Форель Август. Половой вопрос

   В другом случае интеллигентная девушка избрала объектом своей любви молодого холостяка, в свою очередь, достаточно интеллигентного, причем страсть ее была настолько велика, что она потеряла сон, аппетит и сильно изменилась за это время. Однако, благодаря частым встречам с предметом ее любви, она пришла к заключению, что они по характеру ничего общего друг с другом не имеют и совместная жизнь и в браке была бы почти невозможной. Исчерпав все силы своей энергии на борьбу с охватившим ее чувством, она обратилась ко мне с просьбой освободить ее при помощи гипнотизма от овладевшей ею любви.
   Аналогичный опыт прошлого не предсказывал мне успеха и в этом случае, но я все же старался использовать все мое умение, чтобы добиться благоприятных результатов. И все же последствия оказались такими же отрицательными, как и в опыте с артистом. Можно было возлагать надежды и в этом случае только на разлуку и всеисцеляющее время.
   Поучительность этих двух примеров весьма велика. Сильные чувства, заложенные в мозгу, могут уступить внушению лишь в том случае, когда умело удастся пробудить новые чувства симпатии, которые впоследствии усилятся и возьмут верх над прежними чувствами. Но в этом-то и вся трудность и щекотливость вопроса.
   Чтобы гипнотически влиять на людей, должно стараться найти связь между внушаемыми идеями и чувствами симпатии, причем подвергающийся внушению получает такое впечатление, как будто не только воля гипнотизирующего, но его собственная диктуют ему данное стремление или желание, которое загипнотизированному чрезвычайно приятно или, по крайне мере, является неизбежным для него и обязательным. В чувстве, поддающегося влиянию, что особенно свойственно женщине, есть своего рода удовольствие, которое нередко сочетается с пассивными чувствами половой любви большей частью у женщин, но и у мазохистов-мужчин. Таким образом, врачу предстоит возбудить в подвергшемся внушению объекте чувства симпатии, при содействии которых ему удастся бороться с подлежащим искоренению злом. Такое стремление не является чреватым последствиями, если нет сексуального взаимодействия между гипнотизирующим и подвергшимся гипнозу; стало-быть, если нормальный мужчина подвергает гипнозу нормального же мужчину, нормальная женщина — нормальную женщину, урнинг — женщину-урнинга. При таких же условиях могут возникнуть половые чувства, с большим трудом устраняемые, если своевременно не приняты соответствующие предосторожности. Бывали случаи, когда такие половые чувства охватывали обе стороны и давали печальные осложнения на почве любви. Здесь можно привести, в качестве примера, историю Минского, который при помощи гипнотизма, привел одну истерическую баронессу в половое возбуждение и заставил ее поддаться его обаянию. Любовь эта не совпадала с желаниями баронессы, но, очевидно, благодаря гипнотизированию, произошло усиление чувств, в обыкновенном случае свойственных человеку в состоянии влюбленности. Здесь трудно определить границы между нормальною и душевною любовью. Гипнотизеру при таких условиях представляется широкая арена для злоупотребления. Одна старуха-спиритка, например, настолько сумела привязать к себе богатого и женатого молодого человека, что тот бросил семью и женился на старухе. Последняя, чтобы не потерять своего влияния на мужа, сама доставляла ему молодых женщин для полового общения. Когда возникновение любви обязано своим происхождением умышленному внушению со стороны, то под влиянием последнего, влюбившийся полон все время непонятного чувства принуждения, которое он и приводит впоследствии, когда дело доходит до суда. Чувствуется раздвоение личности, и раздражение полового инстинкта носит какой-то невольный, насильственный характер, причем он склонен оказывать сопротивление Однако, и в этом случае возможны оттенки в большой степени зависящие от искусства гипнотизера. Если последний сумеет не обнаружить своего умысла, то чувство принуждения не выплывает на поверхность сознания. При неопытности же гипнотизера и истеричности гипнотизируемого лица, особенно женщины, — внушенная ей любовь может впоследствии превратиться в ненависть.
   Обособленными являются те случаи, когда гипнотизер глубоко загипнотизировал женщину и совершил над нею без ее ведома половое насилие. Сопротивление со стороны жертвы, лишенной в этом случае личной воли, совершенно невозможно. Это, впрочем, входит в компетенцию юристов.
