Кук Робин. Зараза

   Взгляд Джека остановился на Чете, который, примостившись у стойки, заказывал пиво. Нет, он, оказывается, не заказывает пиво, а треплется о чем-то с ухоженной длинноволосой блондинкой в стильном свитере и облегающих джинсах. Рядом с блондинкой Джек увидел стройную женщину в подчеркнуто неброском темном костюме — дама не принимала участия в разговоре и, казалось, была увлечена бокалом вина, который держала в руке.
   В глубине души Джек позавидовал открытости приятеля и той легкости, с которой он завязывал знакомства — за обедом Макговерн с той же легкостью рассказывал Джеку свою биографию, упомянув между прочим и о том, что недавно расстался с одной женщиной-педиатром и теперь, «зависнув в воздухе», как он выразился, был готов к новому роману.
   Пока Джек глазел на приятеля, тот обернулся в его сторону, и почти одновременно с ним то же самое сделали обе женщины. Все трое весело рассмеялись. Джек покраснел до корней волос — ясно, что троица перемывает ему косточки.
   Чет оторвался от стойки и направился вальяжной походкой к столику. Джек в это время мучительно размышлял, не стоит ли ему побыстрее сбежать из бара, — Степлтон уже понял, что сейчас начнется.
   — Эй, дружище, — заговорщически прошептал Чет, умышленно встав между Джеком и женщинами, — видишь тех двух курочек у стойки? Хороши, правда? Обе просто сногсшибательны и, знаешь что, страстно хотят с тобой познакомиться.
   — Чет, это, конечно, забавно, но... — начал было Джек.
   — Перестань, — прикрикнул на приятеля Чет. — Не порти мне все дело. Моя — вон та, в свитере.
   Осознав, что сопротивление обойдется ему дороже, чем капитуляция, Джек сдался на милость победителя и поплелся к стойке вслед за Четом. Макговерн представил друга женщинам.
   Джеку моментально стало ясно, что нашел Чет в Колин: они были одного поля ягоды — весельчаки, не лезущие за словом в карман. Своим мрачным видом Тереза только подчеркивала это сходство. Представившись, она окинула Джека невидящим взглядом светло-голубых глаз и, отвернувшись к стойке, снова занялась своим бокалом.
   Чет и Колин принялись оживленно болтать. Джек, тупо глядя в затылок Терезе, мрачно размышлял, какого черта он, собственно, здесь делает. Ему давно пора в кровать, а вместо этого приходится общаться с такой же букой, как он сам.
   — Чет, — произнес Джек через несколько минут, — это пустая трата времени.
   Тереза резко обернулась.
   — Пустая трата времени? Для кого? — зло спросила она.
   — Для меня, — ответил Джек. Он с удивлением воззрился на худощавую, но с полными, чувственными губами женщину. Джек был поражен ее горячностью.
   — Что тогда говорить обо мне? — продолжала наступать Тереза. — Вы думаете, я испытываю удовольствие от приставаний вышедших на охоту мужчин?
   — Секундочку! — возмутился начавший закипать Джек. — Не льстите себе — я не собирался выходить ни на какую охоту, а если бы вышел, то, смею вас уверить, мне бы и в голову не пришло приударить...
   — Эй, Джек, — окликнул друга Чет, — остынь!
   — И ты тоже, Тереза, — вмешалась Колин. — Расслабься, мы пришли сюда порадоваться жизни.
   — Я не сказал этой леди ни слова, а она начала на меня наскакивать, — пустился в объяснения Джек.
   — Не надо было ничего говорить, и так все ясно, — огрызнулась Тереза.
   — Ребята, успокойтесь. — Чет встал между противниками, но смотрел только на Джека. — Мы выбрались в бар пообщаться с себе подобными человеческими существами.
   — Общайтесь, а мне, кажется, пора домой, — заявила Тереза.
