Страница:
Уоллес вернулся в Англию один – его брат умер от тропической лихорадки. Через некоторое время Уоллес снарядил еще одну экспедицию, на этот раз уже в Ост-Индию. Там он узнал о многих других сверхъестественных явлениях, помимо тех, которые он наблюдал, экспериментируя с гипнозом. «За восемь лет путешествий по Востоку я время от времени читал в газетах о странных опытах, которые ставили медиумы в Англии и Америке, и некоторые из них настолько выходили за рамки привычного, что я склонен был считать их плодом больного воображения. Другие же, напротив, казались настолько достоверными, что я не мог в них поверить и убеждал себя, как и большинство людей, что это либо обман, либо галлюцинации» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 276).
Несмотря на некоторое недоверие к подобным опытам, Уоллес не спешил с выводами. Его собственные эксперименты наглядно доказывали, что «речь идет о тайнах человеческого сознания, которые современная наука игнорирует потому, что не в силах их объяснить» (Wallace. 1896. P. 131). И когда в 1862 году Уоллес вернулся в Англию, он твердо решил исследовать спиритизм.
Первые спиритические опыты
«Научный взгляд на сверхъестественное»
Сеансы мисс Дуглас
Дарвин соглашается присутствовать на спиритическом сеансе
Непреклонный скептик сэр Дэвид Брюстер
Джордж Миварт и чудеса в Лурде
Несмотря на некоторое недоверие к подобным опытам, Уоллес не спешил с выводами. Его собственные эксперименты наглядно доказывали, что «речь идет о тайнах человеческого сознания, которые современная наука игнорирует потому, что не в силах их объяснить» (Wallace. 1896. P. 131). И когда в 1862 году Уоллес вернулся в Англию, он твердо решил исследовать спиритизм.
Первые спиритические опыты
Вначале Уоллес только читал чужие отчеты, но летом 1865 года сам стал свидетелем нескольких необычных явлений.
Первый опыт состоялся в доме его друга, которого Уоллес охарактеризовал как «ученого, юриста и скептика» (Wallace. 1896. P. 132).
Уоллес, хозяин дома и члены его семьи сели за большой круглый стол и положили на него руки. Уоллес заметил необъяснимые движения стола и услышал столь же необъяснимый стук (Wallace. 1896. Pp. 132–133).
После этого по рекомендации одного из друзей Уоллес встретился с медиумом миссис Маршалл, которая демонстрировала всем желающим гораздо более необычные явления, чем те, которые видел Уоллес. Уоллес встречался с ней несколько раз, как правило, в компании своих друзей – скептически настроенных ученых. Среди многочисленных физических явлений, которые они наблюдали, был и полет небольшого столика, который 20 секунд парил над полом на расстоянии 30 сантиметров, и странные движения гитары, и скольжение стульев по полу, и взлет стула вместе с сидящей на нем женщиной. Уоллес писал: «Никакого обмана или фальсификации быть не могло. Каждый раз перед началом сеанса мы проверяли столы и стулья, убеждались, что они никак не прикреплены к полу, и произвольно расставляли их. Несколько таких явлений происходило буквально в наших руках, вдали от медиума» (Wallace. 1896. P. 136). На сеансах миссис Маршалл Уоллес видел, как на листах бумаги, лежащих под столом, сами собой появлялись слова, и был свидетелем передачи вполне осознанных посланий через стук. Эти послания содержали информацию личного характера, а также имена и даты, заведомо не известные медиуму (Wallace. 1896. Pp. 137–138). В одном из таких сообщений, полученных Уоллесом, содержалось имя его умершего брата, название места в Бразилии, где он умер, и имя последнего человека, который видел его живым (Wallace. 1896. P. 137).
В результате Уоллес окончательно поверил в спиритизм. Критики предполагали, что это связано с религиозным воспитанием Уоллеса (Wallace. 1896. P. vi). Однако сам Уоллес, описывая мировоззрение, которого он тогда придерживался, писал: «Следует заметить, что на протяжении двадцати пяти лет я скептически относился ко всему, что касалось существования сверхъестественного или сверхчеловеческого разума, и ни на секунду не допускал мысли о том, что чудеса, демонстрируемые медиумами, действительно могут быть правдой. Если сейчас мои убеждения и изменились, то лишь потому, что меня вынудили к этому факты. На изучение данного вопроса меня подвигнул не страх смерти. И не чрезмерное стремление к вечной жизни заставило меня поверить в факты, которые, если и не доказывают эти чудеса, то, по крайней мере, свидетельствуют о том, что такие чудеса вполне возможны» (Wallace. 1896. P. 132).
Первый опыт состоялся в доме его друга, которого Уоллес охарактеризовал как «ученого, юриста и скептика» (Wallace. 1896. P. 132).
Уоллес, хозяин дома и члены его семьи сели за большой круглый стол и положили на него руки. Уоллес заметил необъяснимые движения стола и услышал столь же необъяснимый стук (Wallace. 1896. Pp. 132–133).
После этого по рекомендации одного из друзей Уоллес встретился с медиумом миссис Маршалл, которая демонстрировала всем желающим гораздо более необычные явления, чем те, которые видел Уоллес. Уоллес встречался с ней несколько раз, как правило, в компании своих друзей – скептически настроенных ученых. Среди многочисленных физических явлений, которые они наблюдали, был и полет небольшого столика, который 20 секунд парил над полом на расстоянии 30 сантиметров, и странные движения гитары, и скольжение стульев по полу, и взлет стула вместе с сидящей на нем женщиной. Уоллес писал: «Никакого обмана или фальсификации быть не могло. Каждый раз перед началом сеанса мы проверяли столы и стулья, убеждались, что они никак не прикреплены к полу, и произвольно расставляли их. Несколько таких явлений происходило буквально в наших руках, вдали от медиума» (Wallace. 1896. P. 136). На сеансах миссис Маршалл Уоллес видел, как на листах бумаги, лежащих под столом, сами собой появлялись слова, и был свидетелем передачи вполне осознанных посланий через стук. Эти послания содержали информацию личного характера, а также имена и даты, заведомо не известные медиуму (Wallace. 1896. Pp. 137–138). В одном из таких сообщений, полученных Уоллесом, содержалось имя его умершего брата, название места в Бразилии, где он умер, и имя последнего человека, который видел его живым (Wallace. 1896. P. 137).
