Двигаясь дальше, Джек прошел мимо нескольких алюминиевых дверей, напоминающих входы в холодные лабораторные комнаты. Взглянув в противоположную сторону, Степлтон заметил обыкновенную дверь, которая, как он подумал, вела в какое-нибудь складское помещение. Джек направился туда, но, вздрогнув, остановился от громкого щелчка внезапно отворившейся алюминиевой двери. Оттуда стремительно вышла, окруженная влажным горячим воздухом, Бет Холдернесс. Заметив Джека, она остановилась как вкопанная и прижала руки к груди.
   — Вы напугали меня до смерти! — воскликнула она.
   — Еще не известно, кто кого больше напугал, — ответил Джек, представившись.
   — Не утруждайтесь, я вас сразу узнала, — отмахнулась Бет. — Вы наделали столько переполоха, что я не думала вас здесь больше увидеть.
   — Почему? — невинно удивился Джек.
   — Доктор Шево очень зол на вас, — пояснила Бет.
   — Он что, до сих пор на меня злится? — спросил Степлтон. — Впрочем, я сразу заметил, что он очень раздражительный и желчный субъект.
   — Да, он правда с чудинкой, — признала Бет. — Но Ричард сказал шефу, что вы обвинили его в распространении бактерий, которые мы исследовали здесь, в Манхэттенском госпитале.
   — На самом-то деле я не собирался обвинять вашего босса в чем бы то ни было, — возразил Джек. — Это было лишь предположение, которое я высказал только после того, как он по неизвестной причине окрысился на меня. Я же просто хотел узнать его мнение относительно вспышки практически одновременно таких болезней, которые не встречаются в это время года, особенно в таком городе, как Нью-Йорк. А он по совершенно непонятной причине решил выгнать меня отсюда. Ну, вы же помните, как он со мной обошелся.
   — Да, признаться, я была удивлена его поведением в тот день. Не менее удивительно вели себя мистер Келли и доктор Циммерман. Я же думала, что вы просто хотите помочь делу.
   Джек едва удержался, чтобы не обнять эту пылкую молодую женщину. Кажется, она была единственным человеком на планете, который понимал и одобрял его действия.
   — Мне так жаль вашу сотрудницу Ненси Уиггенс, — сказал Джек. — Представляю, как тяжело вы пережили эту утрату.
   Бет перестала улыбаться, на ее глаза навернулись слезы.
   — Может быть, мне не стоило этого говорить, — промолвил Джек, заметив реакцию Бет.
   — Нет-нет, что вы, — запротестовала женщина. — Но для нас это был ужасный удар. Мы всегда боимся чего-то подобного, но надеемся, что нас пронесет. Ненси была чудным человеком, хотя иногда бывала беспечной.
   — Как это? — спросил Джек.
   — Она не соблюдала никаких мер предосторожности, — ответила Бет. — Всегда надеялась на авось — не пользовалась противочумным костюмом и защитными очками.
   Как Джек понимал Ненси!
   — Она даже не стала принимать антибиотики, которые ей назначила доктор Циммерман после того случая чумы.
   — Какое несчастье, — посочувствовал Джек. — А ведь антибиотики могли уберечь ее от лихорадки Скалистых гор.
   — Я знаю, — сокрушенно промолвила Бет. — Ну почему я не сумела ее убедить? Вот я, например, принимала антибиотики, хотя и не контактировала с больными.
   — Она, случайно, не говорила, что сделала что-нибудь особенное, когда брала анализы у Лагенторпа? — поинтересовался Джек.
   — Нет, — ответила Бет. — Поэтому мы думаем, что она заразилась здесь, в лаборатории, обрабатывая анализы Лагенторпа. Вы же знаете — риккеттсии очень опасны при работе с ними.
   Джек собрался было ответить, но заметил, что Бет вдруг начала как-то странно крутить головой, заглядывая через плечо Степлтона. Джек оглянулся, но никого не увидел.
   — Знаете, мне и в самом деле пора приниматься за работу, а то я слишком заболталась. К тому же доктор Шево запретил нам разговаривать с вами.
   — Вы не находите это странным? — спросил Джек. — В конце концов, я же не случайный прохожий, а судебно-медицинский патологоанатом Нью-Йорка. По закону я имею право исследовать причины смерти вскрытых мной больных.
   — В общем-то я с вами согласна, — покраснев, призналась Бет. — Но что я могу сделать? Я же здесь работаю.
