Страница:
– Не был бы, если бы мне с ними было скучно! – заявил маркиз.
– Ведь вам было очень скучно осматривать литейный цех, – напомнила Фредерика.
– Да, – холодно отозвался он. – Поэтому в Новый монетный двор Феликса поведет Чарлз.
– А почему вы не поручили ему сопровождать пас сегодня? – спросила она невинным тоном, хотя в глазах ее сверкали озорные искорки. – Едва ли вы могли предполагать, что такая поездка будет для вас интереснее, чем монетный двор!
Элверстоук смотрел на нее с полуулыбкой на губах, но со странно задумчивым выражением лица. Фредерика была озадачена, но после небольшой паузы насмешливо осведомилась:
– Вы думаете, удастся ли заставить меня поверить, будто вы не доверяете ваших лошадей мистеру Тревору?
– Нет, – медленно ответил он, – хотя это было бы правдой. Я думал, как вам идет эта шляпка.
Шляпа с розовым пером над обтянутым шелком полями действительно была прелестной, но Фредерика рассмеялась и воскликнула:
– Почему вы так стараетесь, кузен, чтобы я считала вас отвратительным эгоистом? Боитесь, что я могу воспользоваться вашим добродушием? Обещаю этого не делать!
– Нет, этого я не боюсь.
– Еще бы! – весело подмигнула Фредерика. – Вы ведь всегда можете заставить меня замолчать одной из ваших ледяных отповедей!
– Вас бы это не угомонило, – отозвался маркиз, подводя ее к удобно расположенной скамейке. – Присядем и подождем детей – если только вам не холодно.
Девушка покачала головой, опускаясь на скамью:
– Как будто вас бы заботило, если бы я замерзла!
– Это несправедливо, Фредерика, – почти так же несправедливо, как ваше предыдущее замечание! Когда это я пытался дать вам отповедь?
– Когда мы встретились впервые! Вы были таким отвратительно чопорным!
– Разве? Тогда примите мои нижайшие извинения и обещание, что этого больше не повторится!
– Ну, вообще-то нам вы отповедей не давали, – признала Фредерика. – Но я дважды слышала, как вы… Хотя это не мое дело! Вы не любите, когда вас благодарят, но позвольте мне хотя бы один раз выразить вам мою признательность! Вы сделали для нас гораздо больше, чем я рассчитывала, – даже пришли на помощь Лафре, – а если это не доброта, то я не знаю, как это назвать!
– Но вы ведь ожидали этого от меня! – напомнил Элверстоук.
– Не совсем ожидала – скорее надеялась. Кстати, вы так и не сказали, во сколько вам обошлось спасение Лафры, а я совсем об этом забыла! Прошу вас…
– Нет, – прервал он. – Я не знаю и не интересуюсь, во сколько мне это обошлось, а если вы не прекратите болтать вздор, Фредерика, я дам вам одну из моих… э-э… ледяных отповедей!
– Очень любезно с вашей стороны, но когда я просила вас о помощи, то совсем не имела в виду, что собираюсь виснуть у вас на рукаве, кузен! Более того, я этого не хочу!
– В таком случае я должен постараться вспомнить точную сумму, которую истратил на вас сегодня, – сказал маркиз. – Жалко, что я не записывал расходы! Дайте подумать… Четыре билета в лабиринт – к тому же мы уплатили и за вход во дворец. Всего получается…
– Я бы хотела, чтобы вы были серьезным! – прервала она, закусив дрожащую губу.
– Я крайне серьезен и к тому же щедр, ибо не намерен брать с вас деньги за пользование моим экипажем.
– Не говорите чепуху! – рассердилась Фредерика. – Есть большая разница между тем, чтобы позволять вам оплачивать мои долги и платить за развлечения в Хэмптон-Корт, куда вы сами пригласили нас поехать!
– Разумеется, но я этого не делал, – возразил он. – Мои услуги были заранее заказаны Кэрис.
– Какая чушь! – позабыв о вежливости, воскликнула Фредерика. – Вы отлично знаете, что ей бы такое никогда в голову не пришло, если бы вы не спросили ее, куда ей хочется поехать!
– Ну, если вы называете приглашением мое вынужденное путешествие с ней в Хэмптон-Корт, в компании ее сестры и обоих братьев…
– Вы просто невыносимы! – заявила Фредерика, с трудом сдерживая смех. – Хорошо, я больше ничего не скажу – даже «спасибо»! Или я должна просить у вас прощения за то, что навязала вам сегодня наше общество?
– Напротив! Если бы вы отказались, мне пришлось бы спешно придумывать другое развлечение. Кэрис – очаровательная девушка, но, увы, не блещущая умом. Беседовать с ней крайне утомительно. После каждой моей незамысловатой шутки она спрашивает, что я имел в виду!
На сей раз Фредерика не смогла удержаться от смеха, но попыталась вступиться за сестру.
– Может быть, Кэрис не отличается остроумием, но здравого смысла у нее побольше, чем у меня, уверяю вас! Она отлично ведет домашнее хозяйство, прекрасно шьет, может разделать мясо и… ну, умеет делать множество полезных вещей!
– К сожалению, ни одно из этих достоинств не требуется при поездке в парк.
– И Кэрис вовсе не болтунья!
– Чего нет, того нет! – рассмеялся маркиз.
– Я думала, джентльменам не нравятся женщины, которые безостановочно мелют языком, – сказала Фредерика.
– Верно, но нужно найти золотую середину между болтливостью и перекладыванием бремени беседы целиком па плечи одного из участников… Нет-нет, не сердитесь! Я согласен, что Кэрис несравненная красавица, к тому же необычайно любезная и добродетельная! Но… – Он сделал паузу, сдвинув брови.
– Ну? – осведомилась Фредерика.
Маркиз оторвал задумчивый взгляд от перчаток, которые держал в руке, устремил его на девушку и заговорил с несвойственной ему мягкостью:
– Дитя мое, вам никогда не приходило в голову, что будущее, которое вы спланировали для сестры, не соответствует тому, которое выбрала бы она сама?
– Как это может быть? Если бы я планировала для нее то, что вы бы назвали «блестящей партией», – но уверяю вас, у меня этого и в мыслях пет! Я только хочу видеть Кэрис удобно устроенной, не вынужденной экономить каждый пенни и могущей пользоваться… радостями жизни! – Заметив, как приподнялись его брови, она добавила: – Возможно, вам это кажется незначительным, но вспомните: вы ведь никогда не знали, что означает не иметь средств!
