Страница:
— На данный момент я являюсь официальным уполномоченным представителем планеты Шааясс и буду им оставаться до конца пути. Хочу сразу объяснить. Вы называете себя людьми, но это слово всего лишь определяет биологический вид. На самом деле вы — сервы, слуги господа, такие же, как мы. Доказательство тому — наше полное сходство, вплоть до генного уровня. Господь создал нас, как помощников, но ваша планета по какой-то причине оказалась вне его внимания, и ваша цивилизация вплотную приблизилась к той черте, заходить за которую запрещено. Запрещено потому, что дальше начинаются знания, использовать которые может только бог. Ибо мы с вами не в состоянии предвидеть результаты их применения. Господь использовал свою силу, чтобы предотвратить возможные бедствия. Око господа не дает вам возможности совершить непоправимое.
Во время речи мы сидели чинно, молча, не переглядываясь. Меня просто распирало от вопросов. Главный из них — как такое может быть? Цивилизация, имеющая космический флот, путешествующая по галактике, как мы по родной планете, и вдруг бог, религия, как основа! Какой бог? Где он? Что тут творится?
Димка решился вклиниться в плавное течение речи серва:
— А вы понимаете, что из-за вашего ока у нас на планете начнётся кризис, который погубит цивилизацию?
— Нет, не погубит. Мы готовы придти на помощь. Мы пытались связаться с вашими руководителями, но нас игнорировали. Наши эмиссары захвачены и содержатся под стражей.
— Подозреваю, в психушках. Э… в клиниках для душевнобольных, — Круглый решил начать диалог, монолог Садиша ему надоел.
Я тоже почувствовал раздражение. Мировоззрение сервов интересовало меня постольку поскольку, объяснения пока сводились к тому, что богу не понравился Проект. И так понятно — кому-то мы не понравились. А с другой стороны, может быть, все, что говорит Садиш — всего лишь интерпретация реального положения вещей? Хорошо, набёрёмся терпения.
Шааяссянин (или правильно — шааяссянец?), немного подумав, задал вопрос:
— Вы, уважаемый Дмитрий, считаете, их приняли за безумцев? Неожиданно.
— Довольно распространенный у нас вид сумасшествия. Так значит, вы, потерпев поражение с официальными каналами, решили действовать через нас? — спросил я, чувствуя нелогичность предположения.
— Нет. Таково прямое указание господа. Сначала наши учёные обнаружили в вашей звёздной системе специфические колебания вакуума. Для получения точной информации мы отправили экспедицию и несказанно удивились, обнаружив вас — людей. Последовали безуспешные попытки установить контакт. Потом появилось око, а я, как командующий Звездного флота, получил приказ доставить вас на Шааясс.
Мирон оживился:
— Колебания? Какие?
— Свойственные системам мгновенного транспорта. У нас постоянный мониторинг таких явлений.
— Ага, — Герке о чем-то задумался.
Садиш получил сообщение, сказал умиротвренно, когда шипящий голос в динамике умолк:
— Ваш корабль стартовал. Он заслуживает всяческих восторгов, но нам тоже пора. Предлагаю пройти в пассажирский отсек, старт через двадцать минут… — компьютер-переводчик пожужжал и добавил: — Бог даст.
Снова лифт, снова коридор, правда, немного короче первого. Пассажирский отсек — два десятка кресел, не мог похвастаться изысками по части дизайна. Зато сидеть было удобно, я даже обрадовался, потому как весь разговор пришлось провести в напряженной позе на краю «дивана». Не мог же я развалиться, в то время как хозяин стоял.
— В таком контексте слово бог можно встретить, разве что в Библии.
— Или у тех же психов, — Димка почесал нос, так и не ставший похожим на боксёрский. — Только вот, не похожи они на психов. Короче, понимать что-либо отказываюсь до поступления дополнительной информации.
— Ага, её тебе на блюдечке принесут, — Иван подал голос из глубин своего кресла.
— Именно так, Иван Константинович. Иначе как они меня, старого атеиста, в свою веру смогут обратить? Только предоставив точное и исчерпывающее досье на кандидата в мои заступники.
— Круглый! Нас наверняка слушают, а ты богохульствуешь, — сделал я замечание, про себя радуясь Димкиному боевому настрою.
— Я начал привыкать жить под колпаком. Сначала Проект, теперь вот братаны по разуму. Плевать.
Тут раздался предупредительный сигнал, очень похожий на автомобильный гудок, и корабль ушёл в прыжок. Да уж! Я горжусь Большим Другом и людьми, что построили его. Мне показалось, что я взорвался или, что точнее будет, просочился через сито. Боль мгновенная, но почти непереносимая. Никто из нас не успел вскрикнуть или даже вздрогнуть, но побледнели все, как один. Как же они летают-то, чёрт побери? Страшно неудобно.
Я ожидал, что до следующего прыжка мы ещё успеем пообщаться с командором, но через пятнадцать минут, не больше, прозвучал тот же сигнал, и нас снова протиснули сквозь мелкую сеточку. Потом ещё, и ещё.
После третьего прыжка мы использовали болеутоляющее, нашлось в рюкзаках кое-что из арсенала «боевой химии», но результат оказался нулевым. Если я не сбился со счёта, то мы прыгнули десять раз подряд. К концу марафона даже Иван, самый из нас закалённый, выглядел как после продолжительного запоя. Лица отдавали синевой, временами бросало то в жар, то в холод. Диагност у меня на рукаве рекомендовал препарат номер пять и сон. Положив таблетку под язык, я подошел к Алёне, она посмотрела на меня и попыталась улыбнуться:
— Дорогой, здесь ужасные дороги, я, кажется, помяла шляпку.
Я достал из её рюкзака аптечку, протянул таблетку:
— Вот прими, глотать не надо, хоть и дрянь на вкус.
Димка заорал дурным голосом:
— Командор! У вас на корабле есть рассол?
— Нет, Дим, не быть тебе дипломатом… — бледная улыбка показалась на лице Мирона.
— Что такое рассол? — голос Садиша послышался откуда-то из-за спинок кресел. — Мы успешно финишировали в окрестностях базы поддержки. Небольшое недомогание скоро пройдёт, рекомендую оставаться в креслах.
«Небольшое» недомогание действительно сгинуло, не то таблетки помогли, не то по природе своей кратковременно. Последовавшие вслед за первым, переходы не причиняли таких неудобств, Круглый даже приспособился спать во время прыжков. Жаловался, правда, что после болит голова.