   Обойдя Джека, она направилась к своему месту. Степлтон последовал за ней.
   — Не хочу показаться назойливым, — заговорил он, — но интуиция подсказывает мне, что здесь происходит что-то необычное, вот почему я все время возвращаюсь к вам. Многие, включая и вашего босса, встречают меня в штыки. Этому я нахожу понятное объяснение. «Америкэр» и ее госпиталь — коммерческие предприятия, поэтому последние инфекционные вспышки для них весьма разорительны. Это вполне достаточный повод, чтобы люди вели себя странно. Но, на мой взгляд, это еще не все. За всем этим прячется нечто страшное.
   — Но что вы хотите от меня? — спросила Бет. Она уже успела сесть на свое место и платиновой петлей наносила на агар материалы из пробирок.
   — Я попросил бы вас внимательно посмотреть вокруг, — сказал Джек. — Если болезнетворные бактерии распространяются сознательно, то они должны откуда-то доставляться. Мне кажется, что поиски надо начать с микробиологической лаборатории. Здесь имеется оборудование, позволяющее хранить культуры и работать с ними. Чумные палочки — это не бумажки, которые валяются где попало.
   — Нет ничего странного в бактериях чумы, — возразила Бет. — Время от времени их можно найти в любой лаборатории.
   — В самом деле? — ошарашенно спросил Джек. Он всегда полагал, что палочки чумы хранятся в центре особо опасных инфекций и, может быть, в немногочисленных академических институтах.
   — Время от времени все лаборатории заказывают различные бактерии, чтобы протестировать свои реагенты, — пояснила Бет, не отрываясь от работы. — Антитела, которые мы используем для идентификации возбудителей, могут потерять свои свойства, тогда при исследованиях мы будем получать ложно отрицательные результаты.
   — Ах да, конечно! — воскликнул Джек. Надо же быть таким тупицей. Это он должен был помнить — все лабораторные реагенты время от времени должны контролироваться и проверяться.
   — Откуда вы получаете возбудителей особо опасных инфекций? — спросил Джек.
   — Из Национального биологического института в Виргинии.
   — И какова процедура получения?
   — Звоните и заказываете, — просто ответила Бет.
   — А кто имеет право заказывать?
   — Кто угодно.
   — Вы шутите?
   Он воображал, что для вящей безопасности в подобных случаях должна соблюдаться сложная процедура допусков и жесткого контроля — что-то вроде контроля за получением и расходованием наркотических препаратов типа морфина.
   — Нисколько я не шучу, — обиделась Бет. — Я сама много раз заказывала нужные нам бактерии.
   — И что, для этого не надо никакого специального разрешения?
   — На гарантийном письме должна стоять подпись заведующего лабораторией. Это делается только для того, чтобы гарантировать оплату препарата госпиталем.
   — Так, давайте расставим все по местам, — обескураженно произнес Джек. — Стало быть, любой человек может позвонить по этому телефону и ему пришлют возбудителей чумы?
   — Да, если у этого человека есть деньги на банковском счете.
   — Каким образом пересылаются культуры бактерий?
   — Обычно по почте, — ответила Бет. — Но если вы не поскупитесь и заплатите больше, то культуру доставят с нарочным в течение суток в любое время дня и ночи.
   Джек был потрясен, хотя и старался скрыть это. Он был просто уничтожен собственной наивностью.
   — И у вас есть телефон этой организации? — тупо спросил он.
   Бет выдвинула ящик стола, порылась в папках, извлекла из ящика справочник и открыла его на нужной странице.
   Джек записал номер телефона и потянулся к трубке.
   — Вы не возражаете?
   Бет пододвинула ему аппарат, но при этом опасливо взглянула на часы.
   — Не волнуйтесь — это секундное дело, — успокоил женщину Джек. Он все еще не мог поверить тому, что рассказала ему Бет.
   Джек набрал номер. Автоответчик вежливо назвал фирмы и посоветовал нажать кнопку выбора Джек набрал «два». Тут же очаровательный женский голос осведомился, чем может помочь его обладательница.
   — Это говорит доктор Билли Рубин, — сказал Джек. — Я хочу сделать заказ.
   — У вас есть счет в Национальном биологическом институте?
   — Пока нет, — ответил Джек. — Вы знаете, как раз для этого заказа я собирался воспользоваться карточкой «Америкен экспресс».
