Маккена Шеннон. Твой навсегда

   Но вот и сосновая роща.
   Глаз едва различал конкретных зверей в фигурах, разбросанных среди деревьев. Налетевший ветер высоко вскидывал ветви.
   Саймон опустился на колени, не замечая, что грязь пропитывает его джинсы, и отдался тишине. Она как чащу заполняла его душу спокойствием, открывая перед ним свое нутро, словно давая ему возможность услышать ответ на его вещий сон. Саймон отправил в тишину свою молчаливую мольбу.
   «Помоги мне. Помоги мне во всем разобраться. Помоги мне сделать правильный шаг, каким бы мучительным он ни был. Как бы сильно ни ранил меня. Или ее».
   Он терпеливо ждал, но все, что пришло к нему, было только печалью. Такой глубокой, будто в душу вонзили лезвие. Отныне это место перестало быть его прибежищем.

ГЛАВА 19

   Продираясь в темноте сквозь мокрые сосновые ветки, Рей вышел на берег ручья. Какая удача! Райли просто играет ему на руку. Нежданно-негаданно.
   Рей прикрыл рукой рот, не в силах сдержать хихиканье. Он опустил свой инфракрасный бинокль и прижал руку к животу, снять этот нестерпимый накал в теле. Все развивалось по тому же сценарию. В точности как семнадцать лет назад.
   Обстановка складывалась идеально, словно по волшебству. Ситуация становилась все более интригующей.
   Сейчас перед ним стоял выбор – следовать ранее намеченному плану или просто устранить Райли, как он устранил Гаса. Но Саймон был молод, силен и быстр, что явствовало из доклада побитых Бибопа и Скотти. К тому же он владел техникой восточных единоборств, по меньшей мере карате. Рей был в хорошей форме для своего возраста, но он едва одолел Гаса. Разделаться с Саймоном было бы намного сложнее. Для этого пришлось бы применить свой пистолет. Соблазн велик, но риск еще больше, и глупо отступаться от своего плана ради минутного удовольствия, которое сулит быстрое убийство.
   Смерть Райли вызовет кучу вопросов и повлечет криминальное расследование. Но Райли живой, шастающий в потемках, без всякого алиби – это просто находка. Сам предлагает себя в качестве козла отпущения. Точно так же, как тогда, во время пожара в конюшнях. Такая, видно, его сакральная роль в этой жизни – быть громоотводом и вбирать в себя всю вину мира.
   Рей ступил своими резиновыми сапогами в ручей и пошел по воде к рощице, где он спрятал мотоцикл Брэда. Должно быть, Брэд купил его во время минутного затмения и потом им не пользовался. Это был «БМВ» той же модели, что у Райли.
   Что за ночь! Поистине нет конца ее подаркам!
   Рей достал сотовый телефон и набрал номер. Трубку взяли после первого же гудка.
   – Босс?
   Это был Скотти. Уже легче. Младший из двух братьев был чуть толковее. Но он имел привычку задавать слишком много вопросов.
   – Встречайте меня в обычном месте, – сказал Рей. – С выключенными фарами.
   – Хорошо, шеф. Да, кстати, мы сделали, что вы сказали. Петарды…
   – Заткнись. Я вам сто раз говорил: никогда не обсуждать дела по сотовому.
   – Ладно, – сердито сказал Скотти. – Мы будем там в восемь.
   Мотоцикл набрал скорость и с проселочной дороги выехал на шоссе. Рей любил мотоцикл, ему нравились его мощь, рев мотора и эти ощущения между ног. Они всегда вызывали у него сексуальное возбуждение, которое сейчас подогревалось еще и предвкушением. Но удовольствие и свобода разрушали его маску, заставляя ее осыпаться. Он не переставал этому поражаться, словно это была какая-то странная, непривычная вещь.
   Смех сотрясал его изнутри, точно землетрясение. Встречный ветер срывал с его губ громкие звуки.
