Страница:
Она изумленно уставилась на него, не в силах произнести ни слова. Чарлз ободряюще сжал ее руку, прежде чем отпустить ее, и повторил:
– Все в порядке!
Фредерика наконец обрела дар речи:
– Значит, они не поженились, мистер Тревор?
– Нет-нет! Это… э-э… ни к чему не привело!
– Слава богу! – воскликнула она. – Где Кэ-рис?
– Она сейчас с миссис Донтри, но думаю, сможет завтра вернуться сюда. Так как при ней был саквояж, я решил, что ей лучше не возвращаться домой вечером, чтобы не вызвать пересуда у слуг.
– С миссис Донтри? – ошеломленно переспросила Фредерика. – Но как… почему?..
– Каким образом, Чарлз, вы оказались замешанным в это дело? – осведомился Элверстоук.
– Ну, сэр, это довольно длинная история…
– Вы имеете в виду, что знали об этом нелепом плане?
– Господи, сэр, конечно нет! Я узнал о нем чисто случайно! Не думаете же вы, что…
– Разумеется, он этого не думает! – прервала Элиза. – Сядьте и расскажите нам все, пока я не лопнула от любопытства! О, прошу прощения, Фредерика!
– Тебе незачем извиняться перед Фредерикой! – сказал его лордство и улыбнулся, встретив строгий взгляд своего секретаря. – Вы должны простить меня, мой мальчик! Я дошел до стадии, когда меня уже ничто не может удивить. Так каким образом вы угодили в эту историю?
Расслабившись, мистер Тревор сел и ответил после небольшой паузы:
– Пожалуй, лучше рассказать все с самого начала. Как вы помните, сэр, вы поручили мне одно дело в Темпле. Этим утром я отправился туда и на обратной дороге внезапно увидел Донтри во дворе церкви Святого Клемента. Мне показалось странным обнаружить его в подобном месте, но я удивился еще сильнее, заметив при нем чемодан. Тем не менее, меня это не касалось, и я уже собрался идти дальше, когда к церкви подъехал экипаж и оттуда спрыгнул ваш брат, мисс Мерривилл! В следующий момент он помог спуститься мисс Кэрис и вытащил из экипажа саквояж.
– Она плакала? – спросил его лордство.
– Не знаю, но я видел, что она взволнована, так как цеплялась за руку брата.
– Наверняка плакала! – с удовлетворением заметил маркиз.
– Кузен Элверстоук, если вы скажете еще хоть одно слово… Пожалуйста, продолжайте, мистер Тревор!
– Ну… тогда я обо всем догадался. Я никогда не пользовался их доверием, но знал о взаимной привязанности Донтри и мисс Мерривилл, а также, что вы, мэм, против нее возражаете.
– Разумеется, вы узнали это от Хлои, – вставил Элверстоук.
– Многие об этом знали, – сказала Фредерика, игнорируя его вмешательство. – И что же вы сделали, сэр?
Слегка покраснев, Чарлз бросил на нее признательный взгляд.
– Сначала ничего, – признался он. – Во-первых, я был здорово выбит из колеи, а во-вторых, просто не знал, что делать! Я оказался в страшно неловком положении! У меня не было ни малейшего права вмешиваться, особенно в присутствии ее брата. К тому времени, когда я решил, что должен помешать им совершить столь опрометчивый поступок, они уже несколько минут находились в церкви. Поэтому я перебежал через дорогу и вошел туда следом за ними. Кроме них, там были только священник со служкой, и священник уже начал службу. Это явилось препятствием, так как теперь я не мог подойти к ним и сказать, что хочу с ними поговорить, или крикнуть: «Подождите!» Мой отец и старший брат носят духовный сан, и мысль о скандале в церкви приводила меня в ужас! Поэтому я сел сзади, подумал и решил дождаться, пока священник спросит, не знает ли кто-нибудь причины, не позволяющей им вступить в брак.
– Чарлз! – испуганно воскликнула Элиза. – Неужели вы встали и сказали, что знаете такую причину?
– Вот именно. Очевидно, священник никогда до сих пор не сталкивался с таким ответом на традиционный вопрос, так как он застыл с открытым ртом, а к тому времени, когда он пришел в себя и велел нам всем пройти в ризницу, поднялся такой переполох, что никто не обращал на него внимания. Донтри орал, что я не имею права вмешиваться, и хотел знать, какого дьявола я подразумеваю под своими словами; Мерривилл доказывал, что никаких препятствий к браку не существует и что он законный опекун своей сестры; мисс Мерривилл билась в истерике, так что сцена была жуткая. Должен признаться, что я тоже произнес несколько неподобающих слов, забыв, где нахожусь! Наконец мы отправились в ризницу, где скандал немного стих, так как Донтри слишком испугался за мисс Мерривилл и пытался ее успокоить.
– Это ему удалось? – спросил Элверстоук.
– Нет, зато удалось Мерривиллу. Он выплеснул ей в лицо стакан воды.
– И правильно сделал, – кивнула Фредерика.
– Очевидно, – с сомнением произнес Чарлз. – Истерика прекратилась, зато скандал вспыхнул с новой силой, потому что Донтри набросился на Мерривилла, а Мерривилл заявил, что будет делать то, что сочтет нужным. Они чуть не подрались, но это было к лучшему, так как я смог отвести в сторону священника и немного его успокоить.
– Чарлз, – промолвил глубоко растроганный маркиз, – я никогда не ценил вас по достоинству! Дипломатическая карьера вам обеспечена!
Тревор покраснел и засмеялся.
– Боюсь, что я не достиг особого успеха, сэр! Священник был в ярости – и неудивительно! Но самое главное – он сказал, что отказывается продолжать церемонию, не важно есть к этому препятствия или нет, потому что мы вели себя как толпа язычников. Мерривилл заявил, что умывает руки и что, так как я заварил кашу, мне ее и расхлебывать. Он добавил еще кое-что…
– Не сомневаюсь! – сказала Фредерика. – Что произошло потом?
– Ну, я смог уговорить священника позволить нам оставаться в ризнице, пока мисс Мерривилл полностью не придет в себя. Как только он удалился и мисс Кэрис перестала плакать, я… поговорил с ними! Объяснил им, что так делать нельзя, и тому подобное. Тогда Донтри сказал, что ему с самого начала это не нравилось и что он на это решился, так как думал, что вы, сэр, и мисс Мерривилл хотите разлучить его с мисс Кэрис.
