Страница:
— Ты разочаровала меня, Шинид.
— А чего он ругался?
— И правильно делал, детка! Разве можно так поступать?
— А что, нельзя?
— Пойми, магия — это не детская забава!
— Я не детка!
Фиона устало потерла виски и села рядом с дочерью.
— Несмотря на весь свой дар, ты не сможешь с помощью магии заставить кого-то тебя полюбить. И учти: это не проходит даром. Чары, наложенные тобой ради собственной выгоды, рано или поздно обратятся против тебя!
— Мама, но ведь Коннал — мой суженый!
— Уже? — с недоверием спросила Фиона.
— Да, уже! Я его видела во сне! — Шинид не знала, как рассказать матери о том, что она часто видит сны, которые скоро становятся явью. Потому что ей слишком часто снились всякие страшные вещи. Вроде стрел и пожаров.
— И что же ты видела в этих снах?
Шинид, до этого старательно разглядывающая сорняки у себя под ногами, набралась храбрости и посмотрела Фионе в глаза.
— Я видела Коннала, когда он уже стал взрослым. Настоящим рыцарем. Ой, мама, он такой большой-пребольшой и ужасно красивый! — проворковала малышка, и Фиона невольно улыбнулась при виде того, как мечтательно затуманился ее взгляд. — А еще я видела его совсем стареньким, и я тоже была вместе с ним!
— Но это может означать только то, что тебе суждено увидеть его в это время, а вовсе не то, что он твой суженый.
— Нет! — Шинид слетела со скамьи и встала перед матерью, упрямо надувшись. — Нет! Он суженый! Я знаю!
— Ну хорошо, я тебе верю. — Еще никогда дочка не отстаивала своих убеждений с такой горячностью. — Но все равно он еще очень молод и даже не стал оруженосцем. Ты слишком рано забиваешь себе голову такими мыслями. — Хотя сама Фиона уже успела прикинуть, что они были достаточно далекими родственниками, и в будущем это не могло препятствовать их браку.
— Но из-за твоих чар не он станет меня любить!
— Ох, милая! — воскликнула чародейка, привлекая девочку к себе. — Разве магия может помешать настоящей любви? Никогда! Я просто не смогу наложить чары против веления его сердца!
— Правда?
— Ты же знаешь, что я никогда не лгу! — Фиона торжественно кивнула. — Если вам с Конналом суждено быть вместе, этому не помешает никакая магия! Если уж на то пошло, это должно случиться само, без колдовства! Понятно?
Шинид кивнула, сияя от счастья.
— Вот и хорошо. А что касается его превращения в козла — это был очень гадкий поступок.
— Знаю. Но я на него обиделась!
— Я понимаю, но это тебя не оправдывает. Мы не можем наложить чары со зла. За это грозит страшная расплата. А кроме того… ему было ужасно больно, Шинид. Особенно из-за того, что превращение оказалось неполным. Знаешь, как у него ломило все кости? Ты не должна никому делать больно. Это первая заповедь.
— Теперь он ко мне близко не подойдет! — захныкала Шинид.
— И я не могу его в этом винить. Но мне кажется, что он тебя простил. Хотя, конечно, какое-то время будет относиться к тебе с опаской и станет держаться подальше.
— Коннал ничего не боится!
Фиона с ласковой улыбкой потрепала дочку по макушке. Похоже, она не на шутку влюбилась в Коннала! Тем не менее, следовало подумать о том, как обезопасить других людей от бешеных вспышек ее горячего нрава.
— Ты ведь знаешь, что я должна тебя наказать.
— Да, — мрачно буркнула Шинид. — Мне придется драить котлы?
— О, это было бы слишком легким наказанием, мой барашек. Ты дашь мне клятву не прибегать к помощи магии.
— Но, мама!.. — снова захныкала девочка.
— Нет, Шинид, — строго отрезала Фиона. Заставила девочку сесть на скамью и встала перед ней на колени. — Отныне тебе разрешается колдовать только в том случае, если тебе или кому-то другому будет грозить серьезная опасность.
— Это надолго? — судя по взгляду, брошенному на мать сквозь пряди рыжих волос, девочка снова была готова взбунтоваться.
Фиона не без причины заподозрила в этом вопросе скрытый подвох. Шинид наверняка обдумывала увертки, с помощью которых можно будет обойти запрет. И ей пришлось отделаться неопределенным:
— Пока я не скажу сама.
— Клянусь, — со вздохом произнесла Шинид.
Фиона покачала головой и протянула руку. Шинид вложила свою ручку в материнскую ладонь, а Фиона сняла с пояса серебряную цепочку и обмотала ее вокруг их запястий.
Шинид грустно посмотрела на сверкающую восьмерку, сковавшую их руки, и подняла глаза на мать.
— Клянусь не колдовать до тех пор, пока ты не скажешь мне сама.
Фиона смотрела в глаза своей дочери и думала о том, что относилась к ее дару слишком беспечно. Ей следовало давно преподать Шинид этот урок. Иначе девочка никогда не поймет, что с магией не шутят. А сила ее дара такова, что детские шутки могут обернуться настоящей бедой для многих людей.
— Во имя любви и во имя веры я принимаю эту клятву. Чтобы удержать это дитя от ошибок, я забираю ее магию себе. Она не станет колдовать до тех пор, пока я не разрешу. Да будет так.
У Шинид в глазах стояли слезы.
— А когда ты разрешишь, мама?
— Тогда, когда я научу тебя управлять своим даром.
— Да ведь это же навсегда!
Фиона, грустно улыбаясь, развязала цепочку, разорвала ее пополам и одну половину обмотала вокруг своего запястья, а вторую отдала Шинид.
— Нет, не так долго.
— Но твое изгнание кончилось, а мы все еще живем отдельно!
— Ах ты, моя хорошая! — Они крепко обняли друг друга, и Шинид дала волю слезам. Сердце Фионы обливалось кровью: конечно, ее дочь заслужила лучшей участи. Ей и самой ужасно хотелось покончить с этим унизительным притворством, но она все еще не решалась сделать последний шаг. Наконец девочка выплакалась и успокоилась. Фиона вытерла ей слезы и повела во двор.
— Мама, поколдуй для меня немножко!
— Не думаю, что это разумно.
— Ну пожалуйста!
Фиона задумчиво осмотрелась. Когда-то здесь был разбит чудесный уютный сад. Но пока замок стоял без хозяина, этот уголок превратился в обыкновенную свалку, заросшую сорняками. Фиона отпустила дочь и вышла на середину сада. Подняла руки к небу и стала кружиться на месте, нараспев читая заклинание. С каждым поворотом воздух вокруг нее закручивался все быстрее, пока этот волшебный смерч не подхватил весь мусор, скопившийся на земле. Он закружился в гудящем водовороте, каким-то чудом не задевая саму Фиону. Наконец смерч поднялся высоко в небо и улетел, унеся с собой все обломки.
