Страница:
Когда все машины вернулись в Ягодник, то никто не смог подтвердить попадание, хотя все надеялись, что хоть одна-то бомба нашла себе "правильную" дорогу.
...Реальность оказалась благополучнее предположений. Бомба Тейта угодила в носовую часть корабля и произвела огромный разрушительный эффект. Она прошила борт и взорвалась под килем. Огромная дыра (10 на 15 метров) образовалась в форпике. Не меньше тысячи тонн воды хлынуло в пробоину...
Неутомимый агент-наблюдатель Торстен Рааб сообщил позже, что "пробоина видна как выше, так и ниже ватерлинии. Она такая огромная, что в неё мог бы спокойно войти большой катер." Две бомбы упали рядом с линкором и вызвали потрясение не меньшее, чем взрыв зарядов с "миджетов" - повреждена была даже главная бронепалуба, все основные двигатели вышли из строя, снова была разрушена вся система управления огнем.
Теперь Тирпиц стал пожизненным инвалидом, и капитан Вольф Юнге (бывший помощник Майера, сменил его в мае) сразу же предложил Деницу исключить линкор из списков действующих боевых кораблей. Но Дениц все ещё полагал, что корабль может остаться плавучей батареей, но уже не на севере, где русские непосредственно стали угрожать Финляндии, а в 200 милях к югу, в Тромсе, где, несмотря на высадку союзников в Европе, Гитлер все ещё ожидал второго удара.
...И вот вечером того же 15 сентября, с наскоро залатанной носовой частью Тирпиц в последний раз покинул Каа фьорд. На скорости в 7 узлов и сопровождаемый всеми имевшимися в северных водах кораблями, он проделал путь вдоль берега на юг, и появился в Тромсе на следующий день.
Для него специально была приготовлена стоянка под защитой острова Хаакой, в трех милях от Тромсе. Здесь было настолько мелко, что даже, если бы он и затонул второй раз, то все равно, опустившись до дна, он смог бы вести огонь из своих орудий в сторону моря. Корабль захватил с собой противолодочные сети и дымовые баки, а специальная эскадрилья истребителей - о которой так безрезультатно просили все предыдущие капитаны корабля, расположилась наконец на ближайшем аэродроме в Бардуфоссе для его защиты.
Око недреманное
О появлении Тирпица в Тромсе первым сообщил норвежский агент Эгил Линдберг, который расположился на чердаке городского морга, а затем этот факт был подтвержден самолетом-разведчиком "Москито" ("Спитфайеры" с Ваенги до Трёмсе не долетали).
Для англичан это было приятным сообщением, поскольку это означало, что переоборудованным "Ланкастерам" теперь должно было хватить горючего, чтобы атаковать корабль с английских баз и вернуться обратно.
Переоборудование началось немедленно, едва только в Лоссмут вернулись самолеты двух эскадрилий, которые действовали с авиабаз в России. С машин были сняты средние пулеметные башни, удалена прикрывавшая кабину броня, установлены дополнительные баки, а все четыре двигателя были заменены на более мощные - их собирали по всем авиабазам Британии.
Конечно, удаление пулеметных установок и брони делали машины и экипажи более уязвимыми для истребителей Люфтваффе из Бардуфосса, чье появление было зафиксировано английской разведкой. А поскольку англичане узнали из перехваченного сообщения "Ультра" немецким военным атташе за рубежом, что корабль выведен из строя, можно только удивляться, какое количество жизней подвергалось риску и как много усилий затрачивалось на то, чтобы атаковать цель, которая уже реально перестала угрожать.
...Может быть, Тирпиц стал чем-то похож на Эверест, который надо покорить просто потому, что он существует. Может, это стало делом чести, чтобы компенсировать окончательным успехом все предыдущие неудачи...
Добить гиганта
В ранние часы 29 сентября тридцать два "Ланкастера" снова под командованием Тейта вылетели из Лоссмута для очередного налета. Они встретились над озером в Швеции, выстроились в боевой порядок и двинулись на цель.
На этот раз быстропеременчивая осенняя погода "работала" против англичан. Облачный фронт стремительно наплывал на побережье, высота нижней кромки сплошной облачности не превышало 3 000 метров, - а рекомендованная высота атаки была существенно больше. Тем не менее "Ланкастеры" сделали несколько кругов над кораблем и, ориентируясь на плотность зенитного огня, сбросили бомбы. Немецкие истребители так и не появились, хотя времени для вылета и выхода на эскадру у них было достаточно. А зенитный огонь... Все самолеты вернулись на базы, кроме одного, поврежденного зенитным огнем, который совершил вынужденную посадку в Швеции.
Результаты бомбардировки "на удачу"
Одна из "Толлбой" попала совсем рядом с кораблем и причинила дальнейшие повреждения, смяла левый винт и руль, что привело к затоплению кормы с левого борта на глубину до 100 футов. Это означало, что корабль уже не мог передвигаться своим ходом, и по предложению Юнга экипаж корабля с 2000 человек был сокращен до 1400 - в основном за счет мотористов, ибо теперь двигатели нужны были только для обслуживания генераторов и внутрикорабельных потребностей.
Кратеры, которые грозные "Толлбой" проделали в дне фьорда, дали возможность определить, что оно состоит из грязи и затвердевших илистых отложений, а не является скалой, как думали раньше. Чтобы при возможных попаданиях при следующих налетах корабль не опрокинулся, из Тромсе вызвали землечерпалку и тонны гальки были намыты под киль линкора.
Итак, Тирпиц, бывшая гордость немецкого флота, стал теперь полу развалиной, полузатопленной от кормы до носа, и уже не мог функционировать в качестве боевой единицы ни для нападения, ни для защиты.
Команда слушала ежедневные передачи по радио из Германии о продвижении русских на востоке, понимала уже, что война проиграна, и только размышляла о том, какую же роль ещё придется сыграть им самим. Они знали, что большие четырехмоторные самолеты вернутся и будут возвращаться вновь и вновь до тех пор, пока не закончат свое дело.
"Боже, помоги нам, - думал капитан Юнг. - Вдруг одна из этих громадин попадет прямо в нас."
Последняя смена
Юнг получил приказ сдать свое командование и получил новое назначение в Берлин. От имени всей команды он попросил отменить приказ. Просьба была отклонена, и 4 ноября 1944 года он покинул корабль. Его преемником стал капитан Роберт Вебер, бывший офицер орудийного башенного расчета, который так удачно изображал Гитлера на новогоднем ужине в Фоеттен фьорде в 1942 году.
