Страница:
Африке, заказана и уже частично отпечатана огромная партия билетов
МММ… но не нашего заказа!! А кто заказал? Неизвестно. Сколько именно? Тоже ничего не известно. Наш человек просто приезжал туда по делам и лично видел штабеля уже отпечатанных билетов. Представьте себе весь кошмар тогдашней ситуации. Билеты не являются ценными бумагами. Формально это просто фантики, которые может печатать, кто угодно. Ответственности за это никакой. Мы даже претензии предъявить ни к кому не сможем! Иначе говоря, с точки зрения закона, мы абсолютно не защищены. Если фальшивые билеты печатаются на тех же заводах, что и наши, то они, естественно, и по качеству будут точно такими же, как наши. Они, фактически, и будут 'нашими'! Завтра их предъявят к оплате - и что?! Самое ужасное, что и объявить-то ведь об этом нельзя! Во-первых, паника сразу же может начаться, а во-вторых, вся эта история в целом сама по себе настолько фантастическая, что ей просто-напросто никто не поверит! Южная
Африка, таинственные заводы, загадочные недоброжелатели… Сказки, в общем, какие-то. Тысяча и одна ночь. Шахерезада! Объявлять, короче, никак нельзя. И не объявлять нельзя! Кто знает, сколько их там уже напечатали?! - Двадцать пять миллионов листов, - совершенно спокойно на этот, как я считал, чисто риторический вопрос, вдруг отвечает мне
Коля. - И заказчик был не наш. Это немцы сделали. Я ведь прекрасно знаю все эти заводы. Они в мире наперечет. Мы с ними тоже тогда довольно тесно сотрудничали. Краску закупали и прочее. И вся эта история мне прекрасно известна. Нет, ну можете вы себе такое представить? Вообразить?! Случайно оказаться в одной камере с единственным, наверное, во всей стране человеком, который почти через десять лет смог пролить мне наконец-таки свет на эту совершенно загадочную и уже полузабытую мной историю с фальшивыми билетами МММ! Да это не просто случайность! Это уже просто мистика какая-то начинается! В чистом виде. Вы там что, наверху - сбесились, что ли? Ладно, поздно уже. Точнее, рано (шесть часов утра). Все давно спят, один я сижу тут, пишу. Завтра продолжу. Начало, по крайней мере, интригующее! С меня даже вся моя меланхолия разом слетела. Р.S. Да, кстати. (Допишу уж, пока не забыл. Потом высплюсь.) У меня ведь тогда еще одна интересная мысль была! Чтобы вообще с билетами не возиться. И на печатанье их вообще не тратиться. Просто доллары красить! (Ну, специальной краской, естественно. Чтобы от фальшивок отличать.) Красный доллар - мой, к примеру, зеленый - обычный. Все законно! Доллар же от того, что он окрашен, не перестает быть долларом? Не теряет своей покупательной способности? Можно, скажем, пойти и обменять этот красный доллар в любом обменном пункте по номиналу. А можно обменять у меня на сто обычных, зеленых. Дело твое. И все, повторяю, совершенно законно. И никаких билетов печатать не надо! Все американское правительство уже за меня напечатало. За свой счет. Но тогда меня наверняка в каком-нибудь подрыве экономики могли бы обвинить. Ведь эти мои красные доллары стали бы неизбежно в конце концов вытеснять обычные, зеленые. Фактически доллары бы просто замораживались. Изымались из оборота. В качестве обычного платежного средства их бы почти никто не использовал. А спрос, тем не менее, на них бы постоянно рос. В итоге долларов бы вскоре стало не хватать. Что, в свою очередь, неизбежно стимулировало бы ввоз в страну все новых и новых долларов.
Ну, и так далее. В общем, последствия для нашей и без того разнесчастной экономики были бы, скорее всего, совершенно катастрофическими! (Пиздец мог ей настать, короче! Полный!) И вообще, вся эта идея в целом была слишком уж ярка, слишком вызывающе-блестяща! Она неизбежно привлекла бы всеобщее внимание, что, в свою очередь, могло подвигнуть власти на какие-то излишне-резкие и заранее непредсказуемые действия. Так что пришлось мне, по здравому размышлению, все-таки от нее отказаться. Как ни жаль…
12 июня, четверг
Праздник. День независимости. (От кого, интересно? От Украины,
Белоруссии и пр., что ли?) Тишина - мертвая. Охранники ходят полупьяные. (Не такие уж они, значит, здесь и 'правильные'. Это хорошо. Похоже, бардачина, она действительно везде.) Пока присматриваюсь потихоньку. Вообще камера мне нравится. Тихо, спокойно. Телевизора нет, днем все читают. (На Матроске вообще никто никогда не читал. Кроме, разве что Вити, которому я давал своего
Ганнибала.) Красота! Радио, правда, тренькает, но оно мне почти не мешает. Да и выключают его после отбоя. Вообще нравиться мне начинает здесь все больше и больше! Начинаю ценить 'режим'. Тем более, что, как оказалось, ночного света (лампочка над дверью) для работы вполне достаточно. Читать-писать можно. А больше мне ничего и не надо! Сокамерники же ночью все спят. Как верхний свет выключают, так все сразу и укладываются. Рефлекс, блядь, наверное, уже выработался. Как у собак Павлова. Класс, в общем! Ночь, все спят.
Кругом тишина… Сидишь один… Пишешь, читаешь… Чай или кофе хочешь - пожалуйста! Ну, чего еще желать! Класс, короче. Предел мечтаний. Еще бы рыбалка платная была - так я бы тут вообще всю жизнь жил! По хую! (Шучу, шучу!..) В довершение ко всему выяснилось, что днем только одеялом укрываться нельзя. Зато простыней можно. А под простыней я прекрасно сплю. Тем более, что сейчас лето. Не холодно. В общем, мудак я был, что с ними бодался. Зеленые человечки, похоже, лучше меня самого знают, что мне надо. И именно так все и устраивают. Для моего же собственного блага. Мудрые, блядь! Надо будет впредь принять это к сведению. И не ломиться больше в открытую дверь. Просто 'следуй за Белым Кроликом!' Камера, впрочем, оказалась бедная. Ни у кого ничего нет. ('Чего только у нас нет! - философски заметил сегодня Коля, глядя в пустой шкаф. -
Ничего нет!') Но это даже хорошо. Я здесь буду главным спонсором, а это положительно скажется на отношении ко мне сокамерников. (Хотя с этим, чувствуется, и так никаких проблем не будет. Но тем не менее.)
Добавьте к этому горячую воду, неплохой сервис (белье, например, можно сдать в стирку, сходить в душ или в спортзал, парикмахера или врача своего любого вызвать с воли - все это за умеренную плату); пластмассовые ножи есть; ножницы, иголку и пр. выдают сразу по первому требованию - в общем, бытовых проблем вообще никаких! Плюс ассортимент ларька и продуктовых передач практически неограничен.
Заказывай, что хочешь и в любых количествах. Как в супермаркете.
Любые фрукты, молочные продукты и пр. Рай, в общем. Эдем. Земля обетованная! Телевизора, повторяю, нет! (Хотя, если после отбоя его будут выключать, то можно даже и поставить. Я и сам иногда посмотрю.