   — Нет, ты останешься здесь, — отчеканила Колин. Она беспомощно, ища поддержки, повернулась к Чету: — Поймите, она натянута, как фортепьянная струна, и поэтому я уговорила ее пойти развлечься. Иначе она скоро сгорит на работе.
   — То же самое я могу сказать о Джеке, — не остался в долгу Чет. — У него точно такие же антисоциальные тенденции.
   Чет и Колин продолжали мило беседовать в том же духе, словно рядом не было ни Джека, ни Терезы, — но они стояли тут же, гордо отвернувшись друг от друга, одновременно чувствуя, что попали в глупейшее положение.
   Выпив по глотку и отставив стаканы, Чет и Колин продолжали с жаром обсуждать чудачества своих друзей.
   — Личная жизнь Джека сводится к проживанию черт знает в каких трущобах и игре в баскетбол с убийцами, — пожаловался на приятеля Чет.
   — У него по крайней мере есть хоть какая-то личная жизнь, — посетовала Колин, — а бедняжка Тереза живет в обществе восьмидесятилетних стариков и пропадает на работе. Воскресную прогулку ей заменяет поход к мусорному контейнеру.
   Чет и Колин от души рассмеялись и начали обсуждать последний виденный ими обоими бродвейский спектакль.
   Сжимая в руках свои стаканы, словно это были эфесы шпаг, Тереза и Джек обменялись нерешительными быстрыми взглядами.
   — Чет сказал, что вы доктор. Это действительно так? — спросила Тереза. Тон ее значительно смягчился.
   Джек объяснил, кто такой судебно-медицинский патологоанатом. Услышав, что враги заговорили, Чет счел нужным вмешаться:
   — Мы сейчас имеем честь и удовольствие пребывать в обществе самого лучшего и самого блестящего патологоанатома нашего управления. На днях, а именно сегодня утром, Джек прославился поставленным им диагнозом и стал героем дня. Несмотря на рогатки своих противников, он сумел поставить и отстоять диагноз чумы.
   — Чумы? Здесь, в Нью-Йорке? — не на шутку встревожилась Колин.
   — В Манхэттенском центральном госпитале, — ответил Чет.
   — Боже мой! — воскликнула Тереза. — Однажды я лежала в этом госпитале. Чума — это ведь большая редкость, правда?
   — Очень большая, — заговорил Джек. — В Соединенных Штатах каждый год регистрируется несколько случаев, но обычно они наблюдаются в какой-нибудь западной глухомани и летом.
   — Она очень заразна? — спросила Колин.
   — Чума может быть очень заразной, — ответил Джек. — Особенно легочная форма, а как раз она-то и была у моего больного.
   — А вы не могли от него заразиться? — Обе женщины инстинктивно отпрянули от Джека.
   — Нет, — ответил он. — Даже если бы мы заразились, то не представляли бы опасности для окружающих до развития воспаления легких. Так что можете от нас не шарахаться.
   Несколько смутившись, Колин и Тереза вернулись к стойке бара.
   — Каковы шансы, что в городе возникнет эпидемия? — спросила Тереза.
   — Если бактериями чумы заражены популяции грызунов в Нью-Йорке, особенно крысы, и если этих грызунов много, то в городских гетто возможны проблемы, — начал объяснять Степлтон. — Но скорее всего очаг ограничен и не будет расширяться. Последняя настоящая вспышка чумы в Штатах произошла в тысяча девятьсот девятнадцатом году. Тогда было зарегистрировано двенадцать случаев. А ведь случилось это в доантибиотическую эру. Так что не думаю, что разразится настоящая эпидемия, тем более что Манхэттенский госпиталь очень серьезно отнесся к данному случаю.
   — Я полагаю, вы сообщили в газеты о случае чумы? — серьезно проговорила Тереза.
   — Только не я, — отозвался Джек. — Это не мое дело.
   — Разве вам не кажется, что общественность должна быть подготовлена? — не отставала Тереза.
