Страница:
– Бесплатный сыр… сам знаешь, где бывает, – вздохнул Костя. – По-моему, здесь воняет, и крепко. Твое дело, конечно, соглашаться или нет. Но я бы ни за какие бабки не стал связываться с этим куском дерьма. Неужели не въезжаешь? Это же мафия, Кент, оттуда так просто не уходят!..
– Ты за меня не волнуйся. Не пальцем деланый, секу поляну. К тому же другого выбора у меня все равно пока нет. Мне нужны деньги.
– Выбор всегда есть, – философски заметил Костя. – Ладно, и так уже на суточные чаевые с тобой наболтал. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Пусть эта бикса проваливает. А ты… в общем, держи меня в курсе. Будь.
– Пока. Я позвоню тебе домой завтра, ближе к обеду. Когда проспишься после ночи.
Костя промычал что-то вроде «да уж» и отключился. Я тоже нажал на кнопку, придал лицу невозмутимое выражение и, резко дернув за ручку, вышел из спальни в гостиную.
Милое создание по-прежнему сидело на диване, поджав под себя ноги и укутавшись теплым пледом до самого подбородка. Когда я положил трубку радиотелефона на базу, девушка осторожно спросила:
– Кто это был?
– Костя. Бармен из «Старого диктатора». Ты, наверняка, его видела вчера ночью, за стойкой. – Я сел на диван рядом с ней, скользнул взглядом по пустому стакану и многозначительно посмотрел в сторону открытого бара.
– Да, я его помню. Симпатичный молодой человек с родинкой на щеке, – сказала красавица. – А водки… пожалуй, я выпью еще чуть-чуть. Чтобы окончательно согреться. Ты поухаживаешь за мной, Дэник?
Она снова улыбнулась, и у меня сладко заныло в груди и что уж тут скрывать! – несколько ниже. Если когда-нибудь мы окажемся на «предельно малой дистанции», я, наверное, в тот же миг рехнусь от избытка гормонов в крови… Неужели это юное прелестное создание совсем недавно – может, всего несколько часов назад! – стонало, извивалось и кусало губы, лежа под дряблым, липким, поросшим густым курчавым волосом мафиози?!
Я вдруг поймал себя на мысли, что мне неприятно об этом думать. Что я, не имея на эту девочку никаких «прав», самым натуральным образом начинаю ревновать ее к бандитскому финансисту. Никогда раньше я не испытывал это странное, совершенно новое для меня чувство досады при мысли о «том, кто был раньше». Это было похоже на наваждение, на морок!!! У меня даже появилось опасение, что, глядя в эти бездонные, смеющиеся мне прямо в лицо глаза, я медленно, но фундаментально схожу с ума!!!
Костя прав, тысячу раз прав. Нужно гнать ее к чертовой матери, и – как можно скорее. Иначе я пропал.
Я разлил остатки водки по стаканам, и мы молча выпили. За месяцы регулярных посещений ночного клуба у меня уже успел выработаться и закрепиться условный рефлекс – с наступлением темноты организм настойчиво требовал алкоголя. Сегодняшний вечер не стал исключением, и вид пустой бутылки из-под «Финляндии» навевал грусть. Про оставшийся в баре джин «Бефитер» я даже не вспоминал – меня от него мутило даже с особенно тяжелого похмелья, когда доза для вправления мозгов была просто необходима. Я уже и не помнил, откуда у меня появилась эта бутылка и сколько времени она пылилась на зеркальной полке. Кажется, ее принес кто-то из гостей, на День защитника Отечества. Еще в феврале. Б-рр!
– Денис? – нарушила мои мысли шевельнувшаяся рядом гостья.
– Да?
– Может, я покажусь тебе слишком наглой… – деланно-робко начала маленькая бестия, – но… ведь еще не слишком поздно, верно? – Она многозначительно перевела взгляд с меня на пустой стакан в своей руке и опять улыбнулась. Я едва не возликовал от радости, поскольку ни за что не решился бы в ее присутствии рвануть за «догонкой», тем самым расписываясь в своем уже вполне сформировавшемся пристрастии к выпивке. Кому хочется признаваться женщине в том, что он – начинающий алкоголик? А так, если женщина просит, – совсем другое дело. Стало быть, продолжение следует. Нормальный ход.
– Хорошо, я схожу. Что тебе взять?
– Такой же клюквенной водки. Она действительно хорошо согревает. И, если можно, немного фруктов. По вечерам я ем только фрукты.
– Я вернусь через пять минут. Магазин в соседнем доме.
– Спасибо тебе, Кент… Знаешь, я ужасно вредная девушка и очень люблю, когда выполняют мои маленькие капризы. Это очень плохо, да? – И она, прямо как кукла Барби в исполнении телеведущей Дарьяловой, сделала огромные круглые глаза и принялась часто-часто хлопать длинными ресницами. Я невольно хмыкнул, настолько приколол меня этот заранее отрепетированный женский финт. В памяти сразу же всплыла строчка из старой песни группы «Машина времени»: «…И то и другое я видел не раз, кого ты хотел удивить?» Однако вслух я сказал совсем другое:
– Женщины все капризны, в той или иной мере. Ты – не исключение, – после чего вышел в прихожую, накинул куртку, взял зонт и захлопнул за собой дверь.
Лифт, как это частенько случается в домах царской постройки, стоял между третьим и четвертым этажами и не подавал признаков жизни. Из кабины слышались удары ногами в дверь, истеричные бабьи крики с просьбой вызвать ремонтников и непрерывный трезвон аварийного сигнала. Я не спеша – просто вдруг захотелось прогуляться под дождем, спокойно обдумать все происходящее и свои дальнейшие действия – спустился вниз, вышел на улицу и двинулся к недавно открытому финнами гастроному. Там побродил между забитых жратвой полок, положил в корзину поллитровку клюквенной водки, бумажный куль с виноградом, шоколадку с орехами, ветку бананов и пару похожих на гигантский волосатый крыжовник киви.
А потом окончательно сломался и сделал глупость – завернул в ларек на перекрестке и купил букет из пяти длинных красных роз. Конечно, наивно думать, что она сможет принести эти роскошные цветы в дом Браташа и избежать расспросов охаживающего ее «папика» о том, кто ей их преподнес. Но мне хотелось увидеть, как изумленно вспыхнут и лукаво сузятся ее глаза при виде такого недвусмысленного подарка. А дальше – будь что будет. Кому суждено быть повешенным – тот не утонет.
Запертая в сломанном лифте несчастная женщина по-прежнему билась в истерике и звала на помощь. Бедняжка… Поднявшись на свой этаж, я открыл дверь и как был, в ботинках, проскользнул в гостиную, держа в одной руке пакет с продуктами, а в другой – розы…
Малышка, укутавшись в плед, спала. Она дышала так ровно и спокойно, ее порозовевшее от тепла лицо было таким гладким и нежным, что я невольно залюбовался.
