Гудмэн Джо. В сердце моем навсегда

   Мэри сжала руку Мэгги.
   — Расскажи мне о медицинской школе, — попросила она. — Есть какие-нибудь новости?
   Мэгги как-то ухитрилась вытолкнуть из себя слова:
   — Скоро уже должен прийти ответ. Я много занимаюсь и надеюсь, что меня примут.
   — Мама говорит, ты много времени проводишь в библиотеке.
   Мэгги кивнула:
   — Мне там нравится. Там тихо и спокойно. Очень похоже на монастырь, по моим представлениям.
   Прекрасная улыбка Мэри оживила ее лицо и зажгла глаза.
   — О, Мэгги, в монастыре совсем не так. Кроме времени молитв, он просто гудит от веселого шума. Если мне хочется поразмышлять, то мне приходится идти в библиотеку.
   — Мама стала бы ломать руки, если бы услышала тебя, — сказала Мэгги.
   — Бедная мама. Думаю, она боится, что если я не стану более почтительной, то не смогу замолить ее грехи. Я пытаюсь ее убедить в том, что милостивый Господь уже простил ее, но она видит во мне своего жертвенного агнца.
   — Мэри Фрэнсис! Это же почти святотатство!
   — Думаю, это и есть святотатство. — Она пожала плечами. — Но я действительно так считаю. И говорю это. Ничего не могу поделать. Иногда я спрашиваю себя, не пообещала ли мама своего первенца церкви, чтобы остальные могли поступать так, как пожелают.
   Мэгги широко открыла глаза. Она не имела представления о том, что Мэри Фрэнсис испытывает такие чувства. Мэри похлопала сестру по руке.
   — Ну, не надо приписывать моим словам того смысла, которого в них нет, — предостерегла она. — И что бы ты ни делала, не надо указывать маме и Джею Маку в мою сторону. Возможно, я более чувствительна к твоей проблеме, в чем бы она ни заключалась, потому что как раз пытаюсь решить свою. Тебе следует быть благодарной за это. Иначе мне не потребовалось бы и двух минут, чтобы выведать у тебя твои тайны.
   Мэгги знала, что это правда.
   — Что ты скажешь маме?
   — Что ей следует заняться благотворительностью, подобно остальным гранд-дамам.
   — Не может быть!
   Мэри Фрэнсис искоса взглянула на младшую сестру, словно умоляя подзадорить ее.
   — А, ладно, — сдалась она, — но это на какое-то время помогло бы ей перестать тревожиться о тебе.
   — Я сама могу о себе позаботиться, Мэри, — мягко сказала Мэгги.
   — Я знаю, — ласково ответила та. — Вот это я и собираюсь ей сказать.
   В тот вечер Коннор не сделал попытки увидеть Мэгги, за что она была ему благодарна. Она провела большую часть ночи в своей комнате, уставившись на пакетик с запасом непогрешимых французских пилюль. Ложась спать, она перепробовала десяток укромных мест и в конце концов решила спрятать их под подушку.
   На следующее утро ее разбудил ветерок, дувший прямо в лицо. Она замигала, скосила глаза к переносице, пытаясь сфокусировать их на предмете, которым Скай размахивала у нее перед носом.
   — Что это? — спросила Мэгги, отмахиваясь.
   — Письмо, — взволнованно ответила Скай. Она приплясывала на месте и ыглядела совершенно юной, какой сперва сочла ее Верил Холидей. — То самое письмо! Ну же! Проснись!
   Мэгги рывком села и одним взмахом вырвала у Скай из рук письмо.
   — Из Медицинской школы Филадельфии, — подсказала Скай.
   — Сама вижу. — Мэгги осмотрела печать на конверте и медленно провела пальцем по краю конверта.
   — Ну? Ты собираешься его вскрывать?
   На вес оно было слишком легким, чтобы походить на извещение о приеме. Вероятно, отказ. В письме с уведомлением о приеме должны быть какие-то инструкции, ведь так? Мэгги поддела краешком ногтя печать. И остановилась.
