Страница:
— Ты с «Бар У»? Так, значит, это ты возишь нам ящики? Те, что Уолд отправляет в Эль-Пасо?
— Я? Нет, я заскочил табака прикупить. — Он доверительно усмехнулся. — Босс даже не знает о том, что я уехал с ранчо.
— Ну тогда не буду тебя выдавать. А то он такой крутой, этот ваш Джаспер Уолд. В его сторону и не посмотришь лишний раз — тут же пушку наставит. И денежки у него водятся. Похоже, он задался целью скупить участки в районе каньона Агуа-Дулсе.
Сэнди свернул сигарету и внимательно слушал, обводя взглядом узкую улочку с коновязью и обшитыми досками фасадами домов. Дела у «Бар У» шли не лучшим образом, и ранчо не приносило Джасперу Уолду тех денег, которых хватило бы на покупку земли, даже если учесть махинации с клеймами. Так, ничего особенного, все больше по мелочи, но только тавро «Бар У» неизменно появлялось на всех коровах, забредавших в угодья ранчо и попадавших в поле зрения ее работников.
Перед отъездом домой Малыш сумел заполучить и интересовавший его адрес в Эль-Пасо. Тяжелые ящики переправлялись Генри Уолду, брату Джаспера.
Погрузившись в раздумья, Малыш Сэнди побрел прочь от конторы «Уэллс Фарго» и перешел на другую сторону улицы, направляясь к салуну. Раз уж он все равно оказался здесь, то не помешает и выпить. Толкнув створки дверей, он вошел в неуютную, грязную комнату, в которой и находился бар. Датч Швайтцер стоял, облокотившись о стойку, и глядел на него.
— Привет. — Малыш прошел к бару и заказал выпивку. — Похоже, сегодня утром не я один отбился от стада.
Датч мрачно глядел на него.
— Нет, я-то как раз на работе. Меня сюда босс послал. А тебя он не посылал.
— Разумеется. Я сам приехал. Хорошенько поработал с утра, согнал столько скота, сколько порой за день не согнать. Совсем замучился, вот и решил заскочить, промочить горло.
— А с каких это пор в «Уэллс Фарго» наливают?
Малыш пожал плечами. Взяв стакан с выпивкой, он разом опрокинул виски.
— Ладно, я возвращаюсь, — бросил он, направляясь к выходу, но окрик Швайтцера заставил его остановиться.
— Подожди!
Малыш Сэнди обернулся, и внутри у него все похолодело. Он еще никогда ни с кем не сходился в поединке! Немец глядел на него с холодной ненавистью. Малыш стоял, расставив ноги, чувствуя неприятную сухость во рту. Он ни минуты не сомневался в том, что Датч собирается убить его.
Швайтцер пил и до его прихода, но вовсе не выглядел пьяным. Этот сморчок мог влить в себя огромное количество выпивки и редко допивался до такой степени, чтобы не держаться на ногах или начать трепать языком. Напиваясь, он ожесточался, становясь еще более подлым, чем обычно.
— А ты умен не по годам. Слишком уж умен, — зло процедил он сквозь зубы.
Двое мужчин, сидевшие до этого за столиком у дальней стены, разом поднялись и тихо выскользнули из комнаты через черный ход. Малыш Сэнди видел, что и хозяин бара не на шутку испугался.
Как это не покажется странным, но только в тот момент Малыш почему-то совсем не испытывал страха. Он пристально разглядывал Датча, догадываясь, что тот напрашивается на неприятности, будучи не в силах унять в себе яростное, настойчивое стремление к насилию. Это чувство не давало ему покоя, оно точило его изнутри подобно тому, как червь точит яблоко, оно ослепляло его неукротимой ненавистью — это чувство, которое он обычно испытывал по отношению ко всему происходившему и ко всем людям, его окружавшим. Малыш Сэнди знал, что его ненависть не имела ничего общего с личной неприязнью. Просто в душе Датча Швайтцера жил убийца и насильник. Небольшой искорки достаточно было, чтобы вывести его из себя.
Как это бывает в минуты сильных потрясений, разум Малыша работал четко, и он поймал себя на мысли о том, что обращает внимание сразу на множество деталей — мокрый кружок на стойке бара, оставшийся на том месте, где только что стоял его стакан, полупустую бутылку перед Швайтцером, два пустых столика у дальней стены. Он видел мертвенную бледность на мясистом лице хозяина заведения и рыжие волоски на руках Швайтцера.
— Ты сунул нос не в свое дело. — Швайтцер взял бутылку в левую руку, собираясь налить себе еще виски. И тут его лицо исказила яростная гримаса отчаянного гнева, и он замахнулся бутылкой, собираясь запустить ею в голову Малышу.
Потом, как ни старался Малыш, так и не смог припомнить ни своих ощущений, ни того, как все в точности произошло. Он просто выхватил револьвер и выстрелил в бутылку.
Она взорвалась россыпью стеклянных брызг, обдавая Швайтцера водопадом виски. Немец в изумлении отскочил назад, и когда снова взглянул на Малыша, то от его былого похмелья не осталось и следа.
С вытаращенными глазами, бледнея, Швайтцер медленно поднял вверх обе руки. Он сдавался.
— Я не стреляю, — предупредил он, стараясь унять дрожь в голосе. — Я вообще не пошевелюсь.
— Вот так-то лучше! — сурово ответил Малыш Сэнди. Бросив взгляд на оторопевшего хозяина салуна, он попятился к двери и вышел на улицу, убирая револьвер в кобуру. Не сводя глаз с салуна, он перешел на другую сторону улицы, где оставил коня, вскочил в седло и поехал прочь из города.
Малыш делал все как во сне. Ведь он никогда не считал себя ганфайтером. Кто он такой? Обыкновенный странствующий ковбой, мечтающий когда-нибудь обзавестись собственным ранчо. Ему никогда не приходилось хвататься за оружие в стремлении опередить противника на какую-то долю секунды, от которой зачастую могла зависеть его жизнь, хотя, разумеется, он самостоятельно практиковался в стрельбе.
Вот уже на протяжении многих лет он не расставался со своим револьвером, и порой эти тренировки продолжались час за часом, внося хоть какое-то разнообразие в монотонность долгих ночей, когда ему приходилось сторожить стадо, а вовсе не потому, что его переполняло желание отточить мастерство. Самое обычное занятие, ничуть не лучше, чем тасование колоды карт, раскладывание пасьянса или же фокусы с камешками. Тогда все этим грешили…
Как и любой выходец из Техаса того времени, он умел неплохо драться и хорошо стрелять, почти всегда попадал точно в цель, но такой расторопности и точности, какую ему пришлось продемонстрировать в салуне, он от себя никак не ожидал.
