Страница:
– Ты где? – спросил президент.
– В Сибири, – кратко отчеканил Солдат. – На площадке.
– Зачем?
– Привез группу. Для небольшой прогулки.
– Ты один?
Солдат глазами указал Дейнеко на дверь, тот быстро снялся с места и покинул кабинет.
– Теперь один, – спокойно сказал он.
– У нас ЧП. «Тайфун» при входе в атмосферу разнесло вдребезги.
– Знаю, – на лице Медведева не дрогнул ни один мускул. – И сожалею.
– Так, – Ильин получил ответ на невысказанный вопрос. – Твои действия?
– Через полчаса люди из «Росавиакосмоса» проведут брифинг. Состав комиссии по расследованию причин аварии уже утвержден. Ваше обращение к нации, – Солдат мельком взглянул на часы, – будет готово через десять минут.
– Оперативно, – Ильин хмыкнул. – Но, черт возьми, какое несчастье перед Новым годом!
– Это сплотит народ вокруг вас, господин президент.
– Когда ты будешь в Москве?
– Часам к девятнадцати.
– Надо раньше.
– Хорошо. Думаю, ребята доберутся до Питера самостоятельно.
– Жду, – Ильин отключил связь.
Солдат сунул трубку в карман, покосился на дверь и гаркнул:
– Всеволод!
Никто не ответил. Тогда он встал и вышел в приемную. Секретарша вовсю шелестела по клавиатуре, а Дейнеко примостился в дальнем конце, на подоконнике. Он курил в отрытую форточку. Естественно, вне пределов слышимости. Хотя, какая тут слышимость, при двойной-то двери из звукопоглощающих материалов. Да еще на военном объекте. Но все равно Медведев довольно усмехнулся: старая закалка.
– Всеволод, – повторил он, – я нуждаюсь в вашем обществе. А вы, сударыня, – указующий перст в сторону встрепенувшейся секретарши (в камуфляже да еще с погонами генерал-лейтенанта он выглядел внушительно), – будьте любезны соорудить нам пару чашечек кофе. Ну, и еще что-нибудь к нему.
Не успели они как следует устроиться за столом, девица уже впорхнула в кабинет, бережно неся серебристый поднос с кофейником, сливочником, сахарницей, двумя миниатюрными чашечками, блюдцем с тонко нарезанным лимоном и причудливой вазочкой с печеньем.
– Однако, – изумился Солдат. – Это у тебя хорошо поставлено.
– Так глухомань же, – Дейнеко проводил свою сотрудницу ласковым взглядом. – Единственное развлечение, можно сказать.
– Ну-ну, – высокий гость двумя пальцами взял хрупкое фарфоровое изделие, поставил перед собой и потянулся за кофейником.
– Одну секунду, Олег Иванович, – Дейнеко резво вскочил, чтобы поухаживать за московским начальством, но тут более светлая мысль озарила его чело. – Не желаете ли по коньячку к кофе-то?
– Можно и коньячку, – благосклонно кивнул Солдат. – Отчего ж.
Начальник площадки «Долина-два» прошествовал к своему рабочему месту, нагнулся, открыл дверцу тумбы и, кряхтя, достал две хрустальных стопки и пузатую бутылку армянского коньяка.
– «Арарат», – он продемонстрировал этикетку. – Ребята прямо с Кавказа привезли.
– Наливай, – сказал Медведев и пригубил кофе.
Когда стопочки наполнились солнечным напитком, он подхватил одну из них, поднял и, рассматривая на свет, произнес:
– За успех предприятия.
Чокнулись, выпили, закусили дольками лимона.
– А теперь слушай внимательно, друг мой Всеволод, – Солдат вперил пристальный взгляд в начальника площадки. – Я тебе привез троих геройских ребят. Они уже в ангаре. Примериваются к аппарату. Старт через час. На всю операцию – полчаса. «Прима» должна вернуться не позже обозначенного срока. После этого грузишь их на военный транспортник и с вашей полосы отправляешь в Питер. Там их встретят. Передать с рук на руки.
– Понял, Олег Иванович.
– И не дай Бог, чтобы хоть одна живая душа узнала об этом. Гриф «Совершенно секретно». В курсе только я и президент, но он тебя беспокоить не будет.
– Обижаете, Олег Иванович, – возмутился Дейнеко. – Мы службу знаем.
– А я на вертушке доберусь до гражданского аэропорта, меня уже ждут. Все запомнил, как я сказал?
– Так точно.
– Смотри у меня! – Солдат грозно нахмурил брови и, отодвинув стул, легко поднялся. – Провожать не надо. Сам дорогу найду.
Звонок президента застал Доктора в объятиях молодой и весьма привлекательной сотрудницы московского филиала ИПФ. Досадуя на столь не вовремя раздавшийся вызов, он накинул шелковый халат и вышел из спальни. Ильин, когда на его экране появилось изображение Трубникова, сразу все понял.
– Никак не успокоишься, старый хрыч? – с нескрываемой иронией спросил он.
– Это делу не мешает, – проворчал Доктор. – Наоборот, только стимулирует.
– Взбодрился, значит? А теперь быстро ко мне. Машина за тобой уже вышла.
Спорить с президентом – себе дороже, поэтому Тимур Богданович скоренько принял душ, скормил себе стакан ряженки, заглянув в опочивальню, где его дожидалась очаровательная богиня, уныло развел руками, «Извини, солнышко! Сам вызывает. Ключи в прихожей, на тумбочке», после чего покинул свое уютное пятикомнатное гнездо и, спустившись на лифте вниз, сел в поджидавший его черный лимузин.
В кабинете Ильина уже пребывал Фабрикант, что-то быстро строчивший в блокноте.
– Ты, конечно, «Новости» не видел? – встретил Доктора утвердительным вопросом президент.
– А что? – застыл на месте Трубников.
– «Тайфун» взорвался, – Ильин скорчил подобающую случаю скорбную гримасу. – При входе в атмосферу.
– Этим уже кто-то занимается? – быстро сориентировался Тимур Богданович.
– Занимается, – сказал Глава государства. – Медведев. А у тебя будет другая задача. Присаживайся, в ногах правды нет.
И когда Доктор умостился напротив Мирзояна, продолжил:
– На месяц-полтора, пока будет идти расследование, полеты прекратятся. За это время тебе необходимо подключить всех нужных специалистов, чтобы придумать и запустить в серию ограничитель дальности для двигателя ПП.
– Ну, это не так уж сложно, – заверил его Трубников. – Вмонтируем в ви-генератор электронный блок с заданной программой – и все дела.
– Сроки поджимают, – напомнил Ильин. – Производство ПП запущено на полную катушку и у нас, и у американцев.
– Больше двух недель, думаю, не потребуется, – уверенно сказал Доктор. – Надеюсь, изготовление ходовых генераторов – наша монополия?
