Хилл Сандра. Холодный викинг

   — Ты выйдешь за меня, Руби?
   И, когда она прошептала «да», одним толчком вонзился в самые ее глубины. Руби ощутила боль, но все затмило прекрасное, сказочное ощущение полного слияния с любимым человеком.
   Когда несколько минут спустя они лежали в объятиях друг друга, Джек, покрывая поцелуями ее шею, пробормотал:
   — Давай поженимся сейчас же! Мы могли бы уехать из штата, пожениться у мирового судьи и вернуться в мою квартиру в воскресенье к вечеру. У меня на счету триста долларов.
   — Сейчас? Сегодня? — непонимающе пролепетала Руби, еще не придя в себя. — Джек, ты шутишь!
   — Нет. Я не желаю жить один, без тебя. Пожалуйста, Руб, выходи за меня.
   — Это в тебе похоть говорит, Джек, — неуверенно засмеялась Руби.
   — Да! Разве не прекрасно? — Джек сверкнул ослепительной улыбкой, которую Руби всегда находила неотразимой, и сейчас почувствовала, как глубоко внутри вновь забилось возродившееся желание. И тут Джек начал новую атаку на уже и без того ослабленное сопротивление Руби.
   — Я люблю тебя, Руб. И никогда не смогу любить другую женщину, — шептал он. — У нас все получится. Мы можем…
   Но в словах уже не было нужды. Они снова сплелись в объятиях на роскошной постели из осенних листьев.
   Конечно, они не поженились в этот уик-энд, но убедили родителей в серьезности своих чувств. Свадьба состоялась на Рождество, и Руби отправилась с Джеком в его университет. Благодаря финансовой помощи родителей, стипендии Джека и случайным заработкам, им удалось закончить колледж, хотя жить приходилось в крошечных однокомнатных квартирках и не всегда есть досыта.
 
   Когда туман воспоминаний немного развеялся, Руби поняла, что все еще лежит на тюфяке, в темной комнатушке, тело ее сотрясали безмолвные рыдания. Она не желала, чтобы мерзкий стражник наслаждался ее несчастьями. Слова Джека звучали в памяти: «У нас все получится…»
   Какой же дурой она была!
   — Плачешь от страсти ко мне или о собственной печальной судьбе?
   Что? Джек не мог сказать такого!
   Глаза Руби широко раскрылись при виде Джека… нет, Торка, прислонившегося к косяку со скрещенными на груди руками. Она даже не слыхала, как открылась дверь! Руби вскочила и сухо осведомилась:
   — Как долго ты торчишь тут и глазеешь на меня? Почему не наслаждаешься обществом самки тарантула?
   — Тарантула? — засмеялся Торк. — Насколько я понял, тарантул — это паук?
   — Совершенно верно!
   — Вечно ты говоришь загадками! — насмешливо пожаловался Торк.
   — А я считаю, что это ты несешь всякую тарабарщину!
   Торк весело хмыкнул. Руби подозрительно сузила глаза. Что он задумал? Совсем недавно этот зверь беспощадно тряс ее и едва не ударил по лицу. Теперь же стоит и скалит зубы как ни в чем не бывало.
   — Значит, пришел тащить меня к палачу? Начнешь пытать? Выведешь меня на двор, всем на потеху? Будь у меня время, я приготовила бы попкорн и лимонад для зрителей. А почему бы не вручить кнут твоей подружке-паучихе? Клянусь, она в два счета сдерет с меня шкуру.
   Торк выглядел совершенно потрясенным.
   — Придержи свой ехидный язык, женщина. Линетт совсем не такая, как ты думаешь.
   — Ха!
   Торк, по-прежнему не меняя небрежной позы, пристально глядел на Руби, словно пытаясь разгадать великую тайну.
   — Почему ты так странно смотришь? В чем меня теперь обвиняют?
   Торк неловко пожал плечами.
   — Ни в чем я тебя не обвиняю, — начал он объяснять, но тут же переменил тему: — Интересно, о чем ты мечтала, до того как начала плакать? Любила кого-то во сне? Верно? Своего мужа Джека?
