Ильин Андрей. Картонный воин

   Охранник показал, как стал падать преступник.
   — Потом я даже не понял, что произошло, он метнул ножи.
   — Откуда он их взял? Охранник пожал плечами.
   — Может, из рукавов?
   — Наверное, они у него за воротником были, — предположил один из милиционеров. — Я в армии в спецназе служил, так мы иногда ножи под воротник прятали, в специальные ножны. Как раз на случай, если противник прикажет положить руки на голову.
   Тогда понятно.
   — Что было потом?
   — Потом Сашка, — показал охранник на мертвого напарника, — выстрелил... Ну то есть успел выстрелить, и тот упал. Я вначале подумал, что он его убил. Но он подкатился вот сюда и снизу ударил меня одной ногой в живот, а другой по руке с пистолетом. А потом кулаком в лицо, — показал охранник на перебинтованное лицо.
   — А что же ты не защищался? — спросил полковник.
   — Я не успел. Я не понял, — ответил охранник. Все они не успели и не поняли...
   — Ты сможешь его узнать? — спросил полковник, подразумевая картинку на мониторе слежения.
   — Так я его узнал, — ответил охранник.
   — Где узнал? Тебе разве уже показывали видеозапись? — удивился полковник.
   — Нет, ничего не показывали, — в свою очередь, удивился охранник. — Я его не сейчас, я его тогда узнал, — объяснил он. — Когда он вот здесь стоял.
   — Так ты что, знаешь, кто это? — наконец сообразил полковник.
   — Ну да. Я, когда его увидел, сразу понял, что его лицо мне знакомо. Только я не сразу понял, где я его вид ел...
   — Ну и где ты его видел? — перебил охранника полковник.
   — По телевизору. Его показывали по телевизору. Несколько раз...
   Час от часу не легче.
   — Он что — актер?
   — Нет, киллер. Про него передача была. А потом я его фотографию на стенде разыскиваемых милицией преступников видел. И запомнил. Это Иванов.
   — Кто? — ахнул полковник.
   Ну точно! Вот почему его лицо что-то смутно полковнику напоминало. Лежащую под стеклом в его кабинете ориентировку напоминало. Лежащую под всеми стеклами, на всех столах, во всех кабинетах ориентировку!
   Иванов!!!
   Теперь понятно, почему пистолет-пулемет, парашют, обвязка и арбалет были найдены в единственном числе. Почему свидетели больше никого не видели, а видеокамера никого не зафиксировала. Потому что больше никого не было! Был только Иванов!
   И теперь понятно, почему в этом доме на всех этажах и на каждом шагу валяются трупы.
   И стало ясно, как можно умудриться попасть из пистолета с семидесяти пяти метров, из несущегося на полной скорости “уазика” в голову спрятавшегося за подоконником автоматчика.
   Теперь все стало более или менее понятно. Потому что стало понятно, что это был не кто-нибудь, а Иванов!.. Тот самый Иванов!..
   Полковник почувствовал, что ему стало дурно. Вляпаться в Иванова — это было то же самое, что наступить в кучу свежего дерьма за минуту до начала строевого смотра — так налипнет, что вовек не отмоешься!
   Считай, голимый “висяк”, он же “глухарь”, он же дырка от бублика вместо очередного звания. Этого Иванова столько раз ловили, такие зубры... Облавы устраивали и здесь, и там, и за границей... На совести этого Иванова столько жертв!.. Потерпевших... Но еще больше милиционеров, с которых, по его милости, содрали звезды, погоны и премии. А сколько было выговоров! Ас занесением! И с понижением! А отставок! А инфарктов!..
   Шесть трупов, четыре раненых... И все в его дежурство и на его участке! Теперь из него начальство всю душу вынет!.. Остается одна надежда, надежда на то, что все-таки это был не Иванов, что это был кто-нибудь, похожий на Иванова... По крайней мере, в это очень сильно хочется верить. Ну бывают же просто совпадения...
   Но полковник надеялся зря. Чуда не случилось. На одной из пряжек альпинистской обвязки, найденной на месте преступления, был обнаружен отпечаток большого пальца правой руки, и было установлено, что этот палец принадлежит гражданину Иванову Ивану Ивановичу...
   С ручки арбалета, посредством которого был убит один из потерпевших, тоже были сняты отпечатки пальцев, идентифицированные как отпечатки пальцев Иванова Ивана Ивановича.
