Форсит Кейт. Коготь дракона

   — Мой папа умеет ладить с лошадьми, — гордо сказал кто-то у нее за спиной. Оглянувшись, Изабо увидела мальчика, который мог крутиться колесом так же легко, как она — ходить. Его смуглое лицо было чумазым, а одежда немногим отличалась от лохмотьев. Его тощие ноги выглядывали из-под коротких рваных штанов, а башмаки явно были ему велики. То, что он выглядел оборванцем, ничуть не смутило Изабо — ей понравилось его озорное лицо, интерес, с которым он разглядывал девочку в скромном сером платьице и белом чепце.
   — Что он сказал коню? — поинтересовалась Изабо. Лицо мальчика слегка помрачнело.
   — Ничего особенного, — ответил он. — Слова не так уж важны — главное голос.
   Изабо хотела разузнать побольше, но почувствовала, что ее снова обняли за талию и подбросили в воздух. Посмотрев вниз, она весело рассмеялась.
   — Разве мама никогда не говорила тебе, что маленьким девочкам нельзя играть под конскими копытами?
   — Но я люблю лошадей, — возразила Изабо.
   — Ну, возможно, не все лошади хорошие, — сказал циркач.
   — Этот конь хороший, он просто не хотел здесь оставаться, — объяснила Изабо. — Ему не нравится новый хозяин.
   — Вот как? — воскликнул циркач. — Откуда ты знаешь?
   Изабо тут же смущенно вспыхнула.
   — Знаю, — уклончиво ответила она. — Он не похож на плохую лошадь.
   Почему-то это утверждение рассмешило циркача, и он расхохотался, запрокинув назад голову.
   — Нет уж, милая, в следующий раз не лезь под копыта, неважно, хорошая это будет лошадь или плохая.
   Циркач поставил ее на землю и вытащил из своих лохмотьев несколько разноцветных шариков, которые тут же начал крутить в пальцах.
   — А теперь беги к маме, малышка, а то тебя хватятся. Дайд, тебе тоже пора домой. А я пойду погляжу, где тут можно развлечься.
   Шарики исчезли, точно по волшебству, и циркач направился к дверям.
   Двое ребятишек переглянулись и затеяли игру в пятнашки среди мусорных куч, ведер и ящиков, загромождавших двор. Изабо не веселилась так с тех пор, как они покинули свою долину. Может быть, она не веселилась так никогда в жизни, ведь у нее никогда не было приятелей, если не считать лесных зверей. Дайд был ловким и шустрым, он мог ходить на руках и крутиться колесом и знал столько смешных историй, что у Изабо живот разболелся от смеха. В конце концов старший конюх прогнал их со двора, и они, раскрасневшиеся и возбужденные, бегом вернулись в гостиницу.
   Ввалившись в дверь, Изабо застыла на месте. Взгляд Мегэн не сулил ничего хорошего. Она вдруг осознала, что ее платье все в пыли и в соломе, чепец съехал в сторону, рыжие кудри растрепались, а постояльцы глядят на нее и скалят зубы. Помертвев, она юркнула в темный угол и попыталась привести себя в порядок. Внимание публики вернулось к циркачам, которые сидели за угловым столом и играли в кости с постояльцами: толстяком в подбитом мехом плаще, высоким угрюмым человеком с раскосыми глазами и молчуном, который за всю игру проронил не больше двух слов. Менестрель отложил лютню и с аппетитом поглощал рагу, обнимая левой рукой одну из служанок.
   Яркая одежда и громкие голоса циркачей притягивали взгляд. Дайд юркнул в уголок рядом с Изабо. Она почувствовала, что мальчик не хочет, чтобы его заметил отец. Они начали перешептываться в своем углу, причем Изабо старательно избегала взгляда Мегэн.
   Циркач, сверкнув белыми зубами, подвинул к себе кучку монет.
