Страница:
– Нет сомнений, здесь и есть та самая Потерянная Истина! – воскликнул Дебош. – Здесь Ее главная часть! Дайте, дайте я прочитаю!
– Пусть читает наш грамотный Дереванш, – настоял я.
– Гред Чудотворец! Не все слова сохранились, и не разберу я при тусклом свете! – архивариус присел возле костра и склонился над свитком, вздохнул, дернул плечами, и снова зазвучал его возбужденный голос: – «…так было последние дни. Было при мне и младшей жрице Амфи. В этом свидетельствую вам я – Пелесона. И эту святую тайну знают лишь воды источника Дзин, травы и цветы вокруг него. И еще два человека: я и юная Амфи, которая уже не скажет никому ничего…»
– Извините, но здесь не разобрать слов… – архивариус с испугом и смятением глянул на меня.
– Дальше читайте! – я ткнул пальцем в пергамент, где строки проступали достаточно ясно.
– «… мы расчесывали ее волосы и вплетали в них маленькие белые лилии. О, Юния наша, прекрасна была она! И разве можно подумать, что кто-нибудь из смертных сравнится красотою с богиней! Она была прекрасна и печальна: раздор с Гредом не давал ей покоя, и последние дни ходила она сама не своя, то взглядом деревья и птиц сжигая, то животворящим дыханием воскрешая их. А Вирг по вечерам появлялся, едва солнце садилось за горизонт. Появлялся и тенью ходил за Юнией нашей. Иногда они сидели у источника и говорили, долго говорили друг с другом. Ни я, ни юная Амфи не смели слышать их слов. Такими вечерами мы жили в тревоге. Весь мир был в тревоге: тяжело вздыхала земля, и с неба падали звезды.
Вирг – суровый и властный бог, он поселился в нашем крошечном храме, и мы служили ему и ей – Юнии нашей прекрасной, от светлого взора которой сердце разрывалось на части, и тело сгорало от трепетного жара. Мы служили им, а они, забыв о небе и всем мире, оставались возле нас. И на лицах их уже будто бы не было прошлой тревоги. Они любили друг друга, удаляясь лунными ночами в сад, обнимали друг друга у святого источника Дзин, целовали друг друга в лучах восходящего солнца. А потом они исчезли: и он, и она. В холодный вечер исчезли, словно не было их никогда.
Лишь через год я со жрицей Амфи снова увидела Юнию, сошедшую с неба в ослепительном свете. В ослепительном свете стояла она перед нами, молчала, и глаза ее от горя были красны. Потом богиня сказала, что в ночь полной Виолы у нее родится дочь – ребенок Вирга. Так и случилось: когда небо заблестело звездами, и над горами стала Виола, у богини нашей родилась девочка. И вскрикнули мы с юной жрицей Амфи от радости – так прекрасно было божественное дитя! Так золотисто сверкали ее волосы, и так ясны были синие глаза, что разом подумали мы: «родилась самая прекрасная из богинь»! Но богиня наша, Юния, лишь зарыдала и сказала потом: «никто не должен узнать об этом ребенке. Не существует его ни для кого, иначе будет на небе жестокий раздор, горе большое нашему миру и всем живущим». Сказала Юния это, взмахнула рукой и наложила на дочь свою вечный сон.
По приказу богини нашей схоронили мы дитя в пещере высокой горы. Схоронили навсегда, чтобы был мир между богами, и к людям не пришла беда. С тех пор глаза мои не видели ни Юнию, ни Вирга, а на сердце моем лежала печаль могильным камнем. Камнем тяжелым, как тот, что закрыл вход в святую пещеру. Я должна была умереть с тайной этой, и безропотно бы сделала так, но глаза богами рожденной и мной погребенной, каждый день смотрят в душу мне, каждую ночь терзает меня ее плачь. И пишу я это…»
13
– Пусть читает наш грамотный Дереванш, – настоял я.
