Хармон Данелла. Пират в моих объятиях

   – Среди ночи? Сейчас уже почти утро. Я просто пришел сказать, что то судно – оно выглядит как бриг. И похоже, они пытаются уйти от нас.
   – Говоришь, бриг? – Сэм помотал головой и в недоумении уставился на Страйпса.
   – Кэп, ты что, не помнишь? Судно, которое заметил Джонни…
   – Да-да, конечно… Я скоро поднимусь на палубу, а пока готовь корабль к бою. Когда мы догоним его, то сразу откроем огонь и будем надеяться на лучшее.
   – Посмотрел бы ты на мальчика, кэп! Весь горит от нетерпения, хочет посмотреть, как мы захватим нашу первую добычу. Говорит, что хочет такую же, как у тебя, абордажную саблю с рукояткой, инкрустированной изумрудами. Но мне не верится, что он сумеет удержать ее в руке. С тобой все хорошо, кэп? Выглядишь ты ужасно.
   – Я прекрасно себя чувствую. Отстань от меня, Страйпс. Где мой пистолет? Он был здесь всего минуту назад. – Порывшись среди бумаг на столе, Сэм нашел его и сунул за пояс.
   Страйпс в изумлении смотрел на своего капитана.
   – Ты собираешься на палубу в таком виде, кэп?
   – Черт возьми, а почему нет? Я пират, а не лондонский денди. Хватит болтать, идем. Я и без того потерял много времени, пока…
   – Но, кэп…
   – Ты идешь или нет?
   Схватив топор и саблю, Сэм выбежал из каюты. Следом за ним, тихонько повизгивая, трусил Ганнер.
 
   Мария провела бессонную ночь, глядя на темные волны. Ночь, проведенная в одиночестве, пошла ей на пользу. Она долгие часы размышляла о своем неудавшемся побеге и в конце концов пришла к неутешительному для себя выводу: она совершила ужасную ошибку, решив покинуть судно.
   Заря уже давно окрасила горизонт, и матросы на палубе готовили корабль к бою. В самом воздухе чувствовалось напряжение, как это обычно бывает перед грозой. Над головой Марии грохотали колеса – пушки готовили к бою. Мужчины громко переговаривались, и отчетливо звучал резкий голос Сэма, отдававшего команды. Как всегда, Мария удивлялась его выдержке – Сэм умел скрывать свои чувства даже от Страйпса, хоть тот прекрасно знал капитана. Но как, должно быть, он страдает в душе – и все из-за нее, из-за ее опрометчивого поступка.
   Мария вошла в каюту и замерла, ошеломленная. Повсюду были разбросаны бутылки, пол был залит вином, а бумаги Сэма и навигационные инструменты лежали в самых неподходящих местах. Стараясь не думать о том, что происходило в каюте, Мария, осторожно обходя разбитые бутылки, подошла к столу и увидела скомканное письмо. Письмо, которое она оставила Сэму…
   Что ж, теперь сомнений не оставалось: он прочитал письмо. Зажав его в кулаке, Мария опустилась на стул. С минуту она сидела, глядя в одну точку. Затем поднялась и тотчас же рухнула на койку, дав волю слезам. Но и слезы не помогали, потому что и здесь, в каюте, она слышала голос Сэма. У него был чудесный голос… Голос, приводивший ее в трепет. Голос, которому беспрекословно подчинялись все его люди, мгновенно выполнявшие распоряжения своего капитана.
   Да, весь корабль подчиняется воле Сэма, а маленький Джонни прямо-таки боготворит его. Похоже, даже Ганнер подчинился ему – Мария видела, как пес бежал за ним следом. Так почему же она дерзит Сэму? Почему так ведет себя?
   Она просто глупа. Внезапно Мария поняла: его безразличие, резкость, насмешливые слова – все это лишь попытка скрыть душевную боль. Сэм яростно защищался, пытаясь отгородиться от нее стеной безразличия и пустых угроз. Но он не был грубым и равнодушным. Он просто защищал от нее свою легкоранимую душу. И она любила его больше всего на свете.
