Ломер Кит. Гонка планет

   — Неудивительно, что он сгорел! — резко сказал капитан. — Подшипники работали всухую.
   Он повернулся к Бартоломью. Молодой человек, шумно сглатывая, смотрел на него широко открытыми глазами.
   — Когда ты в последний раз делал профилактический осмотр, Лэрри?
   — …Я… ну… сегодня утром…
   — Не лги мне! На этих подшипниках не было смазки по крайней мере часов тридцать шесть!
   — Откуда мне было знать, что случится такое?
   — Тебе было приказано снимать показания приборов каждые четыре часа и поддерживать давление масла на уровне сто двадцать фунтов. Это был приказ, а не предложение. Вчера или чуть раньше труба, по которой поступает масло, забилась, и давление упало. А где были в это время вы, мистер?
   — Я подумал, что это типа учебной тревоги, — взорвался Бартоломью. — Я устал лазить вверх и вниз по этой лестнице! Я не знал…
   — Отлично. Вы не знали… — Генри хлопнул ладонью по валу главного гироскопа. — Давай заменим подшипники!
   Пол поднялся, съехал вправо, упал, сдвинулся влево.
   — Напряги ноги, и когда я скажу, вытаскивай этот конец.
   Генри схватился за ручку лебедки, подождал, пока Бартоломью покрепче ухватится.
   — Вверх и выбрасывай! — крикнул капитан.
   Его мышцы напряглись, мощные плечи выпрямились. Вал прошел над краем крышки, закачался и съехал в сторону. Генри опустил его на палубу.
   — Положение быстро ухудшается, — сказал Бартоломью.
   Один из старых подшипников, лежавший на полу, пронесясь мимо них, врезался в переборку. Генри потянул за трос, сервомотор застонал от непривычной нагрузки, когда раскачивание корабля закрутило тяжелый вал. Позеленевший Бартоломью вцепился во второй конец вала.
   — Держись, когда корабль качнется…
   Казалось, стены кружатся в безумном танце. Подшипник снова заскользил по палубе, с грохотом ударился о тяжелую крышку.
   — Надо было привязать эту заразу, — прохрипел Генри. — Не давай ему раскачиваться.
   Толчок снизу отбросил Генри в сторону. Он поднялся, вытянул руки, чтобы удержать раскачивавшийся вал. Подпрыгивая, как сумасшедший, подшипник, стукнул Генри по руке, которой он держался за крышку.
   Бартоломью выпрямился, шумно дыша. Его взгляд упал на руку капитана. При виде окровавленной плоти и обнажившихся костей юноша вскрикнул и бросился к Генри.
   — Оставь это, — выдавил сквозь зубы капитан. — Сейчас или никогда…
   Он схватился за трос, раненая рука соскользнула, он выругался, свирепо набросился на лебедку. Бартоломью повис на свободном конце вала, на какое-то мгновение ноги оторвались от палубы, и его швырнуло на крышку. Затем вал опустился немного, потом еще, еще и наконец стал на место. Генри на секунду расслабился, пытаясь отдышаться.
   — Хорошо, Лэрри. Отцепись от вала и крепи крышку.
   Два часа спустя, вытянувшись в люльке, капитан Генри посмеивался, любуясь своей забинтованной рукой.
   — Славненько, — сказал он. — Так как у нас на борту не оказалось лаборатории для калибровки гироскопа, мне придется настраивать его вручную и наблюдать, наблюдать, в течение шести дней.
   — Рука сильно болит? — лицо юноши было совершенно белым.
   Генри покачал головой.
   Лэрри сглотнул. Он глубоко вдохнул и замер, словно пытаясь собраться с духом. Его лицо казалось еще белее.
   — Это моя вина, капитан, — произнес он с трудом. — Исключительно моя.
   Генри посмотрел на него с любопытством. Исходя из понятий, по которым жил этот мальчик, для такого признания требовалось определенное мужество. На какое-то мгновение в памяти всплыли слова Дульчии о Лэрри, произнесенные на берегу в ночь перед стартом. Но он снова отогнал их от себя. Возможно, Лэрри просто хочет этим что-то показать — пока еще рано говорить.