– Меа culpa![10] – воскликнул Элверстоук. – Я намекнул ему, чтобы он не был таким настойчивым в своих ухаживаниях.
– Да, Донтри рассказывал мне об этом, но думаю, идея пришла ему в голову задолго до того. Ну… я рискнул выразить уверенность, что вы не будете возражать, если он женится на мисс Мерривилл, но придете в ярость, если он сделает это тайком.
– Как хорошо вы меня знаете, мальчик мой! Эндимион испугался, что я немедленно лишу его содержания?
– Нет, сэр. Он сказал, что собирается уйти в отставку и заняться фермерством где-нибудь в центральных графствах.
– Если Эндимион не боялся, что я оставлю его без денег, тогда чего же он испугался? Каким образом я могу помешать его браку?
– Кажется, он думает, – с непроницаемым лицом отозвался мистер Тревор, – что вы можете отправить его за границу с дипломатической миссией.
Последовала ошеломленная пауза, после которой обе леди разразились хохотом.
– Но я объяснил ему, – добавил Чарлз, – что это едва ли в ваших силах, и посоветовал – надеюсь, вы не будете возражать, сэр? – предоставить вам уладить дело с миссис Донтри.
– И со мной? – осведомилась Фредерика.
– Да, – признался Тревор. – Так как мисс Кэрис заявила, что не может вернуться сюда, мэм, а я не мог придумать, куда еще ее можно доставить, то я решил, сэр, привезти обоих в Элверсто-ук-Хаус.
– Благодарю покорно, Чарлз! И что же избавило меня от этой страшной судьбы?
Впервые за все время повествования голос мистера Тревора слегка дрогнул.
– Донтри вспомнил, что оставил письмо для своей матери у дворецкого, чтобы он передал его в полдень. Он испугался, что миссис Донтри станет плохо, и заявил, что должен ее успокоить. Поэтому мы остановили экипаж, уговорили мисс Кэрис сесть в него и поехали на Грин-стрит.
– Оставил письмо для матери? – переспросил Элверстоук. – Господи, почему Эндимион не мог отправить ей письмо по почте? Он же не живет с ней!
– Он подумал, – ответил Чарлз, тщательно подбирая слова, – что лучше написать матери сразу, чтобы потом не забыть об этом.
Это оказалось чересчур даже для него. Не выдержав, Тревор громко расхохотался.
Фредерика первая перестала смеяться и сказала, вытирая глаза:
– И вы поехали с ними? Не подозревала в вас подобного героизма, мистер Тревор.
– Должен признаться, меня эта перспектива тоже не радовала, но я подумал, что это самое меньшее, что я могу сделать после того, как расстроил свадьбу. Донтри явно опасался встречаться с матерью без чьей-либо поддержки, а мисс Мерривилл вообще была смертельно напугана, и я подумал, что лучше мне их сопровождать, а то они сбегут на полдороге. Поэтому я поехал с ними.
– И застали миссис Донтри в конвульсиях? – осведомилась Элиза.
– Нет, это случилось позже, – серьезно ответил он. – Когда мы все вошли в гостиную, миссис Донтри сидела на стуле с письмом сына на коленях и выглядела как ушибленная. Как только она увидела Донтри, то подняла такой крик, что даже мне захотелось убежать! Он стал угрюмым, как медведь, а что до мисс Мерривилл, то мне показалось, что она вот-вот свалится в обморок. Я начал говорить, что они еще не женаты, но миссис Донтри ничего не слушала, так что мне пришлось подойти и встряхнуть ее самым неподобающим образом! Это ее настолько удивило, что она перестала кричать на сына, и я смог объяснить ей, что брак не состоялся. Тогда миссис Донтри подбежала к нему с криком: «О, мой любимый сын, ты вспомнил о своей матери и раскаялся!», собираясь броситься ему на грудь. Естественно, это разозлило его еще сильнее, и он заявил, что не думал каяться и что это моих рук дело, назвав меня проклятым дураком. Тогда она бросилась мне на грудь! – сказал Чарлз, бледнея при этом воспоминании.
– Бедный мистер Тревор! – воскликнула Фредерика. – Что же вы сделали?
– Самое худшее, что я ничего не мог сделать! Она обняла меня за шею, назвала своим спасителем и дорогим мальчиком и поцеловала меня в щеку!
– Чего же вы еще могли желать? Это великолепно, Чарлз! – сказал Элверстоук.
– Ну, сэр, мне это не показалось великолепным, и Донтри тоже! До сих пор он только стоял, набычившись, но, услышав, как мать благодарит меня за спасение ее сына от «рокового брака», стал кричать на нее, не слишком выбирая выражения. Я даже удивился, так как Донтри всегда мне казался добродушным парнем. Когда она положила руку на сердце и простонала, что приближается спазм, он заявил, что она может иметь столько спазмов, сколько ей заблагорассудится, но, если скажет еще хоть одно слово против мисс Мерривилл, он ни разу не заговорит с ней до конца дней. Но тут мисс Мерривилл внезапно подбежала к миссис Донтри, обняла ее и стала умолять не обращать на сына внимания, так как он не имел этого в виду, и вообще никто из них не сделает ничего, что ей не понравится! Она усадила миссис Донтри на диван, сунула ей под нос флакон с нюхательной солью и послала Донтри за нашатырным спиртом. А когда он сказал, что не знает, где его искать, она напустилась на него, говоря, что нельзя быть таким жестоким к своей матери и что если он не знает, где искать нашатырь, то может спросить у служанки. Поэтому Донтри вышел и принес бренди, которое подействовало не хуже нашатыря. Но когда он попытался объяснить матери, что бесполезно разыгрывать больную, она вся задрожала и стала умолять мисс Мерривилл не покидать ее. В результате миссис Донтри назвала мисс Мерривилл своей дорогой девочкой, обе заплакали и объединились против Донтри. Он сразу раскис, и если бы я не наступил ему на ногу, то начал бы вымаливать у матери прощение и задабривать ее.
Глаза Элверстоука блеснули.
– Ловко сработано, Чарлз!
