Страница:
Голос Сэма убаюкивал. Мария чувствовала, что у нее слипаются глаза. Вино усыпляло и притупляло боль утраты. Она сделала еще глоток и закрыла глаза, положив голову на широкое плечо Сэма. Словно издалека до нее доносился его ровный голос:
– Не надо волноваться, моя девочка. Обещаю тебе: я скоро выйду из этой игры. Даю слово: после того как вызволю своих людей, я передам этот шлюп старшему рулевому. Я спущу свой флаг и никогда больше не буду плавать под «Веселым Роджером». Мы с тобой найдем чудесный солнечный островок, поселимся там, и, возможно, черт возьми, я стану выращивать сахарный тростник… и мы будем счастливы. Мы построим большой красивый дом, обдуваемый пассатами, и в нем никогда не будет холодно. Мы будем принимать гостей и… – Сэм вспомнил про Ганнера, которого кто-то из матросов все же успел поднять на борт. – Возможно, я даже позволю впустить в наш дом твоего проклятого пса, Мария…
Но она уже спала, уютно устроившись на его плече. Сэм улыбнулся. Было совершенно очевидно, что его маленькая Мария не приучена к напиткам более крепким, чем молоко и вода. Но вино принесло ей облегчение, и пусть утром она ругает его за то, что он напоил ее. По крайней мере она сможет выспаться. А вот ему едва ли удастся уснуть после того, что он сегодня узнал. Ведьма, отверженная… и ребенок. О Господи, ребенок! Его ребенок.
Сэм поднялся и, осторожно подхватив Марию на руки, понес к своей койке. Она была легкой как перышко. Он опустил ее на постель и накрыл одеялом. А потом еще долго стоял, глядя на нее с любовью. Наконец наклонился, поцеловал ее в лоб и направился к двери. Прихватив по пути початую бутылку вина, подумал немного и взял еще одну на всякий случай. Бросив последний взгляд на спящую женщину, осторожно прикрыл за собой дверь.
Глава 18
Разбуженная оглушительным грохотом, Мария открыла глаза. Осмотрелась в изумлении. И сразу же успокоилась, услышав доносившиеся сверху восторженные крики.
Конечно, это Сэм со своей командой. Капитан учил стрелять из пушки десятилетнего мальчика.
Как только Мария спустила ноги на пол, ее голову пронзила острая боль. Она прижала ладони к вискам в тщетной попытке унять ее. Во рту было мерзко и сухо, в животе же бурлило, словно от прокисшего молока. Волосы спутались и падали на глаза, а мятые юбки свидетельствовали о том, что она легла спать не раздеваясь.
Мария поднялась с койки и посмотрела в окно. Затем подошла к столу, на котором стояли кувшин с холодной водой и таз. Умывшись, она почувствовала себя немного лучше. Расчесав волосы, Мария заплела их в косу. Откинув косу за спину, снова села на койку, чтобы обдумать свое нынешнее положение.
Наверное, Сэм спал на палубе под звездами, решила Мария и почувствовала, что эта мысль огорчила ее. Она вспомнила о прошедшей ночи. Сэм, конечно же, поступил правильно, заставив ее выложить все, что тяжким грузом лежало на душе. Но ведь он против ее желания завладел этим кораблем… К тому же теперь он все о ней знает. И это по его вине у нее сейчас так ужасно болит голова. И тут снова раздался оглушительный грохот, и Мария невольно схватилась за голову. Наконец, не выдержав, она расправила юбки и решительно вышла из каюты.
Палуба… Волны за бортом, разбегающиеся в разные стороны… И небо, темное на западе и ослепительно яркое на востоке. Мария зажмурилась и снова схватилась за голову. Открыв глаза, она увидела ухмыляющихся матросов – они, переглядываясь, подталкивали друг друга локтями и поднимали кружки с ромом. Мария приняла их улыбки за насмешку, ей даже в голову не пришло, что мужчины, пораженные ее красотой, приветствуют ее.
Мария отвернулась, нахмурившись. Конечно же, они решили, что она провела с Сэмом ночь в одной постели. Иначе не ухмылялись бы так… Стараясь не смотреть на мужчин, Мария неуверенно прошлась по качающейся палубе.
Скорее всего ее принимают за шлюху. И все из-за этого любопытного болтуна. Как же его зовут? Спот? Страйпс? Мария снова подняла голову и вдруг поняла, что в глазах этих людей нет презрения; они дружелюбно ей улыбались, а некоторые из них даже поднимали вверх кружки, что свидетельствовало об их уважении к ней.
Но ведь все эти люди стали пиратами… Вскоре они ожесточатся и станут совсем другими – алчными, жестокими и кровожадными.
Словно наказывая Марию за эти мысли, корабль стремительно взлетел на гребень волны, и его бушприт задрался прямо к небу. Теряя равновесие, Мария ухватилась за канат, но едва не разжала руку, заметив, что канат покрыт дегтем. Ее качало на открытой всем ветрам палубе; соленая вода заливала лицо, и к горлу подступала тошнота.
Наконец она пришла в себя и немного успокоилась. Но тут снова раздался грохот, и все вокруг заволокло едким черным дымом. Когда дым рассеялся, Мария увидела мужчин, собравшихся у пушки. Был среди них и мальчик Джонни; он держал в руках запальный фитиль и внимательно слушал своего капитана, стоявшего рядом.
– Попытайся еще раз, парень. Протри ее губкой, забей туда порох, затем ядро. – Мария с ужасом наблюдала, как мальчик выполнял все инструкции Сэма. – Тщательно направь ствол. Держи фитиль с подветренной стороны. Отойди чуть в сторону, потому что будет сильная отдача. Вот так. Теперь дождись, когда корабль поднимет следующей волной, и пали…
Мария зажала уши ладонями. И тотчас же из пушки вырвалось пламя, и она с грохотом откатилась к удерживающим ее канатам. Несколько секунд спустя в полумиле от судна к небу взметнулся гигантский водяной столб. Над морем клубилось едкое черное облако. Мария смотрела, как мужчины улыбаются и похлопывают Джонни по спине. Кто-то протянул мальчику кружку. Сэм позволил ему сделать несколько глотков, затем передал кружку Страйпсу.
– Мария, девочка! – воскликнул Сэм, и глаза его засветились радостью. – Как хорошо, что ты присоединилась к нам! А я учил Джонни стрелять из пушки.
– Я видела, – проговорила она с раздражением в голосе.
Сэм удивленно поднял брови. Черт возьми, что он натворил на этот раз? Решив выяснить это – возможно, всему виной была мадера, – Сэм подошел к Марии и взял ее за руку. С веселой улыбкой заглянул ей в глаза:
– Что с тобой, принцесса? Слишком много выпила вина вчера вечером?
Мария отпрянула, словно прикосновение Сэма обожгло ее.