   — Ты слышал когда-либо об ответственности на борту корабля? — сердито спросил Генри. — Это вина капитана, если он доверяет человеку, которому нельзя доверять. Только полный дурак отправился бы теперь на Коразон. Ты это знаешь, не так ли? Если и дальше так пойдет, мы нарвемся на неприятности.
   — Я больше не подведу вас, капитан, — мышцы на скулах Лэрри, казалось, были связаны в узлы. На бледном лице выступили капли пота. — Вы увидите. Когда мы туда доберемся, вы увидите, что мои знания бюрократических тонкостей помогут нам. Как чиновник…
   — Об этом я не могу судить, — грубо оборвал его Генри, глядя на свою забинтованную руку. — Но ты сделал хорошую повязку, это я говорю точно.
   Лэрри покраснел, открыл рот, словно собирался что-то сказать, затем решительно закрыл его, отвернулся и вышел, не произнося ни слова.
   «Ладно, мальчик, — подумал Генри, глядя ему вслед. — Одна ласточка весны не делает. Тебе еще многому придется научиться — даже если в конце концов окажется, что ты способный ученик.»

3

   Последнее бормотание насосов стихло. Сидя перед экраном, Генри изучал массивное белое здание Администрации порта Панго-Ри, которое приткнулось до стены, ограждавшей место стоянки кораблей; за ней на пыльной равнине виднелся похожий на гробницу город, с хрупкими сборными домиками, вздыбленными крышами и низкими деревянными хижинами. Еще дальше в дымчатом дневном небе Коразона прорисовывались очертания неуклюжих строений, безвкусно отделанных разноцветным пластиком.
   Генри изменил поле обзора. На экране появилась цепочка космических кораблей, вытянувшихся до пурпурной линии далеких холмов.
   — Все эти корабли прибыли сюда, чтобы участвовать в гонке? — глаза Лэрри широко раскрылись. — Но их здесь сотни, а то и тысячи.
   — Ага! И каждая из этих железок перебросит куда угодно, может, двух человек, а может, целый взвод. Думаю, на этой дешевой распродаже у нас будет примерно четверть миллиона соперников.
   — И все претендуют на эту землю? Я представлял, что мы будем бродить по безлюдным лесам, осматривать обширные пустынные территории, выбирать себе участок…
   — Лучше отправимся в штаб-квартиру Гонки и зарегистрируемся, а то мы будем бродить по безлюдному порту, после того как остальные стартуют.
   Бартоломью задумчиво нахмурился.
   — Очевидно, здесь подойдет официальная блуза с эмблемой Парии и Статистически Среднего. Я не желаю вызывать благоговейный трепет среди персонала. — Он взглянул на капитана Генри. — Думаю, с карантинными властями иметь дело лучше мне.
   — Мы оба будем иметь с ними дело, а пока — в хвост цепочки. Надевай теплую одежду, в которой тебе не жалко было бы спать, желательно с карманами: возьмем сухой паек. Нам ждать своей очереди часов двенадцать.
   Бартоломью вскинул брови.
   — Не думаю, что возникнет такая необходимость. Стоит мне сказать слово нужному чиновнику, и, считайте, что мы прошли все формальности.
   — Попробуй только влезть без очереди, и считай, что мы получили под зад метлой. Пошли!
   Генри прошел мимо юноши.
   — Капитан, уж не думаете ли вы предстать перед регистрационной службой в замасленной робе? Смею предложить вам надеть мундир, в котором вы вступили на борт, вид был впечатляющий — во всяком случае для непрофессионалов.
   — А это идея, Лэрри, — улыбнулся капитан. — Это помогло бы нам сократить число участников. Часть из них умерла бы со смеху.
   Бартоломью пожал плечами и посмотрел на забинтованную руку Генри.
   — Как ваша рука? Наверно, лучше обратиться к врачу.
