Страница:
– Ты что-то почувствовал, Григ? – Альрика первая уловила изменения во взгляде сына.
Григ не мог сказать, что именно чувствует, поэтому только кивнул. Дор вскинул руку и вскочил на ноги. Воины тут же стряхнули сонливость, выпрямились, заморгали, сосредотачиваясь.
– Я получил ответ, – через минуту доложил Мозг. – Еще полчаса. Наш запрос дешифровали много часов назад – они готовили человека для переговоров.
– Это будет профессионал? – спросил Вик.
– Кто угодно, сэр…
– Если кто-то устал, – рявкнул Дор, – используйте контроллеры для расслабления! Чтобы через десять минут все у меня стояли на изготовку!
Через полчаса «диспозиция» в каюте сменилась – Григ сел в центре комнаты; Братья – «излучатели» выстроились за его спиной; Альрика, Дор и Вик стали напротив, лицом к Григу, чтобы, если понадобится, помочь юному Отцу советом или дать команду шеренге Братьев.
– Линия получена, – сообщил Мозг. – Соединять?
– Давай, – приказал Григ.
Перед ним тут же возникла голограмма статного мужчины в белом одеянии Советника Лиги. Немолодого, спокойного и очень сильного. Мужчина, а точнее, его изображение оказалось настолько близко к креслу Грига, что тот смог различить едва заметные морщины на высоком открытом лбу гостя.
Дор, которого не мог видеть противник, поднял руку, призывая воинов звереть от ярости. За спиной Грига словно развели огонь – в спину и без того занервничавшего юноши ударило жаром пятидесяти сумасшедших взглядов.
В памяти Грига пронеслись слова Мозга о том, что фильтры обеих кораблей отсеивают передающиеся по эфиру эмоции, когда для юного полководца неожиданно стало ясно – ничего они не отсеивают! Синие большие глаза гостя заглядывали в само естество парня, но и перед собственным взглядом Грига открылась сущность стоящего перед креслом мужчины – благородного, честного, сильного, умного. Эмоции заскользили в воздухе, уносясь в обе стороны – обрывки и своих и чужих мыслей закружились в голове Грига, но, как юный Отец явственно это видел, они затуманили и сознание того, кто в виде голограммы стоял сейчас в каюте «Ослепительного».
– Вы не генерал, – в некоторой растерянности от информации, которую удалось уловить из нахлынувших образов, произнес Григ. – Вы – Советник?
Гость улыбнулся красивой открытой улыбкой, почему-то показавшейся Григу знакомой.
– Ты ведь угадал это не по моему наряду, согласен? – спросил он.
– Я просто это знаю… – нахмурился Григ. – Вы… Рилиот.
– Ты сказал это так спокойно, словно всегда знал меня, а ведь мы не знакомы.
– Да… – Григ насупился, поймав себя на мысли, что не удивлен тем, что говорит с самим Первым Советником. Его мозг взял на время контроль над сознанием. – Что вы делаете на военном крейсере, сэр? Разве это ваша работа – охотиться на преступников?
Гость чуть поднял брови, словно учитель, который хотел указать ученику на допущенную ошибку, но предпочел, чтобы тот сам сделал выводы.
– Конечно, я не на крейсере. Я на Бровурге. Ты и сам знаешь.
– Как же…
– Как же я здесь? – удивился гость. – Так же, как и ты передо мной. Технический прогресс, так вроде. Расстояние между кораблями, на твой взгляд, преодолеть можно, а между кораблем и планетой – нет?
Григ отмахнулся от глупых мыслей – действительно, за девять часов военные могли обеспечить связь как с Бровургом, так и с любой другой планетой космоса. Обмануть его не пытались. Никто ведь не говорил, что человек в белом – Первый Советник.
Григ решил это сам – понял интуитивно и сейчас знал, что понял правильно.
– То есть вы – отец Линти? – Ход мыслей Грига сменил направление, когда в воспоминаниях мелькнул образ золотоволосой красавицы.
– А ты – Григ? – в свою очередь спросил Рилиот, делаясь чуть мрачнее. – Рад нашему знакомству, если можно так выразиться. По словам дочери, я должен поблагодарить тебя, что с ней ничего не случилось.
– Вам не хочется этого делать? – Григ сразу же ощутил прилив необъяснимой озлобленности.
– Скажем, так: я это делаю. Спасибо, Григ! Хотя, с другой точки зрения, именно благодаря тебе с девочкой и случилось то, что случилось…
– Значит, Линти добралась до дома? – перебил Григ. В разговоре о синеглазке его волновала только она сама, а вовсе не мнение о себе ее родителя.
– Да, с ней все хорошо…
Григ уловил, что на него взирают с недоумением. Взгляды принадлежали Дору, Вику и Альрике – эти люди меньше всего прогнозировали подобное течение разговора с врагом. Они все еще ждали, когда Григ соберется с силами для решающего удара.
Очнувшись, вспомнив, зачем он искал встречи с представителем Лиги, Григ вобрал в грудь побольше воздуха и сузил глаза, чтобы максимально сфокусировать внимание на объекте внушения, с опозданием сознавая, что его мимика не может остаться незамеченной Рилйотом.
Советник и в самом деле показал, что заметил – он с каким-то неподдельным умилением улыбнулся. Григ почувствовал себя задетым… В тот же миг он обрушил на гостя мысль о могуществе собственной армии и крейсера «Ослепительный», готового нанести удар по планете Инган и по любому другому миру, который посмеет в дальнейшем встать на пути несокрушимого Братства. Он вложил в ментальный удар все свои силы и тот жар, что покусывал спину – энергетическую поддержку пятидесяти разъяренных до умопомрачения Братьев.
Гость убрал улыбку с лица и посмотрел с интересом, словно не получил послания, а лишь обнаружил для себя что-то новое.
– Знаешь, – как бы продолжая прерванные ранее рассуждения, произнес Рилиот, – на твоем месте я бы избавился от людей за спиной – их ярость только мешает тебе сосредоточиться.
Вик выругался, а Дор сделал большие глаза. Григ же только еще более рассердился – подсознательные выводы обгоняли логику юноши, потому он ничему и не удивлялся. Рилиот еще раньше дал понять Григу, что простым воздействием воли такого противника, как он, взять нельзя. В отличие от обескураженных заявлением Советника Братьев, юный Отец прекрасно понял, что Мозг их не предал – Рилиот «увидел» каюту «Ослепительного» как отражение в сознании самого Грига.
– Я ведь не указываю вам, – покраснев, словно его оскорбили, прорычал юноша, – что делать с теми трусами, что сидят сейчас вокруг вашего подиума! Их страх тоже действует мне на нервы!