– Гред Чудотворец! Не все слова сохранились, и не разберу я при тусклом свете! – архивариус присел возле костра и склонился над свитком, вздохнул, дернул плечами, и снова зазвучал его возбужденный голос: – «…так было последние дни. Было при мне и младшей жрице Амфи. В этом свидетельствую вам я – Пелесона. И эту святую тайну знают лишь воды источника Дзин, травы и цветы вокруг него. И еще два человека: я и юная Амфи, которая уже не скажет никому ничего…»
– Извините, но здесь не разобрать слов… – архивариус с испугом и смятением глянул на меня.
– Дальше читайте! – я ткнул пальцем в пергамент, где строки проступали достаточно ясно.
– «… мы расчесывали ее волосы и вплетали в них маленькие белые лилии. О, Юния наша, прекрасна была она! И разве можно подумать, что кто-нибудь из смертных сравнится красотою с богиней! Она была прекрасна и печальна: раздор с Гредом не давал ей покоя, и последние дни ходила она сама не своя, то взглядом деревья и птиц сжигая, то животворящим дыханием воскрешая их. А Вирг по вечерам появлялся, едва солнце садилось за горизонт. Появлялся и тенью ходил за Юнией нашей. Иногда они сидели у источника и говорили, долго говорили друг с другом. Ни я, ни юная Амфи не смели слышать их слов. Такими вечерами мы жили в тревоге. Весь мир был в тревоге: тяжело вздыхала земля, и с неба падали звезды.
Вирг – суровый и властный бог, он поселился в нашем крошечном храме, и мы служили ему и ей – Юнии нашей прекрасной, от светлого взора которой сердце разрывалось на части, и тело сгорало от трепетного жара. Мы служили им, а они, забыв о небе и всем мире, оставались возле нас. И на лицах их уже будто бы не было прошлой тревоги. Они любили друг друга, удаляясь лунными ночами в сад, обнимали друг друга у святого источника Дзин, целовали друг друга в лучах восходящего солнца. А потом они исчезли: и он, и она. В холодный вечер исчезли, словно не было их никогда.
Лишь через год я со жрицей Амфи снова увидела Юнию, сошедшую с неба в ослепительном свете. В ослепительном свете стояла она перед нами, молчала, и глаза ее от горя были красны. Потом богиня сказала, что в ночь полной Виолы у нее родится дочь – ребенок Вирга. Так и случилось: когда небо заблестело звездами, и над горами стала Виола, у богини нашей родилась девочка. И вскрикнули мы с юной жрицей Амфи от радости – так прекрасно было божественное дитя! Так золотисто сверкали ее волосы, и так ясны были синие глаза, что разом подумали мы: «родилась самая прекрасная из богинь»! Но богиня наша, Юния, лишь зарыдала и сказала потом: «никто не должен узнать об этом ребенке. Не существует его ни для кого, иначе будет на небе жестокий раздор, горе большое нашему миру и всем живущим». Сказала Юния это, взмахнула рукой и наложила на дочь свою вечный сон.
По приказу богини нашей схоронили мы дитя в пещере высокой горы. Схоронили навсегда, чтобы был мир между богами, и к людям не пришла беда. С тех пор глаза мои не видели ни Юнию, ни Вирга, а на сердце моем лежала печаль могильным камнем. Камнем тяжелым, как тот, что закрыл вход в святую пещеру. Я должна была умереть с тайной этой, и безропотно бы сделала так, но глаза богами рожденной и мной погребенной, каждый день смотрят в душу мне, каждую ночь терзает меня ее плачь. И пишу я это…»
13
Дереванш пыхтя и согнувшись над свитком, сидел еще с минутку, потом признал:
– Дальше не могу разобрать. Только отдельные слова, господин Блатомир. Днем, мы обязательно посмотрим пергамент внимательнее. Мы изучим в нем каждую черточку, каждую точку!
– Жуткая история, – тряхнув головой, прошептала Рябинина. – Если только в ней есть правда, то… То что же получается? У Юнии с Виргом была тайная любовная связь? И… ребенок?!
– Извините, – распухшими губами проговорил Бланш Дебош, – но я не мог подумать, что Истина окажется именно такой!
