Страница:
заросли кустарника, он въехал на мост.
И тут Гром мгновенно замкнул контакт. Раздался оглушительный взрыв.
Когда рассеялся вязкий черный дым, Гром и Эрнесто не увидели ни моста,
ни броневика. А из грузовиков сыпались солдаты, занимая позицию вдоль
оврага.
Загрохотали выстрелы.
Эрнесто снова прицелился в капрала, который высунулся из-за колеса
машины, и вдруг услышал треск сучьев. Гром, беспомощно цепляясь за ветки,
падал вниз. Очевидно, его зацепила какая-то шальная пуля.
К счастью, его падение почти у самой земли задержала разлапистая
толстая ветка. Гром повис на ней, и она, спружинив, отбросила его в
кустарник.
Обдирая в кровь руки, Эрнесто быстро спустился вниз.
- Черт побери!.. Сто двадцать дьяволов! - услышал он доносящиеся из
кустов ругательства. И сразу отлегло от сердца - жив!
- Нога, - простонал Гром, когда Эрнесто склонился над ним, и виновато
улыбнулся. - Вот угораздило...
- А я думал, что Грому все нипочем! - сказал Эрнесто, перевязывая
рану.
- Бывает, что и Грому достается. Часа через два все заживет. Я такой.
- Покрепче держись за шею, - сказал Эрнесто, наклонившись над Громом.
Он никогда не думал, что Гром может быть столь тяжелым. А тут еще
выстрелы, крики солдат, перебравшихся через овраг. Да и карабин мешал, а
бросать его было жалко.
За кустарником начиналась сплошная стена камыша на месте высушенного
зноем болота. Во что бы то ни стало - туда, только туда! Там никто не
найдет!..
- Брось меня, - ворчал Гром. - Не строй из себя героя... Чего двоим-то
погибать? Не будь дураком!
- Молчи! - огрызался Эрнесто.
Все ближе и ближе был спасительный желтый камыш. В эту минуту Эрнесто
желал только одного: добраться до зарослей камыша, упасть на землю и
лежать, лежать и дышать всей грудью.
Ноги Грома волочились по земле, и поэтому Эрнесто все время казалось,
что следом за ним кто-то идет, прямо за спиной, и усмехается, все время
держа тебя на прицеле.
И вот вокруг зашелестели заросли камыша, но Эрнесто не упал со своей
тяжелой ношей и даже не остановился.
Он шел, шел, шел... И все качалось перед ним: изломанный камыш,
узловатые лианы, лепестки орхидей, желтые пятна света в сумраке
тропического леса...
Эрнесто остановился только у поста бородачей, скорее почувствовав, чем
услышав окрик:
- Кто идет?
- Свои, - хрипло дыша, сказал он и внезапно рассмеялся: - Ну, так кто
же из нас дурак?
- Я. - И Гром тоже засмеялся.
У костра
Геркулес бросил охапку сучьев возле костра.
- Ну, как? - взволнованно спросил Ник.
- Не уйти, - сказал Геркулес. - Понаставили постов почти через каждый
метр.
- Тсс, - прошипел Пим.
К ним подбежал Карапузис и сунул Геркулесу под нос свою фуражку,
пробитую пулей:
- Видал?
- Эх, на сантиметр бы пониже - и все, - с глубоким сожалением сказал
Геркулес.
- А ты как думал! - гордо заявил Карапузис, не уловив иронии. -
Считай, что медаль у меня в кармане. - И помчался к другим кострам.
За этот день он всем надоел до чертиков со своей простреленной
фуражкой.
К костру подошел лейтенант. Еще на первом привале капрал Карапузис ему
доложил, что прихватил тройку полезных людей из города, и ожидал страшного
разноса, но лейтенант только рукой махнул.
Геркулес готов был поклясться, что после того, как броневик вместе с
мостом взлетел на воздух, лейтенант, как ни странно, немного повеселел.
Да, собственно, никто, кроме Карапузиса, и не огорчался - в броневике
находились два его приятеля из личной гвардии Апчхибосса Утриноса, которая
набиралась среди самых отъявленных головорезов во всех частях света.
Лейтенант долго смотрел на огонь, а потом вдруг спросил у Геркулеса:
- Скажи, парень, только по-честному, почему ты решил пойти против
бородачей?
- Да так... - замялся Геркулес. - А вы?
- Солдат не рассуждает, - уклончиво ответил лейтенант. - А вот ты, как
говорит капрал, - и он усмехнулся, - добровольно. А?
- Точно так, - лихо ответил Геркулес, решив, что тут какой-то подвох.
- Добровольно. У меня с Громом особые счеты.
- Понятно, - хмыкнул лейтенант и кивнул на ребят. - А у них?
- У них? - на мгновение растерялся Геркулес.
- У них.
- Кормят у вас хорошо, - нашелся Геркулес. - Верно, ребята?
- Верно, - солидно заявил Пим.
- Еще как верно! - согласился Ник.
Лейтенант засмеялся:
- Ну, ладно. Это ваше дело. Все равно, я смотрю, из вас правду клещами
не вытянешь.
- А у него голова работает, - шепнул Пим Нику.
- Сеньор лейтенант! Сеньор лейтенант! - послышались возбужденные
возгласы.
В окружении толпы солдат к костру из темноты приближались двое
бородачей. Один из них был очень высокий, в берете, рубашке защитного цвета
и таких же брюках, заправленных в высокие ботинки. Другой - сухонький
крепкий старичок точно в такой же форме, только на голове у него
красовалась лихо сдвинутая набок капитанская фуражка.
Пим и Ник от неожиданности даже вздрогнули, а у Геркулеса вытянулось
лицо.
- Гром! Гром! - тревожно зашептались солдаты.
- Добрый вечер, - весело сказал Гром и присел на срубленное дерево. -
Присаживайся, старина Мануэль, - пригласил он своего спутника. - Места на
всех хватит.
Капитан Мануэль немного нервничал. Поэтому, прежде чем сесть, он
кашлянул, вынул из кармана очки, которые надевал только в особо
ответственные моменты, протер их, снова спрятал и только тогда осторожно
опустился на бревно.
Гром подмигнул ребятам, и они сразу заулыбались, хотя им и было не по
себе. Пим и Ник ужасно боялись за Грома.
- Где они? Где? - через толпу пробивался взъерошенный Карапузис. -
Поймали голубчиков!
- Да заткнись ты, - остановили его солдаты. - Тише. Сами пришли. Дай
людей послушать!
Капрал притих и судорожно вытянул голову из-за сдвинутых спин.
- Как видите, - сказал Гром, прищурив глаза, - мы пришли к вам без
оружия и вовсе не собираемся вас запугивать и говорить, что все пути
отрезаны и что надо сдаваться, а не то, мол, крышка.
Солдаты засмеялись. А Карапузис испуганно спросил:
- Окружены, да?
- Наоборот, - продолжал Гром, - мы у вас в руках и готовы поклясться,
что на несколько километров вокруг нет ни одного бородача.
- Ну, если, конечно, не считать нас, - вставил капитан Мануэль.
Солдаты одобрительно загудели. А осмелевший Карапузис заявил:
- А чего с ними разговаривать? Хватай их!