   — Простите, но мы принимаем платежи только по «Мастер-кард» и «Виза-кард», — ласково пропел голос.
   — Нет проблем, — заявил Джек. — «Виза-кард» — это то, что надо.
   — Прекрасно, — бодро произнесла женщина. — Итак, я слушаю вас.
   — Мне нужен менингококк, — сказал Джек. Женщина весело рассмеялась.
   — Это слишком расплывчато. Мне надо знать серологическую группу, серотип и подтип. У нас сотни подвидов менингококков.
   — Боюсь, что мне придется перезвонить вам попозже. — Джек притворился, что его куда-то зовут.
   — Нет проблем, — подбодрила его женщина. — Вы же знаете — мы работаем двадцать четыре часа в сутки и высылаем любые нужные вам культуры.
   Джек, совершенно ошарашенный, положил трубку на рычаг.
   — У меня было такое ощущение, что мне вы не поверили, — поддразнила его Бет.
   — Действительно не поверил, — сознался Джек. — Я не мог представить себе, что такие патогенные бактерии столь доступны. Но я все же хотел бы, чтобы вы посмотрели, не проникают ли сюда опасные бактерии и не хранятся ли они здесь? Вы сможете это сделать?
   — Наверное, да, — ответила Бет без обычного энтузиазма.
   — Я хочу попросить вас соблюдать осторожность и не афишировать своего любопытства. Надеюсь, этот разговор останется между нами. — Джек достал из кармана визитную карточку и написал на обороте свой домашний телефон. — Можете звонить мне в любое время дня и ночи, если что-то обнаружите или если у вас начнутся неприятности. Ладно?
   Бет быстро взглянула на карточку и сунула ее в карман халата.
   — Ладно, договорились, — буркнула она.
   — Могу я попросить у вас ваш телефон? — поинтересовался Джек. — У меня могут возникнуть вопросы. Микробиология — это не мой конек.
   Подумав минуту, Бет уступила. Достав из ящика клочок бумаги, она черкнула на нем номер. Джек взял листок и спрятал его в бумажник.
   — А теперь вам лучше уйти, — сказала Бет.
   — Уже ухожу Большое спасибо за помощь.
   — Большое пожалуйста. — Перед Джеком была прежняя Бет.
   Джек покидал лабораторию в глубокой задумчивости — он никак не мог примириться с мыслью о столь легкой доступности патогенных микроорганизмов.
   Не дойдя футов двадцати до вертящейся двери лаборатории, Джек застыл на месте. В двери задом входила человеческая фигура, очень напоминающая Мартина. В руках у него была кювета, наполненная марлевыми тампонами в пробирках.
   Джек почувствовал себя преступником, застигнутым на месте преступления. В течение доли секунды он раздумывал, не спастись ли ему бегством или спрятаться. Но времени уже не оставалось ни на то, ни на другое. Ощутив раздражение и стыд за свой абсурдный страх, Степлтон решил остаться на месте.
   Мартин придержал дверь, впустив еще одного человека, в котором Джек узнал Ричарда. Именно он первым и узрел Джека.
   Мартин был вторым. Несмотря на маску и халат, он мгновенно узнал ненавистного патологоанатома.
   — Здорово, ребята, — приветствовал их Джек.
   — Это... вы! — вне себя прокричал Мартин.
   — Да, это я, — весело ответил Джек. Двумя пальцами он сорвал маску, чтобы явить врагу свое лицо.
   — Вас предупреждали, чтобы вы перестали шнырять по госпиталю, — прорычал Шево. — Вы переходите всякие мыслимые границы.
   — Не совсем так, — попытался успокоить его Джек, доставая свое удостоверение и подсовывая его под нос Мартину. — Я просто наношу официальный визит на место происшествия. В вашем госпитале имели место прискорбные события, связанные со вспышками инфекции. Моя обязанность — расследовать эти случаи. Кстати, на этот раз вам удалось точно идентифицировать возбудителя.
   — Вот мы сейчас посмотрим, насколько законен ваш визит «на место происшествия», — проговорил Мартин дрожащим от ярости голосом. Поставив на стол поднос с материалом, он направился к ближайшему телефону, вызвал оператора и попросил соединить его с Чарлзом Келли.
   — Мы можем поговорить как взрослые люди? — поинтересовался Джек.
   Мартин проигнорировал вопрос, просто пропустив его мимо ушей, — он ждал ответа мистера Келли.
