- Я очень хотела первой пройти туда, ведь не знаешь, что отец выкинет, угрюмо вспоминала Эльжбета. - А тут неизвестно по какой причине она совсем озверела, меня отпихнула и как таран какой ринулась в прихожую...
- Ах, какая женщина! - мечтательно комментировал Клепа.
- ..и на отца накинулась.
- А что делал Хенрик? - допытывалась Кристина.
- Да ничего не делал, стоял посередине холла и в затылке чесал.
- Думал я! - поправил дочку Карпинский. - Размышлял. Ведь я не знал, каким был мой друг Северин, умным или не очень. Если не очень, запросто мог портфель оставить в гараже, а ведь там со стороны улицы совсем нет ворот.
- Да знаю я этот сарай, - нетерпеливо перебила будущего мужа Кристина. - И что?
- И тогда портфель могли просто украсть.
- Северин вовсе не был таким глупым. Я спрашиваю, что было потом?
- Набросилась на меня как фурия и потребовала немедленно отдать ей спички. У меня их не было, я бы отдал, чего там... А она как смола прилипла. И не верила мне, по карманам хлопала...
- Чуть не пообрывала! - подтвердила Эльжбета. - Это потом уже я сообразила, в чем дело. Мегера решила, что отец наш ума лишился, а не памяти, и боялась, что гараж подожжет, а вместе с ним весь дом сгорит. Спичек у отца отродясь не было, зажигалку свою он оставил на столе в гостиной, о чем я сообщила Богусе, ну та и успокоилась малость. Но не совсем. Все еще хрипела, задыхалась наверное, а бюст так ходуном и ходил.
- Великолепная женщина! - вздыхал Клепа.
- И что потом? - допытывалась Кристина.
- А потом ни с того ни с сего ухватила отца за руку и силой приволокла в гостиную. Теперь-то я сообразила - не хотела Тадика одного там оставлять, чего-то боялась. И правильно боялась - они вместе с ее Стасем спокойно приканчивали сырник.
- Визит наш проходил как-то слишком.., стремительно, - сокрушался Карпинский, - мне бы времени побольше на размышление. Но тем не менее, оказавшись в гараже, я все-таки осмотрелся - портфеля нигде не было. Не волнуйся, дорогая, я сообразил, что Северин мог его спрятать, порылся в груде старых покрышек, что в углу были свалены...
- А как ты догадался, что это старые покрышки? - сурово поинтересовалась Кристина.
- Не знаю, но сразу понял - старые покрышки, - беспомощно объяснил Хенрик, - и еще там много всякого хлама, тряпье, ящики какие-то. Под ними тоже посмотрел, и под таким.., железным с одним колесиком...
- Тачка, - догадалась дочка.
- Вот интересно, откуда Хенрик знает, что такое покрышки, и не знает, что такое тачка? - удивилась Кристина.
- Сам не пойму, - развел руками Карпинский. - И никакого портфеля в гараже не было. Машины тоже не было.
- Машиной Северина теперь пользуется Тадик, - сказала Эльжбета. - Он не стал ее в гараж загонять, на всякий случай на улице оставил. Слушай дальше. Я, как только сообразила, что Богуся считает отца сумасшедшим, притворилась обиженной и устроила ей целый спектакль. По-моему, неплохо вышло. Она даже вроде как устыдилась, но не до такой степени, чтобы еще принести сырника. Первый парни доели.
- А сырник у нее просто замечательный! - подхватил Карпинский.
- Замечательная женщина! - эхом отозвался Клепа.
До Кристины наконец дошло.
- Чего это он? - спросила она у Эльжбеты.
- Втюрился, - пояснила девушка, глянув на дядюшку. Тот сидел с отрешенным видом, совершенно ему не свойственным, устремив невидящий взгляд куда-то в окно. - Не обращай внимания и не отвлекайся. А потом, чтобы как-то затушевать свою грубость, сама предложила осмотреть кабинет мужа. Туда отца повела лично и Стася на всякий пожарный прихватила, а Агатку оставила стеречь Тадеуша. У нее детки знаешь как вышколены! Я тоже увязалась за отцом. И представляешь, отцу вроде что-то вспомнилось!
Услышав такую потрясающую весть, Кристина автоматически опрокинула в рот свой бокал с белым вином, позабыв о количестве выпитого за этот вечер.
- Ну! Что же?!
- Пусть лучше отец сам расскажет.
- Хенек!!!
Карпинский, расставив локти на столе, тоже устремил взгляд в окно и издал вздох посильнее Клепиных.
- Никогда в жизни не был я в кабинете Северина, а казалось - знаю я это место. Стол письменный там стоит. Диван. А у двери шкаф. Большой такой. И очень старый. Бо-о-ольшой такой...
- И что?!
- И я уверен - вот этот шкаф бо-о-оль-шой - пребольшой...
- Что шкаф?!
- Пожалуйста, не перебивай. И я уверен, именно этот шкаф вызывает во мне какие-то эмоции. Или должен вызывать? Погоди, дай прислушаться к себе. Нет, все-таки вызывает. Наверняка вызывает.
- Какие эмоции? - напряженно прошептала Кристина.
- Приятные. Такие.., возбуждающие. Хорошие в общем-то чувства. И если требуется сделать вывод.., полагаю, этот шкаф был чем-то дорог моему другу Северину, у него тоже вызывал теплые чувства. И был для него ценным предметом. А раз был таким для моего друга, возможно, должен быть таким и для меня. И мне очень захотелось заглянуть в этот шкаф.
- И.., заглянул?
- Нет.
- Почему же?
Тут не выдержала Эльжбета.
- Да потому, что эта мегера чуть не за шкирку оттянула бедного отца от шкафа, повернула к нему спиной и велела осматривать другие вещи. Сначала к верстаку с какими-то железками и деревяшками подтолкнула, потом к стеллажу с книгами, потом к дивану. Отец упирался, все порывался вернуться к шкафу, а она не давала. Мне это показалось подозрительным, и я потом потихоньку поинтересовалась у Стася, чего это его мать.., нет, не так, просто спросила, что это за шкаф в отцовском кабинете. Он сказал - в нем рыболовные принадлежности отца, а мать эту рыбалку страсть как ненавидела, может, уже пожгла отцовские удочки. Ему-то самому жаль будет, ведь он унаследовал любовь к рыбной ловле, а у отца такие там снасти были! А теперь матери не хочется сознаваться, что пожгла удочки, вот и отвлекает внимание от шкафа. Не знаю, правду ли сказал, не очень-то я ему поверила.
- Почему?
- Да чтобы парень в его возрасте, к тому же сам увлекающийся рыбалкой, не знал, пожгла мать отцовские удочки или нет! Ни в жизнь не поверю! Но отца к шкафу явно тянуло. И сама подумай - ведь это первый случай, когда отец испытал к чему-то совершенно определенные чувства. Неужели это ни о чем не говорит?
Кристина согласилась - говорит, но при этом голова у нее пошла кругом. И как-то туго соображается. Поглядела на пустой бокал и догадалась - да она же пьяна! Попыталась привести мысли в порядок, но ничего не получилось.