– А то чья же! – Фабрикант, наконец, оторвался от блокнота. – Барнаульские объединения трудятся, дорогой!
– То есть проблем не будет? – Ильин теперь сверлил взглядом обоих. – Я правильно понял?
– Правильно, – хором подтвердили советники.
А затем Трубников недоуменно спросил:
– В чем великий смысл?
– Чтобы любопытные к Сфере не летали, – усмехнулся первый человек России. – У них и в Солнечной системе дела найдутся. В этом вопросе мы достигли с мистером Дугласом полного консенсуса.
– А наши катера? – возбудился Доктор.
– Какие катера? – приподнял брови Ильин. – В международных соглашениях нет ни единого слова о катерах. Можете поинтересоваться у Левы.
– Ага, – сказал Тимур Богданович. – Это уже значительно лучше.
Дела складывались как нельзя более скверно. Неудачи последней недели – и холостой штурм Сферы, и печальные последствия рокового эксперимента в Скалистых горах – пробили изрядную брешь в бюджете Комитета по контролю за космическими исследованиями, о чем не преминул едко заметить Президент. Да еще ближайший помощник Редфорд с тяжелым нервным расстройством оказался в госпитале. Конечно, в случившемся есть немалая доля и его вины, нечего было буром напролом переть. Но все же… Хоть какой-то бы результат!
Тараоки и Клеменс испарились бесследно. Осторожное наружное наблюдение за Мартином и Эшем тоже ничего не дало, они вели себя как обычно, то есть вполне пристойно. Лейтенанты, принимавшие непосредственное участие в атаке на незримого стража границ системы, выпотрошены в спецклинике по самое некуда, а итог нулевой. В довершение ко всему, сегодня ночью гибнет русский челнок «Тайфун» с оставшимися предполагаемыми агентами влияния. Правда, есть еще трое ученых на Базе, к которым приставлены Слоун и Хоскинс, но и здесь полная тишина. Чем они там занимаются?
Генерал Хоуп тяжело вздохнул и пригладил седую бровь. Вот ведь какая незадача! Ни одной зацепки в подтверждение такой убедительной теории инопланетной агрессии. И ведь явно что-то тут не так. Интуиция его еще никогда не подводила. Он нутром чуял несомненную опасность создавшегося положения. Только в чем она заключается?
Хоуп нервно вздрогнул, услышав мажорный аккорд. На его компьютер пришло сообщение. Генерал раскодировал послание и, нацепив очки, прочитал: «Данные перехвата. Объект: российский спутник связи Н-17. Время: 11. 35 по Гринвичу. Оператор SV-03». Развернув прицепленный файл, Хоуп углубился в изучение. Это был телефонный разговор президента Ильина с советником по национальной безопасности Медведевым. Теневым советником, поскольку официальным являлся генерал Щеголев. Но Ильина с Медведевым связывали долгие годы совместной работы, и он верил ему, как самому себе. Уж это-то руководитель Комитета знал доподлинно.
Хоуп дважды пробежал глазами текст и задумался. Вроде бы ничего особенного. Президент возбужден случившейся трагедией и призывает к действию своего верного клеврета. Но вот сам клеврет! Абсолютно спокоен и через час после гибели «Тайфуна» готов к любому раскладу. Возможно такое? В принципе, да. Но настораживает. Он не возвращается сразу в Москву, получив сообщение о катастрофе, а продолжает движение к некой площадке, чтобы доставить туда какую-то группу. Для небольшой прогулки. После которой группа должна прибыть в Петербург. А взрыв челнока побоку. Связался в полете со своими и отдал все необходимые распоряжения? Надо проверить. Есть сильное подозрение, что знал все заранее. А раз так, то трагедия с «Тайфуном» – не роковая случайность, а спланированная акция. Зачем? Ответ напрашивается сам собой: чтобы устранить испытателей, ходивших к Сфере. Про наши неприятности они знают? С большой долей вероятности – да. Их разведка работает не хуже нашей. И получается: нет возможной «пятой колонны» – нет проблем. Тем более, что случай с Тараоки – образец предостережения. Один неверный шаг – и колоссальный выплеск неведомой энергии, уничтожающий все вокруг, объяснить который до сих пор никто не в состоянии. Хорошо, радиус действия оказался ограниченным. А то бы… Так. А дальше что?
Хоуп придвинул клавиатуру поближе и отстучал запрос в информационный отдел:
«1. Отслеживалось ли передвижение генерала Медведева после взрыва челнока „Тайфун"? Имел ли он спутниковую связь со своими сотрудниками с 10.00 до 11.35 по Гринвичу?
2. Какая сибирская площадка имеется в виду в полученном перехвате? Координаты? Назначение?
3. Какие подразделения курирует Медведев в Петербурге?
Ответ – немедленно».
Руководитель Комитета вновь уткнулся в полученный текст перехвата и стал ждать. Может, это обычная деза? Не похоже. Таких игр с участием президента страны не бывает. Тогда в чем же смысл вояжа Медведева в Сибирь?.. С группой… на небольшую прогулку… Что у них там?.. Нет, без дополнительных данных не разобраться… Мысль Хоупа совершила прихотливый изгиб. А откуда, собственно, взялся ви-генератор? Могли русские войти в контакт с инопланетянами и за спинами своих партнеров договориться о разделе сфер влияния? А потом с умилением наблюдать за заранее обреченной на провал попыткой Редфорда штурмовать непреодолимую преграду? А потом убрать лишних свидетелей, оставив только группу посредников на Базе? Тогда в Сибири у них может быть все, что угодно, вплоть до центра по адаптации инопланетных технологий к нуждам землян. Господи! Так можно дойти до сумасшествия.
Мажорный аккорд снова прервал его размышления. Наконец-то! Пальцы генерала забегали по клавиатуре. Раскрыв сообщение, он впился в него взглядом.
«Ответ на запрос.
1. В 8.00 по московскому времени с базы „Ораниенбаум" поднялся борт 01-07 и взял курс на восток. Предположительно на нем и находился генерал Медведев. Во время полета борт поддерживал связь в штатном режиме, только с диспетчерами наземных служб. Иных сеансов связи не выявлено.
2. Борт 01-07 совершил посадку в 13. 00 по московскому времени на полосу бывшего полигона по обкатке боевых вертолетов. Координаты: широта – 68 градусов 12 минут, долгота – 100 градусов 40 минут, Среднесибирское плоскогорье. Ближайший к нему населенный пункт – Ессей. Характеристики: площадь – 7 квадратных миль, четыре ангара, пять крупных строений хозяйственно-административного назначения, две взлетно-посадочных полосы, разветвленная инфраструктура. В последние три-четыре года активных действий на территории полигона не наблюдалось.
3. Основной объект интереса Медведева в Петербурге – Институт психофизики (ИПФ)».