Тем временем в Британии решили, что дальнейшие атаки против Тирпица должны быть предприняты до конца ноября. После этого времени в северных широтах становится совсем темно и даже днем на большой высоте над Тромсе будет недостаточная видимость для точного бомбометания. Но видимость сокращалась не только с приближением полярной ночи, но также из-за скверных метеоусловий скандинавского предзимья. Плохая погода над Норвегией преобладала в течение всего октября и начале ноября...
Час настал
... однако 11 ноября, когда командир эскадрильи Тейт играл с экипажами самолетов в футбол, его срочно вызвали в кабинет шефа, вице-маршала авиации Ральфа Кохрейна. Тейт явился как был на поле: в полосатой футболке и любимых бутсах.
"Прогноз погоды для Тромсе хороший", - сказал Кохрейн, - мы хотим, чтобы вы отправились в путь".
"Когда, сэр?"
"Сейчас".
Через несколько часов "Ланкастеры" со своими "Толлбойз" снова были собраны в Лоссмуте. Была холодная ясная морозная ночь. В 2. 30 ночи 12-го моторы тридцати девяти "Ланкастеров" были запущены, и вскоре затемненный аэродром завибрировал от их приглушенного рева.
В 3 часа утра первый самолет взлетел в воздух. За ним последовал ещё тридцать один. У большинства машин прямо на взлетном поле возникли проблемы с обледенением, некоторые самолеты стали едва управляемыми, а из-за излишнего веса намерзшего льда семь "Ланкастеров" не смогли взлететь.
...Всю ночь тридцать один "Ланкастер" шел своим курсом самостоятельно через Северное море. Экипажи были настроены оптимистично, веря, что на этот раз им повезет, хотя у многих и возникали "зудящие" мысли о том, что наверняка появятся немецкие истребители, и что больших потерь не избежать.
К рассвету они были над Норвегией.
"Было изумительное утро, - вспоминал один из пилотов. "Горы, снег и замерзшие озера на всю глубину горизонта".
Снова пунктом сбора стало озеро в Швеции; все самолеты перестроились в соответствии со спланированным порядком и вслед за ведущим Тейтом приняли курс на Тирпица.
Последнее утро
На борту Тирпица утро началось как обычно. Была проведена перекличка, поднят флаг, выделены команды по уборке и обслуживанию корабля. Капитан-лейтенант Кюнен и младший лейтенант Брюннер отправились на остров Хааке для наблюдения за строительством причала. Лейтенант Шмитц только что вернулся с осмотра нового места убежища для Тирпица, которое могло бы стать более существенным естественным прикрытием для корабля (стоянка у острова Хааке была совсем открытой). Он завтракал в кают-компании, прежде чем отправиться на доклад к командиру корабля. На берегу офицер технической службы капитан-лейтенант Зоммер дожидался катера, чтобы его доставили на борт.
В 7. 30 утра капитан Вебер получил первые сообщения о появлении далеко на юге вражеских самолетов, которые, по всей видимости, шли на Швецию. Командир зенитчиков капитан-лейтенант Фассбиндер, получив эту информацию, тем не менее счел необходимым предупредить зенитные расчеты.
В 8. 15 поступил доклад о том, что три "Ланкастера" прошли над Мойзеном, - это было ещё далеко, но самолеты определенно шли по направлению к Тирпицу.
Капитан Вебер немедленно приказал офицеру-сигнальщику связаться с базой Бардуфосс и сообщить об этом командиру соединения истребителей майору Эрлеру. Истребители могли бы после взлета быть над кораблем через десять минут - значительно раньше, чем подлетят первые "Ланкастеры". Затем он приказал привести в состояние боевой готовности все службы и вывесить желтый флаг воздушной тревоги - сигнал для нескольких зенитных батарей на Хаакое и вокруг Тромсе приготовиться к отражению воздушного нападения.
Вебер и другие офицеры, включая его помощника капитана 3-го ранга Мюллера, лейтенанта Шмитца, офицера-сигнальщика и капеллана пастора Зиберта, поднялись на мостик.
Ясный солнечный безоблачный день, вода сверкала как зеркало, ни дуновения ветерка, - словом, идеальные условия для нападения. Вокруг не было высоких гор, которые могли бы прикрывать корабль, как это было в Фоеттен фьорде или Каа фьорде, а дымогенераторы, хотя и были уже доставлены на свои места, но ещё не были заправлены и подготовлены к действию.
Фактически, Тирпиц был так же беззащитен, как в открытом море с отказавшими машинами - тот самый наихудший вариант, который тысячу раз представал пред мысленным взором и командования, и экипажа...
Время шло; одно за другим поступали сообщения из Мойзена и других пунктов о прохождении все новых и новых самолетов. Вскоре приближение самолетов отметили и операторы радаров дальнего обнаружения.
Корабль молчал. Каждый, сохраняя спокойствие, находился на своем боевом посту, у больших и малых орудий, в радиорубке, центре связи корабля, у дальномеров и радара на фор-марсе, в центрах электроснабжения и артиллерийских погребах глубоко внизу корабля.
Наконец, передовые дальномеры засекли самолеты противника в семидесяти километрах на юго-востоке. На таком расстоянии они были похожи на маленькие черные насекомые. Их было около тридцати. Они шли ярусами, группами по четыре самолета, неумолимо приближаясь к цели.
Где же истребители Эрлера? Офицер-сигнальщик снова связался с Бардуфоссом. Ему ответили, что истребители взлетели.
И они действительно взлетели; тридцать "мессершмиттов" набрали высоту и начали барражировать над Трёмсе и Бардуфоссом. Конечно же, данные разведки и приказы командования не содержали однозначного указания, куда именно направляются тяжелые бомбардировщики и какие цели следует оборонять прежде всего. В городе, в порту, на военных базах существовало ещё немалое количество объектов, которые и могли быть целью налета и нуждались в защите. Тирпиц был только одним из них - он ведь и в самом деле уже не являлся особой боевой единицей, неким символом германской мощи и прочая, прочая, прочая.
Да, конечно, основным фактором передислокации истребительной авиагруппы было названо именно прикрытие Тирпица; основным, но не единственным. У пилотов Люфтваффе было собственное мнение о ценности этого корабля - было, даже если они вслух его не высказывали так, как это мог себе позволить их рейхсмаршал.