Теперь Рилиот посмотрел без иронии и сделал слабый кивок головой – дал понять, что готов оценить противника достойным образом.
– Ты и в самом деле силен, Григ, – серьезно сказал Советник. – В таком случае давай перейдем к делу. Я не могу избавиться от «трусов», как ты их назвал, это Советники, а я на Совете – если хочешь, чтобы наш договор имел силу закона, потерпи и не «нервничай». Что касается людей вокруг тебя, я бросил приманку и получил улов – теперь знаю, что ты в действительности из себя представляешь. Если они нужны тебе – пусть злятся. Мне же кажется, что они только мешают.
Григ выдохнул, чтобы успокоиться, и тяжелым взглядом посмотрел на ошеломленного Дора. Главнокомандующий понял без слов – он, правда, надеялся, что Отец не остановится на первой попытке, но не стал перечить и дал знак воинам покинуть каюту.
– Мы можем продолжить? – спросил Рилиот, когда последний из Братьев – «излучателей» шагнул за дверь – он точно угадал момент, несмотря на то что трансляция позволяла альтину видеть перед собой одного только Грига.
Григ посмотрел на Советника и почувствовал, как тело и разум одолевает усталость. Все эти игры в терроризм, в угрозы, в попытки гипноза… Они ведь даже не представляли, с кем по-настоящему имеют дело! Они собирались победить мастеров клинка их же оружием, с которым сами едва-едва только начинали знакомиться!
– Да, я готов вас выслушать, – убито произнес
Григ.
– Меня? – удивился Рилиот. – Ты настоял на переговорах – давай сперва выслушаем, что скажешь ты!
Григ слабо улыбнулся – Советник еще не знал, что юный Отец только что прошел через свое озарение.
– Не уверен, что это я искал встречи. Мне кажется, вы искали ее не меньше? Рилиот опять чуть склонил голову.
– Извини, Григ, ты еще совсем ребенок – мне трудно представить тебя равным противником. Хорошо, давай говорить как равный с равным. Я ждал, что вы запросите переговоров, и я не ошибся – вам есть что сказать. Вы захватили у Лиги сверхтяжелый крейсер, но этот крейсер попал в силовой мешок нашего флота. Чего вы теперь хотите?
Григ бросил взгляд на товарищей. Вик вздрагивал, опустив голову и потирая виски – считал этот бой уже проигранным и безуспешно пытался придумать способ сохранить жизни Братьев. Дор все еще на что-то надеялся, преданно поглядывая на своего кумира. Альрика задумчиво смотрела на сына. Григ уловил, о чем думала женщина: если альтин сам спланировал эту встречу, события наверняка начнут развиваться по сценарию, уже известному Первому Советнику и первому ясновидцу Лиги.
– Мы требуем освободить Младших и Маленьких, оставшихся на Земле и попавших к вам в руки. Выпустить нас…
– Выпустить и… – подбодрил Рилиот, глядя очень внимательным взглядом.
Оказывается, Григ даже не думал еще, что будет за этим «и»!
– Дать нам свободу!
Рилиот развел руками:
– Свобода – понятие многогранное. Какой именно свободы вы просите?
– Полной. Вы поднимете «Улей»…
– Исключено! – перебил Рилиот. – Но на это ты и не рассчитывал. Продолжай.
Григ затравленно сглотнул – разговор с самого начала пошел не так, как планировалось…
– Тогда дадите нам шхуну, на которой мы все сможем разместиться. Не претендуем на военную. Любую, плюс – гарантии неприкосновенности. Какую-нибудь охранную грамоту…
– Тоже исключено! – отказал Рилиот. – Ни при каких условиях Лига не даст вам возможности и дальше мигрировать по всему космосу.
Григ продолжил, чтобы все же довести свою наверняка проваленную миссию до конца:
– Взамен мы возвращаем вам этот крейсер… Целым и невредимым. Возвращаем его команду и его капитана.
– А иначе?
Григ смело и решительно взглянул в глаза голограмме:
– Иначе мы просто уйдем… как герои!
– То есть?
– Взорвем «Ослепительный»! Мозг крейсера сказал, что это возможно. Вы лишитесь «Ослепительного», лишитесь Ингана и… возможно, еще и кораблей, которые не успеют в этот момент увернуться друг от друга или от космических объектов системы. Если вы думаете, что у нас не хватит на это духу…
Рилиот поднял руку, останавливая нарастающее возбуждение юноши:
– Нет-нет! Мы как раз глубоко уверены, что духу-то у вас хватит!
Григ недоуменно свел брови – реакция Советника не давала понять, обеспокоила его угроза Братьев или ему все равно, что произойдет в системе Ингана с «Ослепительным» и другими крейсерами флота.
Юный Отец попытался смотреть перед собой как можно более честным взглядом, потому что собирался сказать правду:
– Вы, наверное, не понимаете? Мы не шутим и не угрожаем, просто мы так устроены! Для нас другого пути быть не может: или свобода, или геройская гибель! Мы действительно взорвем этот крейсер!
– Как раз понимаю, поэтому здесь я, а не военные, – спокойно ответил Рилиот. – И всем нам, здесь присутствующим, вовсе не хотелось бы, чтобы история «Улья» закончилась так плачевно.
– И у вас…
– Встречное предложение. На других условиях, но мы можем дать вам свободу. В нашем понимании.
– Как это «в вашем»?
– Вместо космоса Совет может выделить вам планету. Мы готовы обеспечить абсолютную свободу вашего Братства… в пределах одного стационарного мира. Если примете наши условия, которые я оговорю ниже, вам всем сохранят жизнь и пропустят на Инган – в прекрасный мир, вполне пригодный для жизни и процветания пяти-десяти миллиардов жителей. Туда же переправят и всех попавших в плен Братьев – как взрослых, так и детей. Переправят женщин, которые сами изъявят желание вернуться к своей прежней жизни – мне бы не хотелось поддерживать ваш патриархальный уклад, но, боюсь, среди женщин такие найдутся: привычка – великое дело. Вам не дадут космических кораблей и вообще никакого воздушного транспорта. У вас изымут оружие, но позволят сохранить существующую иерархию, обычаи и законы. Это самое выгодное предложение, которое еще может сделать Лига Объединенных Миров, Григ, и единственное для вас спасение.
Григ даже не задумался – ответ Братства на этот вопрос он знал, как свое имя.
