— Нет, Стефан, еще рано. У нас пока есть работа.
— Забери у меня боль, — прохрипел Стефан, и у него на губах появились пузырьки крови. — Она мешает мне встать.
Повторюшка сосредоточился, отыскивая источник боли шестым чувством, забирая ее в себя. От потоков энергии тщедушное тело ребенка Бартоли мелко завибрировало.
— Лучше?
Взгляд Стефана стал ясным.
— Лучше. Гораздо.
Рана была скверной. Очень скверной.
— Стефан, ты не исцелен. Я не могу тебя исцелить.
— Я знаю, Повторюшка. — Стефана потряс приступ кашля. — Я знаю.
Ученые поспешили убраться из лаборатории, явно не желая быть свидетелями того, что произойдет дальше. С Фаустино остался только один телохранитель и, конечно, снайпер, сидевший в укрытии.
— Спускайтесь, — приказала она Космо и Моне. — Я хочу, чтобы вы были вместе.
Стефан приподнялся на локте.
— Это ведь не то, что я думаю, а, Фаустино? Даже ты не можешь быть такой бессердечной.
Фаустино радостно, как маленькая девочка, рассмеялась.
— О, Стефан, в тебе еще осталась искра порядочности. Помню, каким ты был в академии, таким наивным. Ты действительно поступил в полицию, чтобы помогать людям, и до сих пор занимаешься этим.
— Но ядерный реактор? После всех несчастий, которые они принесли миру? Не существует ни одного правительства, которое согласится купить акции атомного предприятия. Как может «Маичи» так поступать?
Стефану было очень трудно говорить. Даже для того, чтобы просто оставаться в сознании, ему приходилось прилагать огромные усилия.
Фаустино побарабанила пальцами по подбородку.
— Эта моя работа здесь официально числится неофициальной. О, Рэй Шайн прекрасно осведомлен о том, чем я занимаюсь, но делает вид, что ему ничего не известно. В такой ситуации все можно будет свалить на меня, если случится непредвиденное. Закон бизнеса: заранее назначь козла отпущения. Только на этот раз никаких неприятностей не будет, будет чистая прибыль, а мне перепадет благодарность компании.
Стефан заковылял к генератору. Торцевые секции были традиционными, но центральная представляла собой пластигласовый куб с двойным остеклением, заполненным гидрогелем. Наружная пластина была размером с футбольное поле. Внутри куба миллионы паразитов извивались и дергались, когда радиация проходила сквозь их биологические фильтры.
— Мы собрали всех «НУ-ВИД 4», которых вы столь любезно лишили сознания при помощи электромагнита. Вся лаборатория изолирована гидрогелем, размещенным в стенах пещеры. Поэтому на твоей груди нет ни одного паразита.
Реактор был живой картиной адских мук. Создания, которые должны были исполнять роль природных утолителей боли, корчились в чреве ядерного реактора.
Фаустино совсем не беспокоила собственная жестокость.
— На самом деле очень умная идея. Принцип тот же, что в ядерном реакторе, работающем по циклу «вода — вода», но воду мы заменили существами «НУ-ВИД 4».
У Стефана едва не подкосились ноги.
— Ты — чокнутая, Фаустино. Ты совершенно безумна.
Эллен Фаустино посмотрела на своего телохранителя и иронически приподняла брови, словно более идиотского утверждения ей не приходилось слышать.
— Безумна? Вы хоть понимаете, чего мне удалось здесь достигнуть?
— Не понимаем, — сказал Повторюшка, старясь выиграть время. — Расскажите нам.
— Да, конечно, мистер Люсьен Бонн, ребенок Бартоли. Ты знаешь, люди считают детей Бартоли безумцами. — Фаустино ступила на пластигласовую плиту на уровне пола, которая защищала центральную часть реактора. Под ее ногами корчились в муках сотни тысяч паразитов. — Проблема водяных реакторов заключается в том, что они загрязняют воду и соответственно лопасти турбин. «НУ-ВИД 4» решает эту проблему. Не только эту. Эти существа более эффективно замедляют нейтроны и посылают их назад в урановый сердечник. Благодаря этому реактор является абсолютно чистым, обеспечивается стопроцентный коэффициент полезного действия и используется только десятая часть уранового топлива. «НУ-ВИД 4» — настоящее чудо природы.
— Но люди страдают без них, — прохрипел Стефан.
— Стефан, когда ты повзрослеешь? — резко оборвала его Фаустино, продемонстрировав свою истинную жестокую натуру, обычно скрытую утонченными манерами. — Люди постоянно страдают. Не я являюсь причиной их страданий. Мое ядерное солнце «Фаустино» на самом деле может им помочь. Возможно, я даже осуществлю несколько благотворительных проектов, о которых тебе говорила, хотя для меня это не так уж и важно. Я занимаюсь этим преимущественно ради денег.
— Ядерное солнце «Фаустино», — с горечью произнес Стефан, с трудом подходя к краю генератора. Гигантские турбины вращались под ногами Фаустино, искры чистой энергии плясали между их многослойными лопастями.
— Зачем, профессор? Все эти несчастные случаи? Рисковать жизнями стольких людей. Моя мать умерла.
С Фаустино слетели остатки благовоспитанности.
— Потому что спутник падает, идиот! — закричала она. — Падает с неба, потому что он слишком тяжелый и находится слишком низко. Слишком много коммерческих устройств установлено на основную конструкцию, и она не может их выдержать. Для того чтобы удерживать его на этой, коммерчески оправданной, орбите, «Маичи» необходим новый генератор, более легкий, более эффективный. Если такой генератор не появится, «Маичи» потеряет контракты на рекламу. Миллиарды динаров. Миллиарды! А это только вершина айсберга. «Маичи» заключила контракты на строительство еще десяти спутников. Десяти, вдумайся только! Эта самая крупная сделка в истории человечества. И ядерное солнце «Фаустино» будет установлено на каждом из них.
Стефан взмахом руки подозвал Космо и Мону. Они бросились к нему и подхватили под руки.
— Поднимите меня, — прошептал он, испытывая страшные муки. Боль возвращалась. Супернатуралисты помогли ему подняться на площадку.
Телохранитель Фаустино подошел ближе.
— Ближе нельзя, юноша. Не заставляй меня вывихнуть тебе пару суставов.
— Не волнуйся, Мануэль, — сказала Фаустино, чуть приподнявшись на пальцах обутых в сандалии ног. — Стефан ни разу не одержал надо мной победу на ковре. А сейчас у меня на пару кварт крови больше и нет дырки в груди.
