Страница:
Попеременно глядя на остановившихся у блокирующей его прямоугольной оградки немолодых уже мужчин, Северов не испытывал страха – только тягостную, тоскливую пустоту от осознания неизбежности случившегося.
Слава богу, в отличие от бандитов, эти кондовые служаки, бог весть сколько проторчавшие неподалеку, в салоне припаркованной где-то рядом машины, и получившие долгожданное сообщение по рации от наблюдателя о прибытии объекта, хоть дали возможность посидеть в одиночестве перед могилками.
Что ж, и на том спасибо. На их месте начисто лишенные каких-либо сантиментов мокрушники вряд ли бы стали ждать с исполнением заочно вынесенного приговора…
– Хотелось бы сказать вам «добрый вечер», майор, но, думаю, в данной ситуации это выглядело бы не слишком уместно, – остановившись у приоткрытой калитки, спокойно произнес один из незнакомцев, не без интереса разглядывая Северова.
Неизвестный мужчина выглядел на пятьдесят пять. Лицо скуластое, моложавое, простое. Брови и волосы едва тронуты сединой.
Второй был лет на десять моложе, выше ростом и худее. Во всем его облике отчетливо просматривалась сила до поры сжатой, готовой к молниеносным решительным действиям, стальной пружины.
– Думаю, вы уже догадались, кто мы такие, но на всякий случай представлюсь, – продолжал скуластый, протянув раскрытую ксиву в красной обложке. – Моя фамилия Корнач, генерал-майор ФСБ. А со мной, – он указал рукой на спутника, – полковник Гайтанов, ГРУ…
Сергей Северов тут же вперил в гээрушника пристальный взгляд.
– Прием, как видите, на высшем уровне, без черных масок и грозных окриков спецназа за спиной. Мы ведь – профессионалы, майор, умеем обходиться без нужного в определенных ситуациях антуража, верно?!
– Пожалуй… – Секунду помедлив, Ворон отпустил рукоятки стволов и вытащил руки из карманов. – Что вам от меня нужно?
– Вопрос, что называется, в самую точку, – убрав удостоверение, деловито кивнул генерал. – Как вы уже, наверное, поняли, майор, ни арестовывать вас, ни надевать наручники, ни везти куда бы то ни было мы с полковником пока не собираемся. Хотя оснований, сами знаете, хватило бы на десятерых Червонцев. Был такой деятель невидимого фронта, по фамилии Мадуев… У нас, если хотите, есть к вам деловое предложение. Кажется, вы уже посидели возле могилок, помянули супругу с дочуркой? Думаю, теперь мы можем спокойно прогуляться… Поверьте, нам есть что обсудить без свидетелей. Например, поговорить про то, как воюет в Чечне ваш сын-разведчик… Отличный боец, между прочим! На днях, будучи захвачен в плен, сумел завалить самого полевого командира Абдурахмана, которого вся контора полковника Гайтанова разыскивала по горам аж с прошлой осени…
Генерал скосил взгляд на поджарого офицера спецназа и тут же вернул его обратно, предусмотрительно вытянув руку, как только заметил угрожающе дрогнувшие скулы на лице Ворона:
– Брэк! Без поспешных выводов, Сергей Николаевич, с парнем все в полном порядке! Жив-здоров, лежит в госпитале, лечит легкое ранение, так что скоро наверняка увидитесь! К нашему разговору сержант Северов имеет лишь косвенное отношение, и уж тем более он не заложник, о чем вы наверняка только что подумали грешным делом…
«И как можно верить таким засранцам! – скривил губы Ворон, имевший полную информацию о допросе сына. – Видимо, спецы полагают, что мне ничего об этом не известно. Вот и гонят туфту».
– Давайте, ей-богу, выйдем на дорожку, а то здесь, среди гранитных памятников и покосившихся крестов, беседовать как-то неловко!..
Корнач приглашающе вытянул руку в сторону аллеи и, не дожидаясь согласия Сергея, первым двинулся с места, ступая по оставленным Северовым следам.
Ворон, при упоминании сына крепко сжавший зубы, прикрыл калитку, накинул на нее крючок и направился следом за Корначом.
Гээрушник двигался чуть левее, профессионально держа поле обзора.
Корнач, первым вышедший на аллею, нагнулся, отряхнул брюки от налипшего снега, подождал, пока Ворон и Гайтанов поравняются с ним, и сказал:
– Давайте, майор, не будем тратить время на пустые фразы. Перейдем сразу к делу?
– Давайте перейдем, – сурово глядя из-под бровей, эхом отозвался Северов.
Из нависшей над кладбищем хмурой тучи, сквозь дыру в которой проглядывала любопытная луна, вдруг крупными хлопьями повалил снег. Видимость сразу упала до трех – пяти метров, без сомнения лишив засевшего неподалеку снайпера возможности точно прицелиться из оптики.
Для Сергея это был хоть и небольшой – квадрат наверняка оцеплен, – но все-таки теоретический шанс быстро разделаться с парламентерами и с боем вырваться из западни. Но он решил все-таки выслушать генерала…
– Если говорить откровенно, то я поддерживаю ваш выбор, – сухо сказал Корнач, умышленно или нет, но бредя в противоположную от Центральной аллеи сторону. – Если закон не дает нам права действовать адекватно угрозе для общества, нужно искать другие варианты решения проблемы. Собаке – собачья смерть, и это не я придумал! Это древняя мудрость, проверенная на практике десятками поколений!.. Однако я всегда выступал за то, чтобы в любом деле был порядок. Самодеятельность, особенно в вопросах ликвидации авторитетов, против которых бессилен суд, не только опасна, но и вредна. Это как военная стратегия – удар нужно нанести именно в тот момент, когда он произведет максимальный эффект. Надеюсь, Сергей Николаевич, вы читали книгу Богомолова «Момент истины», этот супербоевик про работу Смерша, советского спецназа, во время Великой Отечественной войны?!
– Давно, еще в юности, – помедлив, ответил Ворон, выжидающе взглянув на генерала, ненавязчиво старающегося разрядить нервозную обстановку вовлечением собеседника в диалог не по существу.
– Значит, помните, что говорил чистильщик Таманцев молодому лейтенанту Блинову: «Важно не просто ликвидировать агента врага и не просто заставить его сдать агентуру! Парашютистов, с отличием окончивших разведшколу в Кенигсберге, несколько тысяч. Одним больше – одним меньше, для немцев это не великая потеря. Чистильщик должен любой ценой вынудить агента участвовать в радиоигре против абвера и тем самым нанести фрицам несравненно больше вреда, чем войсковое уничтожение целого батальона СС!» Это не устарело и сегодня, и вообще никогда не устареет. Понимаете, о чем я веду речь?!
