Страница:
Преклонив колени на ступенях и подняв глаза на статую богини, которая стояла в незыблемо-проникновенной позе человека, знающего правду, я молилась, чтобы предстоящее путешествие прошло благополучно.
Я не совсем уверена в том, что достаточно почтительно относилась к богам в то время. Не исключено, что я стала немного циничной, что происходит со многими заклинателями, когда со временем они становятся способными сами творить чудеса. Так или иначе, мне запомнилось, что я чувствовала себя немного глупо, пока я молила богиню о благословении. В моей голове мелькнуло секундное изумление тем, что мольба и обязательства с моей стороны предлагаются не более чем красивому скульптурному изображению, сделанному хорошим мастером из мертвого камня, изображению не более реальному, чем мое — на стене замка.
Но в тот момент, когда я опустилась на колени и они едва только успели почувствовать холод твердого, гладкого камня, луч света, идущий сверху, внезапно расширился и загустел. Пронеслось легкое дуновение ветра, послышался шорох одежды и клацанье оружия.
В следующее мгновение я увидела, что статуя шевельнулась. Сначала поднялась рука, потом вперед двинулась нога, обутая в сандалии. Статуя осветилась сиянием и полностью ожила.
Богиня взмахнула рукой.
Радужный дождь сверкающих искр упал на ее плечи, одеяние воина и оружие исчезли, и теперь богиня была одета в шелковые одежды из полупрозрачной алой ткани, которая мягко облегала тело цвета слоновой кости, подчеркивая его естественную красоту. С левой стороны платье богини имело глубокий разрез, и, когда она шла, время от времени мелькала изящная ножка, дразня ложными надеждами.
Я стояла, ошеломленная красотой богини. Должно быть, я судорожно глотала воздух, как мелкая рыбешка, застигнутая врасплох отливом и оказавшаяся на суше.
Увидев меня, Маранония засмеялась, и воздух наполнился запахом фиалок.
Я была испугана, поэтому низко поклонилась богине, при этом мое сердце как будто бы состязалось с головой, стремясь приложиться к полу. До этого богиня не являлась ко мне. В будущем мой благоговейный трепет сменится, как вы увидите, на менее уважительные чувства.
— У тебя есть просьба ко мне, Рали? — спросила богиня.
— Да, миледи, если вас не затруднит, — произнесла я дрожащим голосом.
— Что заставило тебя предположить, что я ее исполню? — продолжала Маранония.
Без сомнения, я выглядела весьма комично, в откровенном изумлении взирая на богиню, как маленький ребенок, которому только что сообщили, что его родители не являются бесконечным источником силы и мудрости. Мне никогда в голову не приходило, что богиня не сможет сделать все, что пожелает. Она ведь богиня, не правда ли? Я думала, что единственный вопрос — захочет ли богиня, но чтобы ставить под сомнение ее возможности…
Почувствовав мою растерянность, Маранония снова рассмеялась, и именно в этот момент мне пришло в голову сравнение ее смеха с тревожным набатом.
Смех богини разозлил меня. Колени заболели, и я почувствовала, что едва сдерживаюсь.
— Прошу прощения за то, что причинила вам так много беспокойства, госпожа, — сказала я ледяным тоном.
В ответ прозвучал жестокий смех. Я стиснула зубы и постаралась переждать бурю, вызванную во мне «божественным» юмором.
Потом богиня сказала:
— Тебе следовало бы последить за своим поведением, Рали. Твой характер может в будущем осложнить наши отношения.
Несмотря на то что Маранония все еще улыбалась, ее взгляд обрел стальную твердость, поэтому я внутренне затрепетала.
— Да, госпожа, — ответила я.
Богиня слегка согнула указательный палец, и часовня завертелась у меня перед глазами, сразу стало темно, только фигура Маранонии освещалась легким пульсирующим светом. Она заговорила, и мне показалось, что голос богини исходит как бы изнутри меня.
— Я могу сообщить тебе только следующее, Рали Эмили Антеро, — начала богиня, — ты обязательно должна совершить это путешествие. Оно жизненно важно для будущего Ориссы — того народа, который избран мной для опеки. Я не имею права открыто встать на твою сторону, но постараюсь сделать все, что в моих силах. Среди моих двоюродных братьев, имеющих влияние в божественных дворцах, есть те, кто не любит Антеро.
Поэтому я должна предупредить тебя со всей серьезностью — никогда никому не говорить о моей встрече с тобой сегодня и о том, что я тебе скажу. В первую очередь это относится к твоему брату. Его сила должна быть сохранена до поры до времени. Она понадобится, если наступит час решающего сражения.
Вот почему от тебя одной, Рали, целиком и полностью зависит, сумеет ли твой народ пережить кризис.
Фигура Маранонии начала таять в воздухе.
— И это все, что ты можешь рассказать мне, богиня? — вскричала я. — Пожалуйста, объясни мне все, что можно, не нарушая безопасности. Я никому не скажу ни слова.
Изображение Маранонии снова проявилось.
— Твое путешествие будет преисполнено опасностей, — сказала богиня, — некоторые из твоих спутников могут погибнуть.
Некоторые дезертируют. Твой успех или неудача целиком и полностью зависят от тебя, Рали. Но не от богов.
И вот еще что…
Твоя удача напрямую связана с тремя кораблями. Три корабля знаменуют твою судьбу. Три корабля, на которых ты будешь плавать… Первый — серебряный, второй — медный, третий — золотой.
Богиня исчезла, а я упала без сознания на каменный пол.
К тому времени, когда нам предстояло отправиться в путь, я полностью восстановила свое душевное равновесие. Когда Амальрик пришел проводить нас, я уже могла довольно достоверно разыграть веселье. Я уже подумывала о том, что видение, которое посетило меня в замке, было следствием того, что я выпила немного кислого вина, заглянув в таверну, расположенную недалеко от Галаны.
Чем больше я думала об этом случае, тем более нереальным и неестественным он мне казался.
На прощание Амальрик обнял меня и сказал:
— Пусть попутные ветры и удачная торговля всегда сопровождают тебя, дорогая моя сестра.