   Руби ощутила, как в лицо бросилась краска, и прижала к щекам кончики пальцев, гадая, остались ли синяки от пощечины Дара.
   — Кончики твоих грудей набухли даже во сне, — безжалостно продолжал Торк. — Ты выгнулась и бесстыдно раздвинула бедра. И даже стонала.
   Руби невольно глянула вниз и смущенно скрестила руки на груди. Напрягшиеся соски действительно натягивали тонкую ткань футболки.
   — Клянусь всеми святыми! Уж не собираешься ли ты меня стыдиться… после всех возмутительных вещей, которые сказала и сделала?
   Торк нахально улыбался.
   — С чем же ты пришел? — потребовала ответа Руби. — Что-то определенно случилось. Сначала ты кипишь от гнева, а теперь слаще меда! Вчера еще исходил злобой, теперь же смеешься и шутишь. Скажи мне: я умру или выйду на свободу?
   Торк внимательно изучал ее и, тщательно взвешивая слова, сказал:
   — Ни то ни другое. Мы обнаружили предателя.
   Один из гесиров, которые сопровождали нас из Джорвика, оказался человеком Ивара.
   Только через несколько мгновений слова Торка дошли до сознания Руби. И тут, громко взвизгнув, Руби бросилась на него, колотя кулаками в грудь, пытаясь расцарапать ему лицо, кусая за плечи, когда он оторвал ее от пола. Наконец Руби лягнула его между ног, Торк пошатнулся и потерял равновесие. Оба упали на лежанку, которая с громким треском подломилась под ними.
   — Ты ублюдок! Сукин сын! Кусок дерьма! Пусти меня! Я вырву твое поганое сердце! Ой!
   — Уймись! Твой голос пронзительнее, чем у морской чайки. И ногти! Перестань царапаться!
   Торк прижал Руби к полу мускулистым телом, поднял руки над головой, зажав ее ноги своими. Оба лежали среди обломков топчана, в воздухе летала солома, вылезшая из порванного тюфяка. Руби попыталась столкнуть его, но тут же поняла свою ошибку и застонала, когда ее женское местечко уперлось в мужскую плоть Торка, мгновенно возбудив его. Руби отвернула лицо и попыталась отстраниться.
   Но Торк не позволил. Его губы настойчиво искали ее рот, вынуждая ответить на поцелуй. Руби начала сопротивляться, и Торк слегка прикусил ее нижнюю губу. Руби набрала побольше воздуха, чтобы закричать, но его язык проник в ее рот, даря наслаждение, которого невозможно было отрицать.
   Она скорее угадала, чем увидела удовлетворенную улыбку на лице Торка. Негодяй!
   Он снова поднял ее руки над головой, прижал к полу и слегка приподнялся, лаская ее своим телом так, что грубая шерсть его туники растирала ее чувствительные груди под футболкой, гладила и без того возбужденный сном нежный холмик внизу живота. Руби снова непроизвольно выгнулась, и Торк выдохнул:
   — О да, милая! Ты так хорошо делаешь это!
   Он пошире раздвинул ее бедра и придавил к холодным камням всем телом, а потом начал извиваться на ней в старом как мир танце касаний и отстранений, пока его язык во рту Руби в точности повторял движения. Руби попыталась что-то протестующе простонать, но он лишь ухитрился открыть ее рот еще шире и заставить принять жгучий поцелуй. Обессиленной Руби пришлось сдаться, и безумная страсть завладела его. Затерянная между двумя мирами, она уже не сознавала, что потрескивает под спиной — солома или осенние листья. Кто с ней — Джек или Торк? Может, это один и тот же человек? Но больше она была не в силах думать. И не хотела.
   И Руби, почти потеряв рассудок, тонко, жалобно выкрикнула:
   — О Джек! Я так тебя люблю!
