Линдсей Джоанна. Навеки

   На следующей неделе она собиралась начать работу над книгой. Для этого нужно было многое успеть: посетить музеи, книжные магазины, старинные библиотеки, в которых хранились редкие печатные издания, и, конечно же, места древних битв и сражений. Времени на всякую чепуху, вроде странных сновидений, у нее совсем не оставалось. К тому же, размышляя об этом, она все равно не узнала бы тайну Проклятья Бладдринкера…
   Поздно вечером, свернувшись калачиком в своей постели, Розалин тщетно пыталась заснуть. Ей не давала покоя одна мысль: что, если все случившееся с ней было наяву?
   Ведь если она не нашла никаких доказательств того, что стала жертвой мистификации, значит, она разговаривала с привидением? Л это влекло за собой еще больше вопросов.
   Торн Бладдринкер послушно исчезал по первому ее слову, но что, если он говорил правду и уходил обратно в свой запредельный мир, когда сам этого хотел? Что ей было известно о привидениях? Ровным счетом ничего, кроме того, что она решительно отказывалась верить в их существование — или пыталась себя в этом убедить. Неужели из-за проклятия, которое было наложено на клинок, его хозяин не нашел покоя в загробном мире?
   Сэр Айзек боялся, что будет проклят навеки, если меч попадет в руки женщины. Может быть, потому, что только женщина способна вызвать призрак древнего викинга? Неужели она не избавится от привидения, пока владеет мечом? Эта мысль одновременно и пугала, и притягивала. Уж если она связалась с таким симпатичным призраком, то почему бы…
   Розалин со стоном откинулась на подушку. Неужели она и вправду начинает верить в этот вздор? Но что если… что если Бладдринкер — настоящий призрак древнего викинга, который существует без малого тысячу лет?
   Сердце ее учащенно забилось. Как можно упустить такую возможность! Ведь этот призрак, вероятно, был свидетелем многих памятных событий истории! Может, он поведает ей о малоизвестных фактах эпохи средневековья и таким образом окажет незаменимую помощь в ее исследованиях?
   Сама мысль об этом привела ее в неописуемое возбуждение. Розалин откинула простыни и уже готова была снова полезть под кровать за мечом, но тут же, глубоко вздохнув, опустилась на постель. Нет, у нее положительно нервное истощение. Гэйл была права — ей не следовало перегружать себя работой, надеясь на отдых в Англии. А теперь, пожалуйста, результат — в голову лезут мысли одна безумнее другой.
   Конечно, тут виновата и ее страсть ко всякого рода историческим исследованиям. Но это не оправдание. Привидений, колдунов, злых духов, равно как и проклятий, не бывает! А вот вещие сны бывают.
   Но от них нужно избавиться во что бы то ни стало. И Розалин уже придумала, как это лучше сделать. Нужно просто перестать ломать голову над неразрешимыми загадками, хорошенько отдохнуть, а потом энергично взяться за дело — продолжить работу над книгой. Тогда дурные сны больше не будут нарушать ее докой.

Глава 8

 
   Попрощавшись с Давидом на вокзале, Розалин решила поехать обратно в Кейвено-коттедж подругой дороге и выбрала живописное тихое шоссе. Она сделала так главным образом потому, что решила послушаться совета Дэвида: побольше отдыхать и отвлекаться от работы, иначе ей не избежать нервного истощения. Однако все ее благие намерения развеялись как дым еще прошлой ночью, когда ей не давали заснуть всякие глупые «а что если…». Розалин хотелось мысленно стукнуть себя по затылку, чтобы вся дурь выскочила у нее из головы и ничто не мешало бы ей провести последние часы с Дэвидом в мире и спокойствии.
   Конечно, ей было намного легче отвлекаться от своей навязчивой идей, когда рядом был Дэвид — приятный и остроумный собеседник; А сейчас она снова была одна, и ее мысли с пугающей быстротой вернулись к сумасшедшей теории, которую она изобрела прошлой ночью: Торн Бладдринкер — не сон, а настоящий призрак.
   У Розалин была только одна возможность проверить это предположение, и стоило ей только подумать об этом, как она мигом пришла в состояние крайнего возбуждения. Она должна это сделать. Она ведь все равно рано или поздно снова прикоснется к мечу, так почему бы не сделать это сейчас?