   Генри осторожно надел пару мягких кожаных перчаток, согнул пальцы.
   — С рукой дело не так уж плохо. Главное, не увлечься и не стукнуть кулаком.
   — Ее надо подвесить.
   — Не будем давать соперникам ненужную информацию, Лэрри. Мои небольшие немощи останутся нашим секретом, — засмеялся Генри.
   Он достал из стенного ящика маленькую коробочку и сунул Бартоломью пулевой пистолет размером с ладонь.
   — Держи его там, откуда ты смог бы его легко и быстро выхватить.
   Бартоломью посмотрел на оружие, пистолет был матового серого цвета и имел форму отшлифованного водой камня.
   — Оружие? Для чего?
   Генри сунул себе в карман точную копию первого пистолета.
   — В том-то и дело, — сказал он. — Для чего…
   Крупнолицый мужчина со свернутой челюстью и покрытой шрамами щекой шлепнул огромную резиновую печать на формуляр синего цвета и смахнул его в ящик. Он вскинул голову на капитана Генри.
   — Ну давай, красавчик. Шевели ногами, — голос его напоминал приглушенный рев.
   Генри положил перед ним кипу бумаг. Мужчина порылся в них, вытащил один лист и взглянул на Генри.
   — Где вы были, «Дегвелло»? Это старое удостоверение. Их отменили более девяти лет назад.
   Генри вынул из внутреннего кармана запаянную в пластик карточку и положил ее перед служащим.
   — Может, это подойдет.
   Криволицый скосил глаза на карточку и быстро перевел взгляд на капитана.
   — Почему ты не сказал, что принимал участие в войне? — Подался вперед он. — Добро пожаловать в сумасшедший дом, братишка.
   Голос его изменился.
   — Что привело тебя сюда под горячее солнце в компанию к этим отбросам? — он дернул головой в сторону людей, столпившихся в просторном зале.
   — Земля, — ответил Генри.
   Он взял карточку, затолкал ее обратно в карман.
   Служащий кивнул.
   — О'кэй, я задал глупый вопрос. Скажи… — он посмотрел мимо уха Генри. — А ты не был в Лидпайпе, с эскадрой Хейла?
   — Во втором эшелоне. Мы ударили по флангу Стэппа в тот момент, когда взорвался «Белшаззар».
   — А знаешь, я был в нерегулярной армии Кулберсона, прикрывал Амори. Мы вступили в бой через десять дней, когда Стэпп, из рукава, вытащил откуда-то резервные силы. Слушай, как назывался его флагман?..
   — «Аннигилятор». Сто сорок тысяч тонн, шесть крупнокалиберных усилителей, девяносто семь человек команды, во главе с Кобленцом… — Генри тяжело оперся на стол неповрежденной рукой. — Я прошел проверку?
   — Ты меня неправильно понял, братишка, — мужчина посмотрел на Генри с упреком.
   Бартоломью протолкался к столу и встал рядом с Генри.
   — Капитан, мне кажется, этот парень намекает на то, чтобы ему дали взятку, — проговорил он резко.
   Тяжелые брови служащего опустились. На лице появилось выражение мучительного недовольства.
   — Назад, в очередь, ты, блюститель закона!..
   — Минутку! — сказал Лэрри строго. — Я полномочный территориальный представитель Партии Статистического Среднего, я стоял в очереди более четырнадцати часов, и не собираюсь поддаваться на какое бы то ни было вымогательство.
   — Не собираешься? — перебил его глухой голос. — Интересно, знаешь ли ты, что тех, кто лезет без очереди, дисквалифицируют…
   — Вы пьяны! — закричал Бартоломью. — Вы и говорить-то связно не можете!
   — Угу! — кивнул служащий. — Вы правы. Я не так хорошо говорю. Но я мастерски избавляюсь от легковесов, которые договариваются до того, что их не допускают к гонке.
   — Мистер Бартоломью хотел бы извиниться перед вами, регистратор, — вмешался Генри. — У него было тяжелое путешествие, к тому же ответственный не он. Я прослежу, чтобы впредь он не распускал язык.