Час от часу не легче! Ну, с первым пунктом ясно – раз не давал руководящих указаний, значит, все было подготовлено заранее. А вот зачем ему таскать какую-то группу из Института психофизики на бывший вертолетный полигон и обратно? Что за эксперименты они там проводят? А может, это как раз связано со взрывом челнока? Нет, они туда прибыли позже. Что же у них там такое? Что-то очень важное, раз Медведев пренебрег протоколом и в момент катастрофы оказался не в центре событий, а совсем в другом месте…
Хоуп нажал на клавишу селектора.
– Отдел внешней обсервации, капитан Прист. Слушаю, сэр!
– Вот что, капитан, – сказал руководитель Комитета, – необходимо срочно установить круглосуточное наблюдение за объектом в Сибири. Координаты я предоставлю.
– У нас над этой местностью работают только четыре среднеорбитальных спутника, сэр. Они не дадут полной картины.
– Значит, подвесьте один из них в геостационар. Или вы не знаете, как это делается?
– Знаю, сэр, но…
– Никаких «но», это приказ. Вы его получите в письменной форме вместе с координатами. Можете подключать для выполнения задачи любые подразделения Комитета. Выполняйте, капитан.
– Холодно, однако! – Седых сунул ладони подмышки. – В комбинезонах-то. Раф, придумал бы нам тулупы. И подлиннее.
Дорин рассеянно посмотрел сквозь него, припоминая, видимо, что такое тулуп, пошевелил губами, и на утоптанный снег полянки вывалилось пять одинаковых дубленок и пять меховых шапок.
– Размеры не гарантирую, – сказал он. – Соорудил побольше.
– Вот это приятно! – Хромов тут же подобрал одно из овчинных изделий и натянул на себя. – Жаль, коротковата.
– А мне в самый раз, – заявил Тернер, запахивая полы и нахлобучивая шапку. – Даже еще место осталось.
Кобыш и Дорин оделись молча. Теперь, когда испытатели были экипированы, они почувствовали себя увереннее.
– Так где же все-таки летчики? – опять спросил Раф.
– Скорее всего, Слава забросил их в другое место, – вслух подумал Седых, засовывая руки в карманы. – В общем-то, хорошие ребята, но не из нашей команды. И потом мало ли, что им в голову взбредет. Побегут к ближайшей почте докладывать по инстанции. Ну, и накроют нас всех одним медным тазом. Ни к чему это.
– Женя прав, – Кобыш сбил назад сползающую на глаза ушанку. – Мы их не знаем. А посему надежнее без них. Пошли, парни. Тут недалеко.
Испытатели, подтрунивая друг над другом, двинулись за командиром. Им понадобилось одиннадцать минут, чтобы добраться до дома лесника.
Играй встретил их заливистым лаем, а следом на крыльцо выбрался Никита в стеганой безрукавке.
– Здорово, дружище! – Кобыш широко улыбнулся. – Принимай гостей. Извини, что получилось раньше уговора.
Хозяин, щурясь от лучей заходящего солнца, с недоумением оглядел странную для этих мест компанию и изрек:
– И вам доброго здравия. Ну и вид у вас, мужики!
Потом спохватился:
– Что ж мы здесь стоим-то. Давайте все в дом. Не лето все же. И вечереет, однако…
И когда пилоты, стуча башмаками по ступеням, потянулись к открытой двери, он пружинисто спрыгнул с крыльца, шагнул к Кобышу, и они крепко пожали друг другу руки.
– С прибытием, Дима, – радушно сказал лесник. – Это и есть твоя команда? – он кивнул в спину Хромову, заходившему в дом последним.
– Ты поразительно догадлив для своих лет, – рассмеялся полковник. – А что, не совсем похожи?
– Кто ж в такой одежке по тайге ходит? Да еще зимой? – Никита удивленно покачал головой.
– А мы и не ходим, – Кобыш пренебрежительно дернул плечом. – Мы непосредственно оттуда, – он показал пальцем вверх.
Лесник поднял взгляд в небо, как будто мог там что-то разглядеть, кроме синевы и редких облаков, шмыгнул носом и глубокомысленно заметил:
– Ну да… Конечно… Кто бы сомневался.
– Ладно, хозяин, – Дмитрий от души хлопнул его по спине. – Пошли тоже. А то мои орлы уже в доме, а мы с тобой еще на улице. Неудобно как-то. А колебания твои скоро развеются. Аки дым, – он покрутил пальцем в воздухе и неожиданно спохватился:
– Слушай, а где же Маша? В деревню ушла?
– Маша приедет только завтра. Она учится в Пединституте. Последний курс, сессия на носу, ну, ты сам понимаешь.
– Вот и чудесно. Вместе и встретим. Не возражаешь?
– Тут до станции довольно далеко, – протянул Никита.
– Это мы уладим, – не терпящим возражений тоном произнес Кобыш. – Как два пальца об асфальт. Ты-то не возражаешь? Мы своим досрочным прибытием не нарушили твоих планов?
– Какие планы, Дима? Новый год в кругу близких – вот и все мои планы.
– Так мы будем к месту?
– Да, – сказал Никита. – К тому же у меня накопилось много вопросов.
– Вопросы потом, – непреклонно заявил полковник. – А сейчас я вас знакомить буду.
Войдя в дом, они обнаружили, что испытатели без них не скучали. Дубленки были свалены в углу горницы, шапки образовывали горку сверху, а их обладатели разбрелись кто куда. Седых, стоя у книжной полки, внимательно изучал корешки книг. Хромов колдовал над стареньким телевизором. Тернера с Дориным вообще не было видно. Впрочем, кто-то из них шебуршал на кухне. Потом сверху раздались шаги, и по лестнице, придерживаясь рукой за перила, стал спускаться Брюс.
– Парни, – объявил он, – я не нашел туалета.
– Не там ищешь, – усмехнулся лесник. – Все удобства в сенях, за дверь – и налево.
И пока Тернер в удивленном молчании заканчивал процедуру схождения, Кобыш негромко произнес:
– Да вы обнаглели, братцы. Не представившись хозяину, уже шныряете по дому. А ну, быстро все сюда.
Седых и Хромов моментально оказались рядом, следом подоспел Тернер, а за ним появился Дорин, покачивая головой в такт своим мыслям.
– А вот теперь, – сказал полковник, – будем знакомиться по-настоящему. Это Никита, наш гостеприимный хозяин и властитель здешней тайги. А это, – он сделал широкий жест в сторону испытателей, – бывшие орбитальные небожители, ныне – бездомные, Евгений, Виктор, Брюс и Рафаил.
– Рад знакомству, – улыбнулся лесник.
– А мы-то как рады, – заверил его Хромов, и начались дружеские рукопожатия, похлопывания по плечам, безобидные смешки и пристрелочные вопросы.
