* * *
Надвигались сумерки, но просторный зал был ярко освещен. За мраморной стойкой бара висело старинное зеркало, в котором отражались аккуратные ряды бутылок. Белые стены украшали плакаты, изображавшие бравых матадоров. На высоком табурете у стойки сидел бармен в переднике и грязной рубахе – коренастый мужчина с безобразным лицом; у него не было одного глаза. Он читал газету. За одним столиком четверо смуглых цыган свирепого вида играли в покер. Еще один мужчина, помоложе, стоял, прислонившись к стене, и перебирал струны гитары.Девлин, с бокалом пива в руке, сидел за столиком у дальней стены и читал книжку. Других посетителей в кафе не было. Скрипнула дверь, вошел Бергер, а за ним – Эггар. Увидев Бергера, цыгане умолкли, гитарист перестал перебирать струны – будто на пороге стояла сама смерть. Бергер проследовал мимо столика, за которым играли в карты. Эггар встал слева у двери.
Девлин оторвался от книги, дружелюбно улыбнулся и приподнял бокал с пивом в знак приветствия.
– Лайам Девлин? – спросил Бергер.
– А вы кто такой?
– Я штурмбаннфюрер Хорст Бергер из гестапо.
– Ей-богу, лучше бы прислали самого дьявола. Мы ведь с ним друзья.
– Мне говорили, что вы мощный и сильный, – заметил Бергер. – Я бы не сказал.
Девлин опять улыбнулся.
– Да, многие так думают, сынок.
– Прошу вас пройти с нами.
– Но я же прочитал лишь половину книги. Это «Полуночный суд», да еще на ирландском языке. Представляете, купил на барахолке неделю назад. Большая редкость.
– Идемте! – приказал Бергер.
Девлин отпил из бокала пиво.
– Глядя на вас, я вспомнил одну средневековую фреску, которую видел в церкви в Донеголе. Люди в ужасе убегают от человека в капюшоне. Его прикосновение несет «черную смерть».
– Эггар! – скомандовал Бергер.
Девлин выстрелил из-под стола; пуля угодила в стену у самой двери. Эггар стал вытаскивать пистолет. Девлин держал свой «вальтер» на коленях, но теперь он поднял его, выстрелил еще раз и ранил Эггара в правую руку. Атташе вскрикнул от боли и прислонился к стене, чтобы не упасть. Он выронил пистолет, и один из цыган тут же подобрал его.
Бергер сунул руку под пиджак и нащупал маузер, который носил в кобуре под мышкой. Девлин выплеснул ему в лицо пиво и опрокинул на него стол. Краем стола он подсек Бергера, так что тот чуть не упал. Тогда Девлин приставил свой пистолет к шее немца, вытащил у него маузер и швырнул его на стойку бара.
– Это тебе подарок, Барбоза.
Бармен ухмыльнулся и взял маузер в руки. Цыгане вскочили из-за стола, двое из них выхватили ножи.
– Твое счастье, что здесь не принято вызывать полицию, – сказал Девлин. – Ребята тут суровые. Даже человек в капюшоне им нипочем. Вон Барбоза частенько встречался с одним таким на корриде в Испании. Кстати, там ему глаз и выбили.
Взглянув на Бергера, Девлин остался доволен произведенным впечатлением. Он сунул книгу в карман и, опустив пистолет, направился к Эггару.
– Суставы раздроблены. Сходите к врачу, – посоветовал Девлин, осмотрев руку Эггара. Он убрал пистолет в карман и собрался уходить.
Неожиданно к Бергеру вернулось самообладание. Вытянув вперед руки, он бросился на Девлина. Тот качнулся в сторону и, резко выбросив вперед правую ногу, ударил Бергера под коленную чашечку. Немец согнулся от боли; тогда Девлин ударил его коленом в лицо, и тот отлетел к стойке бара. Ухватившись за мраморную стойку, Бергер с трудом поднялся. Цыгане засмеялись.
Девлин покачал головой.
– Да, сынок, не годишься ты для такой работы. Оба вы никуда не годитесь. – Он повернулся и ушел.