Оказавшись за пределами города, он не спешил домой. Вернувшись на ранчо, Датч Швайтцер обязательно расскажет о случившемся Джасперу Уолду. И тогда начнутся неприятности, в этом Малыш нисколько не сомневался. Его просто-напросто постараются убить. Однако тут он сообразил, что в городе ему надо провернуть еще одно небольшое дельце. А поэтому, скрывшись за поросшими можжевельником холмами, он свернул с дороги, объехал вокруг города, слез с коня и начал ждать.
Вскоре на повозке уехал Датч. Время шло, и народу на улицах становилось все меньше. Солнце садилось. С наступлением темноты Сэнди добрался до города и направился к конторе «Уэллс Фарго».
Вытащив нож, он отковырял замазку, удерживавшую стекло форточки, просунул руку и открыл задвижку. Подняв окно, забрался внутрь.
Еще с минуту он стоял неподвижно, прислушиваясь к малейшему шороху. Успокоившись, чиркнул спичкой и, прикрывая пламя ладонью, огляделся по сторонам в поисках ящика. Зная адрес, найти нужную посылку оказалось нетрудно. Небольшой, сколоченный на совесть ящичек стоял на виду. Взяв с полки молоток, Малыш оторвал одну из досок крышки. Он зажег новую спичку и заглянул внутрь. В обернутом мешковиной свертке лежала та самая руда, образцы которой он нашел в кожаном кисете рядом со скелетом Джима Керлэнда!
Задув спичку, Малыш приладил доску на место, для верности слегка ударив по ней пару раз молотком, затем выбрался обратно на улицу, опустил окно и вставил на место вынутое из форточки стекло, укрепив его при помощи нескольких деревянных лучинок.
Выходит, Джаспер Уолд убил Джима Керлэнда и захватил его золотоносный участок! Или он сам сначала нашел участок? Богатую золотом руду он переправлял небольшими партиями в Эль-Пасо, где его брат, скорее всего, ее измельчал.
Процесс, конечно, медленный и трудоемкий, но руда была отменного качества, и, вне всякого сомнения, Уолд рассчитывал подать заявку на этот участок, когда страсти по поводу исчезновения Джима Керлэнда поулягутся и уже никому не придет в голову связывать эти два события между собой. Все в округе от Форкса до пустыни Стоун-Три и каньона Агуа-Дулсе хорошо знали о том, что Керлэнд — единственный старатель в этих местах, как и то, что он регулярно наведывался в пустыню, успев исходить бесплодные земли Стоун-Три вдоль и поперек.
Выехав на дорогу, Малыш Сэнди пустил коня быстрой рысью. Мысленно он укорял себя за то, что влез не в свое дело. С его стороны было бы куда благоразумнее поскорее забыть об увиденном сразу же после того, как он выбрался из расселины в горах. И даже сейчас еще совсем не поздно все бросить и уехать подальше отсюда, отправиться, к примеру, к Голубым горам или податься в Аризону, куда-нибудь в район Большого каньона, который он сам никогда не видел, но слышал о нем массу небылиц от других ковбоев.
Даже не будучи большим знатоком по части золота, он мог с уверенностью сказать, что в найденном им куске руды его содержалось достаточно много, породу буквально насквозь пронзали золотые прожилки, и сам кусок оказался слишком тяжелым для обыкновенного камня. Обнаруженный им в конторе курьерской службы ящик с рудой мог запросто потянуть на две или даже все три тысячи долларов.
Теперь, начав всерьез задумываться об этом, он стал догадываться, где мог находиться золотоносный участок. Примерно в полумиле от того места, где он соскочил в расселину, спасаясь от быка, находился крутой обрыв, и отвесный склон плато высотой около пятидесяти или шестидесяти футов нависал над безводной и лишенной растительности землей пустыни Стоун-Три. Очевидно, разлом произошел в результате вулканической деятельности, благодаря чему золотоносная жила и оказалась на поверхности.
Конечно, все это не более чем его собственные догадки и предположения, но Малыша Сэнди не покидало ощущение, что он идет по верному пути. К тому же он отдавал себе отчет в том, что подобная его заинтересованность в данном деле не имела ничего общего с рыцарством. Он впутался в это вовсе не ради того, чтобы бескорыстно помочь отчаявшейся леди. Вступать в противостояние с Джаспером Уолдом и двумя его подручными-головорезами из-за ерунды не стоило, и если уж он отважился на такое, наперед зная, на что идет, то уж только отчасти из-за прекрасных глаз Бетти Керлэнд.
Малыш продолжал убеждать себя, что совершает большую глупость. Его никогда не мучила страсть к богатству. Ей-богу, неплохо бы обзавестись собственным ранчо, но получить ради этого пулю в лоб — нет уж, увольте. В конце концов он признался себе, что если бы не Бетти, то никогда не посмел бы ввязаться в столь гиблое дело.
— Да пошли они все к черту! — зло крикнул он ветру. — Сейчас же возвращаюсь на «Бар У», хватаю свои пожитки, и только меня здесь и видели!
Однако, подъезжая к последней развилке, Малыш все же отправился еще дальше, в горы. Сделав небольшой крюк, он свернул в заросли ивняка и позволил мустангу самому выбрать темп. Он почти уже добрался до края скалы, с которой открывался вид на Стоун-Три, когда выпущенная из винтовки пуля угодила в луку его седла, а вторая тонко пропела у него над головой, у самого уха. Лишь по счастливой случайности она не срикошетила ему в живот или в голову мустангу.
Вслед ему неслись раскаты эха прогремевших выстрелов. Мгновенно соскочив на землю, он схватил поводья, увлекая гнедого в заросли. И потом, привязав коня к кусту, выхватил из чехла винчестер 44-го калибра и, крадучись, словно индеец, выполз по-пластунски на опушку зарослей.
Выстрелы дали ему понять, что шутить с ним не намерены, так что Малыш тоже сразу настроился на серьезный лад. Он неплохо управлялся с винчестером и поэтому, выбрав себе достаточно надежную позицию, откуда открывался хороший обзор, принялся оглядываться по сторонам, пытаясь установить, где прятался злодей, выпустивший по нему две пули. Поблизости он никого не заметил.
Однако Малыш Сэнди отнюдь не был легковерен. В прошлом ему уже приходилось иметь дело с команчами, и он с разумной настороженностью и опаской относился к кажущимся на первый взгляд безлюдными горам и лесам. Взглянув вниз со скалы, Малыш увидел на земле нечто похожее на груду камней и породы, выбранной из недр рудника, но в данный момент его это мало занимало. Хотя в другое время он обязательно бы поинтересовался, не золото ли это.