Но кто-то пребольно щелкнул его по затылку, и капрал сразу умолк,
подозрительно оглянувшись на невозмутимые лица.
Пим и Ник тревожно завертели головами. Лейтенант встал:
- Вы предлагаете нам сдаться в плен и в то же время утверждаете, что
не мы у вас в руках, а вы у нас. Где же логика?
- Не совсем так. В руках у вас только мы вдвоем, я и старина Мануэль,
- поправил его Гром. - И кроме того, речь идет не о том, кто у кого в
руках, и даже не о том, на чьей стороне пока еще сила. Да вы же и сами
знаете, кто из нас прав. Против кого же вы?.. Против Дождя, который так же
нужен вам, как и мне! Разве это не так?
- Еще бы не так! - вскочили Пим и Ник.
- Не так! Не так! - завопил Карапузис.
- Так, - тихо сказал лейтенант.
Солдаты заспорили. А капрал Карапузис быстро строчил в своей записной
книжке на уже знакомой нам страничке с буквой "Л": "Лейтенант - лазутчик
Грома. Он еще с детства подкуплен бородачами за 10 миллионов песо", на
секунду задумался и вставил еще один ноль. Получилось "за 100 миллионов
песо". Так показалось капралу убедительней.
- Солдаты! - Лейтенант поднял руку. - Не знаю, верите вы мне или нет,
но я не хочу вести вас в бой за Апчхибосса Утриноса. А теперь в вашей воле
поступить со мной так, как считаете нужным.
- Что же это творится, а? - завопил Карапузис и выскочил в круг. - Как
старший по чину после этого мятежника, - он ткнул пальцем в сторону
лейтенанта, - я принимаю на себя его обязанности. - И, побагровев от
натуги, заорал: - Батальон, слушай мою команду! По изменнику нашего
дорогого Апчхибосса Утриноса...
- Покричал, и хватит, - спокойно сказал Геркулес и отвесил ему такую
затрещину, что Карапузис отлетел в сторону.
Пим сделал ему подножку, и капрал шлепнулся на землю.
- Мы не заставляем никого насильно присоединяться к нам. - Мощный
голос Грома перекрыл общий шум. - Кто не хочет, может идти по домам!
- Да чего там, ребята! - Какой-то долговязый солдат выпустил очередь в
небо. - Пошли к бородачам. Не было охоты погибать за этого плешивого
Апчхибосса! Пускай он сам себя спасает, провались совсем!
- Верно! - закричал старина Мануэль и нацепил на нос очки. -
Правильно.
- Становись, парни, - скомандовал Гром. - Кто к нам - налево, кто
домой - направо.
Первыми налево бросились Пим, Ник и Геркулес. Через минуту с левой
стороны оказался почти весь батальон. С правой - всего несколько человек.
А капрал Карапузис исчез, словно сквозь землю провалился. Он драпал
без оглядки до самой столицы и там срочно взял билет на самолет, улетающий
на далекие Забытые острова. "Ну уж туда-то, - с беспокойством думал
Карапузис, - Грому, верно, никогда не добраться". И перестал дрожать только
тогда, когда самолет оторвался от бетонной дорожки аэродрома.
...Оставив охрану у машин, солдаты двинулись к лагерю бородачей. Гром
размашисто шагал в голове колонны.
Над колонной пылали факелы, и постам бородачей в горах, наверно,
казалось, что внизу течет огненный ручей.
Лагерь встретил прибывших ликующими криками.
Ник кричал громче всех. Бородачи схватили его и стали подбрасывать. И
Нику казалось, что звезды то удаляются, то приближаются к нему. И тут он
увидел бородатого Эрнесто.
- Папа!
Как Апчхибосс Утринос снабжал
бородачей оружием
- До свидания, Ник!
- До свидания, Пим! До свидания, Геркулес! - Крепко схватив отца за
рукав, словно боясь, что он исчезнет, Ник долго махал рукой, пока машины не
скрылись за поворотом.
Сегодня утром Гром отдал приказ: отряд бородачей во главе с Молнией
должен покинуть Синие горы и обосноваться в других горах, у восточного
побережья острова.
Это была очень трудная задача. Путь на восток пролегал по открытой
равнине. Повсюду - посты, патрули. А ведь до восточных гор - несколько
сотен километров! Для такого дерзкого похода вызывались только добровольцы.
Стоит ли говорить, что желающих было более чем достаточно! Но отобрали
только сто человек, среди них оказались Геркулес и Пим.
Бросок решили совершить на трофейных машинах среди бела дня. Бородачи
рассчитывали на молниеносность, на то, что местные гарнизоны не сразу
разберутся, в чем дело. Бородачи даже не стали переодеваться в форму солдат
Апчхибосса Утриноса.
- Нам ни к чему маскарад, - сказала Молния. - Мы сражаемся честно.
- Верно! - горячо воскликнул Пим, потрясая новеньким карабином, и с
гордостью поправил черно-красную повязку на рукаве. Он был похож на
завзятого бородача и щеголял своей нарисованной тушью бородой, словно
настоящей.
Геркулес все время подшучивал над ним и предлагал побриться.
- Только тогда, когда разгромим Утриноса! - твердо отвечал Пим.
Машины одна за другой исчезли вдали.
В ту же минуту отряд Грома тоже выступил - но в другую сторону...
Ник ни на шаг не отставал от отца. Они снова были вместе, но ему все
время казалось, что он может его вновь потерять. Нику было так приятно
слышать голос отца, чувствовать на плече его тяжелую руку и даже семенить,
еле поспевая за ним... Но больше всего Ник любил смотреть на отцовскую
бороду. Он очень гордился отцовской бородой. Она была самая большая в
отряде. Больше, чем у Грома!
Отряд покинул лагерь вовремя. Далеко позади послышались гулкие разрывы
бомб.
После каждого авианалета Апчхибосс Утринос объявлял, что с бородачами
покончено раз и навсегда. Но ему уже давно никто не верил. Мало того, и сам
он не верил себе. Бородачи были неуловимы.
Теперь Апчхибосс Утринос надеялся только на одно: на засуху. Он был
готов уничтожить всю страну, только бы не дать Грому возможности победить.
Засыхали без Дождя, который томился в крепости, леса и поля, мелели реки,
пересыхали ручьи. А Утринос потирал руки.
- Высыхают леса? - говорил он. - Чудесно! Бородачам будет негде
прятаться!
- Голодают рубщики тростника? - радовался он. - Великолепно! Значит,
не будут помогать бородачам!
- Пересыхают реки? - ликовал он. - Изумительно! Скоро бородачам будет
нечего пить!..
И все больше и больше прославлял неимоверную доброту дружественного
соседа Тайфуна, который согласился в столь трудный час поставлять на
Зеленый остров оружие, консервы и газированную воду.
Тайфун тоже потирал руки.
- Легче всего заработать, - поучал он Апчхибосса Утриноса, -
во-первых, на войне, во-вторых, на голоде, в-третьих, на стихийном
бедствии. У вас сейчас как раз замеча-а-тельное сочетание всего этого.