* * *
Шелленберг вошел в медпункт дипломатической миссии. Эггар сидел у стола, врач перевязывал ему правую руку.– Ну, как дела? – спросил Шелленберг.
– Жить будет. – Доктор закончил перевязку и аккуратно срезал кончик пластыря. – Возможно, впоследствии пальцы будут плохо двигаться. Суставы повреждены.
– Могу я поговорить с ним наедине?
Врач кивнул и вышел. Шелленберг закурил сигарету и сел на край стола.
– Я так понимаю, вы нашли Девлина?
– Разве господину генералу еще не доложили? – спросил Эггар.
– Я еще не разговаривал с Бергером. Слышал только, что вы приехали в такси и что вам крепко досталось. Расскажите поподробнее, что произошло.
Эггар стал рассказывать; боль в руке усиливала его негодование.
– Я предупреждал его, господин генерал. Но он решил сделать по-своему.
Шелленберг положил руку ему на плечо.
– Вы не виноваты, Эггар. Боюсь, майор Бергер слишком много возомнил о себе. Его надо проучить.
– О, Девлин позаботился об этом, – сказал Эггар. – Когда мы расстались, на Бергера страшно было смотреть.
– Правда? – улыбнулся Шелленберг. – Неужели он стал еще страшней?
* * *
Бергер стоял по пояс голый перед умывальником в своей комнате и разглядывал в зеркало ушибы на лице. Вокруг левого глаза уже выступил синяк, нос распух. В комнату вошел Шелленберг; он закрыл дверь и прислонился к ней спиной.– Итак, вы ослушались моего приказа.
– Я хотел как лучше, – ответил Бергер. – Нельзя было упускать его.
– А он оказался умнее. Я вас предупреждал.
Бергер потрогал щеку. Шелленберг увидел в зеркале искаженное гневом лицо.
– Паршивая ирландская свинья. Ну, в следующий раз он у меня попляшет, – прошипел Бергер.
– Ничего подобного. С этого момента все решения буду принимать я, – сказал Шелленберг. – Иначе мне придется доложить рейхсфюреру, что мы упустили этого человека из-за вашей глупости.
Бергер резко повернулся к нему.
– Генерал Шелленберг, я протестую.
– Стоять смирно, когда разговариваете со мной, штурмбаннфюрер! – резко оборвал его Шелленберг. Бергер повиновался, как того требовала железная дисциплина в СС. – Вступая в СС, вы давали присягу. Вы поклялись во всем повиноваться фюреру и тем, кто назначен командовать вами. Верно?
– Так точно, бригадефюрер.
– Вот и отлично, – сказал Шелленберг. – Я вижу, что вы помните. И впредь не забывайте об этом. Иначе последствия могут быть самые страшные. – Он направился к двери, открыл ее и покачал головой. – У вас ужасный вид, майор. Постарайтесь привести лицо в порядок, прежде чем пойдете ужинать.
Он вышел. Бергер повернулся к зеркалу и тихо произнес:
– Скотина!
* * *
Лайам Девлин сидел за пианино в ресторане «Огни Лиссабона». Изо рта у него свисала сигарета. Рядом стоял бокал вина. Часы показывали десять вечера – оставалось всего лишь два часа до наступления Рождества. Ресторан был переполнен, настроение у всех праздничное. Девлин играл «Лунный свет на дороге» – это очень медленная, берущая за душу музыка, его любимая мелодия. Он сразу заметил Шелленберга, когда тот вошел. Не потому, что узнал его, – Шелленберг выделялся на фоне местной публики. Девлин видел, как он подошел к стойке бара и взял бокал вина. Затем ирландец отвернулся, чувствуя, что Шелленберг направляется к нему.– "Лунный свет на дороге". Мне нравится эта музыка, – начал Шелленберг. – Одна из лучших песен Эла Боулли, – добавил он. Боулли считался одним из самых популярных эстрадных певцов Англии.
