Через час виновница торжества отпросилась в туалет. В комнате начались спешные приготовления. Уилл достал огромную тарелку, а Ричард выбежал в коридор и вернулся оттуда с шоколадным тортом, в центре которого красовалась золотая свеча.
— Кто хочет кофе? — послышался голос хозяйки.
В ответ приглашенные заголосили: «С днем рождения тебя!»
— Как мило! Спасибо огромное! — Счастливая именинница не могла скрыть восхищения.
Табита принялась разрезать торт на большие куски. Сквозь дружный гомон раздался стук металла о стекло — Кара решила привлечь всеобщее внимание.
— Приятная новость! — закричала она.
— Только не говори, что убила парикмахера, который сделал тебе дурацкую прическу! — рассмеялся Ричард.
— Хорошая шутка, — скривила губы интриганка. Выждав пару секунд, чтобы воцарилась тишина, она произнесла: — Мы с Дэном снова вместе!
— Поздравляю вас обоих!
— Спасибо. Никто и не сомневался в том, что влюбленные сумеют преодолеть все препятствия!
Последняя реплика относилась лично ко мне, но я с легкостью выкрутилась из неловкой ситуации:
— Здорово! Когда же произошло воссоединение?
— Пару дней назад! Милый позвонил среди ночи и сказал, что очень скучает, любит, просит прощения и соглашается на все условия!
— Вот так-так!
Быстрая перемена настроения Дэна показалась мне более чем странной.
— Два дня назад мы встретились, чтобы поговорить, и решили больше не расставаться!
— И когда-нибудь умереть в один день! — съязвил Ричард.
— Вполне возможно!
— Предлагаю выпить за именинницу, за новый роман Джесси и за то, что Кару в очередной раз обманули! — поднял бокал весельчак.
Через некоторое время гости разбились на небольшие группки и начали трепаться на самые разнообразные темы. Например, Уилл и Ричард затеяли дискуссию о достоинствах одного из известных игроков в регби. Правда, каждый вкладывал свой смысл в предмет спора. Дик заявил, что никогда не стал бы принимать участие в игре, где во время матча постоянно дежурит «скорая помощь». Таб, Мэдди и Кара принялись обсуждать новый мобильный телефон Ларса с цветным экраном. И только я сидела молча, думая о сестре, которая недавно вернулась из больницы. Ливви пригласила к себе, и я очень боялась предстоящей встречи.
Глава 28
Глава 29
Глава 30
— Кто хочет кофе? — послышался голос хозяйки.
В ответ приглашенные заголосили: «С днем рождения тебя!»
— Как мило! Спасибо огромное! — Счастливая именинница не могла скрыть восхищения.
Табита принялась разрезать торт на большие куски. Сквозь дружный гомон раздался стук металла о стекло — Кара решила привлечь всеобщее внимание.
— Приятная новость! — закричала она.
— Только не говори, что убила парикмахера, который сделал тебе дурацкую прическу! — рассмеялся Ричард.
— Хорошая шутка, — скривила губы интриганка. Выждав пару секунд, чтобы воцарилась тишина, она произнесла: — Мы с Дэном снова вместе!
— Поздравляю вас обоих!
— Спасибо. Никто и не сомневался в том, что влюбленные сумеют преодолеть все препятствия!
Последняя реплика относилась лично ко мне, но я с легкостью выкрутилась из неловкой ситуации:
— Здорово! Когда же произошло воссоединение?
— Пару дней назад! Милый позвонил среди ночи и сказал, что очень скучает, любит, просит прощения и соглашается на все условия!
— Вот так-так!
Быстрая перемена настроения Дэна показалась мне более чем странной.
— Два дня назад мы встретились, чтобы поговорить, и решили больше не расставаться!
— И когда-нибудь умереть в один день! — съязвил Ричард.
— Вполне возможно!
— Предлагаю выпить за именинницу, за новый роман Джесси и за то, что Кару в очередной раз обманули! — поднял бокал весельчак.
Через некоторое время гости разбились на небольшие группки и начали трепаться на самые разнообразные темы. Например, Уилл и Ричард затеяли дискуссию о достоинствах одного из известных игроков в регби. Правда, каждый вкладывал свой смысл в предмет спора. Дик заявил, что никогда не стал бы принимать участие в игре, где во время матча постоянно дежурит «скорая помощь». Таб, Мэдди и Кара принялись обсуждать новый мобильный телефон Ларса с цветным экраном. И только я сидела молча, думая о сестре, которая недавно вернулась из больницы. Ливви пригласила к себе, и я очень боялась предстоящей встречи.
Глава 28
Дверь открыл Майкл. Он удивленно посмотрел на часы:
— У тебя бессонница?
— Я очнулась в семь и больше не смогла заснуть, все думала и думала…
— Ливви еще в постели, ты можешь подняться в спальню.
— Как она? — шепотом спросила я.
— Хочешь кофе?
— Не откажусь!
Майкл пошел на кухню, откуда жена не могла услышать разговор.
— Чувствует себя нормально для того состояния, в котором находится. — Он сморщил нос: — Боже, я говорю как самый занудный доктор!
— Медицинский институт окончен не зря! Роль врача оставь на работе и отвечай как муж.
— У нее постоянно перепады в настроении. Единственное, что может развеселить бедняжку, — мысль о детях. Кстати, малыши возвращаются завтра.
На глазах у несчастного появились слезы, но он быстро вытер их рукой.
— Майкл, все в порядке. Поверь, до недавнего времени я тоже рыдала без остановки!..
— Да, впадать в депрессию — последнее дело, вот только не всегда получается контролировать чувства.
— Скажи, она может умереть? Майкл кивнул:
— Несмотря на то что операция прошла успешно, доля риска останется всегда. — Лицо его исказилось от боли. — Чертов рак!
Майкл стукнул кулаком по кухонному столу, серебряные приборы посыпались на пол.
— Прости, — пробормотал он.
— Не стоит извиняться. Более того, хочу сказать: сестре очень повезло с тобой. Вам обоим повезло друг с другом, — поправилась я.
— Иногда я думаю, что болезнь нам послана в наказание. За безграничное счастье приходится платить!
— Что за чепуха! Раком болеют даже дети. Неужели и они заслуживают небесной кары?! Кстати, в каком настроении сегодня Ливви?
— Вроде проснулась бодрой…
— Планирую провести у вас несколько часов. Если хочешь прогуляться — с радостью посплетничаю со старшенькой.
— Кстати, неплохая идея. Большое спасибо!
Я оставила зятя на кухне, поднялась наверх и тихо постучала в дверь.