Для жилья нам предоставили вполне комфортабельные каюты, питались мы пока что сухими пайками из снаряжения «Тунгусов», но постепенно вводили в рацион и шааянскую пищу. Оказалась она, на мой взгляд, пресной и очень уж низкокалорийной, зато аллергических реакций ни у кого из нас не вызвала, чего мы опасались поначалу. Своей же нам могло хватить, максимум, на месяц.
Трое суток, заявленные ранее, истекли, но Шааясс так и не появился «на горизонте». В очередной раз командор посетил нашу компанию, когда мы, сидя в пассажирском отсеке, в очередной раз безуспешно пытались разобраться в ситуации. Выглядел он озабоченным и, кажется, даже нервничал.
На вопросы он отвечал коротко, не вдаваясь в подробности, как обычно. За любовь к мелочному описательству Алёна как-то назвала его старым педантом. Садиш действительно стар, по нашим меркам, ему шёл девяносто восьмой год, но на Шааяссе живут долго. Собираясь уходить, он объяснил причину задержки:
— Мы вынуждены отклониться от намеченного маршрута. В этом районе пространства замечены корабли стоццов-падальщиков. Посему предстоит ещё один переход, готовьтесь.
— Извините, командор, не могли бы вы задержаться и рассказать, кто такие стоццы? — мне стало ужасно интересно.
Ответ снова оказался коротким, но достаточно ёмким:
— Стоццы — изгои. Лет сто тому одна из наших колоний объявила, что не повинуется более господу. Они иногда уничтожают наши корабли, демонстрируя свою низменную сущность. А мы ждём, когда иссякнет терпение господа. В нашей ситуации есть большой минус. Флот остался на базе, одиночный корабль для них — заманчивая цель.
— Так можно вызвать флот и подождать его на месте, — Герке рассеянно смотрел на командора.
— Нет. Движущийся корабль гораздо труднее перехватить, поэтому мы изменили курс, но останавливаться не станем.
Когда Садиш вышел, в салоне повисло молчание. Каждый думал о чем-то своём. Я, например, о том, что не всё ладно на планете Шааясс. Есть, оказывается изгои, диссиденты. Ага, диссиденты, которые нападают на корабли метрополии только для того, чтобы их уничтожать.
Прозвучал привычный сигнал, тело разорвала привычная боль. Дальше всё пошло непривычно. Не успели мы опомниться после прыжка, как в тишину салона ворвался голос компа-переводчика. От имени капитана корабля Шаана, которого мы видели один раз за трое суток, он предложил нам пройти в сопровождении охраны в зону «особой защиты». Тут же распахнулись створки лифта, оттуда вышел охранник в чёрных доспехах, сделал нам приглашающий жест.
С трудом переставляя ноги, мы двинулись к лифту. После пары минут падения кабина доставила нас в эту самую зону. Помещение, чуть поменьше пассажирского салона, оказалось чем-то вроде центра наблюдения. В знакомых креслах сидели Садиш, Шаан и ещё пятеро офицеров корабля, имён которых я не знал. Но главное — на экране. Пять знакомых дисков двигались там, окружая наш корабль. Садиш произнес:
— Они сумели-таки нас перехватить. Предлагают сдаться, хотя всегда стреляли без предупреждения, думаю, это из-за вас. Их предложение отклонено, — и без какой-либо паузы приказал: — Огонь по захваченным целям и манёвр отхода.
Я впервые наблюдал действие оружия шааян. Диск, возле которого на экране светился жёлтый кружок маркера, покрылся частой сеточкой трещин, сквозь них в разные стороны рванулись струи белого огня. Конец гибели корабля изгоев мы не досмотрели, панорама на экране заскользила влево и вниз, мы начали разворот. На экране появилось изображение планеты — огромный голубой шар, светящийся в лучах далёкой звезды.
Нам не переводили переговоры команды, но всё оказалось понятным и без слов. По нам открыли огонь, но, скорее всего, не из главного калибра. Корабль сотрясали чудовищные судороги, если бы мы не успели закрепиться в креслах, то оказались бы на полу. Как команда ёще может управлять кораблём? Почему мы ещё не превратились в плазму? Много вопросов роилось в моей голове, готовой, казалось, слететь с плеч от этой дикой тряски. Судя по быстро надвигающейся планете, капитан решил садиться. Интересно, какой в этом смысл? Забыв о всяких там приличиях, я крикнул, перекрывая скороговорку команд и грохот рушащихся конструкций:
— Садиш! Мне нужна связь с нашим кораблём!
Командор, судя по интонации, спросил сидевшего рядом офицера, тот выкрикнул короткую команду, Садиш сделал жест в мою сторону — терпение. Какое к чёрту терпение! Может ему и не привыкать падать на незнакомые планеты, а со мной такое в первый раз. Не успел я додумать до конца, как раздался голос Чарли:
— Большой Друг на связи.
— Чарли, бери пеленг и дуй сюда! Здесь капитан, — я так орал, как будто громкость сейчас решала всё. — Мы падаем на планету. Как придешь на орбиту, увидишь чужие корабли — круши всех, если станут приставать, не стесняйся. Это плохиши.
— Голос идентифицирован, капитан. А как насчёт пароля?
Хотелось материться в голос, но я вместо этого произнёс:
— Симптоматический дистрибутив класса зета.
— Пароль принят. Отвечать, думаю, необязательно. Пеленг взял, мне бы ещё узнать дистанцию.
Я посмотрел на Садиша. Тот кивнул, он научился использовать наши жесты. Прозвучала ещё одна команда, через секунду Чарли доложил:
— Всё понял. С учётом времени на корректирующие прыжки буду у вас через час и пятнадцать минут. Держитесь, сапиенсы!
Что называется, успели вовремя. Наше грозное судно вошло в верхние слои атмосферы, экран озарился синим свечением и погас. Удары по корпусу сменились непрерывной мелкой и очень противной вибрацией. Спуск на поверхность явно проходил не по правилам. Да и корабль, повреждённый и почти не управляемый, готов был развалиться на куски без всякого воздействия извне.
Я не засёк время, что понадобилось нам для снижения, но приблизительно через двадцать минут страшная перегрузка вдавила нас в кресла так, что в глазах потемнело. Истошный крик Садиша перекрыл грохот. Когда вернулось зрение, я понял, что Садиш кричит, обращаясь ко мне. Компьютер корабля вышел из строя, мы лишились возможности нормально общаться. Я окинул взглядом своих — приходят в себя. Алёна сидит неподвижно, глаза закрыты, губы плотно сжаты, лишь пальцы несколько раз нервно сжали подлокотники. Тем временем наш спуск продолжался, но тут последовал ещё один удар — стоццы догнали нас.