– А вы знаете, что он погиб во время бомбежки в Лондоне? – спросил Девлин. – Он никогда не спускался в бомбоубежище, когда объявляли воздушную тревогу. Так и погиб в своей постели.
– Печально, – сказал Шелленберг.
– Думаю, это зависит от того, на чьей вы стороне.
Девлин начал играть «Туманный день в Лондоне», а Шелленберг продолжал:
– У вас много талантов, господин Девлин.
– Моя игра годится только для ресторана, – ответил Девлин. – Плоды растраченной молодости. – Продолжая играть одной рукой, он потянулся за своим бокалом. – А вы кто?
– Меня зовут Шелленберг, Вальтер Шелленберг. Может, слыхали?
– Конечно. – Девлин усмехнулся. – Я достаточно долго прожил в Берлине. Вы уже генерал СД, верно? Это ваши идиоты приходили ко мне сегодня вечером?
– Сожалею об этом, господин Девлин. Человек, которому вы прострелили руку, – атташе германской миссии по связям с полицией. А второй – майор Бергер из гестапо. Его послал со мной рейхсфюрер.
– О Боже, опять старина Гиммлер. Когда мы виделись в последний раз, мне показалось, что я ему не понравился.
– А теперь вы ему нужны.
– Зачем?
– Мы хотим, чтобы вы съездили в Англию, господин Девлин. Точнее, в Лондон.
– Ну уж нет, благодарю вас. Я уже дважды работал на немецкую разведку в этой войне. Первый раз – в Ирландии, когда мне чуть не оторвало голову. – Он легонько постучал по лбу, в том месте, где был шрам от пулевого ранения.
– А второй раз в Норфолке, где вас ранили в правое плечо и вам едва удалось спастись. А вот Курту Штайнеру это не удалось.
– А, значит, вы об этом знаете?
– Об операции «Орел»? О да.
– Хороший человек подполковник. Совсем не похож на нациста.
– Вам известно, что с ним произошло?
– Конечно. Я лежал в госпитале в Голландии, и туда привезли Макса Радла, когда с ним случился сердечный приступ. Ему сообщили из Англии, что Штайнер погиб при попытке выкрасть Черчилля из особняка Мелтам Хауз.
– Тут две неточности, – сказал Шелленберг. – Радл не знал двух вещей. Черчилля там не было. В те выходные он был на пути в Тегеран. Ехал на конференцию. В Мелтам Хауз был его двойник. Какой-то актер из мюзик-холла.
– Иисус, Иосиф и Дева Мария! – Девлин перестал играть.
– Но главное – Курт Штайнер не погиб. Он жив, в добром здравии и в настоящее время находится в Тауэре. Вот почему я и хочу, чтобы вы отправились в Англию. Мне поручили организовать операцию по освобождению Штайнера. И я должен выполнить это задание в трехнедельный срок.
* * *
Войдя в ресторан, Фрэр сразу же узнал Шелленберга. Он занял столик в боковой кабинке, заказал пиво и увидел, как Шелленберг и Девлин вышли через заднюю дверь ресторана в сад. Они сели за столик и стали смотреть вниз, на огни стоявших на рейде кораблей.– Война вами проиграна, генерал, – сказал Девлин. – Не пора ли остановиться?
– Ну... пока война не кончится, нужно пытаться что-то делать. Как я говорю себе, трудно спрыгнуть с крутящейся карусели. Вот такую игру мы ведем.
– В крайней кабинке сидит какой-то старый хрыч, вон тот, седой, – сказал Девлин. – Похоже, он за нами следит.
Шелленберг как бы невзначай обернулся.
– Интересно, кто это?
– Рассказывает, что занимается производством портвейна. Его фамилия Фрэр. Друзья сказали мне, что он – военный атташе английского посольства.
– Вот как. – Шелленберг невозмутимо вернулся к прежней теме разговора. – Вы согласны?
– С чего вы взяли?
– Мы вам хорошо заплатим. За участие в операции «Орел» вам перевели двадцать тысяч фунтов. Эти деньги находятся в одном из женевских банков.