   — В чем дело? — требовательно спросила Скай. — Разве тебе не любопытно?
   Затем с внезапной прозорливостью она поняла, в чем дело, Лицо ее вытянулось.
   — О нет. Ты не хочешь, чтоб я была здесь. Поэтому, да?
   — Прости, Скай. Мне необходимо сделать это одной. Наверное, я немного боюсь. — Кажется, в последнее время она всего боится. — Ты ведь понимаешь, правда? Я расскажу всем за завтраком. Независимо от того, какая это новость, мне необходимо побыть одной.
   Скай нагнулась и поцеловала сестру в щеку.
   — Надеюсь, это чудесная новость, — сказала она. — Самая лучшая. — И она выбежала из комнаты, скрестив пальцы на обеих руках.
   Мэгги пришлось подождать, пока сердце успокоится. Потом она сломала печать, вынула письмо и очень осторожно развернула его. Сделала глубокий вдох и молча прочла.
   На ее глазах выступили слезы. Она не вытирала их. Они капали на руку; чернила расплывались по бумаге. Потом Мэгги приняла решение. Она знала, как ей следует поступить. Еще вчера она не смогла бы это сделать, даже если бы к ее голове приставили ружье. Казалось невероятным, что одно-единственное письмо может так сильно повлиять на события.
   Мэгги сунула руку под подушку и нашла пакетик с пилюлями мадам Рестель. Медленно встала с постели и босиком вышла из комнаты.
   Три лица вопросительно повернулись к ней, когда Мэгги вышла к завтраку. Джей Мак отложил поездку в контору, чтобы выслушать новость. Она неуверенно улыбнулась им и увидела, что они тотчас же все поняли.
   — Это еще не конец света, — весело произнесла Мэгги, возможно, даже слишком весело. — Я могу еще раз подать заявление весной на осенний семестр.
   — Но ты так хорошо сдала экзамены, — сказала Скайлер. — Ведь ты была первой ученицей.
   — Для них не только это имеет значение. Я была не слишком общительной ученицей. Не вступала ни в какие клубы, не была лидером. — Она пожала плечами. — любом случае у них только двадцать одно вакантное место, а в письме говорится, что подано более ста заявлений.
   Джей Мак покачал головой со снисходительным недоверием.
   — Сто женщин, желающих стать врачами? Это противоречит здравому смыслу.
   — Джей Мак, — сурово произнесла Мойра. — Сейчас не время и не место для подобных рассуждений. — Она встала из-за стола и налила всем апельсинового сока.
   Джон Маккензи Уорт был должным образом пристыжен.
   — Прости, Мэгги. Не важно, что я об этом думаю. Я знаю, что тебе этого очень хотелось.
   — Все в порядке, папа. — Все сидящие за столом, кроме самой Мэгги, отметили, что она назвала Джея Мака папой. Это было самым наглядным свидетельством того, насколько она расстроена. — Я знала, так должно было случиться. Я не слишком надеялась. Возможно, именно это вы и замечали за мной все эти месяцы. Наверное, я все время ожидала отказа.
   Скай наклонилась вперед, расставив локти на столе, выражение ее лица было серьезным и грустным.
   — Мне так жаль, Мэг. Я хотела бы… — Голос ее замер, она замигала, сдерживая слезы. Она остро ощущала боль и разочарование сестры, как свои собственные.
   — Все в порядке, — мягко произнесла Мэгги, становясь утешительницей. — Я больше подготовлена к случившемуся, чем вы. И все это время обдумывала, что еще могу предпринять.
   Джей Мак кивнул:
   — Правильно. Бессмысленно размахивать белым флагом. Ты могла бы…
   Мойра перебила мужа, пока он не успел перечислить все то, что, по его мнению, могла бы сделать Мэгги. Она многозначительно посмотрела на Джея Мака:
   — Мне бы хотелось узнать дальнейшие планы Мэгги.
   Мэгги бросила взгляд на отца. Он слегка рассердился на Мойру за то, что она его прервала, но не стал ей перечить. Мэгги взяла джем и стала намазывать его на ломтик хлеба.