   На развязке мотоцикл развернулся и съехал с мостков на дорогу, ведущую к Ларю-Ривер. Колеса прокладывали глубокую колею, оставляя в грязи вмятины с четким рисунком. Точно таким же, как на протекторах шин Райли. Прекрасно. Рей приглушил смех и, тихо хихикая, натянул резиновые перчатки.
   – Босс? Это вы?
   Рей нащупал в кармане нож. Слава Богу, что с этими безнадежными тупицами скоро будет покончено. Сегодня он терпит их последний раз. Он никогда бы не связался с ними, если бы не случай. Во время того пожара в конюшнях Уэбберы здорово ему помогли. Их показания позволили сфабриковать дело о поджоге. Но если тогда братья были полезным прикрытием, то теперь они стали слабым звеном. Оружием, уже отслужившим свой срок.
   Скотти заковылял к нему из темноты. Выглянувшая луна осветила его подбитое лицо. Два почерневших глаза, распухшие нос и губы.
   – Здравствуй, Скотти, – приветствовал его Рей. – Вид у тебя просто ужасный.
   – Здравствуйте, босс. – Судя по голосу, Скотти нервничал.
   – Где Бибоп? – спросил Рей.
   – В пикапе. Он не слишком твердо держится на ногах. У него повреждено колено.
   Стекло пикапа опустилось.
   – Здравствуйте, – сказал Бибоп.
   – Добрый вечер, Бибоп. Очень печально, что ты неважно себя чувствуешь.
   Бибоп заворчал и поднес к губам фляжку. Тоже пьяный. Отлично.
   – Босс, вы нам ничего не сказали про этого Райли, – чуть ли не ноя, запричитал Скотти. – У него такие приемы, что сам черт не разберет.
   Рей поднял руки:
   – Мне очень жаль, Скотти. Но Бибоп уверял, что вместе со своими парнями вы с ним управитесь. Так почему я должен был усомниться в ваших силах?
   – Да, конечно, – сказал Скотти. – Это правда, что тогда, в школе мы обычно его побивали. Но он уже не тот. Теперь, похоже, он побьет нас.
   – Ну ладно, – подбодрил его Рей. – Ведь вы оба остались живы, не так ли?
   – Да, но Эдди сказал нам, что Райли все знает. То есть он считает, что это были мы, и собирается нас достать. Эдди сказал, что он грозился свернуть нам головы и выпустить кишки за то, что мы учинили с Эллен. А Райли не шутит.
   – Вот как? В самом деле? Звучит устрашающе. – Это уже становилось интересно. Более пикантного известия Рей даже не мечтал услышать. На ловца и зверь бежит.
   – Да, парень без шуток, – повторил Скотти. – Как вы думаете, босс, он придет за нами? Я вполне допускаю, что он может это сделать. Элементарно. Похоже, мы здорово влипли.
   – Я непременно приму это во внимание, – сказал Рей. Скотти сделал глубокомысленное лицо человека, собирающегося сказать что-то важное.
   – Гм… босс, – начал он после паузы, – когда мы с Бибопом обо всем этом подумали…
   – Подумали? – самым что ни на есть игривым тоном сказал Рей. – Надо же! Я и не подозревал, что такие ребята занимаются подобной умственной деятельностью.
   – Ха! – нервно фыркнул Скотти. – Да, это очень забавно. Но мы решили… гм… что те вещи с фейерверками – это для нас, а связываться с Райли мы не хотим. В будущем, если вы поручите нам что-то еще, мы можем достаточно хорошо это выполнить. Но с этим парнем мы больше не хотим иметь дело.
   – Я все понял. – Голос Рея был само сочувствие. – Это решение свидетельствует о вашем очень здравом суждении. При данных обстоятельствах.
   Скотти, казалось, был озадачен словами Рея.
   – Гм… да. Во всяком случае… гм… мы подумали, может, наше с вами соглашение… Ну, вы понимаете… может, нам нужно его подправить.
   – Правда? – сказал Рей. – И что именно мы должны подправить?
   Скотти осмелел от его вопроса.
