Страница:
– Все говорят, что это один из крупнейших митингов не только в нашем графстве, но и в Англии, – сказал Джереми. – У меня есть новости для тебя. Ты ведь знаешь о последнем сообщении, полученном из Лондона? Многие подозревают, что именно ты и есть Фалькон. Так вот, сегодня мне удалось развеять эти подозрения. Кто-то следил за домом. Без сомнения, они знали о предстоящем митинге и о том, что ты не можешь появиться в двух местах одновременно. Я с важным видом появился вместо тебя на балконе, а заключительным штрихом был черный парик. Я надел его и так прекрасно справился с ролью, что был удивлен, когда зрители покинули зал, даже не крикнув «браво!».
Тримейн засмеялся.
– Джереми, ты не перестаешь изумлять меня. Иногда мне кажется, что не я, а именно ты должен быть настоящим Фальконом.
– Это и навело меня на мысль! Благодаря своей внешности и загадочности ты вызываешь у людей удивительные чувства. Они смотрят на тебя, как на какой-то символ, видят в тебе божество, мессию. Фалькон не должен быть похож на бедного молодого человека, обремененного семьей, налогами и ежедневной работой. Мы обязаны сделать его неуловимым.
– По блеску твоих глаз я догадываюсь, что у тебя уже есть план, как добиться этого. – Тримейн облокотился на ступеньку и, потягивая пиво из кубка, смотрел на брата, в большом возбуждении расхаживающего взад и вперед по комнате.
– Да. Мы сделаем его вездесущим. Люди слушают Фалькона здесь, и вдруг в это же время он находится в другом месте, за несколько миль. Его образ начнет обрастать легендами, увеличится число его слушателей. Никто не сможет поймать его, будь уверен, он будет то в одном месте, то в другом, то в нескольких местах одновременно.
– Я не смогу быть таким вездесущим, дорогой брат.
– Но ведь сегодня вечером тебя видели одновременно в двух местах… – Джереми присел на ступеньку рядом с Тримейном. – У меня получилось сегодня, и я смогу повторить это снова и снова! Подумай над этим. Я могу изображать тебя, могу имитировать голос Фалькона. Я помогаю тебе подготавливать выступления. Я буду выдавать себя за Фалькона в одном месте, пока ты ораторствуешь в другом. Это будет вызывать у людей восхищение, даже благоговейный страх перед Фальконом. Слава о тебе дойдет до более отдаленных мест и собьет с толку врагов, которые пытаются поймать Фалькона.
Тримейн задумался.
– Должен сказать, это придумано неплохо и поможет избавиться от тех, кто мечтает избавиться от меня. Единственное, что меня волнует, – это опасность, которая тебе грозит. Достаточно нелегальных статей, которые ты пишешь. Ведь «Лигал Уотч» может доставить тебе столько же неприятностей, сколько «Политикал реджистер» [21]принес Коббету.
– Тримейн, мне уже нельзя помочь. Я выбрал свой путь. Поэты – никудышные политики, но ведь я писатель, а значит, верю в то, что делаю.
Тримейн обнял брата, переполненный любовью к этому замечательному юноше, который со дня их первой встречи смотрел на него, как на героя.
– Я просто не хочу, чтобы тебе причинили вред. Позволь коснуться очень деликатной темы. Я хочу поговорить о твоей кузине Изабелле. Будь с ней осторожен. Подозреваю, что она совсем не та, за кого себя выдает. Очень много неясного и необъяснимого связано с ее появлением. Пока я не узнаю все, я не хочу вдаваться в подробности, просто предупреждаю тебя: будь осторожен. Ничего не говори ей о наших беседах, о Фальконе, о том, чем мы занимаемся, пока не выясним наверняка, можно ли доверять ей.
Джереми засмеялся.
– Я как раз хотел спросить, получил ли ты сообщение о мнимом шпионе, который занимает высокое положение, но теперь вижу, что получил. Могу заверить тебя, что моя дорогая кузина ни в чем не замешана. Боже, Тримейн, какое отношение Изабелла может иметь к лондонским организациям и политикам? Она приехала в Англию несколько дней назад.
Слушая брата, Тримейн вспоминал свой разговор с руководством порта. Он расспрашивал о судне, на котором должна была приплыть из Америки кузина Джереми. Он вспомнил историю о том, что Изабелла села на другой корабль.
– Единственное, о чем я тебя прошу, – не рассказывай ей о наших занятиях до тех пор, пока не узнаем ее получше.
– Хорошо, не буду. К тому же, ее гораздо больше интересует моя поэзия, чем журналистика. Представляю, как прекрасно мы проведем время, читая друг другу стихотворения, совершая длинные прогулки пешком и на лошадях. Как Изабелла будет рада познакомиться с Китсом! Мы навестим его в Лондоне перед тем, как отправимся к Шелли. А затем поедем в Италию проведать Байрона и его семью.
Джереми заметил ревнивое выражение, появившееся на лице сводного брата.
– Твои подозрения не помешали тебе, оказывается, обратить внимание на то, как красива моя кузина. Тебе придется постараться, у тебя весьма серьезные конкуренты. Ньютон Фенмор уже положил глаз на Изабеллу, и мы должны объединить наши усилия, чтобы пресечь ухаживания этого жениха.
– Я ухожу, – решительно произнес Тримейн. – Иначе не выдержу и скажу, что мне хочется сделать с Ньютоном Фенмором, а это звучит слишком пошло для молодого человека из хорошей семьи.
Спокойные дни, последовавшие за этими невероятными приключениями, заставили Эннабел задуматься, не приснилось ли ей это. Проснувшись наутро после ночной встречи с Фальконом, она спрятала драгоценности, подозревая, что они на самом деле были украдены. Девушка поклялась, что сразу вернет их законному владельцу, как только ей представится возможность. Каждое утро Эннабел просыпалась в отличном настроении. Ее ждали поднос с кофе, изысканный завтрак и компания Джереми. В одно такое утро, по истечении почти двух недель со дня ее появления в замке, она заявила, что ей неловко только отдыхать и развлекаться, она хочет быть полезной, хочет заняться чем-нибудь.
– Я не привыкла так долго ничего не делать, Джереми. Пожалуйста, скажи мне, что я могла бы делать по дому.
Джереми поцеловал ей руку.
– Твое присутствие доставляет нам большую радость, дорогая Изабелла. Клянусь, я никогда не получал такого удовольствия. Я так люблю наши прогулки вдоль реки. У меня появился аппетит, улучшился цвет лица, укрепилось здоровье. Даже мои стихи стали гораздо удачнее. Утром Мод и Тодд сказали мне, что никогда не видели меня таким счастливым, как сейчас. Этим я обязан только тебе. Эннабел поставила чашку на поднос и рассмеялась.