Через пару минут все уже были на «ты».
– Погодите, ребята, – взмолился Никита, – я же нас хотя бы чаем угостить должен. Накормить до отвала не смогу, – он почесал затылок, – но есть холодное мясо, картошка в печи еще не остыла…
– Давай, лучше мы тебя накормим, – предложил Дорин. – Парни, двигайте стол на середину.
Седых с Тернером ухватились за края старинного стола-книжки и потащили его в центр горницы. Хромов тут же взялся за лавку, стоявшую почти у самой двери.
– Ну, я хоть самовар поставлю, – Никита направился в кухню, по пути соображая, чем это они его собираются потчевать, если прибыли сюда без единой поклажи. Разве что в карманах у них есть какие-нибудь хитрые космические штучки, похожие на тюбики от зубной пасты. Сомнительное удовольствие, однако. Впрочем, от этих можно ждать чего-нибудь и похлеще.
Он сунул руку за печь, достал оттуда мешок с еловыми шишками и начал по одной заталкивать их в самоварную трубу. Шишки были абсолютно сухими, но все еще пахли лесом. Вскоре они уже весело горели, потрескивая и выбрасывая короткие искры. Никита снял крышку и долил из ведра воды. Сапога, пожалуй, не понадобится, решил он, и так сойдет. Пока они там возятся, кипяток будет готов.
На кухне появился Тернер. Увидев самовар, он испустил экзальтированный вопль.
– Это что? – спросил он, тыча пальцем в блестящий бок. – Паровой котел прошлого века? Да?
– Нет, – улыбнулся лесник. – Это агрегат для производства чая. Естественно, очень старый. Ему, почитай, лет двести будет.
– Это ж антикварная вещь, – поразился Брюс. – А ты его… эксплуатируешь!
– Ничего, – Никита расхохотался, – он еще лет сто протянет. А капризничать начнет, мы его подлудим, и опять будет, как новый.
– Под… что? – изумился Тернер. – Я не знаю такого слова.
Тут из горницы потянуло восхитительным запахом. Никита готов был дать голову на отсечение, что так пахнет жареная дичь, если бы не абсолютная уверенность, что ее там быть не может.
– Оооо! – послышался из-за стенки восторженный хор голосов.
– По-моему, стол готов, – Брюс подмигнул. – Прошу, хозяин!
– Погоди, – сказал лесник. – Сейчас самовар поспеет и…
– Никуда твой котел не денется, – Тернер развернул Никиту и подтолкнул к двери, – а гости уже выждались.
– Ладно, – ответил тот, – ты прав, Пятачок, – шагнул в комнату, да так и застыл на пороге.
Стол потрясал. Во-первых, как показалось Никите, он увеличился в размерах, во-вторых, был покрыт цветастой льняной скатертью, и, наконец, в-третьих, оказался уставлен всевозможными яствами. И разнообразными нарезками из окороков, колбас, балыков, сыров, осетрины, семги, буженины и бастурмы на изящных тарелочках; и фруктами в причудливых вазах – от обычных яблок и великолепных гроздьев винограда до располосованного небольшими ломтиками ананаса и совсем уж экзотических плодов, никогда ранее лесником не виданных; и свежими овощами – помидорами, огурцами, редисом, салатом, зеленью – на удлиненных блюдах; и черной икрой в обширной салатнице. На столе имели место также три матово-зеленоватого стекла бутылки шампанского «Мадам Клико» и по шесть поблескивающих новеньким фарфором тарелок, бликующих резными гранями хрустальных фужеров и отсвечивающих серебром приборов для участников предстоящего застолья. Венчало же сие великолепие большое блюдо с индейкой, запеченной в яблоках. От нее-то и исходил чудодейственный аромат, уловленный Никитой еще на кухне.
Остолбеневший хозяин дома перевел вопросительный взгляд на Кобыша.
– А что? – пожал тот плечами. – Рождество еще не кончилось.
– Можем мы хоть раз за полгода посидеть по-человечески? – добавил Седых.
– Что-то не так? – поинтересовался Тернер.
А Хромов хлопнул себя по лбу и заявил:
– Водки не хватает!
– Один момент, – Дорин жестом фокусника извлек из воздуха запотевшую бутылку «Смирновской». – Такая устроит?
Никита только крякнул.
– Тогда к столу! – провозгласил Кобыш, и только тут лесник заметил, что вокруг всего этого изобилия стоят отнюдь не привычные лавки, а изящные деревянные стулья с высокими спинками.
– Ну, братцы, вы даете! – Никита недоуменно покачал головой. – Откуда?
– Дары природы, – неопределенно сказал Дорин. – Она, знаешь ли, дама щедрая. Уверяю, все самого лучшего качества.
Между тем хлопнули пробки, и шампанское, пенясь, потекло в фужеры. Гости оживились, перебрасываясь ничего не значащими короткими фразами, обычно сопутствующими началу любого застолья, застучали по тарелкам ножи и вилки, а хозяин все еще сидел неподвижно, пытаясь как-то разобраться с захлестнувшими его впечатлениями и не обращая внимания на Хромова, деятельно накладывавшего ему каких-то деликатесов. В голове навязчиво крутились слова старой песни: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью… та-ра-там-там-та-ра-ра-ра-ра-рам…»
– Очнись, Никита! – послышался с другого конца стола голос Кобыша. – Поддержи тост.
Лесник машинально взял фужер, не в силах преодолеть ощущение, что вся эта иллюзия сейчас развеется, и останется лишь то, что всегда было: потертый стол-книжка, яичница с кусочком докторской колбасы, чугунок с дымящейся картошкой, кружка с чаем и верный пес, устроившийся возле двери, положив морду на передние лапы. Но действительность и не думала меняться.
– За нас живых и возвращение на Землю! – торжественно провозгласил Тернер.
Зазвенел соприкоснувшийся хрусталь, и пузырьки шампанского, ударившие в нос, окончательно убедили Никиту в том, что все происходит на самом деле.
Он подцепил на вилку ломтик ананаса, оказавшегося в непосредственной близости, отправил его в рот и стал тщательно прожевывать, вспоминая давно забытый вкус. Единственный раз он пробовал ананасы еще в городе, девять с половиной лет назад, правда, тогда это не произвело на него большого эффекта. Установилось короткое затишье – гости и хозяин были заняты поглощением пищи, причем первые – непринужденно и без затей, а последний – избирательно и осмотрительно, смущаясь собственной провинциальностью.
– А теперь по водочке! – с чувством объявил Хромов, потянувшись к бутылке, и тут же недоуменно приподнял брови. – Раф, а стопки где?
– Нет проблем, – ответил Дорин, отвлекаясь от нарезания осетрины, и тут же возле каждого образовалась изящная семидесятиграммовая рюмочка. – Наливай.
