Космо и Стефан приблизились к вестибюлю, в котором царило безумие, с тыла. Фред Аллесканти палил целлофановыми пулями по всем, кто пытался выглянуть из-за угла. Пока ему удавалось попасть лишь туда, куда он совсем не целился. Лестница была так густо усеяна пятнами целлофана, что напоминала носовой платок человека, страдающего страшным насморком.
— Лучше отправляйтесь спать, — орал Фред сиротам. — Иначе весь завтрашний день проведете в ваннах. Я не шучу.
Космо почувствовал, что им овладевает ярость.
— Этим ребятам придется здорово помучиться, — сказал он Стефану. — Охранники всегда обвиняли нас, что бы ни случилось.
Стефан отдал свой обгоревший пиджак Космо.
— На этот раз не получится, — сказал он.
Высокий юноша достал свой «громобой» и зарядил его обоймой пуль-липучек. Он залил троих охранников липкой дрянью, еще троих лишил чувств мастерскими ударами. На все это ему понадобилось не больше четырех секунд. Сироты безудержным потоком побежали по лестнице, снесли баррикаду и окружили Стефана.
— Кто-нибудь из вас бывал в городе? — спросил Стефан.
Вперед вышел маленький мальчуган с черной челкой, падающей на глаза.
— Один раз мне удалось сбежать и жить в городе две недели, прежде чем меня схватили.
— Как тебя зовут?
— Моя уличная кличка — Барыга, она объясняет, чем я занимаюсь.
Стефан взял его за руку и написал на ладони номер телефона.
— Ребята, бегите на юг, за границу города. Барыга знает туда дорогу. Когда доберетесь до канала, позвоните по этому номеру.
Барыга поднял свободную руку.
— Слушаю тебя.
— Они нас каким-то образом отслеживают. В прошлый раз меня поймали, когда я только ступил одной ногой в Бушку.
— Вы почувствовали удар, прежде чем погасло электричество?
Ребята закивали. У некоторых до сих пор волосы стояли дыбом.
— Это был энергетический импульс. Он отключил свет и разрядил микрочастицы в порах вашей кожи. Вы свободны.
Сироты на мгновение замолчали, обдумывая эту важнейшую новость. Потом восторженно заорали и попытались забраться на Стефана как белки.
— Немедленно прекратите, — попытался остановить их Стефан. — Вы должны успеть убежать подальше, прежде чем прибудет подкрепление. Позвоните по этому номеру. Это номер моего друга. Ему всегда нужны смышленые ребята для работы на рынке. Он даст вам работу и приютит. Зарплата не слишком высокая, но справедливая.
Барыга посмотрел на него, подозрительно прищурившись.
— Там может оказаться ловушка. Почему мы должны тебе верить?
Вперед вышел Космо.
— Помнишь меня, Барыга?
Барыга убрал волосы со лба.
— Космо Хилл. Пусть меня упакуют, если это не так. Мы все думали, что ты погиб. Что случилось с твоим лицом?
Космо погладил пластину «роботикс» на лбу.
— Долго рассказывать, Барыга, может быть, как-нибудь потом. Делайте, как говорит Стефан. Можете ему доверять. Он спас мне жизнь, а жить на свободе в любом случае лучше, чем здесь. Другого такого шанса для чистого побега вам не представится.
Новости быстро разнеслись по коридору. Космо жив, а этот парень — его друг. Если Космо удалось выжить в городе, значит, удастся и остальным.
— Ладно, — сказал Барыга. — Я позвоню по этому номеру, но если это ловушка, я тебя из-под земли достану.
Мальчуган протянул руку, и Стефан пожал ее.
— Договорились.
Послышались звуки приближающихся сирен. Власти явно узнали о побеге.
— Пора, — сказал Космо. — Сейчас или никогда.
— Сейчас, — решительно сказал малолетний Барыга и повел сирот в ночь, как Гаммельнский Крысолов третьего тысячелетия.
Абракадабра-стрит
Мона знала, что должна извиниться перед Повторюшкой, но откладывала это до последнего момента. Решающий момент настал, когда позвонил Стефан и сказал, что они с Космо возвращаются домой. Еще он сказал, что миссия завершилась полным успехом, и что они будут в гараже минут через десять. Если Мона не перестанет злиться и не извинится, Стефан силой затащит ее на крышу.
— Ну, хорошо, — сказала она, ни к кому не обращаясь. — Я извинюсь, но только потому, что уже большая девочка, причем не только внешне.
Лифт был поднят на крышу. Мона решила не дожидаться его, а воспользоваться пожарной лестницей. Лифт был настолько старым, что в движение его приводили тросы и шкивы, а не магнитное поле. Пока он опустится на ее этаж, она уже успеет извиниться и приготовить обед из пяти блюд.
Мона поднималась на крышу, стараясь прижиматься к стене, чтобы защититься от опускающегося на землю кислотного тумана. Очень скоро туман превратится в дождевые капли размером с нафталиновые шарики, и по всему городу взвоют автосигнализации.
Она поднялась на крышу как раз в тот момент, когда Повторюшка уходил с нее. Ребенок Бартоли перекинул трап и переходил на соседнее здание.
— Эй, Повторюшка, что ты делаешь?
Но ветер унес ее слова, и Повторюшка не обернулся. Очень странно. Что он задумал? Мона знала, что нужно спуститься вниз и вернуться на крышу чуть позже. Но она также знала, что не может так поступить. Слишком уж удивительные дела творятся. Итак, двигаясь грациозно и тихо как кошка, Мона последовала за своим коллегой-супернатуралистом на крышу соседнего здания.
Повторюшка не стал убирать трап, а это значило, что он намеревался вернуться. Моне следовало действовать крайне осторожно. Если она не успеет вернуться раньше Повторюшки, то останется на крыше под дождем.
Повторюшка почти побежал по крыше, старательно перепрыгивая через маслянистые лужи, которые год за годом разъедали кровлю. Мона забралась на крышу будки лифта. Отсюда ей было видно все, а Повторюшка не мог ее заметить.
Тщедушный супернатуралист спешил к северному углу здания. За ним была видна Статуя Стремления с мигающим красным маяком в руке. Но было видно и синее свечение. Гораздо ближе. На самой крыше. Мона затаила дыхание. В тени парапета крыши лежал паразит. Все понятно. Повторюшка, вероятно, обнаружил его при помощи параболы и решил посмотреть, в чем дело.