– Не знаю, что было у Юнии с Виргом. Сдается мне, это мифология… Обычная мифология, лишенная практической пользы, – поглядывая на пергамент, я закурил. – Конечно, этот лоскут, извлеченный нами на свет божий из тьмы веков, родит много шума. Наверняка не избежать религиозного скандала, и, может быть, начнется новая храмовая война. Но я, господа, жестоко разочарован.
– Мы еще не представляем, с какой ценностью столкнулись. Величайшей ценностью! Свидетельством от святейшей Пелесоны! – Дереванш бережно пригладил пергамент. – Нам не дано это понять и должным образом оценить.
– Не беспокойтесь – оценить сможем. И должным образом, – встав в полный рост, заверил я кенесийца. – Известно мне, что даже некоторые мифы стоят очень много, потому что они способны менять кое-что в умах людей и менять течение истории.
Мне показалось, что в листве что-то мелькнуло. Я поднял голову и увидел, как над кустом во вращающемся круге материализуется мильдийская руна Арж. Эта руна так часто мелькала передо мной последнее время, что опасность происходящего я оценил слишком поздно.
– Дереванш! Свиток! – крикнул я, но из тьмы уже высунулась мохнатая лапа Варшпаграна.
Раньше, чем я успел дотянуться до посоха, в меня ткнулся серый комок, превратившийся в прочную паутину. В одно мгновенье меня оплело тонкими прочными нитями. Теперь я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, а мог лишь беспомощно наблюдать за демоном, мягко спрыгнувшим возле куста. Слабая надежда на рыцаря Дебоша и госпожу Рябинину растаяла в один миг: я повернул голову, и увидел, что они пойманы демонической паутиной, так же как я. Оставался один Дереванш, сидевший на краю скатерти рядом с пергаментом. Только страх сковал кенесийца крепче, чем нас волшебные путы.
– Великий маг Блатомир! Рад, чрезвычайно рад! Отличная работа! – Варшпагран покосился на свиток желтым глазом. – Все-таки вы достали это… – весело покачивая крылышками, он подошел к архивариусу.
Кенесиец отпрыгнул в сторону, едва не угадив в костер.
– Дереванш, Гред вас по затылку! Возьмите свиток! – сквозь зубы процедил я.
– Зачем напрягаться? Я сам его в состоянии взять, – демон усмехнулся, скаля острые зубки, и с торжественной медлительностью наклонился над желтым лоскутом. – Надо же – свидетельство от самой госпожи Пелесоны! А я тут, друзья мои, рядом проходил совершенно случайно. Смотрю, костер в лесу горит. Дай, думаю, зайду на огонек. И вот же удача какая – лежит на земле очень ценный документ! Вы себе представить не можете, какой он ценный! Для вас-то, конечно, тьфу – штука плевая. Ну, разве что задницу вытереть или какому-нибудь королю подарить. А мне… Ах! – Варшпагран поднял к небу желтые глаза и дважды моргнул, едва не пустив от счастья слезу. – Много наших за ним охотились. Столько времени и все никак не могли достать! Дрегошван, Брех, и Мирлик жизнями за этот документ заплатили, но так и не смогли к нему приблизиться. Некоторые даже догадывались, где он запрятан, но хитрость в том, что его найти должен был обязательно человек. Обязательно! Найти и вот так, почти на блюдечке нам преподнести. Сами понимаете – верховные законы, будь они трижды не ладны. Принципы, позы, всякие глупые условности, усложнения… Придумывают их верховные, а нам простым демонам и простым людям с ними жить.
– Скотина хвостатая, зачем тебе свиток? Лично тебе пользы от него никакой. А горя не оберешься – это я тебе гарантирую! – сказал я, стараясь незаметно высвободить руки из паутины.