Кроме того, и в самом деле до последнего момента было неизвестно, на какую цель выходят бомбардировщики; само собой, никто на немецкой стороне не знал, что вся защита тяжелых машин - кормовые пулеметы калибра 7, 62, против массированного налета "мессеров" оружие малоэффективное.
Все это так.
Но ведь наступил момент, когда цель бомбардировки стала совершенно ясна и когда стало понятно окончательно, что "Ланкастеры" идут без истребительного прикрытия. Возможно, предотвратить бомбардировку Тирпица было уже поздно, но вообще не атаковать врага - это не в традициях истребительной авиации. Нечто серьезно изменилось даже в Люфтваффе, где в общем-то до конца войны, равно как в SS-ваффен, сохранялся нацистский дух.
Триумф воли...
Последний бой
В 9. 38, когда "Ланкастеры" были уже в пятнадцати милях, капитан Вебер отдал приказ открыть огонь орудиями главного калибра. Первыми стрельбу начали орудия башен А и Б, затем к ним в заградительном огне присоединились две других башни. Выстрелы потрясали корабль, оглушали всех своим сконцентрированном гулом.
Затем загрохотали пушки меньших калибров и лихорадочно задергались высоко задранные стволы зенитных орудий.
Облачка коричневого дыма от взрыва снарядов отчетливо виднелись на фоне ясного неба, они мгновенным сгустками вспухали по курсу и внутри строя "Ланкастеров", - но бомбардировщики решительно шли вперед.
Капитан Вебер и вся его команда перешли в бронированную рубку. Перед тем, как задраить верхний люк, они увидели, как громадные бомбы оторвались от самолетов и, набирая скорость, начали свое падение прямо на них.
Другие тоже видели эти падающие бомбы - Кюнен и Брюннер на берегу у причала, Зоммер в ожидании катера, фермеры на острове, жители Тромсе.
...Все поняли, что сейчас произойдет, услышав густое гудение моторов трех десятков "Ланкастеров"...
Грохот потряс город, стекла повылетали из окон домов, расположенных в полумиле от места падения бомб, окруживших Тирпиц занавесью всплесков воды и грязи, которые поднимались до высоты его главной мачты.
Одна бомба угодила в башню Б, другая ударила в середину корабля, пробив бронированную палубу и разорвалась внутри, две других попали в левый борт, разворотив его как консервную банку, и пробили огромную дыру, в которую хлынули тысячи тонн воды.
Слова для истории
Рассказывает участник налета, бывший штурман "Ланкастера" Терри Плейфорд:
"Мне кажется, что мы увидели Тирпица на расстоянии в 30 миль. Абсолютно чистое небо над головой, а под нами корабль. Он находился на своей стоянке, совершенно открытый, и мы знали, что на этот раз его достанем. Когда мы приблизились к цели и открыли бомбовые люки, нас всех охватила нервная дрожь - мы сразу забыли о немецких истребителях, о которых нас предупреждали. Уже над целью мы увидели, как бомбы полетели вниз с других самолетов - ведь вы не видите, как падает ваша бомба, видны только другие. Они падали довольно близко друг от друга - всплески были гигантскими - даже на высоте 15 000 футов, нам казалось, что они дотянутся до нас. И тогда наводчик закричал "Мы попали!". Я был в восторге, мы сделали разворот, что бы посмотреть, что нам удалось сделать. И затем, к нашему восторгу, мы увидели, как корабль стал медленно переворачиваться хотя его орудия продолжали стрелять. Это вызвало у нас чувство уважения. И мы поняли, что дело сделано. Наш день настал"...
Атака длилась всего три минуты. Затем наступила тишина, в воздухе слышались только удаляющиеся звуки моторов "Ланкастеров", уходивших домой в сторону моря.
Когда дым рассеялся, то наблюдатели увидели, что корабль кренится на левый борт. Казалось, что крен остановится на 20 градусах. Затем внезапно взорвался кормовой склад боеприпасов, который просто поднял башню С в воздух и сбросил её в воду в сорока ярдах от корабля. Из огромного круглого отверстия вслед летящей тысячетонной башне ударила тугая струя пламени и дыма...
Среди погибших был лейтенант Лейн, который в свое время пытался поймать Х-6 с катера Тирпица.
Гибель гиганта
Теперь, когда взгляды всех на берегу снова обратились к кораблю, стало ясно что крен на левый борт, который вроде остановился, стал резко увеличиваться и увеличиваться. Медленно, казалось, очень медленно корабль кренился дальше и дальше, пока из воды не показались бронеплиты киля с правого борта, а надстройки не легли на воду с левого борта.
На какое-то мгновение корабль лежал на борту, затем все больше и больше воды стало проникать в его разорванные отсеки, и корабль продолжал кренился и переворачивался до тех пор, пока палубные надстройки не уперлись в дно фьорда, и на поверхности можно было только видеть длинный блестящий киль, похожий на выброшенного на берег кита. Наконец-то жизнь Тирпица завершилась.
Вниз, то есть наверх
Но что случилось с командой? Сколько погибло, сколько осталось в живых, сколько попали в ловушку в перевернутом корпусе?
Катер капитана Зоммера так и не пришел, поэтому он взял лодку и направился к кораблю. Старший морской офицер на берегу в Тромсе, капитан Крюгер, направил спасательную команду вслед за ним. Когда через час они достигли корабля, то увидели сотни людей, часть из которых были раненые. Одни барахтались в полной нефти воде около корпуса корабля, другие цеплялись за окружавшие корабль противолодочные сети.
Среди них был и лейтенант Бернард Шмитц, все ещё в форменной фуражке. Только он один выжил из всех тех, кто находился в бронированной рубке. Ему удалось через люк перебраться в штурманскую рубку как раз в тот момент, когда корабль стал опрокидываться, и капитан Вебер отдал приказ эвакуировать нижние палубы. Он рассказал, что двери бронированной рубки заклинило, и все, кто там был, оказались в ловушке.
Вот выдержка из рассказа Бернарда Шмитца:
"Я обедал в столовой, когда зазвучали сирены, предупреждая о воздушном нападении. Я поднялся на мостик, и мне сказали, что замечена большая эскадра бомбардировщиков. Примерно в 8. 30 я и сам увидел самолеты. Я насчитал 28 или 30 "Ланкастеров". Вскоре открыли огонь 15-дюймовые орудия. Мы перешли в бронированную рубку. Потом посыпались бомбы. Одна из них ударила в носовую часть, другая попала около дымовой трубы. Я стоял у правового борта и старался удержаться на ногах, ухватившись за стойку для противогазов. Но корабль так сильно сотрясало от взрывов, что я вдруг увидел, что стойка оказалась в моей руке, а кронштейны отлетели от брони.