Что он предпримет? Он никогда не носил оружие, а Стефан уже привел в действие энергетический импульс. Мона уже собиралась спрыгнуть с крыши и присоединиться к товарищу, но тут Повторюшка повел себя странно. Он опустился на колени перед тварью и протянул к ней руку. Паразит, ослабший от недостатка энергии настолько, что его сердце стало тускло-синим, протянул свою четырехпалую лапу к Повторюшке. Они знакомились друг с другом. Устанавливали связь.
Мона едва не свалилась с крыши. Она не верила своим глазам. Кем был Повторюшка? Чем занимался? Неужели все это время он был предателем? Она достала телефон из кармана, собираясь нажать кнопку быстрого набора номера Стефана. Этого было недостаточно. Повторюшка сможет все отрицать, а доказательств не было. Нужно было придумать что-то другое.
Телефон Моны был достаточно старым, без современных дополнительных функций, но функция съемки в нем была предусмотрена. Шестьдесят секунд видео или сто фотоснимков. Мона выбрала видео и направила плоский объектив телефона на Повторюшку и его синего друга. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Повторюшка умышленно порезал палец перочинным ножом и предложил ранку паразиту. Тварь обвила палец Повторюшки всеми четырьмя пальцами, вытягивая серебряную струйку жизненной силы. Буквально через несколько секунд восстановился ее естественный ярко-синий цвет. Она отпустила Повторюшку и поднялась на ноги.
Мона просмотрела запись, чтобы убедиться в том, что ей не померещилось. Повторюшка исцелил паразита. Теперь все было понятно. Конечно, Повторюшка никогда не носил оружие, конечно, он возражал против использования пульсатора. Он работал на паразитов.
Повторюшка посасывал порез на пальце, выходя из лифта. Стефан и Космо уже вернулись. Они стояли рядом с Моной и что-то рассматривали. Экран ее телефона.
— Эй, что это такое? — спросил ребенок Бартоли. — Одно из забавных сообщений по электронной почте? Иногда бывают очень смешные.
Стефан взял телефон. Руки его дрожали. Лицо было напряженным и бледным.
— Да, Повторюшка. Хочешь взглянуть? Просто умора. Кстати, а что у тебя с пальцем?
Повторюшка почувствовал, как мурашки побежали по спине.
— Порезал панелью на двери лифта. Она всегда торчит.
— Знаю. Иди, посмотри.
Повторюшка взял телефон и нажал на треугольник воспроизведения. Буквально мгновение он не понимал, что видит, потом все стало кристально чистым. Он попался. Его поймали. Окончательно. Наконец настал момент истины после стольких лет мучений. Или момент дляистины.
— О'кей, — сказал он, отдавая телефон. — Выглядит скверно, но я все могу объяснить.
Стефан смотрел прямо перед собой, избегая взгляда Повторюшки.
— Собирай вещи и убирайся. Я хочу, чтобы утром тебя уже не было.
— Подожди минуту. Выслушай меня.
Мона пошла на ребенка Бартоли.
— Как только я раньше не заметила! Не удивительно, что ты отказывался стрелять в паразитов. Неудивительно, что ты всегда возражал против всего, что действительно могло нанести им вред.
Повторюшка отступил на шаг.
— Что действительно могло нанести им вред? Все было не так.
— А как это было, Повторюшка? Каждый день ты наносил удар нам в спину. Наносил удар в спину всем людям. Почему бы тебе не отправиться сейчас в институт Клариссы Фрейн и не попытаться исцелить всех паразитов, которых уничтожил Стефан?
Повторюшка повесил голову.
— Если бы я мог, — пробормотал он.
От этих слов Стефан пришел в ярость. Он схватил Повторюшку за воротник и поставил на верстак.
— Если бы ты мог! Как давно ты стал предателем? С самого начала? Три года назад?
Обвинения сыпались на Повторюшку как удары молота. Казалось, он стал еще меньше, как-то сжался.
Стефан ткнул его пальцем в грудь.
— Я буду относиться к тебе как к врагу, если увижу снова. Поверь, это тебе не понравится.
— Ты не понимаешь, Стефан, — попытался возразить ребенок Бартоли. — Не видишь, что происходит.
Стефан рассмеялся ему в лицо.
— О, сейчас догадаюсь, еще одна теория заговора. «Маичи» использует нас для достижения собственных целей. Элли Фаустино лгала нам прямо в глаза.
— Они забирают боль! — вырвались, как пуля, изо рта Повторюшки слова истины.
Космо почувствовал, что сейчас произойдет что-то важное. Следующие слова Повторюшки должны были навсегда изменить их жизни.
— Паразиты забирают боль. Не жизненные силы, а только боль. Они помогают нам. Всегда помогали.
Стефан повернулся к Повторюшке. Он не желал это слушать.
— Чепуха. Ты готов сказать что угодно, лишь бы спасти свою шкуру.
— Вы помните, о чем спросил меня Линкольн на своей свалке?
Мона вспомнила.
— О твоих мутациях. Он спросил, не обладаешь ли ты внечувственным восприятием.
Повторюшка сел на верстак.
— Дети Бартоли часто обладают особыми талантами. У меня исцеляющие руки. Я могу забрать боль.
— Я знаю, — сказал Космо. — После того несчастного случая ты забрал у меня головную боль. Сказал, что это лекарство, а на самом деле это был ты.
Повторюшка кивнул.
— Этот дар похож на то, чем занимаются паразиты. Мы делаем одно и то же, может быть, поэтому я их вижу. Я чувствую их, а они чувствуют меня. Люди называют это ясновидением.
Космо вспомнил еще кое-что.
— Тогда на свалке Линкольн сказал, что у тебя исцеляющие руки. Тогда я подумал, что он говорит о тебе как о враче, теперь я пони маю, что он имел в виду дар детей Бартоли избавлять от боли.
Повторюшка посмотрел на свои руки.
— На самом деле исцеляют не они. Ничто не может исцелить тело быстрее, чем само тело. Я просто избавляю от боли.
Стефан отказывался в это верить.
— Чушь, полная чушь.
— Паразиты — это природа! — не сдавался Повторюшка. — Они — преобразователи энергии, как и я. Как и все существа на планете, в одном или другом смысле. Всю свою жизнь я был способен их видеть. Чувствовать их. Сначала они пугали меня, пока я не понял, что они делают то же самое, что и я. Они — совсем не зловредные существа. Их привлекает боль. Они забирают ее и конвертируют в энергию. Цикл любой жизни.
Стефан резко развернулся. Его лицо было красным от с трудом сдерживаемого гнева.
— А что ты скажешь о моей матери? Я видел, что с ней сделали паразиты.