В результате Уоллес окончательно поверил в спиритизм. Критики предполагали, что это связано с религиозным воспитанием Уоллеса (Wallace. 1896. P. vi). Однако сам Уоллес, описывая мировоззрение, которого он тогда придерживался, писал: «Следует заметить, что на протяжении двадцати пяти лет я скептически относился ко всему, что касалось существования сверхъестественного или сверхчеловеческого разума, и ни на секунду не допускал мысли о том, что чудеса, демонстрируемые медиумами, действительно могут быть правдой. Если сейчас мои убеждения и изменились, то лишь потому, что меня вынудили к этому факты. На изучение данного вопроса меня подвигнул не страх смерти. И не чрезмерное стремление к вечной жизни заставило меня поверить в факты, которые, если и не доказывают эти чудеса, то, по крайней мере, свидетельствуют о том, что такие чудеса вполне возможны» (Wallace. 1896. P. 132).
«Научный взгляд на сверхъестественное»
В 1866 году Уоллес опубликовал в одном периодическом издании работу по спиритизму под названием «Научный взгляд на сверхъестественное». В ней он собрал все известные ему документально подтвержденные свидетельства сверхъестественных явлений, таких как послания от духов. Позже Уоллес выпустил эту работу в форме брошюры и разослал всем своим ученым друзьям и знакомым.
Среди адресатов был Томас Генри Гексли. В ответ он написал следующее: «Я не шокирован этим и не стану предлагать вам пройти психиатрическую экспертизу. Все это может оказаться правдой, несмотря на все имеющиеся у меня сведения об обратном, но для меня данная тема не представляет ни малейшего интереса. Меня никогда не интересовала пустая болтовня, от кого бы она ни исходила – от людей или от духов. Что же касается исследования данного явления, то сейчас меня дожидаются полдюжины гораздо более интересных для меня исследований, которым я и собираюсь посвятить все свое свободное время. Я не буду проводить исследования в данной области по той же причине, по которой не играю в шахматы: я не могу воспринимать это развлечение как серьезную работу, и, вместе с тем, это слишком серьезная работа, чтобы быть развлечением» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 280).
Уоллес не был против того, что Гексли решил посвятить себя другим исследованиям, но он категорически возражал против опорочивания собственной работы. «Слово „болтовня“ никоим образом не применимо к моей работе, где собраны факты самых необычных физических и психических явлений, свидетелями которых были двадцать два уважаемых человека, среди которых математики, астрономы, психологи, юристы, священнослужители и писатели, причем многие – с мировой известностью», – ответил Уоллес (Wallace. 1905. Vol 2. P. 280). В своей работе Уоллес поименно перечисляет их (Wallace. 1896. Pp. 35–36): «Профессор А. Де Морган, математик и логик; профессор Чаллис, астроном; профессор У. Грегори, доктор медицины, химик; профессор Роберт Хэа, доктор медицины, химик; профессор Герберт Майо, доктор медицины, член Королевского Общества, физиолог; м-р Раттер, химик; доктор Эллиотсон, физиолог; доктор Хаддок, врач; д-р Галли, врач; судья Эдмондс; лорд Линдхерст, юрист; Чарльз Брэй, писатель-философ; архиепископ Уатели, священнослужитель; преподобный У. Керр, магистр искусств, священнослужитель; преподобный У. Кэрр, магистр гуманитарных наук; полковник И. Б. Уилбрахам, военный; сэр Ричард Бертон, исследователь, лингвист и писатель; И. Нассо-старший, политэкономист; У. М. Теккерей, писатель; Т. А. Троллоп, писатель; Р. Д. Оуэн, писатель и дипломат; У. Хоуитт, писатель; С. Ч. Холл, писатель».
В другом письме, адресованном Гексли, Уоллес отмечал, что к «болтовне» питает пристрастие большинство смертных, поэтому не следует ожидать, что их общение с духами будет носить форму утонченной дискуссии (Wallace. 1874. Цитируется по: Smith. 1991. Pp. 90–91).
Д-р Джон Д. Тиндэлл писал Уоллесу: «Данная работа свидетельствует о вашей проницательности. Но проницательность может проявляться как в том, что касается фактов, так и в том, что касается вымыслов. Ваша работа грешит не алогичностью, а тем, что она рассматривает информацию, явно недостойную вашего внимания. Как видите, я откровенен с вами» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 281).
Среди получивших работу Уоллеса был и А. Де Морган, профессор математики, преподававший в университетском колледже. Будучи сам медиумом, Де Морган написал Уоллесу письмо, предупреждая его о трудностях, с которыми он столкнется при попытке обсуждения данного предмета в ученых кругах: «Есть достаточно оснований полагать, что состояние ума вопрошающего как-то связано с механизмом данных явлений… Ученые сейчас относятся к этому предмету с большой долей скептицизма и всячески пытаются оправдать такое к нему отношение. Вполне возможно, что они захотят оставить в тени все, что связано со спиритизмом. Такое уже случалось, насколько мне известно из достоверных источников» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 284).