   — Нет, мне так не кажется. Средства массовой информации раздуют из этого случая настоящую сенсацию, и все станет только хуже. Одно лишь слово «чума» способно вызвать панику, а что может быть страшнее и бесполезнее?
   — Может быть, и так, — нехотя согласилась Тереза. — Но все же я убеждена, что люди будут лучше себя чувствовать, если смогут сознательно избежать контакта с чумой. Значит, их надо предупредить.
   — Это чисто академический спор, — закончил дискуссию Джек. — Репортеры, будьте уверены, пронюхают обо всем. Держу пари, что уже в сегодняшних новостях...
   — Давайте сменим пластинку, — перебил друга Чет. — Пусть лучше подруги расскажут о себе. Интересно, чем вы занимаетесь?
   — Мы — художественные директора в одной довольно крупной рекламной компании, — ответила Колин. — Во всяком случае, я — художественный директор, а Тереза у нас теперь большая шишка — она руководитель творческой группы.
   — Это впечатляет! — восхитился Чет.
   — Может быть, прозвучит странно, но мы сейчас тоже косвенно связаны с медициной, — добавила Колин.
   — Что вы имеете в виду под связью с медициной? — насторожился Джек.
   — Один из наших крупнейших заказчиков — Национальный совет по здравоохранению, — вступила в разговор Тереза.
   — Все это достойно сожаления, — произнес Джек. Замечание прозвучало довольно сухо.
   — Вы недовольны, что мы работаем с советом?
   — Возможно, — хмуро проронил Джек.
   — Можно спросить почему?
   — Я вообще против рекламы в медицине, — ответил Джек. — Особенно когда рекламируются такие монстры от здравоохранения.
   — Почему? — удивилась Тереза.
   — Во-первых, единственная функция рекламы — увеличение доходов за счет увеличения числа клиентов. Все рекламные ролики — это не что иное, как преувеличение, полуправда и раздувание поверхностных благоприятных качеств того или иного товара. Все это не имеет ни малейшего отношения к истинному качеству здравоохранения и не способствует его улучшению. Во-вторых, рекламные кампании стоят бешеных денег, а это уже преступление, так как меньше денег остается на лечение данного, конкретного пациента.
   — Вы закончили? — спросила Тереза.
   — Если подумать, то я смогу привести еще не один довод, — ответил Джек.
   — Я решительно с вами не согласна, — в тон Джеку, с такой же убежденностью начала возражать Тереза. — Я думаю, что любая реклама, высвечивая различия, создает соревновательную среду, которая в конечном счете идет на пользу потребителю.
   — Это пустое умствование, — отмахнулся Джек.
   — Объявляется тайм-аут, друзья мои. — Чет снова встал между спорщиками. — Вы оба вновь выходите из-под контроля. Давайте же наконец сменим тему. Почему бы не поговорить о сексе или, к примеру, о религии?
   Колин весело рассмеялась и игриво шлепнула Чета по плечу.
   — Я же серьезно, — запротестовал Чет, невольно рассмеявшись вслед за Колин. — Давайте поговорим о религии — теперь в барах принято исповедоваться на ночь глядя. Пусть каждый расскажет о своей вере — начнем с меня...
   Следующие полчаса они действительно говорили о религии, и Джек с Терезой на время забыли о своей пикировке, от души наслаждаясь остроумием Чета.
   В половине двенадцатого Джек взглянул на часы и не поверил своим глазам — неужели уже так поздно?
   — Прошу меня простить, — сказал он, прерывая оживленный разговор, — но мне пора идти. Мне предстоит довольно долгая велосипедная прогулка.
   — Велосипедная? — переспросила Тереза. — Вы что, ездите по городу на велосипеде?
   — Он вообще потенциальный самоубийца, — заявил Чет.
   — Где же вы живете? — поинтересовалась Тереза.
   — Чуть подальше Вест-Сайда, — ответил Джек.