— Она умирала, — едва слышно сказал Повторюшка. — Они помогли ей. Облегчили ее переход в иной мир. Паразиты избавляют от боли, когда тело уже не может само исцелиться. Так было, пока они не стали бесконтрольно размножаться. Пока мы не нарушили естественный порядок вещей.
— Назови мне хоть одну причину. Почему я должен поверить тебе сейчас, после того как ты врал нам на протяжении стольких лет.
Повторюшка сидел на столе и тер глаза ладонями.
— Эти создания всегда были здесь, насколько я себя помню. Мы не общались в привычном значении этого слова. Как люди. Мы чувствовали друг друга. Я знаю, когда они возбуждены или спокойны. Таким даром кроме меня обладал еще один ребенок Бартоли. Номер восемьдесят два. Но дар приводил его в ужас, сводил с ума. Сейчас он живет в Бушке и всегда носит повязку на глазах. Никогда ее не снимает. Я не сошел с ума только потому, что понял, что эти существа хотят нам помочь, хотят сделать боль терпимой, подготовить нас к следующей жизни.
— Существует следующая жизнь? — перебил его Космо.
— Да. Я иногда вижу ее мельком.
Даже Мона заинтересовалась.
— Какая она?
Повторюшка задумался.
— Другая.
— Тихо! — закричал Стефан. — Замолчите все. Почему ты не рассказал мне об этом еще несколько лет назад?
Повторюшка посмотрел на него.
— Миллион раз хотел рассказать, но у меня не было доказательств, кроме моих чувств. Впервые я стал частью семьи, и рассказ о моих ощущениях мог разрушить все, к чему я стремился. Ради чего? Ты ни за что не поверил бы мне без доказательств. В самом начале ты был просто фанатиком, если не сказать больше. Со временем ты стал добрее. В последнее время даже стал заботиться о своих солдатах. Такого никогда не было.
— Ты мог попытаться!
— Знаю, что должен был, но решил сделать все, что смогу, изнутри. Я все время знал, чувствовал, что на самом деле вы не уничтожали паразитов. Кроме того, я мог помогать жертвам несчастных случаев. Правда, я не знал, что мы помогаем этим созданиям размножаться.
— Борьба изнутри, — пробормотал Космо.
Повторюшка кивнул.
— Именно, и все было бы в порядке, не вмешайся «Маичи». Стефан, ты понимаешь, что натворил сегодня? Если ты говоришь правду, то погибло огромное количество этих существ. Жаль, что мне не хватило храбрости рассказать тебе обо всем раньше, но я не думал, что этот план с энергетическим импульсом сработает. С научной точки зрения, не должен был. Сколько людей мучается сейчас от боли, потому что я промолчал? Таких, как твоя мать?
Стефана затрясло.
— Замолчи!
— Ты не хочешь меня слушать, потому что все эти годы у тебя был виновник смерти матери. Это — правда. Прими ее.
— Не знаю, что это, но только не правда. Ты никогда не говорил нам правду. Ты не узнал бы правду, даже если бы она выскочила из люка и укусила тебя за твой мальчишеский зад.
Повторюшка достал телефон.
— Просто позвони Фаустино. Скажи, что у тебя возникли сомнения. Попроси ее приказать своим ученым исследовать возможность того, что эти создания не высасывают жизненные силы, а избавляют людей от боли. Естественная анестезия.
— Почему я должен это делать?
— Потому что, если я прав, тысячи людей сейчас страдают от нестерпимой боли. А они не должны страдать, как не должна была страдать твоя мать. Как не страдал ты, если удосужишься вспомнить.
Космо вспомнил, как после падения с крыши у него мгновенно исчезла боль, стоило только паразиту прикоснуться к нему. Он помнил, что чувствовал только спокойствие. Никакого страха.
— А если ты ошибаешься?
Повторюшка встал на верстаке и выпрямился во весь рост.
— Если я ошибаюсь, то выскочу из люка и укушу себя за свой мальчишеский зад.
Когда Стефан позвонил, Эллен Фаустино находилась в машине.
— Я почему-то думала, что ты должен был мне позвонить, — сказала она, и легкая улыбка тронула уголки ее губ. — Это ведь ты побывал на спутнике, верно? Флойд Фаустино, не плохо придумано. Как тебе удалось достать коды доступа? Неужели я по неосторожности позволила тебе взглянуть на экран моего компьютера?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — невинным тоном произнес Стефан.
— Я думала, что ты примешь решение заняться этим делом самостоятельно, — продолжала Эллен. — На самом деле надеялась, что ты так поступишь. Иногда канцелярские проволочки слишком мешают делу.
— Вы начинаете говорить так, будто я работаю на вас, профессор Фаустино.
Фаустино улыбнулась шире.
— Тебе так показалось? Полагаю, институт Клариссы Фрейн посетил тоже ты. Супернатуралисты не привыкли терять время даром, верно?
Стефан старался правильно подбирать слова.
— Если это были мы, а я и на секунду не могу предположить такое, то у нас, возможно, возникла проблема.
Эллен нахмурилась.
— Проблема? Но энергетический импульс сработал идеально. Я, конечно, предпочла бы, чтобы ты не лишал света десять кварталов города, но отключения было краткосрочным, и моя команда собирала тела «НУ-ВИД 4» все утро.
На этот раз нахмурился Стефан.
— Собирала тела? Для чего? Почему?
Эллен приложила палец к губам.
— Не хочу ничего говорить по линии компании. Я и так сказала слишком много. Полагаю, от радости. Сам увидишь во время следующего визита.
— Когда буду получать зарплату? — насмешливо спросил Стефан.
— Стефан, я очень занята. Какая проблема так сильно тебя обеспокоила?
— Один член моей команды, который скоро станет бывшим, считает, что паразиты, то есть «НУ-ВИД 4», не так зловредны, как мы все считаем. Он полагает, что они лишь облегчают наши мучения. То есть избавляют от боли. Если его предположение верно, нет необходимости бороться с ними.
— Что? — Фаустино на мгновение замолчала. — Не могу представить, как такое возможно, но немедленно прикажу моей команде проверить. Никаких энергетических импульсов, пока не будет установлена истина. Состояние боевой готовности отменяется до завершения некоторых экспериментов. Результаты будут получены всего через пару недель. Вы можете подождать?
— Я ждал три года, — ответил Стефан. — Подожду еще пару недель.
Фаустино опустила глаза.
— Понимаю, как трудно будет тебе это признать, но помни, пока ничего не доказано. Возможно, мы все еще на правильном пути.
— Две недели, — сказал Стефан, закрывая телефон.
Повторюшка выпустил из груди воздух, который удерживал в течение почти всего разговора.
