нехорошие разговоры.
Он подал знак, и где-то вдалеке в пустом коридоре раздался свирепый рык
Акулы. Он все нарастал, и вот показались десять Спрутов, с трудом
удерживающих голодную Акулу. Она рвалась вперед с горящими от ярости
глазами. Узкий проход в толпе сразу стал широким. Кто-то из невидимых
Лапшевников, наверное, зазевался и не успел посторониться, потому что Акула
вдруг зачавкала. Но несколько постных Лапшевников лишь усилили ее голодные
муки, и в клетку ворвалось чудовище, готовое проглотить все, что попадется
на пути.
- Хороша Нелия! - пробормотал Великий Треххвост. - Мы держали ее без
еды много дней, и теперь желудок у нее чист, как эта прозрачная стена.
Сейчас очень трудно пробудить у нее совесть. Тем почетнее будет победа, если
это нам удастся. Решай же, мой новый советчик, кого впустить в клетку к этой
хищнице, потерявшей совесть и стыд.
Все взгляды разом устремились на Смешинку. Она похолодела: западня!
Великий Треххвост приготовил ей западню, и царевич, сам того не подозревая,
помог ему в этом.
"Если я не выдержу испытания, мне уже никогда не удастся спасти моих
друзей! Но если выдержу... Всякий, на кого я сейчас укажу, будет моментально
растерзан свирепой тварью! Жители замка никогда не простят мне этого. Да и я
никогда не прощу себе... Что делать?"
Она повернулась к собравшимся, и все в ужасе отшатнулись от нее, стали
прятаться за спины друг друга, пытались улизнуть из зала.
- Не двигаться! Куда напираете, трусы? - раздавались голоса Спрутов.
Неожиданная мысль пришла в голову девочке. Она повернулась к Великому
Треххвосту и спросила:
- Те, на кого я укажу, должны будут войти в клетку к Акуле?
- Конечно! - ответил владыка.
- А они не посмеют ослушаться? И ты не станешь отменять мое решение?
- Ни за что!
- Хорошо, - девочка повернулась к жителям, затаившим дыхание, минуту
помедлила. - Я знаю, кто должен войти сейчас в клетку. О, я вижу, это
достойные подданные владыки! Они даже сейчас показывают свою беззаветную
храбрость.
Она замолчала, как бы собираясь с духом, а затем воскликнула :
- Слушайте! Пусть в клетку к Акуле войдут все Спруты, находящиеся
здесь! И без оружия, потому что только вид безоружного может пробудить
совесть.
Наступила гнетущая тишина. Все застыли, вытаращив глаза. Даже у
Великого Треххвоста отвисла челюсть. И в полной тишине какой-то Барабанщик
от удивления пустил частую трель.
Тотчас зал словно взорвался! Крики, шум, отчаянная кутерьма... На
Спрутов жалко было смотреть. Они то багровели, то белели, то чернели...
Кое-как царевичу удалось установить тишину. Он смотрел на Смешинку
сияющими от радости глазами.
- Мое решение не отменят? - спросила девочка. - Пусть стражники покажут
свою храбрость там, в клетке, и сумеют пробудить совесть у Акулы.
- Да, конечно, не отменят... - замялся владыка. - Но...
- А кто же будет поддерживать порядок? - вдруг тонким голосом закричал
один стражник, которого все называли за чрезмерное рвение Служитьрад. -
Позвольте хоть мне остаться.
- И мне! И мне! - закричали со всех сторон Осьминоги такими жалобными
голосами, которых никто из жителей замка никогда у них не слышал. Многие
Спруты побежали прочь от клетки, думая, что хоть это избавит их от жестокой
участи. Но теперь сами жители не выпускали их из зала.
- Да, да, - облегченно подхватил Великий Треххвост. - А кто же будет
поддерживать порядок?
- Сами жители замка. Правда? - повернулась Смешинка к залу.
- Правда! - закричали все. - Порядок будет! Сами поддержим!
Служитьрад бросился к прозрачной стене и умоляюще сложил щупальца:
- Жители сами не смогут... они даже не знают, как поддерживать порядок.
Он упадет! Его не будет...
Исчерпав все доводы, он завопил:
- У них даже дубинок нет! Смешинка улыбнулась.
- Пусть все стражники отдадут жителям дубинки.
Служитьрад хотел сказать еще что-то, но владыка хмуро отвернулся от
него и махнул последним хвостом:
- Выполняй!
В молчании стражники стали снимать с себя каски, пояса с пистолетами,
отдавать жителям дубинки.
Спруты дрожали и все время озирались на клетку, где нетерпеливо кружила
голодная Акула, то и дело испускавшая грозное рычание. Некоторые громко
стучали клювами от страха. Другие плакали. Среди жителей раздавались
иронические восклицания:
- Вот так смельчаки!
- Герои!
Служитьрад нашел новое занятие: подталкивал вперед других Спрутов. Но
они не шли, упирались:
- Сам иди вперед! Покажи пример!
- Не разговаривать! - надсаживался Служитьрад. - Шагать в клетку!
Он ухватил одного из Спрутов - самого толстого, и Смешинка сразу узнала
его: то был Жуйдавись, который встретил их при въезде в замок. Сейчас он
чуть не подавился чем-то от страха и, хрипя, таращил глаза. Служитьрад
энергично толкнул его к дверце, распахнул ее и почти втиснул в клетку
необъятное тело Жуйдавись, но Акула стрелой метнулась к ним, и оба так
поспешно отпрянули, что отлетели от дверцы. В толпе засмеялись.
- Они храбрые, когда на безоружных да слабых...
Стражники опять
сгрудились у клетки, подталкивая друг друга, но никто не решался первым
открыть страшную дверцу.
- Что же вы? - рассвирепел Великий Треххвост. - Трусы! Сейчас же лезьте
в клетку! Ну?
Стражники теснее столпились около дверцы и начали медленно приоткрывать
ее. Смешинка, не выдержав, отвернулась. Даже ей стало жалко трусливых
Спрутов. Замерев, она ждала крика. И когда он раздался, вздрогнула.
Но крик несся совсем не из клетки, а из главного коридора, который вел
к воротам.
- Бунт! Бунт! - вопил кто-то и с грохотом приближался. Голос показался
Смешинке знакомым, она вгляделась в приближающийся силуэт...
- Лупибей!
Да, то был начальник стражи, но в каком виде! Потрепанный, осунувшийся,
ремешок каски оторван, пояс с пистолетом потерян, а в щупальцах обломок
дубинки. Опираясь на него, Лупибей поспешал по коридору.
- Бунт! - закричал он еще издали. - Коралловый город охвачен бунтом!
Стражники выброшены! Грязный Ерш во главе бунтовщиков! Караул!
От неожиданности Великий Треххвост испустил оглушающий свист и исчез.
Все оторопело смотрели на пустую прозрачную стену.