Северов, поиграв скулами, промолчал, дав возможность спецу высказаться полностью.
– Неужели вы не устали, майор, жить как беглый преступник, от рассвета до рассвета?! – впервые вмешался в разговор полковник Гайтанов. Он неожиданно заступил на шаг вперед, остановился посреди аллеи, развернувшись напряженным лицом к Ворону. – Или вам мало тех денег, которые вы заработали на ликвидациях отморозков и прочей мрази?! Да-да, я знаю, вы – не киллер, в традиционном, узком, понимании этого слова! – упреждающе поморщился гээрушник. – И все же то, чем вы занимались, приносило вам неплохой доход! Сколько вам еще нужно денег? Миллион, два миллиона?
– Для меня деньги ничего не значат, – повысив тон, произнес не привыкший к такому вызывающему обращению Ворон, сжав губы в прямую линию и с ненавистью посмотрев на жилистого чернявого полковника, которому явно не по душе пришлись окольные разговоры генерала.
– Остыньте оба, я вас умоляю! Нет необходимости доказывать очевидное! – устало поморщился генерал, переведя взгляд с Гайтанова на застывшего, словно перед броском, Ворона. – Полковник излишне эмоционален, привык к конкретике, но в целом абсолютно прав. Все, что вы, майор, творите последние три года, – полный беспредел, но если подумать – в сути своей мало расходится с тем, что делаем мы, я имею в виду ФСБ и ГРУ… Вся соль в методах. Мне понятна ваша мотивация – месть за смерть близких, но ведь Пегас и его быки уже давно кормят рыб на дне Финского залива! А абстрактная цель завалить как можно больше бакланов, ломом подпоясанных… очень смахивает на навязчивую идею, уж не обижайтесь… Как и вы, мы с полковником Гайтановым убеждены в необходимости применения специальных операций, выходящих за рамки вечно не успевающей за реалиями бытия буквы закона! Взять, к примеру, полнейший бред правителей – ради взяток от Запада, стыдливо именуемых кредитами, отменивших смертную казнь на фоне многократного увеличения количества тяжких преступлений и преступности в целом!.. Но если мыслить вашими категориями, то для восстановления справедливости стоит перебить всех депутатов Госдумы, проголосовавших «за», авось новые и возродят столь необходимую в качестве последнего сдерживающего фактора «вышку»?!
– Возможно, от ликвидации некоторых круглозадых «газовиков», крикливых «юристов» и «рыжих кардиналов» воздух России действительно стал бы гораздо чище, – бросил Ворон. – Однако помнится, вы упоминали о конкретных предложениях, генерал.
– Я предлагаю вам, майор, забыть о существовании в параллельном мире и снова стать тем, кем вы были, – офицером специального отряда, на сей раз уже не милиции, а ГРУ! Это – если очень коротко…
– Нам нужны люди вашего интеллекта, опыта, уровня подготовки и, если хотите, даже мотивации, – снова вступил в разговор полковник Гайтанов. – Таких очень не много, и моя мечта, как офицера, собрать хотя бы часть из них вместе, в один кулак!.. Когда я разговаривал с вашим сыном, – взглянув прямо в зрачки Ворона, продолжил полковник, – и рассказал ему о нашем решении предложить вам службу в ГРУ, он сказал дословно следующее: «Если отец согласится, я тоже попрошусь к вам…»
– Иван действительно так сказал? – с легкой иронией отозвался Ворон. – Или это один из ваших методов убеждения и вербовки?!
– Надеюсь, вы не считаете меня лгуном… – вполне внешне естественно возмутился Гайтанов. – Вы действительно нужны нам, майор. Все деньги, связи и прочее имущество, которыми вы на данный момент владеете, нас не интересуют. Единственное, пожалуй, что от вас потребуется, это указать полный список авторитетов, которых вы ликвидировали. Плюс – краткое изложение основных этапов вашей теневой жизни за последние годы, с момента официальной гибели…
– Многие громкие «заказухи» находятся на расследовании в ФСБ, и будет хорошо, если по части из них под благовидным предлогом прекратятся любые телодвижения… – пояснил Корнач. – Но сейчас меня интересует ваше согласие или… – Генерал сделал паузу, нахмурился, но не договорил оборванную фразу. – А детали можно будет обсудить позднее – не здесь и не сейчас. Для этого требуются время и условия. Единственное, что могу обещать, не сходя с места, – новые легальные, а не «липовые» документы, правдоподобную во всех отношениях легенду и возможность максимальной, я повторяю – максимальной самостоятельности в рамках основной задачи! Ну, и… может, еще слишком рано упоминать о деньгах, и все же… Даже если забыть о ваших сбережениях из э т о й жизни, в отличие от коллег из СОБРа, нуждаться вы не будете однозначно. Особый отдел ГРУ – это не милиция, другие задачи, другие возможности. Вот в общих чертах суть нашего с полковником предложения. Решать, разумеется, вам.
Олег Брюсов
Спецназовцы
Слава богу, в отличие от бандитов, эти кондовые служаки, бог весть сколько проторчавшие неподалеку, в салоне припаркованной где-то рядом машины, и получившие долгожданное сообщение по рации от наблюдателя о прибытии объекта, хоть дали возможность посидеть в одиночестве перед могилками.
Что ж, и на том спасибо. На их месте начисто лишенные каких-либо сантиментов мокрушники вряд ли бы стали ждать с исполнением заочно вынесенного приговора…
– Хотелось бы сказать вам «добрый вечер», майор, но, думаю, в данной ситуации это выглядело бы не слишком уместно, – остановившись у приоткрытой калитки, спокойно произнес один из незнакомцев, не без интереса разглядывая Северова.
Неизвестный мужчина выглядел на пятьдесят пять. Лицо скуластое, моложавое, простое. Брови и волосы едва тронуты сединой.
Второй был лет на десять моложе, выше ростом и худее. Во всем его облике отчетливо просматривалась сила до поры сжатой, готовой к молниеносным решительным действиям, стальной пружины.