Я поцеловала его, потом отошла на шаг, чтобы повнимательнее присмотреться к его лицу. В этот момент мой брат выглядел как очаровательный маленький мальчик, которого я знала много лет назад и вынуждена была покинуть, отправившись воевать. Поэтому я попросила у него то, о чем не раз и не два умоляла в прошлом, в нашем давнем прошлом.
— Улыбнись мне, мой маленький брат, — произнесла я, — твою улыбку я пронесу через все расстояния.
И Амальрик подарил мне самую яркую, самую чудесную из своих улыбок.
Я долго смотрела в лицо брата, стараясь запомнить его получше. Думаю, что он делал то же самое, пристально глядя на меня. Вдруг я заметила, что в его глазах зреет вопрос. И этот вопрос звучал так: увидимся ли мы когда-нибудь вновь? Боже мой! Если бы я тогда знала ответ, то поцеловала бы Амальрика еще раз.
Глава 3.
Я не совсем уверена в том, что достаточно почтительно относилась к богам в то время. Не исключено, что я стала немного циничной, что происходит со многими заклинателями, когда со временем они становятся способными сами творить чудеса. Так или иначе, мне запомнилось, что я чувствовала себя немного глупо, пока я молила богиню о благословении. В моей голове мелькнуло секундное изумление тем, что мольба и обязательства с моей стороны предлагаются не более чем красивому скульптурному изображению, сделанному хорошим мастером из мертвого камня, изображению не более реальному, чем мое — на стене замка.
Но в тот момент, когда я опустилась на колени и они едва только успели почувствовать холод твердого, гладкого камня, луч света, идущий сверху, внезапно расширился и загустел. Пронеслось легкое дуновение ветра, послышался шорох одежды и клацанье оружия.
В следующее мгновение я увидела, что статуя шевельнулась. Сначала поднялась рука, потом вперед двинулась нога, обутая в сандалии. Статуя осветилась сиянием и полностью ожила.
Богиня взмахнула рукой.
Радужный дождь сверкающих искр упал на ее плечи, одеяние воина и оружие исчезли, и теперь богиня была одета в шелковые одежды из полупрозрачной алой ткани, которая мягко облегала тело цвета слоновой кости, подчеркивая его естественную красоту. С левой стороны платье богини имело глубокий разрез, и, когда она шла, время от времени мелькала изящная ножка, дразня ложными надеждами.
Я стояла, ошеломленная красотой богини. Должно быть, я судорожно глотала воздух, как мелкая рыбешка, застигнутая врасплох отливом и оказавшаяся на суше.
Увидев меня, Маранония засмеялась, и воздух наполнился запахом фиалок.
Я была испугана, поэтому низко поклонилась богине, при этом мое сердце как будто бы состязалось с головой, стремясь приложиться к полу. До этого богиня не являлась ко мне. В будущем мой благоговейный трепет сменится, как вы увидите, на менее уважительные чувства.
— У тебя есть просьба ко мне, Рали? — спросила богиня.
— Да, миледи, если вас не затруднит, — произнесла я дрожащим голосом.
— Что заставило тебя предположить, что я ее исполню? — продолжала Маранония.
Без сомнения, я выглядела весьма комично, в откровенном изумлении взирая на богиню, как маленький ребенок, которому только что сообщили, что его родители не являются бесконечным источником силы и мудрости. Мне никогда в голову не приходило, что богиня не сможет сделать все, что пожелает. Она ведь богиня, не правда ли? Я думала, что единственный вопрос — захочет ли богиня, но чтобы ставить под сомнение ее возможности…
Почувствовав мою растерянность, Маранония снова рассмеялась, и именно в этот момент мне пришло в голову сравнение ее смеха с тревожным набатом.
Смех богини разозлил меня. Колени заболели, и я почувствовала, что едва сдерживаюсь.
— Прошу прощения за то, что причинила вам так много беспокойства, госпожа, — сказала я ледяным тоном.
В ответ прозвучал жестокий смех. Я стиснула зубы и постаралась переждать бурю, вызванную во мне «божественным» юмором.
Потом богиня сказала:
— Тебе следовало бы последить за своим поведением, Рали. Твой характер может в будущем осложнить наши отношения.
Несмотря на то что Маранония все еще улыбалась, ее взгляд обрел стальную твердость, поэтому я внутренне затрепетала.
— Да, госпожа, — ответила я.
Богиня слегка согнула указательный палец, и часовня завертелась у меня перед глазами, сразу стало темно, только фигура Маранонии освещалась легким пульсирующим светом. Она заговорила, и мне показалось, что голос богини исходит как бы изнутри меня.
— Я могу сообщить тебе только следующее, Рали Эмили Антеро, — начала богиня, — ты обязательно должна совершить это путешествие. Оно жизненно важно для будущего Ориссы — того народа, который избран мной для опеки. Я не имею права открыто встать на твою сторону, но постараюсь сделать все, что в моих силах. Среди моих двоюродных братьев, имеющих влияние в божественных дворцах, есть те, кто не любит Антеро.
Поэтому я должна предупредить тебя со всей серьезностью — никогда никому не говорить о моей встрече с тобой сегодня и о том, что я тебе скажу. В первую очередь это относится к твоему брату. Его сила должна быть сохранена до поры до времени. Она понадобится, если наступит час решающего сражения.
Вот почему от тебя одной, Рали, целиком и полностью зависит, сумеет ли твой народ пережить кризис.
Фигура Маранонии начала таять в воздухе.
— И это все, что ты можешь рассказать мне, богиня? — вскричала я. — Пожалуйста, объясни мне все, что можно, не нарушая безопасности. Я никому не скажу ни слова.
Изображение Маранонии снова проявилось.
— Твое путешествие будет преисполнено опасностей, — сказала богиня, — некоторые из твоих спутников могут погибнуть.
Некоторые дезертируют. Твой успех или неудача целиком и полностью зависят от тебя, Рали. Но не от богов.
И вот еще что…
Твоя удача напрямую связана с тремя кораблями. Три корабля знаменуют твою судьбу. Три корабля, на которых ты будешь плавать… Первый — серебряный, второй — медный, третий — золотой.
Богиня исчезла, а я упала без сознания на каменный пол.