– Слишком много вина? Да, слишком много! И все благодаря тебе! Наверное, ты решил, что это очень веселая шутка!
Глаза его мгновенно померкли.
– Принцесса, я вовсе не собирался шутить, уверяю тебя.
– Да, конечно. Разве это шутка – учить стрелять из пушки десятилетнего мальчика! Да и какие могут быть шутки? Ведь вас ждет виселица!
Тут все на палубе замолчали. Воцарилась необычная тишина. Казалось, даже ветер утих, прислушиваясь к разговору капитана с Марией. Любопытный Страйпс замер, насторожился. Некоторые из матросов тихонько покашливали и обменивались вопросительными взглядами. И все ждали, что скажет капитан, как ответит дерзкой женщине.
Немного помолчав, Сэм проговорил:
– Мария, девочка, почему бы тебе не вернуться в каюту и не поспать еще немного? Ты отоспишься, и тебе станет гораздо лучше.
Подвернув рукава рубашки, Сэм наклонился над бочкой с водой и, опустив в нее по локоть руки, стал смывать копоть с лица. Глядя на него, Мария кусала губы. Как может она так злиться на него и в это же время восхищаться его мужской красотой? Когда же он, выпрямившись, энергично вытер лицо обрывком парусины, в ее глазах была уже не злость, а желание… Впрочем, сама Мария об этом даже не подозревала.
Сэм поднял голову и заметил, что она разглядывает его.
– Вот так и смотри на меня, принцесса. – Он улыбнулся. – Сейчас я провожу тебя в каюту, и тогда уж ты не вернешься на палубу до самого вечера.
Мария покраснела – она прекрасно поняла, что Сэм имеет в виду. Матросы, судя по всему, тоже поняли, о чем речь, многие из них тихонько засмеялись. Мария смутилась, потупилась.
Матросы же обступили их с Сэмом и, словно в предвкушении захватывающего зрелища, перешептывались, посмеивались и подталкивали друг друга локтями. Они даже заключали пари и ставили на кон монеты, точно зрители на петушиных боях. Но Сэм не обращал на них внимания. Подхватив еще одно пушечное ядро, он передал его своему главному пушкарю:
– Держи, Фил. Пусть парень еще немного поучится. – Лицо Джонни засияло, как солнце после дождя. – Только дай мне слово, что пушка будет вычищена, закреплена и готова к бою. Я не хочу, чтобы нас застали врасплох.
Сэм подошел к Марии, взял ее за руку и повел туда, где их не мог услышать Страйпс. У левого борта он остановился и, прислонившись к пушке, скрестил на груди руки.
– А сейчас, когда мы одни, моя дорогая, может, расскажешь мне, что за дьявол в тебя вселился с самого утра?
– Это все ты… – Мария перебросила через плечо косу. – Ты привел меня сюда против моего желания. И ты напоил меня. А сейчас выставил на посмешище перед всей командой!
– Ты это заслужила.
– Ничего подобного. А знаешь ли ты, что меня больше всего беспокоит?
– Скажи ради Бога!
– То, что ты учишь стрелять из пушки десятилетнего мальчика!
– Это беспокоит тебя? А тебе бы больше понравилось, если бы я учил его стрелять из кремневого ружья или управляться с абордажной саблей?
– Тебе бы только посмеяться надо мной. Ты стал невыносимым!
Сэм улыбнулся:
– Позволь мне разъяснить тебе кое-что, моя дорогая. Прежде всего: если ты решила вести себя подобным образом, то есть оскорблять меня на глазах у всей команды, то и я буду относиться к тебе без должного уважения. – Сэм снова улыбнулся, но эта улыбка не смягчила, а, скорее, еще больше подчеркивала жесткость его слов. – Так вот, если будешь продолжать в том же духе, то клянусь, что я запру тебя в каюте до тех пор, пока не покончу со всеми делами. Вчера вечером я сказал тебе, что должен выполнить свой долг. Нравится тебе или нет, но я останусь пиратом до тех пор, пока мои люди не выйдут на свободу.
– И вас всех вместе повесят!
– Не накликай беду. – Сэм пристально посмотрел на Марию. – Чему Библия учит нас? Милосердию… Кажется, так?
Щеки Марии вспыхнули.
– Да как ты смеешь обвинять меня?! Разве не ты соблазнил меня, а потом обещал на мне жениться? А сейчас ты все забыл и снова собираешься заняться морским разбоем.
– Соблазнил? – изумился Сэм. – Может, я ослышался? А мне казалось, что это ты меня соблазнила, разве я не прав?
Мария пристально смотрела на Сэма; глаза ее сверкали.
– И вот еще что… – продолжал он с добродушной улыбкой, приводившей Марию в ярость. – Готов держать пари: вовсе не я причина твоего постоянного раздражения. Просто женщине нечего делать на пиратском судне. Возможно, ты скучаешь, я тебя понимаю. Ведь в Истхэме у тебя было твое рукоделие, а здесь…
– Я не скучаю, – перебила Мария.
– Конечно, я должен был позаботиться о том, чтобы ты не скучала. – Сэм весело улыбнулся, и Мария насторожилась: что он еще затеял? – Но не надо отчаиваться, моя дорогая. Скука на корабле – самое обычное дело. Время от времени от нее все страдают. Некоторые развлекаются, стреляя из пушек – лишь для того, чтобы создать хоть какой-то шум. Другие играют в кости или пьют вино. Но в конце концов любое развлечение только на пользу. Например, ром – отличная штука, когда надо взбодрить себя перед боем. Конечно, все это не для тебя. Поэтому…
– У меня нет ни малейшего желания пить, играть в кости и приближаться к пушкам. И потом, сколько раз мне нужно повторять, что я вовсе не скучаю.
– Да, но ты не делаешь и ничего полезного, – заметил Сэм, желая позлить ее. Мария была так прекрасна в гневе! Ему ужасно хотелось подхватить ее на руки и отнести в каюту. Однако он с улыбкой продолжал: – Ты должна приносить людям пользу, если не хочешь скучать на корабле.
– У меня нет ни малейшего желания что-либо здесь делать, так как я при первой же возможности покину этот корабль.
Сэм пожал плечами:
– Просто я хочу, чтобы ты рассмотрела предложение моих людей. Нам нужен корабельный лекарь. Как ты понимаешь, мужчины часто болеют и ломают себе руки и ноги. Мне кажется, что это блестящая идея. Лучшего лекаря, чем ты, нам не найти. Я уже дал свое согласие, и все, само собой, меня поддержали.
– Мне плевать на то, что решила ваша проклятая команда! Наплевать!
– Ну и язычок у тебя, принцесса.
– Да будь ты проклят, чудовище! – закричала Мария, делая ударение на слове «проклят» и жалея о том, что не может обрушить на голову Сэма все существующие в мире проклятия. – Неужели ты мог вообразить, что я захочу лечить твоих головорезов?!
