– Господь с вами, в этом нет никакой необходимости, Лиззи проводит вас через парадный вход.
Джон бросил на Кэтрин мрачный взгляд, повернулся и вышел.
В душе Кэтрин зародилась надежда.
Спускаясь по лестнице, Джон был совершенно не настроен встречаться с напыщенным маркизом, который стоял в холле как изваяние. Из-под сюртука Уэстерленда, державшего в руках большой и на удивление безвкусно составленный букет, выглядывал яркий, в красно-черную полоску, жилет. Когда Джон увидел изумление на лице Уэстерленда, его настроение несколько улучшилось.
– Вы не теряете времени, – сказал Уэстерленд вместо приветствия.
– Предпочитаю знакомиться со всеми новыми молоденькими девушками как можно быстрее.
– Не понимаю зачем, ведь женитьба не входит в ваши планы.
– Никогда нельзя быть уверенным в незыблемости планов.
– Я видел, что вы, наконец, нашли свою лошадь.
– Она и не пропадала. Я знал, у кого мой жеребец, – солгал Джон без всяких угрызений совести.
– В самом деле?
– Да.
– Светская хроника преподносит эту историю иначе.
– Меня не удивляет, что вы верите всему, что пишут бульварные листки.
Уэстерленд презрительно усмехнулся:
– Я верю в то, что ваша лошадь сбросила седока и убежала. Очевидно, в парке была какая-то девушка, которая нашла вашу лошадь и ускакала на ней. Я знаю, что вы обыскали все конюшни, пытаясь найти жеребца, поэтому не пытайтесь убедить меня в том, что вы знали, где находится Генерал.
– Я знал, где находится мой конь, – вновь и более твердо повторил Джон. Он не собирался уступать этому хлыщу.
Уэстерленд засмеялся:
– Посмотрим, что завтра напишут газеты.
– Не сомневаюсь, что они напишут все, что угодно вам и вашим приятелям.
– Ну, до сих пор пресса меня не подводила. Теперь, когда вам вернули вашего скакуна, полагаю, вы готовы заключить новое пари?
– В любое удобное для вас время.
– Хорошо. Я сообщу вам, где и когда. И мне кажется, стоит поднять ставки. Джон прищурился:
– Полагаю, мисс Рейнольдс ждет вас. Он открыл дверь и вышел.
Глава 11
Глава 12
– Кто-нибудь из вас читал колонку лорда Труфитта сегодня днем? – спросила Рейчел Доусон, обращаясь к девушкам, стайкой стоящим рядом с ней на вечере у леди Уэйверли.
– Нет, а что там пишут? – первой отреагировала живая, с блестящими глазами Беверли Мурхаус.
– Теперь они полагают, что на коне лорда Чатуина был призрак.
Все дружно охнули, причем громче всех Кэтрин. Вся эта чушь о девушке-призраке была напечатана в колонке светской хроники? Как возмутительно!
– Призрак? – воскликнула Маргарет Андерсон, ее темные широко раскрытые глаза были полны сомнения. – Вы, наверное, шутите?
– Я не шучу. Это правда. Джентльмены уже делают ставки, что именно она и есть та самая наездница. Вы слышали о призраке, о котором упоминает лорд Труфитт? Я уверена, это леди Вероника. Говорят, что некогда она была возлюбленной лорда Пинкуотера. Теперь она ночами бродит по холмам и ищет его. Она хочет, чтобы их души соединились.
Кэтрин в полнейшем изумлении слушала этот разговор. В залах большого дома в Мейфэре сияли свечи, и играла музыка, публика смеялась, весело переговариваясь. Все было обычно, за исключением того, что все быстрее распространялись слухи об истории с призраком, якобы скакавшим на лошади Джона.
Откуда, скажите на милость, могла появиться такая странная идея? История с лошадью Джона должна была давно утратить свою свежеть, но вместо этого она день ото дня разрасталась, становясь все более абсурдной.
А последнее измышление было и вовсе безумным.
– А вы видели статью? – обратилась Рейчел к Кэтрин.
– А, нет, не видела, – ответила она, стараясь не выдать своего волнения.
Она могла лишь надеяться, что Джон не читал этой заметки. Кэтрин только начала забывать обо всей этой истории, но если разговоры не утихнут, ей это вряд ли удастся. И как только могли зародиться такие нелепые слухи?!
И невозможно представить, что мужчины делают ставки!
– Я в это не верю, потому что я не верю в призраков, – сказала пренебрежительно Маргарет, фыркнув в свой кружевной платочек.
– Я не знаю, существуют ли призраки, но даже если они существуют, разве могут эти бестелесные создания скакать на лошадях? – спросила Беверли, переводя взгляд с одной девушки на другую.
– Конечно, – убежденно произнесла Рейчел. – Призрак может сделать все, что захочет. И к твоему сведению, Маргарет, существование призраков лорда Пинкуотера и леди Вероники подтверждено многочисленными свидетельствами.
– Возможно, в стихах и дешевых романах, – ответила та с коротким смешком.
Нахмурившись, Рейчел поджала было губы, но все-таки сказала:
– Очень многие известные люди сообщали о том, что видели призрак лорда Пинкуотера у себя дома или в саду, и, если помните, однажды призрак обвинили в том, что он похищает предметы искусства.
– Да, помню, пару лет назад говорили о чем-то подобном, – сказала Беверли.
– Я тоже помню эту историю с Безумным Похитителем, – сказала Маргарет. – Но, насколько мне помнится, вскоре выяснилось, что похитителем был представитель света, а не потустороннего мира.
– Я лично никогда не видела призрака лорда Пинкуотера или какого-либо другого привидения, – сказала Беверли. – А вы знакомы с кем-нибудь, кому доводилось видеть подобное?
– А вот я знакома, – ответила Рейчел. – Моя горничная рассказывала мне, что однажды ночью она видела привидение в своей спальне в том доме, где она служила раньше. Уже утром она оставила работу, покинула этот дом и больше никогда туда не возвращалась.
– Могу предположить, что это хозяин дома, а не призрак, пытался пробраться к ней в спальню.
– Маргарет! – укоризненно воскликнула Рейчел, бледное лицо которой окрасилось ярким румянцем.
Рассмеялись все девушки, за исключением Кэтрин, которая постаралась изобразить достаточно широкую улыбку, чтобы создалось впечатление, что ей этот разговор интересен так же, как и остальным, хотя никакого удовольствия он ей не доставлял.
Если бы Кэтрин могла предположить, что столь нелепая сплетня будет бродить в обществе, словно глупая и злая шутка, она ни за что бы не взяла лошадь Джона. Но всего несколько дней назад никто не мог предположить такого развития событий. Она ведь только хотела помочь слуге.