   — Спросите его, что значит «чуть», — расхрабрился Чет.
   — Ну правда, скажите где? — не унималась Тереза.
   — Я живу на Сто шестой улице, — признался Джек, — если уж быть совсем точным.
   — Но это же Гарлем! — ужаснулась Колин.
   — Я же говорю, что он самоубийца, — произнес Чет.
   — Только не говорите, что хотите в этот час проехать на велосипеде через Центральный парк, — сказала Тереза.
   — Ничего страшного, — возразил Джек, — я очень быстро езжу.
   — Не понимаю, зачем самому нарываться на неприятности, — пробурчала Тереза. Наклонившись, она подняла с пола стоявший у ее ног кейс. — У меня, правда, нет велосипеда, но я с нетерпением жду встречи со своей постелью.
   — Подождите секунду, друзья мои! — воскликнул Чет. — Мы с Колин решили взять инициативу в свои руки, правда, Колин? — Он развязно положил руку на плечо женщине.
   — Правда, — ответила Колин в знак согласия.
   — Мы решили, — продолжал Чете напускной строгостью, — что вы, двое отшельников, не уйдете сегодня домой до тех пор, пока не согласитесь завтра поужинать с нами.
   Колин огорченно покачала головой и выскользнула из-под руки Чета.
   — Думаю, что из этого ничего не получится, — сказала она, — у нас на работе совершенно немыслимые сроки, нам придется задержаться допоздна.
   — И где мы сможем поужинать? — спросила вдруг Тереза.
   Колин бросила на подругу взгляд, полный изумления.
   — Здесь недалеко, за углом, у Элейн, — ответил Чет, — что-нибудь около восьми часов. Возможно, нам удастся увидеть там парочку знаменитостей.
   — Думаю, что я не смогу... — начал было Джек.
   — Твои возражения меня совершенно не интересуют, — прервал друга Чет. — Поиграешь в мячик в следующий раз, а завтра ты ужинаешь с нами.
   Джек слишком устал, чтобы возражать, он покорно пожал плечами — ну что с вами поделаешь...
   — Итак, решено? — спросил Чет. Все согласно кивнули.
   На улице женщины сели в такси. Они предложили Чету поехать с ними, но тот отказался, сославшись на то, что живет по соседству.
   — Вы не хотите оставить здесь на ночь велосипед? — спросила Тереза у Джека, снимавшего с цепи своего «мустанга».
   — Ни в коем случае. — Джек вскочил в седло и помахал рукой компании.
   Тереза дала адрес таксисту, и машина, свернув налево, поехала по Второй авеню на юг. Колин, помахав Чету, повернулась к своей начальнице.
   — Вот это сюрприз, — произнесла Колин. — Представляешь — встретить в баре двух приличных мужчин. Нет, все-таки подобное случается, когда меньше всего на это рассчитываешь.
   — Да, они хорошие парни, — согласилась Тереза, — и, кажется, действительно пришли в бар не в поисках «клубнички». Слава Богу, что они не говорили о спорте и о цене акций — кажется, в этом городе на спорте и акциях помешаны все мужчины.
   — Самое смешное, что моя мать всегда хотела, чтобы я встретила и полюбила врача, — радостно улыбнулась Колин.
   — Мне кажется, что они не очень-то типичные врачи, — возразила Тереза. — Особенно Джек. У него какое-то странное отношение к жизни. Мне думается, что он тяжело переживает какую-то трагедию и сильно на ней зациклился. Как ты думаешь — мотаться по городу на велосипеде?!
   — Это как раз гораздо легче того, чем они заняты на работе. Ты можешь себе представить — целый день копаться в покойниках?
   — Не знаю, — задумчиво ответила Тереза, — думаю, что ненамного приятнее иметь дело с банками и налоговой инспекцией.