Тем более, что здесь и покупать-то его не надо. Можно в аренду взять.) Сокамерники спокойные. Короче говоря, судьбой мне созданы теперь действительно абсолютно идеальные условия для работы. Желать больше просто нечего. Чудеса, да и только! (И на хуй, спрашивается, я голодал и на полу валялся? Впрочем, на здоровье моем все эти подвиги никак не отразились. Даже наоборот! Еще бодрей себя чувствую.) С защитой вот только проблемы остаются… с адвокатом…
Видеокамеры эти… хотя, с другой-то стороны, хуй ли мне эта
'защита'?! Защищай меня, не защищай - результат один. В общем, в споре: защита - бытовые условия и комфорт, бытовые условия явно перевешивают. Слишком уж соблазнительна сама идея иметь возможность спокойно работать. Тем более, что планов-то у меня море! Если время будет, за историю МММ возьмусь. Давно уже написать собирался, да все руки никак не доходили. Если здесь действительно гроб и никаких событий происходить не будет (как в один голос воют мои, изнывающие от скуки, сокамерники - тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!), то вот как раз и займусь. Или триллер какой-нибудь на досуге напишу. Тоже давно собирался. Про… Впрочем, пока секрет. Короче, скука меня не пугает. Наоборот, мне времени тут просто катастрофически не хватает!
Спать, блядь, некогда. Надо ведь еще и с сокамерниками хоть для приличия иногда общаться. В шахматы, там, играть и пр. В общем, цейтнот. Цейтнот, цейтнот, цейтнот! Причем, хронический. Черт!
Что-то у меня опять ритм письма сбивается. Опять, блядь, рваный, судорожный и какой-то издерганный весь становится! Скачущий. (Куда, на хуй?!) Что-то со мной здесь все-таки происходит. Не знаю пока: хорошее или плохое, но происходит! Как-то я меняюсь! Только было я вчера порадовался, как ровно и гладко все пишется… Даже скучновато слегка… И на тебе! Ладно, впрочем. Ладно. Ладно, ладно, ладно!
Черт! Черт-черт-черт! Что это? Я здесь, в тюрьме, практически все время, постоянно, непрерывно что-то ощущаю… чувствую… слышу…
Что-то неявное, неясное, невнятное, неведомое… Какие-то смутные отзвуки… слабые-слабые дуновения… шорох… шелест… Что? Что это такое? Тяжелое, монотонно-ровное, обжигающе-холодное, леденящее дыхание Бездны? Захлебывающийся, жаркий, лихорадочно-нервный, прерывисто-горячечный шепоток подкрадывающегося безумия? Или, может, это просто грозно веет ветер Вечности, и вот уже, предчувствуя его,
Муза величественно, плавно и неторопливо, расправляет свои пронзительно-прекрасные, трепещущие и ослепительно-белоснежные, лебединые крылья… Все!!! Все! Успокоились. Взяли себя в руки. (Вот в таком-то состоянии и надо триллеры писать! Черт!) Вот так. Все.
Никаких муз! Никаких бездн! Никаких вечностей! Вернемся к прозе.
Надо хоть события сегодняшние описать. Что там у нас сегодня было?
Да ничего, собственно, и не было. Описывать-то особенно и нечего.
Стишок, вон, тюремный про рыбкин суп услышал. Забавный. Суп-тоска -
Вода кипяченая. А в нем плавает треска - Рыбка заключенная. Позже
Коля еще про завод какой-то подпольный по производству лосьона рассказывал. - Вся милиция про него знала. Да какая, на хуй,
'милиция'? Как вообще может существовать подпольно целый завод? Это нонсенс! Там же куча рабочих. У всех семьи, друзья, родственники.
Городишко маленький. Да все там, значит, знали! Все!! Сверху донизу.
И все, значит, были в доле! Это что, непонятно?! 'Милиция'?! Это что, я один такой умный или просто все кругом полные дураки? Или и то, и другое одновременно? Ах, ну да! Потом про зэков еще разговор зашел. Я вспомнил, что Чайка доклад в Минюсте делал и обнародовал следующие данные. В России сейчас четыре миллиона заключенных. В то время, как в самые мрачные сталинские времена эта цифра никогда не превышала один и семь десятых миллиона. Даже в 37-м году! - Один и восемь десятых миллиона, - поправил меня Коля. - Я тоже про это читал. Хотя цифры у нас все время перевирают. В разных газетах разные печатают. Я, между прочим, еще читал где-то или слышал, что против зэков четыре института работают. Методики разные разрабатывают. Содержания, допросов, давления и т.д. А чего? Вполне возможно. У меня вообще последнее время складывается впечатление, что у нас одна половина страны сидит, а вторая ее охраняет. А больше никто ничем не занимается. Ничего больше никто не делает. Что же касается разных цифр в наших газетах, газетках и газетенках, то чему тут, собственно, удивляться-то? Все правильно. Вы что, разве позабыли уже, как они еще совсем недавно назывались, все эти наши газеты и газетки? (А многие, кстати, и по сей день так простодушно и сохранили в полной неприкосновенности все эти свои откровенно-полупочтенные названия.) 'Комсомольская правда',
'Московская правда', 'Пионерская правда'… Почувствуйте разницу!
Правда, как видите, у нас бывает разная. Разного сорта и качества.
Вот, например, правда комсомольская, а вот, скажем, московская! В общем, на любой вкус! Как колбаса в супермаркете. Вы какую предпочитаете? Наверное, что-нибудь поострее и попикантнее? Да?..
Вот, пожалуйста! Вам кусочком или порезать? Да разве одна только правда? А совесть? А честь? А честность? Помните, как некий небезызвестный господин Степашин в свое время в чем-то там в очередной раз публично каялся и торжественно давал всем нам свое
'честное офицерское' слово? Публично признавая тем самым, что обычному его 'честному' слову давно уже никто не верит, так что его-то и давать не стоит. Все равно всерьез никто не воспримет. Вот
'честное офицерское' - это совсем другое дело! Это уже нечто посерьезней. Оно отличается от 'обычного честного', как второй сорт от третьего; как дорогой и благородный 'Абсолют' от обычной дешевой дурно пахнущей и отвратительной на вкус рязанско-тамбовской бормотухи. (Или откуда там сей благороднейший и честнейший государственный муж родом?) А ведь есть!.. есть, наверное, у господина Степашина в запасе еще и первый сорт, и даже высший!..
'Честное генеральское', 'честное маршальское'… А может, чего доброго, и еще какие-нибудь другие? Рангом и еще повыше?.. Например,
'честное-пречестное'?.. Или 'самое-распресамое'? А?.. Что-нибудь, типа, 'мамой клянусь!'?.. Кто знает. Да наверняка есть! (Но это, впрочем, уже только для своих скорей всего. Для личного, так сказать, пользования. Дефицит. В розничную торговлю вряд ли поступает.) Итак, как видите, честь и честность у наших политиков тоже бывают разные. Разного качества, достоинства и свежести. Как осетрина у злосчастного булгаковского буфетчика. Хотя, с другой-то стороны, что такое наш политик? И какое у него может быть
'достоинство'? Это ведь… Впрочем, об этом как-нибудь в другой раз.