– Звучит вдохновляюще, особенно насчет аппетита. Передай Мод и Тодду, что я и дальше буду делать все, что в моих силах. Но они не могут сказать этого о твоем сводном брате! Лорд Шеффилд избегает меня, словно прокаженную, и почти не разговаривает при встрече. Он что-нибудь говорил тебе? Почему он так меня не любит?
Джереми отвернулся, но Эннабел успела заметить его полный страдания взгляд. Она была уверена, что причиной является недоверие Тримейна.
– Изабелла, мой брат никогда не был беззаботным, беспечным человеком. Он очень серьезно относится к тому, что происходит сейчас в Англии. Тримейн чувствует, что люди, подобные ему, должны спасти нашу страну, пока жалкие политики и законодатели не погубили Англию.
– Насколько мне известно, то же самое пытается сделать и Фалькон.
В конце концов, она рассказала Джереми о таинственной и необыкновенной ночи, которую провела в компании загадочного героя. Вдруг Эннабел встрепенулась и выпрямилась в кресле, потревожив кошку, которая спала рядом каждую ночь после того, как девушка, присутствовала на секретном митинге.
– Фалькон и Тримейн – один и тот же человек! Скажи мне правду, Джереми, это так или нет? – Эннабел немного прищурила глаза, повторив еще раз вопрос. – Они одинакового роста, одинакового сложения. Оба производят, впечатление сильных, властных людей, – Эннабел возбужденно говорила, не замечая тревоги на лице Джереми. – Да! Тримейн – это Фалькон! Он носит эту устрашающую маску, но под ней скрывается твой сводный брат.
Джереми вспомнил, что дал обещание Тримейну не раскрывать своих секретов американской гостье, и решил не нарушать его: Он считал подозрения брата беспочвенными, но был очень предан ему.
– Многие члены парламента, в том числе и Ньютон Фенмор, очень хотели бы, чтобы это так и было на самом деле. Они думают, что Шеффилды были влиятельной семьей слишком долгое время, и были бы рады, если бы им представился случай погубить их наследника.
– Значит, ты не думаешь, что Тримейн и Фалькон – один и тот же человек? – Романтический настрой Эннабел угас, осталось лишь разочарование.
– Я знаю это наверняка. Послушай, я был на нескольких митингах и дважды видел моего брата среди собравшихся. В другой раз я видел, как он возвращался после обеда у Фенморов, не прошло и двадцати минут, как Фалькон закончил свою речь. – Джереми лгал, но в уме уже разрабатывал план, как воплотить то, что он только что рассказал Эннабел, в жизнь и сделать это в ближайшем будущем.
Тримейн был в большой опасности, но опасность исходила не от Изабеллы, а от тех людей, которые разделяют ее подозрения.
– Гм. Я знаю, что ты не станешь лгать мне, Джереми. Поэтому и постараюсь выбросить из головы эти глупые мысли. Я сделаю все возможное, чтобы улучшить наши отношения с лордом Шеффилдом.
Смеясь, Джереми поцеловал кузину в щеку.
– Если ты станешь такой же приятной, как то овощное блюдо, которое Мод приготовила по твоему рецепту вчера на ужин, мы все объедимся и станем круглыми, как головка сыра, и скатимся по лестнице. А теперь надевай костюм для верховой езды и устроим встряску нашим лошадям, а то они только и делают, что целый день едят траву и, наверное, уже превратились в коров!
– С удовольствием!
Девушка моментально вскочила с кресла. Она всегда любила верховую езду, хотя почти не занималась спортом после окончания колледжа. Как замечательно пустить лошадь галопом и любоваться зелеными садами и лужайками вокруг поместья!
Эннабел надела амазонку зеленого цвета, эффектную шляпку и высокие ботинки. Выходя из комнаты, она на минуту остановилась у зеркала и элегантным взмахом плетки приветствовала свое отражение.
– Откровенно говоря, моя дорогая, к черту лорда Шеффилда! Ты просто восхитительна! И очень скромна, – с улыбкой добавила Эннабел.
Все-таки она прекрасно смотрится в седле, и ей захотелось, чтобы Тримейн увидел это.
Во время прогулки у реки Джереми и Эннабел повстречали Фенморов, которые весело окликнули их.
– Послушайте, Симмонз, мне сегодня очень везет, – сказал Ньютон. – Я заходил и несколько раз оставлял свою карточку, но мисс Изабелла всегда занята или отдыхает.
Девушка с благодарностью посмотрела на Джереми. Она знала, что кузен как может ограждает ее от «розового человечка».
– Прошу прощения, мистер Фенмор, но в эти дни у меня не было ни одной свободной минуты. Не понимаю, как некоторые люди могут говорить, что жизнь в деревне скучна. – Фелиция издала какой-то звук, и Эннабел обратилась к ней. – Моя дорогая леди Фенмор, что случилось с вашим лицом?
Ньютон моментально объяснил причину чрезмерной пухлости губ своей сестры.
– Бедная Фелиция споткнулась о ковер после вашего великолепного приема и до сих пор не хочет появляться на людях… Можно я составлю вам компанию, мисс Изабелла? Мы устроим легкий ланч, если вам захочется перекусить или выпить. Можно расположиться на берегу реки…
– Боюсь, ничего не выйдет, Фенмор, – спас Джереми кузину. – У Изабеллы нет ни одной свободной минуты сегодня. Мы готовимся к поездке в Лондон, необходимо купить несколько новых платьев.
– И встретиться с Китсом до его отъезда, – озорно добавила Эннабел, прекрасно зная, что ревность сведет Ньютона с ума.
– О, я тоже собираюсь немного пожить в Лондоне. Фелиция обещала подъехать ко мне. Может быть, мы встретимся у меня на квартире и, возможно, как-нибудь вечером пообедаем…
– Я думал, вы навсегда покинули вашу лондонскую квартиру, – произнес Джереми с невинным видом.
«Я не единственная язва в это семье», – подумала Эннабел, пряча улыбку.
– Один хороший знакомый Фелиции предоставляет нам свою квартиру, когда мы приезжаем в Лондон, – ответил Ньютон, покраснев еще больше из-за того, что Изабелла узнала о его финансовых затруднениях.
– Мы проведем в городе всего одну ночь, – сказал Джереми, раскланиваясь.
Леди Фенмор не произнесла ни слова. Ее трясло от зависти при виде того, как прекрасно смотрится в седле Эннабел.
– Послушайте, – наконец раскрыла рот Фелиция. – Это американская мода – сидеть в седле, как мужчина? – На самом деле леди Фенмор тайно подумывала о том, чтобы заказать своей портнихе такую же юбку, как у Изабеллы, с искусно заложенными складками, которые позволяют так грациозно сидеть на лошади.