– Никогда, – признался Элверстоук. – Конечно, вы лучше меня знаете вашу сестру, но из моих недолгих наблюдений я понял, что она будет более счастлива занимаясь домашним хозяйством, чем блистая в обществе. Кэрис говорила мне, что предпочитает деревенские балы лондонским.
– Боже мой, неужели? – с удивлением воскликнула Фредерика. – Должно быть, она шутила! Только подумайте о ее успехе! Сколько ей прислали букетов! Наш дверной молоток никогда не смолкает! Наверное, вы ошиблись, кузен!
– Вполне возможно, – беспечным топом отозвался маркиз, видя, что она расстроена. – Во всяком случае, я не вижу причины, по которой вам следует впадать в уныние.
– Но если Кэрис не заботит достойный брак, значит… значит, я напрасно стараюсь!
– Чепуха! Вы, по крайней мере, наслаждаетесь лондонской жизнью.
– Это не имеет значения! – раздраженно прервала Фредерика. – Как будто мне бы пришло в голову тащить мальчиков в Лондон, чтобы удовлетворять собственные прихоти!
– Быть может, Джессами предпочел бы оставаться дома, но ему не повредит хоть немного повидать мир. Что касается Феликса, то он уж счастлив полностью! Однако мне немного любопытно узнать, что заставило вас думать, будто Кэрис разделяет ваши вкусы.
Фредерика покачала головой:
– Я так не думаю. Только было бы непорядочно держать ее в глуши и позволить ей выйти замуж за молодого Рашбери или кого-нибудь другого из наших знакомых, прежде чем она начнет выходить в общество. – Поколебавшись, девушка робко добавила: – Понимаете, Кэрис очень легко внушаема! Она может согласиться на любое предложение, и, хотя у нее твердые принципы, признаюсь, ее покладистость иногда меня пугает!
– Могу себе представить, если она терпит ухаживания каждого зеленого юнца, который за ней волочится! Она влюблена в кого-нибудь из них?
– Не думаю, что она вообще в кого-то влюблена, – откровенно ответила Фредерика. – Я имею в виду, больше, чем во всех остальных. Кэрис очень любящая и добросердечная девочка…
– И поэтому благоволит ко всем? Бедная Фредерика!
– Вы правы – это большая ответственность. Она ведь должна выйти за кого-то замуж, и только подумайте, какой будет кошмар, если я допущу, чтобы на ней женился какой-нибудь, как вы сказали, «зеленый юнец», даже не знающий, как сделать ее счастливой, или охотник за приданым.
Губы маркиза дрогнули, но он серьезно ответил:
– Действительно, кошмар! Но охотники за приданым, как правило, гоняются за… э-э… богатыми наследницами.
– Возможно, вы правы, – согласилась Фредерика. – Наверное, мне не следовало утверждать, что Кэрис ни в кого не влюблена. Я ведь сама никогда не влюблялась, так что не могу об этом судить. Просто мне так кажется.
Элверстоук, слушавший ее с ленивой усмешкой, внезапно встрепенулся.
– Никогда не влюблялись? – недоверчиво переспросил он. – Неужели, Фредерика?
– По крайней мере, я так думаю. Один раз я ощутила нежные чувства, но это произошло, когда я была молодой, и так быстро кончилось, что едва ли было настоящей любовью. Пожалуй, если бы я не встретила его на балу, когда он был в мундире, то вряд ли посмотрела бы на него дважды. Знаете, кузен, мне кажется, что джентльменам не следует позволять являться на балы и приемы в парадных мундирах. В них есть нечто обманчивое. К счастью, я встретила его на следующей неделе без униформы, так что не успела влюбиться по-настоящему. Это было ужасным разочарованием!
– Кто же был этот несчастный? – спросил маркиз; в его глазах искрился смех.
– Не помню его имени – это случилось так давно!
– Ах да! – сочувственно промолвил он. – Еще до того, как вы стали старой девой!
– Старой девой?.. – Она умолкла и печально улыбнулась. – Пожалуй, я такая и есть.
– В самом деле? Тогда позвольте сказать вам, дитя мое, что, говоря о времени, когда вы были молоды, вы выставляете себя непозволительно глупой!
– Вовсе нет! Мне двадцать четыре, так что я уже несколько лет могу считаться старой девой!
– Увы! – усмехнулся Элверстоук.
– И ничего не «увы»! Что, по-вашему, стало бы с моими братьями и сестрой, если бы я вышла замуж?
– Не знаю и знать не хочу.
– Ну а я знаю и хочу знать! Более того, мне очень нравится быть старой девой – это избавляет от утомительных ограничений! Например, будь я моложе, то не могла бы сидеть здесь и разговаривать с вами без присмотра компаньонки! Все бы заподозрили, что я расставляю вам ловушку, или, по крайней мере, сочли бы мое поведение фривольным! Но если бы графиня Лайвен или миссис Бэррелл прошли мимо сейчас, они даже не пошевелили бы ни одной своей высокомерной бровью, словно я – мисс Берри!
Это сравнение себя с леди, которой недавно исполнилось пятьдесят шесть лет, доконало его лордство. Маркиз смог сдержать смех, но его голос заметно дрожал, когда он воскликнул:
– Истинная правда! Удивительно, что мне это не пришло в голову!
– Очевидно, вы никогда об этом не думали, – предположила Фредерика.
– Вы правы! – признался он.
– Это неудивительно! Джентльменам не требуются компаньонки! – промолвила она с явной завистью.
– Уверяю вас, они очень часто мне досаждали! Я нахожу их крайне утомительными.
Тоскливый взгляд сменила усмешка.
– Все-таки вы невыносимы, кузен!
– Разве я не предупреждал вас об этом?
– Может, и предупреждали, но вы говорили о себе столько гадостей, что я могла не обратить внимания. – Фредерика посмотрела на него с улыбкой. – Меня многие предупреждали, что вы опасный человек! У вас дурная репутация, кузен! Но к нам вы были более чем добры – поэтому мне все равно, что о вас говорят!
Выражение лица маркиза было трудно попять.
– Вот как? Это меня воодушевляет!
– Только мне бы хотелось, чтобы вы перестали считать меня мокрой курицей! – строго добавила она. – Вместо того чтобы болтать чепуху, расскажите, что вам известно о сэре Марке Лайнхеме.
– Он тоже принадлежит к поклонником Кэ-рис? Да ведь ему уже за тридцать!