   Да, она глупа и к тому же бессердечна – провела всю ночь, дуясь на него, хотя должна была остаться с ним, чтобы доказать, что любит его.
   Он пират? Ну и что же?
   Все равно она должна наконец признаться себе, что любит его. Кем бы он ни был, она любит его; ее сердце бьется быстрее при одном только звуке его голоса; она тает от его прикосновений и каждую ночь думает лишь о нем одном. Пусть он будет самый отъявленный негодяй на свете. Она не перестанет любить его. В этом-то и заключается правда жизни.
   На палубе снова загрохотали пушки, их готовили к бою. Но Мария не обращала на шум ни малейшего внимания. Она смотрела на себя как бы со стороны, смотрела глазами постороннего. Она просто испорченная девчонка. Ведьма, ханжа и злюка.
   И все же Сэм любит ее.
   А как она отплатила ему за его любовь? Он никогда не давал ей оснований упрекать его за плохое к ней отношение, никогда намеренно не обижал ее. Да, иногда он заставлял ее плакать, но сейчас, оглядываясь назад, Мария чувствовала, что получала по заслугам. Если он и причинял ей боль, то только потому, что она доводила его до такого состояния, когда он уже не мог сдержаться. И каждый раз после этого он был полон раскаяния, просил у нее прощения. Возможно, ей самой стоит поучиться у него доброте, хотя он и пират. Благородный пират… Потому что добивался сейчас только одного – пытался спасти своих людей. Это – его обязанность, его долг. Он не хотел оскорбить ее или унизить. А она? Она намеренно причиняла ему боль и даже не сожалела об этом.
   Да, намеренно…
   Слезы навернулись ей на глаза, к горлу подкатил комок. Довольно обижаться и ненавидеть его. Хватит осуждать его. Осудить его может только Господь Бог, но не она. Вместо того чтобы осуждать его, она должна молиться за спасение его души, просить Господа простить его за грехи. Она должна молиться и за спасение своей души. Сэм был прав, говоря, что не надо пытаться изменить того, кого любишь. Он принимал ее такой, какая она есть, и сейчас настала ее очередь принимать его таким, какой он на самом деле. И ей совсем не трудно будет это сделать, ведь она любит его всем сердцем.
   Мария вскинула подбородок, и глаза ее засверкали решимостью. Он был пиратом и пиратом останется. Она вспомнила слова Тима и судьи Доуна, сказанные когда-то очень давно: «Этот Сэм Беллами – человек необузданный». Пусть так, возможно, это правда, но он также очень нежный, терпеливый и добрый. Он добр к малышу Джонни и был добр к ней, когда держал ее в объятиях, а она плакала по умершему ребенку. Сэм очень терпелив, и он все понимает. Он сильный и храбрый. И не заслуживает ее осуждения.
   Мария прислушалась. На «Нечестивом» готовились к бою. Значит, капитан должен выглядеть соответствующим образом. Но сейчас… он был в старой рубашке, в залитых вином бриджах и босой! А ведь Сэм – свободный принц морей, и об этом знает весь мир!
   Мария подошла к сундучку, где лежал матросский мешочек, в который Сэм приказал ей упаковать вещи. Скорее высохнут все моря, чем она сделает это. Откинув тяжелую крышку, Мария начала рыться в сундуке. Наконец нашла то, что искала: бледно-голубой камзол из тонкого сукна, который она сшила для него еще в Истхэме, отыскала и чистую рубаху. Затем сняла с крючка отделанную золотой тесьмой шляпу и, отогнув поля, заколола их серебряными булавками. После чего нашла башмаки Сэма и вышла на палубу с гордо поднятой головой и сияющими глазами.
   Увидев суетившихся на палубе матросов, Мария на мгновение замерла. Потом, собравшись с духом, решительно направилась к Сэму. Увидев ее, малыш Джонни рот раскрыл от изумления. Мужчины же, укрывавшиеся за фальшбортом, замерли, ошеломленные ее появлением. Не обращая на них внимания, с камзолом и рубахой в руках, прижимая к груди башмаки, Мария прошествовала по палубе и, поднявшись на шканцы, подошла к Сэму, стоявшему у штурвала.