– Не знаю, сэр, но я видел, что чем больше Донтри будет злиться, тем сильнее его мать привяжется к мисс Мерривилл, потому что она единственная из нас ей сочувствовала. Я только боялся, что войдет мисс Пламли, но оказалось, что она вчера вечером слегла с гриппом. Это было редкостной удачей, так как служанка миссис Донтри ухаживала за больной, а дочерей отослали с гувернанткой, чтобы они не заразились, и в результате миссис Донтри была вынуждена заботиться о себе сама, что ее никак не устраивало. Она сказала… вы же знаете ее, сэр!
– Даже слишком хорошо!
Чарлз усмехнулся:
– Ну, миссис Донтри сказала, что не жалуется из-за отсутствия служанки, которая заботится о мисс Пламли, но сама настолько слаба, что малейшее усилие полностью ее истощит. Мисс Мерривилл с этим согласилась – причем она нисколько не притворялась!
– Конечно! – кивнула Фредерика. – Кэрис очень мягкосердечная и жалеет каждого при малейшем поводе, а иногда и вовсе без всякого повода.
– Это… это делает ей честь!
– Не согласен, но не будем на этом задерживаться, – сказал Элверстоук. – Очевидно, Кэрис сейчас исполняет обязанности компаньонки, сиделки и горничной. Так миссис Донтри дала согласие на «роковой брак»?
– Еще нет, по, судя по тому, как она называла мисс Мерривилл «дорогой, милой девочкой», этого недолго ждать. Как бы то ни было, мисс Мерривилл осталась с ней до завтра. Поэтому я шепнул Донтри на ухо, что если он не хочет все испортить, то пусть на время скроется с глаз, и увел его с собой. Вот и все!
– Все? – воскликнула Фредерика. – Я никогда не смогу выразить, мистер Тревор, насколько я вам благодарна! Конечно, я не стану бросаться вам на грудь, так как вы сегодня уже перенесли достаточно испытаний, но я легко могла бы это сделать! Еще раз спасибо!
– Не за что! – смущенно пробормотал Чарлз. – Я сделал только то, что считал нужным!
– Не будьте таким скромным, Чарлз! – сказал Элверстоук. – Вы отлично знаете, что перещеголяли нас вчистую! Я нахожу это крайне досадным, так как никогда прежде не сомневался в своей решительности!
– Это верно – тебя затмили полностью! – промолвила Элиза. – Только что нам делать теперь? Я тоже считаю, Фредерика, что Эндими-он – плохая партия для Кэрис, но если Лукреция даст согласие…
– Полагаю, мне придется сделать то же самое, – вздохнула Фредерика.
– Разумеется, – сказал маркиз. – Не можете же вы прожить все лето с лейкой вместо сестры! Вы и Лукреция благословите этих крайне скучных Ромео и Джульетту, я постараюсь удержать Ромео от дальнейших глупостей, и в газете появится официальное объявление о помолвке.
– Очень хорошо, – вяло произнесла Фредерика.
– Да, но мне кажется, что сперва должно появиться объявление о твоей помолвке, Вернон! – заметила Элиза, насмешливо глядя на брата. – Да и твоя свадьба должна состояться первой. Кэрис и Эндимион спокойно могут потерпеть месяц или два до формального обручения. Тогда ты сможешь дать прием в их честь, и венчаться они поедут из Элверстоук-Хаус. Вы согласны со мной, Чарлз?
Мистер Тревор мужественно встретил взгляд своего рассвирепевшего работодателя и ответил:
– Фактически, мэм, я и сам так думал.
– Ах вот как? – сердито осведомился его лордство.
– Ну, сэр, вы же не могли ожидать, что я ослепну! – сказал Чарлз.
– О чем вы говорите? – внезапно побледнев, спросила Фредерика. – Об этом и речи быть не может!
– Чепуха, девочка! Конечно, вы выйдете замуж за Элверстоука! – быстро отозвалась Элиза, натягивая перчатки. – Огаста сказала мне это на следующий день после моего приезда в Лондон! Салли Джерси тоже так считает, и…
– Может быть, ты позволишь мне, Элиза, самому сделать предложение? – с угрожающим спокойствием прервал его лордство.
– Разумеется, дорогой братец! Только умоляю, перестань раздумывать, подходящий ли сейчас момент и не лучше ли подождать, пока Фредерика успокоится! – с улыбкой отозвалась Элиза. – Чарлз, вы не слишком устали, чтобы сопровождать меня в Сомерсет-Хаус?
– Нет! Буду счастлив это сделать! – сразу же ответил Тревор.
– Тогда мы отправимся туда немедленно! – Она повернулась и обняла Фредерику. – До свидания, дорогая! Завтра я уезжаю из Лондона, поэтому пожелаю вам счастья сейчас. Надеюсь, Чарлз, вы предупредите меня, какими картинами следует восхищаться?
– Мои сестры!.. – с отвращением начал его лордство, закрыв дверь за Элизой и мистером Тревором, но спохватился, понимая, что должен действовать осмотрительно, и задумчиво добавил:
– Конечно, Элиза была права. Она чертовски проницательна! Я боялся говорить об этом, пока все ваши мысли были заняты Феликсом. И почему в самом деле мы должны ждать ради удобства двух молодых идиотов?
Фредерика, застыв как вкопанная, произнесла голосом, который даже ей самой показался не похожим на ее собственный:
– Это нелепо, кузен Элверстоук! Такая… абсурдная идея никогда не приходила мне в голову!
– Мне это слишком хорошо известно, дитя мое! – печально промолвил маркиз.
– Я и не помышляла о браке!
– Это я тоже знаю по опыту. Вы думаете только о свином желе, любовь моя!
– О свином желе? О!.. – В ее глазах мелькнули веселые искорки. – Вы имеете в виду, что уже тогда собирались сделать мне предложение?
– Таковым было мое намерение, но в свином желе есть нечто обескураживающее.
– Но ведь это укрепляющее свиное желе! – не сумела сдержаться Фредерика. Видя, что Элверстоук направляется к ней, она быстро шагнула назад. – Я все понимаю! Вы считаете своим долгом сделать мне предложение, так как думаете, что могли скомпрометировать меня, оставаясь на ферме Монка, но уверяю вас…
– Я не остался на ферме Монка и, вспоминая о том, какие перенес муки, мотаясь взад-вперед на ферму из самой ужасной гостиницы, в какой мне приходилось жить, могу лишь удивляться вашей неблагодарности, Фредерика!
– Я вам безумно благодарна за вашу доброту, но ведь вы не хотите на мне жениться и отлично это знаете!