Но вот владыка появился снова. Он испуганно озирался по сторонам.
- Где бунтовщики? - спросил он Лупибея.
- В городе... Сидят там... закрылись. Никого не пускают.
- Хорошо, - облегченно вздохнул владыка. - То есть хорошо, что они
сидят, а плохо, что стражники сбежали. Почему сбежали?! - вдруг заорал он.
- Так ведь бунтовщиков много, - пояснил Лупибей, отдуваясь. - И с ними
грязный Ерш.
Великий Треххвост пожевал челюстями.
- Как же ты допустил, что стражу выбросили из города? Что не стали
подчиняться? Что с ними оказался этот... немытый Ерш?
- Грязный Ерш, - поправил царевич. - Он в общем-то не грязный. И, между
прочим, смелый, отлично бросает рыбу-Нож.
- Я спрашиваю, как допустили бунт? - орал владыка.
- Я не виноват! - угрюмо оправдывался Лупибей. - Это все он... она,
хитрая и коварная девчонка Смешинка. Она виновата!
У Смешинки широко-широко раскрылись глаза.
- Что ты мелешь, несчастный? - воскликнул царевич. - Девочка все время
находилась в замке.
- Вот из-за того, что она находилась в замке, и произошел бунт, -
сказал Лупибей. - Если бы она осталась в городе, все было бы спокойно.
- Почему? - спросил владыка.
- Потому что после ее отъезда смех в городе стал затихать. Но жители
хотели веселиться. Они требовали, чтобы Смешинка снова и снова учила их
смеяться. А когда они узнали, что это невозможно, потому что девочка уехала
в замок, начались волнения. Жители требовали, чтобы она вернулась. - Лупибей
умолчал, что волнения в городе начались из-за того, что Спруты стали
притеснять и грабить жителей еще с большим рвением, чем раньше. - Этим
воспользовался бунтарь Ерш. Он, как всегда, принялся мутить воду и подбивать
жителей города напасть на Спрутов. Мы отступили за ворота и укрепились в
скалах вокруг города, а я отправился сюда.
Он повернулся к дрожащей у клетки гурьбе стражников.
- Надеюсь, что доблестные и не знающие страха стражники замка помогут
нам усмирить бунтовщиков.
В толпе раздался смех. Лупибей, ничего не поняв, продолжал :
- Вы поведете всех стражников на приступ, и мы в два счета расправимся
с презренными мятежниками.
Смех прокатился по залу. Это не понравилось Лупибею. Он нахмурился.
- Я вижу, что и здесь кое-кто научился смеяться. Прости меня, о Великий
Треххвост, но если бы я был твоим советчиком, то посоветовал бы тотчас
бросить проклятую Смешинку вон той голодной Акуле, что кружит в клетке. Этим
ты навсегда избавил бы нас от угрозы нового бунта.
- Нет, никогда! - воскликнул царевич. - Да я скорее бросил бы Акуле
тебя, чем ни в чем не повинную девочку!
Великий Треххвост хмуро посмотрел на него.
- Сын мой, - сказал он, - возьми двух стражников и приведи сюда
Звездочета-Клоуна и его спутницу... эту Звезду. А остальным вновь взять
свое оружие!
Царевич и два Спрута ушли. Стражники с радостным гомоном снова взялись
за пистолеты.
- Что такое? - спросил Лупибей. - Почему Стражники оказались без
оружия?
- Потому что мой советчик девочка Смешинка посоветовала бросить их в
клетку Акуле, - буркнул владыка, отводя глаза.
- Девчонка твой советчик? - ахнул начальник стражи. - А где же
Барракуда, Мурена и Щука-Мольва?
- Звездочет-Клоун играл со мной в шахматы, но не дал им съесть ни одной
фигуры. Из-за этого они разволновались и... гм...
- О! - всплеснул щупальцами Лупибей. - Горячие и доверчивые друзья мои!
Вы пали жертвой гнусного заговора!
- Какого заговора? - спросил владыка.
- Мне теперь все понятно! - шумел Спрут Лупибей, ковыляя взад-вперед и
постукивая обломком дубинки. - Они сговорились погубить тебя.
- Да кто сговорился, кто?
- Бунтарь Ерш, Смешинка и Звездочет-Клоун.
- Ты так думаешь? - с сомнением спросил владыка.
- Это же яснее и прозрачнее Медузы! - Лупибей стал фиолетовым. -
Грязный Ерш поднимает бунт в городе, Звездочет-Клоун губит твоих советчиков,
а Смешинка - всех стражников. И тогда бунтари овладевают замком и врываются
за прозрачную стену!
Все увидели, как Великий Треххвост вздрогнул.
- Тогда я их... проглочу, - неуверенно сказал он. Лупибей поперхнулся,
но тут же продолжал:
- Да, но они успеют разрушить замок, разогнать слуг, погубить твою
верную стражу!
- Что же мне делать? - владыка заметался за стеной.
- Я знаю! - Спрут оперся на обломок дубинки и указал на девочку
щупальцем:
- Это она всему виной! До ее появления в Коралловом городе и замке было
спокойно. Нужно бросить ее Акуле!
Великий Треххвост злобно уставился на Смешинку. Толпа вздрогнула, по
ней словно пронесся единый глубокий вздох.
- Пусть будет так, - сказал владыка и отвернулся. Лупибей сделал знак,
и несколько Спрутов подскочили к девочке, намереваясь схватить ее и бросить
в клетку. Глаза их сверкали злобной радостью: теперь-то они отомстят ей за
все страхи и переживания! Но Смешинка отстранила протянутые щупальца и
громко сказала:
- Не трогайте меня! Я сама войду в клетку!
Стражники отшатнулись. А
девочка, гордо подняв голову, пошла к клетке твердым шагом. Замерев,
затаив дыхание, все следили за ней. Даже Осьминоги оцепенели.
Смешинка подошла к дверце и взялась за ручку. На миг она замерла, а
потом, не дрогнув, не побледнев, спокойно открыла дверцу и вошла в клетку.
- Назад! Назад, дорогая Смешинка! - раздался отчаянный крик.
В коридоре появился царевич с двумя Спрутами, которые тащили узников.
Но было поздно: девочка стояла уже в клетке. Царевич бросился к ней, но
Звездочет-Клоун остановил его:
- Стой, несчастный! И молчи. Иначе погубишь девочку.
Смешинка стояла,
прислонившись спиной к дверце. Потом оторвалась и шагнула на середину.
Остановившись, она посмотрела прямо в глаза Акуле.
Но та словно не замечала ее. Она кружила по клетке, время от времени
задевая решетку хвостом и приглушенно рыча. Все знали, что многие Акулы
делают так, когда уверены, что добыча не уйдет. Потом молниеносный бросок,
щелчок челюстями...
- Зачем, зачем он это сделал? - царевич с укором и отчаянием посмотрел
на владыку. - Почему я ушел, надо было остаться и убедить его...