- Боюсь, я совсем опьянела, - с грустью призналась она. - Так что добавьте еще немного, все равно уж! А подумаю завтра.
Эльжбета пришла в ужас. Единственная союзница, всегда совместно принимали решения, как же это? И тут только сообразила - да они еще и разболтались при Клепе! От которого надо было тщательно скрывать их тайну, хранить, можно сказать, за семью печатями, а они.., минутку, а что, собственно, мог услышать ворюга?
И, доливая Кристине вина, девушка лихорадочно пыталась припомнить, о чем говорили в присутствии опаснейшего врага. Правда, тот явно не в себе и мечтает о поразившей его в самое сердце красавице Богусе, да кто его знает. Отец рассказывал, как что-то искал в гараже... Езус-Мария, и о портфеле сказал! Одна надежда: Клепа не обратил на это внимания. Выходит, нет худа без добра. Хорошо, что Кристина опьянела, очень подходящий предлог отложить разговор до следующего раза. Притворившись обиженной, она бросила Кристине:
- Вижу, нет смысла с тобой говорить. Ладно, остальное доскажу завтра.
- А что там еще было? - некстати поинтересовалась Кристина.
И в самом деле упилась! Надо ее поскорей спать уложить.
Карпинский вдруг очнулся от мыслей и неожиданно заявил:
- Непременно пойду туда еще раз. Ощущения меня не обманывают. Там я почувствовал нечто важное, и надеюсь, смогу понять, что именно. Вроде бы даже о чем-то догадываюсь, но пока не уверен.
- И я с тобой! - встрепенулся Клепа. - Да хоть завтра, чего откладывать! Считаю, теперь просто неприлично не зайти, ведь мы там немного.., того.., набедокурили. Извиняться пойдем!
- Извиниться могу, почему не извиниться, но мне и поговорить с Богу сей нужно, - пояснил Хенрик.
- А ты.., ч-что, так и не по.., поговорил? - заплетающимся языком поинтересовалась Кристина.
Эльжбету прямо в жар бросило. Ну как ей справиться со всеми тремя?
- Разве тебе не надо завтра быть на работе? - с притворной заботой спросила она у шурина. - Отпуск у тебя, что ли?
- А это идея! - обрадовался Клепа. - Прекрасная идея, спасибо! В принципе-то у меня ненормированный рабочий день, пропустить денек ничего не стоит, но, пожалуй, послезавтра слетаю к себе, оформлю отпуск и быстренько вернусь.
- И будешь торчать в Варшаве?
- А почему не поторчать? У вас так мило, приятно, люблю здесь бывать. А там.., ну. Хлюп помер, а вдове и сиротам.., так сказать, помочь не мешает.., или еще что...
Язык Кристину плохо слушался, но сказать очень хотелось. И она попыталась как можно ехиднее справиться:
- А вдруг. Мы. Возьмем да уедем. Тогда где. Ты. По.., по.., поселишься?
- Да здесь, - простодушно ответил Клепа. - Это ничего, если вас не будет.
- Зато нам чего, - проворчала Эльжбета.
Кристина упорствовала:
- А мы в-возьмем да сдадим квартиру! Чужие люди по.., поселятся. Они тебя. На порог. Не пустят.
Разумеется, на трезвую голову Кристина никогда не решилась бы ляпнуть такое шурину, а вот теперь, по пьянке, - запросто.
Хенрик с интересом наблюдал за женой. Такой он ее еще не видел. Вот так, значит, в человеке проявляется опьянение! Занятно. О, вот еще любопытный симптом: Кристина хотела то ли погрозить шурину пальцем, то ли сунуть ему под нос фигу, привстала, но, пошатнувшись, опрокинула стоявший перед гостем бокал с красным вином. И смахнула со стола тарелку с селедочкой. Содержимое бокала и тарелки оказалось на брюках Клепы.
Обескураженный влюбленный бросился в ванную отстирывать брюки, Хенрик не без труда выволок из-за стола подвыпившую жену, которая, однако, потратив на воришку остаток энергии, уже на ходу засыпала, а Эльжбете пришлось наводить порядок в гостиной.
***
Вот так получилось, что на следующий день в гости к пани Богуславе Эльжбета с отцом отправились вдвоем. Клепе не удалось привести в порядок брюки, идти же к прекрасной вдове в запятнанных он не мог. Пришлось отдать брюки в химчистку и ждать целый день, заказ обещали исполнить лишь к вечеру. Позаимствовать брюки у Карпинского шурин и рад бы, да размер не тот.
Эльжбета еще во время первого визита предусмотрительно расспросила Богусю о ее графике, так что теперь знали - сегодня она отправляется на работу к шестнадцати, значит, в первой половине дня застанут точно.
Подойдя к Богусиному дому, гости не успели позвонить, как им сразу открыли. Это дети играли в садике и, смертельно скучая, околачивались у калитки.
- Привет, а мы купили мороженое, - вполголоса сказала им Эльжбета, входя во двор. - Разное, есть и небольшие брикеты. Хотите сейчас или сначала положить в морозилку?
Хорошо зная свою мамочку, дети, ни секунды не сомневаясь, единогласно решили: сейчас! Получив по порции мороженого в яркой упаковке, они умчались, очень довольные.
- А она соображает, - похвалила гостью Агатка. - Из морозилки мы бы лишь к Рождеству получили.
- Ясное дело, - кивнул Стась. - Может, сообразит и матери не сказать?
Пани Богуслава была занята приготовлением обеда и, увидев незваных гостей, пришла в бешенство. Вареников должно было хватить как минимум на два дня, а может, и на все три. Нормальная женщина пригласила бы нагрянувших знакомых в кухню, Эльжбетка помогла бы лепить вареники, и за делом легче было бы завести разговор о чем угодно. Однако пани Богуслава нормальной женщиной не была.
Непосредственность в обращении - это не для нее. Переполненная подозрительностью и недоброжелательством ко всем и каждому, она давно привыкла скрывать от людей свою жизнь, все, чем занималась, вот теперь, например, сам факт приготовления обеда или состав фарша.
Мороженое не смягчило ее ожесточения, хотя и было милостиво принято. Гораздо больше ей понравилось другое приношение - коробка сухих пирожных. О, вот это может полежать, хорошо, что сообразили купить именно сухие. И визитеров пригласили в гостиную. - Вот о чем мы хотели поговорить с вами, уважаемая пани Богуслава, - начала Эльжбета, стараясь, чтобы голос не дрожал. - Отец договорился с паном Северином об одном деле... Конечно, говорить стоило бы лучше отцу, да как-то неловко, вот почему я пришла вместе с ним.
Пани Богуслава сразу навострила уши. Наконец-то она узнает, какие секреты скрывали от нее эти двое, покойный муж и его недоделанный дружок. Вот только время могли бы и другое найти, так нет, именно теперь, когда оставленный в кухне фарш заветрится, а тесто засохнет. Ведь она ничего убирать не стала, рассчитывая сплавить гостей дорогих через две минуты. Но так хочется узнать, что там за тайны такие. И Богуся поднялась со стула.