– Надо же, а я сижу тут без гроша.
– Я предлагаю вам двадцать пять тысяч фунтов, господин Девлин. Перешлем, куда вы скажете.
Девлин закурил сигарету и откинулся на спинку стула.
– Зачем он вам нужен? К чему вся эта суета?
– Речь идет об интересах безопасности государства.
Девлин громко рассмеялся.
– Да будет вам, генерал. Хотите, чтобы я опять прыгал ночью с парашютом с высоты пять тысяч футов, как тогда над Ирландией, а сами так бессовестно врете.
– Ну хорошо. – Шелленберг, как бы защищаясь, поднял руку. – 21 января во Франции должно состояться совещание. На нем будут присутствовать фюрер, Роммель, Канарис и Гиммлер. Фюреру ничего не известно об операции «Орел». Гиммлер хочет привезти на это совещание Штайнера и представить его фюреру.
– А зачем?
– Хотя операция и провалилась, Штайнер и его солдаты сражались на территории Англии. Он – герой рейха.
– Неужели только для этого он и нужен?
– Можно добавить, что рейхсфюрер и адмирал Канарис не всегда живут в мире и согласии. И если там будет Штайнер... – Он пожал плечами. – Сам факт, что побег был организован СС...
– ...поставит Канариса в неприятное положение. – Девлин покачал головой. – Ну и компания. Черт с ними со всеми. Мне плевать на эту старую ворону Гиммлера с его замыслами, но Курт Штайнер – дело другое. Настоящий мужчина. Однако если он сидит в этом чертовом Тауэре...
Он опять покачал головой, и Шелленберг сказал:
– Его не будут долго держать в Тауэре. Думаю, они переведут его куда-нибудь в более надежное место в Лондоне.
– А как вы сможете выяснить это?
– У нас есть агент в испанском посольстве в Лондоне.
– А вы уверены, что он не перевербован?
– В этом я уверен.
Девлин сидел, нахмурившись, и Шелленберг продолжал:
– Предлагаю тридцать тысяч фунтов. – Он улыбнулся. – Я хорошо знаю свое дело, господин Девлин. Обещаю подготовить такой план, что успех будет обеспечен.
Девлин кивнул:
– Я подумаю. – Он встал.
– У нас мало времени. Мне нужно возвращаться в Берлин.
– А мне нужно время, чтобы все обдумать. Кроме того, сейчас Рождество. Я обещал моему другу Барбозе, что приеду к нему на ранчо. Он там откармливает быков для корриды. Барбоза раньше был великим тореро в Испании, там у быков острые рога. Вернусь дня через три.
– Но, господин Девлин, – попытался возразить Шелленберг.
– Вам придется подождать, если хотите, чтобы я взялся за дело. – Девлин похлопал его по плечу. – Да что вы в самом деле, Вальтер. Рождество в Лиссабоне. Огни, музыка, симпатичные девочки. А в Берлине – светомаскировка и наверняка идет снег. Неужели вам хочется туда?
Шелленберг рассмеялся, не в силах больше спорить. Фрэр поднялся и вышел из ресторана.
* * *
Все утро после рождественской ночи Дагал Манроу провел в своем кабинете в штабе Отдела операций особого назначения. У него были неотложные дела. Он уже собирался уходить, когда, прихрамывая, в кабинет вошел Джек Картер. Это было уже в первом часу.– Что-нибудь срочное, Джек? – спросил Манроу. – Я должен ехать в клуб «Гаррик». Мои друзья устраивают там рождественский обед.
– Я решил сообщить вам немедленно, сэр. – Картер протянул ему листок с донесением. – От майора Фрэра, нашего агента в Лиссабоне. Это касается нашего друга Девлина.
Манроу остановился.
– Ну и что же наш друг?
– Угадайте, с кем он беседовал вчера вечером в ресторане. С Вальтером Шелленбергом.
Манроу уселся за стол.
– Вот как! Что же затевает наш мудрый Вальтер, черт побери?
– Бог его знает, сэр.