– В Сибири, – кратко отчеканил Солдат. – На площадке.
– Зачем?
– Привез группу. Для небольшой прогулки.
– Ты один?
Солдат глазами указал Дейнеко на дверь, тот быстро снялся с места и покинул кабинет.
– Теперь один, – спокойно сказал он.
– У нас ЧП. «Тайфун» при входе в атмосферу разнесло вдребезги.
– Знаю, – на лице Медведева не дрогнул ни один мускул. – И сожалею.
– Так, – Ильин получил ответ на невысказанный вопрос. – Твои действия?
– Через полчаса люди из «Росавиакосмоса» проведут брифинг. Состав комиссии по расследованию причин аварии уже утвержден. Ваше обращение к нации, – Солдат мельком взглянул на часы, – будет готово через десять минут.
– Оперативно, – Ильин хмыкнул. – Но, черт возьми, какое несчастье перед Новым годом!
– Это сплотит народ вокруг вас, господин президент.
– Когда ты будешь в Москве?
– Часам к девятнадцати.
– Надо раньше.
– Хорошо. Думаю, ребята доберутся до Питера самостоятельно.
– Жду, – Ильин отключил связь.
Солдат сунул трубку в карман, покосился на дверь и гаркнул:
– Всеволод!
Никто не ответил. Тогда он встал и вышел в приемную. Секретарша вовсю шелестела по клавиатуре, а Дейнеко примостился в дальнем конце, на подоконнике. Он курил в отрытую форточку. Естественно, вне пределов слышимости. Хотя, какая тут слышимость, при двойной-то двери из звукопоглощающих материалов. Да еще на военном объекте. Но все равно Медведев довольно усмехнулся: старая закалка.
– Всеволод, – повторил он, – я нуждаюсь в вашем обществе. А вы, сударыня, – указующий перст в сторону встрепенувшейся секретарши (в камуфляже да еще с погонами генерал-лейтенанта он выглядел внушительно), – будьте любезны соорудить нам пару чашечек кофе. Ну, и еще что-нибудь к нему.
Не успели они как следует устроиться за столом, девица уже впорхнула в кабинет, бережно неся серебристый поднос с кофейником, сливочником, сахарницей, двумя миниатюрными чашечками, блюдцем с тонко нарезанным лимоном и причудливой вазочкой с печеньем.
– Однако, – изумился Солдат. – Это у тебя хорошо поставлено.
– Так глухомань же, – Дейнеко проводил свою сотрудницу ласковым взглядом. – Единственное развлечение, можно сказать.
– Ну-ну, – высокий гость двумя пальцами взял хрупкое фарфоровое изделие, поставил перед собой и потянулся за кофейником.
– Одну секунду, Олег Иванович, – Дейнеко резво вскочил, чтобы поухаживать за московским начальством, но тут более светлая мысль озарила его чело. – Не желаете ли по коньячку к кофе-то?
– Можно и коньячку, – благосклонно кивнул Солдат. – Отчего ж.
Начальник площадки «Долина-два» прошествовал к своему рабочему месту, нагнулся, открыл дверцу тумбы и, кряхтя, достал две хрустальных стопки и пузатую бутылку армянского коньяка.
– «Арарат», – он продемонстрировал этикетку. – Ребята прямо с Кавказа привезли.
– Наливай, – сказал Медведев и пригубил кофе.
Когда стопочки наполнились солнечным напитком, он подхватил одну из них, поднял и, рассматривая на свет, произнес:
– За успех предприятия.
Чокнулись, выпили, закусили дольками лимона.
– А теперь слушай внимательно, друг мой Всеволод, – Солдат вперил пристальный взгляд в начальника площадки. – Я тебе привез троих геройских ребят. Они уже в ангаре. Примериваются к аппарату. Старт через час. На всю операцию – полчаса. «Прима» должна вернуться не позже обозначенного срока. После этого грузишь их на военный транспортник и с вашей полосы отправляешь в Питер. Там их встретят. Передать с рук на руки.
– Понял, Олег Иванович.
– И не дай Бог, чтобы хоть одна живая душа узнала об этом. Гриф «Совершенно секретно». В курсе только я и президент, но он тебя беспокоить не будет.
– Обижаете, Олег Иванович, – возмутился Дейнеко. – Мы службу знаем.
– А я на вертушке доберусь до гражданского аэропорта, меня уже ждут. Все запомнил, как я сказал?
– Так точно.
– Смотри у меня! – Солдат грозно нахмурил брови и, отодвинув стул, легко поднялся. – Провожать не надо. Сам дорогу найду.
Звонок президента застал Доктора в объятиях молодой и весьма привлекательной сотрудницы московского филиала ИПФ. Досадуя на столь не вовремя раздавшийся вызов, он накинул шелковый халат и вышел из спальни. Ильин, когда на его экране появилось изображение Трубникова, сразу все понял.
– Никак не успокоишься, старый хрыч? – с нескрываемой иронией спросил он.
– Это делу не мешает, – проворчал Доктор. – Наоборот, только стимулирует.
– Взбодрился, значит? А теперь быстро ко мне. Машина за тобой уже вышла.
Спорить с президентом – себе дороже, поэтому Тимур Богданович скоренько принял душ, скормил себе стакан ряженки, заглянув в опочивальню, где его дожидалась очаровательная богиня, уныло развел руками, «Извини, солнышко! Сам вызывает. Ключи в прихожей, на тумбочке», после чего покинул свое уютное пятикомнатное гнездо и, спустившись на лифте вниз, сел в поджидавший его черный лимузин.
В кабинете Ильина уже пребывал Фабрикант, что-то быстро строчивший в блокноте.
– Ты, конечно, «Новости» не видел? – встретил Доктора утвердительным вопросом президент.
– А что? – застыл на месте Трубников.
– «Тайфун» взорвался, – Ильин скорчил подобающую случаю скорбную гримасу. – При входе в атмосферу.
– Этим уже кто-то занимается? – быстро сориентировался Тимур Богданович.
– Занимается, – сказал Глава государства. – Медведев. А у тебя будет другая задача. Присаживайся, в ногах правды нет.
И когда Доктор умостился напротив Мирзояна, продолжил:
– На месяц-полтора, пока будет идти расследование, полеты прекратятся. За это время тебе необходимо подключить всех нужных специалистов, чтобы придумать и запустить в серию ограничитель дальности для двигателя ПП.
– Ну, это не так уж сложно, – заверил его Трубников. – Вмонтируем в ви-генератор электронный блок с заданной программой – и все дела.
– Сроки поджимают, – напомнил Ильин. – Производство ПП запущено на полную катушку и у нас, и у американцев.
– Больше двух недель, думаю, не потребуется, – уверенно сказал Доктор. – Надеюсь, изготовление ходовых генераторов – наша монополия?
