Страница:
— Просто старая песенка.
Дочери Джессера оставались загадкой, и более чем когда либо он видел слабость «типичного». Как можно заключить сделку с людьми, чьи методы, чей образ мыслей не следуют приемлемым путем? Можно думать, что понимаешь их, а они вдруг свернут в другую сторону. Они нетипичны! Попытки понять их подрывали его чувство порядка. Он был почти уверен, что за все время торговли с ними не получил ничего реального. Еще кроха свободы, которая на самом деле лишь иллюзия свободы. Из того, что ему так было необходимо, он на самом деле не получил от этой ведьмы с холодным лицом ничего! Танталовыми муками было из того, что он знал о Бене Джессерит, по кусочкам сложить что-нибудь основательное. Скажем, например, их заявление о том, что они обходятся без бюрократической системы и отчетности. Конечно, если исключить Архивы Беллонды, и то каждый раз, когда он упоминал о них, Одрейд в ужасе восклицала: «Сохрани нас небо!» или что-нибудь подобное.
Теперь он поинтересовался, как они поддерживают порядок без чиновников и отчетности. Это глубоко его озадачивало.
— Если что-то необходимо сделать, мы это делаем.
Похоронить одну из Сестер? — она указала на сцену во фруктовом саду, где в дело пошли лопаты и в могилу летела земля. — Вот так это и делается, и всегда есть некто, кто несет за это ответственность. И все знают кто.
— Кто… кто заботится об этом… ужасном?..
— Это не ужасно! Это часть нашего образования.
Надзирают обычно провинившиеся Сестры. Работу исполняют алколиты.
— А они… я имел в виду, им это не отвратительно?
Провинившиеся Сестры, вы сказали. И алколиты. Похоже на то, что это скорее наказание, чем…
— Наказание! Ну полноте, Скитейл. Или у вас только одна песня? — она вновь указала на погребальную команду. По истечении ученичества все наши люди с готовностью принимают свою работу.
— Но никаких… э, бюрократических…
— Мы не глупы!
И вновь он не понял, впрочем, заметив его безмолвное удивление, она все же ответила.
— Уверена, вам известно, что придя к власти, бюрократы превращаются в ненасытных аристократов от власти.
Ему сложно было уловить взаимосвязь. К чему она ведет?
Так как он по-прежнему молчал, Одрейд продолжала:
— У Чтимых Матр наблюдаются все признаки бюрократии. Министры того. Великие Чтимые Матры этого, могущественная верхушка и множество функционеров внизу. Они уже полны отроческого голода. Как прожорливые хищники, они никогда не задумываются над тем, что сами истребляют свою добычу. Тесная взаимосвязь: сократи численность тех, кем питаешься, и обвалится твоя система.
Ему сложно было поверить в то, что ведьмы и в самом деле так воспринимают Чтимых Матр, — он так и сказал:
— Если вы выживете, Скитейл, увидите, как мои слова станут реальностью. Эти женщины в ярости кричат о величии, не задумываясь над необходимостью экономить. Все новые усилия, чтобы вытянуть из своих жертв все возможное. Захватывайте их все больше и больше! Давите на них! А это означает лишь скорейшее истребление. Айдахо говорит, они уже и так находятся на стадии отката.
Говорит гола? Так значит, она использует его как ментата!
— Откуда у вас такие идеи? Уверен, они исходят не от вашего гола. Продолжай верить, что он твой!
— Он просто подтвердил нашу оценку. Нас насторожил пример из Иной Памяти.
— О?
Эта Иная Память доставляла ему немало беспокойства. Может ли это быть правдой? Воспоминания из его собственных множественных жизней представляли собой невероятную ценность. Он потребовал подтверждения.
— Мы вспомнили взаимосвязь между кормовым животным, называемым снеговой кролик, и хищной кошкой, которую когда-то называли рысь. Популяция кошек постоянно росла, следуя росту поголовью кроликов, а затем перекармливание загнало хищников в голод и тяжелое сокращение численности, называемое откатом.
— Интересный термин, откат.
— Описывает то, что мы запланировали для Чтимых Матр.
Когда их встреча завершилась (а он для себя так ничего и не добился), Скитейл обнаружил, что запутался более чем когда-либо. Такое действительно входит в их намерения? Проклятая женщина! Нельзя быть уверенным ни в чем из того, что она говорит.
По возвращении на корабль Скитейл долгое время стоял, всматриваясь через силовой барьер в длинный коридор, по которому, направляясь в зал для тренировок, иногда проходили Айдахо и Мурбелла. Он знал, что тренировочный зал, должно быть, находится за той широкой дверью, за которой они исчезали, чтобы потом появиться в поту и тяжело дыша.
Никто из его собратьев-узников не появился, хотя Скитейл более часа слонялся вдоль барьера.
Она использует голу в качестве Ментата. А это должно означать, что у него есть доступ к консоли Систем Корабля. Конечно, не лишит же она своего ментата необходимых ему данных. Нужно как-то исхитриться встретиться с Айдахо наедине. Правда, всегда остается язык свиста, который мы навязываем любой голе. Мне нельзя казаться излишне озабоченным. Скромная уступка при торговле, может быть. Жалоба на то, что мои апартаменты действуют на меня угнетающе. Пусть они видят, как меня раздражает заключение.
~ ~ ~
Они вкатили Луциллу в рабочую комнату Великой Чтимой Матры в трубчатой клетке — клетка внутри клетки… Сеть из шигапроволоки заставляла ее держаться центра трубы.
— Я — Великая Чтимая Матра, — приветствовала ее женщина, сидящая в тяжелом черном кресле.
Маленькая женщина, красновато-золотистые леопарды.
— Клетка для твоей же защиты, в случае, если ты решишь прибегнуть к Голосу. Мы не восприимчивы, а наш иммунитет давно уже приобрел форму рефлекса. Мы убиваем. Многие из твоих умерли именно таким образом. Мы знаем Голос и сами используем его. Помни об этом, когда я выпущу тебя из клетки. — Она махнула слугам, которые внесли клетку. — Уходите отсюда! Убирайтесь!
Луцилла оглядела комнату: ни одного окна, почти квадратная. Освещена несколькими серебристыми плавающими светильниками. Ядовито-зеленые стены. Типичная для допроса обстановка. Находится где-то высоко. Они ввезли ее клетку в нулевой капсуле незадолго до восхода.
За спиной Великой Чтимой Матры отскочила в сторону панель, и на ленте скрытого механизма в комнату скользнула еще одна клетка поменьше. Эта клетка была квадратной, и в ней стоял кто-то, кого она приняла было за обнаженного мужчину, пока он не обернулся и не взглянул на нее.