Приглядевшись попристальнее, заметил какое-то движение среди валунов поодаль. Щурясь и изо всех сил напрягая глаза, он пристально разглядывал каждый камень. Похоже на каблук сапога! Не слишком-то удачная мишень на таком расстоянии, но если он даже и попадет, то большой беды не случится.
— Ну держись! Сейчас я тебе задам! — прошептал ковбой и, взяв в руки винчестер, нежно прижался щекой к прикладу. Грянул выстрел.
В воздух взметнулось облако пыли, но никакая пыль не могла скрыть раздавшийся испуганный вопль. Кто-то выскочил из-за камней, и Малыш Сэнди разинул рот от изумления. Он узнал Бетти Керлэнд! В мужских брюках и рубахе, она прихрамывала на одну ногу, так как его пуля начисто отсекла каблук ее сапога. А эти волосы? Он не мог ее ни с кем спутать!
Выскочив из своего укрытия, Малыш, размахивая руками, бросился ей навстречу. Обернувшись, она была уже готова снова вскинуть винтовку, когда, приглядевшись получше, узнала его. Девушка сделала еще пару шагов и остановилась, гневно сверкая глазами.
— Я думала, что ты мне друг! — запальчиво крикнула она. — А ты в меня стреляешь!
— Так ты же первая начала! — попробовал оправдаться он. — Откуда же мне знать?
— Это совсем другое дело!
Пораженный подобной женской логикой, он лишь натужно сглотнул и пожал плечами.
— Тебе не следовало приходить сюда, — заметил он. — Это небезопасно!
— Я хотела разыскать останки отца, — ответила она. — Где они?
Он провел ее к краю скалы, и затем они нашли дорогу вниз. Для начала Малыш хотел осмотреться в пустыне. Они подошли совсем близко к тому месту, что издали напоминало шахту рудника, когда из темнеющего в земле провала вылез какой-то человек.
— Пойду соберу, что там еще осталось от Керлэнда, — объявил он. — Здесь его никогда не найдут!
Малыш Сэнди тихонько выругался: он настолько увлекся девушкой, что позволил себе, утратив всякую осторожность, легкомысленно разгуливать по окрестностям, и опомнился лишь теперь, под дулом винтовки, которую держал в руках Джаспер Уолд. Ранчеро увидел их первым.
— Так-так! — протянул Уолд. — Как мило! Ты со своей барышней вышел прямо на нас!
— Я бы на твоем месте не стал дурить, — посоветовал Малыш. — В городе всем известно, куда отправилась эта девушка, так что если она не вернется обратно, то к вам нагрянет шериф.
Уолд усмехнулся:
— Ну и что? Если он даже и приедет, то долго тут не задержится. Я просто скажу ему, что ты тайком встречался с дочкой Керлэнда и что вы сбежали в Лордсбург или куда подальше, чтобы там пожениться. Так что искать вас никто не станет!
Джек Суорр, вылезавший из свежевырытой могилы, усмехнулся:
— Хорошая идея, босс! Мы зароем их в одной могиле с ее отцом!
— На вашем месте я бы хорошенько подумал, — сказал Малыш. — Я только что из Арго-Спрингс. Мне все известно о той золотой руде, которую ты и прежде отправлял в Эль-Пасо. И к тому же я не единственный, кто разнюхал об этом.
Джаспер Уолд замер в нерешительности. Идея избавиться от этих двоих пришла ему на ум сама собой и казалась довольно удачной, но мысль о том, что Малыш мог рассказать о золоте еще кому-то в Арго-Спрингс, не на шутку взволновала его. Это означало, что тогда ему пришлось бы затаиться на какое-то время, и к тому же, что еще хуже, на него уже могли пасть подозрения.
Внезапно послышалось шуршание гравия, и все, кроме Уолда, державшего Малыша на прицеле, обернулись. Прибыл Датч Швайтцер.
— Босс, вы с ним поосторожнее! — хрипло посоветовал немец. — А то глазом моргнуть не успеете, как он пристрелит вас обоих!
— Он? — недоверчиво переспросил Суорр. — Вот этот мальчишка?
— А Биллу Бонни 4 сколько было лет? — саркастически переспросил Датч. — Он наставил сегодня на меня пушку так быстро, что я даже этого движения заметить не успел!
Встревоженный Джаспер Уолд не сводил с Малыша гневного взгляда. Суорр быстро объяснил немцу, в чем дело.
— Не стоит беспокоиться, босс, — махнул рукой Датч, — он все врет. Я немного послонялся по городу после его ухода. Он ни с кем не говорил.
— Так как в таком случае я узнал о золоте в ящике, который ты привез? В том, что адресован Генри Уолду в Эль-Пасо? — ехидно спросил Малыш.
— Он, наверное, просто видел ящик, — принялся оправдываться Датч.
Сэнди лихорадочно соображал, в надежде найти хоть какой-нибудь выход.
— К тому же, — заявил он, — я проверил этот участок. Ты ведь никогда не подавал заявку на него, так что я записал его на себя.
— Что?! — взревел Уолд, багровея от злости. — Ты подал заявку на свое имя? Ах ты… — Он больше не мог сдерживать себя. — Я пристрелю тебя, разорву в клочья, брошу подыхать на солнце! Ты…
— Босс! — закричал Суорр. — Успокойтесь! Возможно, он все врет! И про заявку придумал только сейчас. В конце концов, — многозначительно добавил он, — наверное, все же не стоит его убивать прежде, чем он отпишет участок в нашу пользу?
Уолд несколько смерил свой гнев и обернулся к Суорру.
— Ты прав, — согласился он. — Еще не все потеряно.
Малыш Сэнди усмехнулся:
— Не дождетесь. Руки коротки. Ничего я вам не подпишу.
— Запросто, — резко оборвал его Уолд. — Мы начнем с того, что свяжем твою девчонку и снимем с нее сапоги. И когда мы подпалим ей пятки, ты подпишешь все, что угодно!
Датч Швайтцер взглянул на босса. Затем он помог Джеку Суорру связать девушку. Опустившись на одно колено, Суорр стащил с нее сапоги. Глубоко затянувшись сигаретой, он поднес ее к ступне Бетти.
Увидев это, Датч внезапно пришел в крайнее волнение.
— Только не это! — крикнул он. — Я думал, ты шутишь! Прекрати немедленно!
— Шучу? — недоумевающе взглянул на него Суорр. — Сейчас я покажу тебе шуточки! — Он поднес сигарету еще ближе, и Бетти пронзительно завизжала.
