Артист на сцене, да и только!.. А он между тем продолжал:
- Меня ведь можно назвать сиротой. Мои родители разошлись, когда я был
совсем маленьким. Отец уехал отсюда. До этого он работал на заводе мистера
Хиллмана.
- Вы хорошо знаете Тома?
- Разумеется. Неплохой парень, только чересчур з... заумный. Поэтому-то
ребята и не дружат с ним. Не удивительно, что у него постоянно возникают
неприятности. - Леандро постучал себя пальцами по лбу. - Это верно, что
мистер Хиллман поместил его в каталаж... я хотел сказать - в с... санаторий?
- Вот и спросите у мистера Хиллмана.
Леандро надоел мне. Я подошел к бару и налил виски. Наступала ночь, в
комнате быстро темнело. На лестнице послышались медленные шаги Хиллмана. На
стойке бара зазвонил телефон. Хиллман вбежал в комнату и оттолкнул меня. Я
направился было в буфетную, к параллельному аппарату, но он остановил меня
резким окриком:
- Ни в коем случае! Обойдусь без вас!
Я видел, с каким страхом Хиллман подносил к уху телефонную трубку.
- ...У телефона Хиллман... Одну минуту. - Он достал из внутреннего
кармана какой-то конверт и шариковый карандаш, включил над собой свет и
приготовился записывать. - Говорите. - Послушав и записав что-то, Хиллман
сказал: - Думаю, что да... Там, кажется, есть лестница, ведущая к берегу? -
Хиллман снова помолчал, опять записал несколько слов и спросил: - Куда я
должен буду пойти?.. Хорошо. Я оставлю машину в двух кварталах - в Сенеке,
подойду к лестнице, положу деньги под верхнюю ступеньку и спущусь на берег,
где пробуду полчаса. Так? Да, да, ровно в девять... Одну минутку!.. - В
голосе Хиллмана зазвучали просительные нотки, как у коммивояжера,
пытающегося уговорить несговорчивого покупателя. - Одну минуту! - почти
простонал он и медленно опустил трубку.
- Что такое, мистер Хиллман? - Опережая меня, Леандро бесшумно подошел
к бару. - В чем дело?
- Я хотел спросить о Томе, но он уже нажал на рычаг. Не знаю, жив ли
еще Том...
Леандро положил руку на плечо Хиллмана:
- Не беспокойтесь, Шкипер! Мы вернем его!
Хиллман налил себе большую порцию виски и выпил одним глотком.
- Звонил все тот же человек? - спросил я.
- Да.
- И указал, куда положить деньги?
- Да.
- Вас нужно сопровождать?
- Нет, я должен ехать один. Он предупредил, что будет следить.
- Где это место?
Хиллман заколебался и с какой-то отрешенностью посмотрел на каждого из
нас.
- Я должен молчать. Не хочу нарушать договоренность с этим типом. - Он
взглянул на часы. - Без двадцати пяти девять. Поездка займет у меня минут
двадцать... Не много же времени он оставил мне!
- Но вы сможете сами вести машину в таком состоянии? - спросил Леандро.
- Придется. Я пойду предупредить Элли, что уезжаю. Ты побудешь с ней,
Дик?
- Конечно.
Хиллман поднялся к жене, все еще комкая в руке конверт со сделанными на
нем заметками.
- Где находиться Сенека-стрит? - обратился я к Леандро.
- Около Сенека-роуд, в пригороде Приморском.
- Там есть лестница, ведущая к берегу?
- Есть. Но не вздумайте появляться там! Вы слышали что говорил мистер
Хиллман?
- Слышал.
Хиллман вернулся от жены, взял у Леонадро сверток с деньгами и грустно
поблагодарил его. Мы стояли на крыльце, пока его машина не скрылась в
темноте.
Я прошел на кухню и попросил миссис Перес сделать бутерброд. Поворчав,
она выполнила мою просьбу, и я, прислонившись к холодильнику, быстро
проглотил хлеб и сыр. Миссис Перес не пожелала обсуждать со мной последние
неприятности в семье хозяев из суеверного опасения, что это накличет на дом
еще большую беду, а когда я пытался расспросить ее о Томе, его привычках,
образе жизни, она и вовсе утратила способность понимать английский язык.
Дик Леандро ушел наверх к Элейн. Было похоже, что здесь он чувствует
себя больше дома, чем Том. Я вернулся в гостиную. Часы показывали девять, и
я не мог больше ждать.
...Над морем уже стояла глубокая ночь, безлунная и беззвездная, когда я
остановил машину на видовой площадке недалеко от мотеля "Дак". Не пользуясь
фонариком, я спустился по дороге, ведущей к мотелю, осторожно миновал
конторку, над дверью которой горело неоновое объявление "Есть свободные
комнаты", и направился прямо к коттеджу номер семь. Домик встретил меня
темными окнами и тишиной. На мой стук никто не ответил. Я толкнул дверь и
вошел, вздрогнув от неожиданности, когда она со стуком захлопнулась за мной
на автоматический замок.
Миссис Браун была здесь. Я едва не свалился, зацепившись за ее ногу, и
торопливо зажег фонарь. Лучик света упал на сверкнувшие блестки платья.
Светлые волосы женщины были в крови, лицо покрыто синяками и кровоподтеками.
Рука миссис Браун оказалась совершенно холодной. Я повел фонариком, и его
луч скользнул по зеленым стенам, пробежал по разбросанным на полу газетам,
высветил парусиновый чемодан у кровати и два бумажных кулька рядом с ним. В
одном оказалась бутылка вина, в другом - зачерствевшие бутерброды. В чемодан
как попало были натолканы грязные мужские сорочки, дамские рубашки,
заржавленные лезвия для безопасной бритвы, начатые баночки крема, флакон
туши для косметики, несколько платьев, белье, поношенный мужской костюм
синего цвета с ярлыком магазина готовой одежды. В боковых карманах костюма я
обнаружил лишь табачные крошки, но в нагрудном оказалась помятая рекламная
карточка, напечатанная на дешевой желтой бумаге:
"ГАРОЛЬД "ГАР" ГАРЛИ
Портреты - наша специальность".
На стуле у окна лежала дамская сумочка из пластмассового материала под
змеиновую кожу, в ней я нашел принадлежности для косметики и несколько
помятых голубых фишек. Ни документов, ни бумажника, ни денег не было, за
исключением серебряного доллара на самом дне. В сумочке же оказалась колода
карт, очень потрепанных и засаленных, а также игральные кости. Проверяя свою
догадку, я трижды бросал их, и трижды они показывали шесть очков.
Снаружи донесся шум приближающейся машины, и почти сейчас же в окно
проник свет фар. Я поспешно погасил фонарик. Рядом с домиком захрустел под
колесами гравий, кто-то вышел из автомобиля и повернул ручку двери. Та не
поддалась, и мужской голос потребовал:
- Открывай!