   Не обращая внимания на живописный пейзаж, открывающийся по обеим сторонам дороги, Розалин снова погрузилась в мир своих безумных грез. А что если… это, конечно, маловероятно, но все же, что если ее привидение явится снова и на сей раз решит остаться в ее времени столько, сколько пожелает? Как она сможет справиться с ним? Нет, вряд ли ему захочется остаться — похоже, призраку не нравилось, что его так часто тревожат: каждый раз он просил отпустить его обратно.
   В таком случае она его попытается уговорить — скажет ему, что не задержит его надолго. Он ответит на все се вопросы — и будет свободен. Розалин надеялась, что он согласится на ату сделку.
   Сознательно отбросив на время все сомнения по поводу того, сможет ли она удержать привидение в нужных ей рамках, Розалин все-таки решила еще раз провести рискованный эксперимент. Дело Того стоило — она ведь узнает массу интересного об эпохе средневековья, так как же ей отказаться от такой сказочной возможности, которую предоставила ей судьба?
   Приняв решение, Розалин отбросила все сомнения. Скорей бы приехать домой! Никогда еще ей не доводилось вести машину с такой бешеной скоростью. Добравшись до коттеджа, она, ни секунды не медля, взлетела вверх по лестнице в свою спальню.
   Отдышавшись, Розалии заперла дверь и спрятала ключ, чтобы призрак не смог ускользнуть из ее комнаты прежде, чем она все ему объяснит. Во всяком случае, она надеялась, что это будет для него невозможно. Если же он способен проходить сквозь стены и запертые двери, как и подобает привидению, то никакие замки не удержат его.
   Затаив дыхание, Розалин вытащила футляр с мечом из-под кровати и открыла крышку. На этот раз, прежде чем притронуться к мечу, она сперва посмотрела в угол комнаты и только потом взялась за рукоять, внутренне съежившись в ожидании раскатов грома.
   Гром прогремел, вспыхнула молния, а вслед за ней не замедлил появиться и сам Торн Бладдринкер.
   Так это правда! Розалин казалось, что сердце ее вот-вот выскочит из груди — так отчаянно оно колотилось. Это не сон — ведь снами мы не можем управлять, не можем вызывать их по своему желанию. Скорее уж привидение может появляться и исчезать по нашему велению.
   На сей раз викинг был одет в более или менее официальный костюм — по крайней мере так, как принято было в его время. На нем была темно-голубая туника, расшитая по вырезу V-образной горловины золотой нитью. Короткий плащ, скреплялся на широких плечах золотыми круглыми пряжками. Его обувь на этот раз была лучшего качества, чем прежде — во всяком случае, швы на ней были не так заметны. А пояс, перетягивающий узкую талию, был поистине произведением искусства — его украшали такие же массивные золотые пряжки, как и на плаще.
   В этом впечатляющем облачении призрачный гость показался Розалин еще красивее, чем прежде. Она перевела дух и смущенно произнесла:
   — Здравствуй, Торн Бладдринкер.
   Взгляд ярко-голубых глаз немедленно обратился на нее, и до Розалин долетел тяжелый вздох. Викинг запустил руку в свою густую светло-каштановую гриву с выражением крайней досады и отчаяния. Розалин чуть было не рассмеялась: призрак опять был недоволен своим неожиданным появлением в ее спальне.
   В то же мгновение он окинул ее пристальным взглядом и промолвил:
   — Я вижу, вы больше не боитесь меня, миледи. Это, конечно, было не совсем так, но Розалин не стала спорить. Извиняющимся тоном она произнесла:
   — Прошу простить, если я оторвала вас от каких-либо… неотложных дел, но я вас надолго не задержу.
   — Вы? Меня? — Он грозно нахмурился. — Да вы что, насмехаетесь надо мною, леди?
   Розалин испугалась не на шутку. Запинаясь от страха, она торопливо пробормотала:
   — Нет, нет, что вы! Я… это простое любопытство. Видите ли, я… я хотела спросить, как это у меня получается вызывать вас.
   — Вам прекрасно известно, «как это у вас получается», — проворчал он. — Вы держите в руках мой меч — это и дает вам власть надо мной.
   Его быстрый взгляд в сторону древнего клинка не ускользнул от внимания Розалин. Она тут же выпустила меч из рук и быстро захлопнула крышку футляра.
   — Я понимаю, но… вы каждый раз просили меня отправить вас обратно. А что будет, если я этого не сделаю?
   По выражению его лица было ясно, что ему крайне неприятен этот вопрос. Но тем не менее он нехотя промолвил:
   — Вы вызываете меня к себе с помощью моего меча, леди, и в вашей власти отослать меня обратно. Я волен уйти или остаться, но только после того, как получу на то ваше согласие — Другими словами, если я вас отпускаю, выбор за вами, а если нет — выбор за мной?