Господи, как совершенна иногда бывает природа! Ни один скульптор в мире при всем желании не смог бы слепить ничего подобного. Сложена она была просто идеально. И сейчас, в эту самую минуту, она находилась у меня дома и сладко сопела, как отогревшийся с мороза котенок, свернувшись в клубочек на моем диване.
Телевизор мерцал серыми всполохами – кассета с мультяшкой закончилась и успела перемотаться на начало. Я выключил видик и телевизор, тихо, чтобы не разбудить девушку, забрал со стола сигареты и зажигалку, щелкнул выключателем и прошел на кухню. Гостиная погрузилась в зеленоватый полумрак. Единственным источником света оставался аквариум с неспешно плавающими в нем разноцветными рыбками.
Я уселся на кухне, открыл бутылку с водкой, нарезал извлеченный из холодильника сморщенный лимон, закурил сигарету и, облокотившись на стол, стал думать, что мне делать дальше. Часы на стене показывали без четверти десять. Я решил, что дам ей поспать ровно час, а потом, если буду в состоянии сесть за руль, отвезу куда-нибудь поближе к особняку Браташа в Озерках. Накатив пару соток и выкурив три сигареты, я решил сходить в ванную, проверить висящие на полотенцесушителе вещи моей гостьи. Все они, за исключением до сих пор чуть влажных карманов на джинсах, оказались вполне готовы для ношения. Значит, малышке пора просыпаться и…
Мне ужасно не хотелось ее отпускать. Я, кажется, даже забыл о недавно кипевшем во мне желании. Мне хотелось только одного – сесть в мягкое кресло напротив дивана и в зеленоватом свете аквариума до самого утра любоваться самой красивой женщиной из всех, какие мне только встречались за тридцать лет жизни. Но это было, мягко говоря, чревато осложнениями. Одно дело – отогреть промокшего под дождем человека, а затем отправить его домой до наступления полуночи, и совсем другое – когда любовница одного из финансовых воротил северной столицы остается у тебя на всю ночь, даже под самым благовидным предлогом. Костя прав – во втором варианте уже не важно, спал ты с ней или играл в «крестики-нолики». Факт есть факт. И при неблагоприятном развитии ситуации он грозит мне потерей головы. Мне это надо?!
Я, как был – с сигаретой во рту и стаканом в руке, – прошел в комнату, опустился в кресло, некоторое время молча наблюдал за сладко спящим ангелочком, душа которого была для меня тайной за семью печатями, потом затушил окурок в тарелке, поставил пустой стакан на столик и, наклонившись, слегка потряс девушку за плечо:
– Э-эй!.. Пора ехать домой!.. Папочка будет очень сердиться, если малыш вовремя не ляжет в свою кроватку…
Она пошевелилась, медленно высвободила из-под пледа руки, потерла ладонями лицо, а потом вдруг перевернулась на другой бок и прошептала заспанным голосом:
– Дэник, миленький, можно я здесь посплю, а? Стас думает, что я сегодня ночую у мамы, так что ты не волнуйся. Ладно?.. – И тут же уснула опять.
Я посидел немного, переваривая услышанное, потом мысленно чертыхнулся, принес из кухни бутылку и снова наполнил стакан до самых краев. В конце концов не все так плохо, как кажется, успокаивал я себя, потягивая жгучий напиток. Если жирный хряк действительно думает, что она у родителей, тогда порядок. Какой смысл ей меня обманывать? Слишком серьезными могут быть последствия. И прежде всего – для нее самой. Пожалуй, можно, перестав дергаться, спокойно, наслаждаться скромными земными радостями. Вроде той, что сейчас сверкала в моем стакане рубиновым светом. А исчерпав ее до донышка, спокойно отправляться спать. Утро вечера мудренее.
Через несколько минут дали о себе знать выпитый за вечер алкоголь и накопившаяся усталость. Я почувствовал легкое головокружение, мысли путались, ни в какую не желая выстраиваться в цепочку, а глаза уже были не в состоянии сфокусировать взгляд в одной точке. У меня это уже было своего рода тестом, аналогом известной позы Ромберга – когда мне случалось выпивать дома, я проверял степень своего опьянения по аквариуму. Просто наблюдал за одной из медленно плавающих в нем рыбок. Если «вести» ее взглядом получалось с трудом, значит, пора завязывать с пьянством, отправляться в спальню и принимать позу пластилина.
Сегодня меня развезло основательно. Я нашел в себе силы подняться, отыскать цветочную вазу, налить в нее воду из-под крана и поставить туда букет роз. Потом быстро сползать под душ и обратно, с жадностью выхлебать пакет ледяного апельсинового сока, залезть под одеяло – и тут же отрубиться без задних ног и малейших намеков на сновидения, Я просто провалился в бездонную черную дыру, в которой было мягко, тихо и спокойно.
Проснулся я оттого, что кто-то, невидимый в темноте, прикоснулся к моему торчащему из-под одеяла плечу. Странный способ будить человека, принявшего минувшим вечером на грудь грамм шестьсот водки. В любой другой день, крепко выпив перед сном, я бы даже не почувствовал такого легкого, словно пощекотали перышком, прикосновения. Но сейчас я, еще мгновение назад крепко давивший на массу, моментально очухался и открыл глаза. Возможно, именно потому, что где-то глубоко в подсознании ждал этого.
– Денис, мне страшно! – конечно же, это была она. – Там, за дверью, кто-то ходит!..
Она стояла прямо передо мной, напротив расшторенного окна, и хоть на улице было все еще темно, но из-за туч пробивался слабый лунный свет, который пронизывал тонкую хлопковую рубашку, и я в мельчайших деталях видел четко очерченный силуэт девушки, и остатки сна тотчас улетучились из моей гудящей головы. На всякий случай я все же потер ладонями глаза, чтобы окончательно убедиться, что это – реальность, а не похмельные глюки.
– Там кто-то ходит, – повторила она. – Мне страшно одной. Я вообще ужасно боюсь темноты и боюсь оставаться одна ночью, – казалось, юное создание сейчас расплачется. – Можно мне спать с тобой?
И, не дожидаясь ответа, она скользнула ко мне под одеяло. Я ощутил, как начинаю стремительно возбуждаться. Да и как можно было оставаться бесстрастным, когда ее маленькие упругие грудки буквально вжались в мое тело, а длинные изящные ножки обвили меня, словно тропические лианы?!
