Страница:
Дэйвид Гриффин приводит пару примеров:
Далее Гриффин иронично замечает:
Таким образом, предположение о том, что кто-то обязательно выдал бы информацию о готовящейся операции, как минимум иррационально. А для самых пытливых умов необходимость совершать определенные действия на всякий случай объяснялась военными учениями, которые в большом объеме проводились в северо-восточном секторе страны утром 11 сентября 2001 года.
Игра в «войнушку»
Тяжело в учении...
...легко в бою
Кроме того, и сама пресса не горела особым желанием связываться с осведомителями. А если бы даже такое и произошло, вряд ли СМИ рискнули бы выпустить подобную информацию.Многих людей можно заставить молчать одним лишь приказом, одновременно дав понять, что в случае его нарушения они будут отправлены в газовую камеру, в тюрьму или как минимум лишатся рабочего места. Если кому-то эти меры покажутся недостаточными, то можно применить угрозы их семьям. Например, так: «Джо, если ты все же решишь связаться с прессой, то я даже не знаю, кто сможет защитить твою жену и детей от какого-нибудь маньяка, разозленного сделанными тобой заявлениями...» Многие ли из скептиков, уверенных, что всегда найдутся осведомители изнутри, готовы разгласить конфиденциальную информацию, зная, что тем самым они подвергают опасности себя и свои семьи?
Далее Гриффин иронично замечает:
Один бывший агент ЦРУ так описывал методы «внушения» при проведении секретных операций:Если у США есть и другие секретные проекты на сегодняшний день, то мы о них не знаем по определению!
Данные слова, определенным образом сказанные в специально созданной обстановке, многократно повторенные, а зачастую и подкрепленные психотропными препаратами, впечатываются на уровне подсознания. И многолетний опыт это только подтверждает.Ваш взгляд будет всегда устремлен только вниз. Не смотрите, не разговаривайте, не признавайте никого из персонала. Вам запрещено видеть, касаться или работать с чем-либо, не являющимся непосредственно частью вашего задания. Вы никому не скажете, не напишете и не передадите ни в каком виде время, дату, место, причину, объекты или агентства, участвующие в операции, равно как и само ее существование. Вы ничего не знаете, вы ничего не видели, вы ничего не слышали, вы ничего не делали, вас здесь не было, и для вашего же блага и блага вашей семьи и страны вы навсегда сотрете все воспоминания. Это никогда не происходило!
Таким образом, предположение о том, что кто-то обязательно выдал бы информацию о готовящейся операции, как минимум иррационально. А для самых пытливых умов необходимость совершать определенные действия на всякий случай объяснялась военными учениями, которые в большом объеме проводились в северо-восточном секторе страны утром 11 сентября 2001 года.
Игра в «войнушку»
Как правило, у человека в условиях неожиданно возникшего шока обостряется восприятие, и он в такие моменты запоминает детали окружающей обстановки, на которые в обычной ситуации не обратил бы внимания.
К примеру, вряд ли вы в состоянии вспомнить, что ели на завтрак даже неделю назад, если в это время не произошло ничего экстраординарного. Однако если во время завтрака за окном кухни покажется голый зад соседа, то этот завтрак вы, скорее всего, запомните надолго (и сосед, в зависимости от вашей реакции, тоже). Помимо того, что вы клали в рот, память сохранит все, с чем ваши органы осязания в тот момент «столкнулись»: где вы сидели, в каком месте стояла солонка, во что вы были одеты, какая музыка звучала по радио, о чем вы думали, как располагался ломтик ветчины на бутерброде и даже вкус этой ветчины на языке. И затем, каждый раз сооружая бутерброд с такой же ветчиной, вы невольно будете возвращаться к данному эпизоду. Более того, это явление имеет и обратный эффект: увидев чей-то голый зад, вы с большой долей вероятности будете вспоминать тот самый злополучный завтрак.
Не дай бог вам, конечно, увидеть во время завтрака соседский зад у себя в окне, а привел я его лишь как пример, иллюстрирующий то, что в психологии называется импринтингом.Или по-русски – запечатлением.Чем сильнее испытанный шок, тем глубже импринтинг, тем дольше эти образы будут сохраняться в памяти и тем прочнее закрепятся ассоциации одного с другим. Полагаю, что каждый из нас может вспомнить хотя бы один подобный случай импринтинга в своей жизни, когда вроде бы рутинное событие под действием некой шоковой «приправы» впечатывается в сознание в мельчайших деталях и впоследствии снова и снова всплывает в результате закрепленных ассоциаций.
Теперь, собственно, то, ради чего я развел всю эту демагогию. Когда-то я был жаворонком и начинал свой рабочий день в 7 утра. В 2001 году я еще жил в Лос-Анджелесе и 11 сентября выехал из дома около 6:30 по местному времени, когда в Нью-Йорке было 9:30. Включив радио, через несколько минут я услышал шокировавшую весь мир новость о том, что два самолета врезались в башни ВТЦ. Скромно опущу первую вырвавшуюся у меня фразу... Но я точно помню, что ехал в этот момент по Голливудскому бульвару мимо кинотеатра Chinese.Я запомнил, что впереди меня ехала темно-зеленая Тойота-Королла.Я запомнил время на электронных часах своей автомагнитолы – 6:36. Я слушал утреннее радиошоу Рика Диза. Среди прочей информации, не имеющей отношения к теме этой главы, я отчетливо запомнил его слова о том, что, по предварительным данным, угнано восемь (!) пассажирских самолетов. Я это помню настолько отчетливо, словно это было вчера. Импринтинг.
