Ильин Андрей. Киллер из шкафа

   — Вы мне не про план. Вы мне про дело толкуйте. Про то, что вы там на месте натворили.
   — Виноват... В три часа пятнадцать минут после полуночи участвующее в операции подразделение прибыло на место, заняло исходные позиции и попыталось проникнуть в квартиру. В которой встретило ожесточенное сопротивление противника в составе двух бывших там неизвестных лиц, вооруженных автоматическим оружием, которые открыли огонь на поражение.
   — И вы не могли справиться с двумя стрелками?
   — Дело в том, что на помощь блокированным в квартире неизвестным, по всей видимости, по их вызову, под видом бригады «Скорой помощи» прибыла группа прикрытия. И мы оказались зажаты в клещи.
   — А ваше прикрытие? Где было ваше прикрытие?
   — Наше прикрытие вступило в бой с новоприбывшими превосходящими силами противника, оттянув на себя часть его личного состава. При этом другая часть, успев просочиться в подъезд, ударила ведущему бой в квартире подразделению с тыла, поставив его тем самым в наиболее невыгодное, с точки зрения ведения боевых действий, положение...
   — Вы что заканчивали?
   — В каком смысле?
   — В прямом. Вы какое учебное заведение заканчивали?
   — Общевойсковое военное училище.
   — Чувствуется. Что общевойсковое. По масштабу и способу ведения боевых действий. Не понимаю только, как вы смогли обойтись без использования приданной бронетанковой техники и без прикрытия сверху штурмовой авиацией.
   — Виноват.
   — Продолжайте.
   — Оценив создавшуюся оперативную обстановку как критическую, я, будучи командиром вверенного мне подразделения и ответственным за проведение операции, принял решение о переходе к обороне и вызове подкрепления. После чего Получил приказ на прекращение огня и эвакуацию, которую и успешно осуществил без потерь со стороны личного состава.
   — Значит, эвакуацию смогли осуществить без потерь?
   — Так точно. Без потерь.
   — А не выполнить приказ умудрились с потерями?
   — Виноват.
   — И где вы мне теперь прикажете искать то, что вы снова упустили?
   — Не могу знать...
   — И по какой статье вы прикажете мне списывать потери личного состава, которые больше отделения?
   — Не могу знать...
   — Плохо, что не можете! Никуда не годно, что не можете! Вы только гробить бойцов можете! А больше ничего не можете...
   — Виноват...
   — Конечно, виноват. Кругом виноват! Идите и напишите мне подробный рапорт о гибели личного состава вверенного вам подразделения...
   — Что указывать в качестве причины смерти?
   — Не знаю, что указывать! Что хотите, то и указывайте. Дорожно-транспортное происшествие, подрыв на учебной мине, коллективное самоубийство, отравление позапрошлогодними грибами, употребление в больших количествах технического спирта... Все, что вам в голову взбредет. Но только так, чтобы комар носу не подточил. Чтобы ни одна комиссия... И чтобы родственники ничего не узнали еще по меньшей мере несколько недель.
   — Как это?
   — Так это! Отправьте их в срочную командировку. Только так, чтобы с удостоверениями, билетами, продуктами и прочим довольствием. И там, в командировке, пусть они и... отравятся. Ну или подорвутся. Лучше подорвутся, чтобы меньше вопросов. Потом запаяйте их в цинки и с соответствующей сопроводительной документацией доставьте сюда.
   — Но ведь тел нет?
   — Вы что, первый раз замужем? Тел нет, зато земля есть, камни есть. А лучше так, лучше купите какой-нибудь проквашенной говядины и набросайте в гробы. Чтобы, даже если вскрыть, никто ничего не понял. Задача ясна?
   — Так точно!
   — Отвечаете за это дело лично! Не сможете спрятать концы в... гробы, а гробы в землю, уляжетесь туда сами. Понятно?
   — Так точно! Понятно! Разрешите идти?
