Страница:
Двое суток мотались по волнам когги, пока не натолкнулись на покинутый остов второго шведского корабля. Роде лично сел в лодку и обследовал останки. Велел перегрузить на флагман мешки с огненным зельем, по-хозяйски собрал мотки крепкой веревки.
– Команда погибла, или была снята проходящим купцом, – сказал он Басманову. – Какая жалость, что мы не застали их на месте.
На слендующий день на горизонте мелькнул парус третьего когга.
– Три корабля из пяти, – ворчал Роде. – Полгода я ходил вдоль ливонского берега во главе эскадры, которой не постыдился бы сам адмирал Дориа. А сейчас вынужден опасаться столкновения с ганзейцами!
Посчастливилось им после небольшого шквала, налетевшего словно бы ниоткуда. Впередсмотрящий заметил небольшой купеческий корабль, нырнувший на песчаную косу, силясь спастись от шторма. Три капера широкой дугой двинулись к берегу.
Купеческая посудина показалась из-за косы, замерла и попыталась улепетнуть на весельном ходу, Лавируя между каменьями.
Роде велел дать пушечный залп. Ядра взрезали воду слева и справа от торговца. На посудине намек поняли и остановились.
Ежка Соболевский со своими штурмовиками двинулся к замершему купцу на трех лодках.
– Вы русские пираты, – послышалась с борта весьма скверная немецкая речь. – Мы торговцы из Англии. Идем к вашему Ореховцу, что лежит на реке Нева.
– Какой груз? – поднявшись по спущенному канату, спросил Соболевский у дебелого капитана.
– Ничего особенного: личные вещи двоих путешественников, паруса, железные скобы. Вы конфискуете товар?
– С какой стати? – удивился Соболевский. – В
России все это нужно. У нас к вам просьба: доставить в Ореховец пленников. Англичанин приуныл. – Мы и так опасаемся витальеров из Ливонии, Польши или из Скандинавии. Если и был у нас шанс откупиться, то имея на борту военных пленников…
– Вы предпочтете, чтобы мы конфисковали товар и ссадили вас на этом негостеприимном немецком берегу?
Торговец, понятное дело, согласился. Правда, с оговоркой – высадить свенов в Нарве.
– Годится, – согласился Соболевский. – Надеюсь, им понравятся тамошние казематы.
Шлиппенбах гордо перешел на британское судно, напоследок пообещав ангмарцу найти его и стереть в порошок.
– До встречи, – помахал ему рукой назгул. – Доселе каждое наше свидание заканчивалось посрамлением для вас лично, а в вашем лице, и для самого шведского льва!
Скрипнув зубами, неудачливый завоеватель Оре-ховца покинул борт когга.
– Теперь можно спокойно следовать в Данию, – объявил Роде. – Более нам никто не помешает.
Глава 23
Глава 24
– Команда погибла, или была снята проходящим купцом, – сказал он Басманову. – Какая жалость, что мы не застали их на месте.
На слендующий день на горизонте мелькнул парус третьего когга.
– Три корабля из пяти, – ворчал Роде. – Полгода я ходил вдоль ливонского берега во главе эскадры, которой не постыдился бы сам адмирал Дориа. А сейчас вынужден опасаться столкновения с ганзейцами!
Посчастливилось им после небольшого шквала, налетевшего словно бы ниоткуда. Впередсмотрящий заметил небольшой купеческий корабль, нырнувший на песчаную косу, силясь спастись от шторма. Три капера широкой дугой двинулись к берегу.
Купеческая посудина показалась из-за косы, замерла и попыталась улепетнуть на весельном ходу, Лавируя между каменьями.
Роде велел дать пушечный залп. Ядра взрезали воду слева и справа от торговца. На посудине намек поняли и остановились.
Ежка Соболевский со своими штурмовиками двинулся к замершему купцу на трех лодках.
– Вы русские пираты, – послышалась с борта весьма скверная немецкая речь. – Мы торговцы из Англии. Идем к вашему Ореховцу, что лежит на реке Нева.
– Какой груз? – поднявшись по спущенному канату, спросил Соболевский у дебелого капитана.
– Ничего особенного: личные вещи двоих путешественников, паруса, железные скобы. Вы конфискуете товар?
– С какой стати? – удивился Соболевский. – В
России все это нужно. У нас к вам просьба: доставить в Ореховец пленников. Англичанин приуныл. – Мы и так опасаемся витальеров из Ливонии, Польши или из Скандинавии. Если и был у нас шанс откупиться, то имея на борту военных пленников…
– Вы предпочтете, чтобы мы конфисковали товар и ссадили вас на этом негостеприимном немецком берегу?
Торговец, понятное дело, согласился. Правда, с оговоркой – высадить свенов в Нарве.
– Годится, – согласился Соболевский. – Надеюсь, им понравятся тамошние казематы.
Шлиппенбах гордо перешел на британское судно, напоследок пообещав ангмарцу найти его и стереть в порошок.
– До встречи, – помахал ему рукой назгул. – Доселе каждое наше свидание заканчивалось посрамлением для вас лично, а в вашем лице, и для самого шведского льва!
Скрипнув зубами, неудачливый завоеватель Оре-ховца покинул борт когга.
– Теперь можно спокойно следовать в Данию, – объявил Роде. – Более нам никто не помешает.
Глава 23
Башня в ночи
Подходить ближе к данским берегам я бы не рискнул, – сказал Карстен Роде, – Мои соотечественники не зря когда-то именовались «вепрями морей». Кораблей в здешних водах множество. Огненного зелья хватает…
– Но нам нельзя подавать вида, что возле Дании крутится русская эскадра… – Назгул мрачно возился со своим шлемом, от которого отлетело одно из так нравившихся ему крыльев. – Сможем мы замаскироваться?
– А под кого? Под англичан? Боюсь, даны пустят ко дну английскую посудину с ничуть не меньшим удовольствием, чем русскую. Под ливонцев? Так нет у них флота.
– Если оставить два когга в открытом море, а на одном подойти поближе, под тевтонскими знаменами? Может же оказаться у Кестлера боевой когг?
– Но что мы скажем датчанам? Наверняка к нам направится какой-нибудь их корабль? Да и откроется обман со временем, ведь сухопутное сношение Ордена с Европой не прервано.
– Но идти к берегу на лодках – чистое самоубийство.
– Иного пути нет.
Басманов выслушал их и впал в мрачные раздумья.
– К рыбачьей деревушке на лодках подобраться можно. Но рисковать особой Магнуса…
– Иного пути нет, – твердо повторил датчанин. – Придется принцу потерпеть вместе с воинами.
