Страница:
Голос дафэна смолк, и над поляной взметнулся яростный вопль сотен глоток. А когда и он затих, раздался рев одного из медноголовых монстров:
— Мы слышали тебя, дафэн Фучунь, мы слышали нашего божественного брата Чи Ю, все братья Чи, все куафу будут на месте и вовремя! Мы повергнем войска презренного Хуан-ди и завоюем Поднебесную! Клянемся!!
— Клянемся!!! — гаркнула толпа и в следующее мгновение стала таять, растворяясь в окружающем поляну лесу.
Когда исчезли цзины, а великаны-куафу развернулись и строем отправились прочь с поляны, световой столб несколько померк, по нему сверху вниз пробежала быстрая тень, напоминающая размытым абрисом большую хищную кошку, и снова раздался, на этот раз чуть приглушенный, голос дафэна:
— Чи Да, твой великий брат просил передать тебе, что развалины посетил некто!…
Говоривший медноголовый великан вздрогнул и почти шепотом спросил:
— Нефритовая Книга?…
— Пока неясно… — еще понизив голос, ответил дафэн. — Стороживший развалины Зверь-Исковик след потерял, но в самих развалинах было магическое возмущение! Очень сильное возмущение! Однако никаких следов чужого присутствия там нет. Повелитель не знает точно, что случилось в развалинах, но вполне допускает худшее — некто нашел дорогу в храм Призрачного Облака, а значит, Нефритовая Книга может оказаться в Поднебесной! Судя по всему, этот некто направлялся в Пакит и случайно оказался в развалинах, возможно, это тот, кто спасся во время нападения на свиту правителя Тянь Ши посланных повелителем цзяней и увез с собой его дочь… Возможно, этот… человек обладает Даром. В любом случае он скорее всего объявится в Паките, где, несомненно, будет схвачен. Для тебя главная задача — сбор войск для последней битвы, и все-таки обрати внимание на любого незнакомого путника или путников, хотя этот некто вряд ли окажется в твоих землях — ему нечего делать на Западе!
— Я понял своего брата… — после небольшой паузы проговорил великан Чи Да. — Любой незнакомец, появившийся в Провинции, будет схвачен и доставлен к нему, а там уж брат сам разберется…
— Прощай, Чи Да… — пророкотал дафэн.
— Прощай, дафэн Фучунь… — пробасил в ответ великан. Столб света начал меркнуть, а с ним вместе стало меркнуть все вокруг… Поляна затянулась непроницаемой мглой, которая становилась все темнее… темнее… темнее. Эта темнота нахлынула на меня, подмяла под себя мое сознание, закрутила мое тело, и я канул в призрачное небытие!!!
Глава 10
Когда я пришел в себя и открыл глаза, вокруг меня царила… кромешная тьма! Я, признаться, не удивился, мне почему-то казалось, что так и должно быть. Снова прикрыв глаза, я полежал несколько минут, вспоминая в деталях свое видение — а помнил я его совершенно отчетливо!
«Значит, вот она какая — война!… — кружились в моей голове спокойные и какие-то… обреченные мысли. — Не разборка между двумя магами, не подковерная борьба за право быть первым подданным… Нет! Схватка за высшую власть!… Только вот кого с кем?…»
Я еще раз открыл глаза и увидел в царящей вокруг меня темноте еще более темные ветви деревьев над своей головой, а над ними две… нет, три неяркие блестки проклюнувшихся сквозь тучи звезд. Ночь! Сколько же я был без сознания?!
Впрочем, этот вопрос меня как-то не задел. А вот состояние своего магического кокона я исследовал тщательно и с удовлетворением убедился, что он успел полностью восстановиться, хотя заклинание «Памяти Земли» заставило меня здорово его уменьшить! Я снова прикрыл глаза и вернулся к своим размышлениям.
«Значит, некто Чи Ю собрался свергнуть Желтого Владыку и захватить верховную власть в Поднебесной. Сейчас, когда Цзя Лянь-бяо, видимо, верный подданный Желтого Владыки, уничтожен, его силы возглавит… Кто?! Правитель Тянь Ши?А может быть, сам Желтый Владыка?! И где мне теперь искать этого Желтого Владыку?!!»
— Вот вляпался!… — вслух, хотя и негромко, произнес я.
— Не волнуйся, мы тебя уже помыли… — раздался рядом со мной тихий шепот Поганца.
— И халат твой постирали… — добавил таким же тихим шепотом Гварда. — До утра высохнет…
Я открыл глаза и сел.
Мы находились в лесу. В метре от меня едва заметно тлел небольшой костерок, а за ним виднелся мирно спавший учитель Фун Ку-цзы. Поганец и Гварда лежали по обе стороны от меня, словно охраняя мое тело от каких-то неведомых опасностей. Я невольно улыбнулся и негромко спросил:
— Где мы находимся?… Далеко от поляны вы меня оттащили?…
— Не… — прошептал Поганец. — Ты как у того выжженного круга затих, так старик тебя на руки взял и понес, только ты все-таки тяжеловат для него оказался, хоть он и не слабак. А тут, шагов буквально через четыреста, еще одна полянка подвернулась… малюсенькая, скрытая. Ну, мы и решили подождать, когда ты в себя придешь.
— А что ж вы меня на лошадь не положили?…
— Учитель Фун Ку-цзы сказал, что тебя трясти нельзя… — И в голосе Поганца прозвучало некоторое недоумение, словно он не мог понять, почему это меня нельзя было трясти.
— Ты… там… у старого кострища… что-то… нашел?… — запинаясь на каждом слове, осторожно спросил синсин, помолчал и уточнил свой вопрос: — Что-то страшное?…
— Почему страшное? — пожал я в темноте плечами.
— Ну… — смущенно пробормотал синсин, — когда мы тебя подняли, у тебя все лицо было в слезах…
И это заявление Гварды меня не удивило, я мгновенно вспомнил боль в своих обожженных руках и понял, отчего я плакал. Сейчас мои руки были в порядке, и мне вдруг стало немного стыдно своей фантомной боли — сгоревшая Земля еще долго будет страдать!
— Нет, это было не страшно, — тихо проговорил я. — Это было больно… немного…
— Ага! Как же, немного!! — немедленно возмутился Поганец. — Вся физиономия мокрая!! — И он тут же принялся меня наставлять: — Ты, учитель, давай береги себя!! Нечего в каждый костер самому соваться! Я, к примеру, очень хорошо огонь переношу… э-э-э… в смысле по угольям там пройтись или… это… молнию отвести! Так что ты меня тоже вполне можешь… это… ну… использовать! В общем, готов к выполнению любого задания, связанного с пожаром!
— А что было… больно?…— гнул свою линию синсин. — Если, конечно, не секрет. Мы видели, ты… колдовал.