К примеру, вряд ли вы в состоянии вспомнить, что ели на завтрак даже неделю назад, если в это время не произошло ничего экстраординарного. Однако если во время завтрака за окном кухни покажется голый зад соседа, то этот завтрак вы, скорее всего, запомните надолго (и сосед, в зависимости от вашей реакции, тоже). Помимо того, что вы клали в рот, память сохранит все, с чем ваши органы осязания в тот момент «столкнулись»: где вы сидели, в каком месте стояла солонка, во что вы были одеты, какая музыка звучала по радио, о чем вы думали, как располагался ломтик ветчины на бутерброде и даже вкус этой ветчины на языке. И затем, каждый раз сооружая бутерброд с такой же ветчиной, вы невольно будете возвращаться к данному эпизоду. Более того, это явление имеет и обратный эффект: увидев чей-то голый зад, вы с большой долей вероятности будете вспоминать тот самый злополучный завтрак.
Не дай бог вам, конечно, увидеть во время завтрака соседский зад у себя в окне, а привел я его лишь как пример, иллюстрирующий то, что в психологии называется импринтингом.Или по-русски – запечатлением.Чем сильнее испытанный шок, тем глубже импринтинг, тем дольше эти образы будут сохраняться в памяти и тем прочнее закрепятся ассоциации одного с другим. Полагаю, что каждый из нас может вспомнить хотя бы один подобный случай импринтинга в своей жизни, когда вроде бы рутинное событие под действием некой шоковой «приправы» впечатывается в сознание в мельчайших деталях и впоследствии снова и снова всплывает в результате закрепленных ассоциаций.
Теперь, собственно, то, ради чего я развел всю эту демагогию. Когда-то я был жаворонком и начинал свой рабочий день в 7 утра. В 2001 году я еще жил в Лос-Анджелесе и 11 сентября выехал из дома около 6:30 по местному времени, когда в Нью-Йорке было 9:30. Включив радио, через несколько минут я услышал шокировавшую весь мир новость о том, что два самолета врезались в башни ВТЦ. Скромно опущу первую вырвавшуюся у меня фразу... Но я точно помню, что ехал в этот момент по Голливудскому бульвару мимо кинотеатра Chinese.Я запомнил, что впереди меня ехала темно-зеленая Тойота-Королла.Я запомнил время на электронных часах своей автомагнитолы – 6:36. Я слушал утреннее радиошоу Рика Диза. Среди прочей информации, не имеющей отношения к теме этой главы, я отчетливо запомнил его слова о том, что, по предварительным данным, угнано восемь (!) пассажирских самолетов. Я это помню настолько отчетливо, словно это было вчера. Импринтинг.
Тяжело в учении...
Конечно, о восьми самолетах впоследствии никто уже не вспоминал. Всем известно, что 11 сентября было захвачено 4 самолета, которые в разное время и в разных местах потерпели крушения.
Однако не многие осведомлены о том, что утром 11 сентября проходили масштабные военные учения. Вернее, даже не учения, а военные игры, причем сразу несколько, которые совершенно запутали как гражданский, так и военный персонал.
Одной из таких игр являлась имитация биологической войны под названием «Треножник-П» {Tripod II).Предположительно, это были те самые военные учения, из-за которых FEMA прибыло в Нью-Йорк 10 сентября и установило командный пункт на причале 92.
Еще одна операция под кодовым названием «Северная бдительность» {Northern Vigilance)планировалась за несколько месяцев до 11 сентября и, в числе прочего, отправила военные истребители-перехватчики в северную Канаду и на Аляску. Целью учений было отражение атак воображаемой российской эскадры бомбардировщиков. Перехватчики F-16с базы ВВС Эндрюс, что в 25 км от Вашингтона, отправили за 330 (!) километров, в Северную Каролину, тем самым лишив Вашингтон части защиты. Кроме того, на экраны военных РЛС выводились изображения мнимых воздушных целей, которые для участников учений выглядели настоящими.
Операция «Бдительный страж» {Vigilant Guardian)предусматривала... мнимый захват террористами пассажирских лайнеров. Руководила учением подполковник Дон Дескинс (Dawne Deskins), офицер командования ПВО Северной Америки – NORAD (North American Air Defense Command). Когда ей поступило сообщение о захвате самолета, она ответила: «Это, должно быть, часть учения». Далее центр FAA в Бостоне связался с северо-восточным сектором ПВО – NEADS (North-Eastern Air Defense Sector), диалог с которым стал достоянием гласности, вызвав в свое время немалый резонанс:
11 сентября лондонская The Registerопубликовала по горячим следам статью Кайрен МакКарти (Kieren McCarthy), где есть такие слова:
В результате всех этих учений количество захваченныхи «захваченных»самолетов по некоторым данным в общей сложности достигло двадцати двух! Именно столько их обнаружили локаторы NORAD в самый пик учений. Как в этой неразберихе вообще можно было отличить реальные захваты от вымышленных? Характерно, что в прессе не было ни одного упоминания об этих играх в «войнушку».
