Страница:
– Болван! – набросился на солдата Мэллори. – Dummkopf! Кому нужны твои ворота! Эти мерзавцы англичане спрятались в одном из домов на Лестничном Сходе. Их надо уничтожить! Живей, черт тебя побери! – подгонял часового новозеландец. – Если томми снова улизнут, нас всех отправят на Восточный фронт!
Мэллори хотел было, положив солдату руку на плечо, подтолкнуть его в нужном направлении. Но это оказалось излишним: оба немца уже скрылись за пеленой дождя в ночной темноте. Спустя несколько секунд капитан и янки проникли внутрь крепости.
При всей дисциплинированности и выучке егерей повсюду царили суета и неразбериха. Звучали команды, раздавались свистки, ревели моторы грузовиков, сновали взад-вперед фельдфебели, строя солдат или усаживая их в кузов машин. Мэллори и Дасти тоже пробежали раз-другой мимо автомобиля, расталкивая грузившихся в него немцев. Особой нужды спешить у Мэллори и капрала не было, но вид двух солдат, спокойно наблюдающих эту суматоху, мог бы вызвать подозрение. Пробегая мимо фонарей, оба опускали голову или отворачивались. Не привыкший к беготне, янки не переставая бранился.
Оставив справа два здания казарм, а слева электростанцию, прошли мимо артиллерийского пакгауза по правую руку и гаража – по левую. Дорога пошла в гору. Несмотря на темноту, Мэллори отлично ориентировался, запомнив, как «Отче наш», все, что рассказали ему месье Влакос и Панаис.
– Что это, шеф? – Поймав Мэллори за рукав, Дасти показал на большое прямоугольное здание, видневшееся в темноте. – Гарнизонная губа?
– Резервуар для воды, – объяснил капитан. – По словам Панаиса, вмещает с полмиллиона галлонов воды. В случае нужды можно вмиг затопить артиллерийские погреба. Они как раз под ним. – Мэллори ткнул рукой в сторону приземистой железобетонной коробки, расположенной чуть поодаль. – Единственный вход в погреб. Всегда на замке и под охраной.
Приблизились к зданию, где квартировали офицеры. Квартира коменданта находилась на третьем этаже, выходя окнами к толстостенному сооружению из железобетона. То был командный пункт, откуда подавались нужные данные расчетам двух тяжелых орудий, спрятанных в скале. Нагнувшись, Мэллори взял ком грязи, провел по лицу, велев сделать то же самое и Дасти.
– Для маскировки, – объяснил он. – Прием несколько примитивный, но умнее ничего не придумать. Внутри освещение ярче, чем здесь.
Капитан взбежал по лестнице как угорелый и так ударился о шарнирные двери, что чуть не сорвал их с петель. Изумленно уставившись на вошедших, часовой, дежуривший у ящика с ключами, вскинул автомат, целясь в грудь Мэллори.
– Убери свою пушку, болван! – рявкнул Мэллори. – Где комендант? Да живее, идиот! Тут дело жизни или смерти.
– Herr… Herr Kommandant? – начал, запинаясь, часовой. – Он ушел. Все ушли. С минуту назад.
– Что? Все ушли? – впился взглядом в солдата новозеландец. – Ты сказал, все ушли? – вкрадчиво спросил он.
– Да. Я уверен… – Часовой замолчал, заметив взгляд капитана, направленный на какой-то предмет сзади него.
– А это кто такой, черт побори? – сердито спросил Мэллори.
Попавшись на удочку, солдат хотел было оглянуться, но в это мгновение, используя прием дзюдо, новозеландец ударил его чуть ниже левого уха ребром ладони. Не успел часовой упасть на пол, как Мэллори, разбив стекло, сгреб в карман все ключи – их было с дюжину. На то, чтобы вставить немцу кляп, связать руки и ноги и спрятать в кладовку, потребовалось ещё секунд двадцать. И вот оба снова неслись, грохоча сапогами.
Оставалось ещё одно препятствие. Последнее из трех. Мэллори не знал, сколько часовых охраняет вход в артиллерийский погреб, но в этот момент это его особо и не заботило. Да и Миллера, пожалуй, тоже. Предельное нервное напряжение неожиданно спало. В душе не осталось ни смутных тревог, ни сомнений. Хотя Мэллори ни за что бы в этом не признался, на подобные дела способны лишь такие, как он с Миллером.
Достав карманные фонари, включили их. Мощные лучи прыгали, освещая путь. Бежали мимо рядов зениток, ни от кого не прячась, размахивая руками.
При виде двух человек, один из которых причал что-то по-немецки товарищу, ни у кого не могло возникнуть даже тени подозрения, что это враги. Но лишь внимательно присмотревшись, можно было заметить, что затемненный луч фонаря светит лишь под ноги бегущим.
Заметив, что от стены артпогреба отделились две тени, Мэллори попридержал шаг.
– То, что доктор прописал! – вполголоса проговорил капитан. – Их всего двое. По одному на нос. Подпусти поближе и бей первым. Только без шума. Крик, выстрел, – и все пропало. Не вздумай лупить фонарем. В погребе света не будет, а чиркать спичку за спичкой надоест! – Переложив фонарь в левую руку, капитан взял тяжелый кольт за дуло. Остановившись в нескольких дюймах от выбежавших навстречу часовых, спросил, запыхавшись:
– У вас тут все в порядке? Посторонние не появлялись? Живей отвечай!
– Все в порядке, – ответил сбитый с толку, перепуганный солдат. – Скажи ради Бога, что за сыр-бор разгорелся?
– Эти сволочи, английские диверсанты! – злобно выругался Мэллори. – Убили часовых и пробрались в крепость! Ты уверен, что никто сюда не проник? Пусти-ка, взгляну. – Отодвинув в сторону часового, осветил фонарем тяжелый висячий замок, потом выпрямился.
– Хорошо хоть, что тут они ещё не побывали! Повернувшись, капитан направил луч прямо в лицо немцу. Извинился, выключил фонарь и нанес удар рукояткой пониже уха. Отскочив вовремя, на всякий случай, огрел рукояткой пистолета и второго часового. Один за другим раздались негромкие хлопки выстрелов.
– Какого ты черта палишь?
– Вот хитрованы, шеф! – пробормотал Миллер. – Те ещё хитрованы. В тени спрятался третий часовой. Вот и пришлось его успокоить. – Держа наготове пистолет, Дасти наклонился над упавшим, затем выпрямился. – Похоже, успокоил его навсегда, шеф, – бесстрастно прозвучал голос американца.
