Страница:
— Конечно я — это я. А вот кто ты? Впрочем, догадываюсь. Это ты что ли, Феликс? — я перешла на сокровенный шепот.
Мой собеседник, похоже, опешил, потому что выдержал рискованную паузу, в которую я запросто могла бы вставить новый монолог минут эдак на двадцать, но я ждала ответа.
— Ну ты, блин, даешь! — наконец выдохнул он. — Да нет, я не Феликс, но типа него. Так значит ты и есть Мархалева?
— Абсолютно, — заверила я.
— Нет, я не понял. Нет, ты не гонишь?
— Конечно не гоню. Даже не представляю как это делается.
— Ну, я попал! Да нет, ты гонишь! Ежики-то не складываются.
Я удивилась:
— При чем тут ежики?
— Тебя же, блин, того… Нет, я не понял, сколько же вас, Мархалевых?
— В этой квартире, слава богу, я одна. Зря вы не позвонили в соседнюю квартиру, там проживает Старая Дева, она, правда, тоже одна, но любит мужское общество, с ней бы у вас получилась более оживленная беседа, потому что…
— Спокуха! — зверея, прорычал тот, который типа Феликса. — Спокуха. Ты, блин, совсем без тормозов. Атас полный. Не догоняю, почему ты, блин, до сих пор живешь. Я аж взмок, так непросто с тобой добазариться. Слушай сюда: значит в этой квартире Мархалева одна?
— Зуб даю, — заверила я, стараясь говорить на языке более доступном.
— Ага, значит в этой квартире Мархалева ты одна. А в другой?
— За другие я не в ответе.
— Ну нет! — с новым жаром воскликнул он. — Нет, я не понял! Ты же, блин, сама туда того, булькнула прямо с «пушкой».
— И не надейтесь, — предупредила я и на всякий случай добавила: — «Пушка» — да, утонула, а со мной ни фига не вышло.
— Ну ты гонишь!
Мне это стало надоедать; такой тупости я не встречала, хоть и немало повидала на своем веку.
— Странно, — воскликнула я. — Вы звоните, хотите услышать Софью Адамовну, а когда ваше желание исполняется, вы никак поверить этому не можете.
— Не въезжаю, точно, да как же, блин, я въехать могу, — вспылил мой собеседник, — когда ты, блин, должна в холодной воде в жмурки играть.
— Ну, вы опомнились, молодой человек, — рассмеялась я. — Я и в холодной воде уже побывала, и в теплой, и даже успела влюбиться и напиться горячего молока и теперь собираюсь завтракать, так что не мешайте мне, пожалуйста, пока вежливо вас прошу.
С чего я вдруг так обнаглела, понятия не имею, но мне тут же дали знать, что я опять неправа.
— Ты вот что, бикса позорная, — отбросив зачатки вежливости, рявкнул мой собеседник, — не дергайся, дома сиди, я, блин, щас подскочу. Перетру с тобой кое-что по— быстрому.
— Что значит — перетру? Вы что, ко мне что ли собираетесь приехать?
— Ну ты, блин, тормоз!
— На вас не угодишь, — обиделась я. — То я — тормоз, то тормозить совсем не умею. Говорили бы понятней, чего хотите.
— Приеду — скажу, — пообещал он. — Ты только не дергайся, сиди и жди, не обижу, перетрем кое-что по— быстрому и отчалю.
Я слегка струхнула и тут же выдвинула встречное предложение:
— Давайте по телефону перетрем. Если вы насчет того инцидента на мосту, то можете быть уверены: я никому не расскажу. Вас я давно простила, так что можете смело про меня забыть. Лично я уже про вас забыла, хоть убей — припомнить не могу, что было на том дурацком мосту.
— Ты забыла, а мне не хочется, — зверея, сообщил мой собеседник, после чего у меня отпали последние сомнения: конечно же это он, которому я задвинула между ног коленом.
«Нет-нет, — паникуя, подумала я. — Что угодно, но только не личная встреча. Лучше решать такие вопросы по телефону. И почему решили начать с меня? Ведь есть и другие участники этой истории.»
— Умоляю, — воскликнула я, — не тратьте свое драгоценное время. Зачем вам ехать ко мне? Лучше займитесь тем, которого сбрасывали с моста.
«Любовь любовью, — подумала я, — но он наверняка сейчас в гораздо меньшей опасности. Пойди еще его поищи — как он умеет пропадать, а я вот она, сижу здесь и абсолютно беспомощна. Он же хитрый, он же не догадался оставить братве сумочку с документами. Такое только в мою пустую голову может придти.»
— Ты что там гонишь? — зверея, поинтересовался «братан». — Ты что, про лоха?
— Не гоню, а правду говорю, — обиделась я. — Надо было лучше топить вашего лоха. Эти иностранцы бывают необъяснимо живучи. Хотя, лично я очень ему благодарна, он меня спас. И вам благодарна, что вы меня с ним свели. Более того, хотела вас об одолжении просить. Я внезапно с ним рассталась, но очень хотела бы встретиться вновь. Умоляю, если вы его найдете, сообщите, пожалуйста, мне адрес. Буду вам несказанно благодарна.
— Будешь, еще как будешь, — пригрозил «братан» и повесил трубку.
— Вай ме! — воскликнула я. Люблю иногда блеснуть грузинским. — Равкхна, что мне делать теперь? Этот болван и в самом деле припрется сюда! С какой целью, тоже понятно.
Я прикинула, что баба Рая будет гулять с Санькой до обеда, потом она дождется Акима во дворе.
Аким обещал отремонтировать в туалете сливной бачок, следовательно домой они пойдут втроем, а если Аким захватит в помощники собутыльника, то и вчетвером. Братан же, как я поняла, будет один…
Не станет же он чинить разборки с бабой Раей, да еще при Акиме и его собутыльнике. К тому же, если за бабу Раю вряд ли кто вступится, то Аким очень ценный в нашем доме человек. За него оторвет голову любой, а в нашем доме живет все мужик не слабый — все боевой и тренированный. Вот взять хотя бы нашего борца Борю, у которого джакуззи чуть ли не каждый день требует ремонта, а кто это будет делать, если не Аким? Боря ремонтировать ничего не умеет, но зато прекрасно умеет ломать.
Рассудив таким образом, я подумала, что самым разумным будет единственное: если я покину квартиру до прихода незваного гостя. Даже если он решит посторожить под дверью, Саньке и бабе Рае ничего не грозит.
Но не могла же я уйти в махровом халате. Пришлось оперативно приводить себя в порядок, а оперативно я не умею: вместо ресниц я тушью накрасила брови, губы выехали за свои пределы, а они у меня и без того немаленькие, румяна слишком густо легли. Убейте меня, понять не могу зачем я ими пользуюсь, когда и свой румянец девать некуда, особенно когда прихожу в движение, а я всегда в него прихожу.
