давным-давно кончилось. Если миссис Хиллман думает иначе, она ошибается.
- Но я тоже так думаю. Сегодня утром вы вместе завтракали, а когда
прошлый раз он звонил тебе, ты отказалась сказать об этом.
Сьюзен медленно повернулась и взглянула на меня:
- Ну и что? Я же не просила его звонить. И если я пошла с ним утром, то
лишь потому, что ему очень хотелось излиться перед кем-нибудь, а в комнате я
не решилась разговаривать из опасения разбудить Стеллу. Да и вообще он был в
таком состоянии, что не мог любезничать со мной.
- А ему хотелось?
- Не знаю. Я не видела его лет восемнадцать, честное слово! Меня
поразило, как он изменился. Он был пьян, но сказал, что не спал всю ночь,
бродил по Лос-Анджелесу в поисках сына.
- Я тоже его искал, но никто не ходил со мной завтракать и никто меня
не утешал.
- Да ты ревнуешь, Лу! Напрасно. Он стар, а сейчас к тому же совершенно
разбит горем.
- Что-то слишком уж горячо ты возражаешь мне!
- Я говорю серьезно. Сегодня утром я испытывала глубокое отвращение не
только к Ральфу Хиллману, но и к самой себе за неудачно прожитую жизнь... Ну
вот, кажется, сейчас я начну рассказывать свою биографию!
- А я только этого и жду. Когда и как вы познакомились?
- Налей мне еще.
Я выполнил ее просьбу.
- Так когда и где вы познакомились?
- Когда я работала в киностудии "Уорнер". К нам приехала группа
военно-морских офицеров для просмотра нового фильма. Потом они отправились в
ресторан и пригласили меня. Ральф все подливал и подливал мне, потом привез
в гостиницу "Барселона", где и познакомил с прелестями краденой любви, или,
говоря иначе, я впервые напилась и впервые оказалась в постели с мужчиной...
Если ты немного отойдешь от меня, Лу, мне будет легче, - хрипло добавила
она.
Я сел на кушетку у нее в ногах.
- Но, по твоим словам, это быстро кончилось?
- Наш роман продолжался несколько недель. Признаюсь, я была влюблена в
Ральфа. Он был красивым, мужественным и все такое.
- И женатым.
- Вот почему я и порвала с ним. О нашем романе узнала миссис Хиллман -
Элейн Хиллман, и явилась ко мне на квартиру в Бербанке. Между нами произошел
скандал, и я не знаю, чем бы он кончился, если бы не Кэрол. Она привела нас
в себя и сумела успокоить. - Сьюзен помолчала и грустно добавила: - Кэрол в
то время мучили свои заботы, но ей удавалось успокаивать других. Помню,
Кэрол сидела, словно маленькая куколка, и слушала, как Элейн клеймила
меня... В конце концов я поняла, что поступала недостойно, обещала Элейн
порвать с Хиллманом, и она ушла удовлетворенная.
- Мне жаль, что я вынуждаю тебя ворошить прошлое.
- Знаю. И знаю, что ты еще не кончил меня расспрашивать.
- Меня интересует телефонный разговор.
- Ты имеешь в виду разговор с Ральфом в тот раз?
- Правильно. Он настаивал, чтобы ты молчала. О чем?
Сьюзен неловко пошевелилась, подобрала под себя ноги и, подумав,
ответила:
- Мне бы не хотелось причинять ему неприятности. По крайней мере хоть в
этом он может на меня рассчитывать.
- Избавь меня от этих искусственно подогретых сантиментов. Мы говорим о
серьезных вещах.
- Вовсе не обязательно грубить мне.
- Извини. Ну, так рассказывай.
- Видишь ли. Хиллман знал, что ты приходил ко мне, вот он и добивался,
чтобы я говорила то же самое, что говорил он. А Хиллман сказал тебе не всю
правду: он утверждал, будто не встречался с Кэрол, а в действительности было
не так. После ареста Майка Гарли она обращалась к нему, и он сделал все, что
мог. Ральф просил меня не говорить тебе о его интересе к Кэрол.
- А он интересовался ею?
- Не в том смысле, как ты думаешь. У него тогда была я. Ему просто не
хотелось, чтобы совсем еще юная и неопытная Кэрол - она только что вышла
замуж - оставалась одна в такой гостинице, как "Барселона". Он попросил меня
взять ее под свое крыло, что я и сделала.
- Звучит слишком невинно.
- Но так оно и было. К тому же Кэрол мне нравилась. Тем летом в
Бербанке я просто полюбила ее, мне иногда даже казалось, что ребенок,
которым она была беременна, принадлежит нам обеим.
- А у тебя когда-нибудь был ребенок?
Сьюзен печально покачала головой:
- Нет и теперь уже не будет. В ту весну, о которой мы говорили, мне
однажды показалось, что я в положении, но врач сказал, что я ошибаюсь.
- Кэрол тоже посещала врача?
- Да, по моему настоянию. Кстати, того же самого, Вейнтрауба.
- И он же принимал ее младенца?
- Не знаю. Я же говорила, к тому времени она уехала от меня к Майку
Гарли. А у доктора Вейнтрауба я больше не бывала, не хотела будить
неприятные воспоминания.
- Связанные с ним?
- При чем тут он? С Ральфом Хиллманом. Это он посылал меня к доктору
Вейнтраубу. По-моему, они вместе служили на флоте.
Я вспомнил пухлое лицо Вейнтрауба, и меня осенило: да, я уже видел
молодой вариант этого лица. На снимке в кабинете Хиллмана Вейнтрауб был
одним из группы офицеров, сфотографированных на палубе авианосца.
- Все-таки странно, - продолжала Сьюзен, - можно на долгие годы забыть
о каком-то человеке, а потом вдруг на протяжении нескольких часов приходится
вновь и вновь вспоминать о нем. Так вот и с Вейнтраубом.
- Поясни, пожалуйста.
- Сегодня ко мне на службу приходил довольно оригинальный посетитель, я
хотела рассказать о нем, но за нашим разговором забыла. Так вот, он тоже
интересовался доктором Вейнтраубом.
- Ну-ка, ну-ка, кто же это?
- Он не хотел называть себя, но я настаивала и он назвался Джекменом.
- Сэм Джекмен?
- Он назвал только фамилию.
- Сэм Джекмен, мулат средних лет, по внешности и разговору -
безработный музыкант.
- Он по виду действительно беден, но никак не мулат и не средних лет, а
лет восемнадцати-девятнадцати, не больше.
- Опиши его.
- Тонкие черты худого интересного лица, темные, выразительные глаза.
Похоже, хорошо воспитан, но так волновался, что я с трудом его понимала.
- Что же его волновало? - спросил я, чувствуя, что тоже начинаю
волноваться.
- По-моему, смерть Кэрол. Он не сказал этого прямо, но спросил, знала
ли я ее. Наверно, он начал разыскивать меня из Бербанка. Он наткнулся там на
мою приятельницу - она долгие годы работает на киностудии "Уорнер" - и,
ссылаясь на нее, вынудил секретаршу пропустить его. Ему хотелось знать все,
что мне известно о младенце Гарли, а когда я ответила, что ничего не знаю,
он спросил, какого врача посещала Кэрол. Я припомнила фамилию Вейнтрауба -
такие имя и фамилию, как Илайджа Вейнтрауб, забыть трудно, - и это его
удовлетворило. Я вздохнула с облегчением, когда он ушел.