   На металлических частях изъятого с места преступления пистолета-пулемета, из которого... Были обнаружены отпечатки пальцев и было установлено, что это пальцы Иванова Ивана Ивановича.
   На ручке метательных ножей, извлеченных из тел потерпевших, тоже были отпечатки... И тоже отпечатки пальцев Иванова Ивана Ивановича.
   Но это было еще не все. Несколько дней спустя устранявшие на линии связи аварию монтеры обнаружили на дне одного из колодцев брошенный туда пистолет. Они сдали находку в милицию, и экспертиза установила, что из этого пистолета был застрелен потерпевший, находившийся на втором этаже дома. Пули, собранные на полу, извлеченные из тела покойного и выковырянные из стены, имели различные механические микродефекты, характерные для этого оружия. С рукояти пистолета были сняты “пальчики”, которые... которые оказались пальчиками Иванова.
   Кроме того, Иванова опознал один из охранников. Опознала по предъявленным фотографиям видевшая его любовница хозяина дома. И опознали все, кому только показали его распечатанный с видеозаписи портрет.
   Сомнений быть не могло — это был Иванов. Опять Иванов!
   На этот раз он даже не прятался! Не пытался закрывать лицо и не старался не оставлять на орудиях преступления отпечатки пальцев. На этот раз он следил на каждом шагу. Впрочем, это было понятно — этому преступнику прятаться было незачем. На нем висело столько трупов, что плюс-минус еще несколько никак не могли отразиться на возможном приговоре. Больше того, что он должен был получить, он получить не мог. Он уже заработал два десятка пожизненных заключений, так что еще одно ничего не меняло.
   Иванов не прятался. Иванов перестал прятаться. Он бросал милиции вызов.
   — Хреновое твое дело! — выразили коллеги сочувствие полковнику. — Все, кто занимался Ивановым, добром не кончили.
   И это было так.
   Сбросить безнадежное во всех отношениях дело было не на кого — от ивановских “глухарей” все как черт от ладана открещивались, не глядя меняя его на десять нераскрытых “бытовух” или трехсерийных маньяков.
   — Ну и что, что Иванов! Мне мало знать, что это Иванов! — орал на полковника вышестоящий начальник. — Может, это вовсе и не он? Взяли моду все на Иванова валить. Чуть только потенциальный “висяк” — сразу Иванов!
   — Но его отпечатки пальцев были обнаружены на оружии... — пытался возражать следователь.
   — Ну и что, что отпечатки? А если он скажет, что этот автомат убийце продал, а когда продавал, руками лапал?
   Гипотеза была фантастическая, но имела право на жизнь. Потому что была высказана начальством.
   — Но Иванова опознали свидетели, — защищался, как мог, следователь.
   — А если они обознались? И потом скажут, что обознались! А если это его брат-близнец? Ты мне чистосердечное признание давай! Ты мне Иванова давай! И пусть он сам все расскажет. И покажет! А про пальчики можешь своей жене заливать! Иди!..
   И следователь шел. В кабинет шел. Где его уже ждали...
   — Где тебя черти носят? Мы тебя по всем этажам чуть не с собаками ищем! Давай быстрей!
   — Куда быстрее?!
   — Туда! На ковер к начальству!
   — Да я только что с него!..
   — Тебе не на этот ковер, тебе на другой ковер. На тот ковер! — тыкал пальцем в потолок посыльный.
   Мать честная!
   Начальник начальника тоже сердился, кричал, что пальчиков мало, что пальчики в суд не понесешь, и требовал достать Иванова хоть из-под земли.
   Полковник обещал сделать все от него зависящее. Хотя от него мало что зависело. Зависело исключительно от Иванова.
   Но если бы этот ковер был последним ковром!..
   — Ты нашел Иванова? — чуть не каждый час теребило следственную бригаду непосредственное начальство.
   — Пока нет.
   — Ну тогда все, тогда хана нам, — доверительно сообщало начальство. — Нас вызывают туда. И тоже кивало на потолок.
   — Кого вызывают? — уточнял полковник.
   — Всех вызывают — тебя, меня, того, кто надо мной и кто над ним. Всех, вплоть до замминистра.
   Мать честная! Ты смотри, какую волну этот Иванов поднял! Ну просто штормовую волну. Цунами! Которое брызгами до самых высоких министерских кабинетов долетело.
   — Иди, готовься. В смысле готовь!.. — хлопало себя начальство по филейной части. — Будут нас с тобой в хвост и в гриву. Вначале оптом, а потом в розницу. А потом я тебя...