   – Я кое-что принесла тебе…
   Сэм вздрогнул и обернулся:
   – Мария! Господи, девочка, тебе нельзя здесь находиться!
   – А тебе надо снять с себя это грязное тряпье. Держи.
   Их взгляды встретились, и Сэм увидел в ее глазах такое раскаяние, которое не передашь словами.
   – Тебе не кажется, что капитан пиратов должен выглядеть достойно? Хотя бы тогда, когда вступает в бой…
   Сэм смотрел на нее во все глаза. Может, она сошла с ума? Или это еще один из ее фокусов? Он взял у нее из рук чистую белую рубашку.
   – Спасибо, моя девочка. – Сэм передал штурвал стоявшему рядом Уэсту.
   Быстро стянув с себя грязную рубашку, он бросил ее в море. Не отрывая взгляда от Марии, надел чистую. Затем взял у нее башмаки… Вокруг стояла такая тишина, что можно было услышать плеск рыбы в море. Краем глаза Сэм заметил, что все смотрят на них словно завороженные. А Мария? Сэм глазам своим не верил. Она вся сияла и смотрела на него с гордостью, нисколько не смущаясь. В ее взгляде было столько любви, что он никак не мог заподозрить обман.
   Сэм взял у нее из рук камзол. Надел и разгладил складки на полах, прикрывая винные пятна на бриджах. Мария по-прежнему смотрела на него с любовью в глазах. По ее розовой щечке скатилась слеза.
   И тут к ним подошел Страйпс.
   – Вы только посмотрите на них, – сказал он, улыбаясь до ушей. – Вам уже давно следовало помириться. Парни стали нервничать, узнав, что ты, кэп, поссорился… со своей ведьмой. Кто знает, какую беду она могла навлечь на нас, если бы разозлилась по-настоящему.
   Сэм повернулся к Страйпсу, собираясь дать ему нагоняй за дерзость, но тут же понял, что нисколько не зол на болтуна. Ведь Мария простила его!.. Господи, она действительно его простила! И сейчас, когда он так нуждался в ней и совсем не ожидал ее увидеть, сейчас она ясно дала ему понять, что любит его, и сделала это перед всей командой. Его застенчивая и ласковая Мария не спасовала под любопытными взглядами мужчин и уже не краснела от их грубых шуток, которые привели бы в замешательство любую другую женщину. Нет, его Мария гордо прошла по всей палубе, не обращая внимания на матросов. Она доказала, что любит его, и поддержала в трудную минуту.
   Сэм похлопал Страйпса по плечу:
   – Знаешь что, дружище? Ты единственный на этом судне, кого я не могу как следует высечь за весь тот вздор, что ты болтаешь! – Широко улыбаясь, он взял у Марии шляпу. – Если хочешь, чтобы я и в дальнейшем относился к тебе по-доброму, возьми на себя заботу о ней и отведи ее в каюту. Потому что… если с Марией что-нибудь здесь случится, то я за себя не ручаюсь.
   – Не беспокойся, кэп, – сказал Страйпс и взял Марию за локоть. – Сейчас она в надежных руках.
   Но Мария не собиралась уходить в каюту. Она с восхищением смотрела на Сэма. Высокий и статный, он был великолепен на фоне бескрайнего моря, простиравшегося у него за спиной. Спуститься в каюту? Ну уж нет. Она и без того провела там долгие часы в полном одиночестве. Так что сейчас она хочет быть рядом с ним, хочет видеть его, слышать его голос, хочет любоваться им. И никакая опасность не помешает ей остаться с ним. Мария коснулась его руки.
   – Сэм, пожалуйста, позволь мне остаться. – В глазах ее была мольба. – Я не доставлю тебе хлопот.
   – Ты права, Мария, хлопот с тобой не будет. – Он улыбнулся. – Но все же тебе лучше уйти в каюту. Увидев тебя, мои парни совсем забыли о том, к чему мы готовимся.
   – Ты боишься, что я буду отвлекать мужчин?
   Сэм смотрел на нее с любовью и нежностью.
   – Мужчин? Ты в первую очередь будешь отвлекать меня, моя девочка.