– Свяжи остальных, – произнес Мэллори, занятый уже другим: он подбирал ключи к замку. Третий ключ подошел, замок открылся, и тяжелая стальная дверь легко отворилась. Капитан напоследок оглянулся, но никого не увидел. Слышался рев мотора последнего грузовика, выезжавшего из крепостных ворот, вдалеке стучал пулемет.
Андреа старался вовсю. Только бы не переборщил и вовремя отступил… Повернувшись, Мэллори включил фонарь и шагнул внутрь. Дасти последует за ним, как только закончит свое дело.
Стальной трап вел ко дну пещеры. По обеим сторонам лестницы шахты подъемника. Даже клетью не защищены. Посередине блестят смазанные солидолом стальные тросы и отполированные металлические бегунки по краям рамы. Бегунки направляют подпружиненные колеса подъемника. Простота и надежность служили верным признаком устройства – то были шахты элеватора, ведущие в артиллерийские погреба.
Мэллори спустился на каменный пол пещеры и описал лучом фонарика полукруг в дальнем конце подземного каземата, спрятавшегося под каменным карнизом. Каземата, господствовавшего над гаванью. Эта часть пещеры была создана руками человека: вулканическая порода высверлена и взорвана, как убедился он после беглого осмотра. Здесь находились лишь две шахты элеватора и трап, ведущий в артиллерийский погреб. Со складом можно подождать. Надо, во-первых, проверить, нет ли здесь часовых, во-вторых, обеспечить путь к отступлению.
Мэллори пробежал по туннелю, на мгновение включая фонарик. Немцы – мастера по части мин-ловушек, когда речь идет о важных объектах. Однако в туннеле наверняка мин нет – ставить их в нескольких футах от сотен тонн взрывчатки опасно.
Сырой туннель с дощатым полом довольно широк – два метра с небольшим в высоту и чуть больше в ширину, – но центральный проход узок: почти все пространство занимают роликовые конвейеры для подачи картузов и тяжелых снарядов, по одному с каждой стороны. Конвейеры круто расходились вправо и влево, потолок уходил вверх, образуя невидимый в полутьме купол. У самых ног Мэллори блестели в луче фонаря парные рельсы, вделанные в скалу на расстоянии шести метров друг от друга. Они уходили вперед, в полумрак пещеры, к зияющему её устью. Прежде чем выключить фонарь (свет могли заметить возвращавшиеся с Чертова пятачка солдаты), вдали, где кончались рельсы, Мэллори успел разглядеть поворотные платформы. Над ними, похожие на допотопные чудовища, возвышались два огромных орудийных ствола.
Кончики пальцев, держащих фонарь и пистолет, задрожали. Капитан медленно пошел вперед. Медленно, но решительно. Без той настороженности, когда человек ежесекундно ожидает беду. Теперь он был совершенно уверен, что часовых здесь нет. Но шел как во сне, не веря, что совершил нечто такое, что считал безнадежным делом. Это была медлительность человека, встретившего, наконец, врага. Врага, которого боялся и которого все время искал.
«Наконец-то я здесь, наконец-то я здесь, – вновь и вновь повторял про себя Мэллори. – Добился-таки своего. Вот они, пушки, которые я должен уничтожить. Пушки крепости Навароне. Наконец-то я до них добрался…» Но он никак не мог свыкнуться с мыслью, что это правда.
Медленно подошел к орудиям. Прошел полпериметра поворотной платформы левого орудия. Осмотрел как следует – насколько представлялось возможным в полумраке. Размеры орудий потрясали. Немыслимо толстые в обхвате стволы. Немыслимо длинные, они терялись где-то в ночи. Флотские специалисты считали эти пушки девятидюймовками, полагая, что из-за тесноты пещеры можно запросто переоценить их подлинные размеры. Он повторил калибр вслух. Таких пушек он в жизни не встречал. Двенадцатидюймовые, не меньше! Не просто большие, а чудовищные пушки! Что за безмозглые болваны послали «Сибарис» против этих динозавров…
Поток его мыслей оборвался. Положив руку на могучий лафет, Мэллори замер, пытаясь сообразить, что за звук вернул его к действительности. Закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Но звук не повторился. Неожиданно до него дошло, что потряс его вовсе не звук, а тишина. Это она прервала его мысли и зазвучала в нем колокольчиком: под ними, в центре города прекратилась автоматная стрельба.
Мэллори обругал себя. Размечтался! А время истекает. Андреа отступил. Теперь, надо думать, немцы вот-вот обнаружат, что их обвели вокруг пальца. Тогда они примчатся. Понятно, худа они кинутся. Движением плеч Мэллори скинул ранец. Достал свернутую бухтой тридцатиметровую армированную веревку с металлическим сердечником. Для запасного варианта отхода. Об этом нельзя забывать.
Накинув моток веревки на руку, осторожно двинулся вперед. Сделал всего три шага и ударился коленкой обо что-то твердое, но сдержал стон. Обследовал препятствие свободной рукой. Железные перила по пояс высотой возле устья пещеры! Конечно же. Необходимо ограждение, предохраняющее прислугу орудий от случайностей… Разглядеть его в бинокль из рощи было невозможно. Перила шли не по самому краю. И все же об их существовании следовало бы догадаться.
Мэллори быстро прошел к концу ограждения. Перелез через него. Надежно привязал веревку к основанию стойки, вмурованной в скалу, и осторожно двинулся к краю уступа, понемногу разматывая веревку. Под ногами он ощутил пустоту. До поверхности стиснутой скалами бухты тридцать шесть метров. Капитан очутился у края уступа.
Справа вдали на глади моря расплывчатый силуэт. Должно быть, это мыс Демирджи. Впереди, за темным бархатом Майдосского пролива, мигают огоньки. Это не только свидетельство неуязвимости немцев. В ночное время огни в рыбачьих хижинах служат ориентирами для артиллерийской стрельбы. Влево – рукой подать – метрах в девяти по прямой, но гораздо ниже, приткнувшийся к скале край наружной стены крепости: за ней – крыши домов, выходящих на западную – сторону площади. Поодаль, прижимаясь к берегу бухты, который уходил полумесяцем на юг, а потом на запад, тянулись улицы города. Наверху – гигантских размеров козырек скалы, загородивший полнеба. Внизу, чернее ночи, вода бухты. Там ошвартованы суда: греческие каики, немецкие катера, невидные в темноте, словно их и не существует.
Чтобы осмотреться, Мэллори хватило и десяти секунд. Поспешно нагнувшись, он завязал двойным беседочным узлом конец веревки и положил её на край. В случае нужды пинком можно будет сбросить её вниз. До воды веревка не достанет метров девять. Зато не заденет надстройку катера или мачту каика, если тот будет проплывать мимо. Нетрудно спрыгнуть, лишь бы упасть в воду, а не на палубу судна, ломая кости. Придется рисковать. Еще раз взглянув в кромешную, как воды Стикса, тьму, Мэллори зябко повел плечами. Не приведи Господь удирать таким способом!