- А я сожалею, что он ушел.
Сьюзен с любопытством взглянула на меня:
- Ты думаешь, это был юный Гарли?
Я молча достал фотоснимки. Руки у меня дрожали.
- Лу, он жив, да? Я не могу больше видеть фотографии мертвых! - с
ужасом прошептала Сьюзен.
- Жив. Во всяком случае, надеюсь, что жив.
Я разложил перед Сьюзен фотоснимки.
- Вот с ним я сегодня говорила, - без колебаний показала она на
фотографию Тома Хиллмана. - Правда, сегодня он выглядел очень утомленным.
Это сын Гарли?
- Почти не сомневаюсь. Тот самый младенец, которого с помощью доктора
Вейнтрауба усыновили Ральф и Элейн Хиллманы. Кстати, у тебя не сложилось
впечатления, что он отправился к доктору Вейнтраубу?
- Определенно. - Сьюзен тоже начала волноваться. - Это похоже на
сказку. Он ищет своих родителей?
- Как ни печально, оба его родителя мертвы. В какое время он приходил?
- Часа в четыре.
Сейчас было около шести. Я подошел к телефону и позвонил в приемную
Вейнтрауба.
Справочная ответила, что он уже закончил прием. Телефонистка на
коммутаторе отказалась сообщить его адрес или номер домашнего телефона. Мне
пришлось удовлетвориться тем, что я назвал ей свою фамилию, дал номер
телефона Сьюзен и стал ждать.
Прошел час. Сьюзен приготовила мне бифштекс и сама съела кусочек,
впрочем, без аппетита. Мы сидели за столом и говорили о том о сем. Время
шло, и мое беспокойство о Томе росло.
- Томас Гарли, - наконец громко сказал я. - Томас Хиллман... Он знал,
что Ральф Хиллман не его отец, и считал себя подкидышем. Он бросил приемных
родителей и отправился искать настоящих... Очень и очень жаль, что ими были
Гарли.
- Но ты совершенно уверен, что он ребенок Гарли?
- Все соответствует тому, что мне известно о нем, и, кстати, становится
понятным, почему Ральф Хиллман пытается скрыть свой интерес к Кэрол. Он не
хочет, чтобы кто-нибудь узнал об усыновлении ребенка.
- Но почему?
- Он скрывал это от всех, даже от Тома. Видимо, он немного помешался на
этом.
- Представь, у меня сложилось такое же впечатление... Послушай, Лу, а
ты не думаешь, что он в самом деле сошел с ума и убил Кэрол?
- Возможно, но маловероятно... О чем он говорил с тобой сегодня за
завтраком?
Сьюзен брезгливо поморщилась:
- Спустя восемнадцать лет решил осчастливить меня.
- Я что-то не понимаю.
- Предложил выйти за него замуж. Вполне в духе наших нынешних нравов:
готовить новый брак еще до того, как разделаются со старым.
- Мне не нравится слово "разделаются". Он не говорил, как намерен
поступить с Элейн?
- Нет, - с беспокойством взглянула на меня Сьюзен.
- И что же ты ему ответила?
- Что буду ждать более приемлемого предложения.
Зазвонил телефон, и я взял трубку.
- Арчер слушает.
- Это доктор Вейнтрауб. - Судя по голосу, Вейнтрауб утратил свое
обычное хладнокровие. - Я только что пережил несколько весьма неприятных
минут, и...
- Вы видели Тома Хиллмана?
- Да. Он пришел ко мне, когда я уже собирался уходить домой, и задал
мне, собственно, тот же самый вопрос, что и вы.
- И что же вы ответили, доктор?
- Он хотел знать, действительно ли Майк и Кэрол Гарли его родители, и я
ответил: "Да".
- А он?
- Ударил меня, разбил мне очки и убежал.
- Вы сообщили полиции?
- Нет.
- Сообщите сейчас же и назовите его настоящую фамилию.
- Но его отец... его приемный отец запретил бы мне...
- Доктор, я прекрасно понимаю, как чувствует себя человек, когда ему
приходится иметь дело со своим бывшим командиром. Ведь он был когда-то вашим
командиром, не так ли?
- Так.
- Но теперь-то он не ваш командир, и вы не должны позволять ему решать
за вас. Вы заявите в полицию, или я сделаю это сам?
- Я свяжусь с полицией, я понимаю, что мы не можем оставлять юношу на
произвол судьбы в таком состоянии.
- А в каком он состоянии?
- Я уже говорил: он очень взволнован, расстроен и ведет себя очень
буйно.
Я подумал, что учитывая наследственность Тома, вряд ли следует этому
удивляться.
Попрощавшись со Сьюзен, я по Уилтширскому бульвару поехал в Уэствуд.
Мне хотелось поспеть на автобусный вокзал в Санта-Монике в девять, когда
должен будет появиться Том, но у меня еще оставалось время повторить попытку
с Беном Дэли, и я решил завернуть на бензозаправочную станцию.
Дэли мрачно посмотрел на меня с порога своей конторы.
- Бен, вы можете уделить мне минуту? - обратился я к нему. - Возможно,
с вашей помощью удастся распутать преступление в "Барселоне".
- Вы что, хотите, чтобы я опять убил кого-нибудь?
- Я хочу, чтобы вы опознали одного человека. - Я быстро достал
фотографию Дика Леандро и вложил ее в руку Дэли. - Вы когда-нибудь видели
его?
Дрожащей рукой Дэли поднес фотографию к глазам и с минуту всматривался
в нее.
- Возможно, видел, хотя с полной уверенностью не скажу, - ответил он.
- Когда?
- Вчера вечером. Кажется, именно он приезжал сюда, в гостиницу.
- С девушкой в новом синем "шевроле"?
- Да. Но подтвердить свои слова под присягой я не соглашусь.
Автобусный вокзал в Санта-Монике находился на боковой улице недалеко от
Уилтширского бульвара. Без четверти девять я поставил машину у тротуара и
вошел в здание вокзала. Стелла была уже там. Она сидела у прилавка буфета в
позе, которая позволяла ей наблюдать за всеми дверями. Увидев меня, она
низко наклонилась над чашкой кофе в надежде, что я ее не замечу. Я сел рядом
и Стелла со стуком поставила чашку на прилавок. Кофе, покрытый сероватым
налетом, очевидно, давно уже остыл.
- Сейчас же уходите! Вы испугаете Томми, - прошипела она, не глядя на
меня, как делается в плохих шпионских кинофильмах.
- Он же меня не знает.
- Но Томми просил, чтобы я приехала одна. А вы к тому же здорово
смахиваете на полицейского.
- Разве Томми боится полицейских?
- Вы бы тоже боялись, если бы вас посадили под замок, как его.
- И тебя посадят, если будешь убегать из дому.