   — Черт с вами, идите... Сами знаете куда! Потом ген... товарищ Петр Семенович отправился на свою дачу, чтобы в привычной обстановке подумать о том, как теперь выкручиваться из создавшегося почти безнадежного положения. О котором никто, кроме него, по-настоящему реального представления не имел. И чем больше думал, тем к более неутешительным выводам приходил.
   А все тот гад изменник! Хоть и бывший однокашник и сослуживец. Который, прикрываясь чуть не с курсантских времен приятельством, втерся в его доверие, узнал то, что ему знать не следовало, и попытался сторговать собранную им информацию за тридцать сребреников. Отчего и подох, как собака, так и не успев ничего получить. Заслуженно подох. Как и надлежит предателям.
   Вот только не понять, куда в последний момент успел спрятать собранную им информацию. Или кому передал...
   И что в этой ситуации можно предпринять? Как спасти положение? Каким образом узнать о местонахождении похищенного компромата, следы которого оборвались в той, дважды и безуспешно атакуемой ими квартире?
   Каким образом?
   Каким?!
   А черт его знает, каким!
   Но одно ясно. Действовать так, как он действовал раньше, нельзя. Время лобовых решений прошло. После тех двух неудавшихся и принесших вместо ожидаемого успеха одни лишь трупы и головную боль атак прошло. Пора, вспоминая уроки, преподанные в академии, отходить на заранее подготовленные позиции, перегруппировывать силы, подтягивать резервы... И что еще? Ах, ну да, проводить тщательную разведку позиций противника. Хоть даже разведку боем.
   Вот чего он не делал раньше. Чему не уделял надлежащего внимания. Потому что, боясь опоздать, спешил. И все равно опоздал!
   Пора исправлять ошибки. Пора собирать информацию, определять направление возможного следующего удара, вычислять огневые точки и засады противника. И определять самого противника, который, покрошив уже целое отделение, так и остается неизвестным! Определять, вычислять и лишь потом бросаться в атаку. Все равно бросаться... Потому что отступать некуда. И поздно...
   Товарищ Петр Семенович набрал известный ему телефон и вызвал одного из своих доверенных помощников.
   — Немедленно организуйте осмотр трупов, погибших в известном вам месте. Чужих трупов. Тех трупов, что обследовали до нашего прибытия помещение. Задача — найти и изъять любые бывшие при них предметы. Впрочем, нет. Лучше привезите их из морга сюда. Задача ясна?
   — Так точно.
   — Кроме того, мне необходима вся информация, которой располагает ведущее расследование по известным вам делам следствие. Особенно фотографии, приметы и отпечатки пальцев трупов противника. И особенно перечень вещественных доказательств, которые были изъяты на месте происшествия. Надеюсь, вы меня поняли?
   — Так точно. Разрешите задать вопрос?
   — Разрешаю.
   — Каким образом мне следует добыть такую информацию?
   — Это ваша проблема — придумать, каким образом ее добыть. Но все ваши соображения о том, как выполнить поставленную перед вами задачу, вы должны доложить мне не позже чем к вечеру завтрашнего дня. Вам ясно?
   — Так точно! А если не успею?
   — А если не успеете, то я с вас шкуру спущу! Потому что с меня тоже спустят!

Глава тринадцатая

   — Опять?!!
   — Но мы...
   — Вы что, не могли нормальную страховку наладить?
   — Мы наладили... Но противник появился слишком неожиданно.
   — Неожиданно появляется только муж из командировки, когда вы лежите в его постели с его женой. Как это произошло?!
   — Мы, то есть осмотровая группа, находились в помещении, когда туда прибыл противник.
   — И они сразу поняли, что вы в квартире?
   — Вряд ли. Дверь квартиры после проникновения в нее осмотровой группы была опечатана. Но они тем не менее открыли дверь и вошли в помещение.
   — Сколько их было?
   — В головной группе шесть-семь бойцов.
   — Так, дальше.
   — Находившаяся в помещении осмотровая группа приняла бой.
   — А прикрытие?