Дождавшись сносной погоды, флагман подошел как можно ближе к данским берегам и спустил на воду кожаные лодки. В них разместились полтора десятка воинов Легиона, абордажная команда Соболевского и Аника. Тяжелые доспехи решили не брать, оставили на когте и тяжелые щиты, и длиннодревковое оружие, и пищали.
– Случись нам столкнуться с серьезным сопротивлением, – грустно сказал ангмарец, – и от отряда останется мокрое место.
– Вот тебе и лишний резон не лезть на рожон, – резонно заметил Шон, берясь за весла. – Главное найти ту самую укромную бухточку…
– И не пойти на корм Морской Девке, – в тон ему откликнулся Черный Хоббит. – А как не зажжет огонь на башне наш неизвестный друг? Ночь – хоть глаз выколи.
– Аника приведет нас к берегу, не беспокойся.
С тихими всплесками весла опустились в темную воду, и десант заскользил в сторону датского берега.
Погода благоприятствовала походу. Ярко горели звезды, лунная сабля освещала путь, мерцая меж редких облаков.
– Не так трудно нам до берега добраться, – рассуждал гоблин, усердно ворочая веслом, – сколько назад вернуться. Как мы найдем в море флагман? А если разгуляется шторм наподобие того, что принес на нашу голову Шлиппенбаха?
– Не каркай, – оборвал его Аника, пристально вглядываясь в небесные светила. – Кривая вывезет.
– Вот-вот, – продолжал ворчать «солдат Сауро-на». – Вместо навигационных приборов и радиомаячков – «кривая вывезет»…
– А ругаться в походе басурманскими словами негоже.
Гоблин покосился на казачьего атамана, прыснул в кулак и приналег на весла.
Несколько часов гребли могут утомить кого угодно. Болтовня и перешептывания утихли, слышался только плеск весел да ритмичное дыхание.
– А вон то уже не звезда, правильно, Аника? – обратился назгул к казаку, когда их лодки сблизились.
– Это сигнальный огонь и есть. Правь на него.
– По крайней мере, – подмигнул Шон ворчливому гоблину, – мы не гребем в Атлантику, промахнувшись на пару кабельтовых.
Утренний прилив быстро нес лодки к темному берегу, постепенно проступающему сквозь уходящую на покой ночь.
– Здорово Карстен все рассчитал, – похвалил назгул датчанина. – Успеем до рассвета укрыться в бухте.
И все же одна из лодок перевернулась, лавируя меж прибрежных крупных валунов, способных пропороть хрупкое днище.
На заросшем кустарником и мхами каменистом берегу Соболевский и ангмарец пересчитали людей. Пока потерь не было, если не считать шестерых продрогших до костей легионеров, у которых зуб на зуб не попадал. Аника, не ведающий жалости, велел им снять одежду, заставил бегать и перебрасываться камнями. Потом позволил выпить вина. Несчастным дали сухие плащи.
– Огня бы! – простонал один из легионеров. – Может, в яме разведем?
– Огня не будет, – отрезал Аника. Посовещавшись с Соболевским, казак выбрал двоих охотников и направил в дозор. Отряд укрылся среди каменной россыпи.
Медленно наступало хмурое утро. По рукам пошли полоски вяленого мяса, сухие лепешки и бурдюк с вином.
Вернулись разведчики.
Действительно, деревня находилась совсем неподалеку. Там были собаки, которые могли легко учуять пришельцев.
– Башня торчит, – говорил шепотом абордаж-ник, – словно палец сатаны. Огонь наверху погас.
– Вооруженных людей видел? – спросил Соболевский.
– Двоих, они как раз шли в сторону рыбачьих хибар. Алебарды на плечах, из доспеха – только на одном шлем. Видно, не ждут они лиха.
– Надо послать дозор на дорогу, – сказал ангмарец. – Когда мы начнем заваруху в башне, нужно сделать так, чтобы ни одна живая душа не могла проскользнуть и поднять тревогу среди кавалеристов. Если подоспеют верховые – нам конец.
– Эх, Тору бы сюда с Майей – и никто бы по дороге не ушел, – мечтательно сказал Шон, но тут же спохватился: – Впрочем, мы правильно их оставили на флагмане. Уж больно дело рискованное.
Вновь заговорил охотник, ходивший в дозор:
– Мы когда назад шли, заприметили вход в пещеру в красной скале. Может статься, там теплее, и огонь можно развести.
Аника быстро поднялся.
– Схожу проверю. А вы новых охотников к деревне пустите. Свенских ратников нельзя выпускать из вида. v
Четверо легионеров во главе с Шоном двинулись к дороге, отрезая деревеньку от вероятной подмоги. Двое направились наблюдать за башней и поселком. Остальные по-прежнему мерзли средь камней.
Вскоре вернулся Аника, довольный, рот до ушей.
– Действительно, пещера! Там гнилые рыбачьи сети, летучие мыши и крабы. Одним словом – нам подойдет.
– А как насчет костра?
– Щелей полно, ветер дым унесет, – решил казак, глянув на посиневшие губы воинов с перевернувшейся лодки. – Нужно только посудины спрятать.
Подходящего места найти не удалось. Пришлось вытаскивать плоскодонки на сушу и закапывать в мокрый песок.
– Теперь мы быстро отплыть не сумеем, – печально заметил назгул. – Остается или победить, или умереть.
Отряд группами по двое-трое перебазировался в пещерку. Здесь не было пронзительного балтийского ветра, оказалось относительно сухо, а разведенный Аникой крошечный костерок вообще вселил веру в завтрашний день.
Ближе к вечеру, когда сменили наблюдателей у деревни, ангмарец сказал:
– Долго скрывать свое присутствие мы не сможем. Надо действовать. Пока все идет по плану, даже лучше. Про пещеру-то мы ничего не знали…
Опрос наблюдателей выявил такую картину.
В деревне живет человек пятнадцать разного возраста. Ратники из башни выходят частенько, двери, судя по всему, изнутри кто-то запирает.
– Предлагая захватить тех, кто ходит в деревню, – сказал Хоббит, – переодеться в их платье и заставить открыть ворота. А как ворвемся, начнем ме-телить направо и налево. Непохоже, что они готовы к неожиданному нападению.
– А если готовы? Если держат пяток человек в кирасах в каком-нибудь караульном помещении? – спросил Соболевский. – Тогда не избежать форменного сражения, с жертвами и неясным результатом.
– Самое главное, – подытожил Аника, – мы не знаем в точности, там ли Магнус. Много ли будет проку, если мы уничтожим гарнизон башни и выясним, что его перевели в другое место.