Датч Швайтцер побледнел и с отчаянным криком схватился за оружие. В тот же самый момент Джаспер Уолд наставил на него ствол своей винтовки. Малыш Сэнди только этого и ждал. Его револьвер заговорил одновременно с винтовкой Уолда.
Первая пуля Малыша угодила в живот Джеку Суорру как раз в тот момент, как тот бросился вперед, отчаянно пытаясь освободить револьвер от кобуры. В руке у Датча появился револьвер, и теперь он стрелял. Малыш видел, как немец содрогнулся всем телом, когда в него попала пуля из винтовки Уолда, на бой с которым он вышел лицом к лицу.
Стоя слегка покачиваясь на широко расставленных ногах, Малыш Сэнди какое-то мимолетное мгновение зачарованно смотрел на то, как из его кольта, наставленного на отстреливавшегося Уолда, вырывались короткие вспышки. Он стрелял как одержимый, расстреливая противника почти в упор.
Вдруг свирепое лицо Джаспера Уолда начало бледнеть у него на глазах. У ранчеро подогнулись колени, и он тяжело осел на землю, не переставая сверлить Малыша Сэнди злобным взглядом. Затем он снова попытался направить на него револьвер, но Малыш тут же бросился вперед, одним ударом обезоруживая его. Лицо Уолда судорожно исказилось, и он повалился ничком, зарываясь головой в песок.
Суорр уже умер. Это Малыш определил с первого взгляда, и, судя по всему, по крайней мере один выстрел немца точно достиг своей цели. Лицо бандита заливала кровь, на лбу зияла глубокая рана.
Швайтцер лежал на спине, обратив лицо к небу. Малыш Сэнди опустился на землю рядом с ним, сознавая, что ни он сам, ни кто другой уже ничем не смогли бы помочь раненому.
Датч глядел на него.
— Не выношу, когда обижают женщин, — еле слышно пробормотал он. — Никогда… не выносил.
Малыш Сэнди обернулся к Бетти Керлэнд, которая стояла у него за спиной и во все глаза смотрела на Датча.
— Он всегда казался странным, не от мира сего, — задумчиво проговорила она.
— Давай-ка лучше выбираться отсюда, — предложил Малыш. Взяв девушку за руку, он увлек ее за собой вверх по склону на тропу, по которой сюда спустился Швайтцер.
На вершине скалы они остановились и еще некоторое время молча стояли рядом. Бетти выглядела несчастной и напуганной, а ее глаза смотрели еще печальнее, чем обычно. Он обратил внимание на то, что она совсем не хромала.
— Нога болит? — спросил он. — А то я даже помочь тебе не догадался.
— Совсем не болит! — ответила она. — Я успела отдернуть ногу, прежде чем он коснулся ее своей сигаретой.
— Но ты же закричала, — недоумевающе напомнил он.
— Да, кричала. — Она в упор разглядывала его. — Я хотела дать тебе шанс выхватить револьвер, ведь они не догадались отобрать его у тебя. И еще мне рассказывали кое-что о Датче Швайтцере.
— И что?
— Апачи убили его жену. Сожгли ее живьем. Вот я и подумала, что он не выдержит… Наверное, он поэтому и пил так сильно.
Когда они выехали на дорогу, ведущую к Форксу, Сэнди украдкой взглянул на нее и тут же отвел глаза.
— Ну вот и все. Теперь участок твой, — сказал Малыш. — Остается только застолбить его и оформить бумаги. Я не подавал никаких заявок. Отца своего ты тоже нашла. Похоже, все в порядке. А я думаю собрать пожитки и уехать из этих мест. Вольного коня всегда влекут новые пастбища!
— А как же я? Мне нужен хороший человек, который занялся бы этим рудником! — возразила она в ответ. — Разве ты не сделаешь этого для меня? К тому же я пообещала тебе половину доходов!
— Мэм, — Малыш Сэнди почувствовал, что краснеет, но ничего не мог с этим поделать, потому что Бетти Керлэнд и в самом деле была очень хорошенькой, — мне кажется, я никогда не осяду надолго где-нибудь. Так что я беру свой вещевой мешок и отправляюсь дальше. А если кто-нибудь приедет и будет спрашивать Малыша Сэнди, то скажи, что, мол, так и так, он решил сняться с насиженного места и отправился в Техас!
Доехав до развилки, он свернул с дороги и отправился на «Бар У». Там дожидался Малыша его чалый, а так как этот гнедой мустанг Уолду больше не понадобится, то он, пожалуй, уведет его с собой. На Западе, по дороге в Аризону, такой конь ему здорово пригодится. К тому же он собирался во что бы то ни стало увидеть собственными глазами Большой каньон, по дну которого протекает река Колорадо глубиной в целую милю. Конечно, все это безбожное вранье, но только река и в самом деле может оказаться довольно глубокой, если уж на то пошло.
Он лишь однажды оглянулся назад. Там, далеко-далеко, все еще темнела хрупкая фигурка, еле различимая на фоне безоблачного неба.
— Вот так, мы с тобой и опомниться не успели бы, — проговорил он вслух, обращаясь к гнедому мустангу, — как она в два счета нарядила бы меня в рубашку с жестким воротничком и потащила бы к алтарю. И тогда уже не вырваться мне из узды.
Гнедой мустанг взмахнул хвостом, переходя на рысь, а Малыш Сэнди затянул песню, и его сильный баритон заставил гнедого заложить уши.
Жил-был красавчик Джонни,
Он ездил на черном пони,
Любил красотку Полли
И счастлив был вместе с ней.
И не было лучше доли.
Любить красотку Полли.
Ни разу верная Полли
Не выпроводила Джонни за порог.
«НАСЕДКА» И ПАЙУТ
5
От автора
«Наседка» и Пайут
— Я? Нет, я заскочил табака прикупить. — Он доверительно усмехнулся. — Босс даже не знает о том, что я уехал с ранчо.
— Ну тогда не буду тебя выдавать. А то он такой крутой, этот ваш Джаспер Уолд. В его сторону и не посмотришь лишний раз — тут же пушку наставит. И денежки у него водятся. Похоже, он задался целью скупить участки в районе каньона Агуа-Дулсе.
Сэнди свернул сигарету и внимательно слушал, обводя взглядом узкую улочку с коновязью и обшитыми досками фасадами домов. Дела у «Бар У» шли не лучшим образом, и ранчо не приносило Джасперу Уолду тех денег, которых хватило бы на покупку земли, даже если учесть махинации с клеймами. Так, ничего особенного, все больше по мелочи, но только тавро «Бар У» неизменно появлялось на всех коровах, забредавших в угодья ранчо и попадавших в поле зрения ее работников.