- Гениально! - восторгался Апчхибосс Утринос. - Просто гениально!
- Практика, - скромно признавался Тайфун. - И опыт.
Подготавливая генеральное наступление, Апчхибосс Утринос устроил в
поместье Буль Буреса большой склад оружия. И если бы кто-нибудь сказал ему,
что сегодня вечером все эти запасы перейдут в руки бородачей, он бы только
снисходительно рассмеялся. Уйти так далеко от спасительных гор? Нет,
бородачи никогда на это не осмелятся!
- Они надеются сломить нас голодом, - говорил Гром. - Но из этого у
них ничего не выйдет. Ничего, пока... - тут он делал паузу и выразительно
подмигивал, - пока они снабжают своих солдат.
- А что с нами будет, - однажды наивно спросил Ник, - если они
перестанут снабжать солдат?
- Ничего страшного, малыш, - засмеялся Гром. - Мы тогда победим на
следующий же день, потому что нам не привыкать сражаться натощак.
Отряд покинул джунгли. Потянулась выжженная саванна. Бородачи
специально выбрали путь по бездорожью, по безлюдным местам и пересохшим
болотам.
Вечером отряд остановился возле узкой бетонной дороги, петлявшей по
холму.
Вверху ярко светились желтые квадратики окон замка Буль Буреса.
- Эрнесто, - сказал Гром, - ты тут все знаешь, действуй. Но только
бесшумно, чтобы охрана не успела позвонить в столицу.
- Есть, - отчеканил Эрнесто.
- Тебе человек сто хватит? - пошутил Гром.
- Сто - маловато, - в тон ему ответил Эрнесто. А вот пять будет в
самый раз.
- Ну, давай.
И они крепко пожали друг другу руки.
Пень Колодус, надсмотрщики и несколько солдат азартно играли в карты
во флигеле замка.
- Мой ход! - торжествующе закричал Пень Колодус, бросая на стол
козырного туза.
- Нет, мой. - Дверь распахнулась, и перед ошеломленными игроками
появился Эрнесто с карабином в руках.
- Ой! - вскрикнул Пень Колодус и потянулся к кобуре.
- В любой игре... - за раскрытым окном возник Хосе с автоматом, - есть
такое правило - не жульничать. За это иногда крепко бьют. Очень!
Все сразу задрали руки вверх. А помертвевший от страха Пень Колодус
сделал вид, что хотел стряхнуть пушинку с брюк.
Хосе остался охранять надсмотрщиков, а Эрнесто выскочил во двор,
открыл ворота и несколько раз мигнул фонариком.
Первым примчался Ник и спросил:
- Все в порядке?
- Так точно, - вытянулся перед ним Эрнесто. - В порядке!
Бородачи заполнили двор. Хосе сбил замки с подвалов, и по цепочке
повстанцев поплыли разнокалиберные ящики с карабинами, пулеметами,
патронами, консервами, обувью, взрывчаткой...
- Ник, - сказал Гром, - жми в деревню, зови всех.
Не прошло и двадцати минут, как в ворота замка повалили рубщики. Они
притащили с собой связанного трактирщика.
- Это я им сказал, - оправдывался Ник, - а то еще убежит и донесет. Я
его знаю.
- А что мы будем делать с пленными? - громогласно спросил Гром у
рубщиков. - У нас такое правило: мы с пленными не воюем. Мы отпускаем их на
все четыре стороны.
- Ладно. Чего там... Отпустить. Мы не злопамятные. Только пусть больше
не попадаются!
Эрнесто развязал руки пленным и крепко наподдал коленом Пень Колодусу:
- Топайте.
Надсмотрщики поспешно прошли через расступившуюся молчаливую толпу и
понуро побрели под гору.
- А я? - жалобно пропищал трактирщик Выпей Тут.
Все засмеялись. Хосе разрезал веревки:
- Беги, беги, а то не успеешь!
Выпей Тут умчался, как заяц.
А бородачи запрягли волов сеньора в высокие скрипучие повозки,
нагрузили их оружием и провиантом и двинулись в обратный путь.
Всемирный потоп
Ворота тюрьмы медленно раскрылись, и Камер Казематус с мохнатым
полотенцем бодро засеменил к морю по тропинке, петляющей между гранитными
валунами. Не было такого случая, чтобы он пропустил утреннее омовение.
"Морские воды, - как любил повторять тюремный врач Грыжа, -
способствуют пищеварению".
А пищеварение для Камер Казематуса составляло все.
Тоненько повизгивая, он вошел в воду и, заткнув пальцами нос и уши,
окунулся с головой. Вынырнул и окаменел от изумления.
В его излюбленный мелкий заливчик впадал бурливый ручей!
- Ой! - вскрикнул Камер Казематус и стремглав выскочил на берег.
Камер Казематус готов был поклясться, что ни двадцать пять лет назад,
когда он впервые ступил на этот островок, ни тем более десять секунд назад
этого ручья не было. "Ужас... - подумал он. - Еще до начальства дойдет!
Наверняка не положено, чтобы около вверенной мне тюрьмы протекал какой-то
новый ручей, черт его дери!"
Камер Казематус даже зажмурился, робко надеясь, что все это ему
показалось и ручей исчезнет, как только он откроет глаза.
Боже ты мой! Ручей исчез, но...
Вместо него в море впадала широкая река.
Ту-ту-ру-ту-у! - донесся пронзительный сигнал тревоги, и ошалевший
Камер Казематус помчался к тюрьме.
Река катила огромные валуны. Они сталкивались друг с другом, и над
островком стоял неумолчный рокочущий гул.
- Помоги-и-те! - Мимо проплыли сорванные с петель дубовые тюремные
ворота. На них, словно на плоту, стоял насмерть перепуганный охранник.
Река вытекала прямо со двора тюрьмы. А из бойницы крепостной башни
низвергался водопад.
- Уволят! - простонал Камер Казематус. - Сошлют!.. Посадят!
- ...Порядок! - самодовольно сказал Дождь. Он стоял на плечах
звездочета Сириуса, высунув в оконце камеры свою желтую лейку. - Еще пару
часов, и мы все затопим.
- И всю тюрьму? - настороженно спросил Сириус.
- А как же, - ответил Дождь. - Знай наших!
- Да ты с ума сошел! - завопил звездочет. - Мы же тогда утонем!
- То есть как утонем? - удивился Дождь.
- Очень просто, - жалобно сказал Сириус. - Затопит... Всех затопит!
- И меня? - поинтересовался Дождь.
- И тебя!
- А тебя?
- И меня!
Дождь задумался.
- А может, все-таки попробуем?.. - нерешительно предложил он. - Я всю
жизнь с водой работаю.
- Слезай! - вскричал звездочет.
- Кто? Где? - заверещал Камер Казематус, врываясь с охранниками в
одиночку. Со всех ручьями струилась вода.
Дождь и звездочет Сириус как ни в чем не бывало сидели на топчане и
резались в самодельные шашки.
- Я кого спрашиваю!
- Кого? - обернулся Дождь.
- Немедленно прекратите!
- Слушаюсь. - Дождь спрятал фишки в карман. - Если нельзя играть в
шашки, дайте шахматы.