– Нет, но она как-то говорила мне о нем, и я подумала, что, возможно, Кэрис будет счастливее с человеком значительно старше ее, с таким, па которого она могла бы во всем положиться, кто бы о ней заботился и никогда не выходил из себя. Молодые супруги часто ссорятся, а для Кэрис это невыносимо. Она настолько чувствительна, что едва выносит ссоры наших мальчиков! К тому же самый легкий упрек повергает ее в отчаяние! Я подумала, что, может быть, сэр Марк – человек мягкий…
– Так как у меня с ним не более чем шапочное знакомство, я не могу вам ответить. Если бы я женился на вашей сестре, то либо убил бы ее, либо искал утешения на стороне! Нет ничего хуже жены-плаксы.
– Кэрис не плакса! А сэр Марк не стал бы нигде искать утешения! У него безупречная репутация!
– Мне он всегда казался скучным, – промолвил его лордство.
– Респектабельный человек не обязательно скучен!
– Не обязательно, но часто.
– Мне говорили, что в молодости сэр Марк перенес тяжелое разочарование и с тех пор не смотрел ни на одну женщину! – сурово произнесла Фредерика.
– О боже! – с отвращением воскликнул маркиз. – Пожалуйста, больше ничего о нем не рассказывайте! У меня недостаточно крепкий желудок!
– По-моему, – сердито сказала Фредерика, – вы не имеете понятия о приличиях!
– Безусловно.
– Тут нечем гордиться!
– Я и не горжусь. Но неужели, Фредерика, подобные размазни вызывают у вас восхищение?
– Конечно! Респектабельность должна всегда вызывать восхищение!
– Глупости! В больших дозах она вызывает обратные эмоции – во всяком случае, у меня.
– Ну, кто-то ведь должен ей восхищаться, – словно оправдываясь, сказала Фредерика.
– Это уже лучше, – одобрил Элверстоук. – Я начал опасаться, что вы сами испытываете нежные чувства к этому образцовому джентльмену, а такого быть не должно. Вы ему не подходите, поверьте мне!
– Охотно! – рассмеялась она. – Пожалуй, я не буду соперничать с Кэрис – хотя мне бы это все равно не удалось, да и я ни за что на свете не стала бы этого делать.
– Я мог бы представить и более невероятные обстоятельства, – заметил маркиз.
– Да неужели? В таком случае вы либо помешались, либо еще глупее меня! – напрямик заявила Фредерика.
Глава 14
– Ведь вам было очень скучно осматривать литейный цех, – напомнила Фредерика.
– Да, – холодно отозвался он. – Поэтому в Новый монетный двор Феликса поведет Чарлз.
– А почему вы не поручили ему сопровождать пас сегодня? – спросила она невинным тоном, хотя в глазах ее сверкали озорные искорки. – Едва ли вы могли предполагать, что такая поездка будет для вас интереснее, чем монетный двор!
Элверстоук смотрел на нее с полуулыбкой на губах, но со странно задумчивым выражением лица. Фредерика была озадачена, но после небольшой паузы насмешливо осведомилась:
– Вы думаете, удастся ли заставить меня поверить, будто вы не доверяете ваших лошадей мистеру Тревору?
– Нет, – медленно ответил он, – хотя это было бы правдой. Я думал, как вам идет эта шляпка.
Шляпа с розовым пером над обтянутым шелком полями действительно была прелестной, но Фредерика рассмеялась и воскликнула:
– Почему вы так стараетесь, кузен, чтобы я считала вас отвратительным эгоистом? Боитесь, что я могу воспользоваться вашим добродушием? Обещаю этого не делать!
– Нет, этого я не боюсь.
– Еще бы! – весело подмигнула Фредерика. – Вы ведь всегда можете заставить меня замолчать одной из ваших ледяных отповедей!
– Вас бы это не угомонило, – отозвался маркиз, подводя ее к удобно расположенной скамейке. – Присядем и подождем детей – если только вам не холодно.
Девушка покачала головой, опускаясь на скамью:
– Как будто вас бы заботило, если бы я замерзла!
– Это несправедливо, Фредерика, – почти так же несправедливо, как ваше предыдущее замечание! Когда это я пытался дать вам отповедь?
– Когда мы встретились впервые! Вы были таким отвратительно чопорным!
– Разве? Тогда примите мои нижайшие извинения и обещание, что этого больше не повторится!
– Ну, вообще-то нам вы отповедей не давали, – признала Фредерика. – Но я дважды слышала, как вы… Хотя это не мое дело! Вы не любите, когда вас благодарят, но позвольте мне хотя бы один раз выразить вам мою признательность! Вы сделали для нас гораздо больше, чем я рассчитывала, – даже пришли на помощь Лафре, – а если это не доброта, то я не знаю, как это назвать!
– Но вы ведь ожидали этого от меня! – напомнил Элверстоук.
– Не совсем ожидала – скорее надеялась. Кстати, вы так и не сказали, во сколько вам обошлось спасение Лафры, а я совсем об этом забыла! Прошу вас…
– Нет, – прервал он. – Я не знаю и не интересуюсь, во сколько мне это обошлось, а если вы не прекратите болтать вздор, Фредерика, я дам вам одну из моих… э-э… ледяных отповедей!
– Очень любезно с вашей стороны, но когда я просила вас о помощи, то совсем не имела в виду, что собираюсь виснуть у вас на рукаве, кузен! Более того, я этого не хочу!
– В таком случае я должен постараться вспомнить точную сумму, которую истратил на вас сегодня, – сказал маркиз. – Жалко, что я не записывал расходы! Дайте подумать… Четыре билета в лабиринт – к тому же мы уплатили и за вход во дворец. Всего получается…
– Я бы хотела, чтобы вы были серьезным! – прервала она, закусив дрожащую губу.
– Я крайне серьезен и к тому же щедр, ибо не намерен брать с вас деньги за пользование моим экипажем.
– Не говорите чепуху! – рассердилась Фредерика. – Есть большая разница между тем, чтобы позволять вам оплачивать мои долги и платить за развлечения в Хэмптон-Корт, куда вы сами пригласили нас поехать!
– Разумеется, но я этого не делал, – возразил он. – Мои услуги были заранее заказаны Кэрис.
– Какая чушь! – позабыв о вежливости, воскликнула Фредерика. – Вы отлично знаете, что ей бы такое никогда в голову не пришло, если бы вы не спросили ее, куда ей хочется поехать!
– Ну, если вы называете приглашением мое вынужденное путешествие с ней в Хэмптон-Корт, в компании ее сестры и обоих братьев…
– Вы просто невыносимы! – заявила Фредерика, с трудом сдерживая смех. – Хорошо, я больше ничего не скажу – даже «спасибо»! Или я должна просить у вас прощения за то, что навязала вам сегодня наше общество?