- Ну уж дудки! - воскликнула Стелла, покосившись на меня. - Этого я не
допущу. Сегодня мы с отцом ездили к врачу-психиатру: он хотел узнать, не
отправить ли меня в "Забытую лагуну". Женщина-врач сказала, что я здорова, а
когда они с отцом занялись разговором, я ушла, взяла такси и как раз успела
к автобусу.
- Придется снова отвезти тебя домой.
- Ну вот! - жалобно протянула Стелла. - Выходит, у подростков нет
никаких прав?
- Есть. Включая право пользоваться защитой взрослых.
- Я никуда не поеду отсюда без Томми! - крикнула Стелла так громко, что
все находившиеся в маленьком помещении обратили на нас внимание, а буфетчица
оставила свое место за прилавком, подошла к нам и озабоченно спросила:
- Мисс, он пристает к вам?
- Нет, что вы! Он мой хороший друг, - пробормотала Стелла.
Этот ответ не рассеял подозрений буфетчицы, но все же заставил ее
замолчать. Я заказал чашку кофе и, когда буфетчица отправилась выполнять
заказ, сказал:
- Без Томми я тоже не уеду отсюда.
Буфетчица принесла кофе, я отошел в дальний конец прилавка и стал
медленно прихлебывать из чашки. Часы показывали без восьми минут девять.
Ожидавшие начали выстраиваться в очередь на посадку, и я понял, что скоро
должен подойти очередной автобус.
Я вышел через переднюю дверь и чуть не столкнулся с одетым в спортивные
брюки и грязную белую сорочку Томми. На его посеревших щеках проступила
щетина.
- Извините, сэр, - произнес он и отступил, пропуская меня.
Я не хотел, чтобы Том вошел в помещение вокзала: при попытке увести его
оттуда силой он наверняка оказал бы сопротивление, и в скандал вмешалась бы
полиция. Нужно было переговорить с ним раньше других, а я не надеялся, что
сумею убедить его добровольно поехать со мной.
Все эти мысли промелькнули у меня еще до того, как Том вошел в вокзал.
Времени на дальнейшие раздумья не оставалось. Я повернулся к юноше, обхватил
сзади за талию, почти бегом донес до машины, и несмотря на его попытки
вырваться, опустил на переднее сиденье рядом с собой. Мимо нас по шоссе то и
дело проносились машины, но ни одна не замедляла ход, и никто не
поинтересовался, что происходит между нами. Так уж теперь у нас повелось,
что люди предпочитают не интересоваться чужими делами.
Том без слез всхлипнул - он, конечно решил, что его попытка сбежать из
дому окончательно сорвалась.
- Моя фамилия Арчер, - заговорил я. - Частный детектив, нанятый твоим
отцом.
- Он не отец мне!
- Он усыновил тебя и потому отец.
- Нет! Я не хочу иметь ничего общего с капитаном Хиллманом! Как и с
вами.
Я заметил у него на одном из пальцев правой руки кровоточащую царапину.
Время от времени он прижимал палец ко рту и одновременно посматривал на меня
из-под руки. В такие моменты он казался мне совсем юным и беспомощным.
- Я не намерен возвращаться к своим мнимым любвеобильным родителям.
- У тебя больше никого нет.
- Есть я сам.
- Но ты вел себя не очень-то хорошо.
- Очередное поучение...
- Нет, простая констатация факта... Носишься по городу и колотишь
почтенных докторов...
- Он заставлял меня вернуться домой.
- Ты все равно вернешься домой, иначе тебе придется жить с бродягами и
преступниками.
- Вы намекаете на моих родителей, на моих настоящих родителей. Но моя
мать никогда не была ни бродягой, ни преступницей.
- Я не о ней говорю.
- Но и отец был неплохим человеком, - менее уверенно продолжал Том.
- Кто убил их?
На лице Тома словно надели деревянную маску.
- Мне ничего не известно, - каким-то потускневшим голосом ответил он. -
Только вчера, из вечерних газет, я узнал, что Кэрол уже нет в живых, а
сегодня прочитал об убийстве Майка... Следующий вопрос?
- Не надо так, Том. Я же не полицейский и не враг тебе.
- С моими "родителями" мне и врагов не нужно. Все, что мой... все, что
капитану Хиллману требовалось от меня, - это быть для него мальчиком на
побегушках и гороховым шутом. Я устал забавлять его.
- Еще бы не устать после такого трюка с бегством!
Впервые за всю беседу Том посмотрел на меня прямо - со злостью и
страхом.
- Я имел полное право вернуться к моим настоящим родителям.
- Может быть. Пока не будем говорить об этом. Но ты не имел права
помогать им в вымогательстве денег у отца.
- Он мне не отец!
- Знаю. Зачем ты твердишь одно и то же?
- А зачем вы твердите, что он мой отец.
Да, Том действительно был трудным парнем, однако хорошее настроение не
покидало меня: все же я нашел его.
- Ну хорошо, - кивнул я. - Его мы будем называть мистером Иксом, твою
маму мадам Икс, а тебя исчезнувшим наследным принцем Франции.
- Не вижу ничего смешного.
Он был прав: ничего смешного во всем этом не было.
- Так вот, возвращаясь к тем двадцати пяти тысячам долларов, которые ты
помог им получить обманом. Полагаю, ты отдаешь себе отчет, что стал
соучастником серьезного преступления?
- Я не знал о деньгах... Они ничего не сказали мне. По-моему, Кэрол
тоже не знала.
- Трудно поверить, Том.
- Но это так. Майк ничего нам с Кэрол не говорил, он лишь упомянул, что
должен скоро заключить какую-то сделку.
- Если ты ничего не знал о вымогательстве, почему ты согласился уехать
в багажнике его машины?
- Чтобы меня никто не видел. По словам Майка, папа... - На лице Тома
появилась гримаса отвращения, - по словам Майка, капитан Хиллман заставил
всю полицию искать меня для того, чтобы вернуть в "Забытую лагуну" и...
Видимо, он внезапно вспомнил о своем положении, исподтишка взглянул на
меня и ринулся было из машины, но я вовремя схватил его и удержал.
- Том, ты не уйдешь от меня. Если будешь сопротивляться, я надену на
тебя наручники.
- Черта с два!
Именно в этот момент из здания автовокзала вышла Стелла с выражением
разочарования на лице. Мы увидели ее почти одновременно. В глазах у Тома
мелькнуло такое выражение, словно перед ним вдруг возник ангел из навсегда,
казалось бы, утраченного рая. Он перегнулся через меня и крикнул:
- Эй, Стелла!
Стелла подбежала к нам. Я вышел из машины, усадил ее рядом с Томом и
снова сел сам.
- Мне кажется, что я не видела тебя целую вечность! - воскликнула
Стелла.
- И мне тоже!
- Почему же ты не позвонил сразу после ухода из "Забытой лагуны"?
- Я боялся, что ты... что ты начнешь... - Он кивнул в мою сторону.
- Я тут ни при чем, он сам. Во всяком случае, тебе придется вернуться
домой. Да и мне тоже.
- У меня нет дома.
- Тогда и у меня нет. Но тебе нужно побриться и принять ванну, от тебя
уже попахивает.
Я искоса взглянул на Тома: на лице у него появилось смущенное,
глуповатое выражение. Воспользовавшись тем, что уличный поток на минуту
прервался, я развернул машину и поехал в южном направлении. Том не
протестовал.