   Губы Марии задрожали, и она, не обращая внимания на матросов, бросилась Сэму на шею и уткнулась лицом ему в грудь. Он обнял ее и крепко прижал к груди. Затем отстранил и ласково улыбнулся ей.
   Мария уже ушла, а Сэм по-прежнему стоял, улыбаясь.
   – Все в порядке, кэп, – доложил Страйпс, вернувшись на шканцы. – Ее приход – добрый знак и сулит нам удачу.
   – Пусть Господь благословит нашу морскую ведьму! – воскликнул Сайлас Уэст, стоявший у штурвала. – Удача нам сейчас нужна, как никогда.
   – Вы правы, мистер Уэст, лучшего нам и не пожелаешь, – ответил Сэм. Сложив руки рупором, он прокричал зычным голосом: – Поднять флаг! Клянусь Богом, этот корабль будет наш!

Глава 23

   Дорога награда,
   И сладка услада,
   А от боли много слаще станет.

Драйден

   – Пожалуйста, дайте мне вашу подзорную трубу, мистер Пейдж.
   Они находились милях в десяти от нью-йоркского побережья и держали курс на юг. Прошло несколько дней после неудачного побега Марии и внезапного, ко всеобщей радости, их с Сэмом примирения. Это были мирные дни. «Возможно, слишком уж мирные», – думал Нат Пейдж.
   Всю ночь моросил дождь, но сейчас снова припекало солнце. Стоявший рядом с Натом Черный Сэм вглядывался в далекий горизонт, прикрывая глаза загорелой рукой. Его черные волосы были заплетены в косичку и перевязаны красной ленточкой, спадавшей на широкую спину.
   – Парус, сэр? – спросил Нат, передавая ему подзорную трубу.
   – Возможно. – Сэм приложил трубу к глазу.
   По морю катились крутые волны, а у самого горизонта все еще темнели тучи. Сэм посмотрел налево и увидел вдалеке какое-то пятнышко. Присмотревшись, понял, что это марсели. Да, ошибки быть не могло.
   Сэм улыбнулся:
   – Думаю, что это бригантина. Бригантина под французским флагом. – Опустив подзорную трубу, он передал ее Нату. – Вам, парни, нужно самим научиться находить в море судно. Какие из вас пираты, если за вас это будет делать капитан?
   В этот момент сверху раздался громкий крик:
   – Эй, внизу! Парус! По левому борту!
   Сэм покосился на своего штурмана:
   – А я что говорил?
   – Может, он еще спал, сэр?
   – Спал? Скорее пил кофе с доброй порцией рома.
   Вскоре вся команда высыпала на палубу; некоторые еще протирали глаза, другие дожевывали завтрак. Матросы бросились к поручням, чтобы посмотреть на видневшийся вдали корабль. Тут появился Сайлас Уэст. Нахлобучив на голову свою видавшую виды шляпу, он проговорил:
   – Только не пытайтесь убедить меня в том, что это наш загадочный спутник.
   Облокотившись о поручни, Сэм вглядывался в горизонт.
   – Нет, это не он. Мы, должно быть, потеряли его ночью. Проклятый трус. Мне бы хотелось, чтобы он поскорее обнаружил себя. Терпеть не могу сюрпризов.
   – Я тоже, – кивнул Уэст, выразив тем самым мнение всей команды.
   Вот уже два дня паруса неизвестного судна маячили на горизонте; не приближаясь и не удаляясь, они словно манили их за собой. Кое-кто из команды забеспокоился, но большинство, напротив, с каждым днем становилось все смелее.
   – Если к полудню он не приблизится, – сказал Сэм, – то мы сами устремимся к нему и поговорим по душам. Не сводите глаз с этой бригантины, мистер Уэст. Я хочу спуститься вниз позавтракать.
   Сэм потянулся, выбросил за борт пустую бутылку и направился к себе.
   Переступив порог каюты, он увидел Марию, сидевшую на койке с иголкой в руке и уже почти готовым платьем на коленях. В животе у Сэма урчало, но при виде Марии он мигом забыл о завтраке. Освещенная солнцем, с рассыпавшимися по плечам золотистыми локонами, она была на редкость хороша.