Футар. На широком лице отчетливо выделялись клыки.
— Хочу тереть спину, — проговорил футар.
— Да, милый. Я потру тебе спину позже.
— Хочу, есть, — сказал футар, в упор глядя на Луциллу.
— Позже, милый.
Футар продолжал изучать Луциллу.
— Ты Водящая? — спросил он.
— Конечно, нет!
— Хочу есть, — настаивал футар.
— Позже, я сказала! А пока ты просто сядешь и помурлычешь мне.
Футар в своей клетке сел на корточки, и из его горла послышался странный рокочущий звук.
— Разве они не милы, когда мурлычат? — Великая Чтимая Матра, судя по всему, ответа не ожидала.
Присутствие футара озадачило Луциллу. Предполагалось, что эти существа охотятся за Чтимыми Матрами и убивают их. Впрочем, этот сидел в клетке.
— Где вы его поймали? — спросила Луцилла.
— На Гамму.
Она сама не понимает, какую выдала информацию.
А это Узловая Станция, — подумала Луцилла. Она узнала ее с лихтера прошлым вечером.
Футар перестал мурлыкать.
— Есть, — проворчал он.
Луцилла тоже бы что-нибудь съела. Они не кормили ее вот уже три дня, и ей приходилось подавлять острые приступы голода. Помогали маленькие глотки воды из оставленного в клетке литерджона, который был уже почти пуст. Привезшие ее сюда слуги только посмеялись над ее просьбой о еде: «Футары любят мясо!»
Но больше всего ее мучило отсутствие меланжа. Этим утором она уже начала испытывать первые боли абстиненции.
Вскоре мне придется убить себя.
Рой Иных Воспоминаний, погибших на Лампадас, умолял ее терпеть. Будь мужественной. Что если та необученная Преподобная Мать, обманет наши ожидания?
Паучья Королева. Вот как называет эту женщину Одрейд.
Великая Чтимая Матра продолжала изучать Луциллу, обхватив рукой подбородок. Подбородок у нее слабый. На лице, в котором нет позитивных черт, взгляд привлекают негативные.
— Знаешь, в конце концов ты все же проиграешь, — сказала Великая Чтимая Матра.
— Оптимизм и за могилой, — отозвалась Луцилла и тут же ей пришлось объяснить выражение.
На лице Великой Чтимой Матры отразился вежливый интерес. Как интересно.
— Любая из моих адъютантов за эти слова убила бы тебя на месте. Это одна из причин, почему мы одни. Любопытно, почему ты решила сказать нечто подобное?
Луцилла глянула на сидящего на корточках футара.
— Футары не возникают из ничего. Они были созданы генетическим путем из клеток диких животных с одной целью.
— Поосторожней! — в глазах женщины в кресле вспыхнул оранжевый огонь.
— На создание футаров ушло несколько поколений, — сказала Луцилла.
— Мы охотимся на них ради удовольствия!
— И охотник становится дичью.
Великая Чтимая Матра вскочила на ноги, глаза ее превратились в два оранжевых факела. Футар разволновался и начал подвывать. Это успокоило женщину.
Медленно-медленно она опустилась обратно в кресло, сделав жест футару в клетке.
— Все в порядке, милый. Ты вскоре поешь, а я потру тебе спину.
Футар возобновил странный звук, означающий мурлыканье.
— Так вы полагаете, мы вернулись как беглецы, — вернулась к Луцилле Великая Чтимая Матра. — Да! Не отрицай этого.
— Черви часто поворачиваются, — возразила Луцилла.
— Черви? Ты имеешь в виду тех монстров, которых мы уничтожили на Ракисе?
Большим искушением было подколоть, вызвав драматичную реакцию. Напугать ее хорошенько, и она наверняка убьет.
Пожалуйста, Сестра! — молил рой с Лампадас. — Перетерпи.
Вы думаете, мне удастся бежать из этого места? Это заставило их умолкнуть, остался лишь слабый протест. Помни! Мы как та древняя кукла: семь раз упадет, восемь встанет. Нахлынуло это на нее образом маленькой красной куклы, с лицом ухмыляющегося Будды и сложенными на толстом животике ручками.
— Ты, очевидно, имеешь в виду личинок Бога Императора, — сказала Луцилла. — А у меня на уме было нечто иное.
Великая Чтимая Матра в задумчивости умолкла.
Оранжевый цвет в ее глазах несколько поблек.
Она играет со мной, — подумалось Луцилле. — Она намеревается убить меня и скормить своему ручному животному.
Но подумай о тактической информации, какую ты могла бы принести, если мы сбежим!
Мы! И никак не опровергнуть разумность подобного протеста. Клетку с ней вынесли из лихтера еще при дневном свете. Подходы к лежбищу Паучьей Королевы были тщательно спланированы с тем, чтобы как можно более затруднить доступ к ним, но сама планировка Луциллу позабавила — Очень древняя, давным-давно отставшая от времени планировка. Узкие проходы внешних ворот с наблюдательными башнями, вырастающими из земли, как тускло серые грибы из своего мицелия. Резкие повороты в критических, с точки зрения тактики, местах. Ни одно наземное транспортное средство не сможет маневрировать на этих поворотах на сколько-нибудь значительной скорости.
Насколько она помнила, нечто подобное упоминалось в критических заметках Тэга об Узловой Станции. Идиотская защита. Достаточно подвести тяжелое вооружение или еще как-то преодолеть эти грубые лабиринты, и здания будут изолированы друг от друга. Они конечно, связаны и под землей, но эту связь легко можно прервать несколькими взрывами. Отрежьте их от их ресурсов, и вся станция развалится на части. И никакой больше драгоценной энергии не пойдет по вашим трубам, идиотки. Внешность защищенности, а Чтимые Матры только это поддерживают. Ради самоуспокоения! Их защитникам, вероятно, чтобы дать этим женщинам ложное ощущение защищенности, приходится тратить невероятное количество объема энергии на бесполезную показуху.
Коридоры. Не забудь про коридоры.
Да, коридоры в этом гигантском здании были невероятных размеров, чтобы по ним можно было провезти гигантские автоклавы, в которых вынуждены жить на земле Навигаторы Гильдии. Отдушины систем вентиляции располагались на низком уровне вдоль залов, чтобы улавливать и вытягивать из воздуха выдыхаемые меланжевые газы. Луцилла без труда могла представить себе, как с беспокоящим грохотом тяжело ухают, открываясь и закрываясь, заслонки. Люди Гильдии, похоже, никогда не имели ничего против шума. Линии энергетических трансмиссий для мобильных носителей толстыми черными змеями извивались по проходам и уходили в каждую комнату, какую успела заметить Луцилла. Как будто это может удержать Навигатора от того, чтобы заглянуть туда, куда он пожелает.