Очень показательным в этой связи стало слушание в Конгрессе 11 марта 2005 года, где уже знакомая нам сенатор Синтия МакКинни, интересовавшаяся канувшими в лету триллионами долларов, задала ряд жестких вопросов Дональду Рамсфельду и начальнику Генштаба генералу Ричарду Майер-су (Richard Myers). Предлагаю вашему вниманию один фрагмент:
Во-первых, Майерс не отрицал факт проведения учений 11 сентября, но заметил при этом, что ответственность за отражение атак лежала не на военных, а на управлении гражданской авиации!За что же тогда отвечают военные? За отражение воображаемых атак несуществующих противников? За войну с ветряными мельницами? За «черную» бухгалтерию и ее последующее уничтожение?
Во-вторых, лично меня очень позабавила аргументация Рамсфельда. Вообще-то, чтобы «переключиться от учений к реальной жизни», необходимо как минимум сначала распознать, где учения, а где реальность. Сделать это 11 сентября было несколько проблематично. Благодаря все тем же играм. Но и не только им.
В-третьих, я все еще не вижу, каким образом весь этот несусветный бардак (иначе и не скажешь!) помог усилитьспособность NORAD к отражению настоящих атак, если отражены они все равно не были!
И, наконец, в-четвертых, Рамсфельд нас пытается уверить в том, что с момента объявления экстренной ситуации до начала действий по ней обычно проходит от получаса до двух часов, которые требуются якобы для того, чтобы нужный персонал занял свои места. Это – откровенная ложь из уст министра обороны, и его позицию по остальным вопросам она усиливает примерно так же, как и военные игры «усилили» способность американских ПВО реагировать на «террористические атаки».
Однако не многие осведомлены о том, что утром 11 сентября проходили масштабные военные учения. Вернее, даже не учения, а военные игры, причем сразу несколько, которые совершенно запутали как гражданский, так и военный персонал.
Одной из таких игр являлась имитация биологической войны под названием «Треножник-П» {Tripod II).Предположительно, это были те самые военные учения, из-за которых FEMA прибыло в Нью-Йорк 10 сентября и установило командный пункт на причале 92.
Еще одна операция под кодовым названием «Северная бдительность» {Northern Vigilance)планировалась за несколько месяцев до 11 сентября и, в числе прочего, отправила военные истребители-перехватчики в северную Канаду и на Аляску. Целью учений было отражение атак воображаемой российской эскадры бомбардировщиков. Перехватчики F-16с базы ВВС Эндрюс, что в 25 км от Вашингтона, отправили за 330 (!) километров, в Северную Каролину, тем самым лишив Вашингтон части защиты. Кроме того, на экраны военных РЛС выводились изображения мнимых воздушных целей, которые для участников учений выглядели настоящими.
Операция «Бдительный страж» {Vigilant Guardian)предусматривала... мнимый захват террористами пассажирских лайнеров. Руководила учением подполковник Дон Дескинс (Dawne Deskins), офицер командования ПВО Северной Америки – NORAD (North American Air Defense Command). Когда ей поступило сообщение о захвате самолета, она ответила: «Это, должно быть, часть учения». Далее центр FAA в Бостоне связался с северо-восточным сектором ПВО – NEADS (North-Eastern Air Defense Sector), диалог с которым стал достоянием гласности, вызвав в свое время немалый резонанс:
В книге Против всех врагов(Against All Enemies) советник Белого дома по вопросам терроризма Ричард Кларк (Richard Clarke) упоминает еще одну учебную операцию – «Бдительный воин» {Vigilant Warrior),аналогичную «Бдительному стражу», но, как следует из названия, с противоположной направленностью.– Нам необходимы перехватчики... помогите нам!
– Это реальная тревога или учение?
– Нет, это не учение...
11 сентября лондонская The Registerопубликовала по горячим следам статью Кайрен МакКарти (Kieren McCarthy), где есть такие слова:
Вот отсюда, видимо, и магическая цифра, которую я услышал в то утро и которая мне не давала покоя!По словам властей США, было захвачено до восьми самолетов, из которых три пока не обнаружено.
В результате всех этих учений количество захваченныхи «захваченных»самолетов по некоторым данным в общей сложности достигло двадцати двух! Именно столько их обнаружили локаторы NORAD в самый пик учений. Как в этой неразберихе вообще можно было отличить реальные захваты от вымышленных? Характерно, что в прессе не было ни одного упоминания об этих играх в «войнушку».