— Войдите, — сонно пробурчала сестра.
— Привет!
Больная сидела на кровати, подложив под спину подушки.
— Здорово! — весело сказала она и приподнялась.
— Не вставай. — Я села рядом. — Как самочувствие?
— В целом нормальное, хотя есть небольшая слабость.
— Майкл сказал, что операция прошла замечательно.
— Надеюсь… Пожалуйста, открой занавески. Так темно, что становится грустно.
Через минуту яркий свет заполнил комнату. Ливви зажмурилась:
— Сейчас-сейчас, только глаза привыкнут к свету! Докладывай, как дела.
Повинуясь приказанию, я поведала старшей сестре о Томе, Саймоне, Каре с Дэном, не упомянув лишь о поцелуях с бывшим приятелем заклятой подруги. Проявленные актерские способности и те нелепые ситуации, в которые я постоянно попадала, рассмешили загрустившую Ливви. В конце концов она даже забыла о своей болезни.
— Ну, солнышко, ты меня повеселила. Говорила же, что нужно продолжать ходить на свидания с незнакомцами из Интернета! А как работа?
— Терпимо. Мы по-прежнему снимаем сюжеты о кулинарии и садоводстве, хотя недавно я сделала потрясающий репортаж.
— Бедные малыши, — произнесла со слезами Ливви, выслушав доклад о моем визите в хоспис.
— Сотрудники центра говорят, что ребятишки легче, чем их родители, переносят печальные известия. Дети просто не знают, какой жестокой бывает смерть.
— Как мать могу сказать, что неизлечимая болезнь ребенка свела бы меня с ума.
— Бен говорит, родные чувствуют вину, поскольку не смогли уберечь чадо от недуга.
— Кстати, расскажи немножко о нем.
— Замечательный парень! Добрый, отзывчивый, хотя и большой консерватор.
— Он тебе нравится? — подмигнула сестра. Я покачала головой:
— Только как друг. Кроме того, Уилл играет вместе с Беном в регби по выходным. Так вот, он подозревает, что мистер Томас — гей.
— Подошли к нему Ричарда. Этот проныра выяснит наверняка.
— Ни за что на свете! — расхохоталась я. — Во-первых, Дик — просто чума. Во-вторых, нехорошо совать нос в чужие дела. В-третьих, Бен вызывает искреннее уважение за то, что самоотверженно, за чисто символическую плату помогает смертельно больным детям не падать духом.
Лицо старшей Монро снова помрачнело.
— Ты беседовала с Мэтью и Эмили о раке? — нарушила молчание я.
Да, немного. Выхода не было, ведь мне придется провести в постели довольно много времени. На самом деле папуля просто шепнул малышам, что у мамочки не в порядке кровь, и поэтому она быстро устает и часто спит. Зайчата задали несколько вопросов и успокоились, а я до сих пор трясусь: на следующую неделю врачи назначили первую процедуру химиотерапии.
Я сжала руку бедняжки:
— Ты у нас сильная. Справишься, вот увидишь.
— Я очень боюсь, сестренка! Как организм отреагирует на лечение — неизвестно. Последствия могут быть самыми тяжелыми…
— Например?
— Медсестра сказала, что процесс занимает от одного до пяти часов. На различных стадиях болезни раковые клетки неодинаково реагируют на инъекции. Будет часто тошнить, пропадет аппетит и •выпадут волосы. Препараты, борющиеся с раком, доктора назначают одновременно с какими-то анальгетиками, которые тоже имеют побочные эффекты. — Сестра открыла тумбочку рядом с кроватью и решительно произнесла: — Достань то, что там лежит.
Я вытащила зеленую папку.
Ливви беспокойно оглянулась на дверь.
— Это будет наш секрет, Майкл не должен видеть, иначе разозлится не на шутку, — прошептала она.
Внутри лежало несколько листов бумаги, исписанных красивым почерком моей старшей сестры, а также штук двадцать фотографий Мэтью и Эмили.
— Хотелось бы оставить детям на память что-нибудь о себе, в случае если…
— Милая, ты не умрешь. Но идея просто замечательная!
— Давай вместе соберем для них две шкатулки, в которых хранились бы памятные вещи.
Я взяла фотографии. На одном снимке сынишка Ливви измазал лицо в шоколаде. На другом фото сладко спала новорожденная дочурка, на третьем — вся семья выехала к морю на летние каникулы.
— На бумаге — смешные случаи и забавные истории, которые происходили с детьми. Вот рассказ о любимой скатерти Мэтью, которую он везде таскал с собой, это — о рождественской постановке, где он играл овечку и случайно вместо «Бе-е!» сказал «Му-у!». А здесь про то, как Эмили однажды весело сходила на прием к терапевту и как в прошлом году девчушка мечтала стать балериной, надела пачку и носила целое лето. Взрослые очень любят слушать о своих детских причудах. Кто же расскажет им об этом, если не мать? Сомневаюсь, что Майкл помнит хотя бы парочку анекдотических ситуаций…
— Чем я могу помочь?
Ливви затолкала фотографии и листы в папку и убрала ее в тумбочку.
— Купи, пожалуйста, файлы, клей и две вместительные коробки с веселыми рисунками, мы положим туда детские вещи: первые ботиночки, соску и так далее.
— Будет сделано.
— Кроме того, хотела попросить еще кое-что: если я умру, станешь опекуном моих детей? Естественно, на пару с Майклом. Он безмерно обожает малышей, но заменить мать ему будет гораздо труднее, чем тебе. Помогай им принимать решения. Ну и обнимай почаще…
— Солнышко, не расстраивайся. Ты будешь жить долго и счастливо, вынянчишь целую дюжину внуков.
— В любом случае подумай, сможешь ли взять на себя такую ответственность. Если нет, я обращусь к маме.
— Не нужно, Ливви. Отвечаю: «Да!»
Сестра с облегчением вздохнула и закуталась в одеяло.
— Спасибо, Джесс! Теперь, когда все решено, можно сосредоточиться на лечении. Не сочти за грубость, но я почти отключаюсь…
Я сидела в комнате, пока сестра не уснула, смотрела на ее красивое безмятежное лицо и думала: «Что принесет нам будущее?»
— У тебя бессонница?
— Я очнулась в семь и больше не смогла заснуть, все думала и думала…
— Ливви еще в постели, ты можешь подняться в спальню.
— Как она? — шепотом спросила я.
— Хочешь кофе?
— Не откажусь!
Майкл пошел на кухню, откуда жена не могла услышать разговор.
— Чувствует себя нормально для того состояния, в котором находится. — Он сморщил нос: — Боже, я говорю как самый занудный доктор!
