Страница:
Мэнди просияла от удовольствия. Бал! В особняке губернатора! Звучало просто волшебно. Она почувствовала, как заливается краской от счастья, — ведь это означало, что дядя окончательно простил ее. Если бы только встретиться с Ястребом, все было бы прекрасно.
— О дядя! Это чудесно! Как ты думаешь, мы можем пригласить Джеймса и… Трэвиса?
— Конечно, дорогая, если это доставит тебе удовольствие. А сейчас извини, долг зовет. — Он поцеловал ее в щеку и вышел из комнаты.
Мэнди была счастлива. Она не только сможет поговорить с Ястребом, но и будет хозяйкой бала! Закончив завтрак, она решила порепетировать, что скажет Ястребу, но ни один вариант не казался ей убедительным. «Ястреб, сожалею, что лгала тебе, но я была вынуждена». Мэнди вздохнула и покачала головой. «Ястреб, Джулия нашла человека, которого любит и…» Нет, не годится. Ладно, потом придумаю что-нибудь.
Мэнди отодвинула стул и поспешила наверх в свою комнату, чтобы подыскать подходящее платье для бала из одежды Джулии. Она хотела выглядеть очень хорошо.
Наконец настал вечер, на который был назначен бал. Бесси помогла Мэнди выбрать белое платье из органди, украшенное только мелким жемчугом. Бесси сказала, что оно очень идет к ее каштановым волосам и нежному цвету лица. Мэнди надеялась, что это именно так. Ястреб был приглашен, и она намеревалась встретиться с ним.
Весь дом был наполнен свежими душистыми цветами. Климат в Калифорнии был таким мягким, что цветов было в изобилии даже поздней осенью. В центре танцевального зала на столе стояла огромная сверкающая хрустальная чаша с пуншем. Музыканты заиграли. До слуха Мэнди донеслась ритмичная мелодия, шум голосов.
Она спустилась вниз по лестнице в половине первого — на этом настоял губернатор, — и все разговоры понизились до шепота, когда Саманта появилась под руку с дядей. Казалось, губернатор испытывал огромное удовольствие, представляя ее бесчисленным молодым людям: Мэнди в какой-то момент испугалась, что у нее закружится голова. Она радостно смотрела дяде в лицо, когда он кружил ее в вальсе.
Губернатор был чрезвычайно доволен собой. Бал был одним из немногих удовольствий, которые он мог позволить себе после смерти жены. Видя, как прелестна Саманта, и думая о Джулии, он пожалел, что проводил слишком мало времени со своей дочерью. Он с болью осознал, что скандальное поведение Джулии вызвано скорее всего отсутствием внимания с его стороны. Губернатор уже принял решение дать согласие на ее брак с молодым армейским офицером и надеялся, что жизнь позволит ему наверстать упущенное.
Впервые в жизни Саманта была центром всеобщего внимания, когда кружилась в танце то с одним красивым кавалером, то с другим. Но мысли ее постоянно возвращались к Ястребу. Он и Джеймс приняли приглашение губернатора, но пока никто из них еще не прибыл. Неужели Ястреб настолько возненавидел ее, что не желал находиться под одной крышей?
Снова заиграли вальс, и она заскользила в танце с Марком Дентоном, стройным молодым человеком, с которым дядюшка особенно хотел познакомить ее. Но ее глаза были устремлены к входным дверям. Боже, пусть он придет, молила Мэнди.
Снова отведя взгляд от светло-голубых глаз Марка Дентона, она внезапно встретилась с проницательным взглядом темно-карих глаз.
— Позвольте прервать вас? — Ястреб сделал решительный шаг вперед и, не оставив Дентону никаких шансов, не оглядываясь, увел Мэнди.
Сердце ее учащенно забилось, на щеках выступил румянец, голова закружилась. Неужели это он так подействовал на нее?
— Наслаждаешься вечером, Сам? — сказал он, растягивая слова. Прикосновение его руки к ее спине вызвало трепет во всем ее теле.
— Да… наслаждаюсь. — Мэнди вдруг оробела. Ей очень понравилось, как он назвал ее. На нем был прекрасный черный вечерний костюм ручной работы, — похожий он надевал в Виргиния-Сити. Ее лицо вспыхнуло от нахлынувших воспоминаний.
— А ты? — спросила она наконец, заставив себя поднять глаза.
— Теперь тоже. — Он говорил очень мягко. Она чувствовала тепло его руки, в то время как Ястреб легко вел ее в такт музыке.
— Я очень надеялась увидеть тебя, — сказала она, осмелев.
Ястреб приподнял бровь.
— Я тоже соскучился по тебе, малышка. — От этих слов у нее закружилась голова. Он прижимал ее к себе так близко, что она чувствовала крепкие мышцы его бедер.
Они протанцевали один танец, затем другой. Все еще ощущая легкое головокружение, Мэнди предложила немного отдохнуть на террасе и подышать свежим воздухом. Это будет подходящее место для разговора.
— С удовольствием, миледи, — чуть насмешливо сказал он, и они вышли через высокие застекленные двери. Остановившись в укромном уголке, Мэнди запинаясь начала:
— Ястреб… есть… нечто такое, о чем я хотела бы рассказать тебе… Это касается Джулии… и нашего путешествия.
Лицо Ястреба стало мертвенно-бледным. Мэнди заметила, как пульсирует жилка на его виске, и пожалела, что затеяла этот разговор. «Почему бы не оставить все, как есть?» Она замерла. Назад пути нет.
— Я хочу объяснить…
— Что бы ты ни говорила о своем вероломстве, меня не интересует ложь.
— Ястреб, ты не понимаешь. Я должна была сделать это. Я…
Он прервал ее:
— Меня интересует совсем другое. — Ястреб посмотрел на нее, затем подошел поближе и заключил в объятия. Он крепко прижал ее к себе, поцеловал…
Бурная волна наслаждения заставила ее забыть его отповедь. Мысленно она вновь оказалась на мягкой постели в Виргиния-Сити, все тело трепетало от желания. Ее сводило с ума, что он так легко возбудил ее страсть. Мэнди воспротивилась, отвернулась от него.
— Что ты делаешь? — прошептала она дрожащим голосом.
Он отпустил ее, пытаясь соблюсти правила приличия. В глазах его мелькнуло сожаление.
— Я тоже хотел кое о чем поговорить с тобой. — Он помолчал, окинув девушку взглядом, который слишком долго задержался на ее груди. — Теперь, когда мы оба знаем, что ты не дочь губернатора, нет причины отказываться друг от друга.
Он произнес это подчеркнуто безразличным, сухим тоном.