Это был тот же самый голос, который я слышал по телефону Хиллмана. Я
подошел к порогу и занес над головой руку с фонариком. Мужчина снова
попытался открыть дверь.
- Я видел свет в окне и знаю, что ты тут. У нас нет времени на ссоры,
милая!
Я обошел труп миссис Браун, встал у стены рядом с дверью, переложил
фонарик в левую руку, а правой нащупал замок.
- Я слышу, как ты там шевелишься, будь ты проклята! Или еще раз хочешь
попробовать того, чем я уже угостил тебя сегодня? - Мужчина помолчал и
добавил: - Если не откроешь, я собью замок выстрелами.
Щелкнул взводимый курок. Я продолжал стоять у порога с поднятым, как
дубинка, фонарем. Выстрела не последовало.
- Мне же ничего там не нужно, - снова заговорил мужчина, - не исключая
и тебя. Можешь оставаться, если хочешь. Решай сама, только сейчас же. - Он
замолчал, ожидая ответа, которого уже не мог получить. Так прошло несколько
долгих секунд. - Ну и черт с тобой! - зло крикнул мужчина.
Послышались удаляющиеся шаги, скрипнула дверца машины. Я распахнул
дверь и бросился на него. Он уже заносил ногу, собираясь сесть за руль, но
успел повернуться ко мне. Сверкнуло пламя, что-то обожгло меня, я
пошатнулся, но все же вцепился в него. Сильный удар по руке заставил меня
разжать пальцы, потом такой же удар обрушился мне на голову...
Очнулся я в машине, в которой меня везли как некую важную персону с
двумя полицейскими-телохранителями по бокам. Машинально дотронувшись до
головы, я обнаружил на ней нечто вроде тюрбана из наспех намотанного
полотенца.
Мы подъехали к зданию с освещенной красной лампочкой дверью, и
полицейские, не отвечая на мои расспросы, довольно деликатно, но без особых
церемоний помогли мне выбраться из машины и через вращающуюся дверь провели
в залитую светом и пропахшую лекарствами комнату. Здесь меня уложили на
обитый клеенкой стол, врач с усиками и большими волосатыми руками снял с
меня слипшееся от крови полотенце и стал ощупывать голову.
- Пожалуй, у вас теперь будет вечный пробор, - заметил он.
- Что-нибудь серьезное, доктор?
- Пулевое ранение - всего лишь царапина. А вот другое повреждение...
Чем вас ударили?
- По-моему, рукояткой револьвера.
- Ничего себе, позабавились!
- Его схватили?
- Спрашивайте у полицейских. Меня не сочли нужным проинформировать.
Доктор наложил несколько швов, дал таблетку аспирина, глоток воды и
ушел. И тут же в палату заявились мои телохранители. Оба были в фуражках и в
желтовато-коричневой форме, молодые, здоровые парни с мрачными лицами,
брюнет и шатен. Они объяснили, что хотят задать мне пару вопросов... из
чувства расположения ко мне.
- Почему вы убили ее? - спросил брюнет.
- Никого я не убивал. Она была уже мертва, когда я обнаружил ее.
- Вот как! А мистер Станислаус утверждает, что вы побывали в мотеле
гораздо раньше.
- Правильно. Но я все время был у него на глазах.
- Это вы так говорите, - возразил шатен.
Боль в голове усиливалась, но, как ни странно, тем быстрее возвращалась
ко мне способность соображать. Я даже заставил себя приподняться на локтях и
присмотреться к полицейским.
- Я частный детектив из Лос-Анджелеса.
- Это нам известно, - подтвердил брюнет.
Мне не нужно было спрашивать об источнике их осведомленности: ощупав
карманы пиджака, я обнаружил, что мой бумажник исчез.
- Верните бумажник, - потребовал я.
- Всему свое время.
- Я хочу переговорить с шерифом.
- Он спит.
- Но дежурит же сейчас кто-нибудь из вашего начальства?
- Лейтенант, но он на месте происшествия. Вы сможете переговорить с ним
утром. Ночь вам придется провести здесь, врач опасается, что у вас
сотрясение мозга... Чем вас ударила женщина?
- Меня ударил ее муж рукояткой револьвера.
- Вряд ли беднягу можно винить в этом после того, что вы сделали с его
женой! - с чувством воскликнул шатен.
- Вы спали с ней? - поинтересовался брюнет.
Я взглянул сначала на одно здоровое, гладкое лицо, потом на другое...
Нет, на садистов они не походили и взятку пока не требовали, и все же я
начал их побаиваться.
- Послушайте, - обратился я к полицейским, - вы напрасно тратите время.
Я был в мотеле по делу. Я веду расследование... - Тут меня охватил страх -
страх за жизнь юного Хиллмана, и я не решился продолжать.
- Что вы расследуете? - спросил брюнет.
- Как у вас соблюдаются законы? По-моему, плохо.
- Вот я покажу тебе "соблюдение законов"! - заорал брюнет и поднес к
моему лицу здоровенный кулак.
- Попридержите-ка лучше руки, - посоветовал я.
В дверях палаты появился доктор.
У вас тут все в порядке? - осведомился он. Полицейские в один голос
заявили, что в порядке, но громко потребовал, чтобы мне предоставили
возможность позвонить по телефону.
- Не знаю, не знаю... - нерешительно ответил врач, взглянув на
полицейских.
- Я расследую серьезное преступление и не могу ничего рассказывать, не
заручившись согласием клиента.
- Отсюда позвонить невозможно, - возразил один из моих стражей.
- А вы что скажете, доктор? Здесь вы хозяин.
Только теперь я разглядел, что он очень молод.
- Право же, я ... А впрочем, в вестибюле есть телефон-автомат. Вы
сможете дойти туда сами?
- Я чувствую себя почти здоровым.
Однако едва я спустил ноги со стола, как пол закачался и стал уходить
куда-то вниз. С помощью полицейских я кое-как добрался до кабины автомата,
уселся в ней на подставленный стул и закрыл дверцу. Сквозь зеленоватое
стекло кабины лица полицейских казались круглыми рыбами - темной и светлой,
- тыкающимися в погруженный на морское дно батискаф.
Вообще-то моим клиентом был доктор Спонти, однако, опустив в автомат
единственную завалявшуюся в кармане монету, я позвонил Хиллману. К счастью,
он оказался дома и сразу же поднял трубку.
- Да?
- Говорит Арчер.
У Хиллмана вырвалось похожее на стон восклицание.
- Вы слышали что-нибудь о Томе? - спросил я.
- Ничего. Я в точности выполнил все указания, но когда вернулся с
берега, денег на месте уже не оказалось. Этот негодяй подло обманул меня!
- Вы видели его?
- Нет, и не пытался.
- А я пытался. - И я рассказал все, что случилось со мной за последние
часы.
- По-вашему, это те самые люди? - каким-то тоненьким голосом спросил
он.
- По-моему, вас шантажирует именно Браун, но вряд ли это его настоящая
фамилия. Скажите, имя Гарольда Гарли вам что-нибудь говорит?