Корабль уже кренился на левый борт. Офицер-сигнальщик сказал, чтобы открыл одну из бронированных дверей, но её заклинило, и открыть было невозможно. Я попробовал другую. Но её тоже заклинило. Я получил разрешение спуститься в штурманскую рубку, которая была моим боевым постом. Капитан и другие решили остаться в рубке, пока орудия продолжают стрелять. Когда я спускался вниз, матросы спрашивали меня, не может ли корабль перевернуться. Я сказал, что это невозможно, у нас под килем слишком мало воды. Наверное, я был последним, кто видел капитана живым.
Когда я спустился на палубу, я увидел, что мачты и главная башня клонятся прямо на меня. Мне совсем не хотелось быть под ними похороненным, я прыгнул в воду и поплыл как можно быстрее сторону. На мне были мои морские ботинки и все снаряжение. Вокруг меня было много людей. Они поднимали руки, тонули прямо на глазах, и это было ужасное зрелище. Я проплыл с 150 метров к противоторпедным сетям и ухватился за буй. Повернувшись назад, я увидел, что корабль все больше кренится на борт, наверное уже до 130 градусов. Торпедные аппараты были вровень с водой. Я не помню, сколько времени я оставался там, наверное от полутора до двух часов. Мне удалось спасти только часы и запонки...
Несколько дней после этого я пролежал в госпитале, и только тогда смог отойти от глубокой депрессии. Ведь корабль был моим домом. На его борту я чувствовал себя в безопасности, и мне хотелось все время оставаться с ним. Теперь я потерял свой дом, мне стало ясно что эта кошмарная война, которая, я думал, кончится для нас благополучно, окончательно нами проиграна."
Зоммер беспокоился о тех сотнях моряков, которые были заперты внутри корпуса поверженного линкора. Многие из них пробивали себе в это время путь наверх, через различные отсеки. Единственная возможность помочь им - это прожечь отверстия в перевернутом днище. К сожалению, ремонтное судно "Неймарк", на котором было достаточное количество газовых резаков, вышло в море.
Зоммер отослал норвежский катер обратно в Тромсе, чтобы собрать все газовые резаки и доставить лопаты и песок, чтобы соорудить опоры для ног на скользкой покатой поверхности киля. Но он понимал, что пройдет значительное время, прежде чем они смогут начать работу.
Борьба за жизнь
...Боевой пост лейтенанта Хайнца Бернстайна, который служил на линкоре с момента его спуска на воду, находился в главном электроотсеке контрольной рубки, глубоко внизу в стальном чреве корабля, всего в трех палубах от днища. Когда началась атака, и он, и его команда слышали большой шум и чувствовали вибрацию, но не знали, что это такое - стрельба из корабельных орудий или взрывы бомб. Когда корабль начало кренить, он доложил на мостик, что у него прервана связь с турбинным отделением и двумя отделениями электроконтроля, а вскоре получил приказ об эвакуации. Затем свет погас, и команда в темноте вдруг поняла, что не может стоять прямо на ногах; они скользили по сторонам к переборкам, незакрепленные механизмы валились вокруг них. Когда зажглись аварийные лампы, они увидели, что контрольная панель расположилась вверх ногами, а пол поста управления находится у них над головой. Из бывшей палубной переборки, на которой они раньше стояли, сочилась вода. Корабль перевернулся.
Единственным их шансом на спасение, было двигаться вверх, к килю, который, как они надеялись, возвышался над водой. Они поднялись по лестнице в пункт электроснабжения № 3 (обычно расположенный ниже них), по дороге нашли баллоны с кислородом и дыхательные аппараты, которые конечно же немедленно прихватили с собой. Здесь же они услышали удары по переборке и, умудрившись открыть дверь в генераторное отделение № 3, нашли там ещё тридцать два человека.
Теперь между ними и голубым небом было, как они надеялись, только двойное дно корабля, темное, труднодоступное пещерное пространство, в котором обычно находилось жидкое топливо, но которое, к счастью, оттуда вытекло.
Они смогли отвинтить люк, который прикрывал выход, и на них обрушился поток газов. По очереди, друг за другом они пробирались вперед. Теперь над ними была только наружная обшивка, но и спасение могло придти только снаружи. Но придет ли кто-нибудь? Или им суждено здесь и умереть?
Чтобы сберечь энергию, Бернстайн приказал всем лечь и погасить лампы. Снаружи не было слышно ни звука. Временами люди стучали гаечным ключом по обшивке, но ответа не было. Было чертовски холодно. Вскоре воздух стал таким спертым, что люди почувствовали головокружение и вскоре находились на грани потери сознания. Бернстайн приказал открыть один из спасительных баллонов с кислородом. Воздух немного освежился. Люди спали по очереди и стучали в киль.
Утро сменилось полуднем. Все ослабли. Открыли ещё один баллон с кислородом. Продолжали стучать. Но ответа не было.
...В другой части корабля, немного подальше к носу, матрос Герлах находился на своем боевом посту в трансмиссионном отделении, прямо под бронированной палубой. Герлах почувствовал, что корабль кренится, когда со стола полетела стоявшая на нем фотография его жены.
Предохранители на контрольной панели выходили из строя один за другим, затем, когда корабль стал крениться ещё больше, со стоек сорвались блоки с предохранителями.
Вместе с товарищами Герлах решил, что пора убираться. Сначала они думали, что надежда на спасение в том, чтобы двигаться вверх, к главной палубе, но когда они добрались до столовой оркестрантов и обнаружили, что столы, скамейки, инструменты и оружие лежат на потолке, а кубрик заполнялось водой, они поняли, что должны идти туда, откуда пришли.
По пути к ним присоединилось ещё пять человек, выбравшихся из полузатопленного отсека.
Вскоре погас свет. Вода быстро поднималась, и вскоре дошла до бедер. Казалось, что выхода нет. У одного был пистолет и моряки начали думать о том, чтобы пристрелить друг друга, прекратив последние мучения, но никак не могли решиться, кто должен будет начать.
Потом Герлах вспомнил, что у него в кармане брюк есть фонарик. Хотя он и побывал в воде, но зажегся. При свете фонарика они подплыли к водонепроницаемой двери, открыли её и затем нашли ведущую вверх к днищу лестницу. По ней они выкарабкались из воды.
