Ли Эйна. Дороже золота

   – А чем ты занимался перед войной?
   – Как правило, молодые люди нашего круга некоторое время посвящали воинской службе – это нечто вроде традиции. Клэй учился в Вест-Пойнте, и в результате во время войны ему пришлось сражаться против многих своих бывших товарищей. Мы же с Коултом предпочли Виргинский военный институт, причем поступили туда вместе. Мы с ним вообще во многом схожи.
   – В чем именно?
   – Мы оба придерживаемся девиза: «Взял свое и убежал». Надеюсь, ты понимаешь, о чем речь? Никаких обязательств, никаких привязанностей. Мы с ним собирались посмотреть мир, отправились в Европу, но успели добраться только до Парижа, когда узнали, что Виргиния отделилась. Нам пришлось изменить свои планы, а теперь вот Коулт женился, и я думаю, нам уже не удастся совершить совместное большое путешествие. Даже не верится, что этот закоренелый бродяга решил зажить семейной жизнью.
   – Выходит, ты остался единственным бродягой в семье?
   Гарт снова сел.
   – Получается, что так… Почему мы все обо мне да обо мне? Расскажи лучше о себе.
   – Ну, мне рассказывать особо не о чем… Мои родители родом из Ирландии, в Америку перебрались незадолго до моего рождения. Я даже толком не знаю, каково это – жить в нормальном доме; обычно я называла домом простую парусиновую палатку. Мы переезжали из города в город, с одних приисков на другие до тех пор, пока не умерла мама. Мне тогда было восемь лет, а года через два папа решил отказаться от поисков золота и переключился на игру в карты. – Рори невесело усмехнулась. – К сожалению, кое от чего он так и не сумел отказаться – я имею в виду виски.
   – Но почему ты не рассталась с ним, когда стала достаточно взрослой?
   Рори взглянула на Гарта с некоторым удивлением:
   – А с какой стати я должна это делать? Он мой отец, и я люблю его. Кроме того, перед смертью матери я пообещала ей заботиться о нем.
   – Пэдди, конечно, неплохой человек, но он не в состоянии отплатить тебе равной любовью и обеспечить жизнь, которую ты заслуживаешь.
   – Разве дело в этом? Папа меня очень любит; беда только в том, что он имеет тягу к спиртному. Это весьма огорчительно, но моя любовь к нему все равно не становится слабее.
   – Как я понял, твоему отцу всегда нравилось быть мечтателем и скитальцем, и при этом он не слишком беспокоился о двух самых близких людях – о жене и дочери. Он без раздумий потащил тебя сюда, где столько опасностей, в надежде нарыть золота – и все ради той же цели, которой не сумел достичь еще при жизни твоей матери.
   – Боюсь, ты не совсем понимаешь, какое значение имеет для человека семья. – Рори нахмурилась. – Неужели ты меньше любил бы своих родителей или братьев, если бы у кого-то из них были проблемы или если бы они вдруг не пожелали защищать твою любимую Виргинию? Я видела, как мама любит папу и как он любит ее. Да, папа не может избавиться от пристрастия к виски, и его одолевает чахотка, но я никогда не брошу его из-за подобной слабости и уж тем более из-за болезни! – Рори с досадой отвернулась.
   Гарт осторожно взял ее за плечи и повернул лицом к себе.
   – А теперь подумай, что с ним может случиться, если тебя не будет рядом. Кто о нем позаботится, если ты вдруг пострадаешь или погибнешь? Разве ты не понимаешь, что твой отец немногое способен сделать самостоятельно и полностью зависит от тебя?
   – Наверное, но ведь я когда-то зависела от него… И потом, какое тебе до этого дело? Это не твоя проблема!
   – Нет, моя, потому что я за тебя беспокоюсь. – Увидев в глазах Рори слезы, Гарт обнял ее и прижал к себе. – Прости, моя сладкая, я не хотел тебя обидеть. – Он аккуратно смахнул слезинку, покатившуюся по щеке девушки, и легким поцелуем коснулся ее губ. – Извини… Я, конечно же, не прав.
