Страница:
23 декабря 1724 года состоялся указ царя Петра об организации «Сибирской экспедиции» с целью поисков пролива между Азией и Америкой. Адмиралтейств-коллегии предписывалось сыскать людей, нужных для экспедиции «достойного морского поручения или подпоручения». И юный российский флот выделил для этого смелую офицерскую молодежь, воспитанников Навигацкой школы.
В середине 1940‑х годов известнейшему советскому историку и исследователю Арктики Владимиру Визе удалось отыскать написанную 6 января 1725 года собственноручно императором Петром I инструкцию начальнику будущей Сибирской экспедиции:
«1. Надлежит на Камчатке или в другом там месте сделать один или два бота с палубами.
2. На оных ботах возле земли, которая идет на Норд и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля часть Америки.
3. И для того искать, где оная сошлась с Америкой, и чтоб доехать до какого города Европейских владений или, ежели увидят какой корабль Европейской, проведать от него, как оной кюст называют, и взять на письме и самым побывать на берегу и взять подлинную ведомость и, поставя на карту, приезжать сюды».
Из-за болезни сам император российский не смог возглавить экспедицию, состоящую из 60 человек, и вручил ее под начало датчанину на русской службе Витусу Берингу. Командовать отрядами Первой Северной экспедиции были назначены лейтенанты Алексей Чириков и Мартын Шпанберг, гардемарин Петр Чаплин.
Руководитель экспедиции Витус Йонссен Беринг родился 12 августа 1681 года в датском городе Хорсенс. Закончил Амстердамский морской корпус. Еще в юном возрасте он участвовал в своем первом плавании к берегам Ост-Индии, где уже давно служил его брат Свен. Витус Беринг вернулся оттуда в 1703 году. Его корабль пришел в Амстердам, где в это время русский адмирал Корнелий Крюйс по поручению молодого русского царя Петра подбирал флотских офицеров для службы на кораблях молодого российского флота. Эта встреча круто повернула жизнь Витуса и привела его сначала на русский флот, а затем – в число величайших мореплавателей мира. В русский Балтийский флот он был назначен с чином унтер-лейтенанта на небольшое судно, перевозившее лес с берегов Невы на остров Котлин, где строилась военно-морская крепость. Через три года он был произведен в лейтенанты, а еще через три – в капитан-лейтенанты и, как командир 12‑пушечной шнявы, участвовал в Русско-шведской войне. В 1711 году он участвует в Прутском походе Петра I.
В 1714 году, успешно избежав встречи со шведскими дозорами, он перегоняет из Гамбурга в Ригу 50‑пушечный корабль «Перл». На следующий год вокруг Скандинавского полуострова он перегоняет из Архангельска в Кронштадт 52‑пушечный корабль «Селафаил». Хотелось бы отметить, что из пяти, вышедших из Архангельска русских кораблей только корабль Витуса Беринга дошел до места назначения. Остальные либо погибли, либо вернулись назад. В походах и баталиях прошло 20 лет.
Ко времени назначения в экспедицию Беринг имел чин капитана и командовал одним из самых больших линейных кораблей Балтийского флота – 90‑пушечным кораблем «Лесное». И когда Адмиралтейств-коллегия предложила Петру I его кандидатуру для руководства экспедицией, поскольку «в Ост-Индии был и обхождение знает», то русский император без долгих размышлений утвердил это предложение. Для руководства Берингу была выдана копия некой карты, где напротив устья реки Индигирка имелась надпись: «Отсюда русские пересекли море, загроможденное льдом, который ветром пригоняет к берегу, а южным отгоняет обратно, и достигли с большим трудом и опасностью для жизни области Камчатки». Это обстоятельство стало серьезным подтверждением того, что существование Берингова пролива было известно императору Петру I. И, следовательно, экспедиция Беринга снаряжалась не столько с целью подтверждения существования пролива между Азией и Америкой, а сколько с некой секретной целью, о которой и сегодня мало что известно.
Примечательно, что на карте Страленберга, врученной Берингу для руководства, имелась надпись против устья реки Индигирки: «Отсюда русские пересекли море, загроможденное льдом, который северным ветром пригоняет к берегу, а южным отгоняет обратно, и достигли с большим трудом и опасностью для жизни области Камчатки».
Экспедиция Витуса Беринга выехала из Санкт-Петербурга уже после смерти императора Петра, в начале 1725 года. В тот день в ее составе было 34 офицера и служителя, каждый из которых перед отъездом дал клятву ревностно служить России и оберегать ее интересы. Много месяцев длился этот трудный поход. Сначала они добрались до Вологды. Отсюда путь лежал в Великий Устюг, Верхотурье, Тобольск, через всю Сибирь к берегам Охотского моря. В конце следующего года экспедиция прибыла в Охотск.
От сибирских старожилов Беринг узнал, что лет 70 назад русские люди неоднократно ходили морем из Колымы в Анадырь. Неведомые смелые первопроходцы опередили его и открыли пролив, отделяющий Азию от Америки. Но кто они были? Тогда узнать так и не удалось! Беринг и не подозревал, что именно в Якутске, где он совсем недавно хлопотал о делах экспедиции, хранились бумаги о плавании Семена Дежнева и Федота Попова, о плавании которых и жили эти предания.
30 июля 1727 года на построенном боте «Фортуна» часть экспедиции под начальством Шпанберга вышла к западному берегу Камчатки (в Большерецк). Вернувшись в Охотск, Шпанберг вместе с Берингом вышел в море уже на двух судах, чтобы доставить в Большерецк оставшихся участников пешего похода.
Зимой экспедиция перевалила через Камчатку, вышла к восточному побережью полуострова и сосредоточилась в Нижнекамчатске. Для перевозки экспедиционных грузов у местного населения были мобилизованы все ездовые собаки, большая часть из которых погибла во время похода. Местное население осталось практически без перевозочных средств.