   – Ну, вообще-то… мы не ожидали такого поражения. Это удар по нашему самолюбию. И теперь мы выключены из жизни, пока не оклемаемся. Кроме того, иметь у себя за спиной такого парня, как Райли, это… действительно плохая новость. Одно это уже тянет больше чем на пару тысяч. Плюс дополнительные услуги. Вы понимаете? В самом деле… гм… мы знаем некоторые вещи, о которых не следует говорить. Вы ведь этого не хотели? Но мы бы никогда не сказали. Правда, Бибоп?
   – Черт! – прохрипел Бибоп. – Да нет же! Никоим образом, шеф. Мы наглухо застегнуты на все молнии.
   – Эта лояльность чего-нибудь стоит, правильно, босс? – Голос Скотти перестал дрожать и обрел уверенность. – О Боже, как больно! Этот сукин сын сломал мне пару ребер.
   – И что вы с Бибопом думаете, – сказал Рей, – какое вознаграждение, по-вашему, будет справедливым?
   – Ну, для начала дать нам достаточно монет, – сказал Скотти. – Чтобы мы на время убрались из города, пока не придем в норму. Купите нам пару билетов в какое-нибудь милое местечко с пляжем, где можно будет потягивать пиво и расслабляться. Как насчет пятнадцати – двадцати «косых»?
   – Бог мой! – прищелкнул языком Рей. – Это какой же пляж без работы, ребята?
   – Но у Бибопа разбито колено, у меня – нос и ребра! И яйца в придачу. Как будто их переехал грузовик! После всего этого сумма не кажется мне чрезмерной.
   – Не волнуйтесь, ребята, – сказал Рей. – Разве я когда-нибудь вас обманывал?
   – Я думаю, нет, – пробормотал Скотти.
   Бибоп снова пробурчал что-то и снова сделал большой глоток из своей фляжки.
   Рей дружески похлопал Скотти по плечу.
   – Осторожнее, босс! Я весь избит, вы забыли?
   – Извини. Я ценю твою прямоту, Скотти. – Рей полез в карман. – Вы оба получите ровно то, что вам причитается.
   – Гм… босс? – с удивлением в голосе сказал Скотти, совершенно сбитый с толку. – Вы хотите сказать, что у вас при себе такая сумма? Вы дадите нам прямо сейчас все… – Он не договорил и резко всхлипнул: – У-уф!
   Рей всадил ему нож глубоко под грудину и провернул рукоятку под углом вверх, чтобы лезвие захватило как можно больше жизненно важных органов.
   – Господи, босс… что вы делаете? – заверещал Бибоп. – Черт возьми, что вы… О Боже! Эй, остановитесь!
   Скотти судорожно схватил ртом воздух и повис на руке Рея, широко раскрыв глаза. Рей позволил ему упасть на землю и вывернул ручку пикапа, чтобы Бибоп не успел выскочить с другой стороны. Он схватил старшего Уэббера за рубашку и, парируя его безумный удар, всадил ему пропитанный кровью нож в самое уязвимое место – в живот.
   Вверх. Вниз. Поворот.
   Рей взял Бибопа за шиворот и оттащил к ручью, шмякнув лицом о мокрые камни. Держа в одной руке нож, он достал другой, не испачканный в крови рукой полиэтиленовый мешок. Обернул его вокруг ручки открытой дверцы, чтобы содрать пластиковый чехол со следами крови. На муниципальной свалке под это дело уже была приготовлена глубокая яма. Рей приказал Бибопу и Скотти ее выкопать, вскоре после того как он услышал о возвращении Райли. Всегда полезно думать наперед.
   Скотти еще дышал, но жизнь в нем едва теплилась. Рей, присев на корточки, рванул его вверх за длинные сальные волосы.
   – Значит, Райли сказал, что оторвет вам головы и выпустит кишки? Боже, как натужно! Ты помнишь, как я баллотировался в мэры, Скотти? Помнишь мой лозунг во время предвыборной кампании? Ты должен помнить. Большинство плакатов расклеивали вы с Бибопом.
   Скотти закатил глаза. Рей похлопал его по щеке своей окровавленной рукой и, приблизив рот к его уху, вдохнул в него свой девиз.