- Как? Повторите.
- Гарольд Гарли. Или Гар Гарли. Фотограф.
- Первый раз слышу.
Меня не удивил ответ Хиллмана. Рекламные карточки, подобные желтой
карточке Гарли, обычно рассылаются по сотням адресов, и вполне возможно, что
между Гарли и Брауном не было ничего общего.
- У вас все? - нетерпеливо спросил Хиллман. - Я стараюсь не занимать
телефон.
- Я еще не сказал главного: мною занялась полиция. Я не смогу объяснить
полицейским, почему я оказался в мотеле, если не расскажу им о похищении
вашего сына и о том, что за этим последовало. Совершено тяжкое преступление,
и рано или поздно нам все равно придется прибегнуть к помощи полиции.
- Я запрещаю... - на высокой ноте начал было Хиллман, но тут же сменил
тон: - Пожалуйста, я очень прошу вас, не вмешивайте пока полицию. Ну хотя бы
до утра - может быть, за это время Том вернется домой.
- Хорошо, до утра. Но это последний срок.
Я повесил трубку и вышел из кабины. Мои телохранители посадили меня в
лифт и привели не в палату, где я до этого лежал, а в какую-то комнату с
плотно завешенными окнами, разрешили лечь на койку и принялись по очереди
допрашивать. Диалог был настолько скучным и нудным, что передавать его нет
смысла, тем более, что часто я просто не слушал полицейских.
Около полуночи в комнате появился помощник шерифа, лейтенант Бастиан,
высокий, с коротко подстриженными седеющими волосами и вертикальными,
похожими на шрамы морщинами. Он подошел ко мне и хмуро проговорил:
- Доктор Мэрфи утверждает, что вы недовольны тем, как выполняются
законы в нашем графстве.
- У меня есть все основания утверждать, что это именно так.
- Видите ли, мы испытываем большие трудности с подбором работников.
Никто не хочет идти в полицию на то жалованье, которое нам платит городское
начальство. Чернорабочие получают больше, а ведь работа у нас каторжная.
- Поэтому-то ваши люди и не упускают случая сунуть руку в карман
ближнего!
- Вы о чем?
- О том, что у меня исчез бумажник с деньгами и документами.
Лицо Бастиана помрачнело еще больше. Он молча вышел, и я услышал, как в
соседней комнате он злым шепотом выговаривает кому-то. Через минуту он
вернулся и вручил мне бумажник.
- Документы потребовались для установления вашей личности. Власти
Лос-Анджелеса дали о вас хороший отзыв. Извините, если с вами обошлись тут
не вполне тактично.
- Пустяки. Мне не привыкать к хамскому обращению...
- Послушайте, я же извинился! - сердито заявил Бастиан и сухим тоном
начал задавать вопросы о миссис Браун и о причинах моего интереса к ней.
Когда я объяснил, что не могу говорить без разрешения клиента, он перешел на
фигуру Брауна, потребовал охарактеризовать его внешность, описать его машину
и т.д.
Я плохо помнил, что произошло непосредственно перед выстрелом и сразу
после него, но все же попытался выжать из себя хоть что-нибудь. Браун был
человеком выше среднего роста, физически сильным, с грубым, хрипловатым
голосом и массивным подбородком; на нем был темно-серый или синий пиджак и
широкополая шляпа, глубоко надвинутая на лоб; приезжал он на сером или
желтовато-коричневом седане с двумя дверцами, вероятно, "форде", какие были
в моде лет восемь назад.
В свою очередь Бастиан сообщил, что, по словам жильцов мотеля, на
машине был номерной знак, выданный в штате Айдахо, и Станислаус сейчас
всячески изворачивается, пытаясь объяснить, почему он не записал этот номер.
Кажется, лейтенант рассчитывал, что в обмен на его информацию я расскажу ему
то, о чем пока должен был молчать, но в конце концов махнул рукой и
согласился подождать до утра.
Я с радостью приветствовал наступление утра, хотя все еще страдал от
боли в голове. Вот уже сутки я ничего не ел, если не считать бутерброда
миссис Перес, и потому теплый кофе за завтраком и крутые яйца показались мне
прямо-таки пищей богов.
Я уже приканчивал завтрак, когда в комнату, задыхаясь от быстрой
ходьбы, ввалился доктор Спонти. На его полном лице проглядывали следы плохо
проведенной ночи. Его холодная рука напомнила мне о мертвой женщине, и я
невольно выпустил ее.
- Я удивлен, доктор Спонти. Как вы узнали, что я тут?
- Несколько необычным путем. Среди ночи мне позвонил некий лейтенант
Бастиан. Наверное, на глаза ему попался чек, который я вам вчера вручил.
Лейтенант буквально замучил меня вопросами.
- Обо мне?
- Вообще обо всем, что произошло.
- Вы рассказали ему о Томе Хиллмане?
- А что мне оставалось делать? - Спонти потрогал свежий порез на губе -
видимо, он очень спешил, когда брился. - В пригороде Приморский убита
женщина. Как честный человек, я считал своим долгом сообщить властям все,
что знаю.
- И о требовании выкупа за Тома тоже сообщили?
- Естественно. Лейтенант Бастиан нашел мое сообщение исключительно
важным, поблагодарил меня и обещал, что наше заведение не будет упоминаться
в прессе.
- Самое главное для вас!
- Не спорю. Школа для меня - источник существования.
Вот так получилось, к большой моей досаде, что я напрасно столь
героически соблюдал обет молчания. Теперь мне нечего было ставить на кон,
чтобы поторговаться с Бастианом. Вместе с тем я испытывал облегчение при
мысли, что история с Томом стала известна полиции, поскольку вето Хиллмана
сильно осложняло мне работу.
- А что мистер Хиллман?
- Позвонил мне сегодня чуть свет. О сыне по-прежнему никаких вестей. -
Спонти уставился на меня мрачным взглядом. - Родители Тома дошли до предела
отчаяния, и мистер Хиллман сказал мне нечто такое, о чем ему, несомненно,
придется потом пожалеть.
- Он все еще возлагает на вас вину за похищение сына?
- В том-то и дело. И за это, и за то, что я привлек к расследованию
вас. Кажется, он склонен считать, что вы... гм... подвели его.
- Это почему же? Потому, что я проник в мотель и едва не поплатился
жизнью?
По мнению мистера Хиллмана, вы вспугнули похитителей и тем самым
помешали им вернуть Тома. Боюсь, мистер Арчер. что отныне он не захочет
иметь с вами никаких дел.
- Как и вы?
Спонти развел руками:
- Надеюсь, вы понимаете, какое давление мне приходится испытывать? Я же
вынужден выполнять все прихоти мистера Хиллмана.
- Еще бы!
- Кстати, я не собираюсь требовать ни цента из полученного вами
гонорара в двести пятьдесят долларов, хотя, - он взглянул на часы, - хотя вы
работали на меня меньше суток... Ну что ж, мне надо бежать.
Он поднялся и направился к двери.