– О… значит, жители Истхэма больше заслуживали твоего сострадания? Но разве не они выгнали тебя из города, забросав камнями?.. Разве не они унижали тебя?
Это были жестокие слова. Мария отвернулась, стиснув зубы и с трудом сдерживая слезы.
– Я была уверена, что ты вспомнишь о том, что случилось в Истхэме. И будешь вспоминать всякий раз, когда тебе захочется причинить мне боль.
Он внезапно обнял ее за плечи и проговорил ласковым голосом:
– Мария, мне никогда не хотелось причинить тебе боль.
Она отвела глаза и стала смотреть на парус у себя над головой.
– Да, но ты это сделал и, похоже, постоянно будешь причинять мне боль. Вот и сейчас тебе доставляет удовольствие насмехаться надо мной. Ты прекрасно знаешь, что я и пальцем не пошевельну, чтобы помочь твоим головорезам, однако требуешь, чтобы я лечила их. Почему ты хочешь… сделать меня такой же, как ты сам?
– Моя дорогая, я вовсе этого не хочу. Просто советую тебе подумать, чтобы ты поняла: не стоит обвинять меня во всех смертных грехах. К тому же я люблю тебя такой, какая ты есть. А вот ты пытаешься сделать меня таким, каким хочешь видеть.
– Ты говоришь, что любишь меня? Если бы любил, то изменился бы ради меня.
– А если бы ты любила меня, то перестала бы настаивать на этом.
– Я тебя не люблю. Уже не люблю.
– Ах, принцесса, твои слова расходятся с той правдой, которую я вижу в твоих глазах. Ты любишь меня так же, как я люблю тебя. Как легко ты все забываешь, когда тебе это удобно!
– Я любила Сэма Беллами, но не Черного Сэма, предводителя пиратов, человека вне закона, воплощение дьявола.
– Ты находишь, что я очень отличаюсь от того человека, который приплыл в Истхэм год назад? Любила бы ты меня больше, если бы я был рыбаком, торговцем, священником?
– Да. Если бы ты был другим, мы с тобой сейчас не стояли бы здесь и не ссорились бы.
– А мне кажется, что можно любить и одновременно ссориться.
– Да что ты знаешь о любви? – В отчаянии махнув рукой, Мария стала смотреть на безоблачное небо. – Ты любишь только этот корабль, своих пиратов и себя. Ничего другого для тебя не существует. Просто удивительно!
– Что я знаю о любви?.. – пробормотал Сэм, в задумчивости глядя на море. – Я многое знаю о любви, Мария. Знаю, что любовь заставляет принимать человека таким, какой он есть. Неужели ты думаешь, что если я пират, то не могу любить тебя? Господи, я потерял «Уэсли», потерял все свои сокровища и чуть не расстался с жизнью. Думаешь, только ради собственного удовольствия? Даже сейчас я едва сдерживаюсь – мне хочется подхватить тебя на руки, унести к себе в каюту и наслаждаться близостью с тобой. И ты скажешь, что это не любовь?
– Ты говоришь о похоти, капитан, а не о любви. И это еще один твой грех, как мне думается.
Сэм безнадежно развел руками:
– К черту грехи! Это не похоть, и ты прекрасно это знаешь. Что же мне сделать, чтобы ты поверила мне? Потерять еще и этот корабль? Может, мне забраться на рею и прокричать об этом всему миру? Моя любовь к тебе выше всякой похоти, Мария!
В следующее мгновение Сэм привлек ее к себе и прижал к своей широкой груди. И тотчас же впился жарким поцелуем в ее губы.
Мария упиралась ладонями в его мускулистую грудь, но тщетно. Что ж, она все равно не будет отвечать на его поцелуй. Ему не удастся вскружить ей голову. И пусть у нее подгибаются колени, пусть сердце выпрыгивает из груди! Сама того не желая, Мария ответила на поцелуй, и только тогда Сэм наконец отпустил ее.
Мария открыла глаза, и ее внимание сразу же привлекла испанская золотая монета на груди Сэма. Она увидела в этой монете что-то оскорбительное, возможно, вспомнила, каким образом Сэм добыл ее. Мария внезапно подняла руку и влепила Сэму звонкую пощечину.
– Вот как ты платишь за любовь, моя дорогая? – Глаза его сузились. – Полагаю, настало время объяснить тебе: к капитану следует относиться с уважением. – Он ухватил Марию за руку и рывком привлек к себе. Заглянув ей в глаза, сказал: – Отправляйся в каюту, а если тебя там не будет, когда я спущусь, то ты узнаешь обо мне кое-что новое.
Сэм повернулся и зашагал по палубе. Мария смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Затем, подобрав юбки, направилась в каюту. Хорошо, она подождет его здесь! Но это будет в последний раз, ибо она скоро покинет корабль и больше никогда не увидит этого негодяя.
Глава 19
Вскоре пираты устроили пирушку в честь крещения корабля, и Сэм спустился в каюту, чтобы лично привести Марию на палубу для участия в этом торжестве. Матросы гадали, как лучше назвать судно; каждый предлагал свое название, но оно тотчас же отвергалось. Когда Мария, щурясь от яркого света, ступила на палубу, ее сразу же окружили мужчины, желавшие узнать ее мнение. Нат Пейдж сунул ей в руку бутылку прекрасной мадеры, и под суровым взглядом Сэма ей пришлось принять ее. Однако она заявила, что не собирается давать название судну, потому что команда этого судна – негодяи, безбожники и нечестивцы.
– Верно! «Нечестивый»! – раздался чей-то голос, и все дружно поддержали это предложение.
Нат Пейдж подскочил к Марии, схватил ее за руку и велел бросить бутылку, указав, куда именно. Бутылка разбилась о нос корабля, и красное, как кровь, вино окропило волны за бортом.
На следующий день, около полудня, «Нечестивый» приблизился к Монегану. Остров походил на гигантского кита, гревшегося на солнышке. Когда же корабль подплыл к нему совсем близко, Мария, забыв обо всем на свете, залюбовалась открывшейся ей картиной. Прибой с оглушительным грохотом разбивался о мощные гранитные стены, словно выросшие из глубины океана, и брызги, ослепительно сверкая, точно бриллианты, взлетали высоко в небо. А в глубине острова росли могучие ели, над вершинами которых парил огромный орел.
Монеган. Остров дикий, почти необитаемый, остров без песчаных пляжей, которых так много на Кейп-Коде.
«Нечестивый» встал на якорь, и капитан, сопровождаемый несколькими членами команды, сел в лодку и отправился обследовать берег. К вечеру все вернулись. Вернулись с плохими новостями. Жившие на острове рыбаки сообщили, что «Энн» действительно какое-то время стояла у берега, но потом команда перебралась на другое судно и, прихватив с собой «Энн», скрылась в неизвестном направлении. С тех пор моряков больше не видели.