Я обнял ее, дрожащую то ли действительно от страха, то ли от вожделения, и сразу почувствовал, как влажные губы коснулись моего плеча. А секундой позже она мягко укусила меня за мочку уха. Ситуация вырисовывалась вполне недвусмысленная, и слова были уже ни к чему. Я попытался перевернуть ее на спину, но нимфетка оказалась шустрее. Властно толкнув меня обратно на подушку, она резко отбросила одеяло, оседлала меня и принялась нарочито медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Столь варварской пытки я уже не выдержал – схватил руками рубашку и рванул, с корнем отрывая разлетевшиеся по сторонам пуговицы. Она усмехнулась, повела плечами, и легкая таиландская ткань с тихим шорохом сползла на постель. Не сговариваясь, мы бросились друг к другу, наши губы и языки встретились в жарком сумасшедшем поцелуе, руки обвили тела. Она чуть приподнялась, давая мне возможность «прицелиться» и войти в нее, а затем закрыла глаза, закусила нижнюю губку и очень-очень медленно, едва уловимо покачивая бедрами, с тихим стоном опустилась на меня.
Я потерял счет времени и своим маленьким победам. Я словно перестал существовать вне этого безумного, сумасшедшего и почти истеричного по накалу страсти секса. Меня, выжатого до последней капли, абсолютно обессиленного, просто вдруг выбросило из этого водоворота где-то ближе к рассвету, когда хмурое осеннее солнце выглянуло из-за облезлых крыш и облизало своими желтыми лучами насквозь промокший город.
Я приподнялся на локтях, секунду молча изучал содержимое подноса, а потом выдал невероятно оригинальную фразу:
– Доброе утро.
– Доброе. Хотя вообще-то уже день. Одна минута первого, – сообщила малышка, лукаво кивнув на электронный будильник. – Как спалось?
– Без задних ног. В смысле – хорошо. Кажется, только мгновение назад отрубился.
– Спасибо тебе за розы, Кент. – Она поставила поднос мне на ноги и, нагнувшись, чмокнула меня в щеку. – Почему ты не подарил их вчера?
– Когда я вернулся из магазина, ты уже спала, солнце мое. Не хотелось тебя будить ради такой ерунды. Ну, а потом… хм… уже не до цветов было. Спасибо за завтрак. Мне еще никогда не приносили кофе в постель. Даже как-то неловко. В старом кино обычно все происходит с точностью до наоборот – это делают для своих любимых только мужчины.
– А, ерунда какая, – пожала плечами очаровашка. – Условности, штампы. Подумаешь – несколько кусочков жареного хлеба со сгущенкой. Я все равно уже час назад проснулась, так что делать было нечего. Вот и решила похозяйничать на твоей кухне.
Я хотел уже что-то ответить и даже открыл для этого рот, но вдруг мне в голову пришла одна интересная мысль, да такая потрясающая, что я сначала расплылся в широченной улыбке, потом всхлипнул, не в силах сдержать смех, а секундой позже уже вовсю гоготал, совершенно не способный остановиться,
– Э-эй! С тобой все в порядке? – спросила девушка. – Что тебя так прокололо? Поделись секретом.
– Просто… я… Ой, погоди, дай чуток отдышаться, – я вытер рукой выступившие на глазах слезы, сделал глубокий вдох-выдох и только после этого вновь обрел способность нормально говорить. – Мне стало смешно оттого, что я поймал себя на мысли… В обшем, у нас с тобой все произошло в точности, как в том бородатом анекдоте: «Хорошо-о-о, Маша! Я не Маша! Все равно хорошо-о-о!!!»
– Ах, вот ты о чем, – смущенно улыбнулась очаровашка. – Это я сама виновата. Я знала, как зовут тебя, но мне даже в голову не пришло, что ты… М-да. Попали.
– Не то слово! Я провел ночь с женщиной, предварительно не узнав даже ее имени! Надеюсь, это недоразумение случилось со мной в первый и последний раз. Ну, раз так… может, мы все-таки познакомимся?! Лучше поздно, чем никогда!
– Да уж, самое время, – она обвила руками мою шею и поцеловала в губы. Потом отстранилась и сказала: – Меня зовут Катя. Фамилия вообще просто замечательная – Зайка. Ровно три дня назад мне исполнилось восемнадцать лет и теперь я – взрослая и совершеннолетняя. Что тебя еще интересует? Спрашивай, не стесняйся. Обещаю отвечать честно.
– Хорошо. – Я посмотрел Кате в глаза и жестко спросил: – Что тебя связывает с Браташем? Как давно вы вместе?
– Со Стасом меня связывает то, что до вчерашнего дня я в течение полугода была его любовницей, – ничуть не смутившись, ответила девушка. – Но сегодня ночью все изменилось. Я поняла, что влюбилась. С первого взгляда. В тебя, Дэник. Или тебе больше нравится, когда тебя зовут Кент?
– Называй как хочешь, мне все равно, – я был ошарашен ее откровенным признанием и пребывал в растерянности. Нужные слова как-то не находились. Я налил себе и Кате кофе, дотянулся до лежащих на тумбочке сигарет и закурил. Девушка выжидательно смотрела на меня, и я не нашел ничего более умного, чем сказать:
– Красивое у тебя имя. Так звали мою первую любовь.
– Интересно! Расскажи мне про нее, – моментально оживилась Катя.
– Да, собственно, нечего рассказывать. Мы познакомились во время моей службы в твоем родном городе Мурманске, в Доме офицеров Флота. Встречались до самого ДМБ… А затем расстались в зале ожидания аэропорта «Мурмаши». Я закончил выплату долга перед Родиной и вернулся в Ленинград.
– И, конечно же, обещал несчастной девушке жениться, и навешал на уши кучу другой лапши?! Ладно, признавайся, чего уж тут. Все вы, мужики, в такой ситуации одинаковую пургу метете.
– А вот здесь ошибочка вышла, – я покачал головой. – Все было гораздо проще. Мы ничего друг другу не обещали и тем более – ни в чем не клялись. Мы оба знали, что эта встреча – последняя и никаких продолжений не будет. Я бы ни за что не променял Питер на долбаную столицу Заполярья, а она… она к тому моменту уже имела вполне конкретные планы на будущее, в которых ни для меня, ни для замечательного города на Неве не было места. Ее отец, как и твой, тоже носил форму. Только сухопутную. На его красивых погонах сияла одна большая генеральская звезда и через пару месяцев после моего ДМБ должна была появиться вторая. Одновременно с присвоением очередного звания товарища генерал-лейтенанта повышали в должности и отправляли на пять лет служить военным атташе в российское посольство в Великобританию. Вместе с семьей. Вопрос был уже решен.
– Она планировала остаться в Англии? Насовсем?
– Вот именно. Они все хотели там остаться. Включая папу-генерала, знающего много чего интересного для передачи английской разведке МИ-8 в обмен на обеспеченное будущее.