Очень показательным в этой связи стало слушание в Конгрессе 11 марта 2005 года, где уже знакомая нам сенатор Синтия МакКинни, интересовавшаяся канувшими в лету триллионами долларов, задала ряд жестких вопросов Дональду Рамсфельду и начальнику Генштаба генералу Ричарду Майер-су (Richard Myers). Предлагаю вашему вниманию один фрагмент:
Давайте подробно разберем этот диалог, из которого можно извлечь очень много любопытного.МакКинни:11 сентября проходило одновременно четыре военных игры, и я хочу знать, могли ли они ослабить нашу способность отразить атаки?
Майерс:Отвечаю: нет, не могли... более того, они усилили нашу способность отразить атаки в тот день, учитывая, что не вся ответственность за отражение атак лежала на NORAD. Ответственность была на FAA...
МакКинни:Позвольте спросить: кто руководил этими военными играми?
Рамсфельд:За них отвечал NORAD. Это были учения с командным пунктом: все военные позиции, которые обычно не заполнены, в этот момент были заполнены, поэтому переключиться от учений к реальной ситуации было легко. Иначе потребовалось бы от 30 минут до пары часов, пока все эти позиции будут заполнены и нужный персонал займет боевые посты.
Во-первых, Майерс не отрицал факт проведения учений 11 сентября, но заметил при этом, что ответственность за отражение атак лежала не на военных, а на управлении гражданской авиации!За что же тогда отвечают военные? За отражение воображаемых атак несуществующих противников? За войну с ветряными мельницами? За «черную» бухгалтерию и ее последующее уничтожение?
Во-вторых, лично меня очень позабавила аргументация Рамсфельда. Вообще-то, чтобы «переключиться от учений к реальной жизни», необходимо как минимум сначала распознать, где учения, а где реальность. Сделать это 11 сентября было несколько проблематично. Благодаря все тем же играм. Но и не только им.
В-третьих, я все еще не вижу, каким образом весь этот несусветный бардак (иначе и не скажешь!) помог усилитьспособность NORAD к отражению настоящих атак, если отражены они все равно не были!
И, наконец, в-четвертых, Рамсфельд нас пытается уверить в том, что с момента объявления экстренной ситуации до начала действий по ней обычно проходит от получаса до двух часов, которые требуются якобы для того, чтобы нужный персонал занял свои места. Это – откровенная ложь из уст министра обороны, и его позицию по остальным вопросам она усиливает примерно так же, как и военные игры «усилили» способность американских ПВО реагировать на «террористические атаки».
...легко в бою
Особенно, когда не надо воевать, а достаточно лишь обозначить невнятное подобие каких-то действий...
В начале книги я обещал рассказать о доблестных американских ПВО. И сейчас самое время это обещание выполнить.
У FAA, Федерального управления гражданской авиации США, существует четкое предписание последовательности действий в случае возникновения любой внештатной ситуации. К таким ситуациям относятся: потеря радиосвязи с самолетом, невыполнение пилотом команды наземной диспетчерской службы, отключение ответчика и отклонение от намеченного курса более чем на 15 градусов или 3 километра. Если авиадиспетчер не в состоянии оперативно исправить ситуацию собственными силами, он обязан немедленно проинформировать военных, которые, возможно, на своих РЛС заметят нечто, ускользнувшее от внимания гражданских служб. Если и здесь не получается решить проблему, то по тревоге поднимаются в воздух военные перехватчики для выяснения ситуации с лайнером на месте, сопровождения его, а в случае крайних обстоятельств и пресечения полета.
Кроме «экстренного протокола», описанного выше, существует еще и «протокол угона», который вступает в силу, когда с большой долей вероятности можно утверждать, что самолет захвачен террористами. У этих двух протоколов есть существенные различия. Во-первых, присудить рейсу статус «экстренный» авиадиспетчер может сам, заметив одно из четырех вышеописанных отклонений, в то время как присуждение статуса «угнанный» требует согласованных действий со стороны FAA и Пентагона, и с военными в этом случае связывается специальный координатор FAA. Во-вторых, перехватчики следуют не рядом с захваченным самолетом, а в нескольких километрах позади него, избегая попадания в зону видимости.
Действия по «экстренному протоколу» занимают считаные минуты. По утверждению главы NORAD генерала Ральфа Эберхарта (Ralph Eberhart), оповещение NORAD о проблеме занимает около минуты, после чего в течение еще нескольких минут может быть дан приказ о вылете перехватчиков по тревоге в любую точку страны. По заявлениям ВВС США, время, необходимое перехватчикам F-15от момента получения приказа на вылет до достижения высоты 9000 метров, составляет две с половиной минуты. Далее они способны развить скорость до 3000 километров в час.
В руководстве FAA от 1998-го года есть такие слова:
Первые признаки того, что с рейсом АА11не все в порядке, обнаружились в 8:14, когда пилот не отреагировал на команду авиадиспетчера подняться на болыпую высоту. В это же время выяснилось, что с бортом потеряна радиосвязь. В 8:21 отключился ответчик, а в 8:28 самолет кардинально сменил курс. Таким образом, в 8:14 налицо были уже два признака экстренной ситуации, в 8:21 – три, а в 8:28 – все четыре.