Как-нибудь позже. А сейчас времени уже много. Спать пора. (Опять, блядь, не высплюсь!) До завтра! Завтра увидимся.
13 июня, пятница
Новостей - никаких. По-прежнему праздники. Знакомлюсь на досуге с местным бытом. Выяснил, например, что непосредственно перед обходом лампочка над дверью загорается. Чтобы все к моменту обхода уже стояли одетые. Очень удобно. Был сегодня дежурным по камере. Всех дел-то ответить 'все нормально' на дежурные вопросы 'как дела, жалобы есть?', задаваемые обычно при обходе. Ну, ответил. Да, на прогулку впервые здесь ходил. Вместе с Колей. Юра спал. Здесь, кстати, по одному и в камере оставляют, и на прогулку водят. Во всех остальных тюрьмах - только по двое. Получается, что, если нас трое, то либо идут все, либо никто. Здесь это не так. Обыскивают только, пизды, при входе-выходе (в других тюрьмах этого нет), а так нормально. Дворики большие, музыка даже играет. Нормально, в общем.
Можно сказать, хорошо. С кормлением вот только не так все здесь здорово обстоит, как мне поначалу показалось. Никаких кур в супе тут, к сожалению, не плавает. (А у нас самих, повторяю, хоть шаром покати. Кроме сала ничего нет. Даже сахара. А ларек, как назло, в праздники не работает.) Обычное, в сущности, тюремное питание. Ну, может, чуть получше. Самую малость. За деньги, за свой счет - да, пожалуйста, но вот сами ничем особенным не кормят. Это я тогда погорячился, их нахваливая. На прогулке Коля много рассказывал мне об азартных играх, вообще, и о картах, в частности. Как кропят колоду (чесноком, например, толченым стеклом…), как передергивают и т.д., и т.п. Пиздец, в общем. Играть ни в коем случае нельзя!
Предупреждаю всех, кто меня сейчас читает! Ни в коем случае не играйте в тюрьме ни в карты, ни в какие другие азартные игры!
Никогда. Потом речь заходит о нашем четвертом сокамернике. О
Саше-солдате. - Пять суток уже кончились. Значит, ему десять дали.
Или пятнадцать. - А может, шесть или семь? - Нет, ему либо пять дают, либо сразу десять или пятнадцать. - А когда у него суд? - Да вот, начался как раз. - И сколько идти будет? - Ну, год, не меньше.
У него сейчас с ореховскими. А потом, как отдельное дело, с медведковскими. - А чего он там, на них работал, что ли? - Ну да.
Штатным киллером. - И сколько у него трупов? - Тридцать два доказанных. - А он что, в спецвойсках каких служил? - Да. Боевой пловец. - Он сам москвич? - Да. С Филей. - Женат? - Нет. Мама ему передачи носит. Вообще он в жизни очень интересный человек. Веселый, шутит все время! Умный. Четвертый год, кстати, здесь сидит. - А с какого года он в криминале? - С 92-го. Так-так!.. С 92-го… значит, в 94-ом году он уже 'работал'. Надо будет спросить этого 'веселого, умного человека', не поступали ли ему, часом, и на меня заказы? Или, по крайней мере, не слышал ли он о чем-либо подобном? Сам-то я, во всяком случае, признаться, нечто подобное слышал. Что меня уже якобы несколько раз 'заказывали'. Причем, мои же собственные сотруднички.
Опасаясь за 'свои' деньги, когда их в воровстве уличали. Были там такие деятели. В банковской сфере, в частности. Да и не только!
Впрочем, не важно. Ну, так вот, нечто подобное, повторяю, я уже в свое время слышал. Но тогда все это были просто пустые разговоры.
Ну, говорят тебе такое, а как проверишь? Тем более что, кто говорит-то? Твоя же служба безопасности. То есть люди, заведомо заинтересованные. Которым надо лишний раз показать тебе свою собственную значимость, осведомленность, продемонстрировать, как, мол, они хорошо работают и все знают. Короче, все это может быть самая обычная провокация. Да и вообще, как писал в своих мемуарах бывший колчаковский военный министр барон Алексей Будберг:
'Деятельность любой контрразведки (читай, в данном случае: службы безопасности) - это на девяносто пять процентов провокация'. И это правда. В общем, верить в таком деле им нельзя. А тут, похоже, мне может представиться совершенно уникальная возможность все это выяснить! Причем, непосредственно из первых рук. Есть тут один веселый человек, который может мне все это рассказать. Ведь, если действительно что-то было, он почти наверняка об этом слышал. Даже если и не ему непосредственно заказывали. По крайней мере, мне так кажется. Возможно, конечно, я все себе совершенно неправильно представляю, и в их среде все несколько иначе обстоит. Быть может, такая информация никуда не уходит и, если не к нему непосредственно обращались, то он об этом ничего и не знает. Возможно!.. Но мне почему-то кажется, что это не так. Хоть что-то, да слышать был должен!.. Ладно, чего гадать. Вернется с кичи - поговорю и все выясню. Но, если он действительно что-то знает, то это будет уже чересчур! Это будет перебор! Это тогда уже самая настоящая мистика начнется! Чертовщина просто какая-то! Сначала Коля с этой своей историей про мои фальшивые билеты в Южной Африке (про немцев), теперь… Попасть в камеру, где два человека из трех оказались практически единственными в мире обладателями какой-то совершенно невероятной о тебе информации! Если это не чудо, то что тогда вообще чудо? Надо, чтобы черт с рогами воочию явился? Одних только следов копыт недостаточно? Между прочим, Юра должен отсюда съехать в ближайшие дни. Его, вроде, в другой изолятор переводят (он чуть не прыгает тут от счастья). Сам следователь сказал. Так кого же, интересно, вместо него тогда сюда поселят? Какие еще чудеса меня ждут? После того, что уже произошло, я кажется, ничему больше не удивлюсь! Что нового о себе я еще вдруг узнаю? Кстати, перечитайте мои старые записи. Я заранее с уверенностью предсказывал, что случайности и чудеса вокруг меня будут происходить постоянно! И они действительно происходят постоянно (причем какие!). Что они будут продолжаться. И они действительно продолжаются! Так вот, предсказываю теперь и дальнейшее. Заранее! (Как какой-то, блядь,
Нострадамус!) ЧУДЕСА НЕ ПРЕКРАТЯТСЯ!! ОНИ БУДУТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ И
ДАЛЬШЕ! События вокруг меня будут развиваться все быстрее и быстрее, причем, совершенно необычным и непредсказуемым образом! Самым невероятным! И чем все это закончится?.. Хотел бы я и сам это узнать! Вот запомните сейчас хорошенько все, что я сказал. Все это сбудется! Сами увидите. ('Сами увидите'!.. А ведь все это не с
Иванушкой-дурачком в тридевятом царстве происходит, а со мной!..