   — Прикрытие вызвало группу поддержки в количестве десяти бойцов, которая зажала противника в подъезде и навязала ему бой с целью его уничтожения, пленения и освобождения осмотровой группы.
   — Но не уничтожила, не пленила и не освободила?
   — Нет. Потому что получила приказ на эвакуацию в связи с подходом превосходящих сил милиции.
   — Осмотровая группа что-нибудь нашла?
   — Неизвестно. Им было запрещено без крайней необходимости выходить в эфир.
   — Как долго она находилась в помещении?
   — Что-то около двух часов.
   — Значит, что-то найти могла?
   — Затрудняюсь ответить на этот вопрос.
   — Где сейчас находятся погибшие?
   — По всей видимости, в морге.
   — В морге?.. Тогда так — пошлите туда кого-нибудь. Из тех, что посмышленей. Пусть они их осмотрят. Везде, где возможно, пусть осмотрят. И все, что найдут, пусть изымут.
   — Когда послать?
   — Немедленно послать! Пока еще вскрытия не было. Или пока их в судебку не перевезли...

Глава четырнадцатая

   Утром следующего дня компьютерщик Петрович проснулся с ужасной головной болью и не менее ужасным запахом, исходящим изо рта, случившимся из-за употребления внутрь чудовищного коктейля, составленного из французского «Наполеона», армянского коньяка, водки и пива.
   Первым делом он прошел на кухню и постарался вылечиться от того, чем страдал, остатками того, по причине чего этим страдал. Он вылил из всех стоящих на столе бутылок скопившиеся на дне капли и залпом выпил. Крякнул. Гадливо передернулся. И пошел в ванную ополоснуть безобразно опухшую после вчерашнего физиономию.
   Он растирался полотенцем и мучительно вспоминал события предыдущего дня. Отчетливо он помнил только «Наполеон» ценой чуть не в сто баксов за пол-литровую бутылку, разливаемый в простые граненые стаканы. И еще он помнил экран своего компьютера. Интересно, зачем он включал компьютер?
   Ах ну да. Незнакомец, которого привел его приятель, кроме «Наполеона», принес еще какую-то дискету. Которую они в краткий промежуток между армянским коньяком и водкой отсматривали на мониторе. Там еще были какие-то цифры...
   Да нет, не цифры, а номера счетов. Именно счетов. С указанием лежащих на них сумм... Очень немаленьких сумм, размещенных в швейцарских, английских и еще каких-то банках...
   Откуда у того незнакомца взялись эти счета? И эта дискета, содержание которой он не знал?
   Бог мой! Ведь если знать номера этих счетов и шифры этих счетов, то можно очень даже запросто снять с них лежащие там суммы. Причем даже не лично снять, а, например, через компьютерные сети, распорядившись о переводе денег из швейцарского банка на, к примеру, валютный счет ближайшего Сбербанка. Или обналичить их через банкомат...
   А ведь там были десятки миллионов долларов! Ну или сотни тысяч доларов, если взять поправку на употребленные к тому времени внутрь градусы и вызванное этим удвоение наблюдаемых на экране цифр.
   Все равно немало! Сотни тысяч! Сотни тысяч свободно конвертируемых баксов! Петрович быстро включил компьютер и отсмотрел его содержание в надежде, что сбросил информацию с дискеты в память машины. Нет, никакой дополнительной информации на диске не было.
   Почему же он ее не сбросил?
   А как же он мог ее сбросить, если тот незнакомец выдернул дискету из дисковода, как только увидел эти цифры!
   Значит, все верно. Значит, это не просто цифры. Значит, это деньги, которые прошли рядом. Которые прошли буквально между пальцев!
   Петрович быстро впрыгнул в штаны и побежал к одному своему дружку-приятелю, который был докой в денежных вопросах.
   — Ну, — сказал приятель, — и что?
   — Там же сотни тысяч! Я же сам видел!