   Он поцеловал ее лишь с намерением утешить, не вкладывая в это никакой чувственности, и тем не менее тело тут же отреагировало. Гарта захлестнула горячая волна, голову словно затуманило, и второй поцелуй оказался куда более страстным, чем первый.

Глава 11

   Едва их губы соприкоснулись, в душе Рори вновь вспыхнули чувства, которые она была не в состоянии контролировать. Инстинктивно прильнув к Гарту, она руками обхватила его шею, и из ее уст вырвался сладостный стон.
   Гарт уложил Рори на траву, быстро расстегнул на ней рубашку, и когда его теплая ладонь прижалась к ее груди, защищенной лишь тонкой тканью сорочки, все существо девушки немедленно откликнулось. По ее телу прокатилась жаркая волна, сознание затуманилось.
   Все происходило точно так же, как и накануне, – впрочем, отправляясь сюда с Гартом, Рори не сомневалась, что нечто подобное должно случиться. Однако она заблуждалась, полагая, что и на сей раз сумеет противостоять соблазну.
   До этого мужчины, пытавшиеся ее поцеловать или потискать, вызывали у Рори лишь гнев и отвращение, но с Гартом дело обстояло совершенно иначе. Сейчас, когда его губы овладели ее губами, Рори вновь охватило непреодолимое желание.
   Сначала язык Гарта властно вторгся к ней в рот, потом его губы переместились на ее грудь. Рори опять тихо застонала и едва не задохнулась в сладкой агонии, почувствовав, как теплые влажные губы Гарта накрыли один из сосков. Через мгновение тонкая ткань сорочки уже казалась ей слишком большой преградой; Рори отчаянно хотелось, чтобы губы Гарта коснулись ее обнаженной груди, хотелось чувствовать на себе его руки, все его сильное, крепкое тело – плоть к плоти.
   Когда Рори начала нащупывать пуговицы на рубашке Гарта, он чуть приподнялся, чтобы ей было удобнее; но тут она заметила настороженную позу стоящего неподалеку пса и тотчас же опустила руки.
   – Гарт, посмотри-ка на Сэдла… Его определенно что-то встревожило.
   Гарт повернул голову: застыв в напряженной стойке, с поднятыми ушами, пес устремил взгляд в сторону растущих неподалеку деревьев.
   – Черт, как же мне не везет! – С досады Гарт поморщился, а затем прошептал: – Ничего не говори. Сядь и застегни рубашку. – После этих слов он поднялся на ноги и громко произнес: – Ну ладно, дорогая… Думаю, нам пора возвращаться.
   Рори и так не могла ничего сказать – ее горло мгновенно пересохло. Она сделала так, как велел Гарт, а он тем временем с непринужденным видом подошел к костру, залил огонь оставшимся кофе, после чего собрал немытую посуду и уложил ее в сумку. Затем он вытащил из воды насаженную на прут рыбу, завернул улов в листья лопуха.
   Рори с некоторым изумлением наблюдала за действиями Гарта: как ему удается оставаться таким спокойным и даже ни разу не взглянуть в сторону рощи?
   Вскоре, удовлетворенный наведенным порядком, Гарт вскочил в седло и помог Рори устроиться сзади, затем свистнул Сэдла и тронул коня.
   Когда они, проехав некоторое расстояние, оказались под прикрытием больших валунов, Гарт натянул поводья.
   – Ты сможешь управиться с Бутсом и вернуться обратно самостоятельно? Сэдл пойдет с тобой, он знает дорогу.
   – Ну нет, Гарт, без тебя я никуда не поеду. Если ты намерен выяснить, кто прячется за деревьями, то я иду с тобой. Впрочем, вполне возможно, это всего лишь кролик или белка.
   – Не думаю: в таком случае Сэдл сразу бы бросился туда. Там находится кто-то достаточно крупный, поэтому он и насторожился.
   – Может быть, это медведь, который тоже захотел половить рыбу?