Капитан Шаан вскрикнул, через пару секунд раздался страшный скрежет, потом короткий миг невесомости, ещё один удар, и наступила тишина. Застонал один из офицеров, у которого не выдержал захват, удерживавший пассажира в кресле. Он лежал на полу, неестественно выгнув руку, и пытался подняться.
Я отстегнул захват, выбрался из кресла, выпрямился. Меня качнуло, но на ногах устоял, мой манёвр, бормоча проклятия сквозь зубы, повторил Иван. Мы подошли к лежащему шааянину, совместными усилиями усадили его в кресло. Он зашипел — то ли просто от боли, то ли сказал спасибо.
Шаан тем временем отсоединил от стены панель, которая, как оказалось, скрывала за собой аварийный пульт. Он нажал кнопку, раздались треск и шорох, сквозь стекло экрана в кабину проник слабый лучик. Потом я увидел, как снаружи отвалились куски обшивки, и перед нами открылась панорама, достойная кисти художника.
Корабль упал посреди горной долины, куски корпуса оказались разбросанными на многие километры, некоторые дымились, некоторые горели. Интересно, что там может гореть? Но не гигантские обломки поразили воображение, а горы. Огромные, многокилометровые пики вздымались вокруг. Цвета преобладали насыщенные, от ярко-красного до тёмно-фиолетового. Зрелище приковало взгляд, казалось, от этой дикой красоты невозможно оторваться. Если б не наши обстоятельства, я б мог простоять, глядя на безумное великолепие, не один час. Прервал созерцание Мирон:
— Видимо, перед самым крушением капитан отстрелил кабину. Или спасательную капсулу, как хочешь назови, но дела наши…
— Сколько до подлёта Друга? — прервал я его.
— Не меньше получаса, — Круглый кряхтя поднялся из кресла. — А где же погоня? Долго их нет, — он прищурился, глядя куда-то вдаль. — Посмотрите-ка, уж не «Тунгус» ли там валяется.
Я глянул туда, куда он показывал. Точно, знакомый белёсый шарик, а рядом ещё один, придавленный бесформенным обломком размером с многоэтажный дом. Я включил коммуникатор, про который стал, было, забывать:
— Стас, вызывает капитан. Стас! — я повторил призыв несколько раз, но ответа так и не услышал.
— Возможно, обшивка экранирует радиоволны, а мгновенка у модулей в дежурном режиме обычно выключена, надо вылезти наружу, — Герке подошёл к двери, попытался открыть, потом обратился к хозяевам: — Эй, камрады, где тут выход? Аусганг, экзит, что б вам пусто было, нерусь.
Шааяне, поняв, что обращаются к ним, как один вопрошающе уставились на нас. Я принялся жестами объяснять, что мне необходимо выйти наружу. Наконец, взяв Садиша за рукав мундира, я подвёл его к окну и показал сначала на «Тунгусов» потом на микрофон коммуникатора, выдвинув его из воротника. Командор меня понял, но показал, очень убедительно, что снаружи нечем дышать. Вместо ответа я активировал шлем. Тогда Садиш просто отодвинул фрагмент стены, за ним оказался люк. Я собрался выходить, но Иван задержал меня:
— Погоди, я пойду. Ты капитан, тебе не положено.
Пришлось молча согласиться.
Иван открыл люк и скрылся в его проёме, захлопнул крышку, послышались звуки открывающегося второго люка. Некоторое время не происходило ничего, но вот один модуль поднялся в воздух, а второй, придавленный, начал медленно выползать из-под обломка. Тут же показался и третий, которого до сих пор не было видно. Модули приближались, а у меня крепла надежда, что выберемся мы из передряги живыми.
Стратов устроил всё наилучшим образом. «Тунгус» бортом прижался к выходу спасательного модуля и буквально присосался к шлюзу, так, что мы могли не задраивать шлемы, а шааяне оставили в покое громоздкие скафандры, которые принялись, было, доставать из очередной скрытой в стене ниши.
В одном «Тунгусе» не могут разместиться больше пяти человек, да и то троим пришлось сидеть на полу, тесно прижавшись друг к другу. В первом модуле разместилась Алёна, пилотом стал Мирон, трое офицеров погибшего корабля как раз и сели на пол. Второй пилотировал Димка, с ним отправились остальные члены экипажа Садиша. Сам командор заартачился поначалу, хотел последним уйти что ли, но было не до сантиментов. Тем более что Чижик, комп Иванова модуля обнаружил приближающегося неприятеля. Мы не стали пристыковывать третий модуль к шлюзу, а, подняв шлемы, вышли наружу.
— Стас! Быстро подбери человека!
Мозг «Тунгуса», не долго думая, положил аппарат на бок и накрыл Ивана перепонкой, попросту вдавив его внутрь модуля. Я, подавив головокружение после такого манёвра, отнёс шеф-пилота в спальный отсек. Автодиагност показал, что человек жив, но без сознания.
Сев в кресло, я скомандовал:
— Стас, связь.
— Всегда на связи, — голос Круглого раздался, показалось, где-то за спиной. — Ты глянь, Саш, что творится. Неужто это всё из-за нас?
Действительно, вокруг стало весело. К первому диску успел присоединиться ещё один. Из их трюмов, или что там у них, не знаю, как саранча валили «патиссоны», быстро сокращая расстояние между нами.
— Стас, вызывай Друга непрерывно, как ответит, пусть сразу двигает к нам и забирает модули с наивозможнейшей поспешностью.
— Понял, вызываю.
— Так, а теперь, экипаж, слушай мою команду. Дёру даём, чем быстрее, тем дальше!
И мы дали дёру. Поначалу весьма успешно. «Тунгусы» резво набрали скорость, оставив позади цепи неприятеля. Но через пару минут гонки из-за приблизившихся горных вершин вынырнул ещё один диск, принявшийся, как и первые два, высаживать десант. Нас окружали по всем правилам, оставался один манёвр — уходить вертикально вверх, а после набора высоты попробовать перепрыгнуть охотников. Можно, конечно, попытаться прорваться в лоб, но, помня об аналогичной попытке, после которой захватили Друга, рисковать не стоило.
Заметив наше движение, неприятель начал поднимать свои корабли нам наперехват, непрерывно стягивая кольцо окружения. Я оглянулся — красиво идём! Мой модуль впереди, чуть отстав и чуть сбоку — Димка и Мирон, три инверсионных следа обозначили наш путь. Поднявшись на десять километров, и потеряв из виду неприятельскую мелочь, я решил, что пора переходить на горизонтальный полёт. Лёгкое движение кисти, и модуль послушно выполнил команду, ведомые почти синхронно повторили манёвр.