– Но ведь тогда были совсем другие времена. Зачем рассказывать чужому человеку такие опасные секреты? Ты ведь мог запросто донести в Особый отдел и все сорвать.
– Теоретически – конечно, мог. Но она верила мне. Просто знала, что я не стану ломать ее жизнь. К тому же, по большому счету, мне было уже на все наплевать. Включая военные тайны СССР. Бывший старший сержант морской пехоты Краснознаменного Северного флота Стрельников снимал берет с гнутым «крабом» и в цивильной одежде улетал домой. Навсегда. – Я положил сигарету на край пепельницы, с удовольствием укусил вымазанный сгущенкой тост и запил его глотком крепкого кофе.
– Вот такие вы, мужики! – со вздохом произнесла Катя и прижалась ко мне щекой. – За что мы вас только любим? Непонятно…
– Не бросайся такими словами. Я ведь и поверить могу.
– Как раз именно этого я от тебя и добиваюсь, – обезоруживающе улыбнулась маленькая бестия. – Кстати, а почему ты не спрашиваешь, когда я успела обратить на тебя внимание?
– Мы виделись всего дважды, – вспомнил я. – Так что либо-либо.
– Я обратила на тебя внимание в первую нашу встречу. Ты весь вечер сидел возле стойки в гордом одиночестве и, в отличие от всех остальных мужиков в зале, не раздевал меня глазами.
– Надо же. А я, наоборот, думал, что Браташ уже готовится отдать меня на растерзание своим амбалам за то, что я слишком сильно выворачиваю шею в твою сторону.
– В тебе, милый, умер Штирлиц, раз ты обладаешь таким прирожденным талантом вести скрытое наблюдение, одновременно оставаясь на виду у всех! А если честно… – Катя чуть понизила голос, – конечно, я вру. Я сразу заметила, какими глазами ты на меня смотришь. И ты мне сразу понравился. Это – правда…
Она осторожно сняла поднос с завтраком с моих ног, поставила его на пол, решительно отобрала у меня сигарету, затушила ее в пепельнице, откинула одеяло, вскарабкалась мне на колени и, прямо как минувшей ночью, легким движением плеч сбросила с себя рубашку. Уговаривать меня, разумеется, не пришлось. Я уже был готов. Мы снова занялись любовью, причем с таким самозабвением, что, живи я не в старом дореволюционном доме, а в типичной блочной «хрущевке», соседи сверху и снизу имели бы полное основание стучать по батарее и требовать тишины в воскресный день…
Усталые, но довольные, мы с двойным аппетитом принялись за жареный хлеб, сгущенку и успевший остыть кофе. А попутно продолжили прерванный на «сексуальную паузу» разговор.
– Значит, ты узнала мое имя, адрес и вчера специально разыграла весь этот спектакль с промокшей одеждой? – спросил я.
– Я была уверена, что ты сам об этом догадаешься. Без подсказки. Но – уже на утро. Так и случилось. Какая я умница!
– Это было не трудно. Особенно после твоего ночного визита в спальню.
– Я умышленно пошла на этот безобидный обман. Ну, поставь себя на мое место, Денис. Не могла же я, подкараулив тебя у двери, повиснуть у тебя на шее и вот так прямо взять и сказать: «Кент, ты такой замечательный парень, что я немедленно хочу лечь с тобой в постель!» За кого бы ты меня принял? Вот именно… А так все получилось естественно, как бы само собой.
– А если бы я вчера не пришел ночевать? – спросил я, выискивая в пепельнице хабарик подлиннее. Пачка сигарет была пуста.
– Не знаю, – честно призналась Катя. – Пришлось рискнуть. Мне повезло. Ты клюнул прежде, чем окончательно разобрался, в чем дело. Не жалеешь?
– Брось. Ты тоже мне сразу понравилась. Я о другом думаю. Нам нельзя нигде появляться вдвоем. Слишком опасно. Если Браташ узнает, что ты ему изменяешь, не пройдет и суток, как меня подвесят за… хм… на собственной кухне. А тебя… даже думать об этом не хочется.
– Ты всерьез считаешь, что у нас нет будущего?
– Оно слишком проблематично, – я попытался найти самый деликатный, и вместе с тем правдивый ответ. – Извини, но это – реальность.
– Ошибаешься, милый! – неожиданно улыбнулась Катя. – У нас с тобой отличное будущее! Доверься мне, и очень скоро у нас с тобой будет не только полная свобода, но и деньги. Огромные. Что, заинтригован?! Я такая!
Я внимательно посмотрел на сияющее, но вместе с тем лишенное даже намека на иронию лицо девушки и понял, что она не шутит. А вслух произнес:
– Вот теперь, кажется, мы подошли к главному. Оказывается, причиной нашей встречи является не только внезапно вспыхнувшая страсть, но и куда более понятное желание маленькой девочки опустить своего богатого «папика» на кругленькую сумму. Ловко, ничего не скажешь. Ты все заранее просчитала – сначала нежданный визит, затем – умопомрачительный секс, а только на утро – десерт. Поздравляю, Зайка.
– Ты прав, Дэник. – Мои сермяжные выводы ни сколько Катю не смутили. Напротив – прибавили ей решимости в достижении поставленной цели. – Я действительно все просчитала и знаю, как и где украсть два миллиона долларов наличными и, вложив их в дело, обеспечить себе безбедное существование! Когда ты сказал Стасу, что регулярно летаешь в Нью-Йорк и обратно, я поняла, что второго такого шанса у меня уже не будет!.. Я долго искала подходящего человека, но и предположить не могла, что, когда он наконец-то отыщется, я в него влюблюсь! Но раз уж так случилось… Кент, милый, это – просто подарок судьбы! Беспроигрышный вариант! Как ты не понимаешь?!
– А что я должен понимать? – я пожал плечами. – Ты еще ничего конкретного не сказала. Кроме того, что хочешь с моей помощью круто кинуть толстяка на ломовые бабки. Но ты забыла одну маленькую деталь. Не далее, как вчера утром твой любовник и спонсор предложил мне работу, о которой можно лишь мечтать. Пять тысяч долларов за две поездки в Штаты в месяц – такая козырная карта идет не каждому. И если я… допустим, хотя бы на мгновение… соглашусь выслушать твой гениальный план, а затем, чем черт не шутит, даже войду с тобой в сговор, то еще неизвестно, чем эта опасная авантюра для нас обоих закончится. Но зато я сразу же, автоматом, теряю отличную работу и попутно приобретаю себе смертельного врага в виде бандитского финансиста. Как думаешь, у кого фарт в таком пиковом раскладе?