– Думаю, вы уже догадались, кто мы такие, но на всякий случай представлюсь, – продолжал скуластый, протянув раскрытую ксиву в красной обложке. – Моя фамилия Корнач, генерал-майор ФСБ. А со мной, – он указал рукой на спутника, – полковник Гайтанов, ГРУ…
Сергей Северов тут же вперил в гээрушника пристальный взгляд.
– Прием, как видите, на высшем уровне, без черных масок и грозных окриков спецназа за спиной. Мы ведь – профессионалы, майор, умеем обходиться без нужного в определенных ситуациях антуража, верно?!
– Пожалуй… – Секунду помедлив, Ворон отпустил рукоятки стволов и вытащил руки из карманов. – Что вам от меня нужно?
– Вопрос, что называется, в самую точку, – убрав удостоверение, деловито кивнул генерал. – Как вы уже, наверное, поняли, майор, ни арестовывать вас, ни надевать наручники, ни везти куда бы то ни было мы с полковником пока не собираемся. Хотя оснований, сами знаете, хватило бы на десятерых Червонцев. Был такой деятель невидимого фронта, по фамилии Мадуев… У нас, если хотите, есть к вам деловое предложение. Кажется, вы уже посидели возле могилок, помянули супругу с дочуркой? Думаю, теперь мы можем спокойно прогуляться… Поверьте, нам есть что обсудить без свидетелей. Например, поговорить про то, как воюет в Чечне ваш сын-разведчик… Отличный боец, между прочим! На днях, будучи захвачен в плен, сумел завалить самого полевого командира Абдурахмана, которого вся контора полковника Гайтанова разыскивала по горам аж с прошлой осени…
Генерал скосил взгляд на поджарого офицера спецназа и тут же вернул его обратно, предусмотрительно вытянув руку, как только заметил угрожающе дрогнувшие скулы на лице Ворона:
– Брэк! Без поспешных выводов, Сергей Николаевич, с парнем все в полном порядке! Жив-здоров, лежит в госпитале, лечит легкое ранение, так что скоро наверняка увидитесь! К нашему разговору сержант Северов имеет лишь косвенное отношение, и уж тем более он не заложник, о чем вы наверняка только что подумали грешным делом…
«И как можно верить таким засранцам! – скривил губы Ворон, имевший полную информацию о допросе сына. – Видимо, спецы полагают, что мне ничего об этом не известно. Вот и гонят туфту».
– Давайте, ей-богу, выйдем на дорожку, а то здесь, среди гранитных памятников и покосившихся крестов, беседовать как-то неловко!..
Корнач приглашающе вытянул руку в сторону аллеи и, не дожидаясь согласия Сергея, первым двинулся с места, ступая по оставленным Северовым следам.
Ворон, при упоминании сына крепко сжавший зубы, прикрыл калитку, накинул на нее крючок и направился следом за Корначом.
Гээрушник двигался чуть левее, профессионально держа поле обзора.
Корнач, первым вышедший на аллею, нагнулся, отряхнул брюки от налипшего снега, подождал, пока Ворон и Гайтанов поравняются с ним, и сказал:
– Давайте, майор, не будем тратить время на пустые фразы. Перейдем сразу к делу?
– Давайте перейдем, – сурово глядя из-под бровей, эхом отозвался Северов.
Из нависшей над кладбищем хмурой тучи, сквозь дыру в которой проглядывала любопытная луна, вдруг крупными хлопьями повалил снег. Видимость сразу упала до трех – пяти метров, без сомнения лишив засевшего неподалеку снайпера возможности точно прицелиться из оптики.
Для Сергея это был хоть и небольшой – квадрат наверняка оцеплен, – но все-таки теоретический шанс быстро разделаться с парламентерами и с боем вырваться из западни. Но он решил все-таки выслушать генерала…
– Если говорить откровенно, то я поддерживаю ваш выбор, – сухо сказал Корнач, умышленно или нет, но бредя в противоположную от Центральной аллеи сторону. – Если закон не дает нам права действовать адекватно угрозе для общества, нужно искать другие варианты решения проблемы. Собаке – собачья смерть, и это не я придумал! Это древняя мудрость, проверенная на практике десятками поколений!.. Однако я всегда выступал за то, чтобы в любом деле был порядок. Самодеятельность, особенно в вопросах ликвидации авторитетов, против которых бессилен суд, не только опасна, но и вредна. Это как военная стратегия – удар нужно нанести именно в тот момент, когда он произведет максимальный эффект. Надеюсь, Сергей Николаевич, вы читали книгу Богомолова «Момент истины», этот супербоевик про работу Смерша, советского спецназа, во время Великой Отечественной войны?!
– Давно, еще в юности, – помедлив, ответил Ворон, выжидающе взглянув на генерала, ненавязчиво старающегося разрядить нервозную обстановку вовлечением собеседника в диалог не по существу.
– Значит, помните, что говорил чистильщик Таманцев молодому лейтенанту Блинову: «Важно не просто ликвидировать агента врага и не просто заставить его сдать агентуру! Парашютистов, с отличием окончивших разведшколу в Кенигсберге, несколько тысяч. Одним больше – одним меньше, для немцев это не великая потеря. Чистильщик должен любой ценой вынудить агента участвовать в радиоигре против абвера и тем самым нанести фрицам несравненно больше вреда, чем войсковое уничтожение целого батальона СС!» Это не устарело и сегодня, и вообще никогда не устареет. Понимаете, о чем я веду речь?!
Северов, поиграв скулами, промолчал, дав возможность спецу высказаться полностью.
– Неужели вы не устали, майор, жить как беглый преступник, от рассвета до рассвета?! – впервые вмешался в разговор полковник Гайтанов. Он неожиданно заступил на шаг вперед, остановился посреди аллеи, развернувшись напряженным лицом к Ворону. – Или вам мало тех денег, которые вы заработали на ликвидациях отморозков и прочей мрази?! Да-да, я знаю, вы – не киллер, в традиционном, узком, понимании этого слова! – упреждающе поморщился гээрушник. – И все же то, чем вы занимались, приносило вам неплохой доход! Сколько вам еще нужно денег? Миллион, два миллиона?
– Для меня деньги ничего не значат, – повысив тон, произнес не привыкший к такому вызывающему обращению Ворон, сжав губы в прямую линию и с ненавистью посмотрев на жилистого чернявого полковника, которому явно не по душе пришлись окольные разговоры генерала.