– Конечно не хочу! – отозвался он. – Но так как две мои сестры, мой секретарь – черт бы побрал его наглость! – и по меньшей мере двое моих старых друзей убеждены, несмотря на все мои усилия пустить им пыль в глаза, что это моя цель, я умоляю вас, Фредерика, принять мое предложение! Я не смогу вынести унижения, будучи отвергнутым!
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась она. – Вы же знаете о моей ситуации! Я должна думать о Джессами и Феликсе и не могу оставить их на попечение Харри!
– А я и не прошу вас оставить их на его попечение. Конечно, они с радостью проведут с ним каникулы, но жить, естественно, будут с нами. Как и мой достойный племянник, я чувствую, любовь моя, что они сильно нуждаются в крепком мужском руководстве! Разумеется, я не понимаю, что в качестве морального наставника не могу соперничать с Бакстидом. С другой стороны, я гораздо больше нравлюсь вашим братьям.
– Но я не имею ни малейшего намерения выходить за лорда Бакстида!
– По-моему, это весьма разумно, – одобрил маркиз. – По какой-то причине Джессами и Феликс испытывают к нему неприязнь. Кроме того, я сомневаюсь, что он готов оказать гостеприимство белуджистанской гончей. Нет, на вашем месте я бы не выходил за Бакстида. И даже за Дарси, который вчера вечером сообщил мне, что сделал все возможное, чтобы меня обойти. Он бы не смог справиться с мальчиками.
Разрываясь между весельем и волнением, Фредерика заметила:
– Вы говорите так, словно думаете, что я должна выйти замуж ради них! Но я бы никогда так не сделала!
– Знаю! Но я также знаю, что вы бы никогда не вышли замуж за того, кто им не нравится или не хочет, чтобы они жили в его доме. Я просто старался сделать себя более приемлемым для вас! Но я действительно привязался к Джессами и Феликсу – мне с ними интересно. Более того, я настолько привык фигурировать в качестве их опекуна, что изо всех сил противился бы любой попытке удалить их из сферы моего влияния.
– Вы действительно сама доброта! – неуверенно сказала Фредерика. – Но я не знаю… я не уверена в том, почему вы сделали мне предложение – то ли потому, что думаете, будто скомпрометировали меня, то ли из сострадания, абсолютно излишнего, но иногда вам не чуждого…
– Право, Фредерика, мне странно слышать от вас подобный вздор! – запротестовал Элверсто-ук. – Я никогда не отличался добротой, я вас не компрометировал, а если бы я считал вас объектом для сострадания, то вы бы мне уже давно успели надоесть! Тем не менее вы мне так и не надоели. – Он взял ее за руки и крепко их сжал. – Вы единственная из всех знакомых мне женщин, которая никогда мне не надоедала! Я не думал, что такая женщина существует, Фредерика!
Она вся дрожала, ее мысли путались.
– Но ведь вы… не влюблены в меня! Как такое может быть? Вы просто пытаетесь заставить меня в это поверить!
– Конечно, я в вас ни капельки не влюблен! – весело заверил ее маркиз. – Просто я обнаружил, что не могу без вас жить, моя обожаемая Фредерика!
Пальцы девушки напряглись в руках маркиза. Глядя в его смеющиеся глаза, она робко произнесла:
– Неужели это и есть любовь? Понимаете, я никогда не была влюблена, поэтому не знаю, что это такое. А я уже давно решила, что никогда не выйду замуж, если не полюблю по-настоящему. Мне всегда казалось, что если влюбляешься в какого-нибудь джентльмена, то становишься слепой к его недостаткам – как Кэрис! Но я прекрасно вижу ваши недостатки и не считаю правильным все, что вы говорите или делаете! Только… мне почему-то всегда не по себе, когда вас нет рядом!
– Тогда, моя дорогая, – сказал его лордство, обнимая ее, – можете не сомневаться, что вы влюблены!
– Ой! – Фредерика вырвалась из объятий, грозивших ей смертью от удушья. – Теперь я знаю, что это так!
Младший Мерривилл, ворвавшись в комнату спустя некоторое время, обнаружил их сидящими рядом на диване.
– Баддл сказал, чтобы я вас не беспокоил, но я знал, что это фигня! – с презрением заявил он. – Кузен Элверстоук, я должен попросить вас о чем-то очень важном!.. – Феликс не договорил, внезапно заметив, что его кузен обнимает Фредерику одной рукой. Возмущенный подобным проявлением «телячьих нежностей», он с неодобрением взглянул на своего кумира и осведомился: – Почему это вы тискаете Фредерику, сэр?
– Потому что мы собираемся пожениться, – спокойно ответил его лордство. – Понимаешь, приходится… э-э… тискать леди, с которой намерен вступить в брак. Это нечто вроде обязанности.
– Вот как? – Феликс поморщился. – Ну, тогда я никого не попрошу выйти за меня замуж! Должен сказать вам, сэр, я никогда не думал, что вы… – Он снова оборвал фразу, как будто его поразила внезапная мысль. – Значит, она будет… маркизиной? Слышишь, Джессами? Фредерика собирается стать маркизиной!
– Не маркизиной, а маркизой, ты, невежественная обезьяна! – строго отозвался его брат, закрыв за собой дверь. Он посмотрел па Фредерику и смущенно промолвил: – Мы будем скучать по тебе… но я рад!
Фредерика улыбнулась:
– Но вам не придется скучать по мне, Джесса-ми! Мы по-прежнему будем вместе! Единственная разница состоит в том, что мы все – ты, Феликс и я – будем жить не в Грейнарде, а с кузеном Элверстоуком, но я знаю, ты не станешь против этого возражать!
Джессами перевел взгляд на маркиза:
– Благодарю вас, сэр! Но неужели вы хотите, чтобы вам навязывали нашу компанию?
– Конечно, это не слишком вдохновляющая перспектива! – согласился его лордство. – Но все дело в том, что я не мог заполучить вашу сестру на более легких условиях.
Лицо Джессами осветила одна из редких улыбок.
– Вы… молоток, сэр!
– Подумаешь! – возразил Феликс. – Чего это ради ему не хотеть с нами жить? Можно подумать, будто мы его беспокоим! Кузен Элверстоук, я хотел попросить вас: нельзя ли мне устроить в Элвере мастерскую для экспериментов? Честное слово, я не взорву дом! Ну, пожалуйста, кузен Элверстоук!..