В тот момент, когда из туннеля прибежал Мэллори, Дасти Миллер, опустившись на колени на мостки у верхней площадки трапа, спускающегося в артиллерийский погреб, возился с проводами, детонаторами и взрывчаткой. При приближении командира капрал поднял голову.
– То-то фрицы обрадуются, когда обнаружат эту адскую машину, – сказал он, передвигая стрелки часового механизма. Прислушавшись к негромкому его тиканью, спустился вниз по трапу. – Засуну, пожалуй, куда-нибудь в верхние два ряда зарядных картузов.
– Делай, как знаешь, – согласился Мэллори. – Только постарайся, чтоб это устройство не сразу бросалось в глаза, но чтоб и найти его было можно. Ведь им неизвестно, что мы раскусили, какими детонаторами и запалами обеспечил нас Панаис.
– Уж это точно, – подтвердил Дасти. – Когда фрицы обнаружат это «взрывное устройство», они описаются от радости и никуда больше не полезут.
– Правильно рассуждаешь, – с удовлетворением отметил капитан. – Дверь наверху запер?
– Как же иначе! – с укоризной посмотрел на командира Миллер. – Иногда мне кажется, шеф…
Но Мэллори так и не узнал, что кажется американцу. Слова янки потонули в железном гуле, заполнившем пещеру н артиллерийский погреб и затихавшем над бухтой. Снова послышались гулкие удары. Оба невесело переглянулись. Удары повторились, затем стихли.
– Гости пожаловали, – промолвил Мэллори. – И кувалды с собой прихватили. Господи, только бы дверь выдержала! – Мэллори бежал к орудиям, Дасти за ним.
– Гости, говоришь? – на бегу спросил Миллер. – Что это они так быстро спохватились, будь они неладны?
– Штучки нашего покойного друга, – сердито ответил капитан. Перебравшись через перила, приблизился к устью пещеры. – А мы-то, олухи, решили, что он нам все рассказал. Он утаил от нас, что, когда дверь в артпогреб открывается, в караульном помещении звенит колокол громкого боя.
Глава шестнадцатая. В СРЕДУ ВЕЧЕРОМ. 21.11-23.45
Мэллори хотел было, положив солдату руку на плечо, подтолкнуть его в нужном направлении. Но это оказалось излишним: оба немца уже скрылись за пеленой дождя в ночной темноте. Спустя несколько секунд капитан и янки проникли внутрь крепости.
При всей дисциплинированности и выучке егерей повсюду царили суета и неразбериха. Звучали команды, раздавались свистки, ревели моторы грузовиков, сновали взад-вперед фельдфебели, строя солдат или усаживая их в кузов машин. Мэллори и Дасти тоже пробежали раз-другой мимо автомобиля, расталкивая грузившихся в него немцев. Особой нужды спешить у Мэллори и капрала не было, но вид двух солдат, спокойно наблюдающих эту суматоху, мог бы вызвать подозрение. Пробегая мимо фонарей, оба опускали голову или отворачивались. Не привыкший к беготне, янки не переставая бранился.
Оставив справа два здания казарм, а слева электростанцию, прошли мимо артиллерийского пакгауза по правую руку и гаража – по левую. Дорога пошла в гору. Несмотря на темноту, Мэллори отлично ориентировался, запомнив, как «Отче наш», все, что рассказали ему месье Влакос и Панаис.
– Что это, шеф? – Поймав Мэллори за рукав, Дасти показал на большое прямоугольное здание, видневшееся в темноте. – Гарнизонная губа?
– Резервуар для воды, – объяснил капитан. – По словам Панаиса, вмещает с полмиллиона галлонов воды. В случае нужды можно вмиг затопить артиллерийские погреба. Они как раз под ним. – Мэллори ткнул рукой в сторону приземистой железобетонной коробки, расположенной чуть поодаль. – Единственный вход в погреб. Всегда на замке и под охраной.
Приблизились к зданию, где квартировали офицеры. Квартира коменданта находилась на третьем этаже, выходя окнами к толстостенному сооружению из железобетона. То был командный пункт, откуда подавались нужные данные расчетам двух тяжелых орудий, спрятанных в скале. Нагнувшись, Мэллори взял ком грязи, провел по лицу, велев сделать то же самое и Дасти.
– Для маскировки, – объяснил он. – Прием несколько примитивный, но умнее ничего не придумать. Внутри освещение ярче, чем здесь.
Капитан взбежал по лестнице как угорелый и так ударился о шарнирные двери, что чуть не сорвал их с петель. Изумленно уставившись на вошедших, часовой, дежуривший у ящика с ключами, вскинул автомат, целясь в грудь Мэллори.
– Убери свою пушку, болван! – рявкнул Мэллори. – Где комендант? Да живее, идиот! Тут дело жизни или смерти.
– Herr… Herr Kommandant? – начал, запинаясь, часовой. – Он ушел. Все ушли. С минуту назад.
– Что? Все ушли? – впился взглядом в солдата новозеландец. – Ты сказал, все ушли? – вкрадчиво спросил он.
– Да. Я уверен… – Часовой замолчал, заметив взгляд капитана, направленный на какой-то предмет сзади него.
– А это кто такой, черт побори? – сердито спросил Мэллори.
Попавшись на удочку, солдат хотел было оглянуться, но в это мгновение, используя прием дзюдо, новозеландец ударил его чуть ниже левого уха ребром ладони. Не успел часовой упасть на пол, как Мэллори, разбив стекло, сгреб в карман все ключи – их было с дюжину. На то, чтобы вставить немцу кляп, связать руки и ноги и спрятать в кладовку, потребовалось ещё секунд двадцать. И вот оба снова неслись, грохоча сапогами.
Оставалось ещё одно препятствие. Последнее из трех. Мэллори не знал, сколько часовых охраняет вход в артиллерийский погреб, но в этот момент это его особо и не заботило. Да и Миллера, пожалуй, тоже. Предельное нервное напряжение неожиданно спало. В душе не осталось ни смутных тревог, ни сомнений. Хотя Мэллори ни за что бы в этом не признался, на подобные дела способны лишь такие, как он с Миллером.
Достав карманные фонари, включили их. Мощные лучи прыгали, освещая путь. Бежали мимо рядов зениток, ни от кого не прячась, размахивая руками.
При виде двух человек, один из которых причал что-то по-немецки товарищу, ни у кого не могло возникнуть даже тени подозрения, что это враги. Но лишь внимательно присмотревшись, можно было заметить, что затемненный луч фонаря светит лишь под ноги бегущим.
