Через незанавешенные окна я разглядел единственную в доме комнату. Нащупав в кобуре пистолет, я пробрался к окну. В комнате было два человека, но Сэмпсона там не было.
В кресле со сломанной рукой расположился Падлер. Я видел его профиль с перебитым носом. В руке он держал бутылку пива. Он смотрел на женщину, сидевшую на неубранной постели возле стены. Керосиновая лампа тусклым светом освещала ее светлые волосы и лицо. Оно было худым, изможденным, с потрескавшимися губами и раздувающимися от возмущения ноздрями. Холодные карие глаза сверлили и жалили. Я пригнул голову, чтобы не попасть в поле ее зрения.
Комната была небольшая, но казалась уныло пустой. Пол был деревянным, крашеным, без ковра. На столе стояла груда грязной посуды. Чуть поодаль находился примус, покосившийся холодильник и заржавевшая раковина с ведром под ней. Стены были такими тонкими, что я слышал потрескивание фитиля лампы.
— Я не могу ждать здесь всю ночь, ясно? Не надейся, что я тут стану ждать всю ночь. Я свое дело сделал и могу возвращаться. Мне очень не понравилось, что там стояла полицейская машина.
— Ты уже говорил это. Машина ничего не означает.
— Мне пора возвращаться в «Пиано», как ты понимаешь. Мистер Трой рассердится, если Эдди не появится.
— Пусть его хватит кондрашка! — взвизгнула женщина. — Мало ли что ему не нравится. Переживет как-нибудь.
— Не тебе это говорить. — Падлер осмотрел комнату. — Ты так не говорила, когда Эдди гулял без работы и без гроша в кармане. Вспомни, что это мистер Трой дал ему работу.
— Рад и бога, перестань! Хватит повторять одно и то же, кретин! Покрытое шрамами лицо Падлера сморщилось от удивления. Он нагнул голову, и его толстая шея напряглась.
— Это не разговор, Марти.
— Заткнись насчет Эдди! — ее голос стал еще звонче. — Сколько тюрем ты повидал, кретин?
— Оставь меня в покое, слышишь?! — угрожающе рявкнул Падлер.
— Ладно, а ты оставь в покое Эдди.
— Кстати, а где он, черт побери?
— Не знаю, но уверена, что у него есть на это причина.
— Ну это он сам объяснит мистеру Трою.
— Мистер Трой, мистер Трой! Чем он загипнотизировал тебя? Может быть, Эдди не захочет с ним и говорить.
Падлер уставился на нее маленькими глазками, стараясь понять смысл ее слов.
— Послушай, Марти, ты сумеешь вести грузовик?
— Пошел к черту! Не впутывай меня в это дело!
— Ну, хватит! Ты стала слишком гордой с тех пор, как Эдди подобрал тебя на улице.
— Заткнись, а то пожалеешь! — угрожающе вскричала Марти. — Ты еще молокосос. Заметил патрульную машину и сразу наложил в штаны, так что в этой комнате нечем дышать. А теперь хочешь заставить работать вместо себя женщину.
Падлер вскочил, схватив в руки бутылку.
— Оставь меня в покое, слышишь! Я ничего ни от кого не требую. Если бы ты была мужчиной, я бы расквасил тебе физиономию.
Пиво выплеснулось из бутылки ей на колени.
— Ты не посмел бы так разговаривать при Эдди, — хладнокровно заметила она. — Он бы разорвал бы тебя на куски, и ты это знаешь.
— Что? Эта маленькая мартышка?
— Да, эта маленькая мартышка. Прошу тебя сесть, Падлер. Всем известно, что ты драчун. Я дам тебе еще пива.
Поднявшись, она пересекла комнату, ступая легко и мягко, словно кошка. Затем, сняв с гвоздя полотенце, вытерла им костюм, залитый пивом.
— Ты поведешь грузовик? — с надеждой спросил Падлер.
— Разве я повторяю что-нибудь дважды? Я не буду делать этого. Если ты боишься, пусть поведет кто-нибудь из них.
— Нет, это не годится. Они могут разбиться, так как не знают дороги.
— Тогда ты просто теряешь время.
— Да, правда.
Падлер подошел к Марти, отбрасывая громадную тень на пол и стену.
— А как насчет того, чтобы поразвлекаться перед отъездом? Тебе понравится. Может быть, Эдди тоже сейчас забавляется с кем-то в постельке. У меня есть все, что и у него, и даже побольше.
Она схватила со стола нож.
— Проваливай, Падлер, или я отрежу твою любовь вот этим.
— Продолжай, Марти, мы тут одни. Сопротивляйся, сопротивляйся!
Он остановился, сохраняя дистанцию. Она проглотила слюну, чтобы сдержать начинавшуюся истерику, и ее голос стал похож на визг.
— Я перережу тебе глотку! — нож, нацеленный на него, сверкнул в ее руке.
— О'кей, не бесись.
Падлер пожал плечами и повернулся с беспомощной миной отвергнутого любовника.
Я отошел от окна и полез вверх по склону. Не успел я еще добраться до верха, как дверь распахнулась, осветив склон. Я замер на четвереньках. На траве я увидел тень от своей головы.
Затем дверь закрылась, и все погрузилось в темноту. За домом появился силуэт Падлера. Он зашагал вверх по тропинке и вскоре исчез за деревьями. Мне пришлось выбирать между блондинкой и Падлером. Я не хотел упускать его, ведь Марти могла подождать.
Она ведь должна ожидать возвращения Эдди...
Глава 21
Глава 22
В кресле со сломанной рукой расположился Падлер. Я видел его профиль с перебитым носом. В руке он держал бутылку пива. Он смотрел на женщину, сидевшую на неубранной постели возле стены. Керосиновая лампа тусклым светом освещала ее светлые волосы и лицо. Оно было худым, изможденным, с потрескавшимися губами и раздувающимися от возмущения ноздрями. Холодные карие глаза сверлили и жалили. Я пригнул голову, чтобы не попасть в поле ее зрения.
Комната была небольшая, но казалась уныло пустой. Пол был деревянным, крашеным, без ковра. На столе стояла груда грязной посуды. Чуть поодаль находился примус, покосившийся холодильник и заржавевшая раковина с ведром под ней. Стены были такими тонкими, что я слышал потрескивание фитиля лампы.
— Я не могу ждать здесь всю ночь, ясно? Не надейся, что я тут стану ждать всю ночь. Я свое дело сделал и могу возвращаться. Мне очень не понравилось, что там стояла полицейская машина.
— Ты уже говорил это. Машина ничего не означает.
— Мне пора возвращаться в «Пиано», как ты понимаешь. Мистер Трой рассердится, если Эдди не появится.
— Пусть его хватит кондрашка! — взвизгнула женщина. — Мало ли что ему не нравится. Переживет как-нибудь.