Шинид прыгала от восторга, хлопая в ладоши.
Фиона пригладила растрепанные волосы и с довольным видом осмотрелась. Подошла к Шинид и спросила:
— Ну как, довольна?
— Здорово! И лорд Антрим будет очень доволен! «Представляю, как он будет доволен!» — язвительно подумала Фиона. А вслух сказала:
— Шинид, я сделала это не только для себя, но и для других. Понятно?
Шинид кивнула.
Они медленно побрели к калитке. Сад был очищен от мусора. Но в нем по-прежнему не росло ни одного цветка. Даже Фионе не хватило бы могущества заставить вырасти здесь хоть одну былинку.
Точно так же, как различить фигуру, застывшую возле розового окна в кабинете. Этот человек видел все, что происходило сегодня в саду.
Глава 19
Массивные чугунные плошки с горящим маслом ярко освещали внешний крепостной двор, и это немного успокаивало Фиону. Но все равно сердце у нее было не на месте. Такое тревожное предчувствие посещало ее нечасто, и пренебрегать им не следовало. Любой талант имеет свою обратную сторону — и из-за своей чувствительности Фиона никогда не могла ощутить полное спокойствие и комфорт.
— Сэр Гаррик, я вас умоляю!
Однако рыцарю не так-то просто было решиться отдать такой важный приказ в отсутствие де Клера.
— Миледи, я не могу рисковать, отправляя туда еще один отряд!
— Но их слишком мало!
Она была права, но Гаррик не очень-то доверял всяким провидицам и колдуньям. Однако на лице Фионы была написана такая искренняя тревога, что Гаррик не мог с этим не считаться.
— Вы предчувствуете, что на замок скоро нападут? Она кивнула.
— Боюсь, де Клер уже встретился с неприятелем.
— Да, мне тоже кажется, что им давно пора было вернуться, — озабоченно ответил рыцарь.
Фиона заметно побледнела, стараясь совладать с охватившей ее тревогой. Реймонду грозила смертельная опасность — теперь она знала это совершенно точно, но не могла ничего предпринять. Вряд ли Реймонд обрадуется, если Фиона перенесется туда при помощи чар, да к тому же ей не следовало оставлять без присмотра Шинид. Чародейку угнетало это ощущение своей беспомощности.
— Мы тратим драгоценное время на пустые споры! — раздраженно воскликнула она, и Гаррик попятился от волны жара. Чародейка перевела дыхание, чтобы немного успокоиться, и сказала: — Если даже я ошибаюсь, мы ничего не потеряем!
Этот довод показался Гаррику разумным. Он кивнул и окликнул начальника стражи, приказав ему удвоить число часовых и привести в замок тех людей, что жили под его стенами.
— Прихватите с собой как можно больше скота! — добавил он, обращаясь к солдатам.
— Но сперва позаботьтесь о людях! — вмешалась Фиона. Гаррик не стал ей возражать, хотя обоим было ясно, что в случае длительной осады в замке наверняка начнется голод. Фиона вышла на середину внешнего двора, не захваченную общей суматохой, и окликнула одного из рыцарей:
— Сэр Элрой! Соберите всех детей в главном зале!
Он кивнул и отправился выполнять приказ, а Фиона заметила в толпе Изольду. Оказывается, старуха еще не легла спать.
— Разбуди Коллин! Пусть приготовит на скорую руку что-нибудь для этих людей! Да постарайтесь раздобыть для них побольше одеял!
Изольда пошла за Коллин, а Фиона занялась женщинами и детьми, не позволяя им задерживаться во внешнем дворе и направляя в замок. Внезапно возле нее возникла Онора, а вместе с ней Мейри с младенцем на руках. Чародейка напряглась в ожидании новой порции ругательств и бессвязных обвинений.
— Чем мы можем помочь?
У Фионы вырвался вздох облегчения.
— Возьми детей и устрой их возле очага! — сказала она Оноре и тут же обратилась к Мейри: — Попроси Элдона принести в зал как можно больше дров. — Она показала на рослого англичанина и добавила: — Скажи, это я тебя послала.
Обе женщины с поклоном удалились, а к Фионе подошел повар Реймонда и спросил, что ему делать. Фиона подумала о том, что этот человек кормил во время походов целую армию. Благодаря его опыту и искусству Коллин вилланы, что поневоле оказались заперты вместе с ними в замке, не умрут с голоду. Фиона приказала повару развести костер прямо во дворе и приготовить обед: пусть будет не так вкусно, зато сытно и много.
Позаботившись о людях, Фиона решила обойти стены и посмотреть, как гарнизон готовится к отражению штурма. Солдаты расставляли возле бойниц бочонки, полные стрел, приводили в порядок мечи и щиты и натягивали тетивы на луки. Несколько человек устанавливали возле стены передвижную катапульту, а пажи уже успели натащить сюда целую груду камней для метания. Для этих людей война была вполне привычным ремеслом. По крайней мере они могли не опасаться атаки со стороны моря: утес, на котором стоял Гленн-Тейз, был с той стороны совершенно неприступен. И Фиона с удовлетворением подумала о том, что Реймонд первым делом приказал укрепить внешнюю оборонительную стену и возвести по ее наружному краю ряд острых зубцов, за которыми могли укрыться защитники замка.
Ее окликнул Коннал.
— Что мне делать? — При этом он весьма выразительно поглядывал на солдат, готовившихся отражать штурм.
Фиона отлично понимала, что у него на уме, но никогда не простила бы себе, если бы отправила в кровавую мясорубку этого неопытного мальчишку.
— Присмотри, чтобы скотина вела себя спокойно, дружок. Если животные начнут беситься, у нас будут крупные неприятности. В замке слишком много народу, и наверняка начнется давка. — Она посмотрела на стадо, загнанное на площадку для упражнений, и добавила: — Пожалуй, для надежности можно было бы соорудить что-то вроде изгороди из веревок!
Коннал нехотя кивнул. Он не скрывал своего разочарования, но не посмел ослушаться.
— Сэр Нолан! — Седовласый ветеран, втолковывавший что-то своим солдатам, повернулся к ней. — Магуайр оставил в замке кого-то из своих людей?
— Да, миледи, человек пять или шесть. И с ними двое рыцарей Пендрагона.
— Превосходно. Магуайр всегда славился своими лучниками, они стреляют не только далеко, но и метко. Я бы предложила вам расставить их в башнях. — И чародейка махнула рукой на сторожевые башни, грозно высившиеся по углам крепостной стены. Ее взгляд задержался на самой высокой башне, где располагалась комната ее матери, и Фиона застыла от неожиданности: там в окне промелькнул свет!
— Миледи!
Подавив в себе неприятное ощущение, что кто-то за ней наблюдает, Фиона посмотрела на сэра Нолана.
— Вы можете предложить что-то еще? Что за странный вопрос?