Тем не менее, Уоллес пригласил на спиритические опыты крупнейших ученых, попросив их присутствовать на нескольких сеансах подряд. Такая просьба вполне уместна, ведь любые научные эксперименты требуют проверки и проводятся неоднократно. Д-р У. Б. Карпентер и д-р Джон Тиндэлл посетили по одному сеансу, в ходе которых имели место лишь незначительные сверхъестественные явления, не впечатлившие ученых. Оба ученых отказались прийти еще раз (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 278–279). Остальные же приглашенные и вовсе не захотели посетить спиритические сеансы. Д. Х. Льюис, например, написал Уоллесу, что «слишком занят и слишком скептически настроен, чтобы посвящать свое драгоценное время подобным экспериментам» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 279).
Несмотря на то что Льюис отказался посетить сеансы, он написал разгромную статью о медиумах и спиритизме, которую опубликовала газета «Pall Mall Gazette» от 19 мая 1868 года. В частности, по словам Льюиса, ученых не допускали на спиритические сеансы для изучения сверхъестественных явлений. Уоллес написал в редакцию газеты письмо с опровержением. Он, в частности, сослался на то, что на сеансах Даниэля Дангласа Хоума присутствовал инженер-электрик Кромвель Варли, подтвердивший наличие у Хоума сверхъестественных способностей. Однако редактор издания отказался опубликовать письмо Уоллеса (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 282).
Приблизительно в тот же период Тиндэлл потребовал провести публичный эксперимент, который бы раз и навсегда доказал достоверность или недостоверность подобных явлений. В письме Тиндэллу Уоллес ответил, что одного опыта, пусть даже успешного, еще недостаточно, чтобы убедить скептиков. Уоллес считал, что лучше обнародовать существующие отчеты об уже проведенных многочисленных экспериментах. Кроме того, Уоллес описал в письме еще один эксперимент, при котором присутствовал лично:
«Мы находились в студии у моего друга – брата одного из лучших художников. Среди свидетелей происходящего были семья моего друга и семья его брата, несколько их друзей, а также банкир из Молтона (Йоркшир) мистер Джон Смит, которого пригласил я сам. Медиума звали мисс Николь. Мы сидели в центре комнаты за круглым столом, стоявшим на одной ножке, прямо под хрустальной люстрой. Мисс Николь сидела напротив меня, а мой друг мистер Смит сидел рядом с ней. Мы держались за руки, и обе руки мисс Николь держал мистер Смит. Хочу обратить ваше внимание на то, что из присутствующих он был знаком только со мной, а остальных, включая мисс Николь, видел впервые. Когда все удобно устроились, свет потушили. У одного из нас был при себе коробок спичек, чтобы при необходимости зажечь свет.
Через несколько минут тишины я услышал следующие звуки: легкий шорох, напоминающий шуршание дамского платья; легкий стук, как если бы на стол поставили бокал, и еле слышный звон подвесок хрустальной люстры. Спустя мгновение мистер Смит сказал, что мисс Николь исчезла. Зажгли свет – и все увидели стул мисс Николь стоящим на столе. Сама она сидела на стуле, а ее голова почти касалась люстры. Мистер Смит сказал, что мисс Николь буквально „выскользнула“ из его рук. Остальные по-прежнему держали друг друга за руки и руки лежали на столе. При этом никто не слышал никаких других звуков, кроме описанных мной выше, и не чувствовал никаких вибраций. Вы знаете, насколько крупной и, по-видимому, тяжелой является мисс Николь, чтобы представить себе, какая сила нужна, чтобы поднять ее вместе со стулом и поставить прямо в центр большого стола. Также можете представить себе, как сложно сделать это быстро, бесшумно и незаметно, причем в полной темноте. Может ли это объясняться каким-либо известным законом физики?» (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 291–293).
Если все было в точности, как описывал Уоллес, то понятно, что мисс Николь не могла оказаться на столе без посторонней помощи. Если все присутствующие постоянно держались за руки, то никто из них не мог поднять ее вместе со стулом. Значит, это могли сделать ее сообщники. Но их в любом случае застали бы врасплох, зажегши свет в тот момент, когда руки мисс Николь выскользнули из рук мистера Смита. Как бы там ни было, любая попытка гостей поднять мисс Николь вместе со стулом и поставить их на стол в кромешной тьме произвела бы значительно больше шума, чем те звуки, о которых говорит Уоллес. Можно лишь предположить, что Уоллес солгал. Однако это маловероятно.
Среди адресатов был Томас Генри Гексли. В ответ он написал следующее: «Я не шокирован этим и не стану предлагать вам пройти психиатрическую экспертизу. Все это может оказаться правдой, несмотря на все имеющиеся у меня сведения об обратном, но для меня данная тема не представляет ни малейшего интереса. Меня никогда не интересовала пустая болтовня, от кого бы она ни исходила – от людей или от духов. Что же касается исследования данного явления, то сейчас меня дожидаются полдюжины гораздо более интересных для меня исследований, которым я и собираюсь посвятить все свое свободное время. Я не буду проводить исследования в данной области по той же причине, по которой не играю в шахматы: я не могу воспринимать это развлечение как серьезную работу, и, вместе с тем, это слишком серьезная работа, чтобы быть развлечением» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 280).