– Исключено, сэр! – словами же Советника заявил юноша. – Мы не можем отказаться от свободы передвижения! Мы не можем покинуть космос, он – наша планета! Мы не умеем жить на земле! Наконец, разоружение Братьев равносильно их смерти – Ритуальный Тесак Брата дается один раз и отнимается только вместе с жизнью его обладателя! Кажется, мы не договоримся, сэр. Убежден, что Братья предпочтут умереть!
Он поймал на себе взгляды трех человек: переполненный гордостью и любовью к своему недавнему ученику – Дора, обреченный – Вика и умоляющий передумать – Альрики.
Но Рилиот сохранил спокойствие, словно и этот ответ знал заранее.
– Не уверен, что все так плохо, как ты говоришь, – возразил Советник. – Избавься от эмоций, правитель, – ты отвечаешь не за себя одного, а за все сообщество Братьев. Во-первых: Линти рассказывала, что вы подготовлены как раз для жизни на одной из планет, похожих на Землю, об этом говорят ваши тренировки, ваша Полоса да и архитектура самих Уровней «Улья». На обычных кораблях не строят хижин, имитирующих дома планетарных аборигенов; не спят на соломенных подстилках, не учатся переплывать реки. Во-вторых: возможно, мы позволим вам сохранить «ритуальные тесаки», а вот излучатели, особенно станковые, придется оставить. В-третьих: «свобода передвижения» ограничена, если ты не можешь попасть туда, куда хочешь. Куда ты хочешь попасть, Григ? Ты даже не представляешь, насколько безграничной может быть территория шарика, кажущегося тебе из космоса таким малюсеньким и беззащитным! Я уже говорил: свобода – понятие двоякое. На самом деле свободен не тот, кто висит в пустоте межгалактического пространства, где все направления равноценны, а тот, кто думает, что он свободен!
Григ покачал головой – глаза Дора ответили ему за всех Братьев.
– Свобода или смерть, Рилиот!
Советник недоуменно поднял брови и медленно выдохнул, успокаивая, таким образом, не столько себя, сколько собеседника.
– Я подготовлен к этому разговору лучше, чем ты, согласен? – спросил Рилиот. – Ты храбрый, благородный? Ты хочешь уйти красиво? Вы все хотите?
Хорошо, пусть так. «Ослепительный» разлетится на миллионы осколков… Ничего не забыли? А как же быть с нашими пленными? Ты хочешь спасти честь своего народа, а вместо этого самые сильные и храбрые Братья бросят своих детей на долгие годы тюрем и спокойно займутся увековечиванием своих героических имен? Такой эгоизм скорей сродни трусости: испугавшись потерять лишь толику собственной независимости, вы обрекаете юных товарищей на настоящую неволю, из которой им уже никогда не выбраться, потому что даже попытка этих бедолаг покончить с собой обречена на неудачу. Не думаю, Григ, что тебе стоит продолжать угрожать нам самоликвидацией крейсера. Вы ведь и раньше могли просто уйти, сохранив свободу и независимость, сохранив боевую единицу «Ослепительный» и семьдесят пять тысяч отборных солдат, но решили направить корабль на Бровург, где наверняка ждала бы засада, грозящая поражением, ликвидацией и пленом? Что двигало вами тогда? Любовь к Младшим? Что заставляет забыть об этом теперь? Говоря «нет», ты подумал о всех своих «детях», «отец»? Или ты настолько недооцениваешь меня, лелея надежду, что я забуду, по какой причине наш разговор смог состояться?
Григ бросил взгляд на Дора – великан в ошеломлении, глаза огромные. Взгляд на Вика – задумчиво покусывает ногти, оценивает варианты, но считает, что Рилиот выиграет в этом поединке с волей не готового к серьезным интригам мальчишки. Взгляд на Альрику – умоляет принять предложение Лиги.
– Нам нужно подумать, – едва сдерживая дрожь в голосе, прохрипел загнанный в тупик Григ.
– Конечно, – кивнул Советник. – Но я уже знаю твой ответ, юноша. Ты не сможешь пожертвовать теми, кто тебе доверяет. В этом состоит бремя наделенного властью – поверь мне, я и сам проходил через муки, которым подвергаю сейчас тебя. Баланс между совестью и необходимостью – в этом состоит вся наша с тобою жизнь, жизнь правителей! На самом деле ты уже согласился на мое предложение. Только я ведь еще не назвал условия, на которых Совет пойдет вам навстречу!
– Вам мало крейсера и его экипажа, мало того, что мы окажемся разоруженными и потеряем мобильность?!
– Конечно, мало: у нас преимущество – мы диктуем условия. Вы – преступники, Григ. За то, что вы совершили, полагается наказание. Логично предположить, что, пощадив вас, мы попросим что-то взамен. Если ты примешь условия, то спасешь своих Младших от коррекции личности, если нет – мы позволим вам отправиться в ад, куда вы до этого так стремились, ну а ваша молодежь ответит за преступления старших Братьев. Что скажешь?
Григ выругался про себя.
– Какие это условия?!
Рилиот посмотрел на юношу с сочувствием и даже с участием:
– У нас есть Закон, Григ. Ты знаешь, что значит слово «закон»: цивилизация воинов – цивилизация правопорядка. Закон требует, чтобы кто-то понес наказание за смерть Кани, Тургаона и Болера, за экипаж и пассажиров «Эльрабики», за тысячи жизней землян и солдат флота. Даже если бы я захотел, как Первый Советник, не смог бы закрыть глаза на все ваши «подвиги». Поэтому делай выбор: мы предлагаем свободу и освобождение от наказания всем жителям «Улья» …взамен на жизнь и свободу его командиров. Взамен на твою жизнь, жизнь Первого Брата и всех ваших военачальников!
Слыша последние слова Рилиота, Григ не верил собственным ушам, но все более понимал, что именно так и должно быть. Он заслуживал смерти, хотя бы за то, что завел Братьев в тупик, из которого уже не было выхода. Его бригадиры конечно же тоже захотят уйти с честью, отплатив за поражение армии… Они проиграли…
Григ тяжело уронил голову на руки – конечно, он сейчас согласится, нужно всего лишь побороть в себе жажду жизни…
Дор, насупившись, смотрел в пол. Вик побелел и меланхолично барабанил пальцами по подлокотнику своего кресла. Единственным, кто не собирался мириться с уже неизбежным, оказалась Альрика.
– Мозг, подключи меня к конференции! – потребовала женщина, неожиданно бросаясь к Григу и агрессивно заглядывая в лицо голограмме, которая через мгновение повернулась в ее сторону. – Не ожидал меня здесь увидеть?!
– Почему же, Альрика, – спокойно улыбнулся Рилиот. – Как раз наоборот, удивлен, что вижу только теперь.