Стефан опустился на колени. Он смотрел вниз сквозь пластиглас на ад. Ад, который он сам создал. Океан паразитов с тупыми затуманенными глазами волнообразно колыхался под его ногами.
Фаустино опустилась на колени рядом с ним.
— Так заканчивается твоя жизнь, Стефан. Скулишь, стоя на коленях. Лучше бы ты остался в ванне.
Телохранитель снял очки.
— Президент Фаустино, должен сказать, что я обеспокоен. А обеспокоить меня очень трудно.
— Расслабься, Мануэль. Возьми на прицел детей. С этим ты способен справиться?
Мануэль опустил очки на нос, который был сломан столько раз, что стал почти плоским.
— Да, госпожа президент, способен.
Фаустино сбросила сандалии и запрыгала по пластигласу как боксер.
— Ну что, Стефан, остались силы на последний раунд?
Страшная боль пронзила грудь Стефана.
— Я не буду драться, профессор.
— Правда? Перестань. Это ведь я виновата в смерти твоей матери, помнишь?
Стефан не поддался искушению.
— У меня есть более надежный способ рас правиться с тобой.
Фаустино перестала прыгать, ее самодовольная улыбка стала менее широкой.
— Какой?
— Бороться изнутри, — едва слышно произнес Стефан. — Атаковать с тыла. Помнишь?
Руки Стефана были спрятаны под курткой. Они двигались.
— Что ты делаешь? Что ты там спрятал?
— Ничего опасного. Только телефон. Волноваться не о чем, президент Эллен Фаустино.
— Телефон? Кого ты можешь попросить о помощи?
— Никого. Я никого не прошу о помощи. Просто посылаю почту.
Фаустино подошла ближе.
— Почту?
— У меня есть друг в «Ви-ньюс», который с радостью отдаст руку или ногу, чтобы увидеть кадры, которые я сейчас снимаю. Он будет мне очень благодарен.
Фаустино потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что именно происходит, а когда она поняла, ее лицо превратилось в маску ужаса.
— Он посылает видео! Если кадры с нашим реактором до завершения работы попадут в прессу, все будет кончено! — Она бросилась на раненого юношу, запустив пальцы с длинными ногтями под куртку, и вытащила из-под нее руки Стефана. В них ничего не было.
— Сюрприз, — сказал он, схватив свою бывшую преподавательницу так, чтобы прижать ее руки к туловищу.
Фаустино заколотила по его груди кулаками. Безрезультатно. Стефан с трудом поднялся на ноги.
— Мертвая хватка. Хватка мертвеца, — прохрипел Стефан, и его лоб покрылся крупными каплями пота. — Последнее, на что я способен.
Каждый человек, получивший образование в полицейской академии, знал, что это такое.
Если подозреваемый умирал и знал, что умирает, следовало быть начеку, потому что часто вместе с ним в могилу попадал тот, кто попался ему под руку. Поразительно, но люди в последние секунды жизни обладают чудовищной силой, способной гнуть железо и ломать кости.
Спрятавшийся где-то наверху снайпер переместил лазерную точку на лоб Стефана.
— Нет, — быстро произнес Мануэль в спрятанный в рукаве микрофон. — Не стрелять. Повторяю. Не стрелять. Я справлюсь с этим.
— Видео снимаю не я, — прошептал Стефан. — Повторюшка.
— Хватайте мальчишку! — заверещала Фаустино. — Светловолосого.
Мануэль навел на Повторюшку свой «громобой».
— У тебя есть телефон? Отдай его мне.
— Конечно, у меня есть телефон. Успокойся, Мануэль. Сейчас суну руку в карман и достану его.
Мануэль кивнул.
— Давай. Только медленно. Иначе упакую.
Повторюшка поднял одну руку вверх, вторую сунул в карман и осторожно, двумя пальцами, достал телефон.
— Смотри, вот он. Нет проблем. Сейчас принесу.
— Нет, оставайся на месте. Брось его мне.
Повторюшка едва заметно кивнул Космо.
— Бросать?
— А я что сказал? Ты что, не только мелкий, но и тупой?
— Успокойся, Мануэль, не паникуй. Лови.
И Повторюшка высоко подбросил телефон. Слишком высоко. Только одна пара глаз следила за его полетом. Мануэля. Космо и Мона выхватили «громобои» из-за ремней и влепили в телохранителя не меньше четырех целлофановых зарядов. Вирус распространился по его телу, и через несколько секунд Мануэль был надежно упакован.
Повторюшка улыбнулся.
— Настоящий шедевр, — сказал он, поднимая свой телефон.
— Идиот! — придушенно пискнула Фаустино, извиваясь в объятиях Стефана. — Полудурок!
— Повторяешься, профессор, — слабым голосом произнес Стефан.
Фаустино подняла лицо.
— Не обольщайся, Стефан. У меня остался снайпер. Он не позволит твоим супернатуралистам подойти к пластигласу, пока ты не умрешь. А это случится очень скоро.
Лазерная точка винтовки прыгала с цели на цель. Снайпер не мог понять, кто из противников самый опасный.
— Сдавайся, Стефан. Тебе не победить, — прошипела Фаустино.
Красная точка скользнула на пластиглас. Космо, Мона и Повторюшка мгновенно нырнули под защиту состава монорельсовых тележек.
Стефан улыбнулся покрытыми кровью губами.
— Мои друзья в безопасности. Остались только ты и я.
— Ничего не изменилось. Время на моей стороне.
Голос Повторюшки ясно прозвучал сквозь гул генератора.
— Стефан, не делай этого. Должен быть другой выход.
— О чем он говорит? — спросила Фаустино.
Стефан проигнорировал ее вопрос.
— Извини, Повторюшка. Простите меня все. Впредь вам придется обходиться без меня.
Космо схватил Повторюшку за плечо.
— Что он имеет в виду? Повторюшка уронил голову на ладони.
— Стефан умирает. Пуля прошла слишком близко к сердцу. Он хочет умереть не зря, хочет, чтобы его смерть что-то принесла в мир.
— О чем ты? — спросила Мона. — Что может принести его смерть?
Повторюшка осторожно выглянул из-за тележки.
— Конец боли.
Собрав буквально последние силы, Стефан опустился на колени, все еще прижимая к себе Фаустино.
Красная точка заплясала и остановилась в центре его лба.
— Я убью ее! — крикнул юноша снайперу. — Она виновна в смерти моей матери!
Фаустино попыталась что-то крикнуть, но ее лицо было прижато к груди Стефана.