Весной 1728 года в Нижнекамчатске был построен бот «Святой Гавриил». Новое судно уже 25 июля вышло в море и от устья реки Камчатки пошло вдоль северо-восточного побережья полуострова на север. 9 августа экспедиция миновала устье Анадыря, а через две недели открыла остров, названный островом Лаврентия. Еще через пять суток «Святой Гавриил» перевалил 67‑ю северную параллель и вышел в северную часть пролива, который со временем будет назван именем Витуса Беринга. Таким образом, первую из поставленных перед экспедицией задач – проверить, что Азия не соединяется с Америкой – Беринг выполнил. Однако не до конца. Вторая часть задания требовала дойти до устья реки Колымы, но близилась осень, и было решено вернуться в Нижнекамчатск.
В следующем (1729) году Беринг попытался достичь берегов Америки, но, пройдя на восток от Нижнекамчатска около 100 миль, так и не увидев земли, он вновь повернул назад. Обогнув мыс Лопатка (южная оконечность Камчатки) и зайдя в Большерецк, экспедиция направилась в Охотск, откуда в январе 1730 года Беринг вернулся в Санкт-Петербург.
После прибытия в российскую столицу в том же 1730 году Витус Беринг представил правительству императрицы Анны Иоанновны подробный отчет о плавании, и вместе с тем выдвинул проект исследования Охотского края и Камчатки одновременно, указав на необходимость «выведывать северные земли или берега Сибири». Кроме того, Беринг считал нужным исследовать морские пути в северо-западную Америку и особенно в Японию. Здесь же имелось предположение о реальной возможности установления мореплавания по Севморпути, который должен был сократить путь на Камчатку по сравнению с длительной сухопутной дорогой через всю Сибирь. Этот проект сулил России государственную пользу и умножение российских политических и экономических интересов на северотихоокеанском побережье и в северной части Тихого океана. Несмотря на внешнюю успешность Первой Северной экспедиции, Академия наук признала, что капитан Беринг не ответил на вопрос, для разрешения которого он и его люди были отправлены императором Петром I. Было решено продолжить исследования в Камчатском море вплоть до берегов Америки и предпринять плавание русских морских судов по Ледовитому океану, чтобы установить с Камчатским морем более удобное сообщение, чем по сухопутью. Этот проект сулил усиление политического и экономического влияния России на севере Тихого океана. Правда, проект Беринга стал по существу реализацией замыслов Петра, высказанных за двадцать лет до того все тому же Федору Салтыкову и известному русскому гидрографу Федору Соймонову. И главным двигателем в дальнейшей реализации стал обер-секретарь Сената Иван Кирилов, постоянно поддерживавший связь с капитаном Берингом и его лейтенантами Шпанбергом и Чириковым, изъявившими желание отправиться во Вторую Камчатскую экспедицию. Он же составил записку, где перечислил выгоды, которые могла бы из этой экспедиции извлечь Россия. Более того, включил сюда же соображения о расширении сухопутной составляющей русской торговли до Бухары и Индии включительно.
Любопытно отметить, что одной из составляющих этого плана было проведение кругосветной экспедиции из Кронштадта к берегам Камчатки, которую, провели только через 70 лет капитаны 2‑го ранга Иван Крузенштерн и Юрий Лисянский на шлюпах «Надежда» и «Нева».
В апреле 1732 года последовал императорский указ о снаряжении новой, уже Второй Камчатской экспедиции, общее руководство которой вновь было возложено на Беринга. В указе говорилось, что «оная экспедиция самая дальняя и самая трудная и никогда прежде не бывалая, что в такие неизвестные места отправляются». Очередная Камчатская экспедиция стала составной частью Великой Северной экспедиции, которая делилась на 7 отрядов (всего 580 человек), каждому из которых надлежало обследовать свой район:
1. Берег между Печорой и Обской губой. Исходный пункт Архангельск.
2. Берег на восток от Обской губы до северной оконечности Таймырского полуострова или до Хатанги. Исходный пункт Тобольск.
3. Берег на запад от устья Лены до северной оконечности Таймырского полуострова или до устья Пясины. Исходный пункт Якутск.
4. Берег на восток от устья Лены до Берингова пролива. Исходный пункт Якутск.
5. Камчатка, острова на севере Тихого океана и северо-западная Америка. Исходный пункт Охотск.
6. Курильские острова и Япония. Исходный пункт Охотск.
7. Внутренняя часть северной Сибири.
Российская история показала, что Великая Северная экспедиция по каким-то причинам так и осталась недостаточно освещенной. Скорее всего, причиной тому стало достижение некой строго секретной цели, из‑за которой экспедиционные документы и результаты были упрятаны в архивы, а со временем просто затерялись.
Отправление экспедиционных отрядов в исходные пункты из Санкт-Петербурга началось в феврале 1733 год, и зависело от их удаленности и способа движения по маршруту. О научной деятельности и исследованиях этих отрядов написано много книг. Поэтому не будем повторять их содержание. Ниже приведем рассказы лишь о тех, судьба которых была трагична, а потому историки рассказывали очень скупо.
К весне 1741 года все было готово к новой морской экспедиции. Вот как о последних приготовлениях к выходу рассказывает известный советский историк, доктор исторических наук Василий Пасецкий в своей книге «Звездные мгновения Арктики»:
«Оставались считаные недели до выхода судов в плавание. Шло обсуждение предстоящего маршрута. Был создан совет из всех офицеров и штурманов, на который, согласно инструкции, был приглашен прикомандированный к экспедиции профессор астрономии Делякроер, француз по происхождению. Он представил на совещании карту, составленную (как впоследствии установили) на основании ложных и неосновательных данных. На этой карте была показана так называемая Земля Хуана де Гама в направлении к северо‑восток-востоку от Авачинской бухты, расположенная на 47 и 45 градусах северной широты и далее к югу, примерно на 13 градусе долготы к востоку от Авачинской бухты. На основании предоставленной карты мы единодушно решили исследовать эту землю, и все согласились одобрить курс на юго-восток-восток, которым следовать до 46 градуса северной широты с отклонением к востоку по долготе на 13 градусов. Протокол подписали все участники совета. Для некоторых из них это был смертный приговор. Экспедиция отправлялась на поиски земли, которой в действительности не существовало».