– Вы все ошибаетесь, – сказала Эвелин Винтергаден, вступая в беседу. – Я думаю, что это был вовсе не призрак, а вполне живая женщина. Я предполагаю, что это была новая возлюбленная лорда Чатуина.
Две девушки снова хихикнули, а Маргарет, кивком выразив свое согласие, сказала:
– Мне кажется, ты права.
Кэтрин невольно поежилась, когда разговор коснулся лорда Чатуина. Вероятно, лучше всего было бы извиниться и уйти. Поразительно, как свободно юные леди говорят друг с другом о подобных вещах.
– Я слышала, что у лорда Чатуина много возлюбленных, но думаю, что ни при каких обстоятельствах ни одной из них он бы не отдал свою лошадь.
Ей необходимо как можно скорее покинуть эту компанию, иначе ее втянут в разговор, а ей совсем не хочется отвечать на вопросы юных сплетниц.
Она оглянулась вокруг в поисках того, с кем еще можно было бы поговорить, и заметила Джона, который, стоя у дверей, наблюдал за ней. Сердце Кэтрин учащенно забилось.
Удалось ли ему узнать что-нибудь? Их взгляды встретились. По выражению его лица определить что-либо было невозможно.
Он чуть кивнул и сделал знак глазами, чтобы она следовала за ним, а затем исчез из виду.
Следует ли ей идти за ним?
А разве она может не пойти?
Даже если у него есть неприятные для нее сведения, она должна их знать. Кэтрин глубоко вздохнула, стараясь подавить трепет перед возможной правдой.
Кэтрин огляделась вокруг и увидела, что Виктория полностью увлечена разговором с группой матрон в другом конце зала. Путь был свободен!
Неторопливо проходя к тому месту, где недавно стоял Джон, она улыбнулась джентльмену, поприветствовавшему ее, потом кивнула графине, с которой познакомилась накануне. Выйдя за порог, Кэтрин оказалась в другом зале, где было так же много людей, как и в том, откуда она только что вышла.
Незаметно, стараясь не привлекать внимания, она огляделась вокруг и увидела Джона. Он стоял у следующей двери.
Когда Джон убедился, что Кэтрин его заметила, он вышел. Она последовала за ним и оказалась в очередном большом зале.
Раздавалось звяканье столового серебра и оживленный разговор гостей, которые наслаждались прекрасной едой, звучала негромкая мелодичная музыка. Джон остановился около пожилого джентльмена и о чем-то стал беседовать с ним. Кэтрин подошла к столу с пуншем. Она попросила слугу налить ей чашку и неторопливо двинулась вдоль заставленных тарелками с закуской столов, стараясь не терять Джона из виду.
Она отведала также пудинга с засахаренными фигами и вновь украдкой посмотрела на Джона, который, освободившись от собеседника, ожидал ее у очередной двери. Когда их взгляды встретились, он вновь исчез в дверном проеме.
Сердце в груди Кэтрин бешено колотилось. Она даже слегка запыхалась, стараясь не упустить Джона из виду. Возбуждение зародилось внизу живота, наполняя ее предчувствием. Неужели они на самом деле играют с Джоном в игру «следуй за мной» прямо на глазах бдительного света? К счастью, никто не обращал на нее внимания.
Она отдала чашку из-под пунша проходившему мимо слуге и, последовав за Джоном, оказалась в сводчатом проеме, который на этот раз вывел ее в узкий, длинный, слабо освещенный коридор.
Коридор был пуст. Не было видно ни Джона, ни кого-либо еще.
Неужели она его потеряла? Кэтрин оглянулась. Позади его тоже не было. Время шло. Стоять на месте было бесполезно, и тогда она, сделав глубокий вдох, осторожно, на цыпочках, двинулась дальше по коридору.
Внезапно Джон схватил ее за руку и втащил в маленькую темную комнатку, тут же закрыв за собой дверь.
Места было очень мало, и она оказалась тесно прижатой к Джону, в спину ей давило что-то твердое и угловатое. Из-за темноты она не могла видеть лица Джона. Она слышала лишь его тяжелое дыхание и чувствовала, как ее обволакивает соблазнительное тепло его тела.
– Где это мы? – прошептала она.
– В мебельном чулане.
Когда ее глаза привыкли к темноте, она оглянулась и увидела позади себя крохотное окошко – единственный источник сумеречного света. Если бы не это окошко, в комнате было бы совершенно темно. Затененный лунный свет пробивался внутрь, и она смогла разглядеть сложенные стулья, небольшие столики и подставки для ламп.
Джон бросил на Кэтрин мрачный взгляд, повернулся и вышел.
В душе Кэтрин зародилась надежда.
Спускаясь по лестнице, Джон был совершенно не настроен встречаться с напыщенным маркизом, который стоял в холле как изваяние. Из-под сюртука Уэстерленда, державшего в руках большой и на удивление безвкусно составленный букет, выглядывал яркий, в красно-черную полоску, жилет. Когда Джон увидел изумление на лице Уэстерленда, его настроение несколько улучшилось.
– Вы не теряете времени, – сказал Уэстерленд вместо приветствия.
– Предпочитаю знакомиться со всеми новыми молоденькими девушками как можно быстрее.
– Не понимаю зачем, ведь женитьба не входит в ваши планы.
– Никогда нельзя быть уверенным в незыблемости планов.
– Я видел, что вы, наконец, нашли свою лошадь.
– Она и не пропадала. Я знал, у кого мой жеребец, – солгал Джон без всяких угрызений совести.
– В самом деле?
– Да.
– Светская хроника преподносит эту историю иначе.
– Меня не удивляет, что вы верите всему, что пишут бульварные листки.
Уэстерленд презрительно усмехнулся:
– Я верю в то, что ваша лошадь сбросила седока и убежала. Очевидно, в парке была какая-то девушка, которая нашла вашу лошадь и ускакала на ней. Я знаю, что вы обыскали все конюшни, пытаясь найти жеребца, поэтому не пытайтесь убедить меня в том, что вы знали, где находится Генерал.
– Я знал, где находится мой конь, – вновь и более твердо повторил Джон. Он не собирался уступать этому хлыщу.
Уэстерленд засмеялся:
– Посмотрим, что завтра напишут газеты.
– Не сомневаюсь, что они напишут все, что угодно вам и вашим приятелям.
– Ну, до сих пор пресса меня не подводила. Теперь, когда вам вернули вашего скакуна, полагаю, вы готовы заключить новое пари?
– В любое удобное для вас время.