   Что и следовало ожидать. Правы были сослуживцы: угодил под Иванова — пиши пропало!..
   И полковник шел готовить... Отписки готовить. Мол, делаем все возможное и невозможное, люди из мундиров лезут, ночами не спят, семей не видят... Но уж больно преступник не прост...
   Вот! Вот здесь надо усилить! Чем более матерый бандит противостоит следствию, тем больше прощается следователям. А Иванов, если жертвы по головам считать, давно за пояс всех маньяков заткнул! А что, если действительно посчитать? И, прощающийся со звездой и папахой, полковник взялся за бумагу и ручку. Пять на Агрономической. Четыре и еще один на Северной. Четырнадцать в Федоровке. На даче генерала... В Германии... Во Франции...
   Меньше двух недель назад здесь, на улице Мичурина.
   Итого — шестьдесят восемь! И вот теперь снова... Причем на его участке... Охранник на втором этаже, убитый из арбалета, — шестьдесят девять. Хозяин дома — семьдесят. Его телохранитель — семьдесят один. Охранник на первом этаже — семьдесят два. Охранник в подвале — семьдесят три. Автоматчик на втором этаже — семьдесят четыре. Семьдесят четыре!.. Это же больше, чем два взвода. Это же два взвода и еще целое отделение! Не считая четверых раненых, которые еще неизвестно, выживут ли!
   Это же...
   Это просто какая-то война! Война, которую ведет один человек против милиции целой страны. Да ладно бы только ее! Но еще и против полиции Швейцарии. И полиции Германии. И полиции Франции. И полицейских Интерпола...
   Это же... Это же ни в какие ворота!.. Это просто какой-то караул!..
   Пять на Агрономической!..
   Четыре и еще один на Северной!..
   Четырнадцать в Федоровке!..

Глава сороковая

   — Вы молодец! — похвалил Иванова генерал Трофимов. — Вы все очень здорово придумали и еще лучше сделали.
   — Я?!. — поразился Иванов. — Что я сделал? Я ничего такого...
   — Стерли объект. И, кроме него, еще пять человек из его охраны. И еще четверых ранили.
   — Я?!. Но я ничего... То есть никого, — забормотал Иванов. Он решительно ничего не понимал.
   — Не скромничайте, — пожурил его генерал. — Нынче все только о вас и говорят! Ведь вы совершили почти невозможное. Вы проникли в дом, укрепленный как крепость. Вы пришли оттуда, откуда никто не ожидал, — спустились с самолета на парашюте на крышу.
   Иванов открыл рот. Вот так здрасьте, а он ничего про это не знал!
   — Вы проникли в дом и, обезвредив охрану, нашли и убрали объект.
   — Так это вы?! — догадался Иванов. — Да как вы... Как вы могли!
   — Мог, — довольно зло ответил генерал, потому что ему надоели игры в идиота, который делает вид, что не понимает, что происходит. — Мог! Потому что не мог иначе! И сейчас объясню, почему.
   Иванов, как водится, хлопал глазами и строил глупые рожи, доводя генерала до белого каления. Но как бы он внутри ни кипел, наружу “пар” не прорывался. Генерал умел держать себя в рамках.
   — Насколько я помню, это дело поручили вам, — напомнил он. — Лично вам! Я не знаю, зачем им надо, чтобы ликвидации проводили именно вы. Но дело обстоит именно так! Им нужны — вы!
   Но вы почему-то не захотели заниматься этим делом сами. Мы были вынуждены пойти вам навстречу. Вашу работу за вас выполнил другой, тоже очень квалифицированный специалист. Выполнил хорошо, так, как если бы это делали вы сами. Так что краснеть вам не придется.
   Но обойтись без вас совсем мы не могли. Это бы противоречило желанию заказчика. И мы были вынуждены засветить вас на месте преступления — то есть использовать оружие, которое вы держали на тренировках и на котором остались отпечатки ваших пальцев. Кроме того, мы загримировали исполнителя, чтобы сделать похожим на вас.
   — Но теперь милиция будет считать, что их убил я! — запротестовал Иванов.
   — Совершенно верно, — подтвердил генерал. — Милиция будет считать, что это сделали вы! И все будут считать. И наши с вами хозяева будут считать!
   Иванов поджал от обиды губы.
   — Впрочем, вы можете признаться, что не имеете к этой акции никакого отношения, — предложил генерал.
   — Да? Тогда я, наверное, признаюсь, — согласился Иванов.