Отряд Витуса Беринга отправился к берегам Америки из Авачинской бухты 4 июня 1741 года.
В тот день в море вышли 2 пакетбота – «Святой Петр» (флагманский корабль В. Беринга) и «Святой Павел» (под командованием А. Чирикова). Сначала плавание проходило успешно.
Экспедиция шла на юго-восток, к берегам вымышленной Земли Хуана де Гама. Ее суда трепали океанские штормы, но Беринг настойчиво вел суда вперед, стараясь точно выполнить указания Сената. Часто их окутывал густой тихоокеанский туман. Чтобы не терять друг друга, на пакетботах били в рынду и стреляли из пушек. Прошла неделя плавания, затем – другая, русские моряки пересекли все предполагаемые районы искомой земли, но ее не было и в помине. Стало ясно, что Земли Хуана де Гама не существует. Сознание, что бесценные дни пути потрачены на погоню за призраком, угнетало Витуса Беринга. Его моральные и физические силы иссякали: он едва держался на ногах. Страшная цинготная болезнь избрала его своей первой жертвой. Изнемогая от болезни, он приказал идти на северо-восток.
Но через две недели, у Алеутских островов, при весьма свежем ветре, и, в густом тумане, русские суда разлучились и дальше, к берегам Америки, пошли самостоятельно. Они достигли намеченной цели в период с 15 по 16 июля: «Святой Павел» – в районе мыса Аддингтон, «Святой Петр» – у острова Кадьяк.
Из-за непогоды шлюпке со «Святого Петра» удалось подойти к берегу. То, что здесь увидели русские моряки, удалось узнать со слов ее командира лейтенанта Софрона Хитрово и историографа экспедиции лейтенанта Свена Вакселя.
«… на одном из островов он (Хитрово. – Авт.) обнаружил несколько небольших построек, по всей вероятности, возведенных жителями материка, приезжающими на этот остров для рыбной ловли. Он заметил также, что местные жители, очевидно, имеют топоры и ножи, так как их постройки обшиты гладкими досками и украшены резьбой. Обитателей домов на месте не оказалось, возможно, что они спрятались на самом острове. Посланная шлюпка также вернулась на корабль и привезла известие, что удалось найти пресную воду. Найдены были также два костра, в которых огонь еще не погас, обнаружены дорожки, на которых заметны были следы недавнего прохода людей, и заготовленные дрова.
Немедленно же мы приступили к доставке пресной воды обеими нашими лодками. Воду мы брали с того большого острова, перед которым стояли на якоре.
На этом острове мы обнаружили также земляную юрту, а в ней разбросанные домашние вещи – явные признаки того, что там еще совсем недавно были люди, которые, видя наше приближение, по всей вероятности, спрятались в лесу».
29 августа экспедиция снова приблизилась к некой земле и встала на якорь между несколькими островами, которые были названы Шумагинскими в память о первом умершем на «Святом Петре» матросе Никите Шумагине, умершем от цинги через два дня. Обратный путь проходил в условиях жесточайших тихоокеанских штормов. Судно Чирикова успешно вернулось домой, а судно Беринга навсегда осталось на камнях одного из нынешних Командорских островов.
Цинга стала косить русских моряков еще в море. Не было дня, чтобы команда не хоронила покойников. После Шумагина умер гренадер Андрей Третьяков, за ним – морской солдат Алексей Киселев, камчатский служивый Никита Харитонов, морской солдат Лука Завьялов, адмиралтейский купор Степан Болдырев. Не вставал с постели и сам Беринг.
Командование кораблем принял старший офицер Софрон Хитрово, ему помогал лейтенант Свен Ваксель. Вот как последний рассказывает о тех трагических днях: «В нашей команде оказалось теперь столько больных, что у меня не оставалось почти никого, кто бы мог помочь в управлении судном. Паруса к этому времени износились до такой степени, что я всякий раз опасался, как бы их не унесло порывом ветра. Заменить же их, за отсутствием людей, я не имел возможности. Матросов, которые должны были держать вахту у штурвала, приводили туда другие больные товарищи, из числа тех, которые были еще способны немного двигаться. Матросы усаживались на скамейку около штурвала, где им и приходилось в меру своих сил нести рулевую вахту…Сам я тоже с большим трудом передвигался по палубе и то только держась за какие-нибудь предметы. Я не мог ставить много парусов, так как в случае необходимости не было людей, которые могли их снова убрать. И при всем том стояла поздняя осень… с сильными бурями, темными ночами, со снегом, градом и дождем». Из-за отсутствия навигационных карт русские моряки вели «Святого Петра» только по звездам, и как следствие – их унесло далеко на север: вместо Авачинской бухты они вышли к группе островов, находящихся к северу-западу от Алеутских островов. Штормовой ветер сильнейшими ударами выбросил несчастный пакетбот прямо на камни, и спасти его уже было невозможно. Не рассчитывая на какую-либо помощь, моряки Беринга начали интенсивную подготовку к наступающей зиме.
7 ноября Беринг отправил на берег прапорщика Федора Плениснера и натуралиста Георга Стеллера. Высадившись на берег, посланцы обнаружили здесь лишь заросли карликовой ивы, стлавшейся по камням. Нигде не было видно ни одного дерева. Лишь кое-где лежал плавник, выброшенный на берег.