Уоллес не был против того, что Гексли решил посвятить себя другим исследованиям, но он категорически возражал против опорочивания собственной работы. «Слово „болтовня“ никоим образом не применимо к моей работе, где собраны факты самых необычных физических и психических явлений, свидетелями которых были двадцать два уважаемых человека, среди которых математики, астрономы, психологи, юристы, священнослужители и писатели, причем многие – с мировой известностью», – ответил Уоллес (Wallace. 1905. Vol 2. P. 280). В своей работе Уоллес поименно перечисляет их (Wallace. 1896. Pp. 35–36): «Профессор А. Де Морган, математик и логик; профессор Чаллис, астроном; профессор У. Грегори, доктор медицины, химик; профессор Роберт Хэа, доктор медицины, химик; профессор Герберт Майо, доктор медицины, член Королевского Общества, физиолог; м-р Раттер, химик; доктор Эллиотсон, физиолог; доктор Хаддок, врач; д-р Галли, врач; судья Эдмондс; лорд Линдхерст, юрист; Чарльз Брэй, писатель-философ; архиепископ Уатели, священнослужитель; преподобный У. Керр, магистр искусств, священнослужитель; преподобный У. Кэрр, магистр гуманитарных наук; полковник И. Б. Уилбрахам, военный; сэр Ричард Бертон, исследователь, лингвист и писатель; И. Нассо-старший, политэкономист; У. М. Теккерей, писатель; Т. А. Троллоп, писатель; Р. Д. Оуэн, писатель и дипломат; У. Хоуитт, писатель; С. Ч. Холл, писатель».
В другом письме, адресованном Гексли, Уоллес отмечал, что к «болтовне» питает пристрастие большинство смертных, поэтому не следует ожидать, что их общение с духами будет носить форму утонченной дискуссии (Wallace. 1874. Цитируется по: Smith. 1991. Pp. 90–91).
Д-р Джон Д. Тиндэлл писал Уоллесу: «Данная работа свидетельствует о вашей проницательности. Но проницательность может проявляться как в том, что касается фактов, так и в том, что касается вымыслов. Ваша работа грешит не алогичностью, а тем, что она рассматривает информацию, явно недостойную вашего внимания. Как видите, я откровенен с вами» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 281).
Среди получивших работу Уоллеса был и А. Де Морган, профессор математики, преподававший в университетском колледже. Будучи сам медиумом, Де Морган написал Уоллесу письмо, предупреждая его о трудностях, с которыми он столкнется при попытке обсуждения данного предмета в ученых кругах: «Есть достаточно оснований полагать, что состояние ума вопрошающего как-то связано с механизмом данных явлений… Ученые сейчас относятся к этому предмету с большой долей скептицизма и всячески пытаются оправдать такое к нему отношение. Вполне возможно, что они захотят оставить в тени все, что связано со спиритизмом. Такое уже случалось, насколько мне известно из достоверных источников» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 284).
Тем не менее, Уоллес пригласил на спиритические опыты крупнейших ученых, попросив их присутствовать на нескольких сеансах подряд. Такая просьба вполне уместна, ведь любые научные эксперименты требуют проверки и проводятся неоднократно. Д-р У. Б. Карпентер и д-р Джон Тиндэлл посетили по одному сеансу, в ходе которых имели место лишь незначительные сверхъестественные явления, не впечатлившие ученых. Оба ученых отказались прийти еще раз (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 278–279). Остальные же приглашенные и вовсе не захотели посетить спиритические сеансы. Д. Х. Льюис, например, написал Уоллесу, что «слишком занят и слишком скептически настроен, чтобы посвящать свое драгоценное время подобным экспериментам» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 279).
Несмотря на то что Льюис отказался посетить сеансы, он написал разгромную статью о медиумах и спиритизме, которую опубликовала газета «Pall Mall Gazette» от 19 мая 1868 года. В частности, по словам Льюиса, ученых не допускали на спиритические сеансы для изучения сверхъестественных явлений. Уоллес написал в редакцию газеты письмо с опровержением. Он, в частности, сослался на то, что на сеансах Даниэля Дангласа Хоума присутствовал инженер-электрик Кромвель Варли, подтвердивший наличие у Хоума сверхъестественных способностей. Однако редактор издания отказался опубликовать письмо Уоллеса (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 282).
Приблизительно в тот же период Тиндэлл потребовал провести публичный эксперимент, который бы раз и навсегда доказал достоверность или недостоверность подобных явлений. В письме Тиндэллу Уоллес ответил, что одного опыта, пусть даже успешного, еще недостаточно, чтобы убедить скептиков. Уоллес считал, что лучше обнародовать существующие отчеты об уже проведенных многочисленных экспериментах. Кроме того, Уоллес описал в письме еще один эксперимент, при котором присутствовал лично:
«Мы находились в студии у моего друга – брата одного из лучших художников. Среди свидетелей происходящего были семья моего друга и семья его брата, несколько их друзей, а также банкир из Молтона (Йоркшир) мистер Джон Смит, которого пригласил я сам. Медиума звали мисс Николь. Мы сидели в центре комнаты за круглым столом, стоявшим на одной ножке, прямо под хрустальной люстрой. Мисс Николь сидела напротив меня, а мой друг мистер Смит сидел рядом с ней. Мы держались за руки, и обе руки мисс Николь держал мистер Смит. Хочу обратить ваше внимание на то, что из присутствующих он был знаком только со мной, а остальных, включая мисс Николь, видел впервые. Когда все удобно устроились, свет потушили. У одного из нас был при себе коробок спичек, чтобы при необходимости зажечь свет.
Через несколько минут тишины я услышал следующие звуки: легкий шорох, напоминающий шуршание дамского платья; легкий стук, как если бы на стол поставили бокал, и еле слышный звон подвесок хрустальной люстры. Спустя мгновение мистер Смит сказал, что мисс Николь исчезла. Зажгли свет – и все увидели стул мисс Николь стоящим на столе. Сама она сидела на стуле, а ее голова почти касалась люстры. Мистер Смит сказал, что мисс Николь буквально „выскользнула“ из его рук. Остальные по-прежнему держали друг друга за руки и руки лежали на столе. При этом никто не слышал никаких других звуков, кроме описанных мной выше, и не чувствовал никаких вибраций. Вы знаете, насколько крупной и, по-видимому, тяжелой является мисс Николь, чтобы представить себе, какая сила нужна, чтобы поднять ее вместе со стулом и поставить прямо в центр большого стола. Также можете представить себе, как сложно сделать это быстро, бесшумно и незаметно, причем в полной темноте. Может ли это объясняться каким-либо известным законом физики?» (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 291–293).