   — Но только, боюсь, им это очень не понравится. И, не исключаю, что они захотят это дело замять.
   — Как замять? — не понял Иванов.
   — Так замять, как раньше заминали. Как вы заминали, — популярно объяснил генерал.
   Но Иванов все равно не понял.
   — Им необходимо, чтобы ликвидатором были вы, и всякий, кто будет свидетельствовать обратное, нарушит их, о которых ни вы, ни я не знаем, планы. И станет им тем сильно мешать. Настолько сильно, что они предпочтут заткнуть ему рот, не останавливаясь ни перед чем. Если этим ненужным свидетелем будете вы — они заткнут вас. И заодно — нас.
   — Как заткнут? — испугался Иванов.
   — Так заткнут, — направил на него указательный палец и сказал “паф” генерал.
   Иванов побелел.
   Из двух зол — быть убийцей шести человек или быть убитым самому — он выбрал первое.
   — Ну хорошо, я согласен, — согласился Иванов. — Пусть это я их... всех... Ладно. Я не против.
   Генерал Трофимов удовлетворенно кивнул. Маленькая месть состоялась. Маленькая месть, имеющая продолжением большие последствия...

Глава сорок первая

   — Я нашел Иванова! — радостно доложил Джон Пиркс своему непосредственному командиру.
   Начальник Восточного сектора оторвался от бумаг.
   — Вы нашли Иванова?.. Где он?
   — В России!
   — Как в России? — поразился Начальник Восточного сектора. — Что он там делает?
   — То, что обычно, — убивает, — коротко ответил Джон Пиркс.
   Если “убивает”, то, по всей видимости, он убил не кого-то одного, а убил по меньшей мере двух человек.
   — Девять, — подтвердил умозаключения шефа Джон Пиркс. — Вначале сжег трех человек в автомобиле на улице Мичурина, потом убил еще шесть на вилле в Подмосковье. Одного из арбалета, одного ножом, остальных застрелил, — добросовестно перечислил Джон Пиркс все способы убийства.
   Да, это было очень похоже на Иванова. Если девять человек в два захода, то очень похоже!..
   — Кто они?
   Джон Пиркс назвал фамилии.
   — Первый — довольно успешный русский бизнесмен. Второй тоже занимался бизнесом, но на более высоком уровне. На околоправительственном уровне. Кроме того, он известен в России как спонсор ряда политических партий второго плана. Вот список его контактов.
   Джон Пиркс протянул шефу распечатку.
   — А первый?
   Джон Пиркс передал вторую распечатку. Начальник Восточного сектора быстро просмотрел оба списка. Многие фамилии в них были ему знакомы. Потому что были на слуху. Может быть, не у каждого рядового американца, но у любого, кто более или менее знает Россию.
   — М-м... — сказал Начальник Восточного сектора. — Интересно, очень интересно...
   Уровень знакомств был довольно высоким. Потом он сравнил разнесенные по алфавиту фамилии в том и в другом списках. Совпадений было немного. Почти не было.
   — Почему он их убил? — спросил Начальник Восточного сектора.
   — Не знаю, — честно ответил Джон Пиркс. — Иванов мог убить и просто так. Как говорят русские — от нечего делать.
   В принципе, мог и просто так. Иванов — мог. Но настоящий разведчик не может довольствоваться простыми объяснениями. Настоящий разведчик должен искать в разрозненных фактах скрытую взаимосвязь.
   — Необходимо пройтись по их контактам. Вот по этим контактам...
   Начальник Восточного сектора отчеркнул одинаковые, встречающиеся в том и в другом списке фамилии. Среди которых была и фамилия Большого Начальника.
   — Не исключено, что Иванов получил новый заказ. И если это так, то заказчик, если судить по уровню контактов покойников, может быть достаточно серьезной фигурой. Чтобы узнать об этом, нам нужен Иванов. И нужен сам по себе, как полезный для Америки агент...
   Но главную причину, почему Иванов должен быть в Америке, Начальник Восточного сектора не назвал. Главная причина подразумевалась как нечто очевидное для обоих собеседников. Они упустили Иванова во Франции, истратив кучу денег, потеряв своего человека и чуть не засветив участие в побеге Иванова из французской тюрьмы ЦРУ. Теперь им нужно было реабилитироваться перед начальством. Нужно было доставить им Иванова, которого они, сглаживая свой провал в Германии и выбивая разрешение на операцию во Франции, представили как очень ценного и перспективного агента. Который, не исключено, таковым и является, если судить по его степени осведомленности, профессиональным навыкам в области лишения людей жизни и возне, которую подняли по его поводу посольства и русские резидентуры.