– Хорошо. Я сообщу вам, где и когда. И мне кажется, стоит поднять ставки. Джон прищурился:
– Полагаю, мисс Рейнольдс ждет вас. Он открыл дверь и вышел.
Глава 11
Кэтрин и маркиз сидели на небольшом диванчике, устроившись на противоположных концах. Виктория церемонно сидела напротив них, расположившись на таком же канапе, обтянутом тканью с цветочным рисунком. Перед ними стоял чай и яблочное варенье с овсяным печеньем.
В течение всего времени маркиз сидел, напряженно выпрямившись, и Кэтрин казалось, что у него наверняка затекла спина. Он держался слишком официально, и в сравнении с Джоном маркиз Уэстерленд, несомненно, проигрывал.
Краешком глаза Кэтрин заметила потертость на шее от накрахмаленного и жесткого воротничка. Она старалась не смотреть на эту метку, но краснота так явно выделялась на бледной коже, что потертость вновь и вновь притягивала ее взгляд.
Она узнала, что маркиза Уэстерленда зовут Кристофер Кори, хотя обычно его называли просто маркизом. Виктория поддерживала разговор, задавая ему вопросы о семье и о его недавнем путешествии в Испанию, в то время как Кэтрин и ее гость едва обменялись парой слов.
С момента ухода Джона она сидела как на иголках. Ей хотелось, чтобы визит поскорее закончился, и она могла пойти в свою комнату или в сад, чтобы побыть наедине со своими мыслями.
Джон, без сомнения, был совершенно шокирован, когда узнал, что она может быть его сводной сестрой. Ведь поначалу он смотрел на нее как на безумную. Поведав ему свою тайну, она очень рисковала, но, к счастью, похоже, он поверил ей и решил во всем разобраться, чтобы выяснить, действительно ли существует вероятность их родства.
Кэтрин откусила кусок печенья, намазанного яблочным вареньем, и поняла, что стоит такая тишина, что слышно, как она жует. Она никогда не терялась, общаясь с Джоном Чатуином. Как правило, ей даже не хватало времени, чтобы сказать все, что хочется. Но сейчас ей ничего не приходило в голову, и она не знала, о чем говорить с маркизом.
Очевидно, Виктория заметила, что Кэтрин слишком скованна, поэтому она поставила свою пустую чашку и блюдце на столик и сказала:
– Я, пожалуй, посижу у окна и продолжу свое чтение. А вы можете поговорить несколько минут наедине.
– Нет, не надо, – сказала Кэтрин и, вовремя спохватившись, закончила: – в этом нет необходимости, Вики.
– Дуэнья всегда должна видеть, но не всегда слышать.
– Но нам доставляет удовольствие поболтать с тобой, Вики, не так ли, милорд? – обратилась Кэтрин к маркизу с улыбкой.
– Ну конечно, миссис Густри, составьте нам компанию. – Тон его был таким же чопорным, как и его поза.
– Вы очень любезны, маркиз, но мне осталось несколько страниц, и хотелось бы закончить сегодня. С вашего позволения.
Маркиз встал и стоял, пока Виктория не перенесла свой пост к дальней стене, потом опять сел. Почему же она находит Джона, который нарушает все мыслимые и немыслимые правила, несравненно более привлекательным, чем этот сидящий сейчас перед ней почти идеальный джентльмен?
– Позвольте мне налить вам еще чаю, – предложила она.
– Благодарю вас.
Кэтрин действительно не находила никаких изъянов в маркизе. Он был красив и высок, как и Джон, хотя внешне они были совершенно не похожи. У Джона были темные волосы и глаза, а у лорда Уэстерленда – светлые не густые волосы, которые он забирал сзади и перевязывал короткой черной лентой. Оба они были весьма уверены в себе.
Уверенность Джона была проявлением недюжинной внутренней силы, тогда как маркиз казался самодовольным и самонадеянным.
Но главная разница между ними не имела ничего общего с их внешним видом или манерой держаться. Она заключалась в том, как они действовали на нее. Стоило ей лишь подумать о Джоне, как ее пульс учащался, дыхание становилось коротким, а тело охватывал явственный трепет. Сидя же рядом с маркизом, она испытывала лишь одно желание: чтобы ее собеседник поскорее ушел.
– Надеюсь, вы уже освоились и у вас здесь появилось много знакомых, мисс Рейнольдс.
– Да, балы великолепны, и общество очень приятное. – Она подала ему чашку с чаем. – Особенно любезна была леди Линетт Найтингтон, она меня со многими познакомила, – сказала Кэтрин и предложила: – Еще печенья?
– Нет, благодарю вас. – Он слегка усмехнулся. – Леди Линетт только тем и занимается, что привечает всех новичков, будь то молодая девушка вроде вас или никому не известная кузина герцога или графа. Впрочем, это понятно, ее все жалеют и, думаю, именно поэтому так хорошо к ней относятся.
По спине Кэтрин поползли мурашки. Нет, она ни в коем случае не испытывала жалости к леди Линетт, девушка ей по-настоящему нравилась. Более того, Кэтрин не уловила и намека на жалость в отношении других людей к дочери герцога. Даже Джону, по-видимому, она очень нравится, это было заметно, когда он пригласил ее на танец, и Линетт то же самое говорила о нем.
– Я нахожу ее одаренной, умной и уверенной в себе. Она очень приятный человек. На мой взгляд, нет никакой причины жалеть ее.
Маркиз бросил на Кэтрин скептический взгляд и поставил чашку на стол. При этом сам он умудрился остаться неподвижным, словно руки его двигались сами по себе.
– Вы не можете не понимать, мисс Рейнольдс, что у нее очень мало шансов выйти замуж с такой отметиной на лице. И герцог тяжело переживает это.
– Это просто смешно. Глупости, – ответила Кэтрин, более чем раздраженная высокомерием лорда Уэстерленда. – Тот факт, что на ее щеке чуть больше цвета, чем у некоторых из нас, не мешает джентльменам ухаживать за ней. Она чудесный человек.
Маркиз презрительно фыркнул, хотя улыбка не исчезла с его губ.
– Не могу не согласиться с вами относительно ее характера, но большинство мужчин предпочтет, чтобы рядом с ними была красивая девушка, такая, как вы, чем кто-то с таким дефектом, как у леди Линетт. А скажите, вы не встречались с моей сестрой, виконтессой Данхиллингтон?
Кэтрин не понравилось то, как он свернул разговор о Линетт и завел речь о своей сестре. В этом было большое различие между Джоном и маркизом. Джон никогда не возражал, чтобы рядом с ним была леди Линетт.
– Нет, не думаю, что мы встречались, – сухо ответила Кэтрин и подумала: «Когда же он, наконец, попрощается и уйдет?»