Как только мы оказались на шоссе, в хаотическом мире то вспыхивающих,
то гаснущих огней, Том заговорил со Стеллой просто и откровенно.
Оказывается, несколько недель назад Кэрол позвонила ему по телефону и
сказала, что хотела бы его повидать. В тот же вечер он взял "кадиллак"
Ральфа Хиллмана, встретился с ней на смотровой площадке около мотеля "Дак",
и она рассказала ему историю своей жизни. Хотя и до этого Том не раз
испытывал сомнения в своей принадлежности к семье Хиллманов, ему трудно было
поверить, что он сын Кэрол. И все же какое-то безотчетное чувство влекло его
к ней, общение с Кэрол служило для него чем-то вроде спасательного люка из
плотно закрытого суденышка капитана Хиллмана. В конце концов он поверил ей и
со временем по-своему полюбил.
- Но почему ты никогда не рассказывал об этой женщине? - удивилась
Стелла. - Мне бы тоже было интересно с ней познакомиться.
- Не видел в этом никакой необходимости, - сухо ответил Том. - А потом,
сначала я сам хотел узнать ее получше, привыкнуть к мысли, что у меня теперь
есть настоящая мать. Дальше мне предстояло принять какое-то решение, так как
она собиралась уйти от отца, не могла больше терпеть его дурного обращения.
Она сказала, что если не уйдет сейчас, другой такой возможности не
представится. У нее не хватало сил и мужества поговорить с ним, и она
хотела, чтобы я помог ей. Мать знала, что он замышляет какое-то скверное
дело.
- Твое похищение и все остальное? - спросила Стелла.
- Ну, этого она, пожалуй, не знала.
Они совсем забыли обо мне. Том теперь рассказывал, как он впервые
встретился с отцом. В течение первой недели Майк вообще не появлялся,
предполагалось, что он отправится в Лос-Анджелес искать работу. Однако
вечером в субботу они встретились в мотеле.
- Это в тот вечер, когда ты воспользовался нашей машиной?
- Да. Мой па... Хиллман запретил мне брать свои машины. Видишь ли,
Кэрол как-то пролила немного вина в "кадиллаке", Хиллман учуял запах и
решил, что я ездил пьяным на его автомобиле.
- Кэрол много пила?
- Изрядно. Особенно вечером в ту субботу. Как и Майк. Я тоже пил.
- Том! Не рановато ли?
- Так мы за ужином. Кэрол приготовила макароны "а-ля Покателло" - так
она сказала. Потом она пела для меня старинные песни. Вообще-то было весело,
- неуверенно добавил он.
- Как тебе понравился твой отец?
- Вроде бы нравился, пока не напился. Мы немного поиграли в покер, но
он ничего не выиграл и бросил карты. Хотел выместить злость на Кэрол, и мы
чуть не подрались.
- У вас действительно было весело!
- Во всяком случае, сначала, когда Кэрол пела старинные песни... Потом
она рассказывала мне о моем деде в Покателло.
- И на это потребовалась целая ночь? - ехидно поинтересовалась Стелла.
- Да не был я там всю ночь, я уехал часов в десять вечера, сразу после
того, как мы чуть не подрались. Я... - Том не решился продолжать, и Стелла
поторопила его:
- Ну, ну, что же ты сделал?
- Я уехал из мотеля, остановился на смотровой площадке, где мы впервые
встретились с Кэрол, и просидел там часов до двух. Смотрел на звезды, слушал
море, шум машин на шоссе... Мне надо было решить что делать дальше, где в
конце концов моя семья. Но я так ничего и не решил.
- Но что все-таки ты делал после двух часов ночи?
- Поехал к Сэму Джекмену, он уже должен был вернуться с работы.
Собирался посоветоваться с ним, но понял, что это выше моих сил. Я не мог
заставить себя рассказать ему, кто были мои настоящие родители. Возвращаться
домой или в мотель мне не хотелось, и я несколько часов ездил где
придется...
- И ты перевернул машину, чтобы покончить с собой?
- Я...
Наступило молчание, и на этот раз никто из нас не решился его прервать.
Первой я высадил Стеллу. Она не хотела выходить из машины, пока Том не
пообещал, что не предупредив ее никуда больше не уедет.
Из дома выбежал отец Стеллы, обнял дочь, и она прижалась к нему.
Возможно, они уже научились кое-чему... Как только дверь за ними закрылась,
я развернул машину и снова выехал на шоссе.
...Извилистая асфальтовая дорога вела на вершину небольшого холма, к
ярко освещенному изнутри и снаружи дому. Залитые жестким светом
оштукатуренные стены и арабские арки с затаившимися в них тенями показались
мне театральными декорациями. Несколько театральным выглядело и появление
Ральфа Хиллмана, когда он вышел на свет из-под одной из арок. Внешне он
вовсе не казался расстроенным и подавленным: совершенно спокойное лицо,
тщательно причесанные седые волосы, прямая фигура... На нем была куртка
темно-красного цвета с мягким воротником.
- Возвращение блудного сына, - с напускной иронией пробормотал Том.
- Я думал, приехал лейтенант Бастиан, - заговорил Хиллман.
- Вы его ждете?
- Да. Лейтенант хотел показать мне кое-что.
Он увидел Тома, и глаза у него расширились.
- Мой мальчик! - воскликнул он охрипшим от пьянства голосом. - Ты
вернулся!
- Ага.
Хиллман торопливо обогнул машину и распахнул дверцу.
- Выходи и дай взглянуть на тебя!
Том нерешительно выбрался из машины. Хиллман положил руки на плечи
юноши и повернул лицом к свету.
- Ну, как живешь, Том?
- Нормально. А ты?
- Теперь, после твоего возвращения, превосходно. - Я не сомневался в
искренности чувств Хиллмана, но все же в том, как он их выражал, было что-то
фальшивое. Я заметил, как вздрогнул Том от прикосновения Хиллмана.
Из дома вышла Элейн Хиллман. В ярком электрическом свете ее лицо
показалось мне еще более морщинистым, чем обычно, и таким белым, словно
кто-то стер с него все естественные краски. Только глаза ее ярко блестели.
Она была такой маленькой и худенькой, что вполне могла сойти за подростка.
- Вы вернули его нам, мистер Арчер. Да благословит вас Бог!
Миссис Хиллман положила свою руку на мою и разрешила подвести к Тому.
Он стоял как послушный сын, а она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в
грязную щеку. Едва дождавшись конца процедуры, Том попятился, прислонился к
машине, сунул большие пальцы за пояс брюк и застыл. Вот так обычно стоят у
своих машин где-нибудь на обочине шоссе подростки, когда их допрашивают
полицейские. Лишь отдаленный шум на дороге нарушал воцарившееся молчание.
- Бессмысленно лицемерить дальше, - заговорил наконец Том. - Я знаю,
кто я. Майк и Кэрол были моим отцом и матерью. И вы это знали.
- Только не я, - быстро ответила Элейн.
- Но ты же знала, что у меня есть настоящая мать?
- Да, конечно.