   Он хмуро кивнул. По всему было видно, что он был не в восторге от этого обстоятельства. Розалин тоже не очень-то хотела оказаться в его власти, если он выкажет неповиновение. Однако вполне возможно, что он ее обманывает.
   Розалин решила, что все выяснится само собой, если призрак исчезнет без ее позволения. А пока ей не терпелось удовлетворить свое любопытство. На это могут уйти часы и даже дни.
   Поэтому она торопливо произнесла:
   — Может быть, вы хотите присесть? В комнате у окна стояло удобное кресло, а за письменным столом — стул. Но необычный гость прошествовал через всю комнату и опустился на кровать, прямо рядом с футляром. Розалин тут же схватила ящик, и затолкала его подальше под кровать. По губам викинга промелькнула легкая усмешка, но Розалин этого не заметила, поглощенная своим занятием.
   Викинг сидел на кровати чуть боком, лицом к лицу с Розалин, и откровенно разглядывал ее костюм — легкую блузу без рукавов и мешковатые летние брюки, которые ей не совсем шли, как, впрочем, и все остальное. Дома Розалин не так тщательно укладывала волосы, но сегодня она провожала Дэвида на вокзал и стянула их, как обычно, в тугой пучок. Довершали ее костюм неизменные очки.
   На мгновение у нее промелькнула мысль, что он, вероятно, ожидал снова увидеть женщину с распущенными темно-каштановыми волосами, вся одежда которой состояла из короткого махрового полотенца, но по его лицу ничего нельзя было угадать. На ее же лице блуждали растерянность и смущение. Да и было от чего — ведь рядом г ней в комнате находился мужчина, или, вернее, его призрак. Высокий, мускулистый, сильный — всем своим видом он внушал опасение. Или, может, ей это только казалось? Скорее всего он был существом бестелесным, как и полагается привидению, и с этой стороны опасности как будто не возникало.
   Розалин так хотелось получить исчерпывающий ответ на этот вопрос, что она не выдержала и спросила напрямик:
   — Что чувствуешь, когда становишься привидением? Викинг расхохотался:
   — Я не бестелесный дух. Я из плоти и крови, как и вы, миледи.
   Розалин чуть не задохнулась от гнева и удивления.
   — Не может быть! Ты обманываешь меня! Ты призрак, привидение! — Совсем запутавшись, она умолкла.
   Она так рассчитывала на его помощь! Она надеялась, что он поведает ей о временах давно прошедших, свидетелем которых он был. А теперь, если верить ему, это было бессмысленно. И Розалин снова в который раз подумала об изощренной мистификации.
   Тем временем викинг продолжал ухмыляться — видимо; все это его очень забавляло.
   — Вы не первая, кто говорит мне об этом, леди. Вы забыли мои слова? Только боги могут убить меня, да еще Вольфстан Безумный. И я жду не дождусь, когда снова с ним встречусь.
   Розалин все еще кипела от гнева, но последние слова мнимого призрака привлекли ее внимание.
   — Ты хочешь, чтобы он прикончил тебя на поединке?
   Он усмехнулся и надменно промолвил:
   — Я хочу доказать, что ему со мной не тягаться.
   — Значит, ты его убьешь? Викинг тяжело вздохнул:
   — Нет, он уже мертв — его погубила ведьма Ганхильда, чтобы он мог преследовать меня в загробном мире. Поэтому-то Вольфстан и ненавидит меня, и за это его не упрекнет ни один воин. Ганхильда прокляла его и не пустила в Валхалу.
   — Валхала? Постой, постой… ты говорил еще что-то о пирах Одина… Да, вчера, когда я вызвала тебя, ты сказал, что я оторвала тебя от роскошной трапезы — ты был тогда в Валхале?
   — А где же еще?
   — Но это же невозможно! — в отчаянии воскликнула Розалин. — Валхала — миф, она не существует. И Один, и Тор, и… — Она запнулась, вспомнив, что позапрошлой ночью этот викинг утверждал, что сражался с Тором — своим братом. Передернувшись от отвращения, она решительно произнесла:
   — Все, довольно, на этом мы ставим точку. Если ты выдаешь себя за божество, то разговор окончен. Я и так уже сделала тебе уступку и почти поверила, что ты — настоящее привидение. Но поверить в то, что ты бог, — выше моих сил.