– Скорее дьявол. Немедленно свяжись с Фрэром и передай ему, чтоб следил за Шелленбергом. Если Девлин уедет с ним, пусть сразу же сообщит нам.
– Сейчас же передам, сэр, – ответил Картер и быстро вышел из кабинета.
* * *
В рождественские дни в Лондоне выпал снег, но вечером 27 декабря снова полил дождь. В тот вечер Джек Картер шел от Портман-сквер по тихой улочке, направляясь к кафе, где он должен был встретиться с Варгасом. Незадолго до этого Варгас позвонил ему, и Картер назначил встречу в кафе «Мэриз Пэнтри», неподалеку от здания Отдела операций особого назначения. В целях светомаскировки окна кафе были плотно занавешены, но внутри сияли огни гирлянд. Повсюду висели рождественские венки и елочные украшения. Когда пришел Картер, зал был еще пуст – всего три или четыре посетителя.Варгас сидел за столиком в углу, пил кофе и читал газету. На нем было синее теплое пальто, на столе лежала шляпа. У Варгаса было лицо оливкового цвета, между впалыми щеками – тонкая щеточка усов, напомаженные волосы причесаны на прямой пробор.
– Надеюсь, вы принесли хорошие новости.
– Конечно, иначе я не стал бы вас беспокоить, сеньор, – ответил Варгас. – Я получил сообщение от моего брата из Берлина.
– Что он пишет?
– Им нужна более подробная информация о Штайнере. Хотят устроить ему побег.
– Вы уверены?
– Так сказано в сообщении. Они требуют подробную информацию о местонахождении Штайнера. Они почему-то считают, что он будет скоро переведен из Тауэра в другое место.
– Кто они? Абвер?
– Нет. Этим делом занимается генерал Шелленберг из СД. По крайней мере, мой брат получил указания от него.
Не скрывая своего волнения. Картер кивнул и поднялся.
– Позвоните мне в одиннадцать по тому же номеру, приятель. Смотрите не забудьте. – Он наклонился к Варгасу. – Это очень важное дело. Если сделаете все как надо, заработаете много денег.
Картер повернулся и пошел к выходу. Очутившись на улице, он, торопливо, насколько позволял протез, зашагал по Бейкер-стрит.
* * *
В это самое время Вальтер Шелленберг шел по узкой мощеной улочке в Альфаме, которая круто поднималась вверх к ресторану «Огни Лиссабона». Из ресторана доносилась музыка. Он открыл дверь и вошел. Кроме бармена и Девлина, игравшего на пианино, в зале никого не было.Ирландец перестал играть, закурил и улыбнулся.
– Как провели Рождество, генерал?
– Могло быть хуже. А вы?
– Быки на ранчо резвые. Чуть не затоптали. Выпил лишнего.
– Опасная игра.
– Да нет, не очень. Здесь, в Португалии, им подрезают рога. Смертельных исходов не бывает.
– Тогда какой в этом интерес?
– Вы правы, никакого интереса. А Рождество я провел прекрасно, генерал. Вино, виноград, быки и много-много солнца. – Он заиграл мелодию «Лунный свет на дороге». – Только я все время думал о Боулли, который погиб под бомбежкой, о Лондоне, где всегда туман. Странно, не правда ли?
Пересиливая волнение, Шелленберг спросил:
– Так вы согласны?
– При одном условии. Я оставляю за собой право выйти из игры в любой момент, если увижу, что ваш план может провалиться.
– Тогда по рукам.
Девлин поднялся, и они вышли на террасу.
– Мы вылетаем в Берлин утром, – сказал Шелленберг.
– Вы полетите без меня, генерал.
– Но, господин Девлин...
– Вы же знаете, что в такой игре нельзя упускать ни одной мелочи. Посмотрите-ка туда. – Под террасой стоял Фрэр и о чем-то спрашивал официанта, вытиравшего столики. – Старина Фрэр следит за мной и видел, как я разговаривал с самим Вальтером Шелленбергом. Думаю, он не забудет доложить об этом в Лондон.
– Что же вы предлагаете?