   — Этот котенок с тобой? — регистратор уставился на Генри, нацелив палец на Бартоломью.
   Генри кивнул.
   Регистратор зашевелился.
   — Давай документы.
   Бартоломью вытащил бумаги, сунул их мужчине и открыл было рот, но Генри двинул его локтем под ребро. Лэрри ухнул, схватился обеими руками за бок.
   — Парню не повредит хороший тычок, — регистратор поставил печать на документы и протянул их Генри. — Но на твоем месте я бы его продал и купил пуделя.
   — Спасибо, приятель, — Генри крепко схватил Бартоломью за руки и увел с собой.
   Молодой человек перевел дыхание.
   — Я сообщу о нем… Пьяный при исполнении обязанностей.
   — Угу, — Генри покачал головой. — Боевые ранения. Видел шрамы? На челюсти и горле? Ожоги от бластера всегда имеют синеватый край.
   — Да? — Бартоломью вытащил руку. — Вы хотели сказать… то, как он разговаривал…
   — Ему поллица снесло! Врачи славно потрудились, восстанавливая его, но язык тяжело нарастить…
   — О! Я…
   — Забудем об этом. Нас зарегистрировали. Впереди целый день до того, как прогремит выстрел. Давай покушаем, затем пройдемся по палаточному городку и посмотрим, кто сюда пожаловал. Это поможет получить нам более верное представление о том, чего ждать — выстрелов или ударов ножа.
   Они сидели в кабинке в низенькой, с грязным полом хижине.
   Перед ними на грубом дощатом столе стояли низкие захватанные пальцами стаканы. Закурив наркотическую палочку, Генри рассматривал толпу. В баре маленький человечек в тесном спортивном костюме и замасленной белой кепке, из-под которой выбивались жесткие белые волосы, с ехидной улыбкой поднял свой бокал за здоровье капитана. Сидящий за Генри Бартоломью кивнул и замахал руками. Маленький человечек поднялся, сказал что-то своему соседу и выскользнул из толпы.
   — Вижу, ты приобрел друга, — сказал Генри.
   — Я познакомился с ним, когда мы занимались снабжением, — ответил Лэрри.
   — Что он продает?
   — Продает? Ничего. Он в отставке. Его зовут мистер Колумбия. У него флот Грузовых кораблей. Здесь он для того, чтобы расслабиться. Он согласен работать с нами вместе…
   Его зовут Джонни Зарагамоза. С тех пор, как я его последний раз видел, он слегка поправился, но шляпа у него та же.
   Лэрри открыл было рот, затем с шумом захлопнул.
   — О! Только потому, что с ним познакомился я…
   Генри скосил глаза на юношу. Лэрри начал чувствовать свою силу и огрызаться, неужели?
   — Раньше он перевозил наркотики, хотя, конечно, он мог бросить это занятие и купить грузовую линию.
   — Только, — продолжал Лэрри сухо, — потому что это было мое предложение…
   — Почему он ушел так поспешно, Лэрри?
   — Откуда я знаю?
   — Может, он забыл закрыть воду в одном из своих катеров?
   — Капитан, если есть возможность заключить выгодный договор о партнерстве, вы не будете пренебрегать этим.
   — Единственный договор, который вы можете заключить с Джонни, это договор о похоронах. А теперь открой глаза и посмотрим, скольких еще проходимцев мы сможем вычислить.
   Они сидели в очередном притоне, десятом или одиннадцатом. Лэрри облокотился об стол, глаза слезились от густого дыма.
   — Почти три утра, — констатировал он. — А мы ничего не сделали, ходили по имеющим сомнительную репутацию барам и распивали запрещенные напитки с небритыми грубиянами.
   — И нас еще не застрелили, не прирезали и не отравили. Мы делаем все правильно.
   Лэрри залпом осушил стакан, скривился.
   — Это время можно было использовать с пользой для дела, разрабатывая способ действия с другими порядочными участниками.