– Ну что ты, величайший маг Блатомир, разве сам не понимаешь, какой силы компромат в вашем дряхлом пергаменте? – физиономия демоненка скривилась гримаской изумления и удовольствия. – Документ-то подлинный. И слова Пелесонины отражают чистую истину. Чистейшую истину. Лично я не сомневаюсь. И боги не усомнятся… Боги, они ж такие сволочи, что брехню от правды вмиг отличают, ровно люди хорошее вино от кислого. Вот своим умом подумай, что случиться, если эту хреновину, – он легонько потряс свитком, – Греду сунуть под нос и нашептать ему на ушко нужные слова? Ой, занервничает он! Ой, занервничает! Кстати, по моим сведеньям, и Вирг, несчастный, не знает о ребеночке. Догадываешься, да, как обернется? Кому-то очень плохо будет. Ну а как следствие, кому-то очень хорошо. Разразится божественный скандальчик, такой, что и некоторые нормы мироздания решительно пострадают, и границы между мирами исхудают до дыр. А мы – демоны тут как тут. Мы давно ждем возможности, чтобы отгрести новое жизненное пространство. Вот, кстати, Гильда нам очень подходит.
– Господин Блатомир, что-то я не пойму, куда это он клонит? – Дебош заворочался, пытаясь повернуться ко мне. – Это какие еще границы исхудают?
– Межмировые границы. Межмировые. Иначе говоря, Гильда ваша станет нашей, – щелкнув рыцаря по синему носу, объяснил Варшпагран. – Кстати, желаешь присягнуть мне?
– Я убью тебя, как только освобожу руки! – искреннее заверил Дебош и принялся с особым старанием разрывать паутину.
– Ну и дурак. Ведь скоро я получу высокий ранг от Ааберека. Да, от самого самого верховного Ааберека! И огромный надел близ Илорги. Быть может вместе с городом и с самой обителью Непорочных Дев. Эх, нравится мне это место! – демоненок мечтательно улыбнулся и подошел к Рябининой.
Анна Васильевна, сжав губы, повернулась ко мне.
– Сердечно благодарен вам, восхитительная госпожа Элсирика! – хитро усмехнувшись, промурлыкал демоненок. – В моем успехе ваша заслуга весьма велика. Скоро вы сможете стать моей фрейлиной. Возможно, самой любимой фрейлиной, – он попытался повернуть ее подбородок к себе, но Рябинина резко мотнула головой.
– Маг Блатомир и господин архивариус, вам так же мое почтение. Душевно благодарю, за проделанную работу! – отступая к руне, сверкавшей над кустом, Варшпагран шутовски раскланялся.
– Дереванш, будьте мужчиной, задержите его! – крикнул я.
Кенесиец, вздрогнул и сделал робкое движение к демону, однако тот, взмахнул крыльями и исчез в темноте, унося свиток, сила которого была равна вселенскому катаклизму.
– Господин Дереванш, скорее освободите нас! – потребовала Элсирика. – Или вы так и будете стоять столбом?!
– А? – архивариус медленно повернулся.
Лицо его казалось трагически серым. И глаза были серыми, будто присыпанными пеплом.
– О, боги! Боги! – простонал он. – Оказывается, демоны тайно использовали нас! Они все знали, все продумали наперед!
– А я ни раз говорил, что с Варшпагран и его родственничками любые отношения опасны! Они хитры и коварны, больше любого из людей, преуспевшего в нечистом ремесле, – отозвался я, все еще пытаясь освободиться от неподатливой паутины, неприятно щекотавшей запястья. – Сколько великих магов так пропало: думали, что строят ловушку демону, и сами в нее угождали. Дереванш, помогите же мне!
Кенесиец неохотно подошел и начал сдирать с меня лохмотья паутины.
– Возьмите нож, – посоветовал ему Дебош, наполовину похожий на огромную куколку бабочки.
– Что же теперь будет?! – причитал архивариус, неуклюже орудуя стальным лезвием. – Мы нашли и сразу потеряли величайшую реликвию! Сами того не зная, мы помогали демонам! Мы передали в их руки важнейший документ! Мы подвели короля Люпика!
– Забудьте про своего Люпика! – оборвал его я. – Дела обстоят куда серьезнее! Какой-то король, даже какое-то королевство – лишь мелкая монета в этой игре. Вся Гильда рискует стать частью демонического мира!
– Мы можем как-то помешать этому? – встрепенулся Дебош, сбрасывая с себя лохмотья паутины.