— Две недели. Я прав, сам увидишь.
Стефан бросил ему телефон.
— Ничего не хочу слышать, Повторюшка. Какими бы ни были результаты опытов профессора Фаустино, ты врал нам на протяжении многих лет. Мы доверяли тебе наши судьбы и жизни, а они не имели для тебя никакого значения.
— Я ни разу никому и ничему не навредил и не должен извиняться за это.
— Извиняться слишком поздно, Повторюшка. Ты обманывал всех нас. Мы не можем тебе доверять. Хочу, чтобы ты убрался отсюда с рассветом.
Повторюшка посмотрел Стефану прямо в глаза. Взгляд был твердым, но обиженным.
— Хорошо. Уберусь, если ты этого хочешь.
Стефан повернулся к ребенку Бартоли спиной.
— Хочу.
Космо лежал на койке и смотрел, как ржавые клещи поедают головку болта на потолке. «Вот ведь невезение, — думал он. — Каждый раз, когда нам вроде бы удается все уладить, обрушивается новая напасть». Он чувствовал себя крысой в лабиринте: самое безобидное, казалось бы, действие могло привести к беде. За это время он столь рисковал, столько пережил, натерпелся страха — и все ради чего? Ради того, чтобы извести множество загадочных существ, которые на самом деле пытались помочь человечеству? Если, конечно, Повторюшка сказал правду.
Надо смотреть на вещи оптимистически, сказал себе Космо. По крайней мере, волосы понемногу отрастают. Еще пара месяцев — и голова перестанет смахивать на задницу тролля.
У входа в его тесную спальню появилась Мона.
— Эй, ты не спишь?
Космо сел на койке.
— Не сплю. Поспал пару часов, но мне все время снился Повторюшка.
Мона присела на край койки.
— Я тебя понимаю. Не думаю, что Стефан с этим справится. Сначала оказалось, что он помогает паразитам размножаться, потом — что они на самом деле пытаются избавить нас от страданий.
— Если Повторюшка прав.
— Да, если Повторюшка прав.
Мона собрала волосы в хвостик на затылке и завязала лентой.
— Космо, я много думала о том, чем буду заниматься дальше. Может быть, пойду работать к Жан-Пьеру — помнишь механика из Бушки? Он уже столько лет заманивает меня. Все равно ему осталось недолго, а кто-то должен поддерживать машины банд в порядке.
У Космо похолодело в животе. Ему и в голову не приходило, что Мона может взять и уйти.
— Ты уверена? Мне казалось, что тебе нравится все это. Ну, погони по крышам, пальба, риск…
Мона улыбнулась.
— Да, я люблю пострелять. Все как в компьютерной игре. Истребить злобных синих инопланетян. Но они не инопланетяне и, скорее всего, не злобные. И вряд ли я теперь смогу навести «громобой» на одно из этих созданий, если не буду на все сто процентов уверена, что они нам угрожают.
Космо кивнул. Он чувствовал себя так же.
— Вот я и подумала, — продолжала Мона, — что мне ведь понадобится механик. И притом смышленый. Сможешь заменить в машине синтомасло?
Космо улыбнулся так широко, что его зубы заблестели в темноте.
— Я? Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?
Мона хлопнула его по плечу.
— Почему бы и нет? Из нас получится хорошая команда. Ты постоянно спасаешь меня…
Космо открыл рот, чтобы сказать «да», но это короткое слово застряло у него в горле.
— Я бы с радостью, Мона. Мне хочется этого больше всего на свете, но Стефан приютил меня.
Взгляд Моны был печальным, но не удивленным.
— Я понимаю, Космо. Не волнуйся, я никуда не уйду, пока Эллен Фаустино не закончит свои исследования. Может быть, после этого ты передумаешь.
— Может быть, — мрачно произнес Космо. Теперь остались только он и Стефан. Посмешище, а не команда.
Параюристы «Маичи» отлично умели перемещаться скрытно и бесшумно. Целая рота могла пробежать мимо оленя, а тот и ухом бы не повел. Высокотехнологичное снаряжение обеспечивало им еще большую скрытность. Каждый параюрист таскал на себе тридцать фунтов оборудования, которое помогало им карабкаться, резать, жечь и брать в плен.
На большие расстояния параюристов со всем их снаряжением доставляли бесшумные вертолеты «Маичи», которые представляли собой нечто среднее между вертолетом и планером. Эти аппараты обладали возможностями как вертикального взлета, так и планирования на жестких крыльях. И разумеется, они тоже несли вооружение и способны были в мгновение ока уничтожить всякого, кому вздумается наставить на вертолет хоть мало-мальски похожий на оружие предмет.
В арсенале параюристов было много способов проникновения, но самым любимым был «призрачный». Они любили, когда жертва просыпалась в целлофановой упаковке, не понимая, как в ней оказалась. Никаких потерь. Меньше бумажной работы.
Для роты, в послужном списке которой были проникновения в несколько иностранных банков, две крепости преступных авторитетов и один частный детский сад, дом на Абракадабра-стрит был детской забавой. Параюристы высадились на крыше, бесшумно спустились на тросах до нужного этажа, установили портативные генераторы радиопомех, чтобы отключить датчики движения, и наклеили на окна огромные прямоугольники растворяющей стекло пленки.
По приказу командира роты параюристы подключили к пленке ток и просто вынули стекла из рам. Поскольку на всех окнах здания были задернуты плотные шторы, взлом остался никем незамеченным.
Две дюжины параюристов с нескольких сторон проникли в здание и надели инфраочки, настроенные на температуру человеческого тела. По команде они разделились на четыре группы, по одной на цель.
Некоторые члены группы захвата были даже слегка разочарованы. Они много слышали о мятежном Стефане Башкире и предвкушали жестокую схватку. Но очень скоро стало ясно, что все пройдет тихо. Никто не окажет им сопротивления. Судя по всему, весь дом крепко спал.
Космо открыл глаза и увидел в своей крохотной спальне троих параюристов. Один из них дослал в ствол патрон. Космо сделал глубокий вдох, чтобы грудная клетка расширилась.
— Ты знаешь, что сейчас будет, — сказал параюрист, нажимая на курок.
Мона всегда спала чутко, и успела даже вскочить с койки. Поразительно, но девушке, совершенно не обученной приемам рукопашного боя, удалось вывести из строя двоих параюристов, прежде чем третьему удалось сразить ее «шокером». Они подождали, пока тело ее перестанет трястись, потом выпустили целлофановый заряд.