— Но ведь вы рыцарь, десятки раз участвовавший в осаде! Скорее следует прислушаться к вашим предложениям, чем к моим!
— Ну, до сих пор нам приходилось только захватывать замки, а не выдерживать осаду, но… — Нолан обвел взглядом деловито снующих солдат и продолжил: — По-моему, мы предусмотрели все, что могли. — Он даже улыбнулся, но достаточно было одного взгляда на тревожное лицо Фионы, чтобы улыбка угасла. — Гаррик сказал, что вы чувствуете опасность.
— Да. И она не только снаружи, но и внутри этих стен.
— Тогда вам не следует ходить безоружной. — И рыцарь предложил чародейке свой кинжал.
Фиона была благодарна Нолану за такое доверие и откинула в сторону полу плаща, демонстрируя собственный кинжал, который всегда носила на поясе.
— Сэр Нолан, — произнесла она вполголоса, тоже решив довериться рыцарю, — есть ли в замке люди, способные на предательство?
— Да, — спокойно отвечал он, как будто вопрос Фионы не был для него неожиданностью. — Вот что я нашел по эту сторону восточной стены! — . Он показал Фионе клочок грязной ткани и снова спрятал его под туникой.
— Реймонд снял точно такой же с дерева! — сказала чародейка, стараясь подавить волну душного страха.
Все началось почти мгновенно. За стеной раздался жалобный вопль гибнущего животного, и тут же на крепость обрушился дождь из стрел и дротиков. Фиона поспешила за последними вилланами в безопасное место. Не успели они добраться до внутренних стен, как вражеский дротик вонзился в спину человеку, бежавшему рядом с Фионой, и уложил его на месте.
Защитники крепости, укрывшись за зубцами на стене, стреляли по нападавшим из луков и арбалетов. Сквозь шум атаки то и дело прорывались вопли раненых и умирающих. Рыцари в тяжелых доспехах стояли на парапетах, ожидая, когда враг начнет взбираться по штурмовым лестницам.
Сегодня у ирландцев и англичан был общий враг, грозивший захватить Гленн-Тейз, и они отражали этот натиск плечом к плечу. Во дворе быстро развели костры, и вот уже на головы нападавших полился крутой кипяток. В ответ на отчаянные вопли штурмующих со стен раздался дружный восторженный рев. Но Фионе было не до того: она кинулась на помощь какому-то раненому, но не успела ничего сделать. Солдат скончался у нее на руках, умоляя спасти его. С сухими, горевшими от не пролитых слез глазами чародейка поцеловала беднягу в лоб и оттащила в сторону, чтобы его не растоптали в суматохе. Возле нее вовсю работала катапульта, посылая через стену свои грозные снаряды. Пажи едва успевали подносить новые камни — так быстро кончался их запас.
К ногам Фионы упал еще один раненый, и тут же поверх него рухнул другой. При падении поразившие их стрелы вонзились еще глубже, и оба умерли в один миг. Напрасно Фиона старалась сосредоточиться, чтобы призвать на помощь защитникам замка стихии: все, о чем она могла думать, — это то что Шинид сейчас в безопасности, а Реймонд — нет.
Ее сердце тоскливо сжималось от страха. Если бы только знать, что он жив!
И вдруг со стены раздались восторженные крики англичан и ирландцев:
— Де Клер! Де Клер!
Бессвязно шепча благодарственные молитвы, Фиона метнулась к лестнице и буквально взлетела на стену.
— Миледи, не надо! — кинулся к ней Гаррик, но Фиона отмахнулась и выглянула наружу.
Реймонд — верхом на Самсоне, но без лат — во главе небольшого отряда прорубал дорогу к воротам. Сила и беспощадность, принесшие ему в награду Антрим, были в каждом взмахе грозного меча, разившего с быстротой молнии. И все же Фиона обмирала от страха за де Клера: враги подступали со всех сторон, и их кольцо становилось все теснее. В конце концов одному из них удалось ранить Реймонда в предплечье. Фиона охнула от испуга, вцепилась в камень и забормотала заклинание, хотя понимала, что напрасно теряет время: в таком состоянии невозможно было сосредоточиться настолько, чтобы заклинание обрело силу. Ах, если бы ему удалось пробиться в замок! Как всегда, рука об руку со своим предводителем бились Николай и Алек. Им помогал Магуайр, своей доблестью ничуть не уступавший этим прославленным рыцарям королевства.
Ворота распахнулись, со стен обрушился настоящий шквал из стрел и арбалетных болтов. Нападавшие не выдержали и отступили, а из замка на выручку Реймонду понеслись тяжело вооруженные рыцари. Их атака положила конец неистовому штурму. Большинство врагов полегло у ворот замка, и лишь немногим удалось спастись бегством.
Реймонд въехал в крепость в окружении своих оруженосцев. Те, кто остался цел, везли с собой раненых. Ворота крепости захлопнулись, и тяжелые запоры снова опустились на свои места.
Фиона кубарем скатилась со стены и застыла на месте.
Де Клер сам слез с седла и тяжело облокотился на Самсона, все еще задыхаясь от усталости. Оба — и человек и конь — были в крови и грязи. Не выпуская из руки окровавленный меч, Реймонд озирался, пока не увидел Фиону. Ее сердце замерло в груди.
Их взгляды встретились, и оба прочитали одно и то же: страх, тревогу и любовь.
В этот миг Реймонду стало ясно: вот оно, самое главное. Остальное не имеет значения. Не важно, что он раскрыл обман Фионы и злился на нее все утро. Не важно, чародейка она или нет — а заодно и ее ребенок, существование которого она скрывает от всех. Даже прошлое де Клера больше не имело значения; Потому что все это померкло по сравнению с радостью от сознания того, что Фиона жива и невредима. Что штурм удалось отразить и ни один враг не проник в эти стены.
Фиона подобрала подол и помчалась навстречу Реймонду. Он не помнил, как выронил меч, чтобы распахнуть ей свои объятия. Рыцарь схватил ее и прижал к себе, спрятав лицо у нее на плече, всей грудью вдыхая свежий, чистый запах тела чародейки и с наслаждением чувствуя, как его обволакивает исходившее от Фионы живое тепло.
— Я боялась, что тебя убьют! Ох, Реймонд… — Ее голос прервался от слез. Дрожащими пальцами Фиона гладила его по голове.
— Я жив, любимая! Я жив!
Она не сразу нашла в себе силы, чтобы отстраниться и заглянуть ему в лицо. Оказывается, она успела перемазаться грязью и кровью, что покрывала его одежду. Но главное — раны де Клера на лбу и на руке оказались совсем неглубокими.
— Я цел! — уверял он, но Фиона должна была убедиться в этом сама. Наконец он поймал ее за руки и заставил посмотреть на себя. — Фиона! — прошептал де Клер. — Ты знала!