— После смерти моего друга Томаса Разерфорда я стал достаточно богатым человеком и мог бы неплохо провести время в Сакраменто-Сити. Я сниму для тебя хороший дом, куплю одежду и обеспечу всем необходимым. А ты будешь радовать меня, пока я нахожусь в городе. Мы будем вести себя очень осторожно. Конечно, ты не должна будешь принимать других гостей… в том числе и Марка Дентона.
Мэнди ошеломленно молчала, не в силах прервать этот унизительный монолог. Она смотрела на Ястреба, покрасневшая и разгневанная, едва сдерживая слезы.
— Убирайся отсюда сию же минуту, — прошептала она еле слышным голосом, — и больше никогда не приближайся ко мне.
Теперь пришла очередь Ястребу прийти в замешательство. Ему уже приходилось видеть ее зеленые глаза, сверкающие от гнева или потемневшие от печали, но никогда он не видел в них настоящей ярости с оттенком горького разочарования. На мгновение он пожалел о том, что сказал. А чего же она ожидала? Она лгала ему… Выставила посмешищем, перед всем городом. Разве он мог доверять ей! Вполне достаточно того, чтобы их тела услаждали друг друга.
Ястреб глубоко вздохнул. Может быть, все к лучшему. Даже имея эту женщину в качестве любовницы, не оберешься хлопот. Саманта Эштоп отошла от него и смотрела в темноту. В уголке ее глаза в лунном свете блеснула слезинка. Покидая веранду, Ястреб почувствовал боль утраты.
Мэнди слышала звук его удаляющихся шагов. Она сбежала с террасы в сад, где никто не мог видеть ее слез, и там рыдала, пока не почувствовала, как знакомые теплые руки дружески обняли ее. Мэнди прижалась к Джеймсу, — только он мог разделить ее горе.
— Не плачь, Джу… то есть Саманта, — попытался он утешить ее. — Это ведь твой вечер. Не порти его.
— Ты все знаешь?
— Я могу только предполагать. Что он сказал тебе?
— Предложил стать его любовницей. — Она снова разразилась рыданиями.
Джеймс улыбнулся и приподнял бровь.
— Ну, я даже этого от него не ожидал.
Мэнди перестала плакать и посмотрела на высокого красивого мужчину.
— Похоже, он любит тебя, Саманта. Раньше он никому ничего не предлагал. Но он боится, что ты снова одурачишь его.
— Я должна была сделать это, Джеймс. Это был единственный шанс для Джулии. Она очень любит Джейсона. Я хотела помочь ей… Но не хочу лгать, Джеймс, я сделала это и ради себя тоже. Моя жизнь в форте… не могу выразить, как я хотела изменить ее! И тут появилась возможность освободиться и начать жить так, как мне хочется.
Джеймс похлопал ее по плечу.
— Теперь он никогда не простит меня… Джеймс? В ее голосе звучала безнадежность, по щекам текли слезы.
Лонг глубоко вздохнул.
— Скорее всего нет. Он очень гордый человек, Саманта, и никого не прощает.
— Но я ведь сделала то, что обещала. Джулия счастлива, и я ни о чем не жалею.
— А как же ты, Саманта? Разве ты не хочешь быть счастливой?
— Хочу, Джеймс. Но теперь не уверена, что это возможно.
Тот снова вздохнул и приподнял ее подбородок.
— Знаешь, тебе следовало влюбиться в меня.
Мэнди робко улыбнулась, выпрямилась и взяла у Джеймса носовой платок, чтобы вытереть слезы.
— Больше он не заставит меня плакать.
Они вошли в зал, и Мэнди приняла приглашение Джеймса на танец. Краем глаза она видела Ястреба, беззаботно слоняющегося у двери. Высокая стройная брюнетка ловила каждое его слово. «Ну, ладно. Я покажу ему!» Мэнди заставила себя улыбаться, быть любезной с гостями. Казалось, мужчины устроили очередь, чтобы пригласить ее танцевать. Теперь — спасибо Джулии — она знала, как держать их в руках!
Вечер близился к концу. Ястреб ушел с брюнеткой, и Мэнди, сославшись на головную боль, тоже покинула зал. Она думала, что ее кошмар закончится с прибытием в Сакраменто-Сити, но сейчас поняла, что это только начало.
— Трэвис, есть какое-нибудь местечко, куда мы могли бы пойти? — спросила богатая вдовушка Дорин Симмонс, с ухмылкой повиснув на его руке.
— Думаю, я уже достаточно повеселился для одной ночи, — сказал он, сам не веря, что отверг столь соблазнительное предложение. Он не стал копаться в своих чувствах. Просто помог даме сесть в нанятый экипаж. Муж Дорин умер год назад, и привлекательная вдова искала мужчину. Ястреб улыбнулся. Если бы он сделал Дорин такое предложение, как Саманте, то, без сомнения, получил бы согласие. Он проводил брюнетку до дверей ее роскошного особняка в георгианском стиле и, поспешно попрощавшись, вернулся к экипажу.
Образ изящной молодой женщины, кружащейся в вальсе в облаке белой кисеи, занимал все его мысли.
Глава 23
— О дядя! Это чудесно! Как ты думаешь, мы можем пригласить Джеймса и… Трэвиса?
— Конечно, дорогая, если это доставит тебе удовольствие. А сейчас извини, долг зовет. — Он поцеловал ее в щеку и вышел из комнаты.
Мэнди была счастлива. Она не только сможет поговорить с Ястребом, но и будет хозяйкой бала! Закончив завтрак, она решила порепетировать, что скажет Ястребу, но ни один вариант не казался ей убедительным. «Ястреб, сожалею, что лгала тебе, но я была вынуждена». Мэнди вздохнула и покачала головой. «Ястреб, Джулия нашла человека, которого любит и…» Нет, не годится. Ладно, потом придумаю что-нибудь.
Мэнди отодвинула стул и поспешила наверх в свою комнату, чтобы подыскать подходящее платье для бала из одежды Джулии. Она хотела выглядеть очень хорошо.
Наконец настал вечер, на который был назначен бал. Бесси помогла Мэнди выбрать белое платье из органди, украшенное только мелким жемчугом. Бесси сказала, что оно очень идет к ее каштановым волосам и нежному цвету лица. Мэнди надеялась, что это именно так. Ястреб был приглашен, и она намеревалась встретиться с ним.
Весь дом был наполнен свежими душистыми цветами. Климат в Калифорнии был таким мягким, что цветов было в изобилии даже поздней осенью. В центре танцевального зала на столе стояла огромная сверкающая хрустальная чаша с пуншем. Музыканты заиграли. До слуха Мэнди донеслась ритмичная мелодия, шум голосов.