   — Тогда удовлетворите хотя бы мое любопытство — скажите, почему вы были так приветливы в первый день и так ожесточены на следующий?
   — В промежутке между этими вашими посещениями мистер Келли рассказал мне, как вы вели себя в первый день, — ответил Мартин. — Кроме того, он сообщил мне, что вы находились здесь, не имея на то никаких полномочий.
   Джек собрался было возразить, но в этот момент к телефону подошел Келли. Мартин подобострастно доложил, что по госпиталю снова шныряет этот мистер Степлтон, который снова, в который уже раз, проник в лабораторию.
   Пока Мартин выслушивал длинный монолог Келли, Джек подошел к одному из рабочих столов и небрежно облокотился на него. Ричард, казалось, прирос к полу с подносом в руках.
   За все время разговора Мартин вставил несколько междометий, а в конце по-военному отчеканил: «Есть, сэр!» Повесив трубку, Мартин одарил Степлтона презрительной улыбкой.
   — Мистер Келли просил меня кое о чем вас проинформировать, — высокомерно заявил Мартин. — Сейчас он лично позвонит в канцелярию мэра, члену комиссии по здравоохранению и вашему непосредственному начальнику. Он собирается дать законный ход жалобе на ваше поведение, вызывающее беспокойство в госпитале, который прилагает все усилия, чтобы преодолеть возникшие трудности. Он также просил передать вам, что сейчас сюда придет охрана, чтобы проводить вас за пределы госпиталя.
   — Как он заботлив — этот ваш мистер Келли, — язвительно процедил сквозь зубы Джек. — Но мне не нужны проводники, я прекрасно знаю выход отсюда и как раз собирался им воспользоваться, да вот столкнулся с вами и задержался. Прощайте, джентльмены.

Глава 25

   ПОНЕДЕЛЬНИК, 15 ЧАСОВ 15 МИНУТ, 25 МАРТА 1996 ГОДА
   — Такие вот дела, — устало произнесла Тереза, окинув взглядом творческую группу, мобилизованную для работы по Национальному совету.
   Учитывая катастрофическую ситуацию, они с Колин провели тотальную мобилизацию, сняв людей со всех остальных проектов, — нужно было собрать все силы, чтобы сосредоточиться на организации новой рекламной кампании.
   — Вопросы есть? — спросила Тереза. Люди теснились в крошечном кабинетике Колин как сельди в бочке. Немного помолчав, она изложила собравшимся суть идеи Джека о сокращении времени ожидания врача.
   — В нашем распоряжении только два дня? — упавшим голосом поинтересовалась Элис.
   — Боюсь, что да, — честно ответила Тереза. — Может быть, я выжму из начальства еще одни сутки, но на это рассчитывать не приходится. Будем работать на износ.
   По группе пронесся недоверчивый ропот.
   — Я понимаю, что требую от вас слишком многого, — продолжала Тереза. — Но, как я уже говорила, все дело в том, что нас подставил экономический отдел. По имеющейся у нас информации, они решили ограничиться использованием на телевидении «говорящих голов», для чего собираются приглашать светил медицины. Короче, они рассчитывают, что мы сами обанкротимся со своей старой идеей.
   — Лично мне идея насчет ожидания кажется более привлекательной, чем идея чистоты, которая перегружена техническими деталями, — сказала Элис. — Вся эта асептика будет совершенно непонятна публике. А вот «вам не придется ждать» поймет и оценит каждый.
   — К тому же здесь есть поле для некоторых юмористических решений, — произнес чей-то голос.
   — Мне тоже нравится эта идея, — добавила еще одна сотрудница. — Я терпеть не могу ожидания в очереди к гинекологу. Пока дождешься, нервы натягиваются, как гитарные струны.
   По группе прокатился смешок. Напряжение спало.
   — Мне нравится ваш настрой, — одобрила Тереза. — Молодцы, не падайте духом. Давайте покажем им, на что мы способны, когда нас загоняют в угол.
   Люди начали расходиться, горя желанием поскорее занять свои рабочие места.
   — Постойте! — воскликнула Тереза, стараясь перекричать поднявшийся шум. — Еще одно! Поменьше болтайте. Не стоит делиться нашими планами даже с другими членами творческого отдела. Экономисты не должны иметь ни малейшего понятия о том, что мы тут делаем. Идет?
   Толпа одобрительно загудела.
   — Вот и отлично, — крикнула Тереза. — Все по местам!