– Так намного удобнее, чем скакать в женском седле, Фелиция. Вы должны обязательно попробовать. – Лошадь Эннабел нетерпеливо заржала, готовая к неистовым скачкам, которые ее хозяйка всегда совершала вдоль реки.
Всадница прошептала ей на ухо:
– Терпение, Леди Годива. Скоро мы пустимся галопом, но сейчас я не могу быть невежливой. Подожди немного.
– Еще одна американская традиция – шептать на ухо лошади? – Фелиция хотела лучезарно улыбнуться, но получилась некрасивая гримаса – распухшие губы не придавали ее лицу прелести.
– Фелиция, ты слишком резка с мисс Изабеллой, – упрекнул Ньютон сестру. – Мне кажется, она выглядит просто великолепно в амазонке, я считаю ее превосходной наездницей.
– Женщина не должна ездить верхом, как мужчина, – резко ответила леди Фенмор.
Сдержанная улыбка Фелиции обнажила ее маленькие острые зубы.
– Давайте сделаем по-другому. Не до моста, а до рощицы у ручья, преодолев препятствие.
– Фелиция, мы знаем, что ты участвовала во многих скачках, но мисс Изабелла, наверное…
– Мисс Изабелла сделает все, что предлагает леди Фенмор. Видимо, я должна доказать, что американцы знают толк во всем: и в нижнем белье, и в скачках, и в спорах. – Эннабел легонько хлопнула по крупу лошади, которой не терпелось обогнать мисс Чопорность и ее изнеженную лошадку. – Джереми, почему бы тебе не быть судьей? А вам, Ньютон, наверное, следует съездить за медикаментами, на этой неделе ваша сестра очень подвержена несчастным случаям.
Взгляд Фелиции был испепеляющим. Сквозь, стиснутые зубы она произнесла:
– Может быть, мы еще больше разнообразим наше соревнование. Та, которая приедет первой, должна, будет придумать наказание для своей соперницы, исключающее телесные повреждения.
– Вполне справедливо, – холодно заметила Эннабел.
На этот раз улыбка Фелиции была искренней.
– Боюсь, мне нелегко будет решить, что же заставить вас сделать: вернуться туда, откуда вы приехали, в течение двадцати четырех часов, или отдать мне драгоценности, которые были на вас на приеме, устроенном в вашу честь.
Эннабел почувствовала, как сжалось ее сердце. Неужели эта женщина знает историю украшений?
– А я затрачу чертовски много времени, решая, с какого берега заставить вас прыгнуть в реку.
– Думаю, мне все-таки стоит вернуться домой и позаботиться о медикаментах, – нервно произнес Ньютон.
По сигналу Джереми обе лошади понеслись вскачь. Эннабел чувствовала себя превосходно. Каждый день она совершала подобные прогулки вдоль реки, когда с одной стороны плещутся волны, а с другой – зеленеют деревья и лужайки. Она вырвалась вперед. Тропа была слишком узкой, и можно было не сомневаться, что Фелиции уже не удастся обогнать ее.
Эннабел оставалось только преодолеть препятствие впереди, и тогда она докажет своей сопернице раз и навсегда, что американки умеют ездить верхом. Леди Годива перешла на шаг к тому моменту, когда они подъехали к мосту. Эннабел обернулась и увидела, что Фелиция отстает на несколько ярдов. [22]
Тут Эннабел поняла, что ее соперница попала в беду. Она почти сползла с лошади, ее огромная юбка тащилась по земле.
– Фелиция! У вас все в порядке? – Эннабел развернула свою лошадь.
– Мой ботинок! Он застрял в стремени. – Фелиция нагнулась, чтобы, подобрать подол юбки.
– Давайте помогу. – Эннабел пустила лошадь легким галопом и спешилась.
Прежде, чем девушка подошла к Фелиции, англичанка пришпорила свою лошадь и, заливаясь смехом, бросилась прочь.
– Догони меня, если сможешь, – злобно крикнула она сопернице.
Секунду Эннабел стояла неподвижно, ярость кипела в ней. Затем она спокойно сказала:
– Эта женщина – отъявленная стерва. Черт с ней! Давай-ка поедем в объезд.
Лошадь чувствовала себя прекрасно, ее хозяйка умело управляла ею. Они взбирались вверх по зеленому холму. Несколько раз лошадь спотыкалась и один или два раза ей пришлось перепрыгнуть через ямы.
Эннабел подъехала к забору несколькими секундами раньше своей соперницы. Прыжок, в котором Леди Годива преодолела препятствие, был просто великолепным. На долю секунды девушка приподнялась в седле и в этот момент почувствовала, как с ее головы, словно птица, слетела шляпка. Обернувшись, чтобы проследить, куда она упадет, Эннабел краем глаза увидела, как лошадь Фелиции преодолевает препятствие, а ее соперница вылетает из седла, сделав головокружительное сальто.
– Ну что ж, вот прекрасное доказательство преимущества женского седла, – пробормотала Эннабел, пустив лошадь рысью.
– Злючка-колючка получила по заслугам, – произнесла она.
Джереми и Ньютон смотрели на нее в полном замешательстве.
– Не обращайте на меня внимания. Ньютон, надеюсь, вы захватили с собой лед. Вашей сестре он понадобится. А если у вас есть еще и бренди, я бы не отказалась от пары глотков.
Эннабел пила бренди, пока Фелиция Фенмор хромала, ведя в поводу свою лошадь. Девушка взглянула на холм, где совершила свой последний бросок, и застыла в изумлении, увидев неподвижную темную фигуру на черной лошади.
– Фалькон!
Глава 9
Тримейн засмеялся.
– Джереми, ты не перестаешь изумлять меня. Иногда мне кажется, что не я, а именно ты должен быть настоящим Фальконом.
– Это и навело меня на мысль! Благодаря своей внешности и загадочности ты вызываешь у людей удивительные чувства. Они смотрят на тебя, как на какой-то символ, видят в тебе божество, мессию. Фалькон не должен быть похож на бедного молодого человека, обремененного семьей, налогами и ежедневной работой. Мы обязаны сделать его неуловимым.
– По блеску твоих глаз я догадываюсь, что у тебя уже есть план, как добиться этого. – Тримейн облокотился на ступеньку и, потягивая пиво из кубка, смотрел на брата, в большом возбуждении расхаживающего взад и вперед по комнате.
– Да. Мы сделаем его вездесущим. Люди слушают Фалькона здесь, и вдруг в это же время он находится в другом месте, за несколько миль. Его образ начнет обрастать легендами, увеличится число его слушателей. Никто не сможет поймать его, будь уверен, он будет то в одном месте, то в другом, то в нескольких местах одновременно.
– Я не смогу быть таким вездесущим, дорогой брат.