– Все в порядке!
Фредерика наконец обрела дар речи:
– Значит, они не поженились, мистер Тревор?
– Нет-нет! Это… э-э… ни к чему не привело!
– Слава богу! – воскликнула она. – Где Кэ-рис?
– Она сейчас с миссис Донтри, но думаю, сможет завтра вернуться сюда. Так как при ней был саквояж, я решил, что ей лучше не возвращаться домой вечером, чтобы не вызвать пересуда у слуг.
– С миссис Донтри? – ошеломленно переспросила Фредерика. – Но как… почему?..
– Каким образом, Чарлз, вы оказались замешанным в это дело? – осведомился Элверстоук.
– Ну, сэр, это довольно длинная история…
– Вы имеете в виду, что знали об этом нелепом плане?
– Господи, сэр, конечно нет! Я узнал о нем чисто случайно! Не думаете же вы, что…
– Разумеется, он этого не думает! – прервала Элиза. – Сядьте и расскажите нам все, пока я не лопнула от любопытства! О, прошу прощения, Фредерика!
– Тебе незачем извиняться перед Фредерикой! – сказал его лордство и улыбнулся, встретив строгий взгляд своего секретаря. – Вы должны простить меня, мой мальчик! Я дошел до стадии, когда меня уже ничто не может удивить. Так каким образом вы угодили в эту историю?
Расслабившись, мистер Тревор сел и ответил после небольшой паузы:
– Пожалуй, лучше рассказать все с самого начала. Как вы помните, сэр, вы поручили мне одно дело в Темпле. Этим утром я отправился туда и на обратной дороге внезапно увидел Донтри во дворе церкви Святого Клемента. Мне показалось странным обнаружить его в подобном месте, но я удивился еще сильнее, заметив при нем чемодан. Тем не менее, меня это не касалось, и я уже собрался идти дальше, когда к церкви подъехал экипаж и оттуда спрыгнул ваш брат, мисс Мерривилл! В следующий момент он помог спуститься мисс Кэрис и вытащил из экипажа саквояж.
– Она плакала? – спросил его лордство.
– Не знаю, но я видел, что она взволнована, так как цеплялась за руку брата.
– Наверняка плакала! – с удовлетворением заметил маркиз.
– Кузен Элверстоук, если вы скажете еще хоть одно слово… Пожалуйста, продолжайте, мистер Тревор!
– Ну… тогда я обо всем догадался. Я никогда не пользовался их доверием, но знал о взаимной привязанности Донтри и мисс Мерривилл, а также, что вы, мэм, против нее возражаете.
– Разумеется, вы узнали это от Хлои, – вставил Элверстоук.
– Многие об этом знали, – сказала Фредерика, игнорируя его вмешательство. – И что же вы сделали, сэр?
Слегка покраснев, Чарлз бросил на нее признательный взгляд.
– Сначала ничего, – признался он. – Во-первых, я был здорово выбит из колеи, а во-вторых, просто не знал, что делать! Я оказался в страшно неловком положении! У меня не было ни малейшего права вмешиваться, особенно в присутствии ее брата. К тому времени, когда я решил, что должен помешать им совершить столь опрометчивый поступок, они уже несколько минут находились в церкви. Поэтому я перебежал через дорогу и вошел туда следом за ними. Кроме них, там были только священник со служкой, и священник уже начал службу. Это явилось препятствием, так как теперь я не мог подойти к ним и сказать, что хочу с ними поговорить, или крикнуть: «Подождите!» Мой отец и старший брат носят духовный сан, и мысль о скандале в церкви приводила меня в ужас! Поэтому я сел сзади, подумал и решил дождаться, пока священник спросит, не знает ли кто-нибудь причины, не позволяющей им вступить в брак.
– Чарлз! – испуганно воскликнула Элиза. – Неужели вы встали и сказали, что знаете такую причину?
– Вот именно. Очевидно, священник никогда до сих пор не сталкивался с таким ответом на традиционный вопрос, так как он застыл с открытым ртом, а к тому времени, когда он пришел в себя и велел нам всем пройти в ризницу, поднялся такой переполох, что никто не обращал на него внимания. Донтри орал, что я не имею права вмешиваться, и хотел знать, какого дьявола я подразумеваю под своими словами; Мерривилл доказывал, что никаких препятствий к браку не существует и что он законный опекун своей сестры; мисс Мерривилл билась в истерике, так что сцена была жуткая. Должен признаться, что я тоже произнес несколько неподобающих слов, забыв, где нахожусь! Наконец мы отправились в ризницу, где скандал немного стих, так как Донтри слишком испугался за мисс Мерривилл и пытался ее успокоить.
– Это ему удалось? – спросил Элверстоук.
– Нет, зато удалось Мерривиллу. Он выплеснул ей в лицо стакан воды.
– И правильно сделал, – кивнула Фредерика.
– Очевидно, – с сомнением произнес Чарлз. – Истерика прекратилась, зато скандал вспыхнул с новой силой, потому что Донтри набросился на Мерривилла, а Мерривилл заявил, что будет делать то, что сочтет нужным. Они чуть не подрались, но это было к лучшему, так как я смог отвести в сторону священника и немного его успокоить.
– Чарлз, – промолвил глубоко растроганный маркиз, – я никогда не ценил вас по достоинству! Дипломатическая карьера вам обеспечена!
Тревор покраснел и засмеялся.
– Боюсь, что я не достиг особого успеха, сэр! Священник был в ярости – и неудивительно! Но самое главное – он сказал, что отказывается продолжать церемонию, не важно есть к этому препятствия или нет, потому что мы вели себя как толпа язычников. Мерривилл заявил, что умывает руки и что, так как я заварил кашу, мне ее и расхлебывать. Он добавил еще кое-что…
– Не сомневаюсь! – сказала Фредерика. – Что произошло потом?
– Ну, я смог уговорить священника позволить нам оставаться в ризнице, пока мисс Мерривилл полностью не придет в себя. Как только он удалился и мисс Кэрис перестала плакать, я… поговорил с ними! Объяснил им, что так делать нельзя, и тому подобное. Тогда Донтри сказал, что ему с самого начала это не нравилось и что он на это решился, так как думал, что вы, сэр, и мисс Мерривилл хотите разлучить его с мисс Кэрис.