Перед отъездом домой Малыш сумел заполучить и интересовавший его адрес в Эль-Пасо. Тяжелые ящики переправлялись Генри Уолду, брату Джаспера.
Погрузившись в раздумья, Малыш Сэнди побрел прочь от конторы «Уэллс Фарго» и перешел на другую сторону улицы, направляясь к салуну. Раз уж он все равно оказался здесь, то не помешает и выпить. Толкнув створки дверей, он вошел в неуютную, грязную комнату, в которой и находился бар. Датч Швайтцер стоял, облокотившись о стойку, и глядел на него.
— Привет. — Малыш прошел к бару и заказал выпивку. — Похоже, сегодня утром не я один отбился от стада.
Датч мрачно глядел на него.
— Нет, я-то как раз на работе. Меня сюда босс послал. А тебя он не посылал.
— Разумеется. Я сам приехал. Хорошенько поработал с утра, согнал столько скота, сколько порой за день не согнать. Совсем замучился, вот и решил заскочить, промочить горло.
— А с каких это пор в «Уэллс Фарго» наливают?
Малыш пожал плечами. Взяв стакан с выпивкой, он разом опрокинул виски.
— Ладно, я возвращаюсь, — бросил он, направляясь к выходу, но окрик Швайтцера заставил его остановиться.
— Подожди!
Малыш Сэнди обернулся, и внутри у него все похолодело. Он еще никогда ни с кем не сходился в поединке! Немец глядел на него с холодной ненавистью. Малыш стоял, расставив ноги, чувствуя неприятную сухость во рту. Он ни минуты не сомневался в том, что Датч собирается убить его.
Швайтцер пил и до его прихода, но вовсе не выглядел пьяным. Этот сморчок мог влить в себя огромное количество выпивки и редко допивался до такой степени, чтобы не держаться на ногах или начать трепать языком. Напиваясь, он ожесточался, становясь еще более подлым, чем обычно.
— А ты умен не по годам. Слишком уж умен, — зло процедил он сквозь зубы.
Двое мужчин, сидевшие до этого за столиком у дальней стены, разом поднялись и тихо выскользнули из комнаты через черный ход. Малыш Сэнди видел, что и хозяин бара не на шутку испугался.
Как это не покажется странным, но только в тот момент Малыш почему-то совсем не испытывал страха. Он пристально разглядывал Датча, догадываясь, что тот напрашивается на неприятности, будучи не в силах унять в себе яростное, настойчивое стремление к насилию. Это чувство не давало ему покоя, оно точило его изнутри подобно тому, как червь точит яблоко, оно ослепляло его неукротимой ненавистью — это чувство, которое он обычно испытывал по отношению ко всему происходившему и ко всем людям, его окружавшим. Малыш Сэнди знал, что его ненависть не имела ничего общего с личной неприязнью. Просто в душе Датча Швайтцера жил убийца и насильник. Небольшой искорки достаточно было, чтобы вывести его из себя.
Как это бывает в минуты сильных потрясений, разум Малыша работал четко, и он поймал себя на мысли о том, что обращает внимание сразу на множество деталей — мокрый кружок на стойке бара, оставшийся на том месте, где только что стоял его стакан, полупустую бутылку перед Швайтцером, два пустых столика у дальней стены. Он видел мертвенную бледность на мясистом лице хозяина заведения и рыжие волоски на руках Швайтцера.
— Ты сунул нос не в свое дело. — Швайтцер взял бутылку в левую руку, собираясь налить себе еще виски. И тут его лицо исказила яростная гримаса отчаянного гнева, и он замахнулся бутылкой, собираясь запустить ею в голову Малышу.
Потом, как ни старался Малыш, так и не смог припомнить ни своих ощущений, ни того, как все в точности произошло. Он просто выхватил револьвер и выстрелил в бутылку.
Она взорвалась россыпью стеклянных брызг, обдавая Швайтцера водопадом виски. Немец в изумлении отскочил назад, и когда снова взглянул на Малыша, то от его былого похмелья не осталось и следа.
С вытаращенными глазами, бледнея, Швайтцер медленно поднял вверх обе руки. Он сдавался.
— Я не стреляю, — предупредил он, стараясь унять дрожь в голосе. — Я вообще не пошевелюсь.
— Вот так-то лучше! — сурово ответил Малыш Сэнди. Бросив взгляд на оторопевшего хозяина салуна, он попятился к двери и вышел на улицу, убирая револьвер в кобуру. Не сводя глаз с салуна, он перешел на другую сторону улицы, где оставил коня, вскочил в седло и поехал прочь из города.
Малыш делал все как во сне. Ведь он никогда не считал себя ганфайтером. Кто он такой? Обыкновенный странствующий ковбой, мечтающий когда-нибудь обзавестись собственным ранчо. Ему никогда не приходилось хвататься за оружие в стремлении опередить противника на какую-то долю секунды, от которой зачастую могла зависеть его жизнь, хотя, разумеется, он самостоятельно практиковался в стрельбе.
Вот уже на протяжении многих лет он не расставался со своим револьвером, и порой эти тренировки продолжались час за часом, внося хоть какое-то разнообразие в монотонность долгих ночей, когда ему приходилось сторожить стадо, а вовсе не потому, что его переполняло желание отточить мастерство. Самое обычное занятие, ничуть не лучше, чем тасование колоды карт, раскладывание пасьянса или же фокусы с камешками. Тогда все этим грешили…
Как и любой выходец из Техаса того времени, он умел неплохо драться и хорошо стрелять, почти всегда попадал точно в цель, но такой расторопности и точности, какую ему пришлось продемонстрировать в салуне, он от себя никак не ожидал.
Оказавшись за пределами города, он не спешил домой. Вернувшись на ранчо, Датч Швайтцер обязательно расскажет о случившемся Джасперу Уолду. И тогда начнутся неприятности, в этом Малыш нисколько не сомневался. Его просто-напросто постараются убить. Однако тут он сообразил, что в городе ему надо провернуть еще одно небольшое дельце. А поэтому, скрывшись за поросшими можжевельником холмами, он свернул с дороги, объехал вокруг города, слез с коня и начал ждать.
Вскоре на повозке уехал Датч. Время шло, и народу на улицах становилось все меньше. Солнце садилось. С наступлением темноты Сэнди добрался до города и направился к конторе «Уэллс Фарго».
Вытащив нож, он отковырял замазку, удерживавшую стекло форточки, просунул руку и открыл задвижку. Подняв окно, забрался внутрь.