«Соберись выступать на арене цирка, — подумала я, уныло глядя на себя в зеркало, — цены бы мне не было, но на улицу выходить с таким макияжем рискованно. Придется умыться и все повторить.»
Не могу сказать, что второй раз у меня получилось лучше, но я решила больше не рисковать. Махнула рукой и помчалась в спальную. Достала из шкафа куртку, джинсы, свитер. Оделась, положила в карман ключи от машины и попробовала отыскать кроссовки, но не тут-то было. Всю обувь, как корова языком слизала. Это меня и спасло.
Я вдруг вспомнила, что в зале стоит старинная тумбочка для рукоделия, которую баба Рая почему-то приспособила под обувь. Я помчалась в зал, но и там не нашла кроссовок, быстро изменила решение и схватила спортивные ботинки, даже успела натянуть один на ногу, когда раздался скрип, характерный только для входной двери. Моему слуху и собаки завидуют.
— Баба Рая! — закричала я. — Вы что, уже так быстро вернулись?
Ответа не последовало. Это меня насторожило, потому что баба Рая всегда с таким шумом в квартиру входит, что об этом тут же узнают и все соседи, не то что я, а здесь явно кто-то крался. На это баба Рая в принципе не способна.
Обуваться было некогда, я схватила второй ботинок и выскочила на балкон. На этот балкон, должна сказать, можно войти сразу из трех комнат: из детской, из гостиной и из зала, откуда я и вошла. Уже на балконе я вспомнила, что в оставленной на мосту сумочке были ключи от квартиры, а следовательно отпали последние сомнения: крадется конечно же «братан». Тот, которому я — коленом.
Когда же я ползком добралась до окна гостиной и заглянула в него, то зашлась от страха и подумала: «Это он, из тысячи узнаю его отвратительную физиономию. Зачем— то полез в Женькин шкаф. Видимо, думает, что я там спряталась. Неровен час и до балкона доберется.»
Я заметалась: куда? Куда деваться? Сама на балкон, дура, выскочила, теперь только бери и сбрасывай меня с девятого этажа, как ненужного свидетеля.
И тут мне пришло в голову, что по балкону можно выскользнуть через соседние квартиры. Нас отделяют перегородки, которые помеха ну разве только для бабы Раи и то, если у нее разыгрался радикулит. В противном случае и баба Рая эту преграду осилит.
Я решила лезть на соседний балкон, оставалось только выбрать на какой именно. С одной стороны проживала Старая Дева, которая в это время обычно дома, но, понятно, в восторг от моего оригинального визита не придет.
С другой стороны жил профессор Нефедов, который был бы предпочтительней, поскольку и обрадовался бы мне сердечно, и вообще он жил в другом подъезде, что идеально для избежания преследования, но Нефедов есть Нефедов. Он по полгода торчит в своих экспедициях, и кто его знает сколько месяцев мне придется сидеть на балконе в ожидании его возвращения.
Невольно пришлось остановиться на Старой Деве. Так как каждая секунда была дорога, я не стала тратить время и надевать второй ботинок, а торопливо спрятала его под куртку, повыше затянула замок-молнию и бодро закинула свою длинную обутую ногу через ограду прямо на балкон к Старой Деве.
И тут же порадовалась, что не закинула ту ногу, которая защищена одним лишь шерстяным носком — чертова Жулька, собачка Старой Девы, жестоко вцепилась в мой ботинок и, демонстрируя крайнюю ярость, принялась рычать и грозно трясти головой. Там той Жульки — тьфу! — но визгу много, что совсем некстати.
— Ах ты моя халосая, — засюсюкала я, но Жулька на ласку не клюнула, видимо не простила мне прошлые обиды.
Я сидела на ограде, разделенная надвое перегородкой, и не могла спрыгнуть ни туда ни сюда.
«Долго так продолжаться не может, — горестно думала я, — хоть нас и разделяют две комнаты, но рано или поздно „братан“ обратит внимание на истерику Жульки, и тогда мне не поздоровится.»
Не знаю, чем кончилось бы дело, не заинтересуйся Старая Дева лаем своей Жульки. Сгорая от любопытства и ломая голову над тем, что могло ее моську разволновать, Старая Дева выползла на балкон и, увидев меня, мгновенно присоединилась к Жульке. Она затрясла тем, что у нее было вместо волос — бигуди — и зашлась заливистым лаем:
— Что здесь происходит? Вы совсем обнаглели! Что вы себе позволяете?
— Еще и позволить себе не успела, как все вы в истерику, — с осуждением ответила я. — Лучше уберите свою сучку, не видите, она изгрызла мой стодолларовый ботинок.
Старая Дева такой заурядный ответ восприняла как личное оскорбление.
— Плевать мне на ваш ботинок, и это не сучка! — взвизгнула она. — Запомните вы когда-нибудь или нет? Это кобель!
— Кобель? Очень приятно! Думаете от этого мой ботинок пострадал меньше? Если не уберете своего кобеля, увидите что с ним будет, — пригрозила я. — Уж в чем в чем, а в общении с кобелями я поднаторела.
Старая Дева знала меня с детства и потому поспешно схватила на руки своего кобеля, после чего я тут же спрыгнула на ее балкон. Поскольку в ее квартиру через балкон я заходила впервые, то сейчас же задала законный вопрос:
— Где выход?
— Там же где и вход, — мудро ответила Старая Дева, со всей нежностью прижимая к себе нервного Жульку, продолжавшего заливисто выражать свое крайнее возмущение.
Я не стала связываться, плюнула и помчалась искать выход и очень быстро нашла. Старая Дева бежала за мной по пятам, подзадоривая Жульку и вторя его осипшему лаю.
В таких адских условиях пришлось справляться с четырьмя замками — Старая Дева панически боялась воров, хотя в квартире ее совершенно нечего было красть, разве что медалиста Жульку.
Пока я панически терзала замки, Старая Дева страстно желала знать, в чем смысл моего необычного посещения. Естественно, я не могла тратить время на подробности и, пообещав просветить ее в ближайшем будущем, справилась с последним запором, энергично распахнула дверь и бодро выбежала на лестничную площадку.
И нос к носу столкнулась с «братаном».
Чертов Жулька сделал свое дело — «братан» меня упредил.
На какую-то секунду я почувствовала себя покойницей, но очень быстро нашлась. Меня спасла Старая Дева. Эта дурочка, не расставаясь с припадочным Жулькой, выбежала на лестничную площадку следом за мной, за что тут же и поплатилась: не раздумывая я бросила ее в объятия «братана». От неожиданности тот не устоял, и все они — Старая дева, Жулька и «братан» — покатились по ступеням.