— Колдовал… — задумчиво повторил я, а затем рассказал своим друзьям все, что увидел около выжженного пятна на поляне.
Когда я закончил, они долго молчали, а потом Гварда вздохнул и тихонечко проскулил:
— Страшно!… И что это за Чи Ю такой?!
— А теперь давайте спите!… — шепотом приказал я. — Я себя чувствую нормально и вполне отдохнул, так что до утра могу подежурить, а вы отдыхайте.
— Ага, отдыхайте!… — проворчал Поганец. — Нагнал страху, а теперь говорит, отдыхайте!…
Он перевернулся на другой бок, чуть поворочался и затих. Спустя пару минут я уже слышал его мерное посапывание. Гварда лежал тихо и неподвижно, так что было совершенно непонятно, спит он или бодрствует.
Я опять улегся на спину и уставился в небо. И снова в моей голове закружили мысли. «Так что же мне все-таки делать? Продолжать гоняться за похищенными из Фонда драгоценностями или смотаться отсюда, пока меня в начинающейся военной сутолоке кто-нибудь не зашиб до смерти? И до портала-то добраться сейчас будет непросто, а уж шнырять по Миру, в котором началась война всеобщего значения, просто смертельно!… Да и кому сейчас будет дело до каких-то там камней?! И сам Желтый Владыка, когда узнает об этом самом Чи Ю, наверняка забудет про все свои камешки или спустит их, чтобы нанять себе военных людей!!! Так стоит ли мне из-за каких-то камней, пусть и очень ценных, и даже… исторических, рисковать своей шкурой?!»
И тут в моей голове явственно прозвучал хрипловатый стариковский голос: «…похищены изумрудная брошь, сапфировая брошь, алмаз „Шах“ и эгрет в виде фонтана… Три камня из семи исторических камней Алмазного фонда и одно из наиболее значительных художественных произведений…»
Вот так! Вот и думай — стоят эти «камешки» того, чтобы рисковать из-за них своей шкурой?! И много ли у моей родины таких «камешков»… даже если считать родиной весь мой Мир?!
И тут мой изощренный мозг подкинул мне новое соображение.
«А что это я так всполошился?! Ну будет здесь война, но не завтра же местные богатыри начнут лупцевать друг друга мечами, швырять друг в друга железо и наводить друг на друга срамную порчу!! Праздник Сбора Дани продлится еще пять дней! Да за пять дней я вполне успею смотаться до их Желтого Владыки, выцыганить свои безделушки и вернуться домой!… И уж как тут у местных дело пойдет, меня уже касаться не будет!»
На душе у меня стало гораздо спокойнее, и я тут же заметил, что небо надо мной значительно посветлело, то есть до такой степени, что звездочки с него исчезли. Я осторожно, чтобы не потревожить Поганца и синсина, приподнялся и сел.
Светало. Из отступающего ночного мрака начали выступать стволы деревьев, кусты из расплывчатых сгустков темноты превращались в невысокие зеленые заросли, высоко на дереве неуверенно чирикнула ранняя птица.
Фун Ку-цзы заворочался, что-то негромко пробормотал хрипловатым басом, а потом вдруг рывком сел и уставился на меня широко раскрытыми, слегка чумными глазами. Я приложил палец к губам, призывая его к молчанию, и старик, посмотрев на спящих товарищей, понимающе кивнул. Затем он поднял лицо вверх, посмотрел в небо, на верхушки деревьев, повертев головой, внимательно оглядел окружающий пейзаж и снова посмотрел на меня.
— Давно проснулся?… — Его шепот со сна получился хрипловатым и очень озабоченным. — Как себя чувствуешь?…
Я молча кивнул и улыбнулся, давая понять, что со мной все в порядке.
— А то, знаешь, мы вчера испугались!… — проворчал старик, поднимаясь на ноги. — Видать, твоя волшба много сил отнимает…
Тут он замолчал и потопал за кусты. Несколько минут его не было, а когда он вернулся и снова уселся на свое место, то как ни в чем небывало продолжил разговор:
— Ну и стоила она того, волшба твоя, чтобы так-то изнуряться?…
Аккуратно, чтобы не потревожить сон Поганца и Гварды, я поднялся со своего места и, обойдя потухший костерок, уселся рядом с учителем:
— Я тебе расскажу, что узнал, а ты решишь, стоили ли эти сведения приложенных усилий…
Старик, чуть отстранившись, пристально посмотрел на меня и кивнул.
Рассказ мой был недолог, но достаточно подробен. За все то время, что я потратил на пересказ увиденного, Фун Ку-цзы только дважды бросил в мою сторону свой короткий изучающий взгляд. Когда же я замолчал, он несколько секунд сидел, уставившись в землю, а затем, покачав головой, прошептал:
— Да… если все, что ты рассказал, произошло на самом деле!… — Старик снова посмотрел на меня, и в его взгляде читалось некое сомнение.
— Все это произошло на самом деле, — твердо произнес я. — Земля не выдумывает и не врет, она просто показывает то, что на ней произошло!… Произошло именно в том месте, где ты задаешь ей вопрос!
— Тогда все это очень важно!…
— Для кого?… — Мой вопрос совершенно непроизвольно получился слегка насмешливым, и потому старик посмотрел на меня удивленно.
— Для Желтого Владыки.
— Если для него все это очень важно, тогда… он непременно должен быть в курсе… всего этого!
Я снова невесело усмехнулся, однако Фун Ку-цзы мое грустное веселье не поддержал.
— Во всяком случае, у нас появился еще один очень серьезный повод повидать Желтого Владыку!
Мы помолчали, а затем старик задумчиво произнес:
— Чи… Насколько мне известно, ни одного Чи не осталось в живых… Неужели кто-то из этого рода уцелел?… И как?!
— А что это за род?… — поинтересовался я.
Фун Ку-цзы посмотрел на меня, как-то странно моргнул и… отвел глаза. Когда он заговорил, я понял, что ему не хотелось поднимать эту тему, но он понимает, насколько мой вопрос не празден:
— Чи — это династия, правившая в царстве… Гуанчу в эпоху Борющихся Царств. Когда Желтый Владыка объединил под своей рукой Поднебесную, единственной династией, не признавшей его власть, была династия Чи. Поэтому Желтый Владыка уничтожил всех, носивших фамилию Чи… Но теперь ты говоришь, что слышал о каком-то Чи Ю.
— И видел его братьев… — добавил я. — Хотя на людей они совершенно непохожи!
— Ну… — задумчиво протянул Фун Ку-цзы, — возможно, это какое-то неизвестное горное племя, приютившее кого-то из спасшихся Чи, поэтому Чи Ю и называет их братьями. Таких странных и страшных, но малочисленных племен в Северных горах много. Они постоянно воюют друг с другом и потому почти не угрожают Поднебесной.