Через день начали высадку. Это было тяжелое зрелище. Некоторые больные умирали, едва их выносили на палубу, другие – в шлюпке по пути к земле. 9 ноября и самого Беринга перенесли на носилках в подготовленную для него на берегу землянку. Эта зимовка для Витуса Беринга и его спутников была полна трагических событий.
Безжалостная цинга продолжала косить русских моряков одного за другим. Сколько на здешнем берегу осталось русских моряков? Долгое время узнать о том было невозможно. А уж тем более – назвать их имена.
Так, например, известный российский историк Василий Берх и участник экспедиции Георг Стеллер в своих работах упоминают, что начальника экспедиции положили в могилу «между адъютантом его и комиссаром и двумя гренадерами». Но адъютант Витуса Беринга, разжалованный из лейтенантов в матросы Дмитрий Овцын, благополучно вернулся домой и до 1757 года служил на Балтике. Выходит, где-то вкралась досадная ошибка? Только исследования, проведенные в ХХ веке группой подвижников из московского Клуба «Приключение» под руководством С. Епишкина и при участии доктора медицинских наук из Российского федерального центра судебной экспертизы, профессора Виктора Звягина, показала, что исторической ошибки здесь нет. Вместе с Берингом был похоронен его прежний адъютант подшкипер Никита Хотяинцев. Эта же работа показала, что на острове похоронено 14 участников экспедиции Витуса Беринга.
К январю 1742 года, когда в экипаже «Святого Петра» произошел последний смертный случай от цинготной болезни, всего за время похода умер 31 человек. Только 45 моряков выжили в отчаянной схватке с трудностями, лишениями и дикой природой. Весной из остатков разрушенного штормами пакетбота они построили новое суденышко, на котором летом 1743 года добрались до Охотска. Так закончилось последняя экспедиция Витуса Йонссена Беринга. Несмотря на гибель руководителя Великой Северной экспедиции и многих его соратников, достигнутые результаты оказались весьма велики. Русские моряки, ученые и служивые люди первыми открыли неведомые северо-западные берега Америки, Алеутскую гряду, Командорские острова, проложили морской путь из России в Японию, подготовили многотомную «Историю Сибири», составили «Карты Генеральной Российской империи, северных и восточных берегов, прилежащих к Северному Ледовитому и Восточному океанам с частью вновь найденных чрез морское плавание западных американских берегов и острова Япона» и «Атлас Российский», было картировано арктическое побережье России: от Архангельска до реки Колымы. Но при этом весьма трагичной оказалась судьба еще двух отрядов из состава этой экспедиции.
В начале января 1735 года в Якутске были заложены бот «Иркутск» и дубель-шлюпка «Якутск». Их спустили на воду 23 мая. Командиром дубель-шлюпки Беринг назначил лейтенанта Василия Прончищева, командиром бота «Иркутск» – лейтенанта майорского ранга Петра (Питера) Лассиниуса. Последнему, как командиру четвертого отряда Великой Северной экспедиции, надлежало описать берег к востоку от Лены.
Лейтенант Петр Лассиниус, как и Витус Беринг, родился в 1700 году в Дании. К 1733 году, когда он был принят в российский флот, имел звание лейтенант майорского звания. Он был смелым, но, к сожалению, малоопытным в арктических делах морским офицером. В отряде было 45 человек, в том числе подштурман В. Ртищев, геодезист Д. Баскаков и штурманский ученик Глазов. История его людей была одной из самых трагических среди прочих отрядов.
18 августа 1735 года «Иркутск» под командованием лейтенанта Лассиниуса через Быковскую протоку вышел из реки Лена в море Лаптевых и направился на восток – к мысу Святой Нос. Но прежде чем уйти, на Быковском мысу Ласиниус поставил деревянный маяк высотой в 36 футов (около 10 метров). Практически по выходу, направившись на юго-восток, в глубь губы Буорхая, «Иркутск» встретил льды. Дважды он попытался пробиться через льды, но каждый раз пришлось отступать. Несмотря на сравнительно ранее время года, Лассиниус «за противным ветром, густым туманом, носимым льдом и великим снегом» стал искать место для зимовки.
25 августа экспедиция подошла к устью реки Хараулах, где и было выбрано место для строительства зимовья. Из плавника здесь была выстроена большая казарма, в четыре комнаты, отапливаемая 3 печами, с кухней и баней. Для того чтобы растянуть запас продовольствия, командир отряда урезал порцию выдачи провизии. И в самом начале зимы среди зимовщиков начала свирепствовать цинга. Первым, 30 декабря, умер сам Лассиниус, за ним в могилу ушло еще 35–37 человек. К весне в живых осталось только 9 человек во главе с подштурманом Ртищевым. Спаслись также 4 служителя, которых начальник экспедиции осенью 1735 года отправил в Якутск с рапортом и картами.
На помощь молодому офицеру прибыл штурман Щербинин, которого, узнав о тяжелом положении отряда Лассиниуса, отправил из Якутска сам Витус Беринг. И под его началом бот «Иркутск» с остатками отряда все же вернулся домой, где выжившие рассказали о гибели своих товарищей.
Имена мужественных исследователей побережья Северного Ледовитого океана Василия Прончищева и Семена Челюскина широко известны в России. Эту известность они заслужили своим упорным многолетним трудом, положенным на изучение одного из самых суровых районов русского Заполярья.
В середине 1940‑х годов известнейшему советскому историку и исследователю Арктики Владимиру Визе удалось отыскать написанную 6 января 1725 года собственноручно императором Петром I инструкцию начальнику будущей Сибирской экспедиции:
«1. Надлежит на Камчатке или в другом там месте сделать один или два бота с палубами.
2. На оных ботах возле земли, которая идет на Норд и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля часть Америки.