   — Сегодня у нас будет ужин, — прошептал Дайд. Изабо поглядела на него с удивлением. Несмотря на то, что они с Мегэн жили в глуши, девочка не знала, что такое голод. Она посмотрела на тощие руки и ноги Дайда и лиловый синяк на скуле. Возможно, бродить по городам и весям от города к городу, жонглируя и рассказывая истории, было не так уж и весело.
   Было уже поздно, и Изабо начала клевать носом, свернувшись у огня и слушая негромкий перебор струн. Но удача скоро оставила циркача — вскоре кучка монет начала таять.
   — Ладно, с меня хватит, — зевнув, сказал толстяк в меховом плаще и встал из-за стола.
   — Погоди, парень, — рассмеялся циркач. — Я должен проиграть еще несколько монет.
   Изабо очень обрадовалась, когда толстяк покачал головой и поднялся.
   — Ну давай, еще один бросок. Ставлю на кон все, что у меня осталось, — Циркач подвинул оставшиеся монеты на середину стола и подкинул одну из них так, что она завертелась в воздухе.
   Толстяк явно боролся с искушением. Он посмотрел, как монета заблестела, вращаясь, затем кивнул и снова уселся на свое место.
   — Только один бросок, не забудь, — предупредил он, и циркач кивнул, бросая свою монетку на стол.
   В комнате повисла тишина, когда толстяк развязал свой кошель и высыпал деньги на стол. Несколько монет укатилось со стола. Толстяк бросил кости и довольно улыбнулся, увидев, что выпало две банри. Лицо циркача помрачнело. Он долго тряс кости, хмурясь, затем резко подбросил их вверх. Наклонившись вперед, Изабо смотрела, как кости падают на стол. Проигрыш циркача казался неминуемым, и Изабо, не думая, указала на них пальцем. Кости перевернулись еще один раз: выпало два ри. По комнате пронесся вздох. Циркач, смеясь, сгреб со стола все деньги. Толстяк, пожав плечами, направился к выходу. Изабо вернулась в свой уголок, чувствуя на себе изумленный взгляд Дайда и спокойный, внимательный — своей опекунши.
   — Как ты это сделала? — прошептал Дайд.
   Изабо сделала вид, что не понимает, о чем он говорит. Циркач тоже смотрел на нее, и казалось, что-то обдумывал. Другой игрок, молчаливый сероглазый мужчина, перегнулся через стол, чтобы поглядеть на нее. Смущенная, Изабо спряталась за Мегэн, и та укрыла ее своим пледом.
   — Глупая девчонка, — прошептала она. — Надеюсь, твоя выходка никому не повредит.
   Выглядывая из своего убежища, Изабо увидела, что циркачи смеясь, собирают свои пожитки. Дайд сидит на плечах у отца, спокойный мужчина с задумчивым видом стоит в тени, а менестрель пытается поцеловать служанку. Трактирщик убирал со стола, со звоном составляя на поднос оловянные кружки. Подойдя к двери, отец Дайда обернулся и подмигнул девочке, а сам Дайд помахал ей рукой, все еще сохраняя на лице удивленное выражение.
   Подождав, пока постояльцы не разошлись, Мегэн встала на ноги, подталкивая Изабо перед собой.
   — Нам надо уходить, — сказала она. — Бери вещи.
   — Уходите, госпожа? — раздался голос из тени. — Маленьким девочкам опасно гулять в такое время. Может быть, вам негде переночевать?
   Мегэн медленно повернулась, согнувшись вдвое сильнее обычного.
   — Ох, благодарствуйте, добрый господин, — надтреснутым голосом запричитала она. — Но мне надо отвести девочку к маме. Не стоило мне допоздна засиживаться здесь, но у камина было так славно.
   — Однако вы не из этих мест. Я никогда не видел вас прежде, — мужчина подался вперед, так что на его лицо упал слабый свет.
   — Нет, господин, — сказала Мегэн все тем же надтреснутым старческим голосом. Мы, Коллины, с давних пор живем в этих краях.
   — Но здесь не встретишь таких рыжих волос, — спокойно сказал мужчина, и Изабо почувствовала, как в ней растет страх.