   — Согласен, что напитки отвратительные, — продолжал Генри. — И некоторые из ребят давно не ходили к своим брадобреям, но, болтая с бывалыми парнями, можно разнюхать что-нибудь ценное…
   — Пьяные кретины! — фыркнул Бартоломью. — Они похожи на отбросы из тюрем для неисправимых…
   — Некоторые из них таковыми и являются, и я думаю, что вышли они не через главный вход. Здесь также есть вышедшие в отставку военные, уволенные за недостойное поведение полицейские, бывшие вышибалы, телохранители, спортсмены, не говоря уже о налетчиках, грабителях, карманниках…
   Низенький худощавый мужчина скользнул в кресло рядом с Генри.
   — Двадцать лет тебя не видел, кэп! — сказал он. Его блестящие глазки перебегали с Бартоломью на Генри. — Я не ослышался, ты произнес мое имя?
   У него был крючкообразный нос, густые черные волосы, тонкие губы скривились в нервной улыбке.
   — Нет, но я собирался это сделать. Мистер Бартоломью, это мистер Минот — некоторым он известен как Луи Забор.
   — Здесь меня зовут Луи Туфель. Словно вернулись старые времена, капитан. Я слышал, как ты бывал здесь… — его глаза остановились на одетые в перчатки руки Генри. — И что на обратном пути у тебя были небольшие неприятности…
   — Выпей, Луи, — Генри толкнул к нему бутылку. — Что еще ты знаешь?
   Минот налил себе, выпил, вздохнул, налил еще.
   — Ты пробыл здесь двенадцать часов. У тебя быстрая железка, за тобой стоят большие бабки, так что мелкие дельцы присматривают за тобой. Они полагают, что за тобой следят. Ты перевозишь зеленый груз, — Луи взглянул на Бартоломью. — Но хорошие деньги говорят о том, что есть причины.
   Генри засмеялся.
   — Ты не осторожен, Лу. Твое любопытство слишком явное.
   Мужчина наклонился к Генри, осмотрелся по сторонам.
   — Говорят, — сказал он тихо, — ты замахнулся на Большую Четверку, тебя нужно предупредить…
   — Боюсь, что я потерял нить разговора, — вмешался Бартоломью. — Должен признаться, что этот профессиональный жаргон вне моего понимания.
   Луи Туфель окинул Бартоломью недоуменным взглядом.
   — Это твой первый выход, крошка?
   — И последний!
   Луи кивнул.
   — Может быть, — согласился он и повернулся спиной к Генри. — Они все на борту этого крейсера, капитан: крутые ребята, бульдозеры, бронетранспортеры. Три решительных группы сейчас обрабатывают палаточный городок. Мой тебе совет: не ищи места получше; расставь свои межевые знаки и убирайся прежде, чем гробовщики снимут с тебя мерки.
   Бартоломью печально покачал головой, задвинулся в свой угол и сложил руки на груди.
   Луи подмигнул ему, плеснул себе в рот то, что осталось в стакане, вытер губы обрубком пальца.
   — Луи просто разминается, — сказал Генри. — Он выкладывает все сплетни на случай, если меня что-то заинтересует.
   — Сплетни — ерунда! — возразил Луи.
   — И одновременно пытается выудить ценную информацию у нас, — Генри снова наполнил стакан Минота.
   — Да? — губы Луи растянулись, обнажив дыру в ряду желтых зубов. Он придвинулся поближе. — Знай: Тяжелый Джо Саджо в городе.
   Генри на секунду замер с бутылкой в руке, затем наполнил свой стакан, поднял его и отпил половину. Глаза его заблестели.
   — Ты не обманываешь старого приятели, Лу?
   Лицо Лу передернулось.
   — Он остановился в частной комнате в «Солнечной короне» и как раз сейчас ведет деловые переговоры с командой мошенников с Кроани.
   — Не хочешь ли сказать, что ты положил руку на плечо Тяжелого Джо и слышал, как он произнес мое имя?..
   Луи нервно улыбнулся.
   — Может быть, капитан. Насколько я помню, между вами были стычки.