3. И для того искать, где оная сошлась с Америкой, и чтоб доехать до какого города Европейских владений или, ежели увидят какой корабль Европейской, проведать от него, как оной кюст называют, и взять на письме и самым побывать на берегу и взять подлинную ведомость и, поставя на карту, приезжать сюды».
Из-за болезни сам император российский не смог возглавить экспедицию, состоящую из 60 человек, и вручил ее под начало датчанину на русской службе Витусу Берингу. Командовать отрядами Первой Северной экспедиции были назначены лейтенанты Алексей Чириков и Мартын Шпанберг, гардемарин Петр Чаплин.
Руководитель экспедиции Витус Йонссен Беринг родился 12 августа 1681 года в датском городе Хорсенс. Закончил Амстердамский морской корпус. Еще в юном возрасте он участвовал в своем первом плавании к берегам Ост-Индии, где уже давно служил его брат Свен. Витус Беринг вернулся оттуда в 1703 году. Его корабль пришел в Амстердам, где в это время русский адмирал Корнелий Крюйс по поручению молодого русского царя Петра подбирал флотских офицеров для службы на кораблях молодого российского флота. Эта встреча круто повернула жизнь Витуса и привела его сначала на русский флот, а затем – в число величайших мореплавателей мира. В русский Балтийский флот он был назначен с чином унтер-лейтенанта на небольшое судно, перевозившее лес с берегов Невы на остров Котлин, где строилась военно-морская крепость. Через три года он был произведен в лейтенанты, а еще через три – в капитан-лейтенанты и, как командир 12‑пушечной шнявы, участвовал в Русско-шведской войне. В 1711 году он участвует в Прутском походе Петра I.
В 1714 году, успешно избежав встречи со шведскими дозорами, он перегоняет из Гамбурга в Ригу 50‑пушечный корабль «Перл». На следующий год вокруг Скандинавского полуострова он перегоняет из Архангельска в Кронштадт 52‑пушечный корабль «Селафаил». Хотелось бы отметить, что из пяти, вышедших из Архангельска русских кораблей только корабль Витуса Беринга дошел до места назначения. Остальные либо погибли, либо вернулись назад. В походах и баталиях прошло 20 лет.
Ко времени назначения в экспедицию Беринг имел чин капитана и командовал одним из самых больших линейных кораблей Балтийского флота – 90‑пушечным кораблем «Лесное». И когда Адмиралтейств-коллегия предложила Петру I его кандидатуру для руководства экспедицией, поскольку «в Ост-Индии был и обхождение знает», то русский император без долгих размышлений утвердил это предложение. Для руководства Берингу была выдана копия некой карты, где напротив устья реки Индигирка имелась надпись: «Отсюда русские пересекли море, загроможденное льдом, который ветром пригоняет к берегу, а южным отгоняет обратно, и достигли с большим трудом и опасностью для жизни области Камчатки». Это обстоятельство стало серьезным подтверждением того, что существование Берингова пролива было известно императору Петру I. И, следовательно, экспедиция Беринга снаряжалась не столько с целью подтверждения существования пролива между Азией и Америкой, а сколько с некой секретной целью, о которой и сегодня мало что известно.
Примечательно, что на карте Страленберга, врученной Берингу для руководства, имелась надпись против устья реки Индигирки: «Отсюда русские пересекли море, загроможденное льдом, который северным ветром пригоняет к берегу, а южным отгоняет обратно, и достигли с большим трудом и опасностью для жизни области Камчатки».
Экспедиция Витуса Беринга выехала из Санкт-Петербурга уже после смерти императора Петра, в начале 1725 года. В тот день в ее составе было 34 офицера и служителя, каждый из которых перед отъездом дал клятву ревностно служить России и оберегать ее интересы. Много месяцев длился этот трудный поход. Сначала они добрались до Вологды. Отсюда путь лежал в Великий Устюг, Верхотурье, Тобольск, через всю Сибирь к берегам Охотского моря. В конце следующего года экспедиция прибыла в Охотск.
От сибирских старожилов Беринг узнал, что лет 70 назад русские люди неоднократно ходили морем из Колымы в Анадырь. Неведомые смелые первопроходцы опередили его и открыли пролив, отделяющий Азию от Америки. Но кто они были? Тогда узнать так и не удалось! Беринг и не подозревал, что именно в Якутске, где он совсем недавно хлопотал о делах экспедиции, хранились бумаги о плавании Семена Дежнева и Федота Попова, о плавании которых и жили эти предания.
30 июля 1727 года на построенном боте «Фортуна» часть экспедиции под начальством Шпанберга вышла к западному берегу Камчатки (в Большерецк). Вернувшись в Охотск, Шпанберг вместе с Берингом вышел в море уже на двух судах, чтобы доставить в Большерецк оставшихся участников пешего похода.
Зимой экспедиция перевалила через Камчатку, вышла к восточному побережью полуострова и сосредоточилась в Нижнекамчатске. Для перевозки экспедиционных грузов у местного населения были мобилизованы все ездовые собаки, большая часть из которых погибла во время похода. Местное население осталось практически без перевозочных средств.
Весной 1728 года в Нижнекамчатске был построен бот «Святой Гавриил». Новое судно уже 25 июля вышло в море и от устья реки Камчатки пошло вдоль северо-восточного побережья полуострова на север. 9 августа экспедиция миновала устье Анадыря, а через две недели открыла остров, названный островом Лаврентия. Еще через пять суток «Святой Гавриил» перевалил 67‑ю северную параллель и вышел в северную часть пролива, который со временем будет назван именем Витуса Беринга. Таким образом, первую из поставленных перед экспедицией задач – проверить, что Азия не соединяется с Америкой – Беринг выполнил. Однако не до конца. Вторая часть задания требовала дойти до устья реки Колымы, но близилась осень, и было решено вернуться в Нижнекамчатск.