- Правильно, убирайтесь к черту! - крикнул я.
Спонти просунул голову в дверь:
- А вот теперь я, пожалуй, передумаю и аннулирую чек.
Я сделал неприличный жест, демонстрируя, как распоряжусь его чеком, и
багровое от ярости лицо Спонти немедленно исчезло.
Я бросился на койку, чтобы в одиночестве насладиться своей злостью и на
Спонти и на самого себя за вторичный визит в мотель, чего, несомненно, не
следовало делать.
В комнату заглянула няня, унесла посуду от завтрака, а позже пришел
врач. Он ощупал мой череп, посветил в глаза фонариком и, высказав
предположение, что у меня небольшое сотрясение мозга, успокоил: дескать, на
белом свете немало людей с такими же мозгами и ничего, процветают...
Побрившись позаимствованной у санитара бритвой, я оделся, спустился в
канцелярию и предъявил чек Спонти для уплаты за лечение. У меня осталось
двести с лишним долларов, и я решил, что могу потратить на это дело еще
день, нравится это Спонти или нет. Остановив свободное такси, я попросил
отвезти меня в телефонную компанию.
Я все еще испытывал злость, к которой теперь примешивалось чувство
какой-то приподнятости. Возможно, последнее объяснялось переменой погоды -
ясной и солнечной после недавнего дождя, а скорее всего причина крылась в
моем решении на собственный страх и риск заняться судьбой подростка,
которого я и в глаза не видел...
В приемной телефонной компании вдоль стен стояли кабины для
междугородных переговоров, а на полках лежали телефонные справочники
различных городов. Из наиболее крупных городов штата Айдахо здесь были
представлены только Бойсе, Покателло и Айдахо-Фоллс. Я не нашел в них
фотографа по имени Гарольд Гарли. Робертов Браунов значилось сколько угодно,
но я почти не сомневался, что интересующий меня Браун носил вымышленную
фамилию.
По междугородному телефону я позвонил в город Рено знакомому детективу,
который частенько оказывал мне разного рода услуги. В Айдахо я никого не
знал, но попасть в него кратчайшим путем можно было только через Рено, а сам
Рено всегда привлекал к себе гангстеров с тугим после очередной операции
карманом,
- Агентство Уолтерса, - послышался в телефону голос Эрни.
- Привет, Эрни, это Лу, - отозвался я и рассказал, почему и откуда
звоню.
- И вечно у тебя что-нибудь из ряда вон выходящее! - воскликнул Эрни,
выслушав меня. - На этот раз убийство плюс похищение с целью выкупа?
- Ну, похищение, возможно, и фикция. По некоторым сведениям, похищенный
Том Хиллман недели две до этого крутился с убитой женщиной.
- Сколько ему лет, говоришь?
- Семнадцать, но выглядит старше. - Я подробно описал внешность Тома
Хиллмана. - Он может удрать с Брауном и по своей воле и по принуждению.
- Или вообще не удрать?
- Или вообще не удрать.
- Ты знаешь его?
- Нет.
- Ну, хорошо, а при чем тут этот самый Гарольд Гарли, фотограф?
- Не исключено, что Гарли и есть Браун или, на худой конец, знает
Брауна. Его рекламная карточка пока что единственная ниточка, которой я
располагаю... Да еще я знаю номерной знак машины, выданный в штате Айдахо.
Пожалуйста, попробуй поискать Гарли в Айдахо и в соседних штатах. У тебя
есть справочники фирм по этим штатам?
- Разумеется. Я поручу Филлис просмотреть их.
Филлис была его женой и партнершей.
- Не откажи еще в одной просьбе: пусть твои помощники понаблюдают за
Тахоэ и Вегасом - не исключено, что Браун и Том Хиллман появятся там.
- Почему ты так думаешь?
- На эту мысль меня наводят игральные кости и серебряный доллар,
которые я обнаружил в сумочке у женщины.
- И никаких документов, удостоверяющих ее личность?
- Об этом, надо полагать, позаботился тот, кто расправился с ней. Но мы
все равно установим, кем она была в действительности. Ей-то ведь не удалось
бежать!
Закончив разговор с Эрни, я прошел в здание судебных учреждений и
полиции. Дежурный, у которого я осведомился, где найти лейтенанта Бастиана,
направил меня в идентификационную лабораторию на втором этаже. Собственно,
на лабораторию это помещение мало походило: просторная комната, на
подоконниках ворковали голуби, вдоль стен с развешанными картами города,
графства и штата - шкафы с картотекой. Отсюда вела дверь в оборудованный под
фотолабораторию большой темный чулан.
Из-за стола навстречу мне поднялся Бастиан. Лейтенант улыбался, хотя
его улыбка не очень отличалась от вчерашней кислой гримасы. Он положил
увеличительное стекло на фотографию, которую только что рассматривал, но я,
наклоняясь над столом, чтобы обменяться с ним рукопожатием, успел заметить,
что это был снимок убитой миссис Браун.
- Что послужило причиной ее смерти, лейтенант? - спросил я, когда мы
сели.
Бастиан поднял правую руку и сжал кулак:
- Вот это.
- Чей? Роберта Брауна!
- Видимо, его. По словам Станислауса, Браун избил жену вскоре после
полудня, а заместитель судебного следователя утверждает, что смерть
последовала именно в это время.
- Станислаус говорил, что Браун поссорился с женой из-за того, что она
из его конторки позвонила кому-то по телефону.
- Правильно, однако мы пока не установили, кому.
- Но откуда Станислаусу известно, что Браун бил жену?
- Со слов соседки Браунов. И он действительно бил, это подтверждается.
- Бастиан провел рукой по лицу, словно хотел стереть с него выражение
озабоченности. - Все-таки ужасные у нас порядки: убивают человека, женщину,
и никого из соседей это не интересует!
- Это не интересовало даже самого Брауна, - добавил я. - Во всяком
случае, вчера, в половине десятого вечера, он еще считал, что она жива и
через дверь уговаривал впустить его. А может, хотел убедиться, что все же не
убил.
Бастиан бросил на меня быстрый взгляд:
- Вы были в этот момент в коттедже?
- Да. Кстати, я узнал его голос. Это был тот же человек, который вчера
вечером вынудил Ральфа Хиллмана заплатить двадцать пять тысяч долларов. Я
слушал его телефонный разговор с Хиллманом.
Бастиан с такой силой грохнул кулаком по столу, что голуби на
подоконниках врассыпную взмыли в небо.
- Очень плохо, что вы вчера умолчали об этом. Вы могли бы спасти жизнь
Тома, не говоря уж о двадцати пяти тысячах долларов.
- Скажите об этом Хиллману.
- Скажу сегодня же. А пока говорю вам.
- Не я принимал решение замалчивать всю эту историю. Напротив, я
категорически возражал. А к расследованию я приступил уже после убийства
женщины и намерен продолжать его в надежде, что Том Хиллман жив.
- Разве доктор Спонти не отказался от ваших услуг? - удивился Бастиан.