Она спустилась вниз по лестнице в половине первого — на этом настоял губернатор, — и все разговоры понизились до шепота, когда Саманта появилась под руку с дядей. Казалось, губернатор испытывал огромное удовольствие, представляя ее бесчисленным молодым людям: Мэнди в какой-то момент испугалась, что у нее закружится голова. Она радостно смотрела дяде в лицо, когда он кружил ее в вальсе.
Губернатор был чрезвычайно доволен собой. Бал был одним из немногих удовольствий, которые он мог позволить себе после смерти жены. Видя, как прелестна Саманта, и думая о Джулии, он пожалел, что проводил слишком мало времени со своей дочерью. Он с болью осознал, что скандальное поведение Джулии вызвано скорее всего отсутствием внимания с его стороны. Губернатор уже принял решение дать согласие на ее брак с молодым армейским офицером и надеялся, что жизнь позволит ему наверстать упущенное.
Впервые в жизни Саманта была центром всеобщего внимания, когда кружилась в танце то с одним красивым кавалером, то с другим. Но мысли ее постоянно возвращались к Ястребу. Он и Джеймс приняли приглашение губернатора, но пока никто из них еще не прибыл. Неужели Ястреб настолько возненавидел ее, что не желал находиться под одной крышей?
Снова заиграли вальс, и она заскользила в танце с Марком Дентоном, стройным молодым человеком, с которым дядюшка особенно хотел познакомить ее. Но ее глаза были устремлены к входным дверям. Боже, пусть он придет, молила Мэнди.
Снова отведя взгляд от светло-голубых глаз Марка Дентона, она внезапно встретилась с проницательным взглядом темно-карих глаз.
— Позвольте прервать вас? — Ястреб сделал решительный шаг вперед и, не оставив Дентону никаких шансов, не оглядываясь, увел Мэнди.
Сердце ее учащенно забилось, на щеках выступил румянец, голова закружилась. Неужели это он так подействовал на нее?
— Наслаждаешься вечером, Сам? — сказал он, растягивая слова. Прикосновение его руки к ее спине вызвало трепет во всем ее теле.
— Да… наслаждаюсь. — Мэнди вдруг оробела. Ей очень понравилось, как он назвал ее. На нем был прекрасный черный вечерний костюм ручной работы, — похожий он надевал в Виргиния-Сити. Ее лицо вспыхнуло от нахлынувших воспоминаний.
— А ты? — спросила она наконец, заставив себя поднять глаза.
— Теперь тоже. — Он говорил очень мягко. Она чувствовала тепло его руки, в то время как Ястреб легко вел ее в такт музыке.
— Я очень надеялась увидеть тебя, — сказала она, осмелев.
Ястреб приподнял бровь.
— Я тоже соскучился по тебе, малышка. — От этих слов у нее закружилась голова. Он прижимал ее к себе так близко, что она чувствовала крепкие мышцы его бедер.
Они протанцевали один танец, затем другой. Все еще ощущая легкое головокружение, Мэнди предложила немного отдохнуть на террасе и подышать свежим воздухом. Это будет подходящее место для разговора.
— С удовольствием, миледи, — чуть насмешливо сказал он, и они вышли через высокие застекленные двери. Остановившись в укромном уголке, Мэнди запинаясь начала:
— Ястреб… есть… нечто такое, о чем я хотела бы рассказать тебе… Это касается Джулии… и нашего путешествия.
Лицо Ястреба стало мертвенно-бледным. Мэнди заметила, как пульсирует жилка на его виске, и пожалела, что затеяла этот разговор. «Почему бы не оставить все, как есть?» Она замерла. Назад пути нет.
— Я хочу объяснить…
— Что бы ты ни говорила о своем вероломстве, меня не интересует ложь.
— Ястреб, ты не понимаешь. Я должна была сделать это. Я…
Он прервал ее:
— Меня интересует совсем другое. — Ястреб посмотрел на нее, затем подошел поближе и заключил в объятия. Он крепко прижал ее к себе, поцеловал…
Бурная волна наслаждения заставила ее забыть его отповедь. Мысленно она вновь оказалась на мягкой постели в Виргиния-Сити, все тело трепетало от желания. Ее сводило с ума, что он так легко возбудил ее страсть. Мэнди воспротивилась, отвернулась от него.
— Что ты делаешь? — прошептала она дрожащим голосом.
Он отпустил ее, пытаясь соблюсти правила приличия. В глазах его мелькнуло сожаление.
— Я тоже хотел кое о чем поговорить с тобой. — Он помолчал, окинув девушку взглядом, который слишком долго задержался на ее груди. — Теперь, когда мы оба знаем, что ты не дочь губернатора, нет причины отказываться друг от друга.
Он произнес это подчеркнуто безразличным, сухим тоном.
— После смерти моего друга Томаса Разерфорда я стал достаточно богатым человеком и мог бы неплохо провести время в Сакраменто-Сити. Я сниму для тебя хороший дом, куплю одежду и обеспечу всем необходимым. А ты будешь радовать меня, пока я нахожусь в городе. Мы будем вести себя очень осторожно. Конечно, ты не должна будешь принимать других гостей… в том числе и Марка Дентона.
Мэнди ошеломленно молчала, не в силах прервать этот унизительный монолог. Она смотрела на Ястреба, покрасневшая и разгневанная, едва сдерживая слезы.
— Убирайся отсюда сию же минуту, — прошептала она еле слышным голосом, — и больше никогда не приближайся ко мне.
Теперь пришла очередь Ястребу прийти в замешательство. Ему уже приходилось видеть ее зеленые глаза, сверкающие от гнева или потемневшие от печали, но никогда он не видел в них настоящей ярости с оттенком горького разочарования. На мгновение он пожалел о том, что сказал. А чего же она ожидала? Она лгала ему… Выставила посмешищем, перед всем городом. Разве он мог доверять ей! Вполне достаточно того, чтобы их тела услаждали друг друга.
Ястреб глубоко вздохнул. Может быть, все к лучшему. Даже имея эту женщину в качестве любовницы, не оберешься хлопот. Саманта Эштоп отошла от него и смотрела в темноту. В уголке ее глаза в лунном свете блеснула слезинка. Покидая веранду, Ястреб почувствовал боль утраты.
Мэнди слышала звук его удаляющихся шагов. Она сбежала с террасы в сад, где никто не мог видеть ее слез, и там рыдала, пока не почувствовала, как знакомые теплые руки дружески обняли ее. Мэнди прижалась к Джеймсу, — только он мог разделить ее горе.
— Не плачь, Джу… то есть Саманта, — попытался он утешить ее. — Это ведь твой вечер. Не порти его.
— Ты все знаешь?
— Я могу только предполагать. Что он сказал тебе?
— Предложил стать его любовницей. — Она снова разразилась рыданиями.
Джеймс улыбнулся и приподнял бровь.
— Ну, я даже этого от него не ожидал.
Мэнди перестала плакать и посмотрела на высокого красивого мужчину.