– А как насчет нашего приятеля, который разводил огонь на башне? Как нам его опознать и не пристукнуть ненароком? Вот бы его сюда вытащить и расспросить…
На эти слова назгула Аника только плечами передернул.
– Ничего о нем не знаю: ратник он, или просто человечек, убирающий за воинами и следящий за лошадьми… А может – дочка свенского офицера.
Ситуация, однако, стала проясняться к вечеру. Рыбаки из деревни погрузились на баркас, пройдя в нескольких шагах от пещеры, отбыли куда-то.
– А что они ночью ловить собрались? – спросил ангмарец.
– На торг поехали, не на добычу, наверное. Может, путь неблизкий… – Анику рыбаки совсем не занимали. – Главное – они собак с собой прихватили. Теперь можно подобраться к башне поближе.
Вскоре наблюдателям удалось увидеть пленника. В едва обозначившихся сумерках двое дюжих молодцов, одетые в бархатные колеты и вооруженные ги-зармами, вывели щуплого молодого человека из башенных ворот. Пленник прошелся взад-вперед, набрал горсть камней и принялся кидать со скалы в море, напевая какую-то песенку.
Спустя определенное время он заговорил с охранниками. Один из них вернулся в недра башни, вскоре возвратившись с деревянным потешным мечом. Пленник проделал с оружием ряд движений, разминаясь после долгого сидения взаперти, но эта забава ему быстро наскучила.
Когда багровое солнце начало тонуть в западной части моря-океана, знатному пленнику вынесли ужин. Опрятная девица в ярком чепце разложила на плоском камне скатерку, расставила снедь. Пленник с видимым удовольствием принялся за еду, вызвав в животах наблюдавших за ним легионеров протестующее урчание. Выказав демократичность свою и простоту в общении с подлыми людьми, принц датский пригласил выпить с собой одного из стражей.
Уже в полной темноте его сопроводили в башню…
Выслушав доклад, ангмарец возбужденно заметался по пещере.
– Это и есть наш шанс. Всего двое мужланов с ги-зармами! Мы аккуратно положим их стрелами, возьмем Магнуса за хобот и бегом отступим к лодкам. Суденышки необходимо предварительно выкопать из песка и приготовить к ретираде… Пока группа захвата отступает, остальные сдерживают выбегающих из ворот данов, что будет не очень трудно…
– Дурной план, – возразил Черный Хоббит. – Я насчитал в башне пять бойниц, выходящих на площадку для прогулки. В каждой из них может оказаться, и наверняка окажется по арбалетчику или аркебу-зиру. На верхней площадке совершенно точно тусует-ся лучник. Они выкосят любую группу захвата, да еще и пристрелят Магнуса.
– Дело даже не в этом, – давешний ворчливый гоблин, как раз ходивший в дозор, также обескуражил ангмарца. – Кто сказал, что Магнуса выведут хотя бы еще один раз? Может статься, такая прогулка выпадает ему раз в неделю. Или случилась по причине его дня рождения. Станем сидеть и ждать повторения сегодняшней ситуации?
Назгул обреченно согласился.
– Первоначальная идея остается самой наилучшей. – Хоббит выложил камнями контур деревни, обозначил отдельные лачуги сухарями, вместо башни воткнул в пол пещеры веточку. – Прихватить ратников, идущих в деревню, переодеться и попытаться ворваться внутрь.
– Страшная может получиться резня.
– А куда денешься? По крайней мере, есть шанс навязать бой накоротке, нейтрализовав арбалетчиков и лучников. Б узких коридорах не очень-то постреляешь.
Аника высказался в том же духе. Соболевский предлагал выждать и убедиться, что Магнуса не выводят по два раза на дню. В последнем случае стоило попробовать незаметно умыкнуть его и отступить к лодкам.
– А ведь я говорил щиты с собой взять, – проворчал гоблин. – Как нельзя лучше бы сгодились… Теперь что – прикажете стрелы зубами ловить?
– Дождемся Шона, посмотрим, что он скажет, – решил ангмарец.
Ирландец явился с дороги усталый и взъерошенный, немедленно набросился на еду, слушал невнимательно. Хлебнув вина, дорисовал к схеме Хоббита дорогу.
– Вот сюда дважды доезжал верховой патруль, рыл эдак с дюжину. Принца датского стерегут по полной программе. В случае заварухи они могут и во фланг нам ударить, и тревогу поднять в городке. А скорее всего, сделают и то, и другое.
– Конные ночью не опасны, – заметил Аника-воин, не подавая вида, что встревожен известием Шона. – Да и навряд ли они катаются по дороге в сплошной темени. Лошади ноги себе переломают в этих каменных россыпях.
– Но ночью с башни легче подать огненный или световой сигнал тревоги. Наверняка ее видно из расположения кавалерии.
Назгул начал нервничать. Задача усложнялась, а каждый час, проведенный в Дании, увеличивал риск для отряда и для флота, барражирующего вдоль берега на почтительном удалении.
Соболевский поднялся, вытащил из ножен саблю, стал крутить ею, разминая кисть.
– Панове, – сказал он так, словно выступал в сейме, – придется всю ночь пристально наблюдать за недругом как в башне, так и на дороге. А завтра решим, в темноте отважимся мы на приступ, или засветло.
Аника кивнул Шону:
– С тобой пойду, хочу приглядеть за дорогой. Ночь выдалась омерзительная. Моросил дождик, кинжальные ветра завывали в скалах. Наблюдатели продрогли, один из гоблинов бился возле костра в приступе неприятного сухого кашля. Все без исключения хлюпали носами и валились с ног от усталости.
Аника с удивлением обнаружил, что конный разъезд продолжает патрулирование и в ночном мраке. Всадники спешивались и вели коней под уздцы. Видимо, не великого ума был тот датский начальник, кто придумал такой способ охраны.
Сам собой родился простой план. Но для его выполнения требовалось еще понаблюдать за неприятелем.
Утром Магнуса вновь вывели на прогулку. Принц кутался в меховой плащ и выглядел неважно. Завтракать на свежем воздухе отказался и быстро слинял внутрь. На этот раз с ним было трое ребят с ги-зармами. В бойницах насчитали как минимум троих лучников.
Казачий атаман, даром что еле на ногах держался, потребовал себе двоих сопровождающих.
– Тут за скалами есть покинутые лачуги, – сказал он. – Мы аккуратно снимем несколько дощатых дверей. Сойдут вместо щитов. Князь велел Магнуса живым доставить…
После полудня назад вернулся один из баркасов с деревенскими. Из замка вскоре появились двое ратников в сопровождении важного до невозможности офицера в блестящем шлеме-саладе.