— Не тебе это говорить. — Падлер осмотрел комнату. — Ты так не говорила, когда Эдди гулял без работы и без гроша в кармане. Вспомни, что это мистер Трой дал ему работу.
— Рад и бога, перестань! Хватит повторять одно и то же, кретин! Покрытое шрамами лицо Падлера сморщилось от удивления. Он нагнул голову, и его толстая шея напряглась.
— Это не разговор, Марти.
— Заткнись насчет Эдди! — ее голос стал еще звонче. — Сколько тюрем ты повидал, кретин?
— Оставь меня в покое, слышишь?! — угрожающе рявкнул Падлер.
— Ладно, а ты оставь в покое Эдди.
— Кстати, а где он, черт побери?
— Не знаю, но уверена, что у него есть на это причина.
— Ну это он сам объяснит мистеру Трою.
— Мистер Трой, мистер Трой! Чем он загипнотизировал тебя? Может быть, Эдди не захочет с ним и говорить.
Падлер уставился на нее маленькими глазками, стараясь понять смысл ее слов.
— Послушай, Марти, ты сумеешь вести грузовик?
— Пошел к черту! Не впутывай меня в это дело!
— Ну, хватит! Ты стала слишком гордой с тех пор, как Эдди подобрал тебя на улице.
— Заткнись, а то пожалеешь! — угрожающе вскричала Марти. — Ты еще молокосос. Заметил патрульную машину и сразу наложил в штаны, так что в этой комнате нечем дышать. А теперь хочешь заставить работать вместо себя женщину.
Падлер вскочил, схватив в руки бутылку.
— Оставь меня в покое, слышишь! Я ничего ни от кого не требую. Если бы ты была мужчиной, я бы расквасил тебе физиономию.
Пиво выплеснулось из бутылки ей на колени.
— Ты не посмел бы так разговаривать при Эдди, — хладнокровно заметила она. — Он бы разорвал бы тебя на куски, и ты это знаешь.
— Что? Эта маленькая мартышка?
— Да, эта маленькая мартышка. Прошу тебя сесть, Падлер. Всем известно, что ты драчун. Я дам тебе еще пива.
Поднявшись, она пересекла комнату, ступая легко и мягко, словно кошка. Затем, сняв с гвоздя полотенце, вытерла им костюм, залитый пивом.
— Ты поведешь грузовик? — с надеждой спросил Падлер.
— Разве я повторяю что-нибудь дважды? Я не буду делать этого. Если ты боишься, пусть поведет кто-нибудь из них.
— Нет, это не годится. Они могут разбиться, так как не знают дороги.
— Тогда ты просто теряешь время.
— Да, правда.
Падлер подошел к Марти, отбрасывая громадную тень на пол и стену.
— А как насчет того, чтобы поразвлекаться перед отъездом? Тебе понравится. Может быть, Эдди тоже сейчас забавляется с кем-то в постельке. У меня есть все, что и у него, и даже побольше.
Она схватила со стола нож.
— Проваливай, Падлер, или я отрежу твою любовь вот этим.
— Продолжай, Марти, мы тут одни. Сопротивляйся, сопротивляйся!
Он остановился, сохраняя дистанцию. Она проглотила слюну, чтобы сдержать начинавшуюся истерику, и ее голос стал похож на визг.
— Я перережу тебе глотку! — нож, нацеленный на него, сверкнул в ее руке.
— О'кей, не бесись.
Падлер пожал плечами и повернулся с беспомощной миной отвергнутого любовника.
Я отошел от окна и полез вверх по склону. Не успел я еще добраться до верха, как дверь распахнулась, осветив склон. Я замер на четвереньках. На траве я увидел тень от своей головы.
Затем дверь закрылась, и все погрузилось в темноту. За домом появился силуэт Падлера. Он зашагал вверх по тропинке и вскоре исчез за деревьями. Мне пришлось выбирать между блондинкой и Падлером. Я не хотел упускать его, ведь Марти могла подождать.
Она ведь должна ожидать возвращения Эдди...
Глава 21
Грузовик свернул с шоссе направо, проехав миль восемь от Буаневисты. Я притормозил, ожидая, когда он отъедет подальше. Знак на перекрестке предупреждал, что дорога очень опасна. Я включил противотуманные фары и свернул с нее. Туман уже рассеялся, но мне не хотелось, чтобы Падлер все время видел позади одни и те же огни.
Дорога в сто десять миль — это два часа тяжкого сидения за рулем. Один из ее отрезков проходил на такой высоте, что у меня заложило уши. Мне еще никогда не доводилось ездить по такой скверной дороге. Я проехал его с обычными фарами. Грузовик катил впереди меня так лихо, словно по рельсам. Я дал ему скрыться из вида и снова включил фары — пусть думает, что это уже другая машина.
Мы въехали незнакомым мне путем в ту же долину, где были утром с Мирандой. На прямом отрезке дороги я вновь выключил фары и двигался при лунном свете, ориентируясь по памяти. Я догадался, куда направляется грузовик, и оказался прав.
Выехав из долины, мы вновь стали взбираться в гору, к вершине, скрывающей храм. Пришлось снова включить фары. Когда я подъехал к почтовому ящику Клода, ворота были закрыты. Грузовик намного обогнал меня: с рычанием он уже полз в гору.
Я устал ждать и гоняться за людьми по темным дорогам и не видеть их лиц. Насколько мне было известно, в храме было только двое из их — Падлер и Клод. У меня был пистолет и преимущество — эффект внезапного появления.
Я открыл ворота и, проехав через них, въехал в пределы священного круга, затем вниз, к храму. Его окна тускло светились.
В кузове грузовика не было ничего, кроме притаившихся теней, деревянных скамеек и едкого запаха мужского пота.
Кованая дверь храма со скрипом открылась: на пороге появился Клод.
— Кто здесь? — испуганно спросил он.
— Арчер. Помните меня?
Я вышел из-за грузовика, чтобы он меня увидел. Клод осветил фонариком пистолет в моей руке.
— Что вы тут делаете?
Его борода затряслась, но голос звучал уверенно.
— Все то же, ищу Сэмпсона.
По мере того как я приближался, он пятился назад.
— Вы же знаете, что его здесь нет. Или вам мало одного набега?
— Хватит заговаривать мне зубы, сопливый индюк! Думаете, вы кого-нибудь одурачите своей болтовней?
— Ну, входите, если уж вам так нужно.
Придержав рукой дверь, он закрыл ее за мной. Падлер стоял в середине дворика.
— Встаньте рядом с Падлером! — приказал я Клоду.
Но Падлер скользящей походкой рванулся ко мне. Я выстрелил ему в ноги. Пуля оставила белый след на камне перед ним и отлетела рикошетом в другую сторону. Он остановился, как вкопанный, не спуская с меня глаз. Клод попытался выбить у меня пистолет, но я ударил ему локтем по зубам. Он упал, отплевываясь кровью.
— Подойди сюда, — обратился я к Падлеру, — мне нужно с тобой потолковать.