– Но ведь сегодня вечером тебя видели одновременно в двух местах… – Джереми присел на ступеньку рядом с Тримейном. – У меня получилось сегодня, и я смогу повторить это снова и снова! Подумай над этим. Я могу изображать тебя, могу имитировать голос Фалькона. Я помогаю тебе подготавливать выступления. Я буду выдавать себя за Фалькона в одном месте, пока ты ораторствуешь в другом. Это будет вызывать у людей восхищение, даже благоговейный страх перед Фальконом. Слава о тебе дойдет до более отдаленных мест и собьет с толку врагов, которые пытаются поймать Фалькона.
Тримейн задумался.
– Должен сказать, это придумано неплохо и поможет избавиться от тех, кто мечтает избавиться от меня. Единственное, что меня волнует, – это опасность, которая тебе грозит. Достаточно нелегальных статей, которые ты пишешь. Ведь «Лигал Уотч» может доставить тебе столько же неприятностей, сколько «Политикал реджистер» [21]принес Коббету.
– Тримейн, мне уже нельзя помочь. Я выбрал свой путь. Поэты – никудышные политики, но ведь я писатель, а значит, верю в то, что делаю.
Тримейн обнял брата, переполненный любовью к этому замечательному юноше, который со дня их первой встречи смотрел на него, как на героя.
– Я просто не хочу, чтобы тебе причинили вред. Позволь коснуться очень деликатной темы. Я хочу поговорить о твоей кузине Изабелле. Будь с ней осторожен. Подозреваю, что она совсем не та, за кого себя выдает. Очень много неясного и необъяснимого связано с ее появлением. Пока я не узнаю все, я не хочу вдаваться в подробности, просто предупреждаю тебя: будь осторожен. Ничего не говори ей о наших беседах, о Фальконе, о том, чем мы занимаемся, пока не выясним наверняка, можно ли доверять ей.
Джереми засмеялся.
– Я как раз хотел спросить, получил ли ты сообщение о мнимом шпионе, который занимает высокое положение, но теперь вижу, что получил. Могу заверить тебя, что моя дорогая кузина ни в чем не замешана. Боже, Тримейн, какое отношение Изабелла может иметь к лондонским организациям и политикам? Она приехала в Англию несколько дней назад.
Слушая брата, Тримейн вспоминал свой разговор с руководством порта. Он расспрашивал о судне, на котором должна была приплыть из Америки кузина Джереми. Он вспомнил историю о том, что Изабелла села на другой корабль.
– Единственное, о чем я тебя прошу, – не рассказывай ей о наших занятиях до тех пор, пока не узнаем ее получше.
– Хорошо, не буду. К тому же, ее гораздо больше интересует моя поэзия, чем журналистика. Представляю, как прекрасно мы проведем время, читая друг другу стихотворения, совершая длинные прогулки пешком и на лошадях. Как Изабелла будет рада познакомиться с Китсом! Мы навестим его в Лондоне перед тем, как отправимся к Шелли. А затем поедем в Италию проведать Байрона и его семью.
Джереми заметил ревнивое выражение, появившееся на лице сводного брата.
– Твои подозрения не помешали тебе, оказывается, обратить внимание на то, как красива моя кузина. Тебе придется постараться, у тебя весьма серьезные конкуренты. Ньютон Фенмор уже положил глаз на Изабеллу, и мы должны объединить наши усилия, чтобы пресечь ухаживания этого жениха.
– Я ухожу, – решительно произнес Тримейн. – Иначе не выдержу и скажу, что мне хочется сделать с Ньютоном Фенмором, а это звучит слишком пошло для молодого человека из хорошей семьи.
Спокойные дни, последовавшие за этими невероятными приключениями, заставили Эннабел задуматься, не приснилось ли ей это. Проснувшись наутро после ночной встречи с Фальконом, она спрятала драгоценности, подозревая, что они на самом деле были украдены. Девушка поклялась, что сразу вернет их законному владельцу, как только ей представится возможность. Каждое утро Эннабел просыпалась в отличном настроении. Ее ждали поднос с кофе, изысканный завтрак и компания Джереми. В одно такое утро, по истечении почти двух недель со дня ее появления в замке, она заявила, что ей неловко только отдыхать и развлекаться, она хочет быть полезной, хочет заняться чем-нибудь.
– Я не привыкла так долго ничего не делать, Джереми. Пожалуйста, скажи мне, что я могла бы делать по дому.
Джереми поцеловал ей руку.
– Твое присутствие доставляет нам большую радость, дорогая Изабелла. Клянусь, я никогда не получал такого удовольствия. Я так люблю наши прогулки вдоль реки. У меня появился аппетит, улучшился цвет лица, укрепилось здоровье. Даже мои стихи стали гораздо удачнее. Утром Мод и Тодд сказали мне, что никогда не видели меня таким счастливым, как сейчас. Этим я обязан только тебе. Эннабел поставила чашку на поднос и рассмеялась.
– Звучит вдохновляюще, особенно насчет аппетита. Передай Мод и Тодду, что я и дальше буду делать все, что в моих силах. Но они не могут сказать этого о твоем сводном брате! Лорд Шеффилд избегает меня, словно прокаженную, и почти не разговаривает при встрече. Он что-нибудь говорил тебе? Почему он так меня не любит?
Джереми отвернулся, но Эннабел успела заметить его полный страдания взгляд. Она была уверена, что причиной является недоверие Тримейна.
– Изабелла, мой брат никогда не был беззаботным, беспечным человеком. Он очень серьезно относится к тому, что происходит сейчас в Англии. Тримейн чувствует, что люди, подобные ему, должны спасти нашу страну, пока жалкие политики и законодатели не погубили Англию.
– Насколько мне известно, то же самое пытается сделать и Фалькон.
В конце концов, она рассказала Джереми о таинственной и необыкновенной ночи, которую провела в компании загадочного героя. Вдруг Эннабел встрепенулась и выпрямилась в кресле, потревожив кошку, которая спала рядом каждую ночь после того, как девушка, присутствовала на секретном митинге.
– Фалькон и Тримейн – один и тот же человек! Скажи мне правду, Джереми, это так или нет? – Эннабел немного прищурила глаза, повторив еще раз вопрос. – Они одинакового роста, одинакового сложения. Оба производят, впечатление сильных, властных людей, – Эннабел возбужденно говорила, не замечая тревоги на лице Джереми. – Да! Тримейн – это Фалькон! Он носит эту устрашающую маску, но под ней скрывается твой сводный брат.
Джереми вспомнил, что дал обещание Тримейну не раскрывать своих секретов американской гостье, и решил не нарушать его: Он считал подозрения брата беспочвенными, но был очень предан ему.
– Многие члены парламента, в том числе и Ньютон Фенмор, очень хотели бы, чтобы это так и было на самом деле. Они думают, что Шеффилды были влиятельной семьей слишком долгое время, и были бы рады, если бы им представился случай погубить их наследника.