К тому времени, когда нам предстояло отправиться в путь, я полностью восстановила свое душевное равновесие. Когда Амальрик пришел проводить нас, я уже могла довольно достоверно разыграть веселье. Я уже подумывала о том, что видение, которое посетило меня в замке, было следствием того, что я выпила немного кислого вина, заглянув в таверну, расположенную недалеко от Галаны.
Чем больше я думала об этом случае, тем более нереальным и неестественным он мне казался.
На прощание Амальрик обнял меня и сказал:
— Пусть попутные ветры и удачная торговля всегда сопровождают тебя, дорогая моя сестра.
Я поцеловала его, потом отошла на шаг, чтобы повнимательнее присмотреться к его лицу. В этот момент мой брат выглядел как очаровательный маленький мальчик, которого я знала много лет назад и вынуждена была покинуть, отправившись воевать. Поэтому я попросила у него то, о чем не раз и не два умоляла в прошлом, в нашем давнем прошлом.
— Улыбнись мне, мой маленький брат, — произнесла я, — твою улыбку я пронесу через все расстояния.
И Амальрик подарил мне самую яркую, самую чудесную из своих улыбок.
Я долго смотрела в лицо брата, стараясь запомнить его получше. Думаю, что он делал то же самое, пристально глядя на меня. Вдруг я заметила, что в его глазах зреет вопрос. И этот вопрос звучал так: увидимся ли мы когда-нибудь вновь? Боже мой! Если бы я тогда знала ответ, то поцеловала бы Амальрика еще раз.
Глава 3.
ПРОВИДИЦА ПИСИДИИ
До того, как родились я и мой брат, наша земля была маленьким мрачным местом с устрашающим окружением. Мы были похожи на мышей, притаившихся в норке, сооруженной за стенкой сарая, и испуганно высовывающих носы наружу только тогда, когда голод становится нестерпимым. Тогда мыши дерзко, пренебрегая опасностью, исходящей от всемогущей совы, сидящей на стропилах, бросаются схватить не переваренное до конца зернышко в курином помете.
Открытия, которые совершил Амальрик во время своих путешествий, проложили путь далеко на восток, до самых остроконечных Тиренийских гор, которые возвышаются над пустынными землями, где Старейшины в течение бесконечных эпох воюют с демонами. Мой поход против последнего Архонта Ликантии снял покров тайны с загадочного запада — а это тысячи и тысячи километров за яростными рифами, которые отмечали границу освоенного мира.
Мы всегда торговали с людьми, обитающими в теплых землях Северного полушария, поэтому мы хорошо их изучили. Несмотря на то что очень немногие из нас побывали на севере, у нас имелись подробные карты, на которых достаточно точно были изображены районы, населенные дикими племенами.
Мой отец, Пафос Антеро, исследовал полярные области Южного полушария в юности, но он был слишком перегружен работой, сопряженной с приумножением достояния нашей семьи, для того чтобы найти достойное применение своим открытиям.
Он был воспитан в старых традициях, настоящим джентльменом с благородными манерами, добродушной внешностью, за которой прятался весьма проницательный ум. Он никогда не скупился на похвалу, в особенности для меня. Однажды я оказала ему мелкую, на мой взгляд, услугу, обновив его любимую чашу, которая потрескалась и покрылась пятнами от времени, так что теперь отец снова мог наливать в нее любимое медовое вино и ужинать, медленно погружая в него ломоть хлеба. После того как я осторожно поставила чашу на его рабочий стол, он крепко обнял меня и поблагодарил, как будто бы я только что пересекла неизвестные горы и штормовые моря в стремлении сделать ему приятное.
— Спасибо тебе, дочка, — сказал он, — и добавь еще десять тысяч самых сердечных «спасибо».
Вы представляете, о чем идет речь? Одной простой благодарности недостаточно… А вот десять тысяч и один — в самый раз.
Несмотря на то что моя мать имела на меня определяющее влияние — ведь именно благодаря ей я унаследовала магические способности, — отец вызвал к жизни наиболее благородные из моих эмоций, сформировав и закрепив во мне четкие понятия о добре и зле и, самое главное, о чести. Именно через него я заразилась страстью исследовать новые земли и узнавать новые вещи, отличавшей семью Антеро. И когда мать заговорила с отцом о планах на будущее, опережая самые сокровенные мои мысли, и сообщила, что больше всего на свете я хочу быть солдатом, отец подтвердил, что у меня есть шансы достичь желаемого.
Я всегда была его любимицей, невзирая на то что мои игры носили подчас довольно грубый характер. Будучи ребенком, я обожала сидеть у отца на коленях, запустив пальцы в бороду, пока он рассказывал свои бесконечные истории о приключениях, пережитых в юности, когда он путешествовал по южным землям.
Отец рассказывал мне об устричных отмелях, расположенных вдоль берегов пролива Мадакар, где жемчужины вырастали до очень больших размеров, обладали необыкновенной округлостью и блеском. Он показал мне одну из редких жемчужин, которую нашел в тех местах. Она была размером с детский кулачок и черна, как глубины моря. У отца была статуэтка богини плодородия, маленькой полной женщины с большой грудью и развитыми половыми органами, — ее он ценил выше прочих сокровищ. Отец рассказывал, что прежде, чем попасть к нему, статуэтка прошла через множество рук. Ей поклонялся народ, обитавший на дне мира. Заветной мечтой отца было добраться до тех мест, но жизнь не предоставила ему возможности совершить такое путешествие.
Выйдя из возраста косичек и оцарапанных коленок, я побывала в той стране. Мне удалось увидеть то, о чем рассказывал отец. Я навсегда запомнила первый взгляд, брошенный на эту прекрасную, но дикую землю, и мысли о том, что, если бы не определенные обстоятельства, мой отец Пафос Антеро, а не брат Амальрик был бы первым великим землепроходцем Ориссы. Кто знает, как был бы устроен мир, случись такое в прошлом?
И насколько шире были бы его границы в настоящем…
Думаю, что именно благодаря мечтам и мыслям отца вскоре после того, как я оставила службу в Страже Маранонии и пустилась в путешествия вместе с братом, я начала осваивать южное направление и проложила новые торговые пути. Не исключено, что угроза, исходившая от самозваного короля Белого Медведя, которую я интуитивно чувствовала, заставила меня позаботиться о безопасности именно южных районов. К этому меня подталкивало убеждение, что любой удар, нанесенный пиратами отцу, я бы восприняла как кровную обиду.