— Преследователи остановились, — доложил Стас.
— И что?
А вот что! От удара я чуть не прикусил язык, поглотители «Тунгуса» не сумели полностью погасить импульс. История с нашим захватом повторялась. Краем глаза я заметил, как в невидимую стену впечатались два других модуля. Оставался один путь — вверх, на орбиту.
На высоте в тридцать километров стало ясно, что и этот путь отрезан, Чижик первым обнаружил четвертый корабль. Димка прокомментировал событие нецензурно, Мирон же предложил тянуть время:
— Если спуститься на уровень метров двухсот-трёхсот, то можно устроить гонки в горах. Вон, как раз по азимуту пятнадцать подходящее ущелье, чужих кораблей там нет почти, может, сыщется какая лазейка, — Герке времени не терял, и, не договорив фразу до конца, свалился в отвесное пике.
Мирон верно определил жанр предстоящих событий — началась настоящая гонка. Я успевал только выбирать общее направление, всё остальное делал Стас. Разноцветные скалы иногда сливались в мутную полосу, совершенно неразличимые из-за бешеной скорости. Несколько раз модуль бортом задевал камни, разлетавшиеся от удара в пыль.
Боты стоццов не гнались за нами, решение выглядело верным, учитывая наше преимущество в маневренности. Они пытались перекрыть нам своей «сетью» пути бегства. Очевидно, эффекторы поля установили на каждом «патиссоне», и мы всё чаще натыкались на невидимые преграды, каждый раз выход приходилось искать ощупью.
Прошло больше двадцати минут игры в кошки-мышки, я почувствовал, что ещё немного и нервы не выдержат, руки дрожали от постоянного напряжения, в глазах плыли разноцветные круги, подстать ландшафту. Такого мы на тренажерах не видели, наши наставники вообще не вводили в программы разумных врагов, стеснялись, наверно, уподобится создателям компьютерных игр.
Наконец-то! Стас сообщил:
— Друг в зоне устойчивой связи, следует к нам на помощь. Даю связь.
— Эй! Сапиенсы! Как вы там? Я уже рядом! Какие будут пожелания? — Чарли, как всегда, бодр и весел.
— Ты смотри, не влипни, главное. Как в прошлый раз, — предостерег я и распорядился: — Открой нам проход сверху. Ты видишь вражью стаю?
— Вижу и вас вижу. Сейчас и вы меня увидите! Йих-ха!!!
Появление Друга оказалось подстать боевому кличу Чарли. Высоко в небе появилась блестящая точка, за считанные секунды превратилась в мчащийся с бешеной скоростью огненный шар. Чарли вошел в атмосферу на космической скорости. Молодец. Но как ему удалось избавиться от инструкции, что для него имеет характер категорического приказа? Но сейчас это было совершенно неважно.
Тормознул Чарли тоже лихо — на вираже, как раз над диском, закрывшим нас сверху. За секунду потеряв скорость, Друг потерял и огненное гало, тогда стало видно, какой же он небольшой по сравнению с кораблями стоццов. Но мал, да удал — от ударной волны торможения даже эта полукилометровая махина заколебалась, как щепка на волнах. Я представил, какой грохот сейчас стоит в горах, и порадовался, что наружные звуки не проникают внутрь бота.
Реакция стоццов оказалась молниеносной, не успел наш кораблик приступить к действиям, как был накрыт залпом главного калибра. Подозреваю, всех четырёх кораблей. Снова вокруг Друга бушевало пламя, мощности залпа хватило на то, чтобы его снесло метров на двести вверх. Но и только. Чарли не дал никому опомниться, ударом мухобойки он, можно сказать, аккуратно отодвинул верхний диск и отвесно упал прямо нам на головы.
— Карета подана, господа. Прыгайте скорее.
На белёсом борту Друга появился оранжевый эллипс, обозначивший шлюз. Первым туда нырнул Герке, потом Димка, я уходил последним, потому успел увидеть, как Чарли добил вражину. От второго удара диск деформировался и круто пошел вниз, прямо на один из горных пиков. Конец трагедии я не стал досматривать, ибо чревато.
Оказавшись в транспортном ангаре, я тут же выскочил из модуля и рванул в рубку, на ходу отдавая приказы:
— Дима, со мной. Алёна, Мирон, займитесь пассажирами. Ивану нужна помощь. Чарли не молчи. Что там снаружи?
— По-моему, они нас боятся. Больше никаких поползновений, — ответил наш спаситель.
Заняв своё место, я почувствовал — дома. Плевать, что под стенами туча врагов. Броня крепка, и танки наши быстры. Вот уж, воистину! На панораме прекрасно видно — диски кораблей стоят неподвижно, втягивая в себя вереницы ботов. По склону горы стекает огромадное облако пыли, след упавшего корабля.
Не было у меня ни злости, ни желания отомстить. Возникло лишь смутное чувство, постепенно оформившееся в острое сожаление о том, что знакомство с, чего уж там, братьями началось с двух глупейших стычек, в ходе которых мы чуть не лишились жизни. Боюсь и думать, сколько народу погибло с их стороны. Сотни? Тысячи? На Земле мы давно стали бы врагами человечества. А тут, по крайней мере, с одной стороны называют гостями.
— Нас вызывают, — сообщил Чарли.
— Ну, так давай, — нетерпеливо бросил я.
— Люди Земли, мы не желали вам зла, — раздался синтезированный голос.
Меня разобрал нервный смех. Отсмеялся, ответил:
— Ребята, а вы попроще как-нибудь можете разговаривать? Не используя эпических оборотов, — что за обороты такие, я и сам не знаю, но похоже на то, что меня поняли.
— Можем. Могу. С вами говорит капитан Шиасс. От имени директории приношу извинения. Мы не собирались убивать вас. Наоборот, хотели освободить из плена.
— Ага, только вот зачем-то гонялись за нами ещё полчаса после освобождения. А до этого чуть не угробили. Да и не пленники мы, а гости Верховного Совета. Вот так, капитан. Я, кстати, капитан Кармагин. Откуда вы знаете про Землю?
— Земля — это мой перевод, — успел вставить Чарли.
— Не верьте сервам, они не могут отвечать за свои слова. Их действиями управляет бог, а он непредсказуем. А сведения о вас и вашей планете получены из неофициальных источников.