Она тоскливо посмотрела на мужа, но тот молча отвернулся.
- Но я тоже так думаю. Сегодня утром вы вместе завтракали, а когда
прошлый раз он звонил тебе, ты отказалась сказать об этом.
Сьюзен медленно повернулась и взглянула на меня:
- Ну и что? Я же не просила его звонить. И если я пошла с ним утром, то
лишь потому, что ему очень хотелось излиться перед кем-нибудь, а в комнате я
не решилась разговаривать из опасения разбудить Стеллу. Да и вообще он был в
таком состоянии, что не мог любезничать со мной.
- А ему хотелось?
- Не знаю. Я не видела его лет восемнадцать, честное слово! Меня
поразило, как он изменился. Он был пьян, но сказал, что не спал всю ночь,
бродил по Лос-Анджелесу в поисках сына.
- Я тоже его искал, но никто не ходил со мной завтракать и никто меня
не утешал.
- Да ты ревнуешь, Лу! Напрасно. Он стар, а сейчас к тому же совершенно
разбит горем.
- Что-то слишком уж горячо ты возражаешь мне!
- Я говорю серьезно. Сегодня утром я испытывала глубокое отвращение не
только к Ральфу Хиллману, но и к самой себе за неудачно прожитую жизнь... Ну
вот, кажется, сейчас я начну рассказывать свою биографию!
- А я только этого и жду. Когда и как вы познакомились?
- Налей мне еще.
Я выполнил ее просьбу.
- Так когда и где вы познакомились?
- Когда я работала в киностудии "Уорнер". К нам приехала группа
военно-морских офицеров для просмотра нового фильма. Потом они отправились в
ресторан и пригласили меня. Ральф все подливал и подливал мне, потом привез
в гостиницу "Барселона", где и познакомил с прелестями краденой любви, или,
говоря иначе, я впервые напилась и впервые оказалась в постели с мужчиной...
Если ты немного отойдешь от меня, Лу, мне будет легче, - хрипло добавила
она.
Я сел на кушетку у нее в ногах.
- Но, по твоим словам, это быстро кончилось?
- Наш роман продолжался несколько недель. Признаюсь, я была влюблена в
Ральфа. Он был красивым, мужественным и все такое.
- И женатым.
- Вот почему я и порвала с ним. О нашем романе узнала миссис Хиллман -
Элейн Хиллман, и явилась ко мне на квартиру в Бербанке. Между нами произошел
скандал, и я не знаю, чем бы он кончился, если бы не Кэрол. Она привела нас
в себя и сумела успокоить. - Сьюзен помолчала и грустно добавила: - Кэрол в
то время мучили свои заботы, но ей удавалось успокаивать других. Помню,
Кэрол сидела, словно маленькая куколка, и слушала, как Элейн клеймила
меня... В конце концов я поняла, что поступала недостойно, обещала Элейн
порвать с Хиллманом, и она ушла удовлетворенная.
- Мне жаль, что я вынуждаю тебя ворошить прошлое.
- Знаю. И знаю, что ты еще не кончил меня расспрашивать.
- Меня интересует телефонный разговор.
- Ты имеешь в виду разговор с Ральфом в тот раз?
- Правильно. Он настаивал, чтобы ты молчала. О чем?
Сьюзен неловко пошевелилась, подобрала под себя ноги и, подумав,
ответила:
- Мне бы не хотелось причинять ему неприятности. По крайней мере хоть в
этом он может на меня рассчитывать.
- Избавь меня от этих искусственно подогретых сантиментов. Мы говорим о
серьезных вещах.
- Вовсе не обязательно грубить мне.
- Извини. Ну, так рассказывай.
- Видишь ли. Хиллман знал, что ты приходил ко мне, вот он и добивался,
чтобы я говорила то же самое, что говорил он. А Хиллман сказал тебе не всю
правду: он утверждал, будто не встречался с Кэрол, а в действительности было
не так. После ареста Майка Гарли она обращалась к нему, и он сделал все, что
мог. Ральф просил меня не говорить тебе о его интересе к Кэрол.
- А он интересовался ею?
- Не в том смысле, как ты думаешь. У него тогда была я. Ему просто не
хотелось, чтобы совсем еще юная и неопытная Кэрол - она только что вышла
замуж - оставалась одна в такой гостинице, как "Барселона". Он попросил меня
взять ее под свое крыло, что я и сделала.
- Звучит слишком невинно.
- Но так оно и было. К тому же Кэрол мне нравилась. Тем летом в
Бербанке я просто полюбила ее, мне иногда даже казалось, что ребенок,
которым она была беременна, принадлежит нам обеим.
- А у тебя когда-нибудь был ребенок?
Сьюзен печально покачала головой:
- Нет и теперь уже не будет. В ту весну, о которой мы говорили, мне
однажды показалось, что я в положении, но врач сказал, что я ошибаюсь.
- Кэрол тоже посещала врача?
- Да, по моему настоянию. Кстати, того же самого, Вейнтрауба.
- И он же принимал ее младенца?
- Не знаю. Я же говорила, к тому времени она уехала от меня к Майку
Гарли. А у доктора Вейнтрауба я больше не бывала, не хотела будить
неприятные воспоминания.
- Связанные с ним?
- При чем тут он? С Ральфом Хиллманом. Это он посылал меня к доктору
Вейнтраубу. По-моему, они вместе служили на флоте.
Я вспомнил пухлое лицо Вейнтрауба, и меня осенило: да, я уже видел
молодой вариант этого лица. На снимке в кабинете Хиллмана Вейнтрауб был
одним из группы офицеров, сфотографированных на палубе авианосца.
- Все-таки странно, - продолжала Сьюзен, - можно на долгие годы забыть
о каком-то человеке, а потом вдруг на протяжении нескольких часов приходится
вновь и вновь вспоминать о нем. Так вот и с Вейнтраубом.
- Поясни, пожалуйста.
- Сегодня ко мне на службу приходил довольно оригинальный посетитель, я
хотела рассказать о нем, но за нашим разговором забыла. Так вот, он тоже
интересовался доктором Вейнтраубом.
- Ну-ка, ну-ка, кто же это?
- Он не хотел называть себя, но я настаивала и он назвался Джекменом.
- Сэм Джекмен?
- Он назвал только фамилию.
- Сэм Джекмен, мулат средних лет, по внешности и разговору -
безработный музыкант.
- Он по виду действительно беден, но никак не мулат и не средних лет, а
лет восемнадцати-девятнадцати, не больше.
- Опиши его.
- Тонкие черты худого интересного лица, темные, выразительные глаза.
Похоже, хорошо воспитан, но так волновался, что я с трудом его понимала.
- Что же его волновало? - спросил я, чувствуя, что тоже начинаю
волноваться.
- По-моему, смерть Кэрол. Он не сказал этого прямо, но спросил, знала
ли я ее. Наверно, он начал разыскивать меня из Бербанка. Он наткнулся там на
мою приятельницу - она долгие годы работает на киностудии "Уорнер" - и,
ссылаясь на нее, вынудил секретаршу пропустить его. Ему хотелось знать все,
что мне известно о младенце Гарли, а когда я ответила, что ничего не знаю,
он спросил, какого врача посещала Кэрол. Я припомнила фамилию Вейнтрауба -
такие имя и фамилию, как Илайджа Вейнтрауб, забыть трудно, - и это его
удовлетворило. Я вздохнула с облегчением, когда он ушел.