— Похоже, он любит тебя, Саманта. Раньше он никому ничего не предлагал. Но он боится, что ты снова одурачишь его.
— Я должна была сделать это, Джеймс. Это был единственный шанс для Джулии. Она очень любит Джейсона. Я хотела помочь ей… Но не хочу лгать, Джеймс, я сделала это и ради себя тоже. Моя жизнь в форте… не могу выразить, как я хотела изменить ее! И тут появилась возможность освободиться и начать жить так, как мне хочется.
Джеймс похлопал ее по плечу.
— Теперь он никогда не простит меня… Джеймс? В ее голосе звучала безнадежность, по щекам текли слезы.
Лонг глубоко вздохнул.
— Скорее всего нет. Он очень гордый человек, Саманта, и никого не прощает.
— Но я ведь сделала то, что обещала. Джулия счастлива, и я ни о чем не жалею.
— А как же ты, Саманта? Разве ты не хочешь быть счастливой?
— Хочу, Джеймс. Но теперь не уверена, что это возможно.
Тот снова вздохнул и приподнял ее подбородок.
— Знаешь, тебе следовало влюбиться в меня.
Мэнди робко улыбнулась, выпрямилась и взяла у Джеймса носовой платок, чтобы вытереть слезы.
— Больше он не заставит меня плакать.
Они вошли в зал, и Мэнди приняла приглашение Джеймса на танец. Краем глаза она видела Ястреба, беззаботно слоняющегося у двери. Высокая стройная брюнетка ловила каждое его слово. «Ну, ладно. Я покажу ему!» Мэнди заставила себя улыбаться, быть любезной с гостями. Казалось, мужчины устроили очередь, чтобы пригласить ее танцевать. Теперь — спасибо Джулии — она знала, как держать их в руках!
Вечер близился к концу. Ястреб ушел с брюнеткой, и Мэнди, сославшись на головную боль, тоже покинула зал. Она думала, что ее кошмар закончится с прибытием в Сакраменто-Сити, но сейчас поняла, что это только начало.
— Трэвис, есть какое-нибудь местечко, куда мы могли бы пойти? — спросила богатая вдовушка Дорин Симмонс, с ухмылкой повиснув на его руке.
— Думаю, я уже достаточно повеселился для одной ночи, — сказал он, сам не веря, что отверг столь соблазнительное предложение. Он не стал копаться в своих чувствах. Просто помог даме сесть в нанятый экипаж. Муж Дорин умер год назад, и привлекательная вдова искала мужчину. Ястреб улыбнулся. Если бы он сделал Дорин такое предложение, как Саманте, то, без сомнения, получил бы согласие. Он проводил брюнетку до дверей ее роскошного особняка в георгианском стиле и, поспешно попрощавшись, вернулся к экипажу.
Образ изящной молодой женщины, кружащейся в вальсе в облаке белой кисеи, занимал все его мысли.
Глава 23
Следующие несколько недель прошли в бурной деятельности. Губернатор подыскал Мэнди работу. Ей предстояло помогать ему в изучении законопроектов, перед тем как они поступали на рассмотрение в законодательное собрание штата. Мэнди нравилась эта работа. Она читала все, что ложилось на стол губернатора, и делала пространные комментарии. На вечеринках она прислушивалась к пересудам и предоставляла дяде информацию, которая помогала ему принять решение. Губернатор был доволен ее работой. Когда он назвал ее проницательность неоценимой, Мэнди просияла.
Марк Дентон был частым гостем в особняке. Высокий, приятной наружности, он слыл умницей. Дядя осыпал его похвалами и рассказывал Мэнди о высоком общественном положении его семьи и о его обширной юридической практике, а сам Марк был всегда добр и внимателен к ней. «Почему бы и не влюбиться в него?» Ее тревожило, что он уже влюбился в нее, в то время как все ее мысли были только о Ястребе. Теперь Мэнди мысленно называла его Трэвисом. Глядя на него, одетого не в кожаные штаны и рубашку, а в городской костюм, трудно было поверить, что он большую часть жизни провел в прериях.
Пришла суббота, а вместе с ней и очередной прием. На этот раз — официальный ужин в резиденции судьи Эдвина Крокера. Мэнди сопровождал Марк. Одновременно с ними в величественный трехэтажный особняк прибыло еще несколько гостей.
Марк помог ей выйти из кареты, стараясь, чтобы она не замочила свое бледно-голубое платье в лужах, оставшихся после прошедшего ночью дождя. Погода была ветреной, облака вновь грозили пролиться дождем, но Мэнди было тепло в ее плаще. Она накинула на голову капюшон, отороченный бобровым мехом. Под плащом на ней было платье с открытыми плечами и подчеркнутой талией, выигрышно обрисовывающее ее фигуру. Она чувствовала себя уверенной и привлекательной в этом великолепном наряде, когда, опершись на руку Марка, входила в особняк.
Интерьер поражал изысканностью. Миссис Крокер выбрала самую дорогую парчу и самые роскошные хрустальные люстры для украшения своего дома.
Если бы год назад кто-нибудь сказал Мэнди, что она будет чувствовать себя спокойно и уверенно в этом роскошном особняке в роли племянницы губернатора, она никогда бы не поверила. Она мысленно благодарила свою мать за бесконечное терпение, с которым та учила ее светским манерам, и Джулию — за то, что благодаря той так изменилась ее, Мэнди, жизнь.
Она была знакома с большинством гостей. Среди них были добродушный сенатор Виггинс и его низенькая и толстенькая жена Айрин; красавец Сэм Брэннен, недавно разведенный и считавшийся в Сакраменто самым завидным женихом; а также Джеймс Макклэтчи, редактор «Сакраментской пчелы». Это был цвет общества, самые влиятельные жители города.
В начале вечера Мэнди была сама любезность, наслаждаясь беседами, более увлекательными, чем обычная светская болтовня. Здесь обсуждались права фермеров на владение крупным рогатым скотом и интересы шахтеров. Говорили о новом здании для законодательного собрания штата, строительство которого близилось к завершению, и спорили о достоинствах и просчетах проекта застройки деловой части города.
— Ну, несмотря на дороговизну проекта и возможный срыв сроков выполнения, мы по крайней мере будем защищены от этих проклятых наводнений, — знакомый низкий голос вступил в обсуждение. Мэнди вздрогнула, повернувшись на голос и увидев точеный профиль Ястреба.
— А, мисс Эштон, — чуть насмешливо проговорил он, — рад снова видеть вас. — Его темные глаза смотрели в упор, а губы сложились в вызывающую усмешку. — Вы, как всегда, прелестно выглядите. — Его взгляд ласкал ее, и сердце Мэнди тревожно забилось, а щеки залились горячим румянцем.