   — Я думаю, мне надо иметь опыт практической работы, — сказала она. — Не знаю, пришло бы мне его в голову, если бы Ренни в одном из недавних писем не упомянула об этом, но получилось именно так.
   Джей Мак перестал есть. Вилка, держащая кусок бекона, замерла в воздухе посредине между тарелкой и ртом. Ему было интересно узнать, что могла предложить Ренни, и одновременно это весьма встревожило его. Когда дочери начинали делиться друг с другом идеями, они превращались в силу, с которой приходилось считаться.
   — Полагаю, ее рекомендации не имеют ничего общего с Коннором Холидеем и твоим замужеством.
   Мэгги положила нож и посмотрела отцу прямо в глаза:
   — Папа, всем известно, что это была твоя идея, и чем меньше мы будем о ней говорить, тем лучше.
   Мойра прикрыла рот салфеткой, чтобы скрыть улыбку, когда у Джея Мака хрустнула поджаристая корочка бекона. Скай ухмыльнулась столь явному неповиновению Мэгги.
   — Мне бы хотелось поучиться у Дансера Таббса, — продолжила Мэгги.
   При этих словах брови Джея Мака резко взметнулись вверх. Мойра медленно опустила салфетку. На ее лице уже не было улыбки, которую следовало спрятать. На лице Скай отразилось смятение. Все трое воскликнули в один голос, с почти одинаковым недоверием:
   — Дансер Таббс?
   Мэгги продолжала, словно не замечая изумления домашних:
   — Я, конечно, не знаю, захочет ли мистер Таббс иметь со мной дело, но, учитывая его хорошее отношение к тебе, Джей Мак, я подумала, что это поможет и мне.
   — Но Дансер Таббс живет в Колорадо, — сказала Мойра.
   — Да, я знаю. Но там живут Ренни и Майкл. А это лучше, чем если бы там у меня совсем не было никого из родных.
   — Я думала, Дансер Таббс живет один в самой глуши Колорадо, — заметила Скай.
   — Так и есть, — ответила Мэгги. — Но это меня не тревожит. Ренни всегда будет знать, как меня найти.
   — Условия жизни должны быть очень примитивны ми, — сказала Мойра.
   — Я смогу приспособиться, — ответила Мэгги. — Во всяком случае, вы должны подумать и о том, как многому я у него научусь. Джей Мак всегда говорил, что мистер Таббс очень сведущ в исцелении. Он спас жизнь Джею Маку после крушения поезда в Джагтлер-Джампе; вылечил сломанные ноги и сделал его снова здоровым. Ренни о нем очень высокого мнения. Он вылечил плечо Джаррету, которое не мог вылечить никто из врачей. Ренни говорит, что Джаррет полностью владеет теперь рукой и плечом, и считает это заслугой мистера Таббса.
   — Не думаю, что это безопасно, — сказала Мойра.
   — Но почему? — спросила Мэгги. — Никто не побеспокоит мистера Таббса. Он держится обособленно. Уверена, что буду в полной безопасности.
   Все еще не веря услышанному, Скай медленно покачала головой.
   — Ты уверена, что правильно поняла написанное в письме Ренни? — спросила она. — Она всерьез предложила тебе так поступить?
   — Я не хочу утверждать, что это в точности ее идея. Она написала нечто такое, отчего эта мысль пришла мне в голову.
   — Ну, — твердо произнес Джей Мак, — можешь ее выбросить из головы. Ты никуда не поедешь.
   В комнате воцарилось молчание. Скай уставилась в свою тарелку. Мойра рассматривала лежащую на коле-нях салфетку. Мэгги почувствовала, как кровь приливает к горящим щекам, и пристально посмотрела на отца. Джей Мак вновь приступил к еде, решив для себя эту проблему.
   — Извините, — тихо произнесла Мэгги. Она стремительно поднялась, уронив салфетку на стул, и вышла из комнаты, чтобы никто не заметил ее слез.
   — Куда это ты собрался? — спросила Берил, проскользнув в комнату Коннора.