...Реальность оказалась благополучнее предположений. Бомба Тейта угодила в носовую часть корабля и произвела огромный разрушительный эффект. Она прошила борт и взорвалась под килем. Огромная дыра (10 на 15 метров) образовалась в форпике. Не меньше тысячи тонн воды хлынуло в пробоину...
Неутомимый агент-наблюдатель Торстен Рааб сообщил позже, что "пробоина видна как выше, так и ниже ватерлинии. Она такая огромная, что в неё мог бы спокойно войти большой катер." Две бомбы упали рядом с линкором и вызвали потрясение не меньшее, чем взрыв зарядов с "миджетов" - повреждена была даже главная бронепалуба, все основные двигатели вышли из строя, снова была разрушена вся система управления огнем.
Теперь Тирпиц стал пожизненным инвалидом, и капитан Вольф Юнге (бывший помощник Майера, сменил его в мае) сразу же предложил Деницу исключить линкор из списков действующих боевых кораблей. Но Дениц все ещё полагал, что корабль может остаться плавучей батареей, но уже не на севере, где русские непосредственно стали угрожать Финляндии, а в 200 милях к югу, в Тромсе, где, несмотря на высадку союзников в Европе, Гитлер все ещё ожидал второго удара.
...И вот вечером того же 15 сентября, с наскоро залатанной носовой частью Тирпиц в последний раз покинул Каа фьорд. На скорости в 7 узлов и сопровождаемый всеми имевшимися в северных водах кораблями, он проделал путь вдоль берега на юг, и появился в Тромсе на следующий день.
Для него специально была приготовлена стоянка под защитой острова Хаакой, в трех милях от Тромсе. Здесь было настолько мелко, что даже, если бы он и затонул второй раз, то все равно, опустившись до дна, он смог бы вести огонь из своих орудий в сторону моря. Корабль захватил с собой противолодочные сети и дымовые баки, а специальная эскадрилья истребителей - о которой так безрезультатно просили все предыдущие капитаны корабля, расположилась наконец на ближайшем аэродроме в Бардуфоссе для его защиты.
Око недреманное
О появлении Тирпица в Тромсе первым сообщил норвежский агент Эгил Линдберг, который расположился на чердаке городского морга, а затем этот факт был подтвержден самолетом-разведчиком "Москито" ("Спитфайеры" с Ваенги до Трёмсе не долетали).
Для англичан это было приятным сообщением, поскольку это означало, что переоборудованным "Ланкастерам" теперь должно было хватить горючего, чтобы атаковать корабль с английских баз и вернуться обратно.
Переоборудование началось немедленно, едва только в Лоссмут вернулись самолеты двух эскадрилий, которые действовали с авиабаз в России. С машин были сняты средние пулеметные башни, удалена прикрывавшая кабину броня, установлены дополнительные баки, а все четыре двигателя были заменены на более мощные - их собирали по всем авиабазам Британии.
Конечно, удаление пулеметных установок и брони делали машины и экипажи более уязвимыми для истребителей Люфтваффе из Бардуфосса, чье появление было зафиксировано английской разведкой. А поскольку англичане узнали из перехваченного сообщения "Ультра" немецким военным атташе за рубежом, что корабль выведен из строя, можно только удивляться, какое количество жизней подвергалось риску и как много усилий затрачивалось на то, чтобы атаковать цель, которая уже реально перестала угрожать.
...Может быть, Тирпиц стал чем-то похож на Эверест, который надо покорить просто потому, что он существует. Может, это стало делом чести, чтобы компенсировать окончательным успехом все предыдущие неудачи...
Добить гиганта
В ранние часы 29 сентября тридцать два "Ланкастера" снова под командованием Тейта вылетели из Лоссмута для очередного налета. Они встретились над озером в Швеции, выстроились в боевой порядок и двинулись на цель.
На этот раз быстропеременчивая осенняя погода "работала" против англичан. Облачный фронт стремительно наплывал на побережье, высота нижней кромки сплошной облачности не превышало 3 000 метров, - а рекомендованная высота атаки была существенно больше. Тем не менее "Ланкастеры" сделали несколько кругов над кораблем и, ориентируясь на плотность зенитного огня, сбросили бомбы. Немецкие истребители так и не появились, хотя времени для вылета и выхода на эскадру у них было достаточно. А зенитный огонь... Все самолеты вернулись на базы, кроме одного, поврежденного зенитным огнем, который совершил вынужденную посадку в Швеции.
Результаты бомбардировки "на удачу"
Одна из "Толлбой" попала совсем рядом с кораблем и причинила дальнейшие повреждения, смяла левый винт и руль, что привело к затоплению кормы с левого борта на глубину до 100 футов. Это означало, что корабль уже не мог передвигаться своим ходом, и по предложению Юнга экипаж корабля с 2000 человек был сокращен до 1400 - в основном за счет мотористов, ибо теперь двигатели нужны были только для обслуживания генераторов и внутрикорабельных потребностей.
Кратеры, которые грозные "Толлбой" проделали в дне фьорда, дали возможность определить, что оно состоит из грязи и затвердевших илистых отложений, а не является скалой, как думали раньше. Чтобы при возможных попаданиях при следующих налетах корабль не опрокинулся, из Тромсе вызвали землечерпалку и тонны гальки были намыты под киль линкора.
Итак, Тирпиц, бывшая гордость немецкого флота, стал теперь полу развалиной, полузатопленной от кормы до носа, и уже не мог функционировать в качестве боевой единицы ни для нападения, ни для защиты.
Команда слушала ежедневные передачи по радио из Германии о продвижении русских на востоке, понимала уже, что война проиграна, и только размышляла о том, какую же роль ещё придется сыграть им самим. Они знали, что большие четырехмоторные самолеты вернутся и будут возвращаться вновь и вновь до тех пор, пока не закончат свое дело.
"Боже, помоги нам, - думал капитан Юнг. - Вдруг одна из этих громадин попадет прямо в нас."
Последняя смена
Юнг получил приказ сдать свое командование и получил новое назначение в Берлин. От имени всей команды он попросил отменить приказ. Просьба была отклонена, и 4 ноября 1944 года он покинул корабль. Его преемником стал капитан Роберт Вебер, бывший офицер орудийного башенного расчета, который так удачно изображал Гитлера на новогоднем ужине в Фоеттен фьорде в 1942 году.