Заметив, что от стены артпогреба отделились две тени, Мэллори попридержал шаг.
– То, что доктор прописал! – вполголоса проговорил капитан. – Их всего двое. По одному на нос. Подпусти поближе и бей первым. Только без шума. Крик, выстрел, – и все пропало. Не вздумай лупить фонарем. В погребе света не будет, а чиркать спичку за спичкой надоест! – Переложив фонарь в левую руку, капитан взял тяжелый кольт за дуло. Остановившись в нескольких дюймах от выбежавших навстречу часовых, спросил, запыхавшись:
– У вас тут все в порядке? Посторонние не появлялись? Живей отвечай!
– Все в порядке, – ответил сбитый с толку, перепуганный солдат. – Скажи ради Бога, что за сыр-бор разгорелся?
– Эти сволочи, английские диверсанты! – злобно выругался Мэллори. – Убили часовых и пробрались в крепость! Ты уверен, что никто сюда не проник? Пусти-ка, взгляну. – Отодвинув в сторону часового, осветил фонарем тяжелый висячий замок, потом выпрямился.
– Хорошо хоть, что тут они ещё не побывали! Повернувшись, капитан направил луч прямо в лицо немцу. Извинился, выключил фонарь и нанес удар рукояткой пониже уха. Отскочив вовремя, на всякий случай, огрел рукояткой пистолета и второго часового. Один за другим раздались негромкие хлопки выстрелов.
– Какого ты черта палишь?
– Вот хитрованы, шеф! – пробормотал Миллер. – Те ещё хитрованы. В тени спрятался третий часовой. Вот и пришлось его успокоить. – Держа наготове пистолет, Дасти наклонился над упавшим, затем выпрямился. – Похоже, успокоил его навсегда, шеф, – бесстрастно прозвучал голос американца.
– Свяжи остальных, – произнес Мэллори, занятый уже другим: он подбирал ключи к замку. Третий ключ подошел, замок открылся, и тяжелая стальная дверь легко отворилась. Капитан напоследок оглянулся, но никого не увидел. Слышался рев мотора последнего грузовика, выезжавшего из крепостных ворот, вдалеке стучал пулемет.
Андреа старался вовсю. Только бы не переборщил и вовремя отступил… Повернувшись, Мэллори включил фонарь и шагнул внутрь. Дасти последует за ним, как только закончит свое дело.
Стальной трап вел ко дну пещеры. По обеим сторонам лестницы шахты подъемника. Даже клетью не защищены. Посередине блестят смазанные солидолом стальные тросы и отполированные металлические бегунки по краям рамы. Бегунки направляют подпружиненные колеса подъемника. Простота и надежность служили верным признаком устройства – то были шахты элеватора, ведущие в артиллерийские погреба.
Мэллори спустился на каменный пол пещеры и описал лучом фонарика полукруг в дальнем конце подземного каземата, спрятавшегося под каменным карнизом. Каземата, господствовавшего над гаванью. Эта часть пещеры была создана руками человека: вулканическая порода высверлена и взорвана, как убедился он после беглого осмотра. Здесь находились лишь две шахты элеватора и трап, ведущий в артиллерийский погреб. Со складом можно подождать. Надо, во-первых, проверить, нет ли здесь часовых, во-вторых, обеспечить путь к отступлению.
Мэллори пробежал по туннелю, на мгновение включая фонарик. Немцы – мастера по части мин-ловушек, когда речь идет о важных объектах. Однако в туннеле наверняка мин нет – ставить их в нескольких футах от сотен тонн взрывчатки опасно.
Сырой туннель с дощатым полом довольно широк – два метра с небольшим в высоту и чуть больше в ширину, – но центральный проход узок: почти все пространство занимают роликовые конвейеры для подачи картузов и тяжелых снарядов, по одному с каждой стороны. Конвейеры круто расходились вправо и влево, потолок уходил вверх, образуя невидимый в полутьме купол. У самых ног Мэллори блестели в луче фонаря парные рельсы, вделанные в скалу на расстоянии шести метров друг от друга. Они уходили вперед, в полумрак пещеры, к зияющему её устью. Прежде чем выключить фонарь (свет могли заметить возвращавшиеся с Чертова пятачка солдаты), вдали, где кончались рельсы, Мэллори успел разглядеть поворотные платформы. Над ними, похожие на допотопные чудовища, возвышались два огромных орудийных ствола.
Кончики пальцев, держащих фонарь и пистолет, задрожали. Капитан медленно пошел вперед. Медленно, но решительно. Без той настороженности, когда человек ежесекундно ожидает беду. Теперь он был совершенно уверен, что часовых здесь нет. Но шел как во сне, не веря, что совершил нечто такое, что считал безнадежным делом. Это была медлительность человека, встретившего, наконец, врага. Врага, которого боялся и которого все время искал.
«Наконец-то я здесь, наконец-то я здесь, – вновь и вновь повторял про себя Мэллори. – Добился-таки своего. Вот они, пушки, которые я должен уничтожить. Пушки крепости Навароне. Наконец-то я до них добрался…» Но он никак не мог свыкнуться с мыслью, что это правда.
Медленно подошел к орудиям. Прошел полпериметра поворотной платформы левого орудия. Осмотрел как следует – насколько представлялось возможным в полумраке. Размеры орудий потрясали. Немыслимо толстые в обхвате стволы. Немыслимо длинные, они терялись где-то в ночи. Флотские специалисты считали эти пушки девятидюймовками, полагая, что из-за тесноты пещеры можно запросто переоценить их подлинные размеры. Он повторил калибр вслух. Таких пушек он в жизни не встречал. Двенадцатидюймовые, не меньше! Не просто большие, а чудовищные пушки! Что за безмозглые болваны послали «Сибарис» против этих динозавров…
Поток его мыслей оборвался. Положив руку на могучий лафет, Мэллори замер, пытаясь сообразить, что за звук вернул его к действительности. Закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Но звук не повторился. Неожиданно до него дошло, что потряс его вовсе не звук, а тишина. Это она прервала его мысли и зазвучала в нем колокольчиком: под ними, в центре города прекратилась автоматная стрельба.
Мэллори обругал себя. Размечтался! А время истекает. Андреа отступил. Теперь, надо думать, немцы вот-вот обнаружат, что их обвели вокруг пальца. Тогда они примчатся. Понятно, худа они кинутся. Движением плеч Мэллори скинул ранец. Достал свернутую бухтой тридцатиметровую армированную веревку с металлическим сердечником. Для запасного варианта отхода. Об этом нельзя забывать.