- А я сожалею, что он ушел.
Сьюзен с любопытством взглянула на меня:
- Ты думаешь, это был юный Гарли?
Я молча достал фотоснимки. Руки у меня дрожали.
- Лу, он жив, да? Я не могу больше видеть фотографии мертвых! - с
ужасом прошептала Сьюзен.
- Жив. Во всяком случае, надеюсь, что жив.
Я разложил перед Сьюзен фотоснимки.
- Вот с ним я сегодня говорила, - без колебаний показала она на
фотографию Тома Хиллмана. - Правда, сегодня он выглядел очень утомленным.
Это сын Гарли?
- Почти не сомневаюсь. Тот самый младенец, которого с помощью доктора
Вейнтрауба усыновили Ральф и Элейн Хиллманы. Кстати, у тебя не сложилось
впечатления, что он отправился к доктору Вейнтраубу?
- Определенно. - Сьюзен тоже начала волноваться. - Это похоже на
сказку. Он ищет своих родителей?
- Как ни печально, оба его родителя мертвы. В какое время он приходил?
- Часа в четыре.
Сейчас было около шести. Я подошел к телефону и позвонил в приемную
Вейнтрауба.
Справочная ответила, что он уже закончил прием. Телефонистка на
коммутаторе отказалась сообщить его адрес или номер домашнего телефона. Мне
пришлось удовлетвориться тем, что я назвал ей свою фамилию, дал номер
телефона Сьюзен и стал ждать.
Прошел час. Сьюзен приготовила мне бифштекс и сама съела кусочек,
впрочем, без аппетита. Мы сидели за столом и говорили о том о сем. Время
шло, и мое беспокойство о Томе росло.
- Томас Гарли, - наконец громко сказал я. - Томас Хиллман... Он знал,
что Ральф Хиллман не его отец, и считал себя подкидышем. Он бросил приемных
родителей и отправился искать настоящих... Очень и очень жаль, что ими были
Гарли.
- Но ты совершенно уверен, что он ребенок Гарли?
- Все соответствует тому, что мне известно о нем, и, кстати, становится
понятным, почему Ральф Хиллман пытается скрыть свой интерес к Кэрол. Он не
хочет, чтобы кто-нибудь узнал об усыновлении ребенка.
- Но почему?
- Он скрывал это от всех, даже от Тома. Видимо, он немного помешался на
этом.
- Представь, у меня сложилось такое же впечатление... Послушай, Лу, а
ты не думаешь, что он в самом деле сошел с ума и убил Кэрол?
- Возможно, но маловероятно... О чем он говорил с тобой сегодня за
завтраком?
Сьюзен брезгливо поморщилась:
- Спустя восемнадцать лет решил осчастливить меня.
- Я что-то не понимаю.
- Предложил выйти за него замуж. Вполне в духе наших нынешних нравов:
готовить новый брак еще до того, как разделаются со старым.
- Мне не нравится слово "разделаются". Он не говорил, как намерен
поступить с Элейн?
- Нет, - с беспокойством взглянула на меня Сьюзен.
- И что же ты ему ответила?
- Что буду ждать более приемлемого предложения.
Зазвонил телефон, и я взял трубку.
- Арчер слушает.
- Это доктор Вейнтрауб. - Судя по голосу, Вейнтрауб утратил свое
обычное хладнокровие. - Я только что пережил несколько весьма неприятных
минут, и...
- Вы видели Тома Хиллмана?
- Да. Он пришел ко мне, когда я уже собирался уходить домой, и задал
мне, собственно, тот же самый вопрос, что и вы.
- И что же вы ответили, доктор?
- Он хотел знать, действительно ли Майк и Кэрол Гарли его родители, и я
ответил: "Да".
- А он?
- Ударил меня, разбил мне очки и убежал.
- Вы сообщили полиции?
- Нет.
- Сообщите сейчас же и назовите его настоящую фамилию.
- Но его отец... его приемный отец запретил бы мне...
- Доктор, я прекрасно понимаю, как чувствует себя человек, когда ему
приходится иметь дело со своим бывшим командиром. Ведь он был когда-то вашим
командиром, не так ли?
- Так.
- Но теперь-то он не ваш командир, и вы не должны позволять ему решать
за вас. Вы заявите в полицию, или я сделаю это сам?
- Я свяжусь с полицией, я понимаю, что мы не можем оставлять юношу на
произвол судьбы в таком состоянии.
- А в каком он состоянии?
- Я уже говорил: он очень взволнован, расстроен и ведет себя очень
буйно.
Я подумал, что учитывая наследственность Тома, вряд ли следует этому
удивляться.
Попрощавшись со Сьюзен, я по Уилтширскому бульвару поехал в Уэствуд.
Мне хотелось поспеть на автобусный вокзал в Санта-Монике в девять, когда
должен будет появиться Том, но у меня еще оставалось время повторить попытку
с Беном Дэли, и я решил завернуть на бензозаправочную станцию.
Дэли мрачно посмотрел на меня с порога своей конторы.
- Бен, вы можете уделить мне минуту? - обратился я к нему. - Возможно,
с вашей помощью удастся распутать преступление в "Барселоне".
- Вы что, хотите, чтобы я опять убил кого-нибудь?
- Я хочу, чтобы вы опознали одного человека. - Я быстро достал
фотографию Дика Леандро и вложил ее в руку Дэли. - Вы когда-нибудь видели
его?
Дрожащей рукой Дэли поднес фотографию к глазам и с минуту всматривался
в нее.
- Возможно, видел, хотя с полной уверенностью не скажу, - ответил он.
- Когда?
- Вчера вечером. Кажется, именно он приезжал сюда, в гостиницу.
- С девушкой в новом синем "шевроле"?
- Да. Но подтвердить свои слова под присягой я не соглашусь.
Автобусный вокзал в Санта-Монике находился на боковой улице недалеко от
Уилтширского бульвара. Без четверти девять я поставил машину у тротуара и
вошел в здание вокзала. Стелла была уже там. Она сидела у прилавка буфета в
позе, которая позволяла ей наблюдать за всеми дверями. Увидев меня, она
низко наклонилась над чашкой кофе в надежде, что я ее не замечу. Я сел рядом
и Стелла со стуком поставила чашку на прилавок. Кофе, покрытый сероватым
налетом, очевидно, давно уже остыл.
- Сейчас же уходите! Вы испугаете Томми, - прошипела она, не глядя на
меня, как делается в плохих шпионских кинофильмах.
- Он же меня не знает.
- Но Томми просил, чтобы я приехала одна. А вы к тому же здорово
смахиваете на полицейского.
- Разве Томми боится полицейских?
- Вы бы тоже боялись, если бы вас посадили под замок, как его.
- И тебя посадят, если будешь убегать из дому.