– Ты за меня не волнуйся. Не пальцем деланый, секу поляну. К тому же другого выбора у меня все равно пока нет. Мне нужны деньги.
– Выбор всегда есть, – философски заметил Костя. – Ладно, и так уже на суточные чаевые с тобой наболтал. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Пусть эта бикса проваливает. А ты… в общем, держи меня в курсе. Будь.
– Пока. Я позвоню тебе домой завтра, ближе к обеду. Когда проспишься после ночи.
Костя промычал что-то вроде «да уж» и отключился. Я тоже нажал на кнопку, придал лицу невозмутимое выражение и, резко дернув за ручку, вышел из спальни в гостиную.
Милое создание по-прежнему сидело на диване, поджав под себя ноги и укутавшись теплым пледом до самого подбородка. Когда я положил трубку радиотелефона на базу, девушка осторожно спросила:
– Кто это был?
– Костя. Бармен из «Старого диктатора». Ты, наверняка, его видела вчера ночью, за стойкой. – Я сел на диван рядом с ней, скользнул взглядом по пустому стакану и многозначительно посмотрел в сторону открытого бара.
– Да, я его помню. Симпатичный молодой человек с родинкой на щеке, – сказала красавица. – А водки… пожалуй, я выпью еще чуть-чуть. Чтобы окончательно согреться. Ты поухаживаешь за мной, Дэник?
Она снова улыбнулась, и у меня сладко заныло в груди и что уж тут скрывать! – несколько ниже. Если когда-нибудь мы окажемся на «предельно малой дистанции», я, наверное, в тот же миг рехнусь от избытка гормонов в крови… Неужели это юное прелестное создание совсем недавно – может, всего несколько часов назад! – стонало, извивалось и кусало губы, лежа под дряблым, липким, поросшим густым курчавым волосом мафиози?!
Я вдруг поймал себя на мысли, что мне неприятно об этом думать. Что я, не имея на эту девочку никаких «прав», самым натуральным образом начинаю ревновать ее к бандитскому финансисту. Никогда раньше я не испытывал это странное, совершенно новое для меня чувство досады при мысли о «том, кто был раньше». Это было похоже на наваждение, на морок!!! У меня даже появилось опасение, что, глядя в эти бездонные, смеющиеся мне прямо в лицо глаза, я медленно, но фундаментально схожу с ума!!!
Костя прав, тысячу раз прав. Нужно гнать ее к чертовой матери, и – как можно скорее. Иначе я пропал.
Я разлил остатки водки по стаканам, и мы молча выпили. За месяцы регулярных посещений ночного клуба у меня уже успел выработаться и закрепиться условный рефлекс – с наступлением темноты организм настойчиво требовал алкоголя. Сегодняшний вечер не стал исключением, и вид пустой бутылки из-под «Финляндии» навевал грусть. Про оставшийся в баре джин «Бефитер» я даже не вспоминал – меня от него мутило даже с особенно тяжелого похмелья, когда доза для вправления мозгов была просто необходима. Я уже и не помнил, откуда у меня появилась эта бутылка и сколько времени она пылилась на зеркальной полке. Кажется, ее принес кто-то из гостей, на День защитника Отечества. Еще в феврале. Б-рр!
– Денис? – нарушила мои мысли шевельнувшаяся рядом гостья.
– Да?
– Может, я покажусь тебе слишком наглой… – деланно-робко начала маленькая бестия, – но… ведь еще не слишком поздно, верно? – Она многозначительно перевела взгляд с меня на пустой стакан в своей руке и опять улыбнулась. Я едва не возликовал от радости, поскольку ни за что не решился бы в ее присутствии рвануть за «догонкой», тем самым расписываясь в своем уже вполне сформировавшемся пристрастии к выпивке. Кому хочется признаваться женщине в том, что он – начинающий алкоголик? А так, если женщина просит, – совсем другое дело. Стало быть, продолжение следует. Нормальный ход.
– Хорошо, я схожу. Что тебе взять?
– Такой же клюквенной водки. Она действительно хорошо согревает. И, если можно, немного фруктов. По вечерам я ем только фрукты.
– Я вернусь через пять минут. Магазин в соседнем доме.
– Спасибо тебе, Кент… Знаешь, я ужасно вредная девушка и очень люблю, когда выполняют мои маленькие капризы. Это очень плохо, да? – И она, прямо как кукла Барби в исполнении телеведущей Дарьяловой, сделала огромные круглые глаза и принялась часто-часто хлопать длинными ресницами. Я невольно хмыкнул, настолько приколол меня этот заранее отрепетированный женский финт. В памяти сразу же всплыла строчка из старой песни группы «Машина времени»: «…И то и другое я видел не раз, кого ты хотел удивить?» Однако вслух я сказал совсем другое:
– Женщины все капризны, в той или иной мере. Ты – не исключение, – после чего вышел в прихожую, накинул куртку, взял зонт и захлопнул за собой дверь.
Лифт, как это частенько случается в домах царской постройки, стоял между третьим и четвертым этажами и не подавал признаков жизни. Из кабины слышались удары ногами в дверь, истеричные бабьи крики с просьбой вызвать ремонтников и непрерывный трезвон аварийного сигнала. Я не спеша – просто вдруг захотелось прогуляться под дождем, спокойно обдумать все происходящее и свои дальнейшие действия – спустился вниз, вышел на улицу и двинулся к недавно открытому финнами гастроному. Там побродил между забитых жратвой полок, положил в корзину поллитровку клюквенной водки, бумажный куль с виноградом, шоколадку с орехами, ветку бананов и пару похожих на гигантский волосатый крыжовник киви.
А потом окончательно сломался и сделал глупость – завернул в ларек на перекрестке и купил букет из пяти длинных красных роз. Конечно, наивно думать, что она сможет принести эти роскошные цветы в дом Браташа и избежать расспросов охаживающего ее «папика» о том, кто ей их преподнес. Но мне хотелось увидеть, как изумленно вспыхнут и лукаво сузятся ее глаза при виде такого недвусмысленного подарка. А дальше – будь что будет. Кому суждено быть повешенным – тот не утонет.
Запертая в сломанном лифте несчастная женщина по-прежнему билась в истерике и звала на помощь. Бедняжка… Поднявшись на свой этаж, я открыл дверь и как был, в ботинках, проскользнул в гостиную, держа в одной руке пакет с продуктами, а в другой – розы…
Малышка, укутавшись в плед, спала. Она дышала так ровно и спокойно, ее порозовевшее от тепла лицо было таким гладким и нежным, что я невольно залюбовался.
Господи, как совершенна иногда бывает природа! Ни один скульптор в мире при всем желании не смог бы слепить ничего подобного. Сложена она была просто идеально. И сейчас, в эту самую минуту, она находилась у меня дома и сладко сопела, как отогревшийся с мороза котенок, свернувшись в клубочек на моем диване.