– А то чья же! – Фабрикант, наконец, оторвался от блокнота. – Барнаульские объединения трудятся, дорогой!
– То есть проблем не будет? – Ильин теперь сверлил взглядом обоих. – Я правильно понял?
– Правильно, – хором подтвердили советники.
А затем Трубников недоуменно спросил:
– В чем великий смысл?
– Чтобы любопытные к Сфере не летали, – усмехнулся первый человек России. – У них и в Солнечной системе дела найдутся. В этом вопросе мы достигли с мистером Дугласом полного консенсуса.
– А наши катера? – возбудился Доктор.
– Какие катера? – приподнял брови Ильин. – В международных соглашениях нет ни единого слова о катерах. Можете поинтересоваться у Левы.
– Ага, – сказал Тимур Богданович. – Это уже значительно лучше.
Дела складывались как нельзя более скверно. Неудачи последней недели – и холостой штурм Сферы, и печальные последствия рокового эксперимента в Скалистых горах – пробили изрядную брешь в бюджете Комитета по контролю за космическими исследованиями, о чем не преминул едко заметить Президент. Да еще ближайший помощник Редфорд с тяжелым нервным расстройством оказался в госпитале. Конечно, в случившемся есть немалая доля и его вины, нечего было буром напролом переть. Но все же… Хоть какой-то бы результат!
Тараоки и Клеменс испарились бесследно. Осторожное наружное наблюдение за Мартином и Эшем тоже ничего не дало, они вели себя как обычно, то есть вполне пристойно. Лейтенанты, принимавшие непосредственное участие в атаке на незримого стража границ системы, выпотрошены в спецклинике по самое некуда, а итог нулевой. В довершение ко всему, сегодня ночью гибнет русский челнок «Тайфун» с оставшимися предполагаемыми агентами влияния. Правда, есть еще трое ученых на Базе, к которым приставлены Слоун и Хоскинс, но и здесь полная тишина. Чем они там занимаются?
Генерал Хоуп тяжело вздохнул и пригладил седую бровь. Вот ведь какая незадача! Ни одной зацепки в подтверждение такой убедительной теории инопланетной агрессии. И ведь явно что-то тут не так. Интуиция его еще никогда не подводила. Он нутром чуял несомненную опасность создавшегося положения. Только в чем она заключается?
Хоуп нервно вздрогнул, услышав мажорный аккорд. На его компьютер пришло сообщение. Генерал раскодировал послание и, нацепив очки, прочитал: «Данные перехвата. Объект: российский спутник связи Н-17. Время: 11. 35 по Гринвичу. Оператор SV-03». Развернув прицепленный файл, Хоуп углубился в изучение. Это был телефонный разговор президента Ильина с советником по национальной безопасности Медведевым. Теневым советником, поскольку официальным являлся генерал Щеголев. Но Ильина с Медведевым связывали долгие годы совместной работы, и он верил ему, как самому себе. Уж это-то руководитель Комитета знал доподлинно.
Хоуп дважды пробежал глазами текст и задумался. Вроде бы ничего особенного. Президент возбужден случившейся трагедией и призывает к действию своего верного клеврета. Но вот сам клеврет! Абсолютно спокоен и через час после гибели «Тайфуна» готов к любому раскладу. Возможно такое? В принципе, да. Но настораживает. Он не возвращается сразу в Москву, получив сообщение о катастрофе, а продолжает движение к некой площадке, чтобы доставить туда какую-то группу. Для небольшой прогулки. После которой группа должна прибыть в Петербург. А взрыв челнока побоку. Связался в полете со своими и отдал все необходимые распоряжения? Надо проверить. Есть сильное подозрение, что знал все заранее. А раз так, то трагедия с «Тайфуном» – не роковая случайность, а спланированная акция. Зачем? Ответ напрашивается сам собой: чтобы устранить испытателей, ходивших к Сфере. Про наши неприятности они знают? С большой долей вероятности – да. Их разведка работает не хуже нашей. И получается: нет возможной «пятой колонны» – нет проблем. Тем более, что случай с Тараоки – образец предостережения. Один неверный шаг – и колоссальный выплеск неведомой энергии, уничтожающий все вокруг, объяснить который до сих пор никто не в состоянии. Хорошо, радиус действия оказался ограниченным. А то бы… Так. А дальше что?
Хоуп придвинул клавиатуру поближе и отстучал запрос в информационный отдел:
«1. Отслеживалось ли передвижение генерала Медведева после взрыва челнока „Тайфун"? Имел ли он спутниковую связь со своими сотрудниками с 10.00 до 11.35 по Гринвичу?
2. Какая сибирская площадка имеется в виду в полученном перехвате? Координаты? Назначение?
3. Какие подразделения курирует Медведев в Петербурге?
Ответ – немедленно».
Руководитель Комитета вновь уткнулся в полученный текст перехвата и стал ждать. Может, это обычная деза? Не похоже. Таких игр с участием президента страны не бывает. Тогда в чем же смысл вояжа Медведева в Сибирь?.. С группой… на небольшую прогулку… Что у них там?.. Нет, без дополнительных данных не разобраться… Мысль Хоупа совершила прихотливый изгиб. А откуда, собственно, взялся ви-генератор? Могли русские войти в контакт с инопланетянами и за спинами своих партнеров договориться о разделе сфер влияния? А потом с умилением наблюдать за заранее обреченной на провал попыткой Редфорда штурмовать непреодолимую преграду? А потом убрать лишних свидетелей, оставив только группу посредников на Базе? Тогда в Сибири у них может быть все, что угодно, вплоть до центра по адаптации инопланетных технологий к нуждам землян. Господи! Так можно дойти до сумасшествия.
Мажорный аккорд снова прервал его размышления. Наконец-то! Пальцы генерала забегали по клавиатуре. Раскрыв сообщение, он впился в него взглядом.
«Ответ на запрос.
1. В 8.00 по московскому времени с базы „Ораниенбаум" поднялся борт 01-07 и взял курс на восток. Предположительно на нем и находился генерал Медведев. Во время полета борт поддерживал связь в штатном режиме, только с диспетчерами наземных служб. Иных сеансов связи не выявлено.
2. Борт 01-07 совершил посадку в 13. 00 по московскому времени на полосу бывшего полигона по обкатке боевых вертолетов. Координаты: широта – 68 градусов 12 минут, долгота – 100 градусов 40 минут, Среднесибирское плоскогорье. Ближайший к нему населенный пункт – Ессей. Характеристики: площадь – 7 квадратных миль, четыре ангара, пять крупных строений хозяйственно-административного назначения, две взлетно-посадочных полосы, разветвленная инфраструктура. В последние три-четыре года активных действий на территории полигона не наблюдалось.
3. Основной объект интереса Медведева в Петербурге – Институт психофизики (ИПФ)».