Дэйвид Гриффин пишет:
Объяснения NORAD рисуют очень странную картину. По их версии, диспетчер из Бостона только в 8:28 оповестил командный центр FAA в Херндоне, вместо того, чтобы на 14 (или хотя бы на 7) минут раньше напрямую связаться с военными. Далее, по какой-то необъяснимой (пока) причине, в Херндоне тоже не оповестили военных, а, выждав еще 4 минуты, в 8:32 связались с центральным офисом FAA в Вашингтоне, который, в свою очередь, тоже не оповестил или не смог оповестить военных. В конце концов, диспетчер бостонского центра, махнув рукой, напрямую связался с NEADS в 8:34, но дозвонился туда только в 8:38. И лишь в 8:52 перехватчики поднялись в воздух. К этому моменту прошло уже 6 минут после того, как самолет врезался в северную башню ВТЦ.
Таким образом, NORAD всю вину пытается переложить на FAA, сотрудники которой якобы проявили верх некомпетентности в процедуре, годами отточенной и отшлифованной до блеска доброй сотней вылетов в год. Верится с трудом, не правда ли? А если сюда еще добавить, что после такой вопиющей халатности в FAA не полетела ни одна голова, то в это верится еще меньше.
Между тем, утром 11 сентября ЕАА провернуло беспрецедентнуюоперацию, которая заключалась в срочном освобождении всего воздушного пространства США от авиационного трафика. В 9:45 руководство FAA отдало приказ о приземлении более четырех тысяч гражданских самолетов, находившихся в тот момент в воздухе. Всем пилотам были даны указания посадить самолеты в ближайшем аэропорту. Необходимо признать, что эта процедура требовала высокой слаженности и четкой координации работы всех авиадиспетчерских служб страны. Задание было с блеском исполнено: к 12:16 в воздушном пространстве США не осталось ни одного гражданского лайнера. И одновременно с этим нас пытаются убедить в некомпетентности FAA при исполнении процедуры, сотни раз отработанной и ставшей фактически рутинной.
Комиссия Кина аргументирует задержку реакции FAA тем, что диспетчеры следовали протоколу «угона», который занимает гораздо больше времени по сравнению с обычным «экстренным» протоколом. Проблема этой аргументации в том, что она так и не объясняет, почему диспетчер не следовал предписаниям ни в 8:14, когда экстренная ситуация стала более чем вероятной, ни в 8:21, когда она стала совсем очевидной. Между тем информация именно об угоне самолета поступила лишь в 8:25, когда, согласно отчету комиссии Кина, угонщики объявили по салону о том, что самолет захвачен.
Этот хитрый «ход конем» официального отчета сфокусировал все внимание на протоколе угона, во всех деталях описывая его сложность и длительность, уводя читателя от простого факта: самолет к этому моменту уже 11 минут как находился в экстренном режиме, который вообще не был отработан. Идаже если оба протокола в данном случае были применимы, действовать необходимо было по самому быстрому, то есть экстренному.
В августе 2006 года журналист Майкл Броннер (Michael Bronner) опубликовал в журнале Vanity Fairцелый труд, основанный на записях, полученных им из NORAD. По большому счету, ничего принципиально нового он там не написал, а лишь подтвердил и немного расширил то, что двумя годами ранее было опубликовано в отчете комиссии Кина. И если данные и хронология в его статье действительно соответствуют полученным из NORAD записям, то эти записи являют собой еще один вопиющий образец правительственной фальшивки.
Утверждения о том, что военные узнали об угоне лишь в 8:38, не подтверждаются ни одним свидетельством, коих существует как минимум три. Еще в 2002 году телеканал ABCсообщил, что вскоре после 8:30 данные о возможном угоне поступили сразу на несколько пунктов NORAD. Чуть ранее в телевизионном ток-шоу на том же канале подполковник Дескинс в своем интервью заявила, что звонок поступил к ней в 8:31. Приблизительно то же самое время фигурирует и в показаниях Колина Скоггинза (Colin Scoggins), военного представителя в FAA, который утверждает, что Джо Купер (Joe Cooper), специалист по воздушному сообщению, совершенно точно дозвонился в NEADS раньше8:35. Это и был тот самый звонок, который приняла Дескинс в 8:31, когда она уточняла, является это учением или реальной тревогой.
Но как бы то ни было, перехватчики поднялись в воздух только в 8:52. Почему такая задержка? Согласно Броннеру, NEADS не выпускал самолеты, потому что они не могли обнаружить цель. Почему они не могли обнаружить цель? Броннер приводит целых две причины, одна другой краше.
Причина первая:
Колин Скоггинз вторит Хордону, добавляя к этому свое описание того, как он помогал NEADS вычислить рейс АА11:
Все попытки уверить нас в том, что при выключенном ответчике цель обнаружить невозможно, выглядят по меньшей мере нелепо. Получается, что гражданские авиадиспетчеры каким-то образом с помощью первичных локаторов сумели проследить весь путь лайнеров (настоящих или «дублеров» – в данном контексте значения не имеет), а военным сделать этого не удалось, даже после многочисленных подсказок. Именно так они объясняют выключение террористами ответчиков – чтобы их не смогли обнаружить! Очень правдоподобно!