– Остыньте оба, я вас умоляю! Нет необходимости доказывать очевидное! – устало поморщился генерал, переведя взгляд с Гайтанова на застывшего, словно перед броском, Ворона. – Полковник излишне эмоционален, привык к конкретике, но в целом абсолютно прав. Все, что вы, майор, творите последние три года, – полный беспредел, но если подумать – в сути своей мало расходится с тем, что делаем мы, я имею в виду ФСБ и ГРУ… Вся соль в методах. Мне понятна ваша мотивация – месть за смерть близких, но ведь Пегас и его быки уже давно кормят рыб на дне Финского залива! А абстрактная цель завалить как можно больше бакланов, ломом подпоясанных… очень смахивает на навязчивую идею, уж не обижайтесь… Как и вы, мы с полковником Гайтановым убеждены в необходимости применения специальных операций, выходящих за рамки вечно не успевающей за реалиями бытия буквы закона! Взять, к примеру, полнейший бред правителей – ради взяток от Запада, стыдливо именуемых кредитами, отменивших смертную казнь на фоне многократного увеличения количества тяжких преступлений и преступности в целом!.. Но если мыслить вашими категориями, то для восстановления справедливости стоит перебить всех депутатов Госдумы, проголосовавших «за», авось новые и возродят столь необходимую в качестве последнего сдерживающего фактора «вышку»?!
– Возможно, от ликвидации некоторых круглозадых «газовиков», крикливых «юристов» и «рыжих кардиналов» воздух России действительно стал бы гораздо чище, – бросил Ворон. – Однако помнится, вы упоминали о конкретных предложениях, генерал.
– Я предлагаю вам, майор, забыть о существовании в параллельном мире и снова стать тем, кем вы были, – офицером специального отряда, на сей раз уже не милиции, а ГРУ! Это – если очень коротко…
– Нам нужны люди вашего интеллекта, опыта, уровня подготовки и, если хотите, даже мотивации, – снова вступил в разговор полковник Гайтанов. – Таких очень не много, и моя мечта, как офицера, собрать хотя бы часть из них вместе, в один кулак!.. Когда я разговаривал с вашим сыном, – взглянув прямо в зрачки Ворона, продолжил полковник, – и рассказал ему о нашем решении предложить вам службу в ГРУ, он сказал дословно следующее: «Если отец согласится, я тоже попрошусь к вам…»
– Иван действительно так сказал? – с легкой иронией отозвался Ворон. – Или это один из ваших методов убеждения и вербовки?!
– Надеюсь, вы не считаете меня лгуном… – вполне внешне естественно возмутился Гайтанов. – Вы действительно нужны нам, майор. Все деньги, связи и прочее имущество, которыми вы на данный момент владеете, нас не интересуют. Единственное, пожалуй, что от вас потребуется, это указать полный список авторитетов, которых вы ликвидировали. Плюс – краткое изложение основных этапов вашей теневой жизни за последние годы, с момента официальной гибели…
– Многие громкие «заказухи» находятся на расследовании в ФСБ, и будет хорошо, если по части из них под благовидным предлогом прекратятся любые телодвижения… – пояснил Корнач. – Но сейчас меня интересует ваше согласие или… – Генерал сделал паузу, нахмурился, но не договорил оборванную фразу. – А детали можно будет обсудить позднее – не здесь и не сейчас. Для этого требуются время и условия. Единственное, что могу обещать, не сходя с места, – новые легальные, а не «липовые» документы, правдоподобную во всех отношениях легенду и возможность максимальной, я повторяю – максимальной самостоятельности в рамках основной задачи! Ну, и… может, еще слишком рано упоминать о деньгах, и все же… Даже если забыть о ваших сбережениях из э т о й жизни, в отличие от коллег из СОБРа, нуждаться вы не будете однозначно. Особый отдел ГРУ – это не милиция, другие задачи, другие возможности. Вот в общих чертах суть нашего с полковником предложения. Решать, разумеется, вам.
Олег Брюсов
Тяжеленные ворота ГУВД открылись, и вся троица – Карим Лерой, адвокат Свербицкий и шеф секьюрити наркодельца Брюсов – двинулась к автостоянке.
Здесь, договорившись встретиться с Нигерийцем на следующий день, дабы обсудить программу дальнейших действий против возможных репрессивных акций «органов», Свербицкий юркнул в свой «мерседес».
Олег Брюсов расположился за рулем «линкольна», а его шеф – на заднем сиденье.
– А где охрана, Брюс? – несколько обеспокоенно заерзал на своем месте наркоторговец, озираясь по сторонам. – И почему нет моего личного шофера?
– Охрана рядом, босс. – Олег сделал успокаивающий жест рукой в сторону стоящих в сотне метров от них парочки «гранд-чероки». – Она присоединится к нам, как только мы отъедем от автостоянки. А что касается вашего шофера… Я подумал – вы, наверно, сгораете от нетерпения задать мне несколько вопросов наедине, поэтому решил сам отвезти вас до резиденции.
Шеф секьюрити запустил двигатель.
– Это верно, Брюс. Настоящая загадка, как вам удалось добиться моего освобождения. – Ниггер расплылся в улыбке. – После подставы с «коксом» я думал, что нескоро выберусь из ментовки.
Но Брюсов не спешил с объяснениями и не трогался с места. Он подмигнул Нигерийцу, уловив его взгляд в зеркале заднего вида.
– Наверно, исстрадались в камере, босс. Может быть, сигаретку с «травкой» или что посерьезнее?
Главный охранник вынул из кармана и, обернувшись, протянул наркодельцу и наркоману небольшую черную кожаную коробочку.
Тот взял ее в руки, приоткрыл – там оказались две дозы кокаина.
– Ну, Брюс… – прочувственно протянул Нигериец. – Ты всегда знаешь, что следует делать.
Он немедленно закатал в нос одну дозу, а посидев пару минут – и вторую.
Телохранитель наркобарона, он же – майор госбезопасности Олег Брюсов, плавно тронул машину с места.
Его внедрили в окружение Карима Лероя полтора года назад. За это время из простого охранника Олег «дорос» до шефа секьюрити.
Блистательную карьеру Брюсова обеспечила ФСБ, устраивая ловкие инсценировки покушения на Нигерийца, в которых Олег, «ликвидируя» нападавших, становился главным героем эпизода.
Но за долгие месяцы прислуживания гомосеку и наркоману майор госбезопасности буквально извелся, исстрадался душой. Ведь как ни подчеркивал он ежеминутно чувство собственного достоинства, все равно, находясь в услужении у законченного мерзавца, приходилось постоянно испытывать чувство унижения.