   — Не твое дело, — ответил он, надевая пиджак. Берил закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.
   — Чего надо было вчера этой девчонке Дэннехи?
   — Удивлен, что ты так долго удерживалась от этого вопроса, — ответил Коннор.
   Берил прищурилась и сжала губы. Ему было прекрасно известно, почему ей не удалось сразу же задать этот вопрос. Коннор ухитрился находиться вне пределов ее досягаемости.
   — Так как? — спросила она. — Чего она хотела?
   — Не твое дело. — Он направился к двери, но вынужден был остановиться, так как Берил не отступила в сторону. — Уйди с дороги, Берил.
   Она не шевельнулась:
   — Ты идешь к ней?
   — Это совсем не твоя забота. Ты — жена моего отца, а не моя. — Он немного подождал. — Подвинься, Берил.
   Она покачала головой:
   — Почему ты все время притворяешься, что не хочешь меня, Коннор?
   Ему удалось сдержаться.
   — Это не притворство.
   — Раштон знает, что ты все еще хочешь меня.
   — Это тебе хочется, чтобы он в это верил. Правды в этом нет.
   Берил смело протянула руку и положила ладонь на чресла Коннора.
   — Ах нет? — спросила она. Под ее опытной рукой он среагировал, и она почувствовала это. — Кажется, ты лжешь.
   Под крепко сжатыми челюстями Коннора задрожал мускул. Он взял Берил за запястье и нарочито неторопливо убрал ее руку прочь:
   — Уйди с моей дороги, Берил.
   Жесткость взгляда его непроницаемых глаз взбудоражила и испугала ее. На этот раз она отодвинулась. Коннор шагнул в коридор и едва не столкнулся с отцом.
   — Она там, в комнате, — сказал он, выпятив подбородок в сторону своей комнаты и не пытаясь скрыть от вращение. — Знаешь, ты, возможно, спас мою жизнь, женившись на Берил Уокер. И совершенно точно спас ее жизнь. — Коннор пошел дальше.
   Оказавшись на улице, Коннор не стал подзывать экипаж. Он ненавидел замкнутое пространство карет, даже открытых. Ему не терпелось снова оседлать своего жеребца. Ни одна лошадь из конюшни отца не была пригодна для трудных поездок на большие расстояния, которые животные Коннора совершали на ранчо. Верховые Раштона были прекрасно подобранными, купленными для шика. Они скакали быстро. Лошади Коннора были верховыми для горных дорог, с уверенной поступью, и опытные пастухи. Они обладали выносливостью.
   Пробило семь часов, когда Коннор подошел к дому Уорта. Дверь открыла домоправительница.
   — Коннор Холидей, к Мэри Маргарет.
   — Конечно же, я знаю, кто вы такой, молодой человек, — ответила миссис Кэйвенау. — Очень приятно вас снова видеть, хотя я говорю это только от своего собственного имени. Всегда приятно смотреть на такого чертовски красивого мужчину, как вы.
   Совершенно обескураженный, Коннор замер на пороге.
   — Ну, заходите. Не станет же она принимать вас на крыльце. — Миссис Кэйвенау закрыла за ним дверь. — По правде говоря, возможно, она вас и вовсе не примет. Она сейчас в библиотеке, Я о вас доложу.
   Почувствовав в ней союзника, Коннор дотронулся до руки домоправительницы и остановил ее:
   — Я знаю, где библиотека. Возможно, будет лучше, если я просто пройду туда один.
   Миссис Кэйвенау обдумала это предложение, в задумчивости скривив рот.
   — Она, конечно, придет в ярость, — сказала она, — но я и раньше с этим сталкивалась. Идите. — И она сурово погрозила ему пальцем: — Я буду неподалеку.
   Мэгги сидела в уголке дивана, подобрав под себя ноги. Взгляд ее был туманным и рассеянным. На коврике рядом с туфлями лежала нераскрытая книга. Задернутые шторы не пропускали в комнату свет весенних сумерек. Только одна керосиновая лампа, горевшая на столике рядом с диваном, освещала погруженную в темноту комнату.