   Торк резко отпрянул и неверяще уставился на нее, так, словно Руби предательски пронзила его кинжалом. Немного опомнившись, он пробормотал ругательство. Руби не могла оторвать взгляд от его губ, восхитительно припухших от ее поцелуев.
   О Боже! Она так сильно хотела его! Торк, Джек, кто бы это ни был… все равно!
   — Джек! Ты назвала меня Джеком! — прошипел Торк, пронизывая ее взглядом синих, все еще затуманенных страстью глаз. — Думаешь о другом, когда отдаешься мне?!
   Руби нервно облизнула губы, пытаясь придумать, как лучше объяснить, что для нее Джек и Торк — один человек. Но она так и не успела ответить: помешал ворвавшийся в комнату Дар.
   — Что здесь происходит? Похоже, весь дом сейчас обвалится!
   За ним вбежали Ауд, Олаф, Джида, девочки и еще несколько человек, включая Линетт. Охваченная стыдом, Руби пыталась выбраться из-под Торка, но упрямый викинг отказывался пошевелиться. Руби невольно улыбнулась, охваченная нескрываемым злорадством при виде Черной Вдовы, злобно уставившейся на чужачку, лежавшую в объятиях Торка. Он перекатился на бок, по-прежнему не выпуская Руби; возбужденное мужское естество по-прежнему упиралось в ее бедро.
   — Что случилось? Она напала на тебя? — разъяренно завопила Линетт, проталкиваясь вперед.
   — Нет, я споткнулся и упал на топчан, — сухо пояснил Торк, поспешно прикрывая бедра простыней.
   — Скорее уж на девушку, — фыркнул Олаф.
   — Тише ты, — прошипела Джида, толкая его локтем.
   Дар, ехидно усмехнувшись, выгнал всех из комнаты в холл, откуда тут же раздались громкие вопли. С отвращением покачав головой, старик протянул руку сначала Руби, а потом Торку.
   — Думаю, коварный Локи здорово посмеялся над вами, — бросил он, упорно глядя на то место, где штаны Торка предательски натянулись. — Может, вы двое и заслуживаете друг друга.
   Задумчиво потянув за нижнюю губу, он хитро ухмыльнулся Руби:
   — Ты случайно не приходишься родней Грольфу на самом деле? И есть ли шанс получить за тебя приданое?
   — Нет! — взревел Торк. — И не думай! Никогда я не женюсь, и тем более на этой жалкой худышке!
   — Да замолчи ты! — вмешалась Руби и объяснила Дару: — Да, я действительно родственница Грольфа, но никаких шансов на то, что он даст мне денег, нет. Так что забудь о корысти и честолюбивых планах, за меня ты ничего не получишь!
   Дар притворился, что смертельно оскорблен. Руби надменно бросила Торку:
   — Что же касается этой жалкой худышки, поверь, она хочет тебя не больше, чем ты ее. Ты и эта пожирательница мужчин — паучиха можете жить долго и счастливо, мне все равно.
   Но Дар с понимающей улыбкой поднял руку:
   — Не думай отрицать того, чему я был свидетелем. Конечно, я стар, но не настолько, чтобы не распознать желания в глазах женщины.
   Хмыкнув, он велел Руби спуститься вниз, где служанка Элла получила разрешение отвести ее к ближайшему пруду помыться, под охраной, конечно. Чудесно! Откуда он знает, что она жаждет искупаться? Возможно, потому, что от нее несет, как от свиньи. Три дня без воды и мыла!
   — Дар, теперь я больше не нахожусь под подозрением, ведь гесир признался?
   — Но мы все равно тебе не доверяем. Возможно, что шпион был твоим сообщником, хотя я сомневаюсь в этом. Пусть решает альтинг.
   — Неужели ты действительно считаешь меня шпионкой?
   — Чужачка в нашей стране, да еще не имеющая друзей и родственников, не знающая своего происхождения, всегда вызывает подозрения, особенно когда опасность таится за каждым углом. Торк должен остерегаться не только своего сводного брата Эрика или врагов, которые могут похитить тех, кто ему дорог, но и саксов, выжидающих подходящего случая напасть. А ты еще и ухудшила свое положение, рассказывая женщинам о способах не беременеть. Кровь Тора! Какая глупость с твоей стороны, особенно если ты действительно шпионка!