— Медицинский институт окончен не зря! Роль врача оставь на работе и отвечай как муж.
— У нее постоянно перепады в настроении. Единственное, что может развеселить бедняжку, — мысль о детях. Кстати, малыши возвращаются завтра.
На глазах у несчастного появились слезы, но он быстро вытер их рукой.
— Майкл, все в порядке. Поверь, до недавнего времени я тоже рыдала без остановки!..
— Да, впадать в депрессию — последнее дело, вот только не всегда получается контролировать чувства.
— Скажи, она может умереть? Майкл кивнул:
— Несмотря на то что операция прошла успешно, доля риска останется всегда. — Лицо его исказилось от боли. — Чертов рак!
Майкл стукнул кулаком по кухонному столу, серебряные приборы посыпались на пол.
— Прости, — пробормотал он.
— Не стоит извиняться. Более того, хочу сказать: сестре очень повезло с тобой. Вам обоим повезло друг с другом, — поправилась я.
— Иногда я думаю, что болезнь нам послана в наказание. За безграничное счастье приходится платить!
— Что за чепуха! Раком болеют даже дети. Неужели и они заслуживают небесной кары?! Кстати, в каком настроении сегодня Ливви?
— Вроде проснулась бодрой…
— Планирую провести у вас несколько часов. Если хочешь прогуляться — с радостью посплетничаю со старшенькой.
— Кстати, неплохая идея. Большое спасибо!
Я оставила зятя на кухне, поднялась наверх и тихо постучала в дверь.
— Войдите, — сонно пробурчала сестра.
— Привет!
Больная сидела на кровати, подложив под спину подушки.
— Здорово! — весело сказала она и приподнялась.
— Не вставай. — Я села рядом. — Как самочувствие?
— В целом нормальное, хотя есть небольшая слабость.
— Майкл сказал, что операция прошла замечательно.
— Надеюсь… Пожалуйста, открой занавески. Так темно, что становится грустно.
Через минуту яркий свет заполнил комнату. Ливви зажмурилась:
— Сейчас-сейчас, только глаза привыкнут к свету! Докладывай, как дела.
Повинуясь приказанию, я поведала старшей сестре о Томе, Саймоне, Каре с Дэном, не упомянув лишь о поцелуях с бывшим приятелем заклятой подруги. Проявленные актерские способности и те нелепые ситуации, в которые я постоянно попадала, рассмешили загрустившую Ливви. В конце концов она даже забыла о своей болезни.
— Ну, солнышко, ты меня повеселила. Говорила же, что нужно продолжать ходить на свидания с незнакомцами из Интернета! А как работа?
— Терпимо. Мы по-прежнему снимаем сюжеты о кулинарии и садоводстве, хотя недавно я сделала потрясающий репортаж.
— Бедные малыши, — произнесла со слезами Ливви, выслушав доклад о моем визите в хоспис.
— Сотрудники центра говорят, что ребятишки легче, чем их родители, переносят печальные известия. Дети просто не знают, какой жестокой бывает смерть.
— Как мать могу сказать, что неизлечимая болезнь ребенка свела бы меня с ума.
— Бен говорит, родные чувствуют вину, поскольку не смогли уберечь чадо от недуга.
— Кстати, расскажи немножко о нем.
— Замечательный парень! Добрый, отзывчивый, хотя и большой консерватор.
— Он тебе нравится? — подмигнула сестра. Я покачала головой:
— Только как друг. Кроме того, Уилл играет вместе с Беном в регби по выходным. Так вот, он подозревает, что мистер Томас — гей.
— Подошли к нему Ричарда. Этот проныра выяснит наверняка.
— Ни за что на свете! — расхохоталась я. — Во-первых, Дик — просто чума. Во-вторых, нехорошо совать нос в чужие дела. В-третьих, Бен вызывает искреннее уважение за то, что самоотверженно, за чисто символическую плату помогает смертельно больным детям не падать духом.
Лицо старшей Монро снова помрачнело.
— Ты беседовала с Мэтью и Эмили о раке? — нарушила молчание я.
Да, немного. Выхода не было, ведь мне придется провести в постели довольно много времени. На самом деле папуля просто шепнул малышам, что у мамочки не в порядке кровь, и поэтому она быстро устает и часто спит. Зайчата задали несколько вопросов и успокоились, а я до сих пор трясусь: на следующую неделю врачи назначили первую процедуру химиотерапии.
Я сжала руку бедняжки:
— Ты у нас сильная. Справишься, вот увидишь.
— Я очень боюсь, сестренка! Как организм отреагирует на лечение — неизвестно. Последствия могут быть самыми тяжелыми…
— Например?
— Медсестра сказала, что процесс занимает от одного до пяти часов. На различных стадиях болезни раковые клетки неодинаково реагируют на инъекции. Будет часто тошнить, пропадет аппетит и •выпадут волосы. Препараты, борющиеся с раком, доктора назначают одновременно с какими-то анальгетиками, которые тоже имеют побочные эффекты. — Сестра открыла тумбочку рядом с кроватью и решительно произнесла: — Достань то, что там лежит.
Я вытащила зеленую папку.
Ливви беспокойно оглянулась на дверь.
— Это будет наш секрет, Майкл не должен видеть, иначе разозлится не на шутку, — прошептала она.
Внутри лежало несколько листов бумаги, исписанных красивым почерком моей старшей сестры, а также штук двадцать фотографий Мэтью и Эмили.
— Хотелось бы оставить детям на память что-нибудь о себе, в случае если…
— Милая, ты не умрешь. Но идея просто замечательная!
— Давай вместе соберем для них две шкатулки, в которых хранились бы памятные вещи.
Я взяла фотографии. На одном снимке сынишка Ливви измазал лицо в шоколаде. На другом фото сладко спала новорожденная дочурка, на третьем — вся семья выехала к морю на летние каникулы.
— На бумаге — смешные случаи и забавные истории, которые происходили с детьми. Вот рассказ о любимой скатерти Мэтью, которую он везде таскал с собой, это — о рождественской постановке, где он играл овечку и случайно вместо «Бе-е!» сказал «Му-у!». А здесь про то, как Эмили однажды весело сходила на прием к терапевту и как в прошлом году девчушка мечтала стать балериной, надела пачку и носила целое лето. Взрослые очень любят слушать о своих детских причудах. Кто же расскажет им об этом, если не мать? Сомневаюсь, что Майкл помнит хотя бы парочку анекдотических ситуаций…
— Чем я могу помочь?
Ливви затолкала фотографии и листы в папку и убрала ее в тумбочку.