В следующем (1729) году Беринг попытался достичь берегов Америки, но, пройдя на восток от Нижнекамчатска около 100 миль, так и не увидев земли, он вновь повернул назад. Обогнув мыс Лопатка (южная оконечность Камчатки) и зайдя в Большерецк, экспедиция направилась в Охотск, откуда в январе 1730 года Беринг вернулся в Санкт-Петербург.
После прибытия в российскую столицу в том же 1730 году Витус Беринг представил правительству императрицы Анны Иоанновны подробный отчет о плавании, и вместе с тем выдвинул проект исследования Охотского края и Камчатки одновременно, указав на необходимость «выведывать северные земли или берега Сибири». Кроме того, Беринг считал нужным исследовать морские пути в северо-западную Америку и особенно в Японию. Здесь же имелось предположение о реальной возможности установления мореплавания по Севморпути, который должен был сократить путь на Камчатку по сравнению с длительной сухопутной дорогой через всю Сибирь. Этот проект сулил России государственную пользу и умножение российских политических и экономических интересов на северотихоокеанском побережье и в северной части Тихого океана. Несмотря на внешнюю успешность Первой Северной экспедиции, Академия наук признала, что капитан Беринг не ответил на вопрос, для разрешения которого он и его люди были отправлены императором Петром I. Было решено продолжить исследования в Камчатском море вплоть до берегов Америки и предпринять плавание русских морских судов по Ледовитому океану, чтобы установить с Камчатским морем более удобное сообщение, чем по сухопутью. Этот проект сулил усиление политического и экономического влияния России на севере Тихого океана. Правда, проект Беринга стал по существу реализацией замыслов Петра, высказанных за двадцать лет до того все тому же Федору Салтыкову и известному русскому гидрографу Федору Соймонову. И главным двигателем в дальнейшей реализации стал обер-секретарь Сената Иван Кирилов, постоянно поддерживавший связь с капитаном Берингом и его лейтенантами Шпанбергом и Чириковым, изъявившими желание отправиться во Вторую Камчатскую экспедицию. Он же составил записку, где перечислил выгоды, которые могла бы из этой экспедиции извлечь Россия. Более того, включил сюда же соображения о расширении сухопутной составляющей русской торговли до Бухары и Индии включительно.
Любопытно отметить, что одной из составляющих этого плана было проведение кругосветной экспедиции из Кронштадта к берегам Камчатки, которую, провели только через 70 лет капитаны 2‑го ранга Иван Крузенштерн и Юрий Лисянский на шлюпах «Надежда» и «Нева».
В апреле 1732 года последовал императорский указ о снаряжении новой, уже Второй Камчатской экспедиции, общее руководство которой вновь было возложено на Беринга. В указе говорилось, что «оная экспедиция самая дальняя и самая трудная и никогда прежде не бывалая, что в такие неизвестные места отправляются». Очередная Камчатская экспедиция стала составной частью Великой Северной экспедиции, которая делилась на 7 отрядов (всего 580 человек), каждому из которых надлежало обследовать свой район:
1. Берег между Печорой и Обской губой. Исходный пункт Архангельск.
2. Берег на восток от Обской губы до северной оконечности Таймырского полуострова или до Хатанги. Исходный пункт Тобольск.
3. Берег на запад от устья Лены до северной оконечности Таймырского полуострова или до устья Пясины. Исходный пункт Якутск.
4. Берег на восток от устья Лены до Берингова пролива. Исходный пункт Якутск.
5. Камчатка, острова на севере Тихого океана и северо-западная Америка. Исходный пункт Охотск.
6. Курильские острова и Япония. Исходный пункт Охотск.
7. Внутренняя часть северной Сибири.
Российская история показала, что Великая Северная экспедиция по каким-то причинам так и осталась недостаточно освещенной. Скорее всего, причиной тому стало достижение некой строго секретной цели, из‑за которой экспедиционные документы и результаты были упрятаны в архивы, а со временем просто затерялись.
Отправление экспедиционных отрядов в исходные пункты из Санкт-Петербурга началось в феврале 1733 год, и зависело от их удаленности и способа движения по маршруту. О научной деятельности и исследованиях этих отрядов написано много книг. Поэтому не будем повторять их содержание. Ниже приведем рассказы лишь о тех, судьба которых была трагична, а потому историки рассказывали очень скупо.
К весне 1741 года все было готово к новой морской экспедиции. Вот как о последних приготовлениях к выходу рассказывает известный советский историк, доктор исторических наук Василий Пасецкий в своей книге «Звездные мгновения Арктики»:
«Оставались считаные недели до выхода судов в плавание. Шло обсуждение предстоящего маршрута. Был создан совет из всех офицеров и штурманов, на который, согласно инструкции, был приглашен прикомандированный к экспедиции профессор астрономии Делякроер, француз по происхождению. Он представил на совещании карту, составленную (как впоследствии установили) на основании ложных и неосновательных данных. На этой карте была показана так называемая Земля Хуана де Гама в направлении к северо‑восток-востоку от Авачинской бухты, расположенная на 47 и 45 градусах северной широты и далее к югу, примерно на 13 градусе долготы к востоку от Авачинской бухты. На основании предоставленной карты мы единодушно решили исследовать эту землю, и все согласились одобрить курс на юго-восток-восток, которым следовать до 46 градуса северной широты с отклонением к востоку по долготе на 13 градусов. Протокол подписали все участники совета. Для некоторых из них это был смертный приговор. Экспедиция отправлялась на поиски земли, которой в действительности не существовало».
Отряд Витуса Беринга отправился к берегам Америки из Авачинской бухты 4 июня 1741 года.
В тот день в море вышли 2 пакетбота – «Святой Петр» (флагманский корабль В. Беринга) и «Святой Павел» (под командованием А. Чирикова). Сначала плавание проходило успешно.