Глядя на мрачного Сэма, сидевшего в лодке, Мария подумала о том, что теперь он, возможно, откажется от своей безрассудной затеи.
Однако надежды ее не сбылись. Еще не поднявшись на борт, Сэм принялся отдавать распоряжения:
– Поднять якорь! Приготовить паруса! Сначала кливер, затем фок-мачту, потом грот-мачту.
Босые ноги зашлепали по палубе. Пронзительно заскрипела лебедка, и раздались возбужденные крики матросов, взбирающихся на реи. Якорная цепь со скрипом поднималась из моря, треугольный парус на носу уперся в самое небо, палуба покачнулась.
Мария вздохнула и отправилась искать Страйпса. Он сидел, прислонившись к фальшборту, сидел с кружкой в руках; лицо его было прикрыто полями шляпы. Но Мария тотчас же поняла, что Страйпс не спит, просто притворяется. Она приблизилась к нему.
– Я знаю, что ты не спишь. – Мария осторожно коснулась его ногой.
Страйпс был прекрасным актером и с удовольствием разыграл свое пробуждение: сначала сладко зевнул, затем протер якобы заспанные глаза загорелыми до черноты руками.
– От тебя ничего не утаишь, Мария.
– Ты так считаешь? – спросила Мария. – А мне кажется, что это ты всегда стараешься держаться поближе к нам с капитаном, чтобы слышать, о чем мы говорим.
Страйпс с виноватым видом взглянул на Марию.
– А ты проницательная… – пробормотал он.
– Возможно. Но так как ты уже не утверждаешь, что я ведьма, я могу закрыть глаза на твое… любопытство.
– Мне очень жаль, что я рассказал о тебе, но это ведь… для твоего же блага. Если бы не я, они не позволили бы тебе остаться. Женщина на корабле приносит несчастье. Ты и сама это знаешь. Но к ведьмам они относятся с уважением.
– Неужели? – изумилась Мария. – Что ж, если ты действительно желал мне добра, то заслуживаешь моей благодарности. Но если просто так болтал, то знай: когда-нибудь твой длинный язык доведет тебя до беды. Можешь порадоваться, я уже простила тебя. Но если б не простила, превратила бы тебя в морскую улитку, и ты бы навсегда прилип к днищу корабля.
Страйпс рассмеялся, оценив шутку. Черт возьми, что случилось с капитаном? Он то и дело проклинает день, когда встретил Марию, и не хочет понять, какое сокровище ему досталось. Эта женщина стоит гораздо больше, чем все золото «Уэсли». Придется потолковать с Черным Сэмом и заставить его лучше к ней относиться.
– Можешь превратить меня в кого угодно, но только не в улитку, – улыбнулся Страйпс. Он осмотрелся, чтобы убедиться, что Сэма нет поблизости. – У капитана сегодня отвратительное настроение, – продолжал он. – И похоже, в ваших с ним отношениях больше горького, чем сладкого?
– Совершенно верно, – ответила Мария, надеясь, что Страйпс будет держать язык за зубами. По крайней мере Страйпс был на судне единственным человеком, с которым она могла поговорить. – Возможно, во всем моя вина, но я не могу жить так, как он хочет. И ужасаюсь при мысли о том, что он будет нападать на честных людей и грабить их. Разве я не права? А ты знаешь, что хуже всего? Рано или поздно власти схватят его, и тогда… – Мария замолчала, страшась произнести ужасные слова. – О, Страйпс, я не хочу, чтобы он умер!
– Знаешь, Мария, а я верю в Черного Сэма. С ним ничего не случится. Наш капитан хитрец и мошенник из мошенников. А этот маленький шлюп летит быстрее ветра. Никто не сумеет догнать его, когда он расправит крылья и полетит как птица.
Мария вспомнила огромные королевские корабли, которые ей часто приходилось видеть.
– Даже проворный воробышек может стать добычей ястреба, – сказала она.
– Но воробышек может спрятаться в таком месте, где ястребу не поймать его.
– Тогда его схватит лиса.
Страйпс весело рассмеялся:
– Не стоит так волноваться, Мария. Бери! – Он протянул ей бутылку рома. – Сделай глоточек-другой, и тебе станет легче.
– Спасибо, но я теперь знаю, что это не приносит облегчения, только еще хуже становится. Я больше ни капли не выпью.
– Слишком уж ты в себе уверена, – рассмеялся Страйпс. – Кстати, я сейчас вспомнил, что капитан попросил меня обсудить с тобой кое-что.
– Его высочество желает, чтобы я выполняла каждую его команду? – усмехнулась Мария.
– Он хочет знать, желаешь ли ты сойти на берег. Сказал, что ты, наверное, захочешь собрать лекарственные растения. – Страйпс с любопытством посмотрел на Марию. – Значит ли это, что ты дала согласие стать нашим корабельным лекарем?
Мария нахмурилась:
– Нет, не значит. Я узница на этом корабле, и я не желаю лечить вас.
– Мария, зачем так злиться? Ведь капитан всего лишь хотел доставить тебе удовольствие.
– Доставить удовольствие? Поэтому он и решил снова заняться грабежом? К тому же он учит мальчика стрелять из пушки…
– Неужели ты не понимаешь? – удивился Страйпс. – Капитан просто хочет как-то развлечь парня. И я, например, ничего плохого в этом не вижу. Совершенно безобидное развлечение. Зато у мальчика появляется чувство собственного достоинства. Но если нам придется принять бой, то капитан его и близко не допустит к пушкам. Готов держать пари! Да, о пушках… Капитан кое-что придумал. Замечательный план!
– Какой еще план? – насторожилась Мария.
– Разве он не рассказывал тебе… о бутафорском орудии?
– А что это такое?
Страйпс указал на кучу бревен, лежавших посередине палубы:
– Видишь их? Эти пушки.
– Пушки? Вы с вашим капитаном так налегли на ром, что уже не можете отличить бревна от пушек.
– Но тот, кто увидит эти бревна с палубы своего корабля, не сумеет отличить их от пушек, – неожиданно раздался резкий голос.
Мария обернулась и увидела Сэма.
– И долго ты нас здесь подслушивал? – спросила она. – Неужели вы действительно собираетесь использовать бревна в качестве пушек?
– Разве я не говорил тебе, что наш капитан – великий хитрец? – усмехнулся Страйпс.
– Только последний глупец может принять бревна за пушки, – сказала Мария.
– И все же такая ошибка вполне возможна, принцесса. Эти бревна – вон там – будут очень похожи на пушки после того, как мы их обстругаем, пропитаем дегтем и вставим в пушечные амбразуры. Издалека они будут выглядеть весьма устрашающе. А устрашение, – Сэм улыбнулся, – это основное правило игры.