Многие из тех, кого видела Луцилла, носили при себе проводники-пульсаторы. Даже Чтимые Матры. Так, значит, они сами нередко здесь теряются. Все под одним гигантским зонтиком крыши с ее фаллическими башнями. Новые постояльцы могут счесть это привлекательным. Основательно изолировано от грубого внешнего мира (куда никто из важных персон все равно не выходит, разве что, чтобы убить или посмотреть на рабов за их забавным трудом или игрой). И во всем этом Луцилла видела также запущенность, которая говорила о минимальных затратах на поддержание здания. Они тут почти ничего не меняли. Детальный план Тэга по-прежнему верен.
Видишь, насколько ценными могут быть твои наблюдения?
— Возможно даже, что я оставлю тебя в живых, — пробудилась от задумчивости Великая Чтимая Матра. Правда, лишь в том случае, если ты удовлетворишь мое любопытство.
— А откуда ты знаешь что я не отвечу на твое любопытство потоком чистого дерьма?
Эта вульгарность Великую Чтимую Матру настолько позабавила, что она едва не рассмеялась. Очевидно, никто не предостерег ее беречься Бене Джессерит, когда они прибегают к вульгарности. Мотивацией того уж точно должно было быть нечто внушающее, беспокойство. Никакого Голоса, да? Она думает, это единственное, что у меня есть? Великая Чтимая Матра и сказала, и среагировала достаточно, чтобы дать в руки любой Преподобной Матери безотказный рычаг. Сигналы тела и речи всегда несут в себе больше информации, чем необходимо для слов понимания. Из них-то и можно вытянуть неизбежную дополнительную информацию.
— Ты находишь нас привлекательными? — внезапно спросила Великая Чтимая Матра.
Странный вопрос.
— Все люди из Рассеивания обладают определенной привлекательностью. — Пусть она думает, что я видела многих из них, включая ее врагов. — Вы экзотичны, что значит, странны и новы.
— А наша сексуальная доблесть?
— Естественно, у этого есть некая аура. Для некоторых восхитительная и притягательная.
— Но не для тебя.
Ударь ее в подбородок! Предложение исходило от советчиков с Лампадас. Почему бы и нет?
— Я рассматривала твой подбородок. Великая Чтимая Матра.
— Да? — голос звучит удивленно.
— Это очевидно детский подбородок и тебе следует гордиться столь моложавой внешностью.
Это ей крайне неприятно, но она неспособна это показать. Ударь еще раз.
— Готова поспорить, любовники часто целуют тебя в подбородок, — вслух сказала Луцилла.
Теперь злится, но по-прежнему неспособна дать волю раздражению. Теперь ведь будешь угрожать! Посоветуй мне не использовать Голос!
— Целовать подбородок, — подал голос футар.
— Я сказала потом, милый. А теперь заткнись!
Так, все вылилось на несчастное домашнее животное.
— Но у тебя есть вопросы, которые ты хотела задать мне, — сказала Луцилла. Сама приветливость. Еще один предупредительный сигнал, для тех кто понимает. Я — одна из тех, кто все заливает сладким сиропом. «Как мило! Как чудно проводить время в вашем обществе! Разве это не прекрасно! Как вы умны, что смогли купить это так дешево! Легко. Быстро» Приводите собственные прилагательные.
Великой Чтимой Матре понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Она чувствовала, что ее поставили в невыгодное положение, но не могла сообразить как. Минутное промедление она попыталась скрыть загадочной улыбкой, потом:
— Я сказала, что выпущу тебя.
Она нажала на что-то в подлокотнике кресла, и часть трубчатой клетки скользнула в сторону, оттянув за собой и сеть шигапроволоки. В то же мгновение прямо перед ней и на расстоянии одного лишь шага от ее кресла из пола поднялось второе.
Луцилла устроилась в кресле, причем колени ее чуть ли не касались ее инквизитора. Ноги. Помни, они убивают ногами. Только тут сообразив, что все это время она сжимала кулаки, Луцилла принялась разминать пальцы. Проклятое напряжение!
— Тебе следует поесть и выпить чего-нибудь, — сказала Великая Чтимая Матра и нажала еще раз сбоку кресла. Перед Луциллой возник поднос — тарелка, ложка, стакан, наполненный какой-то красной жидкостью.
Демонстрирует свои игрушки.
Луцилла подняла стакан.
Яд? Сперва понюхай.
Она попробовала напиток. Стимулирующий чай и меланж. Как же я голодна!
Луцилла вернула пустой стакан на поднос. На языке остался резкий привкус меланжа. Что она делает? Ухаживает за мной? По всему телу пробежала волна облегчения от спайса. Оказалось, что на тарелке бобы под острым соусом. Пососав несколько штук, чтобы определить наличие опасных добавок, она принялась за еду. Чеснок в соусе. Долю секунды она позволила себе порыться в Памяти, нет ли там чего-нибудь об этом ингредиенте — дополнение к острой пище, используется против вервольфов, сильнодействующее лекарство от скопления газов.
— Тебе нравится наша еда?
Луцилла вытерла подбородок.
— Очень вкусно. Тебя следует похвалить за выбор повара. — Никогда не хвали повара в частном доме. Повара можно заменить. Хозяйка незаменима. — Приятный привкус чеснока.
— Мы изучали книги из библиотеки, спасенной с Лампадас.
Смотри, что ты потеряла, — взвыл рой Воспоминаний.
— И так мало интересного во всей этой болтовне.
Она хочет, чтобы ты стала ее библиотекарем!
Луцилла молча ждала продолжения.
— Иногда мои помощники думают, что там могут отыскаться намеки на то, где находится гнездо твоих ведьм, или, по меньшей мере, на способ, как устранить вас побыстрее. Столько языков!
Ей нужен переводчик? Иди напрямик.
— Что тебя интересует?
— Очень немногое. Кому могут понадобиться отчеты о Бутлерианском Джихаде?
— Они тоже громили библиотеки.
— Оставь этот покровительственный тон!
А ум у нее острее, чем мы думали. Будь прямолинейна.
— Я думала, это я объект покровительства.
— Слушай меня, ведьма! Ты полагаешь, что можешь быть безжалостной, защищая свое гнездо, но даже и не подозреваешь, что на самом деле значит отсутствие жалости.
— Не думаю, что ты до сих пор сказала мне, как я могу удовлетворить твое любопытство.