Парный двухколесный экипаж Джона двигался по улицам Мейфэра гораздо быстрее, чем следовало бы ехать по жилому району, но графу не терпелось добраться до дома своего дяди. Он надеялся, что Бентли сейчас у себя. Джону необходимо было расспросить родственника о совершенно невероятных вещах, о которых рассказала ему Кэтрин.
«Чего еще от нее можно ожидать?»
У них может быть общий отец – последствия этого обстоятельства не шли ни в какое сравнение с фактом похищения его лошади.
При одной мысли о том, что она может оказаться его сводной сестрой, все внутри у него переворачивалось. Он не хотел, чтобы это оказалось правдой, и он должен доказать, что это не так.
Он хлестнул лошадей и, ускорив ход, обогнал ландо, которое двигалось, на его взгляд, слишком медленно. Из ландо ему что-то прокричали, когда Джон обгонял его, но он не обратил на это внимания и продолжал гнать лошадей.
Кэтрин слишком много для него значила, чтобы медлить с поиском ответа.
Жизнь Джона была безмятежно счастливой, пока он не встретился с Кэтрин Рейнольдс. А теперь он чувствовал, что теряет контроль над своей жизнью, и все из-за нее. Из-за Кэтрин, с которой он познакомился всего несколько дней назад.
Как это произошло? Он никогда не увлекался настолько сильно, чтобы позволить кому-либо коренным образом изменить его жизнь. В то самое утро Эндрю оказался достаточно проницательным и уловил эту перемену.
Джон был не из тех людей, кто воспринимает сердечные дела слишком серьезно, но прошлой ночью он осознал, что встреча с Кэтрин все изменила. Он хотел бы просто отбросить мысли о ней, как делал это в отношении других женщин, но не мог. Слишком много она для него значила.
Джон резко осадил лошадей у особняка своего дяди и буквально выпрыгнул из экипажа, бросив поводья подбежавшему лакею. Когда он шел к двери, проехало ландо, которое он обогнал, и возница прокричал ему, чтобы он держался подальше от дорог, пока кого-нибудь не убил.
О нем доложили, и он прошел в библиотеку, где, размышляя, сидел накануне вечером. На этот раз за столом сидел сэр Бентли Гастингс.
– Присаживайся, Джон, – сказал дядя. – Ты не так часто заезжаешь днем. Чему я обязан удовольствием видеть тебя?
Джон был охвачен беспокойством. Он предпочел бы идти напрямую и сразу начать со своих вопросов, но понимал, что разумнее будет действовать постепенно и осторожно. Он присел в удобное кресло, стоявшее перед столом, и попытался принять непринужденный вид.
Он не был уверен, что Бентли Гастингс сможет ему помочь, но брат его матери казался наиболее подходящим человеком, с которого можно было начинать поиск ответа. Джон не был уверен, что ему понравится ответ Бентли, но он должен был узнать правду.
– Выпьешь чего-нибудь? – спросил его дядя.
Он был бы не против. Возможно, это помогло бы успокоиться, но его желудок словно вывернули наизнанку, и даже мысль о выпивке была невыносима, как невыносима была мысль о том, что Кэтрин может оказаться его сестрой.
– Нет, я заглянул в надежде, что ты можешь дать мне сведения об истории нашей семьи. Дядя выглядел удивленным.
– Что ж, попытаюсь. Пора уже начать интересовать своим наследием.
Но не это наследие было его целью. В данный момент его интересовало наследие Кэтрин Рейнольдс.
Бентли откинулся на спинку стула, который жалобно скрипнул под ним, на его лице появилась улыбка.
– Откуда мы начнем? Сто, двести лет назад, еще раньше?
Джон, хмыкнув, нетерпеливо поерзал.
– Нет, не будем забираться так далеко. Для начала возьмем события двадцатилетней давности. Ты не знаешь, не было ли у моего отца дневника или какой-либо записной книжки?
– Ну, есть семейные хроники, в которых прослеживается история титула. Бумаги должны быть среди книг твоего отца. Они все еще в доме в Кенте?
Джон, кивнув, подумал, что ему следовало бы просмотреть книги отца. Но ведь ему было всего пятнадцать, когда отец умер. Закончив учебу, Джон не имел желания отрываться от оживленной лондонской жизни и, скрывшись в сельском поместье, посвятить себя чтению книг и бумаг отца.
– Там есть записи о рождениях, браках и смертях, если ты это имеешь в виду. Но я не помню, чтобы он вел личный дневник, как я всегда делал. – На лице Бентли появилось задумчивое выражение, – Не мог бы ты уточнить, что именно ты хочешь найти?
– По некоторым причинам, о которых я предпочел бы умолчать, меня особенно интересует тысяча семьсот девяносто восьмой год.
Дядя поднес палец к губам и задумался.
– Эти цифры мне о чем-то напоминают. Давай посмотрим. Это было примерно двадцать два года назад, и тебе было восемь или девять. Твоя матушка уже скончалась.
– Да. Может, в тот год произошло что-то из ряда вон выходящее или не совсем обычное?
– Необычное? Сразу на ум ничего не приходит. Дай-ка я посмотрю в своем дневнике.
Бентли поднялся из-за стола и подошел к книжному шкафу. Он пробежался взглядом по рядам книг, потрогал несколько томов, затем вытащил один и вернулся к столу.
Потянуло запахом плесени. Джон пытался сидеть тихо и сохранять терпение, пока его дядя переворачивал страницы старой книги в красивом кожаном переплете. Джон никогда не любил ждать.
– Да, именно в тот год неистовствовал Наполеон, но успех был незначителен.
– Но ведь мой отец не был на военной службе в то время, так что он не мог принимать участия в этих кампаниях, верно?
– Нет, так, давай посмотрим, вот здесь, да. Подожди, теперь я вспомнил. И как я только мог забыть?!
– Что? – спросил Джон, со страхом и надеждой в нетерпении подавшись вперед.
– В тот год ты вместе с нами провел лето, путешествуя по Шотландии.
Сердце Джона забилось сильнее.
– Шотландия. Да, только я смутно помню это время, ты говоришь, это было в тысяча семьсот девяносто восьмом? Ты уверен?
Костяшками пальцев дядя постучал по кожаной обложке:
– Вот здесь у меня все записано.
– И как долго мы путешествовали? Бентли начал листать страницы быстрее, просматривая начало каждой.
– Похоже, мы уехали сразу после окончания сезона и вернулись только к Рождеству.
От волнения дыхание Джона стало затрудненным.
– И мой отец все это время был с нами?