   – Разумная мысль, однако до сих пор медвежьи следы мне что-то не попадались…
   – Это вовсе не значит, что они здесь не водятся, мистер Следопыт.
   Тут Гарт вспомнил случившееся накануне – какую-то странную тень, движение среди деревьев, окружавших лагерь О’Трейди. Может, тут есть какая-то связь? Но даже если и так, вряд ли стоило тревожить Рори раньше времени, пока не выяснится что-то определенное.
   – Я четыре года провел на войне и приобрел способность чуть ли не носом чуять вражеских разведчиков, находящихся поблизости, – уверенно заявил он.
   – Ты полагаешь, что это может быть лазутчик северян? – насмешливо осведомилась Рори.
   Гарт искоса глянул на нее, и ему стало досадно оттого, что она не воспринимает ситуацию с должной серьезностью.
   – Рори, ты начинаешь меня раздражать.
   – Но ты же сам сказал, что твой нос сразу чует врагов. Должно быть, капитан Фрейзер, в вас есть что-то собачье.
   Но Гарт был слишком озабочен, чтобы оценить ее юмор.
   – Мне очень не хочется быть вульгарным, мисс О’Трейди, однако еще несколько минут назад вы горели желанием ощутить внутри себя «что-то собачье».
   Улыбка тут же исчезла с лица Рори.
   – Вы меня поражаете, мистер Фрейзер. Это действительно грубо и вульгарно, даже в виде шутки.
   – Извини, я просто раздосадован тем, что нам пришлось прерваться. Ну ничего, займемся этим позже.
   – Только через мой труп! – отрезала Рори. – Впрочем, несмотря на твою невежливость, я, тем не менее, намерена пойти с тобой.
   – Согласен. А теперь больше ни слова и делай то, что я скажу.
   Рори молча кивнула, и когда они снова подъехали к горному потоку, Гарт спешился и передал ей поводья.
   – Оставайся в седле и стреляй только в случае крайней необходимости. – Он протянул ей свой «кольт», затем отвязал от седла ружье. – Если что, улепетывай отсюда как можно быстрее.
   Место пикника пребывало в том же виде, в каком они его покинули: сделанная из ветки острога лежала там, где ее оставили, потухшие угли никто не ворошил, на берегу речки никаких других следов, кроме оставленных ими, не было.
   Быть может, Рори права и это действительно какой-то мелкий лесной зверек?
   Углубившись в глубь рощи, Гарт несколько минут обследовал ее, затем вернулся обратно.
   – Ладно, поехали.
   – Ты нашел следы? – Рори отдала Гарту револьвер и подвинулась назад в седле, освобождая место.
   – Не уверен.
   Гарт сунул ружье в седельный чехол, вернул «кольт» в кобуру и взобрался на коня, после чего Рори обхватила его за талию и прижалась щекой к его спине.
   – Ну что-то ты там обнаружил? Кучку кроличьего помета или, может, дупло, куда белка припрятала орешки на зиму?
   Усмехнувшись, Гарт тронул Бутса с места. Похоже, Рори собралась мусолить эту тему всю обратную дорогу. Ну что ж, раз она пребывает в столь безмятежном состоянии, то и не стоит тревожить ее раньше времени.
   – Если ты будешь высмеивать Сэдла за его старание оградить нас от опасности, он может обидеться, – с улыбкой предупредил он.
   – Дружок, ты ведь понимаешь, что у меня и в мыслях такого не было, – обратилась Рори к псу. – Ты хоть и не умеешь лаять, но в качестве сторожа я предпочла бы иметь скорее тебя, чем кого-то другого, за исключением, конечно, твоего хозяина, в котором есть «что-то собачье». – Она ткнула кулаком Гарту в бок. – Правда, он не такой милашка, как ты, хотя лаять, наверное, умеет неплохо.
   – Мисс О’Трейди, вы оскорбляете мужское достоинство этого пса. Как можно называть «милашкой» такого крупного косматого зверя, как Сэдл?