   – Рей Митчелл никогда не отступает перед вызовом.
 
   Сказано – сделано. Теперь дом Гаса был пуст, не считая штабеля коробок и свисающей со стропил паутины. Саймон подмел пол, заглядывая в каждый закуток. Проверил каждый шкаф, каждый ящик. Просмотрел все фотографии.
   Ничего. Никаких других писем или посланий из загробного царства. Никаких намеков и откровений, объясняющих тайну. Никаких доказательств.
   Ни одна из вещей ничего не говорила о Вьетнаме.
   Ничто не помогало решить загадку.
   Дом Гаса так же упрямо молчал, как и скульптуры его матери прошлой ночью. Нисхождения божественного прозрения не произошло. Чуда не случилось. Была только бесполезная каторжная работа. Без крошки во рту еще со вчерашнего дня.
   Но Саймон был слишком занят и вздрючен, чтобы думать о еде. Весь день он мотался на свалку, туда и обратно. Ворота были заперты, но для парня с неправедной юностью открыть висячий замок было плевым делом. Саймон вложил в клок бумаги чаевые и заткнул под дверь будки. Ящики с книгами он оставил в крытом переходе около библиотеки, мебель, посуду и столовое серебро – под тентом Армии Спасения.
   Выбросить фотографии, камеры, увеличитель, красный фонарь и прочие принадлежности для фотопечати у него рука не поднялась. Он оставил также ноутбук и детские альбомы, собранные Гасом. Его переписку с сыскным агентством Саймон решил сохранить как свидетельство заботы Гаса о своем племяннике. Мелочь, конечно, но если это все, что ты имеешь, то ты держишься и за это.
   Вот любовь Эл не была мелочью. Любовь ее была огромна. Она открыла перед ним звезды и заставила его глаза наполняться слезами. Она повергла его в сердечный недуг и вызывала биение плоти.
   Но эти мысли никак не влияли на странное ощущение под ложечкой, которое появилось еще до того, как он покинул Ларю семнадцать лет назад. С тех пор это ощущение так и сидело внутри, безошибочно предсказывая трагедию. Так было в тот день, когда умерла его мать. Это произошло в школе, во время перемены, на детской площадке. Он почувствовал тогда внезапный толчок, словно его подстегнула какая-то сила.
   То же леденящее чувство он испытал в день пожара в конюшнях и в той или иной степени – позже, в зонах боевых действий, когда смерть подходила достаточно близко, чтобы ощущать ее удушливое дыхание. Это чувство не покидало его никогда, помогая ему прятаться от бомб и пуль, будучи своего рода предупреждением. Если он прислушивался к нему, ему всегда удавалось избежать катастрофы.
   Но сейчас избежать катастрофы означало бы уйти от Эл. Он этого не хотел, что бы там ни было. Он хотел броситься к ее ногам и так лежать.
   Саймон вышел на крыльцо и, опустившись на прогнутые доски, зарылся лицом в свои грязные руки. Перед глазами возник витраж с большой рваной дырой, и в нем как в зеркале отражались ноги Эл в синяках.
   Он мог бы просить ее уехать с ним. Но куда?
   Для такой женщины, как Эл, его кочевая жизнь, полная риска, станет сущим кошмаром. Она хотела бы иметь детей. Ей нравится антиквариат. В новой жизни она не сможет выращивать розы и печь свои булочки. Даже если предположить, что она согласится, это будет не лучший выбор. У нее прекрасный дом и собственный бизнес, который она создавала упорным трудом. Она пустила здесь глубокие корни.
   Но больше всего его удерживало не это. Прежде всего это был страх. Огромный страх перед хаосом в душе. Перед той опасностью, которая была заключена внутри его самого. Она была подобна вирусу или проклятию и определяла исход всего – вечно один и тот же. Судьба. От нее не убежишь, как говорила его мать.
   Горло его было забито пылью. Неплохо было бы искупаться, но у Гаса не было водопровода.
   Саймон вскочил на мотоцикл и помчался на развилку в круглосуточный магазин на заправочной станции промочить глотку. Что с того, если его увидят грязным! Ларю давно сложил о нем свое мнение.