   Нас больше интересуют первые случаи. Проявление любви на почве libido sexualis, в свою очередь, возбуждают libido, обусловливая обоюдные симпатии и действуя притягивающе, как магнетизм. Но внушение основано на победе над ассоциированным противодействующим подсознанием, в чем мы уже убедились. Кроме того, половые ощущения и чувства симпатии совпадают между собою в некоторых своих пунктах, так как в этих чувствах филогенетически заложены прямые или косвенные потомки полового чувства. Мы видим теперь, как много родственного между внушением и любовью. Я говорю родственного, но следует избегать называть его тождественным, так как внушение и любовь совершенно не совпадают друг с другом. Возможно, к счастью, восторжествование большинства больных, благодаря возбуждению чувств симпатии, при деятельном участии гипнотизируемого и подвергшихся гипнозу, над проявлениями болезни. Но двое могут, наоборот, ощущать чувства искренней половой любви друг к другу, и ни один из них не будет в состоянии загипнотизировать другого, особенно, если они долгое время находятся в близком взаимном общении (например, супруги), или находятся не на высоком уровне развития, или же, наконец, находятся не в большой зависимости от своего libido sexualis. Это должно быть основательно усвоено, во избежание ошибочных обобщений, могущих явиться следствием неправильно понятых моих утверждений. Внушенная любовь может быть очень похожей на вполне нормальную любовь, если сильно ассоциированный мозг стремится внушать более слабому мозгу другого пола чувства симпатии, осторожно связывая их возбуждением libido sexualis. Подвергшийся внушению может впоследствии опомниться, в том случае, когда у него исчезнет сила внушения, а в зависимости от обнаружившегося обмана, недобросовестности гипнотизера или от времени. При таких условиях любовь уступает место даже ненависти, на почве раскаяния, разочарования и злобного чувства. Или же может иметь место упорная борьба между сохранившимся libido и разочарованной любовью, что наблюдается и в обыденной любви человека.
   Мы можем сравнить теперь вышеописанные явления с обыденными жизненными явлениями, носящими название угара любви. Мы сейчас же найдем здесь много совпадающих пунктов. Мужчина и женщина понравились друг другу. При этом, благодаря чувственному и духовному общению, у обеих сторон возбуждается симпатия и libido sexualis, причем каждое из этих чувств, в свою очередь, действует на другое возбуждающе. Libido склонно обрамлять каждый поступок любимого существа сиянием красоты и прелести, эта же окраска действует усиливающее на симпатию. Тут очевидна роль взаимного внушения, которое в дальнейшем своем развитии и дает так-называемую «безумную страсть». Конечно, здесь все основано на взаимном оптическом обмане. Чем больше безумства, порывов, безрассудна и внезапности в такой влюбленности, тем меньше в ней знакомства с характером противоположного пола, тем скорее она базируется на иллюзиях. И при отрезвлении эта «любовь» не только развалится, но и уступит место равнодушию, если не отвращению и даже ненависти. Тут мы видим участие внушения в любви. Влюбленный также склонен неинтересную и злую девушку считать чуть ли не богиней, а влюбленная женщина принимать какого-нибудь эгоистичного и отвратительного дон-жуана — за идеал мужской красоты, как загипнотизировенный — глотать сырой картофель, считая его вкусным апельсином.
   Эта родственность выступает особенно энергично в тех случаях, когда имеется налицо лишь односторонняя влюбленность, другая же сторона, на почве libido sexualis, является соблазняющей (отсюда исключаются грязные денежные соображения, как источник соблазна), но действующей весьма разумно, не теряя рассудка, а призывая лишь libido в сотрудники в интересах соблазна. В этом случае можно сказать, что соблазнитель играет роль внушающего, а соблазняемая сторона — роль подвергшейся внушению, конечно, если тут не было места расчету, страху, слабости или же добродушию.