   Кабинет опустел в мгновение ока. Тереза, обессиленная эмоциональным всплеском, опустилась в кресло Колин. Привычное дело — реклама: то взлеты, то падения.
   — Они просто в восторге, — заметила Колин. — Ты сумела их зажечь. Жаль, что при этом не было никого из Национального совета.
   — По крайней мере у нас есть неплохая идея для рекламной кампании, — отозвалась Тереза. — Вопрос в том, сумеем ли мы подготовиться к настоящей презентации.
   — Люди сделают все, что могут. Ты на самом деле сумела их воодушевить.
   — Господи, я тоже на это надеюсь, — вздохнула Тереза. — Ни в коем случае нельзя сдавать поле боя Баркеру с его дурацкой идеей насчет «говорящих голов». Это отбросит нас в добернбаховскую эпоху изготовления рекламы. Будет катастрофа, если клиент ухватится за подобную глупость, а нам придется ее делать.
   — Бог не допустит, — убежденно произнесла Колин.
   — Если это произойдет, мы лишимся работы, — продолжала Тереза.
   — Давай не будем предаваться пессимизму.
   — Ах, что задень, — жалобно проговорила Тереза. — В довершение всех бед мне еще приходится беспокоиться за Джека.
   — Почему? — спросила Колин.
   — Когда мы с ним встретились и он подал мне идею насчет ожидания, Джек сказал, что снова собирается в Манхэттенский госпиталь.
   — Ой! — вырвалось у Колин. — Как раз против этого его и предостерегали те бандиты?
   — Именно, — ответила Тереза. — Помяни волка, и он тут как тут. Джек такой упрямый и бесшабашный. Не стоило бы ему туда ходить. У них в управлении есть люди, обязанностью которых является выезд на место происшествия, как они это называют. Так нет, ему хочется быть героем. Я этого не понимаю.
   — Ты, кажется, начинаешь привязываться к нему? — осторожно спросила Колин, не желая обидеть подругу. Колин знала, что ее начальница избегает романтических отношений с мужчинами, хотя и не могла понять почему.
   В ответ Тереза только тяжело вздохнула.
   — Он притягивает и одновременно отталкивает меня, — призналась Тереза. — Он заставил меня немного открыться и сам отплатил мне тем же. Мне кажется, нам обоим приятно общаться с людьми, которые искренне нас понимают и заботливо к нам относятся.
   — Звучит обнадеживающе, — заметила Колин. Тереза пожала плечами, потом улыбнулась.
   — У нас обоих на плечах лежит тяжелый эмоциональный груз, — сказала она. — Но хватит обо мне. Лучше скажи, что у тебя с Четом?
   — Все просто великолепно, — ответила Колин. — Кажется, я готова влюбиться в этого парня.
* * *
   У Джека было такое ощущение, словно он в третий раз смотрит один и тот же фильм. Снова он стоит на ковре у Бингхэма и выслушивает пространную тираду о том, что в течение дня ему, Бингхэму, звонили всякие чинуши из мэрии и каждый из них считал своим долгом пожаловаться на некоего Джека Степлтона.
   — А теперь я хочу выслушать вас, — произнес Бингхэм, выпустив пар. Он просто задыхался от возмущения.
   — Я не знаю, что сказать, — честно признался Джек. — Единственное, что может послужить мне оправданием, так это то, что я ходил туда вовсе не для того, чтобы раздражать людей. Я отправился в Манхэттенский госпиталь в поисках недостающей информации. В этой серии инфекционных вспышек многое остается для меня загадкой.
   — Вы не человек, а сплошной парадокс, — произнес Бингхэм. Он заметно успокоился. — С одной стороны, вы — заноза в одном месте, а с другой — великолепный диагност. Когда Кальвин рассказал мне, что вы поставили диагнозы туляремии и пятнистой лихорадки Скалистых гор, то должен сказать, это произвело на меня некоторое впечатление. Так что прикажете с вами делать?
   — Уволить занозу, но сохранить диагноста, — посоветовал начальнику Джек.
   Бингхэм чуть было не рассмеялся, но быстро взял себя в руки.
   — С моей точки зрения, — хрипло произнес Бингхэм, — главный ваш недостаток — полное неподчинение дисциплине. Вы намеренно ослушались моего распоряжения не ездить в Манхэттенский госпиталь, причем сделали это дважды!
   — Виноват. — Джек поднял руки вверх.
   — И все это вы делаете ради личной мести «Америкэр»? — спросил Бингхэм.