Караул!! Спасите!) Р.S. Вечером Коля протягивает только что проснувшемуся Юре книгу. - Хватит спать! На, почитай хоть! Тот берет… читает заглавие: - Б. Акунин. 'Пелагея и Красный Петух'.
Красный петух… Замусоренный пидор, что ль? Что это за книга такая?
14 июня, суббота
Ну вот! Что я говорил! Опять начинается. Суббота, праздник, а мне очередную бумагу принесли! Да еще какую! Сокамерники, блядь, изнывают от скуки, одному мне скучать некогда! У моих пиздецов, похоже, ни праздников, ни выходных. Работают, блядь, 365 дней в году! Как часы. Как электровеник! (Витю вспомнил.) Тоже круглосуточно. Впрочем, по порядку. День вообще выдался какой-то пакостно-мерзостный. Дождь, прохладно, на прогулку не пойдешь…
(Промокнешь сразу весь на хуй! Дворик-то открытый.) С утра дежурный начал вдруг в дверь долбиться. 'Заправьте постель! Заправьте постель!' Постучит, крикнет пару раз - и уйдет. Минут через десять - опять. Да чего ему, блядь, надо? Заебал! Заправлено же у всех все!..
На одеялах же все лежат под простыней! А под простыней ведь можно!
Оказалось, что ни хуя нельзя! Это просто предыдущие смены были такие хорошие, смотрели на все это дело сквозь пальцы. А вообще-то нельзя.
И все давным-давно уже под куртками лежат, один я под простыней.
Из-за меня-то, блядь, и стучат, всех будят. Вот черт! Однако делать нечего, вылезаю из-под простыни. Куртки у меня нет (на складе), поэтому сразу же начинаю мерзнуть. Ворочаюсь, ворочаюсь, заснуть все никак не удается. В общем, куртку надо будет длинную заказать или плащ. Пока же придется потерпеть. Ладно, разберемся. Потерпим.
Заснуть, чувствую, так и не удастся. Да и все равно завтрак уже сейчас будет. Дожидаюсь завтрака. Наконец, кормушка распахивается.
'Ребята, завтракать!' Спрыгиваю со шконки, подхожу к кормушке
(остальные спят) и забираю завтрак (очередной рыбкин суп - третий день подряд). Завтракаю. Мою миску и ложусь снова (кстати, тут даже
Fairy есть!). Заснуть даже не пытаюсь, все равно проверка скоро.
Лежу, дремлю и жду проверки. Но вот наконец и проверка. Теперь можно попытаться и заснуть! Не тут-то было! Примерно через час-полтора дверь снова вдруг распахивается. Сокамерники встают и совершенно спокойно и без всякого удивления идут к выходу. Это еще что? Вчера, впрочем, было то же самое, но я-то думал, что это был какой-то местный шмон? Так это был не шмон? А что тогда? Оказалось, что это так здесь простукивают киянкой (деревянным молотком) решку и шконки.
Такая здесь у них, блядь, хитрая процедура. Если в остальных тюрьмах на утренней проверке всех выводят из камеры, дежурный туда заходит и все быстренько простукивает (а зачастую и вообще не заходит), то здесь все обстоит иначе. На проверке никого из камер не выводят и ничего не простукивают, но зато потом, через час-полтора приходят еще раз, выводят всех из камеры и ведут на сборку. А сами проходят в камеру и все простукивают. Во, блядь! Сборка у них тут, конечно, чистая и уютная, да вот только находится, к сожалению, довольно далеко от нашей камеры - в другом конце коридора. Пока мы туда дошли
- все уже и 'простучали'! Поэтому на практике выглядит все так. Нас доводят до сборки, заводят в нее, запирают дверь, потом практически сразу же ее снова отпирают и ведут нас обратно. В общем, эдакая небольшая прогулочка под охраной по коридору в оба конца. Туда и обратно. Конечно, проще было бы оставить нас на пару минут стоять возле камеры (как, собственно, это делают во всех других тюрьмах), но, вероятно, здесь это не положено. Инструкция. Режим. Ладно, Бог с ними. Не положено, так не положено. Пусть водят. Возвращаемся в камеру. Ну, и что мне теперь делать? Спать - не спать? Или уж обеда теперь дожидаться? А потом выспаться? Тем более, что и спать-то вроде не хочется… В результате решил дожидаться. Почитаю пока! За обедом речь заходит о Саше (солдате). Начинаем прикидывать, когда же он должен из карцера вернуться? Когда именно нам его ждать? - Если десять суток, то во вторник, если пятнадцать - в субботу. Вслух считает Коля. (Хм… По-моему, в воскресенье получается?..) Потом вдруг неожиданно добавляет: - А может и вообще не вернуться! - Как это? - удивленно переспрашиваю я. - Могут сразу в другую хату бросить. Если холодильник заберут (холодильник как раз сашин), значит перевели. Вот черт! Этого еще не хватало! А поговорить? Нет уж! Пусть уж он лучше все-таки сюда возвращается. Впрочем, я спокоен. Человечки сами разберутся, что для меня лучше. Что?
Человечки какие? Зеленые… Потом тема, к сожалению, меняется.
Начинаются неизбежные (и признаться, порядком поднадоевшие уже) разговоры об амнистии (ну, как же без этого… любимая зэковская тема), о тюремных и лагерных порядках и пр., и пр. - Сейчас сверху указание пришло за пустяки не сажать, - рассказывает Коля. - А то многие сейчас вообще ни за что сидят. За мешок картошки. За мешок комбикорма. Зарплату не платят, а семью кормить надо. Он украл мешок комбикорма, продать хотел. Его поймали, дали два года. За полтора метра медной проволоки человек три года получил. Со мной в камере сидел. А один вообще собственную шапку украл! - Что значит, собственную шапку? - удивляюсь я. - Он пришел в гости в шапке и подарил ее по пьяни хозяину. А утром все забыл - что он там кому вчера подарил. Стал уходить, увидел на холодильнике свою шапку, а зима на улице, холодно. Он, естественно, ее и одел. Ну, и ушел.
Хозяин проснулся: где шапка? Украли! Написал заявление. Этого и арестовали! - И сколько дали? - Два года строгого. - Почему строгого? - А он уже до этого сидел. - А у нас один полтора года вообще ни за что получил! - вступает в разговор и Юра ('Юрасик'). -
У нас там на Ставрополье акация такая местная вдоль дорог везде растет. Ее там полно, заросли целые, на хуй она никому не нужна. Но стволы у нее тонкие и прочные. И, главное, очень ровные. Удобно помидоры подвязывать. У нас есть такие сорта помидоров, кусты высокие, поэтому палки длинные нужны, чтобы их подвязывать. Ну, мужик один и решил этой акации нарубить. Срубил он себе палок семь или восемь и стал увязывать, чтобы нести. А по дороге агроном местный в это время ехал - увидел. Приехал, написал заявление, что эта акация, мол, чуть ли не в 'Красную книгу' занесена! Ну, мужика сразу арестовали. Полтора года дали. Наслушавшись всех этих разговоров, иду наконец спать. Но поспать мне сегодня, увы, так и не пришлось. Кормушка открывается. 'На букву М!' (Здесь, судя по всему, всегда только так подзывают. Фамилии полностью не называют.