Жулька — молодчина — хорошо знал свое дело: сходу вгрызся в «братана», я догадалась об этом по его выразительному мату. Естественно, мне было до смерти любопытно какое именно место пострадало, но узнать не было никакой возможности, поскольку надо было спасать все свои места.
Я возбужденно надавила на кнопку лифта, но тут же поняла, что это глупая затея: пока лифт придет, «братан» успеет вдоволь наобщаться с Жулькой и займется мной. Поскольку лестницу перекрыла Старая Дева и все остальное, оставалось одно: бежать вверх.
Выбор оказался невелик, наверху — только крыша, куда я и припустила. Уповала я на то, что успею заблокировать люк, и, пока «братан» будет его штурмовать, спокойно покину крышу через люк соседнего дома, который вплотную примыкает к нашему. Таким образом я попала бы прямо на проспект, откуда удирать одно удовольствие.
Однако, планам моим не суждено было сбыться. Я благополучно преодолела хлипкую железную лестницу, не без труда открыла люк, выбралась на крышу и тут же зашла в тупик.
Каким образом воспрепятствовать « братану», я понятия не имела.
Чем тут заблокируешь этот чертов люк, когда под рукой нет ничего, кроме ненадетого все еще ботинка. Можно, конечно, на этом люке просто сидеть. Благодаря моему аппетиту, в последние месяцы вес у меня образовался немалый. Вряд ли «братан», стоя на хлипкой лестничке, выжмет те семьдесят килограммов, которыми я обросла, но он же может и не выжимать. Возьмет и зайдет с тылу через люк соседнего подъезда, а я как дура буду здесь сидеть. Можно, конечно, и не сидеть, а сразу же, как только он перестанет меня выжимать, бежать к соседнему дому, но кто его знает не хитрость ли это? Вдруг он задумал меня обмануть: я сойду, а он люк откроет, выскочит на крышу, в два счета догонит меня и…
Даже не хотелось о дальнейшем думать, тем более, что по лихорадочному бряцания лестницы было ясно — «братан» уже ломиться наверх.
После секундного размышления, я бросила люк и помчалась по крыше в сторону соседнего дома. Ориентировалась я неплохо, хоть сама здесь раньше и не была, но многое знала из рассказов сына, которые приводили меня в шоковое состояние. Санька вырос и страдал жуткой любознательностью. Крыша дома для него не предел, он даже пробовал уже забираться на прожекторную вышку стадиона…
Впрочем, я не о том. Выбрав направление, я со всей возможной скоростью понеслась к крыше соседнего дома, но не сделала и пяти шагов, как услышала за своей спиной жуткий топот.
— Стой, сучка, стой! — понеслось вслед.
Это лишь добавило мне скорости, но направление я изменила, потому что наша крыша была родней и удобней для маневров. Соседняя — сплошь утыкана трубами и строениями, смахивающими на беседки.
Я бежала, не помня себя. Нет смысла, думаю, пояснять куда ушла моя душа.
«Догадалась бы Старая Дева вызвать милицию, — улепетывая, мечтала я. — Ну хотя бы для того, чтобы натравить ее на меня. Так нет же, не вызовет. При других обстоятельствах обязательно вызвала бы, а сейчас не вызовет. И чем мне поможет милиция? За то время, пока они расчухаются, „братан“ раз десять успеет сбросить меня с крыши, а я так боюсь высоты. Нет, что угодно, но только не эта смерть. Уж лучше пускай застрелит, сволочь. Буду бегать по крыше, пока хватит сил. Живой не дамся,» — решила я.
Бежать было бы гораздо удобней, надень я второй ботинок, но такой возможности не представилось — каждая секунда была не счету. Пришлось хромать. С другой стороны, шершавый шерстяной носок позволял резко тормозить, что способствовало маневрам — крыша-то имела пределы. У меня перед «братаном» даже появились некоторые преимущества: стайером он оказался плохим, обнаружил очень средненькую форму и так пыхтел, словно уже осилил километровый кросс. А ведь мы с ним и трех кругов не изобразили по этой чертовой крыше.
Это немного вдохновило, и я подумала: «Хоть бы кто нас заметил. Вряд ли, раз это так нужно мне, но „братан“ здесь не в выигрыше.»
Поскольку силы у нас были примерно равные, то, говоря шахматным языком, ситуация становилась патовой. Сколько бы мы ни бегали, расстояние между нами не уменьшалось и не увеличивалось. Причем, это было недостаточное расстояние для того, чтобы я рискнула воспользоваться каким-нибудь люком. Соберись я покинуть крышу, «братан» тут же настиг бы меня и…
Даже думать об этом не хотелось.
Но с другой стороны надо было срочно что-то предпринимать, я катастрофически теряла силы. Купание в ледяной воде на пользу тоже не пошло — организм ослаб, думаю, в борьбе со стихией.
«Еще немного и железную лестницу не преодолеть, — запаниковала я. — Просто упаду.»
Решив прибегнуть к хитрости, я для начала вступила в переговоры.
— Чего вы от меня хотите? — не останавливаясь, спросила я.
— Притормози… узнаешь… — пыхтя порекомендовал «братан».
Я с удовольствием отметила, что дыхание у него прилично сбито, я же еще держалась, следовательно есть надежда. Надо подольше его здесь покрутить, а потом внезапно выкинуть один фортель, и я уже примерно знала какой.
— Чувствую, вам нетерпится сбросить меня вниз, — с обидой крикнула я.
— Зришь… прямо… в корень, — с трудом переводя дыхание, ответил «братан», не сбрасывая скорость.
— А к чему такие сложности? Почему бы вам просто меня не пристрелить, — тоже не сбавляя скорости, посоветовала я и добавила: — Я даже не против.
— Ну ты, блин, моросишь, — не одобрил моего совета «братан».
Крыша на мою беду была плоская, совершенно невозможным казалось предпринять те меры, которые я наметила. На громадном поле всего два выхода, возвышающиеся невысокими домиками, в которые, чтобы попасть к заветному люку, забираться пришлось бы едва ли не на карачках. Быстро туда не шмыгнешь и спрятаться абсолютно некуда. Бегай, хоть до второго пришествия, а нервы мои уже ни к черту.
«Надо как-то скрыться с глаз этого „братана“ хотя бы на десять секунд, — паникуя, подумала я. — Этого времени, надеюсь, хватит, чтобы перебежать на крышу соседнего дома и спрыгнуть на балкон.»
В соседнем доме были широченные просторные балконы, не то что в нашем. Трудно было промахнуться, прыгая на них с крыши. Ноги сами понесли меня туда.