Он не двинулся с места. Клод приподнялся и крикнул что-то в темноту на незнакомом мне диалекте. Дверь на другой стороне дворика распахнулась, и из нее вышло человек десять мужчин. Смуглые и малорослые, они быстро приближались ко мне. Их зубы блестели при лунном свете, они не издавали ни звука.
Я перехватил пистолет и стал ждать. Первые двое упали, остальные окружили меня, сбили с ног и вышибли сознание из моей головы.
Через некоторое время я пришел в себя. Руки мои не двигались, а окровавленные губы целовали цементный пол. Через некоторое время я уже стал ориентироваться. Мои руки были связаны за спиной, ноги согнуты и привязаны к поясному ремню. Я мог лишь слегка шевелиться и поворачивать голову набок, что мне совсем не понравилось.
Я сделал над собой усилие, чтобы закричать, но моя черепушка отозвалась на это ужасной болью. Сквозь боль в голове я не расслышал собственного голоса. Затем я почувствовал сильную боль, в висках стучало в прерывистом ритме отбойного молотка. Я был бы рад помощи всякого, даже Клода.
— Тяжела кара господня, — раздался его голос откуда-то сзади и сверху. — Вы не должны были осквернять храм. Не прошедший очищения заслуживает наказания.
— Хватит дурачиться, — сказал я в цемент. — Вы будете замешаны в деле с двумя похищениями.
— Глупая жертва, мистер Арчер.
Он щелкнул языком. Я вывернул шею и увидел перед собой его сандалии.
— Вы плохо представляете себе ситуацию, — заявил он, сменив манеру разговора. — Вы нарушили нашу неприкосновенность вооруженным вторжением, совершили надо мной насилие, напали на моих друзей и послушников.
Я попытался рассмеяться, но у меня ничего не получилось.
— Падлер ваш помощник? Да, это вполне духовное лицо.
— Послушайте, мистер Арчер. Мы могли прикончить вас при самообороне. Ваша жизнь — это просто наш подарок.
— Почему же вы не довели дело до конца и не прикончили меня?
— Вы, кажется, начинаете сознавать всю серьезность вашего положения, Арчер.
— Я понял, что ты вонючий, старый козел.
Я старался придумать более обидное сравнение, но мой мозг еще не отошел от перегрузок после ударов по голове. Клод наступил на меня ногой, чуть повыше почки. Рот мой раскрылся, зубы заскрипели по цементу. Я не издал ни звука.
— Подумайте о своем положении, — сказал он.
Свет погас, и дверь захлопнулась. Боль в теле и голове снова запульсировала, и я начал бредить.
Пробившийся сквозь веки свет вернул мне видение мира. Я услышал сверху голоса, но глаз не открыл. Послышалось мягкое мурлыканье Троя.
— Вы совершили серьезную ошибку, Клод. Я знаю этого человека. Почему вы мне не сообщили, что он приезжал сюда?
— Я не предполагал, что это так важно. Он искал Сэмпсона и все. С ним была дочь Сэмпсона.
Первый раз за все время Клод говорил естественно. Его речь утратила высокопарность, голос повысился на целую октаву и стал похож на голос испуганной женщины.
— Вы не думали, что это серьезно, да? Я скажу вам, насколько это серьезно для вас. Это означает, что вы нам больше не нужны. Можете забрать свою коричневую шляпу и уматывать отсюда!
— Это мой дом. Сэмпсон сказал, что я могу здесь жить. Вы не имеете права выкидывать меня отсюда.
— Ты сам виноват. Клод. Ты испортил порученное тебе дело, а это значит, что работа твоя закончена. Мы убираемся отсюда и не можем оставлять тебя, как свидетеля.
— Но куда же мне идти? Что я буду делать?
— Откроешь другую церковь. Вернешься в Джокер Гальш. Меня не интересует, чем ты будешь заниматься.
— Фэй это не понравится, — растерянно пробормотал Клод.
— Я не собираюсь с ней советоваться и давай не будем спорить, а не то я позову Падлера, чтобы он вразумил твою светлость. Но я не хочу этого, и у меня есть к тебе дело.
— Какое? — услужливо спросил Клод.
— Ты должен перегнать грузовик. Я не уверен, что ты справишься с этим, но приходится идти на риск. Во всяком случае, ты будешь рисковать большим. Рабочие с фермы встретят тебя у юго-восточного выезда, чтобы провести их без помех. Ты знаешь, где это?
— Да.
— Очень хорошо. Когда разгрузишь машину, отгонишь ее в Бейсфилд и оставишь там. Не вздумай продавать ее. Оставишь грузовик на стоянке и сматывайся. Могу я рассчитывать, что ты это сделаешь?
— Да, мистер Трой, но у меня нет денег.
— Вот тебе сотня.
— Только сотня?
— Радуйся, что получил столько. А сейчас отправляйся. Скажи Падлеру, что он будет нужен мне, когда кончит есть.
— Вы не позволите ему бить меня, мистер Трой?
— Не будь кретином! Он не тронет тебя.
Сандалии Клода зашлепали прочь. Снова появился свет. Кто-то дернул веревку, связывающую мои запястья. Руки мои онемели, но в плечах еще чувствовалась сила.
— Перестаньте! — воскликнул я.
У меня вдруг застучали зубы. Я стиснул челюсти, чтобы унять их стук.
— Потерпите секунду! — сказал Трой. — Они очень сильно скрутили вас.
Я почувствовал, как он режет веревку ножом. Мои руки и ноги упали как деревяшки на пол. Холодный собачий нос, ткнувшийся мне в шею, заставил меня вздрогнуть.
— Вставайте, приятель.
— Мне и здесь хорошо.
К моим конечностям возвращалась чувствительность, вызывая непереносимое жжение, как от медленного огня.
— Не надо капризничать, мистер Арчер. Я уже предупреждал вас относительно своих партнеров. Если вы возмущены насилием над вами, то должны понять, что сами на это напросились. Я не мог предвидеть, что вы нарушите наш договор столь необычным образом среди ночи на вершине горы с пистолетом в руке.
Я пошевелил кистями рук и ударил нога об ногу. Кровь пробежала по жилам.
— Мой пистолет направлен вам в затылок, мистер Арчер. Можете потихоньку встать, если это в ваших силах.
Я поджал под себя ноги и оттолкнулся руками от пола. Комната накренилась и закружилась. Это было одно из пустых помещений во дворе храма. На скамье возле стены стоял электрический фонарь, рядом находился Трой, такой же элегантный и холодный, как вчера, и с тем же никелированным пистолетом в руках.
— Прошлой ночью я оправдал вас за недостатком улик, — спокойно проговорил он. — Вы разочаровали меня.
— Я выполняю свою работу.
— Она, кажется, не согласуется с моей, — он помахал пистолетом, чтобы придать убедительность сказанному. — Но в чем именно заключается ваша работа, приятель?