– Значит, ты не думаешь, что Тримейн и Фалькон – один и тот же человек? – Романтический настрой Эннабел угас, осталось лишь разочарование.
– Я знаю это наверняка. Послушай, я был на нескольких митингах и дважды видел моего брата среди собравшихся. В другой раз я видел, как он возвращался после обеда у Фенморов, не прошло и двадцати минут, как Фалькон закончил свою речь. – Джереми лгал, но в уме уже разрабатывал план, как воплотить то, что он только что рассказал Эннабел, в жизнь и сделать это в ближайшем будущем.
Тримейн был в большой опасности, но опасность исходила не от Изабеллы, а от тех людей, которые разделяют ее подозрения.
– Гм. Я знаю, что ты не станешь лгать мне, Джереми. Поэтому и постараюсь выбросить из головы эти глупые мысли. Я сделаю все возможное, чтобы улучшить наши отношения с лордом Шеффилдом.
Смеясь, Джереми поцеловал кузину в щеку.
– Если ты станешь такой же приятной, как то овощное блюдо, которое Мод приготовила по твоему рецепту вчера на ужин, мы все объедимся и станем круглыми, как головка сыра, и скатимся по лестнице. А теперь надевай костюм для верховой езды и устроим встряску нашим лошадям, а то они только и делают, что целый день едят траву и, наверное, уже превратились в коров!
– С удовольствием!
Девушка моментально вскочила с кресла. Она всегда любила верховую езду, хотя почти не занималась спортом после окончания колледжа. Как замечательно пустить лошадь галопом и любоваться зелеными садами и лужайками вокруг поместья!
Эннабел надела амазонку зеленого цвета, эффектную шляпку и высокие ботинки. Выходя из комнаты, она на минуту остановилась у зеркала и элегантным взмахом плетки приветствовала свое отражение.
– Откровенно говоря, моя дорогая, к черту лорда Шеффилда! Ты просто восхитительна! И очень скромна, – с улыбкой добавила Эннабел.
Все-таки она прекрасно смотрится в седле, и ей захотелось, чтобы Тримейн увидел это.
Во время прогулки у реки Джереми и Эннабел повстречали Фенморов, которые весело окликнули их.
– Послушайте, Симмонз, мне сегодня очень везет, – сказал Ньютон. – Я заходил и несколько раз оставлял свою карточку, но мисс Изабелла всегда занята или отдыхает.
Девушка с благодарностью посмотрела на Джереми. Она знала, что кузен как может ограждает ее от «розового человечка».
– Прошу прощения, мистер Фенмор, но в эти дни у меня не было ни одной свободной минуты. Не понимаю, как некоторые люди могут говорить, что жизнь в деревне скучна. – Фелиция издала какой-то звук, и Эннабел обратилась к ней. – Моя дорогая леди Фенмор, что случилось с вашим лицом?
Ньютон моментально объяснил причину чрезмерной пухлости губ своей сестры.
– Бедная Фелиция споткнулась о ковер после вашего великолепного приема и до сих пор не хочет появляться на людях… Можно я составлю вам компанию, мисс Изабелла? Мы устроим легкий ланч, если вам захочется перекусить или выпить. Можно расположиться на берегу реки…
– Боюсь, ничего не выйдет, Фенмор, – спас Джереми кузину. – У Изабеллы нет ни одной свободной минуты сегодня. Мы готовимся к поездке в Лондон, необходимо купить несколько новых платьев.
– И встретиться с Китсом до его отъезда, – озорно добавила Эннабел, прекрасно зная, что ревность сведет Ньютона с ума.
– О, я тоже собираюсь немного пожить в Лондоне. Фелиция обещала подъехать ко мне. Может быть, мы встретимся у меня на квартире и, возможно, как-нибудь вечером пообедаем…
– Я думал, вы навсегда покинули вашу лондонскую квартиру, – произнес Джереми с невинным видом.
«Я не единственная язва в это семье», – подумала Эннабел, пряча улыбку.
– Один хороший знакомый Фелиции предоставляет нам свою квартиру, когда мы приезжаем в Лондон, – ответил Ньютон, покраснев еще больше из-за того, что Изабелла узнала о его финансовых затруднениях.
– Мы проведем в городе всего одну ночь, – сказал Джереми, раскланиваясь.
Леди Фенмор не произнесла ни слова. Ее трясло от зависти при виде того, как прекрасно смотрится в седле Эннабел.
– Послушайте, – наконец раскрыла рот Фелиция. – Это американская мода – сидеть в седле, как мужчина? – На самом деле леди Фенмор тайно подумывала о том, чтобы заказать своей портнихе такую же юбку, как у Изабеллы, с искусно заложенными складками, которые позволяют так грациозно сидеть на лошади.
– Так намного удобнее, чем скакать в женском седле, Фелиция. Вы должны обязательно попробовать. – Лошадь Эннабел нетерпеливо заржала, готовая к неистовым скачкам, которые ее хозяйка всегда совершала вдоль реки.
Всадница прошептала ей на ухо:
– Терпение, Леди Годива. Скоро мы пустимся галопом, но сейчас я не могу быть невежливой. Подожди немного.
– Еще одна американская традиция – шептать на ухо лошади? – Фелиция хотела лучезарно улыбнуться, но получилась некрасивая гримаса – распухшие губы не придавали ее лицу прелести.
– Фелиция, ты слишком резка с мисс Изабеллой, – упрекнул Ньютон сестру. – Мне кажется, она выглядит просто великолепно в амазонке, я считаю ее превосходной наездницей.
– Женщина не должна ездить верхом, как мужчина, – резко ответила леди Фенмор.
Сдержанная улыбка Фелиции обнажила ее маленькие острые зубы.
– Давайте сделаем по-другому. Не до моста, а до рощицы у ручья, преодолев препятствие.
– Фелиция, мы знаем, что ты участвовала во многих скачках, но мисс Изабелла, наверное…
– Мисс Изабелла сделает все, что предлагает леди Фенмор. Видимо, я должна доказать, что американцы знают толк во всем: и в нижнем белье, и в скачках, и в спорах. – Эннабел легонько хлопнула по крупу лошади, которой не терпелось обогнать мисс Чопорность и ее изнеженную лошадку. – Джереми, почему бы тебе не быть судьей? А вам, Ньютон, наверное, следует съездить за медикаментами, на этой неделе ваша сестра очень подвержена несчастным случаям.
Взгляд Фелиции был испепеляющим. Сквозь, стиснутые зубы она произнесла:
– Может быть, мы еще больше разнообразим наше соревнование. Та, которая приедет первой, должна, будет придумать наказание для своей соперницы, исключающее телесные повреждения.
– Вполне справедливо, – холодно заметила Эннабел.