– Напротив! Если бы вы отказались, мне пришлось бы спешно придумывать другое развлечение. Кэрис – очаровательная девушка, но, увы, не блещущая умом. Беседовать с ней крайне утомительно. После каждой моей незамысловатой шутки она спрашивает, что я имел в виду!
На сей раз Фредерика не смогла удержаться от смеха, но попыталась вступиться за сестру.
– Может быть, Кэрис не отличается остроумием, но здравого смысла у нее побольше, чем у меня, уверяю вас! Она отлично ведет домашнее хозяйство, прекрасно шьет, может разделать мясо и… ну, умеет делать множество полезных вещей!
– К сожалению, ни одно из этих достоинств не требуется при поездке в парк.
– И Кэрис вовсе не болтунья!
– Чего нет, того нет! – рассмеялся маркиз.
– Я думала, джентльменам не нравятся женщины, которые безостановочно мелют языком, – сказала Фредерика.
– Верно, но нужно найти золотую середину между болтливостью и перекладыванием бремени беседы целиком па плечи одного из участников… Нет-нет, не сердитесь! Я согласен, что Кэрис несравненная красавица, к тому же необычайно любезная и добродетельная! Но… – Он сделал паузу, сдвинув брови.
– Ну? – осведомилась Фредерика.
Маркиз оторвал задумчивый взгляд от перчаток, которые держал в руке, устремил его на девушку и заговорил с несвойственной ему мягкостью:
– Дитя мое, вам никогда не приходило в голову, что будущее, которое вы спланировали для сестры, не соответствует тому, которое выбрала бы она сама?
– Как это может быть? Если бы я планировала для нее то, что вы бы назвали «блестящей партией», – но уверяю вас, у меня этого и в мыслях пет! Я только хочу видеть Кэрис удобно устроенной, не вынужденной экономить каждый пенни и могущей пользоваться… радостями жизни! – Заметив, как приподнялись его брови, она добавила: – Возможно, вам это кажется незначительным, но вспомните: вы ведь никогда не знали, что означает не иметь средств!
– Никогда, – признался Элверстоук. – Конечно, вы лучше меня знаете вашу сестру, но из моих недолгих наблюдений я понял, что она будет более счастлива занимаясь домашним хозяйством, чем блистая в обществе. Кэрис говорила мне, что предпочитает деревенские балы лондонским.
– Боже мой, неужели? – с удивлением воскликнула Фредерика. – Должно быть, она шутила! Только подумайте о ее успехе! Сколько ей прислали букетов! Наш дверной молоток никогда не смолкает! Наверное, вы ошиблись, кузен!
– Вполне возможно, – беспечным топом отозвался маркиз, видя, что она расстроена. – Во всяком случае, я не вижу причины, по которой вам следует впадать в уныние.
– Но если Кэрис не заботит достойный брак, значит… значит, я напрасно стараюсь!
– Чепуха! Вы, по крайней мере, наслаждаетесь лондонской жизнью.
– Это не имеет значения! – раздраженно прервала Фредерика. – Как будто мне бы пришло в голову тащить мальчиков в Лондон, чтобы удовлетворять собственные прихоти!
– Быть может, Джессами предпочел бы оставаться дома, но ему не повредит хоть немного повидать мир. Что касается Феликса, то он уж счастлив полностью! Однако мне немного любопытно узнать, что заставило вас думать, будто Кэрис разделяет ваши вкусы.
Фредерика покачала головой:
– Я так не думаю. Только было бы непорядочно держать ее в глуши и позволить ей выйти замуж за молодого Рашбери или кого-нибудь другого из наших знакомых, прежде чем она начнет выходить в общество. – Поколебавшись, девушка робко добавила: – Понимаете, Кэрис очень легко внушаема! Она может согласиться на любое предложение, и, хотя у нее твердые принципы, признаюсь, ее покладистость иногда меня пугает!
– Могу себе представить, если она терпит ухаживания каждого зеленого юнца, который за ней волочится! Она влюблена в кого-нибудь из них?
– Не думаю, что она вообще в кого-то влюблена, – откровенно ответила Фредерика. – Я имею в виду, больше, чем во всех остальных. Кэрис очень любящая и добросердечная девочка…
– И поэтому благоволит ко всем? Бедная Фредерика!
– Вы правы – это большая ответственность. Она ведь должна выйти за кого-то замуж, и только подумайте, какой будет кошмар, если я допущу, чтобы на ней женился какой-нибудь, как вы сказали, «зеленый юнец», даже не знающий, как сделать ее счастливой, или охотник за приданым.
Губы маркиза дрогнули, но он серьезно ответил:
– Действительно, кошмар! Но охотники за приданым, как правило, гоняются за… э-э… богатыми наследницами.
– Возможно, вы правы, – согласилась Фредерика. – Наверное, мне не следовало утверждать, что Кэрис ни в кого не влюблена. Я ведь сама никогда не влюблялась, так что не могу об этом судить. Просто мне так кажется.
Элверстоук, слушавший ее с ленивой усмешкой, внезапно встрепенулся.
– Никогда не влюблялись? – недоверчиво переспросил он. – Неужели, Фредерика?
– По крайней мере, я так думаю. Один раз я ощутила нежные чувства, но это произошло, когда я была молодой, и так быстро кончилось, что едва ли было настоящей любовью. Пожалуй, если бы я не встретила его на балу, когда он был в мундире, то вряд ли посмотрела бы на него дважды. Знаете, кузен, мне кажется, что джентльменам не следует позволять являться на балы и приемы в парадных мундирах. В них есть нечто обманчивое. К счастью, я встретила его на следующей неделе без униформы, так что не успела влюбиться по-настоящему. Это было ужасным разочарованием!
– Кто же был этот несчастный? – спросил маркиз; в его глазах искрился смех.
– Не помню его имени – это случилось так давно!
– Ах да! – сочувственно промолвил он. – Еще до того, как вы стали старой девой!
– Старой девой?.. – Она умолкла и печально улыбнулась. – Пожалуй, я такая и есть.
– В самом деле? Тогда позвольте сказать вам, дитя мое, что, говоря о времени, когда вы были молоды, вы выставляете себя непозволительно глупой!
– Вовсе нет! Мне двадцать четыре, так что я уже несколько лет могу считаться старой девой!
– Увы! – усмехнулся Элверстоук.
– И ничего не «увы»! Что, по-вашему, стало бы с моими братьями и сестрой, если бы я вышла замуж?