— Я разыскиваю Сэмпсона.
— А разве он пропал?
Я взглянул в его бесстрастное лицо, пытаясь угадать, что ему известно.
— Мне надоели риторические вопросы, Трой. Дело в том, что вы ничего не выиграете, захватив еще одну жертву. Следовательно, лучше отпустить меня.
— Вы указываете, что мне делать, мой дорогой друг? Кажется, вы немного заблуждаетесь насчет того, в чьих руках сила, не так ли?
— Я работаю не один, — заявил я. — В «Пиано» сегодня сыщики следят за Бетти... Миранда Сэмпсон приведет их сюда. Не важно, что вы сделаете со мной. Вашему рэкету приходит конец. Застрелите меня, и вы конченый человек.
— Не преувеличиваете ли вы опасность? — он осторожно улыбнулся. — Не согласитесь ли вы на проценты с сегодняшней выручки?
— Соглашусь ли я?
Я раздумывал, как мне подобраться к его пистолету. Сознание мое еще не совсем прояснилось, и я потратил слишком много сил на вставание.
— Войдите в мое положение, — произнес Трой. — Какой-то неизвестный сыщик встает на моем пути, причем дважды, и с потрясающей бесцеремонностью. Я мужественно переношу это. Вместо того чтобы прикончить вас, я предлагаю вам одну треть сегодняшней выручки. А это семьсот долларов, мистер Арчер.
— Одна треть сегодняшней выручки составляет тридцать три тысячи.
— Что?!
Он был поражен, и это отразилось на его лице.
— Вы хотите, чтобы я повторил это по слогам?
Трой тут же обрел равновесие.
— Вы говорите о тридцати трех тысячах. Это многовато.
— Одна треть от ста тысяч равна тридцати трем тысячам тремстам тридцати трем долларам и тридцати трем центам. Оставшийся цент делить не будем.
— Что за шантаж?
Его голос звучал зло и взволнованно. Мне не нравилась вся эта ситуация, да еще с пистолетом в его руке.
— Оставим это, — буркнул я. — Мне не нужны ваши деньги.
— Но я не понимаю, о чем вы говорите, — серьезно заявил он. — Я нервничаю, у меня руки трясутся.
Для иллюстрации он потряс пистолетом.
— Вы не знаете, что произошло, Трой? Я полагал, что вы в курсе. — Считайте, что я ничего не знаю, и говорите быстрее.
— Прочтете об этом в газетах.
— Я же сказал, говорите быстрее! — он поднял пистолет так, что я увидел отверстие его дула. — Расскажите мне о Сэмпсоне и ста тысячах долларов.
— Зачем же мне рассказывать о вашем деле? Два дня назад вы похитили Сэмпсона.
— Продолжайте.
— Ваш шофер забрал прошлым вечером сто тысяч. Этого вам недостаточно?
— Это сделал Падлер?
Бесстрастность Троя исчезла, уступив место новому выражению. Это были лицо убийцы, решительное и жестокое. Он подошел к двери, распахнул ее, не выпуская из руки пистолета.
— Падлер! — позвал он высоким и ровным голосом.
— Другой, — сказал я. — Эдди.
— Вы лжете, Арчер!
— Ладно. Тогда ждите, когда придут полицейские и сообщат вам об этом лично. Теперь они знают, на кого работал Эдди.
— У Эдди не хватило бы для этого мозгов.
— Для мертвеца у него мозгов достаточно.
— Что вы имеете в виду?
— Эдди в морге.
— Кто его убил? Полицейские?
— Может быть, и вы, — задумчиво проговорил я. — Сто тысяч — это целая куча денег для мелкого жулика.
Трой пропустил это мимо ушей.
— Что стало с деньгами?
— Их забрал тот, кто убил Эдди. Кто-то, кто сидел в открытой машине кремового цвета.
Эти слова оглушили Троя, и на мгновение его взгляд стал невидящим. Я взмахнул рукой и выбил из его рук пистолет. Он упал на пол и отлетел к двери.
В дверях появился Падлер с пистолетом в руке. Я попятился.
— Пристрелить его, мистер Трой?
Тот махнул ушибленной рукой.
— Не спеши. Не сейчас... Нам пора убираться отсюда и не следует оставлять следов. Отвезешь его на пирс в Ринкон на его машине. Держи его там, пока я не свяжусь с тобой. Тебе все ясно?
— Да, мистер Трой. А где вы будете?
— Я еще не знаю точно. Бетти сегодня в «Пиано»?
— При мне ее там не было.
— Знаешь, где она живет?
— Нет. В последнее время она переезжала с места на место. Кто-то одолжил ей хижину, но я не знаю где.
— На какой машине она ездит?
— На открытой. Минувшей ночью она приезжала на ней.
— Ясно, — поморщился Трой. — Меня обычно окружают дураки и мошенники. Они так и ищут неприятности на свои головы, не правда ли? Ну и мы доставим им неприятности Падлер.
— Да, сэр.
— Шевелись! — приказал мне Трой.
Дорога в сто десять миль — это два часа тяжкого сидения за рулем. Один из ее отрезков проходил на такой высоте, что у меня заложило уши. Мне еще никогда не доводилось ездить по такой скверной дороге. Я проехал его с обычными фарами. Грузовик катил впереди меня так лихо, словно по рельсам. Я дал ему скрыться из вида и снова включил фары — пусть думает, что это уже другая машина.
Мы въехали незнакомым мне путем в ту же долину, где были утром с Мирандой. На прямом отрезке дороги я вновь выключил фары и двигался при лунном свете, ориентируясь по памяти. Я догадался, куда направляется грузовик, и оказался прав.
Выехав из долины, мы вновь стали взбираться в гору, к вершине, скрывающей храм. Пришлось снова включить фары. Когда я подъехал к почтовому ящику Клода, ворота были закрыты. Грузовик намного обогнал меня: с рычанием он уже полз в гору.
Я устал ждать и гоняться за людьми по темным дорогам и не видеть их лиц. Насколько мне было известно, в храме было только двое из их — Падлер и Клод. У меня был пистолет и преимущество — эффект внезапного появления.
Я открыл ворота и, проехав через них, въехал в пределы священного круга, затем вниз, к храму. Его окна тускло светились.
В кузове грузовика не было ничего, кроме притаившихся теней, деревянных скамеек и едкого запаха мужского пота.
Кованая дверь храма со скрипом открылась: на пороге появился Клод.
— Кто здесь? — испуганно спросил он.
— Арчер. Помните меня?
Я вышел из-за грузовика, чтобы он меня увидел. Клод осветил фонариком пистолет в моей руке.
— Что вы тут делаете?
Его борода затряслась, но голос звучал уверенно.
— Все то же, ищу Сэмпсона.
По мере того как я приближался, он пятился назад.
— Вы же знаете, что его здесь нет. Или вам мало одного набега?