   — Это было очень давно.
   Луи кивнул. И осушил еще один стакан.
   — Послушай, кэп, — заговорил он еще более тихим голосом и, прикрыв рот рукой, которой, казалось, просто протирал себе нос. — На этот раз за Тяжелым Джо стоит сармачный синдикат из Алдо Цериз. Говорят, это ребята, действующие по принципу — «Бей и хватай». Это все, что мне удалось пронюхать. И держись подальше от кабака, который называется «Стелла».
   Генри сунул руку в карман костюма.
   — Не надо, — сказал Лу. — Это бесплатно. Спасибо за выпивку.
   Он встал. Генри вопросительно поднял бровь. Лу наклонился над столом.
   — У тебя паршивая память, кэп. Я твой должник. Хочу рассчитаться. Сегодня оставь свои экраны открытыми…
   Он скрылся в толпе.
   Бартоломью покачал головой.
   — По-детски наивные усилия, — произнес он. — Полагаю, он вернется позже и будет предлагать купить еще более свежие новости.
   — Может быть. Но думаю, что сейчас нам лучше выметываться отсюда и посмотреть, кто же на нас собирается прыгнуть.
   Капитан Генри и Бартоломью вошли в заведение под вывеской «Стелла», поднялись по роскошным ступенькам и оказались в широкой, набитой людьми комнате с неровным потолком, наполовину скрытым густым дымом. К ним подошел низкорослый толстый с засаленными волосами официант в черной жилетке, сунул потрепанное меню, скверно отпечатанное на дешевой винного цвета бумаге.
   — Парни, что будем заказывать? — заорал он, пытаясь перекричать грохот магнитофонной музыки и шум хвастливых разговоров. — Что скажете насчет жареных водорослей и картофеля?
   — Мы хотим жаренного мяса, — сказал Генри. — И посадите нас за столик в углу.
   — Да-да, конечно, но это будет стоить вам…
   Генри выудил из кармана жетон на сто кредиток, кинул его официанту.
   — И чтобы было вкусно, — добавил он.
   Бартоломью последовал за капитаном и официантом. Последний хлопнул по столу влажной тряпкой и удалился скользящей походкой привыкшего к невесомости человека. Из толпы вышли две одетые в серебряно-пурпурные платья девицы с накрашенными губами и веками и мелко накрученными волосами. На шеях у них болтались многочисленные нитки бус, а голые груди выпирали из корсетов. Девицы шлепнулись на пустые стулья рядом с Генри и Лэрри.
   — Привет, ребята. Я Ренни, а она Ники, — весело сказала та, что повыше. — Есть закурить? Ну и денек!
   — Да, — соглашалась Ники. — Ты видела того амбала, с которым я была? Дает мне какие-то гроши и хочет, чтобы я стояла рядом с ним всю ночь, пока он будет играть в кости. Сказал, что я приношу ему удачу. Мальчик…
   Генри предложил им наркотические палочки.
   — Леди, вы уже обедали? — спросил он. — Если нет, пожалуйста, будьте нашими гостями.
   — Эй, — улыбнулась Ренни. — Вот и хороший парень, для разнообразия.
   Появился официант. Генри подал ему знак. Тот улыбнулся и скрылся.
   — Как тебя зовут, мечтатель? — мягко улыбнулась Ники Бартоломью.
   Он прокашлялся и сказал:
   — Лоуренс Х.Бартоломью.
   — Оу! Слишком много имен. Я буду звать тебя Барт. А как зовут твоего друга?
   — Ну, а… кэп…
   — Зовите меня Генри. Девочки, вы здесь работаете?
   Ренни закурила, выдохнула дым и покачала головой.
   — Не совсем. Мы вольные птицы. Хотя «Стелла» — хорошее местечко. Дела идут. Танцуем?
   Она встала и дернула Генри за руку. Он осмотрел толпу и пошел за девушкой. Она двигалась в его руках — сильное, стройное, молодое тело с легким запахом экзотических цветов.
   — Вроде я тебя не видела раньше, красавчик, — сказала она. — Только что вошел?