   Соблазнитель, в свою очередь, может находиться под некоторым эротическим влиянием, которое, разумеется, во всей своей интенсивности отражается на стороне соблазненной, все мысли которой, чувства и стремления совпадают с желаниями, внушенными соблазнителем. Любовь и преданность могут в некоторых случаях быть обусловленными одним только внушением, без участия libido sexualis. Законы и юридиция, к сожалению, не считаются с этими обстоятельствами. Не всегда роль соблазнителя-гипнотизера находится в руках мужчины; не подлежит сомнению, что Антоний, член триумвирата в Риме, был загипнотизирован Клеопатрой, державшей его у своих ног. Таких Антониев можно было бы немало насчитать и в настоящее время, но их не должно принимать за нормальное явление.
   Роль внушения в любви, таким образом, огромна, и на его основе и построены все проявления самоослепления в любовном угаре. Но мы должны, однако, констатировать, что любовное опьянение, лишенное разумных основ, с его внушениями на почве иллюзий, дает в результате человеку больше яда, чем счастья.
   Я объясню это еще проще. Если два человека, достаточно серьезных и благородных, полюбили друг друга на честных началах и сумели вовремя не только оценить чувственную сторону своих желаний, но и изъять ее из своих взаимоотношений, посвящая каждый себя на изучение другого, то в результате любовный угар для них совершенно не опасен. Если одна сторона обнаружит перед другою наибольшее количество лучших качеств, то это обстоятельство лишь послужит к упрочению любви. Но если два эгоиста, строящих свою жизнь лишь на холодном расчете, будут Охвачены сильным libido sexualis, то и у них может иметь место достаточно счастливый брак, если только libido их не переходит пределов животного инстинкта и не касается спокойных функций интеллекта. Здесь почти или совершенно не будет участвовать внушение любовной страсти. Трудно определить, часто или реже имеют место подобного рода случаи. Нельзя считаться, во всяком случае, с мерилом изящной литературы, которая всегда склонна была уделять всю свою энергию изображению романических чувств в неестественном их проявлении и в тесном соприкосновении их с элементами патологии. Что касается среднего человека, то он мало поддается влиянию любовного угара и на наслаждения половой любви смотрит приблизительно так же, как и гастроном на изысканное и любимое им блюдо. Это столь же непоэтично, сколько свойственно натуре человека, особенно же мужчины. Таких гастрономов, впрочем, немало и среди женщин. Такая половая связь, разумеется, лишена поэзии страсти. Можно ее рассматривать даже не как любовь, а как обыденное проявление мещанского полового наслаждения, аналогично стремлению к богатству, карьере, профессии и пр. Я, однако, буду энергично протестовать, если идеалисты с поэтической тенденцией или моралисты будут называть это проституцией любви, ибо нет речи о проституции в тех случаях, когда не имеет места покупка или продажа полового наслаждения. Если рассуждать здраво, то человек имеет такое же право на приятное удовлетворение своего полового инстинкта, но без высокого подъема своих чувств, как и на сытное и приятное удовлетворение своего голода и жажды, — разумеется, пока это не сопряжено с вредом для другого. Конечно, в этом нет и намека на любовный пыл, который могуче потрясает всю душу, властно, в силу внушения господствует над всеми мозговыми функциями и захватывает часто и половой инстинкт, без которого, впрочем, может и обойтись.
   Любовная страсть, конечно, претерпевает всевозможные видоизменения в зависимости от природы людей, которых она охватила. Ей свойственны и свирепость урагана и нежное баюкание зефира; она задевает нежнейшие струны в сердцах идеалистов и топчется грубо и глупо у пошлых людей. Мы уже дали в одной из предыдущих глав описание ее главнейших форм. Она ставит нередко влюбленного в смешные и нелепые положения, продолжающиеся все время любовного угара, причем, как мы уже видели, любовь эта может очень скоро перейти в противоположное чувство.
   Действие внушения проявляется не только в сфере полового чувства, но и всей душевной жизни. Внушением в огромных размерах питается и эстетика, и искусство, чем, между прочим, объясняются и частые колебания мод. Эти модные течения действуют путем внушения на среднюю личность, рабски подчиняющую им свое умовоззрение. Известны попытки импрессионистов уверять, что листьям деревьев свойственна голубая окраска кобальта, который они применяли в рисовании. Такие же уродливости известны нам из других аналогичных случаев.