- Меня ведь можно назвать сиротой. Мои родители разошлись, когда я был
совсем маленьким. Отец уехал отсюда. До этого он работал на заводе мистера
Хиллмана.
- Вы хорошо знаете Тома?
- Разумеется. Неплохой парень, только чересчур з... заумный. Поэтому-то
ребята и не дружат с ним. Не удивительно, что у него постоянно возникают
неприятности. - Леандро постучал себя пальцами по лбу. - Это верно, что
мистер Хиллман поместил его в каталаж... я хотел сказать - в с... санаторий?
- Вот и спросите у мистера Хиллмана.
Леандро надоел мне. Я подошел к бару и налил виски. Наступала ночь, в
комнате быстро темнело. На лестнице послышались медленные шаги Хиллмана. На
стойке бара зазвонил телефон. Хиллман вбежал в комнату и оттолкнул меня. Я
направился было в буфетную, к параллельному аппарату, но он остановил меня
резким окриком:
- Ни в коем случае! Обойдусь без вас!
Я видел, с каким страхом Хиллман подносил к уху телефонную трубку.
- ...У телефона Хиллман... Одну минуту. - Он достал из внутреннего
кармана какой-то конверт и шариковый карандаш, включил над собой свет и
приготовился записывать. - Говорите. - Послушав и записав что-то, Хиллман
сказал: - Думаю, что да... Там, кажется, есть лестница, ведущая к берегу? -
Хиллман снова помолчал, опять записал несколько слов и спросил: - Куда я
должен буду пойти?.. Хорошо. Я оставлю машину в двух кварталах - в Сенеке,
подойду к лестнице, положу деньги под верхнюю ступеньку и спущусь на берег,
где пробуду полчаса. Так? Да, да, ровно в девять... Одну минутку!.. - В
голосе Хиллмана зазвучали просительные нотки, как у коммивояжера,
пытающегося уговорить несговорчивого покупателя. - Одну минуту! - почти
простонал он и медленно опустил трубку.
- Что такое, мистер Хиллман? - Опережая меня, Леандро бесшумно подошел
к бару. - В чем дело?
- Я хотел спросить о Томе, но он уже нажал на рычаг. Не знаю, жив ли
еще Том...
Леандро положил руку на плечо Хиллмана:
- Не беспокойтесь, Шкипер! Мы вернем его!
Хиллман налил себе большую порцию виски и выпил одним глотком.
- Звонил все тот же человек? - спросил я.
- Да.
- И указал, куда положить деньги?
- Да.
- Вас нужно сопровождать?
- Нет, я должен ехать один. Он предупредил, что будет следить.
- Где это место?
Хиллман заколебался и с какой-то отрешенностью посмотрел на каждого из
нас.
- Я должен молчать. Не хочу нарушать договоренность с этим типом. - Он
взглянул на часы. - Без двадцати пяти девять. Поездка займет у меня минут
двадцать... Не много же времени он оставил мне!
- Но вы сможете сами вести машину в таком состоянии? - спросил Леандро.
- Придется. Я пойду предупредить Элли, что уезжаю. Ты побудешь с ней,
Дик?
- Конечно.
Хиллман поднялся к жене, все еще комкая в руке конверт со сделанными на
нем заметками.
- Где находиться Сенека-стрит? - обратился я к Леандро.
- Около Сенека-роуд, в пригороде Приморском.
- Там есть лестница, ведущая к берегу?
- Есть. Но не вздумайте появляться там! Вы слышали что говорил мистер
Хиллман?
- Слышал.
Хиллман вернулся от жены, взял у Леонадро сверток с деньгами и грустно
поблагодарил его. Мы стояли на крыльце, пока его машина не скрылась в
темноте.
Я прошел на кухню и попросил миссис Перес сделать бутерброд. Поворчав,
она выполнила мою просьбу, и я, прислонившись к холодильнику, быстро
проглотил хлеб и сыр. Миссис Перес не пожелала обсуждать со мной последние
неприятности в семье хозяев из суеверного опасения, что это накличет на дом
еще большую беду, а когда я пытался расспросить ее о Томе, его привычках,
образе жизни, она и вовсе утратила способность понимать английский язык.
Дик Леандро ушел наверх к Элейн. Было похоже, что здесь он чувствует
себя больше дома, чем Том. Я вернулся в гостиную. Часы показывали девять, и
я не мог больше ждать.
...Над морем уже стояла глубокая ночь, безлунная и беззвездная, когда я
остановил машину на видовой площадке недалеко от мотеля "Дак". Не пользуясь
фонариком, я спустился по дороге, ведущей к мотелю, осторожно миновал
конторку, над дверью которой горело неоновое объявление "Есть свободные
комнаты", и направился прямо к коттеджу номер семь. Домик встретил меня
темными окнами и тишиной. На мой стук никто не ответил. Я толкнул дверь и
вошел, вздрогнув от неожиданности, когда она со стуком захлопнулась за мной
на автоматический замок.
Миссис Браун была здесь. Я едва не свалился, зацепившись за ее ногу, и
торопливо зажег фонарь. Лучик света упал на сверкнувшие блестки платья.
Светлые волосы женщины были в крови, лицо покрыто синяками и кровоподтеками.
Рука миссис Браун оказалась совершенно холодной. Я повел фонариком, и его
луч скользнул по зеленым стенам, пробежал по разбросанным на полу газетам,
высветил парусиновый чемодан у кровати и два бумажных кулька рядом с ним. В
одном оказалась бутылка вина, в другом - зачерствевшие бутерброды. В чемодан
как попало были натолканы грязные мужские сорочки, дамские рубашки,
заржавленные лезвия для безопасной бритвы, начатые баночки крема, флакон
туши для косметики, несколько платьев, белье, поношенный мужской костюм
синего цвета с ярлыком магазина готовой одежды. В боковых карманах костюма я
обнаружил лишь табачные крошки, но в нагрудном оказалась помятая рекламная
карточка, напечатанная на дешевой желтой бумаге:
"ГАРОЛЬД "ГАР" ГАРЛИ
Портреты - наша специальность".
На стуле у окна лежала дамская сумочка из пластмассового материала под
змеиновую кожу, в ней я нашел принадлежности для косметики и несколько
помятых голубых фишек. Ни документов, ни бумажника, ни денег не было, за
исключением серебряного доллара на самом дне. В сумочке же оказалась колода
карт, очень потрепанных и засаленных, а также игральные кости. Проверяя свою
догадку, я трижды бросал их, и трижды они показывали шесть очков.
Снаружи донесся шум приближающейся машины, и почти сейчас же в окно
проник свет фар. Я поспешно погасил фонарик. Рядом с домиком захрустел под
колесами гравий, кто-то вышел из автомобиля и повернул ручку двери. Та не
поддалась, и мужской голос потребовал:
- Открывай!
Это был тот же самый голос, который я слышал по телефону Хиллмана. Я
подошел к порогу и занес над головой руку с фонариком. Мужчина снова
попытался открыть дверь.