Стефан услышал звуки борьбы в спальне Моны. Он выскочил из своей спальни… прямо в лапы шести параюристам. Их коллеги тем временем упаковывали оружие и компьютеры супернатуралистов. Впервые в жизни Стефан Башкир сдался без борьбы.
— Лучше отправляйтесь спать, — орал Фред сиротам. — Иначе весь завтрашний день проведете в ваннах. Я не шучу.
Космо почувствовал, что им овладевает ярость.
— Этим ребятам придется здорово помучиться, — сказал он Стефану. — Охранники всегда обвиняли нас, что бы ни случилось.
Стефан отдал свой обгоревший пиджак Космо.
— На этот раз не получится, — сказал он.
Высокий юноша достал свой «громобой» и зарядил его обоймой пуль-липучек. Он залил троих охранников липкой дрянью, еще троих лишил чувств мастерскими ударами. На все это ему понадобилось не больше четырех секунд. Сироты безудержным потоком побежали по лестнице, снесли баррикаду и окружили Стефана.
— Кто-нибудь из вас бывал в городе? — спросил Стефан.
Вперед вышел маленький мальчуган с черной челкой, падающей на глаза.
— Один раз мне удалось сбежать и жить в городе две недели, прежде чем меня схватили.
— Как тебя зовут?
— Моя уличная кличка — Барыга, она объясняет, чем я занимаюсь.
Стефан взял его за руку и написал на ладони номер телефона.
— Ребята, бегите на юг, за границу города. Барыга знает туда дорогу. Когда доберетесь до канала, позвоните по этому номеру.
Барыга поднял свободную руку.
— Слушаю тебя.
— Они нас каким-то образом отслеживают. В прошлый раз меня поймали, когда я только ступил одной ногой в Бушку.
— Вы почувствовали удар, прежде чем погасло электричество?
Ребята закивали. У некоторых до сих пор волосы стояли дыбом.
— Это был энергетический импульс. Он отключил свет и разрядил микрочастицы в порах вашей кожи. Вы свободны.
Сироты на мгновение замолчали, обдумывая эту важнейшую новость. Потом восторженно заорали и попытались забраться на Стефана как белки.
— Немедленно прекратите, — попытался остановить их Стефан. — Вы должны успеть убежать подальше, прежде чем прибудет подкрепление. Позвоните по этому номеру. Это номер моего друга. Ему всегда нужны смышленые ребята для работы на рынке. Он даст вам работу и приютит. Зарплата не слишком высокая, но справедливая.
Барыга посмотрел на него, подозрительно прищурившись.
— Там может оказаться ловушка. Почему мы должны тебе верить?
Вперед вышел Космо.
— Помнишь меня, Барыга?
Барыга убрал волосы со лба.
— Космо Хилл. Пусть меня упакуют, если это не так. Мы все думали, что ты погиб. Что случилось с твоим лицом?
Космо погладил пластину «роботикс» на лбу.
— Долго рассказывать, Барыга, может быть, как-нибудь потом. Делайте, как говорит Стефан. Можете ему доверять. Он спас мне жизнь, а жить на свободе в любом случае лучше, чем здесь. Другого такого шанса для чистого побега вам не представится.
Новости быстро разнеслись по коридору. Космо жив, а этот парень — его друг. Если Космо удалось выжить в городе, значит, удастся и остальным.
— Ладно, — сказал Барыга. — Я позвоню по этому номеру, но если это ловушка, я тебя из-под земли достану.
Мальчуган протянул руку, и Стефан пожал ее.
— Договорились.
Послышались звуки приближающихся сирен. Власти явно узнали о побеге.
— Пора, — сказал Космо. — Сейчас или никогда.
— Сейчас, — решительно сказал малолетний Барыга и повел сирот в ночь, как Гаммельнский Крысолов третьего тысячелетия.
Абракадабра-стрит
Мона знала, что должна извиниться перед Повторюшкой, но откладывала это до последнего момента. Решающий момент настал, когда позвонил Стефан и сказал, что они с Космо возвращаются домой. Еще он сказал, что миссия завершилась полным успехом, и что они будут в гараже минут через десять. Если Мона не перестанет злиться и не извинится, Стефан силой затащит ее на крышу.
— Ну, хорошо, — сказала она, ни к кому не обращаясь. — Я извинюсь, но только потому, что уже большая девочка, причем не только внешне.
Лифт был поднят на крышу. Мона решила не дожидаться его, а воспользоваться пожарной лестницей. Лифт был настолько старым, что в движение его приводили тросы и шкивы, а не магнитное поле. Пока он опустится на ее этаж, она уже успеет извиниться и приготовить обед из пяти блюд.
Мона поднималась на крышу, стараясь прижиматься к стене, чтобы защититься от опускающегося на землю кислотного тумана. Очень скоро туман превратится в дождевые капли размером с нафталиновые шарики, и по всему городу взвоют автосигнализации.
Она поднялась на крышу как раз в тот момент, когда Повторюшка уходил с нее. Ребенок Бартоли перекинул трап и переходил на соседнее здание.
— Эй, Повторюшка, что ты делаешь?
Но ветер унес ее слова, и Повторюшка не обернулся. Очень странно. Что он задумал? Мона знала, что нужно спуститься вниз и вернуться на крышу чуть позже. Но она также знала, что не может так поступить. Слишком уж удивительные дела творятся. Итак, двигаясь грациозно и тихо как кошка, Мона последовала за своим коллегой-супернатуралистом на крышу соседнего здания.
Повторюшка не стал убирать трап, а это значило, что он намеревался вернуться. Моне следовало действовать крайне осторожно. Если она не успеет вернуться раньше Повторюшки, то останется на крыше под дождем.
Повторюшка почти побежал по крыше, старательно перепрыгивая через маслянистые лужи, которые год за годом разъедали кровлю. Мона забралась на крышу будки лифта. Отсюда ей было видно все, а Повторюшка не мог ее заметить.
Тщедушный супернатуралист спешил к северному углу здания. За ним была видна Статуя Стремления с мигающим красным маяком в руке. Но было видно и синее свечение. Гораздо ближе. На самой крыше. Мона затаила дыхание. В тени парапета крыши лежал паразит. Все понятно. Повторюшка, вероятно, обнаружил его при помощи параболы и решил посмотреть, в чем дело.
Что он предпримет? Он никогда не носил оружие, а Стефан уже привел в действие энергетический импульс. Мона уже собиралась спрыгнуть с крыши и присоединиться к товарищу, но тут Повторюшка повел себя странно. Он опустился на колени перед тварью и протянул к ней руку. Паразит, ослабший от недостатка энергии настолько, что его сердце стало тускло-синим, протянул свою четырехпалую лапу к Повторюшке. Они знакомились друг с другом. Устанавливали связь.