— Благодарю, мистер Лэнгли, — отозвалась она, продолжая этот фарс, и обратилась к стройной брюнетке, которая подошла и уцепилась за руку Ястреба. — Рада видеть тебя, Дорин, — приветливо произнесла Мэнди, хотя испытывала желание выцарапать ей глаза. Подошел Марк. Мэнди улыбнулась ему и взяла под руку, гораздо крепче, чем полагалось.
— Мистер Лэнгли, миссис Симмонс, вы знакомы с мистером Дентоном? — Мэнди почувствовала удовлетворение, увидев, как Ястреб нахмурился. Она глянула в голубые глаза Марка и победно улыбнулась. Этот спектакль прервала хозяйка дома, приглашая гостей к столу. Мэнди весело засмеялась, отвечая Марку, бросила взгляд на помрачневшего Ястреба и вышла из комнаты. За ужином она продолжала играть ту же роль. Марк никогда не видел такого внимания к себе с ее стороны и весь сиял от удовольствия. Мэнди чувствовала себя немного виноватой, обманывая его, но она решила, что отложит эти переживания на завтра. А сейчас сделает все, чтобы отомстить этому красавцу, сидящему напротив.
Ужин, начиная от перепелов и свежей форели и кончая изысканным вишневым желе, был великолепен. Но Мэнди почти не замечала, что она ест. Внимание девушки было приковано к человеку, вконец ее измучившему. Она заметила, что произвела на него большое впечатление, и почувствовала себя уверенней.
— Марк, так, значит, завтра мы отправимся на верховую прогулку? — спросила она нарочито громко, покончив с десертом.
— Конечно, дорогая, — с чувством ответил Марк, — если это доставит тебе удовольствие.
Глаза Ястреба еще больше потемнели, он стиснул челюсти.
— Может быть, мы с Дорин присоединимся к вам? — предложил он. — Ты хотела бы этого, милая?
— О да, Трэвис, — с готовностью отозвалась Дорин.
Глаза Мэнди расширились. Она не могла допустить, чтобы эта глупо ухмыляющаяся… вдовушка провела с Ястребом целый день! Она злобно глянула на него и поняла, какое удовольствие доставляет ему ее замешательство.
— Хотя, впрочем, я ведь собиралась пойти в магазин, — пробормотала Мэнди. Она с ненавистью встретила его торжествующий взгляд. Лучше отказать себе в удовольствии проехаться верхом, чем позволить ему снова взять верх над ней. — На следующей неделе день рождения дяди Уильяма. Хочется купить ему что-нибудь интересное, — запинаясь закончила она.
Ужин закончился. Мужчины направились в кабинет, чтобы выпить бренди и выкурить сигару, и Мэнди облегченно вздохнула. Слава Богу, все кончилось. Ястреб был человеком упрямым, но она чувствовала, что вся игра еще впереди.
В конце вечера Мэнди впервые позволила Марку поцеловать ее, надеясь, что поцелуй разбудит в ней нежные чувства. Однако этого не произошло.
— Саманта, дорогая, мы были бы так счастливы вместе. — Они сидели в экипаже под развесистым платаном. Голубые глаза Марка вопросительно смотрели на нее. — Надеюсь, ты не возражаешь? Я разговаривал с твоим дядей. Конечно, мы еще мало знаем друг друга, но мне кажется, что ты испытываешь такие же чувства, как и я. Надеюсь, ты… полюбишь меня.
Мэнди отвернулась. Ей и так было больно, что пришлось подобным образом вести себя с Марком в этот вечер, а известие о том, что он разговаривал с дядей, еще больше испортило настроение.
— Марк, ты знаешь, как я отношусь к тебе, но…
— Пожалуйста, Саманта, ничего не говори больше. Подумай еще. Вместе мы могли бы горы свернуть. Наши семьи составили бы могущественный союз, не говоря уж о моих чувствах к тебе.
— Прошу тебя, Марк, не будем продолжать.
— Подумай об этом. Вот и все, о чем я прошу.
— Конечно, я подумаю, Марк. Мне очень приятно было услышать твое предложение. — Он снова пылко поцеловал девушку, обнял и притянул к себе. От Марка исходил слабый запах жасмина. Она вспомнила запах мускуса и шампанского и вкус мужских поцелуев, гораздо менее утонченных, чем эти.
Мэнди разомкнула его объятия и отстранилась.
— Марк, кажется, мне пора вернуться в дом. Это был чудесный вечер, — солгала она. — И спасибо за все… — Она вышла вслед за ним из кареты и позволила проводить себя до двери, недоумевая, почему его поцелуи заставили ее тосковать по Ястребу еще больше.
Притаившись за углом ограды, Макс Гутерман поправил повязку на глазу и довольно ухмыльнулся.
— Я знал, что рано или поздно найду тебя, маленькая леди, — проговорил он. — И полагаю, где бы ты ни была, большой белый индеец окажется неподалеку. — Поднявшись, он отряхнул с коленей влажную землю. «Она похожа на Майру, такая же хорошенькая и такая же предательница», — подумал Макс. Он позаботился о Майре и ее индейце-полукровке. Он также сполна рассчитался с этими краснокожими дьяволами. Эти дикари думали, что могут убить старого сержанта Гутермана, но он показал им, на что способен. Легкий ветерок подхватил его хриплый смех. Макс наблюдал за тем, как изящная дама вошла в дом, а высокий, элегантный мужчина вернулся к своему экипажу.
В голове Гутермана промелькнуло воспоминание о том, как он кромсал индианок у Песчаного ручья. В кармане его рубашки по сей день лежал мешочек для табака, сшитый из человеческой кожи. «Я показал им, этим краснокожим дьяволам, покажу и тебе, Майра, к твоему дружку, большому индейцу».
Макс невесело улыбнулся. Его месть будет сладостной. Исчезнув в тишине ночи, он, казалось, растворился, как и его смех, в холодном вечернем воздухе.
Уединившись в своей комнате, Мэнди вспомнила события прошедшего вечера. Размышляя о Ястребе, она в сотый раз подумала, что готова согласиться стать его любовницей. Но ведь вместо этого она сама подтолкнула его в раскрытые объятия соблазнительной вдовушки. Приняв его предложение, она по крайней мере не чувствовала бы себя такой одинокой и не терзалась бы от мысли, что он сейчас в постели с другой женщиной.
Мэнди тяжело вздохнула. Сидя на маленьком деревянном стульчике перед зеркалом, она расчесывала волосы. Что бы ни говорила она себе сейчас, Мэнди понимала: она не могла согласиться со столь гнусным предложением. Рано или поздно совесть замучила бы ее.