— Купи, пожалуйста, файлы, клей и две вместительные коробки с веселыми рисунками, мы положим туда детские вещи: первые ботиночки, соску и так далее.
— Будет сделано.
— Кроме того, хотела попросить еще кое-что: если я умру, станешь опекуном моих детей? Естественно, на пару с Майклом. Он безмерно обожает малышей, но заменить мать ему будет гораздо труднее, чем тебе. Помогай им принимать решения. Ну и обнимай почаще…
— Солнышко, не расстраивайся. Ты будешь жить долго и счастливо, вынянчишь целую дюжину внуков.
— В любом случае подумай, сможешь ли взять на себя такую ответственность. Если нет, я обращусь к маме.
— Не нужно, Ливви. Отвечаю: «Да!»
Сестра с облегчением вздохнула и закуталась в одеяло.
— Спасибо, Джесс! Теперь, когда все решено, можно сосредоточиться на лечении. Не сочти за грубость, но я почти отключаюсь…
Я сидела в комнате, пока сестра не уснула, смотрела на ее красивое безмятежное лицо и думала: «Что принесет нам будущее?»
Глава 29
Саймон ждал меня у кинотеатра. День выдался морозный, поэтому мой кавалер уже порядком замерз, когда я похлопала его по плечу:
— Ку-ку! А вот и я!
Он быстро поцеловал меня.
— Пойдем внутрь, на улице чертовски холодно. Мы направились в один из тех кинотеатров, где можно занимать любое место, и уселись в центре зала за пять минут до начала сеанса.
— Нам повезло! Терпеть не могу, когда вокруг рассаживаются люди. А если мерзавцы при этом еще жуют хот-доги и пьют пиво, я готов их прикончить. Не понимаю, зачем идти именно в кино, чтобы набить желудок?
Экран погас, и тут в зал вошла влюбленная парочка и направилась в нашу сторону. В руках у девушки был огромный пакет с поп-корном, а парень держал поднос с гамбургерами и картошкой фри.
Как только молодая женщина опустилась в кресло перед Саймоном, тот вскочил и закричал:
— Здравствуйте, дети мои! Да пребудет с вами Господь!
Я с удивлением взглянула на него. Саймон, по всей видимости, заставил растеряться не только меня, но и незнакомку с воздушной кукурузой. Девица застыла и молча смотрела на чудака.
— Бог всегда с нами, он в нас, — продолжал мой спутник.
— Психопат какой-то! — огрызнулась фифа и сказала дружку: — Пошли отсюда, вокруг полно свободных мест.
— Эта маленькая хитрость никогда не подводит! — Саймон улыбнулся и поудобнее устроился в кресле.
Начиналась первая сцена. На экране шла какая-то бойня, падали трупы, Колин Фаррел ругался непристойными словами, но я так и не запомнила, о чем был фильм, потому что постоянно думала об утреннем разговоре с Ливви.
После того как сестра заснула, я еще час просидела с Майклом в гостиной. Разговаривали о реакции родителей на печальные известия, беседовали о детях, гадали, что ждет семью в будущем. К вечеру я мечтала оказаться дома под теплым одеялом или в крайнем случае рыдать над старой мелодрамой, но не считать тела убитых в голливудском блокбастере. В иные времена я, собираясь на свидание, провела бы не один час перед зеркалом, примеряя соблазнительные наряды, однако в тот день все мысли были лишь о больной сестре.
Музыка становилась громче и громче. Я мысленно попросила Бога, чтобы интрига поскорее разрешилась и мы смогли спокойно уйти из кинотеатра…
— Потрясающий фильм! Верно? — поинтересовался Саймон после сеанса.
— Хороший, — ответила я, надеясь, что спутник не будет расспрашивать, какой именно эпизод показался мне особенно удачным.
На улице Саймон взял меня за руку. Мы медленно шли по площади, он говорил о том, какие сцены фильма вызвали его восхищение, а я кивала и тихо улыбалась.
Через некоторое время мы подошли к индийскому ресторану. Перед дверью стоял огромных размеров вышибала, который строго спросил:
— Фамилия? Вы есть в списке? Захотелось съязвить: «Усама бен Ладен», — но одолели сомнения, поймет ли шутку этот верзила. «Если у великана не окажется чувства юмора, придется завалиться в ближайший „Макдоналдс“ и провести остаток вечера там», — решила я и благоразумно промолчала.
— Саймон Янг и прекрасная леди. Охранник распахнул дверь, и мы прошли внутрь.
Ресторан немного напоминал тот, в котором мы встречались в прошлый раз: в зале царил полумрак, уютные столики были отделены друг от друга ширмами.
— Все в порядке? Ты сегодня какая-то рассеянная…
— Прости, — улыбнулась я, — в голову лезут разные мысли…
— Давай сделаем заказ, а после ты поведаешь о своих тревогах и страхах.
Дорогие читатели, Саймон сам попросил рассказать, что случилось с Ливви. Я подумала: пожалуй, ничего плохого не произойдет, если я открою тайну семьи Монро человеку, с которым собираюсь строить длительные отношения. Скину груз с плеч и посмотрю, как мой прекрасный принц справится с тяжестью. Конечно, история болезни сестры могла немного испортить вечер, но тогда любимому станет понятно, почему его подружка пребывает в отвратительном настроении.
— Давай, колись! — подмигнул Саймон. Очевидно, мой приятель считал, что женщин способны волновать исключительно поломанные ногти или прыщики на носу.
— Сестре недавно поставили диагноз: рак молочной железы…
Саймон долго переваривал новость. Затем поморщился и выдавил что-то типа «да уж, неприятно». Не знаю, какой ответ я хотела услышать. Возможно, «Какой кошмар!» или «Какой ужас!», но никак не то, что пробурчал этот горе-психолог. Воцарилось неприятное молчание.
— Родители и муж сестры в шоке, — наконец выдавила я.
— Ладно, всякое бывает. У меня, например, тетка умерла от рака легких. А может, и от цирроза, не помню уже!
«Вот тебе и слова утешения!» — подумала я, однако вслух сказала совершенно другое:
— Мы надеемся, Ливви выздоровеет и сможет дальше вести нормальную жизнь.
— Кстати, тебе не помешало бы тоже провериться у онколога.
Признаюсь, подобная мысль еще не приходила мне в голову. До несчастья в нашей семье раком не болел никто. Хотя, если есть прецедент, нельзя относиться легкомысленно к своему здоровью.
— Обещаю сходить.
— Молодец, хорошая девочка! Кроме того, не забывай: кое-кто с удовольствием пощупает твою грудь в любое время дня и ночи.