Накинув моток веревки на руку, осторожно двинулся вперед. Сделал всего три шага и ударился коленкой обо что-то твердое, но сдержал стон. Обследовал препятствие свободной рукой. Железные перила по пояс высотой возле устья пещеры! Конечно же. Необходимо ограждение, предохраняющее прислугу орудий от случайностей… Разглядеть его в бинокль из рощи было невозможно. Перила шли не по самому краю. И все же об их существовании следовало бы догадаться.
Мэллори быстро прошел к концу ограждения. Перелез через него. Надежно привязал веревку к основанию стойки, вмурованной в скалу, и осторожно двинулся к краю уступа, понемногу разматывая веревку. Под ногами он ощутил пустоту. До поверхности стиснутой скалами бухты тридцать шесть метров. Капитан очутился у края уступа.
Справа вдали на глади моря расплывчатый силуэт. Должно быть, это мыс Демирджи. Впереди, за темным бархатом Майдосского пролива, мигают огоньки. Это не только свидетельство неуязвимости немцев. В ночное время огни в рыбачьих хижинах служат ориентирами для артиллерийской стрельбы. Влево – рукой подать – метрах в девяти по прямой, но гораздо ниже, приткнувшийся к скале край наружной стены крепости: за ней – крыши домов, выходящих на западную – сторону площади. Поодаль, прижимаясь к берегу бухты, который уходил полумесяцем на юг, а потом на запад, тянулись улицы города. Наверху – гигантских размеров козырек скалы, загородивший полнеба. Внизу, чернее ночи, вода бухты. Там ошвартованы суда: греческие каики, немецкие катера, невидные в темноте, словно их и не существует.
Чтобы осмотреться, Мэллори хватило и десяти секунд. Поспешно нагнувшись, он завязал двойным беседочным узлом конец веревки и положил её на край. В случае нужды пинком можно будет сбросить её вниз. До воды веревка не достанет метров девять. Зато не заденет надстройку катера или мачту каика, если тот будет проплывать мимо. Нетрудно спрыгнуть, лишь бы упасть в воду, а не на палубу судна, ломая кости. Придется рисковать. Еще раз взглянув в кромешную, как воды Стикса, тьму, Мэллори зябко повел плечами. Не приведи Господь удирать таким способом!
В тот момент, когда из туннеля прибежал Мэллори, Дасти Миллер, опустившись на колени на мостки у верхней площадки трапа, спускающегося в артиллерийский погреб, возился с проводами, детонаторами и взрывчаткой. При приближении командира капрал поднял голову.
– То-то фрицы обрадуются, когда обнаружат эту адскую машину, – сказал он, передвигая стрелки часового механизма. Прислушавшись к негромкому его тиканью, спустился вниз по трапу. – Засуну, пожалуй, куда-нибудь в верхние два ряда зарядных картузов.
– Делай, как знаешь, – согласился Мэллори. – Только постарайся, чтоб это устройство не сразу бросалось в глаза, но чтоб и найти его было можно. Ведь им неизвестно, что мы раскусили, какими детонаторами и запалами обеспечил нас Панаис.
– Уж это точно, – подтвердил Дасти. – Когда фрицы обнаружат это «взрывное устройство», они описаются от радости и никуда больше не полезут.
– Правильно рассуждаешь, – с удовлетворением отметил капитан. – Дверь наверху запер?
– Как же иначе! – с укоризной посмотрел на командира Миллер. – Иногда мне кажется, шеф…
Но Мэллори так и не узнал, что кажется американцу. Слова янки потонули в железном гуле, заполнившем пещеру н артиллерийский погреб и затихавшем над бухтой. Снова послышались гулкие удары. Оба невесело переглянулись. Удары повторились, затем стихли.
– Гости пожаловали, – промолвил Мэллори. – И кувалды с собой прихватили. Господи, только бы дверь выдержала! – Мэллори бежал к орудиям, Дасти за ним.
– Гости, говоришь? – на бегу спросил Миллер. – Что это они так быстро спохватились, будь они неладны?
– Штучки нашего покойного друга, – сердито ответил капитан. Перебравшись через перила, приблизился к устью пещеры. – А мы-то, олухи, решили, что он нам все рассказал. Он утаил от нас, что, когда дверь в артпогреб открывается, в караульном помещении звенит колокол громкого боя.
Глава шестнадцатая. В СРЕДУ ВЕЧЕРОМ. 21.11-23.45
Плавными, ловкими движениями Миллер вытравливал веревку с металлическим сердечником, дважды обмотанную вокруг верхнего поручня. Мэллори уже исчез из виду. Вытравлено уже пятнадцать, семнадцать, двадцать метров. Наконец, новозеландец подал знак, дважды дернув за сигнальный трос, привязанный к запястью капрала. Дасти тотчас застопорил веревку и, наклонясь, надежно закрепил её к основанию стойки.
Снова выпрямившись, привязался свободным концом веревки к поручню, свесился и, нагнувшись, ухватил веревку как можно ниже и принялся её раскачивать. Сначала едва заметная амплитуда колебаний этого живого маятника – веревки с привязанным внизу человеком – все более увеличивалась. С её размахом веревка начала подергиваться и перекручиваться. Ясно, Мэллори бьется о выступы скалы и, отталкиваясь от них, вращается вокруг своей оси. Но капрал понимал: останавливаться нельзя ни на секунду. Удары кувалд слились в сплошной гул. Миллер лишь свесился подальше и, вкладывая в работу всю силу мощных рук и плеч, стал ещё энергичней раскачивать маятник с тем, чтобы Мэллори смог дотянуться до веревки, которую должен был спустить с балкона соседнего дома Кейси Браун.
Описывая огромную дугу, где-то внизу, посередине между разверстым жерлом пещеры и невидимой поверхностью воды, невидимый в заливаемой дождем темноте, Мэллори раскачивался, ударяясь о неровности утеса. Расстояние между крайними точками дуги составляло метров двенадцать. Совсем недавно он сильно ударился головой о выступ, едва не потеряв сознание и не выпустив веревки из рук. Помня, где опасное место, он отталкивался от скалы, поворачиваясь при этом на все триста шестьдесят градусов. Лицо его было залито кровью: при ударе открылась рана, нанесенная капитану Турцигом.
Но ни рана, ни кровь, заливающая глаза, не заботили Мэллори. Его заботило одно – спустил ли Кейси веревку. Не случилось ли что с Брауном, не схватили ли его немцы? Если это так, то преодолеть десять метров, отделяющих дом от туннеля, не удастся. Веревка должна быть где-то рядом. Но как её обнаружить? Уже трижды он пытался зацепить её крючком, привязанным к бамбуковой палке, но слышал лишь скрежет железа по камню.