— Я не шучу! Я убью ее!
Точка дрожала. Снайпер не знал, как ему поступить.
— Можешь считать, что она уже умерла.
Невидимый стрелок принял решение. В темноте сверкнула вспышка выстрела, дозвуковая пуля вылетела из ствола и полетела по лазерному лучу, вращаясь и теряя гелевое покрытие.
Стефан заметил вспышку. Он ждал ее. Только ее и ждал. Он рухнул на пол за миллисекунду до того, как пуля просвистела рядом с ухом и пробила двухслойное пластигласовое покрытие.
Фаустино заметила, как из отверстия начал вытекать гидрогель.
— Нет! — закричала она.
Пуля продолжила полет внутри реактора и задела лопасть одной из турбин. Осколок лопасти, вращаясь, полетел вверх, и прошел сквозь пластиглас, как палец сквозь песок. Гидрогель потек вниз, разгоняя паразитов, у которых еще оставалась энергия двигаться. На дюжине пультов загорелись аварийные индикаторы, ядерные установки реактора автоматически отключились и заблокировались. Но защита зоны «НУ-ВИД 4» была безнадежно нарушена. Трещины наперегонки побежали по поверхности пластигласа. Каждая трещина приводила к возникновению миллионов других, пока на огромном кубе не осталось и квадратного фута уцелевшего покрытия. Гидрогель стекал вниз потоками. Паразиты пытались спастись от него, но для бегства им была нужна чистая энергия.
Фаустино прижалась щекой к пластигласу.
— Отпусти меня, — взмолилась она.
Стефан разжал руки.
— Слишком поздно, профессор, — сказал он. — Не волнуйся, ты ничего не почувствуешь.
Фаустино вскочила на ноги, но не успела сделать и полудюжины шагов, как прозрачная плита разрушилась окончательно, и оба — Стефан и его жертва — рухнули в чрево центральной части реактора. От сотрясения в помещении вылетели все стекла, гидрогель потоком потек по двойным стенам куба.
Стефан упал на спину, но боли не почувствовал: Боль исчезла, потому что на его груди сидел один-единственный паразит. Он избавлял своего заклятого врага супернатуралиста от мучений.
— Бери ее, — прошептал Стефан пересохшими губами. — И беги. Ты свободен.
Паразит высасывал из него боль сплошным серебристым потоком. Через несколько секунд его пересохшее сердце наполнилось силой. Круглые глаза паразита с сочувствием смотрели в глаза Стефана.
— Теперь я понимаю, — сказал Стефан. И произнес после этого еще одно слово, на последнем дыхании: — Мама.
Паразит вытянул четырехпалую лапку и положил ее на плечо страдающего собрата, чтобы поделиться с ним силой. Вскоре боль Стефана распространилась уже на тысячу паразитов, дав им силы спастись из реактора и найти энергию для освобождения своих собратьев. Они побежали по стенам, избегая сгустков гидрогеля, вихрем разлетелись по всей лаборатории, как листья, поднятые порывом ветра.
Сердце Стефана остановилось, но он успел увидеть, как они уходят. И в середине этого моря синевы заметил что-то еще. Иное место. Не похожее на этот мир.
Космо и Повторюшка смотрели на дно центральной части реактора. Сейчас Повторюшка выглядел настоящим ребенком, по его щекам текли слезы.
— Тебе обязательно было умирать, да? — сквозь рыдания говорил он. — Что, никак не мог упустить случай стать большим глупым героем? Конечно, другое тебя не устраивало…
Космо, как всегда, не понимал, что произошло.
— Ты имеешь в виду, что он вынудил снайпера выстрелить?
— Конечно. Только пуля могла пробить пластиглас. Он ждал вспышки выстрела. Пули летят медленно, понимаешь?
Паразиты в поисках энергии кружили вокруг них. Некоторые из них уже вернулись с улицы сквозь разбитые окна, принесли энергию для освобождения других. Один из паразитов завис над плечом Космо, выжидающе наклонив голову.
Космо сделал шаг назад.
— Он что-то почувствовал.
На его груди заплясала красная точка.
— О нет, — воскликнул Повторюшка. — Снайпер все еще там. Не двигайся. Я попытаюсь договориться.
Повторюшка поднял руки, повернувшись к источнику лазерного луча.
— Фаустино конец! — крикнул он в темноту. — Нет смысла делать это. У нас есть деньги.
Сначала не было никакой реакции, потом из темноты донеслись знакомые звуки выпущенных и попавших в цель целлофановых зарядов. Из темноты на потолочную балку вышла Мона.
— Я тут подобралась к этому парню и под шумок упаковала, — крикнула она, убирая «громобой» в кобуру. — Сказалась наука Стефана. — Она замолчала на секунду, собираясь с духом. — Его больше нет?
— Да, — ответил Космо. — Его больше нет.
Не было больше и паразита у него над плечом.
Мона помолчала несколько секунд. Космо показалось, что ее стройная фигурка затряслась. Потом она взяла себя в руки.
— Значит, пора сматываться отсюда. Аварийные сигналы звенят по всему зданию. Параюристы могут появиться в любую секунду.
Она была права. Космо услышал вой приближавшихся сирен. Он в последний раз посмотрел вниз и поспешил к лестнице, на свободу.
Глава 10
— Забери у меня боль, — прохрипел Стефан, и у него на губах появились пузырьки крови. — Она мешает мне встать.
Повторюшка сосредоточился, отыскивая источник боли шестым чувством, забирая ее в себя. От потоков энергии тщедушное тело ребенка Бартоли мелко завибрировало.
— Лучше?
Взгляд Стефана стал ясным.
— Лучше. Гораздо.
Рана была скверной. Очень скверной.
— Стефан, ты не исцелен. Я не могу тебя исцелить.
— Я знаю, Повторюшка. — Стефана потряс приступ кашля. — Я знаю.
Ученые поспешили убраться из лаборатории, явно не желая быть свидетелями того, что произойдет дальше. С Фаустино остался только один телохранитель и, конечно, снайпер, сидевший в укрытии.
— Спускайтесь, — приказала она Космо и Моне. — Я хочу, чтобы вы были вместе.
Стефан приподнялся на локте.
— Это ведь не то, что я думаю, а, Фаустино? Даже ты не можешь быть такой бессердечной.
Фаустино радостно, как маленькая девочка, рассмеялась.
— О, Стефан, в тебе еще осталась искра порядочности. Помню, каким ты был в академии, таким наивным. Ты действительно поступил в полицию, чтобы помогать людям, и до сих пор занимаешься этим.