   — Я пыталась сказать правду, но мне никто не верит.
   — Не нужно ничего говорить мне о будущем, девочка. Однако берегись: единственное, что сможет спасти тебя на альтинге, — покровительство могущественного викинга. А поскольку это невозможно, лучше тебе молиться своему христианскому богу, чтобы они поверили в твое родство с Грольфом.
   Предостерегающие слова Дара звучали в мозгу Руби, пока они с Эллой шагали к пруду. Виджи следовал за ними, то и дело осматриваясь в поисках врагов.
   — Клянусь всеми святыми, никогда не думала увидеть тебя в живых, — воскликнула Элла, как только они вышли за ворота. — Я слыхала, что ведьма может заколдовать людей и они во всем ей покоряются. Должно быть, ты тоже волшебница. Как еще ты столько раз смогла избежать смерти?!
   — О Господи, Рода… то есть Элла, даже не думай упомянуть об этом при всех, иначе меня тут же убьют, особенно Зигтриг!

ГЛАВА 11

   Пруд, питаемый разливающимся весной ручьем, находился в маленькой ложбинке, скрытой зеленой рощицей. Элла велела Виджи отойти и не оборачиваться, а потом уселась на плоском валуне, не желая входить в воду вместе с Руби.
   — Я еще не спятила! Говорят, была одна такая девчонка, которая докупалась до того, что кожа у нее сморщилась. Нехорошо быть такой чистой, это отравляет кровь. Возьми хоть меня…
   Руби предоставила Элле ворчать сколько угодно, пока сама нежилась почти час в воде. Она снова и снова намыливала волосы, пытаясь отмыть накопившуюся грязь. Когда они вернулись в замок, слуги накрыли столы к ужину. Ауд сказала, что в башне убрано и готово для ночлега, но пусть Руби спустится вниз и поест со всеми.
   — А где Эйрик и Тайкир? — спросила Руби, неожиданно сообразив, что не видела мальчиков со дня приезда.
   — В конюшне, — отозвалась Ауд. — Они спят там и едят вместе со слугами.
   — Но как вы можете допустить такое обращение со своими внуками?
   На какое-то мгновение лицо Ауд сморщилось, но она, немедленно выпрямившись, гордо тряхнула головой:
   — Не суй нос не в свои дела!
   И, величественно ступая, направилась на кухню, знаком велев Элле следовать за собой. Руби решила отыскать мальчиков до ужина. Виджи пошел за ней, но не сделал попытки остановить. Холодные подозрительные взгляды сопровождали Руби. Гесиры, крепостные, арендаторы и даже рабы, трудившиеся над порученными делами, явно готовы были убить чужачку на месте. Признание шпиона ничуть не умалило вины Руби в их глазах.
   Руби зашла в стойло, где увидела Тайкира, расчесывающего гриву серого пони.
   — Привет, Тайкир.
   — Руби.
   Сначала глаза мальчика радостно зажглись, но он тут же опустил веки. Даже ему, должно быть, велено не доверять пришелице, которая могла оказаться врагом.
   — Как зовут твоего конька?
   — Никак, — удивленно протянул Тайкир. — А разве у него должно быть имя?
   — Конечно, не все дают клички лошадям, но я подумала, что если ты любишь свою, то должен дать ей имя.
   — А мы можем его назвать сейчас? — застенчиво спросил ребенок.
   — Конечно. Попробуй вспомнить имена, которые тебе нравятся.
   Тайкир печально покачал головой, словно стыдился собственного невежества.
   — Ну… у моих мальчиков никогда не было лошади…
   — Никогда?
   Для Тайкира это, видимо, было самым страшным наказанием.
   — Никогда… но мы всегда держали собак. Дай подумать… как их звали… Ровер, Моррис, Нелли и Элвис.