   Впрочем, так это или не так — вопрос второй. Сейчас его разрешить будет невозможно. Для того чтобы разобраться, кто такой Иванов, его как минимум надо найти и доставить в США.
   — Немедленно выезжайте в Россию. Он нам нужен. Нужен живым, в крайнем случае мертвым...
   Ближайшим рейсом второй помощник атташе по культуре посольства США в Москве, он же сотрудник Восточного сектора Центрального Разведывательного Управления США Джон Пиркс вылетел в Россию...

Глава сорок вторая

   — Браво, — сказал Большой Начальник. — Я восхищен тем, что вы сделали!..
   О том, что сделал Иванов в доме ликвидированного объекта. Большой Начальник знал не понаслышке. Он, как и в первый раз, получил информацию из первых рук. Из “рук” следователей, ведущих расследование, их начальства и начальства того начальства, вплоть до заместителя министра МВД, вызванных в его кабинет.
   — Мне не нужны ваши оправдания, мне нужен результат, — предупредил Большой Начальник. — Это дело вышло за рамки просто уголовного, получив широкий резонанс в обществе и средствах массовой информации. Кроме того, убитый — мой хороший знакомый, и я хочу знать, кто это сделал? Кто? Надеюсь, вы установили преступника?
   — Так точно! — доложил замминистра. — Преступник установлен — это некто Иванов Иван Иванович.
   Такой ответ Большого Начальника вполне удовлетворил. Они нашли того, кого должны были найти.
   — Вы его арестовали? Милицейские начальники замялись.
   — Я спрашиваю, вы его арестовали или не арестовали?! — прикрикнул хозяин кабинета.
   — Никак нет! Пока нет!
   Этот ответ Большого Начальника тоже устраивал.
   Иванов засветился, но Иванов не был схвачен. “Пугало” оставалось на свободе, чтобы продолжать пугать.
   — Меня интересуют подробности... Подробности были удивительными. Мало, что Иванов был стрелок отменный, он еще оказался и парашютистом хоть куда! Зная, что к дому так просто не подступиться, он проник в него, минуя охрану и сигнализацию, с воздуха, сбросившись с самолета с парашютом!
   Спустился на веревке на третий этаж. Застрелил из арбалета (до такого тоже додуматься надо умудриться) охранника на этаже, попав ему, чтобы тот не закричал, точно в горло! Прикончил из автомата телохранителя. Ликвидировал объект, хладнокровно, не пугаясь того, что в доме поднялась тревога, добив его контрольным выстрелом в голову.
   Расстрелял еще нескольких человек на первом этаже и забросал оставшихся гранатами со слезоточивым газом.
   Обезвредил в подвале еще трех вооруженных охранников, метнув одновременно, то есть двумя руками, два ножа! — которые оба попали в цель!
   Зажег дымовую шашку, под ее прикрытием проник в гараж, взорвал ворота гранатами и на захваченном “уазике” таранил еще одни ворота, на этот раз выездные.
   То есть в одиночку одолел целый гарнизон, оставшись при этом целым и невредимым!
   Но и это еще не все! На закуску он умудрился с расстояния семьдесят пять метров из пистолета, ведя одной рукой машину, а другой стреляя, попасть в охранника, прятавшегося за подоконником на втором этаже!!.
   — Действительно с семидесяти пяти метров? — уточнил Большой Начальник.
   — Так точно! — доложил замминистра. — Мы нашли гильзы и измерили расстояние рулеткой от них до окна. Получилось семьдесят шесть метров и еще Несколько десятков сантиметров.
   — То есть даже не семьдесят пять метров, а семьдесят шесть! — удовлетворенно сказал Большой Начальник. — Он что, действительно такой хороший стрелок?
   — Так точно! Он очень хороший стрелок. Таких в стране, а может быть, и в мире наперечет, — честно сказал замминистра. Он тоже предпочитал акцентировать внимание на талантах преступника, чем на немощи подчиненных ему следователей.
   Большой Начальник был доволен. Был доволен, что столь уникальный специалист работает не на кого-нибудь, а на него.
   — Держите меня в курсе событий, — попросил он. — Особенно о возможном местонахождении Иванова...