– Не знаю и знать не хочу.
– Ну а я знаю и хочу знать! Более того, мне очень нравится быть старой девой – это избавляет от утомительных ограничений! Например, будь я моложе, то не могла бы сидеть здесь и разговаривать с вами без присмотра компаньонки! Все бы заподозрили, что я расставляю вам ловушку, или, по крайней мере, сочли бы мое поведение фривольным! Но если бы графиня Лайвен или миссис Бэррелл прошли мимо сейчас, они даже не пошевелили бы ни одной своей высокомерной бровью, словно я – мисс Берри!
Это сравнение себя с леди, которой недавно исполнилось пятьдесят шесть лет, доконало его лордство. Маркиз смог сдержать смех, но его голос заметно дрожал, когда он воскликнул:
– Истинная правда! Удивительно, что мне это не пришло в голову!
– Очевидно, вы никогда об этом не думали, – предположила Фредерика.
– Вы правы! – признался он.
– Это неудивительно! Джентльменам не требуются компаньонки! – промолвила она с явной завистью.
– Уверяю вас, они очень часто мне досаждали! Я нахожу их крайне утомительными.
Тоскливый взгляд сменила усмешка.
– Все-таки вы невыносимы, кузен!
– Разве я не предупреждал вас об этом?
– Может, и предупреждали, но вы говорили о себе столько гадостей, что я могла не обратить внимания. – Фредерика посмотрела на него с улыбкой. – Меня многие предупреждали, что вы опасный человек! У вас дурная репутация, кузен! Но к нам вы были более чем добры – поэтому мне все равно, что о вас говорят!
Выражение лица маркиза было трудно попять.
– Вот как? Это меня воодушевляет!
– Только мне бы хотелось, чтобы вы перестали считать меня мокрой курицей! – строго добавила она. – Вместо того чтобы болтать чепуху, расскажите, что вам известно о сэре Марке Лайнхеме.
– Он тоже принадлежит к поклонником Кэ-рис? Да ведь ему уже за тридцать!
– Нет, но она как-то говорила мне о нем, и я подумала, что, возможно, Кэрис будет счастливее с человеком значительно старше ее, с таким, па которого она могла бы во всем положиться, кто бы о ней заботился и никогда не выходил из себя. Молодые супруги часто ссорятся, а для Кэрис это невыносимо. Она настолько чувствительна, что едва выносит ссоры наших мальчиков! К тому же самый легкий упрек повергает ее в отчаяние! Я подумала, что, может быть, сэр Марк – человек мягкий…
– Так как у меня с ним не более чем шапочное знакомство, я не могу вам ответить. Если бы я женился на вашей сестре, то либо убил бы ее, либо искал утешения на стороне! Нет ничего хуже жены-плаксы.
– Кэрис не плакса! А сэр Марк не стал бы нигде искать утешения! У него безупречная репутация!
– Мне он всегда казался скучным, – промолвил его лордство.
– Респектабельный человек не обязательно скучен!
– Не обязательно, но часто.
– Мне говорили, что в молодости сэр Марк перенес тяжелое разочарование и с тех пор не смотрел ни на одну женщину! – сурово произнесла Фредерика.
– О боже! – с отвращением воскликнул маркиз. – Пожалуйста, больше ничего о нем не рассказывайте! У меня недостаточно крепкий желудок!
– По-моему, – сердито сказала Фредерика, – вы не имеете понятия о приличиях!
– Безусловно.
– Тут нечем гордиться!
– Я и не горжусь. Но неужели, Фредерика, подобные размазни вызывают у вас восхищение?
– Конечно! Респектабельность должна всегда вызывать восхищение!
– Глупости! В больших дозах она вызывает обратные эмоции – во всяком случае, у меня.
– Ну, кто-то ведь должен ей восхищаться, – словно оправдываясь, сказала Фредерика.
– Это уже лучше, – одобрил Элверстоук. – Я начал опасаться, что вы сами испытываете нежные чувства к этому образцовому джентльмену, а такого быть не должно. Вы ему не подходите, поверьте мне!
– Охотно! – рассмеялась она. – Пожалуй, я не буду соперничать с Кэрис – хотя мне бы это все равно не удалось, да и я ни за что на свете не стала бы этого делать.
– Я мог бы представить и более невероятные обстоятельства, – заметил маркиз.
– Да неужели? В таком случае вы либо помешались, либо еще глупее меня! – напрямик заявила Фредерика.
Глава 14
К удивлению всех и к смущению некоторых, маркиз, чья капризная память сохранила обрывки информации, сообщенной Фредерикой, появился на Аппер-Уимпоул-стрит в воскресенье вечером. Помня, что такие еженедельные приемы описывались ему как неофициальные, он прибыл в утреннем костюме: синем сюртуке изысканного покроя, полосатом жилете, светло-желтых панталонах в обтяжку и ботфортах, придание блеска которым было одной из основных обязанностей его камердинера. Племянник Элверстоука, лорд Бакстид, был аккуратно облачен в белый жилет, черные панталоны и полосатые чулки, составляющие обычный вечерний костюм, а двое очень молодых джентльменов носили рубашки с доходящими до скул крахмальными воротничками, шейные платки устрашающих размеров и изрядное количество перстней; сюртуки их пестрели кармашками для часов и печатей. Эти начинающие денди тратили много времени и мыслей на свои наряды и, покуда маркиз не вошел в гостиную, были удовлетворены результатами своих трудов. Однако при виде появившейся на пороге высокой стройной фигуры их одолели ужасные сомнения. Его лордство, располагая великолепными плечами, не нуждался в клеенчатой подкладке и не испытывал пристрастия к излишнему стягиванию талии. Высота его воротничка была весьма умеренной, шейный платок повязан красиво, но скромно, а украшения ограничивались единственным кармашком для часов и массивным золотым перстнем с печатью. Маркиз, несомненно, оказался самым элегантным человеком в комнате.
Он прибыл в разгар беседы, но, когда Баддл торжественно доложил о нем, воцарилось удивленное молчание, нарушенное возгласом Феликса:
– Вот это здорово! Кузен Элверстоук! Здравствуйте, сэр! Очень рад, что вы пришли! Я так вам благодарен! Мистер Тревор говорит, что вы все устроили как надо и мы на будущей неделе пойдем в Новый монетный двор! Вы уверены, что не хотите пойти с нами?