   — Ох, дед ее был рыжим, — проскрипела Мегэн. — Он был не здешним, перебрался с запада. Хороший был человек, но чересчур горячий. Простите нас, господин, ее мама будет сердиться.
   Не дожидаясь ответа, Мегэн заковыляла к двери и нырнула в темноту. Подобрав длинную юбку, она стремительно пробежала через двор к конюшне.
   — Тихо, Бо, — прошептала она. — Ничего не говори и не двигайся.
   Изабо послушно скорчилась рядом с ней, глядя, как их недавний собеседник прошел во двор и выглянул на улицу. Через несколько минут он, наконец, пожал плечами и вернулся в трактир. Мегэн отряхнула юбки и рывком поставила Изабо на ноги.
   — Еще месяц будешь носить воду и рубить дрова!
   После этого Мегэн, поминутно подгоняя Изабо, направилась к выходу из города. Им пришлось залезть в сточную трубу и по ней спускаться к озеру, чтобы избежать объяснения с ночной стражей. Озеро Карилы, над которым клубился вечный туман, славилось своими ули-бистами — загадочными змеевидными существами, которые порой утаскивали в воду неосторожных купальщиков Мегэн и Изабо вошли в озеро, поеживаясь от страха, несмотря на то, что у Мегэн был амулет, отпугивающий зверей, духов и волшебных существ.
   Они шли до самого рассвета, пока, наконец, не нашли убежище в лесу. Мегэн не дала девочке передохнуть, несмотря на то, что был Кандлемас и, соответственно, восьмой день рождения Изабо. Когда занялась заря, ведьма развела костер, и они совершили обряды, которые Изабо повторяла каждый год с самого рождения. Однако, в этом году все было иначе: как только обряды были завершены, Мегэн начала проверять колдовские знания Изабо. Она давала ей одно задание за другим, и девочка поняла, что ведьма хочет проучить ее за своеволие, проявленное в трактире. В конце концов Мегэн успокоилась и позволила Изабо отдохнуть, но сны девочки были полны кошмаров.
   Проснувшись в полдень, она обнаружила, что караван циркачей выбрал для привала ту же самую рощицу. Дайд крутился поблизости, с нетерпением дожидаясь, когда Изабо проснется и они смогут поиграть, а его сестренка Нина, почти такая же рыжая, как и сама Изабо, бегала по роще голышом, ничуть не стесняясь своей наготы. Целых семь дней они оставались под пологом леса, и все это время Изабо веселилась, как никогда в жизни. Мегэн тоже нашла себе приятельницу, бабку Дайда Энит, маленькую сгорбленную женщину с тонкими руками, похожими на птичьи лапки. Усевшись у огня, они подолгу разговаривали, или рылись в старых книгах, или уходили в лес. В этих прогулках их обычно сопровождал хранитель бабки черный дрозд с одним-единственным белым перышком над левым глазом.
   Изабо очень удивилась, узнав, что Мегэн и Энит были знакомы еще до Дня Предательства, ведь Мегэн не подала виду, что узнала ее, когда они видели выступление циркачей в Кариле. Правда, Изабо уже привыкла к тому, что Мегэн хранит множество тайн, и вовсю наслаждалась новой компанией. Но семь дней пролетели, и они отправились в свою долину, старательно выбирая глухие безлюдные места. Изабо плакала, прощаясь с Дайдом, а Мегэн, казалось, было нелегко расстаться с Энит — Изабо еще никогда не видела у нее такого мрачного лица. Всю обратную дорогу ее опекунша молчала, и Изабо решила, что Мегэн все еще сердится на нее. Но когда Изабо снова начала просить прощения, та бросила на нее отсутствующий взгляд и сказала:
   — Все в порядке, Изабо. Я уже забыла.
   Эти слова встревожили Изабо еще больше, поскольку Мегэн никогда не забывала ее проступков.
   Прошел год, прежде чем они снова решились выбраться из Сичианских гор, но больше никогда они не заходили дальше предгорий.