Выходя на контакт с Корначом, Олег едва ли не слезно умолял его ускорить окончание операции.
Но у генерала имелись резонные возражения. Ведь не достигнута, в сущности, ни одна из целей внедрения майора в окружение Нигерийца: против него не собрано серьезных улик и до сих пор неизвестно, кто, на каком уровне и в каких структурах прикрывает наркодельца.
И это было действительно так. Доверяя главному телохранителю во всем, что касалось его личной безопасности, Карим Лерой ни в малейшей степени не допускал шефа секьюрити до каких-либо дел, связанных с наркобизнесом.
Так, выезжая на контакты с некими высокими чинами, обеспечивающими ему прикрытие, на одну из своих засекреченных баз, он никогда не брал с собой ни Олега, ни находящуюся под командованием Брюсова охрану из русских.
Для таких акций имелись специальные секьюрити, которые не подчинялись не только Брюсову, но даже самому Нигерийцу. Они находились под прямой юрисдикцией афро-американского наркосиндиката, смотрящим от которого по Питеру был Карим Лерой.
Боссы синдиката строго следили за тем, чтобы не прошла утечка информации об их связях с российскими коррумпированными чиновниками и ментами, и разрешали использовать Нигерийцу во время приватных встреч с купленными госдеятелями только тех охранников, которые прибыли в Санкт-Петербург непосредственно из Цюриха, где располагалась штаб-квартира наркодельцов.
Поэтому для майора Брюсова явился откровением телефонный звонок Веселого Роджера, как назвал себя, по всей видимости, некий крупный питерский криминальный авторитет. Звонок – из которого следовало, что генерал-лейтенант с Лубянки Зайцев со своим замом прикрывали торговца наркотой.
Что касается «крыши» Нигерийца в городском УБНОНе, то Олег нисколько не сомневался, что она существует. Тем более и сам Лерой, находясь как-то под очень сильным кайфом, намекнул об этом.
Подполковник Трегубов в связи с данным обстоятельством вызывал у Брюсова самые серьезные подозрения. Подозрения – но и только. Никакого компромата на начальника питерского УБНОНа Олег не имел.
В конечном счете майор Брюсов уговорил Корнача пойти на подставу, с ее помощью арестовать Нигерийца и колоть его по всем пунктам путем спецприемов в изоляторе ФСБ.
Генерал за неимением лучшего согласился.
Брюсов также настоял, памятуя о своих подозрениях, чтобы операцией по задержанию наркодельца командовал капитан Дреев, а не подполковник Трегубов.
Когда Карим Лерой оказался наконец за решеткой, Олег Брюсов испытал колоссальное, ни с чем не сравнимое чувство облегчения – закончился все-таки многомесячный марафон его мучительных унижений.
И вдруг стало известно, что в запаске джипа Нигерийца обнаружен вовсе не «кокс», а безобидный медицинский препарат. И еще одна потрясающая новость – капитан Дреев застрелен подполковником Трегубовым в порядке самозащиты…
Реальная картина происшедшего была Олегу Брюсову кристально ясна, как на экране цифрового телевизора. Стало совершенно очевидно, что Трегубов – человек Лероя. Подполковник подменил наркотик и просто-напросто расстрелял Валеру Дреева – узнавшего, конечно, об этой подмене – под более-менее благовидным предлогом.
Майор бросился звонить Корначу и изложил ему свою версию событий.
Генерал уныло согласился с Олегом, но сказал, что доказать преступные действия Трегубова, похоже, будет очень трудно, если вообще реально. Пока можно только освободить от должности начальника УБНОНа на время проведения служебного расследования. Нигерийца же придется выпустить на свободу, а самому майору Брюсову надо продолжить службу у наркобарона.
Олег молча выслушал генерала и по-военному четко ответил: «Есть». Он понимал, что возражать бесполезно. Но он понимал и другое – работать у Нигерийца больше не сможет.
Майор с содроганием вспомнил последнюю оргию ниггера с двумя русскими мальчишками десяти и двенадцати лет, доставленными из борделя чечена Вахи. По распоряжению гомика-босса Брюсов лично прислуживал ему, подавая то полотенце, то прохладительные напитки, то еще какую-нибудь херню, пока Нигериец засовывал русоголовым пацанам во все возможные места свой немыслимо темный, с различными пигментными оттенками, взбугренный фаллос.
И Олег Брюсов решил – все, точка. Наркобарона он просто-напросто ликвидирует и на этом закончит службу в ФСБ.
Сейчас Олег Брюсов рассуждал примерно так же, как в свое время его сослуживец по Афгану Сергей Северов (о чем сам Брюсов, конечно, не знал), решивший собственной рукой уничтожать преступников, раз до них нет никакого дела закону. И очень может быть, в этот момент в Питере рождался второй Ворон…
– Так как все же удалось вызволить меня? – подал голос заметно окосевший Нигериец.
– Благодаря подполковнику Трегубову. – Олег бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида и заметил, как губы наркодельца расплылись в улыбке. – Я попросил его подменить «кокс» на борную кислоту.
Нигериец покивал головой:
– Ох, и хитрый ты, Брюс. Все-таки пронюхал о моих связях с Трегубовым.
– Я же бывший разведчик, босс. – Олег тоже изобразил на своем лице подобие улыбки. – Как видите, моя бывшая профессия пригодилась. Ведь если бы я не нажал на Трегубова, сам бы он ни хрена не сделал для вашего спасения.
Лерой опять кивнул головой и погрузился в наркотический кайф.
«Ну, вот и все, – устало подумал Олег. – Я узнал то, что надо».
Только для того чтобы добиться от Нигерийца подтверждения его особых отношений с Трегубовым, майор Брюсов и затеял эту небольшую операцию. Он приказал охране оставить его наедине с Лероем в «линкольне» и угостил шефа «коксом», смешанным со специальным психостимулятором, действующим аналогично популярной в ФСБ «сыворотке правды».
Сейчас Олег отвезет наркоторговца в его резиденцию и покинет ее навсегда.
А Карим Лерой умрет.
Брюсову, правда, не удалось достать какой-либо внесписочный препарат ФСБ, отправляющий клиента на тот свет с характерными признаками сердечного приступа и не оставляющий в организме покойника никаких следов. У Корнача такой препарат, понятно, не спросишь, – вот «сыворотку правды», пожалуйста, – а друзей в спецлаборатории местного УФСБ у Олега не было.