Экспедиция шла на юго-восток, к берегам вымышленной Земли Хуана де Гама. Ее суда трепали океанские штормы, но Беринг настойчиво вел суда вперед, стараясь точно выполнить указания Сената. Часто их окутывал густой тихоокеанский туман. Чтобы не терять друг друга, на пакетботах били в рынду и стреляли из пушек. Прошла неделя плавания, затем – другая, русские моряки пересекли все предполагаемые районы искомой земли, но ее не было и в помине. Стало ясно, что Земли Хуана де Гама не существует. Сознание, что бесценные дни пути потрачены на погоню за призраком, угнетало Витуса Беринга. Его моральные и физические силы иссякали: он едва держался на ногах. Страшная цинготная болезнь избрала его своей первой жертвой. Изнемогая от болезни, он приказал идти на северо-восток.
Но через две недели, у Алеутских островов, при весьма свежем ветре, и, в густом тумане, русские суда разлучились и дальше, к берегам Америки, пошли самостоятельно. Они достигли намеченной цели в период с 15 по 16 июля: «Святой Павел» – в районе мыса Аддингтон, «Святой Петр» – у острова Кадьяк.
Из-за непогоды шлюпке со «Святого Петра» удалось подойти к берегу. То, что здесь увидели русские моряки, удалось узнать со слов ее командира лейтенанта Софрона Хитрово и историографа экспедиции лейтенанта Свена Вакселя.
«… на одном из островов он (Хитрово. – Авт.) обнаружил несколько небольших построек, по всей вероятности, возведенных жителями материка, приезжающими на этот остров для рыбной ловли. Он заметил также, что местные жители, очевидно, имеют топоры и ножи, так как их постройки обшиты гладкими досками и украшены резьбой. Обитателей домов на месте не оказалось, возможно, что они спрятались на самом острове. Посланная шлюпка также вернулась на корабль и привезла известие, что удалось найти пресную воду. Найдены были также два костра, в которых огонь еще не погас, обнаружены дорожки, на которых заметны были следы недавнего прохода людей, и заготовленные дрова.
Немедленно же мы приступили к доставке пресной воды обеими нашими лодками. Воду мы брали с того большого острова, перед которым стояли на якоре.
На этом острове мы обнаружили также земляную юрту, а в ней разбросанные домашние вещи – явные признаки того, что там еще совсем недавно были люди, которые, видя наше приближение, по всей вероятности, спрятались в лесу».
29 августа экспедиция снова приблизилась к некой земле и встала на якорь между несколькими островами, которые были названы Шумагинскими в память о первом умершем на «Святом Петре» матросе Никите Шумагине, умершем от цинги через два дня. Обратный путь проходил в условиях жесточайших тихоокеанских штормов. Судно Чирикова успешно вернулось домой, а судно Беринга навсегда осталось на камнях одного из нынешних Командорских островов.
Цинга стала косить русских моряков еще в море. Не было дня, чтобы команда не хоронила покойников. После Шумагина умер гренадер Андрей Третьяков, за ним – морской солдат Алексей Киселев, камчатский служивый Никита Харитонов, морской солдат Лука Завьялов, адмиралтейский купор Степан Болдырев. Не вставал с постели и сам Беринг.
Командование кораблем принял старший офицер Софрон Хитрово, ему помогал лейтенант Свен Ваксель. Вот как последний рассказывает о тех трагических днях: «В нашей команде оказалось теперь столько больных, что у меня не оставалось почти никого, кто бы мог помочь в управлении судном. Паруса к этому времени износились до такой степени, что я всякий раз опасался, как бы их не унесло порывом ветра. Заменить же их, за отсутствием людей, я не имел возможности. Матросов, которые должны были держать вахту у штурвала, приводили туда другие больные товарищи, из числа тех, которые были еще способны немного двигаться. Матросы усаживались на скамейку около штурвала, где им и приходилось в меру своих сил нести рулевую вахту…Сам я тоже с большим трудом передвигался по палубе и то только держась за какие-нибудь предметы. Я не мог ставить много парусов, так как в случае необходимости не было людей, которые могли их снова убрать. И при всем том стояла поздняя осень… с сильными бурями, темными ночами, со снегом, градом и дождем». Из-за отсутствия навигационных карт русские моряки вели «Святого Петра» только по звездам, и как следствие – их унесло далеко на север: вместо Авачинской бухты они вышли к группе островов, находящихся к северу-западу от Алеутских островов. Штормовой ветер сильнейшими ударами выбросил несчастный пакетбот прямо на камни, и спасти его уже было невозможно. Не рассчитывая на какую-либо помощь, моряки Беринга начали интенсивную подготовку к наступающей зиме.
7 ноября Беринг отправил на берег прапорщика Федора Плениснера и натуралиста Георга Стеллера. Высадившись на берег, посланцы обнаружили здесь лишь заросли карликовой ивы, стлавшейся по камням. Нигде не было видно ни одного дерева. Лишь кое-где лежал плавник, выброшенный на берег.
Через день начали высадку. Это было тяжелое зрелище. Некоторые больные умирали, едва их выносили на палубу, другие – в шлюпке по пути к земле. 9 ноября и самого Беринга перенесли на носилках в подготовленную для него на берегу землянку. Эта зимовка для Витуса Беринга и его спутников была полна трагических событий.
Безжалостная цинга продолжала косить русских моряков одного за другим. Сколько на здешнем берегу осталось русских моряков? Долгое время узнать о том было невозможно. А уж тем более – назвать их имена.