   — Нет, — ответил Джек. — С самого начала это был не самый решающий фактор, а теперь я и вовсе забыл о мести. Помните, в последний раз я говорил вам, что в Манхэттенском происходит что-то странное. Теперь я на сто процентов убежден в этом, а люди, работающие в госпитале, относятся ко мне очень враждебно, и это еще более убеждает меня в моей правоте.
   — Враждебно, говорите? — проворчал Бингхэм. — Мне сказали, что вы обвинили заведующего лабораторией Манхэттенского госпиталя в преднамеренном распространении особо опасных инфекций.
   — Эту историю непомерно раздули, — заговорил Джек. Он принялся объяснять шефу, что просто напомнил заведующему о том, что он, Мартин Шево, сам при первой встрече жаловался ему, Джеку, на скудное финансирование лаборатории.
   — Он повел себя как форменный осел, — продолжал Степлтон. — Я попытался выяснить его мнение насчет возможности преднамеренного распространения инфекций, но он не дал мне и рта раскрыть, и я разозлился. Я знаю, что бываю несдержанным на язык, но иногда ничего не могу с собой поделать.
   — Так выходит, что сами вы на сто процентов уверены в своей правоте и обоснованности ваших подозрений?
   — Этого я бы не сказал, — признался Джек. — Но мне очень трудно допустить, что все это простое совпадение. Кроме того, настораживает поведение сотрудников госпиталя — всех, от директора до старших сестер.
   Джек хотел было рассказать Бингхэму об избиении и угрозах, но потом решил этого не делать, не желая толкать шефа на необдуманные поступки.
   — Когда я поговорил с членом комиссии Маркхэм, — продолжал между тем шеф, — я попросил соединить меня с доктором Абеляром, главным эпидемиологом. Я спросил его, что он думает по поводу преднамеренного распространения инфекций. Хотите узнать, что он мне ответил?
   — Конечно, хочу, — встрепенулся Джек.
   — Он сказал, что за исключением случая чумы, который он пока не может объяснить, хотя продолжает работать над этим вопросом вместе с Управлением по особо опасным инфекциям, все остальные вспышки объясняются вполне удовлетворительно. Больная Хард контактировала с дикими кроликами, мистер Лагенторп долгое время работал в техасской пустыне, а что касается менингококковой инфекции, то сейчас для нее самый подходящий сезон.
   — Мне кажется, что временные интервалы между вспышками и особенности клинического течения заболеваний противоречат такому...
   — Стоп, — прервал подчиненного Бингхэм. — Позвольте напомнить вам, что коллега Абеляр — эпидемиолог. Он — философии и доктор медицины. Это его прерогатива выяснять все почему и зачем инфекционных заболеваний.
   — Я нисколько не сомневаюсь в его квалификации, — горячился Джек. — Но его заключения кажутся мне слишком поверхностными. Вообще он не понравился мне с самого начала.
   — Вы просто предубеждены против него, — заметил Бингхэм.
   — Я, конечно, распускал перья, когда в прошлые разы ездил в Манхэттенский госпиталь, — признался Джек. — Но на этот раз я просто поговорил со старшей сестрой отдела централизованного снабжения и лаборанткой из микробиологической лаборатории.
   — Мне сказали, что вы пытались сознательно сорвать проведение противоэпидемических мероприятий по поводу менингококковой инфекции, для чего и пожаловали в микробиологическую лабораторию.
   — Бог свидетель, — поднял вверх правую руку, — что я просто побеседовал с миссис Дзарелли и мисс Холдернесс — двумя очень приятными и общительными дамами.
   — У вас дар — сбивать порядочных людей с пути истинного, — буркнул Бингхэм. — Вы знаете об этом?
   — Обычно это получается у меня только с теми людьми, которых я хочу убедить в своей правоте.
   — У меня такое ощущение, что я — один из таких людей, — продолжал ворчать Бингхэм.
   — Напротив, у меня никогда не было намерения вызывать ваше раздражение.
   — Вот не знал.
   — Кстати, из разговоров с мисс Холдернесс, лаборанткой, я почерпнул очень интересный факт, — сказал Джек. — Я узнал, что любой человек с приличной кредитной карточкой может по телефону заказать любые патогенные бактерии. Компанию не интересуют мотивы подобного заказа.
   — То есть не надо иметь ни лицензии; ни специального разрешения? — заинтересовался Бингхэм.