   — Ну, во-первых, после смешения столь разномастных напитков тебе могло пригрезиться черт знает что. В том числе и то, что ты не ты, а Рокфеллер. Во-вторых, даже если вообразить, что ты видел то, что видел, совершенно не обязательно, что эти цифры являются номерами реально существующих счетов.
   — Но я видел...
   — Что видел?
   — Цифры. И буквы.
   — Какие?
   — Ну, я не вполне помню.
   — А ты постарайся. Вспомни. Тогда и будет разговор.
   Петрович напрягся.
   — Вначале там буквы были. Латинские. S и J. И еще, кажется... Слушай, давай я попробую написать. У меня зрительная память хорошая. Если я буду писать, я могу вспомнить.
   — На. Пиши, — протянул приятель лист бумаги и ручку.
   — Первой была буква...
   Через пять минут ряд цифр и букв был готов.
   — Вот он. Плюс минус несколько цифр.
   — Ладно, сейчас попробуем проверить. Приятель взял сотовый телефон и набрал какой-то номер.
   — Слышь, Сева, скажи мне, как выглядят счета в швейцарских банках. Ну ты должен знать. Ну надо! Очень надо. Да, в швейцарских.
   — И в английских, — напомнил Петрович.
   — И в английских. Ну надо, тебе говорю! Ну что ты в самом деле? Как? Погоди, я запишу. Так. Так! Так!! Так!!! Все? Спасибо, Сева.
   Приятель положил трубку. И очень внимательно посмотрел на Петровича.
   — Ну?
   — Откуда ты взял эти цифры? Только не крути.
   — Что? Неужели совпали?
   — Совпали. С одним швейцарским банком. Кроме одной буквы. Но все равно.
   — Блин! А я думал...
   — Откуда ты их взял? Откуда ты взял номера счетов?
   — Я же тебе говорил, мужик один дискету принес.
   — Какой мужик?
   — Ну откуда я знаю? Его мой старинный друган притащил.
   — Какой друган? Как его зовут? Где он живет, этот друган?
   Петрович замялся.
   — В чем дело?
   — Это я нашел его.
   — Ну?
   — Это я запомнил цифры и пришел к тебе.
   — Ну и что? Что с того?
   — Пятьдесят процентов...
   — Какие пятьдесят процентов?
   — Пятьдесят процентов от прибыли мне. Пятьдесят тебе. Это я его нашел. И тебе сказал. А ты не верил...
   — А тебе не много будет?
   — В самый раз.
   — Дурак. Этих денег не взять ни тебе, ни даже мне. От швейцарского пирога нам не укусить. Клыки коротки. Эти деньги могут добыть только очень большие люди, которые не нам с тобой чета.
   — Тогда двадцать пять!
   — Три куска. Три куска баксов. Половину сейчас. Другую после того, как дело выгорит.
   — За три куска я ничего не скажу! Не скажу, где он живет.
   — Скажешь. Им ты скажешь даже больше, чем ты знаешь. Им ты скажешь все. В общем, влип ты, Петрович. В денежную и, значит, в очень неприятную историю. И выход у тебя из нее только один — чистосердечно рассказать все, что ты знаешь. Или... Или они все узнают другими методами. С которыми лично ни тебе, ни себе я знакомиться не желаю. Так что бери причитающиеся тебе полкуска и радуйся, что легко отделался. Полтора куска сейчас. Полтора куска потом. Или... Твое последнее слово?
   — Я согласен...
   Как только Петрович ушел, его приятель поднял трубку телефона.
   — Позови Папу, — попросил он. — Скажи, что я. Что по делу. По очень перспективному делу. Да. Жду у телефона. Столько, сколько надо, жду...
   — Что тебе? — через несколько минут спросил голос Папы.
   — У меня к вам дело. На несколько десятков миллионов долларов.
   — Уж так сразу на десятков?
   — Ну, может быть, на несколько миллионов. Но не меньше.
   — А для того чтобы их взять, тебе надо ссудить пару сотен баксов наличными? Чтобы цветной ксерокс купить?
   — Нет, ничего такого не надо. Это живые деньги.