— Постой, учитель!… — воскликнул я. — Ты сказал, что Династия Чи владела… э-э-э… царством Гуанчу! Но ведь так называется провинция, правителем которой является отец Шан Те!
Старик в ответ кивнул:
— Именно так, предки Тянь Ши получили от Желтого Владыки эту провинцию именно потому, что никого из прежней династии не осталось в живых.
Мы снова немного помолчали, а затем я неожиданно спросил:
— Учитель, а почему этот… дафэн называл Желтого Владыку Хуан-ди?
Прежде чем ответить, старик долго молчал, а потом заговорил едва слышно:
— Хуан-ди — родовое имя Желтого Владыки. Хотя, впрочем, это знание не совсем… э-э-э… определенно. В одном древнем историческом исследовании, подписанном… Сыма Цянем, говорится, что Хуан-ди был одним из восьми правителей, воевавших за верховную власть. Именно он победил в этих войнах, после чего и стал… Желтым Владыкой. Но еще раз подчеркиваю, самого этого исследования я никогда не видел и не знаю других людей, видевших его. Сыма Цянь — фигура легендарная, даже, я бы сказал, мифическая, а Желтый Владыка… э-э-э… был всегда…
Тут его и без того едва слышный шепот прервался и перешел в долгий, тяжелый вздох.
Мы немного помолчали, и я закруглил тему:
— Ну что ж, радует хотя бы то, что сам Желтый Владыка — фигура вполне реальная… Ведь она реальная?!
Учитель энергично закивал:
— Конечно, мы, безусловно, найдем Желтого Владыку!… Я думаю, если нам никто не помешает, дня через два-три мы сможем добраться до Западной пустыни и увидеть гору Фанчжан, на которой находится его дворец.
В этот момент Поганец поднял голову и приоткрыл один глаз:
— А чтой-то вы нас не будите?… Уже рассвело, пора завтракать!…
— Ну, раз пора завтракать, тогда поднимайся!… — с улыбкой проговорил я.
Поганец открыл другой глаз и посмотрел на лежащего рядом Гварду:
— Эй, синсин ленивый, давай просыпайся!…
— А я уже давно не сплю… — спокойно ответил синсин, не поднимая головы и не открывая глаз.
— Так что ж ты лежишь, и глаза закрыты?! — возмутился Поганец и немедленно вскочил на ноги.
— Я думаю!… — веско произнес Гварда.
— О! Гляньте на него! — взвился мой ученик, так что чуть было не выпрыгнул из своей набедренной повязки. — Мыслитель объявился!… И над чем же это ты думаешь?!
Теперь уже Гварда открыл один глаз и укоризненно посмотрел на маленького Поганца:
— Экий ты, право, шумливый… — Синсин сморщил нос, словно собирался чихнуть. — А ведь нам надо быть сейчас потише или ты уже забыл, что твой учитель рассказал?!
— Ничего я не забыл! — сердито ответил Поганец, значительно утишая свой звонкий фальцет. — А вот ты забыл, что нам торопиться надо!
Синсин открыл другой глаз, неторопливо поднялся и проворчал себе под нос:
— Ничего я не забыл!…
— Вот что, памятливые мои, — оборвал их спор Фун Ку-цзы. — Марш умываться, а я пока посмотрю, что нам на завтрак состряпать!
Мне тоже захотелось сполоснуть лицо, а потому я отправился вместе с Поганцем и синсином к недалекому ручью. Когда мы вернулись, захватив с собой чистой воды в небольшом кувшине, рядом с потухшим кострищем была расстелена небольшая цветная тряпица, на которой старик разложил поистине спартанский завтрак. Поверх четырех больших, на вид довольно сухих лепешек были уложены куски холодного вареного мяса, а рядом с этими не слишком аппетитно выглядевшими «бутербродами» красовались четыре пустые чашки. В чашки эти была налита принесенная нами чистая вода, после чего Фун Ку-цзы сделал приглашающий жест рукой:
— Я думаю, этого нам вполне должно хватить…
Поганец склонил свою косматую голову набок и горько прошептал:
— Все!… Кончилось наше привольное житье!…
Затем он повернулся к Гварде и жалостливо вопросил:
— Ты помнишь, Гвардушка, каков был наш вчерашний ужин?! — Синсин молча с очень серьезным видом мотнул головой. — А теперь нам предлагают нечто совсем непохожее на завтрак! Спрашивается — долго ли я смогу топтать дороги Поднебесной при таком… скудном питании?!!
— Долго! — добродушно улыбнулся Фун Ку-цзы. — Нам, путникам, copra с соусом из крапивы тан должна быть как лакомство!
Поскольку крик души Поганца более никем не был поддержан, более того, его бессердечные спутники поспешили вонзить свои зубы в предложенные деликатесы, ему ничего не оставалось делать, как только последовать их примеру. Таким образом, прения по поводу завтрака прекратились сами собой, а сам завтрак был закончен в рекордно короткие сроки.
Солнце еще не поднялось над верхушками деревьев, а мы уже ехали шагом сквозь густой росистый подлесок. Вокруг стояла утренняя тишина, нарушаемая только птичьим щебетом. Прощупанный мной магический фон был совершенно спокоен, и только далеко на востоке имелось два небольших возмущения, но к нам они вряд ли имели отношение.
Часа два мы продвигались вперед среди густого кустарника, под кронами невысоких раскидистых деревьев, и этот лесной путь не давал возможности вести переговоры. Гварда почти сразу же исчез, и только изредка его черная спина мелькала впереди или сбоку. Голодный Поганец тащился позади нас, вздыхая так, что птицы срывались с веток и кустов и уносились в серое небо, затянутое высокими темными облаками.
Наконец мне надоели его вздохи, и я, обернувшись в седле, негромко проговорил:
— Слушай, ученик, твои душераздирающие стоны слышны, наверное, во всей Поднебесной. Скоро все, кто только может двигаться, сбегутся посмотреть на существо, способное издавать подобные звуки!…
— И пусть!… — горестно пропищал в ответ малыш. — Я ни от кого не скрываю своих страданий!… Может быть, хоть кто-то из… сбежавшихся прольет слезу сочувствия к моему бедственному положению!…
Я собрался обратить его внимание на тот факт, что сбегаться на его стоны могут совершенно бесчувственные существа, например цзины Цзя Шуна, но в этот момент из кустов прямо к копытам моей лошади вынырнул Гварда и коротко тявкнул:
— Лес кончается, и, похоже, дальше, до самой Западной пустыни, местность будет совершенно открытой!
Мы остановили лошадей, и я, чуть подумав, поинтересовался у синсина:
— А жилья поблизости никакого не видно?
Гварда отрицательно помотал головой.