Час от часу не легче! Ну, с первым пунктом ясно – раз не давал руководящих указаний, значит, все было подготовлено заранее. А вот зачем ему таскать какую-то группу из Института психофизики на бывший вертолетный полигон и обратно? Что за эксперименты они там проводят? А может, это как раз связано со взрывом челнока? Нет, они туда прибыли позже. Что же у них там такое? Что-то очень важное, раз Медведев пренебрег протоколом и в момент катастрофы оказался не в центре событий, а совсем в другом месте…
Хоуп нажал на клавишу селектора.
– Отдел внешней обсервации, капитан Прист. Слушаю, сэр!
– Вот что, капитан, – сказал руководитель Комитета, – необходимо срочно установить круглосуточное наблюдение за объектом в Сибири. Координаты я предоставлю.
– У нас над этой местностью работают только четыре среднеорбитальных спутника, сэр. Они не дадут полной картины.
– Значит, подвесьте один из них в геостационар. Или вы не знаете, как это делается?
– Знаю, сэр, но…
– Никаких «но», это приказ. Вы его получите в письменной форме вместе с координатами. Можете подключать для выполнения задачи любые подразделения Комитета. Выполняйте, капитан.
– Холодно, однако! – Седых сунул ладони подмышки. – В комбинезонах-то. Раф, придумал бы нам тулупы. И подлиннее.
Дорин рассеянно посмотрел сквозь него, припоминая, видимо, что такое тулуп, пошевелил губами, и на утоптанный снег полянки вывалилось пять одинаковых дубленок и пять меховых шапок.
– Размеры не гарантирую, – сказал он. – Соорудил побольше.
– Вот это приятно! – Хромов тут же подобрал одно из овчинных изделий и натянул на себя. – Жаль, коротковата.
– А мне в самый раз, – заявил Тернер, запахивая полы и нахлобучивая шапку. – Даже еще место осталось.
Кобыш и Дорин оделись молча. Теперь, когда испытатели были экипированы, они почувствовали себя увереннее.
– Так где же все-таки летчики? – опять спросил Раф.
– Скорее всего, Слава забросил их в другое место, – вслух подумал Седых, засовывая руки в карманы. – В общем-то, хорошие ребята, но не из нашей команды. И потом мало ли, что им в голову взбредет. Побегут к ближайшей почте докладывать по инстанции. Ну, и накроют нас всех одним медным тазом. Ни к чему это.
– Женя прав, – Кобыш сбил назад сползающую на глаза ушанку. – Мы их не знаем. А посему надежнее без них. Пошли, парни. Тут недалеко.
Испытатели, подтрунивая друг над другом, двинулись за командиром. Им понадобилось одиннадцать минут, чтобы добраться до дома лесника.
Играй встретил их заливистым лаем, а следом на крыльцо выбрался Никита в стеганой безрукавке.
– Здорово, дружище! – Кобыш широко улыбнулся. – Принимай гостей. Извини, что получилось раньше уговора.
Хозяин, щурясь от лучей заходящего солнца, с недоумением оглядел странную для этих мест компанию и изрек:
– И вам доброго здравия. Ну и вид у вас, мужики!
Потом спохватился:
– Что ж мы здесь стоим-то. Давайте все в дом. Не лето все же. И вечереет, однако…
И когда пилоты, стуча башмаками по ступеням, потянулись к открытой двери, он пружинисто спрыгнул с крыльца, шагнул к Кобышу, и они крепко пожали друг другу руки.
– С прибытием, Дима, – радушно сказал лесник. – Это и есть твоя команда? – он кивнул в спину Хромову, заходившему в дом последним.
– Ты поразительно догадлив для своих лет, – рассмеялся полковник. – А что, не совсем похожи?
– Кто ж в такой одежке по тайге ходит? Да еще зимой? – Никита удивленно покачал головой.
– А мы и не ходим, – Кобыш пренебрежительно дернул плечом. – Мы непосредственно оттуда, – он показал пальцем вверх.
Лесник поднял взгляд в небо, как будто мог там что-то разглядеть, кроме синевы и редких облаков, шмыгнул носом и глубокомысленно заметил:
– Ну да… Конечно… Кто бы сомневался.
– Ладно, хозяин, – Дмитрий от души хлопнул его по спине. – Пошли тоже. А то мои орлы уже в доме, а мы с тобой еще на улице. Неудобно как-то. А колебания твои скоро развеются. Аки дым, – он покрутил пальцем в воздухе и неожиданно спохватился:
– Слушай, а где же Маша? В деревню ушла?
– Маша приедет только завтра. Она учится в Пединституте. Последний курс, сессия на носу, ну, ты сам понимаешь.
– Вот и чудесно. Вместе и встретим. Не возражаешь?
– Тут до станции довольно далеко, – протянул Никита.
– Это мы уладим, – не терпящим возражений тоном произнес Кобыш. – Как два пальца об асфальт. Ты-то не возражаешь? Мы своим досрочным прибытием не нарушили твоих планов?
– Какие планы, Дима? Новый год в кругу близких – вот и все мои планы.
– Так мы будем к месту?
– Да, – сказал Никита. – К тому же у меня накопилось много вопросов.
– Вопросы потом, – непреклонно заявил полковник. – А сейчас я вас знакомить буду.
Войдя в дом, они обнаружили, что испытатели без них не скучали. Дубленки были свалены в углу горницы, шапки образовывали горку сверху, а их обладатели разбрелись кто куда. Седых, стоя у книжной полки, внимательно изучал корешки книг. Хромов колдовал над стареньким телевизором. Тернера с Дориным вообще не было видно. Впрочем, кто-то из них шебуршал на кухне. Потом сверху раздались шаги, и по лестнице, придерживаясь рукой за перила, стал спускаться Брюс.
– Парни, – объявил он, – я не нашел туалета.
– Не там ищешь, – усмехнулся лесник. – Все удобства в сенях, за дверь – и налево.
И пока Тернер в удивленном молчании заканчивал процедуру схождения, Кобыш негромко произнес:
– Да вы обнаглели, братцы. Не представившись хозяину, уже шныряете по дому. А ну, быстро все сюда.
Седых и Хромов моментально оказались рядом, следом подоспел Тернер, а за ним появился Дорин, покачивая головой в такт своим мыслям.
– А вот теперь, – сказал полковник, – будем знакомиться по-настоящему. Это Никита, наш гостеприимный хозяин и властитель здешней тайги. А это, – он сделал широкий жест в сторону испытателей, – бывшие орбитальные небожители, ныне – бездомные, Евгений, Виктор, Брюс и Рафаил.
– Рад знакомству, – улыбнулся лесник.
– А мы-то как рады, – заверил его Хромов, и начались дружеские рукопожатия, похлопывания по плечам, безобидные смешки и пристрелочные вопросы.