   Он снова засмеялся — до упаду, повалившись на кровать. Не совсем понимая, чем вызвано такое буйное веселье, Розалин холодно произнесла:
   — Это и есть твой ответ?
   Все еще продолжая смеяться, он с трудом вымолвил:
   — Я не бог. Меня, правда, почитали некоторое время как бога — те, кто знал меня еще при жизни. Им стало известно, что я не могу умереть, но они не знали, что в этом было виновато проклятие. К счастью, мой брат сжалился надо мной и даровал мне право находиться в Валхале.
   — Значит, теперь ты утверждаешь, что твой брат — бог?
   — Просто его почитали дольше, чем меня. Мое имя было вскоре забыто, а его — сохранилось в древних преданиях.
   Он произнес эти слова почти с обидой, и Розалин не удержалась, чтобы не заметить:
   — Тебе это, как видно, не дает покоя.
   — А как бы ты себя чувствовала на моем месте? — возразил он. — Мой брат не может сделать ничего, чего и я не смог бы повторить. А в воинском искусстве я его даже превосхожу. Мне просто не повезло, а все проклятая Ганхильда.
   Розалии устало вздохнула: ее разум отказывался воспринимать то, что для этого викинга было очевидным.
   — Ты говоришь, что Ганхильда — ведьма. Ты хочешь, чтобы и я тоже уверовала в ваших древних богов и в злых колдуний?
   — Леди, мне нет никакого дела до того, верите ли вы мне или нет. Я не собираюсь вам доказывать свою правоту. Мое присутствие здесь уже достаточное доказательство того, что…
   — Да, но если ты и в самом деле существуешь, — заметила Розалин. — Я уже снова начинаю в этом сомневаться.
   Он усмехнулся, поднялся со своего места и приблизился к ней вплотную. У Розалин сердце екнуло от неожиданности.
   — Я… я думаю, тебе пора уходить, — выпалила она, как только к ней вернулся дар речи.
   — Благодарю вас за намек, но я еще не готов покинуть ваше время, — любезно возразил он, стоя прямо перед ней.
   Розалин всегда гордилась своим ростом — пять футов и восемь дюймов, — но этот викинг был выше ее на целых девять дюймов. Да, на такого не посмотришь сверху вниз, В то же мгновение Розалин почувствовала, как у нее подгибаются колени от страха: викинг протянул руку к ее лицу.
   Розалин крепко зажмурила глаза и задержала дыхание, ожидая самого худшего. Чего? — она и сама толком не знала. И вдруг она почувствовала, что он снимает ее очки.
   — Какие ты носишь странные украшения. Как это называется?
   Розалин быстро открыла глаза. Викинг г любопытством разглядывал очки, держа их двумя пальцами за стекло, а не за дужки оправы, из чего было ясно, что он никогда их раньше не видел.
   Странно, но она не ощутила леденящего могильного холода, а ведь рядом с ней стояло настоящее привидение из потустороннего мира. Розалии перевела дух и произнесла как можно спокойнее:
   — Это очки.
   Викинг внимательно заглянул ей в глаза и небрежным жестом швырнул очки назад через плечо, не заботясь более об их судьбе, как если бы это была обглоданная куриная кость.
   — Драгоценности должны подчеркивать красоту, леди. Зачем вы носите то, что не придает вам очарования?
   — Но очки — не украшение, — попыталась было объяснить Розалин, но, увидев, что он снова протягивает руку к ее лицу, воскликнула, чуть не задохнувшись от ужаса:
   — Что… что вы делаете?..
   Слова замерли у нее на губах, ибо в этот момент он коснулся рукой тугого пучка у нее на затылке, слегка потянул его, и шпильки дождем посыпались на пол; волосы мягкой волной упали Розалин на плечи. Взяв в руку густые темно-каштановые локоны, викинг перебросил их Розалин на грудь, извлек запутавшуюся в волосах заколку и стал с любопытством ее разглядывать. Розалин подумала, что сейчас эта заколка последует за очками, и она не ошиблась. Избавившись от заколки, викинг окинул Розалин критическим взглядом.
   — Вот так уже лучше, — произнес он, вглядываясь в ее черты — Я рад, что ты показала мне то, что прежде было скрыто. Теперь я не стал бы возражать против того, чтобы ты владела моим мечом.
   И дураку было ясно, на что он намекает: Розалин прекрасно понимала, что доставил? бы ему гораздо больше удовольствия, если бы была завернута в одно махровое полотенце. Неужели он и в самом деле считает, что она вызвала его для альковных развлечений? Краска негодования залила ее щеки, но не успела она даже подумать, что ответить на эти возмутительные речи, как он снова протянул к ней руку.