– На рыбку потянуло, – проворчал наблюдающий за ними Хоббит. – Кажется, маршрут у них всегда один и тот же, мимо вон той, весьма примечательной скалы.
Действительно, башня нависала над деревенькой, от нее вниз сбегала петляющая тропинка, изобилующая участками, не просматривающимися ни из амбразур, ни со стороны рыбаков. Одно из таких мест и заприметил легионер.
Аника, в таких делах доверяющий только себе, сползал туда на брюхе, Хоббита похвалил:
– Можно взять в оборот датчан, тихо и незаметно. Шон мучительно размышлял, как нейтрализовать конный патруль. Казалось очевидным – необходимо обстрелять их в темноте, зажав в узкой каменной теснине. Однако ночью из башни никто в деревню не ходил, а к утру патрульных хватятся.
– Стоп, – оборвал раздумья ирландца грубый голос назгула. – Наша задача не перебить как можно больше датчан, а украсть претендента на местный престол. Ты лучше думай, как шугануть их и не дать перехватить отступающих к лодкам.
– Легко сказать, – пробурчал ирландец, – когда всего три лука на всех!
– Ларчик просто открывается… – Ангмарец вновь подошел к импровизированной схеме и от избытка чувств пошевелил над ней тонкими пальцами. – Необходимо дождаться момента, когда совпадут два обстоятельства: офицер пойдет со своими ребятами за едой, а принца выведут на прогулку.
– Тогда уж давай ждать трех совпадений, – недоверчиво помотал головой Шон. – Когда конный патруль как раз отправится восвояси и не услышит лишнего шума.
– Так мы проторчим тут до Страшного суда, – согласился Хоббит.
– Пока торопиться нам некуда. Роде будет ждать нас целую седмицу. Кстати, и на тиоре беспокойно, не случиться бы шторму. Утлые наши суденышки волнам на один кус.
– В готовности надо быть постоянно. – Аника подошел к заболевшему гоблину, протянул ему баклажку. – Возле деревни залягут пятеро. На дороге пятеро. Остальные – в наблюдатели или в резерв.
Гоблин вяло хлебнул из баклажки и вдруг испустил Приглушенный вопль восторга:
– Огненная вода!
– У нас ее горелкой называют. – улыбнулся Аника. – Если пролить на ладонь – горит, но не обжигает. Я сам на травах степных настаивал. С собой таскаю для хворых.
– В тему, в тему я приболел, – осклабился гоблин, делая изрядный глоток. – Сейчас бы докторской колбасы, или чесночной, да теплую ванну…
Аника отобрал у него баклажку и спрятал в свой мешок.
– Если лихорадка начнется, не пить будешь, а станем в спину втирать. Но лучше, чтобы ты сам окле-мался. Ляг ближе к костру.
Захмелевший «солдат папы Сау» быстро забылся беспокойным сном.
Прошел день, за ним ночь.
Появился утром еще один баркас, выманив офицера и его сопровождающих. За ними из-за скал наблюдали недобрые глаза. Кажется, нехитрый порядок охранения они вскрыли полностью.
– Я придумал, как нам обтяпать это дельце, – сказал Шон, протягивая к жалкому костерку озябшие руки.
– Выкладывай, пора нам уже шевелиться… – Назгул присел рядом, поглядывая на казачий мешок, где лежала вожделенная водка.
– Баркасы подходят вдоль скалистого берега, так что их вряд ли видно с башни, не так ли?
– Ну, в море-то их явно успевают заприметить.
– А дальше из вида теряют. Нам нужно захватить баркас, переодеться в рыбацкое тряпье, выманить на себя прожорливого офицера. А дальше – как решили.
– Одна загвоздка! .. – Назгул говорил простуженным, лающим голосом. – Как ты заставишь вывести Магнуса на прогулку?
– Тут придется положиться на Маниту, как говаривали индейцы. Либо Гамлет наш окажется вне стен башни, и тогда мы подбираемся, переодетые солдатами, поближе, вырубаем парней с гизармами, прикрываем родственничка датского короля дощатыми щитами и тикаем к лодкам. Либо же заставляем открыть ворота и врываемся в башню. Тогда одна половина отряда начинает веселье внутри, а вторая обороняет дорогу.
Аника и Соболевский выслушали его без особого энтузиазма. Но обоим сделалось ясно – другого пути просто нет. Еще несколько суток в холодной пещере, и отряд сделается небоеспособен. Еще двоих бил кашель и начинало опасно лихорадить. К концу подходила снедь и вода…
– Но нам нельзя подавать вида, что возле Дании крутится русская эскадра… – Назгул мрачно возился со своим шлемом, от которого отлетело одно из так нравившихся ему крыльев. – Сможем мы замаскироваться?
– А под кого? Под англичан? Боюсь, даны пустят ко дну английскую посудину с ничуть не меньшим удовольствием, чем русскую. Под ливонцев? Так нет у них флота.
– Если оставить два когга в открытом море, а на одном подойти поближе, под тевтонскими знаменами? Может же оказаться у Кестлера боевой когг?
– Но что мы скажем датчанам? Наверняка к нам направится какой-нибудь их корабль? Да и откроется обман со временем, ведь сухопутное сношение Ордена с Европой не прервано.
– Но идти к берегу на лодках – чистое самоубийство.
– Иного пути нет.
Басманов выслушал их и впал в мрачные раздумья.
– К рыбачьей деревушке на лодках подобраться можно. Но рисковать особой Магнуса…
– Иного пути нет, – твердо повторил датчанин. – Придется принцу потерпеть вместе с воинами.
Дождавшись сносной погоды, флагман подошел как можно ближе к данским берегам и спустил на воду кожаные лодки. В них разместились полтора десятка воинов Легиона, абордажная команда Соболевского и Аника. Тяжелые доспехи решили не брать, оставили на когте и тяжелые щиты, и длиннодревковое оружие, и пищали.
– Случись нам столкнуться с серьезным сопротивлением, – грустно сказал ангмарец, – и от отряда останется мокрое место.
– Вот тебе и лишний резон не лезть на рожон, – резонно заметил Шон, берясь за весла. – Главное найти ту самую укромную бухточку…
– И не пойти на корм Морской Девке, – в тон ему откликнулся Черный Хоббит. – А как не зажжет огонь на башне наш неизвестный друг? Ночь – хоть глаз выколи.
– Аника приведет нас к берегу, не беспокойся.