– Не надо волноваться, моя девочка. Обещаю тебе: я скоро выйду из этой игры. Даю слово: после того как вызволю своих людей, я передам этот шлюп старшему рулевому. Я спущу свой флаг и никогда больше не буду плавать под «Веселым Роджером». Мы с тобой найдем чудесный солнечный островок, поселимся там, и, возможно, черт возьми, я стану выращивать сахарный тростник… и мы будем счастливы. Мы построим большой красивый дом, обдуваемый пассатами, и в нем никогда не будет холодно. Мы будем принимать гостей и… – Сэм вспомнил про Ганнера, которого кто-то из матросов все же успел поднять на борт. – Возможно, я даже позволю впустить в наш дом твоего проклятого пса, Мария…
Но она уже спала, уютно устроившись на его плече. Сэм улыбнулся. Было совершенно очевидно, что его маленькая Мария не приучена к напиткам более крепким, чем молоко и вода. Но вино принесло ей облегчение, и пусть утром она ругает его за то, что он напоил ее. По крайней мере она сможет выспаться. А вот ему едва ли удастся уснуть после того, что он сегодня узнал. Ведьма, отверженная… и ребенок. О Господи, ребенок! Его ребенок.
Сэм поднялся и, осторожно подхватив Марию на руки, понес к своей койке. Она была легкой как перышко. Он опустил ее на постель и накрыл одеялом. А потом еще долго стоял, глядя на нее с любовью. Наконец наклонился, поцеловал ее в лоб и направился к двери. Прихватив по пути початую бутылку вина, подумал немного и взял еще одну на всякий случай. Бросив последний взгляд на спящую женщину, осторожно прикрыл за собой дверь.
Глава 18
Наперекор всем жизненным ветрам
Душа моя, любя,
Что компаса стрела, укажет на тебя.
Гей
Разбуженная оглушительным грохотом, Мария открыла глаза. Осмотрелась в изумлении. И сразу же успокоилась, услышав доносившиеся сверху восторженные крики.
Конечно, это Сэм со своей командой. Капитан учил стрелять из пушки десятилетнего мальчика.
Как только Мария спустила ноги на пол, ее голову пронзила острая боль. Она прижала ладони к вискам в тщетной попытке унять ее. Во рту было мерзко и сухо, в животе же бурлило, словно от прокисшего молока. Волосы спутались и падали на глаза, а мятые юбки свидетельствовали о том, что она легла спать не раздеваясь.
Мария поднялась с койки и посмотрела в окно. Затем подошла к столу, на котором стояли кувшин с холодной водой и таз. Умывшись, она почувствовала себя немного лучше. Расчесав волосы, Мария заплела их в косу. Откинув косу за спину, снова села на койку, чтобы обдумать свое нынешнее положение.
Наверное, Сэм спал на палубе под звездами, решила Мария и почувствовала, что эта мысль огорчила ее. Она вспомнила о прошедшей ночи. Сэм, конечно же, поступил правильно, заставив ее выложить все, что тяжким грузом лежало на душе. Но ведь он против ее желания завладел этим кораблем… К тому же теперь он все о ней знает. И это по его вине у нее сейчас так ужасно болит голова. И тут снова раздался оглушительный грохот, и Мария невольно схватилась за голову. Наконец, не выдержав, она расправила юбки и решительно вышла из каюты.
Палуба… Волны за бортом, разбегающиеся в разные стороны… И небо, темное на западе и ослепительно яркое на востоке. Мария зажмурилась и снова схватилась за голову. Открыв глаза, она увидела ухмыляющихся матросов – они, переглядываясь, подталкивали друг друга локтями и поднимали кружки с ромом. Мария приняла их улыбки за насмешку, ей даже в голову не пришло, что мужчины, пораженные ее красотой, приветствуют ее.
Мария отвернулась, нахмурившись. Конечно же, они решили, что она провела с Сэмом ночь в одной постели. Иначе не ухмылялись бы так… Стараясь не смотреть на мужчин, Мария неуверенно прошлась по качающейся палубе.
Скорее всего ее принимают за шлюху. И все из-за этого любопытного болтуна. Как же его зовут? Спот? Страйпс? Мария снова подняла голову и вдруг поняла, что в глазах этих людей нет презрения; они дружелюбно ей улыбались, а некоторые из них даже поднимали вверх кружки, что свидетельствовало об их уважении к ней.
Но ведь все эти люди стали пиратами… Вскоре они ожесточатся и станут совсем другими – алчными, жестокими и кровожадными.
Словно наказывая Марию за эти мысли, корабль стремительно взлетел на гребень волны, и его бушприт задрался прямо к небу. Теряя равновесие, Мария ухватилась за канат, но едва не разжала руку, заметив, что канат покрыт дегтем. Ее качало на открытой всем ветрам палубе; соленая вода заливала лицо, и к горлу подступала тошнота.
Наконец она пришла в себя и немного успокоилась. Но тут снова раздался грохот, и все вокруг заволокло едким черным дымом. Когда дым рассеялся, Мария увидела мужчин, собравшихся у пушки. Был среди них и мальчик Джонни; он держал в руках запальный фитиль и внимательно слушал своего капитана, стоявшего рядом.
– Попытайся еще раз, парень. Протри ее губкой, забей туда порох, затем ядро. – Мария с ужасом наблюдала, как мальчик выполнял все инструкции Сэма. – Тщательно направь ствол. Держи фитиль с подветренной стороны. Отойди чуть в сторону, потому что будет сильная отдача. Вот так. Теперь дождись, когда корабль поднимет следующей волной, и пали…
Мария зажала уши ладонями. И тотчас же из пушки вырвалось пламя, и она с грохотом откатилась к удерживающим ее канатам. Несколько секунд спустя в полумиле от судна к небу взметнулся гигантский водяной столб. Над морем клубилось едкое черное облако. Мария смотрела, как мужчины улыбаются и похлопывают Джонни по спине. Кто-то протянул мальчику кружку. Сэм позволил ему сделать несколько глотков, затем передал кружку Страйпсу.
– Мария, девочка! – воскликнул Сэм, и глаза его засветились радостью. – Как хорошо, что ты присоединилась к нам! А я учил Джонни стрелять из пушки.
– Я видела, – проговорила она с раздражением в голосе.
Сэм удивленно поднял брови. Черт возьми, что он натворил на этот раз? Решив выяснить это – возможно, всему виной была мадера, – Сэм подошел к Марии и взял ее за руку. С веселой улыбкой заглянул ей в глаза:
– Что с тобой, принцесса? Слишком много выпила вина вчера вечером?
Мария отпрянула, словно прикосновение Сэма обожгло ее.
– Слишком много вина? Да, слишком много! И все благодаря тебе! Наверное, ты решил, что это очень веселая шутка!