   – Проголодался? – спросила Мария с улыбкой.
   Сэм бросил пистолет на стол и подошел к койке.
   – Безумно, – ответил он, вовсе не имея в виду урчание в желудке.
   Мария видела, как горят его глаза.
   – Я сказала Джонни, чтобы он принес тебе завтрак в семь часов, – сказала она, отложив шитье.
   – Ты просто чудо, принцесса. – Сэм сел с ней рядом и обнял.
   – У нас будет яичница…
   – Я не хочу яичницу, – ответил Сэм, легонько кусая ее за ухо.
   – И белый хлеб с джемом…
   – Этого тоже не хочу. – Его теплые губы щекотали ее ухо. – К черту завтрак! Ты гораздо аппетитнее.
   Мария со счастливой улыбкой откинулась на гору подушек. Закрыв глаза, она тихонько застонала, когда Сэм принялся целовать ее шею и плечи. Его большие сильные руки откинули локоны у нее со лба. Чуть приподняв подбородок Марии, он впился в ее губы страстным поцелуем.
   Неожиданно дверь открылась, и вошел Джонни.
   – Вот принес, – сказал он, указывая глазами на яичницу с беконом, хлеб и джем.
   Мария смутилась и прикрылась одеялом. Сэм же добродушно улыбнулся и помог Джонни освободиться от ноши.
   – Мм… – Сэм взял тарелку в одну руку, а кружку с сидром в другую. – Похоже, что повар превзошел сегодня самого себя. Если он и в дальнейшем будет меня так кормить, то боюсь, что мне никогда не захочется возвращаться из плавания.
   – Ты и так никогда не захочешь вернуться, как бы тебя ни кормили, – с улыбкой заметила Мария.
   Она дождалась, когда уйдет Джонни, затем поднялась с койки и стала натягивать на себя ненавистные Сэму бриджи.
   – Мария, что ты делаешь? – спросил он, приподняв бровь. Поставив поднос на стол, Сэм выхватил у нее бриджи и отбросил их в дальний конец каюты. Затем окинул взглядом стройную фигурку Марии. – Неужели я после завтрака не смогу насладиться прекрасным телом своей будущей жены?
   – Сэм, это неприлично.
   – К черту приличия. Садись и ешь.
   Мария покраснела, накинула рубашку Сэма и села на стул рядом. Опустив глаза, она взяла вилку и принялась есть.
   Сэм смотрел на нее с восхищением, и ей было ужасно неловко есть под его взглядом. Когда же он, сунув под стол руку, принялся гладить ее икры и бедра, стало еще труднее.
   – Спасибо, девочка, – сказал он с улыбкой.
   Мария с любопытством посмотрела на него. От его прикосновений мысли путались у нее в голове.
   – Спасибо? За что?
   – За то, что перестала ненавидеть меня.
   – Ненавидеть? Но я всегда любила тебя. Просто сердилась иногда…
   Рука Сэма легла ей на живот, и у Марии перехватило дыхание.
   – Ты знаешь, – сказал он с лукавой улыбкой, – мне кажется, что я знаю истинную причину, по которой ты решила оставить меня.
   Мария крепко сжала его руку.
   – Я уже говорила тебе, почему я так решила.
   – А я говорю об истинной причине. Видишь ли… Ты просто хотела отомстить. Мне кажется… – Высвободив руку, он стал поглаживать ее по животу, спускаясь все ниже. – Мне кажется, что все связано… с этим.
   – С постелью? – Мария со вздохом закрыла глаза.
   – Разве не так?
   – Именно об этом говорил в своих проповедях преподобный Трэт. Особенно часто – после твоего появления в Истхэме. Ты об этом, конечно, не знал, потому что ни разу не зашел в церковь.
   – Не думаю, что мне бы там оказали радушный прием, если бы даже и зашел.
   – Пастор, конечно, не обрадовался бы. – Мария закрыла глаза и смущенно улыбнулась. – А вот некоторым дамам это бы понравилось.
   – Ах, дамам… – Сэм начал поглаживать ее колено, и от его прикосновений по телу Марии пробежала дрожь.