Во время речи мы сидели чинно, молча, не переглядываясь. Меня просто распирало от вопросов. Главный из них — как такое может быть? Цивилизация, имеющая космический флот, путешествующая по галактике, как мы по родной планете, и вдруг бог, религия, как основа! Какой бог? Где он? Что тут творится?
Димка решился вклиниться в плавное течение речи серва:
— А вы понимаете, что из-за вашего ока у нас на планете начнётся кризис, который погубит цивилизацию?
— Нет, не погубит. Мы готовы придти на помощь. Мы пытались связаться с вашими руководителями, но нас игнорировали. Наши эмиссары захвачены и содержатся под стражей.
— Подозреваю, в психушках. Э… в клиниках для душевнобольных, — Круглый решил начать диалог, монолог Садиша ему надоел.
Я тоже почувствовал раздражение. Мировоззрение сервов интересовало меня постольку поскольку, объяснения пока сводились к тому, что богу не понравился Проект. И так понятно — кому-то мы не понравились. А с другой стороны, может быть, все, что говорит Садиш — всего лишь интерпретация реального положения вещей? Хорошо, набёрёмся терпения.
Шааяссянин (или правильно — шааяссянец?), немного подумав, задал вопрос:
— Вы, уважаемый Дмитрий, считаете, их приняли за безумцев? Неожиданно.
— Довольно распространенный у нас вид сумасшествия. Так значит, вы, потерпев поражение с официальными каналами, решили действовать через нас? — спросил я, чувствуя нелогичность предположения.
— Нет. Таково прямое указание господа. Сначала наши учёные обнаружили в вашей звёздной системе специфические колебания вакуума. Для получения точной информации мы отправили экспедицию и несказанно удивились, обнаружив вас — людей. Последовали безуспешные попытки установить контакт. Потом появилось око, а я, как командующий Звездного флота, получил приказ доставить вас на Шааясс.
Мирон оживился:
— Колебания? Какие?
— Свойственные системам мгновенного транспорта. У нас постоянный мониторинг таких явлений.
— Ага, — Герке о чем-то задумался.
Садиш получил сообщение, сказал умиротвренно, когда шипящий голос в динамике умолк:
— Ваш корабль стартовал. Он заслуживает всяческих восторгов, но нам тоже пора. Предлагаю пройти в пассажирский отсек, старт через двадцать минут… — компьютер-переводчик пожужжал и добавил: — Бог даст.
Снова лифт, снова коридор, правда, немного короче первого. Пассажирский отсек — два десятка кресел, не мог похвастаться изысками по части дизайна. Зато сидеть было удобно, я даже обрадовался, потому как весь разговор пришлось провести в напряженной позе на краю «дивана». Не мог же я развалиться, в то время как хозяин стоял.
VIII
Когда мы остались одни, разговор пошёл, конечно, о странностях. Алёна как будто прочитала мои мысли:— В таком контексте слово бог можно встретить, разве что в Библии.
— Или у тех же психов, — Димка почесал нос, так и не ставший похожим на боксёрский. — Только вот, не похожи они на психов. Короче, понимать что-либо отказываюсь до поступления дополнительной информации.
— Ага, её тебе на блюдечке принесут, — Иван подал голос из глубин своего кресла.
— Именно так, Иван Константинович. Иначе как они меня, старого атеиста, в свою веру смогут обратить? Только предоставив точное и исчерпывающее досье на кандидата в мои заступники.
— Круглый! Нас наверняка слушают, а ты богохульствуешь, — сделал я замечание, про себя радуясь Димкиному боевому настрою.
— Я начал привыкать жить под колпаком. Сначала Проект, теперь вот братаны по разуму. Плевать.
Тут раздался предупредительный сигнал, очень похожий на автомобильный гудок, и корабль ушёл в прыжок. Да уж! Я горжусь Большим Другом и людьми, что построили его. Мне показалось, что я взорвался или, что точнее будет, просочился через сито. Боль мгновенная, но почти непереносимая. Никто из нас не успел вскрикнуть или даже вздрогнуть, но побледнели все, как один. Как же они летают-то, чёрт побери? Страшно неудобно.
Я ожидал, что до следующего прыжка мы ещё успеем пообщаться с командором, но через пятнадцать минут, не больше, прозвучал тот же сигнал, и нас снова протиснули сквозь мелкую сеточку. Потом ещё, и ещё.
После третьего прыжка мы использовали болеутоляющее, нашлось в рюкзаках кое-что из арсенала «боевой химии», но результат оказался нулевым. Если я не сбился со счёта, то мы прыгнули десять раз подряд. К концу марафона даже Иван, самый из нас закалённый, выглядел как после продолжительного запоя. Лица отдавали синевой, временами бросало то в жар, то в холод. Диагност у меня на рукаве рекомендовал препарат номер пять и сон. Положив таблетку под язык, я подошел к Алёне, она посмотрела на меня и попыталась улыбнуться:
— Дорогой, здесь ужасные дороги, я, кажется, помяла шляпку.
Я достал из её рюкзака аптечку, протянул таблетку:
— Вот прими, глотать не надо, хоть и дрянь на вкус.
Димка заорал дурным голосом:
— Командор! У вас на корабле есть рассол?
— Нет, Дим, не быть тебе дипломатом… — бледная улыбка показалась на лице Мирона.
— Что такое рассол? — голос Садиша послышался откуда-то из-за спинок кресел. — Мы успешно финишировали в окрестностях базы поддержки. Небольшое недомогание скоро пройдёт, рекомендую оставаться в креслах.
«Небольшое» недомогание действительно сгинуло, не то таблетки помогли, не то по природе своей кратковременно. Последовавшие вслед за первым, переходы не причиняли таких неудобств, Круглый даже приспособился спать во время прыжков. Жаловался, правда, что после болит голова.
Для жилья нам предоставили вполне комфортабельные каюты, питались мы пока что сухими пайками из снаряжения «Тунгусов», но постепенно вводили в рацион и шааянскую пищу. Оказалась она, на мой взгляд, пресной и очень уж низкокалорийной, зато аллергических реакций ни у кого из нас не вызвала, чего мы опасались поначалу. Своей же нам могло хватить, максимум, на месяц.
IX
Беседы с Садишем не принесли нам почти никакой новой информации, кроме той, что мы получили в первый день. Так, разные мелочи, достойные, возможно, внимания антропологов или, ежели такая наука появится в будущем, ксеноискусствоведов.Трое суток, заявленные ранее, истекли, но Шааясс так и не появился «на горизонте». В очередной раз командор посетил нашу компанию, когда мы, сидя в пассажирском отсеке, в очередной раз безуспешно пытались разобраться в ситуации. Выглядел он озабоченным и, кажется, даже нервничал.