Увы, с каждой минутой Саймон разочаровывал все больше и больше. Он не задал ни одного вопроса о самочувствии Ливви, не спросил о родителях. Он пропустил признание мимо ушей и думал лишь о сексе.
— После ужина сразу ко мне, — промурлыкал он, словно мартовский кот. — Кстати, что на тебе надето?
— Одежда, — буркнула я.
— Хватит паясничать. Черные чулки в прошлый раз свели меня с ума. Так хочется увидеть их снова…
И он залез рукой под юбку, да только я сжала ноги и шикнула:
— Ненормальный! Люди смотрят!
Правда, как нарочно, никто не смотрел в нашу сторону.
— Какая разница! Пусть завидуют. Как насчет чулок?
— Сегодня холодно, поэтому я в колготках.
Бездушного Аполлона явно огорчил ответ, но через пару секунд ему пришла в голову сумасбродная мысль.
— Тогда придется разорвать их в клочья!
Нам принесли заказ. По правде сказать, не хотелось и думать о том, чем закончится вечер. Возможны были два варианта: либо я здорово напьюсь, чтобы не вспоминать о сестре, и мы все-таки поедем к Саймону, либо извинюсь, отправлюсь домой, и мы не будем встречаться, пока ситуация не прояснится. В этом случае остается надеяться, что Саймон вынесет разлуку и не подыщет новую подружку.
Тем временем мой беззаботный спутник рассказывал байку про старушку, случайно попавшую на бесплатный гинекологический осмотр, который частные клиники иногда проводят в различных универмагах для привлечения клиентов.
— Бабуля подошла к медсестре, чтобы задать вопрос, но та была занята с другой пациенткой, поэтому просто приказала дурехе снять трусы и ждать очереди. Старушенция послушно исполнила приказ. Наконец пришло время лезть на гинекологическое кресло. Медсестра взяла у нее мазок, записала имя и адрес. После экзекуции эта сморщенная клюшка сказала девушке, которая регистрировала участниц осмотра: «Неужели теперь, чтобы купить пакет молока и буханку хлеба, надо сдавать анализы на венерические заболевания?!»
Саймон громко рассмеялся. Наверное, следовало бы для приличия улыбнуться, да не было сил притворяться.
— Кстати, вспомнил еще одну историю, которая произошла у нас в офисе на этой неделе, — продолжал болтун. — Начальница притащила на работу ящик шампанского и сказала, что ей исполнилось тридцать пять. Все выпили за ее здоровье, а вечером отправились в ближайший бар, чтобы продолжить празднование. Потом кто-то вызвался подвезти пьяную шефиню. Когда машина подъехала к дому, водитель заметил огромный плакат: «С сорокалетием! Любящий муж и дети». Представляешь? Оказывается, эта хитрая лиса пудрила коллективу мозги, что ей тридцатник с хвостиком!
Слабая улыбка появилась у меня на лице.
— Откроем бутылку здесь или разопьем в постели? — подмигнул мой страстный мачо.
— Послушай, мне хотелось бы поехать домой.
— Без проблем, поехали к тебе!
— Я хотела сказать, что просто мечтаю побыть одна.
Саймон заметно помрачнел:
— Как знаешь. Извини, не догадался.
— Нет, это я должна просить прощения. Мы провели чудесный вечер: кино, ресторан, легкая музыка и шампанское…
— Не идиот, вижу, что волнуешься за сестру. — Он подозвал официанта. — Впрочем, это даже к лучшему. Завтра я с друзьями играю в футбол, а потом мужской компанией завалимся в бар и напьемся до чертиков.
— Звучит неплохо, — неуверенно сказала я. Через десять минут мы вышли на улицу. Было холодно.
— Еще раз прости. И спасибо.
— Не извиняйся, — ответил Саймон. — Всякое случается.
Этот человек говорил о раке, будто о сломанном будильнике или чековой книжке.
— Увидимся на следующей неделе?
— С удовольствием.
В голове пронеслась мысль: «Возможно, отношения еще удастся реанимировать».
К нам подъехало такси, любовник усадил меня в машину и поцеловал в лоб:
— Прости, если наговорил глупостей. Успокоительные речи не мой жанр.
— Я тоже с трудом выражаю свои чувства. Авто неслось по направлению к Тутингу. «Пока еще с трудом», — мысленно поправилась я.
— Ку-ку! А вот и я!
Он быстро поцеловал меня.
— Пойдем внутрь, на улице чертовски холодно. Мы направились в один из тех кинотеатров, где можно занимать любое место, и уселись в центре зала за пять минут до начала сеанса.
— Нам повезло! Терпеть не могу, когда вокруг рассаживаются люди. А если мерзавцы при этом еще жуют хот-доги и пьют пиво, я готов их прикончить. Не понимаю, зачем идти именно в кино, чтобы набить желудок?
Экран погас, и тут в зал вошла влюбленная парочка и направилась в нашу сторону. В руках у девушки был огромный пакет с поп-корном, а парень держал поднос с гамбургерами и картошкой фри.
Как только молодая женщина опустилась в кресло перед Саймоном, тот вскочил и закричал:
— Здравствуйте, дети мои! Да пребудет с вами Господь!
Я с удивлением взглянула на него. Саймон, по всей видимости, заставил растеряться не только меня, но и незнакомку с воздушной кукурузой. Девица застыла и молча смотрела на чудака.
— Бог всегда с нами, он в нас, — продолжал мой спутник.
— Психопат какой-то! — огрызнулась фифа и сказала дружку: — Пошли отсюда, вокруг полно свободных мест.
— Эта маленькая хитрость никогда не подводит! — Саймон улыбнулся и поудобнее устроился в кресле.
Начиналась первая сцена. На экране шла какая-то бойня, падали трупы, Колин Фаррел ругался непристойными словами, но я так и не запомнила, о чем был фильм, потому что постоянно думала об утреннем разговоре с Ливви.
После того как сестра заснула, я еще час просидела с Майклом в гостиной. Разговаривали о реакции родителей на печальные известия, беседовали о детях, гадали, что ждет семью в будущем. К вечеру я мечтала оказаться дома под теплым одеялом или в крайнем случае рыдать над старой мелодрамой, но не считать тела убитых в голливудском блокбастере. В иные времена я, собираясь на свидание, провела бы не один час перед зеркалом, примеряя соблазнительные наряды, однако в тот день все мысли были лишь о больной сестре.