   На сей раз объектом его внимания стала летняя блузка.
   — Как снимается эта странная туника? — спросил он.
   — Это блуза, — ответила Розалин, еле сдерживая закипавшее раздражение, — и она не снимается. Если ты думаешь, что я буду стоять и ждать, пока ты будешь изучать все, что на мне надето…
   — Нет, твое одеяние меня не интересует, — прервал он ее, слегка потянув за узкую полоску материи у нее на плече. — Я понял, как это можно снять — я разорву ее прямо на тебе. Если ты хочешь ее сохранить, скажи мне об этом, пока не поздно.
   Сердце отчаянно забилось в груди у Розалин, как пойманная пташка. Да что в конце концов позволяет себе этот грубиян?
   — Торн, ты уже снял все, что было можно. Остальное не снимается.
   В ответ на эти слова он подцепил двумя пальцами полоску материи на другом ее плече и слегка натянул ткань, сжав обе руки в кулаки. Затем последовал молниеносный рывок — тонкая летняя блузка разорвалась точно посередине, и обе ее половинки повисли на руках Розалин.
   Не успев еще оправиться от испуга, Розалин услышала удивленный возглас викинга:
   — А это еще что за приспособление?
   Ее бюстгальтер. Он уставился на бюстгальтер, раздумывая, как бы избавиться и от этой странной штуки, — она поняла это по выражению его лица.
   В ту же секунду Розалин обхватила руками плечи и сделала шаг назад. Возможно, в его времена грабеж и насилие были обычным делом, но он сейчас был в ее времени, и она не позволит унижать себя.
   Изо всех сил стараясь не думать о том, что стоит перед ним полураздетой, Розалин произнесла со всей строгостью, на которую была способна:
   — Я не знаю, что ты собираешься сделать, но ты не имеешь на это права. Нельзя брать "все, что захочется. Ты должен был сначала спросить у меня, хочу ли этого я, и я тебе отвечу — нет.
   Викинг пренебрежительно усмехнулся.
   — С какой стати я буду спрашивать разрешения?
   — Ты что, не понял меня?
   — Нет, я все прекрасно понял. Ты хочешь, чтобы я пресмыкался перед тобой, а я не желаю. Шлюха, которая владела моим мечом до тебя, тоже несла какую-то чепуху насчет разрешения и тому подобного. Но вас, леди, я предупреждал, что у меня хороший аппетит.
   — Ты говорил о еде, — быстро напомнила она ему.
   — Я говорил о еде, о сражениях и… о женщинах. И сейчас самое время, так как я давненько не развлекался с хорошенькой потаскушкой.
   — Мне очень жаль, но тебе придется попоститься еще немного.
   — Не думаю.
   Он присел на постель напротив нее, и в ту же минуту Розалин почувствовала, как он сжал; руками се бедра и притянул к себе. Потеряв равновесие, она упала ему в объятия. Он рассмеялся, потом перевернулся так, что она оказалась на кровати под ним.
   Незнакомое ощущение волнами нахлынуло на нее: тяжесть его тела, жесткая щека, коснувшаяся ее щеки, рот, ищущий ее губы. Все это нисколько не походило на бестелесную оболочку привидения, а губы, прильнувшие к ее губам, были горячими и чувственными.
   Дотоле не познанный вихрь ощущений заставил отступить страх. Ее сердце колотилось как бешеное, кровь стучала в висках. А когда его зубы сомкнулись на ее нижней губе и осторожно потянули за нее, Розалин была готова… Она и сама не знала, что с нем делается.
   Она хотела что-то сказать, но у нее внезапно пропал голос. Его губы продвинулись дальше по шее. Розалии понимала, что она должна что-то сделать, чтобы остановить его, должна собрать остатки самообладания, но у нее ничего не получалось — она была целиком поглощена своими чувствами, пробудившими ее тело.
   Он потянул зубами за бретельку лифчика, держа Розалин своими огромными руками, но не касаясь ее груди. Грудь выскочила из бюстгальтера; край кружевной ткани впился в тело. И тут Розалин почувствовала тепло его дыхания на своей груди.
   Она застонала, выгибаясь навстречу его губам. Она ничего не могла с собой поделать — видимо, так и должно быть. И в тот самый момент, когда в ней начало разгораться жаркое пламя, викинг склонился над ней и, усмехаясь, посмотрел сверху вниз.
   — Вы все еще считаете меня бестелесным духом, миледи?