   Неудивительно, что предвкушение нового путешествия приводило Изабо в восторг. Она надеялась еще раз встретить Дайда, хотя все, что сохранилось в ее памяти, — блестящие черные глаза и глупые шутки. Она улыбнулась своим воспоминаниям и попыталась заснуть. Засыпая, она подумала о том, что она узнает свое ближайшее будущее только тогда, когда Мегэн сочтет нужным сообщить ей. Скрытность Мегэн выводила Изабо из себя, но ни нытье, ни уговоры не могли заставить ее открыть что-то раньше, чем она была к этому готова.
 
   Проснувшись, Изабо немного полежала, удивляясь наполняющему ее предчувствию радости. Выбравшись из постели, она натянула одежду и с топотом побежала по лестнице, крича:
   — Можно поплавать перед завтраком?
   Мегэн, которая, казалось, никогда не спала, помешивала кашу, а Сейшелла развлекала ее болтовней.
   — Только недолго, — ответила ее опекунша. — Возьми с собой Сейшеллу, я уверена, она тоже захочет освежиться. И заодно прихвати белье, которое надо выполоскать.
   Изабо открыла рот, собираясь возмутиться, однако взгляда Мегэн было достаточно, чтобы она промолчала. Сейшелла глянула на них.
   — Поплавать! — воскликнула она. — Вы что, не слышали, что Фэйрги возвращаются в озера?
   — Думаю, нам не о чем беспокоиться, — сухо заметила Мегэн. — Фэйргам нужна соленая вода, а не пресная. Кроме того, ни один Фэйрг не сможет перепрыгнуть водопад, а другого пути в озеро у них нет.
   — Ну, если ты так уверена, — В голосе черноволосой ведьмы звучало сомнение, но она поднялась вслед за Изабо и помогла ей тащить корзину с выстиранным бельем.
   Они протиснулись сквозь крошечный люк на верхнем этаже и быстро перебрались на другое дерево по веревочному мосту. Сейшелла посмеивалась над осторожностью Мегэн, Изабо тихо улыбалась. Она привыкла к странностям своей опекунши и, хотя и часто ворчала из-за неприступности их дома в дереве, знала, что от этого зависит их безопасность. Любой из книг Мегэн с лихвой хватило бы, чтобы вынести им обеим смертный приговор, не говоря уж о хрустальном шаре, склянках с травами и порошками, древних картах и драгоценных маслах. Ри сказал, что магия опасна. Ведьм объявили злом, а обращаться к Единой Силе строго-настрого запретили. Изабо собственными глазами видела королевский указ, вывешенный на дверях ратуши в Кариле. Она слышала, что Красные Стражи до сих пор охотятся на ведьм и хватают любого, заподозренного в колдовстве. Мегэн очень жалела тех, кто попал им в руки.
   — Вряд ли у них была сила, разве что самая капля, — говорила она, когда они крутыми тропами пробирались к дому. — Настоящей ведьме ничего не стоило бы скрыться от этих мерзавцев.
   Впервые Изабо почувствовала силу ветряной ведьмы, когда Сейшелла легко спрыгнула с ветки на землю, вместо того, чтобы спуститься по стволу, как сделала Изабо. Девушка, всегда считавшая себя проворной, как белка, соскользнула на землю, ухитрившись перекувырнуться в воздухе, чтобы показать свою ловкость, но Сейшелла просто прыгнула с ветки, чтобы приземлиться сорока футами ниже.
   — Как ты это сделала? — требовательно спросила девушка, но ведьма лишь усмехнулась. Короткий порыв ветра взметнул длинные волосы Изабо и занес несколько прядей ей в рот.
   Вода в озере, как обычно, была ледяной. Сейшелла плавала на спине, глядя на Драконий Коготь, ее волосы тянулись за ней, словно спутанные водоросли.
   — Похоже, Мегэн нашла себе настоящую волшебную долину?
   Изабо не вполне поняла, что она имела в виду, но все же кивнула.
   — Здесь красиво.
   Ведьма взглянула на нее, снова перевернулась и сделала несколько гребков.
   — А ты родилась здесь?