   — Элвис, — восхищенно прошептал Тайкир. — Вот чудесное имя!
   — Думаю, Элвис — самое подходящее, — согласилась она и была вознаграждена благодарной улыбкой.
   — Почему у тебя волосы мокрые? — удивился Тайкир.
   — Плавала в пруду. А ты был там?
   Мальчик кивнул.
   — Но я не умею плавать. Отец… то есть Торк, собирался меня научить, но он скоро должен уехать, ведь он джомсвикинг.
   Тайкир вызывающе приподнял подбородок, но голос дрожал от непролитых слез.
   — Когда-нибудь я тоже стану джомсвикингом и тогда смогу всегда быть рядом с от… Торком.
   Нет, пора свести счеты с Торком хотя бы за этих бедных малышей!
   — Эйрик тоже хочет быть джомсвикингом?
   — Нет, он мечтает стать приемышем при саксонском дворе, как дядя Хаакон, которому столько же лет, — презрительно бросил Тайкир, ковыряя в носу. — Говорит, мы, викинги, должны учиться у саксов, как выживать в их стране.
   Тайкир, покраснев, поспешно опустил глаза, словно боясь, что сказал слишком много.
   — А отец знает о его желании?
   — Нет, такое Эйрик не может ему сказать.
   Подумать только, как может отец так отдалять себя от детей! Необходимо немедленно что-то предпринять, как можно тактичнее убедить Торка стать отцом для своих сыновей, даже если придется при этом забыть об обете, данном джомсвикингам, и уехать в другую страну. Даже… если Торку придется взять Руби с собой…
 
   С каждым днем тревога Руби росла — день собрания альтинга приближался, а Торк готовился к отъезду в Джомсборг. Чем кончится для нее судилище викингов? Если верить злобным взглядам викингов и работников, судьба ее предрешена.
   Если никто не желает помочь Руби, ей придется взять дело в свои руки, но для этого необходим план. И не просто план. Он должен быть безупречен на все сто процентов, лучший из всех планов в мире.
   Торку придется жениться на мне.
   Если он женится на Руби, никто из викингов пальцем тронуть ее не посмеет и она сможет стать матерью Эйрику и Тайкиру. Иного выхода нет.
   Руби решила посвятить в заговор Эллу.
   — Да ты совсем рехнулась! Я так и сказала, когда в первый день увидела тебя на пристани! — воскликнула Элла, пытаясь ускользнуть. — Может быть, у тебя в башке черви завелись! Готова об заклад побиться! Конечно, у многих в брюхе сидят черви, если попадается червивая еда, но они избавляются от них в сортире. А у таких, как ты, черви сидят в голове и не дают им покоя. Я слыхала даже о человеке, у которого они ползли из ушей. И…
   — Нет, нет, со мной все в порядке. Но неужели не понимаешь, что замужество с Торком спасет меня от этих злобных викингов, которые рады посадить мою голову на шест.
   Элла с сомнением покачала головой.
   — Эйрику и Тайкиру нужна семья. Может, стоит всем нам отправиться в другую страну, где опасность не будет грозить каждый час. А ты, если захочешь, поедешь с нами.
   Глаза Эллы заинтересованно блеснули.
   — Куда? В какую страну?
   Руби поколебалась:
   — Как насчет Исландии? Я слыхала, многие викинги селятся там.
   — Исландия?! — фыркнула Элла. — Да ты и впрямь не в себе! Морозить задницу в земле разбойников и воров! Скорее у лягушек крылья вырастут!
   Руби пожала плечами:
   — По правде говоря, я надеялась, что такое решение позволит мне вернуться в будущее.
   — Вот это здорово! Потащишь нас в Богом забытую дыру, а сама отправишься восвояси! И что мне тогда делать? Отламывать сосульки с ребячьих носов? Или играть в прятки с китами и тюленями?
   — Элла, но это не такой уж плохой план, — пыталась уговорить Руби, едва сдерживая смех.