   — Признаться, ты меня здорово удивила, когда согласилась поужинать завтра в их компании, — сказала, помолчав, Колин. — Особенно если учесть нашу катастрофу с Национальным советом.
   — Именно поэтому-то я и согласилась, — возразила Тереза. Она заговорщически улыбнулась подруге. — Мне хочется поговорить с Джеком Степлтоном. Хочешь — верь, хочешь — но мне кажется, что он подал мне грандиозную идею относительно новой рекламной кампании Национального совета! Интересно, какова будет его реакция, если он об этом узнает? С его филистерским отношением к рекламе... Нет, Джека определенно хватит удар.
   — Что же это за идея? — заинтересовалась Колин.
   — Она касается чумы, — ответила Тереза. — Единственным серьезным соперником Национального совета является «Америкэр». Для успеха нашей кампании достаточно будет упомянуть в рекламе о случаях чумы в госпитале, принадлежащем компании «Америкэр». Испугавшись, народ бросится в объятия Национального совета.
   У Колин вытянулось лицо.
   — Мы не можем использовать чуму в рекламных целях, — возразила она.
   — Черт возьми, я не собираюсь использовать ее прямолинейно, — заверила Тереза. — В рекламе просто надо подчеркнуть, что госпиталь Национального совета располагается в новом и чистом здании. Мнение о госпитале «Америкэр» сложится само собой и в общественном сознании неизбежно станет ассоциироваться с чумой. Я прекрасно знаю, как выглядит Центральный манхэттенский госпиталь — приходилось там лежать. Здание, конечно, реконструировано, но все равно это старая больница. Госпиталь Национального совета в данном случае выступает антитезой. Представляешь себе ролик — люди едят с пола в госпитале Национального совета, и в их сознание внедряется мысль о том, что там царят порядок и чистота. Людям всегда будет импонировать уверенность, что их госпиталь новый и чистый, особенно в свете всех последних разговоров о бактериях, устойчивых к действию антибиотиков.
   — Мне нравится такая идея, — загорелась Колин. — Если этот способ не поможет поднять акции Национального совета, то ему уже ничто не поможет.
   — Я даже придумала удачную строчку текста, — продолжала Тереза. — «Вы можете доверять только нам: корень слова „здравоохранение“ — здоровье».
   — Прекрасно, я просто в восторге! — воскликнула Колин. — Завтра прямо с утра начнем вкалывать!
   Такси подъехало к дому Терезы. Прежде чем уйти, она наклонилась к Колин.
   — Спасибо, что вытащила меня сегодня в свет. Это была превосходная во всех отношениях идея.
   — Не за что, — зардевшись, ответила Колин и вскинула кверху большой палец.

Глава 10

   ЧЕТВЕРГ, 7 ЧАСОВ 25 МИНУТ, 21 МАРТА 1996 ГОДА
   Будучи человеком достаточно педантичным, Джек, как правило, появлялся на работе в одно и то же время, но в это утро он опоздал на целых десять минут. Виной было легкое похмелье, с которым он проснулся. Он очень давно не пил алкоголя и успел забыть, как тяжко переносит пробуждение после выпивки. В результате Джеку пришлось несколько дольше, чем обычно, простоять под душем, да и ехал он на работу не с такой головокружительной, как всегда, скоростью.
   Пересекая Первую авеню, Джек с изумлением увидел картину, которую раньше ему не приходилось наблюдать. Напротив здания Управления судебно-медицинской экспертизы, ощетинившись антеннами, стоял автобус телевидения.
   Слегка изменив привычный маршрут, Джек объехал автобус. Внутри никого не было. У входа в здание толпилась группа репортеров.
   Любопытствуя, что бы это могло значить, Джек торопливо въехал на стоянку, поставил велосипед на привычное место и поспешил в диспетчерскую.
   Как и всегда, Лори и Винни были уже на местах. Джек приветствовал коллег, но не остановился, а проследовал дальше, в вестибюль. Там было полно людей — яблоку упасть негде. Такого в их управлении еще не наблюдалось.