Еще с минуту он стоял неподвижно, прислушиваясь к малейшему шороху. Успокоившись, чиркнул спичкой и, прикрывая пламя ладонью, огляделся по сторонам в поисках ящика. Зная адрес, найти нужную посылку оказалось нетрудно. Небольшой, сколоченный на совесть ящичек стоял на виду. Взяв с полки молоток, Малыш оторвал одну из досок крышки. Он зажег новую спичку и заглянул внутрь. В обернутом мешковиной свертке лежала та самая руда, образцы которой он нашел в кожаном кисете рядом со скелетом Джима Керлэнда!
Задув спичку, Малыш приладил доску на место, для верности слегка ударив по ней пару раз молотком, затем выбрался обратно на улицу, опустил окно и вставил на место вынутое из форточки стекло, укрепив его при помощи нескольких деревянных лучинок.
Выходит, Джаспер Уолд убил Джима Керлэнда и захватил его золотоносный участок! Или он сам сначала нашел участок? Богатую золотом руду он переправлял небольшими партиями в Эль-Пасо, где его брат, скорее всего, ее измельчал.
Процесс, конечно, медленный и трудоемкий, но руда была отменного качества, и, вне всякого сомнения, Уолд рассчитывал подать заявку на этот участок, когда страсти по поводу исчезновения Джима Керлэнда поулягутся и уже никому не придет в голову связывать эти два события между собой. Все в округе от Форкса до пустыни Стоун-Три и каньона Агуа-Дулсе хорошо знали о том, что Керлэнд — единственный старатель в этих местах, как и то, что он регулярно наведывался в пустыню, успев исходить бесплодные земли Стоун-Три вдоль и поперек.
Выехав на дорогу, Малыш Сэнди пустил коня быстрой рысью. Мысленно он укорял себя за то, что влез не в свое дело. С его стороны было бы куда благоразумнее поскорее забыть об увиденном сразу же после того, как он выбрался из расселины в горах. И даже сейчас еще совсем не поздно все бросить и уехать подальше отсюда, отправиться, к примеру, к Голубым горам или податься в Аризону, куда-нибудь в район Большого каньона, который он сам никогда не видел, но слышал о нем массу небылиц от других ковбоев.
Даже не будучи большим знатоком по части золота, он мог с уверенностью сказать, что в найденном им куске руды его содержалось достаточно много, породу буквально насквозь пронзали золотые прожилки, и сам кусок оказался слишком тяжелым для обыкновенного камня. Обнаруженный им в конторе курьерской службы ящик с рудой мог запросто потянуть на две или даже все три тысячи долларов.
Теперь, начав всерьез задумываться об этом, он стал догадываться, где мог находиться золотоносный участок. Примерно в полумиле от того места, где он соскочил в расселину, спасаясь от быка, находился крутой обрыв, и отвесный склон плато высотой около пятидесяти или шестидесяти футов нависал над безводной и лишенной растительности землей пустыни Стоун-Три. Очевидно, разлом произошел в результате вулканической деятельности, благодаря чему золотоносная жила и оказалась на поверхности.
Конечно, все это не более чем его собственные догадки и предположения, но Малыша Сэнди не покидало ощущение, что он идет по верному пути. К тому же он отдавал себе отчет в том, что подобная его заинтересованность в данном деле не имела ничего общего с рыцарством. Он впутался в это вовсе не ради того, чтобы бескорыстно помочь отчаявшейся леди. Вступать в противостояние с Джаспером Уолдом и двумя его подручными-головорезами из-за ерунды не стоило, и если уж он отважился на такое, наперед зная, на что идет, то уж только отчасти из-за прекрасных глаз Бетти Керлэнд.
Малыш продолжал убеждать себя, что совершает большую глупость. Его никогда не мучила страсть к богатству. Ей-богу, неплохо бы обзавестись собственным ранчо, но получить ради этого пулю в лоб — нет уж, увольте. В конце концов он признался себе, что если бы не Бетти, то никогда не посмел бы ввязаться в столь гиблое дело.
— Да пошли они все к черту! — зло крикнул он ветру. — Сейчас же возвращаюсь на «Бар У», хватаю свои пожитки, и только меня здесь и видели!
Однако, подъезжая к последней развилке, Малыш все же отправился еще дальше, в горы. Сделав небольшой крюк, он свернул в заросли ивняка и позволил мустангу самому выбрать темп. Он почти уже добрался до края скалы, с которой открывался вид на Стоун-Три, когда выпущенная из винтовки пуля угодила в луку его седла, а вторая тонко пропела у него над головой, у самого уха. Лишь по счастливой случайности она не срикошетила ему в живот или в голову мустангу.
Вслед ему неслись раскаты эха прогремевших выстрелов. Мгновенно соскочив на землю, он схватил поводья, увлекая гнедого в заросли. И потом, привязав коня к кусту, выхватил из чехла винчестер 44-го калибра и, крадучись, словно индеец, выполз по-пластунски на опушку зарослей.
Выстрелы дали ему понять, что шутить с ним не намерены, так что Малыш тоже сразу настроился на серьезный лад. Он неплохо управлялся с винчестером и поэтому, выбрав себе достаточно надежную позицию, откуда открывался хороший обзор, принялся оглядываться по сторонам, пытаясь установить, где прятался злодей, выпустивший по нему две пули. Поблизости он никого не заметил.
Однако Малыш Сэнди отнюдь не был легковерен. В прошлом ему уже приходилось иметь дело с команчами, и он с разумной настороженностью и опаской относился к кажущимся на первый взгляд безлюдными горам и лесам. Взглянув вниз со скалы, Малыш увидел на земле нечто похожее на груду камней и породы, выбранной из недр рудника, но в данный момент его это мало занимало. Хотя в другое время он обязательно бы поинтересовался, не золото ли это.
Приглядевшись попристальнее, заметил какое-то движение среди валунов поодаль. Щурясь и изо всех сил напрягая глаза, он пристально разглядывал каждый камень. Похоже на каблук сапога! Не слишком-то удачная мишень на таком расстоянии, но если он даже и попадет, то большой беды не случится.
— Ну держись! Сейчас я тебе задам! — прошептал ковбой и, взяв в руки винчестер, нежно прижался щекой к прикладу. Грянул выстрел.
В воздух взметнулось облако пыли, но никакая пыль не могла скрыть раздавшийся испуганный вопль. Кто-то выскочил из-за камней, и Малыш Сэнди разинул рот от изумления. Он узнал Бетти Керлэнд! В мужских брюках и рубахе, она прихрамывала на одну ногу, так как его пуля начисто отсекла каблук ее сапога. А эти волосы? Он не мог ее ни с кем спутать!
Выскочив из своего укрытия, Малыш, размахивая руками, бросился ей навстречу. Обернувшись, она была уже готова снова вскинуть винтовку, когда, приглядевшись получше, узнала его. Девушка сделала еще пару шагов и остановилась, гневно сверкая глазами.