   – Ну а ты как бы его назвал?
   – Ну, к примеру, «мачо». Так сказать, «мужественный пес».
   – А почему бы ему не быть просто «собачьим псом»? Гарт усмехнулся:
   – Ну если поблизости появится какая-нибудь дамочка собачьей породы…
   – Порою мне кажется, мистер Фрейзер, что в вашей голове крутятся исключительно грязные мысли.
   – Возможно… А может быть, мы наконец претворим мои грязные мысли в реальность, продолжив то, что нам пришлось так внезапно прервать?
   – Даже и не мечтай. – Рори соскользнула с крупа Бутса и, пробежав вперед, принялась срывать растущие вдоль тропы маки.
   Гарт не стал ее останавливать; он тоже спешился и повел коня под уздцы, время от времени оглядываясь назад.
   Пока Рори беспечно собирала букет, он неспешно размышлял кое о чем. В роще он обнаружил в земле углубление, оставленное каблуком сапога. Впрочем, почва была слишком скользкой и оплывшей, чтобы определить это наверняка.
   Когда они вернулись, Пэдди встретил их отнюдь не своей широкой ирландской улыбкой: губы его были жестко сжаты, во взгляде отсутствовали привычные плутовские искорки.
   – Доброе утро, Пэдди, – поприветствовал старика Гарт, но тот, словно не замечая его, нахмурившись, обратился к дочери:
   – Рори, ты опять заставляешь меня беспокоиться! Где ты была?
   – Папа, мы вот с этим типом решили немного прокатиться. – Она беззаботного указала на своего спутника.
   Повернувшись к Гарту, Пэдди выплеснул свое раздражение на него:
   – Ах прокатиться – вот как теперь это у вас называется! Как мне кажется, мистер Фрейзер, в мыслях вы имели вовсе не конную прогулку.
   – Папа, ну что ты такое говоришь? – воскликнула Рори. – Мы просто вместе позавтракали.
   – И где же это? Во дворце королевы Англии? Или тут поблизости есть ресторан?
   Рори уперлась руками в бока, и в ее голубых глазах вспыхнул гнев.
   – Просто мы нашли речку с рыбой, или… Сколько раз я должна вам напоминать, мистер О’Трейди, что мне уже двадцать четыре года? – В речи Рори вновь зазвучал ирландский акцент. – Положим, я твоя дочь, но я сама себе хозяйка, и мои дела тебя не касаются!
   Пэдди снова повернулся к Гарту:
   – То, что ты задумал, очень даже меня касается.
   – Неужели? – Гарт хмыкнул. – Твоя дочь мне неоднократно говорила, что я не должен лезть в ваши дела, а теперь ты заявляешь, что мои дела касаются также и тебя. Хочу заметить, сэр, что если бы кое-кто не украл мою карту, мы трое вообще бы здесь не встретились.
   – Эй, Фрейзер, ты мне зубы не заговаривай! Я прекрасно вижу, как ты ходишь вокруг да около и принюхиваешься к юбке моей дочери!
   – По правде говоря, сэр, я давно не замечал на вашей дочери юбки: все последнее время она постоянно ходит в штанах и рубашке. А поскольку Рори вполне взрослый человек, наши с ней дела вас действительно не касаются. – Достав пойманную рыбу, Гарт вручил ее старику. – Так что приятного аппетита.
   Пэдди впал в некоторое замешательство, однако отступать он не собирался.
   – Благодарю – это очень щедрое подношение…
   – Не стоит благодарности.
   – И все равно, мистер Фрейзер, я был бы очень рад, если бы вы отправились восвояси. Мы с дочерью не видим необходимости в вашем присутствии.
   – Я поверю в это, только если услышу те же слова от нее. – Взглянув на Рори, Гарт приподнял шляпу. – Спасибо за приятно проведенное время, мисс О’Трейди.