Напрягши все силы, он вытянул руку в четвертый раз и почувствовал, что крюк зацепился за веревку. Прежде чем качнуться в обратную сторону, он резко дернул за сигнальный конец и подтянул к себе шест. Спустя две минуты, почти окончательно выбившись из сил после восемнадцатиметрового подъема по мокрой, скользкой веревке, капитан переполз через нависающий гребень пещеры и рухнул на землю, ловя ртом воздух.
Склонившись над товарищем, Миллер поспешно снял с ног капитана двойной беседочный узел, развязал его, привязал конец к веревке, спущенной Брауном, и дернул за нее. Обе веревки исчезли во мраке. Через две минуты тяжелый аккумулятор оказался в пещере. Сперва на связанных вместе двух веревках его спустил Кейси Браун, потом батарею подтянули Мэллори и Миллер. Еще через пару минут, на этот раз с гораздо большими предосторожностями в пещеру переправили брезентовый мешок с нитроглицерином, запалами и детонаторами и бережно опустили на каменный пол пещеры рядом с аккумулятором.
Внезапно наступила тишина: удары кувалд по стальной двери прекратились. В тишине этой было нечто более зловещее, чем в грохоте, раздававшемся до сих пор. Уж не сорвана ли с петель дверь? Или сломан замок, и немцы ожидают их во мраке туннеля с автоматами наизготовку, чтобы изрешетить их обоих? Гадать было некогда. Осторожничать не время! Надо действовать напролом, не думая о том, останутся они с Миллером в живых или нет.
Сунув тяжелый, сорок пятого калибра, кольт в кобуру, Мэллори перебрался через ограждение и неслышными шагами прошел мимо орудий в туннель, щелкнув выключателем фонаря в глубине каземата. В туннеле ни души, дверь все ещё цела. Мэллори мигом поднялся по трапу и прислушался. За дверью ему послышался гомон голосов и какое-то шипение. Подавшись вперед, чтобы понять, что происходит, капитан оперся ладонью о стальную дверь, но тотчас отпрянул, едва не вскрикнув от боли. Металл выше замка раскалился почти докрасна. Мэллори поспешно спустился на пол туннеля. В эту минуту, качаясь под тяжестью аккумулятора, появился Миллер.
– Дверь раскалена, как тавро. Фрицы что-то жгут…
– Что-нибудь слышно? – прервал Миллер шефа.
– Какое-то шипение…
– Кислородно-ацетиленовый резак, – определил Миллер. – Замок хотят вырезать. Это не так-то просто, потребуется время. Дверь из броневой стали.
– Почему же они не взорвут ее? Гелигнитом или что там в таких случаях используют?
– Да ты что, очумел? – испугался Дасти. – Ты и мысль такую выбрось из головы, шеф; индукционная детонация опасная штука, всю скалу может разнести к чертовой матери. Ну-ка, помоги мне, командир.
Считанные секунды спустя Дасти Миллер оказался в своей стихии. Он забыл обо всем: об опасности, об отвесной скале, по которой ещё предстоит спускаться… На всю работу понадобилось четыре минуты. От начала до конца! Пока Мэллори засовывал аккумулятор под основание элеватора, Миллер протиснулся между тускло поблескивающими направляющими шахты элеватора. При свете фонаря осмотрел заднюю направляющую и по резкой границе между полированной и матовой поверхностью металла определил, где именно останавливается подпружиненное колесо подъемника снарядов. Удовлетворенный осмотром, капрал достал моток черной изоленты и раз десять обмотал ею металл. Отступив на шаг, осмотрел работу – лента совершенно незаметна. Затем так же быстро Дасти обмотал лентой концы двух изолированных проводов, прикрепив к изолированному куску провода и оставив оголенными лишь торцы, прикрепив их лентой, чтобы со стороны ничего не было заметно, и прикрепил к двум четырехдюймовым кускам оголенного провода. Эти куски Миллер привязал вверху и внизу к изолированному участку металла в вертикальном положении в сантиметре друг от друга. Достал взрывчатку из брезентовой сумки, следом за ней – капсюль и детонатор собственного изготовления. Наладив все это, присоединил один из проводов направляющей к клемме детонатора и прочно прижал его гайкой. Другой провод от направляющей элеватора протянул к положительному штырю аккумулятора, а третий – от отрицательного штыря – к детонатору. Теперь стоит клети элеватора опуститься в артиллерийский погреб, – а это непременно произойдет, как только орудия откроют огонь – подпружиненное колесо закоротит оголенные провода, замкнув таким образом электрическую цепь, и детонатор сработает. В последний раз проверив положение оголенных концов, установленных вертикально, Миллер с довольным видом откинулся назад. В эту минуту в шахту спустился по трапу Мэллори. Чтобы привлечь внимание капитана, Миллер похлопал его по ноге, с рассеянным видом взмахнув лезвием ножа в каком-то дюйме от оголенных проводов.
– А знаешь, шеф, – произнес будничным голосом Миллер, – стоит мне сейчас прикоснуться лезвием к проводам, вся эта чертова нора взлетит в воздух. – Янки с удивленным видом покачал головой. – Стоит руке дрогнуть, дернуться, самую малость, и мы с тобой на том свете!
– Ради Бога, спрячь эту штуковину подальше! – нервно произнес Мэллори. – И давай убираться отсюда к чертовой матери. Немцы в двери целый полукруг вырезали автогеном!
Пять минут спустя Миллер был в безопасности; спуститься по веревке, туго натянутой под углом 45 градусов, туда, где их ждал Браун, было проще простого. Мэллори бросил последний взгляд на каземат. Губы его искривились. Любопытно, сколько солдат будет обслуживать пушки и артиллерийский погреб, когда объявят боевую тревогу? Бедняги так и не узнают, что с ними произошло!..
В сотый раз капитан вспомнил о солдатах на Керосе, об эсминцах, которые должны их эвакуировать. Сжав губы, он отвернулся. Не оглядываясь, скользнул по веревке и исчез в темноте. Он уже находился на середине и готов был карабкаться вверх, как над головой его раздался злобный стук автоматов.
С опаской оглядываясь через плечо, Дасти помог Мэллори перелезть через решетку балкона. Миллер вдруг понял, что огонь особенно интенсивен через три-четыре дома, на западной стороне площади. Путь к отступлению отрезан.
– Шевелись, командир! – волновался Дасти. – Надо сматывать удочки. Оставаться здесь опасно для здоровья.
– Кто это затеял там такую трескотню? – спросил Мэллори, мотнув головой в сторону выстрелов.
– Немецкий патруль.
– Тогда как же смотаемся, черт возьми? – продолжал капитан. – Где Андреа?