Мистеру Дарси Мортону, с любопытством наблюдавшему за другом, показалось, что он редко видел на его лице столь легкое выражение, как во время ответа на приветствие мальчика. Фредерика направилась к гостю с протянутой рукой, и он улыбнулся ей, вызвав у мистера Мортона некое подобие шока. Эта улыбка совсем не походила на те, которыми его лордство удостаивал вьющихся вокруг него кокеток, – она была куда более теплой и искренней. «Господи! – воскликнул про себя мистер Мортон. – Неужели ветер подул оттуда?»
Тем временем Фредерика, вежливо поздоровавшись с неожиданным визитером, спросила вполголоса:
– Что привело вас сюда, кузен?
– Чувство долга, – ответил маркиз и насмешливо добавил, слегка понизив голос: – Я боялся, что вы окажетесь в неподходящей компании!
С трудом удержавшись от смешка, Фредерика ограничилась красноречивым взглядом и промолвила с ослепительной улыбкой:
– Думаю, кузен, вы знакомы с большинством наших гостей, хотя я, возможно, должна представить вас мисс Апкотт и мисс Пенсби. – Подождав, пока Элверстоук кланялся упомянутым девицам, она представила его двум молодым щеголям. Маркиз удостоил их кивком, а их пышное облачение – поднятием бровей и легкой уничтожающей улыбкой, после чего перенес внимание на остальных гостей. Помимо Дарси Мортопа и тихого человека, в котором он узнал сэра Марка Лайнхема, присутствовали еще четверо хорошо знакомых ему людей, смущенно смотревших на него. Это были племянник маркиза, лорд Бакстид, его кузен и кузина, Эндимион и Хлоя Донтри, и его секретарь, Чарлз Тревор. Состояние Хлои можно было объяснить простой нервозностью при виде человека, на которого ее с колыбели учили взирать как на всемогущего благодетеля и которого ни при каких обстоятельствах не следует гневить, но три джентльмена выглядели так, словно их уличили в каком-то проступке. Мистер Тревор не предложил никаких объяснений своего присутствия, Эндими-он с виноватым видом сказал, что Хлоя попросила сопровождать ее, а Карлтон – что просто заглянул узнать, как поживают леди. Его лордство, не проявляя никаких признаков неодобрения, дружелюбно им улыбнулся и проследовал в заднюю гостиную, где сидела с вязаньем мисс Уиншем, время от времени кидая угрожающие взгляды па визитеров. При виде маркиза она помрачнела еще сильнее и весьма резко ответила на его вежливое приветствие. Нисколько не обескураженный, Элверстоук уселся рядом и попытался завязать разговор, прилагая столько усилий, чтобы понравиться собеседнице, что та впоследствии призналась Фредерике, что у него, по крайней мере, хорошие манеры и что он говорит как разумный человек.
Визит маркиза не продлился долго, и он не принял участия в шумной игре в «мнения», которая была предложена самыми младшими из присутствующих. Элверстоук уделил мало внимания своим родственникам и вовсе никакого – двум денди, по ко времени ухода успел уточнить для себя несколько моментов. Эндимион был очарован Кэрис, Бакстида, по-видимому, интересовала Фредерика, а Чарлз Тревор, несмотря на свою сдержанность, не мог скрыть от проницательных глаз маркиза явных признаков влюбленности. Очевидно, на его чувства отвечали взаимностью, но столь же очевидно он опасался, что его знатный работодатель задушит его намерения в зародыше. Те же страхи, судя по настороженному взгляду, испытывал и Эндимион. Причиной замешательства Бакстида, возможно, была боязнь, что Элверстоук выдаст его матери: воздавая должное этому напыщенному тугодуму, следовало отметить, что он был сам себе хозяин и никогда не выказывал желания зависеть от милостей дяди. В действительности Элверстоук питал лишь прохладный интерес к будущему наследника и вовсе никакого – к будущему племянника: знай это Эндимион и Карл-тон, они могли бы не тревожиться. Он предпочитал обоим своего секретаря и, хотя не намеревался вмешиваться в его дела, не одобрял его явного намерения жениться на мисс Донтри. Чарлз был наделен талантами, но не имел состояния; брак с девушкой, располагавшей скромным приданым и не имевшей никакого влияния, едва ли способствовал бы удовлетворению его политических амбиций. Беседуя с мисс Уиншем, Элверстоук наблюдал за Хлоей из-под лениво полуопущенных век. Хорошенькая девушка, но слишком недавно вышла из школьного возраста, чтобы распустить лепестки. Смущенный румянец свидетельствовал о молодости и влюбленности, с которым, однако, причудливо сочеталось серьезное и задумчивое выражение лица. Его лордство начинал понимать, что привлекало в девушке такого молодого человека, как Чарлз. Если его чувство окажется сильным, придется предложить ему свою поддержку. Не имея богатой и влиятельной жены, Чарлз будет нуждаться в покровителе, способствующем его карьере не с помощью денег (от которых он, вернее всего, откажется), а подыскав для него службу в правительственных кругах, где его усердие и дарования обеспечат признание и быстрое продвижение. Добиться этого не составит труда – куда труднее будет найти на его место секретаря, который столь же понравится его лордству. Впрочем, дело не являлось неотложным: маркиз подозревал, что Хлоя – первое серьезное увлечение Чарлза, и не сомневался, что Чарлз – первая любовь Хлои, которая могла ни к чему не привести.
Значительно сложнее было определить, испытывает ли Кэрис к Эндимиону более сильное чувство, чем к другим своим поклонникам. Казалось, она обращается со всеми одинаково любезно и доброжелательно, а восхищение, появлявшееся в ее глазах при взгляде на Эндимиона, не вызывало удивления – он был чертовски красивым парнем.
Что касается сэра Марка, то его лордство, не жаловавший романтических меланхоликов, считал его способным добиваться руки Кэрис не в большей степени, чем если бы та была статуей. Он не пытался привлечь ее внимание, а выглядел вполне удовлетворенным тем, что сидит рядом с ней и смотрит на нее с мечтательной улыбкой, казавшейся маркизу идиотской. Не присоединяясь к играющим в «мнения», сэр Марк все еще был поглощен созерцанием, когда Элверстоук, простившись с мисс Уиншем, подошел к нему и с усмешкой осведомился:
– Восхищаетесь моей подопечной, Лайнхем?