Камер Казематус схватился за голову.
- Наводнение! Потоп!
- Всемирный? - спросил звездочет Сириус. - И по радио объявляли?
- Да я тебе!.. Да я его!.. Да я вас! - вскрикивал Камер Казематус. -
Водопады устраивать?!
- Пошел вон, - буркнул Дождь. - Здесь тюрьма, а не базар.
Камер Казематус тяжело опустился на пол и схватился за сердце.
- Вам воды? - подскочил к нему один из охранников.
- Что? - взвился Камер Казематус. - Не говорите мне про воду!
Дождь захихикал.
- Смеетесь... - засопел Камер Казематус и приказал охранникам: -
Становитесь к стенке!
- За что? - заголосили они. - Мы ни в чем не виноваты!
- Молчать! Поднимите меня, я хочу посмотреть.
- Ну конечно, - оживились охранники, - смотрите.
Они поспешно подняли его, и Камер Казематус схватился за решетку
бойницы.
- А! - вдруг вскрикнул он и растерянно посмотрел на всех. - А где...
река?
Дождь и Сириус пожали плечами.
Камер Казематус снова прильнул к бойнице.
Каменные плиты двора, знойное солнце и море вдали... Реки не было. И
водопада не было. И даже никаких луж не было. Ворот, правда, тоже не было.
- Опустите, - жалобно попросил он.
В дверях он обернулся, хотел что-то сказать, но только махнул рукой и
вышел, покачиваясь, словно после трех бессонных ночей.
Вечером он самолично вручил Дождю шахматы и умоляюще сказал:
- Вы играйте, играйте. Ладно? - и добавил: - Карты я тоже принесу.
- Неси, - великодушно разрешил Дождь.
- И подзорную трубу, - потребовал звездочет Сириус. - Скоро солнечное
затмение будет.
- Затмение? - вздрогнул Камер Казематус. - А может, не надо?
- Мы подумаем, - важно ответил звездочет.
Прорыв, или Нет - да, а да - нет
Среди этих бурных событий мы забыли про отряд Молнии. Что же случилось
с ними, когда на трофейных машинах они отправились в путь?
...Весело пели моторы. Уже несколько часов машины спокойно неслись по
шоссе.
Встречные патрули не обращали никакого внимания на колонну военных
грузовиков.
И вдруг...
- Приготовиться, - сказала Молния шоферу, их грузовик шел первым.
Дорогу перекрывал шлагбаум. Около него маячил часовой и стояла врытая
в землю длинноствольная пушка. А невдалеке, на пологих холмах, где
раскинулся маленький городок, торчали башни военных казарм.
Часовой поднял руку и пошел навстречу.
- Немного притормози, - кивнула водителю Молния.
Часовой был уже совсем близко.
- Давай!
Мотор взревел во всю мощь, и Молнию резко откинуло назад.
Часовой едва успел отскочить в сторону. Белым пятном мелькнуло его
лицо с раскрытым ртом - и в глазах зарябило: навстречу машине вырастал
полосатый, точно зебра, шлагбаум.
Удар!
Тяжелое бревно отлетело в сторону и с грохотом ударило по стволу
пушки. Молния увидела, как из укрытия выскочил орудийный расчет, солдаты
заметались, нелепо размахивая руками, и все осталось позади.
Остальные пять машин быстро промчались вслед за первой. С обеих сторон
не было сделано ни единого выстрела.
И только через несколько минут бородачи услышали орудийный гул.
Солдаты палили впустую. По-видимому, для того, чтобы потом можно было
сообщить коменданту, что они сделали все, что могли, сражаясь с
неприятелем.
Пока с поста позвонили в казармы, а начальник казарм позвонил
коменданту соседнего гарнизона, пока все коменданты созвонились между
собой, а потом - со столицей, грузовики Молнии сломали еще не один шлагбаум
и проскочили через несколько деревень, набитых солдатами Апчхибосса
Утриноса.
"Поймать и повесить!" - последовал приказ, но было поздно. Бородачи
уже приближались к восточному побережью.
Оставалось миновать последний пост врага у самых предгорий, и все. А
там ищи-свищи!
- Как ты думаешь, Геркулес, мы прорвемся? - Пим заботливо протирал
ветошью свой карабин.
- Нет, - горячо ответил негр. - Конечно, нет.
- Как так?! - Пим ожидал совсем другого ответа.
Но по всему было видно, Геркулес вовсе и не собирался шутить.
- Нас всех сцапают. В самый последний момент. Вот увидишь!
- Спорим! - разозлился Пим.
- Нет, я спорить не буду. - Геркулес убрал руку.
- Струсил, да? - Пиму до слез было обидно за своего старшего друга.
- Зачем - струсил? - засмеялся Геркулес. - Есть примета такая. Если
все время говорить "нет", то всегда наоборот получается. Вот я и говорю,
что не проскочим, чтобы нам повезло! - И с укоризной добавил: - Такие
полезные вещи знать надо.
Пим сразу засиял:
- Что ж ты раньше молчал?
- Разве я молчал?! - удивился Геркулес. - Я и раньше не молчал. Я все
время повторял: "Нет, нет и нет".
Бородачи хохотали.
С головной машины подали сигнал сбавить скорость. Грузовики поехали
медленней.
Кто-то выудил из кармана сигару, прикурил ее, и она пошла по рукам.
Пим тоже захотел хоть разок курнуть, но Геркулес щелкнул его по
затылку:
- Нет, нет и нет. Подрасти еще.
- Когда ты говоришь "нет", - нашелся Пим, - это значит "да".
Но Геркулес не оценил шутки и выхватил у него сигару.
Мимо проносились поля. Ветер гнал по иссушенному зноем краснозему
танцующие завитушки пыли.
Внезапно впереди за поворотом раздался взрыв. Другой, третий... Взрывы
следовали один за другим.
А потом так грохнуло, что задрожала земля, и все стихло. Потянуло
гарью.
- Что это? - тревожно спросил Пим.
- Поживем - узнаем, - ответил Геркулес.
То ли помогли заклятия Геркулеса или еще что-то, но машины свободно
прошли последнюю заставу. Даже не пришлось сбивать шлагбаум. Дорога здесь
была усеяна дымящимися воронками и обломками машин. У обочины валялась
искореженная пушка с наполовину отбитым стволом.
Только вечером Пим узнал, в чем дело.
Получив приказ, пост начал готовиться к бою с бородачами. Но не успели
солдаты даже как следует окопаться, из-за поворота появились большие крытые
машины. Это была военная транспортная колонна. Она везла снаряды для боевых
кораблей Апчхибосса.
- Заряжай! - скомандовал командир орудия.
- Но машин только три, - растерянно сказал наводчик, опуская бинокль.
- А нам сообщили, что...
- Мало ли что им там померещилось с перепугу, - не долго думая,
прорычал командир. - На месте виднее.
Грузовики приближались.
- Наводи!
Пост подпустил машины еще ближе и грохнул по передней прямой наводкой.
Был произведен всего лишь один выстрел, но сотни разорвавшихся снарядов
сделали свое дело.
- Повезло, - весь вечер твердил Пим. - Еще как повезло!