   Услышав щелчок закрывшейся двери, Магги подняла глаза.
   — Я не думала, что это вы, — вот и все, что она сказала. И снова уставилась на полки с книгами на противоположной стене.
   — Можно? — спросил Коннор, указывая на стул в поле ее зрения.
   Она пожала плечами.
   Коннор сел. Она смотрела куда-то мимо его плеча, и он не пытался переключить на себя ее внимание. Наоборот. это давало ему возможность лучше рассмотреть ее. Мэгги сидела у края отбрасываемого лампой круга света, часть ее лица находилась в тени. Одна половина волос казалась темно-каштановой, другая половина была пронизана золотисто-медными прядями. Веки ее слегка припухли и покраснели. Погружаясь взглядом в глубину ее глаз, он видел в них только печаль.
   — Ваша домоправительница впустила меня, — тихо произнес он.
   Все еще не глядя на него, она кивнула:
   — Здесь больше никого нет.
   — Я не ожидал этого.
   — Джен Мак еще в конторе. Он… он поздно начал работу сегодня. Мама уехала к Мэри Фрэнсис в монастырь, а Скай у друзей. Хотите чего-нибудь освежающего?
   — Миссис Квйвенау может…
   — Нет, мне ничего не надо. — Он увидел, что она снова погрузилась в свои мысли. Перемена была почти незаметной, просто небольшое движение головы и слегка сгорбившиеся плечи, но он уже начинал понимать, что это означает. — После того, как вы приходили ко мне вчера, я навел кое-какие справки, — сказал он, — Я знаю о мадам Рестель.
   Мэгги не выказала удивления, только покорность.
   — Мне не следовало рассказывать вам.
   — Но вы рассказали.
   — Я была сердита. Он кивнул:
   — И испуганы, я полагаю. Она пожала плечами.
   — Вы уже предприняли что-нибудь для осуществления своей угрозы? — спросил Коннор.
   Теперь она посмотрела на него:
   — Вы хотите спросить, ношу ли я все еще вашего ребенка?
   Он секунду помолчал.
   — Да, именно это я хочу спросить. Она пристально наблюдала за ним.
   — Нет. На пилюлях мадам Рестель написано: безотказные. — Что она увидела в этом непонятном, отчужденном взгляде? Воль? Облегчение? Это промелькнуло так быстро, что Мэгги не поняла, видела ли она что-либо вообще. Равнодушие было его хорошо отрепетированным выражением. Хотелось бы ей добиться такого же.
   — Понимаю, — сказал он. — Наверное, теперь я бы что-нибудь выпил.
   Хотел он отпраздновать или оплакать? Мэгги грациозно поднялась с дивана и подошла к буфету. Провела пальцем по разнообразным хрустальным графинам и остановилась, когда он указал на виски. Щедро налила в стакан виски и протянула ему.
   — А вы ничего не будете? — спросил он, когда Мэгги вернулась на диван.
   — Нет. — Она никогда не могла пить. Алкоголь спускался ей прямо в ноги, а из головы исчезали все разумные мысли, которые там были. Она чуть было не сказала об этом Коннору, но заподозрила, что ему уже все известно. — Я ничего не буду пить.
   Он грел виски, катая стакан между ладонями.
   — Когда вы собираетесь выйти за меня замуж? — спросил он.
   Она мигнула, уставилась на него и снова мигнула. Коннор повторил вопрос.
   — Я слышала, — сказала она. — Но сомневаюсь, что вы меня расслышали. Я сказала вам, что пилюли мадам Рестель подействовали. Я уже не беременна. Вам нет причин жениться на мне.
   — Если вспомните, я просил вас выйти за меня замуж до того, как узнал о ребенке.
   — Если вспомните, я ответила нет.
   — Почему?
   — Почему! — Она сама удивилась, услышав столько страсти в своем голосе. — Я вас не люблю!
   Коннор был заворожен яркостью ее загоревшихся глаз.
   — И что же? — рассудительно спросил он.
   — Вы мне даже не нравитесь.