Мона едва не свалилась с крыши. Она не верила своим глазам. Кем был Повторюшка? Чем занимался? Неужели все это время он был предателем? Она достала телефон из кармана, собираясь нажать кнопку быстрого набора номера Стефана. Этого было недостаточно. Повторюшка сможет все отрицать, а доказательств не было. Нужно было придумать что-то другое.
Телефон Моны был достаточно старым, без современных дополнительных функций, но функция съемки в нем была предусмотрена. Шестьдесят секунд видео или сто фотоснимков. Мона выбрала видео и направила плоский объектив телефона на Повторюшку и его синего друга. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Повторюшка умышленно порезал палец перочинным ножом и предложил ранку паразиту. Тварь обвила палец Повторюшки всеми четырьмя пальцами, вытягивая серебряную струйку жизненной силы. Буквально через несколько секунд восстановился ее естественный ярко-синий цвет. Она отпустила Повторюшку и поднялась на ноги.
Мона просмотрела запись, чтобы убедиться в том, что ей не померещилось. Повторюшка исцелил паразита. Теперь все было понятно. Конечно, Повторюшка никогда не носил оружие, конечно, он возражал против использования пульсатора. Он работал на паразитов.
Повторюшка посасывал порез на пальце, выходя из лифта. Стефан и Космо уже вернулись. Они стояли рядом с Моной и что-то рассматривали. Экран ее телефона.
— Эй, что это такое? — спросил ребенок Бартоли. — Одно из забавных сообщений по электронной почте? Иногда бывают очень смешные.
Стефан взял телефон. Руки его дрожали. Лицо было напряженным и бледным.
— Да, Повторюшка. Хочешь взглянуть? Просто умора. Кстати, а что у тебя с пальцем?
Повторюшка почувствовал, как мурашки побежали по спине.
— Порезал панелью на двери лифта. Она всегда торчит.
— Знаю. Иди, посмотри.
Повторюшка взял телефон и нажал на треугольник воспроизведения. Буквально мгновение он не понимал, что видит, потом все стало кристально чистым. Он попался. Его поймали. Окончательно. Наконец настал момент истины после стольких лет мучений. Или момент дляистины.
— О'кей, — сказал он, отдавая телефон. — Выглядит скверно, но я все могу объяснить.
Стефан смотрел прямо перед собой, избегая взгляда Повторюшки.
— Собирай вещи и убирайся. Я хочу, чтобы утром тебя уже не было.
— Подожди минуту. Выслушай меня.
Мона пошла на ребенка Бартоли.
— Как только я раньше не заметила! Не удивительно, что ты отказывался стрелять в паразитов. Неудивительно, что ты всегда возражал против всего, что действительно могло нанести им вред.
Повторюшка отступил на шаг.
— Что действительно могло нанести им вред? Все было не так.
— А как это было, Повторюшка? Каждый день ты наносил удар нам в спину. Наносил удар в спину всем людям. Почему бы тебе не отправиться сейчас в институт Клариссы Фрейн и не попытаться исцелить всех паразитов, которых уничтожил Стефан?
Повторюшка повесил голову.
— Если бы я мог, — пробормотал он.
От этих слов Стефан пришел в ярость. Он схватил Повторюшку за воротник и поставил на верстак.
— Если бы ты мог! Как давно ты стал предателем? С самого начала? Три года назад?
Обвинения сыпались на Повторюшку как удары молота. Казалось, он стал еще меньше, как-то сжался.
Стефан ткнул его пальцем в грудь.
— Я буду относиться к тебе как к врагу, если увижу снова. Поверь, это тебе не понравится.
— Ты не понимаешь, Стефан, — попытался возразить ребенок Бартоли. — Не видишь, что происходит.
Стефан рассмеялся ему в лицо.
— О, сейчас догадаюсь, еще одна теория заговора. «Маичи» использует нас для достижения собственных целей. Элли Фаустино лгала нам прямо в глаза.
— Они забирают боль! — вырвались, как пуля, изо рта Повторюшки слова истины.
Космо почувствовал, что сейчас произойдет что-то важное. Следующие слова Повторюшки должны были навсегда изменить их жизни.
— Паразиты забирают боль. Не жизненные силы, а только боль. Они помогают нам. Всегда помогали.
Стефан повернулся к Повторюшке. Он не желал это слушать.
— Чепуха. Ты готов сказать что угодно, лишь бы спасти свою шкуру.
— Вы помните, о чем спросил меня Линкольн на своей свалке?
Мона вспомнила.
— О твоих мутациях. Он спросил, не обладаешь ли ты внечувственным восприятием.
Повторюшка сел на верстак.
— Дети Бартоли часто обладают особыми талантами. У меня исцеляющие руки. Я могу забрать боль.
— Я знаю, — сказал Космо. — После того несчастного случая ты забрал у меня головную боль. Сказал, что это лекарство, а на самом деле это был ты.
Повторюшка кивнул.
— Этот дар похож на то, чем занимаются паразиты. Мы делаем одно и то же, может быть, поэтому я их вижу. Я чувствую их, а они чувствуют меня. Люди называют это ясновидением.
Космо вспомнил еще кое-что.
— Тогда на свалке Линкольн сказал, что у тебя исцеляющие руки. Тогда я подумал, что он говорит о тебе как о враче, теперь я пони маю, что он имел в виду дар детей Бартоли избавлять от боли.
Повторюшка посмотрел на свои руки.
— На самом деле исцеляют не они. Ничто не может исцелить тело быстрее, чем само тело. Я просто избавляю от боли.
Стефан отказывался в это верить.
— Чушь, полная чушь.
— Паразиты — это природа! — не сдавался Повторюшка. — Они — преобразователи энергии, как и я. Как и все существа на планете, в одном или другом смысле. Всю свою жизнь я был способен их видеть. Чувствовать их. Сначала они пугали меня, пока я не понял, что они делают то же самое, что и я. Они — совсем не зловредные существа. Их привлекает боль. Они забирают ее и конвертируют в энергию. Цикл любой жизни.
Стефан резко развернулся. Его лицо было красным от с трудом сдерживаемого гнева.
— А что ты скажешь о моей матери? Я видел, что с ней сделали паразиты.
— Она умирала, — едва слышно сказал Повторюшка. — Они помогли ей. Облегчили ее переход в иной мир. Паразиты избавляют от боли, когда тело уже не может само исцелиться. Так было, пока они не стали бесконтрольно размножаться. Пока мы не нарушили естественный порядок вещей.