На этот раз улыбка Фелиции была искренней.
– Боюсь, мне нелегко будет решить, что же заставить вас сделать: вернуться туда, откуда вы приехали, в течение двадцати четырех часов, или отдать мне драгоценности, которые были на вас на приеме, устроенном в вашу честь.
Эннабел почувствовала, как сжалось ее сердце. Неужели эта женщина знает историю украшений?
– А я затрачу чертовски много времени, решая, с какого берега заставить вас прыгнуть в реку.
– Думаю, мне все-таки стоит вернуться домой и позаботиться о медикаментах, – нервно произнес Ньютон.
По сигналу Джереми обе лошади понеслись вскачь. Эннабел чувствовала себя превосходно. Каждый день она совершала подобные прогулки вдоль реки, когда с одной стороны плещутся волны, а с другой – зеленеют деревья и лужайки. Она вырвалась вперед. Тропа была слишком узкой, и можно было не сомневаться, что Фелиции уже не удастся обогнать ее.
Эннабел оставалось только преодолеть препятствие впереди, и тогда она докажет своей сопернице раз и навсегда, что американки умеют ездить верхом. Леди Годива перешла на шаг к тому моменту, когда они подъехали к мосту. Эннабел обернулась и увидела, что Фелиция отстает на несколько ярдов. [22]
Тут Эннабел поняла, что ее соперница попала в беду. Она почти сползла с лошади, ее огромная юбка тащилась по земле.
– Фелиция! У вас все в порядке? – Эннабел развернула свою лошадь.
– Мой ботинок! Он застрял в стремени. – Фелиция нагнулась, чтобы, подобрать подол юбки.
– Давайте помогу. – Эннабел пустила лошадь легким галопом и спешилась.
Прежде, чем девушка подошла к Фелиции, англичанка пришпорила свою лошадь и, заливаясь смехом, бросилась прочь.
– Догони меня, если сможешь, – злобно крикнула она сопернице.
Секунду Эннабел стояла неподвижно, ярость кипела в ней. Затем она спокойно сказала:
– Эта женщина – отъявленная стерва. Черт с ней! Давай-ка поедем в объезд.
Лошадь чувствовала себя прекрасно, ее хозяйка умело управляла ею. Они взбирались вверх по зеленому холму. Несколько раз лошадь спотыкалась и один или два раза ей пришлось перепрыгнуть через ямы.
Эннабел подъехала к забору несколькими секундами раньше своей соперницы. Прыжок, в котором Леди Годива преодолела препятствие, был просто великолепным. На долю секунды девушка приподнялась в седле и в этот момент почувствовала, как с ее головы, словно птица, слетела шляпка. Обернувшись, чтобы проследить, куда она упадет, Эннабел краем глаза увидела, как лошадь Фелиции преодолевает препятствие, а ее соперница вылетает из седла, сделав головокружительное сальто.
– Ну что ж, вот прекрасное доказательство преимущества женского седла, – пробормотала Эннабел, пустив лошадь рысью.
– Злючка-колючка получила по заслугам, – произнесла она.
Джереми и Ньютон смотрели на нее в полном замешательстве.
– Не обращайте на меня внимания. Ньютон, надеюсь, вы захватили с собой лед. Вашей сестре он понадобится. А если у вас есть еще и бренди, я бы не отказалась от пары глотков.
Эннабел пила бренди, пока Фелиция Фенмор хромала, ведя в поводу свою лошадь. Девушка взглянула на холм, где совершила свой последний бросок, и застыла в изумлении, увидев неподвижную темную фигуру на черной лошади.
– Фалькон!
Глава 9
Услышав крик Эннабел, все посмотрели на холм. Джереми рассмеялся.
– Это же Тримейн! Он держит твою шляпку, Изабелла. Видимо, на скачках, дорогая леди, присутствовал зритель. Леди Фенмор не очень обрадовалась.
– Совершенно непонятно, почему моя глупая лошадь остановилась перед самым препятствием. Если бы не эта заминка, я выиграла бы. Ну что же, Изабелла, полагаю, пора платить по счетам. К какому страшному наказанию вы меня приговариваете?
Эннабел шутливо отсалютовала кубком с бренди.
– Наказание будет условное. Я хочу, чтобы вы относились ко мне по-дружески и никогда больше не говорили о неполноценности американцев. Договор действителен до конца моего пребывания в Англии.
– Ей-богу, Изабелла, как вы добры! – возбужденно воскликнул Ньютон. – Фелиция, ты должна признать, что мисс Победительница более чем великодушна. Я уверен, что если бы победа досталась тебе, твое наказание было бы более суровым.
Фелиция посмотрела на Эннабел с нескрываемой ненавистью.
– Мисс Победительница пожалеет о том, что выиграла у меня состязание, еще до конца своего пребывания здесь. Я не умею проигрывать.
Тримейн спустился с холма и приближался к ним. Джереми облегченно вздохнул и приветствовал брата:
– Как ты думаешь, может быть, в Шеффилде стоит открыть новый Аскот? [23]Ты видел, как мы тут развлекались, Трей? Изабелла – превосходная наездница, не так ли? И леди Фенмор тоже, конечно, – быстро добавил он.
– Я выиграла бы, если бы забыла о своем достоинстве и сидела в седле, как деревенская девка. – Эннабел погрозила Фелиции пальцем, напоминая о договоре.
Англичанка угрюмо добавила.
– Прыгнула она неплохо, во всяком случае, для амери… Тримейн, ради Бога, давайте поговорим о Лондоне или еще о чем-нибудь интересном.
Немного удивленно Тримейн произнес:
– Мне кажется, Фелиция, на сегодня вам вполне достаточно этой прогулки. А что с вашим лицом?
– О! – Фелиция со злобой взглянула на Эннабел и вскочила в седло. – Я поеду одна. – Пришпорив свою лошадь, леди Фенмор исчезла в облаке пыли.
«Медея – замечательное имя для лошади такой мстительной хозяйки», – подумала Эннабел. Но ее радость от победы над леди Фенмор была омрачена. Фелиция не из тех, кто забывает свое поражение и прощает соперницу. Возмездие не заставит себя ждать. Не нужно быть пророком, чтобы предвидеть это.
– Очень сожалею, лорд Фенмор. Кажется, я неправильно вела себя с вашей сестрой.
Глядя вслед Фелиции, Ньютон произнес:
– Это я должен просить у вас прощения за бестактность сестры. С тех пор, как мы переехали в деревню, она сама не своя. Ей здесь очень скучно. Фелиции недостает Лондона и друзей. Возможно, наша поездка в столицу немного взбодрит и развлечет ее.