– Боюсь, что нет. Это мог сделать господин Дереванш, прояви он хоть каплю отваги! – сердито глянув на кенесийца, я повернулся к Рябининой и помог ей распутать на шее серые нити.
– Но что я мог поделать! – вскрикнул библиотекарь. – Он же демон! Как я мог задержать его?!
– Вы могли хотя бы попробовать справиться с ним! Схватить его за хвост, заломить ему крылья, вырвать свиток и убежать. Или пустить в ход свои кровожадные зубы, как это было при стычке с копателями, – мне показалось, что где-то высоко в небе пронеслись темные тени, и я поднял голову. – Вы должны были хотя бы попытаться как-нибудь противостоять ему, чтобы потом всю жизнь не корить себя в случившемся!
– Что-то, господин Блат, происходит! – произнесла Рябинина. – Что-то недоброе.
Она тоже заметила или почувствовала перемены и подняла глаза к звездам.
– Да, происходит, – подтвердил я. – Боюсь, что сегодня утром многие проснуться на этой земле, но уже в другом мире.
Задрав голову, я смотрел на тени витавшие в ночном небе. Они не походили ни на облака, ни на птиц – они были чем-то другим, чему здесь пока не было названия.
– Булатов, но не может же это случиться так быстро! – с испугом произнесла Анна Васильевна. – Не хочешь ли ты сказать, что Варшпагран уже успел доставить свиток по назначению?! Не мог же он это сделать за несколько минут, пока мы сдирали с себя паутину?! И божественный скандал так быстро случиться не мог!
– Не знаю, – я пожал плечами и наклонился за посохом. – Говорят, что события в божественных хорах происходят или очень долго или очень быстро. У них другой ход времени, и жизнь устроена совершенно иначе. Так что за наши несколько минут там могло произойти что угодно.
Едва я это договорил, ночное небо пронзила молния, хотя над нами не было ни одной тучи, и сверху все так же ярко светили звезды. Раскатистым эхом гром прошелся над долиной Алраки. За первой молнией ударила вторая, потом еще и еще. Горизонт над черным лесом и горами замигал яркими извилистыми линиями. Казалось, небосвод пошел трещинами и в них вырывается ослепительный свет чужих миров. Воздух вокруг нас был словно пересыщен электричеством и гневом. А потом мы увидели, как далеко на юго-западе в небе появилась багрово-красная мандорла [2], похожая на свет демонической свечи, и я понял, что где-то там откроются огромные ворота между мирами. Она медленно опускалась к земле, становясь крупнее и ярче.
Схватив сумку и посох, я начал подниматься на утес. Элсирика и Бланш Дебош, охваченные волнением, поспешали за мной. За ними, спотыкаясь на каменистой тропе, едва поспевал господин Дереванш.
От грозовых разрядов, земля содрогалась под нами. В ярких вспышках молний, тени кустов и деревьев плясали словно длинные худые демоны. Затем подул ветер. Сильный ветер с юго-запада, свистящий в ушах и срывающий пригоршнями листву.
Когда мы поднялись на вершину, и стали на каменной площадке, нависавшей над речной долиной, то увидели: мандорла уже соединилась с землей, и вокруг нее полыхает багровое зарево.
– Что это за огонь такой? Господин Блатомир, объясните! Что это такое спустилось с неба? – трогая меня за плечо, вопрошал Бланш Дебош.
– Боюсь, что все затеянное демонами свершилось, – отозвался я, доставая из сумки карту и компас.
Когда магнитная стрелка успокоилась, я, подсвечивая фонариком, определил азимут и сделал кое-какие вычислительные поправки. По моим расчетам демоническая мандорла опустилась в Рориде.
– Сожалею, господин Дереванш, но ворота демонов открылись точно в столице Кенесии, – сообщил я. – Теперь для короля Люпика Сапожок бесполезен – древнее пророчество сбылось.
– Дальше не могу разобрать. Только отдельные слова, господин Блатомир. Днем, мы обязательно посмотрим пергамент внимательнее. Мы изучим в нем каждую черточку, каждую точку!
– Жуткая история, – тряхнув головой, прошептала Рябинина. – Если только в ней есть правда, то… То что же получается? У Юнии с Виргом была тайная любовная связь? И… ребенок?!