С тихими всплесками весла опустились в темную воду, и десант заскользил в сторону датского берега.
Погода благоприятствовала походу. Ярко горели звезды, лунная сабля освещала путь, мерцая меж редких облаков.
– Не так трудно нам до берега добраться, – рассуждал гоблин, усердно ворочая веслом, – сколько назад вернуться. Как мы найдем в море флагман? А если разгуляется шторм наподобие того, что принес на нашу голову Шлиппенбаха?
– Не каркай, – оборвал его Аника, пристально вглядываясь в небесные светила. – Кривая вывезет.
– Вот-вот, – продолжал ворчать «солдат Сауро-на». – Вместо навигационных приборов и радиомаячков – «кривая вывезет»…
– А ругаться в походе басурманскими словами негоже.
Гоблин покосился на казачьего атамана, прыснул в кулак и приналег на весла.
Несколько часов гребли могут утомить кого угодно. Болтовня и перешептывания утихли, слышался только плеск весел да ритмичное дыхание.
– А вон то уже не звезда, правильно, Аника? – обратился назгул к казаку, когда их лодки сблизились.
– Это сигнальный огонь и есть. Правь на него.
– По крайней мере, – подмигнул Шон ворчливому гоблину, – мы не гребем в Атлантику, промахнувшись на пару кабельтовых.
Утренний прилив быстро нес лодки к темному берегу, постепенно проступающему сквозь уходящую на покой ночь.
– Здорово Карстен все рассчитал, – похвалил назгул датчанина. – Успеем до рассвета укрыться в бухте.
И все же одна из лодок перевернулась, лавируя меж прибрежных крупных валунов, способных пропороть хрупкое днище.
На заросшем кустарником и мхами каменистом берегу Соболевский и ангмарец пересчитали людей. Пока потерь не было, если не считать шестерых продрогших до костей легионеров, у которых зуб на зуб не попадал. Аника, не ведающий жалости, велел им снять одежду, заставил бегать и перебрасываться камнями. Потом позволил выпить вина. Несчастным дали сухие плащи.
– Огня бы! – простонал один из легионеров. – Может, в яме разведем?
– Огня не будет, – отрезал Аника. Посовещавшись с Соболевским, казак выбрал двоих охотников и направил в дозор. Отряд укрылся среди каменной россыпи.
Медленно наступало хмурое утро. По рукам пошли полоски вяленого мяса, сухие лепешки и бурдюк с вином.
Вернулись разведчики.
Действительно, деревня находилась совсем неподалеку. Там были собаки, которые могли легко учуять пришельцев.
– Башня торчит, – говорил шепотом абордаж-ник, – словно палец сатаны. Огонь наверху погас.
– Вооруженных людей видел? – спросил Соболевский.
– Двоих, они как раз шли в сторону рыбачьих хибар. Алебарды на плечах, из доспеха – только на одном шлем. Видно, не ждут они лиха.
– Надо послать дозор на дорогу, – сказал ангмарец. – Когда мы начнем заваруху в башне, нужно сделать так, чтобы ни одна живая душа не могла проскользнуть и поднять тревогу среди кавалеристов. Если подоспеют верховые – нам конец.
– Эх, Тору бы сюда с Майей – и никто бы по дороге не ушел, – мечтательно сказал Шон, но тут же спохватился: – Впрочем, мы правильно их оставили на флагмане. Уж больно дело рискованное.
Вновь заговорил охотник, ходивший в дозор:
– Мы когда назад шли, заприметили вход в пещеру в красной скале. Может статься, там теплее, и огонь можно развести.
Аника быстро поднялся.
– Схожу проверю. А вы новых охотников к деревне пустите. Свенских ратников нельзя выпускать из вида. v
Четверо легионеров во главе с Шоном двинулись к дороге, отрезая деревеньку от вероятной подмоги. Двое направились наблюдать за башней и поселком. Остальные по-прежнему мерзли средь камней.
Вскоре вернулся Аника, довольный, рот до ушей.
– Действительно, пещера! Там гнилые рыбачьи сети, летучие мыши и крабы. Одним словом – нам подойдет.
– А как насчет костра?
– Щелей полно, ветер дым унесет, – решил казак, глянув на посиневшие губы воинов с перевернувшейся лодки. – Нужно только посудины спрятать.
Подходящего места найти не удалось. Пришлось вытаскивать плоскодонки на сушу и закапывать в мокрый песок.
– Теперь мы быстро отплыть не сумеем, – печально заметил назгул. – Остается или победить, или умереть.
Отряд группами по двое-трое перебазировался в пещерку. Здесь не было пронзительного балтийского ветра, оказалось относительно сухо, а разведенный Аникой крошечный костерок вообще вселил веру в завтрашний день.
Ближе к вечеру, когда сменили наблюдателей у деревни, ангмарец сказал:
– Долго скрывать свое присутствие мы не сможем. Надо действовать. Пока все идет по плану, даже лучше. Про пещеру-то мы ничего не знали…
Опрос наблюдателей выявил такую картину.
В деревне живет человек пятнадцать разного возраста. Ратники из башни выходят частенько, двери, судя по всему, изнутри кто-то запирает.
– Предлагая захватить тех, кто ходит в деревню, – сказал Хоббит, – переодеться в их платье и заставить открыть ворота. А как ворвемся, начнем ме-телить направо и налево. Непохоже, что они готовы к неожиданному нападению.
– А если готовы? Если держат пяток человек в кирасах в каком-нибудь караульном помещении? – спросил Соболевский. – Тогда не избежать форменного сражения, с жертвами и неясным результатом.
– Самое главное, – подытожил Аника, – мы не знаем в точности, там ли Магнус. Много ли будет проку, если мы уничтожим гарнизон башни и выясним, что его перевели в другое место.
– А как насчет нашего приятеля, который разводил огонь на башне? Как нам его опознать и не пристукнуть ненароком? Вот бы его сюда вытащить и расспросить…
На эти слова назгула Аника только плечами передернул.
– Ничего о нем не знаю: ратник он, или просто человечек, убирающий за воинами и следящий за лошадьми… А может – дочка свенского офицера.
Ситуация, однако, стала проясняться к вечеру. Рыбаки из деревни погрузились на баркас, пройдя в нескольких шагах от пещеры, отбыли куда-то.
– А что они ночью ловить собрались? – спросил ангмарец.
– На торг поехали, не на добычу, наверное. Может, путь неблизкий… – Анику рыбаки совсем не занимали. – Главное – они собак с собой прихватили. Теперь можно подобраться к башне поближе.