   — Я думаю, да, — неуверенно ответила Изабо. — Я знаю, что меня здесь нашли. Мне было несколько недель от роду, так что полагаю, я родилась здесь.
   — Наверное, твои родители — какие-нибудь пастухи. Кого еще могло занести в такую глушь.
   Изабо ничего не ответила. Она полагала, что ее родители действительно были пастухами, однако предпочитала собственную версию. Ее рыжие волосы были столь необычны, а тайна ее рождения столь интригующая, что Изабо сочинила несколько затейливых историй, объяснявших, почему ее бросили здесь. Больше всего ей нравилось думать, что она была наследницей огромного состояния, похищенной и увезенной сюда злым дядей, который хотел сам получить наследство. Это объясняло все и совершенно исключало предположение, что родители не хотели ее появления на свет.
   — Можешь показать мне еще что-нибудь из твоей магии? — попросила она. — Что-нибудь интересное?
   Сейшелла легла на спину, медленно двигая руками. Она ничего не сказала, но Изабо почувствовала, что вода становится еще холоднее. Гладкая поверхность озера подернулась рябью, отражение гор раскололось и исчезло. Налетел легкий ветерок, качнувший ветви. Ветер стремительно креп, пока над водой не понеслись рваные клочья облаков. Сорванные лепестки цветов закружились в воздухе, будто снег. Становилось все холоднее и холоднее. Изабо, дрожа, нырнула поглубже. Раздался оглушительный удар грома, и молния ударила в одно из вековых деревьев, росших у озера. Дерево рухнуло с пушечным громом, увлекая за собой других лесных исполинов. Изабо была потрясена. Она никогда не видела такой могущественной магии. Все те фокусы, которыми забавлялась она сама, ничего не значили по сравнению с этим. Даже редкие уроки Мегэн казались ничтожными рядом с тем, что сделала Сейшелла.
   — Как ты это делаешь? — спросила Изабо. — Я хочу этому научиться.
   — Играть с погодой опасно, — устало промолвила Сейшелла. — Это не для маленьких девочек.
   — Я уже не маленькая девочка! — возмутилась Изабо.
   — Ты должна понимать, как меняется погода, — сказала Сейшелла. — Особенно трудно устроить грозу: нужно изменить розу ветров, их силу и направление. Но труднее всего вызвать молнию, особенно женщине, — для этого требуется Сила Огня, а огонь — мужская стихия. Это здорово утомляет. Ты умеешь слушать ветер?
   Изабо подплыла поближе.
   — Не знаю. Я не уверена.
   — Ты знаешь, когда пойдет снег? — спросила Сейшелла.
   Изабо кивнула. За шестнадцать лет в Сичианских горах кто угодно научился бы предсказывать погоду. Она точно знала, когда поднимется ветер, когда пойдет снег или дождь.
   — Замечательно. Значит, начало уже положено. Если ты умеешь слушать ветер, остается лишь сделать следующий шаг. Ты должна подчинить ветер своей воле. Говорить ему, когда приходить и уходить. Мысленно прокатиться на нем. Тогда ты увидишь, как он дует.
   Синие глаза Изабо сверкали от возбуждения. Мегэн никогда не рассказывала ей ничего подобного. Она вечно повторяла «слушай» и «смотри», как будто эти слова вмещали в себя все тайны магии.
   — Хотя, у тебя может и не получиться, — продолжила Сейшелла. — Далеко не всем ведьмам это под силу. Ты должна знать — у каждого свой Талант. Я могу делать то, чего больше никто не умеет, а Мегэн… в общем, у каждой ведьмы свой потолок. Часто учишься чему-то случайно. Я знаю, что моя стихия — воздух, и я всегда училась всему, что с ним связано, быстрее и легче, чем остальным заклинаниям. Однако, когда я научилась вызывать ветер, мне было гораздо больше лет, чем тебе. Я плыла по озеру в лодке, когда налетела буря. Мы погибли бы, если бы я не велела ветру стихнуть.