   Джек вернулся в диспетчерскую.
   — Черт подери, что здесь происходит? — поинтересовался он у Лори.
   — Уж кто-кто, а вы должны знать лучше всех, — ответила женщина, не подняв головы от стола — она была занята составлением плана сегодняшних вскрытий. — Это столпотворение из-за эпидемии чумы!
   — Эпидемии? — переспросил пораженный Джек. — Что, есть еще случаи?
   — Вы ничего не слышали? — в свою очередь удивилась Лори. — Вы сегодня утром смотрели телевизор?
   — У меня нет телевизора, — признался Джек. — В нашем районе иметь телевизор — значит нарваться на неприятности.
   — Короче, за ночь к нам поступили еще две жертвы болезни, — пояснила Лори. — У одного пациента точно чума, во всяком случае, диагноз весьма и весьма вероятен — в госпитале провели тест с флюоресцирующими антителами, и он оказался положительным. В другом случае есть лишь подозрение на чуму — клинические данные говорят именно о ней, хотя тест с антителами оказался отрицательным. Кроме того, в госпитале находятся несколько лихорадящих больных, которых пришлось изолировать.
   — И все это происходит в Центральном манхэттенском госпитале? — на всякий случай поинтересовался Джек.
   — Вы угадали, — ответила Лори.
   — Из этих больных кто-нибудь контактировал с Нодельманом? — задал Джек следующий вопрос.
   — У меня пока не было времени это узнать, — ответила Лори. — Вам очень интересно? Если да, то эти случаи получите вы.
   — Я на это и рассчитывал, — сказал Джек. — У кого из них диагноз чумы выставлен предположительно?
   — У Катрин Мюллер, — ответила Лори. Она протянула Джеку папку с историей болезни.
   Присев на краешек стола, за которым работала Лори, Джек раскрыл папку. Пролистав страницы, он углубился в чтение данных опроса и клинического обследования. Из истории болезни Джек узнал, что женщину доставили в отделение неотложной помощи Манхэттенского госпиталя в шестнадцать часов с подозрением на молниеносно текущую чуму. Скончалась больная через девять часов после поступления, несмотря на массивную антибиотикотерапию.
   Джек поинтересовался, где работала женщина. Так, ничего удивительного, место работы — Центральный манхэттенский госпиталь. Можно допустить, что был прямой контакт с Нодельманом. К сожалению, в истории болезни не указывалось, в каком именно отделении работала покойная. «Катрин Мюллер была либо медицинской сестрой, либо лаборанткой», — подумал Джек.
   Читая подобранные экспертом данные, Степлтон не мог не восхититься работой Джейнис Егер. После их телефонного разговора Джейнис добавила к анамнезу данные о путешествиях, домашних животных и гостях. В случае с Катрин Мюллер все они оказались отрицательными.
   — Так, а где у нас подозрение на чуму? — поинтересовался Джек.
   Лори протянула ему следующую папку.
   Удивлению его не было предела — больная не только не работала в Манхэттенском госпитале, она наверняка не знала о существовании Нодельмана. Имя покойной — Сьюзен Хард. Так же как и Нодельман, она была пациенткой госпиталя, но лежала не в терапии, а в акушерско-гинекологическом отделении после кесарева сечения. Джек был сбит с толку.
   Из документа выяснилось, что после двадцатичетырехчасового пребывания в госпитале Сьюзен Хард начала жаловаться на головную боль, боли в мышцах, сильную слабость и нарастающий кашель. Эти симптомы появились через восемнадцать часов после операции кесарева сечения, в ходе которой миссис Хард произвела на свет здорового ребенка. Восемь часов спустя Сьюзен Хард была мертва.
   Из чистого любопытства Джек поинтересовался местожительством Сьюзен. Нодельман жил в Бронксе, но миссис Хард едва ли когда-нибудь там бывала — она жила на Манхэттене, явно не в этническом гетто.