Поэтому, когда я решила более внимательно изучить реальные масштабы угрозы, если она вообще существовала, то приступила к выполнению задачи, будучи более подготовленной, чем любой другой торговец. Будь я проклята, если позволю какому-то варвару мешать мне. Если в придачу ему удастся убить или ранить хоть одного из моих людей, я буду охотиться за ним, пока не избавлю землю от этой суетливой блохи. Нельзя было забывать, что я — воин и волшебница, поэтому я поклялась прекрасными глазами Маранонии, что воля к завершению предназначенного судьбой дела никогда не ослабеет.
Мы совершили быстрый рейд на юг. Шли без флага, паруса перекрасили в голубой цвет, так чтобы совершенно не выделяться на фоне неба. И мы избегали даже самых незначительных встреч вблизи морских трасс.
Мой корабль назывался «Тройная удача». Это было одномачтовое судно с малой осадкой, построенное специально для скоростного плавания как в штормовых морях, так и в спокойных широких реках. Я набрала команду из десяти человек, что было более чем достаточно для обеспечения плавания, но все моряки были, кроме того, опытными воинами, поэтому мы представляли собой довольно грозную силу, сталкиваться с которой не стоило. На нашем корабле было по ряду весел с каждого борта, что позволяло передвигаться в штиль. Кроме того, я оборудовала «Тройную удачу» самыми современными приборами, например маленьким насосом, только что купленным в магазине для заклинателей, способным быстро выкачать воду из трюмов в шторм.
Насос приводится в действие с помощью легкого заклинания бесконечного движения, поэтому он никогда не нуждается в наладке и обслуживании, за исключением тех случаев, когда необходимо очистить всасывающий шланг, если пакля или какой-нибудь другой мусор забьет его. Этот насос является одним из множества полезных приборов, изобретенных орисситами в прежние годы, в нем соединялась магия, которую брат вывез из Дальних Королевств, с высокими достижениями отечественных механиков.
Карале снова был капитаном, и я искренне радовалась возможности еще раз отправиться в плавание вместе с ним. Старпомом был Донариус, крупный парень с очень плохим характером, но обладавший исключительно острым зрением. Он отличался еще и тем, что владел двуручным мечом с устрашающей легкостью. А что касается его темпераментности — что ж, поворчав немного, Донариус всегда точно исполнял приказы.
Сотрудничая с Амальриком, я организовала подготовку мужчин и женщин, обучая их морскому делу и воинскому искусству. Во время похода против Архонта я не раз убеждалась в необходимости совмещения навыков. Матросам приходится время от времени принимать участие в сражениях. Однако их способность обеспечить нормальное плавание ценится выше боевого мастерства. Тот, кто хоть однажды попал в шторм, не станет возражать против такой практики.
Мне представлялось, что достаточно высокого мастерства в обеих областях можно достичь в том случае, если команда не будет многочисленна. Это казалось наиболее приемлемым решением для такого предприятия, как наше путешествие, совершаемое под прикрытием коммерческого. Мой брат всегда предусматривал также первоклассные ударные отряды, состоявшие из отставных военных или офицеров элитных частей. Благодаря поддержке Амальрика мне удалось осуществить план подготовки к отплытию и подобрать лучших людей, независимо от того, насколько далеко от нас они проживали.
Команде были обещаны жесткий режим тренировок, высокие заработки и жизнь, целиком посвященная одному делу, жизнь, которая могла оказаться весьма короткой. На этот случай я основала довольно значительный фонд, — для тех, кто будет ранен, состарится или же погибнет за время нашего похода, оставив семью без обеспечения. С самого начала на меня обрушился шквал добровольцев, поэтому я смогла выбирать. К моему удовольствию, среди желающих пуститься в опасное плавание было много женщин, хотя я должна была проявить в этом случае особую осторожность, чтобы ни в коем случае не препятствовать восстановлению Стражи Маранонии, которая потеряла каждого десятого воина в битве против Ликантии.
Всех отобранных добровольцев инструктировали лучшие капитаны, которых пригласил мой брат, а ратному искусству обучала их я. По мере приближения срока отплытия меня все больше занимали организационные вопросы, поэтому я вынуждена была поручить подготовку воинов стражнице, сержанту со стальными мускулами, ногами, которые могли дать ощутимого пинка, и с нюхом, обостренным на любителей прохлаждаться. Некоторые из будущей команды получили также специальные навыки, как, например, умение вести караван вьючных животных и сражаться в условиях пустыни.
Когда я отправилась с особым поручением, данным богиней, значительная часть этих мужчин и женщин была приглашена для других дел семьи Антеро. Эти люди получили хорошую подготовку, потому что, несмотря на большое количество желающих путешествовать, с которым я столкнулась вначале, на самом деле возможность выбора была невелика. Но в конце концов мы укомплектовали команду, и, к сожалению, только мужчинами.
Среди тех, кто был отобран для похода, была пара близнецов, Талу и Талай. Симпатичные блондины, настолько похожие внешне, поведением и манерой говорить, что их было совершенно невозможно различить. По этой причине мы звали их вместе Талуталай. Или Талут для краткости. Их поначалу готовили для элитных частей Стражи, но потом, в полном соответствии с армейскими традициями, братьям было отказано в возможности служить вместе. Они покинули армию, как только истек первый срок службы, а мне посчастливилось перехватить их прежде, чем они сумели достичь ближайшей пивной, чтобы залить свои печали вином.
Другим членом нашей команды, о котором стоит рассказать, был корабельный повар. Он был необыкновенно высок и оставался тонким, как рангоутное дерево, независимо от того, сколько съедал. У него была длинная шея и маленькая голова, лысая, как головка сыра. Кок обладал странной привычкой — то и дело облизывать губы быстрым движением языка. Несмотря на то что он был довольно забавным малым, его кулинарное искусство было вне конкуренции; к тому же никто не метал дротики дальше, чем он. Он родился и вырос в семье рыбака и заразился вирусом странствий.