Музыка становилась громче и громче. Я мысленно попросила Бога, чтобы интрига поскорее разрешилась и мы смогли спокойно уйти из кинотеатра…
— Потрясающий фильм! Верно? — поинтересовался Саймон после сеанса.
— Хороший, — ответила я, надеясь, что спутник не будет расспрашивать, какой именно эпизод показался мне особенно удачным.
На улице Саймон взял меня за руку. Мы медленно шли по площади, он говорил о том, какие сцены фильма вызвали его восхищение, а я кивала и тихо улыбалась.
Через некоторое время мы подошли к индийскому ресторану. Перед дверью стоял огромных размеров вышибала, который строго спросил:
— Фамилия? Вы есть в списке? Захотелось съязвить: «Усама бен Ладен», — но одолели сомнения, поймет ли шутку этот верзила. «Если у великана не окажется чувства юмора, придется завалиться в ближайший „Макдоналдс“ и провести остаток вечера там», — решила я и благоразумно промолчала.
— Саймон Янг и прекрасная леди. Охранник распахнул дверь, и мы прошли внутрь.
Ресторан немного напоминал тот, в котором мы встречались в прошлый раз: в зале царил полумрак, уютные столики были отделены друг от друга ширмами.
— Все в порядке? Ты сегодня какая-то рассеянная…
— Прости, — улыбнулась я, — в голову лезут разные мысли…
— Давай сделаем заказ, а после ты поведаешь о своих тревогах и страхах.
Дорогие читатели, Саймон сам попросил рассказать, что случилось с Ливви. Я подумала: пожалуй, ничего плохого не произойдет, если я открою тайну семьи Монро человеку, с которым собираюсь строить длительные отношения. Скину груз с плеч и посмотрю, как мой прекрасный принц справится с тяжестью. Конечно, история болезни сестры могла немного испортить вечер, но тогда любимому станет понятно, почему его подружка пребывает в отвратительном настроении.
— Давай, колись! — подмигнул Саймон. Очевидно, мой приятель считал, что женщин способны волновать исключительно поломанные ногти или прыщики на носу.
— Сестре недавно поставили диагноз: рак молочной железы…
Саймон долго переваривал новость. Затем поморщился и выдавил что-то типа «да уж, неприятно». Не знаю, какой ответ я хотела услышать. Возможно, «Какой кошмар!» или «Какой ужас!», но никак не то, что пробурчал этот горе-психолог. Воцарилось неприятное молчание.
— Родители и муж сестры в шоке, — наконец выдавила я.
— Ладно, всякое бывает. У меня, например, тетка умерла от рака легких. А может, и от цирроза, не помню уже!
«Вот тебе и слова утешения!» — подумала я, однако вслух сказала совершенно другое:
— Мы надеемся, Ливви выздоровеет и сможет дальше вести нормальную жизнь.
— Кстати, тебе не помешало бы тоже провериться у онколога.
Признаюсь, подобная мысль еще не приходила мне в голову. До несчастья в нашей семье раком не болел никто. Хотя, если есть прецедент, нельзя относиться легкомысленно к своему здоровью.
— Обещаю сходить.
— Молодец, хорошая девочка! Кроме того, не забывай: кое-кто с удовольствием пощупает твою грудь в любое время дня и ночи.
Увы, с каждой минутой Саймон разочаровывал все больше и больше. Он не задал ни одного вопроса о самочувствии Ливви, не спросил о родителях. Он пропустил признание мимо ушей и думал лишь о сексе.
— После ужина сразу ко мне, — промурлыкал он, словно мартовский кот. — Кстати, что на тебе надето?
— Одежда, — буркнула я.
— Хватит паясничать. Черные чулки в прошлый раз свели меня с ума. Так хочется увидеть их снова…
И он залез рукой под юбку, да только я сжала ноги и шикнула:
— Ненормальный! Люди смотрят!
Правда, как нарочно, никто не смотрел в нашу сторону.
— Какая разница! Пусть завидуют. Как насчет чулок?
— Сегодня холодно, поэтому я в колготках.
Бездушного Аполлона явно огорчил ответ, но через пару секунд ему пришла в голову сумасбродная мысль.
— Тогда придется разорвать их в клочья!
Нам принесли заказ. По правде сказать, не хотелось и думать о том, чем закончится вечер. Возможны были два варианта: либо я здорово напьюсь, чтобы не вспоминать о сестре, и мы все-таки поедем к Саймону, либо извинюсь, отправлюсь домой, и мы не будем встречаться, пока ситуация не прояснится. В этом случае остается надеяться, что Саймон вынесет разлуку и не подыщет новую подружку.
Тем временем мой беззаботный спутник рассказывал байку про старушку, случайно попавшую на бесплатный гинекологический осмотр, который частные клиники иногда проводят в различных универмагах для привлечения клиентов.
— Бабуля подошла к медсестре, чтобы задать вопрос, но та была занята с другой пациенткой, поэтому просто приказала дурехе снять трусы и ждать очереди. Старушенция послушно исполнила приказ. Наконец пришло время лезть на гинекологическое кресло. Медсестра взяла у нее мазок, записала имя и адрес. После экзекуции эта сморщенная клюшка сказала девушке, которая регистрировала участниц осмотра: «Неужели теперь, чтобы купить пакет молока и буханку хлеба, надо сдавать анализы на венерические заболевания?!»
Саймон громко рассмеялся. Наверное, следовало бы для приличия улыбнуться, да не было сил притворяться.
— Кстати, вспомнил еще одну историю, которая произошла у нас в офисе на этой неделе, — продолжал болтун. — Начальница притащила на работу ящик шампанского и сказала, что ей исполнилось тридцать пять. Все выпили за ее здоровье, а вечером отправились в ближайший бар, чтобы продолжить празднование. Потом кто-то вызвался подвезти пьяную шефиню. Когда машина подъехала к дому, водитель заметил огромный плакат: «С сорокалетием! Любящий муж и дети». Представляешь? Оказывается, эта хитрая лиса пудрила коллективу мозги, что ей тридцатник с хвостиком!
Слабая улыбка появилась у меня на лице.
— Откроем бутылку здесь или разопьем в постели? — подмигнул мой страстный мачо.
— Послушай, мне хотелось бы поехать домой.
— Без проблем, поехали к тебе!
— Я хотела сказать, что просто мечтаю побыть одна.
Саймон заметно помрачнел:
— Как знаешь. Извини, не догадался.
— Нет, это я должна просить прощения. Мы провели чудесный вечер: кино, ресторан, легкая музыка и шампанское…
— Не идиот, вижу, что волнуешься за сестру. — Он подозвал официанта. — Впрочем, это даже к лучшему. Завтра я с друзьями играю в футбол, а потом мужской компанией завалимся в бар и напьемся до чертиков.