- Минутку. Раз уж дело важное, пойду принесу смородиновый сок.
Станет она говорить этим двум, что пошла сунуть в холодильник миску с фаршем и накрыть тесто салфеткой! А смородиновый сок свой, чего его жалеть, вот сахар - да, было жалко, кислым получился сок, и ясно - того и гляди совсем забродит.
В гостиной Карпинский поинтересовался у дочери:
- Это существует такой обычай, которого я не помню? Поить гостей смородиновым соком? Если разговор о деле, то запивают его смородиновым соком?
- Что ты, нету у нас такого обычая, - рассмеялась дочь. - Господи, как я ненавижу ее смородиновый сок! Сколько себя помню...
- А что, невкусный?
- Сам увидишь.
Попробовав, Карпинский попросил принести немного воды. Разведенный сок пани Богуславы вполне можно было пить в качестве прохладительного напитка, в неразведенной же версии он сильно смахивал на уксус. Гневно фыркнув, хозяйка опять пошла в кухню. Там ей даже пришла в голову мысль подать гостям воды из-под крана, но, подумав, она отказалась от блестящей идеи: еще желудки схватит и на ее сок подумают. Принесла бутылку минеральной.
- Ну так что за дело? - спросила она, усаживаясь на свое место.
Была не была! И Эльжбета, запинаясь, начала излагать:
- Видите ли, отец дал пану Северину на сохранение большой старый портфель. Черного цвета. И было это за день до катастрофы, в которую отец угодил...
- Пустой портфель? - уточнила хозяйка.
- Нет, битком набитый...
- А чем?
Чем набитый, язык не поворачивался выговорить. Может, удастся обойти щекотливый вопрос, ограничившись внешним видом тары?
- Такой, знаете, старый, потрепанный портфель. С оторванной ручкой...
Пробегавшая мимо гостиной Агатка услышала слова "портфель с оторванной ручкой". Не добежав до кухни, чтобы проверить там в холодильнике наличие принесенного гостями мороженого и возможность перехватить еще малую толику, девочка остановилась у открытой двери и прислушалась.
- Так что же было в портфеле? - не давала сбить себя с толку хозяйка.
И Эльжбета была вынуждена ответить:
- Деньги.
Агатка с трудом удержалась, чтобы не крикнуть - никакие не деньги! Отец сказал - в портфеле инструменты, это девочка отлично запомнила. Ручка действительно с одного края оборвалась, отец нес портфель, прижимая к груди. А она еще тогда оглянулась и собственными глазами видела, как свисала оторванная ручка, когда отец грохнул тяжеленный портфель на письменный стол.
При слове "деньги" у Богуси дух перехватило.
- Какие деньги?
- Доллары. Наличными.
- Ас чего это Хенек принес Северину наличные доллары?
- Чтобы на время спрятал у себя. Так получилось. У нас тогда все разъезжались, не хотелось оставлять в пустой квартире большую сумму. Отец думал - всего на денек, у Северина деньги будут в безопасности, а тут как раз угодил в катастрофу...
Бурные чувства захлестнули пани Богуславу. Вот оно что! Значит, негодный муженек, царство ему небесное, обделывал тайные делишки со своим дружком, а ей, законной супруге, ни гуту! И она должна теперь верить на слово сопливой девчонке. Да откуда большие доллары у этого недоделанного Хенека? Кто может доказать, что они принадлежат Карпинскому, а не Северину, то есть, пардон, ей? А ведь каждый знает - Северин то и дело устраивал какие-то торги, аукционы, сам говорил. А теперь эти.., эти.., пытаются убедить ее, несчастную вдову, в том, что денежки принадлежат им, а не ей.
Агатка в коридоре тоже размышляла. Как всякий нормальный ребенок в ее возрасте, она прекрасно знала, что такое наличные доллары. Бумажки, точно такие же, как и польские злотые.
Портфель, который отец шмякнул на стол, был жутко тяжелым, бумажные деньги такими тяжелыми не могут быть, ведь она, Агатка, сколько раз видела по телеку - целый чемодан похищенных из банка долларов грабитель уносит легко, даже не согнется под его тяжестью. А тут... Портфель так грохнулся о стол, что тот чуть не сломался. И отец с трудом его нес по лестнице. Значит, Эльжбета лжет!
Тем временем ее мамаша приняла решение.
- Ничего подобного Северин в наш дом не приносил, иначе мне было бы известно. А я впервые слышу о таком. И вообще, почему Хенек все время сидит молча, а говорит только его дочь?
- Потому что чувствую себя дурак дураком, - пояснил Хенрик. - Сам просил Северина сохранить в тайне мою просьбу, ну и вижу - он так и сделал. А деньги я заработал.., не очень законным путем, вот теперь и не могу толком всего рассказать, ведь сами знаете, с памятью у меня...
Как ни странно, такое сбивчивое объяснение для пани Богуси оказалось вполне удовлетворительным. Во-первых, все зарабатывают сейчас деньги не вполне законными путями, а во-вторых, такой недотепа, как Хенрик, вполне мог все перезабыть, тем более что еще и в катастрофу попал. Но отступать Богуся не собиралась.
- Допустим, вы и в самом деле загребли денежки, - ворчливо заметила она, а Северина, значит, по боку? С ним теперь можно и не считаться? А как я могу быть уверена, что в тех деньгах нет доли Северина? И что вы вообще что-то ему передавали? Сейчас-то что угодно можно говорить...
Карпинский сник окончательно, а у Эльжбеты в глазах потемнело. Оправдались наихудшие их опасения - Богуся отреагировала самым премерзким образом. И даже если они в подробностях опишут содержимое портфеля, с алчной бабой им не справиться. Спасти их может только появление голландского сообщника, если представить его как финансового авторитета. Так ведь у того дела в Амстердаме, сказал, вернется, когда закончит какую-то очередную операцию.
Эльжбета предприняла последнюю жалкую попытку:
- Вы же знаете моего отца, проше пани. Он никогда в жизни не стал бы покушаться на чужое добро, а тем более на имущество своего лучшего друга. А я с этого и начала - очень наше дело деликатное, тонкое дело. И вот еще что. Отец не один занимался этим делом, а с сообщником, самому ему наверняка бы не справиться. Так вот, этот сообщник может подтвердить...
- А где этот ваш сообщник? - перебила хозяйка.
- В Амстердаме. В Голландии.
- И мне что же, теперь к нему в Голландию ехать?
Идея съездить в Голландию очень пришлась по вкусу Агате. О том, что портфель с оторванной ручкой находится в их доме, она знала, в этом она полностью верила Эльжбете, та говорила чистую правду. А вот относительно содержимого портфеля - врет! С другой стороны, хорошо бы в портфеле оказались доллары. От матери всю жизнь только и слышишь нытье и жалобы на нехватку денег, и отца из-за них пилила, и экономила на всем, а денег действительно не хватало. Вот если бы в портфеле оказались деньги, вот если бы и им перепало, вот если бы она наконец могла купить классную майку с портретом Майкла Джексона, о которой пока может только мечтать! А в Голландию поехать, так она с радостью...