Но майор уже не боялся своей демаскировки – ему более не служить ни в «органах», ни у Лероя.
Поэтому, зная, где находится заветный ящичек Нигерийца с марихуаной и кокаином, бывший диверсант попросту заминировал его.
Теперь, когда ниггер полезет за наркотой – что абсолютно неизбежно, – его разорвет на столько частей, что их не склеишь даже для похорон подонка в открытом гробу.
Очередь была за подполковником Трегубовым…
Здесь, договорившись встретиться с Нигерийцем на следующий день, дабы обсудить программу дальнейших действий против возможных репрессивных акций «органов», Свербицкий юркнул в свой «мерседес».
Олег Брюсов расположился за рулем «линкольна», а его шеф – на заднем сиденье.
– А где охрана, Брюс? – несколько обеспокоенно заерзал на своем месте наркоторговец, озираясь по сторонам. – И почему нет моего личного шофера?
– Охрана рядом, босс. – Олег сделал успокаивающий жест рукой в сторону стоящих в сотне метров от них парочки «гранд-чероки». – Она присоединится к нам, как только мы отъедем от автостоянки. А что касается вашего шофера… Я подумал – вы, наверно, сгораете от нетерпения задать мне несколько вопросов наедине, поэтому решил сам отвезти вас до резиденции.
Шеф секьюрити запустил двигатель.
– Это верно, Брюс. Настоящая загадка, как вам удалось добиться моего освобождения. – Ниггер расплылся в улыбке. – После подставы с «коксом» я думал, что нескоро выберусь из ментовки.
Но Брюсов не спешил с объяснениями и не трогался с места. Он подмигнул Нигерийцу, уловив его взгляд в зеркале заднего вида.
– Наверно, исстрадались в камере, босс. Может быть, сигаретку с «травкой» или что посерьезнее?
Главный охранник вынул из кармана и, обернувшись, протянул наркодельцу и наркоману небольшую черную кожаную коробочку.
Тот взял ее в руки, приоткрыл – там оказались две дозы кокаина.
– Ну, Брюс… – прочувственно протянул Нигериец. – Ты всегда знаешь, что следует делать.
Он немедленно закатал в нос одну дозу, а посидев пару минут – и вторую.
Телохранитель наркобарона, он же – майор госбезопасности Олег Брюсов, плавно тронул машину с места.
Его внедрили в окружение Карима Лероя полтора года назад. За это время из простого охранника Олег «дорос» до шефа секьюрити.
Блистательную карьеру Брюсова обеспечила ФСБ, устраивая ловкие инсценировки покушения на Нигерийца, в которых Олег, «ликвидируя» нападавших, становился главным героем эпизода.
Но за долгие месяцы прислуживания гомосеку и наркоману майор госбезопасности буквально извелся, исстрадался душой. Ведь как ни подчеркивал он ежеминутно чувство собственного достоинства, все равно, находясь в услужении у законченного мерзавца, приходилось постоянно испытывать чувство унижения.
Выходя на контакт с Корначом, Олег едва ли не слезно умолял его ускорить окончание операции.
Но у генерала имелись резонные возражения. Ведь не достигнута, в сущности, ни одна из целей внедрения майора в окружение Нигерийца: против него не собрано серьезных улик и до сих пор неизвестно, кто, на каком уровне и в каких структурах прикрывает наркодельца.
И это было действительно так. Доверяя главному телохранителю во всем, что касалось его личной безопасности, Карим Лерой ни в малейшей степени не допускал шефа секьюрити до каких-либо дел, связанных с наркобизнесом.
Так, выезжая на контакты с некими высокими чинами, обеспечивающими ему прикрытие, на одну из своих засекреченных баз, он никогда не брал с собой ни Олега, ни находящуюся под командованием Брюсова охрану из русских.
Для таких акций имелись специальные секьюрити, которые не подчинялись не только Брюсову, но даже самому Нигерийцу. Они находились под прямой юрисдикцией афро-американского наркосиндиката, смотрящим от которого по Питеру был Карим Лерой.
Боссы синдиката строго следили за тем, чтобы не прошла утечка информации об их связях с российскими коррумпированными чиновниками и ментами, и разрешали использовать Нигерийцу во время приватных встреч с купленными госдеятелями только тех охранников, которые прибыли в Санкт-Петербург непосредственно из Цюриха, где располагалась штаб-квартира наркодельцов.
Поэтому для майора Брюсова явился откровением телефонный звонок Веселого Роджера, как назвал себя, по всей видимости, некий крупный питерский криминальный авторитет. Звонок – из которого следовало, что генерал-лейтенант с Лубянки Зайцев со своим замом прикрывали торговца наркотой.
Что касается «крыши» Нигерийца в городском УБНОНе, то Олег нисколько не сомневался, что она существует. Тем более и сам Лерой, находясь как-то под очень сильным кайфом, намекнул об этом.
Подполковник Трегубов в связи с данным обстоятельством вызывал у Брюсова самые серьезные подозрения. Подозрения – но и только. Никакого компромата на начальника питерского УБНОНа Олег не имел.
В конечном счете майор Брюсов уговорил Корнача пойти на подставу, с ее помощью арестовать Нигерийца и колоть его по всем пунктам путем спецприемов в изоляторе ФСБ.
Генерал за неимением лучшего согласился.
Брюсов также настоял, памятуя о своих подозрениях, чтобы операцией по задержанию наркодельца командовал капитан Дреев, а не подполковник Трегубов.
Когда Карим Лерой оказался наконец за решеткой, Олег Брюсов испытал колоссальное, ни с чем не сравнимое чувство облегчения – закончился все-таки многомесячный марафон его мучительных унижений.
И вдруг стало известно, что в запаске джипа Нигерийца обнаружен вовсе не «кокс», а безобидный медицинский препарат. И еще одна потрясающая новость – капитан Дреев застрелен подполковником Трегубовым в порядке самозащиты…
Реальная картина происшедшего была Олегу Брюсову кристально ясна, как на экране цифрового телевизора. Стало совершенно очевидно, что Трегубов – человек Лероя. Подполковник подменил наркотик и просто-напросто расстрелял Валеру Дреева – узнавшего, конечно, об этой подмене – под более-менее благовидным предлогом.
Майор бросился звонить Корначу и изложил ему свою версию событий.
Генерал уныло согласился с Олегом, но сказал, что доказать преступные действия Трегубова, похоже, будет очень трудно, если вообще реально. Пока можно только освободить от должности начальника УБНОНа на время проведения служебного расследования. Нигерийца же придется выпустить на свободу, а самому майору Брюсову надо продолжить службу у наркобарона.