   Изабо, жадно слушавшая рассказ Сейшеллы, внезапно увидела Мегэн, ожидавшую их на берегу. Лицо опекунши стало хмурым и сердитым. Изабо подплыла к берегу, раздумывая о том, что она сделала не так на этот раз. Однако хмурый взгляд лесной ведьмы был устремлен не на нее, а на Сейшеллу.
   — Сейшелла, это ты вызвала молнию? — спросила та. Расстроенный вид ветряной ведьмы удивил Изабо.
   — Да, Мегэн, — призналась она. — Я просто хотела показать девочке свою силу.
   — Послушай, разве не ты сказала мне, что в горах полно Красных Стражей? Ты не имела права так рисковать! Гром среди ясного неба, молния, которая видна за многие мили. Да любой охотник, если он стоит хлеба, который ест, явится сюда, чтобы узнать, в чем дело.
   — Не волнуйся так, Мегэн, ты же знаешь, что в эту долину только один вход. Тот, кто не знает, где он находится, никогда его не отыщет. Кроме того, эти горы — настоящий лабиринт! Любой, кто попытается нас найти, будет до скончания века бродить среди снежников. И потом, молния могла ударить откуда угодно, как они узнают откуда?
   Мегэн указала на зубчатый пик Драконьего Когтя, уходящий в небо.
   — Все, что им нужно знать, — то, что это произошло у Драконьего Когтя, — сухо сказала она. Где бы они ни находились, они легко сориентируются по этой чертовой горе!
   Сейшелла недолго пребывала в растерянности. Изабо провела с ней почти весь день, слушая ее рассказы о лучших временах, когда ведьмы помогали управлять страной и пользовались таким же уважением, как придворные. Сейшелла очень много говорила и о Теургии в Башне Двух Лун. Изабо отправили бы туда еще ребенком, сказала Сейшелла, как только она обнаружила бы Силу. Там ее обучили бы основным законам желания и воли, а также множеству других вещей.
   — И меня учили бы магии?
   — Тебя учили бы математике, истории, алхимии, древним языкам, — парировала Сейшелла. — И еще астрономии и анатомии.
   Изабо подумала, что учиться в Теургии было совсем не так уж здорово.
   — А как же магия?
   — Прежде чем начать постигать Единую Силу, ты должна понять законы природы, — строго ответила ведьма, но тут же обаятельно улыбнулась. — Не надо так расстраиваться, дитя мое. Да, тебя научили бы вызывать свою Силу и применять ее множеством разных способов, но, я чувствую, что этому Мегэн тебя и так научила. Мы в Шабаше считаем, что до Второго Испытания Силы ученикам рано давать настоящие уроки магии.
   Изабо действительно научилась многому, всего лишь наблюдая за Мегэн. Овладеть Единой Силой было нелегко. Мегэн говорила, что многие люди проживают свой век, так и не узнав о том, что обладают Силой, а иногда какое-то умение так и остается неосвоенным просто потому, что никто не подумал о том, что Единую Силу можно применять таким образом.
   Весь день Изабо пыталась вызвать ветер, но ей не удалось даже заставить трепетать ветреницу, росшую у дерева. В конце концов, покрасневшая и рассерженная, она бросила это занятие, но пообещала себе, что попросит Сейшеллу вызвать ветер еще раз, чтобы она смогла разгадать, в чем здесь фокус. А пока она позволила Сейшелле учить ее адайе и сочла черноволосую ведьму более суровой наставницей, чем Мегэн.
   В тот же день, выкапывая коренья и собирая овощи для ужина, Изабо ощутила чужой взгляд. Она снова была грязной и потной, поскольку Мегэн никогда не разрешала ей сеять овощи аккуратными рядками, которые Изабо приходилось видеть в других огородах. Их еда росла в беспорядке по всему лесу, чтобы случайный гость не мог догадаться, что поблизости живут люди. Поэтому Изабо бродила в подлеске, мучительно пытаясь вспомнить, где же она сажала картошку.