- Как можно убеждать того, кто не знает сам, что делает? - раздался
голос Звездочета-Клоуна. Царевич бросил на него недоумевающий взгляд, и тот
пояснил: - Если бы он знал, что делает, то никогда не решился бы всенародно
убить Смешинку...
Акула все кружила, глухо рыча. Напряжение в толпе росло.
- Выпустите ее! - закричали голоса. - Она не виновата! Даже Акула не
трогает ее...
- Тихо! - устрашающе гаркнул Великий Треххвост и добавил задумчиво: -
Действительно, почему Акула не трогает девчонку?
- Они вступили в заговор! - завопил Лупибей.
- Ты, наверное, помешался на заговорах, - пренебрежительно махнул
хвостами владыка, - Акулы не вступают в заговоры ни с кем, кроме
собственного желудка. Эй, Нелия!
- Я голодна! - заревела та в ответ. - Когда ты дашь мне поесть?
- Тебе дали. В клетке девочка Смешинка. Съешь ее!
- Я не вижу и не слышу ее! - прорычала Нелия. - Где она?
- Ты что, ослепла? Стоит посреди клетки.
Разинув пасть, Акула
бросилась на середину клетки и прошла рядом с девочкой, не задев ее.
- Меня обманывают! - захныкала Нелия. - Никого здесь нет...
- Ты промахнулась! - Лупибей подскочил к клетке. - Возьми чуть правее,
и сразу проглотишь ее.
Нелия распахнула пасть и кинулась прямо на Смешинку. Но та проворно
отскочила, и хищница опять уплыла не солоно хлебавши.
- Она отскакивает! - рявкнул начальник стражи. - Несносная девчонка, не
вертись, стой на месте!
Смешинка показала ему нос. Лупибей густо посинел.
- Сейчас зайду в клетку и суну тебя прямо в пасть Нелии!
- Попробуй! - презрительно улыбнулась Смешинка. - Куда уж тебе, трусу
несчастному... Да ты побоишься и за дверцу взяться!
Лупибей даже почернел от злости, кинулся к дверце, но, схватившись за
ручку, нерешительно остановился. В толпе заулюлюкали, раздался смех.
- А ну давай!
- Посмотрим, какой ты храбрец!
Лупибей подергал дверцу и сделал вид, что она не открывается. Тогда
Смешинка сама открыла дверцу и жестом пригласила его.
- Заходи! Места хватит и здесь, и в желудке у Нелии.
Толпа разразилась оглушающим воем и свистом. Лупибей мгновенно менял
окраску и, наконец, став мутно-грязным, шагнул в клетку.
- Берегись, девочка! - крикнул Звездочет-Клоун. Спрут метнулся и двумя
щупальцами успел ухватить ничего не подозревавшую Смешинку.
- Вот она? - завопил он. - Нелия, сюда, я держу ее!
Сверкая зубами.
Акула кинулась к ним. Но в последнюю секунду Лупибей не выдержал вида
приближающейся пасти и выпустил девочку. Покачнувшись, она упала. Нелия
пронеслась над ней и с маху отхватила щупальце у Спрута. Он, правда,
успел выскочить и захлопнуть дверцу, но сразу же упал и забился в судорогах.
- Помираю! - вопил он. - Ко мне, спасите!
Над ним захлопотали два
Хирурга, перевязали обрубок прозрачной коричневой полосой морской
капусты.
- Спокойно, - утешали они Лупибея. - Сейчас йод ламинарии прижжет рану
и все будет в порядке.
- Ой! У-ю-юй! Кто вернет мне щупальце? Проклятая Нелия, надо было
хватать не меня... Она проглотила мое любимое пятое щупальце! Им я
подписываю приказы...
- Ничего, при вас осталось еще семь.
Его перенесли и поместили в клетке, где жила раньше Барракуда. Охая и
стеная, он кое-как расположился там и злобно уставился на Смешинку.
- Она еще жива? Нет, это невыносимо. Почему ты не проглотишь ее, Нелия?
Акула, рыча, металась по клетке, но Смешинка легко увертывалась,
спокойно отходя в сторону.
- Все объясняется просто, - тихо говорил между тем Звездочет-Клоун
царевичу и Сабире. - Смешинка не знает, что такое страх за себя. Она
беспокоится за царевича, может волноваться за друзей, но за себя она никогда
не боится. Поэтому она невидима для Акулы и других хищников. Чем трусливее
существо, тем лучше враги видят его.
- Да, да, - подтвердила Сабира. - Теперь я хорошо знаю это.
- Но Акула смогла бы увидеть Смешинку, - развивал дальше свою мысль
Звездочет-Клоун, - если бы в ту же клетку пустили того, кто Смешинке дорог.
Скажем, царевича...
- Молчи! - воскликнула Звезда. - Соглядатаи слышат...
Тут
Звездочет-Клоун спохватился.
- Что я наделал!
Он насторожился, надеясь, что Лапшевники не услышали или не придали
значения его словам. Но они все слышали и ничего не упустили.
Звездочет-Клоун увидел, что Лупибей приподнялся в клетке, к чему-то
напряженно прислушиваясь, и тут же закричал:
- Нашел, нашел, о Великий Треххвост!
- Что ты нашел? - спросил владыка.
- Нашел способ, как погубить Смешинку! Нужно в клетку посадить еще и
царевича.
- Сегодня ты поистине обезумел, - оборвал его повелитель. - Чтобы я
отправил на смерть своего сына Капельку?
- Акула его не тронет, - возразил Спрут. - Выслушай меня, владыка. -
Смешинка невидима для Акулы, потому что она ее не боится. Но если посадить
туда царевича, который тоже будет невидим для Акулы, потому что, конечно,
наш царевич беспредельно смел, - Лупибей с издевкой поклонился, - девчонка
станет бояться за царевича, и тогда Акула увидит ее!
- Отец! - воскликнул Капелька. - Не слушай его!
- Может быть, я ошибаюсь, - промямлил Лупибей. - Если у царевича не
хватит смелости последовать за девчонкой...
- Замолчи! - гневно крикнул царевич. - И добавил, нежно глядя на
девочку: - За Смешинкой я пойду куда угодно...
- Не нужно! - воскликнула Смешинка, и тотчас Акула бросилась на нее.
Раздался тысячеголосый рев, который спас девочку: Акула от
неожиданности остановилась, и пленница успела ускользнуть. Она отвернулась
от царевича. А он снял со своего пальца перстень и протянул мудрецу.
- Возьми это. И сохрани, если я не вернусь.
- Останови его, останови! - тормошила Сабира своего друга.
- Его нельзя остановить, - грустно покачал головой тот. Царевич
решительно направился к клетке.
- Погоди, - сказал Великий Треххвост и обратился к Лупибею. - Ты сам
придумал это?
- Нет, я лишь повторил неосторожные слова Звездочета, которые
подслушали наши тайные Лапшевники...