МММ… но не нашего заказа!! А кто заказал? Неизвестно. Сколько именно? Тоже ничего не известно. Наш человек просто приезжал туда по делам и лично видел штабеля уже отпечатанных билетов. Представьте себе весь кошмар тогдашней ситуации. Билеты не являются ценными бумагами. Формально это просто фантики, которые может печатать, кто угодно. Ответственности за это никакой. Мы даже претензии предъявить ни к кому не сможем! Иначе говоря, с точки зрения закона, мы абсолютно не защищены. Если фальшивые билеты печатаются на тех же заводах, что и наши, то они, естественно, и по качеству будут точно такими же, как наши. Они, фактически, и будут 'нашими'! Завтра их предъявят к оплате - и что?! Самое ужасное, что и объявить-то ведь об этом нельзя! Во-первых, паника сразу же может начаться, а во-вторых, вся эта история в целом сама по себе настолько фантастическая, что ей просто-напросто никто не поверит! Южная
Африка, таинственные заводы, загадочные недоброжелатели… Сказки, в общем, какие-то. Тысяча и одна ночь. Шахерезада! Объявлять, короче, никак нельзя. И не объявлять нельзя! Кто знает, сколько их там уже напечатали?! - Двадцать пять миллионов листов, - совершенно спокойно на этот, как я считал, чисто риторический вопрос, вдруг отвечает мне
Коля. - И заказчик был не наш. Это немцы сделали. Я ведь прекрасно знаю все эти заводы. Они в мире наперечет. Мы с ними тоже тогда довольно тесно сотрудничали. Краску закупали и прочее. И вся эта история мне прекрасно известна. Нет, ну можете вы себе такое представить? Вообразить?! Случайно оказаться в одной камере с единственным, наверное, во всей стране человеком, который почти через десять лет смог пролить мне наконец-таки свет на эту совершенно загадочную и уже полузабытую мной историю с фальшивыми билетами МММ! Да это не просто случайность! Это уже просто мистика какая-то начинается! В чистом виде. Вы там что, наверху - сбесились, что ли? Ладно, поздно уже. Точнее, рано (шесть часов утра). Все давно спят, один я сижу тут, пишу. Завтра продолжу. Начало, по крайней мере, интригующее! С меня даже вся моя меланхолия разом слетела. Р.S. Да, кстати. (Допишу уж, пока не забыл. Потом высплюсь.) У меня ведь тогда еще одна интересная мысль была! Чтобы вообще с билетами не возиться. И на печатанье их вообще не тратиться. Просто доллары красить! (Ну, специальной краской, естественно. Чтобы от фальшивок отличать.) Красный доллар - мой, к примеру, зеленый - обычный. Все законно! Доллар же от того, что он окрашен, не перестает быть долларом? Не теряет своей покупательной способности? Можно, скажем, пойти и обменять этот красный доллар в любом обменном пункте по номиналу. А можно обменять у меня на сто обычных, зеленых. Дело твое. И все, повторяю, совершенно законно. И никаких билетов печатать не надо! Все американское правительство уже за меня напечатало. За свой счет. Но тогда меня наверняка в каком-нибудь подрыве экономики могли бы обвинить. Ведь эти мои красные доллары стали бы неизбежно в конце концов вытеснять обычные, зеленые. Фактически доллары бы просто замораживались. Изымались из оборота. В качестве обычного платежного средства их бы почти никто не использовал. А спрос, тем не менее, на них бы постоянно рос. В итоге долларов бы вскоре стало не хватать. Что, в свою очередь, неизбежно стимулировало бы ввоз в страну все новых и новых долларов.
Ну, и так далее. В общем, последствия для нашей и без того разнесчастной экономики были бы, скорее всего, совершенно катастрофическими! (Пиздец мог ей настать, короче! Полный!) И вообще, вся эта идея в целом была слишком уж ярка, слишком вызывающе-блестяща! Она неизбежно привлекла бы всеобщее внимание, что, в свою очередь, могло подвигнуть власти на какие-то излишне-резкие и заранее непредсказуемые действия. Так что пришлось мне, по здравому размышлению, все-таки от нее отказаться. Как ни жаль…
12 июня, четверг
Праздник. День независимости. (От кого, интересно? От Украины,
Белоруссии и пр., что ли?) Тишина - мертвая. Охранники ходят полупьяные. (Не такие уж они, значит, здесь и 'правильные'. Это хорошо. Похоже, бардачина, она действительно везде.) Пока присматриваюсь потихоньку. Вообще камера мне нравится. Тихо, спокойно. Телевизора нет, днем все читают. (На Матроске вообще никто никогда не читал. Кроме, разве что Вити, которому я давал своего
Ганнибала.) Красота! Радио, правда, тренькает, но оно мне почти не мешает. Да и выключают его после отбоя. Вообще нравиться мне начинает здесь все больше и больше! Начинаю ценить 'режим'. Тем более, что, как оказалось, ночного света (лампочка над дверью) для работы вполне достаточно. Читать-писать можно. А больше мне ничего и не надо! Сокамерники же ночью все спят. Как верхний свет выключают, так все сразу и укладываются. Рефлекс, блядь, наверное, уже выработался. Как у собак Павлова. Класс, в общем! Ночь, все спят.
Кругом тишина… Сидишь один… Пишешь, читаешь… Чай или кофе хочешь - пожалуйста! Ну, чего еще желать! Класс, короче. Предел мечтаний. Еще бы рыбалка платная была - так я бы тут вообще всю жизнь жил! По хую! (Шучу, шучу!..) В довершение ко всему выяснилось, что днем только одеялом укрываться нельзя. Зато простыней можно. А под простыней я прекрасно сплю. Тем более, что сейчас лето. Не холодно. В общем, мудак я был, что с ними бодался. Зеленые человечки, похоже, лучше меня самого знают, что мне надо. И именно так все и устраивают. Для моего же собственного блага. Мудрые, блядь! Надо будет впредь принять это к сведению. И не ломиться больше в открытую дверь. Просто 'следуй за Белым Кроликом!' Камера, впрочем, оказалась бедная. Ни у кого ничего нет. ('Чего только у нас нет! - философски заметил сегодня Коля, глядя в пустой шкаф. -
Ничего нет!') Но это даже хорошо. Я здесь буду главным спонсором, а это положительно скажется на отношении ко мне сокамерников. (Хотя с этим, чувствуется, и так никаких проблем не будет. Но тем не менее.)
Добавьте к этому горячую воду, неплохой сервис (белье, например, можно сдать в стирку, сходить в душ или в спортзал, парикмахера или врача своего любого вызвать с воли - все это за умеренную плату); пластмассовые ножи есть; ножницы, иголку и пр. выдают сразу по первому требованию - в общем, бытовых проблем вообще никаких! Плюс ассортимент ларька и продуктовых передач практически неограничен.
Заказывай, что хочешь и в любых количествах. Как в супермаркете.
Любые фрукты, молочные продукты и пр. Рай, в общем. Эдем. Земля обетованная! Телевизора, повторяю, нет! (Хотя, если после отбоя его будут выключать, то можно даже и поставить. Я и сам иногда посмотрю.