- Я видел свет в окне и знаю, что ты тут. У нас нет времени на ссоры,
милая!
Я обошел труп миссис Браун, встал у стены рядом с дверью, переложил
фонарик в левую руку, а правой нащупал замок.
- Я слышу, как ты там шевелишься, будь ты проклята! Или еще раз хочешь
попробовать того, чем я уже угостил тебя сегодня? - Мужчина помолчал и
добавил: - Если не откроешь, я собью замок выстрелами.
Щелкнул взводимый курок. Я продолжал стоять у порога с поднятым, как
дубинка, фонарем. Выстрела не последовало.
- Мне же ничего там не нужно, - снова заговорил мужчина, - не исключая
и тебя. Можешь оставаться, если хочешь. Решай сама, только сейчас же. - Он
замолчал, ожидая ответа, которого уже не мог получить. Так прошло несколько
долгих секунд. - Ну и черт с тобой! - зло крикнул мужчина.
Послышались удаляющиеся шаги, скрипнула дверца машины. Я распахнул
дверь и бросился на него. Он уже заносил ногу, собираясь сесть за руль, но
успел повернуться ко мне. Сверкнуло пламя, что-то обожгло меня, я
пошатнулся, но все же вцепился в него. Сильный удар по руке заставил меня
разжать пальцы, потом такой же удар обрушился мне на голову...
Очнулся я в машине, в которой меня везли как некую важную персону с
двумя полицейскими-телохранителями по бокам. Машинально дотронувшись до
головы, я обнаружил на ней нечто вроде тюрбана из наспех намотанного
полотенца.
Мы подъехали к зданию с освещенной красной лампочкой дверью, и
полицейские, не отвечая на мои расспросы, довольно деликатно, но без особых
церемоний помогли мне выбраться из машины и через вращающуюся дверь провели
в залитую светом и пропахшую лекарствами комнату. Здесь меня уложили на
обитый клеенкой стол, врач с усиками и большими волосатыми руками снял с
меня слипшееся от крови полотенце и стал ощупывать голову.
- Пожалуй, у вас теперь будет вечный пробор, - заметил он.
- Что-нибудь серьезное, доктор?
- Пулевое ранение - всего лишь царапина. А вот другое повреждение...
Чем вас ударили?
- По-моему, рукояткой револьвера.
- Ничего себе, позабавились!
- Его схватили?
- Спрашивайте у полицейских. Меня не сочли нужным проинформировать.
Доктор наложил несколько швов, дал таблетку аспирина, глоток воды и
ушел. И тут же в палату заявились мои телохранители. Оба были в фуражках и в
желтовато-коричневой форме, молодые, здоровые парни с мрачными лицами,
брюнет и шатен. Они объяснили, что хотят задать мне пару вопросов... из
чувства расположения ко мне.
- Почему вы убили ее? - спросил брюнет.
- Никого я не убивал. Она была уже мертва, когда я обнаружил ее.
- Вот как! А мистер Станислаус утверждает, что вы побывали в мотеле
гораздо раньше.
- Правильно. Но я все время был у него на глазах.
- Это вы так говорите, - возразил шатен.
Боль в голове усиливалась, но, как ни странно, тем быстрее возвращалась
ко мне способность соображать. Я даже заставил себя приподняться на локтях и
присмотреться к полицейским.
- Я частный детектив из Лос-Анджелеса.
- Это нам известно, - подтвердил брюнет.
Мне не нужно было спрашивать об источнике их осведомленности: ощупав
карманы пиджака, я обнаружил, что мой бумажник исчез.
- Верните бумажник, - потребовал я.
- Всему свое время.
- Я хочу переговорить с шерифом.
- Он спит.
- Но дежурит же сейчас кто-нибудь из вашего начальства?
- Лейтенант, но он на месте происшествия. Вы сможете переговорить с ним
утром. Ночь вам придется провести здесь, врач опасается, что у вас
сотрясение мозга... Чем вас ударила женщина?
- Меня ударил ее муж рукояткой револьвера.
- Вряд ли беднягу можно винить в этом после того, что вы сделали с его
женой! - с чувством воскликнул шатен.
- Вы спали с ней? - поинтересовался брюнет.
Я взглянул сначала на одно здоровое, гладкое лицо, потом на другое...
Нет, на садистов они не походили и взятку пока не требовали, и все же я
начал их побаиваться.
- Послушайте, - обратился я к полицейским, - вы напрасно тратите время.
Я был в мотеле по делу. Я веду расследование... - Тут меня охватил страх -
страх за жизнь юного Хиллмана, и я не решился продолжать.
- Что вы расследуете? - спросил брюнет.
- Как у вас соблюдаются законы? По-моему, плохо.
- Вот я покажу тебе "соблюдение законов"! - заорал брюнет и поднес к
моему лицу здоровенный кулак.
- Попридержите-ка лучше руки, - посоветовал я.
В дверях палаты появился доктор.
У вас тут все в порядке? - осведомился он. Полицейские в один голос
заявили, что в порядке, но громко потребовал, чтобы мне предоставили
возможность позвонить по телефону.
- Не знаю, не знаю... - нерешительно ответил врач, взглянув на
полицейских.
- Я расследую серьезное преступление и не могу ничего рассказывать, не
заручившись согласием клиента.
- Отсюда позвонить невозможно, - возразил один из моих стражей.
- А вы что скажете, доктор? Здесь вы хозяин.
Только теперь я разглядел, что он очень молод.
- Право же, я ... А впрочем, в вестибюле есть телефон-автомат. Вы
сможете дойти туда сами?
- Я чувствую себя почти здоровым.
Однако едва я спустил ноги со стола, как пол закачался и стал уходить
куда-то вниз. С помощью полицейских я кое-как добрался до кабины автомата,
уселся в ней на подставленный стул и закрыл дверцу. Сквозь зеленоватое
стекло кабины лица полицейских казались круглыми рыбами - темной и светлой,
- тыкающимися в погруженный на морское дно батискаф.
Вообще-то моим клиентом был доктор Спонти, однако, опустив в автомат
единственную завалявшуюся в кармане монету, я позвонил Хиллману. К счастью,
он оказался дома и сразу же поднял трубку.
- Да?
- Говорит Арчер.
У Хиллмана вырвалось похожее на стон восклицание.
- Вы слышали что-нибудь о Томе? - спросил я.
- Ничего. Я в точности выполнил все указания, но когда вернулся с
берега, денег на месте уже не оказалось. Этот негодяй подло обманул меня!
- Вы видели его?
- Нет, и не пытался.
- А я пытался. - И я рассказал все, что случилось со мной за последние
часы.
- По-вашему, это те самые люди? - каким-то тоненьким голосом спросил
он.
- По-моему, вас шантажирует именно Браун, но вряд ли это его настоящая
фамилия. Скажите, имя Гарольда Гарли вам что-нибудь говорит?
- Как? Повторите.