Так, например, известный российский историк Василий Берх и участник экспедиции Георг Стеллер в своих работах упоминают, что начальника экспедиции положили в могилу «между адъютантом его и комиссаром и двумя гренадерами». Но адъютант Витуса Беринга, разжалованный из лейтенантов в матросы Дмитрий Овцын, благополучно вернулся домой и до 1757 года служил на Балтике. Выходит, где-то вкралась досадная ошибка? Только исследования, проведенные в ХХ веке группой подвижников из московского Клуба «Приключение» под руководством С. Епишкина и при участии доктора медицинских наук из Российского федерального центра судебной экспертизы, профессора Виктора Звягина, показала, что исторической ошибки здесь нет. Вместе с Берингом был похоронен его прежний адъютант подшкипер Никита Хотяинцев. Эта же работа показала, что на острове похоронено 14 участников экспедиции Витуса Беринга.
К январю 1742 года, когда в экипаже «Святого Петра» произошел последний смертный случай от цинготной болезни, всего за время похода умер 31 человек. Только 45 моряков выжили в отчаянной схватке с трудностями, лишениями и дикой природой. Весной из остатков разрушенного штормами пакетбота они построили новое суденышко, на котором летом 1743 года добрались до Охотска. Так закончилось последняя экспедиция Витуса Йонссена Беринга. Несмотря на гибель руководителя Великой Северной экспедиции и многих его соратников, достигнутые результаты оказались весьма велики. Русские моряки, ученые и служивые люди первыми открыли неведомые северо-западные берега Америки, Алеутскую гряду, Командорские острова, проложили морской путь из России в Японию, подготовили многотомную «Историю Сибири», составили «Карты Генеральной Российской империи, северных и восточных берегов, прилежащих к Северному Ледовитому и Восточному океанам с частью вновь найденных чрез морское плавание западных американских берегов и острова Япона» и «Атлас Российский», было картировано арктическое побережье России: от Архангельска до реки Колымы. Но при этом весьма трагичной оказалась судьба еще двух отрядов из состава этой экспедиции.
Тайна отряда Лассиниуса
В 1734 году, пока Витус Беринг еще находился в Тобольске, в верховьях Лены началась заготовка лиственничного леса для постройки экспедиционных судов, на которых отрядам Великой Северной экспедиции предстояло обследовать сибирские берега.В начале января 1735 года в Якутске были заложены бот «Иркутск» и дубель-шлюпка «Якутск». Их спустили на воду 23 мая. Командиром дубель-шлюпки Беринг назначил лейтенанта Василия Прончищева, командиром бота «Иркутск» – лейтенанта майорского ранга Петра (Питера) Лассиниуса. Последнему, как командиру четвертого отряда Великой Северной экспедиции, надлежало описать берег к востоку от Лены.
Лейтенант Петр Лассиниус, как и Витус Беринг, родился в 1700 году в Дании. К 1733 году, когда он был принят в российский флот, имел звание лейтенант майорского звания. Он был смелым, но, к сожалению, малоопытным в арктических делах морским офицером. В отряде было 45 человек, в том числе подштурман В. Ртищев, геодезист Д. Баскаков и штурманский ученик Глазов. История его людей была одной из самых трагических среди прочих отрядов.
18 августа 1735 года «Иркутск» под командованием лейтенанта Лассиниуса через Быковскую протоку вышел из реки Лена в море Лаптевых и направился на восток – к мысу Святой Нос. Но прежде чем уйти, на Быковском мысу Ласиниус поставил деревянный маяк высотой в 36 футов (около 10 метров). Практически по выходу, направившись на юго-восток, в глубь губы Буорхая, «Иркутск» встретил льды. Дважды он попытался пробиться через льды, но каждый раз пришлось отступать. Несмотря на сравнительно ранее время года, Лассиниус «за противным ветром, густым туманом, носимым льдом и великим снегом» стал искать место для зимовки.
25 августа экспедиция подошла к устью реки Хараулах, где и было выбрано место для строительства зимовья. Из плавника здесь была выстроена большая казарма, в четыре комнаты, отапливаемая 3 печами, с кухней и баней. Для того чтобы растянуть запас продовольствия, командир отряда урезал порцию выдачи провизии. И в самом начале зимы среди зимовщиков начала свирепствовать цинга. Первым, 30 декабря, умер сам Лассиниус, за ним в могилу ушло еще 35–37 человек. К весне в живых осталось только 9 человек во главе с подштурманом Ртищевым. Спаслись также 4 служителя, которых начальник экспедиции осенью 1735 года отправил в Якутск с рапортом и картами.
На помощь молодому офицеру прибыл штурман Щербинин, которого, узнав о тяжелом положении отряда Лассиниуса, отправил из Якутска сам Витус Беринг. И под его началом бот «Иркутск» с остатками отряда все же вернулся домой, где выжившие рассказали о гибели своих товарищей.
Их даже смерть не разлучила
«И 18 августа, – докладывал Беринг о плавании Прончищева, – прибыли к реке Таймыре и от оной реки подошли великие острова, меж которыми и берегом великий стоит лед, и к тем островам и подле берега прохода никакого не нашли». Впоследствии выяснилось, что за устье реки Таймыры русские моряки ошибочно приняли залив Святого Фаддея, к которому они не смогли приблизиться из-за неподвижного льда, гладкого, как на озере. Не было на нем и признаков торосов. Поэтому они сделали вывод, что этот «лед ни в какое лето не ломает». Вдоль многолетнего припая плыли следующий день, удаляясь все дальше от берега. В середине дня наплыл туман. Русские моряки продолжали плыть к северу. Когда наконец мрак рассеялся, они «увидели впереди себя и по обе стороны льды великие, стоячие, а в море видимы были носящиеся льды и такие частые, что не токмо на дубель-шлюпке, но и на лодке пройти невозможно». Лейтенант Василий Прончищев так и не узнал, что он почти достиг самой северной точки Азии.Имена мужественных исследователей побережья Северного Ледовитого океана Василия Прончищева и Семена Челюскина широко известны в России. Эту известность они заслужили своим упорным многолетним трудом, положенным на изучение одного из самых суровых районов русского Заполярья.