— Я думала, что ты мне друг! — запальчиво крикнула она. — А ты в меня стреляешь!
— Так ты же первая начала! — попробовал оправдаться он. — Откуда же мне знать?
— Это совсем другое дело!
Пораженный подобной женской логикой, он лишь натужно сглотнул и пожал плечами.
— Тебе не следовало приходить сюда, — заметил он. — Это небезопасно!
— Я хотела разыскать останки отца, — ответила она. — Где они?
Он провел ее к краю скалы, и затем они нашли дорогу вниз. Для начала Малыш хотел осмотреться в пустыне. Они подошли совсем близко к тому месту, что издали напоминало шахту рудника, когда из темнеющего в земле провала вылез какой-то человек.
— Пойду соберу, что там еще осталось от Керлэнда, — объявил он. — Здесь его никогда не найдут!
Малыш Сэнди тихонько выругался: он настолько увлекся девушкой, что позволил себе, утратив всякую осторожность, легкомысленно разгуливать по окрестностям, и опомнился лишь теперь, под дулом винтовки, которую держал в руках Джаспер Уолд. Ранчеро увидел их первым.
— Так-так! — протянул Уолд. — Как мило! Ты со своей барышней вышел прямо на нас!
— Я бы на твоем месте не стал дурить, — посоветовал Малыш. — В городе всем известно, куда отправилась эта девушка, так что если она не вернется обратно, то к вам нагрянет шериф.
Уолд усмехнулся:
— Ну и что? Если он даже и приедет, то долго тут не задержится. Я просто скажу ему, что ты тайком встречался с дочкой Керлэнда и что вы сбежали в Лордсбург или куда подальше, чтобы там пожениться. Так что искать вас никто не станет!
Джек Суорр, вылезавший из свежевырытой могилы, усмехнулся:
— Хорошая идея, босс! Мы зароем их в одной могиле с ее отцом!
— На вашем месте я бы хорошенько подумал, — сказал Малыш. — Я только что из Арго-Спрингс. Мне все известно о той золотой руде, которую ты и прежде отправлял в Эль-Пасо. И к тому же я не единственный, кто разнюхал об этом.
Джаспер Уолд замер в нерешительности. Идея избавиться от этих двоих пришла ему на ум сама собой и казалась довольно удачной, но мысль о том, что Малыш мог рассказать о золоте еще кому-то в Арго-Спрингс, не на шутку взволновала его. Это означало, что тогда ему пришлось бы затаиться на какое-то время, и к тому же, что еще хуже, на него уже могли пасть подозрения.
Внезапно послышалось шуршание гравия, и все, кроме Уолда, державшего Малыша на прицеле, обернулись. Прибыл Датч Швайтцер.
— Босс, вы с ним поосторожнее! — хрипло посоветовал немец. — А то глазом моргнуть не успеете, как он пристрелит вас обоих!
— Он? — недоверчиво переспросил Суорр. — Вот этот мальчишка?
— А Биллу Бонни 4 сколько было лет? — саркастически переспросил Датч. — Он наставил сегодня на меня пушку так быстро, что я даже этого движения заметить не успел!
Встревоженный Джаспер Уолд не сводил с Малыша гневного взгляда. Суорр быстро объяснил немцу, в чем дело.
— Не стоит беспокоиться, босс, — махнул рукой Датч, — он все врет. Я немного послонялся по городу после его ухода. Он ни с кем не говорил.
— Так как в таком случае я узнал о золоте в ящике, который ты привез? В том, что адресован Генри Уолду в Эль-Пасо? — ехидно спросил Малыш.
— Он, наверное, просто видел ящик, — принялся оправдываться Датч.
Сэнди лихорадочно соображал, в надежде найти хоть какой-нибудь выход.
— К тому же, — заявил он, — я проверил этот участок. Ты ведь никогда не подавал заявку на него, так что я записал его на себя.
— Что?! — взревел Уолд, багровея от злости. — Ты подал заявку на свое имя? Ах ты… — Он больше не мог сдерживать себя. — Я пристрелю тебя, разорву в клочья, брошу подыхать на солнце! Ты…
— Босс! — закричал Суорр. — Успокойтесь! Возможно, он все врет! И про заявку придумал только сейчас. В конце концов, — многозначительно добавил он, — наверное, все же не стоит его убивать прежде, чем он отпишет участок в нашу пользу?
Уолд несколько смерил свой гнев и обернулся к Суорру.
— Ты прав, — согласился он. — Еще не все потеряно.
Малыш Сэнди усмехнулся:
— Не дождетесь. Руки коротки. Ничего я вам не подпишу.
— Запросто, — резко оборвал его Уолд. — Мы начнем с того, что свяжем твою девчонку и снимем с нее сапоги. И когда мы подпалим ей пятки, ты подпишешь все, что угодно!
Датч Швайтцер взглянул на босса. Затем он помог Джеку Суорру связать девушку. Опустившись на одно колено, Суорр стащил с нее сапоги. Глубоко затянувшись сигаретой, он поднес ее к ступне Бетти.
Увидев это, Датч внезапно пришел в крайнее волнение.
— Только не это! — крикнул он. — Я думал, ты шутишь! Прекрати немедленно!
— Шучу? — недоумевающе взглянул на него Суорр. — Сейчас я покажу тебе шуточки! — Он поднес сигарету еще ближе, и Бетти пронзительно завизжала.
Датч Швайтцер побледнел и с отчаянным криком схватился за оружие. В тот же самый момент Джаспер Уолд наставил на него ствол своей винтовки. Малыш Сэнди только этого и ждал. Его револьвер заговорил одновременно с винтовкой Уолда.
Первая пуля Малыша угодила в живот Джеку Суорру как раз в тот момент, как тот бросился вперед, отчаянно пытаясь освободить револьвер от кобуры. В руке у Датча появился револьвер, и теперь он стрелял. Малыш видел, как немец содрогнулся всем телом, когда в него попала пуля из винтовки Уолда, на бой с которым он вышел лицом к лицу.
Стоя слегка покачиваясь на широко расставленных ногах, Малыш Сэнди какое-то мимолетное мгновение зачарованно смотрел на то, как из его кольта, наставленного на отстреливавшегося Уолда, вырывались короткие вспышки. Он стрелял как одержимый, расстреливая противника почти в упор.
Вдруг свирепое лицо Джаспера Уолда начало бледнеть у него на глазах. У ранчеро подогнулись колени, и он тяжело осел на землю, не переставая сверлить Малыша Сэнди злобным взглядом. Затем он снова попытался направить на него револьвер, но Малыш тут же бросился вперед, одним ударом обезоруживая его. Лицо Уолда судорожно исказилось, и он повалился ничком, зарываясь головой в песок.