   Из описания Егер стало ясно, что всю беременность Сьюзен просидела дома и никуда не ездила. Из животных в доме Хардов жил только старый, но вполне здоровый пудель. Что касается визитеров, то в доме побывали деловые партнеры мужа миссис Хард, приехавшие из Индии за три недели до посещения Хардов. Все гости были здоровы.
   — Джейнис Егер еще здесь? — спросил Джек у Лори.
   — Пятнадцать минут назад она точно еще была здесь. Джек нашел Джейнис на том же месте, где и в прошлое утро.
   — Вы самоотверженный служака, — с порога окликнул ее Степлтон.
   Джейнис оторвалась от работы, глаза ее покраснели от усталости.
   — Сегодня было так много смертей — я совершенно зашилась. Скажите, я правильно провела опрос, касающийся случаев инфекции?
   — Абсолютно правильно, — похвалил ее Джек. — Опрос произвел на меня очень хорошее впечатление. Но я хочу задать вам еще парочку вопросов.
   — Давайте, — вздохнула Джейнис.
   — Скажите, далеко ли от терапевтического отделения находится акушерско-гинекологическое?
   — Они находятся рядом — на седьмом этаже.
   — Вы шутите! — воскликнул Джек.
   — Это так важно? — спросила Джейнис.
   — Не имею об этом ни малейшего представления, — честно признался Джек. — Скажите, может ли больная из акушерского отделения случайно забрести в терапию?
   — Вы ставите меня в тупик, — покраснела Джейнис. — Этого я не знаю, но думаю, что вряд ли.
   — Я тоже так думаю, — вслух произнес Джек, а про себя подумал: «Но если это невозможно, то каким образом миссис Хард умудрилась подцепить заразу?» Было что-то ненормальное во всей этой эпидемии. В голове даже мелькнула шальная мысль о стаях крыс, живущих в вентиляционной системе седьмого этажа.
   — У вас есть еще вопросы? — нетерпеливо спросила Джейнис. — Я хочу поскорее убраться отсюда, а мне еще надо закончить последнюю историю болезни.
   — Есть еще один вопрос, — сказал Джек. — Вы указали, что Катрин Мюллер была сотрудницей Манхэттенского госпиталя, но не уточнили, в каком отделении она работала. Кто она была — сестра или лаборантка?
   Порывшись в своих ночных записях, Джейнис отыскала листок с данными о Мюллер. Просмотрев записи, она взглянула на Джека.
   — Она не была ни сестрой, ни лаборанткой. Катрин Мюллер работала в отделе централизованного снабжения.
   — Вот так, — разочарованно протянул Степлтон.
   — Очень жаль, — произнесла Джейнис, — но мне сообщили именно это.
   — Я вас нив чем не обвиняю. — Джек безнадежно махнул рукой. — Просто мне очень хочется, чтобы во всем этом просматривалась хоть какая-то логика. Каким образом может женщина, работающая в отделе снабжения, контактировать с больным, находящимся на седьмом этаже? Где расположен отдел снабжения?
   — Кажется, на одном этаже с оперблоком, — ответила Джейнис. — Это на третьем этаже.
   — Отлично, благодарю вас, — галантно произнес Джек. — А теперь бегите домой и ложитесь спать.
   — Я так и поступлю, — согласилась Джейнис.
   Обескураженный Джек направился обратно в диспетчерскую. Во всем происходящем не было никакого смысла. Обычно не представляло никакого труда проследить развитие того или иного инфекционного заболевания в семье или в населенном пункте. Обязательно был первичный очаг, из которого болезнь распространялась либо путем прямого контакта, либо переносчиками — например, насекомыми. Никакой тайны. С этой злополучной вспышкой чумы все не так. Единственным объединяющим фактором в данной эпидемии было то, что все случаи имели место в Манхэттенском госпитале.