– Меа culpa![10] – воскликнул Элверстоук. – Я намекнул ему, чтобы он не был таким настойчивым в своих ухаживаниях.
– Да, Донтри рассказывал мне об этом, но думаю, идея пришла ему в голову задолго до того. Ну… я рискнул выразить уверенность, что вы не будете возражать, если он женится на мисс Мерривилл, но придете в ярость, если он сделает это тайком.
– Как хорошо вы меня знаете, мальчик мой! Эндимион испугался, что я немедленно лишу его содержания?
– Нет, сэр. Он сказал, что собирается уйти в отставку и заняться фермерством где-нибудь в центральных графствах.
– Если Эндимион не боялся, что я оставлю его без денег, тогда чего же он испугался? Каким образом я могу помешать его браку?
– Кажется, он думает, – с непроницаемым лицом отозвался мистер Тревор, – что вы можете отправить его за границу с дипломатической миссией.
Последовала ошеломленная пауза, после которой обе леди разразились хохотом.
– Но я объяснил ему, – добавил Чарлз, – что это едва ли в ваших силах, и посоветовал – надеюсь, вы не будете возражать, сэр? – предоставить вам уладить дело с миссис Донтри.
– И со мной? – осведомилась Фредерика.
– Да, – признался Тревор. – Так как мисс Кэрис заявила, что не может вернуться сюда, мэм, а я не мог придумать, куда еще ее можно доставить, то я решил, сэр, привезти обоих в Элверсто-ук-Хаус.
– Благодарю покорно, Чарлз! И что же избавило меня от этой страшной судьбы?
Впервые за все время повествования голос мистера Тревора слегка дрогнул.
– Донтри вспомнил, что оставил письмо для своей матери у дворецкого, чтобы он передал его в полдень. Он испугался, что миссис Донтри станет плохо, и заявил, что должен ее успокоить. Поэтому мы остановили экипаж, уговорили мисс Кэрис сесть в него и поехали на Грин-стрит.
– Оставил письмо для матери? – переспросил Элверстоук. – Господи, почему Эндимион не мог отправить ей письмо по почте? Он же не живет с ней!
– Он подумал, – ответил Чарлз, тщательно подбирая слова, – что лучше написать матери сразу, чтобы потом не забыть об этом.
Это оказалось чересчур даже для него. Не выдержав, Тревор громко расхохотался.
Фредерика первая перестала смеяться и сказала, вытирая глаза:
– И вы поехали с ними? Не подозревала в вас подобного героизма, мистер Тревор.
– Должен признаться, меня эта перспектива тоже не радовала, но я подумал, что это самое меньшее, что я могу сделать после того, как расстроил свадьбу. Донтри явно опасался встречаться с матерью без чьей-либо поддержки, а мисс Мерривилл вообще была смертельно напугана, и я подумал, что лучше мне их сопровождать, а то они сбегут на полдороге. Поэтому я поехал с ними.
– И застали миссис Донтри в конвульсиях? – осведомилась Элиза.
– Нет, это случилось позже, – серьезно ответил он. – Когда мы все вошли в гостиную, миссис Донтри сидела на стуле с письмом сына на коленях и выглядела как ушибленная. Как только она увидела Донтри, то подняла такой крик, что даже мне захотелось убежать! Он стал угрюмым, как медведь, а что до мисс Мерривилл, то мне показалось, что она вот-вот свалится в обморок. Я начал говорить, что они еще не женаты, но миссис Донтри ничего не слушала, так что мне пришлось подойти и встряхнуть ее самым неподобающим образом! Это ее настолько удивило, что она перестала кричать на сына, и я смог объяснить ей, что брак не состоялся. Тогда миссис Донтри подбежала к нему с криком: «О, мой любимый сын, ты вспомнил о своей матери и раскаялся!», собираясь броситься ему на грудь. Естественно, это разозлило его еще сильнее, и он заявил, что не думал каяться и что это моих рук дело, назвав меня проклятым дураком. Тогда она бросилась мне на грудь! – сказал Чарлз, бледнея при этом воспоминании.
– Бедный мистер Тревор! – воскликнула Фредерика. – Что же вы сделали?
– Самое худшее, что я ничего не мог сделать! Она обняла меня за шею, назвала своим спасителем и дорогим мальчиком и поцеловала меня в щеку!
– Чего же вы еще могли желать? Это великолепно, Чарлз! – сказал Элверстоук.
– Ну, сэр, мне это не показалось великолепным, и Донтри тоже! До сих пор он только стоял, набычившись, но, услышав, как мать благодарит меня за спасение ее сына от «рокового брака», стал кричать на нее, не слишком выбирая выражения. Я даже удивился, так как Донтри всегда мне казался добродушным парнем. Когда она положила руку на сердце и простонала, что приближается спазм, он заявил, что она может иметь столько спазмов, сколько ей заблагорассудится, но, если скажет еще хоть одно слово против мисс Мерривилл, он ни разу не заговорит с ней до конца дней. Но тут мисс Мерривилл внезапно подбежала к миссис Донтри, обняла ее и стала умолять не обращать на сына внимания, так как он не имел этого в виду, и вообще никто из них не сделает ничего, что ей не понравится! Она усадила миссис Донтри на диван, сунула ей под нос флакон с нюхательной солью и послала Донтри за нашатырным спиртом. А когда он сказал, что не знает, где его искать, она напустилась на него, говоря, что нельзя быть таким жестоким к своей матери и что если он не знает, где искать нашатырь, то может спросить у служанки. Поэтому Донтри вышел и принес бренди, которое подействовало не хуже нашатыря. Но когда он попытался объяснить матери, что бесполезно разыгрывать больную, она вся задрожала и стала умолять мисс Мерривилл не покидать ее. В результате миссис Донтри назвала мисс Мерривилл своей дорогой девочкой, обе заплакали и объединились против Донтри. Он сразу раскис, и если бы я не наступил ему на ногу, то начал бы вымаливать у матери прощение и задабривать ее.
Глаза Элверстоука блеснули.
– Ловко сработано, Чарлз!
– Не знаю, сэр, но я видел, что чем больше Донтри будет злиться, тем сильнее его мать привяжется к мисс Мерривилл, потому что она единственная из нас ей сочувствовала. Я только боялся, что войдет мисс Пламли, но оказалось, что она вчера вечером слегла с гриппом. Это было редкостной удачей, так как служанка миссис Донтри ухаживала за больной, а дочерей отослали с гувернанткой, чтобы они не заразились, и в результате миссис Донтри была вынуждена заботиться о себе сама, что ее никак не устраивало. Она сказала… вы же знаете ее, сэр!