Сделав пару кругов и достаточно изучив незнакомую местность, я пришла к выводу, что эта крыша находится в гораздо лучшем состоянии, чем наша, которую давно не чинили. К тому же мне очень понравились беседки над люками для выхода на крышу. В отличие от наших — низеньких и глухих — эти беседки были достаточны высоки и даже имели окна, что особенно радовало глаз. Радовало и то, что имелся выбор: беседок было много. Я насчитала целых пять, видимо по количеству подъездов дома.
Пробежавшись для разминки туда-сюда, я собралась с силами и рванула с той скоростью, на которую только была способна, говоря спортивным языком: продемонстрировала умопомрачительный спурт1. Это позволило мне несколько увеличить дистанцию между мною и «братаном». Воспользовавшись преимуществом, я юркнула в беседку, делая вид, что решилась-таки спуститься в подъезд, а сама, не трогая люка, охваченная ужасом, сразу же вылезла в окно.
«Братан» огибал беседку с другой стороны и, конечно же, не заметил, что я, сотрясаясь от страха, притаилась у противоположной стены. Он простодушно следом за мной бросился в беседку и энергично начал открывать люк, думая, что я успела им ловко воспользоваться.
Судя по всему «братан» даже не заподозрил, что я осталась на крыше. Размер окошка не предполагал, что в него можно чуть ли не с разбегу проскочить. Я и сама так не думала, пока мне не удалось сделать это.
Должна сказать, что прыгая в окошко, я рисковала: крышка люка ведь могла и не открыться.
"Тогда замысел мой раскроется и повторить его у другой беседки будет невозможно, — сжимаясь от страха, подумала я. — Останется лишь уповать на то, что кто— нибудь нас увидит и вызовет милицию или управдома. Мне бы, конечно, хотелось — управдома: он агрессивней гиены, раза в два крупней «братана» и ходит обычно с целой свитой из техников, слесарей и общественных деятелей нашего двора, так сказать, с местной политической элитой. «Братану» не поздоровится, если эта свора обнаружит его на крыше. Я же могу не переживать, поскольку давно с управдомом контакт наладила и сумею мгновенно до его сведения довести, что на крыше оказалась под давлением обстоятельств. Когда управдом поймет кто меня сюда загнал, бедному «братану»…
Нет, об этом даже думать не хочется — «братан» все же человек."
Тем временем выяснилось, что мне повезло, а «братану» еще больше — люк не был заперт и встреча с управдомом отменялась. Как только «братан» загремел крышкой люка, я, не теряя ни секунды, выскочила из укрытия и понеслась к тому краю крыши, под которым были балконы.
Балконы буквально опоясывали соседний дом. Они были разделены уже знакомыми мне перегородками. Я на секунду затормозила, зажмурилась и, совладав со страхом, спрыгнула на первый попавшийся балкон. Не обращая внимания на боль, прижалась к стене и затаилась.
Я боялась лишним звуком обнаружить себя, потому что «братан» очень быстро разгадал мой маневр и вернулся на крышу. Его отчаянный топот и громкий мат уже долетали до моих ушей.
По закону подлости первым делом он бросился к тому балкону, на котором затаилась я. По его шумному сопению, я поняла, что он свесился, пытаясь максимально рассмотреть все, что находилось внизу. Как только я это поняла, то буквально слилась со стеной.
«Ну что пристал, — думала я, прижимаясь щекой к холодному кирпичу, — на противоположной стороне тоже балконы — их там метров сто — и ничем они этих не хуже.»
Слава богу, «братан» не увидел меня, и вскоре его шаги удалились. Времени было в обрез, требовались решительные действия. Я подползла к двери, подергала ручку — закрыто. Постучать я не рискнула, поскольку точно знала: сверху прекрасно слышно, что делается внизу.
Перекинувшись через перила, я заглянула на соседний балкон: там не было никаких признаков жизни. И та дверь явно была закрыта и, судя по количеству пыли, не открывалась давно.
Я метнулась к другому соседнему балкону и едва не завизжала от радости. Балконная дверь оказалась слегка приоткрытой, и в щели вальяжно раскачивалась белая кружевная занавеска.
«Это то, что мне нужно, надеюсь там нет злых собак,» — сказала я себе, бодро перекидывая ногу через ограду.
Выждав секунду и убедившись, что лая никто поднимать не собирается — ни собаки, ни хозяева — я завершила переход и на цыпочках вошла в комнату.
Это была очень дорогая спальная. На кровати под огромным стеганным одеялом шла какая-то напряженная работа с охами, вздохами и сопением. Мгновенно распознав характер этой работы, я слегка растерялась.
«Милое гнездышко. Кажется немного невовремя, но может это и к лучшему,» — быстро успокоившись, подумала я и на цыпочках покинула комнату.
Вышла я в длинный коридор и, изумляясь размерам и роскоши квартиры, все силы бросила на поиски прихожей. Слава богу, я ее нашла, однако, здесь меня поджидало разочарование: обилие и сложность замков не подразумевали того, что без вмешательства хозяев я открою их в этой жизни.
Пришлось вернуться в спальную. Там по-прежнему шла работа, прикрытая одеялом.
«Придется дождаться, когда хозяева освободятся. Они так старательно трудятся, что невежливо их прерывать,» — подумала я, скромно присаживаясь на край кровати в твердом намерении надеть наконец ботинок, поскольку мне надоело хромать, и кто его знает предоставится ли там в будущем более подходящий момент.
Надев ботинок и тщательно затянув шнурки, я встала и услышала громкий сладострастный вздох облегчения, исполненный дуэтом из низкого и высокого голосов. Одеяло внезапно откинулось, и на меня воззрились две изумленные физиономии. Обе, кстати, бородатые.
Одна борода отличалась экзотическим огненным цветом, другая была заурядной каштановой. Владельцы этих бород, похоже, пребывали в шоке.
Я тоже обмерла. В общем-то слышала про такое, но предположить никак не могла, что творится все это буквально под самым моим носом — в соседнем доме.
«Так это не гнездышко, а вертеп,» — прозрела я, прислушиваясь к возрастающему желанию немедленно вырваться на свободу.
Однако, как позже выяснилось, настроение у бородатых было таково, что ни о какой свободе не могло быть и речи.
— Кто это? — забасила Каштановая Борода, отвесив Огненной энергичную оплеуху.
— Вася! Вася! Василек! — испуганно запищала Огненная Борода, в ужасе схватившись за ухо. — Это не то, что ты думаешь! У меня с ней ничего не было!
— Не было? — бушевала Каштановая Борода, совершенно не ограничивая себя в оплеухах. — Уж это понятное дело! С чем бы у тебя с ней было? Разве ты способен? — в этом месте последовала самая энергичная оплеуха. — Говори, ублюдок, что это? Провокация? Ты, ублюдок, рискнул подставить меня? Говори! Говори!