Эльжбета растерянно замолчала, и Карпинский счел своим долгом прийти дочке на выручку.
- Вы ведь знаете, милая Богуся, я ни в жизнь не стал бы обманывать Севека, моего лучшего друга, - укоризненно произнес он. - В то же время я отдаю себе отчет в сложности создавшегося положения, тем более что неизвестно, где именно Севек...
И тут вдруг что-то произошло. Хенрик неожиданно почувствовал в мозгу словно взрыв, ослепительный блеск, фейерверк и явственно увидел, как Хлюп прячет в свою машину его тяжелый портфель, как они сидят вдвоем в этой машине.
Хенрик закрыл глаза, пытаясь охватить сознанием ослепительную картину. Наверное, выглядел он страшно, Эльжбета с беспокойством глядела на отца. А тот бормотал, не открывая глаз:
- Я привез ему портфель... Он взял его.., на автостоянке.., чулан.., гараж.., чердак...
- Что еще за чулан? - не вытерпела Богуся, прерывая нависшее над столом молчание, когда Хенрик перестал бормотать. Сидел ослабевший и сникший, ослепительное видение отняло все силы. Дочь со страхом смотрела на него, боясь помешать даже словом. - Я вас спрашиваю, - возвысила голос пани Богуслава, что за чулан? На чердаке ничего такого нет, это я вам точно говорю. Ну, что молчите?
Понимая, что отец сейчас говорить не в состоянии, Эльжбета попыталась утихомирить мегеру.
- Отец, по всей вероятности, хотел сказать, что не знает, где именно пан Северин мог спрятать в вашем доме его портфель, возможно, в каком-нибудь чулане, а чуланов у вас много...
- А даже если и много, кому какое дело? - резко подняла голову хозяйка. Пусть хоть целая сотня, имеем право! Может, у Хенека что и было...
- Было, проше пани, наверняка было. И он отдал на сохранение пану Северину, и если бы пан Северин был жив...
- А откуда известно, что отдал и что деньги Северин спрятал в доме? - не уступала Богуся. - Почему вы так в этом уверены?
- Так ведь пан Северин сам об этом сказал! - вырвалось у Эльжбеты. - Когда посетил отца после аварии в больнице, то сказал, что все у него и в безопасности. Я сама слышала, собственными ушами!
- Вот интересно! - не сдавалась Богуся. - То говорили, что Хенрик все время был без сознания, так что же, Севек разговаривал с человеком, который его не слышит? Не поверю!
- Да нет же! - почти кричала девушка. - Человек уже пришел в сознание! Пан Северин как раз был в больнице, это случилось в день смерти пана Северина.
Теперь ошеломлена была хозяйка.
- Как же это? Выходит, в тот день Севек ходил в больницу?
Ведь она хорошо помнит - заперла мужа в доме, уходя на работу. Ох, как-то все слишком запуталось...
- Ну да, был, я же пани объясняю! Для нас это просто счастье. Он еще разговаривал с отцом, придумал поспрашивать его по математике, чтобы к отцу скорее память вернулась. И именно тогда сказал, что все у него в безопасности. Да не только я это слышала, еще как минимум два человека.
Больше двух вещей одновременно в мозгу пани Богуславы не укладывалось. И теперь она лихорадочно обдумывала новую для себя информацию, пытаясь сделать логичные выводы. Значит, Севек помер не из-за нее, не из-за того, что заперла его в доме, а из-за этого подлеца Хенрика, разнервничался из-за него в больнице, вот сердце и не выдержало. Ну так нет, не дождутся, шакалы! Даже если проклятый портфель и в самом деле является собственностью Карпинских, ни за что им его не отдаст! Сначала прикончили Северина, а теперь им еще и денежки подавай! Да таким сволочам...
- Вот мое последнее слово, - железным голосом заявила хозяйка. - Ни о каких деньгах я ничего не знаю, а если кому это не по нраву - можете жаловаться. Да хоть в суд подавайте! Нет в моем доме никаких портфелей с долларами, я даже и искать не собираюсь. Хенек в аварии головкой стукнулся, вот ему и мерещится невесть что.
И встала, явно собираясь выпроводить незваных гостей. Тем пришлось тоже встать. А что поделаешь? Яснее ясного - из этой бабы ни гроша не выдоишь. Агатка на цыпочках задом отошла от двери и, позабыв о мороженом, бросилась наутек.
- Где мороженое? - спросил с нетерпением поджидавший ее братец.
- Какое там мороженое! Не до него.
- Что так?
- Там такой ор стоит! Слушай, а деньги тяжелые?
- Какие деньги? - не понял Стась.
- Всякие. Скажем, доллары.
- С чего это долларам быть тяжелыми? Ты чего мне мозги пудришь?
Агатка вздохнула. Придется, видимо, кое-что брату рассказать. А рассказывать она не любила, наследственное, наверное. Как и мать, не любила она расставаться с секретами, ведь никогда не знаешь, что может в жизни пригодиться.
- Слушай, они там говорят, что отец принес в портфеле ихние доллары в наш дом, как бы спрятать на время, а мать не верит. Я знаю, портфель и правда принес, я сама видела, только он был страшно тяжелый. И отец сказал - в нем инструменты. Так как считаешь, могут доллары быть такими тяжелыми, чтобы человек аж сгибался, когда нес их по лестнице?
- Откуда мне знать? - задумался брат. И решительно добавил:
- Нет, не знаю, я их там не взвешивал. Только если такое тяжелое, то скорее инструменты, железки всякие, а не бумага. Но если битком набитый портфель... А он был битком набитый? Может, золотые доллары?
- Нет, о золотых они не говорили.
- Да что нам какие-то сомнительные доллары? Я тебя спрашиваю - что с мороженым?
- А, мороженое... Подожди, погляжу, как гости уйдут. Мать их выпроваживает.
Разочарованный Стась сердито пожал плечами и несолоно хлебавши отправился по своим делам. Тяжеленный портфель с предполагаемыми долларами ни чуточки его не заинтересовал, он не помнил своей встречи на лестнице с отцом в тот день, а вот что касается инструментов... Какая-то зацепка в мозгу осталась. Вроде он видел в отцовском шкафу что-то такое... Надо бы посмотреть. Однако о своем намерении парень забыл в тот самый момент, когда выяснилось, что Болек раздобыл где-то настоящую ракетницу. О чем тут еще можно помнить?!
Не то было с его сестрицей. Агата поднялась к себе, стараясь ступать как можно тише, чтобы мать в кухне не услышала. У девочки не было ни малейшего желания помогать матери лепить вареники. О том, что гости покинули их дом, известила захлопнувшаяся за ними калитка, теперь же мать торопится приготовить обед и наверняка злится как сто тысяч чертей. А о портфеле с оторвавшейся ручкой следует подумать. Куда отец мог его спрятать? Жаль, что тогда она все-таки не заглянула в него, мать позвала, да и есть очень хотелось. Нет, вряд ли он швырнул бы так портфель, если бы в нем находились деньги.