Они виделись еще несколько раз на приемах. Казалось, каждая незамужняя женщина в городе готова была повиснуть у Ястреба на шее, но он не проявлял к ним интереса. Чаще всего Ястреб появлялся с Дорин, однако Мэнди полагала, что он пока еще не сделал вдове предложения.
Две недели назад у Шувальтеров он пригласил Мэнди на танец, а затем нагло осведомился, не стала ли она любовницей Дентона. Мэнди два дня не могла прийти в себя от бешенства. Ей хотелось навсегда забыть о Трэвисе Лэнгли, но он постоянно занимал ее мысли.
Она заплела волосы в толстую косу, размышляя над предложением Марка, которое столь разнилось с предложением Ястреба. Он хотел жениться на ней, создать семью, завести детей. Однако все это ужасало ее, когда она думала о Марке как о главе семейства.
Мэнди скользнула в постель и натянула одеяло до самого подбородка. Темные глаза Ястреба сияли ей, когда она начала погружаться в сон.
Мэнди проснулась бодрой. Начиналась новая неделя. Скоро должны были состояться празднества по случаю окончания жатвы. Первый праздник был намечен на ближайшую субботу — большой костюмированный бал. Они с Марком хотели нарядиться как Ромео и Джульетта. Мэнди надеялась, что Ястреб тоже будет на маскараде. Ей хотелось посмотреть в его глаза, когда он увидит ее с Марком в костюмах знаменитых любовников. Бесси уже несколько недель трудилась над ее платьем из роскошного изумрудно-зеленого бархата. Платье было с прямоугольным вырезом на груди. Линия талии слегка завышена в соответствии с модой, а юбка ниспадала до пола мягкими складками. Волосы она собрала в пучок под сетку из золотых нитей. Марк надел отливающие золотом камзол и чулки, зеленый парчовый плащ, украшенный золотым шитьем, и широкополую шляпу с перьями.
Неделя пролетела быстро. Настала суббота. Мэнди оделась с особой тщательностью. Марк приехал, как и договаривались, в начале второго ночи, и они отправились на бал.
Танцевальный зал был украшен блестящей мишурой и разноцветным серпантином. Настроение у Мэнди было приподнятое. Пряча глаза за расшитой блестками полумаской, она внимательно разглядывала присутствующих: императора Наполеона и Жозефину, Робин Гуда и его леди Марион, монаха Тука — духовника Робин Гуда, Шалтай-Болтая, пугало, нескольких испанских сеньорит и дюжину не менее известных персонажей, мелькавших в толпе.
Когда Мэнди заметила на противоположной стороне зала высокого мужчину в костюме пирата, сердце ее замерло. С серьгой в ухе, в плотно облегающих бриджах и в белоснежной рубашке, расстегнутой до пояса, он и впрямь был похож на лихого разбойника. При виде его у Мэнди перехватило дыхание. Затем, справившись с собой, она широко улыбнулась Марку, неожиданно подумав, что он невероятно глупо выглядит в своих отливающих золотом чулках.
Мэнди и Марк танцевали уже несколько часов. Мэнди изо всех сил старалась не смотреть на высокого пирата, который чаще, чем следовало, танцевал поблизости от нее. Она никак не могла узнать черноволосую женщину в костюме служанки, с которой Ястреб кружил по залу, но заметила, как вздымалась ее грудь под туго обтягивающим ее тело платьем. К тайному удовольствию Мэнди, он вел себя по отношению к своей партнерше очень невнимательно, чем та, казалось, была раздражена.
Ястреб неотрывно следил за Джульеттой, и Мэнди чувствовала, что щеки ее пылают.
— Марк, — сказала она наконец, заметив, что партнер все больше хмурился, — мне надо немного отдохнуть.
— Конечно, дорогая. — Они вышли на широкую террасу, обсаженную кустарником.
— Позволь, я принесу тебе бокал пунша.
— Спасибо, Марк. Это было бы просто чудесно. — Она отошла в угол террасы и промокнула платком вспотевший лоб.
— Потеряла своего Ромео, мисс Джульетта? — спросил высокий пират с насмешливой улыбкой. Он прикоснулся к золотой серьге в своем ухе и небрежно прислонился к стене. — Ястреб! — воскликнула Мэнди. — Ну и напугал же ты меня. Я… я думала, здесь никого нет. — Она комкала платок, еще больше нервничая оттого, что вот-вот должен был вернуться Марк с пуншем. Ее взгляд скользнул по рыжим волосам, виднеющимся из-под рубашки Ястреба.
Его же взгляд опустился на грудь Саманты, и это зрелище привело его в явное смятение.
— Ты выглядишь просто изумительно в костюме Джульетты, — тихо проговорил он, — а твой Ромео скорее похож на придворного шута. — Он старался вести себя как джентльмен, однако, увидев этого жалкого пижона Дентона, не смог удержаться от язвительного замечания. Почему она предпочла его общество, он никак не мог понять.
Ястреб снова посмотрел на нее и, чувствуя, как его влечет к ней, отвернулся. Проклятая баба! Неужели он никогда не перестанет хотеть ее? Он заметил, как она разозлилась от его едкого замечания, и подумал, что этот огонь в глазах делал ее еще более привлекательной.
Марк Дентон был частым гостем в особняке. Высокий, приятной наружности, он слыл умницей. Дядя осыпал его похвалами и рассказывал Мэнди о высоком общественном положении его семьи и о его обширной юридической практике, а сам Марк был всегда добр и внимателен к ней. «Почему бы и не влюбиться в него?» Ее тревожило, что он уже влюбился в нее, в то время как все ее мысли были только о Ястребе. Теперь Мэнди мысленно называла его Трэвисом. Глядя на него, одетого не в кожаные штаны и рубашку, а в городской костюм, трудно было поверить, что он большую часть жизни провел в прериях.
Пришла суббота, а вместе с ней и очередной прием. На этот раз — официальный ужин в резиденции судьи Эдвина Крокера. Мэнди сопровождал Марк. Одновременно с ними в величественный трехэтажный особняк прибыло еще несколько гостей.
Марк помог ей выйти из кареты, стараясь, чтобы она не замочила свое бледно-голубое платье в лужах, оставшихся после прошедшего ночью дождя. Погода была ветреной, облака вновь грозили пролиться дождем, но Мэнди было тепло в ее плаще. Она накинула на голову капюшон, отороченный бобровым мехом. Под плащом на ней было платье с открытыми плечами и подчеркнутой талией, выигрышно обрисовывающее ее фигуру. Она чувствовала себя уверенной и привлекательной в этом великолепном наряде, когда, опершись на руку Марка, входила в особняк.
Интерьер поражал изысканностью. Миссис Крокер выбрала самую дорогую парчу и самые роскошные хрустальные люстры для украшения своего дома.