- А-а... Ему я верю, - оживился владыка и махнул царевичу. - Можешь
идти.
- Вся трагедия в том, - сказал Звездочет-Клоун, - что погибнут оба.
Потому что Капелька так же боится за девочку, как и она за него.
- Но если ты предупредишь Великого Треххвоста о том, что и царевичу
грозит гибель, он не разрешит ему войти в клетку! - встрепенулась Сабира.
- Царевич не послушается его: ведь он хочет показать Смешинке свою
храбрость.
- Но владыка просто прикажет Спрутам не впускать его!
- Спруты тоже не послушаются его, потому что их взгляды преданно
устремлены на своего начальника Лупибея. Тот даст им тайный сигнал, и они
словно бы случайно замешкаются. Мне кажется, что ему нужна гибель
царевича... - добавил он так тихо, что Сабира еле услышала его.
- Не может быть!
- Да вот доказательство: наш разговор Лапшевники передают Лупибею, а он
даже не шевельнет щупальцем...
- Но Великий Треххвост может распахнуть стену и сам спасти сына! -
воскликнула Сабира. - Предупреди его!
Мудрец только улыбнулся печальной улыбкой.
Царевич подошел к дверце и взялся за ручку. Смешинка широко раскрытыми
глазами смотрела на него. Акула Нелия, будто почувствовав наконец ее
беспокойство, уже дважды скользнула совсем рядом, чуть оцарапав девочке
руку. Лупибей приподнялся в своей клетке с горящими от радости глазами. Еще
миг, и...
Словно стон пронесся по толпе. Все повернулись, все глаза уставились в
одну точку.
В коридоре появился Храбрый Ерш.
Он был, как и Лупибей, изрядно потрепан, но вид у Храброго Ерша был
по-прежнему такой задиристый и боевой, что начальник стражи, побелев от
страха, быстро захлопнул дверцу своей клетки.
- Бунтовщик явился даже сюда! - завопил он. - Хватайте его!
Стражники, видя, как испугался их начальник, затоптались в
нерешительности. К тому же они помнили, что Храбрый Ерш мастерски владеет
гимнотидой, и это основательно влияло на их храбрость.
- Можешь не беспокоиться, я пришел не за твоей никчемной жизнью, -
презрительно посмотрел на Лупибея бунтарь. - Я пришел, чтобы поговорить с
Великим Треххвостом.
Владыка вздрогнул.
- Выслушай меня, о повелитель! - торопливо закричал Храбрый Ерш. - Я
безоружен и пришел один, чтобы рассказать тебе, как мы живем, а также
потребовать...
Но тут по знаку Лупибея несколько Спрутов набросились на бунтаря и
мигом скрутили его так, что затрещали оставшиеся колючки. Крепко опутав его,
они подтащили к клетке, из которой вылез осмелевший Лупибей.
- Вот теперь мы будем разговаривать, - и он надменно принял фиолетовую
начальническую окраску.
Но пленник даже не смотрел на него. Он уставился на Великого
Треххвоста.
- Что же ты молчишь, повелитель? - спросил он с горькой усмешкой. - Я
пришел к тебе с мирным разговором, а меня связали, как последнего... злодея.
Прикажи развязать меня!
Владыка уже оправился от непонятного испуга перед бунтарем и выглядел
даже сердито.
- А ты не указывай, что мне приказывать! - загремел он. - Выкладывай,
что там у тебя за мирный разговор. Да побыстрее, мне некогда разговаривать с
бунтовщиком, которого сейчас бросят в подземелье.
Храбрый Ерш задумался.
- Испугался? - захихикал начальник стражи. - А когда воду мутил да
призывал бунтовать, тогда не боялся, а?
Храбрый Ерш медленно поднял голову, и все увидели, как грозно сверкают
его глаза. Лупибей попятился.
- Ты слизняк! - с отвращением проговорил бунтарь. - Я не желаю слушать
тебя!
- Хватит болтать! - оборвал его Великий Треххвост. - Говори!
- Нет! - сказал бунтарь. - Разговора уже не получится. Я пришел
требовать... нет, теперь, пожалуй, я могу только просить тебя...
- Конечно, конечно! - проквакал Лупибей. - Только просить!
- ...я пришел просить тебя, - продолжал Храбрый Ерш, - чтобы ты казнил
Смешинку! Хотя бы вместе со мной... - добавил он еле слышно в полной тишине,
наступившей в зале.
Даже Лупибей растерянно заклокотал что-то...
- Казнить Смешинку! - воскликнул в изумлении Великий Треххвост. - Я и
пытаюсь это сделать, но видишь, что-то не получается.
Храбрый Ерш посмотрел на клетку с Акулой и только теперь увидел в углу
девочку Смешинку, которая с не меньшим удивлением глядела на него.
- Ага! - оживился бунтарь. - И Акула ее не трогает! Значит, она и Акулу
научила смеяться!
Нелия презрительно фыркнула:
- Глупец! Акулы смеются только тогда, когда у них плотно набито
брюхо. А я голодна: мне сейчас не до смеха...
- Значит, она сумела и тебя околдовать, - покачал головой бунтарь. -
Нет, казнить Смешинку нужно в кипящем котле! Уж его не рассмешишь, не
околдуешь...
- Очень правильная мысль! - оживился Великий Треххвост. - Оказывается,
ты умеешь соображать. Если бы ты не был бунтовщиком, то я, может быть,
освободил бы тебя... Гм... Пусть нагреют огнем подводного вулкана главный
котел! Я окажу особую милость, бунтарь: выполню твою просьбу. Тебя казнят
вместе с девочкой Смешинкой.
Царевич в отчаянии вскрикнул. В тот же миг Акула бросилась к нему, но
ударилась о решетку - Капелька еще не успел войти в клетку и стоял снаружи.
- Вот видишь, - сказал Звездочет-Клоун своей подруге Сабире. - Он
испугался за Смешинку и стал виден Нелии. Сейчас он был бы уже проглочен,
если бы не Храбрый Ерш.
- Но он, кажется, сделал положение нашей девочки еще более безнадежным,
- печально заметила Звезда.
- Наоборот! Все идет как нельзя лучше...
Он выступил вперед и обратился к Великому Треххвосту:
- Позволь и мне сказать слово, владыка.
- Говори, - повернулся тот.
- Здесь я много слышал о заговорах, но не видел ни одного раскрытого.
Поэтому, узнав о настоящем злодейском заговоре против царевича и Великого
Треххвоста, я решил раскрыть его.
- О каком заговоре ты ведешь речь? - Лупибей и Великий Треххвост
тревожно переглянулись.
- Даже сейчас в этом зале вам грозит смертельная опасность. Но прежде
чем сообщить о заговоре, я хочу попросить выпустить Смешинку из клетки...
Владыка сделал знак, и девочка вышла из клетки. Она тут же пошатнулась
и упала бы, не подхвати ее Капелька. Толпа облегченно загудела, как только
дверца захлопнулась за ней.