- Ах, какая женщина! - мечтательно комментировал Клепа.
- ..и на отца накинулась.
- А что делал Хенрик? - допытывалась Кристина.
- Да ничего не делал, стоял посередине холла и в затылке чесал.
- Думал я! - поправил дочку Карпинский. - Размышлял. Ведь я не знал, каким был мой друг Северин, умным или не очень. Если не очень, запросто мог портфель оставить в гараже, а ведь там со стороны улицы совсем нет ворот.
- Да знаю я этот сарай, - нетерпеливо перебила будущего мужа Кристина. - И что?
- И тогда портфель могли просто украсть.
- Северин вовсе не был таким глупым. Я спрашиваю, что было потом?
- Набросилась на меня как фурия и потребовала немедленно отдать ей спички. У меня их не было, я бы отдал, чего там... А она как смола прилипла. И не верила мне, по карманам хлопала...
- Чуть не пообрывала! - подтвердила Эльжбета. - Это потом уже я сообразила, в чем дело. Мегера решила, что отец наш ума лишился, а не памяти, и боялась, что гараж подожжет, а вместе с ним весь дом сгорит. Спичек у отца отродясь не было, зажигалку свою он оставил на столе в гостиной, о чем я сообщила Богусе, ну та и успокоилась малость. Но не совсем. Все еще хрипела, задыхалась наверное, а бюст так ходуном и ходил.
- Великолепная женщина! - вздыхал Клепа.
- И что потом? - допытывалась Кристина.
- А потом ни с того ни с сего ухватила отца за руку и силой приволокла в гостиную. Теперь-то я сообразила - не хотела Тадика одного там оставлять, чего-то боялась. И правильно боялась - они вместе с ее Стасем спокойно приканчивали сырник.
- Визит наш проходил как-то слишком.., стремительно, - сокрушался Карпинский, - мне бы времени побольше на размышление. Но тем не менее, оказавшись в гараже, я все-таки осмотрелся - портфеля нигде не было. Не волнуйся, дорогая, я сообразил, что Северин мог его спрятать, порылся в груде старых покрышек, что в углу были свалены...
- А как ты догадался, что это старые покрышки? - сурово поинтересовалась Кристина.
- Не знаю, но сразу понял - старые покрышки, - беспомощно объяснил Хенрик, - и еще там много всякого хлама, тряпье, ящики какие-то. Под ними тоже посмотрел, и под таким.., железным с одним колесиком...
- Тачка, - догадалась дочка.
- Вот интересно, откуда Хенрик знает, что такое покрышки, и не знает, что такое тачка? - удивилась Кристина.
- Сам не пойму, - развел руками Карпинский. - И никакого портфеля в гараже не было. Машины тоже не было.
- Машиной Северина теперь пользуется Тадик, - сказала Эльжбета. - Он не стал ее в гараж загонять, на всякий случай на улице оставил. Слушай дальше. Я, как только сообразила, что Богуся считает отца сумасшедшим, притворилась обиженной и устроила ей целый спектакль. По-моему, неплохо вышло. Она даже вроде как устыдилась, но не до такой степени, чтобы еще принести сырника. Первый парни доели.
- А сырник у нее просто замечательный! - подхватил Карпинский.
- Замечательная женщина! - эхом отозвался Клепа.
До Кристины наконец дошло.
- Чего это он? - спросила она у Эльжбеты.
- Втюрился, - пояснила девушка, глянув на дядюшку. Тот сидел с отрешенным видом, совершенно ему не свойственным, устремив невидящий взгляд куда-то в окно. - Не обращай внимания и не отвлекайся. А потом, чтобы как-то затушевать свою грубость, сама предложила осмотреть кабинет мужа. Туда отца повела лично и Стася на всякий пожарный прихватила, а Агатку оставила стеречь Тадеуша. У нее детки знаешь как вышколены! Я тоже увязалась за отцом. И представляешь, отцу вроде что-то вспомнилось!
Услышав такую потрясающую весть, Кристина автоматически опрокинула в рот свой бокал с белым вином, позабыв о количестве выпитого за этот вечер.
- Ну! Что же?!
- Пусть лучше отец сам расскажет.
- Хенек!!!
Карпинский, расставив локти на столе, тоже устремил взгляд в окно и издал вздох посильнее Клепиных.
- Никогда в жизни не был я в кабинете Северина, а казалось - знаю я это место. Стол письменный там стоит. Диван. А у двери шкаф. Большой такой. И очень старый. Бо-о-ольшой такой...
- И что?!
- И я уверен - вот этот шкаф бо-о-оль-шой - пребольшой...
- Что шкаф?!
- Пожалуйста, не перебивай. И я уверен, именно этот шкаф вызывает во мне какие-то эмоции. Или должен вызывать? Погоди, дай прислушаться к себе. Нет, все-таки вызывает. Наверняка вызывает.
- Какие эмоции? - напряженно прошептала Кристина.
- Приятные. Такие.., возбуждающие. Хорошие в общем-то чувства. И если требуется сделать вывод.., полагаю, этот шкаф был чем-то дорог моему другу Северину, у него тоже вызывал теплые чувства. И был для него ценным предметом. А раз был таким для моего друга, возможно, должен быть таким и для меня. И мне очень захотелось заглянуть в этот шкаф.
- И.., заглянул?
- Нет.
- Почему же?
Тут не выдержала Эльжбета.
- Да потому, что эта мегера чуть не за шкирку оттянула бедного отца от шкафа, повернула к нему спиной и велела осматривать другие вещи. Сначала к верстаку с какими-то железками и деревяшками подтолкнула, потом к стеллажу с книгами, потом к дивану. Отец упирался, все порывался вернуться к шкафу, а она не давала. Мне это показалось подозрительным, и я потом потихоньку поинтересовалась у Стася, чего это его мать.., нет, не так, просто спросила, что это за шкаф в отцовском кабинете. Он сказал - в нем рыболовные принадлежности отца, а мать эту рыбалку страсть как ненавидела, может, уже пожгла отцовские удочки. Ему-то самому жаль будет, ведь он унаследовал любовь к рыбной ловле, а у отца такие там снасти были! А теперь матери не хочется сознаваться, что пожгла удочки, вот и отвлекает внимание от шкафа. Не знаю, правду ли сказал, не очень-то я ему поверила.
- Почему?
- Да чтобы парень в его возрасте, к тому же сам увлекающийся рыбалкой, не знал, пожгла мать отцовские удочки или нет! Ни в жизнь не поверю! Но отца к шкафу явно тянуло. И сама подумай - ведь это первый случай, когда отец испытал к чему-то совершенно определенные чувства. Неужели это ни о чем не говорит?
Кристина согласилась - говорит, но при этом голова у нее пошла кругом. И как-то туго соображается. Поглядела на пустой бокал и догадалась - да она же пьяна! Попыталась привести мысли в порядок, но ничего не получилось.