   — Знаю. Наши чувства взаимны. — Он помолчал, наблюдая за ней. Холодная полуулыбка играла в уголке его рта. — Или вы считаете, что я могу чувствовать что-то иное по отношению к женщине, которая говорит мне, что вытравила моего ребенка?
   Мэгги вздрогнула от того, что увидела на этот раз в его взгляде. Он не просто с неприязнью относится к ней, поняла она. Он ее презирает. Мысль, которую казалось невозможным представить себе несколько минут назад, начала формироваться в ее мозгу.
   — Вы хотите получить эту землю, не так ли? Он не отвел взгляда и не стал лгать:
   — Да.
   — Я не верю, что взяла ваши деньги в ту ночь.
   — А я не верю, что их взял кто-то другой.
   — Это не похоже на меня, — сказала она. — Я ни когда ничего не воровала.
   Теперь настала очередь Коннора равнодушно пожать плечами.
   — Насколько я помню, вы совершили в ту ночь много такого, чего никогда не делали раньше.
   Что-то шевельнулось в глубине памяти, и Мэгги захлестнули физические ощущения, которые она не могла ни понять, ни объяснить. По всему ее телу прошла волна наслаждения. Груди набухли, соски отвердели. Нахлынули воспоминания. Рука на ее коже. Губы. Влажный язык у нее во рту прижимается к ее зубам. Пожалуйста, слышит она чей-то голос. Пожалуйста. Это был ее собственный голос. Она закрыла глаза.
   Мэгги вскочила и прижала ко рту сжатые кулаки. Наслаждение исчезло, картины воспоминаний рассыпались, и у Мэгги осталось жгучее чувство стыда. Она обхватила себя руками и отступила назад из светового круга.
   — Мэгги? С вами все в порядке?
   Она кивнула. Больше она ничего не смогла ответить. Трудно было перевести дыхание, да и как она могла ему это передать? Как могла рассказать, что произошло, когда и сама едва себя понимала?
   — Хотите, я позвоню домоправительнице?
   — Нет. — Мэгги медленно села и опять приняла прежнюю позу, подобрав ноги под юбку платья кораллового цвета. — Это пустяки.
   Коннор сомневался в этом. Он поднял свой стакан, немного отпил, затем взглянул на Мэгги поверх края.
   — Полагаю, мне не удастся убедить вас насчет этих денег, — сказала она.
   — Полагаю, не удастся.
   — Но вы ведь знаете, что я не помню.
   — Я все еще скептически отношусь к этому, — сказал он. — Но очень хочу, чтобы меня убедили.
   Конечно, подумала она, если она никак не может представить доказательства, он готов выслушать ее показания.
   — Если бы я согласилась выйти за вас замуж, — сказала она, — вы бы получили эту землю.
   — Таково условие, предложенное вашим отцом. Мой отец продает эту землю Джею Маку, и она становится вашим приданым.
   — И следовательно, вашей.
   — Правильно.
   — А что получаю я? Коннор не колебался:
   — Удовлетворение от того, что ваш долг заплачен сполна.
   — Только один из нас согласен, что долг действительно существует, — возразила Мэгги. — Я должна верить только вашему слову, что деньги существовали.
   Коннор вытянул перед собой ноги.
   — Деньги существовали, — ответил он.
   — Даже если я с этим соглашусь, этого все равно недостаточно, чтобы заставить меня выйти за вас замуж.
   Если у Коннора и были какие-либо сомнения в том, что он имеет дело с дочерью Джея Мака, то Мэгги их окончательно развеяла. Интересно, подумал он, осознает ли она, как похожа на отца в этот момент. Ничто в ее облике не изменилось, У нее были те же тонкие черты лица, что и у матери, ее большие зеленые глаза смотрели так же бесхитростно, выражение лица было почти безмятежным, но она вела торг с хитростью и деловой хваткой самого Джея Мака.
   — Чего же вы хотите? — спросил он.
   — Развода.
   Она обладала свойством удивлять его, и на этот раз удивление отразилось на его лице. Он поставил стакан.