– Да, я же тебе говорил. В этом нет никаких сомнений. – Он закрыл книгу и подвинул ее к Джону. – Возьми ее с собой и почитай сам. Там описываются все места, которые мы посетили, и есть записи о тебе и твоем отце. Я не настолько стар, чтобы ничего не помнить. Я бы запомнил, если бы твой отец уехал раньше.
Если они выехали летом и путешествовали до конца года, Кэтрин никак не могла быть его сестрой. Джон почувствовал огромное облегчение.
Ее отцом был кто-то другой.
Джон поднялся и взял книгу со стола.
– Я верну ее тебе.
Дядя посмотрел ему прямо в глаза:
– Можешь не спешить. В чем все-таки дело, Джон?
– Я бы все тебе рассказал, если бы мог, но я должен считаться с чувствами других людей. Пока я могу рассказать, что мне известно о некоем факте, произошедшем достаточно давно, когда возникла вероятность того, что… – Он помолчал и тяжело вздохнул. – Небольшая вероятность того, что мой отец оказался замешанным в одно дело, но, поскольку ты уверен, что он был с нами в Шотландии, он, слава Богу, не имел к этому никакого отношения.
– Рад это слышать. Было бы ужасно, если бы доброе имя твоего отца оказалось запятнанным.
– Этого не будет.
– Раз уж ты здесь, Джон, я собирался сказать тебе кое-что. Мне не хотелось затрагивать эту тему, но, возможно, в связи с твоим неожиданным появлением и с происшествием с твоей лошадью мне следует это сделать.
– В чем дело?
– Ты должен серьезно относиться к своим обязанностям и долгу перед титулом. И я говорю это не потому, что у меня в этом деле свой интерес. Ты это прекрасно знаешь. Но твой отец давно скончался, а тебе уже за тридцать.
Джон кивнул.
– Можешь не продолжать. Я в последнее время сам начал задумываться над этим.
– Хорошо, не буду.
– Спасибо за понимание, дядя. Я всегда ценил то, что ты уважал мою независимость.
Бентли откинулся на спинку стула и улыбнулся:
– А разве может быть иначе? Ты ведь граф, хотя я и старше тебя.
– И гораздо мудрее.
С книгой под мышкой Джон вышел из библиотеки, горя желанием поскорее прочитать записи.
В течение всего времени маркиз сидел, напряженно выпрямившись, и Кэтрин казалось, что у него наверняка затекла спина. Он держался слишком официально, и в сравнении с Джоном маркиз Уэстерленд, несомненно, проигрывал.
Краешком глаза Кэтрин заметила потертость на шее от накрахмаленного и жесткого воротничка. Она старалась не смотреть на эту метку, но краснота так явно выделялась на бледной коже, что потертость вновь и вновь притягивала ее взгляд.
Она узнала, что маркиза Уэстерленда зовут Кристофер Кори, хотя обычно его называли просто маркизом. Виктория поддерживала разговор, задавая ему вопросы о семье и о его недавнем путешествии в Испанию, в то время как Кэтрин и ее гость едва обменялись парой слов.
С момента ухода Джона она сидела как на иголках. Ей хотелось, чтобы визит поскорее закончился, и она могла пойти в свою комнату или в сад, чтобы побыть наедине со своими мыслями.
Джон, без сомнения, был совершенно шокирован, когда узнал, что она может быть его сводной сестрой. Ведь поначалу он смотрел на нее как на безумную. Поведав ему свою тайну, она очень рисковала, но, к счастью, похоже, он поверил ей и решил во всем разобраться, чтобы выяснить, действительно ли существует вероятность их родства.
Кэтрин откусила кусок печенья, намазанного яблочным вареньем, и поняла, что стоит такая тишина, что слышно, как она жует. Она никогда не терялась, общаясь с Джоном Чатуином. Как правило, ей даже не хватало времени, чтобы сказать все, что хочется. Но сейчас ей ничего не приходило в голову, и она не знала, о чем говорить с маркизом.
Очевидно, Виктория заметила, что Кэтрин слишком скованна, поэтому она поставила свою пустую чашку и блюдце на столик и сказала:
– Я, пожалуй, посижу у окна и продолжу свое чтение. А вы можете поговорить несколько минут наедине.
– Нет, не надо, – сказала Кэтрин и, вовремя спохватившись, закончила: – в этом нет необходимости, Вики.
– Дуэнья всегда должна видеть, но не всегда слышать.
– Но нам доставляет удовольствие поболтать с тобой, Вики, не так ли, милорд? – обратилась Кэтрин к маркизу с улыбкой.
– Ну конечно, миссис Густри, составьте нам компанию. – Тон его был таким же чопорным, как и его поза.
– Вы очень любезны, маркиз, но мне осталось несколько страниц, и хотелось бы закончить сегодня. С вашего позволения.
Маркиз встал и стоял, пока Виктория не перенесла свой пост к дальней стене, потом опять сел. Почему же она находит Джона, который нарушает все мыслимые и немыслимые правила, несравненно более привлекательным, чем этот сидящий сейчас перед ней почти идеальный джентльмен?
– Позвольте мне налить вам еще чаю, – предложила она.
– Благодарю вас.
Кэтрин действительно не находила никаких изъянов в маркизе. Он был красив и высок, как и Джон, хотя внешне они были совершенно не похожи. У Джона были темные волосы и глаза, а у лорда Уэстерленда – светлые не густые волосы, которые он забирал сзади и перевязывал короткой черной лентой. Оба они были весьма уверены в себе.
Уверенность Джона была проявлением недюжинной внутренней силы, тогда как маркиз казался самодовольным и самонадеянным.
Но главная разница между ними не имела ничего общего с их внешним видом или манерой держаться. Она заключалась в том, как они действовали на нее. Стоило ей лишь подумать о Джоне, как ее пульс учащался, дыхание становилось коротким, а тело охватывал явственный трепет. Сидя же рядом с маркизом, она испытывала лишь одно желание: чтобы ее собеседник поскорее ушел.
– Надеюсь, вы уже освоились и у вас здесь появилось много знакомых, мисс Рейнольдс.
– Да, балы великолепны, и общество очень приятное. – Она подала ему чашку с чаем. – Особенно любезна была леди Линетт Найтингтон, она меня со многими познакомила, – сказала Кэтрин и предложила: – Еще печенья?
– Нет, благодарю вас. – Он слегка усмехнулся. – Леди Линетт только тем и занимается, что привечает всех новичков, будь то молодая девушка вроде вас или никому не известная кузина герцога или графа. Впрочем, это понятно, ее все жалеют и, думаю, именно поэтому так хорошо к ней относятся.