Вскоре наблюдателям удалось увидеть пленника. В едва обозначившихся сумерках двое дюжих молодцов, одетые в бархатные колеты и вооруженные ги-зармами, вывели щуплого молодого человека из башенных ворот. Пленник прошелся взад-вперед, набрал горсть камней и принялся кидать со скалы в море, напевая какую-то песенку.
Спустя определенное время он заговорил с охранниками. Один из них вернулся в недра башни, вскоре возвратившись с деревянным потешным мечом. Пленник проделал с оружием ряд движений, разминаясь после долгого сидения взаперти, но эта забава ему быстро наскучила.
Когда багровое солнце начало тонуть в западной части моря-океана, знатному пленнику вынесли ужин. Опрятная девица в ярком чепце разложила на плоском камне скатерку, расставила снедь. Пленник с видимым удовольствием принялся за еду, вызвав в животах наблюдавших за ним легионеров протестующее урчание. Выказав демократичность свою и простоту в общении с подлыми людьми, принц датский пригласил выпить с собой одного из стражей.
Уже в полной темноте его сопроводили в башню…
Выслушав доклад, ангмарец возбужденно заметался по пещере.
– Это и есть наш шанс. Всего двое мужланов с ги-зармами! Мы аккуратно положим их стрелами, возьмем Магнуса за хобот и бегом отступим к лодкам. Суденышки необходимо предварительно выкопать из песка и приготовить к ретираде… Пока группа захвата отступает, остальные сдерживают выбегающих из ворот данов, что будет не очень трудно…
– Дурной план, – возразил Черный Хоббит. – Я насчитал в башне пять бойниц, выходящих на площадку для прогулки. В каждой из них может оказаться, и наверняка окажется по арбалетчику или аркебу-зиру. На верхней площадке совершенно точно тусует-ся лучник. Они выкосят любую группу захвата, да еще и пристрелят Магнуса.
– Дело даже не в этом, – давешний ворчливый гоблин, как раз ходивший в дозор, также обескуражил ангмарца. – Кто сказал, что Магнуса выведут хотя бы еще один раз? Может статься, такая прогулка выпадает ему раз в неделю. Или случилась по причине его дня рождения. Станем сидеть и ждать повторения сегодняшней ситуации?
Назгул обреченно согласился.
– Первоначальная идея остается самой наилучшей. – Хоббит выложил камнями контур деревни, обозначил отдельные лачуги сухарями, вместо башни воткнул в пол пещеры веточку. – Прихватить ратников, идущих в деревню, переодеться и попытаться ворваться внутрь.
– Страшная может получиться резня.
– А куда денешься? По крайней мере, есть шанс навязать бой накоротке, нейтрализовав арбалетчиков и лучников. Б узких коридорах не очень-то постреляешь.
Аника высказался в том же духе. Соболевский предлагал выждать и убедиться, что Магнуса не выводят по два раза на дню. В последнем случае стоило попробовать незаметно умыкнуть его и отступить к лодкам.
– А ведь я говорил щиты с собой взять, – проворчал гоблин. – Как нельзя лучше бы сгодились… Теперь что – прикажете стрелы зубами ловить?
– Дождемся Шона, посмотрим, что он скажет, – решил ангмарец.
Ирландец явился с дороги усталый и взъерошенный, немедленно набросился на еду, слушал невнимательно. Хлебнув вина, дорисовал к схеме Хоббита дорогу.
– Вот сюда дважды доезжал верховой патруль, рыл эдак с дюжину. Принца датского стерегут по полной программе. В случае заварухи они могут и во фланг нам ударить, и тревогу поднять в городке. А скорее всего, сделают и то, и другое.
– Конные ночью не опасны, – заметил Аника-воин, не подавая вида, что встревожен известием Шона. – Да и навряд ли они катаются по дороге в сплошной темени. Лошади ноги себе переломают в этих каменных россыпях.
– Но ночью с башни легче подать огненный или световой сигнал тревоги. Наверняка ее видно из расположения кавалерии.
Назгул начал нервничать. Задача усложнялась, а каждый час, проведенный в Дании, увеличивал риск для отряда и для флота, барражирующего вдоль берега на почтительном удалении.
Соболевский поднялся, вытащил из ножен саблю, стал крутить ею, разминая кисть.
– Панове, – сказал он так, словно выступал в сейме, – придется всю ночь пристально наблюдать за недругом как в башне, так и на дороге. А завтра решим, в темноте отважимся мы на приступ, или засветло.
Аника кивнул Шону:
– С тобой пойду, хочу приглядеть за дорогой. Ночь выдалась омерзительная. Моросил дождик, кинжальные ветра завывали в скалах. Наблюдатели продрогли, один из гоблинов бился возле костра в приступе неприятного сухого кашля. Все без исключения хлюпали носами и валились с ног от усталости.
Аника с удивлением обнаружил, что конный разъезд продолжает патрулирование и в ночном мраке. Всадники спешивались и вели коней под уздцы. Видимо, не великого ума был тот датский начальник, кто придумал такой способ охраны.
Сам собой родился простой план. Но для его выполнения требовалось еще понаблюдать за неприятелем.
Утром Магнуса вновь вывели на прогулку. Принц кутался в меховой плащ и выглядел неважно. Завтракать на свежем воздухе отказался и быстро слинял внутрь. На этот раз с ним было трое ребят с ги-зармами. В бойницах насчитали как минимум троих лучников.
Казачий атаман, даром что еле на ногах держался, потребовал себе двоих сопровождающих.
– Тут за скалами есть покинутые лачуги, – сказал он. – Мы аккуратно снимем несколько дощатых дверей. Сойдут вместо щитов. Князь велел Магнуса живым доставить…
После полудня назад вернулся один из баркасов с деревенскими. Из замка вскоре появились двое ратников в сопровождении важного до невозможности офицера в блестящем шлеме-саладе.
– На рыбку потянуло, – проворчал наблюдающий за ними Хоббит. – Кажется, маршрут у них всегда один и тот же, мимо вон той, весьма примечательной скалы.
Действительно, башня нависала над деревенькой, от нее вниз сбегала петляющая тропинка, изобилующая участками, не просматривающимися ни из амбразур, ни со стороны рыбаков. Одно из таких мест и заприметил легионер.
Аника, в таких делах доверяющий только себе, сползал туда на брюхе, Хоббита похвалил:
– Можно взять в оборот датчан, тихо и незаметно. Шон мучительно размышлял, как нейтрализовать конный патруль. Казалось очевидным – необходимо обстрелять их в темноте, зажав в узкой каменной теснине. Однако ночью из башни никто в деревню не ходил, а к утру патрульных хватятся.