   Не следует упускать из виду еще и того, что сказано нами в главе VIII, III, 10 по поводу половых ненормальностей и извращений, обусловленных внушением. Мы отсюда выводим, что половой инстинкт, который во всех видах может быть внушаем, особенно людям, легко подвергающимся гипнотизму, может быть сведен с прямого своего пути, в зависимости от влияний на почве извращенных идей. Если, например, фантазию мальчика, легко доступного внушению и особенно истеричного, будет косвенно возбуждать эротизм другого мальчика, то он станет его объектом. В связи с этим и может возникнуть гомосексуальная склонность, развиваясь на почве онанизма, педерастии и пр. Сила извращенного эротического представления, действующего путем внушения, обусловливает, между прочим, и ее продолжительность, например, при импотенции, онанизме, содомии и пр.
   Но одновременно мы можем отсюда предположить, что внушение будет в состоянии воздействовать и на анормальности, исцеляя их или, по крайней мере, ослабляя. Если возможно раздражение или извращение полового инстинкта путем внушения, то, наоборот, представляется возможным заглушить его, ввести в нормальные грани, если только мы в этом случае не имеем дела с врожденным извращением. Что же касается слишком частых истечений семени, онанизма и извращенных инстинктов, то внушение может подействовать на них весьма благотворно, ослабляя их или даже и совсем устраняя. Но мы должны помнить, что раз удавшееся и не всегда надежное излечение, путем внушения, такого извращения, которое обусловлено наследственностью, не дает еще никакого основания содействовать браку (см. выше). Приводимый ниже случай из моей практики без сомнения, очень щекотливый, может с достаточной яркостью показать, как все зависит, главным образом, от доброй воли и осторожности гипнотизирующего. Одна молодая девушка, вполне порядочная и очень хорошенькая, страдала чрезвычайным половым раздражением. Кроме онанизма, она страдала еще эротическими сновидениями, в которых видела мужчин и животных, причем испытывала страшное волнение и ощущение сладострастия, такие же как и при совершении полового акта. Мужчине, конечно, чрезвычайно неудобно лечить такого рода случаи внушением. Но все же мне удалось достигнуть благоприятных результатов при помощи словесного внушения, а также местного применения магнита, действовавшего, в свою очередь, так же как внушение, причем не только устранен был онанизм, но восстановлена была работоспособность девушки и излечено ее нервное истощение. Она очень скоро в состоянии была возобновить свои занятия. При достаточном опыте удается иногда загипнотизировать и в присутствии посторонних, что особенно рекомендуется делать. Впрочем, в настоящее время применяется во многих случаях психический анализ (см. гл. VIII, III, 10), когда при помощи одного только внушения нельзя придти к желательной цели.
   Как уже было сказано, я в настоящем случае не преследую подробной разработки неисчерпаемой области взаимоотношений между внушением и половым инстинктом и любовью. Но, удовлетворяясь вышеизложенным, хочу надеяться, что читатель окажется достаточно подготовленным к тому, чтобы в дальнейшем самостоятельно заняться этим вопросом и на конкретном случае проследить воздействие внушения.

Глава X
Половой вопрос в его отношении к деньгам и частной собственности. Брак по расчету, проституция, сводничество, кокотки и метрессы

1. Общее понятие.

   Историческое развитие человеческого брака мы рассматривали в главе VI, как продолжение филогении, и констатировали, что брак по покупке и полигамия представляют собою своего рода промежуточную степень, но в то же время и отступление культуры в виде продукта развития человеческого общества и человеческого владения. И, действительно, когда человек, в качестве существа высококультурного и глубоко индивидуалистического, мечтающего о благосостоянии своей семьи, должен в силу обстоятельств жить средн других ему подобных людей и приходить с ними в соприкосновение, — то, в виду разносторонности и свойственного ему индивидуального различия развития его умственных способностей, замечается, что отдельные индивидуумы, обладающие большим развитием и находящиеся в более благоприятных условиях, стремятся к владычеству над более слабыми и менее одаренными, с целью использовать их в своих интересах и интересах своей семьи. Уже у животных мы сталкиваемся с тонкими явлениями. Старые пчелы, например, называемые грабительницами, насильно овладевают плодами чужих работ.