Если все было в точности, как описывал Уоллес, то понятно, что мисс Николь не могла оказаться на столе без посторонней помощи. Если все присутствующие постоянно держались за руки, то никто из них не мог поднять ее вместе со стулом. Значит, это могли сделать ее сообщники. Но их в любом случае застали бы врасплох, зажегши свет в тот момент, когда руки мисс Николь выскользнули из рук мистера Смита. Как бы там ни было, любая попытка гостей поднять мисс Николь вместе со стулом и поставить их на стол в кромешной тьме произвела бы значительно больше шума, чем те звуки, о которых говорит Уоллес. Можно лишь предположить, что Уоллес солгал. Однако это маловероятно.
Сеансы мисс Дуглас
В 1869 году Роберт Чамберс, автор книги «Следы творения», познакомил Уоллеса с мисс Дуглас, богатой шотландской дамой, интересовавшейся спиритизмом. Уоллес неоднократно присутствовал на спиритических сеансах в резиденции мисс Дуглас на Саус-Одли-стрит и познакомился там со многими медиумами, включая родственника Дарвина, Хенсли Веджвуда. Среди самых интересных событий были сеансы мистера Хаксби, молодого почтового служащего, которого Уоллес характеризовал как «выдающегося медиума со способностью материализации». Хаксби обычно сидел в полутемной гостиной на первом этаже, в отгороженной занавесом комнатке.
Вот как Уоллес (Wallace.1905. Vol. 2. Pp. 328–329) описывал сеансы Хаксби: «Через несколько минут после начала сеанса из-за занавеса появлялся высокий и статный индиец в белых одеждах, с дорогим поясом, в сандалиях и элегантной белоснежной чалме. Иногда он делал круг по гостиной, легко поднимал очень тяжелую музыкальную шкатулку, заводил ее и начинал вращать вокруг головы одной рукой. Часто индиец подходил к каждому из нас, кланялся и позволял дотронуться до его рук и одежды. Мы просили его встать возле стены, чтобы измерить его рост, а однажды мистер Веджвуд принес мерную линейку. По нашей просьбе, Абдулла – так представлялся нам этот человек – снял сандалию, поставил ногу на кресло и позволил нам снять мерку. Уже после сеанса мистер Хаксби измерил собственную ногу, и выяснилось, что размер ноги индийца на дюйм с четвертью превышал его размер, а рост его был больше на полфута. Через минуту или две после того, как Абдулла исчезал в маленькой комнате, там вместо него находили в кресле Хаксби, пребывающего в состоянии транса, причем никаких следов незнакомца в комнате не было. Окна и двери маленькой комнаты были надежно заперты и опечатаны, и печать оставалась нетронутой».
Скептики в подобных случаях считают, что или сам медиум, или его сообщник обманывают зрителей. В данном случае, снятые с медиума мерки исключают возможность обмана. Методы, которыми предотвращалась возможность появления в маленькой комнате постороннего человека, делают подлог еще менее вероятным. Весь опыт в целом дает основания утверждать, что здесь действительно имела место материализация.
На одном из сеансов у мисс Дуглас присутствовали знаменитый медиум Даниэль Данглас Хоум и сэр Уильям Крукс, выдающийся физик, позже ставший президентом Королевского общества и получивший Нобелевскую премию в области физики. Крукс проводил собственное исследование феноменов, связанных со спиритизмом. Уоллес (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 293) обнаружил, что опыты Крукса, продолжавшиеся к тому моменту уже несколько лет, «игнорировались большинством ученых так, как будто их вообще никогда не проводили!»
На одном из сеансов Хоум одной рукой держал под столом аккордеон, а другая его рука покоилась на столе. Когда Уоллес услышал звуки аккордеона, он заглянул под стол, чтобы выяснить, что происходит: «Комната была достаточно освещена, и я отчетливо видел руку Хоума, держащую инструмент, который при этом играл сам по себе, без всякой видимой причины. Хоум сказал, что сейчас уберет руку, и когда он сделал это, инструмент продолжил играть. Я увидел руку, которая продолжала держать аккордеон, хотя обе руки Хоума лежали на столе. То же самое явление наблюдали тысячи других людей. Принимая во внимание тот факт, что сеансы Хоума всегда проходили в частных домах, где он был почетным гостем, что на них присутствовало множество людей и что комнаты были хорошо освещены либо действие происходило днем, невозможно объяснить происходящее ни ловкостью рук, ни обманом» (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 286–287).
Вот как Уоллес (Wallace.1905. Vol. 2. Pp. 328–329) описывал сеансы Хаксби: «Через несколько минут после начала сеанса из-за занавеса появлялся высокий и статный индиец в белых одеждах, с дорогим поясом, в сандалиях и элегантной белоснежной чалме. Иногда он делал круг по гостиной, легко поднимал очень тяжелую музыкальную шкатулку, заводил ее и начинал вращать вокруг головы одной рукой. Часто индиец подходил к каждому из нас, кланялся и позволял дотронуться до его рук и одежды. Мы просили его встать возле стены, чтобы измерить его рост, а однажды мистер Веджвуд принес мерную линейку. По нашей просьбе, Абдулла – так представлялся нам этот человек – снял сандалию, поставил ногу на кресло и позволил нам снять мерку. Уже после сеанса мистер Хаксби измерил собственную ногу, и выяснилось, что размер ноги индийца на дюйм с четвертью превышал его размер, а рост его был больше на полфута. Через минуту или две после того, как Абдулла исчезал в маленькой комнате, там вместо него находили в кресле Хаксби, пребывающего в состоянии транса, причем никаких следов незнакомца в комнате не было. Окна и двери маленькой комнаты были надежно заперты и опечатаны, и печать оставалась нетронутой».