— Но ядерный реактор? После всех несчастий, которые они принесли миру? Не существует ни одного правительства, которое согласится купить акции атомного предприятия. Как может «Маичи» так поступать?
Стефану было очень трудно говорить. Даже для того, чтобы просто оставаться в сознании, ему приходилось прилагать огромные усилия.
Фаустино побарабанила пальцами по подбородку.
— Эта моя работа здесь официально числится неофициальной. О, Рэй Шайн прекрасно осведомлен о том, чем я занимаюсь, но делает вид, что ему ничего не известно. В такой ситуации все можно будет свалить на меня, если случится непредвиденное. Закон бизнеса: заранее назначь козла отпущения. Только на этот раз никаких неприятностей не будет, будет чистая прибыль, а мне перепадет благодарность компании.
Стефан заковылял к генератору. Торцевые секции были традиционными, но центральная представляла собой пластигласовый куб с двойным остеклением, заполненным гидрогелем. Наружная пластина была размером с футбольное поле. Внутри куба миллионы паразитов извивались и дергались, когда радиация проходила сквозь их биологические фильтры.
— Мы собрали всех «НУ-ВИД 4», которых вы столь любезно лишили сознания при помощи электромагнита. Вся лаборатория изолирована гидрогелем, размещенным в стенах пещеры. Поэтому на твоей груди нет ни одного паразита.
Реактор был живой картиной адских мук. Создания, которые должны были исполнять роль природных утолителей боли, корчились в чреве ядерного реактора.
Фаустино совсем не беспокоила собственная жестокость.
— На самом деле очень умная идея. Принцип тот же, что в ядерном реакторе, работающем по циклу «вода — вода», но воду мы заменили существами «НУ-ВИД 4».
У Стефана едва не подкосились ноги.
— Ты — чокнутая, Фаустино. Ты совершенно безумна.
Эллен Фаустино посмотрела на своего телохранителя и иронически приподняла брови, словно более идиотского утверждения ей не приходилось слышать.
— Безумна? Вы хоть понимаете, чего мне удалось здесь достигнуть?
— Не понимаем, — сказал Повторюшка, старясь выиграть время. — Расскажите нам.
— Да, конечно, мистер Люсьен Бонн, ребенок Бартоли. Ты знаешь, люди считают детей Бартоли безумцами. — Фаустино ступила на пластигласовую плиту на уровне пола, которая защищала центральную часть реактора. Под ее ногами корчились в муках сотни тысяч паразитов. — Проблема водяных реакторов заключается в том, что они загрязняют воду и соответственно лопасти турбин. «НУ-ВИД 4» решает эту проблему. Не только эту. Эти существа более эффективно замедляют нейтроны и посылают их назад в урановый сердечник. Благодаря этому реактор является абсолютно чистым, обеспечивается стопроцентный коэффициент полезного действия и используется только десятая часть уранового топлива. «НУ-ВИД 4» — настоящее чудо природы.
— Но люди страдают без них, — прохрипел Стефан.
— Стефан, когда ты повзрослеешь? — резко оборвала его Фаустино, продемонстрировав свою истинную жестокую натуру, обычно скрытую утонченными манерами. — Люди постоянно страдают. Не я являюсь причиной их страданий. Мое ядерное солнце «Фаустино» на самом деле может им помочь. Возможно, я даже осуществлю несколько благотворительных проектов, о которых тебе говорила, хотя для меня это не так уж и важно. Я занимаюсь этим преимущественно ради денег.
— Ядерное солнце «Фаустино», — с горечью произнес Стефан, с трудом подходя к краю генератора. Гигантские турбины вращались под ногами Фаустино, искры чистой энергии плясали между их многослойными лопастями.
— Зачем, профессор? Все эти несчастные случаи? Рисковать жизнями стольких людей. Моя мать умерла.
С Фаустино слетели остатки благовоспитанности.
— Потому что спутник падает, идиот! — закричала она. — Падает с неба, потому что он слишком тяжелый и находится слишком низко. Слишком много коммерческих устройств установлено на основную конструкцию, и она не может их выдержать. Для того чтобы удерживать его на этой, коммерчески оправданной, орбите, «Маичи» необходим новый генератор, более легкий, более эффективный. Если такой генератор не появится, «Маичи» потеряет контракты на рекламу. Миллиарды динаров. Миллиарды! А это только вершина айсберга. «Маичи» заключила контракты на строительство еще десяти спутников. Десяти, вдумайся только! Эта самая крупная сделка в истории человечества. И ядерное солнце «Фаустино» будет установлено на каждом из них.
Стефан взмахом руки подозвал Космо и Мону. Они бросились к нему и подхватили под руки.
— Поднимите меня, — прошептал он, испытывая страшные муки. Боль возвращалась. Супернатуралисты помогли ему подняться на площадку.
Телохранитель Фаустино подошел ближе.
— Ближе нельзя, юноша. Не заставляй меня вывихнуть тебе пару суставов.
— Не волнуйся, Мануэль, — сказала Фаустино, чуть приподнявшись на пальцах обутых в сандалии ног. — Стефан ни разу не одержал надо мной победу на ковре. А сейчас у меня на пару кварт крови больше и нет дырки в груди.
Стефан опустился на колени. Он смотрел вниз сквозь пластиглас на ад. Ад, который он сам создал. Океан паразитов с тупыми затуманенными глазами волнообразно колыхался под его ногами.
Фаустино опустилась на колени рядом с ним.
— Так заканчивается твоя жизнь, Стефан. Скулишь, стоя на коленях. Лучше бы ты остался в ванне.
Телохранитель снял очки.
— Президент Фаустино, должен сказать, что я обеспокоен. А обеспокоить меня очень трудно.
— Расслабься, Мануэль. Возьми на прицел детей. С этим ты способен справиться?
Мануэль опустил очки на нос, который был сломан столько раз, что стал почти плоским.
— Да, госпожа президент, способен.
Фаустино сбросила сандалии и запрыгала по пластигласу как боксер.
— Ну что, Стефан, остались силы на последний раунд?
Страшная боль пронзила грудь Стефана.
— Я не буду драться, профессор.
— Правда? Перестань. Это ведь я виновата в смерти твоей матери, помнишь?
Стефан не поддался искушению.
— У меня есть более надежный способ рас правиться с тобой.
Фаустино перестала прыгать, ее самодовольная улыбка стала менее широкой.
— Какой?
— Бороться изнутри, — едва слышно произнес Стефан. — Атаковать с тыла. Помнишь?