   Милиционеры ушли, слегка озадаченные, — их, конечно, пожурили, но не так, чтобы очень. По крайней мере, до хвостов и грив дело не дошло...
   — Ваши таланты поразили даже видавших виды следователей, — польстил Большой Начальник Иванову.
   Иванов скромно потупил взор. Ему было стыдно. Стыдно, что этих шестерых человек убил не он. Что ему незаслуженно достается чужая слава. Но признаться в этом после разговора с генералом Трофимовым ему в голову не могло прийти...
   — А стреляете вы как редко кто в этой стране, — процитировал Большой Начальник замминистра МВД.
   Иванов покраснел.
   “Странно, — отметил про себя Большой Начальник, — прикончил чуть не сотню человек, а краснеет, как девица на выданье. Или он просто не привык к похвалам? Ну хорошо, тогда не будем о прошлых заслугах. Тогда поговорим о будущем...”
   От будущего Большой Начальник ждал многого. И только хорошего. Потому что надеялся, что все плохое осталось позади. Сцементированная кровью империя начала укрепляться. Те, кто хотел переметнуться в стан врага или надеялся переждать смутные времена, отсидевшись за трехметровыми каменными заборами, поняли, что заборы и запоры их не спасут. Стараниями Иванова поняли.
   Нужный эффект был достигнут — слабые вернулись, колеблющиеся укрепились, сильные задумались.
   Осталось немного — сформулировать условия ультиматума и принять почетную капитуляцию. Для большей гарантии можно будет провести массированную психическую атаку, разъяснив упорствующим тугодумам, кто такой этот Иванов и на что он способен. Будет мало — организовать третью смерть.
   И четвертую. Или сразу десять... Тем более что Иванов по этой части большой мастак.
   Впрочем, это уже вопрос технический. И в чем-то второстепенный. Пора подумать о перспективе...
   А перспективы у Большого Начальника были. Были амбициозные. И были завязаны на все того же Иванова. Потому что, кроме того, что он был классным стрелком, парашютистом и пугалом, он еще был не бедным человеком. Вернее сказать, очень богатым человеком!
   С которым имело смысл дружить. Имело смысл заигрывать. И имело смысл союзничать.
   — А у меня для вас новый заказ! — радостно сообщил Большой Начальник. — Или, как вы выражаетесь, новый “котел”.
   Иванов скис.
   — На этот раз знакомый вам “котел”. Который пока не “течет”, но может “потечь” в любую следующую минуту. И чтобы этого не допустить, его лучше “почистить” прямо теперь, не дожидаясь аварии. В качестве меры профилактики.
   Большой Начальник засмеялся, довольный своей шуткой.
   Иванов тоже засмеялся, но гораздо менее убедительно.
   — Вот этот “котел”. — Большой Начальник вытащил из кармана и показал несколько фотографий.
   На фотографиях был изображен Юрий Антонович — с биллиардным кием, с рюмкой коньяку, с женой, с любовницей, с любимым ротвейлером...
   — Вы рады?
   — Чему? — не понял, чему он должен радоваться, Иванов.
   — Выбору. Ведь этот “котел” — ваш “котел”. Не так ли?
   Человека с кием и ротвейлером Иванов помнил.
   По Швейцарии помнил, где тот, как и другие, охотился за партийными миллиардами.
   — Ну... да, — вяло согласился Иванов. — Мой.
   — Ну так забирайте его, — щедро предложил Большой Начальник.
   Оказывается, Юрий Антонович был подарком. Большой Начальник дарил оказавшему ему услугу киллеру Иванову маленький презент — жизнь его врага.
   — Я попросил своих людей разыскать его, чтобы вы не тратили время на рутинную работу, — сообщил Большой Начальник. — Здесь адреса, по которым вы сможете его найти, маршруты движения и другая полезная информация.
   Большой Начальник бросил на стол конверт.
   — Надеюсь, вы довольны?
   — Я?.. Ну да, конечно, — промямлил Иванов, выдавливая из себя радостную улыбку. — Очень.
   — Я рад был оказать вам эту небольшую услугу. Если вам понадобится что-то еще, мои люди к вашим услугам...
   Большой Начальник был весьма любезен. И был расчетлив. Он расплачивался Юрием Антоновичем за предоставленные ему услуги. И одновременно заказывал Юрия Антоновича, в смерти которого был заинтересован не меньше Иванова. Так как был заинтересован в смерти всех людей, узнавших о партийном золоте.
   Почему?
   Потому что так же, как они, имел на него виды...