– Стоп, – оборвал раздумья ирландца грубый голос назгула. – Наша задача не перебить как можно больше датчан, а украсть претендента на местный престол. Ты лучше думай, как шугануть их и не дать перехватить отступающих к лодкам.
– Легко сказать, – пробурчал ирландец, – когда всего три лука на всех!
– Ларчик просто открывается… – Ангмарец вновь подошел к импровизированной схеме и от избытка чувств пошевелил над ней тонкими пальцами. – Необходимо дождаться момента, когда совпадут два обстоятельства: офицер пойдет со своими ребятами за едой, а принца выведут на прогулку.
– Тогда уж давай ждать трех совпадений, – недоверчиво помотал головой Шон. – Когда конный патруль как раз отправится восвояси и не услышит лишнего шума.
– Так мы проторчим тут до Страшного суда, – согласился Хоббит.
– Пока торопиться нам некуда. Роде будет ждать нас целую седмицу. Кстати, и на тиоре беспокойно, не случиться бы шторму. Утлые наши суденышки волнам на один кус.
– В готовности надо быть постоянно. – Аника подошел к заболевшему гоблину, протянул ему баклажку. – Возле деревни залягут пятеро. На дороге пятеро. Остальные – в наблюдатели или в резерв.
Гоблин вяло хлебнул из баклажки и вдруг испустил Приглушенный вопль восторга:
– Огненная вода!
– У нас ее горелкой называют. – улыбнулся Аника. – Если пролить на ладонь – горит, но не обжигает. Я сам на травах степных настаивал. С собой таскаю для хворых.
– В тему, в тему я приболел, – осклабился гоблин, делая изрядный глоток. – Сейчас бы докторской колбасы, или чесночной, да теплую ванну…
Аника отобрал у него баклажку и спрятал в свой мешок.
– Если лихорадка начнется, не пить будешь, а станем в спину втирать. Но лучше, чтобы ты сам окле-мался. Ляг ближе к костру.
Захмелевший «солдат папы Сау» быстро забылся беспокойным сном.
Прошел день, за ним ночь.
Появился утром еще один баркас, выманив офицера и его сопровождающих. За ними из-за скал наблюдали недобрые глаза. Кажется, нехитрый порядок охранения они вскрыли полностью.
– Я придумал, как нам обтяпать это дельце, – сказал Шон, протягивая к жалкому костерку озябшие руки.
– Выкладывай, пора нам уже шевелиться… – Назгул присел рядом, поглядывая на казачий мешок, где лежала вожделенная водка.
– Баркасы подходят вдоль скалистого берега, так что их вряд ли видно с башни, не так ли?
– Ну, в море-то их явно успевают заприметить.
– А дальше из вида теряют. Нам нужно захватить баркас, переодеться в рыбацкое тряпье, выманить на себя прожорливого офицера. А дальше – как решили.
– Одна загвоздка! .. – Назгул говорил простуженным, лающим голосом. – Как ты заставишь вывести Магнуса на прогулку?
– Тут придется положиться на Маниту, как говаривали индейцы. Либо Гамлет наш окажется вне стен башни, и тогда мы подбираемся, переодетые солдатами, поближе, вырубаем парней с гизармами, прикрываем родственничка датского короля дощатыми щитами и тикаем к лодкам. Либо же заставляем открыть ворота и врываемся в башню. Тогда одна половина отряда начинает веселье внутри, а вторая обороняет дорогу.
Аника и Соболевский выслушали его без особого энтузиазма. Но обоим сделалось ясно – другого пути просто нет. Еще несколько суток в холодной пещере, и отряд сделается небоеспособен. Еще двоих бил кашель и начинало опасно лихорадить. К концу подходила снедь и вода…
Глава 24
Датский блицкриг
Рискуя жизнью, Соболевский поднялся по почти отвесной стене и летучей мышью прилип к каменному зубцу, с которого отлично просматривалось море. По всем расчетам, один из баркасов должен был вскорости появиться… С башни маленькую фигурку поляка вряд ли кто смог бы рассмотреть, но все же Ежка старался шевелиться как можно реже. Обвив вокруг талии сыромятный ремень и перебросив его через петлю, он стиснул зубы и постарался обращать меньше внимание на резкие порывы ветра и холод равнодушного камня.
Баркас действительно мелькнул меж волнами, и поляк начал спускаться. Рыбаки шли медленно. Даже им, знавшим этот берег, как свои пять пальцев, было боязно наскочить на коварные подводные валуны, скрывающиеся в ложбинках между волнами.
Когда баркас вошел в пасть бухты, туда же скользнула лодка, ведомая ангмарцем.
В сущности, этот маневр назгул затеял для страховки. Данских рыбаков собиралась брать в оборот абордажная команда каперского флагмана. Но оставался риск, что им удастся ускользнуть и уйти морем. Тогда экспедиция окажется под угрозой срыва, а сам маленький десант попросту погибнет.
В туманной дымке кожаная лодочка неслышно скользила вслед за казавшимся громоздким и неуклюжим баркасом, словно щука за плотвой.
Но в азарте ангмарец увлекся чуть сильнее, чем следовало. Совершенно неожиданно баркас замедлил бег. Два суденышка опасно сблизились, ибо кожаная лодчонка продолжала двигаться по инерции.
Случилось непредвиденно. Опасаясь столкновения с подводным камнем, даны стали сдавать назад…,
Маневрировать было поздно. Только ангмарец собрался отдать приказ об атаке, с баркаса послышался приглушенный крик. Их заметили.
У данов реакция оказалась отменной, не зря их предки наводили ужас на все северное побережье Европы! В следующий миг что-то прошелестело в воздухе и глухо ударило в русскую лодку. Один из легионеров, пронзенный китобойным гарпуном, рухнул на скамью без стона и крика, убитый наповал.
Двое легионеров продолжили грести, идя на сближение, остальные схватились за оружие. Хоббит поднялся на пляшущей лодке во весь свой гигантский рост и послал сулицу с силой метательной машины, мстя за гибель товарища. Один из вражеских гребцов свалился за борт. Следом полетели новые дротики, произведя страшное опустошение в рядах рыбаков.
Суда сблизились на критическую дистанцию, началась схватка.
Численность оказалась почти равной, доспех бойцов Чернокрылого Легиона остался на флагмане, а кинжалы и короткие мечи давали небольшое преимущество перед баграми, веслами и гарпунами. Сказывалась также и сноровка данов, настоящих детей моря. Схватка затягивалась, крики раненых и умирающих грозили долететь до башни.