По спине Кэтрин поползли мурашки. Нет, она ни в коем случае не испытывала жалости к леди Линетт, девушка ей по-настоящему нравилась. Более того, Кэтрин не уловила и намека на жалость в отношении других людей к дочери герцога. Даже Джону, по-видимому, она очень нравится, это было заметно, когда он пригласил ее на танец, и Линетт то же самое говорила о нем.
– Я нахожу ее одаренной, умной и уверенной в себе. Она очень приятный человек. На мой взгляд, нет никакой причины жалеть ее.
Маркиз бросил на Кэтрин скептический взгляд и поставил чашку на стол. При этом сам он умудрился остаться неподвижным, словно руки его двигались сами по себе.
– Вы не можете не понимать, мисс Рейнольдс, что у нее очень мало шансов выйти замуж с такой отметиной на лице. И герцог тяжело переживает это.
– Это просто смешно. Глупости, – ответила Кэтрин, более чем раздраженная высокомерием лорда Уэстерленда. – Тот факт, что на ее щеке чуть больше цвета, чем у некоторых из нас, не мешает джентльменам ухаживать за ней. Она чудесный человек.
Маркиз презрительно фыркнул, хотя улыбка не исчезла с его губ.
– Не могу не согласиться с вами относительно ее характера, но большинство мужчин предпочтет, чтобы рядом с ними была красивая девушка, такая, как вы, чем кто-то с таким дефектом, как у леди Линетт. А скажите, вы не встречались с моей сестрой, виконтессой Данхиллингтон?
Кэтрин не понравилось то, как он свернул разговор о Линетт и завел речь о своей сестре. В этом было большое различие между Джоном и маркизом. Джон никогда не возражал, чтобы рядом с ним была леди Линетт.
– Нет, не думаю, что мы встречались, – сухо ответила Кэтрин и подумала: «Когда же он, наконец, попрощается и уйдет?»
Парный двухколесный экипаж Джона двигался по улицам Мейфэра гораздо быстрее, чем следовало бы ехать по жилому району, но графу не терпелось добраться до дома своего дяди. Он надеялся, что Бентли сейчас у себя. Джону необходимо было расспросить родственника о совершенно невероятных вещах, о которых рассказала ему Кэтрин.
«Чего еще от нее можно ожидать?»
У них может быть общий отец – последствия этого обстоятельства не шли ни в какое сравнение с фактом похищения его лошади.
При одной мысли о том, что она может оказаться его сводной сестрой, все внутри у него переворачивалось. Он не хотел, чтобы это оказалось правдой, и он должен доказать, что это не так.
Он хлестнул лошадей и, ускорив ход, обогнал ландо, которое двигалось, на его взгляд, слишком медленно. Из ландо ему что-то прокричали, когда Джон обгонял его, но он не обратил на это внимания и продолжал гнать лошадей.
Кэтрин слишком много для него значила, чтобы медлить с поиском ответа.
Жизнь Джона была безмятежно счастливой, пока он не встретился с Кэтрин Рейнольдс. А теперь он чувствовал, что теряет контроль над своей жизнью, и все из-за нее. Из-за Кэтрин, с которой он познакомился всего несколько дней назад.
Как это произошло? Он никогда не увлекался настолько сильно, чтобы позволить кому-либо коренным образом изменить его жизнь. В то самое утро Эндрю оказался достаточно проницательным и уловил эту перемену.
Джон был не из тех людей, кто воспринимает сердечные дела слишком серьезно, но прошлой ночью он осознал, что встреча с Кэтрин все изменила. Он хотел бы просто отбросить мысли о ней, как делал это в отношении других женщин, но не мог. Слишком много она для него значила.
Джон резко осадил лошадей у особняка своего дяди и буквально выпрыгнул из экипажа, бросив поводья подбежавшему лакею. Когда он шел к двери, проехало ландо, которое он обогнал, и возница прокричал ему, чтобы он держался подальше от дорог, пока кого-нибудь не убил.
О нем доложили, и он прошел в библиотеку, где, размышляя, сидел накануне вечером. На этот раз за столом сидел сэр Бентли Гастингс.
– Присаживайся, Джон, – сказал дядя. – Ты не так часто заезжаешь днем. Чему я обязан удовольствием видеть тебя?
Джон был охвачен беспокойством. Он предпочел бы идти напрямую и сразу начать со своих вопросов, но понимал, что разумнее будет действовать постепенно и осторожно. Он присел в удобное кресло, стоявшее перед столом, и попытался принять непринужденный вид.
Он не был уверен, что Бентли Гастингс сможет ему помочь, но брат его матери казался наиболее подходящим человеком, с которого можно было начинать поиск ответа. Джон не был уверен, что ему понравится ответ Бентли, но он должен был узнать правду.
– Выпьешь чего-нибудь? – спросил его дядя.
Он был бы не против. Возможно, это помогло бы успокоиться, но его желудок словно вывернули наизнанку, и даже мысль о выпивке была невыносима, как невыносима была мысль о том, что Кэтрин может оказаться его сестрой.
– Нет, я заглянул в надежде, что ты можешь дать мне сведения об истории нашей семьи. Дядя выглядел удивленным.
– Что ж, попытаюсь. Пора уже начать интересовать своим наследием.
Но не это наследие было его целью. В данный момент его интересовало наследие Кэтрин Рейнольдс.
Бентли откинулся на спинку стула, который жалобно скрипнул под ним, на его лице появилась улыбка.
– Откуда мы начнем? Сто, двести лет назад, еще раньше?
Джон, хмыкнув, нетерпеливо поерзал.
– Нет, не будем забираться так далеко. Для начала возьмем события двадцатилетней давности. Ты не знаешь, не было ли у моего отца дневника или какой-либо записной книжки?
– Ну, есть семейные хроники, в которых прослеживается история титула. Бумаги должны быть среди книг твоего отца. Они все еще в доме в Кенте?
Джон, кивнув, подумал, что ему следовало бы просмотреть книги отца. Но ведь ему было всего пятнадцать, когда отец умер. Закончив учебу, Джон не имел желания отрываться от оживленной лондонской жизни и, скрывшись в сельском поместье, посвятить себя чтению книг и бумаг отца.
– Там есть записи о рождениях, браках и смертях, если ты это имеешь в виду. Но я не помню, чтобы он вел личный дневник, как я всегда делал. – На лице Бентли появилось задумчивое выражение, – Не мог бы ты уточнить, что именно ты хочешь найти?
– По некоторым причинам, о которых я предпочел бы умолчать, меня особенно интересует тысяча семьсот девяносто восьмой год.
Дядя поднес палец к губам и задумался.
– Эти цифры мне о чем-то напоминают. Давай посмотрим. Это было примерно двадцать два года назад, и тебе было восемь или девять. Твоя матушка уже скончалась.