— Ну что ж, придется ехать без прикрытия, все равно другой дороги нет!
— Может, это и к лучшему, — неожиданно пискнул переставший стонать Поганец. — Если цзины нас действительно начнут преследовать, на открытом месте наши лошади без труда от них уйдут!
Я тронул свою лошадь. Фун Ку-цзы последовал за мной, а Поганец замкнул наш отряд. Что касается синсина, то он, едва я двинулся с места, снова исчез в кустах.
Через пару десятков метров мы выехали на опушку. Лес, скрывавший наше продвижение, оканчивался сразу, словно дальше начиналась совершенно другая, не подходящая для него земля. Впереди, до самого горизонта, холмистыми увалами раскинулась степь, покрытая высокой, по колено нашим лошадям, чуть колышущейся травой. Над ней огромным серым шатром распростерлось затянутое облаками небо.
Синсин оказался прав, никаких признаков человеческого жилья видно не было, так что я даже не стал останавливаться, чтобы оглядеться. Моя лошадь спокойно вошла в огромное, пустое серо-зеленое море, а я настолько был поражен открывшимся пространством, что не сразу догадался перейти на рысь.
Поганец, ошалевший от простора, забыл о своей близкой голодной смерти и галопом помчался вперед, смешно подпрыгивая на спине лошади, а мы с Фун Ку-цзы ходкой рысью последовали за ним. Через несколько минут учитель, скакавший рядом со мной, оторвал взгляд от своих рук, судорожно сжимавших поводья, и повернулся ко мне.
— Мне кажется, я не смогу долго скакать в таком темпе… — с нехорошим придыханием пробормотал он. — У меня уже… э-э-э… болит… все!
Я немедленно вспомнил, что старик, мягко говоря, не слишком хороший наездник. Чуть придержав бег своей лошади и перейдя на более плавную рысь, я подумал, что неплохо бы было попробовать отвлечь его каким-нибудь ученым разговором. И тут же мне в голову пришла одна мысль, однако разговор я начал издалека:
— Учитель, может быть, ты воспользуешься благоприятным моментом и поделишься со мной каким-нибудь знанием?!
Фун Ку-цзы бросил в мою сторону удивленный взгляд и несколько напряженно спросил:
— И какая же отрасль знания тебя интересует?… Космология, астрономия, математика, медицина?…
Я пожал плечами:
— Меня, конечно, интересуют все эти науки, но сейчас мы в таком положении, что мне хотелось бы узнать что-то более… э-э-э… прикладное.
— Что, например?…
— Ну, вот ты мне говорил, что целых две недели служил при дворе Цзя Шуна. Расскажи об этом… Великом маге, какой у него характер, какие привычки… что он вообще собой представляет?!
Фун Ку-цзы немного помолчал, а потом начал медленно говорить, и при этом в его голосе звучало некое… удивление:
— Ты знаешь, Сор Кин-ир, я очень не любил вспоминать этот краткий отрезок своей жизни и редко думал о Цзя Шуне, а вот сейчас, после твоего вопроса, мне почему-то стало… не по себе. На секунду мне показалось, будто кто-то… приказал мне не будить в памяти это время! Странно!…
Он снова на несколько минут замолчал, а я с усмешкой подумал про себя:
«Ничего странного! Значит, Великому магу было нужно, чтобы ты не копался в собственных воспоминаниях!… Ну да ничего, сейчас ты у меня все вспомнишь!»
Однако старик начал «вспоминать» и без моей помощи:
— Я поступил на службу к Цзя Шуну чуть больше года назад, сразу после одного из его нашумевших магических поединков. Он уничтожил мага из башни Золотого Павлина, и это произвело на всех живущих в Поднебесной очень сильное впечатление, маг Ши Лэ слыл очень опытным и очень сильным чародеем! В то время резиденция Великого мага Цзя Шуна располагалась в провинции Сяньчу, и я прибыл в его дворец через шестнадцать дней после того, как получил официальное приглашение. Уже это весьма рассердило Великого мага, хотя я и спешил, как мог. Правда, принял он меня очень торжественно, в главном зале дворца, но разговор наш был очень коротким и… совсем не дружеским. Он разговаривал со мной, как с… ничтожеством. Потом я понял, что таким образом он разговаривает со всеми, но легче от этого не стало!…
Фун Ку-цзы грустно улыбнулся, вздохнул и продолжил:
— Больше всего меня поразило то, что я никогда не видел около Цзя Шуна слуг. Даже за столом он обходился без них, хотя двое из его… магической «свиты» всегда были рядом, но это не слуги, это те самые маги, которые… ну… не совсем маги.
— Да, я знаю, кто это… — негромко вставил я.
Фун Ку-цзы бросил на меня быстрый взгляд, но расспрашивать не стал, считая, видимо, что сначала надо закончить начатый разговор.
— Ты спрашивал о том, какой у него характер, какие привычки?… Так вот, главное в нем… — Старик на мгновение умолк, а затем очень четко проговорил: — Невозмутимая жестокость! Цзя Шун нечеловечески жесток и нечеловечески невозмутим! Иногда мне казалось, что он вовсе и не человек, что он… выше людей… выше… человечества. Причем его невозмутимость поистине неколебима, а его жестокость странна и изощренна!… Да что я тебе буду объяснять, — неожиданно воскликнул старик. — посмотри на своего… ученика!…
— А при чем здесь Поганец Сю?! — удивился я.
Фун Ку-цзы в ответ усмехнулся:
— Ты что ж, никогда не задумывался, насколько необычно твой ученик выглядит?! Он же буквально ни на кого не похож!…
«Хм… — подумал я. — Уж я-то лучше всех знаю, насколько он ни на кого не похож!»
— Так вот, таким его сделал Цзя Шун!
После этих его слов я буквально разинул рот:
— То есть как?!!
Старик снова усмехнулся:
— Значит, твой ученик ничего тебе не рассказал?! Хм!… Впрочем, я его понимаю, это не то, чем можно похвастать! Учитель покрутил головой и продолжил: — Его настоящее имя Сю Чжи, а прозвищ у него столько, что хватило бы на четверых, но самые известные Поганец Сю, Красавчик Сю, Неуловимый Сю, Юркий Сю…
— Красавчик Сю?… — с сомнением повторил я. — Ну уж красавчиком я его назвал бы в последнюю очередь!
— И тем не менее Красавчик — это первое прозвище, которое он получил! Он действительно был необыкновенно красивым юношей и пользовался небывалым успехом у… э-э-э… у дам! Именно с этого началось его падение. Красавчик Сю был к тому же очень горд и болезненно щепетилен, он не мог позволить себе прийти на свидание к женщине без подарка. Причем подарок должен был обязательно поразить его избранницу. Ну а средствами Сю, мягко говоря, не был обременен! И он начал красть!