...Вражеская воздушная эскадра собирается вторгнуться на территорию США, но при подлете к границе все бомбардировщики используют подлый прием и удар ниже пояса – они отключают ответчики! Как же теперь их найти и уничтожить? Что же делать? Это ведь нечестно! Генералы в панике, и война проиграна, не успев толком начаться...
Интересно, сами Кин и Зеликов хоть на минуту верят в тот бред, который руководимая ими комиссия изрыгнула в виде официального отчета? А Броннеру самому не смешно потом перечитывать себя любимого?
Ну да ладно, мы снова отвлеклись. Еще один насущный вопрос: почему нужно было дожидаться точных координат лайнера, прежде чем поднять в воздух перехватчики? Вот и Хордон не может этого понять:
Однако театр абсурда на этом не заканчивается. Самолеты, поднявшиеся с авиабазы Отис для перехвата рейса АА11(уже после его крушения, что характерно), не успели перехватить даже UA175,несмотря на то, что в их распоряжении были дополнительные 17 минут! По данным NORAD, в момент крушения второго самолета в южную башню (9:03) два перехватчика. F-15 находились все еще в 114 километрах от Нью-Йорка, а в районе ВТЦ они появились лишь в 9:11. Авиабаза Отис располагается в 245 километрах от Нью-Йорка. Таким образом, средняя скорость перехватчиков на пути к цели составляла:
В начале книги я обещал рассказать о доблестных американских ПВО. И сейчас самое время это обещание выполнить.
У FAA, Федерального управления гражданской авиации США, существует четкое предписание последовательности действий в случае возникновения любой внештатной ситуации. К таким ситуациям относятся: потеря радиосвязи с самолетом, невыполнение пилотом команды наземной диспетчерской службы, отключение ответчика и отклонение от намеченного курса более чем на 15 градусов или 3 километра. Если авиадиспетчер не в состоянии оперативно исправить ситуацию собственными силами, он обязан немедленно проинформировать военных, которые, возможно, на своих РЛС заметят нечто, ускользнувшее от внимания гражданских служб. Если и здесь не получается решить проблему, то по тревоге поднимаются в воздух военные перехватчики для выяснения ситуации с лайнером на месте, сопровождения его, а в случае крайних обстоятельств и пресечения полета.
Кроме «экстренного протокола», описанного выше, существует еще и «протокол угона», который вступает в силу, когда с большой долей вероятности можно утверждать, что самолет захвачен террористами. У этих двух протоколов есть существенные различия. Во-первых, присудить рейсу статус «экстренный» авиадиспетчер может сам, заметив одно из четырех вышеописанных отклонений, в то время как присуждение статуса «угнанный» требует согласованных действий со стороны FAA и Пентагона, и с военными в этом случае связывается специальный координатор FAA. Во-вторых, перехватчики следуют не рядом с захваченным самолетом, а в нескольких километрах позади него, избегая попадания в зону видимости.
Действия по «экстренному протоколу» занимают считаные минуты. По утверждению главы NORAD генерала Ральфа Эберхарта (Ralph Eberhart), оповещение NORAD о проблеме занимает около минуты, после чего в течение еще нескольких минут может быть дан приказ о вылете перехватчиков по тревоге в любую точку страны. По заявлениям ВВС США, время, необходимое перехватчикам F-15от момента получения приказа на вылет до достижения высоты 9000 метров, составляет две с половиной минуты. Далее они способны развить скорость до 3000 километров в час.
В руководстве FAA от 1998-го года есть такие слова:
Это же подтверждает и авиадиспетчер с 11-летним стажем и опытный пилот Робин Хордон (Robin Hordon):Любой лайнер, демонстрирующий нестандартное поведение, в течение 10 минут обнаружит у себя на хвосте два самолета-перехватчика.
Внештатные ситуации, требующие вмешательства (чаще всего минимального) военной авиации, возникают постоянно, и эта наработанная годами схема работает безотказно. В частности, по сообщениям NORAD, в 1999 году перехватчики вылетали 67 раз, а в 2000 году – 129 раз! Тем любопытнее, что именно 11 сентября эта система дала сбой, да еще в таких масштабах.Система обороны NORAD находится в боевой готовности 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 365 дней в году... Перехватчики стоят в сквозных ангарах в начале взлетной полосы, экипажи располагаются в нескольких метрах и могут занять места в кабине через несколько мгновений, а бортмеханики содержат самолет в идеальном состоянии, обеспечивающем практически моментальную готовность к взлету... Перехватчики в состоянии взлететь спустя всего несколько минут после получения сигнала... Протокол «экстренного взлета» требует движения на предельной скорости... и последующего следования вдоль борта экстренного самолета с тем, чтобы оценить ситуацию и связаться с пилотом.
Первые признаки того, что с рейсом АА11не все в порядке, обнаружились в 8:14, когда пилот не отреагировал на команду авиадиспетчера подняться на болыпую высоту. В это же время выяснилось, что с бортом потеряна радиосвязь. В 8:21 отключился ответчик, а в 8:28 самолет кардинально сменил курс. Таким образом, в 8:14 налицо были уже два признака экстренной ситуации, в 8:21 – три, а в 8:28 – все четыре.