   — Даже так... Где находятся эти деньги?
   — В швейцарских и английских банках. На закрытых счетах. Которые можно открыть. Вам открыть.
   — Информация достоверная?
   — Более или менее.
   — Что ты хочешь за участие в деле?
   — Долю.
   — А если все это липа?
   — Даже если это липа, вы ничего не теряете. Потому что ничего не вкладываете. Но это не липа. Я сверил один из указанных мне счетов с реально существующим. Он совпал.
   — Хорошо. Приходи сегодня вечером. Потолкуем.
   — Но вы обещаете мне долю?
   — Я обещаю с тобой потолковать. Или этого мало?
   — Нет. Этого достаточно. То есть я хотел сказать, что этого много. То есть я понимаю...
   — Ну вот тогда и приходи.
   — Приду...
   Дело о похищенных и случайно доставшихся Иванову Ивану Ивановичу дискетах получило новый, совершенно неожиданный поворот.

Глава пятнадцатая

   — Стучат, — сказал дежурный ночной санитар районного морга другому ночному санитару того же морга.
   — Что они за привычку взяли ночами ходить? Ни свет ни заря. Поди спроси, чего им надо. Младший санитар быстро вернулся.
   — Родственники у них тут.
   — Какие?
   — Те, которых сегодня привезли. С множественными огнестрельными. С Агрономической.
   — Ну и что?
   — Хотят их опознать.
   — Скажи — нельзя. Это милицейские трупы. Их без специального разрешения нельзя. Пусть в милицию идут.
   — Я так и сказал.
   — Ну?
   — А они сказали, что у них есть разрешение.
   — Ну?!
   — И показали, — потер палец о палец молодой санитар.
   — Там не одно разрешение надо.
   — У них много разрешений. Целая пачка.
   — Что-то последнее время ночами стали часто родственники приходить.
   — Что ты говоришь?
   — Я говорю, открывай. Раз у них с документами в порядке...
   В помещение вошли молодые, чем-то знакомые парни.
   — Где они? — с порога спросили они.
   — Кто?
   — Братья наши.
   — Там. В морозилке. Только к ним нельзя. Они опечатаны...
   — Да знаем мы. На, возьми разрешение. Старший санитар внимательно осмотрел и пересчитал предъявленные «бланки разрешений».
   — Слышь, проводи их туда, — сказал он молодому санитару. — И покажи, где розетка.
   — Какая розетка? — переспросил санитар.
   — Электрическая. Им розетка нужна... Вам розетка нужна?
   — Нам розетка? Зачем розетка? Не нужна нам розетка. Нам родственники нужны.
   Парни и санитар ушли. И тут же в дверь постучали снова.
   — Вам чего? — спросил старший санитар через дверь.
   — Нам родственников посмотреть. Которые утром поступили.
   — С Агрономической, что ли?
   — Так точно. С Агрономической. Их и надо посмотреть.
   — Нельзя. Ночь сейчас. И разрешение надо.
   — Есть у нас разрешение. Давай открывай, папаша!
   — Сейчас не могу. Через полчаса приходите.
   — Почему через полчаса?
   — Потому что не одни вы такие. К родственникам.
   — А что, кто-то еще интересовался?
   — Интересовался. Так что через полчаса приходите. Не раньше.
   За дверью о чем-то быстро и беспокойно заговорили. И снова застучали. Но уже гораздо более настойчиво застучали.
   Логика поиска постоянно сводила две противоборствующие, преследующие одни и те же цели стороны в одно и то же время в одних и тех же местах. Сводила и сталкивала лбами. Так, что только искры во все стороны летели.
   Кто-то сказал бы, что это невезуха. Кто-то — злой рок. А кто-то — нормальная практика идущих параллельными курсами ищеек...
   — Открывай давай!
   — Не могу я. Говорю же, через полчаса... В замочной скважине что-то заскрежетало, потом что-то мощно ударило в дверь, и шурупы, удерживающие засов, с треском вылетели из косяка. В морг ввалились другие парни. Чем-то похожие на первых.
