Страница:
Хорошие вопросы, и все они станут чисто академическими, если по пути Энакин Соло будет убит или захвачен в плен.
Конечно, он сможет получить все свои ответы достаточно скоро. По его подсчетам, он был всего в двадцати километрах от академии.
Энакин так увлекся наблюдением за небом, что лишь в последний момент заметил приближавщуюся по воде пенистую дорожку.
Даже тогда он сначала подумал, что это большая рыба-ползун, одно из безобидных ракообразных, служивших ему едой с тех пор, как он оказался на земле. Энакин уловил отблеск света от ее пестрого панциря.
Но рыбы-ползуны были всего-то с метр длиной, а длина этого существа, как он вдруг понял, была порядка трех метров.
Энакин быстро опустил в воду заостренный конец своей палицы, и тут же что-то сильно рвануло ее у него из рук. Голова вынырнула опять – кошмарная образина с челюстями и кривыми щупальцами, тянущимися к нему. На мгновение страх и шок парализовали Энакина, затем он схватил эту массу с помощью Силы и отшвырнул прочь. Когда ее бросило назад и вверх, ему удалось хорошо ее рассмотреть: она была плоская, широкая, многосегментная и с тысячами ножек.
Непонятная штуковина шлепнулась вниз, сделала круг и снова устремилась к Энакину. Тот быстренько вылез из воды.
Сзади кто-то закричал на непонятном языке. Энакин обернулся и увидел йуужань-вонгский корабль с открытой стенкой. Оттуда как раз собирался выпрыгнуть йуужань-вонгский воин.
Воин помедлил секунду и шагнул обратно в корабль. Когда корабль поднялся в воздух, Энакин коротко выругался и побежал, остановившись только, чтобы подобрать свой рюкзак.
Флайер следовал над ним, держась на расстоянии. Адреналин гудел у Энакина в крови, но его разум был на удивление спокоен. Он бежал зигзагами через заросли, высматривая пещеру, руины храма, любое место, которое скрыло бы его от наблюдателя. Усталость исчезала, словно мертвые клетки в бакта-камере, и Сила плыла сквозь него, как река – дикая, почти пугающая своей стремительной, радостной мощью.
Он впал в состояние, какого прежде никогда не достигал – состояние полной осведомленности обо всем вокруг. Явин 4 был таким живым! И в этой матрице живой, пульсирующей Силы флайеры казались пузырями пустоты. Джедаи научились обнаруживать йуужань-вонгов, не обнаруживая их, но всегда перед этим нужно было о них знать. Нужно было посмотреть на предполагаемого йуужань-вонга, и если не чувствовалось ничего, значит, это он и был.
Но здесь все было по-другому. Йуужань-вонги вокруг были словно неожиданные промежутки между словами в тексте. Это было хрупкое ощущение; вероятно, Энакин никогда не достиг бы его специально, и оно могло исчезнуть, если бы он стал слишком много об этом думать.
Но в тот момент он особо не раздумывал. Он знал наперед, где его подстерегает первый йуужань-вонг. Воин выскочил из-за дерева, держа перед собой длинный, змееобразный жезл. На двух его пальцах не хватало суставов, а ухо было изрезано в бахрому. На тулове воина джедай увидел обычный вондун-крабовый панцирь, а на его роже – довольную ухмылку.
Энакин ухватился за ветку громадного дерева, уже трухлявого и больного, и обрушил его на воина с силой, большей, чем сила тяжести. Йуужань-вонг был быстр и почти увернулся, но “почти” оказалось недостаточно, потому что половина метрической тонны древесины вдавила его в землю. Энакин не знал, что стало с воином – был ли он мертв, жив, ранен или просто отделался легким испугом. Не оглядываясь, он побежал еще быстрее, уходя от пузырей пустоты, которые сползались на периферии его расширенного восприятия, стягивая вокруг него широкое кольцо.
Следующий йуужань-вонг застал его врасплох, выдвинув свой амфижезл поперек тропы, и Энакин схлопотал удар ниже колен. На голенях вздулась огненная полоса, но джедай окунулся в лесную жизнь, прыгнул вверх и приземлился на три метра дальше. Йуужань-вонг уже ждал его там, он втянул свое оружие, но был готов снова нанести удар. Энакин повернулся к нему лицом и стал отступать, уходя от атаки. В конце концов воин хлестнул своим оружием, повернув запястье со странным щелчком. Ни гибкий, ни жесткий, амфижезл обвился вокруг плеча Энакина, ядовитые клыки нацелились в определенную точку в нижней части спины.
Энакин не пытался парировать удар – амфижезл только обовьется вокруг палки и все равно найдет свою цель. Вместо этого он прыгнул вперед и влево от воина, так быстро сократив дистанцию, что амфижезл больно стукнул его по плечу. Все же голова слегка цапнула его, но в тот же миг Энакин резко пригнулся, направив кончик своего оружия воину в подмышку. При помощи Силы он оттолкнулся вместе с палицей от земли, и сила удара швырнула воина на три метра вверх, почти вертикально.
И снова Энакин не стал не дожидаться результатов. Поспешно открыв рюкзак, он метнул несколько высушенных грибов, собранных накануне. Он не дал им упасть, а мягко поднял их с помощью Силы и разбросал вокруг себя. Два взорвалось, потому что он сжал их Силой слишком крепко, и потом он снова оказался в зоне, в которой было все, кроме йуужань-вонгов.
Следом за тем на Энакина напали двое воинов, но он лишь чуть-чуть притормозил. Каждый получил по взрывчатому грибу. Один из йуужань-вонгов ухитрился блокировать шарик своим амфижезлом, но взрыв нарушил его концентрацию, и следующая граната угодила ему в голову. Его приятелю тоже досталось, и он хрипло завопил от ярости.
Кольцо сжималось, но выход все же был. Энакин чувствовал зазор в их охотничьей цепи. Он рванулся вперед, послав вслед за оставшимися грибами настоящее облако из камней и сучьев. Он был словно холодный ураганный ветер, что проносится мимо деревьев.
Затем он вдруг почувствовал тупой удар в левое плечо и споткнулся. Ноги отказались ему служить, и джедай грянулся оземь, недоумевая, что же случилось. Лес гремел взрывами его гранат-грибов, рвавшихся при ударе о землю.
Энакин попытался сесть и вдруг увидел кровь, забрызгавшую сухие листья и рукав его летного комбинезона.
Из зарослей вышел йуужань-вонг, в руках у него было что-то вроде карабина – трубка, расширявшаяся в некий приклад или магазин.
Энакин со стоном поднялся на ноги. Вся левая сторона как-то странно онемела. Он ощупал спину и обнаружил отверстие, пробитое в плече. В отверстии сидело что-то твердое. Он вытащил его наружу.
Это оказалась масса раздавленного хитина.
Ноги угрожали подогнуться опять. Йуужань-вонг приближался, держа его на прицеле. Энакину было слышно, как со всех сторон подбираються остальные враги.
Как ни странно, он не чувствовал ни страха, ни гнева. Он не чувствовал практически ничего, только Силу.
И знакомое присутствие, совсем рядом. На самом деле даже не одно, а несметное множество их.
– В эту игру можно играть вдвоем, – прошептал Энакин.
Он бросил оружие и поднял руки вверх.
– Хороший прием, – сказал он йуужань-вонгу. – Ты выстрелил мне в спину жуком. Храбрец, однако.
Боковым зрением он теперь видел троих или четверых врагов.
Энакин не ожидал, что воин ответит, но тот ответил – на общегале:
– Я полевой командир Синан Мат. Я салютую твоей отваге, джиидаи. Я вынужден отказать тебе в возможности принять смерть в бою. За это я извиняюсь. “Чуть ближе, – подумал Энакин. – Если только они не собираются меня убить…” – Сразишься со мной, Синан Мат? Только ты и я?
– Таково и мое желание. Но это невозможно. Я должен доставить тебя к формовщикам живьем.
– Мне очень жаль это слышать. И… ладно, я бы чувствовал себя из-за этого нехорошо, если бы ты не выстрелил мне в спину, но… прости меня.
Мат нахмурился и потрогал свое ухо.
– Тизовирм не знает такого слова – “прости”. Что…
И тут его глаза полезли на лоб.
Лес распевал песнь смерти.
Жуки-пираньи тучей упали на йуужань-вонгов. Синан Мат уронил оружие и ухватился за лицо, разрываемое на куски жестокими челюстями.
Жуки-пираньи не пощадили и остальных йуужань-вонгов, и хор боли и ярости вторил скрипучему пению насекомых.
Энакин подобрал свою палку и поплелся прочь, зная, что ноги не унесут его далеко. Ему нужно было найти место, чтобы спрятаться.
Через десять минут он тяжело привалился к дереву. Вдалеке прожорливые жуки-пираньи заканчивали свое пиршество, и теперь, наконец, Энакин почувствовал, что его контроль над Силой ускользает. Плечо, в конце концов, поняло, что с ним сделали, и боль была словно горящая жидкость, капавшая ему на ребра и вытекавшая из груди и из виска. Каждый шаг вызывал новую волну слабости и тошноты.
Энакин попытался сделать еще шаг и понял, что не может. Вздохнув, он опустился на мох. Немного отдохнуть, и потом…
Сверху упала чья-то тень. Энакин поднял глаза и увидел двух пялившихся на него йуужань-вонгов – очевидно, они были не из того отряда, который он только что уничтожил.
Он призвал всю свою энергию, пытаясь опять найти жуков-пираний, но они были далеко и заняты обжорством, их было непросто привлечь к новой пище.
Из леса за спинами двух первых воинов показался третий. Этот выглядел иначе – он был изуродован, как и другие раньше виденные Энакином йуужань-вонги, но как-то очень уж гротескно. В отличие от двух других, этот воин ничего в руках не держал.
Пришелец что-то рявкнул на своем языке, и остальные повернулись к нему.
Дальше Энакин стал подозревать, что он таки задремал и все это ему сниться. Два первых воина что-то процедили в ответ. Энакин раньше слышал этот тон – когда йуужань-вонги говорили о машинах и других вещах, которые они считали мерзостью. Это был тон полнейшего презрения.
На миг показалось, будто пришелец съежился под этой бранью, но затем он усмехнулся, язвительно и недобро. После этого он врезал одному из воинов по шее ребром затянутой в перчатку ладони. Другой воин издал хриплый возмущенный крик, опустил амфижезл и бросился на забияку. Безоружный воин перехватил его амфижезл, взвился в воздух и ударил воина, державшего оружие, обеими ногами в лицо.
Первый воин уже поднимался на ноги, держась за горло. Безоружный схватил его за волосы, запустил прямые пальцы глубоко ему в глаза и поднял его над землей, держа за глазницы. Воин замер неподвижно и, когда пришелец отпустил его, рухнул на землю, дергаясь в конвульсиях.
Воин, получивший удар в лицо, не вставал. Энакин подозревал, что у него сломана шея. Безоружный йуужань-вонг был единственным, кто стоял на ногах. Он присел на корточки возле Энакина и уставился на него своими глазами, похожими на заросшие водорослями пруды.
Он казался… больным. Йуужань-вонги демонстрировали свое положение в обществе путем нанесения шрамов и жертвования частей тела, но этот словно был образцом того, что бывает, когда это делается до ужаса неправильно. Его волосы свисали мокрыми лохмами, а лицо и шея были покрыты струпьями и открытыми ранами. Шрамы йуужань-вонга были распухшими и нездоровыми. Из его плеч и локтей торчали острые наросты – похоже, это были мертвые или умирающие имплантаты. От воина несло гнилью.
Йуужань-вонг разглядывал Энакина довольно долго, затем поднялся, подошел к одному из тел и засунул пальцы ему в ухо. Он вытащил оттуда какого-то червяка и вставил его себе в ухо – или, точнее, в гноящуюся дыру, бывшую когда-то ухом. Воин содрогнулся, и тело его выгнулось, как будто от сильной боли.
Из отверстия показалась тонкая струйка крови.
Воин опять вернулся к Энакину и протянул ему руку:
– Я Вуа Рапуунг, джиидай. Ты пойдешь со мной. Я помогу тебе.
ГЛАВА 18
ГЛАВА 19
Конечно, он сможет получить все свои ответы достаточно скоро. По его подсчетам, он был всего в двадцати километрах от академии.
Энакин так увлекся наблюдением за небом, что лишь в последний момент заметил приближавщуюся по воде пенистую дорожку.
Даже тогда он сначала подумал, что это большая рыба-ползун, одно из безобидных ракообразных, служивших ему едой с тех пор, как он оказался на земле. Энакин уловил отблеск света от ее пестрого панциря.
Но рыбы-ползуны были всего-то с метр длиной, а длина этого существа, как он вдруг понял, была порядка трех метров.
Энакин быстро опустил в воду заостренный конец своей палицы, и тут же что-то сильно рвануло ее у него из рук. Голова вынырнула опять – кошмарная образина с челюстями и кривыми щупальцами, тянущимися к нему. На мгновение страх и шок парализовали Энакина, затем он схватил эту массу с помощью Силы и отшвырнул прочь. Когда ее бросило назад и вверх, ему удалось хорошо ее рассмотреть: она была плоская, широкая, многосегментная и с тысячами ножек.
Непонятная штуковина шлепнулась вниз, сделала круг и снова устремилась к Энакину. Тот быстренько вылез из воды.
Сзади кто-то закричал на непонятном языке. Энакин обернулся и увидел йуужань-вонгский корабль с открытой стенкой. Оттуда как раз собирался выпрыгнуть йуужань-вонгский воин.
Воин помедлил секунду и шагнул обратно в корабль. Когда корабль поднялся в воздух, Энакин коротко выругался и побежал, остановившись только, чтобы подобрать свой рюкзак.
***
Флайер следовал над ним, держась на расстоянии. Адреналин гудел у Энакина в крови, но его разум был на удивление спокоен. Он бежал зигзагами через заросли, высматривая пещеру, руины храма, любое место, которое скрыло бы его от наблюдателя. Усталость исчезала, словно мертвые клетки в бакта-камере, и Сила плыла сквозь него, как река – дикая, почти пугающая своей стремительной, радостной мощью.
Он впал в состояние, какого прежде никогда не достигал – состояние полной осведомленности обо всем вокруг. Явин 4 был таким живым! И в этой матрице живой, пульсирующей Силы флайеры казались пузырями пустоты. Джедаи научились обнаруживать йуужань-вонгов, не обнаруживая их, но всегда перед этим нужно было о них знать. Нужно было посмотреть на предполагаемого йуужань-вонга, и если не чувствовалось ничего, значит, это он и был.
Но здесь все было по-другому. Йуужань-вонги вокруг были словно неожиданные промежутки между словами в тексте. Это было хрупкое ощущение; вероятно, Энакин никогда не достиг бы его специально, и оно могло исчезнуть, если бы он стал слишком много об этом думать.
Но в тот момент он особо не раздумывал. Он знал наперед, где его подстерегает первый йуужань-вонг. Воин выскочил из-за дерева, держа перед собой длинный, змееобразный жезл. На двух его пальцах не хватало суставов, а ухо было изрезано в бахрому. На тулове воина джедай увидел обычный вондун-крабовый панцирь, а на его роже – довольную ухмылку.
Энакин ухватился за ветку громадного дерева, уже трухлявого и больного, и обрушил его на воина с силой, большей, чем сила тяжести. Йуужань-вонг был быстр и почти увернулся, но “почти” оказалось недостаточно, потому что половина метрической тонны древесины вдавила его в землю. Энакин не знал, что стало с воином – был ли он мертв, жив, ранен или просто отделался легким испугом. Не оглядываясь, он побежал еще быстрее, уходя от пузырей пустоты, которые сползались на периферии его расширенного восприятия, стягивая вокруг него широкое кольцо.
Следующий йуужань-вонг застал его врасплох, выдвинув свой амфижезл поперек тропы, и Энакин схлопотал удар ниже колен. На голенях вздулась огненная полоса, но джедай окунулся в лесную жизнь, прыгнул вверх и приземлился на три метра дальше. Йуужань-вонг уже ждал его там, он втянул свое оружие, но был готов снова нанести удар. Энакин повернулся к нему лицом и стал отступать, уходя от атаки. В конце концов воин хлестнул своим оружием, повернув запястье со странным щелчком. Ни гибкий, ни жесткий, амфижезл обвился вокруг плеча Энакина, ядовитые клыки нацелились в определенную точку в нижней части спины.
Энакин не пытался парировать удар – амфижезл только обовьется вокруг палки и все равно найдет свою цель. Вместо этого он прыгнул вперед и влево от воина, так быстро сократив дистанцию, что амфижезл больно стукнул его по плечу. Все же голова слегка цапнула его, но в тот же миг Энакин резко пригнулся, направив кончик своего оружия воину в подмышку. При помощи Силы он оттолкнулся вместе с палицей от земли, и сила удара швырнула воина на три метра вверх, почти вертикально.
И снова Энакин не стал не дожидаться результатов. Поспешно открыв рюкзак, он метнул несколько высушенных грибов, собранных накануне. Он не дал им упасть, а мягко поднял их с помощью Силы и разбросал вокруг себя. Два взорвалось, потому что он сжал их Силой слишком крепко, и потом он снова оказался в зоне, в которой было все, кроме йуужань-вонгов.
Следом за тем на Энакина напали двое воинов, но он лишь чуть-чуть притормозил. Каждый получил по взрывчатому грибу. Один из йуужань-вонгов ухитрился блокировать шарик своим амфижезлом, но взрыв нарушил его концентрацию, и следующая граната угодила ему в голову. Его приятелю тоже досталось, и он хрипло завопил от ярости.
Кольцо сжималось, но выход все же был. Энакин чувствовал зазор в их охотничьей цепи. Он рванулся вперед, послав вслед за оставшимися грибами настоящее облако из камней и сучьев. Он был словно холодный ураганный ветер, что проносится мимо деревьев.
Затем он вдруг почувствовал тупой удар в левое плечо и споткнулся. Ноги отказались ему служить, и джедай грянулся оземь, недоумевая, что же случилось. Лес гремел взрывами его гранат-грибов, рвавшихся при ударе о землю.
Энакин попытался сесть и вдруг увидел кровь, забрызгавшую сухие листья и рукав его летного комбинезона.
Из зарослей вышел йуужань-вонг, в руках у него было что-то вроде карабина – трубка, расширявшаяся в некий приклад или магазин.
Энакин со стоном поднялся на ноги. Вся левая сторона как-то странно онемела. Он ощупал спину и обнаружил отверстие, пробитое в плече. В отверстии сидело что-то твердое. Он вытащил его наружу.
Это оказалась масса раздавленного хитина.
Ноги угрожали подогнуться опять. Йуужань-вонг приближался, держа его на прицеле. Энакину было слышно, как со всех сторон подбираються остальные враги.
Как ни странно, он не чувствовал ни страха, ни гнева. Он не чувствовал практически ничего, только Силу.
И знакомое присутствие, совсем рядом. На самом деле даже не одно, а несметное множество их.
– В эту игру можно играть вдвоем, – прошептал Энакин.
Он бросил оружие и поднял руки вверх.
– Хороший прием, – сказал он йуужань-вонгу. – Ты выстрелил мне в спину жуком. Храбрец, однако.
Боковым зрением он теперь видел троих или четверых врагов.
Энакин не ожидал, что воин ответит, но тот ответил – на общегале:
– Я полевой командир Синан Мат. Я салютую твоей отваге, джиидаи. Я вынужден отказать тебе в возможности принять смерть в бою. За это я извиняюсь. “Чуть ближе, – подумал Энакин. – Если только они не собираются меня убить…” – Сразишься со мной, Синан Мат? Только ты и я?
– Таково и мое желание. Но это невозможно. Я должен доставить тебя к формовщикам живьем.
– Мне очень жаль это слышать. И… ладно, я бы чувствовал себя из-за этого нехорошо, если бы ты не выстрелил мне в спину, но… прости меня.
Мат нахмурился и потрогал свое ухо.
– Тизовирм не знает такого слова – “прости”. Что…
И тут его глаза полезли на лоб.
Лес распевал песнь смерти.
Жуки-пираньи тучей упали на йуужань-вонгов. Синан Мат уронил оружие и ухватился за лицо, разрываемое на куски жестокими челюстями.
Жуки-пираньи не пощадили и остальных йуужань-вонгов, и хор боли и ярости вторил скрипучему пению насекомых.
Энакин подобрал свою палку и поплелся прочь, зная, что ноги не унесут его далеко. Ему нужно было найти место, чтобы спрятаться.
Через десять минут он тяжело привалился к дереву. Вдалеке прожорливые жуки-пираньи заканчивали свое пиршество, и теперь, наконец, Энакин почувствовал, что его контроль над Силой ускользает. Плечо, в конце концов, поняло, что с ним сделали, и боль была словно горящая жидкость, капавшая ему на ребра и вытекавшая из груди и из виска. Каждый шаг вызывал новую волну слабости и тошноты.
Энакин попытался сделать еще шаг и понял, что не может. Вздохнув, он опустился на мох. Немного отдохнуть, и потом…
Сверху упала чья-то тень. Энакин поднял глаза и увидел двух пялившихся на него йуужань-вонгов – очевидно, они были не из того отряда, который он только что уничтожил.
Он призвал всю свою энергию, пытаясь опять найти жуков-пираний, но они были далеко и заняты обжорством, их было непросто привлечь к новой пище.
Из леса за спинами двух первых воинов показался третий. Этот выглядел иначе – он был изуродован, как и другие раньше виденные Энакином йуужань-вонги, но как-то очень уж гротескно. В отличие от двух других, этот воин ничего в руках не держал.
Пришелец что-то рявкнул на своем языке, и остальные повернулись к нему.
Дальше Энакин стал подозревать, что он таки задремал и все это ему сниться. Два первых воина что-то процедили в ответ. Энакин раньше слышал этот тон – когда йуужань-вонги говорили о машинах и других вещах, которые они считали мерзостью. Это был тон полнейшего презрения.
На миг показалось, будто пришелец съежился под этой бранью, но затем он усмехнулся, язвительно и недобро. После этого он врезал одному из воинов по шее ребром затянутой в перчатку ладони. Другой воин издал хриплый возмущенный крик, опустил амфижезл и бросился на забияку. Безоружный воин перехватил его амфижезл, взвился в воздух и ударил воина, державшего оружие, обеими ногами в лицо.
Первый воин уже поднимался на ноги, держась за горло. Безоружный схватил его за волосы, запустил прямые пальцы глубоко ему в глаза и поднял его над землей, держа за глазницы. Воин замер неподвижно и, когда пришелец отпустил его, рухнул на землю, дергаясь в конвульсиях.
Воин, получивший удар в лицо, не вставал. Энакин подозревал, что у него сломана шея. Безоружный йуужань-вонг был единственным, кто стоял на ногах. Он присел на корточки возле Энакина и уставился на него своими глазами, похожими на заросшие водорослями пруды.
Он казался… больным. Йуужань-вонги демонстрировали свое положение в обществе путем нанесения шрамов и жертвования частей тела, но этот словно был образцом того, что бывает, когда это делается до ужаса неправильно. Его волосы свисали мокрыми лохмами, а лицо и шея были покрыты струпьями и открытыми ранами. Шрамы йуужань-вонга были распухшими и нездоровыми. Из его плеч и локтей торчали острые наросты – похоже, это были мертвые или умирающие имплантаты. От воина несло гнилью.
Йуужань-вонг разглядывал Энакина довольно долго, затем поднялся, подошел к одному из тел и засунул пальцы ему в ухо. Он вытащил оттуда какого-то червяка и вставил его себе в ухо – или, точнее, в гноящуюся дыру, бывшую когда-то ухом. Воин содрогнулся, и тело его выгнулось, как будто от сильной боли.
Из отверстия показалась тонкая струйка крови.
Воин опять вернулся к Энакину и протянул ему руку:
– Я Вуа Рапуунг, джиидай. Ты пойдешь со мной. Я помогу тебе.
ГЛАВА 18
Юная джиидай упала, ее тело охватили судороги. Виварий наполнился сдавленными криками.
– Интересно, – сказала Межань Кваад, наблюдая за реакцией. – Видишь ли ты, адепт Йим, что…
– А вот я не вижу, что вас заинтересовало, мастер Межань Кваад, – произнес голос за спиной.
Нен Йим обернулась и тут же приняла почтительную позу. В виварий только что вошел еще один мастер – настолько старый, что знаки его домена совершенно стерлись. Волосы его превратились в тонкую, похожую на облачко массу, а обе руки были руками мастера. Оба его глаза были заменены желтыми маа'итами. Сопровождал его адепт-помощник.
– Мастер Йал Фаат, – сказала Межань Кваад. – Как приятно вас видеть, Старейший.
– Отвечайте мне, Межань Кваад. Что вас так заинтересовало в агонии этого существа? Она неверная и потому неспособна принимать боль. В этом нет ничего удивительного и ничего интересного.
– Это интересно, потому что скат-раздражитель, причиняющий ей боль, настроен делать это избирательно, – ответила Межань Кваад. – Один нервный пучок за раз. То, что мы только что видели – это рефлекс, который у йуужань-вонгов не встречается. Мы можем теперь с уверенностью составить карту фрагмента человеческой нервной системы, аналога которому в нашей нет.
– А это еще с какой целью? – спросил Йал Фаат.
– Мы не можем формировать то, чего не знаем, – ответила Межань Кваад. – Этот вид для нас нов.
– Это искажение протокола, – сказал старый мастер. – Как может быть открыто что-то такое, что уже не кодифицировано?
– Но, мастер, – сказала Нен Йим, почтительно вытянувшись. – Конечно, у новых видов… – она умолкла, когда мастер метнул в нее взгляд своих маа'итов.
– Неужели все ваши адепты столь дерзки? – сухо спросил Йал Фаат.
– Надеюсь, что нет, – холодно сказала Межань Кваад.
Йал Фаат снова повернулся к Нен Йим. Щупальца его парика колыхнулись, приняв бледно-голубой оттенок.
– Адепт, если информацию не удается найти в архивах и священной памяти, как должен поступить формовщик?
Страх ударил Нен Йим по нервам. "Что он там видит своими странными глазами?" Маа'иты позволяли наблюдать недоступные области спектра, а также микромир, но могли ли они проникнуть еще глубже, в скопище грехов под ее черепом? В знак глубокочайшего почтения она стянула щупальца своего парика в шар.
– Мы ходатайствуем перед Верховным владыкой, мастер, чтобы он вопросил богов.
– Верно. Нет никаких новых видов, адепт. Все живые существа происходят из крови, плоти и кости Йун-Йуужаня. Он знает их всех. Знание не может быть создано; это ересь. Если боги не даровали нам знание, они сделали это по весомой причине, и искать это знание самим – значит пытаться украсть его у них.
– Да, мастер Йал Фаат.
– Я подозреваю, что это не твоя ошибка, адепт. Это твоя наставница использует ската-раздражителя таким образом. Ты подвержена ее влиянию.
Межань Кваад мягко улыбнулась:
– Протокол Цонг определяет использование раздражителя именно таким образом.
– Я знаю об этом. Но вы искажаете цель этого протокола. Возможно, не до степени полного нарушения. И тем не менее – кто знает, что бы я увидел, если бы зашел чуть позже?
– Вы меня в чем-то обвиняете, мастер? – кротко спросила Межань Кваад. – Если нет, можно было бы подумать, что вы просто завидуете, что повелитель Шимрра возвысил домен Кваад, даровав ему честь этой формовки.
– Я ни в чем вас не обвиняю и ничему не завидую. Но в последние годы всплыли опасные ереси, и большинство из них – в домене Кваад.
– Меня никогда не обвиняли в ереси, и никого из моих подчиненных тоже, – сказала Межань Кваад. – Если вы попытаетесь искупать меня в грязных испражнениях клеветы в жалкой попытке вернуть благоволение повелителя Шимрры к вашему домену, вы убедитесь, что я могу быть самым неутомимым врагом.
Старый формовщик чопорно выпрямился.
– Я не клевещу. Но я наблюдаю, Межань Кваад. Будьте уверены, я наблюдаю. И сейчас…
Он вдруг замолчал и пошатнулся. Помощник подхватил его. Нен Йим все еще недоумевала, что происходит, когда внезапно почувствовала, как что-то сдавило все ее тело, словно она оказалась глубоко под водой. Легкие работали, втягивая сиропообразный воздух, в голове шумело.
Сквозь сине-черные всполохи она увидела, что Межань Кваад и помощник Йала Фаата тоже задыхаются.
Боль быстро нарастала. Скоро лопнут глазные яблоки, затем сердце…
Пытаясь успокоится, Нен Йим обвела помутившимся взглядом комнату.
Юная джиидай стояла у стенки вивария, прижав ладони к прозрачной мембране. Ее зеленые глаза сверкали, зубы были ощерены в гримасе ярости. Нен Йим прочла в ее взгляде смерть, и вдруг она поняла.
Пошатываясь, она подошла к мастеру. Межань Кваад лежала на полу. Ол-виллип, контролировавший раздражителя, выпал у нее из рук. Нен Йим подняла его и прикоснулась к различным участкам живтоного, ко всем одновременно.
Джиидай взвизгнула и замолотила кулаками по мембране. На короткий миг давление возросло еще больше, сжав формовщицу так сильно, что она вообще не могла дышать. Затем, еще более неожиданно, чем появилось, жуткое давление ослабло, и легкие Нен Йим судорожно вдохнули долгожданный воздух.
Джиидай корчилась на полу камеры. Нен Йим стояла и смотрела на нее. Начиналась реакция.
На плечо Нен Йим легла восьмипалая рука.
– Адепт, – сказала наставница сдавленным голосом. – Ол-виллип, пожалуйста. Пока экземпляр не умер.
Нен Йим молча кивнула и вручила Межань Кваад организм. Межань Кваад настраивала его до тех пор, пока джиидай не перестала дергаться и не потеряла сознание.
– Ты хорошо сориентировалась, адепт, – сказала Межань Кваад.
– Что случилось? Скажите мне, – нетерпеливо потребовал Йал Фаат.
– Это сделала джиидай, – ответила Межань Кваад. – Вы, конечно, слыхали об их способностях.
– Не оскорбляйте меня. Конечно, я знаком со всей информацией, касающейся джиидаев. Они могут перемещать предметы, связываться друг с другом, как виллипы, даже влиять на мозги более слабых существ. Но до сих пор не было ни одного свидетельства того, что они могут воздействовать на йуужань-вонгов. Это факт доказывает обратное.
– Я прошу у мастера позволения сказать, – сказала Нен Йим.
Ял Фаат смерил ее неодобрительным взглядом:
– Говори.
– Джиидай не воздействовала на нас – точнее, не напрямую. Она воздействовала на молекулы атмосферы, сжимая ее.
– Она пыталась раздавить нас нашим собственным воздухом?
– И ей бы это удалось, если бы не мой адепт, – заметила Межань Кваад.
– Поразительно. И эти способности – они не порождаются никакими имплантатами?
– Она не имеет имплантатов, ни биологических, ни… – голос наставницы упал до шепота, -…механических. Судя по ранее проведенному допросу, она считает, что манипулирует определенным видом энергии, которая вырабатывается жизнью.
– Нелепо, – сказал Йал Фаат. – Если такая энергия существует, почему тогда боги отказали в ней йуужань-вонгам?
Межань Кваад плотоядно ухмыльнулась.
– Боги не отказали нам, они просто отложили ее на время. И вот теперь они послали ее нам.
Формовщица подошла к мембране вивария и вскрыла ее щелчком четвертого пальца. Затем опустилась на колени рядом с лежавшей в беспамятстве джиидай и погладила ее по щеке.
– Она молода, ее тело и разум еще поддаются формированию. Скоро воины доставят нам еще таких, как она.
Межань Кваад встала, еще немного посмотрела на подопытное существо, потом отошла назад и снова запечатала мембрану.
Старый мастер пожал плечами:
– Ради вящей славы формовщиков и народа йуужань-вонгов я желаю вам успеха. – В его голосе прозвучало сомнение.
– Вы можете приходить и наблюдать, когда пожелаете, – сказала Межань Кваад. Нен Йим показалось, что ее наставница дразнит Йала Фаата.
Но через щупальца прически старого мастера прошла волна отрицания:
– Кроме всего прочего, я пришел, чтобы проститься. Новый проект ожидает меня -формовка, что покончит с этими опасными джиидаями навсегда.
Межань Кваад слегка выпрямилась.
– О? – вежливо сказала она.
– Поистине. На допросе неверные, что служат нам, признались, что они были обмануты теми, кто в настоящее время создает неприятности нашим кораблям в космосе. Из этой информации возник интереснейший вопрос, это касается определенного зверя, который может чуять этих джиидаев и охотиться на них.
– Неверные знают, где можно найти этих зверей?
– Нет, – сказал Йал Фаат. – По крайней мере, те, что на этой луне. Но у нас есть источники в их сенате, и один из них сумел разыскать и предоставить нам информацию. Как выяснилось, эти звери живут на планете, которой уже владеет наш повелитель Шимрра -неверные называют ее Миркр. Мне предстоит заняться формовкой этих зверей.
– Интересно, насчет этих зверей, если только это правда, – признала Межань Кваад. – Ради вящей славы народа йуужань-вонгов я желаю вам удачи. Также я желаю вам успешно выбраться из этой системы. Похоже, неверным удалось перекрыть всякое сообщение.
– Во мне нет страха, – ответил престарелый мастер. – Если Йун-Йуужань захочет взять мою жизнь, она и так принадлежит ему. Но я подозреваю, что у него есть еще для меня много работы.
– Капитан, один из йуужань-вонгских кораблей сошел с орбиты, – сказала Х'сиши. – У него солидный эскорт.
Каррд пригладил усы.
– Позовите сюда Солусара. Пока сокращайте дистанцию, и пусть “Эфирный Путь” и “Расклад Идиота” организуют заградительный огонь. Будем удерживать этот корабль в тени массы газового гиганта столько, сколько сможем.
– Да, сэр, – отозвался пилот Данкин.
– И позовите сюда Солусара, – повторил Каррд. – Он нам пригодится.
– Я уже здесь, капитан Каррд.
И действительно, Солусар уже стоял у него за спиной.
– А, отлично. Йуужань-вонги пытаются протолкнуть корабль через наш защитный строй, предположительно с целью покинуть систему. Вопрос вот какой: могу ли я их пропустить?
– До сих пор вы не пропускали никого, – заметил Солусар.
– Это так. Но никто из них еще не прорывался с такими силами. Если мы вступим в сражение, я потеряю корабли – больше, чем мы можем себе позволить. Будь я уверен, что помощь уже в пути, я бы рискнул. А так мне надо знать: есть ли на этом корабле джедаи?
На мгновение Каррд увидел в глазах Солусара проблеск чего-то похожего на страх.
– Я не могу сказать с уверенностью, – сухо сказал джедай.
– Почему?
– Я не чувствую йуужань-вонгов с помощью Силы. Для меня их корабли все равно что безжизненные астероиды.
– В таком случае, думаю, дети должны весьма ярко выделяться на этом фоне.
– Должны, но этого нет. Не будь это так важно, я бы сказал, что ни на одном из этих кораблей нет ни одного не-йуужань-вонга. Но это важно. Если я ошибусь, если мы позволим их увезти – тогда мы будем сражаться здесь ни за что.
– Как вы можете ошибиться? Я не понимаю.
– Йуужань-вонги не просто не существуют в Силе – они заставляют меня усомниться в моих ощущениях. Они делают все пространство… темным, что ли. Я не могу это объяснить лучше.
Каррд снова посмотрел на экран. Йуужань-вонги выпустили истребители.
– Я не могу больше ждать, Солусар. Я должен принять решение. Забудьте о кораблях; попытайтесь найти их на луне. Если они все еще там, значит, они не могут быть на этом корабле.
– Я попытаюсь, – сказал джедай. Он закрыл глаза.
Каррд смотрел на стремительно приближавшиеся вражеские истребители. До сих пор ему удавалось проводить операции типа “ударь-и-беги” с минимальным риском для своих экипажей. Он неплохо пользовался минами, астероидами и прочим классическим оружием внутрисистемной партизанской войны.
Но если придется останавливать этот корабль, он вынужден будет ввязаться в настоящее сражение типа “стой-на-месте-и-раздолбай-их” – сражение, которое он сможет выиграть… расплатившись, как за целую войну.
Может, это им и было нужно. Инстинкты уверенно говорили Каррду, что это какая-то приманка, а вовсе не то, за что он сражается. Солусар, похоже, был того же мнения.
Но раз они могли ошибаться…
– Первая волна истребителей атакует через тридцать секунд, – сказала Х'сиши без всякого выражения.
– Всем приготовиться.
Хорошая команда. Они умрут за него, если он попросит.
– Тахири, – выдохнул Солусар. Его лицо усеивали капельки пота.
– Что такое?
– Тахири. И Вэлин. Санна. Энакин. Они все внизу. – Его голос упал до страдальческого шепота. – Тахири пытают.
– Но они внизу.
– Да. Я в этом уверен.
– Спасибо, джедай Солусар. Данкин, прекратить атаку. Мы пропускаем его. Открыть минимальный огонь для прикрытия, и передайте на остальные корабли, пусть заводят двигатели. Мы будем биться в другой раз, господа – когда это будет действительно необходимо. – Каррд сделал глубокий вдох, пытаясь сбросить напряжение, что накопилось в шее и плечах. – И будем надеяться, что детишки Соло разыщут этого бродягу Террика, прежде чем нам придется вступить в драку. После этого я определенно займусь поисками своего собственного звездного разрушителя.
– Интересно, – сказала Межань Кваад, наблюдая за реакцией. – Видишь ли ты, адепт Йим, что…
– А вот я не вижу, что вас заинтересовало, мастер Межань Кваад, – произнес голос за спиной.
Нен Йим обернулась и тут же приняла почтительную позу. В виварий только что вошел еще один мастер – настолько старый, что знаки его домена совершенно стерлись. Волосы его превратились в тонкую, похожую на облачко массу, а обе руки были руками мастера. Оба его глаза были заменены желтыми маа'итами. Сопровождал его адепт-помощник.
– Мастер Йал Фаат, – сказала Межань Кваад. – Как приятно вас видеть, Старейший.
– Отвечайте мне, Межань Кваад. Что вас так заинтересовало в агонии этого существа? Она неверная и потому неспособна принимать боль. В этом нет ничего удивительного и ничего интересного.
– Это интересно, потому что скат-раздражитель, причиняющий ей боль, настроен делать это избирательно, – ответила Межань Кваад. – Один нервный пучок за раз. То, что мы только что видели – это рефлекс, который у йуужань-вонгов не встречается. Мы можем теперь с уверенностью составить карту фрагмента человеческой нервной системы, аналога которому в нашей нет.
– А это еще с какой целью? – спросил Йал Фаат.
– Мы не можем формировать то, чего не знаем, – ответила Межань Кваад. – Этот вид для нас нов.
– Это искажение протокола, – сказал старый мастер. – Как может быть открыто что-то такое, что уже не кодифицировано?
– Но, мастер, – сказала Нен Йим, почтительно вытянувшись. – Конечно, у новых видов… – она умолкла, когда мастер метнул в нее взгляд своих маа'итов.
– Неужели все ваши адепты столь дерзки? – сухо спросил Йал Фаат.
– Надеюсь, что нет, – холодно сказала Межань Кваад.
Йал Фаат снова повернулся к Нен Йим. Щупальца его парика колыхнулись, приняв бледно-голубой оттенок.
– Адепт, если информацию не удается найти в архивах и священной памяти, как должен поступить формовщик?
Страх ударил Нен Йим по нервам. "Что он там видит своими странными глазами?" Маа'иты позволяли наблюдать недоступные области спектра, а также микромир, но могли ли они проникнуть еще глубже, в скопище грехов под ее черепом? В знак глубокочайшего почтения она стянула щупальца своего парика в шар.
– Мы ходатайствуем перед Верховным владыкой, мастер, чтобы он вопросил богов.
– Верно. Нет никаких новых видов, адепт. Все живые существа происходят из крови, плоти и кости Йун-Йуужаня. Он знает их всех. Знание не может быть создано; это ересь. Если боги не даровали нам знание, они сделали это по весомой причине, и искать это знание самим – значит пытаться украсть его у них.
– Да, мастер Йал Фаат.
– Я подозреваю, что это не твоя ошибка, адепт. Это твоя наставница использует ската-раздражителя таким образом. Ты подвержена ее влиянию.
Межань Кваад мягко улыбнулась:
– Протокол Цонг определяет использование раздражителя именно таким образом.
– Я знаю об этом. Но вы искажаете цель этого протокола. Возможно, не до степени полного нарушения. И тем не менее – кто знает, что бы я увидел, если бы зашел чуть позже?
– Вы меня в чем-то обвиняете, мастер? – кротко спросила Межань Кваад. – Если нет, можно было бы подумать, что вы просто завидуете, что повелитель Шимрра возвысил домен Кваад, даровав ему честь этой формовки.
– Я ни в чем вас не обвиняю и ничему не завидую. Но в последние годы всплыли опасные ереси, и большинство из них – в домене Кваад.
– Меня никогда не обвиняли в ереси, и никого из моих подчиненных тоже, – сказала Межань Кваад. – Если вы попытаетесь искупать меня в грязных испражнениях клеветы в жалкой попытке вернуть благоволение повелителя Шимрры к вашему домену, вы убедитесь, что я могу быть самым неутомимым врагом.
Старый формовщик чопорно выпрямился.
– Я не клевещу. Но я наблюдаю, Межань Кваад. Будьте уверены, я наблюдаю. И сейчас…
Он вдруг замолчал и пошатнулся. Помощник подхватил его. Нен Йим все еще недоумевала, что происходит, когда внезапно почувствовала, как что-то сдавило все ее тело, словно она оказалась глубоко под водой. Легкие работали, втягивая сиропообразный воздух, в голове шумело.
Сквозь сине-черные всполохи она увидела, что Межань Кваад и помощник Йала Фаата тоже задыхаются.
Боль быстро нарастала. Скоро лопнут глазные яблоки, затем сердце…
Пытаясь успокоится, Нен Йим обвела помутившимся взглядом комнату.
Юная джиидай стояла у стенки вивария, прижав ладони к прозрачной мембране. Ее зеленые глаза сверкали, зубы были ощерены в гримасе ярости. Нен Йим прочла в ее взгляде смерть, и вдруг она поняла.
Пошатываясь, она подошла к мастеру. Межань Кваад лежала на полу. Ол-виллип, контролировавший раздражителя, выпал у нее из рук. Нен Йим подняла его и прикоснулась к различным участкам живтоного, ко всем одновременно.
Джиидай взвизгнула и замолотила кулаками по мембране. На короткий миг давление возросло еще больше, сжав формовщицу так сильно, что она вообще не могла дышать. Затем, еще более неожиданно, чем появилось, жуткое давление ослабло, и легкие Нен Йим судорожно вдохнули долгожданный воздух.
Джиидай корчилась на полу камеры. Нен Йим стояла и смотрела на нее. Начиналась реакция.
На плечо Нен Йим легла восьмипалая рука.
– Адепт, – сказала наставница сдавленным голосом. – Ол-виллип, пожалуйста. Пока экземпляр не умер.
Нен Йим молча кивнула и вручила Межань Кваад организм. Межань Кваад настраивала его до тех пор, пока джиидай не перестала дергаться и не потеряла сознание.
– Ты хорошо сориентировалась, адепт, – сказала Межань Кваад.
– Что случилось? Скажите мне, – нетерпеливо потребовал Йал Фаат.
– Это сделала джиидай, – ответила Межань Кваад. – Вы, конечно, слыхали об их способностях.
– Не оскорбляйте меня. Конечно, я знаком со всей информацией, касающейся джиидаев. Они могут перемещать предметы, связываться друг с другом, как виллипы, даже влиять на мозги более слабых существ. Но до сих пор не было ни одного свидетельства того, что они могут воздействовать на йуужань-вонгов. Это факт доказывает обратное.
– Я прошу у мастера позволения сказать, – сказала Нен Йим.
Ял Фаат смерил ее неодобрительным взглядом:
– Говори.
– Джиидай не воздействовала на нас – точнее, не напрямую. Она воздействовала на молекулы атмосферы, сжимая ее.
– Она пыталась раздавить нас нашим собственным воздухом?
– И ей бы это удалось, если бы не мой адепт, – заметила Межань Кваад.
– Поразительно. И эти способности – они не порождаются никакими имплантатами?
– Она не имеет имплантатов, ни биологических, ни… – голос наставницы упал до шепота, -…механических. Судя по ранее проведенному допросу, она считает, что манипулирует определенным видом энергии, которая вырабатывается жизнью.
– Нелепо, – сказал Йал Фаат. – Если такая энергия существует, почему тогда боги отказали в ней йуужань-вонгам?
Межань Кваад плотоядно ухмыльнулась.
– Боги не отказали нам, они просто отложили ее на время. И вот теперь они послали ее нам.
Формовщица подошла к мембране вивария и вскрыла ее щелчком четвертого пальца. Затем опустилась на колени рядом с лежавшей в беспамятстве джиидай и погладила ее по щеке.
– Она молода, ее тело и разум еще поддаются формированию. Скоро воины доставят нам еще таких, как она.
Межань Кваад встала, еще немного посмотрела на подопытное существо, потом отошла назад и снова запечатала мембрану.
Старый мастер пожал плечами:
– Ради вящей славы формовщиков и народа йуужань-вонгов я желаю вам успеха. – В его голосе прозвучало сомнение.
– Вы можете приходить и наблюдать, когда пожелаете, – сказала Межань Кваад. Нен Йим показалось, что ее наставница дразнит Йала Фаата.
Но через щупальца прически старого мастера прошла волна отрицания:
– Кроме всего прочего, я пришел, чтобы проститься. Новый проект ожидает меня -формовка, что покончит с этими опасными джиидаями навсегда.
Межань Кваад слегка выпрямилась.
– О? – вежливо сказала она.
– Поистине. На допросе неверные, что служат нам, признались, что они были обмануты теми, кто в настоящее время создает неприятности нашим кораблям в космосе. Из этой информации возник интереснейший вопрос, это касается определенного зверя, который может чуять этих джиидаев и охотиться на них.
– Неверные знают, где можно найти этих зверей?
– Нет, – сказал Йал Фаат. – По крайней мере, те, что на этой луне. Но у нас есть источники в их сенате, и один из них сумел разыскать и предоставить нам информацию. Как выяснилось, эти звери живут на планете, которой уже владеет наш повелитель Шимрра -неверные называют ее Миркр. Мне предстоит заняться формовкой этих зверей.
– Интересно, насчет этих зверей, если только это правда, – признала Межань Кваад. – Ради вящей славы народа йуужань-вонгов я желаю вам удачи. Также я желаю вам успешно выбраться из этой системы. Похоже, неверным удалось перекрыть всякое сообщение.