— Хватит заговаривать мне зубы, сопливый индюк! Думаете, вы кого-нибудь одурачите своей болтовней?
— Ну, входите, если уж вам так нужно.
Придержав рукой дверь, он закрыл ее за мной. Падлер стоял в середине дворика.
— Встаньте рядом с Падлером! — приказал я Клоду.
Но Падлер скользящей походкой рванулся ко мне. Я выстрелил ему в ноги. Пуля оставила белый след на камне перед ним и отлетела рикошетом в другую сторону. Он остановился, как вкопанный, не спуская с меня глаз. Клод попытался выбить у меня пистолет, но я ударил ему локтем по зубам. Он упал, отплевываясь кровью.
— Подойди сюда, — обратился я к Падлеру, — мне нужно с тобой потолковать.
Он не двинулся с места. Клод приподнялся и крикнул что-то в темноту на незнакомом мне диалекте. Дверь на другой стороне дворика распахнулась, и из нее вышло человек десять мужчин. Смуглые и малорослые, они быстро приближались ко мне. Их зубы блестели при лунном свете, они не издавали ни звука.
Я перехватил пистолет и стал ждать. Первые двое упали, остальные окружили меня, сбили с ног и вышибли сознание из моей головы.
Через некоторое время я пришел в себя. Руки мои не двигались, а окровавленные губы целовали цементный пол. Через некоторое время я уже стал ориентироваться. Мои руки были связаны за спиной, ноги согнуты и привязаны к поясному ремню. Я мог лишь слегка шевелиться и поворачивать голову набок, что мне совсем не понравилось.
Я сделал над собой усилие, чтобы закричать, но моя черепушка отозвалась на это ужасной болью. Сквозь боль в голове я не расслышал собственного голоса. Затем я почувствовал сильную боль, в висках стучало в прерывистом ритме отбойного молотка. Я был бы рад помощи всякого, даже Клода.
— Тяжела кара господня, — раздался его голос откуда-то сзади и сверху. — Вы не должны были осквернять храм. Не прошедший очищения заслуживает наказания.
— Хватит дурачиться, — сказал я в цемент. — Вы будете замешаны в деле с двумя похищениями.
— Глупая жертва, мистер Арчер.
Он щелкнул языком. Я вывернул шею и увидел перед собой его сандалии.
— Вы плохо представляете себе ситуацию, — заявил он, сменив манеру разговора. — Вы нарушили нашу неприкосновенность вооруженным вторжением, совершили надо мной насилие, напали на моих друзей и послушников.
Я попытался рассмеяться, но у меня ничего не получилось.
— Падлер ваш помощник? Да, это вполне духовное лицо.
— Послушайте, мистер Арчер. Мы могли прикончить вас при самообороне. Ваша жизнь — это просто наш подарок.
— Почему же вы не довели дело до конца и не прикончили меня?
— Вы, кажется, начинаете сознавать всю серьезность вашего положения, Арчер.
— Я понял, что ты вонючий, старый козел.
Я старался придумать более обидное сравнение, но мой мозг еще не отошел от перегрузок после ударов по голове. Клод наступил на меня ногой, чуть повыше почки. Рот мой раскрылся, зубы заскрипели по цементу. Я не издал ни звука.
— Подумайте о своем положении, — сказал он.
Свет погас, и дверь захлопнулась. Боль в теле и голове снова запульсировала, и я начал бредить.
Пробившийся сквозь веки свет вернул мне видение мира. Я услышал сверху голоса, но глаз не открыл. Послышалось мягкое мурлыканье Троя.
— Вы совершили серьезную ошибку, Клод. Я знаю этого человека. Почему вы мне не сообщили, что он приезжал сюда?
— Я не предполагал, что это так важно. Он искал Сэмпсона и все. С ним была дочь Сэмпсона.
Первый раз за все время Клод говорил естественно. Его речь утратила высокопарность, голос повысился на целую октаву и стал похож на голос испуганной женщины.
— Вы не думали, что это серьезно, да? Я скажу вам, насколько это серьезно для вас. Это означает, что вы нам больше не нужны. Можете забрать свою коричневую шляпу и уматывать отсюда!
— Это мой дом. Сэмпсон сказал, что я могу здесь жить. Вы не имеете права выкидывать меня отсюда.
— Ты сам виноват. Клод. Ты испортил порученное тебе дело, а это значит, что работа твоя закончена. Мы убираемся отсюда и не можем оставлять тебя, как свидетеля.
— Но куда же мне идти? Что я буду делать?
— Откроешь другую церковь. Вернешься в Джокер Гальш. Меня не интересует, чем ты будешь заниматься.
— Фэй это не понравится, — растерянно пробормотал Клод.
— Я не собираюсь с ней советоваться и давай не будем спорить, а не то я позову Падлера, чтобы он вразумил твою светлость. Но я не хочу этого, и у меня есть к тебе дело.
— Какое? — услужливо спросил Клод.
— Ты должен перегнать грузовик. Я не уверен, что ты справишься с этим, но приходится идти на риск. Во всяком случае, ты будешь рисковать большим. Рабочие с фермы встретят тебя у юго-восточного выезда, чтобы провести их без помех. Ты знаешь, где это?
— Да.
— Очень хорошо. Когда разгрузишь машину, отгонишь ее в Бейсфилд и оставишь там. Не вздумай продавать ее. Оставишь грузовик на стоянке и сматывайся. Могу я рассчитывать, что ты это сделаешь?
— Да, мистер Трой, но у меня нет денег.
— Вот тебе сотня.
— Только сотня?
— Радуйся, что получил столько. А сейчас отправляйся. Скажи Падлеру, что он будет нужен мне, когда кончит есть.
— Вы не позволите ему бить меня, мистер Трой?
— Не будь кретином! Он не тронет тебя.
Сандалии Клода зашлепали прочь. Снова появился свет. Кто-то дернул веревку, связывающую мои запястья. Руки мои онемели, но в плечах еще чувствовалась сила.
— Перестаньте! — воскликнул я.
У меня вдруг застучали зубы. Я стиснул челюсти, чтобы унять их стук.
— Потерпите секунду! — сказал Трой. — Они очень сильно скрутили вас.
Я почувствовал, как он режет веревку ножом. Мои руки и ноги упали как деревяшки на пол. Холодный собачий нос, ткнувшийся мне в шею, заставил меня вздрогнуть.
— Вставайте, приятель.
— Мне и здесь хорошо.
К моим конечностям возвращалась чувствительность, вызывая непереносимое жжение, как от медленного огня.
— Не надо капризничать, мистер Арчер. Я уже предупреждал вас относительно своих партнеров. Если вы возмущены насилием над вами, то должны понять, что сами на это напросились. Я не мог предвидеть, что вы нарушите наш договор столь необычным образом среди ночи на вершине горы с пистолетом в руке.
Я пошевелил кистями рук и ударил нога об ногу. Кровь пробежала по жилам.