Тем более, что здесь и покупать-то его не надо. Можно в аренду взять.) Сокамерники спокойные. Короче говоря, судьбой мне созданы теперь действительно абсолютно идеальные условия для работы. Желать больше просто нечего. Чудеса, да и только! (И на хуй, спрашивается, я голодал и на полу валялся? Впрочем, на здоровье моем все эти подвиги никак не отразились. Даже наоборот! Еще бодрей себя чувствую.) С защитой вот только проблемы остаются… с адвокатом…
Видеокамеры эти… хотя, с другой-то стороны, хуй ли мне эта
'защита'?! Защищай меня, не защищай - результат один. В общем, в споре: защита - бытовые условия и комфорт, бытовые условия явно перевешивают. Слишком уж соблазнительна сама идея иметь возможность спокойно работать. Тем более, что планов-то у меня море! Если время будет, за историю МММ возьмусь. Давно уже написать собирался, да все руки никак не доходили. Если здесь действительно гроб и никаких событий происходить не будет (как в один голос воют мои, изнывающие от скуки, сокамерники - тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!), то вот как раз и займусь. Или триллер какой-нибудь на досуге напишу. Тоже давно собирался. Про… Впрочем, пока секрет. Короче, скука меня не пугает. Наоборот, мне времени тут просто катастрофически не хватает!
Спать, блядь, некогда. Надо ведь еще и с сокамерниками хоть для приличия иногда общаться. В шахматы, там, играть и пр. В общем, цейтнот. Цейтнот, цейтнот, цейтнот! Причем, хронический. Черт!
Что-то у меня опять ритм письма сбивается. Опять, блядь, рваный, судорожный и какой-то издерганный весь становится! Скачущий. (Куда, на хуй?!) Что-то со мной здесь все-таки происходит. Не знаю пока: хорошее или плохое, но происходит! Как-то я меняюсь! Только было я вчера порадовался, как ровно и гладко все пишется… Даже скучновато слегка… И на тебе! Ладно, впрочем. Ладно. Ладно, ладно, ладно!
Черт! Черт-черт-черт! Что это? Я здесь, в тюрьме, практически все время, постоянно, непрерывно что-то ощущаю… чувствую… слышу…
Что-то неявное, неясное, невнятное, неведомое… Какие-то смутные отзвуки… слабые-слабые дуновения… шорох… шелест… Что? Что это такое? Тяжелое, монотонно-ровное, обжигающе-холодное, леденящее дыхание Бездны? Захлебывающийся, жаркий, лихорадочно-нервный, прерывисто-горячечный шепоток подкрадывающегося безумия? Или, может, это просто грозно веет ветер Вечности, и вот уже, предчувствуя его,
Муза величественно, плавно и неторопливо, расправляет свои пронзительно-прекрасные, трепещущие и ослепительно-белоснежные, лебединые крылья… Все!!! Все! Успокоились. Взяли себя в руки. (Вот в таком-то состоянии и надо триллеры писать! Черт!) Вот так. Все.
Никаких муз! Никаких бездн! Никаких вечностей! Вернемся к прозе.
Надо хоть события сегодняшние описать. Что там у нас сегодня было?
Да ничего, собственно, и не было. Описывать-то особенно и нечего.
Стишок, вон, тюремный про рыбкин суп услышал. Забавный. Суп-тоска -
Вода кипяченая. А в нем плавает треска - Рыбка заключенная. Позже
Коля еще про завод какой-то подпольный по производству лосьона рассказывал. - Вся милиция про него знала. Да какая, на хуй,
'милиция'? Как вообще может существовать подпольно целый завод? Это нонсенс! Там же куча рабочих. У всех семьи, друзья, родственники.
Городишко маленький. Да все там, значит, знали! Все!! Сверху донизу.
И все, значит, были в доле! Это что, непонятно?! 'Милиция'?! Это что, я один такой умный или просто все кругом полные дураки? Или и то, и другое одновременно? Ах, ну да! Потом про зэков еще разговор зашел. Я вспомнил, что Чайка доклад в Минюсте делал и обнародовал следующие данные. В России сейчас четыре миллиона заключенных. В то время, как в самые мрачные сталинские времена эта цифра никогда не превышала один и семь десятых миллиона. Даже в 37-м году! - Один и восемь десятых миллиона, - поправил меня Коля. - Я тоже про это читал. Хотя цифры у нас все время перевирают. В разных газетах разные печатают. Я, между прочим, еще читал где-то или слышал, что против зэков четыре института работают. Методики разные разрабатывают. Содержания, допросов, давления и т.д. А чего? Вполне возможно. У меня вообще последнее время складывается впечатление, что у нас одна половина страны сидит, а вторая ее охраняет. А больше никто ничем не занимается. Ничего больше никто не делает. Что же касается разных цифр в наших газетах, газетках и газетенках, то чему тут, собственно, удивляться-то? Все правильно. Вы что, разве позабыли уже, как они еще совсем недавно назывались, все эти наши газеты и газетки? (А многие, кстати, и по сей день так простодушно и сохранили в полной неприкосновенности все эти свои откровенно-полупочтенные названия.) 'Комсомольская правда',
'Московская правда', 'Пионерская правда'… Почувствуйте разницу!
Правда, как видите, у нас бывает разная. Разного сорта и качества.
Вот, например, правда комсомольская, а вот, скажем, московская! В общем, на любой вкус! Как колбаса в супермаркете. Вы какую предпочитаете? Наверное, что-нибудь поострее и попикантнее? Да?..
Вот, пожалуйста! Вам кусочком или порезать? Да разве одна только правда? А совесть? А честь? А честность? Помните, как некий небезызвестный господин Степашин в свое время в чем-то там в очередной раз публично каялся и торжественно давал всем нам свое
'честное офицерское' слово? Публично признавая тем самым, что обычному его 'честному' слову давно уже никто не верит, так что его-то и давать не стоит. Все равно всерьез никто не воспримет. Вот
'честное офицерское' - это совсем другое дело! Это уже нечто посерьезней. Оно отличается от 'обычного честного', как второй сорт от третьего; как дорогой и благородный 'Абсолют' от обычной дешевой дурно пахнущей и отвратительной на вкус рязанско-тамбовской бормотухи. (Или откуда там сей благороднейший и честнейший государственный муж родом?) А ведь есть!.. есть, наверное, у господина Степашина в запасе еще и первый сорт, и даже высший!..
'Честное генеральское', 'честное маршальское'… А может, чего доброго, и еще какие-нибудь другие? Рангом и еще повыше?.. Например,
'честное-пречестное'?.. Или 'самое-распресамое'? А?.. Что-нибудь, типа, 'мамой клянусь!'?.. Кто знает. Да наверняка есть! (Но это, впрочем, уже только для своих скорей всего. Для личного, так сказать, пользования. Дефицит. В розничную торговлю вряд ли поступает.) Итак, как видите, честь и честность у наших политиков тоже бывают разные. Разного качества, достоинства и свежести. Как осетрина у злосчастного булгаковского буфетчика. Хотя, с другой-то стороны, что такое наш политик? И какое у него может быть
'достоинство'? Это ведь… Впрочем, об этом как-нибудь в другой раз.