   У муравьев встречаемся мы с некоторым видом инстинктивного рабства, причем наиболее сильные разновидности их выращивают рабов из куколок, забранных ими у слабейших. Рабы эти впоследствии отдают свой труд похитителям. У некоторых млекопитающих (рогатый скот, некоторые породы обезьян) старые самцы или самки (в стадах коров) берут на себя главенство над всеми остальными. Зтим животным, конечно, чуждо представление о собственности применительно к неодушевленным предметам или живым существам, но уже изолированно живущие виды инстинктивно считают принадлежащим лично им жилище, ими обитаемое, сделанные на время запасы и даже участок окружающий место постоянного их пребывания.
   Пчелы, осы и особенно муравьи имеют наиболее близкое представление об общей собственности, причем муравьи, например, считают лично им принадлежащим и подлежащим защите то дерево, на котором находятся травяные вши, служащие для них объектом питания.
   Только человек на соответствующем уровне развития уразумел все те выгоды, которые могут ему представиться, благодаря владению землею, продуктами трудовой деятельности, а также и людьми (их работой). Мужская половина человечества, обладая большей физической силой, связала свои преимущества с удовлетворением полового стремления, благодаря чему более слабая женщина подпала под зависимость от мужчины, все более возрастающую. При таком положении вещей женщина стала предметом продажи и покупки, причем она легко могла быть обмениваема на любые принадлежности домашнего обихода, служа не только для удовлетворения полового стремления, но и в качестве ценной рабочей силы, в свою очередь рождающей новые рабочие силы, в лице будущего потомства. На этой базе и зиждется, если исходить из этнологии и истории, та купля-продажа, которая сочеталась с любовью или правильнее, с удовлетворением полового влечения. Мы указывали уже на то, как варварские народы, жившие в полигамии, умели использовать все преимущества из обладания многочисленными женами и потомством, причем они стали продавать их и покупать. Мы находим здесь много элементов, напоминающих представление о рабовладельчестве, которое во многих своих пунктах с таким порядком вещей и совпадает. Мы доросли уже до такого состояния, когда вышеуказанные приемы стали достоянием истории. Но роль презренного металла в половой жизни в наши дни настолько велика, что влияние его, может быть, создает нередко условия, нисколько не уступающие положению вещей, о которых мы только что говорили. К тому же, как мы об этом уже упоминали в главе VI, жена и дети, при современных нам условиях утонченного существования, становятся все больше и больше недоступными, в качестве предмета роскоши, отнюдь не являя собою, как раньше, богатства. Это объясняется следующими двумя соображениями. Прежде всего социальные права женщины и ее ребенка находят себе все больше и больше защиты в зависимости от установившихся гуманных взглядов на права личности, причем злоупотребления со стороны мужчины, вполне естественные во времена патриархата, больше не находят уже себе места. Создается обязанность для главы семьи содержать семью и воспитывать потомство. Мы можем видеть еще только у бедняков признаки эксплоатации жены и потомства, которые работают на семью, но зато, наоборот, в богатых и образованных классах семья ложится тяжелым бременем на ее главу. При этом нередко наблюдается, что в стремлении как можно больше доставить удовольствия своему потомству, глава семьи взращивает его в довольстве, избыточных наслаждениях и бездеятельности, что весьма пагубно отражается на подрастающем поколении. Вместе с тем все недоступнее становится создать на здоровых началах приличную, без претензий семью, так как нравы все больше изнеживаются и жизнь усложняется. Одновременно известна та энергия, с какою мужчины, и особенно женщины, стараются превзойти друг друга своими драгоценностями, туалетами, комфортом, угощениями, приемами — и вообще внешней, показной стороной своей жизни. В связи с создавшимся таким путем положением вещей, масса человеческой энергии непроизводительно уходит на ненужные вещи и излишества. Таким образом, достигшая наивысшего развития культура создает рядом с классом купающихся в довольстве богачей и кадры бедняков, лишенных куска насущного хлеба, обусловливая также и борьбу с идеей о браке и сокращая «из экономических соображений» деторождение. Наркотические средства (алкоголь) пагубно отражаются на потомстве, причем в таком же направлении действует и односторонний нездоровый образ жизни. Внешний вид воспитанного в таких нездоровых условиях и выхоленного человека не обнаруживает, правда, внутреннего его состояния, но выражается это, главным образом, в его нервности, причем у него создается масса неестественных потребностей и притязаний. Такие люди, обыкновенно, значительно больше получают от общества, чем ему дают — между тем, как при нормальных условиях должно было быть совершенно наоборот. Исключительное бездельничанье, практикуемое женщинами Северной Америки, является наиболее печальным явлением.