- Боюсь, я совсем опьянела, - с грустью призналась она. - Так что добавьте еще немного, все равно уж! А подумаю завтра.
Эльжбета пришла в ужас. Единственная союзница, всегда совместно принимали решения, как же это? И тут только сообразила - да они еще и разболтались при Клепе! От которого надо было тщательно скрывать их тайну, хранить, можно сказать, за семью печатями, а они.., минутку, а что, собственно, мог услышать ворюга?
И, доливая Кристине вина, девушка лихорадочно пыталась припомнить, о чем говорили в присутствии опаснейшего врага. Правда, тот явно не в себе и мечтает о поразившей его в самое сердце красавице Богусе, да кто его знает. Отец рассказывал, как что-то искал в гараже... Езус-Мария, и о портфеле сказал! Одна надежда: Клепа не обратил на это внимания. Выходит, нет худа без добра. Хорошо, что Кристина опьянела, очень подходящий предлог отложить разговор до следующего раза. Притворившись обиженной, она бросила Кристине:
- Вижу, нет смысла с тобой говорить. Ладно, остальное доскажу завтра.
- А что там еще было? - некстати поинтересовалась Кристина.
И в самом деле упилась! Надо ее поскорей спать уложить.
Карпинский вдруг очнулся от мыслей и неожиданно заявил:
- Непременно пойду туда еще раз. Ощущения меня не обманывают. Там я почувствовал нечто важное, и надеюсь, смогу понять, что именно. Вроде бы даже о чем-то догадываюсь, но пока не уверен.
- И я с тобой! - встрепенулся Клепа. - Да хоть завтра, чего откладывать! Считаю, теперь просто неприлично не зайти, ведь мы там немного.., того.., набедокурили. Извиняться пойдем!
- Извиниться могу, почему не извиниться, но мне и поговорить с Богу сей нужно, - пояснил Хенрик.
- А ты.., ч-что, так и не по.., поговорил? - заплетающимся языком поинтересовалась Кристина.
Эльжбету прямо в жар бросило. Ну как ей справиться со всеми тремя?
- Разве тебе не надо завтра быть на работе? - с притворной заботой спросила она у шурина. - Отпуск у тебя, что ли?
- А это идея! - обрадовался Клепа. - Прекрасная идея, спасибо! В принципе-то у меня ненормированный рабочий день, пропустить денек ничего не стоит, но, пожалуй, послезавтра слетаю к себе, оформлю отпуск и быстренько вернусь.
- И будешь торчать в Варшаве?
- А почему не поторчать? У вас так мило, приятно, люблю здесь бывать. А там.., ну. Хлюп помер, а вдове и сиротам.., так сказать, помочь не мешает.., или еще что...
Язык Кристину плохо слушался, но сказать очень хотелось. И она попыталась как можно ехиднее справиться:
- А вдруг. Мы. Возьмем да уедем. Тогда где. Ты. По.., по.., поселишься?
- Да здесь, - простодушно ответил Клепа. - Это ничего, если вас не будет.
- Зато нам чего, - проворчала Эльжбета.
Кристина упорствовала:
- А мы в-возьмем да сдадим квартиру! Чужие люди по.., поселятся. Они тебя. На порог. Не пустят.
Разумеется, на трезвую голову Кристина никогда не решилась бы ляпнуть такое шурину, а вот теперь, по пьянке, - запросто.
Хенрик с интересом наблюдал за женой. Такой он ее еще не видел. Вот так, значит, в человеке проявляется опьянение! Занятно. О, вот еще любопытный симптом: Кристина хотела то ли погрозить шурину пальцем, то ли сунуть ему под нос фигу, привстала, но, пошатнувшись, опрокинула стоявший перед гостем бокал с красным вином. И смахнула со стола тарелку с селедочкой. Содержимое бокала и тарелки оказалось на брюках Клепы.
Обескураженный влюбленный бросился в ванную отстирывать брюки, Хенрик не без труда выволок из-за стола подвыпившую жену, которая, однако, потратив на воришку остаток энергии, уже на ходу засыпала, а Эльжбете пришлось наводить порядок в гостиной.
***
Вот так получилось, что на следующий день в гости к пани Богуславе Эльжбета с отцом отправились вдвоем. Клепе не удалось привести в порядок брюки, идти же к прекрасной вдове в запятнанных он не мог. Пришлось отдать брюки в химчистку и ждать целый день, заказ обещали исполнить лишь к вечеру. Позаимствовать брюки у Карпинского шурин и рад бы, да размер не тот.
Эльжбета еще во время первого визита предусмотрительно расспросила Богусю о ее графике, так что теперь знали - сегодня она отправляется на работу к шестнадцати, значит, в первой половине дня застанут точно.
Подойдя к Богусиному дому, гости не успели позвонить, как им сразу открыли. Это дети играли в садике и, смертельно скучая, околачивались у калитки.
- Привет, а мы купили мороженое, - вполголоса сказала им Эльжбета, входя во двор. - Разное, есть и небольшие брикеты. Хотите сейчас или сначала положить в морозилку?
Хорошо зная свою мамочку, дети, ни секунды не сомневаясь, единогласно решили: сейчас! Получив по порции мороженого в яркой упаковке, они умчались, очень довольные.
- А она соображает, - похвалила гостью Агатка. - Из морозилки мы бы лишь к Рождеству получили.
- Ясное дело, - кивнул Стась. - Может, сообразит и матери не сказать?
Пани Богуслава была занята приготовлением обеда и, увидев незваных гостей, пришла в бешенство. Вареников должно было хватить как минимум на два дня, а может, и на все три. Нормальная женщина пригласила бы нагрянувших знакомых в кухню, Эльжбетка помогла бы лепить вареники, и за делом легче было бы завести разговор о чем угодно. Однако пани Богуслава нормальной женщиной не была.
Непосредственность в обращении - это не для нее. Переполненная подозрительностью и недоброжелательством ко всем и каждому, она давно привыкла скрывать от людей свою жизнь, все, чем занималась, вот теперь, например, сам факт приготовления обеда или состав фарша.
Мороженое не смягчило ее ожесточения, хотя и было милостиво принято. Гораздо больше ей понравилось другое приношение - коробка сухих пирожных. О, вот это может полежать, хорошо, что сообразили купить именно сухие. И визитеров пригласили в гостиную. - Вот о чем мы хотели поговорить с вами, уважаемая пани Богуслава, - начала Эльжбета, стараясь, чтобы голос не дрожал. - Отец договорился с паном Северином об одном деле... Конечно, говорить стоило бы лучше отцу, да как-то неловко, вот почему я пришла вместе с ним.
Пани Богуслава сразу навострила уши. Наконец-то она узнает, какие секреты скрывали от нее эти двое, покойный муж и его недоделанный дружок. Вот только время могли бы и другое найти, так нет, именно теперь, когда оставленный в кухне фарш заветрится, а тесто засохнет. Ведь она ничего убирать не стала, рассчитывая сплавить гостей дорогих через две минуты. Но так хочется узнать, что там за тайны такие. И Богуся поднялась со стула.