– Извините, – распухшими губами проговорил Бланш Дебош, – но я не мог подумать, что Истина окажется именно такой!
– Не знаю, что было у Юнии с Виргом. Сдается мне, это мифология… Обычная мифология, лишенная практической пользы, – поглядывая на пергамент, я закурил. – Конечно, этот лоскут, извлеченный нами на свет божий из тьмы веков, родит много шума. Наверняка не избежать религиозного скандала, и, может быть, начнется новая храмовая война. Но я, господа, жестоко разочарован.
– Мы еще не представляем, с какой ценностью столкнулись. Величайшей ценностью! Свидетельством от святейшей Пелесоны! – Дереванш бережно пригладил пергамент. – Нам не дано это понять и должным образом оценить.
– Не беспокойтесь – оценить сможем. И должным образом, – встав в полный рост, заверил я кенесийца. – Известно мне, что даже некоторые мифы стоят очень много, потому что они способны менять кое-что в умах людей и менять течение истории.
Мне показалось, что в листве что-то мелькнуло. Я поднял голову и увидел, как над кустом во вращающемся круге материализуется мильдийская руна Арж. Эта руна так часто мелькала передо мной последнее время, что опасность происходящего я оценил слишком поздно.
– Дереванш! Свиток! – крикнул я, но из тьмы уже высунулась мохнатая лапа Варшпаграна.
Раньше, чем я успел дотянуться до посоха, в меня ткнулся серый комок, превратившийся в прочную паутину. В одно мгновенье меня оплело тонкими прочными нитями. Теперь я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, а мог лишь беспомощно наблюдать за демоном, мягко спрыгнувшим возле куста. Слабая надежда на рыцаря Дебоша и госпожу Рябинину растаяла в один миг: я повернул голову, и увидел, что они пойманы демонической паутиной, так же как я. Оставался один Дереванш, сидевший на краю скатерти рядом с пергаментом. Только страх сковал кенесийца крепче, чем нас волшебные путы.
– Великий маг Блатомир! Рад, чрезвычайно рад! Отличная работа! – Варшпагран покосился на свиток желтым глазом. – Все-таки вы достали это… – весело покачивая крылышками, он подошел к архивариусу.
Кенесиец отпрыгнул в сторону, едва не угадив в костер.
– Дереванш, Гред вас по затылку! Возьмите свиток! – сквозь зубы процедил я.
– Зачем напрягаться? Я сам его в состоянии взять, – демон усмехнулся, скаля острые зубки, и с торжественной медлительностью наклонился над желтым лоскутом. – Надо же – свидетельство от самой госпожи Пелесоны! А я тут, друзья мои, рядом проходил совершенно случайно. Смотрю, костер в лесу горит. Дай, думаю, зайду на огонек. И вот же удача какая – лежит на земле очень ценный документ! Вы себе представить не можете, какой он ценный! Для вас-то, конечно, тьфу – штука плевая. Ну, разве что задницу вытереть или какому-нибудь королю подарить. А мне… Ах! – Варшпагран поднял к небу желтые глаза и дважды моргнул, едва не пустив от счастья слезу. – Много наших за ним охотились. Столько времени и все никак не могли достать! Дрегошван, Брех, и Мирлик жизнями за этот документ заплатили, но так и не смогли к нему приблизиться. Некоторые даже догадывались, где он запрятан, но хитрость в том, что его найти должен был обязательно человек. Обязательно! Найти и вот так, почти на блюдечке нам преподнести. Сами понимаете – верховные законы, будь они трижды не ладны. Принципы, позы, всякие глупые условности, усложнения… Придумывают их верховные, а нам простым демонам и простым людям с ними жить.
– Скотина хвостатая, зачем тебе свиток? Лично тебе пользы от него никакой. А горя не оберешься – это я тебе гарантирую! – сказал я, стараясь незаметно высвободить руки из паутины.