- Ну уж дудки! - воскликнула Стелла, покосившись на меня. - Этого я не
допущу. Сегодня мы с отцом ездили к врачу-психиатру: он хотел узнать, не
отправить ли меня в "Забытую лагуну". Женщина-врач сказала, что я здорова, а
когда они с отцом занялись разговором, я ушла, взяла такси и как раз успела
к автобусу.
- Придется снова отвезти тебя домой.
- Ну вот! - жалобно протянула Стелла. - Выходит, у подростков нет
никаких прав?
- Есть. Включая право пользоваться защитой взрослых.
- Я никуда не поеду отсюда без Томми! - крикнула Стелла так громко, что
все находившиеся в маленьком помещении обратили на нас внимание, а буфетчица
оставила свое место за прилавком, подошла к нам и озабоченно спросила:
- Мисс, он пристает к вам?
- Нет, что вы! Он мой хороший друг, - пробормотала Стелла.
Этот ответ не рассеял подозрений буфетчицы, но все же заставил ее
замолчать. Я заказал чашку кофе и, когда буфетчица отправилась выполнять
заказ, сказал:
- Без Томми я тоже не уеду отсюда.
Буфетчица принесла кофе, я отошел в дальний конец прилавка и стал
медленно прихлебывать из чашки. Часы показывали без восьми минут девять.
Ожидавшие начали выстраиваться в очередь на посадку, и я понял, что скоро
должен подойти очередной автобус.
Я вышел через переднюю дверь и чуть не столкнулся с одетым в спортивные
брюки и грязную белую сорочку Томми. На его посеревших щеках проступила
щетина.
- Извините, сэр, - произнес он и отступил, пропуская меня.
Я не хотел, чтобы Том вошел в помещение вокзала: при попытке увести его
оттуда силой он наверняка оказал бы сопротивление, и в скандал вмешалась бы
полиция. Нужно было переговорить с ним раньше других, а я не надеялся, что
сумею убедить его добровольно поехать со мной.
Все эти мысли промелькнули у меня еще до того, как Том вошел в вокзал.
Времени на дальнейшие раздумья не оставалось. Я повернулся к юноше, обхватил
сзади за талию, почти бегом донес до машины, и несмотря на его попытки
вырваться, опустил на переднее сиденье рядом с собой. Мимо нас по шоссе то и
дело проносились машины, но ни одна не замедляла ход, и никто не
поинтересовался, что происходит между нами. Так уж теперь у нас повелось,
что люди предпочитают не интересоваться чужими делами.
Том без слез всхлипнул - он, конечно решил, что его попытка сбежать из
дому окончательно сорвалась.
- Моя фамилия Арчер, - заговорил я. - Частный детектив, нанятый твоим
отцом.
- Он не отец мне!
- Он усыновил тебя и потому отец.
- Нет! Я не хочу иметь ничего общего с капитаном Хиллманом! Как и с
вами.
Я заметил у него на одном из пальцев правой руки кровоточащую царапину.
Время от времени он прижимал палец ко рту и одновременно посматривал на меня
из-под руки. В такие моменты он казался мне совсем юным и беспомощным.
- Я не намерен возвращаться к своим мнимым любвеобильным родителям.
- У тебя больше никого нет.
- Есть я сам.
- Но ты вел себя не очень-то хорошо.
- Очередное поучение...
- Нет, простая констатация факта... Носишься по городу и колотишь
почтенных докторов...
- Он заставлял меня вернуться домой.
- Ты все равно вернешься домой, иначе тебе придется жить с бродягами и
преступниками.
- Вы намекаете на моих родителей, на моих настоящих родителей. Но моя
мать никогда не была ни бродягой, ни преступницей.
- Я не о ней говорю.
- Но и отец был неплохим человеком, - менее уверенно продолжал Том.
- Кто убил их?
На лице Тома словно надели деревянную маску.
- Мне ничего не известно, - каким-то потускневшим голосом ответил он. -
Только вчера, из вечерних газет, я узнал, что Кэрол уже нет в живых, а
сегодня прочитал об убийстве Майка... Следующий вопрос?
- Не надо так, Том. Я же не полицейский и не враг тебе.
- С моими "родителями" мне и врагов не нужно. Все, что мой... все, что
капитану Хиллману требовалось от меня, - это быть для него мальчиком на
побегушках и гороховым шутом. Я устал забавлять его.
- Еще бы не устать после такого трюка с бегством!
Впервые за всю беседу Том посмотрел на меня прямо - со злостью и
страхом.
- Я имел полное право вернуться к моим настоящим родителям.
- Может быть. Пока не будем говорить об этом. Но ты не имел права
помогать им в вымогательстве денег у отца.
- Он мне не отец!
- Знаю. Зачем ты твердишь одно и то же?
- А зачем вы твердите, что он мой отец.
Да, Том действительно был трудным парнем, однако хорошее настроение не
покидало меня: все же я нашел его.
- Ну хорошо, - кивнул я. - Его мы будем называть мистером Иксом, твою
маму мадам Икс, а тебя исчезнувшим наследным принцем Франции.
- Не вижу ничего смешного.
Он был прав: ничего смешного во всем этом не было.
- Так вот, возвращаясь к тем двадцати пяти тысячам долларов, которые ты
помог им получить обманом. Полагаю, ты отдаешь себе отчет, что стал
соучастником серьезного преступления?
- Я не знал о деньгах... Они ничего не сказали мне. По-моему, Кэрол
тоже не знала.
- Трудно поверить, Том.
- Но это так. Майк ничего нам с Кэрол не говорил, он лишь упомянул, что
должен скоро заключить какую-то сделку.
- Если ты ничего не знал о вымогательстве, почему ты согласился уехать
в багажнике его машины?
- Чтобы меня никто не видел. По словам Майка, папа... - На лице Тома
появилась гримаса отвращения, - по словам Майка, капитан Хиллман заставил
всю полицию искать меня для того, чтобы вернуть в "Забытую лагуну" и...
Видимо, он внезапно вспомнил о своем положении, исподтишка взглянул на
меня и ринулся было из машины, но я вовремя схватил его и удержал.
- Том, ты не уйдешь от меня. Если будешь сопротивляться, я надену на
тебя наручники.
- Черта с два!
Именно в этот момент из здания автовокзала вышла Стелла с выражением
разочарования на лице. Мы увидели ее почти одновременно. В глазах у Тома
мелькнуло такое выражение, словно перед ним вдруг возник ангел из навсегда,
казалось бы, утраченного рая. Он перегнулся через меня и крикнул:
- Эй, Стелла!
Стелла подбежала к нам. Я вышел из машины, усадил ее рядом с Томом и
снова сел сам.
- Мне кажется, что я не видела тебя целую вечность! - воскликнула
Стелла.
- И мне тоже!
- Почему же ты не позвонил сразу после ухода из "Забытой лагуны"?
- Я боялся, что ты... что ты начнешь... - Он кивнул в мою сторону.
- Я тут ни при чем, он сам. Во всяком случае, тебе придется вернуться
домой. Да и мне тоже.
- У меня нет дома.
- Тогда и у меня нет. Но тебе нужно побриться и принять ванну, от тебя
уже попахивает.
Я искоса взглянул на Тома: на лице у него появилось смущенное,
глуповатое выражение. Воспользовавшись тем, что уличный поток на минуту
прервался, я развернул машину и поехал в южном направлении. Том не
протестовал.