И тут Гром мгновенно замкнул контакт. Раздался оглушительный взрыв.
Когда рассеялся вязкий черный дым, Гром и Эрнесто не увидели ни моста,
ни броневика. А из грузовиков сыпались солдаты, занимая позицию вдоль
оврага.
Загрохотали выстрелы.
Эрнесто снова прицелился в капрала, который высунулся из-за колеса
машины, и вдруг услышал треск сучьев. Гром, беспомощно цепляясь за ветки,
падал вниз. Очевидно, его зацепила какая-то шальная пуля.
К счастью, его падение почти у самой земли задержала разлапистая
толстая ветка. Гром повис на ней, и она, спружинив, отбросила его в
кустарник.
Обдирая в кровь руки, Эрнесто быстро спустился вниз.
- Черт побери!.. Сто двадцать дьяволов! - услышал он доносящиеся из
кустов ругательства. И сразу отлегло от сердца - жив!
- Нога, - простонал Гром, когда Эрнесто склонился над ним, и виновато
улыбнулся. - Вот угораздило...
- А я думал, что Грому все нипочем! - сказал Эрнесто, перевязывая
рану.
- Бывает, что и Грому достается. Часа через два все заживет. Я такой.
- Покрепче держись за шею, - сказал Эрнесто, наклонившись над Громом.
Он никогда не думал, что Гром может быть столь тяжелым. А тут еще
выстрелы, крики солдат, перебравшихся через овраг. Да и карабин мешал, а
бросать его было жалко.
За кустарником начиналась сплошная стена камыша на месте высушенного
зноем болота. Во что бы то ни стало - туда, только туда! Там никто не
найдет!..
- Брось меня, - ворчал Гром. - Не строй из себя героя... Чего двоим-то
погибать? Не будь дураком!
- Молчи! - огрызался Эрнесто.
Все ближе и ближе был спасительный желтый камыш. В эту минуту Эрнесто
желал только одного: добраться до зарослей камыша, упасть на землю и
лежать, лежать и дышать всей грудью.
Ноги Грома волочились по земле, и поэтому Эрнесто все время казалось,
что следом за ним кто-то идет, прямо за спиной, и усмехается, все время
держа тебя на прицеле.
И вот вокруг зашелестели заросли камыша, но Эрнесто не упал со своей
тяжелой ношей и даже не остановился.
Он шел, шел, шел... И все качалось перед ним: изломанный камыш,
узловатые лианы, лепестки орхидей, желтые пятна света в сумраке
тропического леса...
Эрнесто остановился только у поста бородачей, скорее почувствовав, чем
услышав окрик:
- Кто идет?
- Свои, - хрипло дыша, сказал он и внезапно рассмеялся: - Ну, так кто
же из нас дурак?
- Я. - И Гром тоже засмеялся.
У костра
Геркулес бросил охапку сучьев возле костра.
- Ну, как? - взволнованно спросил Ник.
- Не уйти, - сказал Геркулес. - Понаставили постов почти через каждый
метр.
- Тсс, - прошипел Пим.
К ним подбежал Карапузис и сунул Геркулесу под нос свою фуражку,
пробитую пулей:
- Видал?
- Эх, на сантиметр бы пониже - и все, - с глубоким сожалением сказал
Геркулес.
- А ты как думал! - гордо заявил Карапузис, не уловив иронии. -
Считай, что медаль у меня в кармане. - И помчался к другим кострам.
За этот день он всем надоел до чертиков со своей простреленной
фуражкой.
К костру подошел лейтенант. Еще на первом привале капрал Карапузис ему
доложил, что прихватил тройку полезных людей из города, и ожидал страшного
разноса, но лейтенант только рукой махнул.
Геркулес готов был поклясться, что после того, как броневик вместе с
мостом взлетел на воздух, лейтенант, как ни странно, немного повеселел.
Да, собственно, никто, кроме Карапузиса, и не огорчался - в броневике
находились два его приятеля из личной гвардии Апчхибосса Утриноса, которая
набиралась среди самых отъявленных головорезов во всех частях света.
Лейтенант долго смотрел на огонь, а потом вдруг спросил у Геркулеса:
- Скажи, парень, только по-честному, почему ты решил пойти против
бородачей?
- Да так... - замялся Геркулес. - А вы?
- Солдат не рассуждает, - уклончиво ответил лейтенант. - А вот ты, как
говорит капрал, - и он усмехнулся, - добровольно. А?
- Точно так, - лихо ответил Геркулес, решив, что тут какой-то подвох.
- Добровольно. У меня с Громом особые счеты.
- Понятно, - хмыкнул лейтенант и кивнул на ребят. - А у них?
- У них? - на мгновение растерялся Геркулес.
- У них.
- Кормят у вас хорошо, - нашелся Геркулес. - Верно, ребята?
- Верно, - солидно заявил Пим.
- Еще как верно! - согласился Ник.
Лейтенант засмеялся:
- Ну, ладно. Это ваше дело. Все равно, я смотрю, из вас правду клещами
не вытянешь.
- А у него голова работает, - шепнул Пим Нику.
- Сеньор лейтенант! Сеньор лейтенант! - послышались возбужденные
возгласы.
В окружении толпы солдат к костру из темноты приближались двое
бородачей. Один из них был очень высокий, в берете, рубашке защитного цвета
и таких же брюках, заправленных в высокие ботинки. Другой - сухонький
крепкий старичок точно в такой же форме, только на голове у него
красовалась лихо сдвинутая набок капитанская фуражка.
Пим и Ник от неожиданности даже вздрогнули, а у Геркулеса вытянулось
лицо.
- Гром! Гром! - тревожно зашептались солдаты.
- Добрый вечер, - весело сказал Гром и присел на срубленное дерево. -
Присаживайся, старина Мануэль, - пригласил он своего спутника. - Места на
всех хватит.
Капитан Мануэль немного нервничал. Поэтому, прежде чем сесть, он
кашлянул, вынул из кармана очки, которые надевал только в особо
ответственные моменты, протер их, снова спрятал и только тогда осторожно
опустился на бревно.
Гром подмигнул ребятам, и они сразу заулыбались, хотя им и было не по
себе. Пим и Ник ужасно боялись за Грома.
- Где они? Где? - через толпу пробивался взъерошенный Карапузис. -
Поймали голубчиков!
- Да заткнись ты, - остановили его солдаты. - Тише. Сами пришли. Дай
людей послушать!
Капрал притих и судорожно вытянул голову из-за сдвинутых спин.
- Как видите, - сказал Гром, прищурив глаза, - мы пришли к вам без
оружия и вовсе не собираемся вас запугивать и говорить, что все пути
отрезаны и что надо сдаваться, а не то, мол, крышка.
Солдаты засмеялись. А Карапузис испуганно спросил:
- Окружены, да?
- Наоборот, - продолжал Гром, - мы у вас в руках и готовы поклясться,
что на несколько километров вокруг нет ни одного бородача.
- Ну, если, конечно, не считать нас, - вставил капитан Мануэль.
Солдаты одобрительно загудели. А осмелевший Карапузис заявил:
- А чего с ними разговаривать? Хватай их!