   Слова не сразу дошли до ее отуманенного сознания, но как только Розалин поняла, что он имеет в виду, она почувствовала что-то похожее на досаду. Он, оказывается, проделал все это, чтобы доказать ей, что он не призрак, а существо из плоти и крови. Он собирался изнасиловать ее — или заняться с ней любовью, если так можно выразиться. Она не знала, радоваться ей или огорчаться своему освобождению.
   — Я дважды предупредил тебя, потаскушка. Если ты вызовешь меня еще раз, то тебе придется удовлетворить все мои желания и потребности.
   — Ты и поединок прикажешь организовать? Может, пне выйти против тебя с мечом или это сделаешь ты?
   Черт ее дернул произнести эти слова, но она уже не владела собой — так сильно разозлилась. Да как он посмел назначать такую цену за свои сведения?
   И у него еще хватает наглости стоять тут перед ней и с усмешечкой ее разглядывать!
   — У меня есть только один меч, миледи, который я могу обнажить против вас, — спокойно произнес он и снова усмехнулся.
   — Благодарю, но я как-нибудь обойдусь и без твоих услуг, — бросила она сквозь зубы. — И я, по-моему, ясно дала понять тебе, Торн Бладдринкер, что ты можешь убираться на все четыре стороны!
   С этими словами она сделала попытку оттолкнуть его. Как унизительно сознавать, что она не сможет спихнуть его, если он сам не захочет оставить ее в покое! Однако, к ее удивлению, он приподнялся и снова уселся на край кровати, бросив на нее мимолетный взгляд, от которого у Розалин перехватило дыхание. Его глаза остановились на ее обнаженной груди, и Розалин вспомнила, что лежит перед ним полураздетая и совершенно беззащитная.
   Она со стоном сползла с кровати, на ходу поправляя бюстгальтер, и, спотыкаясь, побежала через всю комнату к платяному шкафу. Услышав за собой его смех, Розалин пришла в неописуемую ярость, но, прежде чем она успела обернуться и дать выход своему гневу, послышались отдаленные раскаты грома.
   Розалин не нужно было оглядываться, чтобы убедиться, что викинг исчез. Ее плечи опустились… с облегчением. Да, конечно, с облегчением. Она нисколько не жалела об упущенных возможностях. С нее хватит — она больше не собирается иметь дело с негодяем, который умудрился прожить тысячу лет. Может гнить в земле или в своей мифической Валхале — она не настолько глупа, чтобы вызвать его еще раз.

Глава 9

 
   Целых пять дней Розалин старалась не думать об ультиматуме, который предъявил ей Торн Бладдринкер. Она пыталась также забыть и то, что он делал с ней на кровати, но это было не так-то легко: за те несколько минут она почувствовала такое наслаждение, такое ни с чем не сравнимое удовольствие, что при всем своем желании не могла выкинуть это из головы. Она внушала себе, что во всем виновата ее повышенная чувствительность, но понимала, что обманывает себя — он пробудил в ней огонь.
   А она до сих пор толком не знала, что он такое на самом деле.
   Для нее было бы гораздо проще, если бы он был привидением. Некоторые до сих пор в них верят и клянутся, что их видели. Розалин же относила себя к многочисленному отряду скептиков, девизом которых было: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Она бы даже, наверное, поверила в пришельцев — ведь многие верили, что они существуют. Но бессмертный, проживший тысячу лет? Бессмертный викинг, заявляющий, что живет в мифической Валхале, которая в древнескандинавском эпосе была небесной обителью храбрых воинов? Нет, в такие небылицы она поверить не может.
   Но тогда кто же он такой, Торн Бладдринкер? Изобретательный шутник, в распоряжении которого находится дорогостоящее оборудование, создающее полную иллюзию того, что он появляется, стоит ей только прикоснуться к мечу? Нет, это было не изображение. Тяжесть его тела, горячие губы — в этом не было ничего призрачного. И все же…
   Розалин знала, как она может это проверить. Если это розыгрыш, то оборудование должно быть установлено в каждой ее комнате, даже в машине. Она не собирается перерывать весь дом, чтобы в этом убедиться. Это бессмысленно. Она лучше вывезет меч в какое-нибудь уединенное загородное местечко и там снова попробует вызвать викинга.
   Но если он все равно явится? Тогда это будет доказательством того, что… что он по крайней мере не технический трюк. А что он такое в действительности, она спросит у него сама. Но если он снова явится к ней, если она решится на этот риск, то тогда ей придется вспомнить о его ультиматуме.