Как только мы оказались на шоссе, в хаотическом мире то вспыхивающих,
то гаснущих огней, Том заговорил со Стеллой просто и откровенно.
Оказывается, несколько недель назад Кэрол позвонила ему по телефону и
сказала, что хотела бы его повидать. В тот же вечер он взял "кадиллак"
Ральфа Хиллмана, встретился с ней на смотровой площадке около мотеля "Дак",
и она рассказала ему историю своей жизни. Хотя и до этого Том не раз
испытывал сомнения в своей принадлежности к семье Хиллманов, ему трудно было
поверить, что он сын Кэрол. И все же какое-то безотчетное чувство влекло его
к ней, общение с Кэрол служило для него чем-то вроде спасательного люка из
плотно закрытого суденышка капитана Хиллмана. В конце концов он поверил ей и
со временем по-своему полюбил.
- Но почему ты никогда не рассказывал об этой женщине? - удивилась
Стелла. - Мне бы тоже было интересно с ней познакомиться.
- Не видел в этом никакой необходимости, - сухо ответил Том. - А потом,
сначала я сам хотел узнать ее получше, привыкнуть к мысли, что у меня теперь
есть настоящая мать. Дальше мне предстояло принять какое-то решение, так как
она собиралась уйти от отца, не могла больше терпеть его дурного обращения.
Она сказала, что если не уйдет сейчас, другой такой возможности не
представится. У нее не хватало сил и мужества поговорить с ним, и она
хотела, чтобы я помог ей. Мать знала, что он замышляет какое-то скверное
дело.
- Твое похищение и все остальное? - спросила Стелла.
- Ну, этого она, пожалуй, не знала.
Они совсем забыли обо мне. Том теперь рассказывал, как он впервые
встретился с отцом. В течение первой недели Майк вообще не появлялся,
предполагалось, что он отправится в Лос-Анджелес искать работу. Однако
вечером в субботу они встретились в мотеле.
- Это в тот вечер, когда ты воспользовался нашей машиной?
- Да. Мой па... Хиллман запретил мне брать свои машины. Видишь ли,
Кэрол как-то пролила немного вина в "кадиллаке", Хиллман учуял запах и
решил, что я ездил пьяным на его автомобиле.
- Кэрол много пила?
- Изрядно. Особенно вечером в ту субботу. Как и Майк. Я тоже пил.
- Том! Не рановато ли?
- Так мы за ужином. Кэрол приготовила макароны "а-ля Покателло" - так
она сказала. Потом она пела для меня старинные песни. Вообще-то было весело,
- неуверенно добавил он.
- Как тебе понравился твой отец?
- Вроде бы нравился, пока не напился. Мы немного поиграли в покер, но
он ничего не выиграл и бросил карты. Хотел выместить злость на Кэрол, и мы
чуть не подрались.
- У вас действительно было весело!
- Во всяком случае, сначала, когда Кэрол пела старинные песни... Потом
она рассказывала мне о моем деде в Покателло.
- И на это потребовалась целая ночь? - ехидно поинтересовалась Стелла.
- Да не был я там всю ночь, я уехал часов в десять вечера, сразу после
того, как мы чуть не подрались. Я... - Том не решился продолжать, и Стелла
поторопила его:
- Ну, ну, что же ты сделал?
- Я уехал из мотеля, остановился на смотровой площадке, где мы впервые
встретились с Кэрол, и просидел там часов до двух. Смотрел на звезды, слушал
море, шум машин на шоссе... Мне надо было решить что делать дальше, где в
конце концов моя семья. Но я так ничего и не решил.
- Но что все-таки ты делал после двух часов ночи?
- Поехал к Сэму Джекмену, он уже должен был вернуться с работы.
Собирался посоветоваться с ним, но понял, что это выше моих сил. Я не мог
заставить себя рассказать ему, кто были мои настоящие родители. Возвращаться
домой или в мотель мне не хотелось, и я несколько часов ездил где
придется...
- И ты перевернул машину, чтобы покончить с собой?
- Я...
Наступило молчание, и на этот раз никто из нас не решился его прервать.
Первой я высадил Стеллу. Она не хотела выходить из машины, пока Том не
пообещал, что не предупредив ее никуда больше не уедет.
Из дома выбежал отец Стеллы, обнял дочь, и она прижалась к нему.
Возможно, они уже научились кое-чему... Как только дверь за ними закрылась,
я развернул машину и снова выехал на шоссе.
...Извилистая асфальтовая дорога вела на вершину небольшого холма, к
ярко освещенному изнутри и снаружи дому. Залитые жестким светом
оштукатуренные стены и арабские арки с затаившимися в них тенями показались
мне театральными декорациями. Несколько театральным выглядело и появление
Ральфа Хиллмана, когда он вышел на свет из-под одной из арок. Внешне он
вовсе не казался расстроенным и подавленным: совершенно спокойное лицо,
тщательно причесанные седые волосы, прямая фигура... На нем была куртка
темно-красного цвета с мягким воротником.
- Возвращение блудного сына, - с напускной иронией пробормотал Том.
- Я думал, приехал лейтенант Бастиан, - заговорил Хиллман.
- Вы его ждете?
- Да. Лейтенант хотел показать мне кое-что.
Он увидел Тома, и глаза у него расширились.
- Мой мальчик! - воскликнул он охрипшим от пьянства голосом. - Ты
вернулся!
- Ага.
Хиллман торопливо обогнул машину и распахнул дверцу.
- Выходи и дай взглянуть на тебя!
Том нерешительно выбрался из машины. Хиллман положил руки на плечи
юноши и повернул лицом к свету.
- Ну, как живешь, Том?
- Нормально. А ты?
- Теперь, после твоего возвращения, превосходно. - Я не сомневался в
искренности чувств Хиллмана, но все же в том, как он их выражал, было что-то
фальшивое. Я заметил, как вздрогнул Том от прикосновения Хиллмана.
Из дома вышла Элейн Хиллман. В ярком электрическом свете ее лицо
показалось мне еще более морщинистым, чем обычно, и таким белым, словно
кто-то стер с него все естественные краски. Только глаза ее ярко блестели.
Она была такой маленькой и худенькой, что вполне могла сойти за подростка.
- Вы вернули его нам, мистер Арчер. Да благословит вас Бог!
Миссис Хиллман положила свою руку на мою и разрешила подвести к Тому.
Он стоял как послушный сын, а она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в
грязную щеку. Едва дождавшись конца процедуры, Том попятился, прислонился к
машине, сунул большие пальцы за пояс брюк и застыл. Вот так обычно стоят у
своих машин где-нибудь на обочине шоссе подростки, когда их допрашивают
полицейские. Лишь отдаленный шум на дороге нарушал воцарившееся молчание.
- Бессмысленно лицемерить дальше, - заговорил наконец Том. - Я знаю,
кто я. Майк и Кэрол были моим отцом и матерью. И вы это знали.
- Только не я, - быстро ответила Элейн.
- Но ты же знала, что у меня есть настоящая мать?
- Да, конечно.
Она тоскливо посмотрела на мужа, но тот молча отвернулся.