Чародейка не сразу справилась с подступившими к горлу рыданиями. Старательно подавляемый страх не прошел бесследно и давал о себе знать.
— Я чувствовала, что ты в опасности. Это было сильнее меня. Я чуть не умерла со страха!
Он слегка прикоснулся губами к ее губам и почувствовал, как они дрожат.
— Ты не ошиблась, — прошептал Реймонд и наконец поцеловал ее.
Глухой стон зародился у Фионы в груди. Они целовались и целовались и не могли остановиться. В этот поцелуй оба вложили всю боль своего одиночества и желание быть вместе, несмотря ни на что. Они позабыли о том, что стоят посреди крепостного двора, на виду у всех; главным стало то чувство, что соединило их сердца и заставило биться в унисон. Наконец кто-то решительно окликнул Реймонда, и ему пришлось вернуться с небес на землю, но и тогда он не сразу прервал поцелуй, а еще несколько раз прикоснулся к ее губам. Фиона несмело подняла глаза и затрепетала под его голодным взором.
— Я… — Нужные слова никак не шли на ум, а ему требовалось немедленно объясниться с Фионой, чтобы она больше не сомневалась в его чувствах. Однако Нолан окликнул его еще раз, и де Клер сказал: — Это еще не все. Но сначала мне придется оценить наши потери и организовать погоню.
— Подожди до утра, — сказала чародейка. И добавила, увидев, что он собирается возразить: — Пожалуйста, Реймонд. Кто бы это ни был, они намного лучше ориентируются в наших горах.
Ее трогательная забота и рассудительность не оставили де Клера равнодушным.
— Хорошо, я подожду. — Он снова поцеловал ее, и Фионе захотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. Ведь как только с делами будет покончено, он захочет получить от нее ответы на многие вопросы. И она всерьез опасалась, что этот разговор уничтожит то хрупкое доверие, что зародилось между ними в этот вечер.
Кто-то позвал ее. Фиона оглянулась и увидела Элдона. Он сидел на земле и поддерживал за плечи раненого солдата. Чародейка приказала принести ее сумку с травами и поспешила на помощь. Реймонд снял с себя грязный плащ, не спуская глаз с Фионы и мечтая только об одном: остаться с ней наедине. Вот она опустилась на колени и успокоила солдата одним прикосновением руки. «Разве это не колдовство? — прошептал его внутренний голос. — Оно всегда было перед тобой, только ты не желал ничего замечать!»
Нолан подал ему кубок подогретого вина, и он залпом осушил его, вытерев рот тыльной стороной ладони. Его взгляд по-прежнему был прикован к Фионе.
— Это поразительная женщина, милорд. Реймонд покосился на Нолана с немым вопросом.
— Если бы не ее предупреждение, вы застали бы замок примерно в том же виде, в каком он был перед нашим приездом. — Нолан рассказал, как было дело, и де Клер проникся к Фионе еще большим уважением.
Как всегда, она готова была спасать кого угодно, забыв о себе. Между прочим, люди давно перестали ее бояться. Интересно, заметила ли это сама чародейка? В последнее время многие предпочитали получить приказ именно от нее, потому что он неизменно сопровождался добрым словом и ласковой улыбкой. Словно почувствовав на себе его взгляд, Фиона подняла голову, несмело улыбнулась и вернулась к делу.
Тряхнув головой, Реймонд попытался прикинуть, что может принести ему грядущий день. Во всяком случае, одно он знал точно: Фиона станет принадлежать ему еще до того, как на Гленн-Тейз опустится следующая ночь.
Истекающее кровью потрепанное воинство кое-как карабкалось по горам, миновав заброшенный лагерь возле недостроенного бастиона и заповедный Круг Камней. Два человека рухнули на землю, чтобы уже никогда не подняться. Их товарищи успели лишь с грустью закрыть им лица, забрали пару ненужных теперь мечей и двинулись дальше. Когда предводитель отряда поравнялся с темневшим в горном склоне входом в подземный тоннель, ему навстречу выступил мужчина гигантских размеров. Даже в темноте было видно, что его сотрясает ярость. Еще мгновение — и тяжелый кулак со свистом обрушился на голову предводителя, не ожидавшего такого коварства. И без того ослабший от ран, воин рухнул замертво с проломленным черепом.
Великан так глянул на остальных, что они в ужасе попятились.
— Вы чуть не прикончили Магуайра! — взревел он.
— Но ведь он тоже нас не жалел, милорд!
— Меня это не волнует! Он должен остаться цел и невредим! А вам нечего было соваться в замок! По-вашему, мне нужна эта мертвая земля и куча головешек? — Гигант с угрозой посмотрел на ближайшего к нему воина в залитом кровью грязно-сером плаще. — Ваша затея провалилась, и теперь мы будем играть по моим правилам!
Переодевшись в чистое платье и наскоро отмывшись в ванне, приготовленной для него, Реймонд вошел в главный зал. Он никак не ожидал увидеть здесь множество крестьян, спавших вповалку на полу. Де Клер стал высматривать Фиону и ласково улыбнулся, увидев, как уютно она устроилась в кресле с младенцем на руках. Чародейка ласково перебирала шелковистые волосики на макушке малыша, а тот хватался за ее серебряные цепочки. Похоже, эта парочка была единственной, кто не спал в полутемном зале. Осторожно перешагивая через неподвижные тела, Реймонд двинулся к очагу.
Он шепотом окликнул ее по имени, и Фиона посмотрела на него с мечтательной улыбкой.
— Вот непоседа! Мать от усталости свалилась с ног, а он все еще хочет играть! — И Фиона посмотрела на молодую женщину, прикорнувшую тут же на свободном пятачке.
— Это ведь жена Дугана, Мейри? — присмотревшись, спросил Реймонд.
— Не ожидала, что ты вспомнишь.
— Стараюсь! — Он опустился на одно колено и увидел, что Фионе пришлось надеть передник, чтобы прикрыть пятна крови у себя на платье.
— У Пендрагона хорошая память на лица. А у меня — на имена. Имя я вспоминаю легко, а потом мучаюсь, пока подберу подходящее лицо!
— Хороши же вы были! Два сапога — пара! — Чародейка залюбовалась каплями влаги, сверкавшими в его мокрых темных волосах, и несмелой улыбкой на обветренных губах. — Ты не скучаешь по тем временам? Когда вы были простыми наемниками?
— Нет. Я потому и приехал сюда — чтобы покончить с прошлым. — Он не хотел будить людей и старался говорить тихо. — Сегодня днем на нас напали неподалеку от бастиона. — Ее глаза широко распахнулись от испуга. — Один из них все-таки признался, что их послали с одной целью: заставить нас драться и задержать вдали от замка. — Реймонд протянул руку и осторожно провел пальцем по детской головке. — Тогда мне стало ясно, что главные силы направились сюда. — Он все еще смотрел на ребенка, но взгляд его посуровел. Через миг Реймонд взял себя в руки и слабо улыбнулся.