   Неприятности начались с покалывания в затылке. Изабо потерла шею грязной рукой и продолжила орудовать маленькой деревянной лопаткой. Ощущение не только не прошло, но даже усилилось, и Изабо резко повернулась. На бревне позади нее сидел старик. Солнечный луч, пробравшийся сквозь листву, падал прямо на него. Старик казался очень дряхлым и ветхим. Его лицо было покрыто морщинами, сквозь редкие белые волосы просвечивала кожа, а рука, сжимавшая резной посох, была сухой и скрюченной, как птичья лапка. Длинная белая борода покрывала его колени и стекала на землю. Над его головой сидел ворон и разглядывал Изабо блестящими глазами.
   — Так вот оно, дитя, которое Мегэн нашла в горах, — сказал старик.
   Изабо очень хотелось сказать, что она уже не дитя, но что-то заставило ее промолчать. Однако, она очень обрадовалась, когда старик негромко добавил:
   — Гм, похоже, ты уже не дитя. Сколько тебе лет, девочка?
   — Завтра будет шестнадцать, — важно ответила та.
   — Время проходить Испытание, — заметил старик.
   У Изабо неистово заколотилось сердце, но она снова ничего не ответила, — присев на корточки, она во все глаза разглядывала диковинного старика. Она чуть не лишилась дара речи, поняв, что старик слеп.
   — Я — Йорг Провидец, — сказал старик. — Я проделал долгий путь, чтобы увидеть тебя, Изабо Найденыш. Подойди ко мне и встань на колени.
   Потрясенная и изумленная, Изабо не могла вымолвить ни слова. Она послушно пересекла поляну и опустилась на колени перед седовласым старцем. Костлявые пальцы легко коснулись ее растрепанных волос, потом Йорг приподнял ей голову, опустив большие пальцы на лоб. Она почувствовала странное шевеление внутри черепа и раздраженно встряхнула головой.
   — Странно, — пробормотал Йорг.
   — Что способно выпустить из-под замка тысячелетнюю мечту? — раздался за спиной у Изабо голос Мегэн. Девушка не могла обернуться, поскольку старик все еще держал ее голову в ладонях, но слышала, как Мегэн идет через поляну.
   — А! — сказал старец, коснувшись сухими старческими губами лба девушки. В тот же миг в ее мозгу раздался стук и грохот, словно конские копыта гремели по сухой, утоптанной земле. Узловатые пальцы вонзились в кожу на висках так, что она рванулась назад.
   — Верно, у тебя есть сила, — проговорил, наконец, старый колдун, откидываясь назад и положив руки на свой посох. — Но ты невежественна, невежественна и самоуверенна. Как ты могла остаться столь невежественной, прожив всю жизнь рядом с Мегэн Повелительницей Зверей?
   — Она всегда была своенравным ребенком, — мягко пояснила Мегэн. — Однако, я рада тебя видеть, Йорг. Я могла лишь надеяться, что ты придешь. Я боялась.
   — Меня долго не было, — сказал Йорг. — Семь лет, если не больше. На небе появились знамения, Мегэн, я чувствую, как они ведут меня.
   — Да, Красный Странник снова здесь. Хотела бы я знать, что это значит. Ты слышал рассказы об охоте на ведьм и казнях?
   — Да, дитя мое. Мне было нелегко добраться сюда — с каждым днем становится опаснее бродить по стране.
   — Ты легко нашел дорогу?
   Старый колдун засмеялся.
   — Не так уж и сложно было найти Драконий Коготь, Иесайя указывал мне путь. Куда труднее было отыскать вход в долину. Иесайе пришлось облететь сотни пещер на этом проклятом склоне. Спасибо, что послала мне сигнал. Все уже в сборе?
   — Ты второй, Йорг. Но я пока не теряю надежды. Я уже несколько недель поджидаю парня и разослала сообщения всем ведьмам, которых знаю.
   — Да, но нас осталось так мало, и все напуганы. У меня уютный домик в Сичианских горах, так что мне не пришлось добираться сюда через всю страну.
   — Какие новости, Йорг?
   — Плохие, Мегэн. Моря кишат Фэйргами — они почуяли слабость Ри. Я слышал, что они поднялись по Вальфраму до третьего озера.