Эннабел сомневалась, что даже такая крайняя мера, как пересадка человеческой души, сделает Фелицию Фенмор более приятной. Эннабел обернулась и увидела, что Тримейн смотрит на нее. Что-то новое появилось в его взгляде. Смела ли она думать, что лорд Шеффилд будет смотреть на нее с восхищением?
– Лорд Шеффилд, благодарю вас за спасение моей шляпки. Бедный Джереми объехал почти всю деревню в поисках отделки для нее. – Когда Тримейн протянул ей шляпку, Эннабел коснулась его руки.
От этого прикосновения дрожь пронзила ее тело. Неясный образ чего-то знакомого возник в ее памяти. Но это ощущение покинуло ее так же быстро, как нахлынуло.
– Не стоит благодарности. Я рад, что решил прогуляться верхом, иначе пропустил бы такое зрелище. Однако шляпка достанется вам не бесплатно. Следуя традиции, я придумал своего рода условие, которое вам придется выполнить.
Эннабел собралась с духом и вымолвила:
– Надеюсь, ваш приговор будет не таким суровым, как то наказание, что придумала для меня леди Фенмор.
– Ну что вы, совсем наоборот. Я хочу, чтобы вы всегда называли меня просто Тримейн и позволили показать вам столицу. Я не думаю, что у моего брата есть право находиться с вами все время, пока мы будем в Лондоне. Довольно того, что и здесь к вам просто невозможно подступиться.
Эннабел в изумлении открыла рот и посмотрела на Джереми, чье довольное выражение лица словно говорило ей: «Видишь, я говорил, что ты нравишься ему».
– Ну… ну, я думаю, все зависит от того, сколько времени мы проведем там. Вы же знаете, мы собираемся навестить Китса. – При упоминании об этом Эннабел увидела, как лицо Ньютона исказилось. – Необходимо сделать кое-какие покупки и… – Девушка с надеждой посмотрела на своего кузена.
Она рассчитывала на его помощь. Джереми сделал совершенно обратное.
– О, Изабелла, ты можешь смело принять предложение Тримейна! Конечно, я получаю огромное удовольствие каждую минуту, проведенную с тобой. Но в Лондоне мне нужно навестить своих друзей, наши беседы покажутся тебе скучными. Кроме того, общение с тобой пойдет Тримейну на пользу. Ему вечно не хватает времени на развлечения, когда он выезжает в город. – Джереми повернулся к брату. – Я рад, что ты поедешь с нами, Трей. Что заставило тебя принять такое решение?
– Я решил, что пришло время получше познакомиться с Изабеллой, – спокойно ответил Тримейн, пристально глядя на девушку. – Мне очень жаль, Фенмор! – Его глаза пронизывали Эннабел. – В карете не хватит места для вас и вашей сестры. Я уверен, что Фелиция возьмет с собой столько коробок, что вам придется нанимать отдельный экипаж.
– Вы совершенно правы. Ну что же, мисс Изабелла, если вы по-прежнему не намерены принять мое предложение насчет завтрака, то мне остается покинуть ваше приятное общество.
Эннабел хотела ответить Ньютону, но Тримейн опередил ее.
– Она завтракает со мной. Я сделал необходимые распоряжения до того, как уехал из замка. Вы готовы, Изабелла? Джереми, увидимся после ланча и обговорим все детали поездки. Я собрал свои вещи и оставил их внизу. Тодд готовит наших лошадей.
Джереми подмигнул Эннабел, которая пребывала в полном недоумении из-за внезапной перемены, произошедшей с лордом Шеффилдом.
– Поздравляю, сестренка, – Джереми помог Эннабел сесть в седло и подмигнул ей. – Только не пытайся соревноваться с его светлостью, моя дорогая. Он уж точно не потерпит поражения.
– Твоя правда, – ответил Тримейн, когда Эннабел подъехала к нему. – И не только в преодолении препятствий.
Глядя вслед удаляющимся Эннабел и Тримейну, Джереми восхищенно произнес:
– Ньютон, вы когда-нибудь видели более прекрасную пару?
– Ничего удивительного, в конце концов, у них один производитель, – задумчиво ответил Фенмор.
– Что? – Джереми с недоумением посмотрел на Ньютона, затем рассмеялся. – Я говорю о людях, старина, а не о лошадях!
– Такой мрачный брюнет совсем не для мисс Изабеллы, – презрительно фыркнул «розовый человечек». – Кроме того, она никогда не полюбит мужчину с таким ужасным шрамом.
Джереми посмотрел на Ньютона Фенмора и подумал с сожалением: «Скорее она смирится со шрамом Трея, чем с твоей розовой физиономией, самовлюбленный болван!»
– Вы непредсказуемый человек, – сказала Эннабел.
– Не более, чем вы. Я не ожидал, что вы так лихо можете прыгать через заборы.
– Это не я, а моя лошадь. – Эннабел попробовала покрытый аппетитной корочкой паштет, и ей пришлось взять себя в руки, чтобы не проглотить его целиком.
Если ей суждено все же когда-нибудь вернуться в свое время, она обязательно возьмет с собой кулинарные рецепты Мод.
– Вы сейчас очень далеко, Изабелла. Вы часто словно переноситесь куда-то. Вы не знаете об этом, но все время, пока вы здесь, я наблюдаю за вами. Вы очень непредсказуемы. Подобно этому лабиринту, полному неожиданных поворотов.
– Это же Тримейн! Он держит твою шляпку, Изабелла. Видимо, на скачках, дорогая леди, присутствовал зритель. Леди Фенмор не очень обрадовалась.
– Совершенно непонятно, почему моя глупая лошадь остановилась перед самым препятствием. Если бы не эта заминка, я выиграла бы. Ну что же, Изабелла, полагаю, пора платить по счетам. К какому страшному наказанию вы меня приговариваете?
Эннабел шутливо отсалютовала кубком с бренди.
– Наказание будет условное. Я хочу, чтобы вы относились ко мне по-дружески и никогда больше не говорили о неполноценности американцев. Договор действителен до конца моего пребывания в Англии.
– Ей-богу, Изабелла, как вы добры! – возбужденно воскликнул Ньютон. – Фелиция, ты должна признать, что мисс Победительница более чем великодушна. Я уверен, что если бы победа досталась тебе, твое наказание было бы более суровым.
Фелиция посмотрела на Эннабел с нескрываемой ненавистью.
– Мисс Победительница пожалеет о том, что выиграла у меня состязание, еще до конца своего пребывания здесь. Я не умею проигрывать.
Тримейн спустился с холма и приближался к ним. Джереми облегченно вздохнул и приветствовал брата:
– Как ты думаешь, может быть, в Шеффилде стоит открыть новый Аскот? [23]Ты видел, как мы тут развлекались, Трей? Изабелла – превосходная наездница, не так ли? И леди Фенмор тоже, конечно, – быстро добавил он.