   – Послушай, Гарт, извини…
   – Охотно извиняю. – Вскочив в седло, Гарт поехал прочь, и с каждым стуком копыта по каменистой тропе в нем все больше росла досада. Кража карты, постоянная ложь, попытки изобразить из себя смущающуюся девственницу, вечно пьяный старик… Надоело ему играть в их игры! Пусть Пэдди остается здесь хоть навсегда так же, как и его дочь, если у нее нет своего ума!
   Завтра он в последний раз предложит им вернуться в миссию, и если Пэдди откажется, то он умоет руки и перестанет о них заботиться Кстати, он может сообщить им об этом даже не завтра, а прямо сейчас.
   Приняв такое решение, Гарт развернул Бутса и поехал обратно.
   Как только Гарт скрылся из виду, Пэдди, закашлявшись, сунул рыбу дочери и поспешил в укрытие. Едва сдерживая слезы, Рори принялась разводить костер, недоумевая, как отец мог так ее опозорить. Конечно, сейчас он находился под воздействием выпитого виски и, протрезвев, наверняка снова станет прежним любящим родителем. И все же раньше он никогда не говорил таких гадостей. Должно быть, болезнь, алкоголь и недостаточное питание повлияли на его нервную систему, а это означало лишь одно – нужно как можно скорее увозить его отсюда.
   Затем в своих размышлениях Рори переключилась на Гарта. Как все-таки замечательно они провели сегодняшнее утро! И как чудесны были те мгновения, когда она находилась в его объятиях!
   Тем не менее, Рори несколько тревожила мысль о том, насколько близко она опять подошла к той грани, за которой легко потерять невинность Ей всегда без особого труда удавалось отвергать домогательства других мужчин, однако прикосновения и поцелуи Гарта заставляли ее напрочь забыть о намерении хранить целомудрие до брака. В такие моменты она будто лишалась собственной воли, рядом с ним ее прямо-таки переполняла жажда познания жизни во всех проявлениях. Даже несмотря на всю опасность его поцелуев и объятий, ей просто не терпелось вновь остаться с Гартом наедине.
   Внезапно Рори вздохнула.
   «Но если он убежден, что я лгунья и воровка, стоит ли доказывать обратное?» – с грустью подумала она.
   Между тем Пэдди снова вышел наружу и, слегка пошатываясь, побрел прочь.
   – Папа, ты куда? – окликнула его Рори – Рыба уже готова.
   – Спасибо, я не голоден, – отозвался старик.
   – Но это же свежая рыба, и она очень вкусная…
   – Я не съем и куска, раз он прошел через руки этого бесчестного типа. И поверь, мне не нужны его подачки.
   – Не говори глупостей. Гарт – вполне порядочный человек.
   – Ага, порядочный. А чем ты расплатилась за эту рыбу? Думаешь, я не понимаю, чем вы там занимаетесь, прячась по кустам? Я не желаю набивать брюхо тем, что моя дочь зарабатывает, раздвигая ноги!
   Рори была настолько ошеломлена, что поначалу ничего не могла сказать: ей не верилось, что отец способен на подобное обвинение. Все же, несмотря на оскорбительность его слов, она постаралась оставаться спокойной и рассудительной.
   – Думаю, ты говоришь все это под воздействием алкогольных паров: не зря от тебя опять пахнет виски.
   – Ах, так, значит, это виски виновато? – воскликнул Пэдди. – Ну уж нет. Я благодарен Богу за то, что у меня есть виски, которым я могу хоть немного залить чувство стыда за тебя.
   – Ну если ты так уверен в своих подозрениях, тогда, может, мы прямо сейчас соберем вещи и уедем отсюда?
   – Нуда, конечно… Твой расчудесный Фрейзер был бы этому только рад: в таком случае он без труда загреб бы все наше золото. Ладно, я не в состоянии вам помешать, занимайтесь чем хотите, но с этого места вы меня не сгоните.
   – Послушай, отец, так дальше продолжаться не может. Разве ты не видишь, что с нами происходит? Эта гора нас только ссорит, настраивает друг против друга.