   — Вы выходите за меня замуж, а потом я с вами развожусь?
   — Да. — Теперь ее тон был совершенно рассудительным. — Вы получаете землю, а я получаю то, чего действительно хочу.
   — Развода? — Он и не делал вид, что понимает. Мэгги покачала головой:
   — Это всего лишь средство для достижения цели. Мне нужно, чтобы кто-нибудь поехал со мной в Колорадо, точнее — к человеку по имени Дансер Таббс. Мне хочется узнать то, что знает и умеет он как врач. У меня есть причины полагать, что он позволит мне остаться с ним и учиться у него.
   Коинор Холидей рассмеялся:
   — Дансер Таббс? Вы думаете, вас с радостью примут у Дансера Таббса? — Все еще улыбаясь, он покачал головой. Поднял свой стакан и сделал короткий глоток. — Не знаю, как вы вообще услышали его имя или узнали о нем, но вам известно недостаточно, если вы думаете, что встретите радушный прием.
   Мэгги несколько высокомерно подняла подбородок.
   — Некоторое время назад считалось, что мой отец погиб при крушении поезда у Джагглер-Джампа в Колорадо.
   — Знаю. Ваш отец — важная персона. Известие о том, что случилось, достигло моего ранчо, как и других мест. Джагтлер-Джамп находится примерно в двадцати милях от «Дабл Эйч». Я принимал участие в одной из первых поисковых партий, которые обследовали тот район.
   Мэгги не знала об этом.
   — Тогда я благодарю вас, — искренне сказала она.
   — За что? Я ведь не нашел его.
   — Но вы искали. В поезде, кроме моего отца, были и другие люди. Вы, должно быть, помогли им.
   Коннор не хотел ее незаслуженной благодарности. Он отмахнулся:
   — Я не слышал, как нашли вашего отца, только о том, что однажды он снова появился.
   — Его нашли Ренни с мужем. Нет, это не совсем так. Первым его нашел Дансер Таббс, ухаживал за ним и держал в безопасном месте. Ренни не верила, что Джей Мак погиб. Она заставила Джаррета отвезти ее на место аварии, и оттуда, по какому-то наитию, он привел ее к Дан-серу. Там они и обнаружили Джея Мака, работавшего в одной из шахт Дансера.
   — Это довольно трудно себе представить.
   Она слабо улыбнулась. Нелегко было представить отца стоящим на коленях и локтях и выкапывающим руду из золотоносной жилы.
   — Знаю. Но тем не менее это правда. За те месяцы, которые прошли до того, как его нашли, они с Дансером Таббсом крепко подружились.
   — Такое представить себе еще труднее. — Он подался вперед на стуле. — Послушайте, Мэгги, Дансер — легендарная личность в той части Колорадо. Люди знают о нем, но немногие знают его. Так ему удобнее.
   — Я это понимаю. Но он уже сделал исключение для моего отца. Ренни говорит, он делает это для всех раненых животных. Даже залечил плечо Джаррета. Если вы здоровы и веселы, он не захочет иметь с вами дела, но если вы в нем нуждаетесь, действительно нуждаетесь, он вас не прогонит.
   — А вы больны?
   — Нет.
   — Так почему же вы думаете…
   — Я в нем нуждаюсь. Думаю, он поймет. — По выражению лица Коннора Мэгги поняла, что недостаточно ясно выражает свои мысли. — Я всегда хотела стать врачом, — тихо сказала она. Боль от разбившейся мечты все еще мучила ее. Она с опозданием поняла, что не может открыться перед Коннором Холидеем. Независимо от того, что она с ним делала, то было совсем другое дело. Тогда она была просто обнаженной, теперь же она осталась бы беззащитной.
   — Не важно, — сказала она. — Это не имеет значения.
   Коннор без труда разгадал смысл ее слов. Она не хочет, чтобы он знал. Чувствуя, что это безнадежно, он не стал настаивать.
   — Ходят слухи, что Дансер Таббс довольно… — Он искал подходящие слова, чтобы сказать об этом. — …На него довольно тяжело смотреть.