— Мы слышали тебя, дафэн Фучунь, мы слышали нашего божественного брата Чи Ю, все братья Чи, все куафу будут на месте и вовремя! Мы повергнем войска презренного Хуан-ди и завоюем Поднебесную! Клянемся!!
— Клянемся!!! — гаркнула толпа и в следующее мгновение стала таять, растворяясь в окружающем поляну лесу.
Когда исчезли цзины, а великаны-куафу развернулись и строем отправились прочь с поляны, световой столб несколько померк, по нему сверху вниз пробежала быстрая тень, напоминающая размытым абрисом большую хищную кошку, и снова раздался, на этот раз чуть приглушенный, голос дафэна:
— Чи Да, твой великий брат просил передать тебе, что развалины посетил некто!…
Говоривший медноголовый великан вздрогнул и почти шепотом спросил:
— Нефритовая Книга?…
— Пока неясно… — еще понизив голос, ответил дафэн. — Стороживший развалины Зверь-Исковик след потерял, но в самих развалинах было магическое возмущение! Очень сильное возмущение! Однако никаких следов чужого присутствия там нет. Повелитель не знает точно, что случилось в развалинах, но вполне допускает худшее — некто нашел дорогу в храм Призрачного Облака, а значит, Нефритовая Книга может оказаться в Поднебесной! Судя по всему, этот некто направлялся в Пакит и случайно оказался в развалинах, возможно, это тот, кто спасся во время нападения на свиту правителя Тянь Ши посланных повелителем цзяней и увез с собой его дочь… Возможно, этот… человек обладает Даром. В любом случае он скорее всего объявится в Паките, где, несомненно, будет схвачен. Для тебя главная задача — сбор войск для последней битвы, и все-таки обрати внимание на любого незнакомого путника или путников, хотя этот некто вряд ли окажется в твоих землях — ему нечего делать на Западе!
— Я понял своего брата… — после небольшой паузы проговорил великан Чи Да. — Любой незнакомец, появившийся в Провинции, будет схвачен и доставлен к нему, а там уж брат сам разберется…
— Прощай, Чи Да… — пророкотал дафэн.
— Прощай, дафэн Фучунь… — пробасил в ответ великан. Столб света начал меркнуть, а с ним вместе стало меркнуть все вокруг… Поляна затянулась непроницаемой мглой, которая становилась все темнее… темнее… темнее. Эта темнота нахлынула на меня, подмяла под себя мое сознание, закрутила мое тело, и я канул в призрачное небытие!!!
Глава 10
Путь не терпит преград, ибо преграды порождают запоры, а длительные запоры вызывают расстройство жизненных сил…
Чжуан-цзы. Эпоха Борющихся Царств
Когда я пришел в себя и открыл глаза, вокруг меня царила… кромешная тьма! Я, признаться, не удивился, мне почему-то казалось, что так и должно быть. Снова прикрыв глаза, я полежал несколько минут, вспоминая в деталях свое видение — а помнил я его совершенно отчетливо!
«Значит, вот она какая — война!… — кружились в моей голове спокойные и какие-то… обреченные мысли. — Не разборка между двумя магами, не подковерная борьба за право быть первым подданным… Нет! Схватка за высшую власть!… Только вот кого с кем?…»
Я еще раз открыл глаза и увидел в царящей вокруг меня темноте еще более темные ветви деревьев над своей головой, а над ними две… нет, три неяркие блестки проклюнувшихся сквозь тучи звезд. Ночь! Сколько же я был без сознания?!
Впрочем, этот вопрос меня как-то не задел. А вот состояние своего магического кокона я исследовал тщательно и с удовлетворением убедился, что он успел полностью восстановиться, хотя заклинание «Памяти Земли» заставило меня здорово его уменьшить! Я снова прикрыл глаза и вернулся к своим размышлениям.
«Значит, некто Чи Ю собрался свергнуть Желтого Владыку и захватить верховную власть в Поднебесной. Сейчас, когда Цзя Лянь-бяо, видимо, верный подданный Желтого Владыки, уничтожен, его силы возглавит… Кто?! Правитель Тянь Ши?А может быть, сам Желтый Владыка?! И где мне теперь искать этого Желтого Владыку?!!»
— Вот вляпался!… — вслух, хотя и негромко, произнес я.
— Не волнуйся, мы тебя уже помыли… — раздался рядом со мной тихий шепот Поганца.
— И халат твой постирали… — добавил таким же тихим шепотом Гварда. — До утра высохнет…
Я открыл глаза и сел.
Мы находились в лесу. В метре от меня едва заметно тлел небольшой костерок, а за ним виднелся мирно спавший учитель Фун Ку-цзы. Поганец и Гварда лежали по обе стороны от меня, словно охраняя мое тело от каких-то неведомых опасностей. Я невольно улыбнулся и негромко спросил:
— Где мы находимся?… Далеко от поляны вы меня оттащили?…
— Не… — прошептал Поганец. — Ты как у того выжженного круга затих, так старик тебя на руки взял и понес, только ты все-таки тяжеловат для него оказался, хоть он и не слабак. А тут, шагов буквально через четыреста, еще одна полянка подвернулась… малюсенькая, скрытая. Ну, мы и решили подождать, когда ты в себя придешь.
— А что ж вы меня на лошадь не положили?…
— Учитель Фун Ку-цзы сказал, что тебя трясти нельзя… — И в голосе Поганца прозвучало некоторое недоумение, словно он не мог понять, почему это меня нельзя было трясти.
— Ты… там… у старого кострища… что-то… нашел?… — запинаясь на каждом слове, осторожно спросил синсин, помолчал и уточнил свой вопрос: — Что-то страшное?…
— Почему страшное? — пожал я в темноте плечами.
— Ну… — смущенно пробормотал синсин, — когда мы тебя подняли, у тебя все лицо было в слезах…
И это заявление Гварды меня не удивило, я мгновенно вспомнил боль в своих обожженных руках и понял, отчего я плакал. Сейчас мои руки были в порядке, и мне вдруг стало немного стыдно своей фантомной боли — сгоревшая Земля еще долго будет страдать!
— Нет, это было не страшно, — тихо проговорил я. — Это было больно… немного…
— Ага! Как же, немного!! — немедленно возмутился Поганец. — Вся физиономия мокрая!! — И он тут же принялся меня наставлять: — Ты, учитель, давай береги себя!! Нечего в каждый костер самому соваться! Я, к примеру, очень хорошо огонь переношу… э-э-э… в смысле по угольям там пройтись или… это… молнию отвести! Так что ты меня тоже вполне можешь… это… ну… использовать! В общем, готов к выполнению любого задания, связанного с пожаром!
— А что было… больно?…— гнул свою линию синсин. — Если, конечно, не секрет. Мы видели, ты… колдовал.