Мой собеседник, похоже, опешил, потому что выдержал рискованную паузу, в которую я запросто могла бы вставить новый монолог минут эдак на двадцать, но я ждала ответа.
— Ну ты, блин, даешь! — наконец выдохнул он. — Да нет, я не Феликс, но типа него. Так значит ты и есть Мархалева?
— Абсолютно, — заверила я.
— Нет, я не понял. Нет, ты не гонишь?
— Конечно не гоню. Даже не представляю как это делается.
— Ну, я попал! Да нет, ты гонишь! Ежики-то не складываются.
Я удивилась:
— При чем тут ежики?
— Тебя же, блин, того… Нет, я не понял, сколько же вас, Мархалевых?
— В этой квартире, слава богу, я одна. Зря вы не позвонили в соседнюю квартиру, там проживает Старая Дева, она, правда, тоже одна, но любит мужское общество, с ней бы у вас получилась более оживленная беседа, потому что…
— Спокуха! — зверея, прорычал тот, который типа Феликса. — Спокуха. Ты, блин, совсем без тормозов. Атас полный. Не догоняю, почему ты, блин, до сих пор живешь. Я аж взмок, так непросто с тобой добазариться. Слушай сюда: значит в этой квартире Мархалева одна?
— Зуб даю, — заверила я, стараясь говорить на языке более доступном.
— Ага, значит в этой квартире Мархалева ты одна. А в другой?
— За другие я не в ответе.
— Ну нет! — с новым жаром воскликнул он. — Нет, я не понял! Ты же, блин, сама туда того, булькнула прямо с «пушкой».
— И не надейтесь, — предупредила я и на всякий случай добавила: — «Пушка» — да, утонула, а со мной ни фига не вышло.
— Ну ты гонишь!
Мне это стало надоедать; такой тупости я не встречала, хоть и немало повидала на своем веку.
— Странно, — воскликнула я. — Вы звоните, хотите услышать Софью Адамовну, а когда ваше желание исполняется, вы никак поверить этому не можете.
— Не въезжаю, точно, да как же, блин, я въехать могу, — вспылил мой собеседник, — когда ты, блин, должна в холодной воде в жмурки играть.
— Ну, вы опомнились, молодой человек, — рассмеялась я. — Я и в холодной воде уже побывала, и в теплой, и даже успела влюбиться и напиться горячего молока и теперь собираюсь завтракать, так что не мешайте мне, пожалуйста, пока вежливо вас прошу.
С чего я вдруг так обнаглела, понятия не имею, но мне тут же дали знать, что я опять неправа.
— Ты вот что, бикса позорная, — отбросив зачатки вежливости, рявкнул мой собеседник, — не дергайся, дома сиди, я, блин, щас подскочу. Перетру с тобой кое-что по— быстрому.
— Что значит — перетру? Вы что, ко мне что ли собираетесь приехать?
— Ну ты, блин, тормоз!
— На вас не угодишь, — обиделась я. — То я — тормоз, то тормозить совсем не умею. Говорили бы понятней, чего хотите.
— Приеду — скажу, — пообещал он. — Ты только не дергайся, сиди и жди, не обижу, перетрем кое-что по— быстрому и отчалю.
Я слегка струхнула и тут же выдвинула встречное предложение:
— Давайте по телефону перетрем. Если вы насчет того инцидента на мосту, то можете быть уверены: я никому не расскажу. Вас я давно простила, так что можете смело про меня забыть. Лично я уже про вас забыла, хоть убей — припомнить не могу, что было на том дурацком мосту.
— Ты забыла, а мне не хочется, — зверея, сообщил мой собеседник, после чего у меня отпали последние сомнения: конечно же это он, которому я задвинула между ног коленом.
«Нет-нет, — паникуя, подумала я. — Что угодно, но только не личная встреча. Лучше решать такие вопросы по телефону. И почему решили начать с меня? Ведь есть и другие участники этой истории.»
— Умоляю, — воскликнула я, — не тратьте свое драгоценное время. Зачем вам ехать ко мне? Лучше займитесь тем, которого сбрасывали с моста.
«Любовь любовью, — подумала я, — но он наверняка сейчас в гораздо меньшей опасности. Пойди еще его поищи — как он умеет пропадать, а я вот она, сижу здесь и абсолютно беспомощна. Он же хитрый, он же не догадался оставить братве сумочку с документами. Такое только в мою пустую голову может придти.»
— Ты что там гонишь? — зверея, поинтересовался «братан». — Ты что, про лоха?
— Не гоню, а правду говорю, — обиделась я. — Надо было лучше топить вашего лоха. Эти иностранцы бывают необъяснимо живучи. Хотя, лично я очень ему благодарна, он меня спас. И вам благодарна, что вы меня с ним свели. Более того, хотела вас об одолжении просить. Я внезапно с ним рассталась, но очень хотела бы встретиться вновь. Умоляю, если вы его найдете, сообщите, пожалуйста, мне адрес. Буду вам несказанно благодарна.
— Будешь, еще как будешь, — пригрозил «братан» и повесил трубку.
— Вай ме! — воскликнула я. Люблю иногда блеснуть грузинским. — Равкхна, что мне делать теперь? Этот болван и в самом деле припрется сюда! С какой целью, тоже понятно.
Я прикинула, что баба Рая будет гулять с Санькой до обеда, потом она дождется Акима во дворе.
Аким обещал отремонтировать в туалете сливной бачок, следовательно домой они пойдут втроем, а если Аким захватит в помощники собутыльника, то и вчетвером. Братан же, как я поняла, будет один…
Не станет же он чинить разборки с бабой Раей, да еще при Акиме и его собутыльнике. К тому же, если за бабу Раю вряд ли кто вступится, то Аким очень ценный в нашем доме человек. За него оторвет голову любой, а в нашем доме живет все мужик не слабый — все боевой и тренированный. Вот взять хотя бы нашего борца Борю, у которого джакуззи чуть ли не каждый день требует ремонта, а кто это будет делать, если не Аким? Боря ремонтировать ничего не умеет, но зато прекрасно умеет ломать.
Рассудив таким образом, я подумала, что самым разумным будет единственное: если я покину квартиру до прихода незваного гостя. Даже если он решит посторожить под дверью, Саньке и бабе Рае ничего не грозит.
Но не могла же я уйти в махровом халате. Пришлось оперативно приводить себя в порядок, а оперативно я не умею: вместо ресниц я тушью накрасила брови, губы выехали за свои пределы, а они у меня и без того немаленькие, румяна слишком густо легли. Убейте меня, понять не могу зачем я ими пользуюсь, когда и свой румянец девать некуда, особенно когда прихожу в движение, а я всегда в него прихожу.