- Минутку. Раз уж дело важное, пойду принесу смородиновый сок.
Станет она говорить этим двум, что пошла сунуть в холодильник миску с фаршем и накрыть тесто салфеткой! А смородиновый сок свой, чего его жалеть, вот сахар - да, было жалко, кислым получился сок, и ясно - того и гляди совсем забродит.
В гостиной Карпинский поинтересовался у дочери:
- Это существует такой обычай, которого я не помню? Поить гостей смородиновым соком? Если разговор о деле, то запивают его смородиновым соком?
- Что ты, нету у нас такого обычая, - рассмеялась дочь. - Господи, как я ненавижу ее смородиновый сок! Сколько себя помню...
- А что, невкусный?
- Сам увидишь.
Попробовав, Карпинский попросил принести немного воды. Разведенный сок пани Богуславы вполне можно было пить в качестве прохладительного напитка, в неразведенной же версии он сильно смахивал на уксус. Гневно фыркнув, хозяйка опять пошла в кухню. Там ей даже пришла в голову мысль подать гостям воды из-под крана, но, подумав, она отказалась от блестящей идеи: еще желудки схватит и на ее сок подумают. Принесла бутылку минеральной.
- Ну так что за дело? - спросила она, усаживаясь на свое место.
Была не была! И Эльжбета, запинаясь, начала излагать:
- Видите ли, отец дал пану Северину на сохранение большой старый портфель. Черного цвета. И было это за день до катастрофы, в которую отец угодил...
- Пустой портфель? - уточнила хозяйка.
- Нет, битком набитый...
- А чем?
Чем набитый, язык не поворачивался выговорить. Может, удастся обойти щекотливый вопрос, ограничившись внешним видом тары?
- Такой, знаете, старый, потрепанный портфель. С оторванной ручкой...
Пробегавшая мимо гостиной Агатка услышала слова "портфель с оторванной ручкой". Не добежав до кухни, чтобы проверить там в холодильнике наличие принесенного гостями мороженого и возможность перехватить еще малую толику, девочка остановилась у открытой двери и прислушалась.
- Так что же было в портфеле? - не давала сбить себя с толку хозяйка.
И Эльжбета была вынуждена ответить:
- Деньги.
Агатка с трудом удержалась, чтобы не крикнуть - никакие не деньги! Отец сказал - в портфеле инструменты, это девочка отлично запомнила. Ручка действительно с одного края оборвалась, отец нес портфель, прижимая к груди. А она еще тогда оглянулась и собственными глазами видела, как свисала оторванная ручка, когда отец грохнул тяжеленный портфель на письменный стол.
При слове "деньги" у Богуси дух перехватило.
- Какие деньги?
- Доллары. Наличными.
- Ас чего это Хенек принес Северину наличные доллары?
- Чтобы на время спрятал у себя. Так получилось. У нас тогда все разъезжались, не хотелось оставлять в пустой квартире большую сумму. Отец думал - всего на денек, у Северина деньги будут в безопасности, а тут как раз угодил в катастрофу...
Бурные чувства захлестнули пани Богуславу. Вот оно что! Значит, негодный муженек, царство ему небесное, обделывал тайные делишки со своим дружком, а ей, законной супруге, ни гуту! И она должна теперь верить на слово сопливой девчонке. Да откуда большие доллары у этого недоделанного Хенека? Кто может доказать, что они принадлежат Карпинскому, а не Северину, то есть, пардон, ей? А ведь каждый знает - Северин то и дело устраивал какие-то торги, аукционы, сам говорил. А теперь эти.., эти.., пытаются убедить ее, несчастную вдову, в том, что денежки принадлежат им, а не ей.
Агатка в коридоре тоже размышляла. Как всякий нормальный ребенок в ее возрасте, она прекрасно знала, что такое наличные доллары. Бумажки, точно такие же, как и польские злотые.
Портфель, который отец шмякнул на стол, был жутко тяжелым, бумажные деньги такими тяжелыми не могут быть, ведь она, Агатка, сколько раз видела по телеку - целый чемодан похищенных из банка долларов грабитель уносит легко, даже не согнется под его тяжестью. А тут... Портфель так грохнулся о стол, что тот чуть не сломался. И отец с трудом его нес по лестнице. Значит, Эльжбета лжет!
Тем временем ее мамаша приняла решение.
- Ничего подобного Северин в наш дом не приносил, иначе мне было бы известно. А я впервые слышу о таком. И вообще, почему Хенек все время сидит молча, а говорит только его дочь?
- Потому что чувствую себя дурак дураком, - пояснил Хенрик. - Сам просил Северина сохранить в тайне мою просьбу, ну и вижу - он так и сделал. А деньги я заработал.., не очень законным путем, вот теперь и не могу толком всего рассказать, ведь сами знаете, с памятью у меня...
Как ни странно, такое сбивчивое объяснение для пани Богуси оказалось вполне удовлетворительным. Во-первых, все зарабатывают сейчас деньги не вполне законными путями, а во-вторых, такой недотепа, как Хенрик, вполне мог все перезабыть, тем более что еще и в катастрофу попал. Но отступать Богуся не собиралась.
- Допустим, вы и в самом деле загребли денежки, - ворчливо заметила она, а Северина, значит, по боку? С ним теперь можно и не считаться? А как я могу быть уверена, что в тех деньгах нет доли Северина? И что вы вообще что-то ему передавали? Сейчас-то что угодно можно говорить...
Карпинский сник окончательно, а у Эльжбеты в глазах потемнело. Оправдались наихудшие их опасения - Богуся отреагировала самым премерзким образом. И даже если они в подробностях опишут содержимое портфеля, с алчной бабой им не справиться. Спасти их может только появление голландского сообщника, если представить его как финансового авторитета. Так ведь у того дела в Амстердаме, сказал, вернется, когда закончит какую-то очередную операцию.
Эльжбета предприняла последнюю жалкую попытку:
- Вы же знаете моего отца, проше пани. Он никогда в жизни не стал бы покушаться на чужое добро, а тем более на имущество своего лучшего друга. А я с этого и начала - очень наше дело деликатное, тонкое дело. И вот еще что. Отец не один занимался этим делом, а с сообщником, самому ему наверняка бы не справиться. Так вот, этот сообщник может подтвердить...
- А где этот ваш сообщник? - перебила хозяйка.
- В Амстердаме. В Голландии.
- И мне что же, теперь к нему в Голландию ехать?
Идея съездить в Голландию очень пришлась по вкусу Агате. О том, что портфель с оторванной ручкой находится в их доме, она знала, в этом она полностью верила Эльжбете, та говорила чистую правду. А вот относительно содержимого портфеля - врет! С другой стороны, хорошо бы в портфеле оказались доллары. От матери всю жизнь только и слышишь нытье и жалобы на нехватку денег, и отца из-за них пилила, и экономила на всем, а денег действительно не хватало. Вот если бы в портфеле оказались деньги, вот если бы и им перепало, вот если бы она наконец могла купить классную майку с портретом Майкла Джексона, о которой пока может только мечтать! А в Голландию поехать, так она с радостью...