– Возвращайтесь в Берлин и начинайте подготовку операции. Вам многое нужно сделать. Оформите для меня необходимые документы в германской миссии, достаньте деньги на проезд и так далее. А я поеду поездом – это безопаснее всего. Из Лиссабона в Мадрид, а там пересяду на парижский экспресс. Из Парижа в Берлин можно и на самолете, если вы это устроите; если нет – поеду и дальше поездом.
– Это займет не менее двух дней.
– Как я уже сказал, вам еще многое нужно сделать. Не думайте, что быстро управитесь.
Шелленберг кивнул.
– Вы правы. Тогда давайте выпьем за это. За успех нашего предприятия в Англии.
– О, Пресвятая Дева Мария! Только не за это, генерал. Перед моей последней операцией кто-то предложил такой же тост, не зная, что перед походом «Непобедимой армады» тоже пили за успех «нашего предприятия в Англии». Вы знаете, чем закончился тот поход.
– Тогда за нас, господин Девлин, – сказал Шелленберг. – Я выпью за вас, а вы – за меня.
Они вернулись в зал.
* * *
Манроу сидел за письменным столом в своей квартире на Хастон-Плэйс и внимательно слушал Картера, рассказывавшего о своей беседе с Варгасом.Когда Картер закончил, он кивнул.
– Нам удалось выявить только два фрагмента из общей картины, Джек. Первое – Шелленберг хочет спасти Штайнера. Второе – где сейчас Шелленберг? В Лиссабоне, в компании Лайама Девлина. Как ты думаешь, что из этого следует?
– Что он хочет привлечь Девлина к выполнению этого задания.
– Конечно. Это самый подходящий человек, – согласился Манроу. – В таком случае перед нами возникают занимательные варианты.
– Какие, например?
Манроу покачал головой.
– Давай поразмышляем вслух. Как бы то ни было, нам пора переводить Штайнера в другое место. Куда можно его перевести?
– В Кенсингтоне есть лагерь для военнопленных, – ответил Картер.
– Не пойдет, Джек. Это ведь просто перевалочный пункт, туда направляют немецких летчиков и других военнопленных.
– Можно поместить его в Кокфостерс, но это тоже лагерь. Или в ту школу, что находится напротив Уондзортской тюрьмы. Там сидели многие немецкие агенты.
Манроу никак не отреагировал на предложения Картера, и тот продолжил:
– Конечно, есть еще Митчет-Плэйс в Гемпшире; это настоящая мини-крепость, где содержится под стражей Гесс.
– Да-да, и он так надежно изолирован в устроенном для него пышном великолепии, что в июне сорок первого даже сумел выпрыгнуть с балкона, пытаясь покончить жизнь самоубийством. Нет, это не подходит. – Манроу подошел к окну и посмотрел на улицу. За окном шел дождь со снегом. – Пожалуй, мне пора поговорить со Штайнером. Постараемся сделать это завтра.
– Хорошо, сэр. Я все устрою.
Манроу повернулся к нему.
– У нас есть фотография Девлина?
– Только фото из паспорта, сэр. В Норфолке ему пришлось заполнить иммиграционный бланк. Это обязательно для ирландских граждан, а к такому бланку прикладывается фотография. Фотографию Девлина изучили эксперты Специальной службы Департамента уголовного розыска. Снимок не очень качественный.
– На документах никогда не бывает качественных фотографий, – сказал Манроу, и его лицо вдруг расплылось в улыбке. – Я придумал, куда поместить Штайнера, Джек. В монастырь Пресвятой Девы Марии в Уоппинге.
– Монастырь ордена сестер милосердия? Но это же приют для безнадежных больных.
– Не забывай, что там ухаживают и за больными с нервными расстройствами. Например, за храбрыми летчиками королевских ВВС, пережившими нервные потрясения.
– Верно, сэр.