   — Угу.
   Темп музыки изменился. Зазвучала ритмическая музыка фламенко. Девушка двигалась плавно и уверенно, послушная Генри.
   — Слушай, а ты хорошо танцуешь, — она посмотрела в сторону столика. — Твой партнер очень молод, не так ли?
   — Все мы когда-то начинали.
   — Конечно.
   Ритм снова изменился.
   — Господи, как здорово встретить хорошего партнера, после всех этих грузовых операторов, которые оттоптали мне все ноги, — Ренни выполнила замысловатое па и посмотрела на Генри сияющими глазами.
   Он улыбнулся в ответ, сделал неожиданно грациозное движение, закружил ее влево, затем вправо, почти опустил до самого пола, подхватил ритм ее движений. Она громко рассмеялась.
   — Ой, Генри, ты лучше всех! Как насчет этого?..
   Музыка играла, толпа шумела. На фоне танцевавших людей плавно двигалось лицо девушки, оторванная от тела улыбка, глаза смотрели в глаза капитана.
   Неожиданно грузный мужчина толкнул Генри. Тот удержался, повернулся и увидел покрытое шрамами лицо с широким носом и полузакрытыми глазами.
   — В следующий раз дунь в свисток, и я уступлю тебе дорогу, — сказал Генри.
   Он стал было поворачиваться к Генри, но быстро развернулся и отбросил в сторону руку, схватившую его за плечо.
   Ренни бросилась вперед, став лицом к лицу с грубияном.
   — Убирайся, обезьяна, — прошипела она. — Завянь! Подыши воздухом!
   Изуродованные шрамами губы искривились и обнажили щербатые зубы, квадратная волосатая рука потянулась к девушке. Генри отодвинул ее в сторону, сделал шаг вперед, схватил толстое запястье. Через плечо человека Генри заметил Бартоломью. Тот кивал человеку в тесной форменной блузе; это был тот, кого Лэрри называл мистером Колумбия и с кем сейчас доверительно о чем-то разговаривал. Ники исчезла. Затем толпа сомкнулась и скрыла их.
   Широконосый попытался освободить руку. Генри натянуто улыбнулся, взглянул в лицо своему противнику.
   — Иди поиграй в другом месте, незнакомец, — сказал он мягко. — А здесь уже занято.
   Покрытое шрамами лицо побагровело.
   — Не становитесь у меня на пути, мистер, — он говорил хриплым басом.
   — Эта куколка со мной.
   — Любой может ошибиться, — сказал Генри. — Но только круглый дурак упорствует в ошибке.
   Он оттолкнул широконосого, тот отступил, зарычал и двинулся вперед.
   Левой рукой Генри блокировал удар, стал в стойку и провел короткий удар правой, прямо под ребра задире. Мужчина рухнул на Генри как раз в тот момент, когда появился официант. Капитан передал ему тело.
   — Он отравился несвежим омаром. Выведите его на воздух.
   Когда он повернулся, девушки не было. Генри протолкался к столу, за которым оставил Бартоломью. Стол был пуст.
   Подошел официант с подносом, опустил его на стол, снял две тарелки.
   — Леди… встретила старого приятеля, — сказал он, глядя мимо левого уха Генри.
   Затем он вытащил несвежую салфетку, уронил ее перед Генри, вторую бросил перед пустым стулом Бартоломью. Посмотрев какое-то время на салфетку капитана, он взял поднос и скользнул в толпу. Генри прощупал салфетку и достал из-под нее кусочек бумаги.
   НИЧЕГО НЕ ЕШЬТЕ. БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ. ИЗВИНИТЕ, ЧТО УШЛА, НО У МЕНЯ СВОИ ПРОБЛЕМЫ.
   РЕННИ.
   Генри пошел прочь от стола. На его пути возник старший официант.
   — Что-то не так? — его толстые губы искривились в недоброй улыбке.
   — Я получил хорошее предложение от мистера Колумбия и спешу к нему, — ответил Генри. — Куда он направился?