Суорр уже умер. Это Малыш определил с первого взгляда, и, судя по всему, по крайней мере один выстрел немца точно достиг своей цели. Лицо бандита заливала кровь, на лбу зияла глубокая рана.
Швайтцер лежал на спине, обратив лицо к небу. Малыш Сэнди опустился на землю рядом с ним, сознавая, что ни он сам, ни кто другой уже ничем не смогли бы помочь раненому.
Датч глядел на него.
— Не выношу, когда обижают женщин, — еле слышно пробормотал он. — Никогда… не выносил.
Малыш Сэнди обернулся к Бетти Керлэнд, которая стояла у него за спиной и во все глаза смотрела на Датча.
— Он всегда казался странным, не от мира сего, — задумчиво проговорила она.
— Давай-ка лучше выбираться отсюда, — предложил Малыш. Взяв девушку за руку, он увлек ее за собой вверх по склону на тропу, по которой сюда спустился Швайтцер.
На вершине скалы они остановились и еще некоторое время молча стояли рядом. Бетти выглядела несчастной и напуганной, а ее глаза смотрели еще печальнее, чем обычно. Он обратил внимание на то, что она совсем не хромала.
— Нога болит? — спросил он. — А то я даже помочь тебе не догадался.
— Совсем не болит! — ответила она. — Я успела отдернуть ногу, прежде чем он коснулся ее своей сигаретой.
— Но ты же закричала, — недоумевающе напомнил он.
— Да, кричала. — Она в упор разглядывала его. — Я хотела дать тебе шанс выхватить револьвер, ведь они не догадались отобрать его у тебя. И еще мне рассказывали кое-что о Датче Швайтцере.
— И что?
— Апачи убили его жену. Сожгли ее живьем. Вот я и подумала, что он не выдержит… Наверное, он поэтому и пил так сильно.
Когда они выехали на дорогу, ведущую к Форксу, Сэнди украдкой взглянул на нее и тут же отвел глаза.
— Ну вот и все. Теперь участок твой, — сказал Малыш. — Остается только застолбить его и оформить бумаги. Я не подавал никаких заявок. Отца своего ты тоже нашла. Похоже, все в порядке. А я думаю собрать пожитки и уехать из этих мест. Вольного коня всегда влекут новые пастбища!
— А как же я? Мне нужен хороший человек, который занялся бы этим рудником! — возразила она в ответ. — Разве ты не сделаешь этого для меня? К тому же я пообещала тебе половину доходов!
— Мэм, — Малыш Сэнди почувствовал, что краснеет, но ничего не мог с этим поделать, потому что Бетти Керлэнд и в самом деле была очень хорошенькой, — мне кажется, я никогда не осяду надолго где-нибудь. Так что я беру свой вещевой мешок и отправляюсь дальше. А если кто-нибудь приедет и будет спрашивать Малыша Сэнди, то скажи, что, мол, так и так, он решил сняться с насиженного места и отправился в Техас!
Доехав до развилки, он свернул с дороги и отправился на «Бар У». Там дожидался Малыша его чалый, а так как этот гнедой мустанг Уолду больше не понадобится, то он, пожалуй, уведет его с собой. На Западе, по дороге в Аризону, такой конь ему здорово пригодится. К тому же он собирался во что бы то ни стало увидеть собственными глазами Большой каньон, по дну которого протекает река Колорадо глубиной в целую милю. Конечно, все это безбожное вранье, но только река и в самом деле может оказаться довольно глубокой, если уж на то пошло.
Он лишь однажды оглянулся назад. Там, далеко-далеко, все еще темнела хрупкая фигурка, еле различимая на фоне безоблачного неба.
— Вот так, мы с тобой и опомниться не успели бы, — проговорил он вслух, обращаясь к гнедому мустангу, — как она в два счета нарядила бы меня в рубашку с жестким воротничком и потащила бы к алтарю. И тогда уже не вырваться мне из узды.
Гнедой мустанг взмахнул хвостом, переходя на рысь, а Малыш Сэнди затянул песню, и его сильный баритон заставил гнедого заложить уши.
Жил-был красавчик Джонни,
Он ездил на черном пони,
Любил красотку Полли
И счастлив был вместе с ней.
И не было лучше доли.
Любить красотку Полли.
Ни разу верная Полли
Не выпроводила Джонни за порог.
«НАСЕДКА» И ПАЙУТ
5
От автора
Ценность того или иного предмета во многом зависит от времени и места. Иной раз человек готов отдать последнюю рубашку за чашку хорошего кофе, так что, собираясь украсть что-нибудь у кого-то, далеко нелишне иметь хотя бы некоторое представление о том, какую ценность представляет данный предмет для своего владельца.
Обычно у человека на любой счет имеется свое собственное мнение, и уж коль скоро он собирается полакомиться горячими плюшками с медом, то вы, несомненно, рискуете, отбирая у него это угощение.
Обычно у человека на любой счет имеется свое собственное мнение, и уж коль скоро он собирается полакомиться горячими плюшками с медом, то вы, несомненно, рискуете, отбирая у него это угощение.
«Наседка» и Пайут
Когда мы заметили его, он ехал верхом, непринужденно держась в седле, и к тому же был при оружии. Из седельной кобуры виднелся старый карабин, но сама кобура находилась не под ногой, а так, что ствол оружия был направлен четко вниз, а приклад оказывался у самой руки. И дураку понятно, что подобная экипировка мало подходит для мирной работы на пастбище, винтовка будет мешать. Вот если он только рассчитывал, что, возможно, ему в любую минуту придется воспользоваться оружием, то такое положение кобуры, несомненно, наиболее удобно. Надо сказать, подобная экипировка уже выглядела не вполне привычно для Спрингса того времени. За пределами городка, выезжая на пастбища, большинство парней брали с собой оружие, чтобы дать отпор, например, обожравшемуся астрагалом быку или защититься при встрече с гремучей змеей, но для города шериф Тодд ввел своего рода запрет на его ношение.
Я видел его второй раз в жизни, но все же у меня появилось ощущение, что нынче утром он какой-то не такой, и, минуту-другую поразмышляв, я решил, что причиной тому отчасти, конечно, его ружье, но отчасти и то, как он глядел на нас.
Я видел его второй раз в жизни, но все же у меня появилось ощущение, что нынче утром он какой-то не такой, и, минуту-другую поразмышляв, я решил, что причиной тому отчасти, конечно, его ружье, но отчасти и то, как он глядел на нас.