— Назови мне хоть одну причину. Почему я должен поверить тебе сейчас, после того как ты врал нам на протяжении стольких лет.
Повторюшка сидел на столе и тер глаза ладонями.
— Эти создания всегда были здесь, насколько я себя помню. Мы не общались в привычном значении этого слова. Как люди. Мы чувствовали друг друга. Я знаю, когда они возбуждены или спокойны. Таким даром кроме меня обладал еще один ребенок Бартоли. Номер восемьдесят два. Но дар приводил его в ужас, сводил с ума. Сейчас он живет в Бушке и всегда носит повязку на глазах. Никогда ее не снимает. Я не сошел с ума только потому, что понял, что эти существа хотят нам помочь, хотят сделать боль терпимой, подготовить нас к следующей жизни.
— Существует следующая жизнь? — перебил его Космо.
— Да. Я иногда вижу ее мельком.
Даже Мона заинтересовалась.
— Какая она?
Повторюшка задумался.
— Другая.
— Тихо! — закричал Стефан. — Замолчите все. Почему ты не рассказал мне об этом еще несколько лет назад?
Повторюшка посмотрел на него.
— Миллион раз хотел рассказать, но у меня не было доказательств, кроме моих чувств. Впервые я стал частью семьи, и рассказ о моих ощущениях мог разрушить все, к чему я стремился. Ради чего? Ты ни за что не поверил бы мне без доказательств. В самом начале ты был просто фанатиком, если не сказать больше. Со временем ты стал добрее. В последнее время даже стал заботиться о своих солдатах. Такого никогда не было.
— Ты мог попытаться!
— Знаю, что должен был, но решил сделать все, что смогу, изнутри. Я все время знал, чувствовал, что на самом деле вы не уничтожали паразитов. Кроме того, я мог помогать жертвам несчастных случаев. Правда, я не знал, что мы помогаем этим созданиям размножаться.
— Борьба изнутри, — пробормотал Космо.
Повторюшка кивнул.
— Именно, и все было бы в порядке, не вмешайся «Маичи». Стефан, ты понимаешь, что натворил сегодня? Если ты говоришь правду, то погибло огромное количество этих существ. Жаль, что мне не хватило храбрости рассказать тебе обо всем раньше, но я не думал, что этот план с энергетическим импульсом сработает. С научной точки зрения, не должен был. Сколько людей мучается сейчас от боли, потому что я промолчал? Таких, как твоя мать?
Стефана затрясло.
— Замолчи!
— Ты не хочешь меня слушать, потому что все эти годы у тебя был виновник смерти матери. Это — правда. Прими ее.
— Не знаю, что это, но только не правда. Ты никогда не говорил нам правду. Ты не узнал бы правду, даже если бы она выскочила из люка и укусила тебя за твой мальчишеский зад.
Повторюшка достал телефон.
— Просто позвони Фаустино. Скажи, что у тебя возникли сомнения. Попроси ее приказать своим ученым исследовать возможность того, что эти создания не высасывают жизненные силы, а избавляют людей от боли. Естественная анестезия.
— Почему я должен это делать?
— Потому что, если я прав, тысячи людей сейчас страдают от нестерпимой боли. А они не должны страдать, как не должна была страдать твоя мать. Как не страдал ты, если удосужишься вспомнить.
Космо вспомнил, как после падения с крыши у него мгновенно исчезла боль, стоило только паразиту прикоснуться к нему. Он помнил, что чувствовал только спокойствие. Никакого страха.
— А если ты ошибаешься?
Повторюшка встал на верстаке и выпрямился во весь рост.
— Если я ошибаюсь, то выскочу из люка и укушу себя за свой мальчишеский зад.
Когда Стефан позвонил, Эллен Фаустино находилась в машине.
— Я почему-то думала, что ты должен был мне позвонить, — сказала она, и легкая улыбка тронула уголки ее губ. — Это ведь ты побывал на спутнике, верно? Флойд Фаустино, не плохо придумано. Как тебе удалось достать коды доступа? Неужели я по неосторожности позволила тебе взглянуть на экран моего компьютера?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — невинным тоном произнес Стефан.
— Я думала, что ты примешь решение заняться этим делом самостоятельно, — продолжала Эллен. — На самом деле надеялась, что ты так поступишь. Иногда канцелярские проволочки слишком мешают делу.
— Вы начинаете говорить так, будто я работаю на вас, профессор Фаустино.
Фаустино улыбнулась шире.
— Тебе так показалось? Полагаю, институт Клариссы Фрейн посетил тоже ты. Супернатуралисты не привыкли терять время даром, верно?
Стефан старался правильно подбирать слова.
— Если это были мы, а я и на секунду не могу предположить такое, то у нас, возможно, возникла проблема.
Эллен нахмурилась.
— Проблема? Но энергетический импульс сработал идеально. Я, конечно, предпочла бы, чтобы ты не лишал света десять кварталов города, но отключения было краткосрочным, и моя команда собирала тела «НУ-ВИД 4» все утро.
На этот раз нахмурился Стефан.
— Собирала тела? Для чего? Почему?
Эллен приложила палец к губам.
— Не хочу ничего говорить по линии компании. Я и так сказала слишком много. Полагаю, от радости. Сам увидишь во время следующего визита.
— Когда буду получать зарплату? — насмешливо спросил Стефан.
— Стефан, я очень занята. Какая проблема так сильно тебя обеспокоила?
— Один член моей команды, который скоро станет бывшим, считает, что паразиты, то есть «НУ-ВИД 4», не так зловредны, как мы все считаем. Он полагает, что они лишь облегчают наши мучения. То есть избавляют от боли. Если его предположение верно, нет необходимости бороться с ними.
— Что? — Фаустино на мгновение замолчала. — Не могу представить, как такое возможно, но немедленно прикажу моей команде проверить. Никаких энергетических импульсов, пока не будет установлена истина. Состояние боевой готовности отменяется до завершения некоторых экспериментов. Результаты будут получены всего через пару недель. Вы можете подождать?
— Я ждал три года, — ответил Стефан. — Подожду еще пару недель.
Фаустино опустила глаза.
— Понимаю, как трудно будет тебе это признать, но помни, пока ничего не доказано. Возможно, мы все еще на правильном пути.
— Две недели, — сказал Стефан, закрывая телефон.
Повторюшка выпустил из груди воздух, который удерживал в течение почти всего разговора.
— Две недели. Я прав, сам увидишь.
Стефан бросил ему телефон.