Глаза его мгновенно померкли.
– Принцесса, я вовсе не собирался шутить, уверяю тебя.
– Да, конечно. Разве это шутка – учить стрелять из пушки десятилетнего мальчика! Да и какие могут быть шутки? Ведь вас ждет виселица!
Тут все на палубе замолчали. Воцарилась необычная тишина. Казалось, даже ветер утих, прислушиваясь к разговору капитана с Марией. Любопытный Страйпс замер, насторожился. Некоторые из матросов тихонько покашливали и обменивались вопросительными взглядами. И все ждали, что скажет капитан, как ответит дерзкой женщине.
Немного помолчав, Сэм проговорил:
– Мария, девочка, почему бы тебе не вернуться в каюту и не поспать еще немного? Ты отоспишься, и тебе станет гораздо лучше.
Подвернув рукава рубашки, Сэм наклонился над бочкой с водой и, опустив в нее по локоть руки, стал смывать копоть с лица. Глядя на него, Мария кусала губы. Как может она так злиться на него и в это же время восхищаться его мужской красотой? Когда же он, выпрямившись, энергично вытер лицо обрывком парусины, в ее глазах была уже не злость, а желание… Впрочем, сама Мария об этом даже не подозревала.
Сэм поднял голову и заметил, что она разглядывает его.
– Вот так и смотри на меня, принцесса. – Он улыбнулся. – Сейчас я провожу тебя в каюту, и тогда уж ты не вернешься на палубу до самого вечера.
Мария покраснела – она прекрасно поняла, что Сэм имеет в виду. Матросы, судя по всему, тоже поняли, о чем речь, многие из них тихонько засмеялись. Мария смутилась, потупилась.
Матросы же обступили их с Сэмом и, словно в предвкушении захватывающего зрелища, перешептывались, посмеивались и подталкивали друг друга локтями. Они даже заключали пари и ставили на кон монеты, точно зрители на петушиных боях. Но Сэм не обращал на них внимания. Подхватив еще одно пушечное ядро, он передал его своему главному пушкарю:
– Держи, Фил. Пусть парень еще немного поучится. – Лицо Джонни засияло, как солнце после дождя. – Только дай мне слово, что пушка будет вычищена, закреплена и готова к бою. Я не хочу, чтобы нас застали врасплох.
Сэм подошел к Марии, взял ее за руку и повел туда, где их не мог услышать Страйпс. У левого борта он остановился и, прислонившись к пушке, скрестил на груди руки.
– А сейчас, когда мы одни, моя дорогая, может, расскажешь мне, что за дьявол в тебя вселился с самого утра?
– Это все ты… – Мария перебросила через плечо косу. – Ты привел меня сюда против моего желания. И ты напоил меня. А сейчас выставил на посмешище перед всей командой!
– Ты это заслужила.
– Ничего подобного. А знаешь ли ты, что меня больше всего беспокоит?
– Скажи ради Бога!
– То, что ты учишь стрелять из пушки десятилетнего мальчика!
– Это беспокоит тебя? А тебе бы больше понравилось, если бы я учил его стрелять из кремневого ружья или управляться с абордажной саблей?
– Тебе бы только посмеяться надо мной. Ты стал невыносимым!
Сэм улыбнулся:
– Позволь мне разъяснить тебе кое-что, моя дорогая. Прежде всего: если ты решила вести себя подобным образом, то есть оскорблять меня на глазах у всей команды, то и я буду относиться к тебе без должного уважения. – Сэм снова улыбнулся, но эта улыбка не смягчила, а, скорее, еще больше подчеркивала жесткость его слов. – Так вот, если будешь продолжать в том же духе, то клянусь, что я запру тебя в каюте до тех пор, пока не покончу со всеми делами. Вчера вечером я сказал тебе, что должен выполнить свой долг. Нравится тебе или нет, но я останусь пиратом до тех пор, пока мои люди не выйдут на свободу.
– И вас всех вместе повесят!
– Не накликай беду. – Сэм пристально посмотрел на Марию. – Чему Библия учит нас? Милосердию… Кажется, так?
Щеки Марии вспыхнули.
– Да как ты смеешь обвинять меня?! Разве не ты соблазнил меня, а потом обещал на мне жениться? А сейчас ты все забыл и снова собираешься заняться морским разбоем.
– Соблазнил? – изумился Сэм. – Может, я ослышался? А мне казалось, что это ты меня соблазнила, разве я не прав?
Мария пристально смотрела на Сэма; глаза ее сверкали.
– И вот еще что… – продолжал он с добродушной улыбкой, приводившей Марию в ярость. – Готов держать пари: вовсе не я причина твоего постоянного раздражения. Просто женщине нечего делать на пиратском судне. Возможно, ты скучаешь, я тебя понимаю. Ведь в Истхэме у тебя было твое рукоделие, а здесь…
– Я не скучаю, – перебила Мария.
– Конечно, я должен был позаботиться о том, чтобы ты не скучала. – Сэм весело улыбнулся, и Мария насторожилась: что он еще затеял? – Но не надо отчаиваться, моя дорогая. Скука на корабле – самое обычное дело. Время от времени от нее все страдают. Некоторые развлекаются, стреляя из пушек – лишь для того, чтобы создать хоть какой-то шум. Другие играют в кости или пьют вино. Но в конце концов любое развлечение только на пользу. Например, ром – отличная штука, когда надо взбодрить себя перед боем. Конечно, все это не для тебя. Поэтому…
– У меня нет ни малейшего желания пить, играть в кости и приближаться к пушкам. И потом, сколько раз мне нужно повторять, что я вовсе не скучаю.
– Да, но ты не делаешь и ничего полезного, – заметил Сэм, желая позлить ее. Мария была так прекрасна в гневе! Ему ужасно хотелось подхватить ее на руки и отнести в каюту. Однако он с улыбкой продолжал: – Ты должна приносить людям пользу, если не хочешь скучать на корабле.
– У меня нет ни малейшего желания что-либо здесь делать, так как я при первой же возможности покину этот корабль.
Сэм пожал плечами:
– Просто я хочу, чтобы ты рассмотрела предложение моих людей. Нам нужен корабельный лекарь. Как ты понимаешь, мужчины часто болеют и ломают себе руки и ноги. Мне кажется, что это блестящая идея. Лучшего лекаря, чем ты, нам не найти. Я уже дал свое согласие, и все, само собой, меня поддержали.
– Мне плевать на то, что решила ваша проклятая команда! Наплевать!
– Ну и язычок у тебя, принцесса.
– Да будь ты проклят, чудовище! – закричала Мария, делая ударение на слове «проклят» и жалея о том, что не может обрушить на голову Сэма все существующие в мире проклятия. – Неужели ты мог вообразить, что я захочу лечить твоих головорезов?!