Сэр Марк вздрогнул и обернулся. Увидев, кто пробудил его от грез, он встал, поклонился и просто ответил:
– Да, милорд. Она словно сошла с полотна Боттичелли, не так ли? Как будто в своем ином воплощении она позировала ему, когда он писал «Рождение Венеры»! Увы, ее нельзя вставить в раму, чтобы постоянно иметь перед глазами! Как я желал бы, чтобы эти черты всегда оставались такими, как сегодня, – чистыми и совершенными! – Сэр Марк вздохнул. – Конечно, это невозможно. Прекрасная невинность, которую мы видим сейчас, на заре ее женственности, вскоре исчезнет – возраст и житейские страсти наложат на нее печать, оставят борозды в ее красоте и…
– И удвоят ее подбородок! – закончил его лордство, которому надоели вычурные излияния.
Покинув сэра Марка, он подошел проститься с Фредерикой. Она раздавала фишки игрокам, сидевшим за карточным столом, но при виде маркиза передала коробку сестре и вышла с ним к лестнице.
– Не стану умолять вас не уходить так скоро, – сказала девушка. – Я уверена, что вам смертельно скучно. Но, надеюсь, вы убедились, что мы не пребываем в дурной компании?
– О да! Компания вполне безобидная, – ответил он. – Особенно ваш образец всех добродетелей, единственное желание которого состоит в том, чтобы заключить вашу сестру в рамку и повесить ее на стену, дабы она могла вечно радовать его взгляд.
– Заключить в рамку? – недоверчиво переспросила Фредерика. – Он не мог такое сказать!
– Спросите его!
– Что за чушь! – с отвращением воскликнула она. – Никогда не думала, что он такая размазня!
– Нет-нет, он романтик с душой поэта, умеющий ценить прекрасное!
– Не вижу ничего романтичного в том, чтобы превращать Кэрис в картину! Очевидно, вы были правы, когда сказали мне, что он зануда, – с обычной откровенностью промолвила Фредерика.
Маркиз рассмеялся:
– Да, но глубоко почтительный зануда, уверяю вас! Он считает красоту Кэрис чистой и совершенной и хочет, чтобы она всегда оставалась такой.
Несколько секунд она, нахмурившись, смотрела на него, потом решительно заявила:
– Это доказывает, что сэр Марк совсем не питает к ней нежных чувств! Какая досада! Он казался мне многообещающей партией!
Глаза Элверстоука блеснули, но он серьезно ответил:
– Придется вам подыскивать другую. Может, я сумею вам помочь? Кажется, вы пришли к выводу, что молодой человек Кэрис не подойдет, поэтому я подумал… Вы возражаете против вдовца?
– Безусловно! – отозвалась Фредерика. – И более того, кузен: умоляю вас не заботиться о наших делах! Я просила вас только представить нас обществу – вы это сделали, за что я вам очень признательна, и я не хочу, чтобы вы продолжали из-за нас беспокоиться! Тем более, что в этом нет ни малейшей надобности!
– Ради бога, не сердитесь! – взмолился маркиз. – Просто вы пробудили во мне интерес…
– К поискам вдовцов для Кэрис?
– Это была шутка!
– Весьма неудачная! – сурово произнесла Фредерика.
– Тысяча извинений! Я не стану представлять моего вдовца вниманию вашей сестры, но вы можете располагать моими услугами или советами в любое время.
Он прибыл в разгар беседы, но, когда Баддл торжественно доложил о нем, воцарилось удивленное молчание, нарушенное возгласом Феликса:
– Вот это здорово! Кузен Элверстоук! Здравствуйте, сэр! Очень рад, что вы пришли! Я так вам благодарен! Мистер Тревор говорит, что вы все устроили как надо и мы на будущей неделе пойдем в Новый монетный двор! Вы уверены, что не хотите пойти с нами?
Мистеру Дарси Мортону, с любопытством наблюдавшему за другом, показалось, что он редко видел на его лице столь легкое выражение, как во время ответа на приветствие мальчика. Фредерика направилась к гостю с протянутой рукой, и он улыбнулся ей, вызвав у мистера Мортона некое подобие шока. Эта улыбка совсем не походила на те, которыми его лордство удостаивал вьющихся вокруг него кокеток, – она была куда более теплой и искренней. «Господи! – воскликнул про себя мистер Мортон. – Неужели ветер подул оттуда?»
Тем временем Фредерика, вежливо поздоровавшись с неожиданным визитером, спросила вполголоса:
– Что привело вас сюда, кузен?
– Чувство долга, – ответил маркиз и насмешливо добавил, слегка понизив голос: – Я боялся, что вы окажетесь в неподходящей компании!
С трудом удержавшись от смешка, Фредерика ограничилась красноречивым взглядом и промолвила с ослепительной улыбкой:
– Думаю, кузен, вы знакомы с большинством наших гостей, хотя я, возможно, должна представить вас мисс Апкотт и мисс Пенсби. – Подождав, пока Элверстоук кланялся упомянутым девицам, она представила его двум молодым щеголям. Маркиз удостоил их кивком, а их пышное облачение – поднятием бровей и легкой уничтожающей улыбкой, после чего перенес внимание на остальных гостей. Помимо Дарси Мортопа и тихого человека, в котором он узнал сэра Марка Лайнхема, присутствовали еще четверо хорошо знакомых ему людей, смущенно смотревших на него. Это были племянник маркиза, лорд Бакстид, его кузен и кузина, Эндимион и Хлоя Донтри, и его секретарь, Чарлз Тревор. Состояние Хлои можно было объяснить простой нервозностью при виде человека, на которого ее с колыбели учили взирать как на всемогущего благодетеля и которого ни при каких обстоятельствах не следует гневить, но три джентльмена выглядели так, словно их уличили в каком-то проступке. Мистер Тревор не предложил никаких объяснений своего присутствия, Эндими-он с виноватым видом сказал, что Хлоя попросила сопровождать ее, а Карлтон – что просто заглянул узнать, как поживают леди. Его лордство, не проявляя никаких признаков неодобрения, дружелюбно им улыбнулся и проследовал в заднюю гостиную, где сидела с вязаньем мисс Уиншем, время от времени кидая угрожающие взгляды па визитеров. При виде маркиза она помрачнела еще сильнее и весьма резко ответила на его вежливое приветствие. Нисколько не обескураженный, Элверстоук уселся рядом и попытался завязать разговор, прилагая столько усилий, чтобы понравиться собеседнице, что та впоследствии призналась Фредерике, что у него, по крайней мере, хорошие манеры и что он говорит как разумный человек.