– Даже слишком хорошо!
Чарлз усмехнулся:
– Ну, миссис Донтри сказала, что не жалуется из-за отсутствия служанки, которая заботится о мисс Пламли, но сама настолько слаба, что малейшее усилие полностью ее истощит. Мисс Мерривилл с этим согласилась – причем она нисколько не притворялась!
– Конечно! – кивнула Фредерика. – Кэрис очень мягкосердечная и жалеет каждого при малейшем поводе, а иногда и вовсе без всякого повода.
– Это… это делает ей честь!
– Не согласен, но не будем на этом задерживаться, – сказал Элверстоук. – Очевидно, Кэрис сейчас исполняет обязанности компаньонки, сиделки и горничной. Так миссис Донтри дала согласие на «роковой брак»?
– Еще нет, по, судя по тому, как она называла мисс Мерривилл «дорогой, милой девочкой», этого недолго ждать. Как бы то ни было, мисс Мерривилл осталась с ней до завтра. Поэтому я шепнул Донтри на ухо, что если он не хочет все испортить, то пусть на время скроется с глаз, и увел его с собой. Вот и все!
– Все? – воскликнула Фредерика. – Я никогда не смогу выразить, мистер Тревор, насколько я вам благодарна! Конечно, я не стану бросаться вам на грудь, так как вы сегодня уже перенесли достаточно испытаний, но я легко могла бы это сделать! Еще раз спасибо!
– Не за что! – смущенно пробормотал Чарлз. – Я сделал только то, что считал нужным!
– Не будьте таким скромным, Чарлз! – сказал Элверстоук. – Вы отлично знаете, что перещеголяли нас вчистую! Я нахожу это крайне досадным, так как никогда прежде не сомневался в своей решительности!
– Это верно – тебя затмили полностью! – промолвила Элиза. – Только что нам делать теперь? Я тоже считаю, Фредерика, что Эндими-он – плохая партия для Кэрис, но если Лукреция даст согласие…
– Полагаю, мне придется сделать то же самое, – вздохнула Фредерика.
– Разумеется, – сказал маркиз. – Не можете же вы прожить все лето с лейкой вместо сестры! Вы и Лукреция благословите этих крайне скучных Ромео и Джульетту, я постараюсь удержать Ромео от дальнейших глупостей, и в газете появится официальное объявление о помолвке.
– Очень хорошо, – вяло произнесла Фредерика.
– Да, но мне кажется, что сперва должно появиться объявление о твоей помолвке, Вернон! – заметила Элиза, насмешливо глядя на брата. – Да и твоя свадьба должна состояться первой. Кэрис и Эндимион спокойно могут потерпеть месяц или два до формального обручения. Тогда ты сможешь дать прием в их честь, и венчаться они поедут из Элверстоук-Хаус. Вы согласны со мной, Чарлз?
Мистер Тревор мужественно встретил взгляд своего рассвирепевшего работодателя и ответил:
– Фактически, мэм, я и сам так думал.
– Ах вот как? – сердито осведомился его лордство.
– Ну, сэр, вы же не могли ожидать, что я ослепну! – сказал Чарлз.
– О чем вы говорите? – внезапно побледнев, спросила Фредерика. – Об этом и речи быть не может!
– Чепуха, девочка! Конечно, вы выйдете замуж за Элверстоука! – быстро отозвалась Элиза, натягивая перчатки. – Огаста сказала мне это на следующий день после моего приезда в Лондон! Салли Джерси тоже так считает, и…
– Может быть, ты позволишь мне, Элиза, самому сделать предложение? – с угрожающим спокойствием прервал его лордство.
– Разумеется, дорогой братец! Только умоляю, перестань раздумывать, подходящий ли сейчас момент и не лучше ли подождать, пока Фредерика успокоится! – с улыбкой отозвалась Элиза. – Чарлз, вы не слишком устали, чтобы сопровождать меня в Сомерсет-Хаус?
– Нет! Буду счастлив это сделать! – сразу же ответил Тревор.
– Тогда мы отправимся туда немедленно! – Она повернулась и обняла Фредерику. – До свидания, дорогая! Завтра я уезжаю из Лондона, поэтому пожелаю вам счастья сейчас. Надеюсь, Чарлз, вы предупредите меня, какими картинами следует восхищаться?
– Мои сестры!.. – с отвращением начал его лордство, закрыв дверь за Элизой и мистером Тревором, но спохватился, понимая, что должен действовать осмотрительно, и задумчиво добавил:
– Конечно, Элиза была права. Она чертовски проницательна! Я боялся говорить об этом, пока все ваши мысли были заняты Феликсом. И почему в самом деле мы должны ждать ради удобства двух молодых идиотов?
Фредерика, застыв как вкопанная, произнесла голосом, который даже ей самой показался не похожим на ее собственный:
– Это нелепо, кузен Элверстоук! Такая… абсурдная идея никогда не приходила мне в голову!
– Мне это слишком хорошо известно, дитя мое! – печально промолвил маркиз.
– Я и не помышляла о браке!
– Это я тоже знаю по опыту. Вы думаете только о свином желе, любовь моя!
– О свином желе? О!.. – В ее глазах мелькнули веселые искорки. – Вы имеете в виду, что уже тогда собирались сделать мне предложение?
– Таковым было мое намерение, но в свином желе есть нечто обескураживающее.
– Но ведь это укрепляющее свиное желе! – не сумела сдержаться Фредерика. Видя, что Элверстоук направляется к ней, она быстро шагнула назад. – Я все понимаю! Вы считаете своим долгом сделать мне предложение, так как думаете, что могли скомпрометировать меня, оставаясь на ферме Монка, но уверяю вас…
– Я не остался на ферме Монка и, вспоминая о том, какие перенес муки, мотаясь взад-вперед на ферму из самой ужасной гостиницы, в какой мне приходилось жить, могу лишь удивляться вашей неблагодарности, Фредерика!
– Я вам безумно благодарна за вашу доброту, но ведь вы не хотите на мне жениться и отлично это знаете!