«Соберись выступать на арене цирка, — подумала я, уныло глядя на себя в зеркало, — цены бы мне не было, но на улицу выходить с таким макияжем рискованно. Придется умыться и все повторить.»
Не могу сказать, что второй раз у меня получилось лучше, но я решила больше не рисковать. Махнула рукой и помчалась в спальную. Достала из шкафа куртку, джинсы, свитер. Оделась, положила в карман ключи от машины и попробовала отыскать кроссовки, но не тут-то было. Всю обувь, как корова языком слизала. Это меня и спасло.
Я вдруг вспомнила, что в зале стоит старинная тумбочка для рукоделия, которую баба Рая почему-то приспособила под обувь. Я помчалась в зал, но и там не нашла кроссовок, быстро изменила решение и схватила спортивные ботинки, даже успела натянуть один на ногу, когда раздался скрип, характерный только для входной двери. Моему слуху и собаки завидуют.
— Баба Рая! — закричала я. — Вы что, уже так быстро вернулись?
Ответа не последовало. Это меня насторожило, потому что баба Рая всегда с таким шумом в квартиру входит, что об этом тут же узнают и все соседи, не то что я, а здесь явно кто-то крался. На это баба Рая в принципе не способна.
Обуваться было некогда, я схватила второй ботинок и выскочила на балкон. На этот балкон, должна сказать, можно войти сразу из трех комнат: из детской, из гостиной и из зала, откуда я и вошла. Уже на балконе я вспомнила, что в оставленной на мосту сумочке были ключи от квартиры, а следовательно отпали последние сомнения: крадется конечно же «братан». Тот, которому я — коленом.
Когда же я ползком добралась до окна гостиной и заглянула в него, то зашлась от страха и подумала: «Это он, из тысячи узнаю его отвратительную физиономию. Зачем— то полез в Женькин шкаф. Видимо, думает, что я там спряталась. Неровен час и до балкона доберется.»
Я заметалась: куда? Куда деваться? Сама на балкон, дура, выскочила, теперь только бери и сбрасывай меня с девятого этажа, как ненужного свидетеля.
И тут мне пришло в голову, что по балкону можно выскользнуть через соседние квартиры. Нас отделяют перегородки, которые помеха ну разве только для бабы Раи и то, если у нее разыгрался радикулит. В противном случае и баба Рая эту преграду осилит.
Я решила лезть на соседний балкон, оставалось только выбрать на какой именно. С одной стороны проживала Старая Дева, которая в это время обычно дома, но, понятно, в восторг от моего оригинального визита не придет.
С другой стороны жил профессор Нефедов, который был бы предпочтительней, поскольку и обрадовался бы мне сердечно, и вообще он жил в другом подъезде, что идеально для избежания преследования, но Нефедов есть Нефедов. Он по полгода торчит в своих экспедициях, и кто его знает сколько месяцев мне придется сидеть на балконе в ожидании его возвращения.
Невольно пришлось остановиться на Старой Деве. Так как каждая секунда была дорога, я не стала тратить время и надевать второй ботинок, а торопливо спрятала его под куртку, повыше затянула замок-молнию и бодро закинула свою длинную обутую ногу через ограду прямо на балкон к Старой Деве.
И тут же порадовалась, что не закинула ту ногу, которая защищена одним лишь шерстяным носком — чертова Жулька, собачка Старой Девы, жестоко вцепилась в мой ботинок и, демонстрируя крайнюю ярость, принялась рычать и грозно трясти головой. Там той Жульки — тьфу! — но визгу много, что совсем некстати.
— Ах ты моя халосая, — засюсюкала я, но Жулька на ласку не клюнула, видимо не простила мне прошлые обиды.
Я сидела на ограде, разделенная надвое перегородкой, и не могла спрыгнуть ни туда ни сюда.
«Долго так продолжаться не может, — горестно думала я, — хоть нас и разделяют две комнаты, но рано или поздно „братан“ обратит внимание на истерику Жульки, и тогда мне не поздоровится.»
Не знаю, чем кончилось бы дело, не заинтересуйся Старая Дева лаем своей Жульки. Сгорая от любопытства и ломая голову над тем, что могло ее моську разволновать, Старая Дева выползла на балкон и, увидев меня, мгновенно присоединилась к Жульке. Она затрясла тем, что у нее было вместо волос — бигуди — и зашлась заливистым лаем:
— Что здесь происходит? Вы совсем обнаглели! Что вы себе позволяете?
— Еще и позволить себе не успела, как все вы в истерику, — с осуждением ответила я. — Лучше уберите свою сучку, не видите, она изгрызла мой стодолларовый ботинок.
Старая Дева такой заурядный ответ восприняла как личное оскорбление.
— Плевать мне на ваш ботинок, и это не сучка! — взвизгнула она. — Запомните вы когда-нибудь или нет? Это кобель!
— Кобель? Очень приятно! Думаете от этого мой ботинок пострадал меньше? Если не уберете своего кобеля, увидите что с ним будет, — пригрозила я. — Уж в чем в чем, а в общении с кобелями я поднаторела.
Старая Дева знала меня с детства и потому поспешно схватила на руки своего кобеля, после чего я тут же спрыгнула на ее балкон. Поскольку в ее квартиру через балкон я заходила впервые, то сейчас же задала законный вопрос:
— Где выход?
— Там же где и вход, — мудро ответила Старая Дева, со всей нежностью прижимая к себе нервного Жульку, продолжавшего заливисто выражать свое крайнее возмущение.
Я не стала связываться, плюнула и помчалась искать выход и очень быстро нашла. Старая Дева бежала за мной по пятам, подзадоривая Жульку и вторя его осипшему лаю.
В таких адских условиях пришлось справляться с четырьмя замками — Старая Дева панически боялась воров, хотя в квартире ее совершенно нечего было красть, разве что медалиста Жульку.
Пока я панически терзала замки, Старая Дева страстно желала знать, в чем смысл моего необычного посещения. Естественно, я не могла тратить время на подробности и, пообещав просветить ее в ближайшем будущем, справилась с последним запором, энергично распахнула дверь и бодро выбежала на лестничную площадку.
И нос к носу столкнулась с «братаном».
Чертов Жулька сделал свое дело — «братан» меня упредил.
На какую-то секунду я почувствовала себя покойницей, но очень быстро нашлась. Меня спасла Старая Дева. Эта дурочка, не расставаясь с припадочным Жулькой, выбежала на лестничную площадку следом за мной, за что тут же и поплатилась: не раздумывая я бросила ее в объятия «братана». От неожиданности тот не устоял, и все они — Старая дева, Жулька и «братан» — покатились по ступеням.