- Что еще? - бросил владыка нетерпеливо, видя, что мудрец медлит.
- Я скажу это лишь Лапшевникам, чтобы заговорщики не слышали, - и
Звездочет-Клоун зашептал так тихо, что даже Сабира, находившаяся рядом,
ничего не услышала.
Но Лапшевники моментально передали все Лупибею, тот так же неслышно
отдал распоряжение, и через минуту по залу важно прошествовали три Спрута,
несущих что-то зажатое в щупальцах. Один из них остановился возле царевича,
другой рядом с девочкой Смешинкой, а третий застыл около Звездочета-Клоуна.
Все они протянули над их головами щупальца - и в одно мгновение царевич,
Смешинка и мудрец были окутаны легкой серебристой кольчугой.
- Это противозмеиная кольчуга, - как ни в чем не бывало продолжал
Звездочет-Клоун, - она предохраняет от укусов Морских Змей, уколов ядовитых
Крылаток, Скорпен...
- Но зачем эта кольчуга? - спросил Великий Треххвост. - Здесь, в замке,
без моего разрешения никто не смеет укусить друг друга, точнее, враг
врага...
- Видишь ли, - ответил Звездочет-Клоун, - расправляя свою кольчугу, -
многие жители моря так воспитаны, что сначала укусят, а потом идут за
разрешением. Если их самих не укусят... Как мы видели на примере советчиков.
Он подал знак, и где-то вдалеке в пустом коридоре раздался свирепый рык
Акулы. Он все нарастал, и вот показались десять Спрутов, с трудом
удерживающих голодную Акулу. Она рвалась вперед с горящими от ярости
глазами. Узкий проход в толпе сразу стал широким. Кто-то из невидимых
Лапшевников, наверное, зазевался и не успел посторониться, потому что Акула
вдруг зачавкала. Но несколько постных Лапшевников лишь усилили ее голодные
муки, и в клетку ворвалось чудовище, готовое проглотить все, что попадется
на пути.
- Хороша Нелия! - пробормотал Великий Треххвост. - Мы держали ее без
еды много дней, и теперь желудок у нее чист, как эта прозрачная стена.
Сейчас очень трудно пробудить у нее совесть. Тем почетнее будет победа, если
это нам удастся. Решай же, мой новый советчик, кого впустить в клетку к этой
хищнице, потерявшей совесть и стыд.
Все взгляды разом устремились на Смешинку. Она похолодела: западня!
Великий Треххвост приготовил ей западню, и царевич, сам того не подозревая,
помог ему в этом.
"Если я не выдержу испытания, мне уже никогда не удастся спасти моих
друзей! Но если выдержу... Всякий, на кого я сейчас укажу, будет моментально
растерзан свирепой тварью! Жители замка никогда не простят мне этого. Да и я
никогда не прощу себе... Что делать?"
Она повернулась к собравшимся, и все в ужасе отшатнулись от нее, стали
прятаться за спины друг друга, пытались улизнуть из зала.
- Не двигаться! Куда напираете, трусы? - раздавались голоса Спрутов.
Неожиданная мысль пришла в голову девочке. Она повернулась к Великому
Треххвосту и спросила:
- Те, на кого я укажу, должны будут войти в клетку к Акуле?
- Конечно! - ответил владыка.
- А они не посмеют ослушаться? И ты не станешь отменять мое решение?
- Ни за что!
- Хорошо, - девочка повернулась к жителям, затаившим дыхание, минуту
помедлила. - Я знаю, кто должен войти сейчас в клетку. О, я вижу, это
достойные подданные владыки! Они даже сейчас показывают свою беззаветную
храбрость.
Она замолчала, как бы собираясь с духом, а затем воскликнула :
- Слушайте! Пусть в клетку к Акуле войдут все Спруты, находящиеся
здесь! И без оружия, потому что только вид безоружного может пробудить
совесть.
Наступила гнетущая тишина. Все застыли, вытаращив глаза. Даже у
Великого Треххвоста отвисла челюсть. И в полной тишине какой-то Барабанщик
от удивления пустил частую трель.
Тотчас зал словно взорвался! Крики, шум, отчаянная кутерьма... На
Спрутов жалко было смотреть. Они то багровели, то белели, то чернели...
Кое-как царевичу удалось установить тишину. Он смотрел на Смешинку
сияющими от радости глазами.
- Мое решение не отменят? - спросила девочка. - Пусть стражники покажут
свою храбрость там, в клетке, и сумеют пробудить совесть у Акулы.
- Да, конечно, не отменят... - замялся владыка. - Но...
- А кто же будет поддерживать порядок? - вдруг тонким голосом закричал
один стражник, которого все называли за чрезмерное рвение Служитьрад. -
Позвольте хоть мне остаться.
- И мне! И мне! - закричали со всех сторон Осьминоги такими жалобными
голосами, которых никто из жителей замка никогда у них не слышал. Многие
Спруты побежали прочь от клетки, думая, что хоть это избавит их от жестокой
участи. Но теперь сами жители не выпускали их из зала.
- Да, да, - облегченно подхватил Великий Треххвост. - А кто же будет
поддерживать порядок?
- Сами жители замка. Правда? - повернулась Смешинка к залу.
- Правда! - закричали все. - Порядок будет! Сами поддержим!
Служитьрад бросился к прозрачной стене и умоляюще сложил щупальца:
- Жители сами не смогут... они даже не знают, как поддерживать порядок.
Он упадет! Его не будет...
Исчерпав все доводы, он завопил:
- У них даже дубинок нет! Смешинка улыбнулась.
- Пусть все стражники отдадут жителям дубинки.
Служитьрад хотел сказать еще что-то, но владыка хмуро отвернулся от
него и махнул последним хвостом:
- Выполняй!
В молчании стражники стали снимать с себя каски, пояса с пистолетами,
отдавать жителям дубинки.
Спруты дрожали и все время озирались на клетку, где нетерпеливо кружила
голодная Акула, то и дело испускавшая грозное рычание. Некоторые громко
стучали клювами от страха. Другие плакали. Среди жителей раздавались
иронические восклицания:
- Вот так смельчаки!
- Герои!
Служитьрад нашел новое занятие: подталкивал вперед других Спрутов. Но
они не шли, упирались:
- Сам иди вперед! Покажи пример!
- Не разговаривать! - надсаживался Служитьрад. - Шагать в клетку!
Он ухватил одного из Спрутов - самого толстого, и Смешинка сразу узнала
его: то был Жуйдавись, который встретил их при въезде в замок. Сейчас он
чуть не подавился чем-то от страха и, хрипя, таращил глаза. Служитьрад
энергично толкнул его к дверце, распахнул ее и почти втиснул в клетку
необъятное тело Жуйдавись, но Акула стрелой метнулась к ним, и оба так
поспешно отпрянули, что отлетели от дверцы. В толпе засмеялись.