– О… значит, жители Истхэма больше заслуживали твоего сострадания? Но разве не они выгнали тебя из города, забросав камнями?.. Разве не они унижали тебя?
Это были жестокие слова. Мария отвернулась, стиснув зубы и с трудом сдерживая слезы.
– Я была уверена, что ты вспомнишь о том, что случилось в Истхэме. И будешь вспоминать всякий раз, когда тебе захочется причинить мне боль.
Он внезапно обнял ее за плечи и проговорил ласковым голосом:
– Мария, мне никогда не хотелось причинить тебе боль.
Она отвела глаза и стала смотреть на парус у себя над головой.
– Да, но ты это сделал и, похоже, постоянно будешь причинять мне боль. Вот и сейчас тебе доставляет удовольствие насмехаться надо мной. Ты прекрасно знаешь, что я и пальцем не пошевельну, чтобы помочь твоим головорезам, однако требуешь, чтобы я лечила их. Почему ты хочешь… сделать меня такой же, как ты сам?
– Моя дорогая, я вовсе этого не хочу. Просто советую тебе подумать, чтобы ты поняла: не стоит обвинять меня во всех смертных грехах. К тому же я люблю тебя такой, какая ты есть. А вот ты пытаешься сделать меня таким, каким хочешь видеть.
– Ты говоришь, что любишь меня? Если бы любил, то изменился бы ради меня.
– А если бы ты любила меня, то перестала бы настаивать на этом.
– Я тебя не люблю. Уже не люблю.
– Ах, принцесса, твои слова расходятся с той правдой, которую я вижу в твоих глазах. Ты любишь меня так же, как я люблю тебя. Как легко ты все забываешь, когда тебе это удобно!
– Я любила Сэма Беллами, но не Черного Сэма, предводителя пиратов, человека вне закона, воплощение дьявола.
– Ты находишь, что я очень отличаюсь от того человека, который приплыл в Истхэм год назад? Любила бы ты меня больше, если бы я был рыбаком, торговцем, священником?
– Да. Если бы ты был другим, мы с тобой сейчас не стояли бы здесь и не ссорились бы.
– А мне кажется, что можно любить и одновременно ссориться.
– Да что ты знаешь о любви? – В отчаянии махнув рукой, Мария стала смотреть на безоблачное небо. – Ты любишь только этот корабль, своих пиратов и себя. Ничего другого для тебя не существует. Просто удивительно!
– Что я знаю о любви?.. – пробормотал Сэм, в задумчивости глядя на море. – Я многое знаю о любви, Мария. Знаю, что любовь заставляет принимать человека таким, какой он есть. Неужели ты думаешь, что если я пират, то не могу любить тебя? Господи, я потерял «Уэсли», потерял все свои сокровища и чуть не расстался с жизнью. Думаешь, только ради собственного удовольствия? Даже сейчас я едва сдерживаюсь – мне хочется подхватить тебя на руки, унести к себе в каюту и наслаждаться близостью с тобой. И ты скажешь, что это не любовь?
– Ты говоришь о похоти, капитан, а не о любви. И это еще один твой грех, как мне думается.
Сэм безнадежно развел руками:
– К черту грехи! Это не похоть, и ты прекрасно это знаешь. Что же мне сделать, чтобы ты поверила мне? Потерять еще и этот корабль? Может, мне забраться на рею и прокричать об этом всему миру? Моя любовь к тебе выше всякой похоти, Мария!
В следующее мгновение Сэм привлек ее к себе и прижал к своей широкой груди. И тотчас же впился жарким поцелуем в ее губы.
Мария упиралась ладонями в его мускулистую грудь, но тщетно. Что ж, она все равно не будет отвечать на его поцелуй. Ему не удастся вскружить ей голову. И пусть у нее подгибаются колени, пусть сердце выпрыгивает из груди! Сама того не желая, Мария ответила на поцелуй, и только тогда Сэм наконец отпустил ее.
Мария открыла глаза, и ее внимание сразу же привлекла испанская золотая монета на груди Сэма. Она увидела в этой монете что-то оскорбительное, возможно, вспомнила, каким образом Сэм добыл ее. Мария внезапно подняла руку и влепила Сэму звонкую пощечину.
– Вот как ты платишь за любовь, моя дорогая? – Глаза его сузились. – Полагаю, настало время объяснить тебе: к капитану следует относиться с уважением. – Он ухватил Марию за руку и рывком привлек к себе. Заглянув ей в глаза, сказал: – Отправляйся в каюту, а если тебя там не будет, когда я спущусь, то ты узнаешь обо мне кое-что новое.
Сэм повернулся и зашагал по палубе. Мария смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Затем, подобрав юбки, направилась в каюту. Хорошо, она подождет его здесь! Но это будет в последний раз, ибо она скоро покинет корабль и больше никогда не увидит этого негодяя.
Глава 19
Любовь терзает наш рассудок,
Ввергая в бурю чувств.
Даниел
Вскоре пираты устроили пирушку в честь крещения корабля, и Сэм спустился в каюту, чтобы лично привести Марию на палубу для участия в этом торжестве. Матросы гадали, как лучше назвать судно; каждый предлагал свое название, но оно тотчас же отвергалось. Когда Мария, щурясь от яркого света, ступила на палубу, ее сразу же окружили мужчины, желавшие узнать ее мнение. Нат Пейдж сунул ей в руку бутылку прекрасной мадеры, и под суровым взглядом Сэма ей пришлось принять ее. Однако она заявила, что не собирается давать название судну, потому что команда этого судна – негодяи, безбожники и нечестивцы.
– Верно! «Нечестивый»! – раздался чей-то голос, и все дружно поддержали это предложение.
Нат Пейдж подскочил к Марии, схватил ее за руку и велел бросить бутылку, указав, куда именно. Бутылка разбилась о нос корабля, и красное, как кровь, вино окропило волны за бортом.
На следующий день, около полудня, «Нечестивый» приблизился к Монегану. Остров походил на гигантского кита, гревшегося на солнышке. Когда же корабль подплыл к нему совсем близко, Мария, забыв обо всем на свете, залюбовалась открывшейся ей картиной. Прибой с оглушительным грохотом разбивался о мощные гранитные стены, словно выросшие из глубины океана, и брызги, ослепительно сверкая, точно бриллианты, взлетали высоко в небо. А в глубине острова росли могучие ели, над вершинами которых парил огромный орел.
Монеган. Остров дикий, почти необитаемый, остров без песчаных пляжей, которых так много на Кейп-Коде.
«Нечестивый» встал на якорь, и капитан, сопровождаемый несколькими членами команды, сел в лодку и отправился обследовать берег. К вечеру все вернулись. Вернулись с плохими новостями. Жившие на острове рыбаки сообщили, что «Энн» действительно какое-то время стояла у берега, но потом команда перебралась на другое судно и, прихватив с собой «Энн», скрылась в неизвестном направлении. С тех пор моряков больше не видели.