— Твоя наука, ведьма, вот что нам нужно, — Матре сбавила тон. — Давай будем разумными. С твоей помощью мы могли бы достичь утопии.
И покорить всех твоих врагов и достигать оргазма несколько раз за ночь.
— Ты думаешь, в науке ключ к утопии?
— И лучшей организации всех наших начинаний.
Помни: бюрократия взращивает комформизм… Сделай так, чтобы она подняла «фатальную глупость» до статуса религии.
— Парадокс, Великая Чтимая Матра. Наука должна быть новаторской. Вот почему наука и бюрократия постоянно пребывают в состоянии войны.
Знает ли она о своих корнях?
— Но подумай о власти! Подумай о тому что могла бы контролировать!
Не знает.
Утверждения Великой Чтимой Матры о контроле заинтересовали Луциллу. Ты контролируешь свою Вселенную, не живешь с ней единым целым. Твой взгляд обращен наружу и никогда вовнутрь. Ты не тренируешь себя, чтобы воспринимать собственные тончайшие реакции, ты наращиваешь мускулы (военную силу, власть), чтобы преодолеть все, что определяешь как препятствие. Эти женщины что, слепы?
Увидев, что Луцилла молчит, Чтимая Матра произнесла:
— В библиотеке мы многое нашли о Бене Тлейлакс. Вы совместно с ними работали над многими проектами, ведьма. Разнообразными проектами: как свести к нулю невидимость не-корабля, как проникнуть в секреты живой клетки, ваша Миссионария Протектива и то, что иногда называется «Языком Бога».
Луцилла выдала кривую улыбку. Они боятся, что гдето там действительно существует Бог. Дай ей почувствовать! Будь откровенна.
— Мы ни в чем не присоединялись с Тлейлаксу. Твои люди неправильно расшифровали свои находки. Тебя нервирует, когда тебе оказывают покровительство? А как, по-твоему, отнесется к этому Бог? Мы высеивали семена религий для собственной защиты. Это было функцией Миссионарии. У Тлейлаксу только одна религия.
— Вы организовывали религии?
— Не совсем. Организационный подход к религии всегда оправдательный. А мы не оправдываемся ни в чем.
— Ты начинаешь мне надоедать. Почему мы так мало нашли о Боге Императоре?
С нажимом!
— Может быть, твои люди уничтожили эти данные.
— Ага, значит, у вас к нему свой интерес.
Как и у тебя, Мадам Паук!
— Позволю себе предположить, что Лито II и его Золотая Тропа были предметом изучения во многих твоих академических центрах.
А вот это была жестоко!
— У нас нет академических центров!
— Ваш интерес к нему удивляет меня.
— Случайность, ничего более.
А этот футар спрыгнул с дерева, где его ударила молния!
— Мы называем его Золотую Тропу «резаной бумагой». Он выкинул ее на волю бесконечных ветров и сказал: «Видите? Вот куда она летит». Это и есть Рассеивание.
— Некоторые предпочитают называть это Исканием.
— Мог ли он на самом деле предсказывать наше будущее? Это вас интересует?
В яблочко!
Великая Чтимая Матра кашлянула в кулак.
— Мы говорим, что Муа Диб создал будущее. Лито II раз создал его.
— Но, если бы я могла знать…
— Пожалуйста! Великая Чтимая Матра! Люди, которые требуют от оракула, чтобы он предсказал их жизнь, на самом деле желают знать, где хранится клад.
— Ну конечно же!
— Знай все свое будущее и ничто больше не застанет тебя врасплох? Так ведь?
— Ты не могла бы сказать лучше.
— А ты говорила, я тебе надоела!
— Что?
Оранжевый огонь у нее в глазах. Осторожно.
— Никогда больше никаких сюрпризов? Что может быть скучнее?
— Аа… О! Но это не то, что я имею в виду.
— Тогда боюсь, Великая Чтимая Матра, я не понимаю, чего ты хочешь.
— Не важно. Мы вернемся к этому завтра.
Передышка!
— В клетку! — Великая Чтимая Матра поднялась с кресла.
— Есть? — голос футара звучал жалобно.
— У меня есть для тебе чудесная еда внизу, милый. А потом я потру тебе спину.
Луцилла вошла в свою клетку, куда ей вслед Великая Чтимая Матра швырнула подушку.
— Воспользуйся ей против шигапроволоки. Видишь, какой я могу быть доброй?
Дверь клетки со щелчком закрылась.
Футар в своей клетке исчез за дальней стеной, панель скользнула на место.
— Они так беспокойны, когда голодны, — сказала Великая Чтимая Матра, потом открыла дверь и обернулась на пороге еще раз окинуть взглядом Луциллу. — Тебя здесь никто не потревожит. Я никому не позволяю входить в эту комнату.
~ ~ ~
Время от времени Одрейд отправлялась обедать вместе с алколитами и надзирающими за ними Прокторами, непосредственными тюремщиками этой тюрьмы разума, из которой многие так и не выйдут на свободу.
То, что думают и делают алколиты, поставляло Великой Матери информацию на уровне подсознания о том, насколько хорошо функционирует Дом Ордена. Алколиты реагировали, повинуясь предчувствиям и настроениям и гораздо более непосредственно, чем Преподобные Матери. Полные Сестры научились скрывать свое угнетенное состояние. Они не пытались скрыть ничего существенного, но каждый же может выйти погулять в сад или закрыть дверь, тем самым оказываясь вне досягаемости сторожевых псов.
Но только не алколиты.
Теперь в Централи каждая минута была заполнена до предела. Даже через обеденные залы вне зависимости от часа тек постоянный поток завтракающих или обедающих. Рабочие смены расшатаны, а для любой Преподобной Матери нетрудно приспособить свой жизненный цикл под непривычные временные интервалы. Одрейд не могла себе позволить тратить энергию на подобное приспосабливание. Перед вечерней трапезой она, ненадолго задержавшись у двери в Зал Алколитов, услышала, как там внезапно наступила гробовая тишина.
Даже то, как они подносили ко рту пищу, уже о чемто говорило. Куда смотрят глаза, в то время как ложка приближается ко рту? Вот за этой надо понаблюдать, у нее расстроен желудок. А вот эта задумчиво смотрит на каждую ложку подливы так, как будто пытается угадать, куда они подмешали яд. Творческий ум за этими глазами. Испытать ее для назначения на требующее большей восприимчивости место.