Скептики в подобных случаях считают, что или сам медиум, или его сообщник обманывают зрителей. В данном случае, снятые с медиума мерки исключают возможность обмана. Методы, которыми предотвращалась возможность появления в маленькой комнате постороннего человека, делают подлог еще менее вероятным. Весь опыт в целом дает основания утверждать, что здесь действительно имела место материализация.
На одном из сеансов у мисс Дуглас присутствовали знаменитый медиум Даниэль Данглас Хоум и сэр Уильям Крукс, выдающийся физик, позже ставший президентом Королевского общества и получивший Нобелевскую премию в области физики. Крукс проводил собственное исследование феноменов, связанных со спиритизмом. Уоллес (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 293) обнаружил, что опыты Крукса, продолжавшиеся к тому моменту уже несколько лет, «игнорировались большинством ученых так, как будто их вообще никогда не проводили!»
На одном из сеансов Хоум одной рукой держал под столом аккордеон, а другая его рука покоилась на столе. Когда Уоллес услышал звуки аккордеона, он заглянул под стол, чтобы выяснить, что происходит: «Комната была достаточно освещена, и я отчетливо видел руку Хоума, держащую инструмент, который при этом играл сам по себе, без всякой видимой причины. Хоум сказал, что сейчас уберет руку, и когда он сделал это, инструмент продолжил играть. Я увидел руку, которая продолжала держать аккордеон, хотя обе руки Хоума лежали на столе. То же самое явление наблюдали тысячи других людей. Принимая во внимание тот факт, что сеансы Хоума всегда проходили в частных домах, где он был почетным гостем, что на них присутствовало множество людей и что комнаты были хорошо освещены либо действие происходило днем, невозможно объяснить происходящее ни ловкостью рук, ни обманом» (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 286–287).
Дарвин соглашается присутствовать на спиритическом сеансе
На сеансе Хоума с самостоятельно игравшим аккордеоном присутствовал еще один ученый – Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Чарльза Дарвина. По приглашению Крукса, Гальтон посетил три сеанса, в которых участвовала медиум Кейт Фокс. В письме от 19 апреля 1872 года Гальтон пишет Дарвину: «Что меня удивило – так это полная открытость медиумов – Фокс и Хоума. Они позволяли зрителям в известных пределах делать практически все, чтобы полноценно исследовать данное явление. Я очень хорошо понимаю их, когда они говорят, что присутствие на сеансах ученых с их беспокойным умом, предрассудками и предвзятыми суждениями значительно снижает вероятность успешного сеанса. Очень любопытно было наблюдать полное отсутствие напряжения и возбуждения у зрителей… Насколько я видел, Крукс ставит сугубо научные эксперименты. Я убежден, что здесь нет никакого обмана и ловкости рук и что предмет этот достоин тщательного изучения, тем более что Хоум, медиум высшего разряда (таких людей всего трое, насколько я слышал), сам предлагает это» (Pearson. 1914). Дарвин согласился посетить сеанс Хоума и передал ему через Гальтона соответствующее письмо. Однако Хоум к этому времени уже уехал в Россию и в Англию больше не возвращался (Beloff. 1993. Pp. 49–50). Кто знает, чем закончилась бы встреча Хоума и Дарвина? Возможно, Дарвин тоже занялся бы исследованием спиритизма, как и Уоллес.
Непреклонный скептик сэр Дэвид Брюстер
Хоум долгое время был объектом внимания и споров английских ученых. Урожденный шотландец, он в детстве переехал в Америку и вернулся в Англию лишь в 1855 году. Жил он в Лондоне, в отеле «Кокс» на Джермин-стрит. В автобиографии Уоллес отдельно описывает встречу сэра Дэвида Брюстера и Хоума. Выдающийся физик однажды посетил сеанс Хоума в отеле «Кокс», а затем еще раз – в Илинге, с твердым намерением разоблачить «фокусника». После того как в газете появилась статья об этой встрече, Брюстер написал редактору письмо со своей версией случившегося: «Совершенно верно, что в отеле «Кокс» я вместе с лордом Бругемом, а в Илинге – с миссис Троллоп, наблюдал несколько механических явлений, объяснить которые не в состоянии. Но, несмотря на это, я вовсе не признавал, что причиной их были духи, спрятавшиеся под столом. Увиденного мной достаточно, чтобы самому убедиться, что осуществление их под силу человеческим рукам и ногам, и доказать другим, что некоторые из них точно антропогенны, по крайней мере, по своему происхождению» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 287).
Таким образом, из письма Брюстера явствует, что увиденное им было обманом. Однако мистер Коулман, беседовавший с Брюстером сразу после сеанса, тоже написал в газету письмо, где дословно привел этот диалог (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 288):
– Итак, сэр Дэвид, вы по-прежнему думаете, что все это – ловкость рук?
– Нет, конечно же, нет, – ответил Брюстер.
– Может быть, это галлюцинации?
– Нет, такая возможность даже не обсуждается.
– Тогда что же это?
– Я не знаю, но в последнюю очередь я готов поверить в духов.
Брюстер ответил еще одним письмом. Хотя тон его по-прежнему оставался скептическим, в нем содержались любопытные подробности того, что происходило в отеле «Кокс»: «Когда наши руки лежали на столе, мы слышали стук; а когда мы встали, стол, как мне показалось, приподнялся над полом. Этого я никак объяснить не могу… Маленький колокольчик, в который должны были звонить духи, поместили на пол у моих ног. Я повернул стопы так, что никто не мог дотронуться до колокольчика. Колокольчик так и не зазвонил, но как только его переставили к ногам мистера Хоума, он сам быстро перенесся ко мне и лег мне в руку» (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 288–289).