   Купив себе бутылку спортивного напитка, Саймон отхлебнул половину и покинул станцию. С притоком свежего воздуха к нему вернулась прежняя чувствительность и вместе с ней память. Это было подобно встряске после крепкого пинка. Запах. Нежный слабый запах глубоко всколыхнул болезненные воспоминания и заставил встрепенуться тело.
   Саймон повернул голову почти со страхом, чтобы идентифицировать аромат и установить его источник.
   Петунии! Стеллажи, стеллажи, стеллажи… Все они были заставлены пластиковыми кадушками с цветущими растениями для продажи – пурпурными, розовыми, белыми, в полоску.
   Он закрыл глаза и стал дышать через нос.
   Услышав звук мотора, Саймон открыл глаза. Из спортивного автомобиля вышел мужчина с маленькой девочкой. Она тянулась за папой, одаривая его своей редкозубой улыбкой. У девочки были длинные светлые волосы, большие карие глаза и веснушки. Мужчина бросил на Саймона мрачный взгляд и резким движением притянул дочурку ближе к себе.
   Проклятие! Боль поразила Саймона в самое сердце, подобно тысяче вонзившихся ножей, напоминая о другой жизни. О жизни, которую мог иметь и он. И жену тоже. Он снял ключ от маленького вонючего туалета и пошел сполоснуть лицо. В зеркале отражался затурканный, грязный тип, наподобие какого-то зомби.
   В глазах у него было написано все, что ему было уготовано в будущем. Бесконечная череда пустых дней и ночей в одиночестве. Случайный сиюминутный секс, чтобы скрасить тоску и быстро забыть. Бесстрастное скольжение по поверхности жизни со своей камерой в руках. И риск. С этим уже ничего не поделаешь, потому что ему нужен адреналин. Он напоминает, что ты еще жив. И что с того, что потом ты испытываешь разочарование? Все равно ты будешь рисковать снова и снова, чтобы подобно наркоману получать свою дозу адреналина.
   И так будет до тех пор, пока не наступит критическая фаза, когда равновесие резко нарушится и отвратительные образы в уме получат сильный перевес над хорошими. Тогда он, вероятно, закончит тем же, что и Гас, озлобленный и одинокий, глядя на пистолет в своей руке.
   Странное чувство вновь посетило его. Такое тающее ощущение в костях, будто из него вышли все силы.
   Нет, он не сможет это сделать. Он не сможет отказаться от нее. У него не хватит духа уехать. Он не мужчина, у него нет ничего в штанах. Пусть все катится к черту! Он остается! Баста! Конец истории.
   Саймон почувствовал облегчение и принялся хохотать. Но его эйфория вскоре выродилась в беззвучные слезы.
   В дверь кто-то забарабанил, выкрикивая непристойности, требуя освободить туалет. Саймон не обращал на это никакого внимания. Он пытался успокоиться, но не мог остановить слезы. Тело его сотрясали рыдания.
   Он вернется к Эл. Он бросится к ее ногам и будет просить ее снисхождения. Он пойдет с ней до конца жизни, отдавая каждую унцию своего ума, если Бог не даст его утратить. И даже если это тошнотворное чувство под ложечкой никогда не пройдет, он научится жить с ним, как другие люди живут с подагрической болью или радикулитом.
 
   Удерживая лучезарную улыбку на лице, Эллен протянула Мэй Энн лимонную меренгу и клубничный пирог с ревенем – Уилларду Блейру. Все мышцы вокруг рта горели огнем и ныли от напряжения. Но перестань она сейчас улыбаться даже на секунду, как тут же поплатится за это слезами. О, муки адовы!
   «Крепись, – сказала она себе. – Остается совсем недолго». Бесконечно длинный день был уже на излете. Саймон упорно избегал ее, правда, на этот раз после того, как признался, что он ее любит. Если он хотел таким образом ее озадачить и причинить страдания, то его можно было поздравить с успехом.
   Эллен бросила взгляд на Мисси, восседавшую на табурете, склоненную над чашей для пунша.