   Мы ознакомимся здесь со всеми теми результатами, с какими сопряжено вышеприведенное положение вещей для современного человечества применительно к его половой жизни. Результаты эти выражаются: во-первых, в браке по расчету, во-вторых, в проституции и сводничестве и, в-третьих, кокотках и содержанках, являющихся между двумя первыми промежуточной стадией.
 

2. Брак по расчету.

   Брак по расчету может быть рассматриваем, как современная форма (наследственная) брака по покупке. В прежние времена покупалась жена и пускалась в продажу дочь. Ныне же сами продаются жене и приобретают за плату зятя. Это не носит уже, разумеется, такого характера, как раньше, ибо приобретающая и приобретенный не представляют собою взамоотношений между собственником, с одной стороны, и приобретаемой вещью — с другой. Но зато нашему браку, основанному только на расчете, свойственны приемы низко-спекулятивного и эксплоатационного свойства. Мы о них, впрочем, не будем распространяться, так как они всем и каждому известны. Деньги — и только деньги, как начальное и конечное, заменяет в браке любовь, характер, таланты, гармонию взаимоотношений, здоровье духовное и физическое. Благодаря презренному металлу, масса людей теряет способность видеть и различать, не считаясь с тем, что здоровье, духовное и физическое, будущей подруги жизни представляет собою нечто более надежное, чем те средства в процентных бумагах, которые отложены про запас и будут впоследствии скоро и безрассудно истрачены страдающими болезненной наследственностью детьми. Таким образом, незнание законов наследственности, равно как и денежная алчность, обусловливает собою появление на свет хилого потомства. И вместе с тем масса людей остается за бортом, не вступая в брак за отсутствием средств. Капитал старается использовать их, как рабочих, но не дает им возможности воспроизводить себе подобных.
   Германская армия в этом смысле дает нам весьма характерное, и носящее в себе специальные признаки, явление: здесь офицеры, не располагающие собственным достатком, могут брать себе в жены только таких женщин, которые в достаточной степени обеспечены состоянием или рентой, ибо такой офицер должен жить и содержать свой дом «по чину». Это правило, которое тщательно мотивируется с точки зрения своей целесообразности, рельефно подчеркивает убогость наших нравов, преклоняющихся перед владычеством капитала и классовых предрассудков. При отсутствии средств, очевидно, не представляется возможности служить своей родине офицерам и располагать одновременно женою, не продав себя женщине со средствами и происходящей из определенной семьи. Говоря проще, офицеру не предоставляется права соединиться в браке по любви и стремлению своего сердца, если он случайно не располагает определенными средствами. Нельзя отрицать, что некоторые офицеры все-таки вступают в брак по любви. Но разрешение на вступление в брак дается не только при наличности определенных источников доходов у будущей жены, но и в связи с ее происхождением и той или иной степенью образованности. Правда, при значительных средствах вопросы образования отступают на задний план. Жене предстоит участвовать в офицерских балах, на собраниях и пр., и, разумеется, какое-нибудь простое ремесло, которым она занималась бы открыто, даже торговля для родителей, — все это в состоянии шокировать! Моя хорошая знакомая передавала мне характерный разговор между матерью и дочерью, слышанный ею в одном немецком городе. Дочь не могла остановиться на выборе жениха, которого ей наметили, и мать успокаивала ее в следующих выражениях: «откажи, пожалуйста, ему, если он тебе не по вкусу. Мы тебя неволить не будем, и средств у нас тоже достаточно. Когда тебе захочется впоследствии замуж, мы всегда будем в состоянии приобрести тебе за деньги офицера!»