Но кто-то пребольно щелкнул его по затылку, и капрал сразу умолк,
подозрительно оглянувшись на невозмутимые лица.
Пим и Ник тревожно завертели головами. Лейтенант встал:
- Вы предлагаете нам сдаться в плен и в то же время утверждаете, что
не мы у вас в руках, а вы у нас. Где же логика?
- Не совсем так. В руках у вас только мы вдвоем, я и старина Мануэль,
- поправил его Гром. - И кроме того, речь идет не о том, кто у кого в
руках, и даже не о том, на чьей стороне пока еще сила. Да вы же и сами
знаете, кто из нас прав. Против кого же вы?.. Против Дождя, который так же
нужен вам, как и мне! Разве это не так?
- Еще бы не так! - вскочили Пим и Ник.
- Не так! Не так! - завопил Карапузис.
- Так, - тихо сказал лейтенант.
Солдаты заспорили. А капрал Карапузис быстро строчил в своей записной
книжке на уже знакомой нам страничке с буквой "Л": "Лейтенант - лазутчик
Грома. Он еще с детства подкуплен бородачами за 10 миллионов песо", на
секунду задумался и вставил еще один ноль. Получилось "за 100 миллионов
песо". Так показалось капралу убедительней.
- Солдаты! - Лейтенант поднял руку. - Не знаю, верите вы мне или нет,
но я не хочу вести вас в бой за Апчхибосса Утриноса. А теперь в вашей воле
поступить со мной так, как считаете нужным.
- Что же это творится, а? - завопил Карапузис и выскочил в круг. - Как
старший по чину после этого мятежника, - он ткнул пальцем в сторону
лейтенанта, - я принимаю на себя его обязанности. - И, побагровев от
натуги, заорал: - Батальон, слушай мою команду! По изменнику нашего
дорогого Апчхибосса Утриноса...
- Покричал, и хватит, - спокойно сказал Геркулес и отвесил ему такую
затрещину, что Карапузис отлетел в сторону.
Пим сделал ему подножку, и капрал шлепнулся на землю.
- Мы не заставляем никого насильно присоединяться к нам. - Мощный
голос Грома перекрыл общий шум. - Кто не хочет, может идти по домам!
- Да чего там, ребята! - Какой-то долговязый солдат выпустил очередь в
небо. - Пошли к бородачам. Не было охоты погибать за этого плешивого
Апчхибосса! Пускай он сам себя спасает, провались совсем!
- Верно! - закричал старина Мануэль и нацепил на нос очки. -
Правильно.
- Становись, парни, - скомандовал Гром. - Кто к нам - налево, кто
домой - направо.
Первыми налево бросились Пим, Ник и Геркулес. Через минуту с левой
стороны оказался почти весь батальон. С правой - всего несколько человек.
А капрал Карапузис исчез, словно сквозь землю провалился. Он драпал
без оглядки до самой столицы и там срочно взял билет на самолет, улетающий
на далекие Забытые острова. "Ну уж туда-то, - с беспокойством думал
Карапузис, - Грому, верно, никогда не добраться". И перестал дрожать только
тогда, когда самолет оторвался от бетонной дорожки аэродрома.
...Оставив охрану у машин, солдаты двинулись к лагерю бородачей. Гром
размашисто шагал в голове колонны.
Над колонной пылали факелы, и постам бородачей в горах, наверно,
казалось, что внизу течет огненный ручей.
Лагерь встретил прибывших ликующими криками.
Ник кричал громче всех. Бородачи схватили его и стали подбрасывать. И
Нику казалось, что звезды то удаляются, то приближаются к нему. И тут он
увидел бородатого Эрнесто.
- Папа!
Как Апчхибосс Утринос снабжал
бородачей оружием
- До свидания, Ник!
- До свидания, Пим! До свидания, Геркулес! - Крепко схватив отца за
рукав, словно боясь, что он исчезнет, Ник долго махал рукой, пока машины не
скрылись за поворотом.
Сегодня утром Гром отдал приказ: отряд бородачей во главе с Молнией
должен покинуть Синие горы и обосноваться в других горах, у восточного
побережья острова.
Это была очень трудная задача. Путь на восток пролегал по открытой
равнине. Повсюду - посты, патрули. А ведь до восточных гор - несколько
сотен километров! Для такого дерзкого похода вызывались только добровольцы.
Стоит ли говорить, что желающих было более чем достаточно! Но отобрали
только сто человек, среди них оказались Геркулес и Пим.
Бросок решили совершить на трофейных машинах среди бела дня. Бородачи
рассчитывали на молниеносность, на то, что местные гарнизоны не сразу
разберутся, в чем дело. Бородачи даже не стали переодеваться в форму солдат
Апчхибосса Утриноса.
- Нам ни к чему маскарад, - сказала Молния. - Мы сражаемся честно.
- Верно! - горячо воскликнул Пим, потрясая новеньким карабином, и с
гордостью поправил черно-красную повязку на рукаве. Он был похож на
завзятого бородача и щеголял своей нарисованной тушью бородой, словно
настоящей.
Геркулес все время подшучивал над ним и предлагал побриться.
- Только тогда, когда разгромим Утриноса! - твердо отвечал Пим.
Машины одна за другой исчезли вдали.
В ту же минуту отряд Грома тоже выступил - но в другую сторону...
Ник ни на шаг не отставал от отца. Они снова были вместе, но ему все
время казалось, что он может его вновь потерять. Нику было так приятно
слышать голос отца, чувствовать на плече его тяжелую руку и даже семенить,
еле поспевая за ним... Но больше всего Ник любил смотреть на отцовскую
бороду. Он очень гордился отцовской бородой. Она была самая большая в
отряде. Больше, чем у Грома!
Отряд покинул лагерь вовремя. Далеко позади послышались гулкие разрывы
бомб.
После каждого авианалета Апчхибосс Утринос объявлял, что с бородачами
покончено раз и навсегда. Но ему уже давно никто не верил. Мало того, и сам
он не верил себе. Бородачи были неуловимы.
Теперь Апчхибосс Утринос надеялся только на одно: на засуху. Он был
готов уничтожить всю страну, только бы не дать Грому возможности победить.
Засыхали без Дождя, который томился в крепости, леса и поля, мелели реки,
пересыхали ручьи. А Утринос потирал руки.
- Высыхают леса? - говорил он. - Чудесно! Бородачам будет негде
прятаться!
- Голодают рубщики тростника? - радовался он. - Великолепно! Значит,
не будут помогать бородачам!
- Пересыхают реки? - ликовал он. - Изумительно! Скоро бородачам будет
нечего пить!..
И все больше и больше прославлял неимоверную доброту дружественного
соседа Тайфуна, который согласился в столь трудный час поставлять на
Зеленый остров оружие, консервы и газированную воду.
Тайфун тоже потирал руки.
- Легче всего заработать, - поучал он Апчхибосса Утриноса, -
во-первых, на войне, во-вторых, на голоде, в-третьих, на стихийном
бедствии. У вас сейчас как раз замеча-а-тельное сочетание всего этого.
- Гениально! - восторгался Апчхибосс Утринос. - Просто гениально!