Тем временем в Британии решили, что дальнейшие атаки против Тирпица должны быть предприняты до конца ноября. После этого времени в северных широтах становится совсем темно и даже днем на большой высоте над Тромсе будет недостаточная видимость для точного бомбометания. Но видимость сокращалась не только с приближением полярной ночи, но также из-за скверных метеоусловий скандинавского предзимья. Плохая погода над Норвегией преобладала в течение всего октября и начале ноября...
Час настал
... однако 11 ноября, когда командир эскадрильи Тейт играл с экипажами самолетов в футбол, его срочно вызвали в кабинет шефа, вице-маршала авиации Ральфа Кохрейна. Тейт явился как был на поле: в полосатой футболке и любимых бутсах.
"Прогноз погоды для Тромсе хороший", - сказал Кохрейн, - мы хотим, чтобы вы отправились в путь".
"Когда, сэр?"
"Сейчас".
Через несколько часов "Ланкастеры" со своими "Толлбойз" снова были собраны в Лоссмуте. Была холодная ясная морозная ночь. В 2. 30 ночи 12-го моторы тридцати девяти "Ланкастеров" были запущены, и вскоре затемненный аэродром завибрировал от их приглушенного рева.
В 3 часа утра первый самолет взлетел в воздух. За ним последовал ещё тридцать один. У большинства машин прямо на взлетном поле возникли проблемы с обледенением, некоторые самолеты стали едва управляемыми, а из-за излишнего веса намерзшего льда семь "Ланкастеров" не смогли взлететь.
...Всю ночь тридцать один "Ланкастер" шел своим курсом самостоятельно через Северное море. Экипажи были настроены оптимистично, веря, что на этот раз им повезет, хотя у многих и возникали "зудящие" мысли о том, что наверняка появятся немецкие истребители, и что больших потерь не избежать.
К рассвету они были над Норвегией.
"Было изумительное утро, - вспоминал один из пилотов. "Горы, снег и замерзшие озера на всю глубину горизонта".
Снова пунктом сбора стало озеро в Швеции; все самолеты перестроились в соответствии со спланированным порядком и вслед за ведущим Тейтом приняли курс на Тирпица.
Последнее утро
На борту Тирпица утро началось как обычно. Была проведена перекличка, поднят флаг, выделены команды по уборке и обслуживанию корабля. Капитан-лейтенант Кюнен и младший лейтенант Брюннер отправились на остров Хааке для наблюдения за строительством причала. Лейтенант Шмитц только что вернулся с осмотра нового места убежища для Тирпица, которое могло бы стать более существенным естественным прикрытием для корабля (стоянка у острова Хааке была совсем открытой). Он завтракал в кают-компании, прежде чем отправиться на доклад к командиру корабля. На берегу офицер технической службы капитан-лейтенант Зоммер дожидался катера, чтобы его доставили на борт.
В 7. 30 утра капитан Вебер получил первые сообщения о появлении далеко на юге вражеских самолетов, которые, по всей видимости, шли на Швецию. Командир зенитчиков капитан-лейтенант Фассбиндер, получив эту информацию, тем не менее счел необходимым предупредить зенитные расчеты.
В 8. 15 поступил доклад о том, что три "Ланкастера" прошли над Мойзеном, - это было ещё далеко, но самолеты определенно шли по направлению к Тирпицу.
Капитан Вебер немедленно приказал офицеру-сигнальщику связаться с базой Бардуфосс и сообщить об этом командиру соединения истребителей майору Эрлеру. Истребители могли бы после взлета быть над кораблем через десять минут - значительно раньше, чем подлетят первые "Ланкастеры". Затем он приказал привести в состояние боевой готовности все службы и вывесить желтый флаг воздушной тревоги - сигнал для нескольких зенитных батарей на Хаакое и вокруг Тромсе приготовиться к отражению воздушного нападения.
Вебер и другие офицеры, включая его помощника капитана 3-го ранга Мюллера, лейтенанта Шмитца, офицера-сигнальщика и капеллана пастора Зиберта, поднялись на мостик.
Ясный солнечный безоблачный день, вода сверкала как зеркало, ни дуновения ветерка, - словом, идеальные условия для нападения. Вокруг не было высоких гор, которые могли бы прикрывать корабль, как это было в Фоеттен фьорде или Каа фьорде, а дымогенераторы, хотя и были уже доставлены на свои места, но ещё не были заправлены и подготовлены к действию.
Фактически, Тирпиц был так же беззащитен, как в открытом море с отказавшими машинами - тот самый наихудший вариант, который тысячу раз представал пред мысленным взором и командования, и экипажа...
Время шло; одно за другим поступали сообщения из Мойзена и других пунктов о прохождении все новых и новых самолетов. Вскоре приближение самолетов отметили и операторы радаров дальнего обнаружения.
Корабль молчал. Каждый, сохраняя спокойствие, находился на своем боевом посту, у больших и малых орудий, в радиорубке, центре связи корабля, у дальномеров и радара на фор-марсе, в центрах электроснабжения и артиллерийских погребах глубоко внизу корабля.
Наконец, передовые дальномеры засекли самолеты противника в семидесяти километрах на юго-востоке. На таком расстоянии они были похожи на маленькие черные насекомые. Их было около тридцати. Они шли ярусами, группами по четыре самолета, неумолимо приближаясь к цели.
Где же истребители Эрлера? Офицер-сигнальщик снова связался с Бардуфоссом. Ему ответили, что истребители взлетели.
И они действительно взлетели; тридцать "мессершмиттов" набрали высоту и начали барражировать над Трёмсе и Бардуфоссом. Конечно же, данные разведки и приказы командования не содержали однозначного указания, куда именно направляются тяжелые бомбардировщики и какие цели следует оборонять прежде всего. В городе, в порту, на военных базах существовало ещё немалое количество объектов, которые и могли быть целью налета и нуждались в защите. Тирпиц был только одним из них - он ведь и в самом деле уже не являлся особой боевой единицей, неким символом германской мощи и прочая, прочая, прочая.
Да, конечно, основным фактором передислокации истребительной авиагруппы было названо именно прикрытие Тирпица; основным, но не единственным. У пилотов Люфтваффе было собственное мнение о ценности этого корабля - было, даже если они вслух его не высказывали так, как это мог себе позволить их рейхсмаршал.