- Они храбрые, когда на безоружных да слабых...
Стражники опять
сгрудились у клетки, подталкивая друг друга, но никто не решался первым
открыть страшную дверцу.
- Что же вы? - рассвирепел Великий Треххвост. - Трусы! Сейчас же лезьте
в клетку! Ну?
Стражники теснее столпились около дверцы и начали медленно приоткрывать
ее. Смешинка, не выдержав, отвернулась. Даже ей стало жалко трусливых
Спрутов. Замерев, она ждала крика. И когда он раздался, вздрогнула.
Но крик несся совсем не из клетки, а из главного коридора, который вел
к воротам.
- Бунт! Бунт! - вопил кто-то и с грохотом приближался. Голос показался
Смешинке знакомым, она вгляделась в приближающийся силуэт...
- Лупибей!
Да, то был начальник стражи, но в каком виде! Потрепанный, осунувшийся,
ремешок каски оторван, пояс с пистолетом потерян, а в щупальцах обломок
дубинки. Опираясь на него, Лупибей поспешал по коридору.
- Бунт! - закричал он еще издали. - Коралловый город охвачен бунтом!
Стражники выброшены! Грязный Ерш во главе бунтовщиков! Караул!
От неожиданности Великий Треххвост испустил оглушающий свист и исчез.
Все оторопело смотрели на пустую прозрачную стену.
Но вот владыка появился снова. Он испуганно озирался по сторонам.
- Где бунтовщики? - спросил он Лупибея.
- В городе... Сидят там... закрылись. Никого не пускают.
- Хорошо, - облегченно вздохнул владыка. - То есть хорошо, что они
сидят, а плохо, что стражники сбежали. Почему сбежали?! - вдруг заорал он.
- Так ведь бунтовщиков много, - пояснил Лупибей, отдуваясь. - И с ними
грязный Ерш.
Великий Треххвост пожевал челюстями.
- Как же ты допустил, что стражу выбросили из города? Что не стали
подчиняться? Что с ними оказался этот... немытый Ерш?
- Грязный Ерш, - поправил царевич. - Он в общем-то не грязный. И, между
прочим, смелый, отлично бросает рыбу-Нож.
- Я спрашиваю, как допустили бунт? - орал владыка.
- Я не виноват! - угрюмо оправдывался Лупибей. - Это все он... она,
хитрая и коварная девчонка Смешинка. Она виновата!
У Смешинки широко-широко раскрылись глаза.
- Что ты мелешь, несчастный? - воскликнул царевич. - Девочка все время
находилась в замке.
- Вот из-за того, что она находилась в замке, и произошел бунт, -
сказал Лупибей. - Если бы она осталась в городе, все было бы спокойно.
- Почему? - спросил владыка.
- Потому что после ее отъезда смех в городе стал затихать. Но жители
хотели веселиться. Они требовали, чтобы Смешинка снова и снова учила их
смеяться. А когда они узнали, что это невозможно, потому что девочка уехала
в замок, начались волнения. Жители требовали, чтобы она вернулась. - Лупибей
умолчал, что волнения в городе начались из-за того, что Спруты стали
притеснять и грабить жителей еще с большим рвением, чем раньше. - Этим
воспользовался бунтарь Ерш. Он, как всегда, принялся мутить воду и подбивать
жителей города напасть на Спрутов. Мы отступили за ворота и укрепились в
скалах вокруг города, а я отправился сюда.
Он повернулся к дрожащей у клетки гурьбе стражников.
- Надеюсь, что доблестные и не знающие страха стражники замка помогут
нам усмирить бунтовщиков.
В толпе раздался смех. Лупибей, ничего не поняв, продолжал :
- Вы поведете всех стражников на приступ, и мы в два счета расправимся
с презренными мятежниками.
Смех прокатился по залу. Это не понравилось Лупибею. Он нахмурился.
- Я вижу, что и здесь кое-кто научился смеяться. Прости меня, о Великий
Треххвост, но если бы я был твоим советчиком, то посоветовал бы тотчас
бросить проклятую Смешинку вон той голодной Акуле, что кружит в клетке. Этим
ты навсегда избавил бы нас от угрозы нового бунта.
- Нет, никогда! - воскликнул царевич. - Да я скорее бросил бы Акуле
тебя, чем ни в чем не повинную девочку!
Великий Треххвост хмуро посмотрел на него.
- Сын мой, - сказал он, - возьми двух стражников и приведи сюда
Звездочета-Клоуна и его спутницу... эту Звезду. А остальным вновь взять
свое оружие!
Царевич и два Спрута ушли. Стражники с радостным гомоном снова взялись
за пистолеты.
- Что такое? - спросил Лупибей. - Почему Стражники оказались без
оружия?
- Потому что мой советчик девочка Смешинка посоветовала бросить их в
клетку Акуле, - буркнул владыка, отводя глаза.
- Девчонка твой советчик? - ахнул начальник стражи. - А где же
Барракуда, Мурена и Щука-Мольва?
- Звездочет-Клоун играл со мной в шахматы, но не дал им съесть ни одной
фигуры. Из-за этого они разволновались и... гм...
- О! - всплеснул щупальцами Лупибей. - Горячие и доверчивые друзья мои!
Вы пали жертвой гнусного заговора!
- Какого заговора? - спросил владыка.
- Мне теперь все понятно! - шумел Спрут Лупибей, ковыляя взад-вперед и
постукивая обломком дубинки. - Они сговорились погубить тебя.
- Да кто сговорился, кто?
- Бунтарь Ерш, Смешинка и Звездочет-Клоун.
- Ты так думаешь? - с сомнением спросил владыка.
- Это же яснее и прозрачнее Медузы! - Лупибей стал фиолетовым. -
Грязный Ерш поднимает бунт в городе, Звездочет-Клоун губит твоих советчиков,
а Смешинка - всех стражников. И тогда бунтари овладевают замком и врываются
за прозрачную стену!
Все увидели, как Великий Треххвост вздрогнул.
- Тогда я их... проглочу, - неуверенно сказал он. Лупибей поперхнулся,
но тут же продолжал:
- Да, но они успеют разрушить замок, разогнать слуг, погубить твою
верную стражу!
- Что же мне делать? - владыка заметался за стеной.
- Я знаю! - Спрут оперся на обломок дубинки и указал на девочку
щупальцем:
- Это она всему виной! До ее появления в Коралловом городе и замке было
спокойно. Нужно бросить ее Акуле!
Великий Треххвост злобно уставился на Смешинку. Толпа вздрогнула, по
ней словно пронесся единый глубокий вздох.
- Пусть будет так, - сказал владыка и отвернулся. Лупибей сделал знак,
и несколько Спрутов подскочили к девочке, намереваясь схватить ее и бросить
в клетку. Глаза их сверкали злобной радостью: теперь-то они отомстят ей за
все страхи и переживания! Но Смешинка отстранила протянутые щупальца и
громко сказала:
- Не трогайте меня! Я сама войду в клетку!