– Да. Может, в тот год произошло что-то из ряда вон выходящее или не совсем обычное?
– Необычное? Сразу на ум ничего не приходит. Дай-ка я посмотрю в своем дневнике.
Бентли поднялся из-за стола и подошел к книжному шкафу. Он пробежался взглядом по рядам книг, потрогал несколько томов, затем вытащил один и вернулся к столу.
Потянуло запахом плесени. Джон пытался сидеть тихо и сохранять терпение, пока его дядя переворачивал страницы старой книги в красивом кожаном переплете. Джон никогда не любил ждать.
– Да, именно в тот год неистовствовал Наполеон, но успех был незначителен.
– Но ведь мой отец не был на военной службе в то время, так что он не мог принимать участия в этих кампаниях, верно?
– Нет, так, давай посмотрим, вот здесь, да. Подожди, теперь я вспомнил. И как я только мог забыть?!
– Что? – спросил Джон, со страхом и надеждой в нетерпении подавшись вперед.
– В тот год ты вместе с нами провел лето, путешествуя по Шотландии.
Сердце Джона забилось сильнее.
– Шотландия. Да, только я смутно помню это время, ты говоришь, это было в тысяча семьсот девяносто восьмом? Ты уверен?
Костяшками пальцев дядя постучал по кожаной обложке:
– Вот здесь у меня все записано.
– И как долго мы путешествовали? Бентли начал листать страницы быстрее, просматривая начало каждой.
– Похоже, мы уехали сразу после окончания сезона и вернулись только к Рождеству.
От волнения дыхание Джона стало затрудненным.
– И мой отец все это время был с нами?
– Да, я же тебе говорил. В этом нет никаких сомнений. – Он закрыл книгу и подвинул ее к Джону. – Возьми ее с собой и почитай сам. Там описываются все места, которые мы посетили, и есть записи о тебе и твоем отце. Я не настолько стар, чтобы ничего не помнить. Я бы запомнил, если бы твой отец уехал раньше.
Если они выехали летом и путешествовали до конца года, Кэтрин никак не могла быть его сестрой. Джон почувствовал огромное облегчение.
Ее отцом был кто-то другой.
Джон поднялся и взял книгу со стола.
– Я верну ее тебе.
Дядя посмотрел ему прямо в глаза:
– Можешь не спешить. В чем все-таки дело, Джон?
– Я бы все тебе рассказал, если бы мог, но я должен считаться с чувствами других людей. Пока я могу рассказать, что мне известно о некоем факте, произошедшем достаточно давно, когда возникла вероятность того, что… – Он помолчал и тяжело вздохнул. – Небольшая вероятность того, что мой отец оказался замешанным в одно дело, но, поскольку ты уверен, что он был с нами в Шотландии, он, слава Богу, не имел к этому никакого отношения.
– Рад это слышать. Было бы ужасно, если бы доброе имя твоего отца оказалось запятнанным.
– Этого не будет.
– Раз уж ты здесь, Джон, я собирался сказать тебе кое-что. Мне не хотелось затрагивать эту тему, но, возможно, в связи с твоим неожиданным появлением и с происшествием с твоей лошадью мне следует это сделать.
– В чем дело?
– Ты должен серьезно относиться к своим обязанностям и долгу перед титулом. И я говорю это не потому, что у меня в этом деле свой интерес. Ты это прекрасно знаешь. Но твой отец давно скончался, а тебе уже за тридцать.
Джон кивнул.
– Можешь не продолжать. Я в последнее время сам начал задумываться над этим.
– Хорошо, не буду.
– Спасибо за понимание, дядя. Я всегда ценил то, что ты уважал мою независимость.
Бентли откинулся на спинку стула и улыбнулся:
– А разве может быть иначе? Ты ведь граф, хотя я и старше тебя.
– И гораздо мудрее.
С книгой под мышкой Джон вышел из библиотеки, горя желанием поскорее прочитать записи.
Глава 12
«Скаковой лошади достаточно лишь касания хлыста; умному человеку достаточно намека», Но лорду Чатуину достаточно лишь сказать, кто же ездил на его лошади, В свете уже делаются ставки на имя загадочной наездницы. Недавно более двадцати фунтов было поставлено на то, что это была леди Вероника, прелестный призрак, который скитается по темным холмам в поисках духа лорда Пинкуотера.
Лорд Труфитт
Ежедневная колонкасветской хроники
– Кто-нибудь из вас читал колонку лорда Труфитта сегодня днем? – спросила Рейчел Доусон, обращаясь к девушкам, стайкой стоящим рядом с ней на вечере у леди Уэйверли.
– Нет, а что там пишут? – первой отреагировала живая, с блестящими глазами Беверли Мурхаус.
– Теперь они полагают, что на коне лорда Чатуина был призрак.
Все дружно охнули, причем громче всех Кэтрин. Вся эта чушь о девушке-призраке была напечатана в колонке светской хроники? Как возмутительно!
– Призрак? – воскликнула Маргарет Андерсон, ее темные широко раскрытые глаза были полны сомнения. – Вы, наверное, шутите?
– Я не шучу. Это правда. Джентльмены уже делают ставки, что именно она и есть та самая наездница. Вы слышали о призраке, о котором упоминает лорд Труфитт? Я уверена, это леди Вероника. Говорят, что некогда она была возлюбленной лорда Пинкуотера. Теперь она ночами бродит по холмам и ищет его. Она хочет, чтобы их души соединились.
Кэтрин в полнейшем изумлении слушала этот разговор. В залах большого дома в Мейфэре сияли свечи, и играла музыка, публика смеялась, весело переговариваясь. Все было обычно, за исключением того, что все быстрее распространялись слухи об истории с призраком, якобы скакавшим на лошади Джона.
Откуда, скажите на милость, могла появиться такая странная идея? История с лошадью Джона должна была давно утратить свою свежеть, но вместо этого она день ото дня разрасталась, становясь все более абсурдной.
А последнее измышление было и вовсе безумным.
– А вы видели статью? – обратилась Рейчел к Кэтрин.
– А, нет, не видела, – ответила она, стараясь не выдать своего волнения.
Она могла лишь надеяться, что Джон не читал этой заметки. Кэтрин только начала забывать обо всей этой истории, но если разговоры не утихнут, ей это вряд ли удастся. И как только могли зародиться такие нелепые слухи?!
И невозможно представить, что мужчины делают ставки!
– Я в это не верю, потому что я не верю в призраков, – сказала пренебрежительно Маргарет, фыркнув в свой кружевной платочек.