- Практика, - скромно признавался Тайфун. - И опыт.
Подготавливая генеральное наступление, Апчхибосс Утринос устроил в
поместье Буль Буреса большой склад оружия. И если бы кто-нибудь сказал ему,
что сегодня вечером все эти запасы перейдут в руки бородачей, он бы только
снисходительно рассмеялся. Уйти так далеко от спасительных гор? Нет,
бородачи никогда на это не осмелятся!
- Они надеются сломить нас голодом, - говорил Гром. - Но из этого у
них ничего не выйдет. Ничего, пока... - тут он делал паузу и выразительно
подмигивал, - пока они снабжают своих солдат.
- А что с нами будет, - однажды наивно спросил Ник, - если они
перестанут снабжать солдат?
- Ничего страшного, малыш, - засмеялся Гром. - Мы тогда победим на
следующий же день, потому что нам не привыкать сражаться натощак.
Отряд покинул джунгли. Потянулась выжженная саванна. Бородачи
специально выбрали путь по бездорожью, по безлюдным местам и пересохшим
болотам.
Вечером отряд остановился возле узкой бетонной дороги, петлявшей по
холму.
Вверху ярко светились желтые квадратики окон замка Буль Буреса.
- Эрнесто, - сказал Гром, - ты тут все знаешь, действуй. Но только
бесшумно, чтобы охрана не успела позвонить в столицу.
- Есть, - отчеканил Эрнесто.
- Тебе человек сто хватит? - пошутил Гром.
- Сто - маловато, - в тон ему ответил Эрнесто. А вот пять будет в
самый раз.
- Ну, давай.
И они крепко пожали друг другу руки.
Пень Колодус, надсмотрщики и несколько солдат азартно играли в карты
во флигеле замка.
- Мой ход! - торжествующе закричал Пень Колодус, бросая на стол
козырного туза.
- Нет, мой. - Дверь распахнулась, и перед ошеломленными игроками
появился Эрнесто с карабином в руках.
- Ой! - вскрикнул Пень Колодус и потянулся к кобуре.
- В любой игре... - за раскрытым окном возник Хосе с автоматом, - есть
такое правило - не жульничать. За это иногда крепко бьют. Очень!
Все сразу задрали руки вверх. А помертвевший от страха Пень Колодус
сделал вид, что хотел стряхнуть пушинку с брюк.
Хосе остался охранять надсмотрщиков, а Эрнесто выскочил во двор,
открыл ворота и несколько раз мигнул фонариком.
Первым примчался Ник и спросил:
- Все в порядке?
- Так точно, - вытянулся перед ним Эрнесто. - В порядке!
Бородачи заполнили двор. Хосе сбил замки с подвалов, и по цепочке
повстанцев поплыли разнокалиберные ящики с карабинами, пулеметами,
патронами, консервами, обувью, взрывчаткой...
- Ник, - сказал Гром, - жми в деревню, зови всех.
Не прошло и двадцати минут, как в ворота замка повалили рубщики. Они
притащили с собой связанного трактирщика.
- Это я им сказал, - оправдывался Ник, - а то еще убежит и донесет. Я
его знаю.
- А что мы будем делать с пленными? - громогласно спросил Гром у
рубщиков. - У нас такое правило: мы с пленными не воюем. Мы отпускаем их на
все четыре стороны.
- Ладно. Чего там... Отпустить. Мы не злопамятные. Только пусть больше
не попадаются!
Эрнесто развязал руки пленным и крепко наподдал коленом Пень Колодусу:
- Топайте.
Надсмотрщики поспешно прошли через расступившуюся молчаливую толпу и
понуро побрели под гору.
- А я? - жалобно пропищал трактирщик Выпей Тут.
Все засмеялись. Хосе разрезал веревки:
- Беги, беги, а то не успеешь!
Выпей Тут умчался, как заяц.
А бородачи запрягли волов сеньора в высокие скрипучие повозки,
нагрузили их оружием и провиантом и двинулись в обратный путь.
Всемирный потоп
Ворота тюрьмы медленно раскрылись, и Камер Казематус с мохнатым
полотенцем бодро засеменил к морю по тропинке, петляющей между гранитными
валунами. Не было такого случая, чтобы он пропустил утреннее омовение.
"Морские воды, - как любил повторять тюремный врач Грыжа, -
способствуют пищеварению".
А пищеварение для Камер Казематуса составляло все.
Тоненько повизгивая, он вошел в воду и, заткнув пальцами нос и уши,
окунулся с головой. Вынырнул и окаменел от изумления.
В его излюбленный мелкий заливчик впадал бурливый ручей!
- Ой! - вскрикнул Камер Казематус и стремглав выскочил на берег.
Камер Казематус готов был поклясться, что ни двадцать пять лет назад,
когда он впервые ступил на этот островок, ни тем более десять секунд назад
этого ручья не было. "Ужас... - подумал он. - Еще до начальства дойдет!
Наверняка не положено, чтобы около вверенной мне тюрьмы протекал какой-то
новый ручей, черт его дери!"
Камер Казематус даже зажмурился, робко надеясь, что все это ему
показалось и ручей исчезнет, как только он откроет глаза.
Боже ты мой! Ручей исчез, но...
Вместо него в море впадала широкая река.
Ту-ту-ру-ту-у! - донесся пронзительный сигнал тревоги, и ошалевший
Камер Казематус помчался к тюрьме.
Река катила огромные валуны. Они сталкивались друг с другом, и над
островком стоял неумолчный рокочущий гул.
- Помоги-и-те! - Мимо проплыли сорванные с петель дубовые тюремные
ворота. На них, словно на плоту, стоял насмерть перепуганный охранник.
Река вытекала прямо со двора тюрьмы. А из бойницы крепостной башни
низвергался водопад.
- Уволят! - простонал Камер Казематус. - Сошлют!.. Посадят!
- ...Порядок! - самодовольно сказал Дождь. Он стоял на плечах
звездочета Сириуса, высунув в оконце камеры свою желтую лейку. - Еще пару
часов, и мы все затопим.
- И всю тюрьму? - настороженно спросил Сириус.
- А как же, - ответил Дождь. - Знай наших!
- Да ты с ума сошел! - завопил звездочет. - Мы же тогда утонем!
- То есть как утонем? - удивился Дождь.
- Очень просто, - жалобно сказал Сириус. - Затопит... Всех затопит!
- И меня? - поинтересовался Дождь.
- И тебя!
- А тебя?
- И меня!
Дождь задумался.
- А может, все-таки попробуем?.. - нерешительно предложил он. - Я всю
жизнь с водой работаю.
- Слезай! - вскричал звездочет.
- Кто? Где? - заверещал Камер Казематус, врываясь с охранниками в
одиночку. Со всех ручьями струилась вода.
Дождь и звездочет Сириус как ни в чем не бывало сидели на топчане и
резались в самодельные шашки.
- Я кого спрашиваю!
- Кого? - обернулся Дождь.
- Немедленно прекратите!
- Слушаюсь. - Дождь спрятал фишки в карман. - Если нельзя играть в
шашки, дайте шахматы.