Я забыла его настоящее имя; это произошло, видимо, потому, что мы все звали его Ящерица — именно так он представлялся, и, несомненно, он был очень похож на ящерицу. Представьте себе ящерицу с повадками новорожденного щенка.
Я не рассказывала нашей команде об истинной цели путешествия до тех пор, пока мы не отчалили, хотя предупредила, что оно может быть опасным. Несмотря на то что уверенности мне добавляло тройное жалованье, я все-таки постаралась скрыть истинные цели и подчеркнула опасности, которые подстерегают впереди. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то решил пуститься в плавание из нужды или жадности.
Как раз перед тем как мы достигли Столбов Тедейта, я созвала всех вместе и рассказала им, каковы истинные цели похода.
Карале, единственный из всех, кто был со мной во время предыдущего плавания, тяжело вздохнул. Его лицо, обычно хмурое и суровое, заметно посветлело, если можно назвать просветлением тяжелый шторм, сменившийся проливным дождем.
— Эти убогие зануды в нашей колонии будут просто в восторге, когда мы приплывем к ним, ей-богу! — воскликнул Карале.
Остальные закивали головами в знак согласия. Действительно, мы с Амальриком рассчитывали показать людям, которых мы наняли на работу, что их поддерживают Антеро, независимо от того, как далеко от дома забросили их деловые обязательства.
— Хотела бы подчеркнуть, — сказала я, — что мы должны внимательно следить за тем, что говорим, всякий раз, когда прибываем в очередной порт. Мне не хотелось бы, чтобы наш пират что-нибудь учуял.
— А если и учует, так он же всего-навсего кучка дерьма. Чего нам бояться, госпожа Антеро? — возразил Донариус. — Нам не составит особого труда пришпилить его шкуру к стенке сарая. Думаю, что не успеет растаять снег, как мы вернемся домой. — Донариус даже слегка причмокнул губами и продолжал: — И я бы с радостью зацвел и зазеленел, допьяна напившись в весенних потоках!
— С женщинами, не так ли, Донариус? — пошутила я.
Хорошо было известно, что у увальня старпома дрожали коленки при виде любой портовой шлюхи и он готов достать луну, чтобы заслужить ее одобряющий смешок.
Команда дружно рассмеялась, может быть, даже немного громче, чем требовалось. В действительности мне хотелось, чтобы экипаж «Тройной удачи» подчинялся моим приказам. Осуществить это было бы гораздо проще, если бы я носила мундир с капитанскими знаками отличия: в такой ситуации многие мужчины волей-неволей вскоре позабыли бы, что я женщина, и воспринимали бы меня как воина. Но в эти дни я была еще и заклинателем, к которому то и дело обращались как к госпоже Антеро, так часто срывая бескозырки с голов, что я начала опасаться, что наша команда вскоре облысеет.
Смех, раздавшийся на палубе, вызвал еще несколько шуток в адрес старпома. Он покраснел, как юноша, впервые в жизни услышавший непристойность, и я наконец подняла руку, чтобы разрядить обстановку, так как знала, что безобидный юмор Донариуса вскоре может незаметно перерасти в гнев.
Я вернулась к обсуждению проблем, порожденных самозваным Белым Медведем.
— У меня нет полной уверенности в том, что этот пират — простой бандит с развитым воображением, — продолжала я. — Он может представлять реальную угрозу. Если исходить только из того, что на сей день известно, то он не более чем ловкий мошенник, который ухитрился с помощью шантажа, угроз и обмана закабалить известного вам демона. Убив этого демона, я стерла также и его небольшую защитную оболочку, созданную с помощью магии.
— Я думаю, госпожа, что на самом деле все обстоит гораздо хуже, — произнес Карале с унылым выражением лица. — Ведь известно, что там, где водится один демон, обязательно появляются и другие.
Это была неправда. Мне приходилось ранее сталкиваться с демонами-одиночками — к примеру, с лордом Иламом, который едва не победил меня и моих спутников. Но я хорошо понимала, что бессмысленно возражать, когда рассказывают мифы, рожденные в тавернах, поэтому я решила согласиться с Карале. Если уж на то пошло, мне гораздо больше импонирует осмотрительность капитана, нежели самонадеянность старпома.
— Отличная идея, Карале, — сказала я. — Думаю, что будет безопаснее, если мы примем идею, что пиратский вождь является воплощением настоящего Белого Медведя. И что у него в запасе целые стада демонов, подчиняющихся мановению его руки. И наконец, этот пират так же беспощаден, как и любой другой, с которыми мы сталкивались. Нужно быть осторожным, чтобы не попасть в беду. А это действительно может произойти, если мы недооценим разбойника.
Вот еще что. Каждый мало-мальски уважающий себя пират держит в крупнейших портах платных осведомителей, которые выискивают потенциальную жертву. Этот бандит делает то же самое.
— Вам нет необходимости беспокоиться насчет длинных языков, госпожа Антеро, — заверил Донариус. Он грозно посмотрел на команду, при этом его грудь и плечи вздулись, как у самца тропической жабы. Старпом имел довольно угрожающий вид, как бы возвращая должок тем, кто только что издевался над ним. — Мы будем немы как рыбы, — продолжал Донариус, — не так ли, парни?
В ответ послышалось невнятное бормотание, означающее согласие.
— Но на самом деле, — вернулась я к своей мысли, — мне очень хотелось бы, чтобы вы как можно больше трепали языками. Дело в том, что, чем больше вы будете болтать, тем лучше для нас.
Мои спутники растерялись. После продолжительного молчания на их лицах стали появляться улыбки конспираторов.
— Мое предложение состоит в том, что мы должны казаться легкой добычей. Мы будем слегка покачивать купеческой кормой, перемещаясь от одного порта к другому, и мы обязательно выманим пирата из его логова.
Карале скорчил кислую мину и произнес:
— С какой целью, позвольте вас спросить, госпожа? Нас всего одиннадцать человек, считая вас, на этом маленьком корабле. И я не могу позволить себе вообразить, что мы способны противостоять целому пиратскому флоту, не важно — волшебному или нет. Я слишком хорошо вас знаю, чтобы предположить, что вы предложите выйти в море для открытого боя с пиратом. Но…
— Но какой еще вариант действий у нас остался, — закончила я за Карале, — если мы собираемся сообщить Белому Медведю, где нас искать?