Олег молча выслушал генерала и по-военному четко ответил: «Есть». Он понимал, что возражать бесполезно. Но он понимал и другое – работать у Нигерийца больше не сможет.
Майор с содроганием вспомнил последнюю оргию ниггера с двумя русскими мальчишками десяти и двенадцати лет, доставленными из борделя чечена Вахи. По распоряжению гомика-босса Брюсов лично прислуживал ему, подавая то полотенце, то прохладительные напитки, то еще какую-нибудь херню, пока Нигериец засовывал русоголовым пацанам во все возможные места свой немыслимо темный, с различными пигментными оттенками, взбугренный фаллос.
И Олег Брюсов решил – все, точка. Наркобарона он просто-напросто ликвидирует и на этом закончит службу в ФСБ.
Сейчас Олег Брюсов рассуждал примерно так же, как в свое время его сослуживец по Афгану Сергей Северов (о чем сам Брюсов, конечно, не знал), решивший собственной рукой уничтожать преступников, раз до них нет никакого дела закону. И очень может быть, в этот момент в Питере рождался второй Ворон…
– Так как все же удалось вызволить меня? – подал голос заметно окосевший Нигериец.
– Благодаря подполковнику Трегубову. – Олег бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида и заметил, как губы наркодельца расплылись в улыбке. – Я попросил его подменить «кокс» на борную кислоту.
Нигериец покивал головой:
– Ох, и хитрый ты, Брюс. Все-таки пронюхал о моих связях с Трегубовым.
– Я же бывший разведчик, босс. – Олег тоже изобразил на своем лице подобие улыбки. – Как видите, моя бывшая профессия пригодилась. Ведь если бы я не нажал на Трегубова, сам бы он ни хрена не сделал для вашего спасения.
Лерой опять кивнул головой и погрузился в наркотический кайф.
«Ну, вот и все, – устало подумал Олег. – Я узнал то, что надо».
Только для того чтобы добиться от Нигерийца подтверждения его особых отношений с Трегубовым, майор Брюсов и затеял эту небольшую операцию. Он приказал охране оставить его наедине с Лероем в «линкольне» и угостил шефа «коксом», смешанным со специальным психостимулятором, действующим аналогично популярной в ФСБ «сыворотке правды».
Сейчас Олег отвезет наркоторговца в его резиденцию и покинет ее навсегда.
А Карим Лерой умрет.
Брюсову, правда, не удалось достать какой-либо внесписочный препарат ФСБ, отправляющий клиента на тот свет с характерными признаками сердечного приступа и не оставляющий в организме покойника никаких следов. У Корнача такой препарат, понятно, не спросишь, – вот «сыворотку правды», пожалуйста, – а друзей в спецлаборатории местного УФСБ у Олега не было.
Но майор уже не боялся своей демаскировки – ему более не служить ни в «органах», ни у Лероя.
Поэтому, зная, где находится заветный ящичек Нигерийца с марихуаной и кокаином, бывший диверсант попросту заминировал его.
Теперь, когда ниггер полезет за наркотой – что абсолютно неизбежно, – его разорвет на столько частей, что их не склеишь даже для похорон подонка в открытом гробу.
Очередь была за подполковником Трегубовым…
Спецназовцы
– Надеюсь, мы смогли убедить вас, майор. – Гайтанов сдержанно улыбнулся, на секунду положил руку Ворону на плечо, но, взглянув в его глаза, тут же убрал. – Профессионалы должны держаться друг друга. А если уж совсем по-простому… – вздохнул, словно собираясь с силами, полковник. – Кончай ты херней заниматься, земляк. Я хочу предложить тебе с твоим парнем серьезную работу для настоящих мужиков, умеющих не только стрелять, драться, но и думать на три хода вперед! Ей-богу, понравился мне твой пацан.
– Ну, если мы уже перешли на «ты», – сдержанно поджал губы Корнач, – то я тоже скажу прямо, без обиняков. Мочить уродов нужно, но лучше это делать красиво, после предварительной подготовки по всем направлениям и обладая широкими агентурными данными. Это как в русской сказке про царя и сыновей – один прут сломать легко, а целый веник – невозможно. Соглашайтесь, майор, и… поедем. Для начала отметим по-мужски такое знаменательное событие – нашего полку прибыло! А заодно придумаем, как грозному Ворону теперь называться. Любопытное занятие, скажу я вам, придумывать себе имя-отчество! Чего только не бывает в жизни…
– По-моему, вы сильно торопитесь, я еще ничего не решил, – вдруг холодно, чеканя каждое слово, заявил Северов. На самом деле он все решил для себя уже давно – когда стал Вороном. И с той поры только еще более утвердился в правильности своего выбора. – У меня остался последний вопрос – я до сих пор свободен и могу прямо сейчас развернуться и уйти? Или периметр блокирован «масками», а ваш снайпер с прибором ночного видения вот уже полчаса держит меня на прицеле?.. Очень удобно для тихого исчезновения, свидетелей нет, к тому же далеко нести не придется… А официально меня уже почти три года не существует! Вот она, моя могила! – И Северов резко ткнул пальцем за спину, где осталась кованая черная ограда.
Судя по недобро сверкнувшим глазам и вздувшейся, запульсировавшей на виске Гайтанова вене, дерзкие слова Ворона заметно охладили его вспыхнувший было в отношении исхода переговоров осторожный оптимизм.
На несколько томительных секунд на Рябиновой аллее Южного кладбища повисла гнетущая пауза.
Только с основательно потемневшего неба, с тихим шелестом ложась на землю, растущие вдоль дорожки кусты и могильные камни, продолжал падать пушистый снег. Еще десять – пятнадцать минут, и вокруг опустится непроглядный мрак…
Генерал ФСБ наконец нарушил зловещую кладбищенскую тишину:
– Мы здесь не одни, это верно… Но если, выслушав наше предложение, вы хотите идти, вас никто останавливать не станет. – Корнач говорил хмуро, с заметным сожалением. – И я не собираюсь вас больше уговаривать, вы не девушка, а я, простите, не курсант. Только помните – тысячи отличных спецназовцев из «Грома», «Витязя», «Росича» и других боевых подразделений, не говоря уже о милицейских «черных масках», даже мечтать не могут о том, что однажды их примут, как равных, в самую закрытую от посторонних глаз и самую могущественную спецслужбу страны – ГРУ! А вам стоит лишь сказать слово…
– Кажется, майор уже решил. Он хочет снова стать вечным беглецом, – с вызовом вставил Гайтанов, с прищуром разглядывая Сергея.