Камер Казематус схватился за голову.
- Наводнение! Потоп!
- Всемирный? - спросил звездочет Сириус. - И по радио объявляли?
- Да я тебе!.. Да я его!.. Да я вас! - вскрикивал Камер Казематус. -
Водопады устраивать?!
- Пошел вон, - буркнул Дождь. - Здесь тюрьма, а не базар.
Камер Казематус тяжело опустился на пол и схватился за сердце.
- Вам воды? - подскочил к нему один из охранников.
- Что? - взвился Камер Казематус. - Не говорите мне про воду!
Дождь захихикал.
- Смеетесь... - засопел Камер Казематус и приказал охранникам: -
Становитесь к стенке!
- За что? - заголосили они. - Мы ни в чем не виноваты!
- Молчать! Поднимите меня, я хочу посмотреть.
- Ну конечно, - оживились охранники, - смотрите.
Они поспешно подняли его, и Камер Казематус схватился за решетку
бойницы.
- А! - вдруг вскрикнул он и растерянно посмотрел на всех. - А где...
река?
Дождь и Сириус пожали плечами.
Камер Казематус снова прильнул к бойнице.
Каменные плиты двора, знойное солнце и море вдали... Реки не было. И
водопада не было. И даже никаких луж не было. Ворот, правда, тоже не было.
- Опустите, - жалобно попросил он.
В дверях он обернулся, хотел что-то сказать, но только махнул рукой и
вышел, покачиваясь, словно после трех бессонных ночей.
Вечером он самолично вручил Дождю шахматы и умоляюще сказал:
- Вы играйте, играйте. Ладно? - и добавил: - Карты я тоже принесу.
- Неси, - великодушно разрешил Дождь.
- И подзорную трубу, - потребовал звездочет Сириус. - Скоро солнечное
затмение будет.
- Затмение? - вздрогнул Камер Казематус. - А может, не надо?
- Мы подумаем, - важно ответил звездочет.
Прорыв, или Нет - да, а да - нет
Среди этих бурных событий мы забыли про отряд Молнии. Что же случилось
с ними, когда на трофейных машинах они отправились в путь?
...Весело пели моторы. Уже несколько часов машины спокойно неслись по
шоссе.
Встречные патрули не обращали никакого внимания на колонну военных
грузовиков.
И вдруг...
- Приготовиться, - сказала Молния шоферу, их грузовик шел первым.
Дорогу перекрывал шлагбаум. Около него маячил часовой и стояла врытая
в землю длинноствольная пушка. А невдалеке, на пологих холмах, где
раскинулся маленький городок, торчали башни военных казарм.
Часовой поднял руку и пошел навстречу.
- Немного притормози, - кивнула водителю Молния.
Часовой был уже совсем близко.
- Давай!
Мотор взревел во всю мощь, и Молнию резко откинуло назад.
Часовой едва успел отскочить в сторону. Белым пятном мелькнуло его
лицо с раскрытым ртом - и в глазах зарябило: навстречу машине вырастал
полосатый, точно зебра, шлагбаум.
Удар!
Тяжелое бревно отлетело в сторону и с грохотом ударило по стволу
пушки. Молния увидела, как из укрытия выскочил орудийный расчет, солдаты
заметались, нелепо размахивая руками, и все осталось позади.
Остальные пять машин быстро промчались вслед за первой. С обеих сторон
не было сделано ни единого выстрела.
И только через несколько минут бородачи услышали орудийный гул.
Солдаты палили впустую. По-видимому, для того, чтобы потом можно было
сообщить коменданту, что они сделали все, что могли, сражаясь с
неприятелем.
Пока с поста позвонили в казармы, а начальник казарм позвонил
коменданту соседнего гарнизона, пока все коменданты созвонились между
собой, а потом - со столицей, грузовики Молнии сломали еще не один шлагбаум
и проскочили через несколько деревень, набитых солдатами Апчхибосса
Утриноса.
"Поймать и повесить!" - последовал приказ, но было поздно. Бородачи
уже приближались к восточному побережью.
Оставалось миновать последний пост врага у самых предгорий, и все. А
там ищи-свищи!
- Как ты думаешь, Геркулес, мы прорвемся? - Пим заботливо протирал
ветошью свой карабин.
- Нет, - горячо ответил негр. - Конечно, нет.
- Как так?! - Пим ожидал совсем другого ответа.
Но по всему было видно, Геркулес вовсе и не собирался шутить.
- Нас всех сцапают. В самый последний момент. Вот увидишь!
- Спорим! - разозлился Пим.
- Нет, я спорить не буду. - Геркулес убрал руку.
- Струсил, да? - Пиму до слез было обидно за своего старшего друга.
- Зачем - струсил? - засмеялся Геркулес. - Есть примета такая. Если
все время говорить "нет", то всегда наоборот получается. Вот я и говорю,
что не проскочим, чтобы нам повезло! - И с укоризной добавил: - Такие
полезные вещи знать надо.
Пим сразу засиял:
- Что ж ты раньше молчал?
- Разве я молчал?! - удивился Геркулес. - Я и раньше не молчал. Я все
время повторял: "Нет, нет и нет".
Бородачи хохотали.
С головной машины подали сигнал сбавить скорость. Грузовики поехали
медленней.
Кто-то выудил из кармана сигару, прикурил ее, и она пошла по рукам.
Пим тоже захотел хоть разок курнуть, но Геркулес щелкнул его по
затылку:
- Нет, нет и нет. Подрасти еще.
- Когда ты говоришь "нет", - нашелся Пим, - это значит "да".
Но Геркулес не оценил шутки и выхватил у него сигару.
Мимо проносились поля. Ветер гнал по иссушенному зноем краснозему
танцующие завитушки пыли.
Внезапно впереди за поворотом раздался взрыв. Другой, третий... Взрывы
следовали один за другим.
А потом так грохнуло, что задрожала земля, и все стихло. Потянуло
гарью.
- Что это? - тревожно спросил Пим.
- Поживем - узнаем, - ответил Геркулес.
То ли помогли заклятия Геркулеса или еще что-то, но машины свободно
прошли последнюю заставу. Даже не пришлось сбивать шлагбаум. Дорога здесь
была усеяна дымящимися воронками и обломками машин. У обочины валялась
искореженная пушка с наполовину отбитым стволом.
Только вечером Пим узнал, в чем дело.
Получив приказ, пост начал готовиться к бою с бородачами. Но не успели
солдаты даже как следует окопаться, из-за поворота появились большие крытые
машины. Это была военная транспортная колонна. Она везла снаряды для боевых
кораблей Апчхибосса.
- Заряжай! - скомандовал командир орудия.
- Но машин только три, - растерянно сказал наводчик, опуская бинокль.
- А нам сообщили, что...
- Мало ли что им там померещилось с перепугу, - не долго думая,
прорычал командир. - На месте виднее.
Грузовики приближались.
- Наводи!
Пост подпустил машины еще ближе и грохнул по передней прямой наводкой.
Был произведен всего лишь один выстрел, но сотни разорвавшихся снарядов
сделали свое дело.
- Повезло, - весь вечер твердил Пим. - Еще как повезло!