Дэйвид Гриффин пишет:
Дополнительно замечу, что Гриффин привел достаточно пессимистичный сценарий, в котором, во-первых, сигнал от FAA поступил только после проявления трех признаков экстренной ситуации (8:22), а во-вторых, он отвел на весь процесс не 10, а целых 15 минут (с 8:22 до 8:37). Но даже этого не произошло. Почему?Если следовать стандартной процедуре, то FAA оповестил бы NEADS не позднее 8:22, NEADS дал бы сигнал тревоги в 8:23, перехватчики были бы в воздухе не позднее 8:27, а AA11 был бы перехвачен к 8:37 – более чем за 9 минут до крушения... Даже если бы выполнение протокола заняло на несколько минут дольше, перехват все равно мог состояться.
Объяснения NORAD рисуют очень странную картину. По их версии, диспетчер из Бостона только в 8:28 оповестил командный центр FAA в Херндоне, вместо того, чтобы на 14 (или хотя бы на 7) минут раньше напрямую связаться с военными. Далее, по какой-то необъяснимой (пока) причине, в Херндоне тоже не оповестили военных, а, выждав еще 4 минуты, в 8:32 связались с центральным офисом FAA в Вашингтоне, который, в свою очередь, тоже не оповестил или не смог оповестить военных. В конце концов, диспетчер бостонского центра, махнув рукой, напрямую связался с NEADS в 8:34, но дозвонился туда только в 8:38. И лишь в 8:52 перехватчики поднялись в воздух. К этому моменту прошло уже 6 минут после того, как самолет врезался в северную башню ВТЦ.
Таким образом, NORAD всю вину пытается переложить на FAA, сотрудники которой якобы проявили верх некомпетентности в процедуре, годами отточенной и отшлифованной до блеска доброй сотней вылетов в год. Верится с трудом, не правда ли? А если сюда еще добавить, что после такой вопиющей халатности в FAA не полетела ни одна голова, то в это верится еще меньше.
Между тем, утром 11 сентября ЕАА провернуло беспрецедентнуюоперацию, которая заключалась в срочном освобождении всего воздушного пространства США от авиационного трафика. В 9:45 руководство FAA отдало приказ о приземлении более четырех тысяч гражданских самолетов, находившихся в тот момент в воздухе. Всем пилотам были даны указания посадить самолеты в ближайшем аэропорту. Необходимо признать, что эта процедура требовала высокой слаженности и четкой координации работы всех авиадиспетчерских служб страны. Задание было с блеском исполнено: к 12:16 в воздушном пространстве США не осталось ни одного гражданского лайнера. И одновременно с этим нас пытаются убедить в некомпетентности FAA при исполнении процедуры, сотни раз отработанной и ставшей фактически рутинной.
Комиссия Кина аргументирует задержку реакции FAA тем, что диспетчеры следовали протоколу «угона», который занимает гораздо больше времени по сравнению с обычным «экстренным» протоколом. Проблема этой аргументации в том, что она так и не объясняет, почему диспетчер не следовал предписаниям ни в 8:14, когда экстренная ситуация стала более чем вероятной, ни в 8:21, когда она стала совсем очевидной. Между тем информация именно об угоне самолета поступила лишь в 8:25, когда, согласно отчету комиссии Кина, угонщики объявили по салону о том, что самолет захвачен.
Этот хитрый «ход конем» официального отчета сфокусировал все внимание на протоколе угона, во всех деталях описывая его сложность и длительность, уводя читателя от простого факта: самолет к этому моменту уже 11 минут как находился в экстренном режиме, который вообще не был отработан. Идаже если оба протокола в данном случае были применимы, действовать необходимо было по самому быстрому, то есть экстренному.
В августе 2006 года журналист Майкл Броннер (Michael Bronner) опубликовал в журнале Vanity Fairцелый труд, основанный на записях, полученных им из NORAD. По большому счету, ничего принципиально нового он там не написал, а лишь подтвердил и немного расширил то, что двумя годами ранее было опубликовано в отчете комиссии Кина. И если данные и хронология в его статье действительно соответствуют полученным из NORAD записям, то эти записи являют собой еще один вопиющий образец правительственной фальшивки.
Утверждения о том, что военные узнали об угоне лишь в 8:38, не подтверждаются ни одним свидетельством, коих существует как минимум три. Еще в 2002 году телеканал ABCсообщил, что вскоре после 8:30 данные о возможном угоне поступили сразу на несколько пунктов NORAD. Чуть ранее в телевизионном ток-шоу на том же канале подполковник Дескинс в своем интервью заявила, что звонок поступил к ней в 8:31. Приблизительно то же самое время фигурирует и в показаниях Колина Скоггинза (Colin Scoggins), военного представителя в FAA, который утверждает, что Джо Купер (Joe Cooper), специалист по воздушному сообщению, совершенно точно дозвонился в NEADS раньше8:35. Это и был тот самый звонок, который приняла Дескинс в 8:31, когда она уточняла, является это учением или реальной тревогой.