Телевизор мерцал серыми всполохами – кассета с мультяшкой закончилась и успела перемотаться на начало. Я выключил видик и телевизор, тихо, чтобы не разбудить девушку, забрал со стола сигареты и зажигалку, щелкнул выключателем и прошел на кухню. Гостиная погрузилась в зеленоватый полумрак. Единственным источником света оставался аквариум с неспешно плавающими в нем разноцветными рыбками.
Я уселся на кухне, открыл бутылку с водкой, нарезал извлеченный из холодильника сморщенный лимон, закурил сигарету и, облокотившись на стол, стал думать, что мне делать дальше. Часы на стене показывали без четверти десять. Я решил, что дам ей поспать ровно час, а потом, если буду в состоянии сесть за руль, отвезу куда-нибудь поближе к особняку Браташа в Озерках. Накатив пару соток и выкурив три сигареты, я решил сходить в ванную, проверить висящие на полотенцесушителе вещи моей гостьи. Все они, за исключением до сих пор чуть влажных карманов на джинсах, оказались вполне готовы для ношения. Значит, малышке пора просыпаться и…
Мне ужасно не хотелось ее отпускать. Я, кажется, даже забыл о недавно кипевшем во мне желании. Мне хотелось только одного – сесть в мягкое кресло напротив дивана и в зеленоватом свете аквариума до самого утра любоваться самой красивой женщиной из всех, какие мне только встречались за тридцать лет жизни. Но это было, мягко говоря, чревато осложнениями. Одно дело – отогреть промокшего под дождем человека, а затем отправить его домой до наступления полуночи, и совсем другое – когда любовница одного из финансовых воротил северной столицы остается у тебя на всю ночь, даже под самым благовидным предлогом. Костя прав – во втором варианте уже не важно, спал ты с ней или играл в «крестики-нолики». Факт есть факт. И при неблагоприятном развитии ситуации он грозит мне потерей головы. Мне это надо?!
Я, как был – с сигаретой во рту и стаканом в руке, – прошел в комнату, опустился в кресло, некоторое время молча наблюдал за сладко спящим ангелочком, душа которого была для меня тайной за семью печатями, потом затушил окурок в тарелке, поставил пустой стакан на столик и, наклонившись, слегка потряс девушку за плечо:
– Э-эй!.. Пора ехать домой!.. Папочка будет очень сердиться, если малыш вовремя не ляжет в свою кроватку…
Она пошевелилась, медленно высвободила из-под пледа руки, потерла ладонями лицо, а потом вдруг перевернулась на другой бок и прошептала заспанным голосом:
– Дэник, миленький, можно я здесь посплю, а? Стас думает, что я сегодня ночую у мамы, так что ты не волнуйся. Ладно?.. – И тут же уснула опять.
Я посидел немного, переваривая услышанное, потом мысленно чертыхнулся, принес из кухни бутылку и снова наполнил стакан до самых краев. В конце концов не все так плохо, как кажется, успокаивал я себя, потягивая жгучий напиток. Если жирный хряк действительно думает, что она у родителей, тогда порядок. Какой смысл ей меня обманывать? Слишком серьезными могут быть последствия. И прежде всего – для нее самой. Пожалуй, можно, перестав дергаться, спокойно, наслаждаться скромными земными радостями. Вроде той, что сейчас сверкала в моем стакане рубиновым светом. А исчерпав ее до донышка, спокойно отправляться спать. Утро вечера мудренее.
Через несколько минут дали о себе знать выпитый за вечер алкоголь и накопившаяся усталость. Я почувствовал легкое головокружение, мысли путались, ни в какую не желая выстраиваться в цепочку, а глаза уже были не в состоянии сфокусировать взгляд в одной точке. У меня это уже было своего рода тестом, аналогом известной позы Ромберга – когда мне случалось выпивать дома, я проверял степень своего опьянения по аквариуму. Просто наблюдал за одной из медленно плавающих в нем рыбок. Если «вести» ее взглядом получалось с трудом, значит, пора завязывать с пьянством, отправляться в спальню и принимать позу пластилина.
Сегодня меня развезло основательно. Я нашел в себе силы подняться, отыскать цветочную вазу, налить в нее воду из-под крана и поставить туда букет роз. Потом быстро сползать под душ и обратно, с жадностью выхлебать пакет ледяного апельсинового сока, залезть под одеяло – и тут же отрубиться без задних ног и малейших намеков на сновидения, Я просто провалился в бездонную черную дыру, в которой было мягко, тихо и спокойно.
Проснулся я оттого, что кто-то, невидимый в темноте, прикоснулся к моему торчащему из-под одеяла плечу. Странный способ будить человека, принявшего минувшим вечером на грудь грамм шестьсот водки. В любой другой день, крепко выпив перед сном, я бы даже не почувствовал такого легкого, словно пощекотали перышком, прикосновения. Но сейчас я, еще мгновение назад крепко давивший на массу, моментально очухался и открыл глаза. Возможно, именно потому, что где-то глубоко в подсознании ждал этого.
– Денис, мне страшно! – конечно же, это была она. – Там, за дверью, кто-то ходит!..
Она стояла прямо передо мной, напротив расшторенного окна, и хоть на улице было все еще темно, но из-за туч пробивался слабый лунный свет, который пронизывал тонкую хлопковую рубашку, и я в мельчайших деталях видел четко очерченный силуэт девушки, и остатки сна тотчас улетучились из моей гудящей головы. На всякий случай я все же потер ладонями глаза, чтобы окончательно убедиться, что это – реальность, а не похмельные глюки.
– Там кто-то ходит, – повторила она. – Мне страшно одной. Я вообще ужасно боюсь темноты и боюсь оставаться одна ночью, – казалось, юное создание сейчас расплачется. – Можно мне спать с тобой?
И, не дожидаясь ответа, она скользнула ко мне под одеяло. Я ощутил, как начинаю стремительно возбуждаться. Да и как можно было оставаться бесстрастным, когда ее маленькие упругие грудки буквально вжались в мое тело, а длинные изящные ножки обвили меня, словно тропические лианы?!
Я обнял ее, дрожащую то ли действительно от страха, то ли от вожделения, и сразу почувствовал, как влажные губы коснулись моего плеча. А секундой позже она мягко укусила меня за мочку уха. Ситуация вырисовывалась вполне недвусмысленная, и слова были уже ни к чему. Я попытался перевернуть ее на спину, но нимфетка оказалась шустрее. Властно толкнув меня обратно на подушку, она резко отбросила одеяло, оседлала меня и принялась нарочито медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Столь варварской пытки я уже не выдержал – схватил руками рубашку и рванул, с корнем отрывая разлетевшиеся по сторонам пуговицы. Она усмехнулась, повела плечами, и легкая таиландская ткань с тихим шорохом сползла на постель. Не сговариваясь, мы бросились друг к другу, наши губы и языки встретились в жарком сумасшедшем поцелуе, руки обвили тела. Она чуть приподнялась, давая мне возможность «прицелиться» и войти в нее, а затем закрыла глаза, закусила нижнюю губку и очень-очень медленно, едва уловимо покачивая бедрами, с тихим стоном опустилась на меня.