— Мой пистолет направлен вам в затылок, мистер Арчер. Можете потихоньку встать, если это в ваших силах.
Я поджал под себя ноги и оттолкнулся руками от пола. Комната накренилась и закружилась. Это было одно из пустых помещений во дворе храма. На скамье возле стены стоял электрический фонарь, рядом находился Трой, такой же элегантный и холодный, как вчера, и с тем же никелированным пистолетом в руках.
— Прошлой ночью я оправдал вас за недостатком улик, — спокойно проговорил он. — Вы разочаровали меня.
— Я выполняю свою работу.
— Она, кажется, не согласуется с моей, — он помахал пистолетом, чтобы придать убедительность сказанному. — Но в чем именно заключается ваша работа, приятель?
— Я разыскиваю Сэмпсона.
— А разве он пропал?
Я взглянул в его бесстрастное лицо, пытаясь угадать, что ему известно.
— Мне надоели риторические вопросы, Трой. Дело в том, что вы ничего не выиграете, захватив еще одну жертву. Следовательно, лучше отпустить меня.
— Вы указываете, что мне делать, мой дорогой друг? Кажется, вы немного заблуждаетесь насчет того, в чьих руках сила, не так ли?
— Я работаю не один, — заявил я. — В «Пиано» сегодня сыщики следят за Бетти... Миранда Сэмпсон приведет их сюда. Не важно, что вы сделаете со мной. Вашему рэкету приходит конец. Застрелите меня, и вы конченый человек.
— Не преувеличиваете ли вы опасность? — он осторожно улыбнулся. — Не согласитесь ли вы на проценты с сегодняшней выручки?
— Соглашусь ли я?
Я раздумывал, как мне подобраться к его пистолету. Сознание мое еще не совсем прояснилось, и я потратил слишком много сил на вставание.
— Войдите в мое положение, — произнес Трой. — Какой-то неизвестный сыщик встает на моем пути, причем дважды, и с потрясающей бесцеремонностью. Я мужественно переношу это. Вместо того чтобы прикончить вас, я предлагаю вам одну треть сегодняшней выручки. А это семьсот долларов, мистер Арчер.
— Одна треть сегодняшней выручки составляет тридцать три тысячи.
— Что?!
Он был поражен, и это отразилось на его лице.
— Вы хотите, чтобы я повторил это по слогам?
Трой тут же обрел равновесие.
— Вы говорите о тридцати трех тысячах. Это многовато.
— Одна треть от ста тысяч равна тридцати трем тысячам тремстам тридцати трем долларам и тридцати трем центам. Оставшийся цент делить не будем.
— Что за шантаж?
Его голос звучал зло и взволнованно. Мне не нравилась вся эта ситуация, да еще с пистолетом в его руке.
— Оставим это, — буркнул я. — Мне не нужны ваши деньги.
— Но я не понимаю, о чем вы говорите, — серьезно заявил он. — Я нервничаю, у меня руки трясутся.
Для иллюстрации он потряс пистолетом.
— Вы не знаете, что произошло, Трой? Я полагал, что вы в курсе. — Считайте, что я ничего не знаю, и говорите быстрее.
— Прочтете об этом в газетах.
— Я же сказал, говорите быстрее! — он поднял пистолет так, что я увидел отверстие его дула. — Расскажите мне о Сэмпсоне и ста тысячах долларов.
— Зачем же мне рассказывать о вашем деле? Два дня назад вы похитили Сэмпсона.
— Продолжайте.
— Ваш шофер забрал прошлым вечером сто тысяч. Этого вам недостаточно?
— Это сделал Падлер?
Бесстрастность Троя исчезла, уступив место новому выражению. Это были лицо убийцы, решительное и жестокое. Он подошел к двери, распахнул ее, не выпуская из руки пистолета.
— Падлер! — позвал он высоким и ровным голосом.
— Другой, — сказал я. — Эдди.
— Вы лжете, Арчер!
— Ладно. Тогда ждите, когда придут полицейские и сообщат вам об этом лично. Теперь они знают, на кого работал Эдди.
— У Эдди не хватило бы для этого мозгов.
— Для мертвеца у него мозгов достаточно.
— Что вы имеете в виду?
— Эдди в морге.
— Кто его убил? Полицейские?
— Может быть, и вы, — задумчиво проговорил я. — Сто тысяч — это целая куча денег для мелкого жулика.
Трой пропустил это мимо ушей.
— Что стало с деньгами?
— Их забрал тот, кто убил Эдди. Кто-то, кто сидел в открытой машине кремового цвета.
Эти слова оглушили Троя, и на мгновение его взгляд стал невидящим. Я взмахнул рукой и выбил из его рук пистолет. Он упал на пол и отлетел к двери.
В дверях появился Падлер с пистолетом в руке. Я попятился.
— Пристрелить его, мистер Трой?
Тот махнул ушибленной рукой.
— Не спеши. Не сейчас... Нам пора убираться отсюда и не следует оставлять следов. Отвезешь его на пирс в Ринкон на его машине. Держи его там, пока я не свяжусь с тобой. Тебе все ясно?
— Да, мистер Трой. А где вы будете?
— Я еще не знаю точно. Бетти сегодня в «Пиано»?
— При мне ее там не было.
— Знаешь, где она живет?
— Нет. В последнее время она переезжала с места на место. Кто-то одолжил ей хижину, но я не знаю где.
— На какой машине она ездит?
— На открытой. Минувшей ночью она приезжала на ней.
— Ясно, — поморщился Трой. — Меня обычно окружают дураки и мошенники. Они так и ищут неприятности на свои головы, не правда ли? Ну и мы доставим им неприятности Падлер.
— Да, сэр.
— Шевелись! — приказал мне Трой.
Глава 22
Они подвели меня к машине. «Бьюик» Троя стоял рядом с ней. Грузовик уже уехал. Клод и коричневые люди исчезли. Оставалась темная ночь и печальная луна.
Падлер притащил из сарая веревку.
— Сложи руки за спиной! — приказал мне Трой.
Я не двигался.
— Руки за спину! — повторил он.
— Не мешайте мне выполнять свою работу. Если вы еще раз ударите меня, нашей дружбе придет конец.
— Вы слишком много болтаете, — проронил Трой. — Успокой его. Падлер.
Я обернулся к нему, но недостаточно быстро. Он ударил меня по шее ребром ладони. Боль пронзила мое тело, и вновь на меня обрушилась полная темнота. Очнувшись, я увидел, что лежу на полу своей машины между передним и задним сиденьем. Руки мои были связаны за спиной. На переднем сиденье, в отраженном свете фар, вырисовывалась широкая спина Падлера. Я попытался ослабить веревку, дергая и изгибая руки, пока не вспотел. Она была затянута туже, чем я думал. Оставив эту затею, я стал придумывать, как мне поступить.