Если бы год назад кто-нибудь сказал Мэнди, что она будет чувствовать себя спокойно и уверенно в этом роскошном особняке в роли племянницы губернатора, она никогда бы не поверила. Она мысленно благодарила свою мать за бесконечное терпение, с которым та учила ее светским манерам, и Джулию — за то, что благодаря той так изменилась ее, Мэнди, жизнь.
Она была знакома с большинством гостей. Среди них были добродушный сенатор Виггинс и его низенькая и толстенькая жена Айрин; красавец Сэм Брэннен, недавно разведенный и считавшийся в Сакраменто самым завидным женихом; а также Джеймс Макклэтчи, редактор «Сакраментской пчелы». Это был цвет общества, самые влиятельные жители города.
В начале вечера Мэнди была сама любезность, наслаждаясь беседами, более увлекательными, чем обычная светская болтовня. Здесь обсуждались права фермеров на владение крупным рогатым скотом и интересы шахтеров. Говорили о новом здании для законодательного собрания штата, строительство которого близилось к завершению, и спорили о достоинствах и просчетах проекта застройки деловой части города.
— Ну, несмотря на дороговизну проекта и возможный срыв сроков выполнения, мы по крайней мере будем защищены от этих проклятых наводнений, — знакомый низкий голос вступил в обсуждение. Мэнди вздрогнула, повернувшись на голос и увидев точеный профиль Ястреба.
— А, мисс Эштон, — чуть насмешливо проговорил он, — рад снова видеть вас. — Его темные глаза смотрели в упор, а губы сложились в вызывающую усмешку. — Вы, как всегда, прелестно выглядите. — Его взгляд ласкал ее, и сердце Мэнди тревожно забилось, а щеки залились горячим румянцем.
— Благодарю, мистер Лэнгли, — отозвалась она, продолжая этот фарс, и обратилась к стройной брюнетке, которая подошла и уцепилась за руку Ястреба. — Рада видеть тебя, Дорин, — приветливо произнесла Мэнди, хотя испытывала желание выцарапать ей глаза. Подошел Марк. Мэнди улыбнулась ему и взяла под руку, гораздо крепче, чем полагалось.
— Мистер Лэнгли, миссис Симмонс, вы знакомы с мистером Дентоном? — Мэнди почувствовала удовлетворение, увидев, как Ястреб нахмурился. Она глянула в голубые глаза Марка и победно улыбнулась. Этот спектакль прервала хозяйка дома, приглашая гостей к столу. Мэнди весело засмеялась, отвечая Марку, бросила взгляд на помрачневшего Ястреба и вышла из комнаты. За ужином она продолжала играть ту же роль. Марк никогда не видел такого внимания к себе с ее стороны и весь сиял от удовольствия. Мэнди чувствовала себя немного виноватой, обманывая его, но она решила, что отложит эти переживания на завтра. А сейчас сделает все, чтобы отомстить этому красавцу, сидящему напротив.
Ужин, начиная от перепелов и свежей форели и кончая изысканным вишневым желе, был великолепен. Но Мэнди почти не замечала, что она ест. Внимание девушки было приковано к человеку, вконец ее измучившему. Она заметила, что произвела на него большое впечатление, и почувствовала себя уверенней.
— Марк, так, значит, завтра мы отправимся на верховую прогулку? — спросила она нарочито громко, покончив с десертом.
— Конечно, дорогая, — с чувством ответил Марк, — если это доставит тебе удовольствие.
Глаза Ястреба еще больше потемнели, он стиснул челюсти.
— Может быть, мы с Дорин присоединимся к вам? — предложил он. — Ты хотела бы этого, милая?
— О да, Трэвис, — с готовностью отозвалась Дорин.
Глаза Мэнди расширились. Она не могла допустить, чтобы эта глупо ухмыляющаяся… вдовушка провела с Ястребом целый день! Она злобно глянула на него и поняла, какое удовольствие доставляет ему ее замешательство.
— Хотя, впрочем, я ведь собиралась пойти в магазин, — пробормотала Мэнди. Она с ненавистью встретила его торжествующий взгляд. Лучше отказать себе в удовольствии проехаться верхом, чем позволить ему снова взять верх над ней. — На следующей неделе день рождения дяди Уильяма. Хочется купить ему что-нибудь интересное, — запинаясь закончила она.
Ужин закончился. Мужчины направились в кабинет, чтобы выпить бренди и выкурить сигару, и Мэнди облегченно вздохнула. Слава Богу, все кончилось. Ястреб был человеком упрямым, но она чувствовала, что вся игра еще впереди.
В конце вечера Мэнди впервые позволила Марку поцеловать ее, надеясь, что поцелуй разбудит в ней нежные чувства. Однако этого не произошло.
— Саманта, дорогая, мы были бы так счастливы вместе. — Они сидели в экипаже под развесистым платаном. Голубые глаза Марка вопросительно смотрели на нее. — Надеюсь, ты не возражаешь? Я разговаривал с твоим дядей. Конечно, мы еще мало знаем друг друга, но мне кажется, что ты испытываешь такие же чувства, как и я. Надеюсь, ты… полюбишь меня.
Мэнди отвернулась. Ей и так было больно, что пришлось подобным образом вести себя с Марком в этот вечер, а известие о том, что он разговаривал с дядей, еще больше испортило настроение.
— Марк, ты знаешь, как я отношусь к тебе, но…
— Пожалуйста, Саманта, ничего не говори больше. Подумай еще. Вместе мы могли бы горы свернуть. Наши семьи составили бы могущественный союз, не говоря уж о моих чувствах к тебе.
— Прошу тебя, Марк, не будем продолжать.
— Подумай об этом. Вот и все, о чем я прошу.
— Конечно, я подумаю, Марк. Мне очень приятно было услышать твое предложение. — Он снова пылко поцеловал девушку, обнял и притянул к себе. От Марка исходил слабый запах жасмина. Она вспомнила запах мускуса и шампанского и вкус мужских поцелуев, гораздо менее утонченных, чем эти.
Мэнди разомкнула его объятия и отстранилась.
— Марк, кажется, мне пора вернуться в дом. Это был чудесный вечер, — солгала она. — И спасибо за все… — Она вышла вслед за ним из кареты и позволила проводить себя до двери, недоумевая, почему его поцелуи заставили ее тосковать по Ястребу еще больше.
Притаившись за углом ограды, Макс Гутерман поправил повязку на глазу и довольно ухмыльнулся.
— Я знал, что рано или поздно найду тебя, маленькая леди, — проговорил он. — И полагаю, где бы ты ни была, большой белый индеец окажется неподалеку. — Поднявшись, он отряхнул с коленей влажную землю. «Она похожа на Майру, такая же хорошенькая и такая же предательница», — подумал Макс. Он позаботился о Майре и ее индейце-полукровке. Он также сполна рассчитался с этими краснокожими дьяволами. Эти дикари думали, что могут убить старого сержанта Гутермана, но он показал им, на что способен. Легкий ветерок подхватил его хриплый смех. Макс наблюдал за тем, как изящная дама вошла в дом, а высокий, элегантный мужчина вернулся к своему экипажу.