– Я не позволю убить моего сына, пусть он – Отец или кто угодно еще!!! Он не виноват в том, что сделали без его воли!!!
– А я и не говорю, что его нужно убить.
– Что же ты говоришь?!
– Есть только одна причина, которая способна заставить Совет воздержаться от наказания пойманных в ловушку пиратов. И ты знаешь какая!
– Нет, не знаю! – взвизгнула женщина.
– Интерес к мантийцам наших ученых.
– Но…
– Наши условия таковы: мы освободим всех Братьев без исключения – без оговорок и невзирая на злодеяния, совершенные каждым из них в отдельности. Мы позволим этим людям сохранить «тесаки» и даже скафандры, так называемые латы абордажников, чтобы они не чувствовали себя униженными и не взращивали в себе и своих детях ненависти к Лиге, которая на самом деле поступила с ними очень гуманно. Но взамен – руководящий состав «Улья» предаст себя в распоряжение Коллегии Институтов, разрешая… – Рилиот взял в руки планшет и зачитал: – «…использовать свои организмы для изучения влияния внешних сил и излучений на способность индивида к обучению экстрасенсорной чувствительности…» – Советник опустил документ и с мрачной торжественностью заявил Григу: – Лучшим из Братьев придется пожертвовать своим будущим во имя того, чтобы дать будущее всем тем, кто доверял им и верил в них!
Поднятые вверх руки Альрики дрожали, смешные маленькие кулачки грозили обрушиться на голограмму Советника, а глаза сверкали, как у тигрицы, защищающей свое логово:
– Никогда, слышишь! Никогда этого не будет!
– Или так, или они все погибнут, – пожал плечами альтин. – Я – председатель правительства, а не маг и волшебник.
В этот момент Григ поднял голову.
– Согласен! – глухо, но решительно произнес юноша. – Я отдам себя для ваших исследований. Но я буду один. Бригадиры и Вик сойдут на Инган вместе с остальными Братьями!
Дор рванулся к Григу, но тот сверкнул на него глазами:
– Стой, Дор! Я здесь Отец – мне решать! – Юноша вновь обратил взор к Рилиоту: – Только я один, сэр!
– Боюсь, что… – начал Советник, обескураженный столь неожиданным благородством мальчика, благородством сверх меры.
– Только так, или мы взорвем «Ослепительный»! – сорвавшись от внутреннего напряжения, крикнул Григ. – Я принял решение! Никто на крейсере не посмеет со мной спорить! Если мы умрем, оставив Младших в плену, это будет лишь на моей совести! Если Братству суждено навечно сойти с корабля на землю – за это тоже расплачиваться мне, и только мне, сэр! Решайте, но я, Отец Братства, сказал последнее слово! Больше никто ничего не скажет! Теперь назад пути нет: или возьмете меня одного, или прощайте и… – Григ прервался, заморгав и сглотнув подступивший ком горечи, но справился с собой и закончил твердым голосом: – Передайте дочери, что я умру, вспоминая ее лицо!
Советник отступил от голограммы сидящего в кресле мальчика и бледной разъяренной женщины и потер большим и указательным пальцем брови, прикрывая глаза и скрывая, таким образом, от коллег свое потрясение. Он понял, что народ «Улья» и в самом деле сделал свой выбор. Григ подвел черту переговорам – торговаться и угрожать дальше было бессмысленно.
ГЛАВА 10
Григ не мог сказать, что именно чувствует, поэтому только кивнул. Дор вскинул руку и вскочил на ноги. Воины тут же стряхнули сонливость, выпрямились, заморгали, сосредотачиваясь.
– Я получил ответ, – через минуту доложил Мозг. – Еще полчаса. Наш запрос дешифровали много часов назад – они готовили человека для переговоров.
– Это будет профессионал? – спросил Вик.
– Кто угодно, сэр…
– Если кто-то устал, – рявкнул Дор, – используйте контроллеры для расслабления! Чтобы через десять минут все у меня стояли на изготовку!
Через полчаса «диспозиция» в каюте сменилась – Григ сел в центре комнаты; Братья – «излучатели» выстроились за его спиной; Альрика, Дор и Вик стали напротив, лицом к Григу, чтобы, если понадобится, помочь юному Отцу советом или дать команду шеренге Братьев.
– Линия получена, – сообщил Мозг. – Соединять?
– Давай, – приказал Григ.
Перед ним тут же возникла голограмма статного мужчины в белом одеянии Советника Лиги. Немолодого, спокойного и очень сильного. Мужчина, а точнее, его изображение оказалось настолько близко к креслу Грига, что тот смог различить едва заметные морщины на высоком открытом лбу гостя.
Дор, которого не мог видеть противник, поднял руку, призывая воинов звереть от ярости. За спиной Грига словно развели огонь – в спину и без того занервничавшего юноши ударило жаром пятидесяти сумасшедших взглядов.
В памяти Грига пронеслись слова Мозга о том, что фильтры обеих кораблей отсеивают передающиеся по эфиру эмоции, когда для юного полководца неожиданно стало ясно – ничего они не отсеивают! Синие большие глаза гостя заглядывали в само естество парня, но и перед собственным взглядом Грига открылась сущность стоящего перед креслом мужчины – благородного, честного, сильного, умного. Эмоции заскользили в воздухе, уносясь в обе стороны – обрывки и своих и чужих мыслей закружились в голове Грига, но, как юный Отец явственно это видел, они затуманили и сознание того, кто в виде голограммы стоял сейчас в каюте «Ослепительного».
– Вы не генерал, – в некоторой растерянности от информации, которую удалось уловить из нахлынувших образов, произнес Григ. – Вы – Советник?
Гость улыбнулся красивой открытой улыбкой, почему-то показавшейся Григу знакомой.
– Ты ведь угадал это не по моему наряду, согласен? – спросил он.
– Я просто это знаю… – нахмурился Григ. – Вы… Рилиот.
– Ты сказал это так спокойно, словно всегда знал меня, а ведь мы не знакомы.
– Да… – Григ насупился, поймав себя на мысли, что не удивлен тем, что говорит с самим Первым Советником. Его мозг взял на время контроль над сознанием. – Что вы делаете на военном крейсере, сэр? Разве это ваша работа – охотиться на преступников?
Гость чуть поднял брови, словно учитель, который хотел указать ученику на допущенную ошибку, но предпочел, чтобы тот сам сделал выводы.
– Конечно, я не на крейсере. Я на Бровурге. Ты и сам знаешь.