— Звучит неплохо, — неуверенно сказала я. Через десять минут мы вышли на улицу. Было холодно.
— Еще раз прости. И спасибо.
— Не извиняйся, — ответил Саймон. — Всякое случается.
Этот человек говорил о раке, будто о сломанном будильнике или чековой книжке.
— Увидимся на следующей неделе?
— С удовольствием.
В голове пронеслась мысль: «Возможно, отношения еще удастся реанимировать».
К нам подъехало такси, любовник усадил меня в машину и поцеловал в лоб:
— Прости, если наговорил глупостей. Успокоительные речи не мой жанр.
— Я тоже с трудом выражаю свои чувства. Авто неслось по направлению к Тутингу. «Пока еще с трудом», — мысленно поправилась я.
Глава 30
Редкий сотрудник «Доброго утра» с радостью ходит на летучку. Наоборот, каждый понедельник коллектив уныло плетется на разбор полетов. В ответ на критику одни гордо молчат, другие наступают на горло собственной песне и лебезят перед начальством. Я же поочередно пользовалась обоими приемами.
В тот роковой день странности начались с утра. Во-первых, я не опоздала на собрание. Во-вторых, наши «говорящие головы» заняли место в президиуме и гордо смотрели на простой народ, который пришел на экзекуцию.
— Три макаки, — прошипел Кевин, когда я протиснулась между ним и Камиллой.
— Итак, — начала Дженис, подав знак Табите, чтобы та закрыла дверь. — Эдди и Тара любезно согласились прийти на планерку, потому что они обеспокоены скучным содержанием нашей программы в последние дни.
«Не прошло и года, как тупицы почуяли неладное», — отметила я.
— С сегодняшнего дня в программе произойдут конструктивные изменения.
— Давно пора, — прошептал мне на ухо сосед.
— Кевин! У вас с Джесс возникли новые идеи? Можете поделиться с коллективом.
— Никаких секретов от общества. Я сказал, что у вас замечательный маникюр, — сладко улыбнулся парикмахер.
— Отложим комплименты на потом и перейдем к делу. Тезис номер один: больше никаких тем про благотворительность!
Реплика однозначно предназначалась мне.
— Это вы про материал о матери, которая потеряла единственного ребенка?
— Естественно! — вмешался Эдди. — Самый ужасный сюжет за всю историю нашей программы.
В разговор вступила Тара:
— Что, уже не помнишь слезливый шедевр про центр для больных детей?
— А как же репортаж с концерта группы «Фит»? Вы говорили, что это успех…
Тут придурок-ведущий нанес сокрушительный удар:
— Сюжет о мальчиковой группе претендовал на оригинальность, но ты его провалила. Все газеты и журналы Британии писали о скандале, в котором замешан Нед Пирсон. А наша умница не задала солисту ни одного вопроса на животрепещущую тему!
— Таковы были условия договора. Кстати, Дженис я предупредила заблаговременно.
Не смеши людей, я не могла дать согласия на такое! — вспыхнула шефиня. — И вообще, мы нужны музыкантам куда больше, чем они нам. Нечего диктовать условия прессе!
Похоже, переломный момент в моей карьере все-таки наступил.
— Давайте откровенно! — громко начала я. — Вы говорите, что шесть самых лучших исполнителей страны будут просить захудалую передачку для домохозяек, которая идет в самое неудобное время, о пяти минутах эфира? Очень сомневаюсь! Даже глянцевые журналы борются, чтобы заполучить на обложку смазливое личико Паркинсона, Грэма, Нортона или Франка Скиннера! «Доброму утру» вообще несказанно повезло — сначала-то руководитель группы заявлял, что мальчики ни за какие деньги не будут позировать перед телекамерами нашей паршивой передачки!
Я посмотрела на коллег: Кевин прижал ладонь ко рту, Таб сияла от гордости за смелую подругу, а руководство застыло от удивления.
— Да она оскорбляет нас! — прошипела Тара.
— Тогда продолжим. Чем дальше, тем интереснее, — произнесла я одно из вечных клише расфуфыренной ведущей.
— Лучше остановимся, — холодно сказала Дженис. — Мы поговорим с тобой после собрания.
Хотите сделать выговор за нарушение субординации? Не стоит. Все сказанное копилось долгое время! — Я вышла в центр зала. — День за днем мы пускаем в эфир одни и те же сюжеты, выдавая их за новые. Начальство твердит журналистам: «Стиль передачи должен быть сексуальным». В результате кулинарные сюжеты рассказывают о том, как возбудить партнера, а повара предлагают рецепты блюд, которые не по карману большинству англичан. Материалы о путешествиях вызывают зависть простого человека, поскольку у нас в программе только эксклюзивный отдых на банановых островах. Перечислять можно до бесконечности. И это называется высоким качеством работы? Вы забраковали сюжет о хосписе для больных детей по причине слезливости, но не подумали о том, что зрители устали от агрессивной пропаганды плотских утех, которую ведет наша занудная передача! В центре я общалась с обычными людьми, которые смотрят телевизор и являются нашей потенциальной аудиторией. Они спросили, почему на экранах не говорят о любви, добре, настоящей дружбе. Впервые в жизни у нас вышел материал о чем-то стоящем. Сотрудники и пациенты хосписа, а также все больные люди страны посмотрели сюжет с интересом! Более того, репортаж обязательно привлечет спонсоров, которые дадут деньги «Солнечному дому». А вы, бестолочи, говорите, что тема благотворительности никому не интересна! Стыдно за вас, коллеги! — Я взяла сумку и направилась к двери. — Кстати, Дженис, наш разговор после собрания не состоится. Причина — увольнение по собственному желанию!
— Понравилось выступление? — уныло улыбнулась я.
— Ты была просто великолепна. Клянусь, в холле телестудии появится статуя героини. Представь себе: в одной руке весы, в другой — голова Дженис и подпись: «Святая Джесс — покровительница униженных и оскорбленных».
— Спасибо, но пора потихоньку опускаться на землю и думать, как жить дальше. Банковский счет позволит продержаться на плаву какое-то время, однако оплачивать проценты по кредиту за квартиру теперь не под силу.
Подруга улыбнулась:
— Позволь поддержать уволенную и купить ей чего-нибудь покрепче.
Телефон тем временем разрывался от звонков, но разговаривать с бывшими коллегами не хотелось. Пришлось поставить мобильник на виброрежим и не отвечать даже на эсэмэски.
— А вот и мы!
Подруга поставила на стол стакан джина с тоником.