Карале кивнул и произнес:
— Похоже на то, госпожа.
— Я настаиваю на том, что мы должны лгать, — сказала я. Карале с облегчением вздохнул.
Я продолжала:
— Мы будем говорить, что ищем перспективные районы для расширения бизнеса и более всего нас интересуют драгоценные камни. Эта легенда может принести нам немалую пользу. Мы все будем неустанно повторять, что держим путь на юго-восток, а на самом деле отправимся на юго-запад. К нашим торговым представительствам.
Мои слова вызвали улыбки. Большинство людей склонно считать себя хитрецами, что и демонстрируют при каждом удобном случае. Вот почему они становятся легкой добычей для настоящих мошенников. Воры играют на этом, и простаки становятся жертвой. Однако история, которую я сочинила, была настолько проста, что любой из членов экипажа мог без затруднения рассказывать ее во время запланированных стоянок.
Открытия, которые совершил Амальрик во время своих путешествий, проложили путь далеко на восток, до самых остроконечных Тиренийских гор, которые возвышаются над пустынными землями, где Старейшины в течение бесконечных эпох воюют с демонами. Мой поход против последнего Архонта Ликантии снял покров тайны с загадочного запада — а это тысячи и тысячи километров за яростными рифами, которые отмечали границу освоенного мира.
Мы всегда торговали с людьми, обитающими в теплых землях Северного полушария, поэтому мы хорошо их изучили. Несмотря на то что очень немногие из нас побывали на севере, у нас имелись подробные карты, на которых достаточно точно были изображены районы, населенные дикими племенами.
Мой отец, Пафос Антеро, исследовал полярные области Южного полушария в юности, но он был слишком перегружен работой, сопряженной с приумножением достояния нашей семьи, для того чтобы найти достойное применение своим открытиям.
Он был воспитан в старых традициях, настоящим джентльменом с благородными манерами, добродушной внешностью, за которой прятался весьма проницательный ум. Он никогда не скупился на похвалу, в особенности для меня. Однажды я оказала ему мелкую, на мой взгляд, услугу, обновив его любимую чашу, которая потрескалась и покрылась пятнами от времени, так что теперь отец снова мог наливать в нее любимое медовое вино и ужинать, медленно погружая в него ломоть хлеба. После того как я осторожно поставила чашу на его рабочий стол, он крепко обнял меня и поблагодарил, как будто бы я только что пересекла неизвестные горы и штормовые моря в стремлении сделать ему приятное.
— Спасибо тебе, дочка, — сказал он, — и добавь еще десять тысяч самых сердечных «спасибо».
Вы представляете, о чем идет речь? Одной простой благодарности недостаточно… А вот десять тысяч и один — в самый раз.
Несмотря на то что моя мать имела на меня определяющее влияние — ведь именно благодаря ей я унаследовала магические способности, — отец вызвал к жизни наиболее благородные из моих эмоций, сформировав и закрепив во мне четкие понятия о добре и зле и, самое главное, о чести. Именно через него я заразилась страстью исследовать новые земли и узнавать новые вещи, отличавшей семью Антеро. И когда мать заговорила с отцом о планах на будущее, опережая самые сокровенные мои мысли, и сообщила, что больше всего на свете я хочу быть солдатом, отец подтвердил, что у меня есть шансы достичь желаемого.
Я всегда была его любимицей, невзирая на то что мои игры носили подчас довольно грубый характер. Будучи ребенком, я обожала сидеть у отца на коленях, запустив пальцы в бороду, пока он рассказывал свои бесконечные истории о приключениях, пережитых в юности, когда он путешествовал по южным землям.
Отец рассказывал мне об устричных отмелях, расположенных вдоль берегов пролива Мадакар, где жемчужины вырастали до очень больших размеров, обладали необыкновенной округлостью и блеском. Он показал мне одну из редких жемчужин, которую нашел в тех местах. Она была размером с детский кулачок и черна, как глубины моря. У отца была статуэтка богини плодородия, маленькой полной женщины с большой грудью и развитыми половыми органами, — ее он ценил выше прочих сокровищ. Отец рассказывал, что прежде, чем попасть к нему, статуэтка прошла через множество рук. Ей поклонялся народ, обитавший на дне мира. Заветной мечтой отца было добраться до тех мест, но жизнь не предоставила ему возможности совершить такое путешествие.
Выйдя из возраста косичек и оцарапанных коленок, я побывала в той стране. Мне удалось увидеть то, о чем рассказывал отец. Я навсегда запомнила первый взгляд, брошенный на эту прекрасную, но дикую землю, и мысли о том, что, если бы не определенные обстоятельства, мой отец Пафос Антеро, а не брат Амальрик был бы первым великим землепроходцем Ориссы. Кто знает, как был бы устроен мир, случись такое в прошлом?
И насколько шире были бы его границы в настоящем…
Думаю, что именно благодаря мечтам и мыслям отца вскоре после того, как я оставила службу в Страже Маранонии и пустилась в путешествия вместе с братом, я начала осваивать южное направление и проложила новые торговые пути. Не исключено, что угроза, исходившая от самозваного короля Белого Медведя, которую я интуитивно чувствовала, заставила меня позаботиться о безопасности именно южных районов. К этому меня подталкивало убеждение, что любой удар, нанесенный пиратами отцу, я бы восприняла как кровную обиду.
Поэтому, когда я решила более внимательно изучить реальные масштабы угрозы, если она вообще существовала, то приступила к выполнению задачи, будучи более подготовленной, чем любой другой торговец. Будь я проклята, если позволю какому-то варвару мешать мне. Если в придачу ему удастся убить или ранить хоть одного из моих людей, я буду охотиться за ним, пока не избавлю землю от этой суетливой блохи. Нельзя было забывать, что я — воин и волшебница, поэтому я поклялась прекрасными глазами Маранонии, что воля к завершению предназначенного судьбой дела никогда не ослабеет.
Мы совершили быстрый рейд на юг. Шли без флага, паруса перекрасили в голубой цвет, так чтобы совершенно не выделяться на фоне неба. И мы избегали даже самых незначительных встреч вблизи морских трасс.