— Колдовал… — задумчиво повторил я, а затем рассказал своим друзьям все, что увидел около выжженного пятна на поляне.
Когда я закончил, они долго молчали, а потом Гварда вздохнул и тихонечко проскулил:
— Страшно!… И что это за Чи Ю такой?!
— А теперь давайте спите!… — шепотом приказал я. — Я себя чувствую нормально и вполне отдохнул, так что до утра могу подежурить, а вы отдыхайте.
— Ага, отдыхайте!… — проворчал Поганец. — Нагнал страху, а теперь говорит, отдыхайте!…
Он перевернулся на другой бок, чуть поворочался и затих. Спустя пару минут я уже слышал его мерное посапывание. Гварда лежал тихо и неподвижно, так что было совершенно непонятно, спит он или бодрствует.
Я опять улегся на спину и уставился в небо. И снова в моей голове закружили мысли. «Так что же мне все-таки делать? Продолжать гоняться за похищенными из Фонда драгоценностями или смотаться отсюда, пока меня в начинающейся военной сутолоке кто-нибудь не зашиб до смерти? И до портала-то добраться сейчас будет непросто, а уж шнырять по Миру, в котором началась война всеобщего значения, просто смертельно!… Да и кому сейчас будет дело до каких-то там камней?! И сам Желтый Владыка, когда узнает об этом самом Чи Ю, наверняка забудет про все свои камешки или спустит их, чтобы нанять себе военных людей!!! Так стоит ли мне из-за каких-то камней, пусть и очень ценных, и даже… исторических, рисковать своей шкурой?!»
И тут в моей голове явственно прозвучал хрипловатый стариковский голос: «…похищены изумрудная брошь, сапфировая брошь, алмаз „Шах“ и эгрет в виде фонтана… Три камня из семи исторических камней Алмазного фонда и одно из наиболее значительных художественных произведений…»
Вот так! Вот и думай — стоят эти «камешки» того, чтобы рисковать из-за них своей шкурой?! И много ли у моей родины таких «камешков»… даже если считать родиной весь мой Мир?!
И тут мой изощренный мозг подкинул мне новое соображение.
«А что это я так всполошился?! Ну будет здесь война, но не завтра же местные богатыри начнут лупцевать друг друга мечами, швырять друг в друга железо и наводить друг на друга срамную порчу!! Праздник Сбора Дани продлится еще пять дней! Да за пять дней я вполне успею смотаться до их Желтого Владыки, выцыганить свои безделушки и вернуться домой!… И уж как тут у местных дело пойдет, меня уже касаться не будет!»
На душе у меня стало гораздо спокойнее, и я тут же заметил, что небо надо мной значительно посветлело, то есть до такой степени, что звездочки с него исчезли. Я осторожно, чтобы не потревожить Поганца и синсина, приподнялся и сел.
Светало. Из отступающего ночного мрака начали выступать стволы деревьев, кусты из расплывчатых сгустков темноты превращались в невысокие зеленые заросли, высоко на дереве неуверенно чирикнула ранняя птица.
Фун Ку-цзы заворочался, что-то негромко пробормотал хрипловатым басом, а потом вдруг рывком сел и уставился на меня широко раскрытыми, слегка чумными глазами. Я приложил палец к губам, призывая его к молчанию, и старик, посмотрев на спящих товарищей, понимающе кивнул. Затем он поднял лицо вверх, посмотрел в небо, на верхушки деревьев, повертев головой, внимательно оглядел окружающий пейзаж и снова посмотрел на меня.
— Давно проснулся?… — Его шепот со сна получился хрипловатым и очень озабоченным. — Как себя чувствуешь?…
Я молча кивнул и улыбнулся, давая понять, что со мной все в порядке.
— А то, знаешь, мы вчера испугались!… — проворчал старик, поднимаясь на ноги. — Видать, твоя волшба много сил отнимает…
Тут он замолчал и потопал за кусты. Несколько минут его не было, а когда он вернулся и снова уселся на свое место, то как ни в чем небывало продолжил разговор:
— Ну и стоила она того, волшба твоя, чтобы так-то изнуряться?…
Аккуратно, чтобы не потревожить сон Поганца и Гварды, я поднялся со своего места и, обойдя потухший костерок, уселся рядом с учителем:
— Я тебе расскажу, что узнал, а ты решишь, стоили ли эти сведения приложенных усилий…
Старик, чуть отстранившись, пристально посмотрел на меня и кивнул.
Рассказ мой был недолог, но достаточно подробен. За все то время, что я потратил на пересказ увиденного, Фун Ку-цзы только дважды бросил в мою сторону свой короткий изучающий взгляд. Когда же я замолчал, он несколько секунд сидел, уставившись в землю, а затем, покачав головой, прошептал:
— Да… если все, что ты рассказал, произошло на самом деле!… — Старик снова посмотрел на меня, и в его взгляде читалось некое сомнение.
— Все это произошло на самом деле, — твердо произнес я. — Земля не выдумывает и не врет, она просто показывает то, что на ней произошло!… Произошло именно в том месте, где ты задаешь ей вопрос!
— Тогда все это очень важно!…
— Для кого?… — Мой вопрос совершенно непроизвольно получился слегка насмешливым, и потому старик посмотрел на меня удивленно.
— Для Желтого Владыки.
— Если для него все это очень важно, тогда… он непременно должен быть в курсе… всего этого!
Я снова невесело усмехнулся, однако Фун Ку-цзы мое грустное веселье не поддержал.
— Во всяком случае, у нас появился еще один очень серьезный повод повидать Желтого Владыку!
Мы помолчали, а затем старик задумчиво произнес:
— Чи… Насколько мне известно, ни одного Чи не осталось в живых… Неужели кто-то из этого рода уцелел?… И как?!
— А что это за род?… — поинтересовался я.
Фун Ку-цзы посмотрел на меня, как-то странно моргнул и… отвел глаза. Когда он заговорил, я понял, что ему не хотелось поднимать эту тему, но он понимает, насколько мой вопрос не празден:
— Чи — это династия, правившая в царстве… Гуанчу в эпоху Борющихся Царств. Когда Желтый Владыка объединил под своей рукой Поднебесную, единственной династией, не признавшей его власть, была династия Чи. Поэтому Желтый Владыка уничтожил всех, носивших фамилию Чи… Но теперь ты говоришь, что слышал о каком-то Чи Ю.
— И видел его братьев… — добавил я. — Хотя на людей они совершенно непохожи!
— Ну… — задумчиво протянул Фун Ку-цзы, — возможно, это какое-то неизвестное горное племя, приютившее кого-то из спасшихся Чи, поэтому Чи Ю и называет их братьями. Таких странных и страшных, но малочисленных племен в Северных горах много. Они постоянно воюют друг с другом и потому почти не угрожают Поднебесной.