Визит маркиза не продлился долго, и он не принял участия в шумной игре в «мнения», которая была предложена самыми младшими из присутствующих. Элверстоук уделил мало внимания своим родственникам и вовсе никакого – двум денди, по ко времени ухода успел уточнить для себя несколько моментов. Эндимион был очарован Кэрис, Бакстида, по-видимому, интересовала Фредерика, а Чарлз Тревор, несмотря на свою сдержанность, не мог скрыть от проницательных глаз маркиза явных признаков влюбленности. Очевидно, на его чувства отвечали взаимностью, но столь же очевидно он опасался, что его знатный работодатель задушит его намерения в зародыше. Те же страхи, судя по настороженному взгляду, испытывал и Эндимион. Причиной замешательства Бакстида, возможно, была боязнь, что Элверстоук выдаст его матери: воздавая должное этому напыщенному тугодуму, следовало отметить, что он был сам себе хозяин и никогда не выказывал желания зависеть от милостей дяди. В действительности Элверстоук питал лишь прохладный интерес к будущему наследника и вовсе никакого – к будущему племянника: знай это Эндимион и Карл-тон, они могли бы не тревожиться. Он предпочитал обоим своего секретаря и, хотя не намеревался вмешиваться в его дела, не одобрял его явного намерения жениться на мисс Донтри. Чарлз был наделен талантами, но не имел состояния; брак с девушкой, располагавшей скромным приданым и не имевшей никакого влияния, едва ли способствовал бы удовлетворению его политических амбиций. Беседуя с мисс Уиншем, Элверстоук наблюдал за Хлоей из-под лениво полуопущенных век. Хорошенькая девушка, но слишком недавно вышла из школьного возраста, чтобы распустить лепестки. Смущенный румянец свидетельствовал о молодости и влюбленности, с которым, однако, причудливо сочеталось серьезное и задумчивое выражение лица. Его лордство начинал понимать, что привлекало в девушке такого молодого человека, как Чарлз. Если его чувство окажется сильным, придется предложить ему свою поддержку. Не имея богатой и влиятельной жены, Чарлз будет нуждаться в покровителе, способствующем его карьере не с помощью денег (от которых он, вернее всего, откажется), а подыскав для него службу в правительственных кругах, где его усердие и дарования обеспечат признание и быстрое продвижение. Добиться этого не составит труда – куда труднее будет найти на его место секретаря, который столь же понравится его лордству. Впрочем, дело не являлось неотложным: маркиз подозревал, что Хлоя – первое серьезное увлечение Чарлза, и не сомневался, что Чарлз – первая любовь Хлои, которая могла ни к чему не привести.
Значительно сложнее было определить, испытывает ли Кэрис к Эндимиону более сильное чувство, чем к другим своим поклонникам. Казалось, она обращается со всеми одинаково любезно и доброжелательно, а восхищение, появлявшееся в ее глазах при взгляде на Эндимиона, не вызывало удивления – он был чертовски красивым парнем.
Что касается сэра Марка, то его лордство, не жаловавший романтических меланхоликов, считал его способным добиваться руки Кэрис не в большей степени, чем если бы та была статуей. Он не пытался привлечь ее внимание, а выглядел вполне удовлетворенным тем, что сидит рядом с ней и смотрит на нее с мечтательной улыбкой, казавшейся маркизу идиотской. Не присоединяясь к играющим в «мнения», сэр Марк все еще был поглощен созерцанием, когда Элверстоук, простившись с мисс Уиншем, подошел к нему и с усмешкой осведомился:
– Восхищаетесь моей подопечной, Лайнхем?
Сэр Марк вздрогнул и обернулся. Увидев, кто пробудил его от грез, он встал, поклонился и просто ответил:
– Да, милорд. Она словно сошла с полотна Боттичелли, не так ли? Как будто в своем ином воплощении она позировала ему, когда он писал «Рождение Венеры»! Увы, ее нельзя вставить в раму, чтобы постоянно иметь перед глазами! Как я желал бы, чтобы эти черты всегда оставались такими, как сегодня, – чистыми и совершенными! – Сэр Марк вздохнул. – Конечно, это невозможно. Прекрасная невинность, которую мы видим сейчас, на заре ее женственности, вскоре исчезнет – возраст и житейские страсти наложат на нее печать, оставят борозды в ее красоте и…
– И удвоят ее подбородок! – закончил его лордство, которому надоели вычурные излияния.
Покинув сэра Марка, он подошел проститься с Фредерикой. Она раздавала фишки игрокам, сидевшим за карточным столом, но при виде маркиза передала коробку сестре и вышла с ним к лестнице.
– Не стану умолять вас не уходить так скоро, – сказала девушка. – Я уверена, что вам смертельно скучно. Но, надеюсь, вы убедились, что мы не пребываем в дурной компании?
– О да! Компания вполне безобидная, – ответил он. – Особенно ваш образец всех добродетелей, единственное желание которого состоит в том, чтобы заключить вашу сестру в рамку и повесить ее на стену, дабы она могла вечно радовать его взгляд.
– Заключить в рамку? – недоверчиво переспросила Фредерика. – Он не мог такое сказать!
– Спросите его!
– Что за чушь! – с отвращением воскликнула она. – Никогда не думала, что он такая размазня!
– Нет-нет, он романтик с душой поэта, умеющий ценить прекрасное!
– Не вижу ничего романтичного в том, чтобы превращать Кэрис в картину! Очевидно, вы были правы, когда сказали мне, что он зануда, – с обычной откровенностью промолвила Фредерика.
Маркиз рассмеялся:
– Да, но глубоко почтительный зануда, уверяю вас! Он считает красоту Кэрис чистой и совершенной и хочет, чтобы она всегда оставалась такой.
Несколько секунд она, нахмурившись, смотрела на него, потом решительно заявила:
– Это доказывает, что сэр Марк совсем не питает к ней нежных чувств! Какая досада! Он казался мне многообещающей партией!
Глаза Элверстоука блеснули, но он серьезно ответил:
– Придется вам подыскивать другую. Может, я сумею вам помочь? Кажется, вы пришли к выводу, что молодой человек Кэрис не подойдет, поэтому я подумал… Вы возражаете против вдовца?
– Безусловно! – отозвалась Фредерика. – И более того, кузен: умоляю вас не заботиться о наших делах! Я просила вас только представить нас обществу – вы это сделали, за что я вам очень признательна, и я не хочу, чтобы вы продолжали из-за нас беспокоиться! Тем более, что в этом нет ни малейшей надобности!
– Ради бога, не сердитесь! – взмолился маркиз. – Просто вы пробудили во мне интерес…
– К поискам вдовцов для Кэрис?
– Это была шутка!
– Весьма неудачная! – сурово произнесла Фредерика.
– Тысяча извинений! Я не стану представлять моего вдовца вниманию вашей сестры, но вы можете располагать моими услугами или советами в любое время.