Мой корабль назывался «Тройная удача». Это было одномачтовое судно с малой осадкой, построенное специально для скоростного плавания как в штормовых морях, так и в спокойных широких реках. Я набрала команду из десяти человек, что было более чем достаточно для обеспечения плавания, но все моряки были, кроме того, опытными воинами, поэтому мы представляли собой довольно грозную силу, сталкиваться с которой не стоило. На нашем корабле было по ряду весел с каждого борта, что позволяло передвигаться в штиль. Кроме того, я оборудовала «Тройную удачу» самыми современными приборами, например маленьким насосом, только что купленным в магазине для заклинателей, способным быстро выкачать воду из трюмов в шторм.
Насос приводится в действие с помощью легкого заклинания бесконечного движения, поэтому он никогда не нуждается в наладке и обслуживании, за исключением тех случаев, когда необходимо очистить всасывающий шланг, если пакля или какой-нибудь другой мусор забьет его. Этот насос является одним из множества полезных приборов, изобретенных орисситами в прежние годы, в нем соединялась магия, которую брат вывез из Дальних Королевств, с высокими достижениями отечественных механиков.
Карале снова был капитаном, и я искренне радовалась возможности еще раз отправиться в плавание вместе с ним. Старпомом был Донариус, крупный парень с очень плохим характером, но обладавший исключительно острым зрением. Он отличался еще и тем, что владел двуручным мечом с устрашающей легкостью. А что касается его темпераментности — что ж, поворчав немного, Донариус всегда точно исполнял приказы.
Сотрудничая с Амальриком, я организовала подготовку мужчин и женщин, обучая их морскому делу и воинскому искусству. Во время похода против Архонта я не раз убеждалась в необходимости совмещения навыков. Матросам приходится время от времени принимать участие в сражениях. Однако их способность обеспечить нормальное плавание ценится выше боевого мастерства. Тот, кто хоть однажды попал в шторм, не станет возражать против такой практики.
Мне представлялось, что достаточно высокого мастерства в обеих областях можно достичь в том случае, если команда не будет многочисленна. Это казалось наиболее приемлемым решением для такого предприятия, как наше путешествие, совершаемое под прикрытием коммерческого. Мой брат всегда предусматривал также первоклассные ударные отряды, состоявшие из отставных военных или офицеров элитных частей. Благодаря поддержке Амальрика мне удалось осуществить план подготовки к отплытию и подобрать лучших людей, независимо от того, насколько далеко от нас они проживали.
Команде были обещаны жесткий режим тренировок, высокие заработки и жизнь, целиком посвященная одному делу, жизнь, которая могла оказаться весьма короткой. На этот случай я основала довольно значительный фонд, — для тех, кто будет ранен, состарится или же погибнет за время нашего похода, оставив семью без обеспечения. С самого начала на меня обрушился шквал добровольцев, поэтому я смогла выбирать. К моему удовольствию, среди желающих пуститься в опасное плавание было много женщин, хотя я должна была проявить в этом случае особую осторожность, чтобы ни в коем случае не препятствовать восстановлению Стражи Маранонии, которая потеряла каждого десятого воина в битве против Ликантии.
Всех отобранных добровольцев инструктировали лучшие капитаны, которых пригласил мой брат, а ратному искусству обучала их я. По мере приближения срока отплытия меня все больше занимали организационные вопросы, поэтому я вынуждена была поручить подготовку воинов стражнице, сержанту со стальными мускулами, ногами, которые могли дать ощутимого пинка, и с нюхом, обостренным на любителей прохлаждаться. Некоторые из будущей команды получили также специальные навыки, как, например, умение вести караван вьючных животных и сражаться в условиях пустыни.
Когда я отправилась с особым поручением, данным богиней, значительная часть этих мужчин и женщин была приглашена для других дел семьи Антеро. Эти люди получили хорошую подготовку, потому что, несмотря на большое количество желающих путешествовать, с которым я столкнулась вначале, на самом деле возможность выбора была невелика. Но в конце концов мы укомплектовали команду, и, к сожалению, только мужчинами.
Среди тех, кто был отобран для похода, была пара близнецов, Талу и Талай. Симпатичные блондины, настолько похожие внешне, поведением и манерой говорить, что их было совершенно невозможно различить. По этой причине мы звали их вместе Талуталай. Или Талут для краткости. Их поначалу готовили для элитных частей Стражи, но потом, в полном соответствии с армейскими традициями, братьям было отказано в возможности служить вместе. Они покинули армию, как только истек первый срок службы, а мне посчастливилось перехватить их прежде, чем они сумели достичь ближайшей пивной, чтобы залить свои печали вином.
Другим членом нашей команды, о котором стоит рассказать, был корабельный повар. Он был необыкновенно высок и оставался тонким, как рангоутное дерево, независимо от того, сколько съедал. У него была длинная шея и маленькая голова, лысая, как головка сыра. Кок обладал странной привычкой — то и дело облизывать губы быстрым движением языка. Несмотря на то что он был довольно забавным малым, его кулинарное искусство было вне конкуренции; к тому же никто не метал дротики дальше, чем он. Он родился и вырос в семье рыбака и заразился вирусом странствий.
Я забыла его настоящее имя; это произошло, видимо, потому, что мы все звали его Ящерица — именно так он представлялся, и, несомненно, он был очень похож на ящерицу. Представьте себе ящерицу с повадками новорожденного щенка.
Я не рассказывала нашей команде об истинной цели путешествия до тех пор, пока мы не отчалили, хотя предупредила, что оно может быть опасным. Несмотря на то что уверенности мне добавляло тройное жалованье, я все-таки постаралась скрыть истинные цели и подчеркнула опасности, которые подстерегают впереди. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то решил пуститься в плавание из нужды или жадности.
Как раз перед тем как мы достигли Столбов Тедейта, я созвала всех вместе и рассказала им, каковы истинные цели похода.
Карале, единственный из всех, кто был со мной во время предыдущего плавания, тяжело вздохнул. Его лицо, обычно хмурое и суровое, заметно посветлело, если можно назвать просветлением тяжелый шторм, сменившийся проливным дождем.