   – Пожалуй, этого будет маловато, Мисси. Мы можем добавить еще одну порцию?
   – Конечно, прямо сейчас! Я уже освоила рецепт.
   – Ну, как знаешь.
   Мисси побежала к холодильнику доставать мороженое, бутылки с содовой и фруктовым соком. Странно, что она порывалась сделать это самостоятельно. Безусловно, это была положительная перемена, но довольно резкая, а потому и не слишком успешная, судя по числу совершаемых ошибок.
   – Эй, подруга! В твоем хозяйстве осталось что-нибудь от шоколадного пекана?
   Улыбка, осветившая лицо Эллен, на сей раз была самой что ни на есть искренней и непринужденной.
   – В самом деле, Кора, так и есть. Кейт Джиллис хотел купить для своего отца весь пирог целиком, но я уберегла последний кусок. Как чувствовала.
   – Ты ангел, – сказала Кора. – Положи его мне, детка. И не скупись на крем. Еда, выпивка и веселье! Сегодня все позволено, так как завтра мы на диете. С окончанием персикового фестиваля, как всегда, возвращаюсь к черенкам сельдерея и рисовым лепешкам.
   Эллен окинула глазами фигуру Коры, чье тело великолепно вписывалось в джинсовую мини-юбку и топ с завязками на шее. Последний своей белизной напоминал бандаж от «Эйс».
   – Как изволишь, Кора. – Эллен плюхнула ей на пирог лишнюю ложку взбитых сливок. – Сделай одолжение.
   – За излишества потом придется расплачиваться, – сказала Кора, откусывая большой кусок пирога. – Слушай, а где Саймон? Я думала, влюбленные голубки воркуют.
   Вопрос застал Эллен врасплох. Лицо ее сразу как-то сжалось.
   – О черт! – Кора обежала вокруг стола и обняла Эллен за плечи. – Прости, дорогая. Вечно я что-нибудь ляпну своим длинным языком!
   – Эллен, с вами все в порядке?
   Она смахнула слезы и улыбнулась мэру города, Оуэну Уотсону и его жене Уилме.
   – Благодарю вас. Все хорошо. Вам с банановым кремом?
   – Да, спасибо, – сказала Уилма. – И голландский пирог с яблоком для Оуэна. Я все слышала, Эллен. Какое тяжкое испытание! После такого шока я бы еще лежала в постели, а вы здесь торгуете пирогами! Вы прямо как солдат-десантник на учениях!
   – Да, вы правы, это было ужасно, – сказала Эллен, передавая супругам тарелки с пирогом. – Но как видите, я прекрасно себя чувствую.
   – Но вид у вас далеко не прекрасный, – сказала Уилма, критически осматривая Эллен, и бросила недружелюбный взгляд на Кору. – Честно говоря, выглядите вы подобно какой-то драной кошке.
   Эллен посмотрела на свое серое платье из вытянувшегося трикотажа. Это была самая простая и неженственная вещь в ее гардеробе, но идеально соответствующая ее настроению. То же самое можно было сказать и о короне из туго заплетенных кос, безжалостно пришпиленных на макушке. Ни змеек, ни локонов – одна практичность, строгая и холодная. Сейчас это была новая Эллен. Твердая, как оружейный металл. Она сделала глубокий вдох и улыбнулась:
   – Сегодня ужасно тяжелый день.
   Уилма изучала ее прическу.
   – Гм… я слышала, ваша помолвка расторгнута? Это правда? Я была так разочарована. Брэд Митчелл такой прекрасный молодой человек. Успешный и респектабельный. Настоящий приз для женщины.
   Кора не отказала себе в удовольствии фыркнуть во всеуслышание. Эллен продолжала улыбаться до тех пор, пока у нее не свело челюсть.
   – Мы с Брэдом рассудили, что мы не подходим друг другу.
   – Я слышала другое. Вокруг вас ходят разные слухи.
   – Не слушайте их, миссис Уотсон.