Но как бы то ни было, перехватчики поднялись в воздух только в 8:52. Почему такая задержка? Согласно Броннеру, NEADS не выпускал самолеты, потому что они не могли обнаружить цель. Почему они не могли обнаружить цель? Броннер приводит целых две причины, одна другой краше.
Причина первая:
Даже если предположить, что это так, то аргумент сам по себе абсурдный, поскольку способность засечь цель никоим образом не определяется качеством экрана, а зависит исключительно от мощности и качества самого локатора. Броннер откровенно путает два совершенно разных понятия, и Робин Хордон на это иронично замечает:Экраны РЛС безнадежно устарели... Они были невероятно анахроничными по сравнению с экранами у гражданских авиаслужб.
Вторая причина, представленная Броннером, еще более, как говорил известный телегерой, «внушаить»:Если проблема с экранами не давала им видеть Боинг-757, то как они на этих же самых экранах собирались засечь маленькие самолеты, которые должны были атаковать нас во времена холодной войны? А ведь с тех пор военные РЛС становились только лучше. И уж совершенно точно они не становились хуже, поэтому аргумент про старые и новые экраны – это сказка для идиотов.
Неудивительно, что Хордон и эту аргументацию назвал бредом сивой кобылы. Он далее пишет, что нет никакой необходимости указывать точные координаты (широту и долготу), и в течение многих лет гражданские и военные диспетчеры помогали друг другу обнаруживать авиалайнеры с помощью известных точек отсчета.Чтобы обнаружить самолет, военным диспетчерам необходим либо код ответчика, либо точные координаты самолета. Когда угонщики на АА11 выключили ответчик, диспетчеры NEADS оказались в замешательстве.
Колин Скоггинз вторит Хордону, добавляя к этому свое описание того, как он помогал NEADS вычислить рейс АА11:
Не знаю, у кого как, а у меня из всего этого получается извлечь только один вывод: военные просто не хотели обнаруживать объект. Но тогда при чем здесь FAA?Я давал им [NEADS] точное местоположение АА11 как минимум пять раз, однако они так и не опознали его... Я давал им расстояние до известной точки – они не смогли найти цель. Они запросили широту/долготу, которую я им тоже предоставил – они опять не смогли найти АА11... Я им сказал: «20 миль к югу от Олбани, движение в южном направлении со скоростью 600 узлов»... Затем еще раз, когда было уже 50 миль к югу от Олбани...
Все попытки уверить нас в том, что при выключенном ответчике цель обнаружить невозможно, выглядят по меньшей мере нелепо. Получается, что гражданские авиадиспетчеры каким-то образом с помощью первичных локаторов сумели проследить весь путь лайнеров (настоящих или «дублеров» – в данном контексте значения не имеет), а военным сделать этого не удалось, даже после многочисленных подсказок. Именно так они объясняют выключение террористами ответчиков – чтобы их не смогли обнаружить! Очень правдоподобно!
...Вражеская воздушная эскадра собирается вторгнуться на территорию США, но при подлете к границе все бомбардировщики используют подлый прием и удар ниже пояса – они отключают ответчики! Как же теперь их найти и уничтожить? Что же делать? Это ведь нечестно! Генералы в панике, и война проиграна, не успев толком начаться...
Интересно, сами Кин и Зеликов хоть на минуту верят в тот бред, который руководимая ими комиссия изрыгнула в виде официального отчета? А Броннеру самому не смешно потом перечитывать себя любимого?
Ну да ладно, мы снова отвлеклись. Еще один насущный вопрос: почему нужно было дожидаться точных координат лайнера, прежде чем поднять в воздух перехватчики? Вот и Хордон не может этого понять:
Скоггинз дал военным достаточно четкие координаты, однако лишь в 8:43 был отдан приказ о вылете перехватчиков с базы ВВС Отис. Но сам вылет произошел только спустя 9 минут – в 8:52. На этот раз они якобы никак не могли добиться подтверждения приказа у вышестоящих инстанций. Что-то мне подсказывает, что и здесь военные вряд ли смогут в чем-то обвинить FAA.Где такое написано, в каком протоколе и правилах, что NORAD обязан сначала найти цель? Если возникли проблемы, надо направлять перехватчики туда, где заслуживающий доверия профессионал указал наличие этих проблем, и на месте уже искать цель и разбираться!
Однако театр абсурда на этом не заканчивается. Самолеты, поднявшиеся с авиабазы Отис для перехвата рейса АА11(уже после его крушения, что характерно), не успели перехватить даже UA175,несмотря на то, что в их распоряжении были дополнительные 17 минут! По данным NORAD, в момент крушения второго самолета в южную башню (9:03) два перехватчика. F-15 находились все еще в 114 километрах от Нью-Йорка, а в районе ВТЦ они появились лишь в 9:11. Авиабаза Отис располагается в 245 километрах от Нью-Йорка. Таким образом, средняя скорость перехватчиков на пути к цели составляла: