Страница:
– Ты знал, – обвиняющим тоном заявила Мара.
– Я… э… не специально, – промямлил Джейсен. – Но когда я снова начал использовать Силу на Дуро… – он беспомощно огляделся в поисках поддержки.
– В любом случае мы собирались вам скоро сообщить, – сказал Люк.
– Это же замечательно! – закричала Джейна. – Мара, поздравляю. – ее брови чуть сдвинулись. – Мне казалось… Я имею в виду, я не думала…
– Что? – сказала Мара, устремив на девушку острый взгляд. – Не думала что?
– О, я… ничего, – ответила Джейна, и ее лицо приобрело такой же оттенок, как у брата.
– Просто это удивительно, – сказал вместо нее Джейсен. – Ты была так долго больна.
Мара кивнула.
– Да. Что ж, иногда вселенная преподносит нам сюрпризы. И иногда – в редких случаях – в хорошем смысле.
– В самом лучшем смысле, – пробормотала Джейна. – Поздравляю. Вас обоих.
– Спасибо, – сказал Люк. – “Тётя Джейна”. Мне нравится, как это звучит.
– Мне тоже, – отвечала Мара, и ее губы дернулись в улыбке. – Но это никак не решает нашу насущную проблему. Итак, тётя Джейна, почему бы тебе не взять “Тень Джейд” и не отправиться на поиски Бустера, прямо сейчас?
Глаза Джейны округлились.
– Ты предлагаешь мне свой корабль?
– Я одалживаю его тебе для доброго дела. Только не разбей его, поняла?
– Поняла, – ответила Джейна. – Но если мы не найдем Бустера в течение стандартной недели…
– Мы найдем его, – прервал Джейсен.
– Так или иначе, – предупредила Джейна, – вы не удержите меня от полета на Явин 4. Даже если мне придется лететь туда на грависанях.
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
ГЛАВА 17
– Я… э… не специально, – промямлил Джейсен. – Но когда я снова начал использовать Силу на Дуро… – он беспомощно огляделся в поисках поддержки.
– В любом случае мы собирались вам скоро сообщить, – сказал Люк.
– Это же замечательно! – закричала Джейна. – Мара, поздравляю. – ее брови чуть сдвинулись. – Мне казалось… Я имею в виду, я не думала…
– Что? – сказала Мара, устремив на девушку острый взгляд. – Не думала что?
– О, я… ничего, – ответила Джейна, и ее лицо приобрело такой же оттенок, как у брата.
– Просто это удивительно, – сказал вместо нее Джейсен. – Ты была так долго больна.
Мара кивнула.
– Да. Что ж, иногда вселенная преподносит нам сюрпризы. И иногда – в редких случаях – в хорошем смысле.
– В самом лучшем смысле, – пробормотала Джейна. – Поздравляю. Вас обоих.
– Спасибо, – сказал Люк. – “Тётя Джейна”. Мне нравится, как это звучит.
– Мне тоже, – отвечала Мара, и ее губы дернулись в улыбке. – Но это никак не решает нашу насущную проблему. Итак, тётя Джейна, почему бы тебе не взять “Тень Джейд” и не отправиться на поиски Бустера, прямо сейчас?
Глаза Джейны округлились.
– Ты предлагаешь мне свой корабль?
– Я одалживаю его тебе для доброго дела. Только не разбей его, поняла?
– Поняла, – ответила Джейна. – Но если мы не найдем Бустера в течение стандартной недели…
– Мы найдем его, – прервал Джейсен.
– Так или иначе, – предупредила Джейна, – вы не удержите меня от полета на Явин 4. Даже если мне придется лететь туда на грависанях.
ГЛАВА 15
Энакин мчался над волнами и вихрями, бурями и ураганами безбрежного моря зеленых облаков. Иллюзия стала почти совершенной, когда солнце покраснело, потускнело и спряталось за горизонт, словно ядерный гриб при замедленном обратном воспроизведении. Настоящие облака были похожи на оранжево-коричневые кружева, и газовый гигант тоже как раз опускался за горизонт. Наступала редкая настоящая ночь, первая за три стандартных дня, прошедших с тех пор, как он покинул место крушения.
Но зеленые облака были только иллюзией, причем смертельно опасной. На самом деле они были верхушками деревьев, и если бы Энакин на такой скорости прошел через них, то не отделался бы ощущением легкой влажности и незначительной турбулентности, как при пролете сквозь облако; он бы вдребезги разбил о них свой самодельный спидер, а может, и собственные кости.
Поэтому он закрыл глаза и положился на Силу, выверяя высоту по ощущениям жизни внизу.
Летать снова было настолько здорово, что временами Энакин едва не забывал, что он делает и куда направляется. Он постоянно тянулся к рычагу акселератора, чтобы разогнаться по-настоящему, чтобы ветер хлестал в лицо и дух захватывало от скорости.
Но “спидер” и так шел на полной; из него просто нельзя было выжать больше. Энакин провозился с ним, сколько смог, но никакие ухищрения не могли превратить снятый с “ашки” репульсор, приваренный к неуклюжим распоркам шасси, в легкокрылую птицу ветров. Над этой несуразной, похожей на клетку конструкцией возвышалось кресло пилота от «крестокрыла», а впереди было ровно четыре ручки управления – питание, рычаг газа, рычаг набора высоты, соединенный с репульсором, и рукоятка, позволявшая перемещать большой алюминиевый руль, расположенный сзади. Не самый послушный аппарат, на котором Энакин когда-либо летал, а его максимальная скорость составляла жалкие девяносто кликов. И все же на этой штуке можно добраться до места быстрее, чем маршируя на своих двух или дожидаясь окончания ремонта транспорта.
Ещу глубже погрузившись в Силу, Энакин снова коснулся Тахири. Она была в каком-то темном месте, и он чувствовал боль – по крайней мере, эхо боли. Где именно, он не мог определить. “Энакин”.
Он вздрогнул. Имя прозвучало, словно х’кигский колокол, не оставив никаких сомнений.
– Я иду, Тахири, – прошептал юный джедай. “Энакин…” Но смысл слов растворился в эмоциях. Страх, горе, надежда.
Энакин безмолвно потянулся к подруге, чтобы на расстоянии сжать ее руку, и вместо этого оказался в крепких объятиях. “Я найду тебя, – мысленно передал он. – Ты только держись”. “Нет!” Энакин не мог сказать, было ли это предупреждение, чтобы он уходил, или реакция на лезвие боли, которое внезапно обрушилось между ними, отрезав Тахири от него. И снова он остался наедине с верхушками деревьев.
Энакин снова стал искать Тахири, но не обнаружил ничего, даже слабого присутствия.
– С тобой все в порядке, Тахири, – пробормотал он. – Я знаю, что все в порядке.
Зато он уловил присутствие кое-кого другого. Оно было похоже на слабую звезду, на самую слабую звезду в небе.
– Джейна, – сказал Энакин. – Привет, Джейна.
Но он не знал, почувствовала ли она его тоже.
Проходили дни, расплывчатые и монотонные. Лес сменился узкими саваннами и поблескивающими пространствами болот, а затем океаном, мерцавшим полированной медью в свете Явина и расплавленным золотом в солнечных лучах. Энакин видел следы-клинья медленно ползущих чудовищ, чьих имн он не знал и которых он различал только как тени в глубине.
Он летел днем и ночью, дремая лишь урывками и черпая энергию в Силе. На десятый день он доел свой паек, но даже двумя днями позже не ощущал голода. Перед его глазами сиял знакомый образ. Человеческая фигура, облеченная в свет.
Вода была ему нужна, и он останавливался, чтобы очистить ее, когда тело требовало пить. Но большую часть времени он летел. Повсюду вокруг кипела жизнь, в которой Энакин затерялся. Мысленно он искал Тахири, пытаясь понять, что с ней случилось, вселить в нее надежду.
Явин закрыл солнце и скатился с неба, снова наступила полная темнота. Энакин уже изрядно вымотался и подумывал о коротком отдыхе, когда вдруг услыхал странный шум. Сперва он решил, что это ему померещилось, поскольку в Силе ничего не чувствовалось, но шум становился все громче. Джедай открыл глаза и осторожно повернулся посмотреть, что это такое.
Рядом с ним, метрах в пятидесяти, двигалось что-то большое и темное. И это “что-то” не ощущалось в Силе.
– Ах ты, ситово семя, – выдохнул Энакин. Он замер, следя за незнакомой штуковиной. Та летела строго параллельно его курсу, что не могло быть случайностью.
Неизвестный предмет был не столь велика как коралл-прыгун, но и ненамного меньше. Аналог спидера? Нечто лучше приспособленное для полетов в атмосфере, чем те корабли, которые он до сих пор видел? Энакитн не мог различить силуэт, было только поверхностное ощущение размера. И здесь, опять же, он мог ошибаться. “Они думают, что я их еще не заметил, или гадают, кто я такой?” Энакин получил ответ на свой вопрос через несколько мгновений, когда корабль слегка изменил курс и их траектории начали сближаться.
– Плохо, – пробормотал Энакин.
Он повернул рычаг высоты на две трети от себя и нырнул вниз, туда, где заметил маленький просвет в верхушках деревьев. Спидер задел одним краем за ветку и потерял управление; поскольку на нем не было гироскопа, который бы выровнял крен, Энакина швырнуло к земле. В отчаянии он развернул аппарат с помощью Силы, подбросив его обратно вверх. Не мудрствуя лукаво, он применил грубую силу – за что его обычно ругал старший брат. "Сила – это тебе не горелка для сваривания обшивки", – сказал бы Джейсен.
Конечно, без этого “макропаяльника” Энакин лежал бы сейчас на земле с переломанными костями. Сила ведь годилась для всего, не так ли?
Стабилизировав полет где-то на уровне среднего яруса, Энакин оказался в еще более полной темноте – сюда не проникал даже свет звезд. Он чуть сбросил скорость; руль был слишком грубым, чтобы летать на полной тяге между огромными деревьями. Джедай позволил Силе направлять свои руки, сжимающие руль, и стал всматриваться во тьму, пытаясь как-то обнаружить преследователя.
Но и на этот раз его предупредили уши. Сзади что-то с шумом пронеслось сквозь кроны деревьеы, и волосы на затылке Энакина встали дыбом. С чем он встретился? С живым кораблем? Со зверем?
Он рухнул вниз, заложил резкий поворот и промчался между двумя стволами, задев один из них. На мгновение ему показалось, что трюк сработал, но тут источник шума повернул следом за ним. “Интересно, как оно видит? – подумал Энакин. – Улавливает инфракрасные лучи?” Судя по тому, что йуужань-вонги использовали исключительно живую “технику”, скорее, оно чуяло его запах. В любом случае оно определенно висело у него на хвосте. И оно было быстрее его, хотя из-за своего большего размера хуже маневрировало среди деревьев.
Энакин уже думал, что почти ушел, когда рядом с его ухом что-то просвистело – не ветка и вообще не предмет, видимый в Силе. В отчаянии он удвоил усилия. Он выписывал немыслимые фигуры, проходя так близко рядом с деревьями, насколько хватало смелости, и по возможности проскальзывая в самые узкие места.
Рассекая листья, мимо проносились какие-то черные штуковины, и вдруг что-то крепко вцепилось в спидер, намертво остановив его в воздухе.
Энакин, впрочем, не остановился. Инерция движения, похищенного у его летательного аппарата, со всей силой швырнула его в ночь, словно ракету из плоти и костей.
Он подогнул ноги и повернулся вдоль оси, замедлив свое падение с помощью Силы, и свалился на ветку, которая была в обхвате толще его самого.
Джедай обернулся и увидел перед собой дыру в ночи.
Из непонятной штуки выхлестнулось тонкое щупальце и обвило его запястье, до боли сдавив его. С хриплым воплем Энакин включил световой меч и ударил, как раз когда жгут начал затягиваться еще туже, таща его к себе. Невероятно, но жгут – он был не толще большого пальца – не поддался первому удару, хотя второй все же рассек его.
В этот момент Энакина сдернуло с ветки, и он снова полетел вниз.
Закрыв глаза, он подкорректировал свое падение и упал на другую ветку, которую использовал в качестве трамплина, чтобы перелететь на следующую невидимую “посадочную площадку”. Но туда джедай и не добрался. Еще один жгут поймал его в воздухе. Энакину удалось вывернуться и обрубить его, но тут же к нему устремился следующий. Он сумел отсечь и его, но при этом заметил, что отрубленные куски не опадают, а продолжают держать его. Если это будет продолжаться…
Теперь Энакин совершенно четко знал, что надо делать. Когда его ноги коснулись следующей ветки, он прыгнул вверх и в сторону. Кожей он почувствовал дуновение воздуха: совсем рядом прошло несколько жгутов. Энакин нацелился с помощью Силы прямо в брешь.
Проблема была в том, что он не чувствовал впереди место посадки. Он приземлился на крышку “аппарата”, но поверхность была неровная, и он поскользнулся, подпрыгнул на его огузке и съехал вниз. Падая, он ухватился за выступающую часть и на короткий миг ощутил странную потерю ориентации, как будто внутреннее ухо вдруг сообщило ему, что “низ” находится в двух разных направлениях. Словно он стоял на разделительной линии между двумя разными центрами притяжения.
Энакин вдруг понял, что это должно означать. Он не знал, что за штука ему встретилась, но, подобно другим кораблям йуужань-вонгов, она приводилась в движение довином-тягуном – существом, которое каким-то образом генерировало гравитационную аномалию. Он оказался рядом с двигателем корабля.
Флайер сделал резкий рывок и перевернулся. Энакин не удержался, но теперь у него был ориентир в виде источника гравитации. Возможно, йуужань-вонги со своим зверьем и не существовали в Силе, но гравитация существовала.
Падая, Энакин швырнул вверх световой меч, направив его с помощью Силы. Клинок вошел прямо в сердце гравитационной аномалии, и вниз посыпались искры. Пролетая сквозь первый слой листьев, Энакин увидел, как световой меч вспыхнул ярко-фиолетовым пламенем.
Сосредоточив свое внимание на оружии, Энакин налетел на ветку и рухнул вниз, как тряпичная кукла. Пытаясь сконцентрироваться вопреки боли, он ударился о землю, оттолкнулся от нее, оттолкнулся… …пока она не оттолкнула его в ответ. У Энакина перехватило дыхание, и он сложился пополпм, задыхаясь и ловя ртом воздух…
Когда взошло солнце, Энакин увидел, что его тело почти полностью покрыто сине-черными пятнами; однако он был жив. В тусклом свете зари он осторожно вылез из своего укрытия в дупле большого дерева и огляделся.
Йуужань-вонгский флайер лежал на земле, где-то в восьмидесяти метрах от него. Он показался Энакину похожим на какое-то приплюснутое, крылатое морское существо, хотя на вид был выращен из того же материала, что и кораллы-прыгуны. Корабль врезался в дерево. Кабина представляла собой прозрачный пузырь, выпиравший из его макушки. Пилот внутри нее был мертв.
Энакин отметил, что пилот сидел поблизости от довина-тягуна. Довин грубо напоминал виденные им раньше более крупные экземпляры, только в нем была огромная кровоточащая рана. Световой меч валялся неподалеку. Когда Энакин поднял его и попробовал включить, страхи его подтвердились – ничего не произошло.
– Супер, – пробормотал он вслух. – Вообще без оружия. Супер.
Он нашел обломки своего спидера, все еще опутанные жгутом, змеившимся от йуужань-вонгского корабля. Не требовалось длительного осмотра, чтобы понять: на этот раз ему не удастся собрать из них ничего.
Дальше ему придется идти пешком.
Но зеленые облака были только иллюзией, причем смертельно опасной. На самом деле они были верхушками деревьев, и если бы Энакин на такой скорости прошел через них, то не отделался бы ощущением легкой влажности и незначительной турбулентности, как при пролете сквозь облако; он бы вдребезги разбил о них свой самодельный спидер, а может, и собственные кости.
Поэтому он закрыл глаза и положился на Силу, выверяя высоту по ощущениям жизни внизу.
Летать снова было настолько здорово, что временами Энакин едва не забывал, что он делает и куда направляется. Он постоянно тянулся к рычагу акселератора, чтобы разогнаться по-настоящему, чтобы ветер хлестал в лицо и дух захватывало от скорости.
Но “спидер” и так шел на полной; из него просто нельзя было выжать больше. Энакин провозился с ним, сколько смог, но никакие ухищрения не могли превратить снятый с “ашки” репульсор, приваренный к неуклюжим распоркам шасси, в легкокрылую птицу ветров. Над этой несуразной, похожей на клетку конструкцией возвышалось кресло пилота от «крестокрыла», а впереди было ровно четыре ручки управления – питание, рычаг газа, рычаг набора высоты, соединенный с репульсором, и рукоятка, позволявшая перемещать большой алюминиевый руль, расположенный сзади. Не самый послушный аппарат, на котором Энакин когда-либо летал, а его максимальная скорость составляла жалкие девяносто кликов. И все же на этой штуке можно добраться до места быстрее, чем маршируя на своих двух или дожидаясь окончания ремонта транспорта.
Ещу глубже погрузившись в Силу, Энакин снова коснулся Тахири. Она была в каком-то темном месте, и он чувствовал боль – по крайней мере, эхо боли. Где именно, он не мог определить. “Энакин”.
Он вздрогнул. Имя прозвучало, словно х’кигский колокол, не оставив никаких сомнений.
– Я иду, Тахири, – прошептал юный джедай. “Энакин…” Но смысл слов растворился в эмоциях. Страх, горе, надежда.
Энакин безмолвно потянулся к подруге, чтобы на расстоянии сжать ее руку, и вместо этого оказался в крепких объятиях. “Я найду тебя, – мысленно передал он. – Ты только держись”. “Нет!” Энакин не мог сказать, было ли это предупреждение, чтобы он уходил, или реакция на лезвие боли, которое внезапно обрушилось между ними, отрезав Тахири от него. И снова он остался наедине с верхушками деревьев.
Энакин снова стал искать Тахири, но не обнаружил ничего, даже слабого присутствия.
– С тобой все в порядке, Тахири, – пробормотал он. – Я знаю, что все в порядке.
Зато он уловил присутствие кое-кого другого. Оно было похоже на слабую звезду, на самую слабую звезду в небе.
– Джейна, – сказал Энакин. – Привет, Джейна.
Но он не знал, почувствовала ли она его тоже.
***
Проходили дни, расплывчатые и монотонные. Лес сменился узкими саваннами и поблескивающими пространствами болот, а затем океаном, мерцавшим полированной медью в свете Явина и расплавленным золотом в солнечных лучах. Энакин видел следы-клинья медленно ползущих чудовищ, чьих имн он не знал и которых он различал только как тени в глубине.
Он летел днем и ночью, дремая лишь урывками и черпая энергию в Силе. На десятый день он доел свой паек, но даже двумя днями позже не ощущал голода. Перед его глазами сиял знакомый образ. Человеческая фигура, облеченная в свет.
Вода была ему нужна, и он останавливался, чтобы очистить ее, когда тело требовало пить. Но большую часть времени он летел. Повсюду вокруг кипела жизнь, в которой Энакин затерялся. Мысленно он искал Тахири, пытаясь понять, что с ней случилось, вселить в нее надежду.
Явин закрыл солнце и скатился с неба, снова наступила полная темнота. Энакин уже изрядно вымотался и подумывал о коротком отдыхе, когда вдруг услыхал странный шум. Сперва он решил, что это ему померещилось, поскольку в Силе ничего не чувствовалось, но шум становился все громче. Джедай открыл глаза и осторожно повернулся посмотреть, что это такое.
Рядом с ним, метрах в пятидесяти, двигалось что-то большое и темное. И это “что-то” не ощущалось в Силе.
– Ах ты, ситово семя, – выдохнул Энакин. Он замер, следя за незнакомой штуковиной. Та летела строго параллельно его курсу, что не могло быть случайностью.
Неизвестный предмет был не столь велика как коралл-прыгун, но и ненамного меньше. Аналог спидера? Нечто лучше приспособленное для полетов в атмосфере, чем те корабли, которые он до сих пор видел? Энакитн не мог различить силуэт, было только поверхностное ощущение размера. И здесь, опять же, он мог ошибаться. “Они думают, что я их еще не заметил, или гадают, кто я такой?” Энакин получил ответ на свой вопрос через несколько мгновений, когда корабль слегка изменил курс и их траектории начали сближаться.
– Плохо, – пробормотал Энакин.
Он повернул рычаг высоты на две трети от себя и нырнул вниз, туда, где заметил маленький просвет в верхушках деревьев. Спидер задел одним краем за ветку и потерял управление; поскольку на нем не было гироскопа, который бы выровнял крен, Энакина швырнуло к земле. В отчаянии он развернул аппарат с помощью Силы, подбросив его обратно вверх. Не мудрствуя лукаво, он применил грубую силу – за что его обычно ругал старший брат. "Сила – это тебе не горелка для сваривания обшивки", – сказал бы Джейсен.
Конечно, без этого “макропаяльника” Энакин лежал бы сейчас на земле с переломанными костями. Сила ведь годилась для всего, не так ли?
Стабилизировав полет где-то на уровне среднего яруса, Энакин оказался в еще более полной темноте – сюда не проникал даже свет звезд. Он чуть сбросил скорость; руль был слишком грубым, чтобы летать на полной тяге между огромными деревьями. Джедай позволил Силе направлять свои руки, сжимающие руль, и стал всматриваться во тьму, пытаясь как-то обнаружить преследователя.
Но и на этот раз его предупредили уши. Сзади что-то с шумом пронеслось сквозь кроны деревьеы, и волосы на затылке Энакина встали дыбом. С чем он встретился? С живым кораблем? Со зверем?
Он рухнул вниз, заложил резкий поворот и промчался между двумя стволами, задев один из них. На мгновение ему показалось, что трюк сработал, но тут источник шума повернул следом за ним. “Интересно, как оно видит? – подумал Энакин. – Улавливает инфракрасные лучи?” Судя по тому, что йуужань-вонги использовали исключительно живую “технику”, скорее, оно чуяло его запах. В любом случае оно определенно висело у него на хвосте. И оно было быстрее его, хотя из-за своего большего размера хуже маневрировало среди деревьев.
Энакин уже думал, что почти ушел, когда рядом с его ухом что-то просвистело – не ветка и вообще не предмет, видимый в Силе. В отчаянии он удвоил усилия. Он выписывал немыслимые фигуры, проходя так близко рядом с деревьями, насколько хватало смелости, и по возможности проскальзывая в самые узкие места.
Рассекая листья, мимо проносились какие-то черные штуковины, и вдруг что-то крепко вцепилось в спидер, намертво остановив его в воздухе.
Энакин, впрочем, не остановился. Инерция движения, похищенного у его летательного аппарата, со всей силой швырнула его в ночь, словно ракету из плоти и костей.
Он подогнул ноги и повернулся вдоль оси, замедлив свое падение с помощью Силы, и свалился на ветку, которая была в обхвате толще его самого.
Джедай обернулся и увидел перед собой дыру в ночи.
Из непонятной штуки выхлестнулось тонкое щупальце и обвило его запястье, до боли сдавив его. С хриплым воплем Энакин включил световой меч и ударил, как раз когда жгут начал затягиваться еще туже, таща его к себе. Невероятно, но жгут – он был не толще большого пальца – не поддался первому удару, хотя второй все же рассек его.
В этот момент Энакина сдернуло с ветки, и он снова полетел вниз.
Закрыв глаза, он подкорректировал свое падение и упал на другую ветку, которую использовал в качестве трамплина, чтобы перелететь на следующую невидимую “посадочную площадку”. Но туда джедай и не добрался. Еще один жгут поймал его в воздухе. Энакину удалось вывернуться и обрубить его, но тут же к нему устремился следующий. Он сумел отсечь и его, но при этом заметил, что отрубленные куски не опадают, а продолжают держать его. Если это будет продолжаться…
Теперь Энакин совершенно четко знал, что надо делать. Когда его ноги коснулись следующей ветки, он прыгнул вверх и в сторону. Кожей он почувствовал дуновение воздуха: совсем рядом прошло несколько жгутов. Энакин нацелился с помощью Силы прямо в брешь.
Проблема была в том, что он не чувствовал впереди место посадки. Он приземлился на крышку “аппарата”, но поверхность была неровная, и он поскользнулся, подпрыгнул на его огузке и съехал вниз. Падая, он ухватился за выступающую часть и на короткий миг ощутил странную потерю ориентации, как будто внутреннее ухо вдруг сообщило ему, что “низ” находится в двух разных направлениях. Словно он стоял на разделительной линии между двумя разными центрами притяжения.
Энакин вдруг понял, что это должно означать. Он не знал, что за штука ему встретилась, но, подобно другим кораблям йуужань-вонгов, она приводилась в движение довином-тягуном – существом, которое каким-то образом генерировало гравитационную аномалию. Он оказался рядом с двигателем корабля.
Флайер сделал резкий рывок и перевернулся. Энакин не удержался, но теперь у него был ориентир в виде источника гравитации. Возможно, йуужань-вонги со своим зверьем и не существовали в Силе, но гравитация существовала.
Падая, Энакин швырнул вверх световой меч, направив его с помощью Силы. Клинок вошел прямо в сердце гравитационной аномалии, и вниз посыпались искры. Пролетая сквозь первый слой листьев, Энакин увидел, как световой меч вспыхнул ярко-фиолетовым пламенем.
Сосредоточив свое внимание на оружии, Энакин налетел на ветку и рухнул вниз, как тряпичная кукла. Пытаясь сконцентрироваться вопреки боли, он ударился о землю, оттолкнулся от нее, оттолкнулся… …пока она не оттолкнула его в ответ. У Энакина перехватило дыхание, и он сложился пополпм, задыхаясь и ловя ртом воздух…
***
Когда взошло солнце, Энакин увидел, что его тело почти полностью покрыто сине-черными пятнами; однако он был жив. В тусклом свете зари он осторожно вылез из своего укрытия в дупле большого дерева и огляделся.
Йуужань-вонгский флайер лежал на земле, где-то в восьмидесяти метрах от него. Он показался Энакину похожим на какое-то приплюснутое, крылатое морское существо, хотя на вид был выращен из того же материала, что и кораллы-прыгуны. Корабль врезался в дерево. Кабина представляла собой прозрачный пузырь, выпиравший из его макушки. Пилот внутри нее был мертв.
Энакин отметил, что пилот сидел поблизости от довина-тягуна. Довин грубо напоминал виденные им раньше более крупные экземпляры, только в нем была огромная кровоточащая рана. Световой меч валялся неподалеку. Когда Энакин поднял его и попробовал включить, страхи его подтвердились – ничего не произошло.
– Супер, – пробормотал он вслух. – Вообще без оружия. Супер.
Он нашел обломки своего спидера, все еще опутанные жгутом, змеившимся от йуужань-вонгского корабля. Не требовалось длительного осмотра, чтобы понять: на этот раз ему не удастся собрать из них ничего.
Дальше ему придется идти пешком.
ГЛАВА 16
Нен Йим смотрела, как корабли-дамютеки садятся среди чужих деревьев, и изо всех сил старалась скрыть свое ликование. Проявление эмоций, особенно таких детских, не поощрялось. Формовщик был осмотрителен; формовщик обладал аналитическим умом. Формовщику не пристало таращить глаза с изумлением и восторгом и, забывшись, теребить свой парик.
Так что Нен Йим ничего подобного не делала. Но, великие боги, ей казалось, что она ведет себя совершенно неподобающим образом. Настоящая планета! Пусть формально луна, но все равно мир, неведомый мир! От незнакомых запахов, непредсказуемого движения воздуха, невообразимо странной гравитации, которая была совершенно неправильной, ее разум гудел. Но настоящая причина волнения была внутри нее. Подобно толстотрубчатому дамютеку, она была семенем, обретшим подходящую почву, чтобы прорасти в ней.
Почва. Нен Йим наклонилась и зачерпнула горсть жирной черной грязи. Ее запах был ни на что не похож – ну, немного напоминал аромат сточного канала под бассейнами, где разводили мернипов, или дыхание мау луура большого корабля-мира. Последний с помощью своей обширной капиллярной сети собирал отходы и разлагал их на питательные вещества, металлы и воздух. В детстве Нен Йим любила стоять там, где выдыхал мау луур; до сих пор это был единственный ветер, который она знала.
– Первый раз в настоящем мире, адепт?
Нен Йим обернулась, ожидая увидеть одного из своих приятелей-адептов, но тут же почтительно сложила щупальца парика, увидев, что это вовсе не жалкий ученик, а ее новая наставница – Межань Кваад.
Наставница дождалась, когда она закончит укладывать щупальца, и знаком разрешила ей повернуться.
– Можешь поднять глаза, адепт.
– Да, мастер Межань.
Межань Кваад была женщиной, приближавшейся к последней черте молодости. Не будь она формовщицей, она могла бы уже выносить ребенка, но это, конечно, была одна из разновидностей формовки, запретных для мастеров их касты. Она была худощава, но, несмотря на свой высокий статус, до сих пор обладала формами зрелой женщины. Широкое скуластое лицо Межань украшали ритуальные шрамы ее домена, а ее правая рука была рукой мастера с пальцами для боя. Прочие ее преобразования, в соответствии с эстетикой формовщиков, были более сдержанными. Знаки ее жертвоприношений не были внешними, как к тому стремились члены других каст. На ней был облегающий тело узит мастера, его крошечные реснички переливались неуловимыми оттенками, вылавливая из атмосферы чужие микроорганизмы и поедая их.
– И ответь на мой вопрос, – продолжала наставница.
– Да, мастер. Я никогда не была ни на одной планете за пределами нашего корабля-мира.
– И каковы твои впечатления?
– Наши корабли-миры строились на века, а может, и на тысячелетия. Йун-Йуужань создал планеты и луны на миллионы и миллиарды циклов. Ресурсы выходят наружу из недр луны медленно, при тектонических процессах, или с участием живых существ, приспособившихся к их нехватке. – Нен Йим снова посмотрела на грязь под ногами. – Но у меня такое чувство, что я стою на каком-то странном, невообразимом богатстве! А живые существа! Они отличаются от наших, они разнообразны, и ни одно из них не создано, чтобы служить нам!
Главная формовщица прищурилась.
– Они созданы, чтобы служить нам, – негромко сказала она. – Такова воля богов, чтобы жизнь служила нам. Тебя этому учили.
– Конечно, мастер, – сказала Нен Йим. – Я лишь имела в виду, что мы еще не преобразили их. Но мы это сделаем.
– Да, сделаем, – согласилась Межань Кваад. – Я подчеркиваю: именно мы. Ты знаешь, почему ты стала адептом, Нен Йим? Ты знаешь, почему ты здесь, а не занята устранением мутаций в метаноулавливающих рекам-фортепах разлагающегося мау луура?
– Нет, мастер.
– Потому что я видела твою работу в эндокринной галерее “летающего мира” “Баану Кор’н”.
Нен Йим потупилась и придала парику форму смущения.
– Я лишь сделала то, что нужно было сделать, – сказала она.
– Ты все сделала оптимально. Многие ограничились бы разложением тии, но ты пошла дальше. Ты применила протокол Вал Эг, хотя он никогда не использовался в эндокринной галерее.
– Я подумала, что это улучшит проницаемость внешних осмотических мембран…
– Да. Традиция и соблюдение правил имеют абсолютное значение в нашей работе, но все же чрезмерное увлечение ими может привести к ограниченности мышления. Мне нужны находчивые адепты, которые сумеют использовать священные, неизменные знания по-новому. Ты понимаешь?
– Надеюсь, мастер, – осторожно ответила Нен Йим. В горле возник маленький комочек страха. Что, если мастер знает?
Но она не могла знать. Если бы она знала, что Нен Йим погрязла в ереси, она никогда бы не стала повышать ее в должности ее. Разве что она сама…
Нет. Только не мастер Межань. Это невозможно.
– Не надейся, – сказала наставница. – Знай, и пойдешь далеко. Видишь? Как ты сказала, по прошествии многих поколений мы держим сегодня на кончиках пальцев целую новую галактику, полную жизни. Настало время продемонстрировать, для чего нас предназначил Йун-Йуужань.
Нен Йим рассеянно кивнула, снова засмотревшись на дамютеки. Они уже проклевывались сквозь защитные оболочки и начинали расширяться, чтобы вырасти в высокоспециализированные поселения формовщиков.
– Идем, адепт, – сказала мастер. – Пришло тебе время получить руку.
– Так скоро? – удивилась Нен Йим.
– Наша работа начнется завтра. У нас есть один из джиидаев, ты знаешь. Всего один, но должно быть больше. Сам верховный владыка Шимрра внимательно следит за тем, что мы делаем здесь. Мы его не разочаруем.
Нен Йим ступила из церемониальной купели и закуталась в плотный узит. При ее прикосновении одеяние туго обвилось вокруг ее стана, и она ощутила покалывание, когда его усики вошли в ее поры. Это был не узит для всей кожи, а укороченное одеяние, оставлявшее руки и большую часть ног открытыми. Нен Йим пригладила назад короткие черные волосы и протянула перед собой правую руку, глядя на нее словно в первый раз, а не в последний. Затем она проследовала за служителем, который отвел себя в темный грот Йун-Не'Шель, где ожидала наставница.
В гроте пахло рапой и маслом. Пещера была тесной и влажной и слегка реагировала на прикосновения. Грот был дальним родственником йаммоска; все, что посетитель чувствовал, находясь в этой камере, усиливалось и возвращалось к нему обратно.
Так и теперь, от собственного рвения и от трепета кровь стучала у Нен Йим в жилах. Она встала на колени перед пастью грота – дырой величиной с кулак, окруженной массивным кольцом мускулов. Без колебаний и дрожи она сунула руку в отверстие.
Какое-то время ничего не происходило. Затем из трубок выскользнули зубы – восемь резцов – и впились в ее запястье.
На челе выступили капли пота. Она подчинилась боли. С неторопливостью ледника зубы погрузились в мягкую ткань и заскрежетали о кость. Губы время от времени смыкались, чтобы слизать кровь. Грот послал ей обратно усиленную боль, и ее дыхание прервалось. Нен Йим потеряла чувство времени; каждое нервное окончание в ее теле было обнажено, как будто усики ее одеяния превратились в терзающие иглы.
Но наконец зубы сомкнулись в центре ее запястья; она почувствовала, как они клацнули. Нен Йим сделала долгий успокаивающий вдох-выдох, чтобы приготовиться к тому, что будет дальше.
Это случилось быстро. Внезапно пасть повернулась на девяносто градусов. Рука Нен Йим дернулась следом всего на градус или два, и затем ее кисть оторвалась, оставив кровавую рану. Нен Йим подняла культю вверх и уставилась на нее в тупом удивлении. Она почти не осознавала, что служитель обнял ее за плечи и ведет к темному бассейну в центре грота.
– Я могу это сделать, – прошептала Нен Йим. Она встала на колени у края бассейна, голову мотало из стороны в сторону. В воде плавали темные тени – пятиногие существа, жадно бросившиеся на запах ее крови. Она опустила кровоточащую культю в воду.
Нен Йим думала, что ее тело никогда не испытает большей боли, чем та, что уже была. Она ошибалась. Боли в руке не было вовсе, а был мощный спазм, выгнувший ее тело дугой и заставивший ее корчиться на полу. Она не видела тварь, вцепившуюся в ее запястье. В какой-то ужасный момент она даже не хотела, чтобы это случилось. В голове взорвалась яркая вспышка света, и дальше она не помнила ничего.
Она очнулась, и из глаз полились слезы стыда. Словно сквозь туман Нен Йим увидела стоящую над ней наставницу.
– В первый раз еще никто не выдерживал этого без кратковременного обморока, – сказала она. – В данном случае в этом никакого позора. Если ты когда-нибудь получишь руку мастера, все будет по-другому. Но ты будешь готова.
Рука. Нен Йим поднесла ее к глазам.
Она все еще усаживалась на свое место; густой зеленый секрет обозначал границу между кистью и ее запястьем. Рука имела четыре узких пальца и один большой палец, все они торчали из тонкого, но гибкого щитка, служившего теперь тыльной стороной ладони. Пальцы и ладонь покрывали тысячи крохотных сенсорных узелков. Два самых удаленных от большого пальцев заканчивались маленькими щипчиками. Ближайший к большому палец имел тонкий, острый выдвижной коготь.
Нен Йим попробовала пошевелить пальцами; ничего не вышло.
– Понадобиться несколько дней, чтобы срослись нервные окончания, и потом еще некоторое время, чтобы твой мозг привык к сделанной модернизации, – сказала наставница. – Радуйся, Нен Йим – теперь ты воистину адепт. Ты поможешь мне формировать джиидай и принесешь славу нашей касте, нашему домену и народу йуужань-вонгов.
Так что Нен Йим ничего подобного не делала. Но, великие боги, ей казалось, что она ведет себя совершенно неподобающим образом. Настоящая планета! Пусть формально луна, но все равно мир, неведомый мир! От незнакомых запахов, непредсказуемого движения воздуха, невообразимо странной гравитации, которая была совершенно неправильной, ее разум гудел. Но настоящая причина волнения была внутри нее. Подобно толстотрубчатому дамютеку, она была семенем, обретшим подходящую почву, чтобы прорасти в ней.
Почва. Нен Йим наклонилась и зачерпнула горсть жирной черной грязи. Ее запах был ни на что не похож – ну, немного напоминал аромат сточного канала под бассейнами, где разводили мернипов, или дыхание мау луура большого корабля-мира. Последний с помощью своей обширной капиллярной сети собирал отходы и разлагал их на питательные вещества, металлы и воздух. В детстве Нен Йим любила стоять там, где выдыхал мау луур; до сих пор это был единственный ветер, который она знала.
– Первый раз в настоящем мире, адепт?
Нен Йим обернулась, ожидая увидеть одного из своих приятелей-адептов, но тут же почтительно сложила щупальца парика, увидев, что это вовсе не жалкий ученик, а ее новая наставница – Межань Кваад.
Наставница дождалась, когда она закончит укладывать щупальца, и знаком разрешила ей повернуться.
– Можешь поднять глаза, адепт.
– Да, мастер Межань.
Межань Кваад была женщиной, приближавшейся к последней черте молодости. Не будь она формовщицей, она могла бы уже выносить ребенка, но это, конечно, была одна из разновидностей формовки, запретных для мастеров их касты. Она была худощава, но, несмотря на свой высокий статус, до сих пор обладала формами зрелой женщины. Широкое скуластое лицо Межань украшали ритуальные шрамы ее домена, а ее правая рука была рукой мастера с пальцами для боя. Прочие ее преобразования, в соответствии с эстетикой формовщиков, были более сдержанными. Знаки ее жертвоприношений не были внешними, как к тому стремились члены других каст. На ней был облегающий тело узит мастера, его крошечные реснички переливались неуловимыми оттенками, вылавливая из атмосферы чужие микроорганизмы и поедая их.
– И ответь на мой вопрос, – продолжала наставница.
– Да, мастер. Я никогда не была ни на одной планете за пределами нашего корабля-мира.
– И каковы твои впечатления?
– Наши корабли-миры строились на века, а может, и на тысячелетия. Йун-Йуужань создал планеты и луны на миллионы и миллиарды циклов. Ресурсы выходят наружу из недр луны медленно, при тектонических процессах, или с участием живых существ, приспособившихся к их нехватке. – Нен Йим снова посмотрела на грязь под ногами. – Но у меня такое чувство, что я стою на каком-то странном, невообразимом богатстве! А живые существа! Они отличаются от наших, они разнообразны, и ни одно из них не создано, чтобы служить нам!
Главная формовщица прищурилась.
– Они созданы, чтобы служить нам, – негромко сказала она. – Такова воля богов, чтобы жизнь служила нам. Тебя этому учили.
– Конечно, мастер, – сказала Нен Йим. – Я лишь имела в виду, что мы еще не преобразили их. Но мы это сделаем.
– Да, сделаем, – согласилась Межань Кваад. – Я подчеркиваю: именно мы. Ты знаешь, почему ты стала адептом, Нен Йим? Ты знаешь, почему ты здесь, а не занята устранением мутаций в метаноулавливающих рекам-фортепах разлагающегося мау луура?
– Нет, мастер.
– Потому что я видела твою работу в эндокринной галерее “летающего мира” “Баану Кор’н”.
Нен Йим потупилась и придала парику форму смущения.
– Я лишь сделала то, что нужно было сделать, – сказала она.
– Ты все сделала оптимально. Многие ограничились бы разложением тии, но ты пошла дальше. Ты применила протокол Вал Эг, хотя он никогда не использовался в эндокринной галерее.
– Я подумала, что это улучшит проницаемость внешних осмотических мембран…
– Да. Традиция и соблюдение правил имеют абсолютное значение в нашей работе, но все же чрезмерное увлечение ими может привести к ограниченности мышления. Мне нужны находчивые адепты, которые сумеют использовать священные, неизменные знания по-новому. Ты понимаешь?
– Надеюсь, мастер, – осторожно ответила Нен Йим. В горле возник маленький комочек страха. Что, если мастер знает?
Но она не могла знать. Если бы она знала, что Нен Йим погрязла в ереси, она никогда бы не стала повышать ее в должности ее. Разве что она сама…
Нет. Только не мастер Межань. Это невозможно.
– Не надейся, – сказала наставница. – Знай, и пойдешь далеко. Видишь? Как ты сказала, по прошествии многих поколений мы держим сегодня на кончиках пальцев целую новую галактику, полную жизни. Настало время продемонстрировать, для чего нас предназначил Йун-Йуужань.
Нен Йим рассеянно кивнула, снова засмотревшись на дамютеки. Они уже проклевывались сквозь защитные оболочки и начинали расширяться, чтобы вырасти в высокоспециализированные поселения формовщиков.
– Идем, адепт, – сказала мастер. – Пришло тебе время получить руку.
– Так скоро? – удивилась Нен Йим.
– Наша работа начнется завтра. У нас есть один из джиидаев, ты знаешь. Всего один, но должно быть больше. Сам верховный владыка Шимрра внимательно следит за тем, что мы делаем здесь. Мы его не разочаруем.
***
Нен Йим ступила из церемониальной купели и закуталась в плотный узит. При ее прикосновении одеяние туго обвилось вокруг ее стана, и она ощутила покалывание, когда его усики вошли в ее поры. Это был не узит для всей кожи, а укороченное одеяние, оставлявшее руки и большую часть ног открытыми. Нен Йим пригладила назад короткие черные волосы и протянула перед собой правую руку, глядя на нее словно в первый раз, а не в последний. Затем она проследовала за служителем, который отвел себя в темный грот Йун-Не'Шель, где ожидала наставница.
В гроте пахло рапой и маслом. Пещера была тесной и влажной и слегка реагировала на прикосновения. Грот был дальним родственником йаммоска; все, что посетитель чувствовал, находясь в этой камере, усиливалось и возвращалось к нему обратно.
Так и теперь, от собственного рвения и от трепета кровь стучала у Нен Йим в жилах. Она встала на колени перед пастью грота – дырой величиной с кулак, окруженной массивным кольцом мускулов. Без колебаний и дрожи она сунула руку в отверстие.
Какое-то время ничего не происходило. Затем из трубок выскользнули зубы – восемь резцов – и впились в ее запястье.
На челе выступили капли пота. Она подчинилась боли. С неторопливостью ледника зубы погрузились в мягкую ткань и заскрежетали о кость. Губы время от времени смыкались, чтобы слизать кровь. Грот послал ей обратно усиленную боль, и ее дыхание прервалось. Нен Йим потеряла чувство времени; каждое нервное окончание в ее теле было обнажено, как будто усики ее одеяния превратились в терзающие иглы.
Но наконец зубы сомкнулись в центре ее запястья; она почувствовала, как они клацнули. Нен Йим сделала долгий успокаивающий вдох-выдох, чтобы приготовиться к тому, что будет дальше.
Это случилось быстро. Внезапно пасть повернулась на девяносто градусов. Рука Нен Йим дернулась следом всего на градус или два, и затем ее кисть оторвалась, оставив кровавую рану. Нен Йим подняла культю вверх и уставилась на нее в тупом удивлении. Она почти не осознавала, что служитель обнял ее за плечи и ведет к темному бассейну в центре грота.
– Я могу это сделать, – прошептала Нен Йим. Она встала на колени у края бассейна, голову мотало из стороны в сторону. В воде плавали темные тени – пятиногие существа, жадно бросившиеся на запах ее крови. Она опустила кровоточащую культю в воду.
Нен Йим думала, что ее тело никогда не испытает большей боли, чем та, что уже была. Она ошибалась. Боли в руке не было вовсе, а был мощный спазм, выгнувший ее тело дугой и заставивший ее корчиться на полу. Она не видела тварь, вцепившуюся в ее запястье. В какой-то ужасный момент она даже не хотела, чтобы это случилось. В голове взорвалась яркая вспышка света, и дальше она не помнила ничего.
Она очнулась, и из глаз полились слезы стыда. Словно сквозь туман Нен Йим увидела стоящую над ней наставницу.
– В первый раз еще никто не выдерживал этого без кратковременного обморока, – сказала она. – В данном случае в этом никакого позора. Если ты когда-нибудь получишь руку мастера, все будет по-другому. Но ты будешь готова.
Рука. Нен Йим поднесла ее к глазам.
Она все еще усаживалась на свое место; густой зеленый секрет обозначал границу между кистью и ее запястьем. Рука имела четыре узких пальца и один большой палец, все они торчали из тонкого, но гибкого щитка, служившего теперь тыльной стороной ладони. Пальцы и ладонь покрывали тысячи крохотных сенсорных узелков. Два самых удаленных от большого пальцев заканчивались маленькими щипчиками. Ближайший к большому палец имел тонкий, острый выдвижной коготь.
Нен Йим попробовала пошевелить пальцами; ничего не вышло.
– Понадобиться несколько дней, чтобы срослись нервные окончания, и потом еще некоторое время, чтобы твой мозг привык к сделанной модернизации, – сказала наставница. – Радуйся, Нен Йим – теперь ты воистину адепт. Ты поможешь мне формировать джиидай и принесешь славу нашей касте, нашему домену и народу йуужань-вонгов.
ГЛАВА 17
Энакин залез еще глубже под корни болотного дерева. Погрузившись в воду по самый рот, он вглядывался сквозь переплетенные ветви в обманчивое небо.
Поначалу он думал, что ошибся, что шум наверху – это плод его воображения, но потом над зловонным подковообразным озером, где он скрывался, прошла какая-то тень – слишком большая, чтобы принадлежать любой из местноых птиц.
Рука потянулась к бесполезному мечу – и упала.
Уже три дня Энакину удавалось скрываться от йуужань-вонгских “спидеров”. Ему помогало знание всех звуков покрытой джунглями луны. Раздраженные крики вуламандр вдалеке или шум крыльев стаи мелких ястребков стали его лучшими друзьями, предупреждавшими его о приближавщихся флайерах за много километров, задолго до того, как они проходили у него над головой. Однако по мере приближения к академии поисковые спидеры стали появляться с большей регулярностью. Энакин догадывался, что это были уже не случайные полеты – скорее они свидетельствовали о разворачивании сети поисков, и эта сеть раскручивалась от места, где лежал флайер, который он сбил световым мечом.
Ну, в следующий раз он будет осторожнее. Рубить довина-тягуна было не лучшим решением. Судя по всему, клинок прошел очень близко к тому органу животного, который искривлял тяготение; кристал в рукояти слегка деформировался и затем был расплавлен энергией, которую фокусировал. Это была одновременно и хорошая новость, и плохая; фокусирующие кристаллы раньше находили на Явине 4, в старых храмах массасси, и их можно было использовать в световых мечах. К сожалению, в последнее время храмы массасси были в дефиците.
Вздохнув, Энакин снова сжал в руках самодельную палицу, которую ему удалось вырезать ножом. Он сильно сомневался, что палица будет чем-то полезна против йуужань-вонгского панцыря, но это было все же лучше, чем ничего. Накануне этим Энакин пробежал через заросли взрывчатых грибов-гранат – местного растения, которое, будучи высушено, взрывалось с приличным грохотом. Но сейчас этих гранат не было под рукой. Прежде чем спрятаться, Энакин сложил их в сухом месте.
Так он и сидел, ожидая возвращения тени и стараясь не думать о том, что будет, когда он наконец доберется до Тахири и ее похитителей. Сколько йуужань-вонгов на луне? Почему они все еще здесь?
Поначалу он думал, что ошибся, что шум наверху – это плод его воображения, но потом над зловонным подковообразным озером, где он скрывался, прошла какая-то тень – слишком большая, чтобы принадлежать любой из местноых птиц.
Рука потянулась к бесполезному мечу – и упала.
Уже три дня Энакину удавалось скрываться от йуужань-вонгских “спидеров”. Ему помогало знание всех звуков покрытой джунглями луны. Раздраженные крики вуламандр вдалеке или шум крыльев стаи мелких ястребков стали его лучшими друзьями, предупреждавшими его о приближавщихся флайерах за много километров, задолго до того, как они проходили у него над головой. Однако по мере приближения к академии поисковые спидеры стали появляться с большей регулярностью. Энакин догадывался, что это были уже не случайные полеты – скорее они свидетельствовали о разворачивании сети поисков, и эта сеть раскручивалась от места, где лежал флайер, который он сбил световым мечом.
Ну, в следующий раз он будет осторожнее. Рубить довина-тягуна было не лучшим решением. Судя по всему, клинок прошел очень близко к тому органу животного, который искривлял тяготение; кристал в рукояти слегка деформировался и затем был расплавлен энергией, которую фокусировал. Это была одновременно и хорошая новость, и плохая; фокусирующие кристаллы раньше находили на Явине 4, в старых храмах массасси, и их можно было использовать в световых мечах. К сожалению, в последнее время храмы массасси были в дефиците.
Вздохнув, Энакин снова сжал в руках самодельную палицу, которую ему удалось вырезать ножом. Он сильно сомневался, что палица будет чем-то полезна против йуужань-вонгского панцыря, но это было все же лучше, чем ничего. Накануне этим Энакин пробежал через заросли взрывчатых грибов-гранат – местного растения, которое, будучи высушено, взрывалось с приличным грохотом. Но сейчас этих гранат не было под рукой. Прежде чем спрятаться, Энакин сложил их в сухом месте.
Так он и сидел, ожидая возвращения тени и стараясь не думать о том, что будет, когда он наконец доберется до Тахири и ее похитителей. Сколько йуужань-вонгов на луне? Почему они все еще здесь?