– Во мне нет страха, – ответил престарелый мастер. – Если Йун-Йуужань захочет взять мою жизнь, она и так принадлежит ему. Но я подозреваю, что у него есть еще для меня много работы.
***
– Капитан, один из йуужань-вонгских кораблей сошел с орбиты, – сказала Х'сиши. – У него солидный эскорт.
Каррд пригладил усы.
– Позовите сюда Солусара. Пока сокращайте дистанцию, и пусть “Эфирный Путь” и “Расклад Идиота” организуют заградительный огонь. Будем удерживать этот корабль в тени массы газового гиганта столько, сколько сможем.
– Да, сэр, – отозвался пилот Данкин.
– И позовите сюда Солусара, – повторил Каррд. – Он нам пригодится.
– Я уже здесь, капитан Каррд.
И действительно, Солусар уже стоял у него за спиной.
– А, отлично. Йуужань-вонги пытаются протолкнуть корабль через наш защитный строй, предположительно с целью покинуть систему. Вопрос вот какой: могу ли я их пропустить?
– До сих пор вы не пропускали никого, – заметил Солусар.
– Это так. Но никто из них еще не прорывался с такими силами. Если мы вступим в сражение, я потеряю корабли – больше, чем мы можем себе позволить. Будь я уверен, что помощь уже в пути, я бы рискнул. А так мне надо знать: есть ли на этом корабле джедаи?
На мгновение Каррд увидел в глазах Солусара проблеск чего-то похожего на страх.
– Я не могу сказать с уверенностью, – сухо сказал джедай.
– Почему?
– Я не чувствую йуужань-вонгов с помощью Силы. Для меня их корабли все равно что безжизненные астероиды.
– В таком случае, думаю, дети должны весьма ярко выделяться на этом фоне.
– Должны, но этого нет. Не будь это так важно, я бы сказал, что ни на одном из этих кораблей нет ни одного не-йуужань-вонга. Но это важно. Если я ошибусь, если мы позволим их увезти – тогда мы будем сражаться здесь ни за что.
– Как вы можете ошибиться? Я не понимаю.
– Йуужань-вонги не просто не существуют в Силе – они заставляют меня усомниться в моих ощущениях. Они делают все пространство… темным, что ли. Я не могу это объяснить лучше.
Каррд снова посмотрел на экран. Йуужань-вонги выпустили истребители.
– Я не могу больше ждать, Солусар. Я должен принять решение. Забудьте о кораблях; попытайтесь найти их на луне. Если они все еще там, значит, они не могут быть на этом корабле.
– Я попытаюсь, – сказал джедай. Он закрыл глаза.
Каррд смотрел на стремительно приближавшиеся вражеские истребители. До сих пор ему удавалось проводить операции типа “ударь-и-беги” с минимальным риском для своих экипажей. Он неплохо пользовался минами, астероидами и прочим классическим оружием внутрисистемной партизанской войны.
Но если придется останавливать этот корабль, он вынужден будет ввязаться в настоящее сражение типа “стой-на-месте-и-раздолбай-их” – сражение, которое он сможет выиграть… расплатившись, как за целую войну.
Может, это им и было нужно. Инстинкты уверенно говорили Каррду, что это какая-то приманка, а вовсе не то, за что он сражается. Солусар, похоже, был того же мнения.
Но раз они могли ошибаться…
– Первая волна истребителей атакует через тридцать секунд, – сказала Х'сиши без всякого выражения.
– Всем приготовиться.
Хорошая команда. Они умрут за него, если он попросит.
– Тахири, – выдохнул Солусар. Его лицо усеивали капельки пота.
– Что такое?
– Тахири. И Вэлин. Санна. Энакин. Они все внизу. – Его голос упал до страдальческого шепота. – Тахири пытают.
– Но они внизу.
– Да. Я в этом уверен.
– Спасибо, джедай Солусар. Данкин, прекратить атаку. Мы пропускаем его. Открыть минимальный огонь для прикрытия, и передайте на остальные корабли, пусть заводят двигатели. Мы будем биться в другой раз, господа – когда это будет действительно необходимо. – Каррд сделал глубокий вдох, пытаясь сбросить напряжение, что накопилось в шее и плечах. – И будем надеяться, что детишки Соло разыщут этого бродягу Террика, прежде чем нам придется вступить в драку. После этого я определенно займусь поисками своего собственного звездного разрушителя.
ГЛАВА 19
Энакин выгнулся дугой, стараясь не кричать; неизвестно, что йуужань-вонг вложил в его рану, но оно вызвало жуткую вспышку боли во всем теле.
– Ты ненавидишь боль, – сказал Вуа Рапуунг с нескрываемым отвращением.
Энакин не мог и не стал отрицать. Он просто стиснул зубы и дождался, пока боль не прошла. Он знал, что йуужань-вонги поклонялись боли в себе и в других. Это был один из отличительных догматов их нездоровой религии.
– Чем в меня попали? – вместо ответа спросил Энакин.
– Нанг халом, – буркнул воин. – Жуком-пулей.
– Он ядовитый?
– Нет.
Они сидели в сырой пещере за водопадом. Стены ее были покрыты плесенью и мхом. Очевидно, йуужань-вонг прятался в пещере день или два, потому что здесь было много его вещей, включая пластырь, который он только что приложил к плечу Энакина. Воин оторвал его от бледно-зеленого, имевшего грубо прямоугольную форму блока толщиной в несколько сантиметров. Блок состоял из множества тонких слоев и напоминал склеенные флимсипластовые листы. Рапуунг отделил один такой кусок кожи и накрыл им рану Энакина. Как и все используемое йуужань-вонгами, лист был живой. Энакин чувствовал, как он извивается, забираясь в рану. Ему пришло в голову, что воин хочет отравить его чем-то еще более ужасным.
– Ты ненавидишь боль, – сказал Вуа Рапуунг с нескрываемым отвращением.
Энакин не мог и не стал отрицать. Он просто стиснул зубы и дождался, пока боль не прошла. Он знал, что йуужань-вонги поклонялись боли в себе и в других. Это был один из отличительных догматов их нездоровой религии.
– Чем в меня попали? – вместо ответа спросил Энакин.
– Нанг халом, – буркнул воин. – Жуком-пулей.
– Он ядовитый?
– Нет.
Они сидели в сырой пещере за водопадом. Стены ее были покрыты плесенью и мхом. Очевидно, йуужань-вонг прятался в пещере день или два, потому что здесь было много его вещей, включая пластырь, который он только что приложил к плечу Энакина. Воин оторвал его от бледно-зеленого, имевшего грубо прямоугольную форму блока толщиной в несколько сантиметров. Блок состоял из множества тонких слоев и напоминал склеенные флимсипластовые листы. Рапуунг отделил один такой кусок кожи и накрыл им рану Энакина. Как и все используемое йуужань-вонгами, лист был живой. Энакин чувствовал, как он извивается, забираясь в рану. Ему пришло в голову, что воин хочет отравить его чем-то еще более ужасным.