Как-нибудь позже. А сейчас времени уже много. Спать пора. (Опять, блядь, не высплюсь!) До завтра! Завтра увидимся.
13 июня, пятница
Новостей - никаких. По-прежнему праздники. Знакомлюсь на досуге с местным бытом. Выяснил, например, что непосредственно перед обходом лампочка над дверью загорается. Чтобы все к моменту обхода уже стояли одетые. Очень удобно. Был сегодня дежурным по камере. Всех дел-то ответить 'все нормально' на дежурные вопросы 'как дела, жалобы есть?', задаваемые обычно при обходе. Ну, ответил. Да, на прогулку впервые здесь ходил. Вместе с Колей. Юра спал. Здесь, кстати, по одному и в камере оставляют, и на прогулку водят. Во всех остальных тюрьмах - только по двое. Получается, что, если нас трое, то либо идут все, либо никто. Здесь это не так. Обыскивают только, пизды, при входе-выходе (в других тюрьмах этого нет), а так нормально. Дворики большие, музыка даже играет. Нормально, в общем.
Можно сказать, хорошо. С кормлением вот только не так все здесь здорово обстоит, как мне поначалу показалось. Никаких кур в супе тут, к сожалению, не плавает. (А у нас самих, повторяю, хоть шаром покати. Кроме сала ничего нет. Даже сахара. А ларек, как назло, в праздники не работает.) Обычное, в сущности, тюремное питание. Ну, может, чуть получше. Самую малость. За деньги, за свой счет - да, пожалуйста, но вот сами ничем особенным не кормят. Это я тогда погорячился, их нахваливая. На прогулке Коля много рассказывал мне об азартных играх, вообще, и о картах, в частности. Как кропят колоду (чесноком, например, толченым стеклом…), как передергивают и т.д., и т.п. Пиздец, в общем. Играть ни в коем случае нельзя!
Предупреждаю всех, кто меня сейчас читает! Ни в коем случае не играйте в тюрьме ни в карты, ни в какие другие азартные игры!
Никогда. Потом речь заходит о нашем четвертом сокамернике. О
Саше-солдате. - Пять суток уже кончились. Значит, ему десять дали.
Или пятнадцать. - А может, шесть или семь? - Нет, ему либо пять дают, либо сразу десять или пятнадцать. - А когда у него суд? - Да вот, начался как раз. - И сколько идти будет? - Ну, год, не меньше.
У него сейчас с ореховскими. А потом, как отдельное дело, с медведковскими. - А чего он там, на них работал, что ли? - Ну да.
Штатным киллером. - И сколько у него трупов? - Тридцать два доказанных. - А он что, в спецвойсках каких служил? - Да. Боевой пловец. - Он сам москвич? - Да. С Филей. - Женат? - Нет. Мама ему передачи носит. Вообще он в жизни очень интересный человек. Веселый, шутит все время! Умный. Четвертый год, кстати, здесь сидит. - А с какого года он в криминале? - С 92-го. Так-так!.. С 92-го… значит, в 94-ом году он уже 'работал'. Надо будет спросить этого 'веселого, умного человека', не поступали ли ему, часом, и на меня заказы? Или, по крайней мере, не слышал ли он о чем-либо подобном? Сам-то я, во всяком случае, признаться, нечто подобное слышал. Что меня уже якобы несколько раз 'заказывали'. Причем, мои же собственные сотруднички.
Опасаясь за 'свои' деньги, когда их в воровстве уличали. Были там такие деятели. В банковской сфере, в частности. Да и не только!
Впрочем, не важно. Ну, так вот, нечто подобное, повторяю, я уже в свое время слышал. Но тогда все это были просто пустые разговоры.
Ну, говорят тебе такое, а как проверишь? Тем более что, кто говорит-то? Твоя же служба безопасности. То есть люди, заведомо заинтересованные. Которым надо лишний раз показать тебе свою собственную значимость, осведомленность, продемонстрировать, как, мол, они хорошо работают и все знают. Короче, все это может быть самая обычная провокация. Да и вообще, как писал в своих мемуарах бывший колчаковский военный министр барон Алексей Будберг:
'Деятельность любой контрразведки (читай, в данном случае: службы безопасности) - это на девяносто пять процентов провокация'. И это правда. В общем, верить в таком деле им нельзя. А тут, похоже, мне может представиться совершенно уникальная возможность все это выяснить! Причем, непосредственно из первых рук. Есть тут один веселый человек, который может мне все это рассказать. Ведь, если действительно что-то было, он почти наверняка об этом слышал. Даже если и не ему непосредственно заказывали. По крайней мере, мне так кажется. Возможно, конечно, я все себе совершенно неправильно представляю, и в их среде все несколько иначе обстоит. Быть может, такая информация никуда не уходит и, если не к нему непосредственно обращались, то он об этом ничего и не знает. Возможно!.. Но мне почему-то кажется, что это не так. Хоть что-то, да слышать был должен!.. Ладно, чего гадать. Вернется с кичи - поговорю и все выясню. Но, если он действительно что-то знает, то это будет уже чересчур! Это будет перебор! Это тогда уже самая настоящая мистика начнется! Чертовщина просто какая-то! Сначала Коля с этой своей историей про мои фальшивые билеты в Южной Африке (про немцев), теперь… Попасть в камеру, где два человека из трех оказались практически единственными в мире обладателями какой-то совершенно невероятной о тебе информации! Если это не чудо, то что тогда вообще чудо? Надо, чтобы черт с рогами воочию явился? Одних только следов копыт недостаточно? Между прочим, Юра должен отсюда съехать в ближайшие дни. Его, вроде, в другой изолятор переводят (он чуть не прыгает тут от счастья). Сам следователь сказал. Так кого же, интересно, вместо него тогда сюда поселят? Какие еще чудеса меня ждут? После того, что уже произошло, я кажется, ничему больше не удивлюсь! Что нового о себе я еще вдруг узнаю? Кстати, перечитайте мои старые записи. Я заранее с уверенностью предсказывал, что случайности и чудеса вокруг меня будут происходить постоянно! И они действительно происходят постоянно (причем какие!). Что они будут продолжаться. И они действительно продолжаются! Так вот, предсказываю теперь и дальнейшее. Заранее! (Как какой-то, блядь,
Нострадамус!) ЧУДЕСА НЕ ПРЕКРАТЯТСЯ!! ОНИ БУДУТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ И
ДАЛЬШЕ! События вокруг меня будут развиваться все быстрее и быстрее, причем, совершенно необычным и непредсказуемым образом! Самым невероятным! И чем все это закончится?.. Хотел бы я и сам это узнать! Вот запомните сейчас хорошенько все, что я сказал. Все это сбудется! Сами увидите. ('Сами увидите'!.. А ведь все это не с
Иванушкой-дурачком в тридевятом царстве происходит, а со мной!..
Караул!! Спасите!) Р.S. Вечером Коля протягивает только что проснувшемуся Юре книгу. - Хватит спать! На, почитай хоть! Тот берет… читает заглавие: - Б. Акунин. 'Пелагея и Красный Петух'.