— Ничего не хочу слышать, Повторюшка. Какими бы ни были результаты опытов профессора Фаустино, ты врал нам на протяжении многих лет. Мы доверяли тебе наши судьбы и жизни, а они не имели для тебя никакого значения.
— Я ни разу никому и ничему не навредил и не должен извиняться за это.
— Извиняться слишком поздно, Повторюшка. Ты обманывал всех нас. Мы не можем тебе доверять. Хочу, чтобы ты убрался отсюда с рассветом.
Повторюшка посмотрел Стефану прямо в глаза. Взгляд был твердым, но обиженным.
— Хорошо. Уберусь, если ты этого хочешь.
Стефан повернулся к ребенку Бартоли спиной.
— Хочу.
Космо лежал на койке и смотрел, как ржавые клещи поедают головку болта на потолке. «Вот ведь невезение, — думал он. — Каждый раз, когда нам вроде бы удается все уладить, обрушивается новая напасть». Он чувствовал себя крысой в лабиринте: самое безобидное, казалось бы, действие могло привести к беде. За это время он столь рисковал, столько пережил, натерпелся страха — и все ради чего? Ради того, чтобы извести множество загадочных существ, которые на самом деле пытались помочь человечеству? Если, конечно, Повторюшка сказал правду.
Надо смотреть на вещи оптимистически, сказал себе Космо. По крайней мере, волосы понемногу отрастают. Еще пара месяцев — и голова перестанет смахивать на задницу тролля.
У входа в его тесную спальню появилась Мона.
— Эй, ты не спишь?
Космо сел на койке.
— Не сплю. Поспал пару часов, но мне все время снился Повторюшка.
Мона присела на край койки.
— Я тебя понимаю. Не думаю, что Стефан с этим справится. Сначала оказалось, что он помогает паразитам размножаться, потом — что они на самом деле пытаются избавить нас от страданий.
— Если Повторюшка прав.
— Да, если Повторюшка прав.
Мона собрала волосы в хвостик на затылке и завязала лентой.
— Космо, я много думала о том, чем буду заниматься дальше. Может быть, пойду работать к Жан-Пьеру — помнишь механика из Бушки? Он уже столько лет заманивает меня. Все равно ему осталось недолго, а кто-то должен поддерживать машины банд в порядке.
У Космо похолодело в животе. Ему и в голову не приходило, что Мона может взять и уйти.
— Ты уверена? Мне казалось, что тебе нравится все это. Ну, погони по крышам, пальба, риск…
Мона улыбнулась.
— Да, я люблю пострелять. Все как в компьютерной игре. Истребить злобных синих инопланетян. Но они не инопланетяне и, скорее всего, не злобные. И вряд ли я теперь смогу навести «громобой» на одно из этих созданий, если не буду на все сто процентов уверена, что они нам угрожают.
Космо кивнул. Он чувствовал себя так же.
— Вот я и подумала, — продолжала Мона, — что мне ведь понадобится механик. И притом смышленый. Сможешь заменить в машине синтомасло?
Космо улыбнулся так широко, что его зубы заблестели в темноте.
— Я? Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?
Мона хлопнула его по плечу.
— Почему бы и нет? Из нас получится хорошая команда. Ты постоянно спасаешь меня…
Космо открыл рот, чтобы сказать «да», но это короткое слово застряло у него в горле.
— Я бы с радостью, Мона. Мне хочется этого больше всего на свете, но Стефан приютил меня.
Взгляд Моны был печальным, но не удивленным.
— Я понимаю, Космо. Не волнуйся, я никуда не уйду, пока Эллен Фаустино не закончит свои исследования. Может быть, после этого ты передумаешь.
— Может быть, — мрачно произнес Космо. Теперь остались только он и Стефан. Посмешище, а не команда.
Параюристы «Маичи» отлично умели перемещаться скрытно и бесшумно. Целая рота могла пробежать мимо оленя, а тот и ухом бы не повел. Высокотехнологичное снаряжение обеспечивало им еще большую скрытность. Каждый параюрист таскал на себе тридцать фунтов оборудования, которое помогало им карабкаться, резать, жечь и брать в плен.
На большие расстояния параюристов со всем их снаряжением доставляли бесшумные вертолеты «Маичи», которые представляли собой нечто среднее между вертолетом и планером. Эти аппараты обладали возможностями как вертикального взлета, так и планирования на жестких крыльях. И разумеется, они тоже несли вооружение и способны были в мгновение ока уничтожить всякого, кому вздумается наставить на вертолет хоть мало-мальски похожий на оружие предмет.
В арсенале параюристов было много способов проникновения, но самым любимым был «призрачный». Они любили, когда жертва просыпалась в целлофановой упаковке, не понимая, как в ней оказалась. Никаких потерь. Меньше бумажной работы.
Для роты, в послужном списке которой были проникновения в несколько иностранных банков, две крепости преступных авторитетов и один частный детский сад, дом на Абракадабра-стрит был детской забавой. Параюристы высадились на крыше, бесшумно спустились на тросах до нужного этажа, установили портативные генераторы радиопомех, чтобы отключить датчики движения, и наклеили на окна огромные прямоугольники растворяющей стекло пленки.
По приказу командира роты параюристы подключили к пленке ток и просто вынули стекла из рам. Поскольку на всех окнах здания были задернуты плотные шторы, взлом остался никем незамеченным.
Две дюжины параюристов с нескольких сторон проникли в здание и надели инфраочки, настроенные на температуру человеческого тела. По команде они разделились на четыре группы, по одной на цель.
Некоторые члены группы захвата были даже слегка разочарованы. Они много слышали о мятежном Стефане Башкире и предвкушали жестокую схватку. Но очень скоро стало ясно, что все пройдет тихо. Никто не окажет им сопротивления. Судя по всему, весь дом крепко спал.
Космо открыл глаза и увидел в своей крохотной спальне троих параюристов. Один из них дослал в ствол патрон. Космо сделал глубокий вдох, чтобы грудная клетка расширилась.
— Ты знаешь, что сейчас будет, — сказал параюрист, нажимая на курок.
Мона всегда спала чутко, и успела даже вскочить с койки. Поразительно, но девушке, совершенно не обученной приемам рукопашного боя, удалось вывести из строя двоих параюристов, прежде чем третьему удалось сразить ее «шокером». Они подождали, пока тело ее перестанет трястись, потом выпустили целлофановый заряд.
Стефан услышал звуки борьбы в спальне Моны. Он выскочил из своей спальни… прямо в лапы шести параюристам. Их коллеги тем временем упаковывали оружие и компьютеры супернатуралистов. Впервые в жизни Стефан Башкир сдался без борьбы.