   — Где они?
   — Кто?
   — Родственники. Которые первыми пришли.
   — В морозильнике.
   Парни переглянулись, выдернули из-под кожаных курток пистолеты, передернули затворы и двинулись в сторону морозилки. Как будто знали, где она находится.
   — На счет «раз»...
   В морозилке первые парни за руки, за ноги стаскивали с полки нужный им труп. И разворачивали большой крапивный мешок.
   — Вы это зачем? — подозрительно спросил сопровождавший их санитар.
   — Тебя не спросили, — ответил один.
   — Он хочет сказать, что это наш родственник и мы на время возьмем его с собой. Чтобы мамочке показать, — поправил другой.
   — Как же это? Нельзя это! — засуетился санитар. — У нас покойники строгой отчетности...
   — Ты, дядя, лучше носилки принеси. Если не хочешь недостачу покрыть. Собой, — раздраженно сказал первый.
   Санитар попятился к двери и открыл ее. За дверью с пистолетами на изготовку стояли еще какие-то люди.
   — Всем стоять тихо! И руки, руки за голову, — сказали они. — А ты иди, куда велели, — кивнули они санитару. — Нам тут с твоими гостями потолковать надо.
   Суетящиеся у трупа «родственники» подняли головы и взглянули в дула направленных на них пистолетов.
   — Вы чего, мужики?
   — Руки! Руки — мы сказали!
   — Да ладно вам, — напряженно улыбнулись «родственники». — Не будем же мы в самом деле выяснять отношения в морге. Здесь и без нас мертвяков хватает.
   — Руки!
   — Может, столкуемся?
   — Не о чем нам с вами толковать. Руки! Или... Или считаем до трех. Раз!
   — Вы что, будете стрелять?
   — Будем! Если вы не задерете свои клешни. Два! На счет «три» «родственники» вместо того, чтобы поднять к затылкам ладони, вдруг резко присели и, прикрывшись мертвым телом, выдернули оружие.
   Щелкнуло несколько выстрелов. Пули впились в труп. И в плечо и в голову лежащего за ним «родственника». Который тоже стал телом. Но другой «родственник» успел, воспользовавшись мгновением, откатиться в сторону и уронить перед собой несколько покрытых инеем покойников. Теперь его огневая позиция оказалась выгодней позиции наступающей стороны. Он лежал под прикрытием баррикады, сложенной из мороженых мертвецов, парни толпились возле входа.
   Они быстро оценили обстановку, попадали на пол и открыли ураганную стрельбу по лампочкам. Через мгновение в морозилке стало темно, хоть глаз выколи. Только слышалось тяжелое сопение и шевеление еще живых человеческих тел.
   — Слышь, боец, кончай выпендриваться, все равно мы тебя достанем, — сказал голос.
   — Или я вас.
   — Не смеши. У нас три ствола против твоего одного. Бросай оружие, пока мы все тут не замерзли.
   — Не пойдет.
   — А ты что предлагаешь?
   — Предлагаю разойтись с миром. А не то...
   — Что «не то»?
   — У меня граната.
   — Врешь!
   — А это мы посмотрим. Через четыре секунды.
   — Ты ее все равно не бросишь. Потому что сам первый... Граната — она в помещении дура.
   — Один хрен вы меня все равно кончите.
   — А может, нет?
   — Кончите. Вам свидетеля оставлять не след.
   — Бросай оружие, дурак!
   В темноте завозились люди. Отсвечивая вспышками, бухнуло несколько выстрелов.
   — Ладно, уговорили, бросаю. Послышался характерный звук сработавшего взрывателя. И граната с глухим стуком упала на пол.
   — Береги-ись! А-а-а!
   Оглушительно бахнул взрыв. Сотни осколков ударили в стены и потолок, срикошетив от них в пол, в мертвецов и в живых людей...
   — Что-то грохнуло, — сказал младший санитар, — надо пойти посмотреть.