Эльжбета растерянно замолчала, и Карпинский счел своим долгом прийти дочке на выручку.
- Вы ведь знаете, милая Богуся, я ни в жизнь не стал бы обманывать Севека, моего лучшего друга, - укоризненно произнес он. - В то же время я отдаю себе отчет в сложности создавшегося положения, тем более что неизвестно, где именно Севек...
И тут вдруг что-то произошло. Хенрик неожиданно почувствовал в мозгу словно взрыв, ослепительный блеск, фейерверк и явственно увидел, как Хлюп прячет в свою машину его тяжелый портфель, как они сидят вдвоем в этой машине.
Хенрик закрыл глаза, пытаясь охватить сознанием ослепительную картину. Наверное, выглядел он страшно, Эльжбета с беспокойством глядела на отца. А тот бормотал, не открывая глаз:
- Я привез ему портфель... Он взял его.., на автостоянке.., чулан.., гараж.., чердак...
- Что еще за чулан? - не вытерпела Богуся, прерывая нависшее над столом молчание, когда Хенрик перестал бормотать. Сидел ослабевший и сникший, ослепительное видение отняло все силы. Дочь со страхом смотрела на него, боясь помешать даже словом. - Я вас спрашиваю, - возвысила голос пани Богуслава, что за чулан? На чердаке ничего такого нет, это я вам точно говорю. Ну, что молчите?
Понимая, что отец сейчас говорить не в состоянии, Эльжбета попыталась утихомирить мегеру.
- Отец, по всей вероятности, хотел сказать, что не знает, где именно пан Северин мог спрятать в вашем доме его портфель, возможно, в каком-нибудь чулане, а чуланов у вас много...
- А даже если и много, кому какое дело? - резко подняла голову хозяйка. Пусть хоть целая сотня, имеем право! Может, у Хенека что и было...
- Было, проше пани, наверняка было. И он отдал на сохранение пану Северину, и если бы пан Северин был жив...
- А откуда известно, что отдал и что деньги Северин спрятал в доме? - не уступала Богуся. - Почему вы так в этом уверены?
- Так ведь пан Северин сам об этом сказал! - вырвалось у Эльжбеты. - Когда посетил отца после аварии в больнице, то сказал, что все у него и в безопасности. Я сама слышала, собственными ушами!
- Вот интересно! - не сдавалась Богуся. - То говорили, что Хенрик все время был без сознания, так что же, Севек разговаривал с человеком, который его не слышит? Не поверю!
- Да нет же! - почти кричала девушка. - Человек уже пришел в сознание! Пан Северин как раз был в больнице, это случилось в день смерти пана Северина.
Теперь ошеломлена была хозяйка.
- Как же это? Выходит, в тот день Севек ходил в больницу?
Ведь она хорошо помнит - заперла мужа в доме, уходя на работу. Ох, как-то все слишком запуталось...
- Ну да, был, я же пани объясняю! Для нас это просто счастье. Он еще разговаривал с отцом, придумал поспрашивать его по математике, чтобы к отцу скорее память вернулась. И именно тогда сказал, что все у него в безопасности. Да не только я это слышала, еще как минимум два человека.
Больше двух вещей одновременно в мозгу пани Богуславы не укладывалось. И теперь она лихорадочно обдумывала новую для себя информацию, пытаясь сделать логичные выводы. Значит, Севек помер не из-за нее, не из-за того, что заперла его в доме, а из-за этого подлеца Хенрика, разнервничался из-за него в больнице, вот сердце и не выдержало. Ну так нет, не дождутся, шакалы! Даже если проклятый портфель и в самом деле является собственностью Карпинских, ни за что им его не отдаст! Сначала прикончили Северина, а теперь им еще и денежки подавай! Да таким сволочам...
- Вот мое последнее слово, - железным голосом заявила хозяйка. - Ни о каких деньгах я ничего не знаю, а если кому это не по нраву - можете жаловаться. Да хоть в суд подавайте! Нет в моем доме никаких портфелей с долларами, я даже и искать не собираюсь. Хенек в аварии головкой стукнулся, вот ему и мерещится невесть что.
И встала, явно собираясь выпроводить незваных гостей. Тем пришлось тоже встать. А что поделаешь? Яснее ясного - из этой бабы ни гроша не выдоишь. Агатка на цыпочках задом отошла от двери и, позабыв о мороженом, бросилась наутек.
- Где мороженое? - спросил с нетерпением поджидавший ее братец.
- Какое там мороженое! Не до него.
- Что так?
- Там такой ор стоит! Слушай, а деньги тяжелые?
- Какие деньги? - не понял Стась.
- Всякие. Скажем, доллары.
- С чего это долларам быть тяжелыми? Ты чего мне мозги пудришь?
Агатка вздохнула. Придется, видимо, кое-что брату рассказать. А рассказывать она не любила, наследственное, наверное. Как и мать, не любила она расставаться с секретами, ведь никогда не знаешь, что может в жизни пригодиться.
- Слушай, они там говорят, что отец принес в портфеле ихние доллары в наш дом, как бы спрятать на время, а мать не верит. Я знаю, портфель и правда принес, я сама видела, только он был страшно тяжелый. И отец сказал - в нем инструменты. Так как считаешь, могут доллары быть такими тяжелыми, чтобы человек аж сгибался, когда нес их по лестнице?
- Откуда мне знать? - задумался брат. И решительно добавил:
- Нет, не знаю, я их там не взвешивал. Только если такое тяжелое, то скорее инструменты, железки всякие, а не бумага. Но если битком набитый портфель... А он был битком набитый? Может, золотые доллары?
- Нет, о золотых они не говорили.
- Да что нам какие-то сомнительные доллары? Я тебя спрашиваю - что с мороженым?
- А, мороженое... Подожди, погляжу, как гости уйдут. Мать их выпроваживает.
Разочарованный Стась сердито пожал плечами и несолоно хлебавши отправился по своим делам. Тяжеленный портфель с предполагаемыми долларами ни чуточки его не заинтересовал, он не помнил своей встречи на лестнице с отцом в тот день, а вот что касается инструментов... Какая-то зацепка в мозгу осталась. Вроде он видел в отцовском шкафу что-то такое... Надо бы посмотреть. Однако о своем намерении парень забыл в тот самый момент, когда выяснилось, что Болек раздобыл где-то настоящую ракетницу. О чем тут еще можно помнить?!
Не то было с его сестрицей. Агата поднялась к себе, стараясь ступать как можно тише, чтобы мать в кухне не услышала. У девочки не было ни малейшего желания помогать матери лепить вареники. О том, что гости покинули их дом, известила захлопнувшаяся за ними калитка, теперь же мать торопится приготовить обед и наверняка злится как сто тысяч чертей. А о портфеле с оторвавшейся ручкой следует подумать. Куда отец мог его спрятать? Жаль, что тогда она все-таки не заглянула в него, мать позвала, да и есть очень хотелось. Нет, вряд ли он швырнул бы так портфель, если бы в нем находились деньги.