– На той стороне площади. В него-то и пуляют эти чудаки.
– На той стороне площади? – новозеландец взглянул на часы. – Господи Иисусе, что он там делает? – кинул через плечо Мэллори, спеша по коридору. – Зачем ты отпустил его?
– Я его не отпускал, шеф, – объяснил Миллер. – Когда я пришел, его уже не было. Браун вроде бы заметил крупный немецкий отряд, который начал прочесывать дома, прилегающие к площади. Начали они с противоположной стороны площади, осматривали по два-три дома сразу. Тут пришел Андреа. Он прикинул, что фрицы успели обшарить все здания на площади и через пару минут заявятся и сюда. Вот он и ушел по крышам, упорхнул, словно летучая мышь.
– Хочет на себя их отвлечь? – Стоя рядом с Лукой, капитан глядел в окно. – Идиот несчастный! На этот раз его убьют, как пить дать, убьют! Столько солдат кругом! Во второй раз они на ту же удочку не попадутся. Он купил их тогда в горах, так что немцы…
– Не знаю, не знаю, сэр, – прервал его взволнованный Браун. – Андреа вдрызг разнес прожектор на. его стороне площади. Немцы наверняка подумают, что мы пытаемся выбраться из крепости, перелезши через стену… Смотрите, сэр, смотрите! Они двинулись! – Забыв о том, что у него ранена нога, Браун прыгал от волнения. – Клюнули!
Мэллори и сам заметил, что немцы, покинув дом, развернутой цепью бегут по площади, громыхая сапогами по булыжной мостовой. Скользя, они падали, вставали и снова падали, теряя опору. Мэллори заметил, как мелькают огни фонариков на крышах противоположных домов, увидел темные, сгорбленные силуэты солдат, старающихся не выдать себя. Они спешили туда, где находился Андреа, только что давший очередь по огромному, как глаз Циклопа, прожектору.
– Сейчас его окружат, – спокойно проговорил Мэллори, почувствовав, как впились в ладони ногти. Поколебавшись несколько секунд, Мэллори наклонился и поднял с пола «шмайсер». – Андреа не вырваться. Пойду помогу ему. – Он круто повернулся, но застыл на месте: загораживая выход, в дверях стоял Миллер.
– Андреа сказал, чтоб мы ему не мешали, что он сумеет выйти из положения, – Миллер говорил спокойным, уважительным тоном. – Велел передать, чтоб ни в коем случае ему не помогали.
Снова выпрямившись, привязался свободным концом веревки к поручню, свесился и, нагнувшись, ухватил веревку как можно ниже и принялся её раскачивать. Сначала едва заметная амплитуда колебаний этого живого маятника – веревки с привязанным внизу человеком – все более увеличивалась. С её размахом веревка начала подергиваться и перекручиваться. Ясно, Мэллори бьется о выступы скалы и, отталкиваясь от них, вращается вокруг своей оси. Но капрал понимал: останавливаться нельзя ни на секунду. Удары кувалд слились в сплошной гул. Миллер лишь свесился подальше и, вкладывая в работу всю силу мощных рук и плеч, стал ещё энергичней раскачивать маятник с тем, чтобы Мэллори смог дотянуться до веревки, которую должен был спустить с балкона соседнего дома Кейси Браун.
Описывая огромную дугу, где-то внизу, посередине между разверстым жерлом пещеры и невидимой поверхностью воды, невидимый в заливаемой дождем темноте, Мэллори раскачивался, ударяясь о неровности утеса. Расстояние между крайними точками дуги составляло метров двенадцать. Совсем недавно он сильно ударился головой о выступ, едва не потеряв сознание и не выпустив веревки из рук. Помня, где опасное место, он отталкивался от скалы, поворачиваясь при этом на все триста шестьдесят градусов. Лицо его было залито кровью: при ударе открылась рана, нанесенная капитану Турцигом.
Но ни рана, ни кровь, заливающая глаза, не заботили Мэллори. Его заботило одно – спустил ли Кейси веревку. Не случилось ли что с Брауном, не схватили ли его немцы? Если это так, то преодолеть десять метров, отделяющих дом от туннеля, не удастся. Веревка должна быть где-то рядом. Но как её обнаружить? Уже трижды он пытался зацепить её крючком, привязанным к бамбуковой палке, но слышал лишь скрежет железа по камню.
Напрягши все силы, он вытянул руку в четвертый раз и почувствовал, что крюк зацепился за веревку. Прежде чем качнуться в обратную сторону, он резко дернул за сигнальный конец и подтянул к себе шест. Спустя две минуты, почти окончательно выбившись из сил после восемнадцатиметрового подъема по мокрой, скользкой веревке, капитан переполз через нависающий гребень пещеры и рухнул на землю, ловя ртом воздух.
Склонившись над товарищем, Миллер поспешно снял с ног капитана двойной беседочный узел, развязал его, привязал конец к веревке, спущенной Брауном, и дернул за нее. Обе веревки исчезли во мраке. Через две минуты тяжелый аккумулятор оказался в пещере. Сперва на связанных вместе двух веревках его спустил Кейси Браун, потом батарею подтянули Мэллори и Миллер. Еще через пару минут, на этот раз с гораздо большими предосторожностями в пещеру переправили брезентовый мешок с нитроглицерином, запалами и детонаторами и бережно опустили на каменный пол пещеры рядом с аккумулятором.
Внезапно наступила тишина: удары кувалд по стальной двери прекратились. В тишине этой было нечто более зловещее, чем в грохоте, раздававшемся до сих пор. Уж не сорвана ли с петель дверь? Или сломан замок, и немцы ожидают их во мраке туннеля с автоматами наизготовку, чтобы изрешетить их обоих? Гадать было некогда. Осторожничать не время! Надо действовать напролом, не думая о том, останутся они с Миллером в живых или нет.
Сунув тяжелый, сорок пятого калибра, кольт в кобуру, Мэллори перебрался через ограждение и неслышными шагами прошел мимо орудий в туннель, щелкнув выключателем фонаря в глубине каземата. В туннеле ни души, дверь все ещё цела. Мэллори мигом поднялся по трапу и прислушался. За дверью ему послышался гомон голосов и какое-то шипение. Подавшись вперед, чтобы понять, что происходит, капитан оперся ладонью о стальную дверь, но тотчас отпрянул, едва не вскрикнув от боли. Металл выше замка раскалился почти докрасна. Мэллори поспешно спустился на пол туннеля. В эту минуту, качаясь под тяжестью аккумулятора, появился Миллер.
– Дверь раскалена, как тавро. Фрицы что-то жгут…
– Что-нибудь слышно? – прервал Миллер шефа.