– Я не знаю, существуют ли призраки, но даже если они существуют, разве могут эти бестелесные создания скакать на лошадях? – спросила Беверли, переводя взгляд с одной девушки на другую.
– Конечно, – убежденно произнесла Рейчел. – Призрак может сделать все, что захочет. И к твоему сведению, Маргарет, существование призраков лорда Пинкуотера и леди Вероники подтверждено многочисленными свидетельствами.
– Возможно, в стихах и дешевых романах, – ответила та с коротким смешком.
Нахмурившись, Рейчел поджала было губы, но все-таки сказала:
– Очень многие известные люди сообщали о том, что видели призрак лорда Пинкуотера у себя дома или в саду, и, если помните, однажды призрак обвинили в том, что он похищает предметы искусства.
– Да, помню, пару лет назад говорили о чем-то подобном, – сказала Беверли.
– Я тоже помню эту историю с Безумным Похитителем, – сказала Маргарет. – Но, насколько мне помнится, вскоре выяснилось, что похитителем был представитель света, а не потустороннего мира.
– Я лично никогда не видела призрака лорда Пинкуотера или какого-либо другого привидения, – сказала Беверли. – А вы знакомы с кем-нибудь, кому доводилось видеть подобное?
– А вот я знакома, – ответила Рейчел. – Моя горничная рассказывала мне, что однажды ночью она видела привидение в своей спальне в том доме, где она служила раньше. Уже утром она оставила работу, покинула этот дом и больше никогда туда не возвращалась.
– Могу предположить, что это хозяин дома, а не призрак, пытался пробраться к ней в спальню.
– Маргарет! – укоризненно воскликнула Рейчел, бледное лицо которой окрасилось ярким румянцем.
Рассмеялись все девушки, за исключением Кэтрин, которая постаралась изобразить достаточно широкую улыбку, чтобы создалось впечатление, что ей этот разговор интересен так же, как и остальным, хотя никакого удовольствия он ей не доставлял.
Если бы Кэтрин могла предположить, что столь нелепая сплетня будет бродить в обществе, словно глупая и злая шутка, она ни за что бы не взяла лошадь Джона. Но всего несколько дней назад никто не мог предположить такого развития событий. Она ведь только хотела помочь слуге.
– Вы все ошибаетесь, – сказала Эвелин Винтергаден, вступая в беседу. – Я думаю, что это был вовсе не призрак, а вполне живая женщина. Я предполагаю, что это была новая возлюбленная лорда Чатуина.
Две девушки снова хихикнули, а Маргарет, кивком выразив свое согласие, сказала:
– Мне кажется, ты права.
Кэтрин невольно поежилась, когда разговор коснулся лорда Чатуина. Вероятно, лучше всего было бы извиниться и уйти. Поразительно, как свободно юные леди говорят друг с другом о подобных вещах.
– Я слышала, что у лорда Чатуина много возлюбленных, но думаю, что ни при каких обстоятельствах ни одной из них он бы не отдал свою лошадь.
Ей необходимо как можно скорее покинуть эту компанию, иначе ее втянут в разговор, а ей совсем не хочется отвечать на вопросы юных сплетниц.
Она оглянулась вокруг в поисках того, с кем еще можно было бы поговорить, и заметила Джона, который, стоя у дверей, наблюдал за ней. Сердце Кэтрин учащенно забилось.
Удалось ли ему узнать что-нибудь? Их взгляды встретились. По выражению его лица определить что-либо было невозможно.
Он чуть кивнул и сделал знак глазами, чтобы она следовала за ним, а затем исчез из виду.
Следует ли ей идти за ним?
А разве она может не пойти?
Даже если у него есть неприятные для нее сведения, она должна их знать. Кэтрин глубоко вздохнула, стараясь подавить трепет перед возможной правдой.
Кэтрин огляделась вокруг и увидела, что Виктория полностью увлечена разговором с группой матрон в другом конце зала. Путь был свободен!
Неторопливо проходя к тому месту, где недавно стоял Джон, она улыбнулась джентльмену, поприветствовавшему ее, потом кивнула графине, с которой познакомилась накануне. Выйдя за порог, Кэтрин оказалась в другом зале, где было так же много людей, как и в том, откуда она только что вышла.
Незаметно, стараясь не привлекать внимания, она огляделась вокруг и увидела Джона. Он стоял у следующей двери.
Когда Джон убедился, что Кэтрин его заметила, он вышел. Она последовала за ним и оказалась в очередном большом зале.
Раздавалось звяканье столового серебра и оживленный разговор гостей, которые наслаждались прекрасной едой, звучала негромкая мелодичная музыка. Джон остановился около пожилого джентльмена и о чем-то стал беседовать с ним. Кэтрин подошла к столу с пуншем. Она попросила слугу налить ей чашку и неторопливо двинулась вдоль заставленных тарелками с закуской столов, стараясь не терять Джона из виду.
Она отведала также пудинга с засахаренными фигами и вновь украдкой посмотрела на Джона, который, освободившись от собеседника, ожидал ее у очередной двери. Когда их взгляды встретились, он вновь исчез в дверном проеме.
Сердце в груди Кэтрин бешено колотилось. Она даже слегка запыхалась, стараясь не упустить Джона из виду. Возбуждение зародилось внизу живота, наполняя ее предчувствием. Неужели они на самом деле играют с Джоном в игру «следуй за мной» прямо на глазах бдительного света? К счастью, никто не обращал на нее внимания.
Она отдала чашку из-под пунша проходившему мимо слуге и, последовав за Джоном, оказалась в сводчатом проеме, который на этот раз вывел ее в узкий, длинный, слабо освещенный коридор.
Коридор был пуст. Не было видно ни Джона, ни кого-либо еще.
Неужели она его потеряла? Кэтрин оглянулась. Позади его тоже не было. Время шло. Стоять на месте было бесполезно, и тогда она, сделав глубокий вдох, осторожно, на цыпочках, двинулась дальше по коридору.
Внезапно Джон схватил ее за руку и втащил в маленькую темную комнатку, тут же закрыв за собой дверь.
Места было очень мало, и она оказалась тесно прижатой к Джону, в спину ей давило что-то твердое и угловатое. Из-за темноты она не могла видеть лица Джона. Она слышала лишь его тяжелое дыхание и чувствовала, как ее обволакивает соблазнительное тепло его тела.
– Где это мы? – прошептала она.
– В мебельном чулане.
Когда ее глаза привыкли к темноте, она оглянулась и увидела позади себя крохотное окошко – единственный источник сумеречного света. Если бы не это окошко, в комнате было бы совершенно темно. Затененный лунный свет пробивался внутрь, и она смогла разглядеть сложенные стулья, небольшие столики и подставки для ламп.