К счастью, берег оказался совсем рядом, и там давно заметили, что игра идет совсем не по ранее утвержденному плану. Абордажная команда кинулась в воду и поплыла к баркасу. Ее появление и решило исход неожиданной и жаркой схватки.
Клинки вязли в человеческих телах, даже смертельно раненые даны продолжали полосовать ноги нападавших острыми рыбачьими ножами. Ни один из них и не подумал сдаться.
Ангмарец отвернулся, когда люди Соболевского начали добивать раненых.
«Ничего не поделаешь, – твердил он себе. – Если враг не сдается-» его уничтожают, так, кажется, нас учили в далеком детстве добрые коммунистические дяденьки и тетеньки… »
Краснознаменная мантра помогала слабо. Назгул уже собрался дать сигнал к окончанию бойни, как вдруг его взгляд остановился на погибшем легионере, скорчившемся на дне лодки. Скрюченные пальцы, с нелепой татуировкой «Маша» пониже пястных костяшек, мертвой хваткой вцепились в злосчастный гарпун.
Ангмарец сжал зубы и промолчал.
Погиб еще один член Легиона – ему перебили шейные позвонки ударом весла, а также один из людей Соболевского, кажется, выходец из Новгорода.
Жизнь его оборвал нож, вскрывший артерию на бедре. От потери крови ратник потерял сознание. Когда ему кинулись оказывать помощь, было уже поздно.
Захваченный баркас выглядел страшно, словно мифологический корабль скандинавского бога Локки, спешащего на Рагнарёк, последнюю битву мира. Он был залит соленой водой и кровью, завален трупами и ранеными.
Действовать пришлось быстро, без лишних сантиментов.
Мертвецов скинули за борт, троих тяжело тяжелораненых сгрузили на берег в том месте, которое не просматривалось с башни.
Ангмарец не без внутреннего содрогания запахнулся в снятую с мертвеца штормовку из тюленьей кожи, нахлобучил на голову традиционную скандинавскую шапочку рыбака, прозванную реконструкторами «пингвиновкой» за странную и довольно нелепую форму. Еще шестеро воинов облачились в трофейные тряпки, взялись за весла.
Баркас действительно мелькнул меж волнами, и поляк начал спускаться. Рыбаки шли медленно. Даже им, знавшим этот берег, как свои пять пальцев, было боязно наскочить на коварные подводные валуны, скрывающиеся в ложбинках между волнами.
Когда баркас вошел в пасть бухты, туда же скользнула лодка, ведомая ангмарцем.
В сущности, этот маневр назгул затеял для страховки. Данских рыбаков собиралась брать в оборот абордажная команда каперского флагмана. Но оставался риск, что им удастся ускользнуть и уйти морем. Тогда экспедиция окажется под угрозой срыва, а сам маленький десант попросту погибнет.
В туманной дымке кожаная лодочка неслышно скользила вслед за казавшимся громоздким и неуклюжим баркасом, словно щука за плотвой.
Но в азарте ангмарец увлекся чуть сильнее, чем следовало. Совершенно неожиданно баркас замедлил бег. Два суденышка опасно сблизились, ибо кожаная лодчонка продолжала двигаться по инерции.
Случилось непредвиденно. Опасаясь столкновения с подводным камнем, даны стали сдавать назад…,
Маневрировать было поздно. Только ангмарец собрался отдать приказ об атаке, с баркаса послышался приглушенный крик. Их заметили.
У данов реакция оказалась отменной, не зря их предки наводили ужас на все северное побережье Европы! В следующий миг что-то прошелестело в воздухе и глухо ударило в русскую лодку. Один из легионеров, пронзенный китобойным гарпуном, рухнул на скамью без стона и крика, убитый наповал.
Двое легионеров продолжили грести, идя на сближение, остальные схватились за оружие. Хоббит поднялся на пляшущей лодке во весь свой гигантский рост и послал сулицу с силой метательной машины, мстя за гибель товарища. Один из вражеских гребцов свалился за борт. Следом полетели новые дротики, произведя страшное опустошение в рядах рыбаков.
Суда сблизились на критическую дистанцию, началась схватка.
Численность оказалась почти равной, доспех бойцов Чернокрылого Легиона остался на флагмане, а кинжалы и короткие мечи давали небольшое преимущество перед баграми, веслами и гарпунами. Сказывалась также и сноровка данов, настоящих детей моря. Схватка затягивалась, крики раненых и умирающих грозили долететь до башни.
К счастью, берег оказался совсем рядом, и там давно заметили, что игра идет совсем не по ранее утвержденному плану. Абордажная команда кинулась в воду и поплыла к баркасу. Ее появление и решило исход неожиданной и жаркой схватки.
Клинки вязли в человеческих телах, даже смертельно раненые даны продолжали полосовать ноги нападавших острыми рыбачьими ножами. Ни один из них и не подумал сдаться.
Ангмарец отвернулся, когда люди Соболевского начали добивать раненых.
«Ничего не поделаешь, – твердил он себе. – Если враг не сдается-» его уничтожают, так, кажется, нас учили в далеком детстве добрые коммунистические дяденьки и тетеньки… »
Краснознаменная мантра помогала слабо. Назгул уже собрался дать сигнал к окончанию бойни, как вдруг его взгляд остановился на погибшем легионере, скорчившемся на дне лодки. Скрюченные пальцы, с нелепой татуировкой «Маша» пониже пястных костяшек, мертвой хваткой вцепились в злосчастный гарпун.
Ангмарец сжал зубы и промолчал.
Погиб еще один член Легиона – ему перебили шейные позвонки ударом весла, а также один из людей Соболевского, кажется, выходец из Новгорода.
Жизнь его оборвал нож, вскрывший артерию на бедре. От потери крови ратник потерял сознание. Когда ему кинулись оказывать помощь, было уже поздно.
Захваченный баркас выглядел страшно, словно мифологический корабль скандинавского бога Локки, спешащего на Рагнарёк, последнюю битву мира. Он был залит соленой водой и кровью, завален трупами и ранеными.
Действовать пришлось быстро, без лишних сантиментов.
Мертвецов скинули за борт, троих тяжело тяжелораненых сгрузили на берег в том месте, которое не просматривалось с башни.
Ангмарец не без внутреннего содрогания запахнулся в снятую с мертвеца штормовку из тюленьей кожи, нахлобучил на голову традиционную скандинавскую шапочку рыбака, прозванную реконструкторами «пингвиновкой» за странную и довольно нелепую форму. Еще шестеро воинов облачились в трофейные тряпки, взялись за весла.