- Гарольд Гарли. Или Гар Гарли. Фотограф.
- Первый раз слышу.
Меня не удивил ответ Хиллмана. Рекламные карточки, подобные желтой
карточке Гарли, обычно рассылаются по сотням адресов, и вполне возможно, что
между Гарли и Брауном не было ничего общего.
- У вас все? - нетерпеливо спросил Хиллман. - Я стараюсь не занимать
телефон.
- Я еще не сказал главного: мною занялась полиция. Я не смогу объяснить
полицейским, почему я оказался в мотеле, если не расскажу им о похищении
вашего сына и о том, что за этим последовало. Совершено тяжкое преступление,
и рано или поздно нам все равно придется прибегнуть к помощи полиции.
- Я запрещаю... - на высокой ноте начал было Хиллман, но тут же сменил
тон: - Пожалуйста, я очень прошу вас, не вмешивайте пока полицию. Ну хотя бы
до утра - может быть, за это время Том вернется домой.
- Хорошо, до утра. Но это последний срок.
Я повесил трубку и вышел из кабины. Мои телохранители посадили меня в
лифт и привели не в палату, где я до этого лежал, а в какую-то комнату с
плотно завешенными окнами, разрешили лечь на койку и принялись по очереди
допрашивать. Диалог был настолько скучным и нудным, что передавать его нет
смысла, тем более, что часто я просто не слушал полицейских.
Около полуночи в комнате появился помощник шерифа, лейтенант Бастиан,
высокий, с коротко подстриженными седеющими волосами и вертикальными,
похожими на шрамы морщинами. Он подошел ко мне и хмуро проговорил:
- Доктор Мэрфи утверждает, что вы недовольны тем, как выполняются
законы в нашем графстве.
- У меня есть все основания утверждать, что это именно так.
- Видите ли, мы испытываем большие трудности с подбором работников.
Никто не хочет идти в полицию на то жалованье, которое нам платит городское
начальство. Чернорабочие получают больше, а ведь работа у нас каторжная.
- Поэтому-то ваши люди и не упускают случая сунуть руку в карман
ближнего!
- Вы о чем?
- О том, что у меня исчез бумажник с деньгами и документами.
Лицо Бастиана помрачнело еще больше. Он молча вышел, и я услышал, как в
соседней комнате он злым шепотом выговаривает кому-то. Через минуту он
вернулся и вручил мне бумажник.
- Документы потребовались для установления вашей личности. Власти
Лос-Анджелеса дали о вас хороший отзыв. Извините, если с вами обошлись тут
не вполне тактично.
- Пустяки. Мне не привыкать к хамскому обращению...
- Послушайте, я же извинился! - сердито заявил Бастиан и сухим тоном
начал задавать вопросы о миссис Браун и о причинах моего интереса к ней.
Когда я объяснил, что не могу говорить без разрешения клиента, он перешел на
фигуру Брауна, потребовал охарактеризовать его внешность, описать его машину
и т.д.
Я плохо помнил, что произошло непосредственно перед выстрелом и сразу
после него, но все же попытался выжать из себя хоть что-нибудь. Браун был
человеком выше среднего роста, физически сильным, с грубым, хрипловатым
голосом и массивным подбородком; на нем был темно-серый или синий пиджак и
широкополая шляпа, глубоко надвинутая на лоб; приезжал он на сером или
желтовато-коричневом седане с двумя дверцами, вероятно, "форде", какие были
в моде лет восемь назад.
В свою очередь Бастиан сообщил, что, по словам жильцов мотеля, на
машине был номерной знак, выданный в штате Айдахо, и Станислаус сейчас
всячески изворачивается, пытаясь объяснить, почему он не записал этот номер.
Кажется, лейтенант рассчитывал, что в обмен на его информацию я расскажу ему
то, о чем пока должен был молчать, но в конце концов махнул рукой и
согласился подождать до утра.
Я с радостью приветствовал наступление утра, хотя все еще страдал от
боли в голове. Вот уже сутки я ничего не ел, если не считать бутерброда
миссис Перес, и потому теплый кофе за завтраком и крутые яйца показались мне
прямо-таки пищей богов.
Я уже приканчивал завтрак, когда в комнату, задыхаясь от быстрой
ходьбы, ввалился доктор Спонти. На его полном лице проглядывали следы плохо
проведенной ночи. Его холодная рука напомнила мне о мертвой женщине, и я
невольно выпустил ее.
- Я удивлен, доктор Спонти. Как вы узнали, что я тут?
- Несколько необычным путем. Среди ночи мне позвонил некий лейтенант
Бастиан. Наверное, на глаза ему попался чек, который я вам вчера вручил.
Лейтенант буквально замучил меня вопросами.
- Обо мне?
- Вообще обо всем, что произошло.
- Вы рассказали ему о Томе Хиллмане?
- А что мне оставалось делать? - Спонти потрогал свежий порез на губе -
видимо, он очень спешил, когда брился. - В пригороде Приморский убита
женщина. Как честный человек, я считал своим долгом сообщить властям все,
что знаю.
- И о требовании выкупа за Тома тоже сообщили?
- Естественно. Лейтенант Бастиан нашел мое сообщение исключительно
важным, поблагодарил меня и обещал, что наше заведение не будет упоминаться
в прессе.
- Самое главное для вас!
- Не спорю. Школа для меня - источник существования.
Вот так получилось, к большой моей досаде, что я напрасно столь
героически соблюдал обет молчания. Теперь мне нечего было ставить на кон,
чтобы поторговаться с Бастианом. Вместе с тем я испытывал облегчение при
мысли, что история с Томом стала известна полиции, поскольку вето Хиллмана
сильно осложняло мне работу.
- А что мистер Хиллман?
- Позвонил мне сегодня чуть свет. О сыне по-прежнему никаких вестей. -
Спонти уставился на меня мрачным взглядом. - Родители Тома дошли до предела
отчаяния, и мистер Хиллман сказал мне нечто такое, о чем ему, несомненно,
придется потом пожалеть.
- Он все еще возлагает на вас вину за похищение сына?
- В том-то и дело. И за это, и за то, что я привлек к расследованию
вас. Кажется, он склонен считать, что вы... гм... подвели его.
- Это почему же? Потому, что я проник в мотель и едва не поплатился
жизнью?
По мнению мистера Хиллмана, вы вспугнули похитителей и тем самым
помешали им вернуть Тома. Боюсь, мистер Арчер. что отныне он не захочет
иметь с вами никаких дел.
- Как и вы?
Спонти развел руками:
- Надеюсь, вы понимаете, какое давление мне приходится испытывать? Я же
вынужден выполнять все прихоти мистера Хиллмана.
- Еще бы!
- Кстати, я не собираюсь требовать ни цента из полученного вами
гонорара в двести пятьдесят долларов, хотя, - он взглянул на часы, - хотя вы
работали на меня меньше суток... Ну что ж, мне надо бежать.
Он поднялся и направился к двери.