Руки Стефана были спрятаны под курткой. Они двигались.
— Что ты делаешь? Что ты там спрятал?
— Ничего опасного. Только телефон. Волноваться не о чем, президент Эллен Фаустино.
— Телефон? Кого ты можешь попросить о помощи?
— Никого. Я никого не прошу о помощи. Просто посылаю почту.
Фаустино подошла ближе.
— Почту?
— У меня есть друг в «Ви-ньюс», который с радостью отдаст руку или ногу, чтобы увидеть кадры, которые я сейчас снимаю. Он будет мне очень благодарен.
Фаустино потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что именно происходит, а когда она поняла, ее лицо превратилось в маску ужаса.
— Он посылает видео! Если кадры с нашим реактором до завершения работы попадут в прессу, все будет кончено! — Она бросилась на раненого юношу, запустив пальцы с длинными ногтями под куртку, и вытащила из-под нее руки Стефана. В них ничего не было.
— Сюрприз, — сказал он, схватив свою бывшую преподавательницу так, чтобы прижать ее руки к туловищу.
Фаустино заколотила по его груди кулаками. Безрезультатно. Стефан с трудом поднялся на ноги.
— Мертвая хватка. Хватка мертвеца, — прохрипел Стефан, и его лоб покрылся крупными каплями пота. — Последнее, на что я способен.
Каждый человек, получивший образование в полицейской академии, знал, что это такое.
Если подозреваемый умирал и знал, что умирает, следовало быть начеку, потому что часто вместе с ним в могилу попадал тот, кто попался ему под руку. Поразительно, но люди в последние секунды жизни обладают чудовищной силой, способной гнуть железо и ломать кости.
Спрятавшийся где-то наверху снайпер переместил лазерную точку на лоб Стефана.
— Нет, — быстро произнес Мануэль в спрятанный в рукаве микрофон. — Не стрелять. Повторяю. Не стрелять. Я справлюсь с этим.
— Видео снимаю не я, — прошептал Стефан. — Повторюшка.
— Хватайте мальчишку! — заверещала Фаустино. — Светловолосого.
Мануэль навел на Повторюшку свой «громобой».
— У тебя есть телефон? Отдай его мне.
— Конечно, у меня есть телефон. Успокойся, Мануэль. Сейчас суну руку в карман и достану его.
Мануэль кивнул.
— Давай. Только медленно. Иначе упакую.
Повторюшка поднял одну руку вверх, вторую сунул в карман и осторожно, двумя пальцами, достал телефон.
— Смотри, вот он. Нет проблем. Сейчас принесу.
— Нет, оставайся на месте. Брось его мне.
Повторюшка едва заметно кивнул Космо.
— Бросать?
— А я что сказал? Ты что, не только мелкий, но и тупой?
— Успокойся, Мануэль, не паникуй. Лови.
И Повторюшка высоко подбросил телефон. Слишком высоко. Только одна пара глаз следила за его полетом. Мануэля. Космо и Мона выхватили «громобои» из-за ремней и влепили в телохранителя не меньше четырех целлофановых зарядов. Вирус распространился по его телу, и через несколько секунд Мануэль был надежно упакован.
Повторюшка улыбнулся.
— Настоящий шедевр, — сказал он, поднимая свой телефон.
— Идиот! — придушенно пискнула Фаустино, извиваясь в объятиях Стефана. — Полудурок!
— Повторяешься, профессор, — слабым голосом произнес Стефан.
Фаустино подняла лицо.
— Не обольщайся, Стефан. У меня остался снайпер. Он не позволит твоим супернатуралистам подойти к пластигласу, пока ты не умрешь. А это случится очень скоро.
Лазерная точка винтовки прыгала с цели на цель. Снайпер не мог понять, кто из противников самый опасный.
— Сдавайся, Стефан. Тебе не победить, — прошипела Фаустино.
Красная точка скользнула на пластиглас. Космо, Мона и Повторюшка мгновенно нырнули под защиту состава монорельсовых тележек.
Стефан улыбнулся покрытыми кровью губами.
— Мои друзья в безопасности. Остались только ты и я.
— Ничего не изменилось. Время на моей стороне.
Голос Повторюшки ясно прозвучал сквозь гул генератора.
— Стефан, не делай этого. Должен быть другой выход.
— О чем он говорит? — спросила Фаустино.
Стефан проигнорировал ее вопрос.
— Извини, Повторюшка. Простите меня все. Впредь вам придется обходиться без меня.
Космо схватил Повторюшку за плечо.
— Что он имеет в виду? Повторюшка уронил голову на ладони.
— Стефан умирает. Пуля прошла слишком близко к сердцу. Он хочет умереть не зря, хочет, чтобы его смерть что-то принесла в мир.
— О чем ты? — спросила Мона. — Что может принести его смерть?
Повторюшка осторожно выглянул из-за тележки.
— Конец боли.
Собрав буквально последние силы, Стефан опустился на колени, все еще прижимая к себе Фаустино.
Красная точка заплясала и остановилась в центре его лба.
— Я убью ее! — крикнул юноша снайперу. — Она виновна в смерти моей матери!
Фаустино попыталась что-то крикнуть, но ее лицо было прижато к груди Стефана.
— Я не шучу! Я убью ее!
Точка дрожала. Снайпер не знал, как ему поступить.
— Можешь считать, что она уже умерла.
Невидимый стрелок принял решение. В темноте сверкнула вспышка выстрела, дозвуковая пуля вылетела из ствола и полетела по лазерному лучу, вращаясь и теряя гелевое покрытие.
Стефан заметил вспышку. Он ждал ее. Только ее и ждал. Он рухнул на пол за миллисекунду до того, как пуля просвистела рядом с ухом и пробила двухслойное пластигласовое покрытие.
Фаустино заметила, как из отверстия начал вытекать гидрогель.
— Нет! — закричала она.
Пуля продолжила полет внутри реактора и задела лопасть одной из турбин. Осколок лопасти, вращаясь, полетел вверх, и прошел сквозь пластиглас, как палец сквозь песок. Гидрогель потек вниз, разгоняя паразитов, у которых еще оставалась энергия двигаться. На дюжине пультов загорелись аварийные индикаторы, ядерные установки реактора автоматически отключились и заблокировались. Но защита зоны «НУ-ВИД 4» была безнадежно нарушена. Трещины наперегонки побежали по поверхности пластигласа. Каждая трещина приводила к возникновению миллионов других, пока на огромном кубе не осталось и квадратного фута уцелевшего покрытия. Гидрогель стекал вниз потоками. Паразиты пытались спастись от него, но для бегства им была нужна чистая энергия.