Красный петух… Замусоренный пидор, что ль? Что это за книга такая?
14 июня, суббота
Ну вот! Что я говорил! Опять начинается. Суббота, праздник, а мне очередную бумагу принесли! Да еще какую! Сокамерники, блядь, изнывают от скуки, одному мне скучать некогда! У моих пиздецов, похоже, ни праздников, ни выходных. Работают, блядь, 365 дней в году! Как часы. Как электровеник! (Витю вспомнил.) Тоже круглосуточно. Впрочем, по порядку. День вообще выдался какой-то пакостно-мерзостный. Дождь, прохладно, на прогулку не пойдешь…
(Промокнешь сразу весь на хуй! Дворик-то открытый.) С утра дежурный начал вдруг в дверь долбиться. 'Заправьте постель! Заправьте постель!' Постучит, крикнет пару раз - и уйдет. Минут через десять - опять. Да чего ему, блядь, надо? Заебал! Заправлено же у всех все!..
На одеялах же все лежат под простыней! А под простыней ведь можно!
Оказалось, что ни хуя нельзя! Это просто предыдущие смены были такие хорошие, смотрели на все это дело сквозь пальцы. А вообще-то нельзя.
И все давным-давно уже под куртками лежат, один я под простыней.
Из-за меня-то, блядь, и стучат, всех будят. Вот черт! Однако делать нечего, вылезаю из-под простыни. Куртки у меня нет (на складе), поэтому сразу же начинаю мерзнуть. Ворочаюсь, ворочаюсь, заснуть все никак не удается. В общем, куртку надо будет длинную заказать или плащ. Пока же придется потерпеть. Ладно, разберемся. Потерпим.
Заснуть, чувствую, так и не удастся. Да и все равно завтрак уже сейчас будет. Дожидаюсь завтрака. Наконец, кормушка распахивается.
'Ребята, завтракать!' Спрыгиваю со шконки, подхожу к кормушке
(остальные спят) и забираю завтрак (очередной рыбкин суп - третий день подряд). Завтракаю. Мою миску и ложусь снова (кстати, тут даже
Fairy есть!). Заснуть даже не пытаюсь, все равно проверка скоро.
Лежу, дремлю и жду проверки. Но вот наконец и проверка. Теперь можно попытаться и заснуть! Не тут-то было! Примерно через час-полтора дверь снова вдруг распахивается. Сокамерники встают и совершенно спокойно и без всякого удивления идут к выходу. Это еще что? Вчера, впрочем, было то же самое, но я-то думал, что это был какой-то местный шмон? Так это был не шмон? А что тогда? Оказалось, что это так здесь простукивают киянкой (деревянным молотком) решку и шконки.
Такая здесь у них, блядь, хитрая процедура. Если в остальных тюрьмах на утренней проверке всех выводят из камеры, дежурный туда заходит и все быстренько простукивает (а зачастую и вообще не заходит), то здесь все обстоит иначе. На проверке никого из камер не выводят и ничего не простукивают, но зато потом, через час-полтора приходят еще раз, выводят всех из камеры и ведут на сборку. А сами проходят в камеру и все простукивают. Во, блядь! Сборка у них тут, конечно, чистая и уютная, да вот только находится, к сожалению, довольно далеко от нашей камеры - в другом конце коридора. Пока мы туда дошли
- все уже и 'простучали'! Поэтому на практике выглядит все так. Нас доводят до сборки, заводят в нее, запирают дверь, потом практически сразу же ее снова отпирают и ведут нас обратно. В общем, эдакая небольшая прогулочка под охраной по коридору в оба конца. Туда и обратно. Конечно, проще было бы оставить нас на пару минут стоять возле камеры (как, собственно, это делают во всех других тюрьмах), но, вероятно, здесь это не положено. Инструкция. Режим. Ладно, Бог с ними. Не положено, так не положено. Пусть водят. Возвращаемся в камеру. Ну, и что мне теперь делать? Спать - не спать? Или уж обеда теперь дожидаться? А потом выспаться? Тем более, что и спать-то вроде не хочется… В результате решил дожидаться. Почитаю пока! За обедом речь заходит о Саше (солдате). Начинаем прикидывать, когда же он должен из карцера вернуться? Когда именно нам его ждать? - Если десять суток, то во вторник, если пятнадцать - в субботу. Вслух считает Коля. (Хм… По-моему, в воскресенье получается?..) Потом вдруг неожиданно добавляет: - А может и вообще не вернуться! - Как это? - удивленно переспрашиваю я. - Могут сразу в другую хату бросить. Если холодильник заберут (холодильник как раз сашин), значит перевели. Вот черт! Этого еще не хватало! А поговорить? Нет уж! Пусть уж он лучше все-таки сюда возвращается. Впрочем, я спокоен. Человечки сами разберутся, что для меня лучше. Что?
Человечки какие? Зеленые… Потом тема, к сожалению, меняется.
Начинаются неизбежные (и признаться, порядком поднадоевшие уже) разговоры об амнистии (ну, как же без этого… любимая зэковская тема), о тюремных и лагерных порядках и пр., и пр. - Сейчас сверху указание пришло за пустяки не сажать, - рассказывает Коля. - А то многие сейчас вообще ни за что сидят. За мешок картошки. За мешок комбикорма. Зарплату не платят, а семью кормить надо. Он украл мешок комбикорма, продать хотел. Его поймали, дали два года. За полтора метра медной проволоки человек три года получил. Со мной в камере сидел. А один вообще собственную шапку украл! - Что значит, собственную шапку? - удивляюсь я. - Он пришел в гости в шапке и подарил ее по пьяни хозяину. А утром все забыл - что он там кому вчера подарил. Стал уходить, увидел на холодильнике свою шапку, а зима на улице, холодно. Он, естественно, ее и одел. Ну, и ушел.
Хозяин проснулся: где шапка? Украли! Написал заявление. Этого и арестовали! - И сколько дали? - Два года строгого. - Почему строгого? - А он уже до этого сидел. - А у нас один полтора года вообще ни за что получил! - вступает в разговор и Юра ('Юрасик'). -
У нас там на Ставрополье акация такая местная вдоль дорог везде растет. Ее там полно, заросли целые, на хуй она никому не нужна. Но стволы у нее тонкие и прочные. И, главное, очень ровные. Удобно помидоры подвязывать. У нас есть такие сорта помидоров, кусты высокие, поэтому палки длинные нужны, чтобы их подвязывать. Ну, мужик один и решил этой акации нарубить. Срубил он себе палок семь или восемь и стал увязывать, чтобы нести. А по дороге агроном местный в это время ехал - увидел. Приехал, написал заявление, что эта акация, мол, чуть ли не в 'Красную книгу' занесена! Ну, мужика сразу арестовали. Полтора года дали. Наслушавшись всех этих разговоров, иду наконец спать. Но поспать мне сегодня, увы, так и не пришлось. Кормушка открывается. 'На букву М!' (Здесь, судя по всему, всегда только так подзывают. Фамилии полностью не называют.