- Правильно, убирайтесь к черту! - крикнул я.
Спонти просунул голову в дверь:
- А вот теперь я, пожалуй, передумаю и аннулирую чек.
Я сделал неприличный жест, демонстрируя, как распоряжусь его чеком, и
багровое от ярости лицо Спонти немедленно исчезло.
Я бросился на койку, чтобы в одиночестве насладиться своей злостью и на
Спонти и на самого себя за вторичный визит в мотель, чего, несомненно, не
следовало делать.
В комнату заглянула няня, унесла посуду от завтрака, а позже пришел
врач. Он ощупал мой череп, посветил в глаза фонариком и, высказав
предположение, что у меня небольшое сотрясение мозга, успокоил: дескать, на
белом свете немало людей с такими же мозгами и ничего, процветают...
Побрившись позаимствованной у санитара бритвой, я оделся, спустился в
канцелярию и предъявил чек Спонти для уплаты за лечение. У меня осталось
двести с лишним долларов, и я решил, что могу потратить на это дело еще
день, нравится это Спонти или нет. Остановив свободное такси, я попросил
отвезти меня в телефонную компанию.
Я все еще испытывал злость, к которой теперь примешивалось чувство
какой-то приподнятости. Возможно, последнее объяснялось переменой погоды -
ясной и солнечной после недавнего дождя, а скорее всего причина крылась в
моем решении на собственный страх и риск заняться судьбой подростка,
которого я и в глаза не видел...
В приемной телефонной компании вдоль стен стояли кабины для
междугородных переговоров, а на полках лежали телефонные справочники
различных городов. Из наиболее крупных городов штата Айдахо здесь были
представлены только Бойсе, Покателло и Айдахо-Фоллс. Я не нашел в них
фотографа по имени Гарольд Гарли. Робертов Браунов значилось сколько угодно,
но я почти не сомневался, что интересующий меня Браун носил вымышленную
фамилию.
По междугородному телефону я позвонил в город Рено знакомому детективу,
который частенько оказывал мне разного рода услуги. В Айдахо я никого не
знал, но попасть в него кратчайшим путем можно было только через Рено, а сам
Рено всегда привлекал к себе гангстеров с тугим после очередной операции
карманом,
- Агентство Уолтерса, - послышался в телефону голос Эрни.
- Привет, Эрни, это Лу, - отозвался я и рассказал, почему и откуда
звоню.
- И вечно у тебя что-нибудь из ряда вон выходящее! - воскликнул Эрни,
выслушав меня. - На этот раз убийство плюс похищение с целью выкупа?
- Ну, похищение, возможно, и фикция. По некоторым сведениям, похищенный
Том Хиллман недели две до этого крутился с убитой женщиной.
- Сколько ему лет, говоришь?
- Семнадцать, но выглядит старше. - Я подробно описал внешность Тома
Хиллмана. - Он может удрать с Брауном и по своей воле и по принуждению.
- Или вообще не удрать?
- Или вообще не удрать.
- Ты знаешь его?
- Нет.
- Ну, хорошо, а при чем тут этот самый Гарольд Гарли, фотограф?
- Не исключено, что Гарли и есть Браун или, на худой конец, знает
Брауна. Его рекламная карточка пока что единственная ниточка, которой я
располагаю... Да еще я знаю номерной знак машины, выданный в штате Айдахо.
Пожалуйста, попробуй поискать Гарли в Айдахо и в соседних штатах. У тебя
есть справочники фирм по этим штатам?
- Разумеется. Я поручу Филлис просмотреть их.
Филлис была его женой и партнершей.
- Не откажи еще в одной просьбе: пусть твои помощники понаблюдают за
Тахоэ и Вегасом - не исключено, что Браун и Том Хиллман появятся там.
- Почему ты так думаешь?
- На эту мысль меня наводят игральные кости и серебряный доллар,
которые я обнаружил в сумочке у женщины.
- И никаких документов, удостоверяющих ее личность?
- Об этом, надо полагать, позаботился тот, кто расправился с ней. Но мы
все равно установим, кем она была в действительности. Ей-то ведь не удалось
бежать!
Закончив разговор с Эрни, я прошел в здание судебных учреждений и
полиции. Дежурный, у которого я осведомился, где найти лейтенанта Бастиана,
направил меня в идентификационную лабораторию на втором этаже. Собственно,
на лабораторию это помещение мало походило: просторная комната, на
подоконниках ворковали голуби, вдоль стен с развешанными картами города,
графства и штата - шкафы с картотекой. Отсюда вела дверь в оборудованный под
фотолабораторию большой темный чулан.
Из-за стола навстречу мне поднялся Бастиан. Лейтенант улыбался, хотя
его улыбка не очень отличалась от вчерашней кислой гримасы. Он положил
увеличительное стекло на фотографию, которую только что рассматривал, но я,
наклоняясь над столом, чтобы обменяться с ним рукопожатием, успел заметить,
что это был снимок убитой миссис Браун.
- Что послужило причиной ее смерти, лейтенант? - спросил я, когда мы
сели.
Бастиан поднял правую руку и сжал кулак:
- Вот это.
- Чей? Роберта Брауна!
- Видимо, его. По словам Станислауса, Браун избил жену вскоре после
полудня, а заместитель судебного следователя утверждает, что смерть
последовала именно в это время.
- Станислаус говорил, что Браун поссорился с женой из-за того, что она
из его конторки позвонила кому-то по телефону.
- Правильно, однако мы пока не установили, кому.
- Но откуда Станислаусу известно, что Браун бил жену?
- Со слов соседки Браунов. И он действительно бил, это подтверждается.
- Бастиан провел рукой по лицу, словно хотел стереть с него выражение
озабоченности. - Все-таки ужасные у нас порядки: убивают человека, женщину,
и никого из соседей это не интересует!
- Это не интересовало даже самого Брауна, - добавил я. - Во всяком
случае, вчера, в половине десятого вечера, он еще считал, что она жива и
через дверь уговаривал впустить его. А может, хотел убедиться, что все же не
убил.
Бастиан бросил на меня быстрый взгляд:
- Вы были в этот момент в коттедже?
- Да. Кстати, я узнал его голос. Это был тот же человек, который вчера
вечером вынудил Ральфа Хиллмана заплатить двадцать пять тысяч долларов. Я
слушал его телефонный разговор с Хиллманом.
Бастиан с такой силой грохнул кулаком по столу, что голуби на
подоконниках врассыпную взмыли в небо.
- Очень плохо, что вы вчера умолчали об этом. Вы могли бы спасти жизнь
Тома, не говоря уж о двадцати пяти тысячах долларов.
- Скажите об этом Хиллману.
- Скажу сегодня же. А пока говорю вам.
- Не я принимал решение замалчивать всю эту историю. Напротив, я
категорически возражал. А к расследованию я приступил уже после убийства
женщины и намерен продолжать его в надежде, что Том Хиллман жив.
- Разве доктор Спонти не отказался от ваших услуг? - удивился Бастиан.