— Постой, учитель!… — воскликнул я. — Ты сказал, что Династия Чи владела… э-э-э… царством Гуанчу! Но ведь так называется провинция, правителем которой является отец Шан Те!
Старик в ответ кивнул:
— Именно так, предки Тянь Ши получили от Желтого Владыки эту провинцию именно потому, что никого из прежней династии не осталось в живых.
Мы снова немного помолчали, а затем я неожиданно спросил:
— Учитель, а почему этот… дафэн называл Желтого Владыку Хуан-ди?
Прежде чем ответить, старик долго молчал, а потом заговорил едва слышно:
— Хуан-ди — родовое имя Желтого Владыки. Хотя, впрочем, это знание не совсем… э-э-э… определенно. В одном древнем историческом исследовании, подписанном… Сыма Цянем, говорится, что Хуан-ди был одним из восьми правителей, воевавших за верховную власть. Именно он победил в этих войнах, после чего и стал… Желтым Владыкой. Но еще раз подчеркиваю, самого этого исследования я никогда не видел и не знаю других людей, видевших его. Сыма Цянь — фигура легендарная, даже, я бы сказал, мифическая, а Желтый Владыка… э-э-э… был всегда…
Тут его и без того едва слышный шепот прервался и перешел в долгий, тяжелый вздох.
Мы немного помолчали, и я закруглил тему:
— Ну что ж, радует хотя бы то, что сам Желтый Владыка — фигура вполне реальная… Ведь она реальная?!
Учитель энергично закивал:
— Конечно, мы, безусловно, найдем Желтого Владыку!… Я думаю, если нам никто не помешает, дня через два-три мы сможем добраться до Западной пустыни и увидеть гору Фанчжан, на которой находится его дворец.
В этот момент Поганец поднял голову и приоткрыл один глаз:
— А чтой-то вы нас не будите?… Уже рассвело, пора завтракать!…
— Ну, раз пора завтракать, тогда поднимайся!… — с улыбкой проговорил я.
Поганец открыл другой глаз и посмотрел на лежащего рядом Гварду:
— Эй, синсин ленивый, давай просыпайся!…
— А я уже давно не сплю… — спокойно ответил синсин, не поднимая головы и не открывая глаз.
— Так что ж ты лежишь, и глаза закрыты?! — возмутился Поганец и немедленно вскочил на ноги.
— Я думаю!… — веско произнес Гварда.
— О! Гляньте на него! — взвился мой ученик, так что чуть было не выпрыгнул из своей набедренной повязки. — Мыслитель объявился!… И над чем же это ты думаешь?!
Теперь уже Гварда открыл один глаз и укоризненно посмотрел на маленького Поганца:
— Экий ты, право, шумливый… — Синсин сморщил нос, словно собирался чихнуть. — А ведь нам надо быть сейчас потише или ты уже забыл, что твой учитель рассказал?!
— Ничего я не забыл! — сердито ответил Поганец, значительно утишая свой звонкий фальцет. — А вот ты забыл, что нам торопиться надо!
Синсин открыл другой глаз, неторопливо поднялся и проворчал себе под нос:
— Ничего я не забыл!…
— Вот что, памятливые мои, — оборвал их спор Фун Ку-цзы. — Марш умываться, а я пока посмотрю, что нам на завтрак состряпать!
Мне тоже захотелось сполоснуть лицо, а потому я отправился вместе с Поганцем и синсином к недалекому ручью. Когда мы вернулись, захватив с собой чистой воды в небольшом кувшине, рядом с потухшим кострищем была расстелена небольшая цветная тряпица, на которой старик разложил поистине спартанский завтрак. Поверх четырех больших, на вид довольно сухих лепешек были уложены куски холодного вареного мяса, а рядом с этими не слишком аппетитно выглядевшими «бутербродами» красовались четыре пустые чашки. В чашки эти была налита принесенная нами чистая вода, после чего Фун Ку-цзы сделал приглашающий жест рукой:
— Я думаю, этого нам вполне должно хватить…
Поганец склонил свою косматую голову набок и горько прошептал:
— Все!… Кончилось наше привольное житье!…
Затем он повернулся к Гварде и жалостливо вопросил:
— Ты помнишь, Гвардушка, каков был наш вчерашний ужин?! — Синсин молча с очень серьезным видом мотнул головой. — А теперь нам предлагают нечто совсем непохожее на завтрак! Спрашивается — долго ли я смогу топтать дороги Поднебесной при таком… скудном питании?!!
— Долго! — добродушно улыбнулся Фун Ку-цзы. — Нам, путникам, copra с соусом из крапивы тан должна быть как лакомство!
Поскольку крик души Поганца более никем не был поддержан, более того, его бессердечные спутники поспешили вонзить свои зубы в предложенные деликатесы, ему ничего не оставалось делать, как только последовать их примеру. Таким образом, прения по поводу завтрака прекратились сами собой, а сам завтрак был закончен в рекордно короткие сроки.
Солнце еще не поднялось над верхушками деревьев, а мы уже ехали шагом сквозь густой росистый подлесок. Вокруг стояла утренняя тишина, нарушаемая только птичьим щебетом. Прощупанный мной магический фон был совершенно спокоен, и только далеко на востоке имелось два небольших возмущения, но к нам они вряд ли имели отношение.
Часа два мы продвигались вперед среди густого кустарника, под кронами невысоких раскидистых деревьев, и этот лесной путь не давал возможности вести переговоры. Гварда почти сразу же исчез, и только изредка его черная спина мелькала впереди или сбоку. Голодный Поганец тащился позади нас, вздыхая так, что птицы срывались с веток и кустов и уносились в серое небо, затянутое высокими темными облаками.
Наконец мне надоели его вздохи, и я, обернувшись в седле, негромко проговорил:
— Слушай, ученик, твои душераздирающие стоны слышны, наверное, во всей Поднебесной. Скоро все, кто только может двигаться, сбегутся посмотреть на существо, способное издавать подобные звуки!…
— И пусть!… — горестно пропищал в ответ малыш. — Я ни от кого не скрываю своих страданий!… Может быть, хоть кто-то из… сбежавшихся прольет слезу сочувствия к моему бедственному положению!…
Я собрался обратить его внимание на тот факт, что сбегаться на его стоны могут совершенно бесчувственные существа, например цзины Цзя Шуна, но в этот момент из кустов прямо к копытам моей лошади вынырнул Гварда и коротко тявкнул:
— Лес кончается, и, похоже, дальше, до самой Западной пустыни, местность будет совершенно открытой!
Мы остановили лошадей, и я, чуть подумав, поинтересовался у синсина:
— А жилья поблизости никакого не видно?
Гварда отрицательно помотал головой.