– Я выиграла бы, если бы забыла о своем достоинстве и сидела в седле, как деревенская девка. – Эннабел погрозила Фелиции пальцем, напоминая о договоре.
Англичанка угрюмо добавила.
– Прыгнула она неплохо, во всяком случае, для амери… Тримейн, ради Бога, давайте поговорим о Лондоне или еще о чем-нибудь интересном.
Немного удивленно Тримейн произнес:
– Мне кажется, Фелиция, на сегодня вам вполне достаточно этой прогулки. А что с вашим лицом?
– О! – Фелиция со злобой взглянула на Эннабел и вскочила в седло. – Я поеду одна. – Пришпорив свою лошадь, леди Фенмор исчезла в облаке пыли.
«Медея – замечательное имя для лошади такой мстительной хозяйки», – подумала Эннабел. Но ее радость от победы над леди Фенмор была омрачена. Фелиция не из тех, кто забывает свое поражение и прощает соперницу. Возмездие не заставит себя ждать. Не нужно быть пророком, чтобы предвидеть это.
– Очень сожалею, лорд Фенмор. Кажется, я неправильно вела себя с вашей сестрой.
Глядя вслед Фелиции, Ньютон произнес:
– Это я должен просить у вас прощения за бестактность сестры. С тех пор, как мы переехали в деревню, она сама не своя. Ей здесь очень скучно. Фелиции недостает Лондона и друзей. Возможно, наша поездка в столицу немного взбодрит и развлечет ее.
Эннабел сомневалась, что даже такая крайняя мера, как пересадка человеческой души, сделает Фелицию Фенмор более приятной. Эннабел обернулась и увидела, что Тримейн смотрит на нее. Что-то новое появилось в его взгляде. Смела ли она думать, что лорд Шеффилд будет смотреть на нее с восхищением?
– Лорд Шеффилд, благодарю вас за спасение моей шляпки. Бедный Джереми объехал почти всю деревню в поисках отделки для нее. – Когда Тримейн протянул ей шляпку, Эннабел коснулась его руки.
От этого прикосновения дрожь пронзила ее тело. Неясный образ чего-то знакомого возник в ее памяти. Но это ощущение покинуло ее так же быстро, как нахлынуло.
– Не стоит благодарности. Я рад, что решил прогуляться верхом, иначе пропустил бы такое зрелище. Однако шляпка достанется вам не бесплатно. Следуя традиции, я придумал своего рода условие, которое вам придется выполнить.
Эннабел собралась с духом и вымолвила:
– Надеюсь, ваш приговор будет не таким суровым, как то наказание, что придумала для меня леди Фенмор.
– Ну что вы, совсем наоборот. Я хочу, чтобы вы всегда называли меня просто Тримейн и позволили показать вам столицу. Я не думаю, что у моего брата есть право находиться с вами все время, пока мы будем в Лондоне. Довольно того, что и здесь к вам просто невозможно подступиться.
Эннабел в изумлении открыла рот и посмотрела на Джереми, чье довольное выражение лица словно говорило ей: «Видишь, я говорил, что ты нравишься ему».
– Ну… ну, я думаю, все зависит от того, сколько времени мы проведем там. Вы же знаете, мы собираемся навестить Китса. – При упоминании об этом Эннабел увидела, как лицо Ньютона исказилось. – Необходимо сделать кое-какие покупки и… – Девушка с надеждой посмотрела на своего кузена.
Она рассчитывала на его помощь. Джереми сделал совершенно обратное.
– О, Изабелла, ты можешь смело принять предложение Тримейна! Конечно, я получаю огромное удовольствие каждую минуту, проведенную с тобой. Но в Лондоне мне нужно навестить своих друзей, наши беседы покажутся тебе скучными. Кроме того, общение с тобой пойдет Тримейну на пользу. Ему вечно не хватает времени на развлечения, когда он выезжает в город. – Джереми повернулся к брату. – Я рад, что ты поедешь с нами, Трей. Что заставило тебя принять такое решение?
– Я решил, что пришло время получше познакомиться с Изабеллой, – спокойно ответил Тримейн, пристально глядя на девушку. – Мне очень жаль, Фенмор! – Его глаза пронизывали Эннабел. – В карете не хватит места для вас и вашей сестры. Я уверен, что Фелиция возьмет с собой столько коробок, что вам придется нанимать отдельный экипаж.
– Вы совершенно правы. Ну что же, мисс Изабелла, если вы по-прежнему не намерены принять мое предложение насчет завтрака, то мне остается покинуть ваше приятное общество.
Эннабел хотела ответить Ньютону, но Тримейн опередил ее.
– Она завтракает со мной. Я сделал необходимые распоряжения до того, как уехал из замка. Вы готовы, Изабелла? Джереми, увидимся после ланча и обговорим все детали поездки. Я собрал свои вещи и оставил их внизу. Тодд готовит наших лошадей.
Джереми подмигнул Эннабел, которая пребывала в полном недоумении из-за внезапной перемены, произошедшей с лордом Шеффилдом.
– Поздравляю, сестренка, – Джереми помог Эннабел сесть в седло и подмигнул ей. – Только не пытайся соревноваться с его светлостью, моя дорогая. Он уж точно не потерпит поражения.
– Твоя правда, – ответил Тримейн, когда Эннабел подъехала к нему. – И не только в преодолении препятствий.
Глядя вслед удаляющимся Эннабел и Тримейну, Джереми восхищенно произнес:
– Ньютон, вы когда-нибудь видели более прекрасную пару?
– Ничего удивительного, в конце концов, у них один производитель, – задумчиво ответил Фенмор.
– Что? – Джереми с недоумением посмотрел на Ньютона, затем рассмеялся. – Я говорю о людях, старина, а не о лошадях!
– Такой мрачный брюнет совсем не для мисс Изабеллы, – презрительно фыркнул «розовый человечек». – Кроме того, она никогда не полюбит мужчину с таким ужасным шрамом.
Джереми посмотрел на Ньютона Фенмора и подумал с сожалением: «Скорее она смирится со шрамом Трея, чем с твоей розовой физиономией, самовлюбленный болван!»
– Вы непредсказуемый человек, – сказала Эннабел.
– Не более, чем вы. Я не ожидал, что вы так лихо можете прыгать через заборы.
– Это не я, а моя лошадь. – Эннабел попробовала покрытый аппетитной корочкой паштет, и ей пришлось взять себя в руки, чтобы не проглотить его целиком.
Если ей суждено все же когда-нибудь вернуться в свое время, она обязательно возьмет с собой кулинарные рецепты Мод.
– Вы сейчас очень далеко, Изабелла. Вы часто словно переноситесь куда-то. Вы не знаете об этом, но все время, пока вы здесь, я наблюдаю за вами. Вы очень непредсказуемы. Подобно этому лабиринту, полному неожиданных поворотов.