Фаустино прижалась щекой к пластигласу.
— Отпусти меня, — взмолилась она.
Стефан разжал руки.
— Слишком поздно, профессор, — сказал он. — Не волнуйся, ты ничего не почувствуешь.
Фаустино вскочила на ноги, но не успела сделать и полудюжины шагов, как прозрачная плита разрушилась окончательно, и оба — Стефан и его жертва — рухнули в чрево центральной части реактора. От сотрясения в помещении вылетели все стекла, гидрогель потоком потек по двойным стенам куба.
Стефан упал на спину, но боли не почувствовал: Боль исчезла, потому что на его груди сидел один-единственный паразит. Он избавлял своего заклятого врага супернатуралиста от мучений.
— Бери ее, — прошептал Стефан пересохшими губами. — И беги. Ты свободен.
Паразит высасывал из него боль сплошным серебристым потоком. Через несколько секунд его пересохшее сердце наполнилось силой. Круглые глаза паразита с сочувствием смотрели в глаза Стефана.
— Теперь я понимаю, — сказал Стефан. И произнес после этого еще одно слово, на последнем дыхании: — Мама.
Паразит вытянул четырехпалую лапку и положил ее на плечо страдающего собрата, чтобы поделиться с ним силой. Вскоре боль Стефана распространилась уже на тысячу паразитов, дав им силы спастись из реактора и найти энергию для освобождения своих собратьев. Они побежали по стенам, избегая сгустков гидрогеля, вихрем разлетелись по всей лаборатории, как листья, поднятые порывом ветра.
Сердце Стефана остановилось, но он успел увидеть, как они уходят. И в середине этого моря синевы заметил что-то еще. Иное место. Не похожее на этот мир.
Космо и Повторюшка смотрели на дно центральной части реактора. Сейчас Повторюшка выглядел настоящим ребенком, по его щекам текли слезы.
— Тебе обязательно было умирать, да? — сквозь рыдания говорил он. — Что, никак не мог упустить случай стать большим глупым героем? Конечно, другое тебя не устраивало…
Космо, как всегда, не понимал, что произошло.
— Ты имеешь в виду, что он вынудил снайпера выстрелить?
— Конечно. Только пуля могла пробить пластиглас. Он ждал вспышки выстрела. Пули летят медленно, понимаешь?
Паразиты в поисках энергии кружили вокруг них. Некоторые из них уже вернулись с улицы сквозь разбитые окна, принесли энергию для освобождения других. Один из паразитов завис над плечом Космо, выжидающе наклонив голову.
Космо сделал шаг назад.
— Он что-то почувствовал.
На его груди заплясала красная точка.
— О нет, — воскликнул Повторюшка. — Снайпер все еще там. Не двигайся. Я попытаюсь договориться.
Повторюшка поднял руки, повернувшись к источнику лазерного луча.
— Фаустино конец! — крикнул он в темноту. — Нет смысла делать это. У нас есть деньги.
Сначала не было никакой реакции, потом из темноты донеслись знакомые звуки выпущенных и попавших в цель целлофановых зарядов. Из темноты на потолочную балку вышла Мона.
— Я тут подобралась к этому парню и под шумок упаковала, — крикнула она, убирая «громобой» в кобуру. — Сказалась наука Стефана. — Она замолчала на секунду, собираясь с духом. — Его больше нет?
— Да, — ответил Космо. — Его больше нет.
Не было больше и паразита у него над плечом.
Мона помолчала несколько секунд. Космо показалось, что ее стройная фигурка затряслась. Потом она взяла себя в руки.
— Значит, пора сматываться отсюда. Аварийные сигналы звенят по всему зданию. Параюристы могут появиться в любую секунду.
Она была права. Космо услышал вой приближавшихся сирен. Он в последний раз посмотрел вниз и поспешил к лестнице, на свободу.
Глава 10
НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Счастливые Угодья в окрестностях Маичи-Сити,
две недели спустя
Невероятно, но Эллен Фаустино выжила, чтобы предстать перед председателем корпорации «Маичи». Как только немного прижилась пересаженная ей кожа, Фаустино на вертолете доставили в поместье мэра Рэя Шайна в Счастливых Угодьях.
Мэр Рэй Шайн, по совместительству — председатель корпорации «Маичи» в Маичи-Сити, специально прервал игру в гольф, чтобы поговорить с ней. Рэй упрямо не признавал традицию одеваться соответственно случаю. Сейчас он был одет в желто-розовый клетчатый свитер, остроконечную шляпу такой же расцветки, твидовые бриджи и цветастые носки с узором «ромбиками».
Мэр уселся за письменный стол на ножках из слоновой кости, устроил поудобнее свой внушительный живот и налил себе стакан очищенной воды, не предложив Фаустино.
— Элли, Элли, Элли! Чем ты там занималась, в своем отделе исследований и разработок? — Голос его был ласковым, но Фаустино знала, что более безжалостного человека в мире не сыскать.
— Рэй, председатель Шайн, со всем уважением, вы отлично знали, чем я занимаюсь. Я вам говорила.
— Правда? — с невинным видом спросил Шайн. — Не припоминаю такого разговора. И никаких записей не существует. Нет, боюсь на этот раз тебе придется отвечать самой. Жаль, что видео попало в прессу. Разработка ядерного реактора. О чем ты только думала?
— Я думала, что смогу спасти эту компанию, — ощетинилась Фаустино. — Вы видели цифры, я могла бы это сделать…
— Я знаю, если бы не эти бегающие голышом натуристы.
— Супернатуралисты, — прошипела Фаустино, скрипнув зубами. — И они гораздо опаснее, чем вы думаете, даже после смерти их лидера.
— Да, возможно, возможно. Я пригляжу за ними. Кстати, тебе не стоит о них беспокоиться, ведь ты же умерла.
Фаустино почувствовала, как сердце подпрыгнуло до горла.
— Умерла? Право, господин председатель, нет никакой необходимости…
Шайн взмахом руки заставил ее замолчать.
— Не умерла в смысле «мертвая», а умерла для прессы. Нам нужен был козел отпущения, и выбор пал на тебя. К счастью, мальчик был настолько сильно изуродован, что его оказалось невозможно опознать, да и тебя вряд ли кто узнает, особенно с новым лицом.
Фаустино покраснела, чего с ней не случалось уже много лет — кажется, еще со школьных времен.
— Что запланировала для меня корпорация «Маичи»?
Шайн откинулся на спинку кресла так, что послышался треск.