Кроме того, и в самом деле до последнего момента было неизвестно, на какую цель выходят бомбардировщики; само собой, никто на немецкой стороне не знал, что вся защита тяжелых машин - кормовые пулеметы калибра 7, 62, против массированного налета "мессеров" оружие малоэффективное.
Все это так.
Но ведь наступил момент, когда цель бомбардировки стала совершенно ясна и когда стало понятно окончательно, что "Ланкастеры" идут без истребительного прикрытия. Возможно, предотвратить бомбардировку Тирпица было уже поздно, но вообще не атаковать врага - это не в традициях истребительной авиации. Нечто серьезно изменилось даже в Люфтваффе, где в общем-то до конца войны, равно как в SS-ваффен, сохранялся нацистский дух.
Триумф воли...
Последний бой
В 9. 38, когда "Ланкастеры" были уже в пятнадцати милях, капитан Вебер отдал приказ открыть огонь орудиями главного калибра. Первыми стрельбу начали орудия башен А и Б, затем к ним в заградительном огне присоединились две других башни. Выстрелы потрясали корабль, оглушали всех своим сконцентрированном гулом.
Затем загрохотали пушки меньших калибров и лихорадочно задергались высоко задранные стволы зенитных орудий.
Облачка коричневого дыма от взрыва снарядов отчетливо виднелись на фоне ясного неба, они мгновенным сгустками вспухали по курсу и внутри строя "Ланкастеров", - но бомбардировщики решительно шли вперед.
Капитан Вебер и вся его команда перешли в бронированную рубку. Перед тем, как задраить верхний люк, они увидели, как громадные бомбы оторвались от самолетов и, набирая скорость, начали свое падение прямо на них.
Другие тоже видели эти падающие бомбы - Кюнен и Брюннер на берегу у причала, Зоммер в ожидании катера, фермеры на острове, жители Тромсе.
...Все поняли, что сейчас произойдет, услышав густое гудение моторов трех десятков "Ланкастеров"...
Грохот потряс город, стекла повылетали из окон домов, расположенных в полумиле от места падения бомб, окруживших Тирпиц занавесью всплесков воды и грязи, которые поднимались до высоты его главной мачты.
Одна бомба угодила в башню Б, другая ударила в середину корабля, пробив бронированную палубу и разорвалась внутри, две других попали в левый борт, разворотив его как консервную банку, и пробили огромную дыру, в которую хлынули тысячи тонн воды.
Слова для истории
Рассказывает участник налета, бывший штурман "Ланкастера" Терри Плейфорд:
"Мне кажется, что мы увидели Тирпица на расстоянии в 30 миль. Абсолютно чистое небо над головой, а под нами корабль. Он находился на своей стоянке, совершенно открытый, и мы знали, что на этот раз его достанем. Когда мы приблизились к цели и открыли бомбовые люки, нас всех охватила нервная дрожь - мы сразу забыли о немецких истребителях, о которых нас предупреждали. Уже над целью мы увидели, как бомбы полетели вниз с других самолетов - ведь вы не видите, как падает ваша бомба, видны только другие. Они падали довольно близко друг от друга - всплески были гигантскими - даже на высоте 15 000 футов, нам казалось, что они дотянутся до нас. И тогда наводчик закричал "Мы попали!". Я был в восторге, мы сделали разворот, что бы посмотреть, что нам удалось сделать. И затем, к нашему восторгу, мы увидели, как корабль стал медленно переворачиваться хотя его орудия продолжали стрелять. Это вызвало у нас чувство уважения. И мы поняли, что дело сделано. Наш день настал"...
Атака длилась всего три минуты. Затем наступила тишина, в воздухе слышались только удаляющиеся звуки моторов "Ланкастеров", уходивших домой в сторону моря.
Когда дым рассеялся, то наблюдатели увидели, что корабль кренится на левый борт. Казалось, что крен остановится на 20 градусах. Затем внезапно взорвался кормовой склад боеприпасов, который просто поднял башню С в воздух и сбросил её в воду в сорока ярдах от корабля. Из огромного круглого отверстия вслед летящей тысячетонной башне ударила тугая струя пламени и дыма...
Среди погибших был лейтенант Лейн, который в свое время пытался поймать Х-6 с катера Тирпица.
Гибель гиганта
Теперь, когда взгляды всех на берегу снова обратились к кораблю, стало ясно что крен на левый борт, который вроде остановился, стал резко увеличиваться и увеличиваться. Медленно, казалось, очень медленно корабль кренился дальше и дальше, пока из воды не показались бронеплиты киля с правого борта, а надстройки не легли на воду с левого борта.
На какое-то мгновение корабль лежал на борту, затем все больше и больше воды стало проникать в его разорванные отсеки, и корабль продолжал кренился и переворачивался до тех пор, пока палубные надстройки не уперлись в дно фьорда, и на поверхности можно было только видеть длинный блестящий киль, похожий на выброшенного на берег кита. Наконец-то жизнь Тирпица завершилась.
Вниз, то есть наверх
Но что случилось с командой? Сколько погибло, сколько осталось в живых, сколько попали в ловушку в перевернутом корпусе?
Катер капитана Зоммера так и не пришел, поэтому он взял лодку и направился к кораблю. Старший морской офицер на берегу в Тромсе, капитан Крюгер, направил спасательную команду вслед за ним. Когда через час они достигли корабля, то увидели сотни людей, часть из которых были раненые. Одни барахтались в полной нефти воде около корпуса корабля, другие цеплялись за окружавшие корабль противолодочные сети.
Среди них был и лейтенант Бернард Шмитц, все ещё в форменной фуражке. Только он один выжил из всех тех, кто находился в бронированной рубке. Ему удалось через люк перебраться в штурманскую рубку как раз в тот момент, когда корабль стал опрокидываться, и капитан Вебер отдал приказ эвакуировать нижние палубы. Он рассказал, что двери бронированной рубки заклинило, и все, кто там был, оказались в ловушке.
Вот выдержка из рассказа Бернарда Шмитца:
"Я обедал в столовой, когда зазвучали сирены, предупреждая о воздушном нападении. Я поднялся на мостик, и мне сказали, что замечена большая эскадра бомбардировщиков. Примерно в 8. 30 я и сам увидел самолеты. Я насчитал 28 или 30 "Ланкастеров". Вскоре открыли огонь 15-дюймовые орудия. Мы перешли в бронированную рубку. Потом посыпались бомбы. Одна из них ударила в носовую часть, другая попала около дымовой трубы. Я стоял у правового борта и старался удержаться на ногах, ухватившись за стойку для противогазов. Но корабль так сильно сотрясало от взрывов, что я вдруг увидел, что стойка оказалась в моей руке, а кронштейны отлетели от брони.