— Расскажи, что произошло после того, как захлопнулась дверь.
— Ты бы видела лицо Дженис! Она была в ярости, даже слова вымолвить не могла. Просто сидела красная как рак.
— А наши ведущие — «тупой и еще тупее»?
— Эдди первым нарушил молчание. Сказал, что эта сумасшедшая Монро всегда отделялась от коллектива. Тара начала доказывать, что она специалист со стажем, профессионал, угрожала, что подаст в суд, если ты еще раз прилюдно усомнишься в ее способностях.
В тот роковой день странности начались с утра. Во-первых, я не опоздала на собрание. Во-вторых, наши «говорящие головы» заняли место в президиуме и гордо смотрели на простой народ, который пришел на экзекуцию.
— Три макаки, — прошипел Кевин, когда я протиснулась между ним и Камиллой.
— Итак, — начала Дженис, подав знак Табите, чтобы та закрыла дверь. — Эдди и Тара любезно согласились прийти на планерку, потому что они обеспокоены скучным содержанием нашей программы в последние дни.
«Не прошло и года, как тупицы почуяли неладное», — отметила я.
— С сегодняшнего дня в программе произойдут конструктивные изменения.
— Давно пора, — прошептал мне на ухо сосед.
— Кевин! У вас с Джесс возникли новые идеи? Можете поделиться с коллективом.
— Никаких секретов от общества. Я сказал, что у вас замечательный маникюр, — сладко улыбнулся парикмахер.
— Отложим комплименты на потом и перейдем к делу. Тезис номер один: больше никаких тем про благотворительность!
Реплика однозначно предназначалась мне.
— Это вы про материал о матери, которая потеряла единственного ребенка?
— Естественно! — вмешался Эдди. — Самый ужасный сюжет за всю историю нашей программы.
В разговор вступила Тара:
— Что, уже не помнишь слезливый шедевр про центр для больных детей?
— А как же репортаж с концерта группы «Фит»? Вы говорили, что это успех…
Тут придурок-ведущий нанес сокрушительный удар:
— Сюжет о мальчиковой группе претендовал на оригинальность, но ты его провалила. Все газеты и журналы Британии писали о скандале, в котором замешан Нед Пирсон. А наша умница не задала солисту ни одного вопроса на животрепещущую тему!
— Таковы были условия договора. Кстати, Дженис я предупредила заблаговременно.
Не смеши людей, я не могла дать согласия на такое! — вспыхнула шефиня. — И вообще, мы нужны музыкантам куда больше, чем они нам. Нечего диктовать условия прессе!
Похоже, переломный момент в моей карьере все-таки наступил.
— Давайте откровенно! — громко начала я. — Вы говорите, что шесть самых лучших исполнителей страны будут просить захудалую передачку для домохозяек, которая идет в самое неудобное время, о пяти минутах эфира? Очень сомневаюсь! Даже глянцевые журналы борются, чтобы заполучить на обложку смазливое личико Паркинсона, Грэма, Нортона или Франка Скиннера! «Доброму утру» вообще несказанно повезло — сначала-то руководитель группы заявлял, что мальчики ни за какие деньги не будут позировать перед телекамерами нашей паршивой передачки!
Я посмотрела на коллег: Кевин прижал ладонь ко рту, Таб сияла от гордости за смелую подругу, а руководство застыло от удивления.
— Да она оскорбляет нас! — прошипела Тара.
— Тогда продолжим. Чем дальше, тем интереснее, — произнесла я одно из вечных клише расфуфыренной ведущей.
— Лучше остановимся, — холодно сказала Дженис. — Мы поговорим с тобой после собрания.
Хотите сделать выговор за нарушение субординации? Не стоит. Все сказанное копилось долгое время! — Я вышла в центр зала. — День за днем мы пускаем в эфир одни и те же сюжеты, выдавая их за новые. Начальство твердит журналистам: «Стиль передачи должен быть сексуальным». В результате кулинарные сюжеты рассказывают о том, как возбудить партнера, а повара предлагают рецепты блюд, которые не по карману большинству англичан. Материалы о путешествиях вызывают зависть простого человека, поскольку у нас в программе только эксклюзивный отдых на банановых островах. Перечислять можно до бесконечности. И это называется высоким качеством работы? Вы забраковали сюжет о хосписе для больных детей по причине слезливости, но не подумали о том, что зрители устали от агрессивной пропаганды плотских утех, которую ведет наша занудная передача! В центре я общалась с обычными людьми, которые смотрят телевизор и являются нашей потенциальной аудиторией. Они спросили, почему на экранах не говорят о любви, добре, настоящей дружбе. Впервые в жизни у нас вышел материал о чем-то стоящем. Сотрудники и пациенты хосписа, а также все больные люди страны посмотрели сюжет с интересом! Более того, репортаж обязательно привлечет спонсоров, которые дадут деньги «Солнечному дому». А вы, бестолочи, говорите, что тема благотворительности никому не интересна! Стыдно за вас, коллеги! — Я взяла сумку и направилась к двери. — Кстати, Дженис, наш разговор после собрания не состоится. Причина — увольнение по собственному желанию!
* * *
Через час Табита вбежала в бар напротив офиса (теперь уже моего бывшего офиса!).— Понравилось выступление? — уныло улыбнулась я.
— Ты была просто великолепна. Клянусь, в холле телестудии появится статуя героини. Представь себе: в одной руке весы, в другой — голова Дженис и подпись: «Святая Джесс — покровительница униженных и оскорбленных».
— Спасибо, но пора потихоньку опускаться на землю и думать, как жить дальше. Банковский счет позволит продержаться на плаву какое-то время, однако оплачивать проценты по кредиту за квартиру теперь не под силу.
Подруга улыбнулась:
— Позволь поддержать уволенную и купить ей чего-нибудь покрепче.
Телефон тем временем разрывался от звонков, но разговаривать с бывшими коллегами не хотелось. Пришлось поставить мобильник на виброрежим и не отвечать даже на эсэмэски.
— А вот и мы!
Подруга поставила на стол стакан джина с тоником.
— Расскажи, что произошло после того, как захлопнулась дверь.
— Ты бы видела лицо Дженис! Она была в ярости, даже слова вымолвить не могла. Просто сидела красная как рак.
— А наши ведущие — «тупой и еще тупее»?
— Эдди первым нарушил молчание. Сказал, что эта сумасшедшая Монро всегда отделялась от коллектива. Тара начала доказывать, что она специалист со стажем, профессионал, угрожала, что подаст в суд, если ты еще раз прилюдно усомнишься в ее способностях.