На вопросы он отвечал коротко, не вдаваясь в подробности, как обычно. За любовь к мелочному описательству Алёна как-то назвала его старым педантом. Садиш действительно стар, по нашим меркам, ему шёл девяносто восьмой год, но на Шааяссе живут долго. Собираясь уходить, он объяснил причину задержки:
— Мы вынуждены отклониться от намеченного маршрута. В этом районе пространства замечены корабли стоццов-падальщиков. Посему предстоит ещё один переход, готовьтесь.
— Извините, командор, не могли бы вы задержаться и рассказать, кто такие стоццы? — мне стало ужасно интересно.
Ответ снова оказался коротким, но достаточно ёмким:
— Стоццы — изгои. Лет сто тому одна из наших колоний объявила, что не повинуется более господу. Они иногда уничтожают наши корабли, демонстрируя свою низменную сущность. А мы ждём, когда иссякнет терпение господа. В нашей ситуации есть большой минус. Флот остался на базе, одиночный корабль для них — заманчивая цель.
— Так можно вызвать флот и подождать его на месте, — Герке рассеянно смотрел на командора.
— Нет. Движущийся корабль гораздо труднее перехватить, поэтому мы изменили курс, но останавливаться не станем.
Когда Садиш вышел, в салоне повисло молчание. Каждый думал о чем-то своём. Я, например, о том, что не всё ладно на планете Шааясс. Есть, оказывается изгои, диссиденты. Ага, диссиденты, которые нападают на корабли метрополии только для того, чтобы их уничтожать.
Прозвучал привычный сигнал, тело разорвала привычная боль. Дальше всё пошло непривычно. Не успели мы опомниться после прыжка, как в тишину салона ворвался голос компа-переводчика. От имени капитана корабля Шаана, которого мы видели один раз за трое суток, он предложил нам пройти в сопровождении охраны в зону «особой защиты». Тут же распахнулись створки лифта, оттуда вышел охранник в чёрных доспехах, сделал нам приглашающий жест.
С трудом переставляя ноги, мы двинулись к лифту. После пары минут падения кабина доставила нас в эту самую зону. Помещение, чуть поменьше пассажирского салона, оказалось чем-то вроде центра наблюдения. В знакомых креслах сидели Садиш, Шаан и ещё пятеро офицеров корабля, имён которых я не знал. Но главное — на экране. Пять знакомых дисков двигались там, окружая наш корабль. Садиш произнес:
— Они сумели-таки нас перехватить. Предлагают сдаться, хотя всегда стреляли без предупреждения, думаю, это из-за вас. Их предложение отклонено, — и без какой-либо паузы приказал: — Огонь по захваченным целям и манёвр отхода.
Я впервые наблюдал действие оружия шааян. Диск, возле которого на экране светился жёлтый кружок маркера, покрылся частой сеточкой трещин, сквозь них в разные стороны рванулись струи белого огня. Конец гибели корабля изгоев мы не досмотрели, панорама на экране заскользила влево и вниз, мы начали разворот. На экране появилось изображение планеты — огромный голубой шар, светящийся в лучах далёкой звезды.
Нам не переводили переговоры команды, но всё оказалось понятным и без слов. По нам открыли огонь, но, скорее всего, не из главного калибра. Корабль сотрясали чудовищные судороги, если бы мы не успели закрепиться в креслах, то оказались бы на полу. Как команда ёще может управлять кораблём? Почему мы ещё не превратились в плазму? Много вопросов роилось в моей голове, готовой, казалось, слететь с плеч от этой дикой тряски. Судя по быстро надвигающейся планете, капитан решил садиться. Интересно, какой в этом смысл? Забыв о всяких там приличиях, я крикнул, перекрывая скороговорку команд и грохот рушащихся конструкций:
— Садиш! Мне нужна связь с нашим кораблём!
Командор, судя по интонации, спросил сидевшего рядом офицера, тот выкрикнул короткую команду, Садиш сделал жест в мою сторону — терпение. Какое к чёрту терпение! Может ему и не привыкать падать на незнакомые планеты, а со мной такое в первый раз. Не успел я додумать до конца, как раздался голос Чарли:
— Большой Друг на связи.
— Чарли, бери пеленг и дуй сюда! Здесь капитан, — я так орал, как будто громкость сейчас решала всё. — Мы падаем на планету. Как придешь на орбиту, увидишь чужие корабли — круши всех, если станут приставать, не стесняйся. Это плохиши.
— Голос идентифицирован, капитан. А как насчёт пароля?
Хотелось материться в голос, но я вместо этого произнёс:
— Симптоматический дистрибутив класса зета.
— Пароль принят. Отвечать, думаю, необязательно. Пеленг взял, мне бы ещё узнать дистанцию.
Я посмотрел на Садиша. Тот кивнул, он научился использовать наши жесты. Прозвучала ещё одна команда, через секунду Чарли доложил:
— Всё понял. С учётом времени на корректирующие прыжки буду у вас через час и пятнадцать минут. Держитесь, сапиенсы!
Что называется, успели вовремя. Наше грозное судно вошло в верхние слои атмосферы, экран озарился синим свечением и погас. Удары по корпусу сменились непрерывной мелкой и очень противной вибрацией. Спуск на поверхность явно проходил не по правилам. Да и корабль, повреждённый и почти не управляемый, готов был развалиться на куски без всякого воздействия извне.
Я не засёк время, что понадобилось нам для снижения, но приблизительно через двадцать минут страшная перегрузка вдавила нас в кресла так, что в глазах потемнело. Истошный крик Садиша перекрыл грохот. Когда вернулось зрение, я понял, что Садиш кричит, обращаясь ко мне. Компьютер корабля вышел из строя, мы лишились возможности нормально общаться. Я окинул взглядом своих — приходят в себя. Алёна сидит неподвижно, глаза закрыты, губы плотно сжаты, лишь пальцы несколько раз нервно сжали подлокотники. Тем временем наш спуск продолжался, но тут последовал ещё один удар — стоццы догнали нас.
Капитан Шаан вскрикнул, через пару секунд раздался страшный скрежет, потом короткий миг невесомости, ещё один удар, и наступила тишина. Застонал один из офицеров, у которого не выдержал захват, удерживавший пассажира в кресле. Он лежал на полу, неестественно выгнув руку, и пытался подняться.