— А чего он ругался?
— И правильно делал, детка! Разве можно так поступать?
— А что, нельзя?
— Пойми, магия — это не детская забава!
— Я не детка!
Фиона устало потерла виски и села рядом с дочерью.
— Несмотря на весь свой дар, ты не сможешь с помощью магии заставить кого-то тебя полюбить. И учти: это не проходит даром. Чары, наложенные тобой ради собственной выгоды, рано или поздно обратятся против тебя!
— Мама, но ведь Коннал — мой суженый!
— Уже? — с недоверием спросила Фиона.
— Да, уже! Я его видела во сне! — Шинид не знала, как рассказать матери о том, что она часто видит сны, которые скоро становятся явью. Потому что ей слишком часто снились всякие страшные вещи. Вроде стрел и пожаров.
— И что же ты видела в этих снах?
Шинид, до этого старательно разглядывающая сорняки у себя под ногами, набралась храбрости и посмотрела Фионе в глаза.
— Я видела Коннала, когда он уже стал взрослым. Настоящим рыцарем. Ой, мама, он такой большой-пребольшой и ужасно красивый! — проворковала малышка, и Фиона невольно улыбнулась при виде того, как мечтательно затуманился ее взгляд. — А еще я видела его совсем стареньким, и я тоже была вместе с ним!
— Но это может означать только то, что тебе суждено увидеть его в это время, а вовсе не то, что он твой суженый.
— Нет! — Шинид слетела со скамьи и встала перед матерью, упрямо надувшись. — Нет! Он суженый! Я знаю!
— Ну хорошо, я тебе верю. — Еще никогда дочка не отстаивала своих убеждений с такой горячностью. — Но все равно он еще очень молод и даже не стал оруженосцем. Ты слишком рано забиваешь себе голову такими мыслями. — Хотя сама Фиона уже успела прикинуть, что они были достаточно далекими родственниками, и в будущем это не могло препятствовать их браку.
— Но из-за твоих чар не он станет меня любить!
— Ох, милая! — воскликнула чародейка, привлекая девочку к себе. — Разве магия может помешать настоящей любви? Никогда! Я просто не смогу наложить чары против веления его сердца!
— Правда?
— Ты же знаешь, что я никогда не лгу! — Фиона торжественно кивнула. — Если вам с Конналом суждено быть вместе, этому не помешает никакая магия! Если уж на то пошло, это должно случиться само, без колдовства! Понятно?
Шинид кивнула, сияя от счастья.
— Вот и хорошо. А что касается его превращения в козла — это был очень гадкий поступок.
— Знаю. Но я на него обиделась!
— Я понимаю, но это тебя не оправдывает. Мы не можем наложить чары со зла. За это грозит страшная расплата. А кроме того… ему было ужасно больно, Шинид. Особенно из-за того, что превращение оказалось неполным. Знаешь, как у него ломило все кости? Ты не должна никому делать больно. Это первая заповедь.
— Теперь он ко мне близко не подойдет! — захныкала Шинид.
— И я не могу его в этом винить. Но мне кажется, что он тебя простил. Хотя, конечно, какое-то время будет относиться к тебе с опаской и станет держаться подальше.
— Коннал ничего не боится!
Фиона с ласковой улыбкой потрепала дочку по макушке. Похоже, она не на шутку влюбилась в Коннала! Тем не менее, следовало подумать о том, как обезопасить других людей от бешеных вспышек ее горячего нрава.
— Ты ведь знаешь, что я должна тебя наказать.
— Да, — мрачно буркнула Шинид. — Мне придется драить котлы?
— О, это было бы слишком легким наказанием, мой барашек. Ты дашь мне клятву не прибегать к помощи магии.
— Но, мама!.. — снова захныкала девочка.
— Нет, Шинид, — строго отрезала Фиона. Заставила девочку сесть на скамью и встала перед ней на колени. — Отныне тебе разрешается колдовать только в том случае, если тебе или кому-то другому будет грозить серьезная опасность.
— Это надолго? — судя по взгляду, брошенному на мать сквозь пряди рыжих волос, девочка снова была готова взбунтоваться.
Фиона не без причины заподозрила в этом вопросе скрытый подвох. Шинид наверняка обдумывала увертки, с помощью которых можно будет обойти запрет. И ей пришлось отделаться неопределенным:
— Пока я не скажу сама.
— Клянусь, — со вздохом произнесла Шинид.
Фиона покачала головой и протянула руку. Шинид вложила свою ручку в материнскую ладонь, а Фиона сняла с пояса серебряную цепочку и обмотала ее вокруг их запястий.
Шинид грустно посмотрела на сверкающую восьмерку, сковавшую их руки, и подняла глаза на мать.
— Клянусь не колдовать до тех пор, пока ты не скажешь мне сама.
Фиона смотрела в глаза своей дочери и думала о том, что относилась к ее дару слишком беспечно. Ей следовало давно преподать Шинид этот урок. Иначе девочка никогда не поймет, что с магией не шутят. А сила ее дара такова, что детские шутки могут обернуться настоящей бедой для многих людей.
— Во имя любви и во имя веры я принимаю эту клятву. Чтобы удержать это дитя от ошибок, я забираю ее магию себе. Она не станет колдовать до тех пор, пока я не разрешу. Да будет так.
У Шинид в глазах стояли слезы.
— А когда ты разрешишь, мама?
— Тогда, когда я научу тебя управлять своим даром.
— Да ведь это же навсегда!
Фиона, грустно улыбаясь, развязала цепочку, разорвала ее пополам и одну половину обмотала вокруг своего запястья, а вторую отдала Шинид.
— Нет, не так долго.
— Но твое изгнание кончилось, а мы все еще живем отдельно!
— Ах ты, моя хорошая! — Они крепко обняли друг друга, и Шинид дала волю слезам. Сердце Фионы обливалось кровью: конечно, ее дочь заслужила лучшей участи. Ей и самой ужасно хотелось покончить с этим унизительным притворством, но она все еще не решалась сделать последний шаг. Наконец девочка выплакалась и успокоилась. Фиона вытерла ей слезы и повела во двор.
— Мама, поколдуй для меня немножко!
— Не думаю, что это разумно.
— Ну пожалуйста!
Фиона задумчиво осмотрелась. Когда-то здесь был разбит чудесный уютный сад. Но пока замок стоял без хозяина, этот уголок превратился в обыкновенную свалку, заросшую сорняками. Фиона отпустила дочь и вышла на середину сада. Подняла руки к небу и стала кружиться на месте, нараспев читая заклинание. С каждым поворотом воздух вокруг нее закручивался все быстрее, пока этот волшебный смерч не подхватил весь мусор, скопившийся на земле. Он закружился в гудящем водовороте, каким-то чудом не задевая саму Фиону. Наконец смерч поднялся высоко в небо и улетел, унеся с собой все обломки.