В голове Гутермана промелькнуло воспоминание о том, как он кромсал индианок у Песчаного ручья. В кармане его рубашки по сей день лежал мешочек для табака, сшитый из человеческой кожи. «Я показал им, этим краснокожим дьяволам, покажу и тебе, Майра, к твоему дружку, большому индейцу».
Макс невесело улыбнулся. Его месть будет сладостной. Исчезнув в тишине ночи, он, казалось, растворился, как и его смех, в холодном вечернем воздухе.
Уединившись в своей комнате, Мэнди вспомнила события прошедшего вечера. Размышляя о Ястребе, она в сотый раз подумала, что готова согласиться стать его любовницей. Но ведь вместо этого она сама подтолкнула его в раскрытые объятия соблазнительной вдовушки. Приняв его предложение, она по крайней мере не чувствовала бы себя такой одинокой и не терзалась бы от мысли, что он сейчас в постели с другой женщиной.
Мэнди тяжело вздохнула. Сидя на маленьком деревянном стульчике перед зеркалом, она расчесывала волосы. Что бы ни говорила она себе сейчас, Мэнди понимала: она не могла согласиться со столь гнусным предложением. Рано или поздно совесть замучила бы ее.
Они виделись еще несколько раз на приемах. Казалось, каждая незамужняя женщина в городе готова была повиснуть у Ястреба на шее, но он не проявлял к ним интереса. Чаще всего Ястреб появлялся с Дорин, однако Мэнди полагала, что он пока еще не сделал вдове предложения.
Две недели назад у Шувальтеров он пригласил Мэнди на танец, а затем нагло осведомился, не стала ли она любовницей Дентона. Мэнди два дня не могла прийти в себя от бешенства. Ей хотелось навсегда забыть о Трэвисе Лэнгли, но он постоянно занимал ее мысли.
Она заплела волосы в толстую косу, размышляя над предложением Марка, которое столь разнилось с предложением Ястреба. Он хотел жениться на ней, создать семью, завести детей. Однако все это ужасало ее, когда она думала о Марке как о главе семейства.
Мэнди скользнула в постель и натянула одеяло до самого подбородка. Темные глаза Ястреба сияли ей, когда она начала погружаться в сон.
Мэнди проснулась бодрой. Начиналась новая неделя. Скоро должны были состояться празднества по случаю окончания жатвы. Первый праздник был намечен на ближайшую субботу — большой костюмированный бал. Они с Марком хотели нарядиться как Ромео и Джульетта. Мэнди надеялась, что Ястреб тоже будет на маскараде. Ей хотелось посмотреть в его глаза, когда он увидит ее с Марком в костюмах знаменитых любовников. Бесси уже несколько недель трудилась над ее платьем из роскошного изумрудно-зеленого бархата. Платье было с прямоугольным вырезом на груди. Линия талии слегка завышена в соответствии с модой, а юбка ниспадала до пола мягкими складками. Волосы она собрала в пучок под сетку из золотых нитей. Марк надел отливающие золотом камзол и чулки, зеленый парчовый плащ, украшенный золотым шитьем, и широкополую шляпу с перьями.
Неделя пролетела быстро. Настала суббота. Мэнди оделась с особой тщательностью. Марк приехал, как и договаривались, в начале второго ночи, и они отправились на бал.
Танцевальный зал был украшен блестящей мишурой и разноцветным серпантином. Настроение у Мэнди было приподнятое. Пряча глаза за расшитой блестками полумаской, она внимательно разглядывала присутствующих: императора Наполеона и Жозефину, Робин Гуда и его леди Марион, монаха Тука — духовника Робин Гуда, Шалтай-Болтая, пугало, нескольких испанских сеньорит и дюжину не менее известных персонажей, мелькавших в толпе.
Когда Мэнди заметила на противоположной стороне зала высокого мужчину в костюме пирата, сердце ее замерло. С серьгой в ухе, в плотно облегающих бриджах и в белоснежной рубашке, расстегнутой до пояса, он и впрямь был похож на лихого разбойника. При виде его у Мэнди перехватило дыхание. Затем, справившись с собой, она широко улыбнулась Марку, неожиданно подумав, что он невероятно глупо выглядит в своих отливающих золотом чулках.
Мэнди и Марк танцевали уже несколько часов. Мэнди изо всех сил старалась не смотреть на высокого пирата, который чаще, чем следовало, танцевал поблизости от нее. Она никак не могла узнать черноволосую женщину в костюме служанки, с которой Ястреб кружил по залу, но заметила, как вздымалась ее грудь под туго обтягивающим ее тело платьем. К тайному удовольствию Мэнди, он вел себя по отношению к своей партнерше очень невнимательно, чем та, казалось, была раздражена.
Ястреб неотрывно следил за Джульеттой, и Мэнди чувствовала, что щеки ее пылают.
— Марк, — сказала она наконец, заметив, что партнер все больше хмурился, — мне надо немного отдохнуть.
— Конечно, дорогая. — Они вышли на широкую террасу, обсаженную кустарником.
— Позволь, я принесу тебе бокал пунша.
— Спасибо, Марк. Это было бы просто чудесно. — Она отошла в угол террасы и промокнула платком вспотевший лоб.
— Потеряла своего Ромео, мисс Джульетта? — спросил высокий пират с насмешливой улыбкой. Он прикоснулся к золотой серьге в своем ухе и небрежно прислонился к стене. — Ястреб! — воскликнула Мэнди. — Ну и напугал же ты меня. Я… я думала, здесь никого нет. — Она комкала платок, еще больше нервничая оттого, что вот-вот должен был вернуться Марк с пуншем. Ее взгляд скользнул по рыжим волосам, виднеющимся из-под рубашки Ястреба.
Его же взгляд опустился на грудь Саманты, и это зрелище привело его в явное смятение.
— Ты выглядишь просто изумительно в костюме Джульетты, — тихо проговорил он, — а твой Ромео скорее похож на придворного шута. — Он старался вести себя как джентльмен, однако, увидев этого жалкого пижона Дентона, не смог удержаться от язвительного замечания. Почему она предпочла его общество, он никак не мог понять.
Ястреб снова посмотрел на нее и, чувствуя, как его влечет к ней, отвернулся. Проклятая баба! Неужели он никогда не перестанет хотеть ее? Он заметил, как она разозлилась от его едкого замечания, и подумал, что этот огонь в глазах делал ее еще более привлекательной.