– Как же…
– Как же я здесь? – удивился гость. – Так же, как и ты передо мной. Технический прогресс, так вроде. Расстояние между кораблями, на твой взгляд, преодолеть можно, а между кораблем и планетой – нет?
Григ отмахнулся от глупых мыслей – действительно, за девять часов военные могли обеспечить связь как с Бровургом, так и с любой другой планетой космоса. Обмануть его не пытались. Никто ведь не говорил, что человек в белом – Первый Советник.
Григ решил это сам – понял интуитивно и сейчас знал, что понял правильно.
– То есть вы – отец Линти? – Ход мыслей Грига сменил направление, когда в воспоминаниях мелькнул образ золотоволосой красавицы.
– А ты – Григ? – в свою очередь спросил Рилиот, делаясь чуть мрачнее. – Рад нашему знакомству, если можно так выразиться. По словам дочери, я должен поблагодарить тебя, что с ней ничего не случилось.
– Вам не хочется этого делать? – Григ сразу же ощутил прилив необъяснимой озлобленности.
– Скажем, так: я это делаю. Спасибо, Григ! Хотя, с другой точки зрения, именно благодаря тебе с девочкой и случилось то, что случилось…
– Значит, Линти добралась до дома? – перебил Григ. В разговоре о синеглазке его волновала только она сама, а вовсе не мнение о себе ее родителя.
– Да, с ней все хорошо…
Григ уловил, что на него взирают с недоумением. Взгляды принадлежали Дору, Вику и Альрике – эти люди меньше всего прогнозировали подобное течение разговора с врагом. Они все еще ждали, когда Григ соберется с силами для решающего удара.
Очнувшись, вспомнив, зачем он искал встречи с представителем Лиги, Григ вобрал в грудь побольше воздуха и сузил глаза, чтобы максимально сфокусировать внимание на объекте внушения, с опозданием сознавая, что его мимика не может остаться незамеченной Рилйотом.
Советник и в самом деле показал, что заметил – он с каким-то неподдельным умилением улыбнулся. Григ почувствовал себя задетым… В тот же миг он обрушил на гостя мысль о могуществе собственной армии и крейсера «Ослепительный», готового нанести удар по планете Инган и по любому другому миру, который посмеет в дальнейшем встать на пути несокрушимого Братства. Он вложил в ментальный удар все свои силы и тот жар, что покусывал спину – энергетическую поддержку пятидесяти разъяренных до умопомрачения Братьев.
Гость убрал улыбку с лица и посмотрел с интересом, словно не получил послания, а лишь обнаружил для себя что-то новое.
– Знаешь, – как бы продолжая прерванные ранее рассуждения, произнес Рилиот, – на твоем месте я бы избавился от людей за спиной – их ярость только мешает тебе сосредоточиться.
Вик выругался, а Дор сделал большие глаза. Григ же только еще более рассердился – подсознательные выводы обгоняли логику юноши, потому он ничему и не удивлялся. Рилиот еще раньше дал понять Григу, что простым воздействием воли такого противника, как он, взять нельзя. В отличие от обескураженных заявлением Советника Братьев, юный Отец прекрасно понял, что Мозг их не предал – Рилиот «увидел» каюту «Ослепительного» как отражение в сознании самого Грига.
– Я ведь не указываю вам, – покраснев, словно его оскорбили, прорычал юноша, – что делать с теми трусами, что сидят сейчас вокруг вашего подиума! Их страх тоже действует мне на нервы!
Теперь Рилиот посмотрел без иронии и сделал слабый кивок головой – дал понять, что готов оценить противника достойным образом.
– Ты и в самом деле силен, Григ, – серьезно сказал Советник. – В таком случае давай перейдем к делу. Я не могу избавиться от «трусов», как ты их назвал, это Советники, а я на Совете – если хочешь, чтобы наш договор имел силу закона, потерпи и не «нервничай». Что касается людей вокруг тебя, я бросил приманку и получил улов – теперь знаю, что ты в действительности из себя представляешь. Если они нужны тебе – пусть злятся. Мне же кажется, что они только мешают.
Григ выдохнул, чтобы успокоиться, и тяжелым взглядом посмотрел на ошеломленного Дора. Главнокомандующий понял без слов – он, правда, надеялся, что Отец не остановится на первой попытке, но не стал перечить и дал знак воинам покинуть каюту.
– Мы можем продолжить? – спросил Рилиот, когда последний из Братьев – «излучателей» шагнул за дверь – он точно угадал момент, несмотря на то что трансляция позволяла альтину видеть перед собой одного только Грига.
Григ посмотрел на Советника и почувствовал, как тело и разум одолевает усталость. Все эти игры в терроризм, в угрозы, в попытки гипноза… Они ведь даже не представляли, с кем по-настоящему имеют дело! Они собирались победить мастеров клинка их же оружием, с которым сами едва-едва только начинали знакомиться!
– Да, я готов вас выслушать, – убито произнес
Григ.
– Меня? – удивился Рилиот. – Ты настоял на переговорах – давай сперва выслушаем, что скажешь ты!
Григ слабо улыбнулся – Советник еще не знал, что юный Отец только что прошел через свое озарение.
– Не уверен, что это я искал встречи. Мне кажется, вы искали ее не меньше? Рилиот опять чуть склонил голову.
– Извини, Григ, ты еще совсем ребенок – мне трудно представить тебя равным противником. Хорошо, давай говорить как равный с равным. Я ждал, что вы запросите переговоров, и я не ошибся – вам есть что сказать. Вы захватили у Лиги сверхтяжелый крейсер, но этот крейсер попал в силовой мешок нашего флота. Чего вы теперь хотите?
Григ бросил взгляд на товарищей. Вик вздрагивал, опустив голову и потирая виски – считал этот бой уже проигранным и безуспешно пытался придумать способ сохранить жизни Братьев. Дор все еще на что-то надеялся, преданно поглядывая на своего кумира. Альрика задумчиво смотрела на сына. Григ уловил, о чем думала женщина: если альтин сам спланировал эту встречу, события наверняка начнут развиваться по сценарию, уже известному Первому Советнику и первому ясновидцу Лиги.
– Мы требуем освободить Младших и Маленьких, оставшихся на Земле и попавших к вам в руки. Выпустить нас…
– Выпустить и… – подбодрил Рилиот, глядя очень внимательным взглядом.
Оказывается, Григ даже не думал еще, что будет за этим «и»!
– Дать нам свободу!
Рилиот развел руками:
– Свобода – понятие многогранное. Какой именно свободы вы просите?
– Полной. Вы поднимете «Улей»…
– Исключено! – перебил Рилиот. – Но на это ты и не рассчитывал. Продолжай.