В автобиографии Уоллес отмечает, что Брюстер вскоре после сеанса в отеле Кокс написал письмо своим родным, где отзывался о произошедшем не так скептично, как в статье и письмах редактору, которые, к слову сказать, были написаны лишь через полгода после сеанса. Рассказав, как вместе с лордом Брумом он пришел в отель Кокс на встречу с Хоумом, Брюстер пишет: «Мы вчетвером уселись вокруг стола скромных размеров, с конструкцией которого нам было предложено ознакомиться. Через некоторое время стол пришел в движение, и по нашим рукам прошла дрожь; по нашему желанию это движение прекращалось и возобновлялось. В разных частях стола раздавались стуки неясной природы, а когда все убрали руки со стола, он, в буквальном смысле слова, поднялся в воздух. Был принесен стол больших размеров, аналогичные движения произошли и с ним. На пол положили маленький колокольчик – его язычок лежал на ковре. Полежав немного, колокольчик вдруг зазвенел, хотя никто до него не дотрагивался. Потом колокольчик переместился и расположился у меня в руке, затем то же произошло с лордом Бругемом. Таковы были первые опыты. Мы не могли объяснить их, не могли также представить, с помощью какого механизма можно сделать все это. Иногда мы видели руки или ощущали их прикосновение. Одна рука вдруг хватала другую – и та растворялась в воздухе» (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 289–290).
Уоллес заметил некоторые противоречия между этим письмом Брюстера и последующими его высказываниями: «Он заявил, что увиденного им достаточно, дабы самому убедиться, что все эти явления под силу человеческим рукам и ногам, тогда как ранее в письме родным он называл эти явления необъяснимыми и говорил, что не представляет, как их можно было сделать. В письме в газету он также не упоминает о дрожи, которая передалась его рукам, и отрицает, что колокольчик звонил, хотя ранее утверждал, что колокольчик звонил сам по себе» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 290). Уоллес утверждает, что «это свойственно отзывам многих противников спиритизма от науки» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 290).
Таким образом, из письма Брюстера явствует, что увиденное им было обманом. Однако мистер Коулман, беседовавший с Брюстером сразу после сеанса, тоже написал в газету письмо, где дословно привел этот диалог (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 288):
– Итак, сэр Дэвид, вы по-прежнему думаете, что все это – ловкость рук?
– Нет, конечно же, нет, – ответил Брюстер.
– Может быть, это галлюцинации?
– Нет, такая возможность даже не обсуждается.
– Тогда что же это?
– Я не знаю, но в последнюю очередь я готов поверить в духов.
Брюстер ответил еще одним письмом. Хотя тон его по-прежнему оставался скептическим, в нем содержались любопытные подробности того, что происходило в отеле «Кокс»: «Когда наши руки лежали на столе, мы слышали стук; а когда мы встали, стол, как мне показалось, приподнялся над полом. Этого я никак объяснить не могу… Маленький колокольчик, в который должны были звонить духи, поместили на пол у моих ног. Я повернул стопы так, что никто не мог дотронуться до колокольчика. Колокольчик так и не зазвонил, но как только его переставили к ногам мистера Хоума, он сам быстро перенесся ко мне и лег мне в руку» (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 288–289).
В автобиографии Уоллес отмечает, что Брюстер вскоре после сеанса в отеле Кокс написал письмо своим родным, где отзывался о произошедшем не так скептично, как в статье и письмах редактору, которые, к слову сказать, были написаны лишь через полгода после сеанса. Рассказав, как вместе с лордом Брумом он пришел в отель Кокс на встречу с Хоумом, Брюстер пишет: «Мы вчетвером уселись вокруг стола скромных размеров, с конструкцией которого нам было предложено ознакомиться. Через некоторое время стол пришел в движение, и по нашим рукам прошла дрожь; по нашему желанию это движение прекращалось и возобновлялось. В разных частях стола раздавались стуки неясной природы, а когда все убрали руки со стола, он, в буквальном смысле слова, поднялся в воздух. Был принесен стол больших размеров, аналогичные движения произошли и с ним. На пол положили маленький колокольчик – его язычок лежал на ковре. Полежав немного, колокольчик вдруг зазвенел, хотя никто до него не дотрагивался. Потом колокольчик переместился и расположился у меня в руке, затем то же произошло с лордом Бругемом. Таковы были первые опыты. Мы не могли объяснить их, не могли также представить, с помощью какого механизма можно сделать все это. Иногда мы видели руки или ощущали их прикосновение. Одна рука вдруг хватала другую – и та растворялась в воздухе» (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 289–290).
Уоллес заметил некоторые противоречия между этим письмом Брюстера и последующими его высказываниями: «Он заявил, что увиденного им достаточно, дабы самому убедиться, что все эти явления под силу человеческим рукам и ногам, тогда как ранее в письме родным он называл эти явления необъяснимыми и говорил, что не представляет, как их можно было сделать. В письме в газету он также не упоминает о дрожи, которая передалась его рукам, и отрицает, что колокольчик звонил, хотя ранее утверждал, что колокольчик звонил сам по себе» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 290). Уоллес утверждает, что «это свойственно отзывам многих противников спиритизма от науки» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 290).