– Какое-то шипение…
– Кислородно-ацетиленовый резак, – определил Миллер. – Замок хотят вырезать. Это не так-то просто, потребуется время. Дверь из броневой стали.
– Почему же они не взорвут ее? Гелигнитом или что там в таких случаях используют?
– Да ты что, очумел? – испугался Дасти. – Ты и мысль такую выбрось из головы, шеф; индукционная детонация опасная штука, всю скалу может разнести к чертовой матери. Ну-ка, помоги мне, командир.
Считанные секунды спустя Дасти Миллер оказался в своей стихии. Он забыл обо всем: об опасности, об отвесной скале, по которой ещё предстоит спускаться… На всю работу понадобилось четыре минуты. От начала до конца! Пока Мэллори засовывал аккумулятор под основание элеватора, Миллер протиснулся между тускло поблескивающими направляющими шахты элеватора. При свете фонаря осмотрел заднюю направляющую и по резкой границе между полированной и матовой поверхностью металла определил, где именно останавливается подпружиненное колесо подъемника снарядов. Удовлетворенный осмотром, капрал достал моток черной изоленты и раз десять обмотал ею металл. Отступив на шаг, осмотрел работу – лента совершенно незаметна. Затем так же быстро Дасти обмотал лентой концы двух изолированных проводов, прикрепив к изолированному куску провода и оставив оголенными лишь торцы, прикрепив их лентой, чтобы со стороны ничего не было заметно, и прикрепил к двум четырехдюймовым кускам оголенного провода. Эти куски Миллер привязал вверху и внизу к изолированному участку металла в вертикальном положении в сантиметре друг от друга. Достал взрывчатку из брезентовой сумки, следом за ней – капсюль и детонатор собственного изготовления. Наладив все это, присоединил один из проводов направляющей к клемме детонатора и прочно прижал его гайкой. Другой провод от направляющей элеватора протянул к положительному штырю аккумулятора, а третий – от отрицательного штыря – к детонатору. Теперь стоит клети элеватора опуститься в артиллерийский погреб, – а это непременно произойдет, как только орудия откроют огонь – подпружиненное колесо закоротит оголенные провода, замкнув таким образом электрическую цепь, и детонатор сработает. В последний раз проверив положение оголенных концов, установленных вертикально, Миллер с довольным видом откинулся назад. В эту минуту в шахту спустился по трапу Мэллори. Чтобы привлечь внимание капитана, Миллер похлопал его по ноге, с рассеянным видом взмахнув лезвием ножа в каком-то дюйме от оголенных проводов.
– А знаешь, шеф, – произнес будничным голосом Миллер, – стоит мне сейчас прикоснуться лезвием к проводам, вся эта чертова нора взлетит в воздух. – Янки с удивленным видом покачал головой. – Стоит руке дрогнуть, дернуться, самую малость, и мы с тобой на том свете!
– Ради Бога, спрячь эту штуковину подальше! – нервно произнес Мэллори. – И давай убираться отсюда к чертовой матери. Немцы в двери целый полукруг вырезали автогеном!
Пять минут спустя Миллер был в безопасности; спуститься по веревке, туго натянутой под углом 45 градусов, туда, где их ждал Браун, было проще простого. Мэллори бросил последний взгляд на каземат. Губы его искривились. Любопытно, сколько солдат будет обслуживать пушки и артиллерийский погреб, когда объявят боевую тревогу? Бедняги так и не узнают, что с ними произошло!..
В сотый раз капитан вспомнил о солдатах на Керосе, об эсминцах, которые должны их эвакуировать. Сжав губы, он отвернулся. Не оглядываясь, скользнул по веревке и исчез в темноте. Он уже находился на середине и готов был карабкаться вверх, как над головой его раздался злобный стук автоматов.
С опаской оглядываясь через плечо, Дасти помог Мэллори перелезть через решетку балкона. Миллер вдруг понял, что огонь особенно интенсивен через три-четыре дома, на западной стороне площади. Путь к отступлению отрезан.
– Шевелись, командир! – волновался Дасти. – Надо сматывать удочки. Оставаться здесь опасно для здоровья.
– Кто это затеял там такую трескотню? – спросил Мэллори, мотнув головой в сторону выстрелов.
– Немецкий патруль.
– Тогда как же смотаемся, черт возьми? – продолжал капитан. – Где Андреа?
– На той стороне площади. В него-то и пуляют эти чудаки.
– На той стороне площади? – новозеландец взглянул на часы. – Господи Иисусе, что он там делает? – кинул через плечо Мэллори, спеша по коридору. – Зачем ты отпустил его?
– Я его не отпускал, шеф, – объяснил Миллер. – Когда я пришел, его уже не было. Браун вроде бы заметил крупный немецкий отряд, который начал прочесывать дома, прилегающие к площади. Начали они с противоположной стороны площади, осматривали по два-три дома сразу. Тут пришел Андреа. Он прикинул, что фрицы успели обшарить все здания на площади и через пару минут заявятся и сюда. Вот он и ушел по крышам, упорхнул, словно летучая мышь.
– Хочет на себя их отвлечь? – Стоя рядом с Лукой, капитан глядел в окно. – Идиот несчастный! На этот раз его убьют, как пить дать, убьют! Столько солдат кругом! Во второй раз они на ту же удочку не попадутся. Он купил их тогда в горах, так что немцы…
– Не знаю, не знаю, сэр, – прервал его взволнованный Браун. – Андреа вдрызг разнес прожектор на. его стороне площади. Немцы наверняка подумают, что мы пытаемся выбраться из крепости, перелезши через стену… Смотрите, сэр, смотрите! Они двинулись! – Забыв о том, что у него ранена нога, Браун прыгал от волнения. – Клюнули!
Мэллори и сам заметил, что немцы, покинув дом, развернутой цепью бегут по площади, громыхая сапогами по булыжной мостовой. Скользя, они падали, вставали и снова падали, теряя опору. Мэллори заметил, как мелькают огни фонариков на крышах противоположных домов, увидел темные, сгорбленные силуэты солдат, старающихся не выдать себя. Они спешили туда, где находился Андреа, только что давший очередь по огромному, как глаз Циклопа, прожектору.
– Сейчас его окружат, – спокойно проговорил Мэллори, почувствовав, как впились в ладони ногти. Поколебавшись несколько секунд, Мэллори наклонился и поднял с пола «шмайсер». – Андреа не вырваться. Пойду помогу ему. – Он круто повернулся, но застыл на месте: загораживая выход, в дверях стоял Миллер.
– Андреа сказал, чтоб мы ему не мешали, что он сумеет выйти из положения, – Миллер говорил спокойным, уважительным тоном. – Велел передать, чтоб ни в коем случае ему не помогали.