   — Кажется, ты забываешь кое-что важное, — объявила Элла. — Торк избегает тебя, будто прокаженную, с тех пор как вы вместе валялись на соломе в башне.
   — Мы не… О, какая разница! Неужели не видишь, что он боится привязаться ко мне? И опасается…
   — Ха! Он, кажется, не слишком боится «привязаться» к Линетт! Она липнет к нему, как мед к горячему булыжнику, и рабыня Эда, которая убирает его спальню, говорит, что они всю ночь напролет возятся на постели! Стоны и вопли Линетт слышны даже в холле.
   — Ах, Элла, ну почему ты так любишь сплетничать?! Не желаю выслушивать все это!
   И она действительно не хотела знать интимные подробности о Торке, потому что ревность терзала душу.
   — Может статься, тебе лучше бы послушать? Тогда до тебя бы дошло, что для того, чтобы все получилось, как задумано, нужно сначала переступить через Линетт!
   Элла критически оглядела Руби, очевидно сомневаясь в ее способности отбить Торка у соблазнительной вдовушки. Уже совсем собравшись уйти, она выложила последний козырь:
   — Ты знаешь, что за болезнь у Линетт?
   — Какая болезнь?
   Руби в жизни не видела более здоровой на вид женщины.
   — Она не может насытиться… ну, тебе понятно.
   — Чем?
   — Мужской плотью между ляжками.
   — О, Элла, как ты можешь говорить такое?
   И Руби против воли хихикнула.
   — Клянусь, это правда. Все в замке знают это, а большинство мужчин перебывало на месте Торка. Хозяин с хозяйкой часто говорят об этом и решили, что лучше поспешить и выдать ее замуж, пока она всех не опозорила, а уж тогда ни один приличный викинг не возьмет ее в жены.
   Скоро Руби обнаружила, что ее план легче составить, чем выполнить. Торка она видела лишь за ужином, да и тогда Линетт буквально облепляла его, словно сахарная вата палочку. И такая же омерзительно сладкая! Торк, должно быть, не отступал от решения избегать Руби. Разве он не говорил раньше, что она мешает ему выполнить обет джомсвикингов?
   Ну, держись, Торк! У меня есть еще немало булыжников, чтобы подбросить на твоем пути!
   Однако Руби мучило то, что придется совратить Торка и завлечь в сети брака, хотя его надменность и кровожадность вызывали в ней отвращение. Но хуже всего было то, что Руби не знала, как совращать мужчину. Джек был единственным в ее жизни и сам соблазнил ее.
   На следующий день, к вечеру, она попросила помощи у Эллы.
   — Попытайся отвлечь Виджи от меня, так, чтобы я смогла пробраться в комнату Торка. Как, по-твоему, можешь ты это сделать?
   — Ничего не выйдет, — ворчала Элла, согласившись, однако, исполнить просьбу Руби. — Кровь Тора! Я, должно быть, тоже спятила, если решилась на такое. Наверное, и мне голову снесут!
   Руби потихоньку открыла дверь спальни Торка, предварительно оглядевшись, не видит ли кто ее. К счастью, Торк оказался один.
   Он стоял, согнув колени, чтобы разглядеть лицо в кусочке металла, висевшем на двери. Босой, с обнаженной грудью, он сбривал щетину кинжалом. Руби взглянула на штаны, сползшие на бедра, и во рту пересохло.
   — Торк, мне нужно поговорить с тобой, — начала она.
   Торк от неожиданности подпрыгнул, и на лице появилась кровавая полоска.
   — О Священная Валгалла! Откуда ты взялась? И где Виджи?
   — Торк, пожалуйста, не злись на него. Мне нужно потолковать с тобой, а ты меня избегаешь.
   Руби нервно заломила руки, не зная, как лучше изложить дело. Торк снова начал бриться.
   — Убирайся, девчонка, — процедил он сквозь зубы. — Не о чем нам говорить.
   Руби немного отодвинулась, чтобы получше разглядеть викинга, и зачарованно наблюдала, как он проводит клинком по щекам. Боже! Потребность коснуться его становилась непереносимой!