Я отстегнул захват, выбрался из кресла, выпрямился. Меня качнуло, но на ногах устоял, мой манёвр, бормоча проклятия сквозь зубы, повторил Иван. Мы подошли к лежащему шааянину, совместными усилиями усадили его в кресло. Он зашипел — то ли просто от боли, то ли сказал спасибо.
Шаан тем временем отсоединил от стены панель, которая, как оказалось, скрывала за собой аварийный пульт. Он нажал кнопку, раздались треск и шорох, сквозь стекло экрана в кабину проник слабый лучик. Потом я увидел, как снаружи отвалились куски обшивки, и перед нами открылась панорама, достойная кисти художника.
Корабль упал посреди горной долины, куски корпуса оказались разбросанными на многие километры, некоторые дымились, некоторые горели. Интересно, что там может гореть? Но не гигантские обломки поразили воображение, а горы. Огромные, многокилометровые пики вздымались вокруг. Цвета преобладали насыщенные, от ярко-красного до тёмно-фиолетового. Зрелище приковало взгляд, казалось, от этой дикой красоты невозможно оторваться. Если б не наши обстоятельства, я б мог простоять, глядя на безумное великолепие, не один час. Прервал созерцание Мирон:
— Видимо, перед самым крушением капитан отстрелил кабину. Или спасательную капсулу, как хочешь назови, но дела наши…
— Сколько до подлёта Друга? — прервал я его.
— Не меньше получаса, — Круглый кряхтя поднялся из кресла. — А где же погоня? Долго их нет, — он прищурился, глядя куда-то вдаль. — Посмотрите-ка, уж не «Тунгус» ли там валяется.
Я глянул туда, куда он показывал. Точно, знакомый белёсый шарик, а рядом ещё один, придавленный бесформенным обломком размером с многоэтажный дом. Я включил коммуникатор, про который стал, было, забывать:
— Стас, вызывает капитан. Стас! — я повторил призыв несколько раз, но ответа так и не услышал.
— Возможно, обшивка экранирует радиоволны, а мгновенка у модулей в дежурном режиме обычно выключена, надо вылезти наружу, — Герке подошёл к двери, попытался открыть, потом обратился к хозяевам: — Эй, камрады, где тут выход? Аусганг, экзит, что б вам пусто было, нерусь.
Шааяне, поняв, что обращаются к ним, как один вопрошающе уставились на нас. Я принялся жестами объяснять, что мне необходимо выйти наружу. Наконец, взяв Садиша за рукав мундира, я подвёл его к окну и показал сначала на «Тунгусов» потом на микрофон коммуникатора, выдвинув его из воротника. Командор меня понял, но показал, очень убедительно, что снаружи нечем дышать. Вместо ответа я активировал шлем. Тогда Садиш просто отодвинул фрагмент стены, за ним оказался люк. Я собрался выходить, но Иван задержал меня:
— Погоди, я пойду. Ты капитан, тебе не положено.
Пришлось молча согласиться.
Иван открыл люк и скрылся в его проёме, захлопнул крышку, послышались звуки открывающегося второго люка. Некоторое время не происходило ничего, но вот один модуль поднялся в воздух, а второй, придавленный, начал медленно выползать из-под обломка. Тут же показался и третий, которого до сих пор не было видно. Модули приближались, а у меня крепла надежда, что выберемся мы из передряги живыми.
Стратов устроил всё наилучшим образом. «Тунгус» бортом прижался к выходу спасательного модуля и буквально присосался к шлюзу, так, что мы могли не задраивать шлемы, а шааяне оставили в покое громоздкие скафандры, которые принялись, было, доставать из очередной скрытой в стене ниши.
В одном «Тунгусе» не могут разместиться больше пяти человек, да и то троим пришлось сидеть на полу, тесно прижавшись друг к другу. В первом модуле разместилась Алёна, пилотом стал Мирон, трое офицеров погибшего корабля как раз и сели на пол. Второй пилотировал Димка, с ним отправились остальные члены экипажа Садиша. Сам командор заартачился поначалу, хотел последним уйти что ли, но было не до сантиментов. Тем более что Чижик, комп Иванова модуля обнаружил приближающегося неприятеля. Мы не стали пристыковывать третий модуль к шлюзу, а, подняв шлемы, вышли наружу.
X
Я ощутил себя внутри горячечного сна. Чужого. Чужие горы, чужое, очень маленькое, солнце и чужой гигантский корабль-диск, медленно надвигающийся на нас. Жуть. Я первым нырнул в перепонку люка, Иван подтолкнул меня, а сам не успел. Его накрыло парализатором. Про парализатор нам объяснили позже, а тогда я увидел, как он дернулся и свалился кулем возле модуля.— Стас! Быстро подбери человека!
Мозг «Тунгуса», не долго думая, положил аппарат на бок и накрыл Ивана перепонкой, попросту вдавив его внутрь модуля. Я, подавив головокружение после такого манёвра, отнёс шеф-пилота в спальный отсек. Автодиагност показал, что человек жив, но без сознания.
Сев в кресло, я скомандовал:
— Стас, связь.
— Всегда на связи, — голос Круглого раздался, показалось, где-то за спиной. — Ты глянь, Саш, что творится. Неужто это всё из-за нас?
Действительно, вокруг стало весело. К первому диску успел присоединиться ещё один. Из их трюмов, или что там у них, не знаю, как саранча валили «патиссоны», быстро сокращая расстояние между нами.
— Стас, вызывай Друга непрерывно, как ответит, пусть сразу двигает к нам и забирает модули с наивозможнейшей поспешностью.
— Понял, вызываю.
— Так, а теперь, экипаж, слушай мою команду. Дёру даём, чем быстрее, тем дальше!
И мы дали дёру. Поначалу весьма успешно. «Тунгусы» резво набрали скорость, оставив позади цепи неприятеля. Но через пару минут гонки из-за приблизившихся горных вершин вынырнул ещё один диск, принявшийся, как и первые два, высаживать десант. Нас окружали по всем правилам, оставался один манёвр — уходить вертикально вверх, а после набора высоты попробовать перепрыгнуть охотников. Можно, конечно, попытаться прорваться в лоб, но, помня об аналогичной попытке, после которой захватили Друга, рисковать не стоило.
Заметив наше движение, неприятель начал поднимать свои корабли нам наперехват, непрерывно стягивая кольцо окружения. Я оглянулся — красиво идём! Мой модуль впереди, чуть отстав и чуть сбоку — Димка и Мирон, три инверсионных следа обозначили наш путь. Поднявшись на десять километров, и потеряв из виду неприятельскую мелочь, я решил, что пора переходить на горизонтальный полёт. Лёгкое движение кисти, и модуль послушно выполнил команду, ведомые почти синхронно повторили манёвр.