Григ затравленно сглотнул – разговор с самого начала пошел не так, как планировалось…
– Тогда дадите нам шхуну, на которой мы все сможем разместиться. Не претендуем на военную. Любую, плюс – гарантии неприкосновенности. Какую-нибудь охранную грамоту…
– Тоже исключено! – отказал Рилиот. – Ни при каких условиях Лига не даст вам возможности и дальше мигрировать по всему космосу.
Григ продолжил, чтобы все же довести свою наверняка проваленную миссию до конца:
– Взамен мы возвращаем вам этот крейсер… Целым и невредимым. Возвращаем его команду и его капитана.
– А иначе?
Григ смело и решительно взглянул в глаза голограмме:
– Иначе мы просто уйдем… как герои!
– То есть?
– Взорвем «Ослепительный»! Мозг крейсера сказал, что это возможно. Вы лишитесь «Ослепительного», лишитесь Ингана и… возможно, еще и кораблей, которые не успеют в этот момент увернуться друг от друга или от космических объектов системы. Если вы думаете, что у нас не хватит на это духу…
Рилиот поднял руку, останавливая нарастающее возбуждение юноши:
– Нет-нет! Мы как раз глубоко уверены, что духу-то у вас хватит!
Григ недоуменно свел брови – реакция Советника не давала понять, обеспокоила его угроза Братьев или ему все равно, что произойдет в системе Ингана с «Ослепительным» и другими крейсерами флота.
Юный Отец попытался смотреть перед собой как можно более честным взглядом, потому что собирался сказать правду:
– Вы, наверное, не понимаете? Мы не шутим и не угрожаем, просто мы так устроены! Для нас другого пути быть не может: или свобода, или геройская гибель! Мы действительно взорвем этот крейсер!
– Как раз понимаю, поэтому здесь я, а не военные, – спокойно ответил Рилиот. – И всем нам, здесь присутствующим, вовсе не хотелось бы, чтобы история «Улья» закончилась так плачевно.
– И у вас…
– Встречное предложение. На других условиях, но мы можем дать вам свободу. В нашем понимании.
– Как это «в вашем»?
– Вместо космоса Совет может выделить вам планету. Мы готовы обеспечить абсолютную свободу вашего Братства… в пределах одного стационарного мира. Если примете наши условия, которые я оговорю ниже, вам всем сохранят жизнь и пропустят на Инган – в прекрасный мир, вполне пригодный для жизни и процветания пяти-десяти миллиардов жителей. Туда же переправят и всех попавших в плен Братьев – как взрослых, так и детей. Переправят женщин, которые сами изъявят желание вернуться к своей прежней жизни – мне бы не хотелось поддерживать ваш патриархальный уклад, но, боюсь, среди женщин такие найдутся: привычка – великое дело. Вам не дадут космических кораблей и вообще никакого воздушного транспорта. У вас изымут оружие, но позволят сохранить существующую иерархию, обычаи и законы. Это самое выгодное предложение, которое еще может сделать Лига Объединенных Миров, Григ, и единственное для вас спасение.
Григ даже не задумался – ответ Братства на этот вопрос он знал, как свое имя.
– Исключено, сэр! – словами же Советника заявил юноша. – Мы не можем отказаться от свободы передвижения! Мы не можем покинуть космос, он – наша планета! Мы не умеем жить на земле! Наконец, разоружение Братьев равносильно их смерти – Ритуальный Тесак Брата дается один раз и отнимается только вместе с жизнью его обладателя! Кажется, мы не договоримся, сэр. Убежден, что Братья предпочтут умереть!
Он поймал на себе взгляды трех человек: переполненный гордостью и любовью к своему недавнему ученику – Дора, обреченный – Вика и умоляющий передумать – Альрики.
Но Рилиот сохранил спокойствие, словно и этот ответ знал заранее.
– Не уверен, что все так плохо, как ты говоришь, – возразил Советник. – Избавься от эмоций, правитель, – ты отвечаешь не за себя одного, а за все сообщество Братьев. Во-первых: Линти рассказывала, что вы подготовлены как раз для жизни на одной из планет, похожих на Землю, об этом говорят ваши тренировки, ваша Полоса да и архитектура самих Уровней «Улья». На обычных кораблях не строят хижин, имитирующих дома планетарных аборигенов; не спят на соломенных подстилках, не учатся переплывать реки. Во-вторых: возможно, мы позволим вам сохранить «ритуальные тесаки», а вот излучатели, особенно станковые, придется оставить. В-третьих: «свобода передвижения» ограничена, если ты не можешь попасть туда, куда хочешь. Куда ты хочешь попасть, Григ? Ты даже не представляешь, насколько безграничной может быть территория шарика, кажущегося тебе из космоса таким малюсеньким и беззащитным! Я уже говорил: свобода – понятие двоякое. На самом деле свободен не тот, кто висит в пустоте межгалактического пространства, где все направления равноценны, а тот, кто думает, что он свободен!
Григ покачал головой – глаза Дора ответили ему за всех Братьев.
– Свобода или смерть, Рилиот!
Советник недоуменно поднял брови и медленно выдохнул, успокаивая, таким образом, не столько себя, сколько собеседника.
– Я подготовлен к этому разговору лучше, чем ты, согласен? – спросил Рилиот. – Ты храбрый, благородный? Ты хочешь уйти красиво? Вы все хотите?
Хорошо, пусть так. «Ослепительный» разлетится на миллионы осколков… Ничего не забыли? А как же быть с нашими пленными? Ты хочешь спасти честь своего народа, а вместо этого самые сильные и храбрые Братья бросят своих детей на долгие годы тюрем и спокойно займутся увековечиванием своих героических имен? Такой эгоизм скорей сродни трусости: испугавшись потерять лишь толику собственной независимости, вы обрекаете юных товарищей на настоящую неволю, из которой им уже никогда не выбраться, потому что даже попытка этих бедолаг покончить с собой обречена на неудачу. Не думаю, Григ, что тебе стоит продолжать угрожать нам самоликвидацией крейсера. Вы ведь и раньше могли просто уйти, сохранив свободу и независимость, сохранив боевую единицу «Ослепительный» и семьдесят пять тысяч отборных солдат, но решили направить корабль на Бровург, где наверняка ждала бы засада, грозящая поражением, ликвидацией и пленом? Что двигало вами тогда? Любовь к Младшим? Что заставляет забыть об этом теперь? Говоря «нет», ты подумал о всех своих «детях», «отец»? Или ты настолько недооцениваешь меня, лелея надежду, что я забуду, по какой причине наш разговор смог состояться?