Шинид прыгала от восторга, хлопая в ладоши.
Фиона пригладила растрепанные волосы и с довольным видом осмотрелась. Подошла к Шинид и спросила:
— Ну как, довольна?
— Здорово! И лорд Антрим будет очень доволен! «Представляю, как он будет доволен!» — язвительно подумала Фиона. А вслух сказала:
— Шинид, я сделала это не только для себя, но и для других. Понятно?
Шинид кивнула.
Они медленно побрели к калитке. Сад был очищен от мусора. Но в нем по-прежнему не росло ни одного цветка. Даже Фионе не хватило бы могущества заставить вырасти здесь хоть одну былинку.
Точно так же, как различить фигуру, застывшую возле розового окна в кабинете. Этот человек видел все, что происходило сегодня в саду.
Глава 19
Массивные чугунные плошки с горящим маслом ярко освещали внешний крепостной двор, и это немного успокаивало Фиону. Но все равно сердце у нее было не на месте. Такое тревожное предчувствие посещало ее нечасто, и пренебрегать им не следовало. Любой талант имеет свою обратную сторону — и из-за своей чувствительности Фиона никогда не могла ощутить полное спокойствие и комфорт.
— Сэр Гаррик, я вас умоляю!
Однако рыцарю не так-то просто было решиться отдать такой важный приказ в отсутствие де Клера.
— Миледи, я не могу рисковать, отправляя туда еще один отряд!
— Но их слишком мало!
Она была права, но Гаррик не очень-то доверял всяким провидицам и колдуньям. Однако на лице Фионы была написана такая искренняя тревога, что Гаррик не мог с этим не считаться.
— Вы предчувствуете, что на замок скоро нападут? Она кивнула.
— Боюсь, де Клер уже встретился с неприятелем.
— Да, мне тоже кажется, что им давно пора было вернуться, — озабоченно ответил рыцарь.
Фиона заметно побледнела, стараясь совладать с охватившей ее тревогой. Реймонду грозила смертельная опасность — теперь она знала это совершенно точно, но не могла ничего предпринять. Вряд ли Реймонд обрадуется, если Фиона перенесется туда при помощи чар, да к тому же ей не следовало оставлять без присмотра Шинид. Чародейку угнетало это ощущение своей беспомощности.
— Мы тратим драгоценное время на пустые споры! — раздраженно воскликнула она, и Гаррик попятился от волны жара. Чародейка перевела дыхание, чтобы немного успокоиться, и сказала: — Если даже я ошибаюсь, мы ничего не потеряем!
Этот довод показался Гаррику разумным. Он кивнул и окликнул начальника стражи, приказав ему удвоить число часовых и привести в замок тех людей, что жили под его стенами.
— Прихватите с собой как можно больше скота! — добавил он, обращаясь к солдатам.
— Но сперва позаботьтесь о людях! — вмешалась Фиона. Гаррик не стал ей возражать, хотя обоим было ясно, что в случае длительной осады в замке наверняка начнется голод. Фиона вышла на середину внешнего двора, не захваченную общей суматохой, и окликнула одного из рыцарей:
— Сэр Элрой! Соберите всех детей в главном зале!
Он кивнул и отправился выполнять приказ, а Фиона заметила в толпе Изольду. Оказывается, старуха еще не легла спать.
— Разбуди Коллин! Пусть приготовит на скорую руку что-нибудь для этих людей! Да постарайтесь раздобыть для них побольше одеял!
Изольда пошла за Коллин, а Фиона занялась женщинами и детьми, не позволяя им задерживаться во внешнем дворе и направляя в замок. Внезапно возле нее возникла Онора, а вместе с ней Мейри с младенцем на руках. Чародейка напряглась в ожидании новой порции ругательств и бессвязных обвинений.
— Чем мы можем помочь?
У Фионы вырвался вздох облегчения.
— Возьми детей и устрой их возле очага! — сказала она Оноре и тут же обратилась к Мейри: — Попроси Элдона принести в зал как можно больше дров. — Она показала на рослого англичанина и добавила: — Скажи, это я тебя послала.
Обе женщины с поклоном удалились, а к Фионе подошел повар Реймонда и спросил, что ему делать. Фиона подумала о том, что этот человек кормил во время походов целую армию. Благодаря его опыту и искусству Коллин вилланы, что поневоле оказались заперты вместе с ними в замке, не умрут с голоду. Фиона приказала повару развести костер прямо во дворе и приготовить обед: пусть будет не так вкусно, зато сытно и много.
Позаботившись о людях, Фиона решила обойти стены и посмотреть, как гарнизон готовится к отражению штурма. Солдаты расставляли возле бойниц бочонки, полные стрел, приводили в порядок мечи и щиты и натягивали тетивы на луки. Несколько человек устанавливали возле стены передвижную катапульту, а пажи уже успели натащить сюда целую груду камней для метания. Для этих людей война была вполне привычным ремеслом. По крайней мере они могли не опасаться атаки со стороны моря: утес, на котором стоял Гленн-Тейз, был с той стороны совершенно неприступен. И Фиона с удовлетворением подумала о том, что Реймонд первым делом приказал укрепить внешнюю оборонительную стену и возвести по ее наружному краю ряд острых зубцов, за которыми могли укрыться защитники замка.
Ее окликнул Коннал.
— Что мне делать? — При этом он весьма выразительно поглядывал на солдат, готовившихся отражать штурм.
Фиона отлично понимала, что у него на уме, но никогда не простила бы себе, если бы отправила в кровавую мясорубку этого неопытного мальчишку.
— Присмотри, чтобы скотина вела себя спокойно, дружок. Если животные начнут беситься, у нас будут крупные неприятности. В замке слишком много народу, и наверняка начнется давка. — Она посмотрела на стадо, загнанное на площадку для упражнений, и добавила: — Пожалуй, для надежности можно было бы соорудить что-то вроде изгороди из веревок!
Коннал нехотя кивнул. Он не скрывал своего разочарования, но не посмел ослушаться.
— Сэр Нолан! — Седовласый ветеран, втолковывавший что-то своим солдатам, повернулся к ней. — Магуайр оставил в замке кого-то из своих людей?
— Да, миледи, человек пять или шесть. И с ними двое рыцарей Пендрагона.
— Превосходно. Магуайр всегда славился своими лучниками, они стреляют не только далеко, но и метко. Я бы предложила вам расставить их в башнях. — И чародейка махнула рукой на сторожевые башни, грозно высившиеся по углам крепостной стены. Ее взгляд задержался на самой высокой башне, где располагалась комната ее матери, и Фиона застыла от неожиданности: там в окне промелькнул свет!
— Миледи!
Подавив в себе неприятное ощущение, что кто-то за ней наблюдает, Фиона посмотрела на сэра Нолана.
— Вы можете предложить что-то еще? Что за странный вопрос?
— Но ведь вы рыцарь, десятки раз участвовавший в осаде! Скорее следует прислушаться к вашим предложениям, чем к моим!
— Ну, до сих пор нам приходилось только захватывать замки, а не выдерживать осаду, но… — Нолан обвел взглядом деловито снующих солдат и продолжил: — По-моему, мы предусмотрели все, что могли. — Он даже улыбнулся, но достаточно было одного взгляда на тревожное лицо Фионы, чтобы улыбка угасла. — Гаррик сказал, что вы чувствуете опасность.
— Да. И она не только снаружи, но и внутри этих стен.
— Тогда вам не следует ходить безоружной. — И рыцарь предложил чародейке свой кинжал.
Фиона была благодарна Нолану за такое доверие и откинула в сторону полу плаща, демонстрируя собственный кинжал, который всегда носила на поясе.
— Сэр Нолан, — произнесла она вполголоса, тоже решив довериться рыцарю, — есть ли в замке люди, способные на предательство?
— Да, — спокойно отвечал он, как будто вопрос Фионы не был для него неожиданностью. — Вот что я нашел по эту сторону восточной стены! — . Он показал Фионе клочок грязной ткани и снова спрятал его под туникой.
— Реймонд снял точно такой же с дерева! — сказала чародейка, стараясь подавить волну душного страха.
Все началось почти мгновенно. За стеной раздался жалобный вопль гибнущего животного, и тут же на крепость обрушился дождь из стрел и дротиков. Фиона поспешила за последними вилланами в безопасное место. Не успели они добраться до внутренних стен, как вражеский дротик вонзился в спину человеку, бежавшему рядом с Фионой, и уложил его на месте.
Защитники крепости, укрывшись за зубцами на стене, стреляли по нападавшим из луков и арбалетов. Сквозь шум атаки то и дело прорывались вопли раненых и умирающих. Рыцари в тяжелых доспехах стояли на парапетах, ожидая, когда враг начнет взбираться по штурмовым лестницам.
Сегодня у ирландцев и англичан был общий враг, грозивший захватить Гленн-Тейз, и они отражали этот натиск плечом к плечу. Во дворе быстро развели костры, и вот уже на головы нападавших полился крутой кипяток. В ответ на отчаянные вопли штурмующих со стен раздался дружный восторженный рев. Но Фионе было не до того: она кинулась на помощь какому-то раненому, но не успела ничего сделать. Солдат скончался у нее на руках, умоляя спасти его. С сухими, горевшими от не пролитых слез глазами чародейка поцеловала беднягу в лоб и оттащила в сторону, чтобы его не растоптали в суматохе. Возле нее вовсю работала катапульта, посылая через стену свои грозные снаряды. Пажи едва успевали подносить новые камни — так быстро кончался их запас.
К ногам Фионы упал еще один раненый, и тут же поверх него рухнул другой. При падении поразившие их стрелы вонзились еще глубже, и оба умерли в один миг. Напрасно Фиона старалась сосредоточиться, чтобы призвать на помощь защитникам замка стихии: все, о чем она могла думать, — это то что Шинид сейчас в безопасности, а Реймонд — нет.
Ее сердце тоскливо сжималось от страха. Если бы только знать, что он жив!
И вдруг со стены раздались восторженные крики англичан и ирландцев:
— Де Клер! Де Клер!
Бессвязно шепча благодарственные молитвы, Фиона метнулась к лестнице и буквально взлетела на стену.
— Миледи, не надо! — кинулся к ней Гаррик, но Фиона отмахнулась и выглянула наружу.
Реймонд — верхом на Самсоне, но без лат — во главе небольшого отряда прорубал дорогу к воротам. Сила и беспощадность, принесшие ему в награду Антрим, были в каждом взмахе грозного меча, разившего с быстротой молнии. И все же Фиона обмирала от страха за де Клера: враги подступали со всех сторон, и их кольцо становилось все теснее. В конце концов одному из них удалось ранить Реймонда в предплечье. Фиона охнула от испуга, вцепилась в камень и забормотала заклинание, хотя понимала, что напрасно теряет время: в таком состоянии невозможно было сосредоточиться настолько, чтобы заклинание обрело силу. Ах, если бы ему удалось пробиться в замок! Как всегда, рука об руку со своим предводителем бились Николай и Алек. Им помогал Магуайр, своей доблестью ничуть не уступавший этим прославленным рыцарям королевства.
Ворота распахнулись, со стен обрушился настоящий шквал из стрел и арбалетных болтов. Нападавшие не выдержали и отступили, а из замка на выручку Реймонду понеслись тяжело вооруженные рыцари. Их атака положила конец неистовому штурму. Большинство врагов полегло у ворот замка, и лишь немногим удалось спастись бегством.
Реймонд въехал в крепость в окружении своих оруженосцев. Те, кто остался цел, везли с собой раненых. Ворота крепости захлопнулись, и тяжелые запоры снова опустились на свои места.
Фиона кубарем скатилась со стены и застыла на месте.
Де Клер сам слез с седла и тяжело облокотился на Самсона, все еще задыхаясь от усталости. Оба — и человек и конь — были в крови и грязи. Не выпуская из руки окровавленный меч, Реймонд озирался, пока не увидел Фиону. Ее сердце замерло в груди.
Их взгляды встретились, и оба прочитали одно и то же: страх, тревогу и любовь.
В этот миг Реймонду стало ясно: вот оно, самое главное. Остальное не имеет значения. Не важно, что он раскрыл обман Фионы и злился на нее все утро. Не важно, чародейка она или нет — а заодно и ее ребенок, существование которого она скрывает от всех. Даже прошлое де Клера больше не имело значения; Потому что все это померкло по сравнению с радостью от сознания того, что Фиона жива и невредима. Что штурм удалось отразить и ни один враг не проник в эти стены.
Фиона подобрала подол и помчалась навстречу Реймонду. Он не помнил, как выронил меч, чтобы распахнуть ей свои объятия. Рыцарь схватил ее и прижал к себе, спрятав лицо у нее на плече, всей грудью вдыхая свежий, чистый запах тела чародейки и с наслаждением чувствуя, как его обволакивает исходившее от Фионы живое тепло.
— Я боялась, что тебя убьют! Ох, Реймонд… — Ее голос прервался от слез. Дрожащими пальцами Фиона гладила его по голове.
— Я жив, любимая! Я жив!
Она не сразу нашла в себе силы, чтобы отстраниться и заглянуть ему в лицо. Оказывается, она успела перемазаться грязью и кровью, что покрывала его одежду. Но главное — раны де Клера на лбу и на руке оказались совсем неглубокими.
— Я цел! — уверял он, но Фиона должна была убедиться в этом сама. Наконец он поймал ее за руки и заставил посмотреть на себя. — Фиона! — прошептал де Клер. — Ты знала!
Чародейка не сразу справилась с подступившими к горлу рыданиями. Старательно подавляемый страх не прошел бесследно и давал о себе знать.
— Я чувствовала, что ты в опасности. Это было сильнее меня. Я чуть не умерла со страха!
Он слегка прикоснулся губами к ее губам и почувствовал, как они дрожат.
— Ты не ошиблась, — прошептал Реймонд и наконец поцеловал ее.
Глухой стон зародился у Фионы в груди. Они целовались и целовались и не могли остановиться. В этот поцелуй оба вложили всю боль своего одиночества и желание быть вместе, несмотря ни на что. Они позабыли о том, что стоят посреди крепостного двора, на виду у всех; главным стало то чувство, что соединило их сердца и заставило биться в унисон. Наконец кто-то решительно окликнул Реймонда, и ему пришлось вернуться с небес на землю, но и тогда он не сразу прервал поцелуй, а еще несколько раз прикоснулся к ее губам. Фиона несмело подняла глаза и затрепетала под его голодным взором.
— Я… — Нужные слова никак не шли на ум, а ему требовалось немедленно объясниться с Фионой, чтобы она больше не сомневалась в его чувствах. Однако Нолан окликнул его еще раз, и де Клер сказал: — Это еще не все. Но сначала мне придется оценить наши потери и организовать погоню.
— Подожди до утра, — сказала чародейка. И добавила, увидев, что он собирается возразить: — Пожалуйста, Реймонд. Кто бы это ни был, они намного лучше ориентируются в наших горах.
Ее трогательная забота и рассудительность не оставили де Клера равнодушным.
— Хорошо, я подожду. — Он снова поцеловал ее, и Фионе захотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. Ведь как только с делами будет покончено, он захочет получить от нее ответы на многие вопросы. И она всерьез опасалась, что этот разговор уничтожит то хрупкое доверие, что зародилось между ними в этот вечер.
Кто-то позвал ее. Фиона оглянулась и увидела Элдона. Он сидел на земле и поддерживал за плечи раненого солдата. Чародейка приказала принести ее сумку с травами и поспешила на помощь. Реймонд снял с себя грязный плащ, не спуская глаз с Фионы и мечтая только об одном: остаться с ней наедине. Вот она опустилась на колени и успокоила солдата одним прикосновением руки. «Разве это не колдовство? — прошептал его внутренний голос. — Оно всегда было перед тобой, только ты не желал ничего замечать!»
Нолан подал ему кубок подогретого вина, и он залпом осушил его, вытерев рот тыльной стороной ладони. Его взгляд по-прежнему был прикован к Фионе.
— Это поразительная женщина, милорд. Реймонд покосился на Нолана с немым вопросом.
— Если бы не ее предупреждение, вы застали бы замок примерно в том же виде, в каком он был перед нашим приездом. — Нолан рассказал, как было дело, и де Клер проникся к Фионе еще большим уважением.
Как всегда, она готова была спасать кого угодно, забыв о себе. Между прочим, люди давно перестали ее бояться. Интересно, заметила ли это сама чародейка? В последнее время многие предпочитали получить приказ именно от нее, потому что он неизменно сопровождался добрым словом и ласковой улыбкой. Словно почувствовав на себе его взгляд, Фиона подняла голову, несмело улыбнулась и вернулась к делу.
Тряхнув головой, Реймонд попытался прикинуть, что может принести ему грядущий день. Во всяком случае, одно он знал точно: Фиона станет принадлежать ему еще до того, как на Гленн-Тейз опустится следующая ночь.
Истекающее кровью потрепанное воинство кое-как карабкалось по горам, миновав заброшенный лагерь возле недостроенного бастиона и заповедный Круг Камней. Два человека рухнули на землю, чтобы уже никогда не подняться. Их товарищи успели лишь с грустью закрыть им лица, забрали пару ненужных теперь мечей и двинулись дальше. Когда предводитель отряда поравнялся с темневшим в горном склоне входом в подземный тоннель, ему навстречу выступил мужчина гигантских размеров. Даже в темноте было видно, что его сотрясает ярость. Еще мгновение — и тяжелый кулак со свистом обрушился на голову предводителя, не ожидавшего такого коварства. И без того ослабший от ран, воин рухнул замертво с проломленным черепом.
Великан так глянул на остальных, что они в ужасе попятились.
— Вы чуть не прикончили Магуайра! — взревел он.
— Но ведь он тоже нас не жалел, милорд!
— Меня это не волнует! Он должен остаться цел и невредим! А вам нечего было соваться в замок! По-вашему, мне нужна эта мертвая земля и куча головешек? — Гигант с угрозой посмотрел на ближайшего к нему воина в залитом кровью грязно-сером плаще. — Ваша затея провалилась, и теперь мы будем играть по моим правилам!
Переодевшись в чистое платье и наскоро отмывшись в ванне, приготовленной для него, Реймонд вошел в главный зал. Он никак не ожидал увидеть здесь множество крестьян, спавших вповалку на полу. Де Клер стал высматривать Фиону и ласково улыбнулся, увидев, как уютно она устроилась в кресле с младенцем на руках. Чародейка ласково перебирала шелковистые волосики на макушке малыша, а тот хватался за ее серебряные цепочки. Похоже, эта парочка была единственной, кто не спал в полутемном зале. Осторожно перешагивая через неподвижные тела, Реймонд двинулся к очагу.
Он шепотом окликнул ее по имени, и Фиона посмотрела на него с мечтательной улыбкой.
— Вот непоседа! Мать от усталости свалилась с ног, а он все еще хочет играть! — И Фиона посмотрела на молодую женщину, прикорнувшую тут же на свободном пятачке.
— Это ведь жена Дугана, Мейри? — присмотревшись, спросил Реймонд.
— Не ожидала, что ты вспомнишь.
— Стараюсь! — Он опустился на одно колено и увидел, что Фионе пришлось надеть передник, чтобы прикрыть пятна крови у себя на платье.
— У Пендрагона хорошая память на лица. А у меня — на имена. Имя я вспоминаю легко, а потом мучаюсь, пока подберу подходящее лицо!
— Хороши же вы были! Два сапога — пара! — Чародейка залюбовалась каплями влаги, сверкавшими в его мокрых темных волосах, и несмелой улыбкой на обветренных губах. — Ты не скучаешь по тем временам? Когда вы были простыми наемниками?
— Нет. Я потому и приехал сюда — чтобы покончить с прошлым. — Он не хотел будить людей и старался говорить тихо. — Сегодня днем на нас напали неподалеку от бастиона. — Ее глаза широко распахнулись от испуга. — Один из них все-таки признался, что их послали с одной целью: заставить нас драться и задержать вдали от замка. — Реймонд протянул руку и осторожно провел пальцем по детской головке. — Тогда мне стало ясно, что главные силы направились сюда. — Он все еще смотрел на ребенка, но взгляд его посуровел. Через миг Реймонд взял себя в руки и слабо улыбнулся.