Корабль уже кренился на левый борт. Офицер-сигнальщик сказал, чтобы открыл одну из бронированных дверей, но её заклинило, и открыть было невозможно. Я попробовал другую. Но её тоже заклинило. Я получил разрешение спуститься в штурманскую рубку, которая была моим боевым постом. Капитан и другие решили остаться в рубке, пока орудия продолжают стрелять. Когда я спускался вниз, матросы спрашивали меня, не может ли корабль перевернуться. Я сказал, что это невозможно, у нас под килем слишком мало воды. Наверное, я был последним, кто видел капитана живым.
Когда я спустился на палубу, я увидел, что мачты и главная башня клонятся прямо на меня. Мне совсем не хотелось быть под ними похороненным, я прыгнул в воду и поплыл как можно быстрее сторону. На мне были мои морские ботинки и все снаряжение. Вокруг меня было много людей. Они поднимали руки, тонули прямо на глазах, и это было ужасное зрелище. Я проплыл с 150 метров к противоторпедным сетям и ухватился за буй. Повернувшись назад, я увидел, что корабль все больше кренится на борт, наверное уже до 130 градусов. Торпедные аппараты были вровень с водой. Я не помню, сколько времени я оставался там, наверное от полутора до двух часов. Мне удалось спасти только часы и запонки...
Несколько дней после этого я пролежал в госпитале, и только тогда смог отойти от глубокой депрессии. Ведь корабль был моим домом. На его борту я чувствовал себя в безопасности, и мне хотелось все время оставаться с ним. Теперь я потерял свой дом, мне стало ясно что эта кошмарная война, которая, я думал, кончится для нас благополучно, окончательно нами проиграна."
Зоммер беспокоился о тех сотнях моряков, которые были заперты внутри корпуса поверженного линкора. Многие из них пробивали себе в это время путь наверх, через различные отсеки. Единственная возможность помочь им - это прожечь отверстия в перевернутом днище. К сожалению, ремонтное судно "Неймарк", на котором было достаточное количество газовых резаков, вышло в море.
Зоммер отослал норвежский катер обратно в Тромсе, чтобы собрать все газовые резаки и доставить лопаты и песок, чтобы соорудить опоры для ног на скользкой покатой поверхности киля. Но он понимал, что пройдет значительное время, прежде чем они смогут начать работу.
Борьба за жизнь
...Боевой пост лейтенанта Хайнца Бернстайна, который служил на линкоре с момента его спуска на воду, находился в главном электроотсеке контрольной рубки, глубоко внизу в стальном чреве корабля, всего в трех палубах от днища. Когда началась атака, и он, и его команда слышали большой шум и чувствовали вибрацию, но не знали, что это такое - стрельба из корабельных орудий или взрывы бомб. Когда корабль начало кренить, он доложил на мостик, что у него прервана связь с турбинным отделением и двумя отделениями электроконтроля, а вскоре получил приказ об эвакуации. Затем свет погас, и команда в темноте вдруг поняла, что не может стоять прямо на ногах; они скользили по сторонам к переборкам, незакрепленные механизмы валились вокруг них. Когда зажглись аварийные лампы, они увидели, что контрольная панель расположилась вверх ногами, а пол поста управления находится у них над головой. Из бывшей палубной переборки, на которой они раньше стояли, сочилась вода. Корабль перевернулся.
Единственным их шансом на спасение, было двигаться вверх, к килю, который, как они надеялись, возвышался над водой. Они поднялись по лестнице в пункт электроснабжения № 3 (обычно расположенный ниже них), по дороге нашли баллоны с кислородом и дыхательные аппараты, которые конечно же немедленно прихватили с собой. Здесь же они услышали удары по переборке и, умудрившись открыть дверь в генераторное отделение № 3, нашли там ещё тридцать два человека.
Теперь между ними и голубым небом было, как они надеялись, только двойное дно корабля, темное, труднодоступное пещерное пространство, в котором обычно находилось жидкое топливо, но которое, к счастью, оттуда вытекло.
Они смогли отвинтить люк, который прикрывал выход, и на них обрушился поток газов. По очереди, друг за другом они пробирались вперед. Теперь над ними была только наружная обшивка, но и спасение могло придти только снаружи. Но придет ли кто-нибудь? Или им суждено здесь и умереть?
Чтобы сберечь энергию, Бернстайн приказал всем лечь и погасить лампы. Снаружи не было слышно ни звука. Временами люди стучали гаечным ключом по обшивке, но ответа не было. Было чертовски холодно. Вскоре воздух стал таким спертым, что люди почувствовали головокружение и вскоре находились на грани потери сознания. Бернстайн приказал открыть один из спасительных баллонов с кислородом. Воздух немного освежился. Люди спали по очереди и стучали в киль.
Утро сменилось полуднем. Все ослабли. Открыли ещё один баллон с кислородом. Продолжали стучать. Но ответа не было.
...В другой части корабля, немного подальше к носу, матрос Герлах находился на своем боевом посту в трансмиссионном отделении, прямо под бронированной палубой. Герлах почувствовал, что корабль кренится, когда со стола полетела стоявшая на нем фотография его жены.
Предохранители на контрольной панели выходили из строя один за другим, затем, когда корабль стал крениться ещё больше, со стоек сорвались блоки с предохранителями.
Вместе с товарищами Герлах решил, что пора убираться. Сначала они думали, что надежда на спасение в том, чтобы двигаться вверх, к главной палубе, но когда они добрались до столовой оркестрантов и обнаружили, что столы, скамейки, инструменты и оружие лежат на потолке, а кубрик заполнялось водой, они поняли, что должны идти туда, откуда пришли.
По пути к ним присоединилось ещё пять человек, выбравшихся из полузатопленного отсека.
Вскоре погас свет. Вода быстро поднималась, и вскоре дошла до бедер. Казалось, что выхода нет. У одного был пистолет и моряки начали думать о том, чтобы пристрелить друг друга, прекратив последние мучения, но никак не могли решиться, кто должен будет начать.
Потом Герлах вспомнил, что у него в кармане брюк есть фонарик. Хотя он и побывал в воде, но зажегся. При свете фонарика они подплыли к водонепроницаемой двери, открыли её и затем нашли ведущую вверх к днищу лестницу. По ней они выкарабкались из воды.