Через пару минут все уже были на «ты».
– Погодите, ребята, – взмолился Никита, – я же нас хотя бы чаем угостить должен. Накормить до отвала не смогу, – он почесал затылок, – но есть холодное мясо, картошка в печи еще не остыла…
– Давай, лучше мы тебя накормим, – предложил Дорин. – Парни, двигайте стол на середину.
Седых с Тернером ухватились за края старинного стола-книжки и потащили его в центр горницы. Хромов тут же взялся за лавку, стоявшую почти у самой двери.
– Ну, я хоть самовар поставлю, – Никита направился в кухню, по пути соображая, чем это они его собираются потчевать, если прибыли сюда без единой поклажи. Разве что в карманах у них есть какие-нибудь хитрые космические штучки, похожие на тюбики от зубной пасты. Сомнительное удовольствие, однако. Впрочем, от этих можно ждать чего-нибудь и похлеще.
Он сунул руку за печь, достал оттуда мешок с еловыми шишками и начал по одной заталкивать их в самоварную трубу. Шишки были абсолютно сухими, но все еще пахли лесом. Вскоре они уже весело горели, потрескивая и выбрасывая короткие искры. Никита снял крышку и долил из ведра воды. Сапога, пожалуй, не понадобится, решил он, и так сойдет. Пока они там возятся, кипяток будет готов.
На кухне появился Тернер. Увидев самовар, он испустил экзальтированный вопль.
– Это что? – спросил он, тыча пальцем в блестящий бок. – Паровой котел прошлого века? Да?
– Нет, – улыбнулся лесник. – Это агрегат для производства чая. Естественно, очень старый. Ему, почитай, лет двести будет.
– Это ж антикварная вещь, – поразился Брюс. – А ты его… эксплуатируешь!
– Ничего, – Никита расхохотался, – он еще лет сто протянет. А капризничать начнет, мы его подлудим, и опять будет, как новый.
– Под… что? – изумился Тернер. – Я не знаю такого слова.
Тут из горницы потянуло восхитительным запахом. Никита готов был дать голову на отсечение, что так пахнет жареная дичь, если бы не абсолютная уверенность, что ее там быть не может.
– Оооо! – послышался из-за стенки восторженный хор голосов.
– По-моему, стол готов, – Брюс подмигнул. – Прошу, хозяин!
– Погоди, – сказал лесник. – Сейчас самовар поспеет и…
– Никуда твой котел не денется, – Тернер развернул Никиту и подтолкнул к двери, – а гости уже выждались.
– Ладно, – ответил тот, – ты прав, Пятачок, – шагнул в комнату, да так и застыл на пороге.
Стол потрясал. Во-первых, как показалось Никите, он увеличился в размерах, во-вторых, был покрыт цветастой льняной скатертью, и, наконец, в-третьих, оказался уставлен всевозможными яствами. И разнообразными нарезками из окороков, колбас, балыков, сыров, осетрины, семги, буженины и бастурмы на изящных тарелочках; и фруктами в причудливых вазах – от обычных яблок и великолепных гроздьев винограда до располосованного небольшими ломтиками ананаса и совсем уж экзотических плодов, никогда ранее лесником не виданных; и свежими овощами – помидорами, огурцами, редисом, салатом, зеленью – на удлиненных блюдах; и черной икрой в обширной салатнице. На столе имели место также три матово-зеленоватого стекла бутылки шампанского «Мадам Клико» и по шесть поблескивающих новеньким фарфором тарелок, бликующих резными гранями хрустальных фужеров и отсвечивающих серебром приборов для участников предстоящего застолья. Венчало же сие великолепие большое блюдо с индейкой, запеченной в яблоках. От нее-то и исходил чудодейственный аромат, уловленный Никитой еще на кухне.
Остолбеневший хозяин дома перевел вопросительный взгляд на Кобыша.
– А что? – пожал тот плечами. – Рождество еще не кончилось.
– Можем мы хоть раз за полгода посидеть по-человечески? – добавил Седых.
– Что-то не так? – поинтересовался Тернер.
А Хромов хлопнул себя по лбу и заявил:
– Водки не хватает!
– Один момент, – Дорин жестом фокусника извлек из воздуха запотевшую бутылку «Смирновской». – Такая устроит?
Никита только крякнул.
– Тогда к столу! – провозгласил Кобыш, и только тут лесник заметил, что вокруг всего этого изобилия стоят отнюдь не привычные лавки, а изящные деревянные стулья с высокими спинками.
– Ну, братцы, вы даете! – Никита недоуменно покачал головой. – Откуда?
– Дары природы, – неопределенно сказал Дорин. – Она, знаешь ли, дама щедрая. Уверяю, все самого лучшего качества.
Между тем хлопнули пробки, и шампанское, пенясь, потекло в фужеры. Гости оживились, перебрасываясь ничего не значащими короткими фразами, обычно сопутствующими началу любого застолья, застучали по тарелкам ножи и вилки, а хозяин все еще сидел неподвижно, пытаясь как-то разобраться с захлестнувшими его впечатлениями и не обращая внимания на Хромова, деятельно накладывавшего ему каких-то деликатесов. В голове навязчиво крутились слова старой песни: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью… та-ра-там-там-та-ра-ра-ра-ра-рам…»
– Очнись, Никита! – послышался с другого конца стола голос Кобыша. – Поддержи тост.
Лесник машинально взял фужер, не в силах преодолеть ощущение, что вся эта иллюзия сейчас развеется, и останется лишь то, что всегда было: потертый стол-книжка, яичница с кусочком докторской колбасы, чугунок с дымящейся картошкой, кружка с чаем и верный пес, устроившийся возле двери, положив морду на передние лапы. Но действительность и не думала меняться.
– За нас живых и возвращение на Землю! – торжественно провозгласил Тернер.
Зазвенел соприкоснувшийся хрусталь, и пузырьки шампанского, ударившие в нос, окончательно убедили Никиту в том, что все происходит на самом деле.
Он подцепил на вилку ломтик ананаса, оказавшегося в непосредственной близости, отправил его в рот и стал тщательно прожевывать, вспоминая давно забытый вкус. Единственный раз он пробовал ананасы еще в городе, девять с половиной лет назад, правда, тогда это не произвело на него большого эффекта. Установилось короткое затишье – гости и хозяин были заняты поглощением пищи, причем первые – непринужденно и без затей, а последний – избирательно и осмотрительно, смущаясь собственной провинциальностью.
– А теперь по водочке! – с чувством объявил Хромов, потянувшись к бутылке, и тут же недоуменно приподнял брови. – Раф, а стопки где?
– Нет проблем, – ответил Дорин, отвлекаясь от нарезания осетрины, и тут же возле каждого образовалась изящная семидесятиграммовая рюмочка. – Наливай.