Жулька — молодчина — хорошо знал свое дело: сходу вгрызся в «братана», я догадалась об этом по его выразительному мату. Естественно, мне было до смерти любопытно какое именно место пострадало, но узнать не было никакой возможности, поскольку надо было спасать все свои места.
Я возбужденно надавила на кнопку лифта, но тут же поняла, что это глупая затея: пока лифт придет, «братан» успеет вдоволь наобщаться с Жулькой и займется мной. Поскольку лестницу перекрыла Старая Дева и все остальное, оставалось одно: бежать вверх.
Выбор оказался невелик, наверху — только крыша, куда я и припустила. Уповала я на то, что успею заблокировать люк, и, пока «братан» будет его штурмовать, спокойно покину крышу через люк соседнего дома, который вплотную примыкает к нашему. Таким образом я попала бы прямо на проспект, откуда удирать одно удовольствие.
Однако, планам моим не суждено было сбыться. Я благополучно преодолела хлипкую железную лестницу, не без труда открыла люк, выбралась на крышу и тут же зашла в тупик.
Каким образом воспрепятствовать « братану», я понятия не имела.
Чем тут заблокируешь этот чертов люк, когда под рукой нет ничего, кроме ненадетого все еще ботинка. Можно, конечно, на этом люке просто сидеть. Благодаря моему аппетиту, в последние месяцы вес у меня образовался немалый. Вряд ли «братан», стоя на хлипкой лестничке, выжмет те семьдесят килограммов, которыми я обросла, но он же может и не выжимать. Возьмет и зайдет с тылу через люк соседнего подъезда, а я как дура буду здесь сидеть. Можно, конечно, и не сидеть, а сразу же, как только он перестанет меня выжимать, бежать к соседнему дому, но кто его знает не хитрость ли это? Вдруг он задумал меня обмануть: я сойду, а он люк откроет, выскочит на крышу, в два счета догонит меня и…
Даже не хотелось о дальнейшем думать, тем более, что по лихорадочному бряцания лестницы было ясно — «братан» уже ломиться наверх.
После секундного размышления, я бросила люк и помчалась по крыше в сторону соседнего дома. Ориентировалась я неплохо, хоть сама здесь раньше и не была, но многое знала из рассказов сына, которые приводили меня в шоковое состояние. Санька вырос и страдал жуткой любознательностью. Крыша дома для него не предел, он даже пробовал уже забираться на прожекторную вышку стадиона…
Впрочем, я не о том. Выбрав направление, я со всей возможной скоростью понеслась к крыше соседнего дома, но не сделала и пяти шагов, как услышала за своей спиной жуткий топот.
— Стой, сучка, стой! — понеслось вслед.
Это лишь добавило мне скорости, но направление я изменила, потому что наша крыша была родней и удобней для маневров. Соседняя — сплошь утыкана трубами и строениями, смахивающими на беседки.
Я бежала, не помня себя. Нет смысла, думаю, пояснять куда ушла моя душа.
«Догадалась бы Старая Дева вызвать милицию, — улепетывая, мечтала я. — Ну хотя бы для того, чтобы натравить ее на меня. Так нет же, не вызовет. При других обстоятельствах обязательно вызвала бы, а сейчас не вызовет. И чем мне поможет милиция? За то время, пока они расчухаются, „братан“ раз десять успеет сбросить меня с крыши, а я так боюсь высоты. Нет, что угодно, но только не эта смерть. Уж лучше пускай застрелит, сволочь. Буду бегать по крыше, пока хватит сил. Живой не дамся,» — решила я.
Бежать было бы гораздо удобней, надень я второй ботинок, но такой возможности не представилось — каждая секунда была не счету. Пришлось хромать. С другой стороны, шершавый шерстяной носок позволял резко тормозить, что способствовало маневрам — крыша-то имела пределы. У меня перед «братаном» даже появились некоторые преимущества: стайером он оказался плохим, обнаружил очень средненькую форму и так пыхтел, словно уже осилил километровый кросс. А ведь мы с ним и трех кругов не изобразили по этой чертовой крыше.
Это немного вдохновило, и я подумала: «Хоть бы кто нас заметил. Вряд ли, раз это так нужно мне, но „братан“ здесь не в выигрыше.»
Поскольку силы у нас были примерно равные, то, говоря шахматным языком, ситуация становилась патовой. Сколько бы мы ни бегали, расстояние между нами не уменьшалось и не увеличивалось. Причем, это было недостаточное расстояние для того, чтобы я рискнула воспользоваться каким-нибудь люком. Соберись я покинуть крышу, «братан» тут же настиг бы меня и…
Даже думать об этом не хотелось.
Но с другой стороны надо было срочно что-то предпринимать, я катастрофически теряла силы. Купание в ледяной воде на пользу тоже не пошло — организм ослаб, думаю, в борьбе со стихией.
«Еще немного и железную лестницу не преодолеть, — запаниковала я. — Просто упаду.»
Решив прибегнуть к хитрости, я для начала вступила в переговоры.
— Чего вы от меня хотите? — не останавливаясь, спросила я.
— Притормози… узнаешь… — пыхтя порекомендовал «братан».
Я с удовольствием отметила, что дыхание у него прилично сбито, я же еще держалась, следовательно есть надежда. Надо подольше его здесь покрутить, а потом внезапно выкинуть один фортель, и я уже примерно знала какой.
— Чувствую, вам нетерпится сбросить меня вниз, — с обидой крикнула я.
— Зришь… прямо… в корень, — с трудом переводя дыхание, ответил «братан», не сбрасывая скорость.
— А к чему такие сложности? Почему бы вам просто меня не пристрелить, — тоже не сбавляя скорости, посоветовала я и добавила: — Я даже не против.
— Ну ты, блин, моросишь, — не одобрил моего совета «братан».
Крыша на мою беду была плоская, совершенно невозможным казалось предпринять те меры, которые я наметила. На громадном поле всего два выхода, возвышающиеся невысокими домиками, в которые, чтобы попасть к заветному люку, забираться пришлось бы едва ли не на карачках. Быстро туда не шмыгнешь и спрятаться абсолютно некуда. Бегай, хоть до второго пришествия, а нервы мои уже ни к черту.
«Надо как-то скрыться с глаз этого „братана“ хотя бы на десять секунд, — паникуя, подумала я. — Этого времени, надеюсь, хватит, чтобы перебежать на крышу соседнего дома и спрыгнуть на балкон.»
В соседнем доме были широченные просторные балконы, не то что в нашем. Трудно было промахнуться, прыгая на них с крыши. Ноги сами понесли меня туда.