Пустынными горными дорогами мы спустились к морю. Падлер поставил машину под брезентовый тент. Как только мотор заглох, стал слышен шум волн, набегавших на песок. Падлер поднял меня за воротник и поставил на ноги. Я заметил, что ключ зажигания он спрятал в карман.
— Не шуми, — предупредил он меня, — если еще не хочешь получить.
— Ты смелый парень, — ухмыльнулся я. — Нужно иметь немало мужества, чтобы избить человека, находящегося под дулом пистолета.
— Заткнись, паскуда.
Он ударил меня по лицу вспотевшей ладонью.
— Надо быть очень смелым, чтобы ударить человека со связанными руками.
— Заткнись, — угрожающе проговорил он, — или я заткну те6е пасть.
— Это не понравится мистеру Трою.
— Заткнись и пошевеливайся!
Он схватил меня за плечи, развернул и вытолкнул из-под брезента. Мы находились на прибрежном конце пирса, стоящего над водой на сваях. Позади нас на фоне неба вырисовывались темные силуэты нефтяных вышек. Ничто не двигалось, кроме волн и помпы на другом конце пирса. Мы направились туда. Падлер шел сзади меня. Доски под ногами были кривые и плохо подогнанные друг к другу. Сквозь щели просматривалась мрачная поверхность воды.
Когда мы отошли метров на сто от берега, я стал различать поднимающуюся и опускающуюся, словно коромысло, помпу. Рядом с ней находился сарай для инструментов, дальше было только море.
Падлер отпер дверь сарая, снял с гвоздя фонарь и включил его.
— Садись сюда, фраер.
Он качнул фонарем в направлении тяжелой скамьи, стоящей вдоль стены. С краю были привинчены тиски и находились разные инструменты: клещи, гаечные ключи и ржавый напильник.
Я уселся на скамью. Падлер закрыл дверь и поставил фонарь на бочку из-под масла. Его лицо, освещенное снизу, мало походило на человеческое. Его нельзя было винить в том, что он делает. Он был дикарем, случайно заброшенным в человеческие джунгли, машиной для драки. Но я обвинял его, и на это у меня были свои причины. Найдя способ, я должен был рассчитаться с ним.
— Тебе, наверное, немного неудобно? — обратился я к нему.
Он либо не услышал меня, либо не счел нужным ответить.
Он торчал у пирса, как пень, и не собирался отваливать. Словно груда мяса перегораживал он мне путь к двери. Слушая стук и скрежет помпы и шум воды, разбивающейся внизу у сваи, я обдумывал все, что было известно мне об этом первобытном человеке.
— Тебе, наверное, немного неудобно? — повторил я.
— Заткнись!
— Поступаешь, как с арестантом, да? Обычно все было наоборот, не так ли? Ты сидел в камере, а тебя стерегли.
— Я сказал заткнись!
— Как много тюрем ты повидал, кретин?
— Прекрати, ради Христа! — рявкнул он. — В последний раз предупреждаю.
Тяжело ступая, он приблизился ко мне.
— Нужна большая смелость, — продолжал я свое нытье, — чтобы бить человека, у которого связаны руки.
Он ударил меня ладонью по лицу.
— Твоя беда в том, что ты еще желторотый, — усмехнулся я. — Так говорила и Марти. Ты ведь и ее боишься, не так ли. Падлер?
Он стоял, загораживая свет.
— Я убью тебя, слышишь, убью, если ты будешь продолжать! Я прикончу тебя, слышишь?
Слова быстро слетали с его губ. В уголках рта появилась слюна.
— Но мистер Трой будет недоволен. Он сказал тебе, что я должен остаться цел и невредим, помнишь? Так что ты ничего не сможешь со мной сделать, понял. Падлер?
— Я оборву тебе уши! — пригрозил он.
— Если бы у меня были свободны руки, ты бы не смог этого сделать, сопляк несчастный.
— Это кто сопляк?
Он вновь отвел назад руку для удара.
— Ты, трижды проклятая скотина! Это ты и есть, кретин поганый! Ты годишься только для того, чтобы избивать связанного человека!
Он не стал бить меня, а достал из кармана складной нож и открыл его. Его маленькие свинячьи глазки покраснели и извергали искры. Разговаривая, он брызгал слюной.
— Вставай! — приказал он. — Я покажу тебе, кто скотина и кто кретин.
Я повернулся к нему спиной. Он перерезал веревки, стягивающие мне кисти, и спрятал нож. Затем развернул меня к себе лицом и встретил быстрым ударом правой, который, к счастью, миновал мою голову. Я понимал, что силы у нас неравные. Изловчившись, я ударил его в зубы, и он отлетел в другой конец сарая.
Пока он возвращался, я схватил со скамьи напильник. Конец его был тупым, но выбирать не приходилось. Держа его в правой руке, я ударил Падлера в висок. Попятившись, он недоуменно пробормотал:
— Ты меня ударил...
— Сейчас ты ослепнешь, Падлер. Финский моряк в доках Сан-Педро научил меня, как ослепить противника.
— Я убью тебя!
Он двинулся на меня, как бык. Я бросился на пол и проскользнул мимо него, ударив в напильником в пах. Он нагнулся и стал шарить руками. Я бросился к двери. Падлер кинулся за мной и поймал меня в дверях сарая. Мы выскочили на пирс и упали в пустоту. Еще до падения в воду я успел сделать глубокий вдох. Мы медленно погружались в воду. Падлер яростно размахивал руками, но он уже успел нахлебаться воды. Я схватил его за ремень и держал, не отпуская. Он отбивался, словно раненый зверь. Я видел, как у него изо рта выходят пузырьки воздуха. В голове у меня звенело. Падлер вскоре затих.
Оттолкнувшись от него, я вынырнул на поверхность, сделал глубокий вздох и снова нырнул, погружаясь вниз в холодную воду, пока не зашумело в ушах. Падлера я не нашел. Шесть раз я нырял за ним, затем бросил поиски тела. Ключи от моей машины находились у него в кармане.
Когда я выбрался на берег, ноги меня не держали. Я очень устал и физически, и морально. Обессиленный, я растянулся на песке. Потом я поднялся на ноги. Нефтяные вышки все также вырисовывались на фоне светлеющего неба. Я влез по песчанок насыпи на дорогу и медленно направился к своей машине.
На раме, поддерживающей брезент, был прикручен кусок медной проволоки. Я оторвал его и соединил им провода зажигания. Двигатель завелся сразу.
Падлер притащил из сарая веревку.
— Сложи руки за спиной! — приказал мне Трой.
Я не двигался.
— Руки за спину! — повторил он.
— Не мешайте мне выполнять свою работу. Если вы еще раз ударите меня, нашей дружбе придет конец.
— Вы слишком много болтаете, — проронил Трой. — Успокой его. Падлер.