– Ну, если так… не вижу смысла вас задерживать, – не дождавшись ответа на реплику коллеги, сухо поставил точку Корнач. – Однако, если передумаете, – он протянул Сергею карточку, – трое суток в вашем распоряжении. Потом – все, вопрос снимается. И гарантировать, что наша следующая встреча, если таковая случится, будет столь же неофициальной, как сегодняшняя, увы, не могу…
Постояв несколько секунд, Ворон, так никак и не прокомментировав последние слова спецов, развернулся и, не вынимая рук из карманов куртки, сквозь падающую с неба снежную пелену пружинистой походкой направился прочь от провожающих его взглядом офицеров.
Против снайпера Северов был бессилен, но, если генерал блефовал и ему не дадут спокойно сесть в машину и уехать, попытаются арестовать, он готов дорого продать свою жизнь.
Война – так война. Тот, кто тебя продал, уже не носит погон и не принадлежит к своим или чужим. Он – враг…
В этот момент, как будто восстав из могил, Сергея окружил отряд из восьми спецназовцев питерского УФСБ. Они были не в камуфляже и черных масках, как обычно, а в белых маскхалатах с капюшонами. В руках бойцы держали «АКСУ».
Северов мгновенно выхватил оба «стечкина» и бросил ненавидящий взгляд в сторону «парламентеров». Те уже успели занять безопасные позиции за двумя большими надгробиями.
– Бросай оружие, Северов! – раздался командный баритон генерала. – Пойдем к нам, в контору. Там обо всем спокойно, по-хорошему договоримся!
– Нет! Он пойдет со мной! – услышал Корнач за своей спиной срывающийся голос.
Генерал обернулся.
Увиденное ужаснуло его…
– Ну, если мы уже перешли на «ты», – сдержанно поджал губы Корнач, – то я тоже скажу прямо, без обиняков. Мочить уродов нужно, но лучше это делать красиво, после предварительной подготовки по всем направлениям и обладая широкими агентурными данными. Это как в русской сказке про царя и сыновей – один прут сломать легко, а целый веник – невозможно. Соглашайтесь, майор, и… поедем. Для начала отметим по-мужски такое знаменательное событие – нашего полку прибыло! А заодно придумаем, как грозному Ворону теперь называться. Любопытное занятие, скажу я вам, придумывать себе имя-отчество! Чего только не бывает в жизни…
– По-моему, вы сильно торопитесь, я еще ничего не решил, – вдруг холодно, чеканя каждое слово, заявил Северов. На самом деле он все решил для себя уже давно – когда стал Вороном. И с той поры только еще более утвердился в правильности своего выбора. – У меня остался последний вопрос – я до сих пор свободен и могу прямо сейчас развернуться и уйти? Или периметр блокирован «масками», а ваш снайпер с прибором ночного видения вот уже полчаса держит меня на прицеле?.. Очень удобно для тихого исчезновения, свидетелей нет, к тому же далеко нести не придется… А официально меня уже почти три года не существует! Вот она, моя могила! – И Северов резко ткнул пальцем за спину, где осталась кованая черная ограда.
Судя по недобро сверкнувшим глазам и вздувшейся, запульсировавшей на виске Гайтанова вене, дерзкие слова Ворона заметно охладили его вспыхнувший было в отношении исхода переговоров осторожный оптимизм.
На несколько томительных секунд на Рябиновой аллее Южного кладбища повисла гнетущая пауза.
Только с основательно потемневшего неба, с тихим шелестом ложась на землю, растущие вдоль дорожки кусты и могильные камни, продолжал падать пушистый снег. Еще десять – пятнадцать минут, и вокруг опустится непроглядный мрак…
Генерал ФСБ наконец нарушил зловещую кладбищенскую тишину:
– Мы здесь не одни, это верно… Но если, выслушав наше предложение, вы хотите идти, вас никто останавливать не станет. – Корнач говорил хмуро, с заметным сожалением. – И я не собираюсь вас больше уговаривать, вы не девушка, а я, простите, не курсант. Только помните – тысячи отличных спецназовцев из «Грома», «Витязя», «Росича» и других боевых подразделений, не говоря уже о милицейских «черных масках», даже мечтать не могут о том, что однажды их примут, как равных, в самую закрытую от посторонних глаз и самую могущественную спецслужбу страны – ГРУ! А вам стоит лишь сказать слово…
– Кажется, майор уже решил. Он хочет снова стать вечным беглецом, – с вызовом вставил Гайтанов, с прищуром разглядывая Сергея.
– Ну, если так… не вижу смысла вас задерживать, – не дождавшись ответа на реплику коллеги, сухо поставил точку Корнач. – Однако, если передумаете, – он протянул Сергею карточку, – трое суток в вашем распоряжении. Потом – все, вопрос снимается. И гарантировать, что наша следующая встреча, если таковая случится, будет столь же неофициальной, как сегодняшняя, увы, не могу…
Постояв несколько секунд, Ворон, так никак и не прокомментировав последние слова спецов, развернулся и, не вынимая рук из карманов куртки, сквозь падающую с неба снежную пелену пружинистой походкой направился прочь от провожающих его взглядом офицеров.
Против снайпера Северов был бессилен, но, если генерал блефовал и ему не дадут спокойно сесть в машину и уехать, попытаются арестовать, он готов дорого продать свою жизнь.
Война – так война. Тот, кто тебя продал, уже не носит погон и не принадлежит к своим или чужим. Он – враг…
В этот момент, как будто восстав из могил, Сергея окружил отряд из восьми спецназовцев питерского УФСБ. Они были не в камуфляже и черных масках, как обычно, а в белых маскхалатах с капюшонами. В руках бойцы держали «АКСУ».
Северов мгновенно выхватил оба «стечкина» и бросил ненавидящий взгляд в сторону «парламентеров». Те уже успели занять безопасные позиции за двумя большими надгробиями.
– Бросай оружие, Северов! – раздался командный баритон генерала. – Пойдем к нам, в контору. Там обо всем спокойно, по-хорошему договоримся!
– Нет! Он пойдет со мной! – услышал Корнач за своей спиной срывающийся голос.
Генерал обернулся.
Увиденное ужаснуло его…