— Ну что ж, придется ехать без прикрытия, все равно другой дороги нет!
— Может, это и к лучшему, — неожиданно пискнул переставший стонать Поганец. — Если цзины нас действительно начнут преследовать, на открытом месте наши лошади без труда от них уйдут!
Я тронул свою лошадь. Фун Ку-цзы последовал за мной, а Поганец замкнул наш отряд. Что касается синсина, то он, едва я двинулся с места, снова исчез в кустах.
Через пару десятков метров мы выехали на опушку. Лес, скрывавший наше продвижение, оканчивался сразу, словно дальше начиналась совершенно другая, не подходящая для него земля. Впереди, до самого горизонта, холмистыми увалами раскинулась степь, покрытая высокой, по колено нашим лошадям, чуть колышущейся травой. Над ней огромным серым шатром распростерлось затянутое облаками небо.
Синсин оказался прав, никаких признаков человеческого жилья видно не было, так что я даже не стал останавливаться, чтобы оглядеться. Моя лошадь спокойно вошла в огромное, пустое серо-зеленое море, а я настолько был поражен открывшимся пространством, что не сразу догадался перейти на рысь.
Поганец, ошалевший от простора, забыл о своей близкой голодной смерти и галопом помчался вперед, смешно подпрыгивая на спине лошади, а мы с Фун Ку-цзы ходкой рысью последовали за ним. Через несколько минут учитель, скакавший рядом со мной, оторвал взгляд от своих рук, судорожно сжимавших поводья, и повернулся ко мне.
— Мне кажется, я не смогу долго скакать в таком темпе… — с нехорошим придыханием пробормотал он. — У меня уже… э-э-э… болит… все!
Я немедленно вспомнил, что старик, мягко говоря, не слишком хороший наездник. Чуть придержав бег своей лошади и перейдя на более плавную рысь, я подумал, что неплохо бы было попробовать отвлечь его каким-нибудь ученым разговором. И тут же мне в голову пришла одна мысль, однако разговор я начал издалека:
— Учитель, может быть, ты воспользуешься благоприятным моментом и поделишься со мной каким-нибудь знанием?!
Фун Ку-цзы бросил в мою сторону удивленный взгляд и несколько напряженно спросил:
— И какая же отрасль знания тебя интересует?… Космология, астрономия, математика, медицина?…
Я пожал плечами:
— Меня, конечно, интересуют все эти науки, но сейчас мы в таком положении, что мне хотелось бы узнать что-то более… э-э-э… прикладное.
— Что, например?…
— Ну, вот ты мне говорил, что целых две недели служил при дворе Цзя Шуна. Расскажи об этом… Великом маге, какой у него характер, какие привычки… что он вообще собой представляет?!
Фун Ку-цзы немного помолчал, а потом начал медленно говорить, и при этом в его голосе звучало некое… удивление:
— Ты знаешь, Сор Кин-ир, я очень не любил вспоминать этот краткий отрезок своей жизни и редко думал о Цзя Шуне, а вот сейчас, после твоего вопроса, мне почему-то стало… не по себе. На секунду мне показалось, будто кто-то… приказал мне не будить в памяти это время! Странно!…
Он снова на несколько минут замолчал, а я с усмешкой подумал про себя:
«Ничего странного! Значит, Великому магу было нужно, чтобы ты не копался в собственных воспоминаниях!… Ну да ничего, сейчас ты у меня все вспомнишь!»
Однако старик начал «вспоминать» и без моей помощи:
— Я поступил на службу к Цзя Шуну чуть больше года назад, сразу после одного из его нашумевших магических поединков. Он уничтожил мага из башни Золотого Павлина, и это произвело на всех живущих в Поднебесной очень сильное впечатление, маг Ши Лэ слыл очень опытным и очень сильным чародеем! В то время резиденция Великого мага Цзя Шуна располагалась в провинции Сяньчу, и я прибыл в его дворец через шестнадцать дней после того, как получил официальное приглашение. Уже это весьма рассердило Великого мага, хотя я и спешил, как мог. Правда, принял он меня очень торжественно, в главном зале дворца, но разговор наш был очень коротким и… совсем не дружеским. Он разговаривал со мной, как с… ничтожеством. Потом я понял, что таким образом он разговаривает со всеми, но легче от этого не стало!…
Фун Ку-цзы грустно улыбнулся, вздохнул и продолжил:
— Больше всего меня поразило то, что я никогда не видел около Цзя Шуна слуг. Даже за столом он обходился без них, хотя двое из его… магической «свиты» всегда были рядом, но это не слуги, это те самые маги, которые… ну… не совсем маги.
— Да, я знаю, кто это… — негромко вставил я.
Фун Ку-цзы бросил на меня быстрый взгляд, но расспрашивать не стал, считая, видимо, что сначала надо закончить начатый разговор.
— Ты спрашивал о том, какой у него характер, какие привычки?… Так вот, главное в нем… — Старик на мгновение умолк, а затем очень четко проговорил: — Невозмутимая жестокость! Цзя Шун нечеловечески жесток и нечеловечески невозмутим! Иногда мне казалось, что он вовсе и не человек, что он… выше людей… выше… человечества. Причем его невозмутимость поистине неколебима, а его жестокость странна и изощренна!… Да что я тебе буду объяснять, — неожиданно воскликнул старик. — посмотри на своего… ученика!…
— А при чем здесь Поганец Сю?! — удивился я.
Фун Ку-цзы в ответ усмехнулся:
— Ты что ж, никогда не задумывался, насколько необычно твой ученик выглядит?! Он же буквально ни на кого не похож!…
«Хм… — подумал я. — Уж я-то лучше всех знаю, насколько он ни на кого не похож!»
— Так вот, таким его сделал Цзя Шун!
После этих его слов я буквально разинул рот:
— То есть как?!!
Старик снова усмехнулся:
— Значит, твой ученик ничего тебе не рассказал?! Хм!… Впрочем, я его понимаю, это не то, чем можно похвастать! Учитель покрутил головой и продолжил: — Его настоящее имя Сю Чжи, а прозвищ у него столько, что хватило бы на четверых, но самые известные Поганец Сю, Красавчик Сю, Неуловимый Сю, Юркий Сю…
— Красавчик Сю?… — с сомнением повторил я. — Ну уж красавчиком я его назвал бы в последнюю очередь!
— И тем не менее Красавчик — это первое прозвище, которое он получил! Он действительно был необыкновенно красивым юношей и пользовался небывалым успехом у… э-э-э… у дам! Именно с этого началось его падение. Красавчик Сю был к тому же очень горд и болезненно щепетилен, он не мог позволить себе прийти на свидание к женщине без подарка. Причем подарок должен был обязательно поразить его избранницу. Ну а средствами Сю, мягко говоря, не был обременен! И он начал красть!