   — Хочешь я помогу тебе? — еле слышно пробормотала она. Торк с деланным ужасом поднял брови:
   — Неужели я допущу, чтобы ты поднесла мне нож к горлу? Ха! Да при одной мысли об этом у меня мурашки по спине ползут! — И, искоса посмотрев на нее, покачал головой. — Думаешь, я спятил?
   «Нет, конечно нет», — думала Руби, завороженная ловкими движениями его пальцев, прорезавших глубокие канавки сквозь мыльную пену. Он стоял на полусогнутых ногах, так чтобы мышцы бедер рельефно выделялись под тонкой тканью. Руби не сводила взгляда с золотистых завитков, покрывавших широкую грудь, сползавших ниже на плоский живот и исчезавших под поясом. Она поспешно подняла глаза, только чтобы увидеть коричневые пуговки сосков. Понадобились немалые усилия воли, чтобы не протянуть руку и не коснуться его, не почувствовать под пальцами упругую кожу.
   Торк почти закончил бриться и лукаво подмигнул Руби, сознавая, что та слишком пристально его изучает.
   — Ну, — поторопил он, улыбаясь, — выкладывай. Что ты хочешь сказать?
   Руби опустила ресницы под проницательным взглядом и выпалила первое, что пришло ей в голову:
   — У тебя великолепная грудь.
   Торк расхохотался, заметив краску на ее пылающих щеках. Ну и сморозила же она!
   — У тебя тоже, — великодушно ответил он, по блескивая глазами. — Правда, я только раз видел ее обнаженной. Может, снимешь тунику и покажешь мне?
   — Нет, — бросила Руби, раздраженная смешливыми нотками в голосе, но тут же пожалела о поспешном ответе.
   Ведь она должна убедить Торка жениться на ней! Да, прекрасная из нее соблазнительница, ничего не скажешь!
   — Ну, хорошо, — пробормотала она, сгорая от смущения, и, схватившись за подол туники, подняла ее над головой.
   Торк, только что закончивший вытирать лицо лоскутом ткани, сообразил, что она делает.
   — Глаза Одина! Что ты затеяла? — пробормотал он. — Немедленно оденься!
   — Ты сам велел мне снять тунику. Сказал, что хочешь взглянуть на мою грудь, — возразила Руби, но все же совсем по-девичьи прикрылась ладонями.
   — Я пошутил, — прохрипел Торк, не в силах оторвать глаз от стройного тела, облаченного лишь в кружевной лифчик и трусики. Руби нервно переступила с ноги па ногу под пристальным взглядом, но, прежде чем Торк решит выгнать ее, вынудила себя привести в исполнение свой план. Заведя руки за спину, она отстегнула застежку, и лифчик упал на пол.
   — Тебе нравится? — выдохнула она.
   Да уж, это точно стерло улыбку с его лица! Торк уронил полотенце и с изумлением уставился на нее.
   — Не уверен, — хрипло пробормотал он. — Подойди ближе.
   Рассудок приказывал ей бежать, пока не поздно, но что-то, гораздо более сильное, подтолкнуло сделать шаг, потом другой. Запах его кожи пьянил — запах мыла, солнца и мужчины. Да-да, мужчины! Когда она остановилась в каком-то футе от него, Торк сжал ладонями ее груди, взвешивая, лаская, словно пытаясь придать новую форму. Шершавые пальцы провели по уже возбужденным соскам, и колени Руби подогнулись. Дрожа, она вцепилась в его плечи, чтобы не упасть. Взгляды их скрестились. Торк провел кончиком языка по внезапно пересохшим губам.
   — Они и вправду чудо, — выдавил он, — но нельзя знать наверняка, пока не попробуешь.
   Подняв Руби с пола так, что ее грудь оказалась на одном уровне с его ртом, Торк, намеренно медленно, нежно подул сначала на один, потом на другой розовый кончик и наконец, вобрав ртом ее грудь, медленно выпустил, пока губы не сомкнулись на соске.