— Все дело в том, Элли, что мы много ставили на твой реактор. Не знаю, как у тебя это получилось, но расчеты были многообещающими. Эти твои твари «НУ-ВИД 4» очень полезны для бизнеса.
Фаустино мгновенно оживилась.
— Значит, вы не закрываете проект?
— Конечно нет, но мы должны будем действовать более скрытно.
— Насколько скрытно? Шайн улыбнулся.
— На Южном полюсе.
Фаустино хотела было возразить, но быстро вспомнила, что бывает с людьми, посмевшими не согласиться с Рэем Шайном.
— Ты не против? — вежливо спросил председатель.
Эллен выдавила из себя улыбку.
— Южный полюс. Тишина, безлюдье. Никто не будет мешать. Отлично.
Мэр Рэй Шайн встал и разгладил свой клетчатый свитер.
— Хорошо. Вертолет, который доставит тебя в наш антарктический филиал, уже ждет. Счастливого пути.
— Превосходно. Спасибо, господин мэр. — Фаустино поднялась и, тяжело опираясь на трость, похромала к дверям кабинета.
— Кстати, Элли…
— Да, господин мэр?
— Это — твой последний шанс. Завалишь дело, тебе самой понадобятся эти твари «НУ-ВИД 4». Я ясно выразился?
— Кристально ясно, господин мэр.
Абракадабра-стрит, 1405
От склада на Абракадабра-стрит остались лишь стены и окна. Причем из многих окон параюристы вынули стекла. В течение двух недель супернатуралисты чистили, чинили и горевали, пытаясь восстановить то, что повредила «Маичи». А работа была еще далека от завершения.
— Койки, слава богу, на месте, — стараясь не унывать, сказала Мона в конце особенно утомительного дня.
Повторюшка со злостью ударил ногой по искореженным остаткам холодильника.
— Да уж. Койки, хвала небесам, целы. Правда, еды совсем нет.
Космо пытался подключить спасенный жесткий диск к разобранному на части компьютеру.
— Мона не так давно принесла немного паццы. Оставила на двигателе чушкамобиля. Хотя, может быть, после того, что произошло во ВНОКе, ты разлюбил паццу?
Ребенок Бартоли довольно потер руки.
— Шутишь? Да, у меня слабый желудок, но еда-то в чем виновата? Она вполне съедобная, — рассмеялся он и направился к лифту. — Пацца и койки. Что еще нужно молодому мужчине?
Внезапно Космо почувствовал страшную усталость. Он придвинул стул и опустился на него, но легче не стало. С того страшного дня, когда они потеряли Стефана, его мучила бессонница — ему никак не удавалось проспать больше четырех часов подряд. Жизнь потеряла для него смысл.
— Что мы теперь будет делать? — спросил он Мону после нескольких минут молчания. — Без него?
Мона пожала плечами.
— Жить, день за днем, как жили раньше, как живут все остальные. В городе грядут большие перемены. Все больше людей живет вне зоны обзора. Может быть, через несколько лет не станет самого спутника. Мы должны самостоятельно строить наши жизни. По крайней мере, мы живы. По крайней мере, у нас есть друзья.
Но у Космо по-прежнему было тоскливо на душе.
— Но мы были вместе благодаря ему. Он направлял нас.
Мона откашлялась.
— Знаешь, Космо, строго говоря, я спасла тебе жизнь в лаборатории.
Космо по-прежнему смотрел в пол.
— Верно. Упаковала снайпера. Я хотел поблагодарить тебя, но все произошло так…
Он вдруг вспомнил о разговоре на крыше.
«Может быть, в следующий раз ты спасешь меня, — сказал он тогда, — и я отблагодарю тебя поцелуем».
Он поднял взгляд. В глазах Моны он увидел слезы, а на губах улыбку. Он медленно встал и некстати подумал, не слишком ли сильно торчит из-под кожи пластинка на лбу.
— Я должен тебе поцелуй.
Мона указала на щеку.
— Вот именно. Должен.
У Космо вдруг зачесалась коленка.
— Честно говоря, я никогда… Я имею в виду…
Мона озорно улыбнулась.
— Может быть, забудем обо всем?
И тогда он поцеловал ее.
Конечно же, именно в этот момент вернулся Повторюшка с охапкой паццы.
— Бедный я, бедный, — сказал он, бросая обертку в утилизатор. — Теперь придется терпеть ваши томные взгляды друг на друга всякий раз, когда мы пойдем охотиться на сверхъестественных тварей.
— Тварей? — переспросил Космо. — Каких тварей? Ты забыл, что паразиты — наши друзья?
Повторюшка стал возиться с задней платой своего любимого телевизора.
— Паразиты? Кто говорит о них? Позволь тебе сказать, что есть гораздо более вредные твари. Если вы двое их не видите, это не значит, что их нет. У меня внечувственное восприятие. Я — дитя Бартоли. От меня никто не спрячется.
Повторюшка откусил огромный кусок от второй паццы.
— Верьте мне, — пробормотал он набитым ртом, — работа супернатуралистов далеко не завершена. Но нам нужно некоторое оборудование. Что у нас осталось?
Мона достала из кармана чип стартера.
— У нас есть чушкамобиль.
Повторюшка кивнул.
— Неплохо для начала.
две недели спустя
Невероятно, но Эллен Фаустино выжила, чтобы предстать перед председателем корпорации «Маичи». Как только немного прижилась пересаженная ей кожа, Фаустино на вертолете доставили в поместье мэра Рэя Шайна в Счастливых Угодьях.
Мэр Рэй Шайн, по совместительству — председатель корпорации «Маичи» в Маичи-Сити, специально прервал игру в гольф, чтобы поговорить с ней. Рэй упрямо не признавал традицию одеваться соответственно случаю. Сейчас он был одет в желто-розовый клетчатый свитер, остроконечную шляпу такой же расцветки, твидовые бриджи и цветастые носки с узором «ромбиками».
Мэр уселся за письменный стол на ножках из слоновой кости, устроил поудобнее свой внушительный живот и налил себе стакан очищенной воды, не предложив Фаустино.
— Элли, Элли, Элли! Чем ты там занималась, в своем отделе исследований и разработок? — Голос его был ласковым, но Фаустино знала, что более безжалостного человека в мире не сыскать.
— Рэй, председатель Шайн, со всем уважением, вы отлично знали, чем я занимаюсь. Я вам говорила.
— Правда? — с невинным видом спросил Шайн. — Не припоминаю такого разговора. И никаких записей не существует. Нет, боюсь на этот раз тебе придется отвечать самой. Жаль, что видео попало в прессу. Разработка ядерного реактора. О чем ты только думала?