   — Пойди посмотри.
   Санитары приоткрыли дверь. Из-за нее густо потянуло кислым дымом.
   — Живые есть?
   Подобный оклик в мертвецкой звучал несколько странно. Но, как ни странно, получил отзыв.
   — Слышь, ты, длинный. Иди сюда, — сказал голос из темноты. — Только не вздумай дергаться. Ты у меня на мушке. Сразу пристрелю.
   Санитар прошел в мертвецкую.
   — Руку дай, — сказал голос. Санитар опустил вниз руку и почувствовал, как в нее ткнулась чужая, скользкая от крови ладонь.
   — Тащи меня к выходу, если жить хочешь. Санитар вытянул раненого в коридор.
   — Куда дальше?
   — Дальше? Дальше в машину. Там машина в дальнем дворе. И этот пусть поможет. Иначе... Иначе пристрелю.
   Санитары дотащили раненого до машины, посадили на водительское сиденье.
   — Ключи... У меня ключи в кармане должны быть...
   Нашли, вставили в замок зажигания, повернули ключ. Мотор заработал.
   — Нам можно идти? — вежливо спросили санитары.
   — Что? А? Идите. И держите язык за зубами. Иначе...
   Санитары побежали к двери морга. Раненый тронул ногой педаль газа, проехал десяток метров и, потеряв сознание, упал лицом на баранку.
   — Что теперь будем делать? — спросил младший санитар.
   — Пить.
   — Что?!
   — Спирт пить. Дурак. До беспамятства. Только вначале пошли им карманы обшманаем. Один черт теперь здесь не работать...
   Утром пришедшие на работу врачи и санитары обнаружили недалеко от ворот машину с работающим двигателем, внутри которой, навалившись на рулевое колесо, сидел мертвец. Обнаружили открытые двери в морг и в морозилку. И шесть бесчувственных тел: четыре не числящихся в ведомостях мертвеца и два мертвецки пьяных санитара.
   Последним дали понюхать нашатырь и, дав возможность прочихаться, спросили:
   — Что здесь произошло?
   — А?
   — Что здесь случилось ночью?
   — Ночью? Ничего не случилось.
   — А трупы?
   — Какие трупы? Все трупы на месте. Согласно отчетности...
   Потом приехала милиция. И снова стала задавать вопросы.
   — Нет. Ничего не слышали. Потому что пьяными были...
   Дверь? Нет, не открывали. Может, и стучали. Но мы не помним. Потому что выпимши были... Выстрелы? Какие выстрелы? Не знаем ни про какие выстрелы. Мы же говорим — выпили чуток и уснули...
   Гранаты? Нет. Гранаты тоже не слышали. Потому что перебрали лишку...
   Ну говорим же — перепили.
   Нет.
   Не слышали.
   Не видели.
   Не знаем...
   Ну что вы, не понимаете, что ли?..
   Тела так и не протрезвевших санитаров оставили в покое. Тела погибших от осколков гранаты неизвестных мертвецов оприходовали и оставили там, куда они пришли по собственной охоте, собственными ногами. И где и остались.
   Итого еще пять трупов. К тем, что случились несколько дней назад. И к тем, что случились до них...
   — Да вы что? Вы с цепи сорвались, что мочите всех подряд?! — возмутился ген... товарищ Петр Семенович, выслушав доклад об имевшем место в морге происшествии. — Вы чего добиваетесь?! Вы добиваетесь, чтобы нам милиция на хвост села? Вы добиваетесь, чтобы всех нас не те, так другие...
   — Как так убиты? Опять убиты? Опять все убита? Да вы что?! Белены объелись?! Вы можете хотя бы одно дело решить без перестрелки?.. — взвился высокопоставленный противник товарища Петра Семеновича, который желал получить уворованную у Петра Семеновича информацию. — Ну что мне, у вас оружие, что ли, изымать? Или самому всех вас перестрелять, чтобы другим такого удовольствия не доставлять? Ведь третий же раз уже! Третий раз!!!