   – Мне щекотно! – Мария сбросила его руку с колена. – Почему бы тебе не подняться наверх и самому не выяснить, что там с бригантиной? – Она рассмеялась, так как Сэм начал щекотать у нее под коленом. – Будет ужасно, если твои люди свергнут тебя. Мне бы не хотелось, чтобы тебя прогнали так же, как Бена Хорниголда.
   – Такого никогда не случится, моя дорогая, – ответил Сэм, отодвигая тарелку. Закинув руки за голову, он наблюдал, как Мария убирает со стола. – Но ответь мне: что заставило тебя так быстро меня простить?
   – У меня было время подумать кое о чем. Но главным образом… – Она подошла к Сэму и провела пальцем по его губам. – Я поняла, как сильно люблю тебя.
   – Так сильно, что можно закрыть глаза на некоторые черты моего характера, которые поначалу тебе так не нравились?
   – Не совсем так, но… По правде говоря, именно из-за твоего характера я и влюбилась в тебя с первого взгляда. Твоя необузданность. Твое… благородство. Твое…
   – Я – благородный? – изумился Сэм.
   – Да, благородный! Храбрый и отзывчивый…
   – Если ты смеешься надо мной, то я отдавлю тебе ноги.
   Мария спрятала босые ноги под стол.
   – Ты самонадеянный, – закончила она.
   – Самонадеянный?
   – Ты считаешь себя непобедимым, думаешь, что можешь завоевать весь мир, не так ли? Страйпс рассказывал мне, что ты однажды сказал бедному капитану, судно которого захватил незадолго до гибели «Уэсли».
   – О, пожалуйста… – Сэм схватился за голову.
   – Тебе не хочется об этом вспоминать? Тогда позволь мне освежить твою память. Ты сказал: «Я свободный принц моря, и у меня достаточно сил, чтобы пойти войной против целого мира…»
   Сэм усмехнулся:
   – Верно, я действительно так говорил. Ну и что, моя девочка? У меня на самом деле достаточно сил. Если я пожелаю, то могу начать войну против Бостона и даже против самой Англии. Назови хоть одного человека, который сможет остановить меня.
   – К примеру, королевский флот и даже этот корабль, который постоянно преследует нас.
   – Что? Это крохотное суденышко? С трудом верится.
   – Оно держится на почтительном расстоянии, и ты не можешь утверждать, что оно такое уж крохотное.
   – О Господи, Мария, перестань, пожалуйста, волноваться.
   – Хорошо. – Мария попыталась улыбнуться. – Ты капитан, и тебе виднее. Но я перестану волноваться только тогда… – Она обвила руками шею Сэма и заглянула ему в глаза, – когда ты вернешься на палубу и сам обо всем позаботишься. Мне будет гораздо спокойнее, если ты сам за всем проследишь.
   Сэм в восторге смотрел на округлости ее грудей.
   – Я вернусь на палубу немного попозже.
   – По-моему, тебе надо вернуться туда немедленно.
   Мария крепко прижалась к нему бедрами и почувствовала, что он все больше возбуждается.
   – Ты выглядишь очень соблазнительно в моей рубашке, – заметил он, проводя пальцем по ее щеке.
   – Соблазнительно?
   – Необыкновенно соблазнительно.
   – По тебе не скажешь, что мне удалось тебя соблазнить, – лукаво улыбнулась Мария. – Думаю, мне надо еще немного потрудиться…
   – Чего ты добиваешься, принцесса? – проговорил Сэм охрипшим голосом. – Чтобы я поднялся наверх? Или чтоб сорвал с тебя рубашку и доказал тебе свою безумную любовь?
   – Сорвать рубашку и доказать свою безумную любовь – это нравится мне гораздо больше, – ответила Мария, глядя на него из-под опущенных ресниц.
   Глаза Сэма сверкнули. На губах его заиграла озорная улыбка, делавшая его еще привлекательнее.
   – Ты правда этого хочешь? – Он поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, прошелся по каюте. – А чего бы тебе еще хотелось, моя дорогая маленькая ведьма?
   – Я бы хотела, чтобы ты перестал расхаживать, отнес меня в постель и любил долго-долго.