– Ну что ты, величайший маг Блатомир, разве сам не понимаешь, какой силы компромат в вашем дряхлом пергаменте? – физиономия демоненка скривилась гримаской изумления и удовольствия. – Документ-то подлинный. И слова Пелесонины отражают чистую истину. Чистейшую истину. Лично я не сомневаюсь. И боги не усомнятся… Боги, они ж такие сволочи, что брехню от правды вмиг отличают, ровно люди хорошее вино от кислого. Вот своим умом подумай, что случиться, если эту хреновину, – он легонько потряс свитком, – Греду сунуть под нос и нашептать ему на ушко нужные слова? Ой, занервничает он! Ой, занервничает! Кстати, по моим сведеньям, и Вирг, несчастный, не знает о ребеночке. Догадываешься, да, как обернется? Кому-то очень плохо будет. Ну а как следствие, кому-то очень хорошо. Разразится божественный скандальчик, такой, что и некоторые нормы мироздания решительно пострадают, и границы между мирами исхудают до дыр. А мы – демоны тут как тут. Мы давно ждем возможности, чтобы отгрести новое жизненное пространство. Вот, кстати, Гильда нам очень подходит.
– Господин Блатомир, что-то я не пойму, куда это он клонит? – Дебош заворочался, пытаясь повернуться ко мне. – Это какие еще границы исхудают?
– Межмировые границы. Межмировые. Иначе говоря, Гильда ваша станет нашей, – щелкнув рыцаря по синему носу, объяснил Варшпагран. – Кстати, желаешь присягнуть мне?
– Я убью тебя, как только освобожу руки! – искреннее заверил Дебош и принялся с особым старанием разрывать паутину.
– Ну и дурак. Ведь скоро я получу высокий ранг от Ааберека. Да, от самого самого верховного Ааберека! И огромный надел близ Илорги. Быть может вместе с городом и с самой обителью Непорочных Дев. Эх, нравится мне это место! – демоненок мечтательно улыбнулся и подошел к Рябининой.
Анна Васильевна, сжав губы, повернулась ко мне.
– Сердечно благодарен вам, восхитительная госпожа Элсирика! – хитро усмехнувшись, промурлыкал демоненок. – В моем успехе ваша заслуга весьма велика. Скоро вы сможете стать моей фрейлиной. Возможно, самой любимой фрейлиной, – он попытался повернуть ее подбородок к себе, но Рябинина резко мотнула головой.
– Маг Блатомир и господин архивариус, вам так же мое почтение. Душевно благодарю, за проделанную работу! – отступая к руне, сверкавшей над кустом, Варшпагран шутовски раскланялся.
– Дереванш, будьте мужчиной, задержите его! – крикнул я.
Кенесиец, вздрогнул и сделал робкое движение к демону, однако тот, взмахнул крыльями и исчез в темноте, унося свиток, сила которого была равна вселенскому катаклизму.
– Господин Дереванш, скорее освободите нас! – потребовала Элсирика. – Или вы так и будете стоять столбом?!
– А? – архивариус медленно повернулся.
Лицо его казалось трагически серым. И глаза были серыми, будто присыпанными пеплом.
– О, боги! Боги! – простонал он. – Оказывается, демоны тайно использовали нас! Они все знали, все продумали наперед!
– А я ни раз говорил, что с Варшпагран и его родственничками любые отношения опасны! Они хитры и коварны, больше любого из людей, преуспевшего в нечистом ремесле, – отозвался я, все еще пытаясь освободиться от неподатливой паутины, неприятно щекотавшей запястья. – Сколько великих магов так пропало: думали, что строят ловушку демону, и сами в нее угождали. Дереванш, помогите же мне!
Кенесиец неохотно подошел и начал сдирать с меня лохмотья паутины.
– Возьмите нож, – посоветовал ему Дебош, наполовину похожий на огромную куколку бабочки.
– Что же теперь будет?! – причитал архивариус, неуклюже орудуя стальным лезвием. – Мы нашли и сразу потеряли величайшую реликвию! Сами того не зная, мы помогали демонам! Мы передали в их руки важнейший документ! Мы подвели короля Люпика!