— Преследователи остановились, — доложил Стас.
— И что?
А вот что! От удара я чуть не прикусил язык, поглотители «Тунгуса» не сумели полностью погасить импульс. История с нашим захватом повторялась. Краем глаза я заметил, как в невидимую стену впечатались два других модуля. Оставался один путь — вверх, на орбиту.
На высоте в тридцать километров стало ясно, что и этот путь отрезан, Чижик первым обнаружил четвертый корабль. Димка прокомментировал событие нецензурно, Мирон же предложил тянуть время:
— Если спуститься на уровень метров двухсот-трёхсот, то можно устроить гонки в горах. Вон, как раз по азимуту пятнадцать подходящее ущелье, чужих кораблей там нет почти, может, сыщется какая лазейка, — Герке времени не терял, и, не договорив фразу до конца, свалился в отвесное пике.
Мирон верно определил жанр предстоящих событий — началась настоящая гонка. Я успевал только выбирать общее направление, всё остальное делал Стас. Разноцветные скалы иногда сливались в мутную полосу, совершенно неразличимые из-за бешеной скорости. Несколько раз модуль бортом задевал камни, разлетавшиеся от удара в пыль.
Боты стоццов не гнались за нами, решение выглядело верным, учитывая наше преимущество в маневренности. Они пытались перекрыть нам своей «сетью» пути бегства. Очевидно, эффекторы поля установили на каждом «патиссоне», и мы всё чаще натыкались на невидимые преграды, каждый раз выход приходилось искать ощупью.
Прошло больше двадцати минут игры в кошки-мышки, я почувствовал, что ещё немного и нервы не выдержат, руки дрожали от постоянного напряжения, в глазах плыли разноцветные круги, подстать ландшафту. Такого мы на тренажерах не видели, наши наставники вообще не вводили в программы разумных врагов, стеснялись, наверно, уподобится создателям компьютерных игр.
Наконец-то! Стас сообщил:
— Друг в зоне устойчивой связи, следует к нам на помощь. Даю связь.
— Эй! Сапиенсы! Как вы там? Я уже рядом! Какие будут пожелания? — Чарли, как всегда, бодр и весел.
— Ты смотри, не влипни, главное. Как в прошлый раз, — предостерег я и распорядился: — Открой нам проход сверху. Ты видишь вражью стаю?
— Вижу и вас вижу. Сейчас и вы меня увидите! Йих-ха!!!
Появление Друга оказалось подстать боевому кличу Чарли. Высоко в небе появилась блестящая точка, за считанные секунды превратилась в мчащийся с бешеной скоростью огненный шар. Чарли вошел в атмосферу на космической скорости. Молодец. Но как ему удалось избавиться от инструкции, что для него имеет характер категорического приказа? Но сейчас это было совершенно неважно.
Тормознул Чарли тоже лихо — на вираже, как раз над диском, закрывшим нас сверху. За секунду потеряв скорость, Друг потерял и огненное гало, тогда стало видно, какой же он небольшой по сравнению с кораблями стоццов. Но мал, да удал — от ударной волны торможения даже эта полукилометровая махина заколебалась, как щепка на волнах. Я представил, какой грохот сейчас стоит в горах, и порадовался, что наружные звуки не проникают внутрь бота.
Реакция стоццов оказалась молниеносной, не успел наш кораблик приступить к действиям, как был накрыт залпом главного калибра. Подозреваю, всех четырёх кораблей. Снова вокруг Друга бушевало пламя, мощности залпа хватило на то, чтобы его снесло метров на двести вверх. Но и только. Чарли не дал никому опомниться, ударом мухобойки он, можно сказать, аккуратно отодвинул верхний диск и отвесно упал прямо нам на головы.
— Карета подана, господа. Прыгайте скорее.
На белёсом борту Друга появился оранжевый эллипс, обозначивший шлюз. Первым туда нырнул Герке, потом Димка, я уходил последним, потому успел увидеть, как Чарли добил вражину. От второго удара диск деформировался и круто пошел вниз, прямо на один из горных пиков. Конец трагедии я не стал досматривать, ибо чревато.
Оказавшись в транспортном ангаре, я тут же выскочил из модуля и рванул в рубку, на ходу отдавая приказы:
— Дима, со мной. Алёна, Мирон, займитесь пассажирами. Ивану нужна помощь. Чарли не молчи. Что там снаружи?
— По-моему, они нас боятся. Больше никаких поползновений, — ответил наш спаситель.
Заняв своё место, я почувствовал — дома. Плевать, что под стенами туча врагов. Броня крепка, и танки наши быстры. Вот уж, воистину! На панораме прекрасно видно — диски кораблей стоят неподвижно, втягивая в себя вереницы ботов. По склону горы стекает огромадное облако пыли, след упавшего корабля.
Не было у меня ни злости, ни желания отомстить. Возникло лишь смутное чувство, постепенно оформившееся в острое сожаление о том, что знакомство с, чего уж там, братьями началось с двух глупейших стычек, в ходе которых мы чуть не лишились жизни. Боюсь и думать, сколько народу погибло с их стороны. Сотни? Тысячи? На Земле мы давно стали бы врагами человечества. А тут, по крайней мере, с одной стороны называют гостями.
— Нас вызывают, — сообщил Чарли.
— Ну, так давай, — нетерпеливо бросил я.
— Люди Земли, мы не желали вам зла, — раздался синтезированный голос.
Меня разобрал нервный смех. Отсмеялся, ответил:
— Ребята, а вы попроще как-нибудь можете разговаривать? Не используя эпических оборотов, — что за обороты такие, я и сам не знаю, но похоже на то, что меня поняли.
— Можем. Могу. С вами говорит капитан Шиасс. От имени директории приношу извинения. Мы не собирались убивать вас. Наоборот, хотели освободить из плена.
— Ага, только вот зачем-то гонялись за нами ещё полчаса после освобождения. А до этого чуть не угробили. Да и не пленники мы, а гости Верховного Совета. Вот так, капитан. Я, кстати, капитан Кармагин. Откуда вы знаете про Землю?
— Земля — это мой перевод, — успел вставить Чарли.
— Не верьте сервам, они не могут отвечать за свои слова. Их действиями управляет бог, а он непредсказуем. А сведения о вас и вашей планете получены из неофициальных источников.