— Я думала, что смогу спасти эту компанию, — ощетинилась Фаустино. — Вы видели цифры, я могла бы это сделать…
— Я знаю, если бы не эти бегающие голышом натуристы.
— Супернатуралисты, — прошипела Фаустино, скрипнув зубами. — И они гораздо опаснее, чем вы думаете, даже после смерти их лидера.
— Да, возможно, возможно. Я пригляжу за ними. Кстати, тебе не стоит о них беспокоиться, ведь ты же умерла.
Фаустино почувствовала, как сердце подпрыгнуло до горла.
— Умерла? Право, господин председатель, нет никакой необходимости…
Шайн взмахом руки заставил ее замолчать.
— Не умерла в смысле «мертвая», а умерла для прессы. Нам нужен был козел отпущения, и выбор пал на тебя. К счастью, мальчик был настолько сильно изуродован, что его оказалось невозможно опознать, да и тебя вряд ли кто узнает, особенно с новым лицом.
Фаустино покраснела, чего с ней не случалось уже много лет — кажется, еще со школьных времен.
— Что запланировала для меня корпорация «Маичи»?
Шайн откинулся на спинку кресла так, что послышался треск.
— Все дело в том, Элли, что мы много ставили на твой реактор. Не знаю, как у тебя это получилось, но расчеты были многообещающими. Эти твои твари «НУ-ВИД 4» очень полезны для бизнеса.
Фаустино мгновенно оживилась.
— Значит, вы не закрываете проект?
— Конечно нет, но мы должны будем действовать более скрытно.
— Насколько скрытно? Шайн улыбнулся.
— На Южном полюсе.
Фаустино хотела было возразить, но быстро вспомнила, что бывает с людьми, посмевшими не согласиться с Рэем Шайном.
— Ты не против? — вежливо спросил председатель.
Эллен выдавила из себя улыбку.
— Южный полюс. Тишина, безлюдье. Никто не будет мешать. Отлично.
Мэр Рэй Шайн встал и разгладил свой клетчатый свитер.
— Хорошо. Вертолет, который доставит тебя в наш антарктический филиал, уже ждет. Счастливого пути.
— Превосходно. Спасибо, господин мэр. — Фаустино поднялась и, тяжело опираясь на трость, похромала к дверям кабинета.
— Кстати, Элли…
— Да, господин мэр?
— Это — твой последний шанс. Завалишь дело, тебе самой понадобятся эти твари «НУ-ВИД 4». Я ясно выразился?
— Кристально ясно, господин мэр.
Абракадабра-стрит, 1405
От склада на Абракадабра-стрит остались лишь стены и окна. Причем из многих окон параюристы вынули стекла. В течение двух недель супернатуралисты чистили, чинили и горевали, пытаясь восстановить то, что повредила «Маичи». А работа была еще далека от завершения.
— Койки, слава богу, на месте, — стараясь не унывать, сказала Мона в конце особенно утомительного дня.
Повторюшка со злостью ударил ногой по искореженным остаткам холодильника.
— Да уж. Койки, хвала небесам, целы. Правда, еды совсем нет.
Космо пытался подключить спасенный жесткий диск к разобранному на части компьютеру.
— Мона не так давно принесла немного паццы. Оставила на двигателе чушкамобиля. Хотя, может быть, после того, что произошло во ВНОКе, ты разлюбил паццу?
Ребенок Бартоли довольно потер руки.
— Шутишь? Да, у меня слабый желудок, но еда-то в чем виновата? Она вполне съедобная, — рассмеялся он и направился к лифту. — Пацца и койки. Что еще нужно молодому мужчине?
Внезапно Космо почувствовал страшную усталость. Он придвинул стул и опустился на него, но легче не стало. С того страшного дня, когда они потеряли Стефана, его мучила бессонница — ему никак не удавалось проспать больше четырех часов подряд. Жизнь потеряла для него смысл.
— Что мы теперь будет делать? — спросил он Мону после нескольких минут молчания. — Без него?
Мона пожала плечами.
— Жить, день за днем, как жили раньше, как живут все остальные. В городе грядут большие перемены. Все больше людей живет вне зоны обзора. Может быть, через несколько лет не станет самого спутника. Мы должны самостоятельно строить наши жизни. По крайней мере, мы живы. По крайней мере, у нас есть друзья.
Но у Космо по-прежнему было тоскливо на душе.
— Но мы были вместе благодаря ему. Он направлял нас.
Мона откашлялась.
— Знаешь, Космо, строго говоря, я спасла тебе жизнь в лаборатории.
Космо по-прежнему смотрел в пол.
— Верно. Упаковала снайпера. Я хотел поблагодарить тебя, но все произошло так…
Он вдруг вспомнил о разговоре на крыше.
«Может быть, в следующий раз ты спасешь меня, — сказал он тогда, — и я отблагодарю тебя поцелуем».
Он поднял взгляд. В глазах Моны он увидел слезы, а на губах улыбку. Он медленно встал и некстати подумал, не слишком ли сильно торчит из-под кожи пластинка на лбу.
— Я должен тебе поцелуй.
Мона указала на щеку.
— Вот именно. Должен.
У Космо вдруг зачесалась коленка.
— Честно говоря, я никогда… Я имею в виду…
Мона озорно улыбнулась.
— Может быть, забудем обо всем?
И тогда он поцеловал ее.
Конечно же, именно в этот момент вернулся Повторюшка с охапкой паццы.
— Бедный я, бедный, — сказал он, бросая обертку в утилизатор. — Теперь придется терпеть ваши томные взгляды друг на друга всякий раз, когда мы пойдем охотиться на сверхъестественных тварей.
— Тварей? — переспросил Космо. — Каких тварей? Ты забыл, что паразиты — наши друзья?
Повторюшка стал возиться с задней платой своего любимого телевизора.
— Паразиты? Кто говорит о них? Позволь тебе сказать, что есть гораздо более вредные твари. Если вы двое их не видите, это не значит, что их нет. У меня внечувственное восприятие. Я — дитя Бартоли. От меня никто не спрячется.
Повторюшка откусил огромный кусок от второй паццы.
— Верьте мне, — пробормотал он набитым ртом, — работа супернатуралистов далеко не завершена. Но нам нужно некоторое оборудование. Что у нас осталось?
Мона достала из кармана чип стартера.
— У нас есть чушкамобиль.
Повторюшка кивнул.
— Неплохо для начала.