Дочери Джессера оставались загадкой, и более чем когда либо он видел слабость «типичного». Как можно заключить сделку с людьми, чьи методы, чей образ мыслей не следуют приемлемым путем? Можно думать, что понимаешь их, а они вдруг свернут в другую сторону. Они нетипичны! Попытки понять их подрывали его чувство порядка. Он был почти уверен, что за все время торговли с ними не получил ничего реального. Еще кроха свободы, которая на самом деле лишь иллюзия свободы. Из того, что ему так было необходимо, он на самом деле не получил от этой ведьмы с холодным лицом ничего! Танталовыми муками было из того, что он знал о Бене Джессерит, по кусочкам сложить что-нибудь основательное. Скажем, например, их заявление о том, что они обходятся без бюрократической системы и отчетности. Конечно, если исключить Архивы Беллонды, и то каждый раз, когда он упоминал о них, Одрейд в ужасе восклицала: «Сохрани нас небо!» или что-нибудь подобное.
Теперь он поинтересовался, как они поддерживают порядок без чиновников и отчетности. Это глубоко его озадачивало.
— Если что-то необходимо сделать, мы это делаем.
Похоронить одну из Сестер? — она указала на сцену во фруктовом саду, где в дело пошли лопаты и в могилу летела земля. — Вот так это и делается, и всегда есть некто, кто несет за это ответственность. И все знают кто.
— Кто… кто заботится об этом… ужасном?..
— Это не ужасно! Это часть нашего образования.
Надзирают обычно провинившиеся Сестры. Работу исполняют алколиты.
— А они… я имел в виду, им это не отвратительно?
Провинившиеся Сестры, вы сказали. И алколиты. Похоже на то, что это скорее наказание, чем…
— Наказание! Ну полноте, Скитейл. Или у вас только одна песня? — она вновь указала на погребальную команду. По истечении ученичества все наши люди с готовностью принимают свою работу.
— Но никаких… э, бюрократических…
— Мы не глупы!
И вновь он не понял, впрочем, заметив его безмолвное удивление, она все же ответила.
— Уверена, вам известно, что придя к власти, бюрократы превращаются в ненасытных аристократов от власти.
Ему сложно было уловить взаимосвязь. К чему она ведет?
Так как он по-прежнему молчал, Одрейд продолжала:
— У Чтимых Матр наблюдаются все признаки бюрократии. Министры того. Великие Чтимые Матры этого, могущественная верхушка и множество функционеров внизу. Они уже полны отроческого голода. Как прожорливые хищники, они никогда не задумываются над тем, что сами истребляют свою добычу. Тесная взаимосвязь: сократи численность тех, кем питаешься, и обвалится твоя система.
Ему сложно было поверить в то, что ведьмы и в самом деле так воспринимают Чтимых Матр, — он так и сказал:
— Если вы выживете, Скитейл, увидите, как мои слова станут реальностью. Эти женщины в ярости кричат о величии, не задумываясь над необходимостью экономить. Все новые усилия, чтобы вытянуть из своих жертв все возможное. Захватывайте их все больше и больше! Давите на них! А это означает лишь скорейшее истребление. Айдахо говорит, они уже и так находятся на стадии отката.
Говорит гола? Так значит, она использует его как ментата!
— Откуда у вас такие идеи? Уверен, они исходят не от вашего гола. Продолжай верить, что он твой!
— Он просто подтвердил нашу оценку. Нас насторожил пример из Иной Памяти.
— О?
Эта Иная Память доставляла ему немало беспокойства. Может ли это быть правдой? Воспоминания из его собственных множественных жизней представляли собой невероятную ценность. Он потребовал подтверждения.
— Мы вспомнили взаимосвязь между кормовым животным, называемым снеговой кролик, и хищной кошкой, которую когда-то называли рысь. Популяция кошек постоянно росла, следуя росту поголовью кроликов, а затем перекармливание загнало хищников в голод и тяжелое сокращение численности, называемое откатом.
— Интересный термин, откат.
— Описывает то, что мы запланировали для Чтимых Матр.
Когда их встреча завершилась (а он для себя так ничего и не добился), Скитейл обнаружил, что запутался более чем когда-либо. Такое действительно входит в их намерения? Проклятая женщина! Нельзя быть уверенным ни в чем из того, что она говорит.
По возвращении на корабль Скитейл долгое время стоял, всматриваясь через силовой барьер в длинный коридор, по которому, направляясь в зал для тренировок, иногда проходили Айдахо и Мурбелла. Он знал, что тренировочный зал, должно быть, находится за той широкой дверью, за которой они исчезали, чтобы потом появиться в поту и тяжело дыша.
Никто из его собратьев-узников не появился, хотя Скитейл более часа слонялся вдоль барьера.
Она использует голу в качестве Ментата. А это должно означать, что у него есть доступ к консоли Систем Корабля. Конечно, не лишит же она своего ментата необходимых ему данных. Нужно как-то исхитриться встретиться с Айдахо наедине. Правда, всегда остается язык свиста, который мы навязываем любой голе. Мне нельзя казаться излишне озабоченным. Скромная уступка при торговле, может быть. Жалоба на то, что мои апартаменты действуют на меня угнетающе. Пусть они видят, как меня раздражает заключение.
~ ~ ~
Образование не может заменить интеллект. Это неуловимое качество лишь отчасти может быть определено способностью решать загадки. Но заключается оно в способности творить новые загадки, отражающие то, о чем свидетельствуют чувства, выстраивая парадоксы определений.
Ментат. текст Один (decto)
Они вкатили Луциллу в рабочую комнату Великой Чтимой Матры в трубчатой клетке — клетка внутри клетки… Сеть из шигапроволоки заставляла ее держаться центра трубы.
— Я — Великая Чтимая Матра, — приветствовала ее женщина, сидящая в тяжелом черном кресле.
Маленькая женщина, красновато-золотистые леопарды.
— Клетка для твоей же защиты, в случае, если ты решишь прибегнуть к Голосу. Мы не восприимчивы, а наш иммунитет давно уже приобрел форму рефлекса. Мы убиваем. Многие из твоих умерли именно таким образом. Мы знаем Голос и сами используем его. Помни об этом, когда я выпущу тебя из клетки. — Она махнула слугам, которые внесли клетку. — Уходите отсюда! Убирайтесь!
Луцилла оглядела комнату: ни одного окна, почти квадратная. Освещена несколькими серебристыми плавающими светильниками. Ядовито-зеленые стены. Типичная для допроса обстановка. Находится где-то высоко. Они ввезли ее клетку в нулевой капсуле незадолго до восхода.
За спиной Великой Чтимой Матры отскочила в сторону панель, и на ленте скрытого механизма в комнату скользнула еще одна клетка поменьше. Эта клетка была квадратной, и в ней стоял кто-то, кого она приняла было за обнаженного мужчину, пока он не обернулся и не взглянул на нее.