   Ты болен, почти ничего не ешь, зато много пьешь. Виски действует на твое сознание, и ты просто не способен здраво рассуждать.
   – Единственное, что действует на мое сознание, так это мысли о том, что происходит с моей дочерью. – В глазах Пэдди отразилась боль, и сердце Рори сжалось от жалости к нему. – Ладно, моя милая, – внезапно изменив тон, с нежностью в голосе произнес старик. – Я ведь как-никак твой отец и всегда заботился о тебе, старался оградить от всего дурного. Я все так же люблю тебя, и ничто на свете не изменит этого чувства.
   Прежде Гарт не замечал за собой склонности к подслушиванию, однако теперь он не мог удержаться и стал наблюдать за полемикой между Рори и ее отцом.
   Обвинения Пэдди показались ему возмутительными. Упрямый, эгоистичный старик! К тому же он обращался с дочерью как со своей собственностью. Если кто и действовал на Рори пагубно, так это сам Пэдди, который все время пытался подчинить ее себе, тогда как сама Рори была доброй, великодушной девушкой, способной на сострадание, обладающей чувством юмора. Именно используя ее великодушие, отец помыкал ею.
   Гарт также не мог не признать, что Рори обладала и привлекательностью, и чувственностью. В один прекрасный день какой-нибудь счастливчик обретет в ней отличную жену, но это произойдет не раньше, чем она сумеет выйти из-под влияния своего папаши. Уж кто-кто, а Пэдди О’Трейди в самую последнюю очередь имел право подвергать ее словесной порке.
   С этими мыслями Гарт тихо, стараясь не обнаружить своего присутствия, сел на коня и поехал в свой лагерь.

Глава 12

   С невыразимой грустью Рори смотрела вслед отцу, его спина все еще мелькала за деревьями. Полдень еще наступил, а он уже успел напиться. Отец, конечно, не наговорил бы ей всех этих гадостей, если бы был трезв, однако ему столько времени приходится проводить в одиночестве… В городе он имел бы возможность кем-то общаться, играть в карты, а здесь, кроме нее, никого рядом нет. Она почти все время проводила в штольне, пока Гарт не убедил ее бросить это дело, но, может, отец все-таки прав? Может, Гарт действительно кочет спровадить их с горы и захватить прииск?
   Вот если бы отец предложил Гарту партнерство, вместе они справились бы с любыми трудностями. Но вместо этого отец прогнал его.
   Разумеется, Пэдди догадывался об их взаимном влечении и, конечно же, испытывал ревность, а может, и крах по поводу того, что уже не сможет быть единственным мужчиной в ее жизни.
   «Я прекрасно тебя понимаю, папа, – мысленно обратилась к отцу Рори. – Но ты не беспокойся, ни один человек не займет твое место в моем сердце».
   И все же она не должна из любви к отцу сидеть сложа руки и смотреть, как он губит себя. Первым делом ей следует выяснить, где он прячет виски. Она сейчас же обыщет пещеру и, может быть, если повезет, найдет тайник до его возвращения.
   Приняв решение, Рори поспешила в пещеру. Дневной свет сюда едва проникал, и на расстоянии метра уже ничего не было видно. Рори зажгла фонарь и первым делом просмотрела мешки со снаряжением и продовольствием. Но не обнаружила в них ничего подозрительного и, опустившись на четвереньки, стала тщательно обшаривать все углы. Быть может, отец выкопал где-нибудь ямку, в которой и запрятал свои бутылки? Однако ее поиски на этот раз не принесли результатов. Оставалось только проверить туннель, прорытый когда-то Генри Фрейзером.
   Рори согнулась и медленно двинулась вперед, старательно ощупывая стены и проводя ладонями по столбикам, подпирающим низкий свод. Казалось, все здесь было без изменений, точно так же, как и на момент прибытия.
   В ходе кропотливого обследования штольни Рори добралась наконец до последней подпорки, за которой валялась оставленная здесь кирка и высился холмик так и не вынесенного наружу грунта. Огонек в фонаре начал мигать, грозя с минуты на минуту погаснуть, и это означало, что ей пора прекращать обследование.