Я потерял счет времени и своим маленьким победам. Я словно перестал существовать вне этого безумного, сумасшедшего и почти истеричного по накалу страсти секса. Меня, выжатого до последней капли, абсолютно обессиленного, просто вдруг выбросило из этого водоворота где-то ближе к рассвету, когда хмурое осеннее солнце выглянуло из-за облезлых крыш и облизало своими желтыми лучами насквозь промокший город.
* * *
Проснулся я ровно в полдень оттого, что спальню наполнил будоражащий запах свежесваренного кофе. Я потянулся, зевнул, открыл глаза и увидел перед собой очень интересную картинку: юное создание, накинув на плечи рубашку без оторванных накануне пуговиц, стояло на коленках на самом краю кровати и с ангельской улыбкой держало перед собой поднос с румяными тостами, открытой банкой сгущенного молока, парой крохотных чашек и кофейником, из носика которого струился ароматный дымок.Я приподнялся на локтях, секунду молча изучал содержимое подноса, а потом выдал невероятно оригинальную фразу:
– Доброе утро.
– Доброе. Хотя вообще-то уже день. Одна минута первого, – сообщила малышка, лукаво кивнув на электронный будильник. – Как спалось?
– Без задних ног. В смысле – хорошо. Кажется, только мгновение назад отрубился.
– Спасибо тебе за розы, Кент. – Она поставила поднос мне на ноги и, нагнувшись, чмокнула меня в щеку. – Почему ты не подарил их вчера?
– Когда я вернулся из магазина, ты уже спала, солнце мое. Не хотелось тебя будить ради такой ерунды. Ну, а потом… хм… уже не до цветов было. Спасибо за завтрак. Мне еще никогда не приносили кофе в постель. Даже как-то неловко. В старом кино обычно все происходит с точностью до наоборот – это делают для своих любимых только мужчины.
– А, ерунда какая, – пожала плечами очаровашка. – Условности, штампы. Подумаешь – несколько кусочков жареного хлеба со сгущенкой. Я все равно уже час назад проснулась, так что делать было нечего. Вот и решила похозяйничать на твоей кухне.
Я хотел уже что-то ответить и даже открыл для этого рот, но вдруг мне в голову пришла одна интересная мысль, да такая потрясающая, что я сначала расплылся в широченной улыбке, потом всхлипнул, не в силах сдержать смех, а секундой позже уже вовсю гоготал, совершенно не способный остановиться,
– Э-эй! С тобой все в порядке? – спросила девушка. – Что тебя так прокололо? Поделись секретом.
– Просто… я… Ой, погоди, дай чуток отдышаться, – я вытер рукой выступившие на глазах слезы, сделал глубокий вдох-выдох и только после этого вновь обрел способность нормально говорить. – Мне стало смешно оттого, что я поймал себя на мысли… В обшем, у нас с тобой все произошло в точности, как в том бородатом анекдоте: «Хорошо-о-о, Маша! Я не Маша! Все равно хорошо-о-о!!!»
– Ах, вот ты о чем, – смущенно улыбнулась очаровашка. – Это я сама виновата. Я знала, как зовут тебя, но мне даже в голову не пришло, что ты… М-да. Попали.
– Не то слово! Я провел ночь с женщиной, предварительно не узнав даже ее имени! Надеюсь, это недоразумение случилось со мной в первый и последний раз. Ну, раз так… может, мы все-таки познакомимся?! Лучше поздно, чем никогда!
– Да уж, самое время, – она обвила руками мою шею и поцеловала в губы. Потом отстранилась и сказала: – Меня зовут Катя. Фамилия вообще просто замечательная – Зайка. Ровно три дня назад мне исполнилось восемнадцать лет и теперь я – взрослая и совершеннолетняя. Что тебя еще интересует? Спрашивай, не стесняйся. Обещаю отвечать честно.
– Хорошо. – Я посмотрел Кате в глаза и жестко спросил: – Что тебя связывает с Браташем? Как давно вы вместе?
– Со Стасом меня связывает то, что до вчерашнего дня я в течение полугода была его любовницей, – ничуть не смутившись, ответила девушка. – Но сегодня ночью все изменилось. Я поняла, что влюбилась. С первого взгляда. В тебя, Дэник. Или тебе больше нравится, когда тебя зовут Кент?
– Называй как хочешь, мне все равно, – я был ошарашен ее откровенным признанием и пребывал в растерянности. Нужные слова как-то не находились. Я налил себе и Кате кофе, дотянулся до лежащих на тумбочке сигарет и закурил. Девушка выжидательно смотрела на меня, и я не нашел ничего более умного, чем сказать:
– Красивое у тебя имя. Так звали мою первую любовь.
– Интересно! Расскажи мне про нее, – моментально оживилась Катя.
– Да, собственно, нечего рассказывать. Мы познакомились во время моей службы в твоем родном городе Мурманске, в Доме офицеров Флота. Встречались до самого ДМБ… А затем расстались в зале ожидания аэропорта «Мурмаши». Я закончил выплату долга перед Родиной и вернулся в Ленинград.
– И, конечно же, обещал несчастной девушке жениться, и навешал на уши кучу другой лапши?! Ладно, признавайся, чего уж тут. Все вы, мужики, в такой ситуации одинаковую пургу метете.
– А вот здесь ошибочка вышла, – я покачал головой. – Все было гораздо проще. Мы ничего друг другу не обещали и тем более – ни в чем не клялись. Мы оба знали, что эта встреча – последняя и никаких продолжений не будет. Я бы ни за что не променял Питер на долбаную столицу Заполярья, а она… она к тому моменту уже имела вполне конкретные планы на будущее, в которых ни для меня, ни для замечательного города на Неве не было места. Ее отец, как и твой, тоже носил форму. Только сухопутную. На его красивых погонах сияла одна большая генеральская звезда и через пару месяцев после моего ДМБ должна была появиться вторая. Одновременно с присвоением очередного звания товарища генерал-лейтенанта повышали в должности и отправляли на пять лет служить военным атташе в российское посольство в Великобританию. Вместе с семьей. Вопрос был уже решен.
– Она планировала остаться в Англии? Насовсем?