Джордж Миварт и чудеса в Лурде
Джордж Миварт входил в число ученых, более благосклонно относившихся к спиритизму. Миварт узнал о спиритизме из бесед с Уоллесом и из его работы «Научный взгляд на сверхъестественное» и решил провести собственное исследование. Зимой 1870 года Миварт был в Неаполе, где жила миссис Гаппи, медиум, с которой Уоллес был знаком лично. Уоллес снабдил Миварта рекомендательным письмом и тот смог посетить спиритические сеансы миссис Гаппи. На одном из них он получил верные ответы на вопросы, которые задавал мысленно. Это поразило его до глубины души. На другом сеансе в темной комнате неизвестно откуда возникли цветы. В письме Уоллесу Миварт писал, что «дверь была заперта, комната изучена до мельчайших подробностей и были приняты все необходимые меры против обмана. Я не удивился, после всего того, что слышал от вас и от других людей, но увиденное показалось мне весьма убедительным. Один такой факт стоит сотни» (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 300–301). Также в письме Миварт сделал некоторые выводы. Например: «1) Я столкнулся с силами, которые могут управлять физическими предметами совершенно новым для меня способом. 2) Я столкнулся с иным разумом, нежели разум обычного живого человека. 3) На сеансах этот иной разум доказал мне, что умеет читать мои мысли» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 301).
Через несколько лет Миварт посетил Лурд, место паломничества во Франции, где неоднократно происходили чудесные исцеления, предположительно, совершенные Девой Марией. В Лурде Миварт продолжил исследования необычных случаев исцеления. Уоллес получил от него длинное письмо, датированное 5 апреля 1874 года. Миварт приводил несколько историй, рассказанных ему французскими врачами, в частности, д-ром Дозенсом (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 302–304). Мы приводим здесь две из этих историй.
Пятидесятилетняя Блэйзетт Сьюпевю несколько лет страдала серьезным инфекционным заболеванием глаз. Ее веки были вывернуты наружу и покрыты наростами, ресницы выпали, зрение ухудшалось. Доктора Дозенс и Вержес считали заболевание неизлечимым. После того как больная промыла глаза водой из Лурда, зрение полностью восстановилось, веки стали здоровыми и начали расти ресницы.
У Жастин Бонтишартс был десятилетний ребенок, у которого от рахита атрофировались руки и ноги. Ребенок, с рождения не умевший ходить, находился при смерти. Доктор Дозенс присутствовал при том, как мать положила ребенка в ванну с целебной водой. Ребенок не двигался, и присутствующим показалось, что он мертв. Через два дня после возвращения домой ребенок, к изумлению родителей, начал нормально ходить.
Уоллес также рекомендовал своим читателям две книги Генри Лассерра, где рассказывалось о чудесных исцелениях в Лурде: «Notre Damе de Lourdes» и «Les Episodes Miraculeux de Lourdes». «Удивительнее всего в этих случаях то, что выздоровление происходило практически мгновенно, или очень быстро, и это отличает их от всех прочих случаев исцеления», – писал Уоллес (Wallace .1905. Vol. 2. P. 306).
Уоллес описывает и другие случаи: «Одно из самых больших чудес, описанных Лассерром, – это исцеление Франсуа Макари, плотника из Лаво. В течение тридцати лет он страдал варикозным расширением вен; вены были толщиной с палец, с крупными узлами и язвами, которые часто кровоточили. Много лет он не мог ни сидеть, ни стоять. Три врача независимо друг от друга объявили его болезнь неизлечимой. В возрасте 60 лет Макари узнал о чудесных исцелениях в Лурде и решил попытать счастья. Ему прислали бутыль целебной воды. Вечером Макари сделали компресс с этой водой на обе ноги. Он уснул, а утром проснулся абсолютно здоровым, и на ногах остались лишь едва заметные следы варикозных узлов и язв. Все три врача подтвердили факт исцеления» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 306).
Через несколько лет Миварт посетил Лурд, место паломничества во Франции, где неоднократно происходили чудесные исцеления, предположительно, совершенные Девой Марией. В Лурде Миварт продолжил исследования необычных случаев исцеления. Уоллес получил от него длинное письмо, датированное 5 апреля 1874 года. Миварт приводил несколько историй, рассказанных ему французскими врачами, в частности, д-ром Дозенсом (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 302–304). Мы приводим здесь две из этих историй.
Пятидесятилетняя Блэйзетт Сьюпевю несколько лет страдала серьезным инфекционным заболеванием глаз. Ее веки были вывернуты наружу и покрыты наростами, ресницы выпали, зрение ухудшалось. Доктора Дозенс и Вержес считали заболевание неизлечимым. После того как больная промыла глаза водой из Лурда, зрение полностью восстановилось, веки стали здоровыми и начали расти ресницы.
У Жастин Бонтишартс был десятилетний ребенок, у которого от рахита атрофировались руки и ноги. Ребенок, с рождения не умевший ходить, находился при смерти. Доктор Дозенс присутствовал при том, как мать положила ребенка в ванну с целебной водой. Ребенок не двигался, и присутствующим показалось, что он мертв. Через два дня после возвращения домой ребенок, к изумлению родителей, начал нормально ходить.
Уоллес также рекомендовал своим читателям две книги Генри Лассерра, где рассказывалось о чудесных исцелениях в Лурде: «Notre Damе de Lourdes» и «Les Episodes Miraculeux de Lourdes». «Удивительнее всего в этих случаях то, что выздоровление происходило практически мгновенно, или очень быстро, и это отличает их от всех прочих случаев исцеления», – писал Уоллес (Wallace .1905. Vol. 2. P. 306).
Уоллес описывает и другие случаи: «Одно из самых больших чудес, описанных Лассерром, – это исцеление Франсуа Макари, плотника из Лаво. В течение тридцати лет он страдал варикозным расширением вен; вены были толщиной с палец, с крупными узлами и язвами, которые часто кровоточили. Много лет он не мог ни сидеть, ни стоять. Три врача независимо друг от друга объявили его болезнь неизлечимой. В возрасте 60 лет Макари узнал о чудесных исцелениях в Лурде и решил попытать счастья. Ему прислали бутыль целебной воды. Вечером Макари сделали компресс с этой водой на обе ноги. Он уснул, а утром проснулся абсолютно здоровым, и на ногах остались лишь едва заметные следы варикозных узлов и язв. Все три врача подтвердили факт исцеления» (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 306).