Стражники отшатнулись. А
девочка, гордо подняв голову, пошла к клетке твердым шагом. Замерев,
затаив дыхание, все следили за ней. Даже Осьминоги оцепенели.
Смешинка подошла к дверце и взялась за ручку. На миг она замерла, а
потом, не дрогнув, не побледнев, спокойно открыла дверцу и вошла в клетку.
- Назад! Назад, дорогая Смешинка! - раздался отчаянный крик.
В коридоре появился царевич с двумя Спрутами, которые тащили узников.
Но было поздно: девочка стояла уже в клетке. Царевич бросился к ней, но
Звездочет-Клоун остановил его:
- Стой, несчастный! И молчи. Иначе погубишь девочку.
Смешинка стояла,
прислонившись спиной к дверце. Потом оторвалась и шагнула на середину.
Остановившись, она посмотрела прямо в глаза Акуле.
Но та словно не замечала ее. Она кружила по клетке, время от времени
задевая решетку хвостом и приглушенно рыча. Все знали, что многие Акулы
делают так, когда уверены, что добыча не уйдет. Потом молниеносный бросок,
щелчок челюстями...
- Зачем, зачем он это сделал? - царевич с укором и отчаянием посмотрел
на владыку. - Почему я ушел, надо было остаться и убедить его...
- Как можно убеждать того, кто не знает сам, что делает? - раздался
голос Звездочета-Клоуна. Царевич бросил на него недоумевающий взгляд, и тот
пояснил: - Если бы он знал, что делает, то никогда не решился бы всенародно
убить Смешинку...
Акула все кружила, глухо рыча. Напряжение в толпе росло.
- Выпустите ее! - закричали голоса. - Она не виновата! Даже Акула не
трогает ее...
- Тихо! - устрашающе гаркнул Великий Треххвост и добавил задумчиво: -
Действительно, почему Акула не трогает девчонку?
- Они вступили в заговор! - завопил Лупибей.
- Ты, наверное, помешался на заговорах, - пренебрежительно махнул
хвостами владыка, - Акулы не вступают в заговоры ни с кем, кроме
собственного желудка. Эй, Нелия!
- Я голодна! - заревела та в ответ. - Когда ты дашь мне поесть?
- Тебе дали. В клетке девочка Смешинка. Съешь ее!
- Я не вижу и не слышу ее! - прорычала Нелия. - Где она?
- Ты что, ослепла? Стоит посреди клетки.
Разинув пасть, Акула
бросилась на середину клетки и прошла рядом с девочкой, не задев ее.
- Меня обманывают! - захныкала Нелия. - Никого здесь нет...
- Ты промахнулась! - Лупибей подскочил к клетке. - Возьми чуть правее,
и сразу проглотишь ее.
Нелия распахнула пасть и кинулась прямо на Смешинку. Но та проворно
отскочила, и хищница опять уплыла не солоно хлебавши.
- Она отскакивает! - рявкнул начальник стражи. - Несносная девчонка, не
вертись, стой на месте!
Смешинка показала ему нос. Лупибей густо посинел.
- Сейчас зайду в клетку и суну тебя прямо в пасть Нелии!
- Попробуй! - презрительно улыбнулась Смешинка. - Куда уж тебе, трусу
несчастному... Да ты побоишься и за дверцу взяться!
Лупибей даже почернел от злости, кинулся к дверце, но, схватившись за
ручку, нерешительно остановился. В толпе заулюлюкали, раздался смех.
- А ну давай!
- Посмотрим, какой ты храбрец!
Лупибей подергал дверцу и сделал вид, что она не открывается. Тогда
Смешинка сама открыла дверцу и жестом пригласила его.
- Заходи! Места хватит и здесь, и в желудке у Нелии.
Толпа разразилась оглушающим воем и свистом. Лупибей мгновенно менял
окраску и, наконец, став мутно-грязным, шагнул в клетку.
- Берегись, девочка! - крикнул Звездочет-Клоун. Спрут метнулся и двумя
щупальцами успел ухватить ничего не подозревавшую Смешинку.
- Вот она? - завопил он. - Нелия, сюда, я держу ее!
Сверкая зубами.
Акула кинулась к ним. Но в последнюю секунду Лупибей не выдержал вида
приближающейся пасти и выпустил девочку. Покачнувшись, она упала. Нелия
пронеслась над ней и с маху отхватила щупальце у Спрута. Он, правда,
успел выскочить и захлопнуть дверцу, но сразу же упал и забился в судорогах.
- Помираю! - вопил он. - Ко мне, спасите!
Над ним захлопотали два
Хирурга, перевязали обрубок прозрачной коричневой полосой морской
капусты.
- Спокойно, - утешали они Лупибея. - Сейчас йод ламинарии прижжет рану
и все будет в порядке.
- Ой! У-ю-юй! Кто вернет мне щупальце? Проклятая Нелия, надо было
хватать не меня... Она проглотила мое любимое пятое щупальце! Им я
подписываю приказы...
- Ничего, при вас осталось еще семь.
Его перенесли и поместили в клетке, где жила раньше Барракуда. Охая и
стеная, он кое-как расположился там и злобно уставился на Смешинку.
- Она еще жива? Нет, это невыносимо. Почему ты не проглотишь ее, Нелия?
Акула, рыча, металась по клетке, но Смешинка легко увертывалась,
спокойно отходя в сторону.
- Все объясняется просто, - тихо говорил между тем Звездочет-Клоун
царевичу и Сабире. - Смешинка не знает, что такое страх за себя. Она
беспокоится за царевича, может волноваться за друзей, но за себя она никогда
не боится. Поэтому она невидима для Акулы и других хищников. Чем трусливее
существо, тем лучше враги видят его.
- Да, да, - подтвердила Сабира. - Теперь я хорошо знаю это.
- Но Акула смогла бы увидеть Смешинку, - развивал дальше свою мысль
Звездочет-Клоун, - если бы в ту же клетку пустили того, кто Смешинке дорог.
Скажем, царевича...
- Молчи! - воскликнула Звезда. - Соглядатаи слышат...
Тут
Звездочет-Клоун спохватился.
- Что я наделал!
Он насторожился, надеясь, что Лапшевники не услышали или не придали
значения его словам. Но они все слышали и ничего не упустили.
Звездочет-Клоун увидел, что Лупибей приподнялся в клетке, к чему-то
напряженно прислушиваясь, и тут же закричал:
- Нашел, нашел, о Великий Треххвост!
- Что ты нашел? - спросил владыка.
- Нашел способ, как погубить Смешинку! Нужно в клетку посадить еще и
царевича.
- Сегодня ты поистине обезумел, - оборвал его повелитель. - Чтобы я
отправил на смерть своего сына Капельку?