– А вспомни агента абвера Баума. Он был ранен в грудь, когда пытался скрыться от сотрудников Специальной службы и Ми-5. Это было в феврале этого года в Бэйзуотере. Его лечили в этом монастыре и там же устраивали допросы. Я читал отчеты. Я знаю, что Ми-5 редко помещает туда заключенных. Это место нам подходит во всех отношениях. Здание построено в XVII веке. Раньше в нем размещался какой-то закрытый орден, и поэтому весь монастырь обнесен стеной, как крепость.
– Никогда там не был, сэр.
– А я был. Странное место. Когда католики подвергались преследованиям, этот монастырь многие годы принадлежал протестантам. В викторианскую эпоху объявился какой-то промышленник – религиозный фанатик, он устроил в нем приют для бездомных.
Потом монастырь долгие годы пустовал, и только в 1910 году нашелся еще один благодетель, который купил его. Монастырь отдали католической церкви и разместили в нем орден сестер милосердия. – Он энергично кивнул головой в подтверждение собственных мыслей. – Да, думаю, этот монастырь – как раз то, что нам нужно.
– Позвольте сделать одно замечание, сэр. Дело Штайнера связано с контрразведывательной деятельностью, поэтому им должны заниматься Специальная служба и Ми-5.
– Но ведь они ничего не будут знать, – улыбнулся Манроу. – Как только позвонит Варгас, ты должен сразу же встретиться с ним. Скажи ему, чтобы подождал три-четыре дня, а потом пусть сообщит своему брату, что Штайнера переводят в монастырь Пресвятой Девы Марии.
– Вы в самом деле хотите, чтобы они попытались освободить Штайнера?
– А почему бы и нет, Джек? Мы не только поймаем самого Девлина, но и раскроем все его связи. Он не может действовать в одиночку. Что ты, это очень перспективная идея. А теперь иди.
– Слушаюсь, сэр.
Хромая, Картер пошел к двери. Манроу окликнул его:
– Какой же я дурак, забыл о главном. Ведь Вальтер Шелленберг захочет узнать, откуда Варгас заполучил информацию. Объяснение должно звучать правдоподобно.
– У меня есть предложение, сэр.
– Выкладывай.
– Хосе Варгас – гомосексуалист, сэр, а Тауэр сейчас охраняет Шотландский гвардейский полк. Допустим, Варгас подцепил одного из гвардейцев в кабаке, которых полно вокруг Тауэра и где всегда много солдат из охраны.
– Очень хорошо, Джек. Отлично, – похвалил Манроу. – Ну, давай, приступай.
В аэропорту под Лиссабоном, заняв выгодную позицию на верхнем этаже, Фрэр смотрел, как Шелленберг и Бергер пересекли бетонированную площадку перед ангаром и сели в «юнкерс». Самолет вырулил на взлетную полосу и сразу же взлетел. Только после этого Фрэр спустился к стоянке такси.
Через полчаса он вошел в ресторан «Огни Лиссабона», сел на табурет у стойки бара и заказал пиво.
– А где же наш ирландский друг? – спросил он бармена.
– А-а, ирландец? Он здесь больше не работает. – Бармен пожал плечами. – От него одни неприятности. Шеф уволил его. Вчера здесь был один посетитель. Симпатичный человек. Кажется, немец. Так Девлин с ним поскандалил. Полез драться. Еле оттащили.
– Надо же, – сказал Фрэр. – Где же он теперь найдет работу?
– В Альфаме полно ресторанов, сеньор, – ответил бармен.
– Да, это верно. – Фрэр залпом выпил пиво. – Ну ладно, мне надо идти.
Он ушел. Из-за бисерной занавески в глубине бара появился Девлин.
– Молодец, Хосе. Давай-ка выпьем на прощание.
* * *
День клонился к вечеру. Манроу сидел за столом в своем кабинете в штабе Отдела операций особого назначения. Вошел Картер.– Еще одно сообщение от Фрэра, сэр. Сегодня утром Шелленберг вылетел в Берлин, но без Девлина.
– Если я правильно оценил Девлина, Джек, он наверняка раскусил Фрэра с самого начала. Фрэр ведь военный атташе, а в таком городе, как Лиссабон, этого никак не утаишь.