– Вот именно. Они все хотели там остаться. Включая папу-генерала, знающего много чего интересного для передачи английской разведке МИ-8 в обмен на обеспеченное будущее.
– Но ведь тогда были совсем другие времена. Зачем рассказывать чужому человеку такие опасные секреты? Ты ведь мог запросто донести в Особый отдел и все сорвать.
– Теоретически – конечно, мог. Но она верила мне. Просто знала, что я не стану ломать ее жизнь. К тому же, по большому счету, мне было уже на все наплевать. Включая военные тайны СССР. Бывший старший сержант морской пехоты Краснознаменного Северного флота Стрельников снимал берет с гнутым «крабом» и в цивильной одежде улетал домой. Навсегда. – Я положил сигарету на край пепельницы, с удовольствием укусил вымазанный сгущенкой тост и запил его глотком крепкого кофе.
– Вот такие вы, мужики! – со вздохом произнесла Катя и прижалась ко мне щекой. – За что мы вас только любим? Непонятно…
– Не бросайся такими словами. Я ведь и поверить могу.
– Как раз именно этого я от тебя и добиваюсь, – обезоруживающе улыбнулась маленькая бестия. – Кстати, а почему ты не спрашиваешь, когда я успела обратить на тебя внимание?
– Мы виделись всего дважды, – вспомнил я. – Так что либо-либо.
– Я обратила на тебя внимание в первую нашу встречу. Ты весь вечер сидел возле стойки в гордом одиночестве и, в отличие от всех остальных мужиков в зале, не раздевал меня глазами.
– Надо же. А я, наоборот, думал, что Браташ уже готовится отдать меня на растерзание своим амбалам за то, что я слишком сильно выворачиваю шею в твою сторону.
– В тебе, милый, умер Штирлиц, раз ты обладаешь таким прирожденным талантом вести скрытое наблюдение, одновременно оставаясь на виду у всех! А если честно… – Катя чуть понизила голос, – конечно, я вру. Я сразу заметила, какими глазами ты на меня смотришь. И ты мне сразу понравился. Это – правда…
Она осторожно сняла поднос с завтраком с моих ног, поставила его на пол, решительно отобрала у меня сигарету, затушила ее в пепельнице, откинула одеяло, вскарабкалась мне на колени и, прямо как минувшей ночью, легким движением плеч сбросила с себя рубашку. Уговаривать меня, разумеется, не пришлось. Я уже был готов. Мы снова занялись любовью, причем с таким самозабвением, что, живи я не в старом дореволюционном доме, а в типичной блочной «хрущевке», соседи сверху и снизу имели бы полное основание стучать по батарее и требовать тишины в воскресный день…
Усталые, но довольные, мы с двойным аппетитом принялись за жареный хлеб, сгущенку и успевший остыть кофе. А попутно продолжили прерванный на «сексуальную паузу» разговор.
– Значит, ты узнала мое имя, адрес и вчера специально разыграла весь этот спектакль с промокшей одеждой? – спросил я.
– Я была уверена, что ты сам об этом догадаешься. Без подсказки. Но – уже на утро. Так и случилось. Какая я умница!
– Это было не трудно. Особенно после твоего ночного визита в спальню.
– Я умышленно пошла на этот безобидный обман. Ну, поставь себя на мое место, Денис. Не могла же я, подкараулив тебя у двери, повиснуть у тебя на шее и вот так прямо взять и сказать: «Кент, ты такой замечательный парень, что я немедленно хочу лечь с тобой в постель!» За кого бы ты меня принял? Вот именно… А так все получилось естественно, как бы само собой.
– А если бы я вчера не пришел ночевать? – спросил я, выискивая в пепельнице хабарик подлиннее. Пачка сигарет была пуста.
– Не знаю, – честно призналась Катя. – Пришлось рискнуть. Мне повезло. Ты клюнул прежде, чем окончательно разобрался, в чем дело. Не жалеешь?
– Брось. Ты тоже мне сразу понравилась. Я о другом думаю. Нам нельзя нигде появляться вдвоем. Слишком опасно. Если Браташ узнает, что ты ему изменяешь, не пройдет и суток, как меня подвесят за… хм… на собственной кухне. А тебя… даже думать об этом не хочется.
– Ты всерьез считаешь, что у нас нет будущего?
– Оно слишком проблематично, – я попытался найти самый деликатный, и вместе с тем правдивый ответ. – Извини, но это – реальность.
– Ошибаешься, милый! – неожиданно улыбнулась Катя. – У нас с тобой отличное будущее! Доверься мне, и очень скоро у нас с тобой будет не только полная свобода, но и деньги. Огромные. Что, заинтригован?! Я такая!
Я внимательно посмотрел на сияющее, но вместе с тем лишенное даже намека на иронию лицо девушки и понял, что она не шутит. А вслух произнес:
– Вот теперь, кажется, мы подошли к главному. Оказывается, причиной нашей встречи является не только внезапно вспыхнувшая страсть, но и куда более понятное желание маленькой девочки опустить своего богатого «папика» на кругленькую сумму. Ловко, ничего не скажешь. Ты все заранее просчитала – сначала нежданный визит, затем – умопомрачительный секс, а только на утро – десерт. Поздравляю, Зайка.
– Ты прав, Дэник. – Мои сермяжные выводы ни сколько Катю не смутили. Напротив – прибавили ей решимости в достижении поставленной цели. – Я действительно все просчитала и знаю, как и где украсть два миллиона долларов наличными и, вложив их в дело, обеспечить себе безбедное существование! Когда ты сказал Стасу, что регулярно летаешь в Нью-Йорк и обратно, я поняла, что второго такого шанса у меня уже не будет!.. Я долго искала подходящего человека, но и предположить не могла, что, когда он наконец-то отыщется, я в него влюблюсь! Но раз уж так случилось… Кент, милый, это – просто подарок судьбы! Беспроигрышный вариант! Как ты не понимаешь?!
– А что я должен понимать? – я пожал плечами. – Ты еще ничего конкретного не сказала. Кроме того, что хочешь с моей помощью круто кинуть толстяка на ломовые бабки. Но ты забыла одну маленькую деталь. Не далее, как вчера утром твой любовник и спонсор предложил мне работу, о которой можно лишь мечтать. Пять тысяч долларов за две поездки в Штаты в месяц – такая козырная карта идет не каждому. И если я… допустим, хотя бы на мгновение… соглашусь выслушать твой гениальный план, а затем, чем черт не шутит, даже войду с тобой в сговор, то еще неизвестно, чем эта опасная авантюра для нас обоих закончится. Но зато я сразу же, автоматом, теряю отличную работу и попутно приобретаю себе смертельного врага в виде бандитского финансиста. Как думаешь, у кого фарт в таком пиковом раскладе?