Футар. На широком лице отчетливо выделялись клыки.
— Хочу тереть спину, — проговорил футар.
— Да, милый. Я потру тебе спину позже.
— Хочу, есть, — сказал футар, в упор глядя на Луциллу.
— Позже, милый.
Футар продолжал изучать Луциллу.
— Ты Водящая? — спросил он.
— Конечно, нет!
— Хочу есть, — настаивал футар.
— Позже, я сказала! А пока ты просто сядешь и помурлычешь мне.
Футар в своей клетке сел на корточки, и из его горла послышался странный рокочущий звук.
— Разве они не милы, когда мурлычат? — Великая Чтимая Матра, судя по всему, ответа не ожидала.
Присутствие футара озадачило Луциллу. Предполагалось, что эти существа охотятся за Чтимыми Матрами и убивают их. Впрочем, этот сидел в клетке.
— Где вы его поймали? — спросила Луцилла.
— На Гамму.
Она сама не понимает, какую выдала информацию.
А это Узловая Станция, — подумала Луцилла. Она узнала ее с лихтера прошлым вечером.
Футар перестал мурлыкать.
— Есть, — проворчал он.
Луцилла тоже бы что-нибудь съела. Они не кормили ее вот уже три дня, и ей приходилось подавлять острые приступы голода. Помогали маленькие глотки воды из оставленного в клетке литерджона, который был уже почти пуст. Привезшие ее сюда слуги только посмеялись над ее просьбой о еде: «Футары любят мясо!»
Но больше всего ее мучило отсутствие меланжа. Этим утором она уже начала испытывать первые боли абстиненции.
Вскоре мне придется убить себя.
Рой Иных Воспоминаний, погибших на Лампадас, умолял ее терпеть. Будь мужественной. Что если та необученная Преподобная Мать, обманет наши ожидания?
Паучья Королева. Вот как называет эту женщину Одрейд.
Великая Чтимая Матра продолжала изучать Луциллу, обхватив рукой подбородок. Подбородок у нее слабый. На лице, в котором нет позитивных черт, взгляд привлекают негативные.
— Знаешь, в конце концов ты все же проиграешь, — сказала Великая Чтимая Матра.
— Оптимизм и за могилой, — отозвалась Луцилла и тут же ей пришлось объяснить выражение.
На лице Великой Чтимой Матры отразился вежливый интерес. Как интересно.
— Любая из моих адъютантов за эти слова убила бы тебя на месте. Это одна из причин, почему мы одни. Любопытно, почему ты решила сказать нечто подобное?
Луцилла глянула на сидящего на корточках футара.
— Футары не возникают из ничего. Они были созданы генетическим путем из клеток диких животных с одной целью.
— Поосторожней! — в глазах женщины в кресле вспыхнул оранжевый огонь.
— На создание футаров ушло несколько поколений, — сказала Луцилла.
— Мы охотимся на них ради удовольствия!
— И охотник становится дичью.
Великая Чтимая Матра вскочила на ноги, глаза ее превратились в два оранжевых факела. Футар разволновался и начал подвывать. Это успокоило женщину.
Медленно-медленно она опустилась обратно в кресло, сделав жест футару в клетке.
— Все в порядке, милый. Ты вскоре поешь, а я потру тебе спину.
Футар возобновил странный звук, означающий мурлыканье.
— Так вы полагаете, мы вернулись как беглецы, — вернулась к Луцилле Великая Чтимая Матра. — Да! Не отрицай этого.
— Черви часто поворачиваются, — возразила Луцилла.
— Черви? Ты имеешь в виду тех монстров, которых мы уничтожили на Ракисе?
Большим искушением было подколоть, вызвав драматичную реакцию. Напугать ее хорошенько, и она наверняка убьет.
Пожалуйста, Сестра! — молил рой с Лампадас. — Перетерпи.
Вы думаете, мне удастся бежать из этого места? Это заставило их умолкнуть, остался лишь слабый протест. Помни! Мы как та древняя кукла: семь раз упадет, восемь встанет. Нахлынуло это на нее образом маленькой красной куклы, с лицом ухмыляющегося Будды и сложенными на толстом животике ручками.
— Ты, очевидно, имеешь в виду личинок Бога Императора, — сказала Луцилла. — А у меня на уме было нечто иное.
Великая Чтимая Матра в задумчивости умолкла.
Оранжевый цвет в ее глазах несколько поблек.
Она играет со мной, — подумалось Луцилле. — Она намеревается убить меня и скормить своему ручному животному.
Но подумай о тактической информации, какую ты могла бы принести, если мы сбежим!
Мы! И никак не опровергнуть разумность подобного протеста. Клетку с ней вынесли из лихтера еще при дневном свете. Подходы к лежбищу Паучьей Королевы были тщательно спланированы с тем, чтобы как можно более затруднить доступ к ним, но сама планировка Луциллу позабавила — Очень древняя, давным-давно отставшая от времени планировка. Узкие проходы внешних ворот с наблюдательными башнями, вырастающими из земли, как тускло серые грибы из своего мицелия. Резкие повороты в критических, с точки зрения тактики, местах. Ни одно наземное транспортное средство не сможет маневрировать на этих поворотах на сколько-нибудь значительной скорости.
Насколько она помнила, нечто подобное упоминалось в критических заметках Тэга об Узловой Станции. Идиотская защита. Достаточно подвести тяжелое вооружение или еще как-то преодолеть эти грубые лабиринты, и здания будут изолированы друг от друга. Они конечно, связаны и под землей, но эту связь легко можно прервать несколькими взрывами. Отрежьте их от их ресурсов, и вся станция развалится на части. И никакой больше драгоценной энергии не пойдет по вашим трубам, идиотки. Внешность защищенности, а Чтимые Матры только это поддерживают. Ради самоуспокоения! Их защитникам, вероятно, чтобы дать этим женщинам ложное ощущение защищенности, приходится тратить невероятное количество объема энергии на бесполезную показуху.
Коридоры. Не забудь про коридоры.
Да, коридоры в этом гигантском здании были невероятных размеров, чтобы по ним можно было провезти гигантские автоклавы, в которых вынуждены жить на земле Навигаторы Гильдии. Отдушины систем вентиляции располагались на низком уровне вдоль залов, чтобы улавливать и вытягивать из воздуха выдыхаемые меланжевые газы. Луцилла без труда могла представить себе, как с беспокоящим грохотом тяжело ухают, открываясь и закрываясь, заслонки. Люди Гильдии, похоже, никогда не имели ничего против шума. Линии энергетических трансмиссий для мобильных носителей толстыми черными змеями извивались по проходам и уходили в каждую комнату, какую успела заметить Луцилла. Как будто это может удержать Навигатора от того, чтобы заглянуть туда, куда он пожелает.