Григ бросил взгляд на Дора – великан в ошеломлении, глаза огромные. Взгляд на Вика – задумчиво покусывает ногти, оценивает варианты, но считает, что Рилиот выиграет в этом поединке с волей не готового к серьезным интригам мальчишки. Взгляд на Альрику – умоляет принять предложение Лиги.
– Нам нужно подумать, – едва сдерживая дрожь в голосе, прохрипел загнанный в тупик Григ.
– Конечно, – кивнул Советник. – Но я уже знаю твой ответ, юноша. Ты не сможешь пожертвовать теми, кто тебе доверяет. В этом состоит бремя наделенного властью – поверь мне, я и сам проходил через муки, которым подвергаю сейчас тебя. Баланс между совестью и необходимостью – в этом состоит вся наша с тобою жизнь, жизнь правителей! На самом деле ты уже согласился на мое предложение. Только я ведь еще не назвал условия, на которых Совет пойдет вам навстречу!
– Вам мало крейсера и его экипажа, мало того, что мы окажемся разоруженными и потеряем мобильность?!
– Конечно, мало: у нас преимущество – мы диктуем условия. Вы – преступники, Григ. За то, что вы совершили, полагается наказание. Логично предположить, что, пощадив вас, мы попросим что-то взамен. Если ты примешь условия, то спасешь своих Младших от коррекции личности, если нет – мы позволим вам отправиться в ад, куда вы до этого так стремились, ну а ваша молодежь ответит за преступления старших Братьев. Что скажешь?
Григ выругался про себя.
– Какие это условия?!
Рилиот посмотрел на юношу с сочувствием и даже с участием:
– У нас есть Закон, Григ. Ты знаешь, что значит слово «закон»: цивилизация воинов – цивилизация правопорядка. Закон требует, чтобы кто-то понес наказание за смерть Кани, Тургаона и Болера, за экипаж и пассажиров «Эльрабики», за тысячи жизней землян и солдат флота. Даже если бы я захотел, как Первый Советник, не смог бы закрыть глаза на все ваши «подвиги». Поэтому делай выбор: мы предлагаем свободу и освобождение от наказания всем жителям «Улья» …взамен на жизнь и свободу его командиров. Взамен на твою жизнь, жизнь Первого Брата и всех ваших военачальников!
Слыша последние слова Рилиота, Григ не верил собственным ушам, но все более понимал, что именно так и должно быть. Он заслуживал смерти, хотя бы за то, что завел Братьев в тупик, из которого уже не было выхода. Его бригадиры конечно же тоже захотят уйти с честью, отплатив за поражение армии… Они проиграли…
Григ тяжело уронил голову на руки – конечно, он сейчас согласится, нужно всего лишь побороть в себе жажду жизни…
Дор, насупившись, смотрел в пол. Вик побелел и меланхолично барабанил пальцами по подлокотнику своего кресла. Единственным, кто не собирался мириться с уже неизбежным, оказалась Альрика.
– Мозг, подключи меня к конференции! – потребовала женщина, неожиданно бросаясь к Григу и агрессивно заглядывая в лицо голограмме, которая через мгновение повернулась в ее сторону. – Не ожидал меня здесь увидеть?!
– Почему же, Альрика, – спокойно улыбнулся Рилиот. – Как раз наоборот, удивлен, что вижу только теперь.
– Я не позволю убить моего сына, пусть он – Отец или кто угодно еще!!! Он не виноват в том, что сделали без его воли!!!
– А я и не говорю, что его нужно убить.
– Что же ты говоришь?!
– Есть только одна причина, которая способна заставить Совет воздержаться от наказания пойманных в ловушку пиратов. И ты знаешь какая!
– Нет, не знаю! – взвизгнула женщина.
– Интерес к мантийцам наших ученых.
– Но…
– Наши условия таковы: мы освободим всех Братьев без исключения – без оговорок и невзирая на злодеяния, совершенные каждым из них в отдельности. Мы позволим этим людям сохранить «тесаки» и даже скафандры, так называемые латы абордажников, чтобы они не чувствовали себя униженными и не взращивали в себе и своих детях ненависти к Лиге, которая на самом деле поступила с ними очень гуманно. Но взамен – руководящий состав «Улья» предаст себя в распоряжение Коллегии Институтов, разрешая… – Рилиот взял в руки планшет и зачитал: – «…использовать свои организмы для изучения влияния внешних сил и излучений на способность индивида к обучению экстрасенсорной чувствительности…» – Советник опустил документ и с мрачной торжественностью заявил Григу: – Лучшим из Братьев придется пожертвовать своим будущим во имя того, чтобы дать будущее всем тем, кто доверял им и верил в них!
Поднятые вверх руки Альрики дрожали, смешные маленькие кулачки грозили обрушиться на голограмму Советника, а глаза сверкали, как у тигрицы, защищающей свое логово:
– Никогда, слышишь! Никогда этого не будет!
– Или так, или они все погибнут, – пожал плечами альтин. – Я – председатель правительства, а не маг и волшебник.
В этот момент Григ поднял голову.
– Согласен! – глухо, но решительно произнес юноша. – Я отдам себя для ваших исследований. Но я буду один. Бригадиры и Вик сойдут на Инган вместе с остальными Братьями!
Дор рванулся к Григу, но тот сверкнул на него глазами:
– Стой, Дор! Я здесь Отец – мне решать! – Юноша вновь обратил взор к Рилиоту: – Только я один, сэр!
– Боюсь, что… – начал Советник, обескураженный столь неожиданным благородством мальчика, благородством сверх меры.
– Только так, или мы взорвем «Ослепительный»! – сорвавшись от внутреннего напряжения, крикнул Григ. – Я принял решение! Никто на крейсере не посмеет со мной спорить! Если мы умрем, оставив Младших в плену, это будет лишь на моей совести! Если Братству суждено навечно сойти с корабля на землю – за это тоже расплачиваться мне, и только мне, сэр! Решайте, но я, Отец Братства, сказал последнее слово! Больше никто ничего не скажет! Теперь назад пути нет: или возьмете меня одного, или прощайте и… – Григ прервался, заморгав и сглотнув подступивший ком горечи, но справился с собой и закончил твердым голосом: – Передайте дочери, что я умру, вспоминая ее лицо!
Советник отступил от голограммы сидящего в кресле мальчика и бледной разъяренной женщины и потер большим и указательным пальцем брови, прикрывая глаза и скрывая, таким образом, от коллег свое потрясение. Он понял, что народ «Улья» и в самом деле сделал свой выбор. Григ подвел черту переговорам – торговаться и угрожать дальше было бессмысленно.