Я обернулся к нему, но недостаточно быстро. Он ударил меня по шее ребром ладони. Боль пронзила мое тело, и вновь на меня обрушилась полная темнота. Очнувшись, я увидел, что лежу на полу своей машины между передним и задним сиденьем. Руки мои были связаны за спиной. На переднем сиденье, в отраженном свете фар, вырисовывалась широкая спина Падлера. Я попытался ослабить веревку, дергая и изгибая руки, пока не вспотел. Она была затянута туже, чем я думал. Оставив эту затею, я стал придумывать, как мне поступить.
Пустынными горными дорогами мы спустились к морю. Падлер поставил машину под брезентовый тент. Как только мотор заглох, стал слышен шум волн, набегавших на песок. Падлер поднял меня за воротник и поставил на ноги. Я заметил, что ключ зажигания он спрятал в карман.
— Не шуми, — предупредил он меня, — если еще не хочешь получить.
— Ты смелый парень, — ухмыльнулся я. — Нужно иметь немало мужества, чтобы избить человека, находящегося под дулом пистолета.
— Заткнись, паскуда.
Он ударил меня по лицу вспотевшей ладонью.
— Надо быть очень смелым, чтобы ударить человека со связанными руками.
— Заткнись, — угрожающе проговорил он, — или я заткну те6е пасть.
— Это не понравится мистеру Трою.
— Заткнись и пошевеливайся!
Он схватил меня за плечи, развернул и вытолкнул из-под брезента. Мы находились на прибрежном конце пирса, стоящего над водой на сваях. Позади нас на фоне неба вырисовывались темные силуэты нефтяных вышек. Ничто не двигалось, кроме волн и помпы на другом конце пирса. Мы направились туда. Падлер шел сзади меня. Доски под ногами были кривые и плохо подогнанные друг к другу. Сквозь щели просматривалась мрачная поверхность воды.
Когда мы отошли метров на сто от берега, я стал различать поднимающуюся и опускающуюся, словно коромысло, помпу. Рядом с ней находился сарай для инструментов, дальше было только море.
Падлер отпер дверь сарая, снял с гвоздя фонарь и включил его.
— Садись сюда, фраер.
Он качнул фонарем в направлении тяжелой скамьи, стоящей вдоль стены. С краю были привинчены тиски и находились разные инструменты: клещи, гаечные ключи и ржавый напильник.
Я уселся на скамью. Падлер закрыл дверь и поставил фонарь на бочку из-под масла. Его лицо, освещенное снизу, мало походило на человеческое. Его нельзя было винить в том, что он делает. Он был дикарем, случайно заброшенным в человеческие джунгли, машиной для драки. Но я обвинял его, и на это у меня были свои причины. Найдя способ, я должен был рассчитаться с ним.
— Тебе, наверное, немного неудобно? — обратился я к нему.
Он либо не услышал меня, либо не счел нужным ответить.
Он торчал у пирса, как пень, и не собирался отваливать. Словно груда мяса перегораживал он мне путь к двери. Слушая стук и скрежет помпы и шум воды, разбивающейся внизу у сваи, я обдумывал все, что было известно мне об этом первобытном человеке.
— Тебе, наверное, немного неудобно? — повторил я.
— Заткнись!
— Поступаешь, как с арестантом, да? Обычно все было наоборот, не так ли? Ты сидел в камере, а тебя стерегли.
— Я сказал заткнись!
— Как много тюрем ты повидал, кретин?
— Прекрати, ради Христа! — рявкнул он. — В последний раз предупреждаю.
Тяжело ступая, он приблизился ко мне.
— Нужна большая смелость, — продолжал я свое нытье, — чтобы бить человека, у которого связаны руки.
Он ударил меня ладонью по лицу.
— Твоя беда в том, что ты еще желторотый, — усмехнулся я. — Так говорила и Марти. Ты ведь и ее боишься, не так ли. Падлер?
Он стоял, загораживая свет.
— Я убью тебя, слышишь, убью, если ты будешь продолжать! Я прикончу тебя, слышишь?
Слова быстро слетали с его губ. В уголках рта появилась слюна.
— Но мистер Трой будет недоволен. Он сказал тебе, что я должен остаться цел и невредим, помнишь? Так что ты ничего не сможешь со мной сделать, понял. Падлер?
— Я оборву тебе уши! — пригрозил он.
— Если бы у меня были свободны руки, ты бы не смог этого сделать, сопляк несчастный.
— Это кто сопляк?
Он вновь отвел назад руку для удара.
— Ты, трижды проклятая скотина! Это ты и есть, кретин поганый! Ты годишься только для того, чтобы избивать связанного человека!
Он не стал бить меня, а достал из кармана складной нож и открыл его. Его маленькие свинячьи глазки покраснели и извергали искры. Разговаривая, он брызгал слюной.
— Вставай! — приказал он. — Я покажу тебе, кто скотина и кто кретин.
Я повернулся к нему спиной. Он перерезал веревки, стягивающие мне кисти, и спрятал нож. Затем развернул меня к себе лицом и встретил быстрым ударом правой, который, к счастью, миновал мою голову. Я понимал, что силы у нас неравные. Изловчившись, я ударил его в зубы, и он отлетел в другой конец сарая.
Пока он возвращался, я схватил со скамьи напильник. Конец его был тупым, но выбирать не приходилось. Держа его в правой руке, я ударил Падлера в висок. Попятившись, он недоуменно пробормотал:
— Ты меня ударил...
— Сейчас ты ослепнешь, Падлер. Финский моряк в доках Сан-Педро научил меня, как ослепить противника.
— Я убью тебя!
Он двинулся на меня, как бык. Я бросился на пол и проскользнул мимо него, ударив в напильником в пах. Он нагнулся и стал шарить руками. Я бросился к двери. Падлер кинулся за мной и поймал меня в дверях сарая. Мы выскочили на пирс и упали в пустоту. Еще до падения в воду я успел сделать глубокий вдох. Мы медленно погружались в воду. Падлер яростно размахивал руками, но он уже успел нахлебаться воды. Я схватил его за ремень и держал, не отпуская. Он отбивался, словно раненый зверь. Я видел, как у него изо рта выходят пузырьки воздуха. В голове у меня звенело. Падлер вскоре затих.
Оттолкнувшись от него, я вынырнул на поверхность, сделал глубокий вздох и снова нырнул, погружаясь вниз в холодную воду, пока не зашумело в ушах. Падлера я не нашел. Шесть раз я нырял за ним, затем бросил поиски тела. Ключи от моей машины находились у него в кармане.
Когда я выбрался на берег, ноги меня не держали. Я очень устал и физически, и морально. Обессиленный, я растянулся на песке. Потом я поднялся на ноги. Нефтяные вышки все также вырисовывались на фоне светлеющего неба. Я влез по песчанок насыпи на дорогу и медленно направился к своей машине.
На раме, поддерживающей брезент, был прикручен кусок медной проволоки. Я оторвал его и соединил им провода зажигания. Двигатель завелся сразу.