Многие из тех, кого видела Луцилла, носили при себе проводники-пульсаторы. Даже Чтимые Матры. Так, значит, они сами нередко здесь теряются. Все под одним гигантским зонтиком крыши с ее фаллическими башнями. Новые постояльцы могут счесть это привлекательным. Основательно изолировано от грубого внешнего мира (куда никто из важных персон все равно не выходит, разве что, чтобы убить или посмотреть на рабов за их забавным трудом или игрой). И во всем этом Луцилла видела также запущенность, которая говорила о минимальных затратах на поддержание здания. Они тут почти ничего не меняли. Детальный план Тэга по-прежнему верен.
Видишь, насколько ценными могут быть твои наблюдения?
— Возможно даже, что я оставлю тебя в живых, — пробудилась от задумчивости Великая Чтимая Матра. Правда, лишь в том случае, если ты удовлетворишь мое любопытство.
— А откуда ты знаешь что я не отвечу на твое любопытство потоком чистого дерьма?
Эта вульгарность Великую Чтимую Матру настолько позабавила, что она едва не рассмеялась. Очевидно, никто не предостерег ее беречься Бене Джессерит, когда они прибегают к вульгарности. Мотивацией того уж точно должно было быть нечто внушающее, беспокойство. Никакого Голоса, да? Она думает, это единственное, что у меня есть? Великая Чтимая Матра и сказала, и среагировала достаточно, чтобы дать в руки любой Преподобной Матери безотказный рычаг. Сигналы тела и речи всегда несут в себе больше информации, чем необходимо для слов понимания. Из них-то и можно вытянуть неизбежную дополнительную информацию.
— Ты находишь нас привлекательными? — внезапно спросила Великая Чтимая Матра.
Странный вопрос.
— Все люди из Рассеивания обладают определенной привлекательностью. — Пусть она думает, что я видела многих из них, включая ее врагов. — Вы экзотичны, что значит, странны и новы.
— А наша сексуальная доблесть?
— Естественно, у этого есть некая аура. Для некоторых восхитительная и притягательная.
— Но не для тебя.
Ударь ее в подбородок! Предложение исходило от советчиков с Лампадас. Почему бы и нет?
— Я рассматривала твой подбородок. Великая Чтимая Матра.
— Да? — голос звучит удивленно.
— Это очевидно детский подбородок и тебе следует гордиться столь моложавой внешностью.
Это ей крайне неприятно, но она неспособна это показать. Ударь еще раз.
— Готова поспорить, любовники часто целуют тебя в подбородок, — вслух сказала Луцилла.
Теперь злится, но по-прежнему неспособна дать волю раздражению. Теперь ведь будешь угрожать! Посоветуй мне не использовать Голос!
— Целовать подбородок, — подал голос футар.
— Я сказала потом, милый. А теперь заткнись!
Так, все вылилось на несчастное домашнее животное.
— Но у тебя есть вопросы, которые ты хотела задать мне, — сказала Луцилла. Сама приветливость. Еще один предупредительный сигнал, для тех кто понимает. Я — одна из тех, кто все заливает сладким сиропом. «Как мило! Как чудно проводить время в вашем обществе! Разве это не прекрасно! Как вы умны, что смогли купить это так дешево! Легко. Быстро» Приводите собственные прилагательные.
Великой Чтимой Матре понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Она чувствовала, что ее поставили в невыгодное положение, но не могла сообразить как. Минутное промедление она попыталась скрыть загадочной улыбкой, потом:
— Я сказала, что выпущу тебя.
Она нажала на что-то в подлокотнике кресла, и часть трубчатой клетки скользнула в сторону, оттянув за собой и сеть шигапроволоки. В то же мгновение прямо перед ней и на расстоянии одного лишь шага от ее кресла из пола поднялось второе.
Луцилла устроилась в кресле, причем колени ее чуть ли не касались ее инквизитора. Ноги. Помни, они убивают ногами. Только тут сообразив, что все это время она сжимала кулаки, Луцилла принялась разминать пальцы. Проклятое напряжение!
— Тебе следует поесть и выпить чего-нибудь, — сказала Великая Чтимая Матра и нажала еще раз сбоку кресла. Перед Луциллой возник поднос — тарелка, ложка, стакан, наполненный какой-то красной жидкостью.
Демонстрирует свои игрушки.
Луцилла подняла стакан.
Яд? Сперва понюхай.
Она попробовала напиток. Стимулирующий чай и меланж. Как же я голодна!
Луцилла вернула пустой стакан на поднос. На языке остался резкий привкус меланжа. Что она делает? Ухаживает за мной? По всему телу пробежала волна облегчения от спайса. Оказалось, что на тарелке бобы под острым соусом. Пососав несколько штук, чтобы определить наличие опасных добавок, она принялась за еду. Чеснок в соусе. Долю секунды она позволила себе порыться в Памяти, нет ли там чего-нибудь об этом ингредиенте — дополнение к острой пище, используется против вервольфов, сильнодействующее лекарство от скопления газов.
— Тебе нравится наша еда?
Луцилла вытерла подбородок.
— Очень вкусно. Тебя следует похвалить за выбор повара. — Никогда не хвали повара в частном доме. Повара можно заменить. Хозяйка незаменима. — Приятный привкус чеснока.
— Мы изучали книги из библиотеки, спасенной с Лампадас.
Смотри, что ты потеряла, — взвыл рой Воспоминаний.
— И так мало интересного во всей этой болтовне.
Она хочет, чтобы ты стала ее библиотекарем!
Луцилла молча ждала продолжения.
— Иногда мои помощники думают, что там могут отыскаться намеки на то, где находится гнездо твоих ведьм, или, по меньшей мере, на способ, как устранить вас побыстрее. Столько языков!
Ей нужен переводчик? Иди напрямик.
— Что тебя интересует?
— Очень немногое. Кому могут понадобиться отчеты о Бутлерианском Джихаде?
— Они тоже громили библиотеки.
— Оставь этот покровительственный тон!
А ум у нее острее, чем мы думали. Будь прямолинейна.
— Я думала, это я объект покровительства.
— Слушай меня, ведьма! Ты полагаешь, что можешь быть безжалостной, защищая свое гнездо, но даже и не подозреваешь, что на самом деле значит отсутствие жалости.
— Не думаю, что ты до сих пор сказала мне, как я могу удовлетворить твое любопытство.