– Конечно не хочу! – отозвался он. – Но так как две мои сестры, мой секретарь – черт бы побрал его наглость! – и по меньшей мере двое моих старых друзей убеждены, несмотря на все мои усилия пустить им пыль в глаза, что это моя цель, я умоляю вас, Фредерика, принять мое предложение! Я не смогу вынести унижения, будучи отвергнутым!
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась она. – Вы же знаете о моей ситуации! Я должна думать о Джессами и Феликсе и не могу оставить их на попечение Харри!
– А я и не прошу вас оставить их на его попечение. Конечно, они с радостью проведут с ним каникулы, но жить, естественно, будут с нами. Как и мой достойный племянник, я чувствую, любовь моя, что они сильно нуждаются в крепком мужском руководстве! Разумеется, я не понимаю, что в качестве морального наставника не могу соперничать с Бакстидом. С другой стороны, я гораздо больше нравлюсь вашим братьям.
– Но я не имею ни малейшего намерения выходить за лорда Бакстида!
– По-моему, это весьма разумно, – одобрил маркиз. – По какой-то причине Джессами и Феликс испытывают к нему неприязнь. Кроме того, я сомневаюсь, что он готов оказать гостеприимство белуджистанской гончей. Нет, на вашем месте я бы не выходил за Бакстида. И даже за Дарси, который вчера вечером сообщил мне, что сделал все возможное, чтобы меня обойти. Он бы не смог справиться с мальчиками.
Разрываясь между весельем и волнением, Фредерика заметила:
– Вы говорите так, словно думаете, что я должна выйти замуж ради них! Но я бы никогда так не сделала!
– Знаю! Но я также знаю, что вы бы никогда не вышли замуж за того, кто им не нравится или не хочет, чтобы они жили в его доме. Я просто старался сделать себя более приемлемым для вас! Но я действительно привязался к Джессами и Феликсу – мне с ними интересно. Более того, я настолько привык фигурировать в качестве их опекуна, что изо всех сил противился бы любой попытке удалить их из сферы моего влияния.
– Вы действительно сама доброта! – неуверенно сказала Фредерика. – Но я не знаю… я не уверена в том, почему вы сделали мне предложение – то ли потому, что думаете, будто скомпрометировали меня, то ли из сострадания, абсолютно излишнего, но иногда вам не чуждого…
– Право, Фредерика, мне странно слышать от вас подобный вздор! – запротестовал Элверсто-ук. – Я никогда не отличался добротой, я вас не компрометировал, а если бы я считал вас объектом для сострадания, то вы бы мне уже давно успели надоесть! Тем не менее вы мне так и не надоели. – Он взял ее за руки и крепко их сжал. – Вы единственная из всех знакомых мне женщин, которая никогда мне не надоедала! Я не думал, что такая женщина существует, Фредерика!
Она вся дрожала, ее мысли путались.
– Но ведь вы… не влюблены в меня! Как такое может быть? Вы просто пытаетесь заставить меня в это поверить!
– Конечно, я в вас ни капельки не влюблен! – весело заверил ее маркиз. – Просто я обнаружил, что не могу без вас жить, моя обожаемая Фредерика!
Пальцы девушки напряглись в руках маркиза. Глядя в его смеющиеся глаза, она робко произнесла:
– Неужели это и есть любовь? Понимаете, я никогда не была влюблена, поэтому не знаю, что это такое. А я уже давно решила, что никогда не выйду замуж, если не полюблю по-настоящему. Мне всегда казалось, что если влюбляешься в какого-нибудь джентльмена, то становишься слепой к его недостаткам – как Кэрис! Но я прекрасно вижу ваши недостатки и не считаю правильным все, что вы говорите или делаете! Только… мне почему-то всегда не по себе, когда вас нет рядом!
– Тогда, моя дорогая, – сказал его лордство, обнимая ее, – можете не сомневаться, что вы влюблены!
– Ой! – Фредерика вырвалась из объятий, грозивших ей смертью от удушья. – Теперь я знаю, что это так!
Младший Мерривилл, ворвавшись в комнату спустя некоторое время, обнаружил их сидящими рядом на диване.
– Баддл сказал, чтобы я вас не беспокоил, но я знал, что это фигня! – с презрением заявил он. – Кузен Элверстоук, я должен попросить вас о чем-то очень важном!.. – Феликс не договорил, внезапно заметив, что его кузен обнимает Фредерику одной рукой. Возмущенный подобным проявлением «телячьих нежностей», он с неодобрением взглянул на своего кумира и осведомился: – Почему это вы тискаете Фредерику, сэр?
– Потому что мы собираемся пожениться, – спокойно ответил его лордство. – Понимаешь, приходится… э-э… тискать леди, с которой намерен вступить в брак. Это нечто вроде обязанности.
– Вот как? – Феликс поморщился. – Ну, тогда я никого не попрошу выйти за меня замуж! Должен сказать вам, сэр, я никогда не думал, что вы… – Он снова оборвал фразу, как будто его поразила внезапная мысль. – Значит, она будет… маркизиной? Слышишь, Джессами? Фредерика собирается стать маркизиной!
– Не маркизиной, а маркизой, ты, невежественная обезьяна! – строго отозвался его брат, закрыв за собой дверь. Он посмотрел па Фредерику и смущенно промолвил: – Мы будем скучать по тебе… но я рад!
Фредерика улыбнулась:
– Но вам не придется скучать по мне, Джесса-ми! Мы по-прежнему будем вместе! Единственная разница состоит в том, что мы все – ты, Феликс и я – будем жить не в Грейнарде, а с кузеном Элверстоуком, но я знаю, ты не станешь против этого возражать!
Джессами перевел взгляд на маркиза:
– Благодарю вас, сэр! Но неужели вы хотите, чтобы вам навязывали нашу компанию?
– Конечно, это не слишком вдохновляющая перспектива! – согласился его лордство. – Но все дело в том, что я не мог заполучить вашу сестру на более легких условиях.
Лицо Джессами осветила одна из редких улыбок.
– Вы… молоток, сэр!
– Подумаешь! – возразил Феликс. – Чего это ради ему не хотеть с нами жить? Можно подумать, будто мы его беспокоим! Кузен Элверстоук, я хотел попросить вас: нельзя ли мне устроить в Элвере мастерскую для экспериментов? Честное слово, я не взорву дом! Ну, пожалуйста, кузен Элверстоук!..