Сделав пару кругов и достаточно изучив незнакомую местность, я пришла к выводу, что эта крыша находится в гораздо лучшем состоянии, чем наша, которую давно не чинили. К тому же мне очень понравились беседки над люками для выхода на крышу. В отличие от наших — низеньких и глухих — эти беседки были достаточны высоки и даже имели окна, что особенно радовало глаз. Радовало и то, что имелся выбор: беседок было много. Я насчитала целых пять, видимо по количеству подъездов дома.
Пробежавшись для разминки туда-сюда, я собралась с силами и рванула с той скоростью, на которую только была способна, говоря спортивным языком: продемонстрировала умопомрачительный спурт1. Это позволило мне несколько увеличить дистанцию между мною и «братаном». Воспользовавшись преимуществом, я юркнула в беседку, делая вид, что решилась-таки спуститься в подъезд, а сама, не трогая люка, охваченная ужасом, сразу же вылезла в окно.
«Братан» огибал беседку с другой стороны и, конечно же, не заметил, что я, сотрясаясь от страха, притаилась у противоположной стены. Он простодушно следом за мной бросился в беседку и энергично начал открывать люк, думая, что я успела им ловко воспользоваться.
Судя по всему «братан» даже не заподозрил, что я осталась на крыше. Размер окошка не предполагал, что в него можно чуть ли не с разбегу проскочить. Я и сама так не думала, пока мне не удалось сделать это.
Должна сказать, что прыгая в окошко, я рисковала: крышка люка ведь могла и не открыться.
"Тогда замысел мой раскроется и повторить его у другой беседки будет невозможно, — сжимаясь от страха, подумала я. — Останется лишь уповать на то, что кто— нибудь нас увидит и вызовет милицию или управдома. Мне бы, конечно, хотелось — управдома: он агрессивней гиены, раза в два крупней «братана» и ходит обычно с целой свитой из техников, слесарей и общественных деятелей нашего двора, так сказать, с местной политической элитой. «Братану» не поздоровится, если эта свора обнаружит его на крыше. Я же могу не переживать, поскольку давно с управдомом контакт наладила и сумею мгновенно до его сведения довести, что на крыше оказалась под давлением обстоятельств. Когда управдом поймет кто меня сюда загнал, бедному «братану»…
Нет, об этом даже думать не хочется — «братан» все же человек."
Тем временем выяснилось, что мне повезло, а «братану» еще больше — люк не был заперт и встреча с управдомом отменялась. Как только «братан» загремел крышкой люка, я, не теряя ни секунды, выскочила из укрытия и понеслась к тому краю крыши, под которым были балконы.
Балконы буквально опоясывали соседний дом. Они были разделены уже знакомыми мне перегородками. Я на секунду затормозила, зажмурилась и, совладав со страхом, спрыгнула на первый попавшийся балкон. Не обращая внимания на боль, прижалась к стене и затаилась.
Я боялась лишним звуком обнаружить себя, потому что «братан» очень быстро разгадал мой маневр и вернулся на крышу. Его отчаянный топот и громкий мат уже долетали до моих ушей.
По закону подлости первым делом он бросился к тому балкону, на котором затаилась я. По его шумному сопению, я поняла, что он свесился, пытаясь максимально рассмотреть все, что находилось внизу. Как только я это поняла, то буквально слилась со стеной.
«Ну что пристал, — думала я, прижимаясь щекой к холодному кирпичу, — на противоположной стороне тоже балконы — их там метров сто — и ничем они этих не хуже.»
Слава богу, «братан» не увидел меня, и вскоре его шаги удалились. Времени было в обрез, требовались решительные действия. Я подползла к двери, подергала ручку — закрыто. Постучать я не рискнула, поскольку точно знала: сверху прекрасно слышно, что делается внизу.
Перекинувшись через перила, я заглянула на соседний балкон: там не было никаких признаков жизни. И та дверь явно была закрыта и, судя по количеству пыли, не открывалась давно.
Я метнулась к другому соседнему балкону и едва не завизжала от радости. Балконная дверь оказалась слегка приоткрытой, и в щели вальяжно раскачивалась белая кружевная занавеска.
«Это то, что мне нужно, надеюсь там нет злых собак,» — сказала я себе, бодро перекидывая ногу через ограду.
Выждав секунду и убедившись, что лая никто поднимать не собирается — ни собаки, ни хозяева — я завершила переход и на цыпочках вошла в комнату.
Это была очень дорогая спальная. На кровати под огромным стеганным одеялом шла какая-то напряженная работа с охами, вздохами и сопением. Мгновенно распознав характер этой работы, я слегка растерялась.
«Милое гнездышко. Кажется немного невовремя, но может это и к лучшему,» — быстро успокоившись, подумала я и на цыпочках покинула комнату.
Вышла я в длинный коридор и, изумляясь размерам и роскоши квартиры, все силы бросила на поиски прихожей. Слава богу, я ее нашла, однако, здесь меня поджидало разочарование: обилие и сложность замков не подразумевали того, что без вмешательства хозяев я открою их в этой жизни.
Пришлось вернуться в спальную. Там по-прежнему шла работа, прикрытая одеялом.
«Придется дождаться, когда хозяева освободятся. Они так старательно трудятся, что невежливо их прерывать,» — подумала я, скромно присаживаясь на край кровати в твердом намерении надеть наконец ботинок, поскольку мне надоело хромать, и кто его знает предоставится ли там в будущем более подходящий момент.
Надев ботинок и тщательно затянув шнурки, я встала и услышала громкий сладострастный вздох облегчения, исполненный дуэтом из низкого и высокого голосов. Одеяло внезапно откинулось, и на меня воззрились две изумленные физиономии. Обе, кстати, бородатые.
Одна борода отличалась экзотическим огненным цветом, другая была заурядной каштановой. Владельцы этих бород, похоже, пребывали в шоке.
Я тоже обмерла. В общем-то слышала про такое, но предположить никак не могла, что творится все это буквально под самым моим носом — в соседнем доме.
«Так это не гнездышко, а вертеп,» — прозрела я, прислушиваясь к возрастающему желанию немедленно вырваться на свободу.
Однако, как позже выяснилось, настроение у бородатых было таково, что ни о какой свободе не могло быть и речи.
— Кто это? — забасила Каштановая Борода, отвесив Огненной энергичную оплеуху.
— Вася! Вася! Василек! — испуганно запищала Огненная Борода, в ужасе схватившись за ухо. — Это не то, что ты думаешь! У меня с ней ничего не было!
— Не было? — бушевала Каштановая Борода, совершенно не ограничивая себя в оплеухах. — Уж это понятное дело! С чем бы у тебя с ней было? Разве ты способен? — в этом месте последовала самая энергичная оплеуха. — Говори, ублюдок, что это? Провокация? Ты, ублюдок, рискнул подставить меня? Говори! Говори!