— Твоя наука, ведьма, вот что нам нужно, — Матре сбавила тон. — Давай будем разумными. С твоей помощью мы могли бы достичь утопии.
И покорить всех твоих врагов и достигать оргазма несколько раз за ночь.
— Ты думаешь, в науке ключ к утопии?
— И лучшей организации всех наших начинаний.
Помни: бюрократия взращивает комформизм… Сделай так, чтобы она подняла «фатальную глупость» до статуса религии.
— Парадокс, Великая Чтимая Матра. Наука должна быть новаторской. Вот почему наука и бюрократия постоянно пребывают в состоянии войны.
Знает ли она о своих корнях?
— Но подумай о власти! Подумай о тому что могла бы контролировать!
Не знает.
Утверждения Великой Чтимой Матры о контроле заинтересовали Луциллу. Ты контролируешь свою Вселенную, не живешь с ней единым целым. Твой взгляд обращен наружу и никогда вовнутрь. Ты не тренируешь себя, чтобы воспринимать собственные тончайшие реакции, ты наращиваешь мускулы (военную силу, власть), чтобы преодолеть все, что определяешь как препятствие. Эти женщины что, слепы?
Увидев, что Луцилла молчит, Чтимая Матра произнесла:
— В библиотеке мы многое нашли о Бене Тлейлакс. Вы совместно с ними работали над многими проектами, ведьма. Разнообразными проектами: как свести к нулю невидимость не-корабля, как проникнуть в секреты живой клетки, ваша Миссионария Протектива и то, что иногда называется «Языком Бога».
Луцилла выдала кривую улыбку. Они боятся, что гдето там действительно существует Бог. Дай ей почувствовать! Будь откровенна.
— Мы ни в чем не присоединялись с Тлейлаксу. Твои люди неправильно расшифровали свои находки. Тебя нервирует, когда тебе оказывают покровительство? А как, по-твоему, отнесется к этому Бог? Мы высеивали семена религий для собственной защиты. Это было функцией Миссионарии. У Тлейлаксу только одна религия.
— Вы организовывали религии?
— Не совсем. Организационный подход к религии всегда оправдательный. А мы не оправдываемся ни в чем.
— Ты начинаешь мне надоедать. Почему мы так мало нашли о Боге Императоре?
С нажимом!
— Может быть, твои люди уничтожили эти данные.
— Ага, значит, у вас к нему свой интерес.
Как и у тебя, Мадам Паук!
— Позволю себе предположить, что Лито II и его Золотая Тропа были предметом изучения во многих твоих академических центрах.
А вот это была жестоко!
— У нас нет академических центров!
— Ваш интерес к нему удивляет меня.
— Случайность, ничего более.
А этот футар спрыгнул с дерева, где его ударила молния!
— Мы называем его Золотую Тропу «резаной бумагой». Он выкинул ее на волю бесконечных ветров и сказал: «Видите? Вот куда она летит». Это и есть Рассеивание.
— Некоторые предпочитают называть это Исканием.
— Мог ли он на самом деле предсказывать наше будущее? Это вас интересует?
В яблочко!
Великая Чтимая Матра кашлянула в кулак.
— Мы говорим, что Муа Диб создал будущее. Лито II раз создал его.
— Но, если бы я могла знать…
— Пожалуйста! Великая Чтимая Матра! Люди, которые требуют от оракула, чтобы он предсказал их жизнь, на самом деле желают знать, где хранится клад.
— Ну конечно же!
— Знай все свое будущее и ничто больше не застанет тебя врасплох? Так ведь?
— Ты не могла бы сказать лучше.
— А ты говорила, я тебе надоела!
— Что?
Оранжевый огонь у нее в глазах. Осторожно.
— Никогда больше никаких сюрпризов? Что может быть скучнее?
— Аа… О! Но это не то, что я имею в виду.
— Тогда боюсь, Великая Чтимая Матра, я не понимаю, чего ты хочешь.
— Не важно. Мы вернемся к этому завтра.
Передышка!
— В клетку! — Великая Чтимая Матра поднялась с кресла.
— Есть? — голос футара звучал жалобно.
— У меня есть для тебе чудесная еда внизу, милый. А потом я потру тебе спину.
Луцилла вошла в свою клетку, куда ей вслед Великая Чтимая Матра швырнула подушку.
— Воспользуйся ей против шигапроволоки. Видишь, какой я могу быть доброй?
Дверь клетки со щелчком закрылась.
Футар в своей клетке исчез за дальней стеной, панель скользнула на место.
— Они так беспокойны, когда голодны, — сказала Великая Чтимая Матра, потом открыла дверь и обернулась на пороге еще раз окинуть взглядом Луциллу. — Тебя здесь никто не потревожит. Я никому не позволяю входить в эту комнату.
~ ~ ~
Многое из того, что мы делаем естественно, становится сложным только тогда, когда мы превращаем это в предмет приложения нашего интеллекта. Возможно знать о предмете столько, что станешь совершенно невежественным.
Ментат Текст Два (dicto)
Время от времени Одрейд отправлялась обедать вместе с алколитами и надзирающими за ними Прокторами, непосредственными тюремщиками этой тюрьмы разума, из которой многие так и не выйдут на свободу.
То, что думают и делают алколиты, поставляло Великой Матери информацию на уровне подсознания о том, насколько хорошо функционирует Дом Ордена. Алколиты реагировали, повинуясь предчувствиям и настроениям и гораздо более непосредственно, чем Преподобные Матери. Полные Сестры научились скрывать свое угнетенное состояние. Они не пытались скрыть ничего существенного, но каждый же может выйти погулять в сад или закрыть дверь, тем самым оказываясь вне досягаемости сторожевых псов.
Но только не алколиты.
Теперь в Централи каждая минута была заполнена до предела. Даже через обеденные залы вне зависимости от часа тек постоянный поток завтракающих или обедающих. Рабочие смены расшатаны, а для любой Преподобной Матери нетрудно приспособить свой жизненный цикл под непривычные временные интервалы. Одрейд не могла себе позволить тратить энергию на подобное приспосабливание. Перед вечерней трапезой она, ненадолго задержавшись у двери в Зал Алколитов, услышала, как там внезапно наступила гробовая тишина.
Даже то, как они подносили ко рту пищу, уже о чемто говорило. Куда смотрят глаза, в то время как ложка приближается ко рту? Вот за этой надо понаблюдать, у нее расстроен желудок. А вот эта задумчиво смотрит на каждую ложку подливы так, как будто пытается угадать, куда они подмешали яд. Творческий ум за этими глазами. Испытать ее для назначения на требующее большей восприимчивости место.