   Подобрав кирку, Рори с досадой ударила ею перед собой, и тут совершенно неожиданно земля ушла у нее из-под ног и девушка с криком полетела вниз.
   К счастью, она упала на достаточно мягкую кучу осыпавшегося под ней грунта. Тем не менее, дыхание у нее перехватило и некоторое время она лежала, хватая ртом воздух, будучи не в состоянии пошевелиться.
   Наконец, намного придя в себя, Рори села и протянула руку к приземлившемуся рядом фонарю. Как ни странно, огонек в нем не погас, хотя от свечи остался совсем небольшой огарок.
   Подняв фонарь над головой, она огляделась. Яма имела около двух метров в поперечнике и, судя по всему, не менее шести метров в глубину. Краев ее видно не было, и выкарабкаться отсюда самостоятельно вряд ли было возможно.
   Неожиданно внимание Рори привлекли странные очертания у противоположной стены ямы. Осторожно, стараясь не загасить слабеющий огонек, она подползла ближе.
   Поначалу ей показалось, что перед ней просто куча какого-то тряпья, но, приглядевшись, она поняла – это не что иное, как человеческий скелет, облаченный в клетчатую рубашку и серые штаны!
   Вскрикнув, Рори выронила фонарь, который тотчас же потух. Быстро перебирая руками и ногами, она метнулась в противоположный угол, где попыталась взобраться наверх, цепляясь пальцами за осыпающуюся стену, однако, как и следовало предполагать, из этого ничего не вышло, и она снова рухнула вниз.
   Окутанная темнотой, едва сдерживая рыдания, Рори сжалась в комок, изо всех сил стараясь сохранить здравомыслие.
   – Гарт! – всхлипнула она. – Где ты? Помоги мне, пожалуйста!
   Оказавшись в своем лагере, Гарт окончательно пришел к мысли, что ему следует завтра же решить с Пэдди вопрос о пребывании на горе. Если утром он действительно обнаружил след сапога, то вполне обоснованны и его вчерашние подозрения. Кто-то следит за прииском О’Трейди, кто-то невооруженный, поскольку за эти дни таинственному незнакомцу неоднократно предоставлялся шанс использовать оружие. Хотя, с другой стороны, Рори и Пэдди не имели при себе пистолетов и любой злоумышленник мог бы одолеть их голыми руками. Так существует ли реальная опасность?
   – По крайней мере, Сэдл, одно мне известно совершенно точно, – сказал Гарт псу, готовясь ко сну. – Прежде чем уехать отсюда, я обязательно поставлю этого хитрого старика на место и выскажу ему все, что о нем думаю. Он не должен так обращаться со своей дочерью, и точка.

* * *

   Ночью Гарт так и не смог заснуть – голос совести не позволил ему этого сделать. Он не мог изо дня в день равнодушно смотреть, как Рори мучается, долбя пустой грунт. Вопреки ожиданиям Пэдди все еще был недостаточно крепок для обратного пути, поэтому Гарт решил утром сообщить Рори, где в действительности находится золото.
   Поднявшись на рассвете, Гарт развел костер и, сварив кофе, быстро позавтракал, затем оседлал Бутса и отправился к стоянке О’Трейди.
   По прибытии в лагерь он был удивлен, не увидев горящего костра, – ведь Рори как-никак была ранней пташкой.
   Гарт несколько раз позвал ее, но отклика не последовало. Все это ему очень не нравилось. Интуиция подсказывала: что-то случилось, но что именно?
   Спешившись, Гарт приблизился к кострищу и поворошил золу: она была холодной, это означало, что вечером Рори не разводила огня. Еще больше Гарт встревожился, увидев, как Сэдл тыкается носом в стоящую рядом сковородку, слизывая с нее остатки жареной рыбы. А ведь Рори ни за что не оставила бы пищу на ночь под открытым небом, поскольку запах мог привлечь какого-нибудь зверя.