— Эти убогие зануды в нашей колонии будут просто в восторге, когда мы приплывем к ним, ей-богу! — воскликнул Карале.
Остальные закивали головами в знак согласия. Действительно, мы с Амальриком рассчитывали показать людям, которых мы наняли на работу, что их поддерживают Антеро, независимо от того, как далеко от дома забросили их деловые обязательства.
— Хотела бы подчеркнуть, — сказала я, — что мы должны внимательно следить за тем, что говорим, всякий раз, когда прибываем в очередной порт. Мне не хотелось бы, чтобы наш пират что-нибудь учуял.
— А если и учует, так он же всего-навсего кучка дерьма. Чего нам бояться, госпожа Антеро? — возразил Донариус. — Нам не составит особого труда пришпилить его шкуру к стенке сарая. Думаю, что не успеет растаять снег, как мы вернемся домой. — Донариус даже слегка причмокнул губами и продолжал: — И я бы с радостью зацвел и зазеленел, допьяна напившись в весенних потоках!
— С женщинами, не так ли, Донариус? — пошутила я.
Хорошо было известно, что у увальня старпома дрожали коленки при виде любой портовой шлюхи и он готов достать луну, чтобы заслужить ее одобряющий смешок.
Команда дружно рассмеялась, может быть, даже немного громче, чем требовалось. В действительности мне хотелось, чтобы экипаж «Тройной удачи» подчинялся моим приказам. Осуществить это было бы гораздо проще, если бы я носила мундир с капитанскими знаками отличия: в такой ситуации многие мужчины волей-неволей вскоре позабыли бы, что я женщина, и воспринимали бы меня как воина. Но в эти дни я была еще и заклинателем, к которому то и дело обращались как к госпоже Антеро, так часто срывая бескозырки с голов, что я начала опасаться, что наша команда вскоре облысеет.
Смех, раздавшийся на палубе, вызвал еще несколько шуток в адрес старпома. Он покраснел, как юноша, впервые в жизни услышавший непристойность, и я наконец подняла руку, чтобы разрядить обстановку, так как знала, что безобидный юмор Донариуса вскоре может незаметно перерасти в гнев.
Я вернулась к обсуждению проблем, порожденных самозваным Белым Медведем.
— У меня нет полной уверенности в том, что этот пират — простой бандит с развитым воображением, — продолжала я. — Он может представлять реальную угрозу. Если исходить только из того, что на сей день известно, то он не более чем ловкий мошенник, который ухитрился с помощью шантажа, угроз и обмана закабалить известного вам демона. Убив этого демона, я стерла также и его небольшую защитную оболочку, созданную с помощью магии.
— Я думаю, госпожа, что на самом деле все обстоит гораздо хуже, — произнес Карале с унылым выражением лица. — Ведь известно, что там, где водится один демон, обязательно появляются и другие.
Это была неправда. Мне приходилось ранее сталкиваться с демонами-одиночками — к примеру, с лордом Иламом, который едва не победил меня и моих спутников. Но я хорошо понимала, что бессмысленно возражать, когда рассказывают мифы, рожденные в тавернах, поэтому я решила согласиться с Карале. Если уж на то пошло, мне гораздо больше импонирует осмотрительность капитана, нежели самонадеянность старпома.
— Отличная идея, Карале, — сказала я. — Думаю, что будет безопаснее, если мы примем идею, что пиратский вождь является воплощением настоящего Белого Медведя. И что у него в запасе целые стада демонов, подчиняющихся мановению его руки. И наконец, этот пират так же беспощаден, как и любой другой, с которыми мы сталкивались. Нужно быть осторожным, чтобы не попасть в беду. А это действительно может произойти, если мы недооценим разбойника.
Вот еще что. Каждый мало-мальски уважающий себя пират держит в крупнейших портах платных осведомителей, которые выискивают потенциальную жертву. Этот бандит делает то же самое.
— Вам нет необходимости беспокоиться насчет длинных языков, госпожа Антеро, — заверил Донариус. Он грозно посмотрел на команду, при этом его грудь и плечи вздулись, как у самца тропической жабы. Старпом имел довольно угрожающий вид, как бы возвращая должок тем, кто только что издевался над ним. — Мы будем немы как рыбы, — продолжал Донариус, — не так ли, парни?
В ответ послышалось невнятное бормотание, означающее согласие.
— Но на самом деле, — вернулась я к своей мысли, — мне очень хотелось бы, чтобы вы как можно больше трепали языками. Дело в том, что, чем больше вы будете болтать, тем лучше для нас.
Мои спутники растерялись. После продолжительного молчания на их лицах стали появляться улыбки конспираторов.
— Мое предложение состоит в том, что мы должны казаться легкой добычей. Мы будем слегка покачивать купеческой кормой, перемещаясь от одного порта к другому, и мы обязательно выманим пирата из его логова.
Карале скорчил кислую мину и произнес:
— С какой целью, позвольте вас спросить, госпожа? Нас всего одиннадцать человек, считая вас, на этом маленьком корабле. И я не могу позволить себе вообразить, что мы способны противостоять целому пиратскому флоту, не важно — волшебному или нет. Я слишком хорошо вас знаю, чтобы предположить, что вы предложите выйти в море для открытого боя с пиратом. Но…
— Но какой еще вариант действий у нас остался, — закончила я за Карале, — если мы собираемся сообщить Белому Медведю, где нас искать?
Карале кивнул и произнес:
— Похоже на то, госпожа.
— Я настаиваю на том, что мы должны лгать, — сказала я. Карале с облегчением вздохнул.
Я продолжала:
— Мы будем говорить, что ищем перспективные районы для расширения бизнеса и более всего нас интересуют драгоценные камни. Эта легенда может принести нам немалую пользу. Мы все будем неустанно повторять, что держим путь на юго-восток, а на самом деле отправимся на юго-запад. К нашим торговым представительствам.
Мои слова вызвали улыбки. Большинство людей склонно считать себя хитрецами, что и демонстрируют при каждом удобном случае. Вот почему они становятся легкой добычей для настоящих мошенников. Воры играют на этом, и простаки становятся жертвой. Однако история, которую я сочинила, была настолько проста, что любой из членов экипажа мог без затруднения рассказывать ее во время запланированных стоянок.