Глядя на мрачного Сэма, сидевшего в лодке, Мария подумала о том, что теперь он, возможно, откажется от своей безрассудной затеи.
Однако надежды ее не сбылись. Еще не поднявшись на борт, Сэм принялся отдавать распоряжения:
– Поднять якорь! Приготовить паруса! Сначала кливер, затем фок-мачту, потом грот-мачту.
Босые ноги зашлепали по палубе. Пронзительно заскрипела лебедка, и раздались возбужденные крики матросов, взбирающихся на реи. Якорная цепь со скрипом поднималась из моря, треугольный парус на носу уперся в самое небо, палуба покачнулась.
Мария вздохнула и отправилась искать Страйпса. Он сидел, прислонившись к фальшборту, сидел с кружкой в руках; лицо его было прикрыто полями шляпы. Но Мария тотчас же поняла, что Страйпс не спит, просто притворяется. Она приблизилась к нему.
– Я знаю, что ты не спишь. – Мария осторожно коснулась его ногой.
Страйпс был прекрасным актером и с удовольствием разыграл свое пробуждение: сначала сладко зевнул, затем протер якобы заспанные глаза загорелыми до черноты руками.
– От тебя ничего не утаишь, Мария.
– Ты так считаешь? – спросила Мария. – А мне кажется, что это ты всегда стараешься держаться поближе к нам с капитаном, чтобы слышать, о чем мы говорим.
Страйпс с виноватым видом взглянул на Марию.
– А ты проницательная… – пробормотал он.
– Возможно. Но так как ты уже не утверждаешь, что я ведьма, я могу закрыть глаза на твое… любопытство.
– Мне очень жаль, что я рассказал о тебе, но это ведь… для твоего же блага. Если бы не я, они не позволили бы тебе остаться. Женщина на корабле приносит несчастье. Ты и сама это знаешь. Но к ведьмам они относятся с уважением.
– Неужели? – изумилась Мария. – Что ж, если ты действительно желал мне добра, то заслуживаешь моей благодарности. Но если просто так болтал, то знай: когда-нибудь твой длинный язык доведет тебя до беды. Можешь порадоваться, я уже простила тебя. Но если б не простила, превратила бы тебя в морскую улитку, и ты бы навсегда прилип к днищу корабля.
Страйпс рассмеялся, оценив шутку. Черт возьми, что случилось с капитаном? Он то и дело проклинает день, когда встретил Марию, и не хочет понять, какое сокровище ему досталось. Эта женщина стоит гораздо больше, чем все золото «Уэсли». Придется потолковать с Черным Сэмом и заставить его лучше к ней относиться.
– Можешь превратить меня в кого угодно, но только не в улитку, – улыбнулся Страйпс. Он осмотрелся, чтобы убедиться, что Сэма нет поблизости. – У капитана сегодня отвратительное настроение, – продолжал он. – И похоже, в ваших с ним отношениях больше горького, чем сладкого?
– Совершенно верно, – ответила Мария, надеясь, что Страйпс будет держать язык за зубами. По крайней мере Страйпс был на судне единственным человеком, с которым она могла поговорить. – Возможно, во всем моя вина, но я не могу жить так, как он хочет. И ужасаюсь при мысли о том, что он будет нападать на честных людей и грабить их. Разве я не права? А ты знаешь, что хуже всего? Рано или поздно власти схватят его, и тогда… – Мария замолчала, страшась произнести ужасные слова. – О, Страйпс, я не хочу, чтобы он умер!
– Знаешь, Мария, а я верю в Черного Сэма. С ним ничего не случится. Наш капитан хитрец и мошенник из мошенников. А этот маленький шлюп летит быстрее ветра. Никто не сумеет догнать его, когда он расправит крылья и полетит как птица.
Мария вспомнила огромные королевские корабли, которые ей часто приходилось видеть.
– Даже проворный воробышек может стать добычей ястреба, – сказала она.
– Но воробышек может спрятаться в таком месте, где ястребу не поймать его.
– Тогда его схватит лиса.
Страйпс весело рассмеялся:
– Не стоит так волноваться, Мария. Бери! – Он протянул ей бутылку рома. – Сделай глоточек-другой, и тебе станет легче.
– Спасибо, но я теперь знаю, что это не приносит облегчения, только еще хуже становится. Я больше ни капли не выпью.
– Слишком уж ты в себе уверена, – рассмеялся Страйпс. – Кстати, я сейчас вспомнил, что капитан попросил меня обсудить с тобой кое-что.
– Его высочество желает, чтобы я выполняла каждую его команду? – усмехнулась Мария.
– Он хочет знать, желаешь ли ты сойти на берег. Сказал, что ты, наверное, захочешь собрать лекарственные растения. – Страйпс с любопытством посмотрел на Марию. – Значит ли это, что ты дала согласие стать нашим корабельным лекарем?
Мария нахмурилась:
– Нет, не значит. Я узница на этом корабле, и я не желаю лечить вас.
– Мария, зачем так злиться? Ведь капитан всего лишь хотел доставить тебе удовольствие.
– Доставить удовольствие? Поэтому он и решил снова заняться грабежом? К тому же он учит мальчика стрелять из пушки…
– Неужели ты не понимаешь? – удивился Страйпс. – Капитан просто хочет как-то развлечь парня. И я, например, ничего плохого в этом не вижу. Совершенно безобидное развлечение. Зато у мальчика появляется чувство собственного достоинства. Но если нам придется принять бой, то капитан его и близко не допустит к пушкам. Готов держать пари! Да, о пушках… Капитан кое-что придумал. Замечательный план!
– Какой еще план? – насторожилась Мария.
– Разве он не рассказывал тебе… о бутафорском орудии?
– А что это такое?
Страйпс указал на кучу бревен, лежавших посередине палубы:
– Видишь их? Эти пушки.
– Пушки? Вы с вашим капитаном так налегли на ром, что уже не можете отличить бревна от пушек.
– Но тот, кто увидит эти бревна с палубы своего корабля, не сумеет отличить их от пушек, – неожиданно раздался резкий голос.
Мария обернулась и увидела Сэма.
– И долго ты нас здесь подслушивал? – спросила она. – Неужели вы действительно собираетесь использовать бревна в качестве пушек?
– Разве я не говорил тебе, что наш капитан – великий хитрец? – усмехнулся Страйпс.
– Только последний глупец может принять бревна за пушки, – сказала Мария.
– И все же такая ошибка вполне возможна, принцесса. Эти бревна – вон там – будут очень похожи на пушки после того, как мы их обстругаем, пропитаем дегтем и вставим в пушечные амбразуры. Издалека они будут выглядеть весьма устрашающе. А устрашение, – Сэм улыбнулся, – это основное правило игры.