ГЛАВА 10
Один день Линти удалось провести спокойно, посвятив себе. Красавица запретила автоматам отвлекать ее новостями из внешнего мира, звонками друзей, подруг, знакомых и родственников, закрылась в своем крыле многоуровневого дворца и отдалась воспоминаниям.
В первую очередь ей захотелось поскорее записать образы и впечатления из своей памяти, чтобы, с одной стороны, не позабыть какую-то важную мелочь, с другой – наконец расслабиться и выкинуть из головы все, что происходило за пределами родного дома родной планеты. Почти пять часов Линти провела наедине с нейропсихологом – одним из профессиональных воплощений дворцового Мозга, который аккуратно и бережно списал воспоминания девушки с коры ее головного мозга. Всякий раз он спрашивал разрешение на сохранение той или иной картинки, но так, чтобы не позволить хозяйке до конца осознать, о чем ее спрашивают, и, таким образом, не оживить связанных с данным воспоминанием сильных эмоций. В общих чертах операция напоминала зондирование, в древние времена применявшееся к преступникам и военнопленным, и отличалась от него главным образом свободной волей пациента в выборе материала, который должен был перейти на светоноситель…
Через пять часов расслабления в ложе среди цветов и фонтанов Линти получила наконец в руки хрустальный шарик, содержащий все эмоции, пережитые ею за последние декады, а также лица людей, промелькнувших перед нею, и хронологию событий, в которых она успела сыграть роль. Альтинка счастливо улыбнулась – теперь она могла положить воспоминания в сейф, где хранила драгоценности, и вздохнуть свободно, готовясь вступить в завтрашний день и в новую жизнь чистой, легкой и мечтательной, какой была раньше и очень хотела оставаться в будущем.
Следующие десять часов были проведены в обследовании своей территории. Как ребенок, вернувшийся после долгого путешествия к любимым игрушкам, Линти старалась осмотреть и прикоснуться ко всему, от чего веяло воспоминаниями детства, теплом родительских рук и ощущением беззаботности и безопасности. Она рвала цветы в оранжерее, резвилась среди фонтанов бассейна с дельфинами, выслеживала всегда игривых (и почему-то всегда молодых) мутантов-котят в саду, барахталась на подушках игрового зала, осматривала последние поступления в свой гардероб, пополнявшийся заботливыми автоматами по мере того, как возникали новые дуновения в столичной моде, перебирала коллекцию подарков от папы, его друзей и своих подруг, дотрагивалась до собственных работ, развешанных по галерее «выставочного зала» – учителя утверждали, что эти полотна настоящее искусство. Ей удалось расслабиться, пустить слезу, но очистить душу от тяжести пережитого и последствий быстрого взросления в экстремальных условиях плена так и не удалось – слишком многое во дворце было связано с романтическими мечтами о дальнем космическом путешествии; вещи хранили память о недавнем сумасшествии двух лучших подруг, решивших сбежать от опеки чересчур заботливых, как им тогда казалось, родителей.
В конце концов Линти наскучило быть одной – зачем обманывать себя, делая вид, что окружающий мир больше ей неинтересен. «Ну, кто меня ищет? – поправив прическу и выбрав покрасивее позу в кресле, мысленно спросила альтинка у автомата. Автомат открыл информационный канал – вокруг Линти заплясали голографические персонажи, каждый из которых отвечал за „распознанный“ звонок от какого-то конкретного, хорошо знакомого хозяйке абонента.
В первую очередь ей захотелось поскорее записать образы и впечатления из своей памяти, чтобы, с одной стороны, не позабыть какую-то важную мелочь, с другой – наконец расслабиться и выкинуть из головы все, что происходило за пределами родного дома родной планеты. Почти пять часов Линти провела наедине с нейропсихологом – одним из профессиональных воплощений дворцового Мозга, который аккуратно и бережно списал воспоминания девушки с коры ее головного мозга. Всякий раз он спрашивал разрешение на сохранение той или иной картинки, но так, чтобы не позволить хозяйке до конца осознать, о чем ее спрашивают, и, таким образом, не оживить связанных с данным воспоминанием сильных эмоций. В общих чертах операция напоминала зондирование, в древние времена применявшееся к преступникам и военнопленным, и отличалась от него главным образом свободной волей пациента в выборе материала, который должен был перейти на светоноситель…
Через пять часов расслабления в ложе среди цветов и фонтанов Линти получила наконец в руки хрустальный шарик, содержащий все эмоции, пережитые ею за последние декады, а также лица людей, промелькнувших перед нею, и хронологию событий, в которых она успела сыграть роль. Альтинка счастливо улыбнулась – теперь она могла положить воспоминания в сейф, где хранила драгоценности, и вздохнуть свободно, готовясь вступить в завтрашний день и в новую жизнь чистой, легкой и мечтательной, какой была раньше и очень хотела оставаться в будущем.
Следующие десять часов были проведены в обследовании своей территории. Как ребенок, вернувшийся после долгого путешествия к любимым игрушкам, Линти старалась осмотреть и прикоснуться ко всему, от чего веяло воспоминаниями детства, теплом родительских рук и ощущением беззаботности и безопасности. Она рвала цветы в оранжерее, резвилась среди фонтанов бассейна с дельфинами, выслеживала всегда игривых (и почему-то всегда молодых) мутантов-котят в саду, барахталась на подушках игрового зала, осматривала последние поступления в свой гардероб, пополнявшийся заботливыми автоматами по мере того, как возникали новые дуновения в столичной моде, перебирала коллекцию подарков от папы, его друзей и своих подруг, дотрагивалась до собственных работ, развешанных по галерее «выставочного зала» – учителя утверждали, что эти полотна настоящее искусство. Ей удалось расслабиться, пустить слезу, но очистить душу от тяжести пережитого и последствий быстрого взросления в экстремальных условиях плена так и не удалось – слишком многое во дворце было связано с романтическими мечтами о дальнем космическом путешествии; вещи хранили память о недавнем сумасшествии двух лучших подруг, решивших сбежать от опеки чересчур заботливых, как им тогда казалось, родителей.
В конце концов Линти наскучило быть одной – зачем обманывать себя, делая вид, что окружающий мир больше ей неинтересен. «Ну, кто меня ищет? – поправив прическу и выбрав покрасивее позу в кресле, мысленно спросила альтинка у автомата. Автомат открыл информационный канал – вокруг Линти заплясали голографические персонажи, каждый из которых отвечал за „распознанный“ звонок от какого-то конкретного, хорошо знакомого хозяйке абонента.