   Сэм остановился и, скрестив на груди руки, в задумчивости посмотрел на Марию:
   – Вот видишь, принцесса, я больше не расхаживаю. Что же касается твоей второй просьбы… Мне кажется, она вполне выполнима.
   Он внезапно подхватил ее на руки, прижал к своей широкой груди и, не отрывая взгляда от ее прекрасных глаз, понес к койке. Мария обвила руками его шею и, запустив пальцы в густые черные волосы, тихонько застонала.
   Его горячие чувственные губы слились с ее губами, и она ощутила странную, но уже знакомую боль внизу живота. Ее груди прижимались к мускулистой груди Сэма, заросшей черными волосами, и Мария, по-прежнему обнимавшая его за шею, испытывала ни с чем не сравнимое блаженство. Она таяла в его горячих руках, как тает масло. Все потеряло для нее значение – и корабль, и предстоящий набег на Бостон, и все опасности, возможно, поджидавшие их впереди. Для нее сейчас не существовало ничего, кроме пьянящих объятий Сэма, несущего ее к постели. Мария прижималась щекой к его груди и смотрела на него затуманенным взором. Ее щеки расцвели, как персики, а припухшие губы были полуоткрыты и жаждали поцелуев. Она кокетливо улыбнулась и проговорила:
   – А моя третья просьба?
   – Ах, принцесса… какая ты ненасытная и нетерпеливая!
   – Отпусти меня, мой храбрый пират, и я покажу тебе, насколько я ненасытна.
   Он осторожно опустил ее на пол, и она тотчас же снова обвила руками шею Сэма, почувствовав, как напряглись его мускулы. Мария чувствовала биение его сердца и слышала прерывистое дыхание. Она запустила руки под рубашку.
   – Принцесса… – простонал он, вздрогнув. Она стащила с него рубашку и провела ладонями по широкой спине. – Господи, у меня голова идет кругом.
   – Ничего страшного, любовь моя, – улыбнулась Мария.
   Она провела пальцем по его губам, подбородку, по ключицам. Положив ладонь ему на грудь, почувствовала, как бьется его сердце. И почувствовала, как нагрелась под ее ладонью испанская монета, с которой Сэм никогда не расставался. Она легонько подергала завитки волос на его груди и осторожно помассировала соски.
   Глаза Сэма затуманились, в них появилось что-то страдальческое. Дыхание же стало хриплым, учащенным. Его тело было великолепным – стройное, мускулистое. Взглянув же на черную дорожку волос, спускавшуюся по его животу и уходившую под ремень бриджей, Мария лишний раз убедилась в том, о чем и так уже знала: Сэм отчаянно желал ее.
   Его затуманенные страстью глаза открылись, и он с трудом проговорил:
   – Разве можно так пытать меня, принцесса? Такие ласковые руки, такое тело…
   – Пытать? Я еще даже не показала тебе, что такое пытка.
   Руки Марии ухватились за ремень со шпагой. Она распустила его и бросила вместе со шпагой на пол. Прижавшись губами к его груди, она потянулась к пуговицам на его бриджах. Мария перебирала пальцами уверенно, но вместе с тем не торопясь, и Сэму уже стало казаться, что он сходит с ума. Но вот она расстегнула последнюю пуговицу, и горячая мужская плоть оказалась в ее руках. Бриджи тотчас же упали на пол.
   И теперь, уже нисколько не стесняясь, Мария склонилась над ним и приложила его отвердевшую, пульсирующую плоть к своей щеке, затем к губам. По телу Сэма пробежала дрожь, и он громко застонал, в сладкой агонии откинул на подушки голову, а его пальцы вцепились в плечи Марии. И она тотчас же снова услышала его хриплое, прерывистое дыхание.
   Эта сладкая пытка продолжалась до тех пор, пока Сэм был в состоянии выдерживать ее. Наконец он приподнялся, впился страстным поцелуем в губы Марии. Ее руки сомкнулись за его спиной, когда он склонился над ней, опершись на локти. Теперь уже он ласкал ее, и она стонала и трепетала, наслаждаясь его ласками.