   – Есть множество вещей, которые не пристало делать порядочной девушке. Такое впечатление, что вы рветесь прямо на край бездны. Не сделайте опрометчивого шага. Следите за собой, милочка. – Уилма нахмурилась и посмотрела на Кору. – И за тем, с кем водить компанию, тоже.
   Кора томно вытянула руки над головой, обнажив дополнительно несколько дюймов своего подтянутого загорелого живота. Исполнив этот чувственный жест, она посмотрела на Оуэна Уотсона и захлопала накрашенными ресницами. Он открыл рот. Уилма толкнула супруга локтем. Мэр поперхнулся своим пирогом и закашлялся.
   – Саймон Райли – так, кажется, зовут того фотографа? – продолжала Уилма с плотоядным блеском в глазах. – Так, значит, у вас что-то есть с этим парнем?
   Эллен выпятила вперед подбородок.
   – Я свободная женщина, миссис Уотсон.
   Уилма щелкнула языком.
   – О, дорогая, вы упустили свое счастье. Отказались от синицы в руке в пользу журавля в небе… или правильнее будет сказать – у водопада? И получили в итоге ноль без палочки.
   Необходимость соблюдать вежливость отпала как неугодная одежда. Эллен открыла рот, чтобы ответить, но Кора ее опередила:
   – О нет, Уилма. Я бы не сказала, что она получила ноль. Эллен получила то, о чем большинство из нас может только мечтать наедине с нашими вибраторами.
   Мэр снова закашлялся. Лицо Уилмы медленно наливалось багровым цветом.
   – А кто спрашивает ваше мнение, Кора Маккомбер?
   Кора согнулась под прямым углом перед мэром, показывая свою грудь, и подцепила пальцем взбитые сливки с его пирога.
   – Сознайтесь, Уилма, – заворковала она, облизывая палец, – как давно вы были у водопада, когда какой-то пылкий альфонс заставлял вас кричать во время оргазма много раз кряду? Вы просто мелочная завистница!
   Уилма с возмущением схватила за руку своего икающего мужа, который сделался красным, как малина, и потащила его прочь.
   – Эй, люди! – вскрикнула Кора им вслед. – Вы, кажется, забыли заплатить за пироги!
   Эллен закрыла рот руками, тщетно пытаясь приглушить смех.
   – Ой, Кора, – задыхаясь, проговорила она, – как лихо ты их спровадила! Как тебе это удается?
   Кора загадочно улыбнулась:
   – Практика, кузнечик.
   Мисси застыла на месте и, открыв рот, таращила на них глаза. Она держала в руках уже распечатанную пачку клубничного мороженого, которое капало ей на юбку и сбегало вниз длинными розовыми ручейками.
   – Мисси, дорогуша, пунш! – мягко напомнила ей Эллен.
   – Ах да!
   Девушка принялась торопливо выливать в чашу бутылки с содовой и баночки с соком. Потом вывалила из упаковки гладкий, наполовину растаявший брикет мороженого и бросила пригоршню клубники. Эллен поморщилась, когда все это шлепнулось в чашу, выплеснув на стол по меньшей мере треть содержимого.
   – Вот! – торжествующе улыбнулась Мисси. – Я сама это приготовила!
   – Несомненно. Хорошая работа! – Эллен бросилась за рулоном бумажных полотенец. – Ты изменилась, Мисси. Что с тобой произошло?
   – Саймон сказал, что мне нужно чаще практиковаться. – Мисси с хмурой сосредоточенностью зачерпнула полную ложку пунша на пробу. – Вот я и практикуюсь.
   – И что же тебе сказал Саймон? – Эллен старалась не выдавать тревоги. – В чем практиковаться?
   – Притворяться, будто ты не чувствуешь страха, – сказала девушка. – И каждый раз присуждать себе очки, если что-то сделаешь самостоятельно. Это действительно помогает.
   – Это был отличный совет, Мисси, – серьезно заметила Кора. – И ты умница, что его послушалась. Кстати, этот разговор напомнил мне, за чем, собственно, я сюда шла. Эллен, оставь свои пироги. Я пришла дать тебе совет, потому что я услышала то же, что Уилма. Ты делаешь успехи, девочка!