– Забудьте про своего Люпика! – оборвал его я. – Дела обстоят куда серьезнее! Какой-то король, даже какое-то королевство – лишь мелкая монета в этой игре. Вся Гильда рискует стать частью демонического мира!
– Мы можем как-то помешать этому? – встрепенулся Дебош, сбрасывая с себя лохмотья паутины.
– Боюсь, что нет. Это мог сделать господин Дереванш, прояви он хоть каплю отваги! – сердито глянув на кенесийца, я повернулся к Рябининой и помог ей распутать на шее серые нити.
– Но что я мог поделать! – вскрикнул библиотекарь. – Он же демон! Как я мог задержать его?!
– Вы могли хотя бы попробовать справиться с ним! Схватить его за хвост, заломить ему крылья, вырвать свиток и убежать. Или пустить в ход свои кровожадные зубы, как это было при стычке с копателями, – мне показалось, что где-то высоко в небе пронеслись темные тени, и я поднял голову. – Вы должны были хотя бы попытаться как-нибудь противостоять ему, чтобы потом всю жизнь не корить себя в случившемся!
– Что-то, господин Блат, происходит! – произнесла Рябинина. – Что-то недоброе.
Она тоже заметила или почувствовала перемены и подняла глаза к звездам.
– Да, происходит, – подтвердил я. – Боюсь, что сегодня утром многие проснуться на этой земле, но уже в другом мире.
Задрав голову, я смотрел на тени витавшие в ночном небе. Они не походили ни на облака, ни на птиц – они были чем-то другим, чему здесь пока не было названия.
– Булатов, но не может же это случиться так быстро! – с испугом произнесла Анна Васильевна. – Не хочешь ли ты сказать, что Варшпагран уже успел доставить свиток по назначению?! Не мог же он это сделать за несколько минут, пока мы сдирали с себя паутину?! И божественный скандал так быстро случиться не мог!
– Не знаю, – я пожал плечами и наклонился за посохом. – Говорят, что события в божественных хорах происходят или очень долго или очень быстро. У них другой ход времени, и жизнь устроена совершенно иначе. Так что за наши несколько минут там могло произойти что угодно.
Едва я это договорил, ночное небо пронзила молния, хотя над нами не было ни одной тучи, и сверху все так же ярко светили звезды. Раскатистым эхом гром прошелся над долиной Алраки. За первой молнией ударила вторая, потом еще и еще. Горизонт над черным лесом и горами замигал яркими извилистыми линиями. Казалось, небосвод пошел трещинами и в них вырывается ослепительный свет чужих миров. Воздух вокруг нас был словно пересыщен электричеством и гневом. А потом мы увидели, как далеко на юго-западе в небе появилась багрово-красная мандорла [2], похожая на свет демонической свечи, и я понял, что где-то там откроются огромные ворота между мирами. Она медленно опускалась к земле, становясь крупнее и ярче.
Схватив сумку и посох, я начал подниматься на утес. Элсирика и Бланш Дебош, охваченные волнением, поспешали за мной. За ними, спотыкаясь на каменистой тропе, едва поспевал господин Дереванш.
От грозовых разрядов, земля содрогалась под нами. В ярких вспышках молний, тени кустов и деревьев плясали словно длинные худые демоны. Затем подул ветер. Сильный ветер с юго-запада, свистящий в ушах и срывающий пригоршнями листву.
Когда мы поднялись на вершину, и стали на каменной площадке, нависавшей над речной долиной, то увидели: мандорла уже соединилась с землей, и вокруг нее полыхает багровое зарево.
– Что это за огонь такой? Господин Блатомир, объясните! Что это такое спустилось с неба? – трогая меня за плечо, вопрошал Бланш Дебош.
– Боюсь, что все затеянное демонами свершилось, – отозвался я, доставая из сумки карту и компас.
Когда магнитная стрелка успокоилась, я, подсвечивая фонариком, определил азимут и сделал кое-какие вычислительные поправки. По моим расчетам демоническая мандорла опустилась в Рориде.
– Сожалею, господин Дереванш, но ворота демонов открылись точно в столице Кенесии, – сообщил я. – Теперь для короля Люпика Сапожок бесполезен – древнее пророчество сбылось.