- Акула его не тронет, - возразил Спрут. - Выслушай меня, владыка. -
Смешинка невидима для Акулы, потому что она ее не боится. Но если посадить
туда царевича, который тоже будет невидим для Акулы, потому что, конечно,
наш царевич беспредельно смел, - Лупибей с издевкой поклонился, - девчонка
станет бояться за царевича, и тогда Акула увидит ее!
- Отец! - воскликнул Капелька. - Не слушай его!
- Может быть, я ошибаюсь, - промямлил Лупибей. - Если у царевича не
хватит смелости последовать за девчонкой...
- Замолчи! - гневно крикнул царевич. - И добавил, нежно глядя на
девочку: - За Смешинкой я пойду куда угодно...
- Не нужно! - воскликнула Смешинка, и тотчас Акула бросилась на нее.
Раздался тысячеголосый рев, который спас девочку: Акула от
неожиданности остановилась, и пленница успела ускользнуть. Она отвернулась
от царевича. А он снял со своего пальца перстень и протянул мудрецу.
- Возьми это. И сохрани, если я не вернусь.
- Останови его, останови! - тормошила Сабира своего друга.
- Его нельзя остановить, - грустно покачал головой тот. Царевич
решительно направился к клетке.
- Погоди, - сказал Великий Треххвост и обратился к Лупибею. - Ты сам
придумал это?
- Нет, я лишь повторил неосторожные слова Звездочета, которые
подслушали наши тайные Лапшевники...
- А-а... Ему я верю, - оживился владыка и махнул царевичу. - Можешь
идти.
- Вся трагедия в том, - сказал Звездочет-Клоун, - что погибнут оба.
Потому что Капелька так же боится за девочку, как и она за него.
- Но если ты предупредишь Великого Треххвоста о том, что и царевичу
грозит гибель, он не разрешит ему войти в клетку! - встрепенулась Сабира.
- Царевич не послушается его: ведь он хочет показать Смешинке свою
храбрость.
- Но владыка просто прикажет Спрутам не впускать его!
- Спруты тоже не послушаются его, потому что их взгляды преданно
устремлены на своего начальника Лупибея. Тот даст им тайный сигнал, и они
словно бы случайно замешкаются. Мне кажется, что ему нужна гибель
царевича... - добавил он так тихо, что Сабира еле услышала его.
- Не может быть!
- Да вот доказательство: наш разговор Лапшевники передают Лупибею, а он
даже не шевельнет щупальцем...
- Но Великий Треххвост может распахнуть стену и сам спасти сына! -
воскликнула Сабира. - Предупреди его!
Мудрец только улыбнулся печальной улыбкой.
Царевич подошел к дверце и взялся за ручку. Смешинка широко раскрытыми
глазами смотрела на него. Акула Нелия, будто почувствовав наконец ее
беспокойство, уже дважды скользнула совсем рядом, чуть оцарапав девочке
руку. Лупибей приподнялся в своей клетке с горящими от радости глазами. Еще
миг, и...
Словно стон пронесся по толпе. Все повернулись, все глаза уставились в
одну точку.
В коридоре появился Храбрый Ерш.
Он был, как и Лупибей, изрядно потрепан, но вид у Храброго Ерша был
по-прежнему такой задиристый и боевой, что начальник стражи, побелев от
страха, быстро захлопнул дверцу своей клетки.
- Бунтовщик явился даже сюда! - завопил он. - Хватайте его!
Стражники, видя, как испугался их начальник, затоптались в
нерешительности. К тому же они помнили, что Храбрый Ерш мастерски владеет
гимнотидой, и это основательно влияло на их храбрость.
- Можешь не беспокоиться, я пришел не за твоей никчемной жизнью, -
презрительно посмотрел на Лупибея бунтарь. - Я пришел, чтобы поговорить с
Великим Треххвостом.
Владыка вздрогнул.
- Выслушай меня, о повелитель! - торопливо закричал Храбрый Ерш. - Я
безоружен и пришел один, чтобы рассказать тебе, как мы живем, а также
потребовать...
Но тут по знаку Лупибея несколько Спрутов набросились на бунтаря и
мигом скрутили его так, что затрещали оставшиеся колючки. Крепко опутав его,
они подтащили к клетке, из которой вылез осмелевший Лупибей.
- Вот теперь мы будем разговаривать, - и он надменно принял фиолетовую
начальническую окраску.
Но пленник даже не смотрел на него. Он уставился на Великого
Треххвоста.
- Что же ты молчишь, повелитель? - спросил он с горькой усмешкой. - Я
пришел к тебе с мирным разговором, а меня связали, как последнего... злодея.
Прикажи развязать меня!
Владыка уже оправился от непонятного испуга перед бунтарем и выглядел
даже сердито.
- А ты не указывай, что мне приказывать! - загремел он. - Выкладывай,
что там у тебя за мирный разговор. Да побыстрее, мне некогда разговаривать с
бунтовщиком, которого сейчас бросят в подземелье.
Храбрый Ерш задумался.
- Испугался? - захихикал начальник стражи. - А когда воду мутил да
призывал бунтовать, тогда не боялся, а?
Храбрый Ерш медленно поднял голову, и все увидели, как грозно сверкают
его глаза. Лупибей попятился.
- Ты слизняк! - с отвращением проговорил бунтарь. - Я не желаю слушать
тебя!
- Хватит болтать! - оборвал его Великий Треххвост. - Говори!
- Нет! - сказал бунтарь. - Разговора уже не получится. Я пришел
требовать... нет, теперь, пожалуй, я могу только просить тебя...
- Конечно, конечно! - проквакал Лупибей. - Только просить!
- ...я пришел просить тебя, - продолжал Храбрый Ерш, - чтобы ты казнил
Смешинку! Хотя бы вместе со мной... - добавил он еле слышно в полной тишине,
наступившей в зале.
Даже Лупибей растерянно заклокотал что-то...
- Казнить Смешинку! - воскликнул в изумлении Великий Треххвост. - Я и
пытаюсь это сделать, но видишь, что-то не получается.
Храбрый Ерш посмотрел на клетку с Акулой и только теперь увидел в углу
девочку Смешинку, которая с не меньшим удивлением глядела на него.
- Ага! - оживился бунтарь. - И Акула ее не трогает! Значит, она и Акулу
научила смеяться!
Нелия презрительно фыркнула:
- Глупец! Акулы смеются только тогда, когда у них плотно набито
брюхо. А я голодна: мне сейчас не до смеха...
- Значит, она сумела и тебя околдовать, - покачал головой бунтарь. -
Нет, казнить Смешинку нужно в кипящем котле! Уж его не рассмешишь, не
околдуешь...
- Очень правильная мысль! - оживился Великий Треххвост. - Оказывается,
ты умеешь соображать. Если бы ты не был бунтовщиком, то я, может быть,
освободил бы тебя... Гм... Пусть нагреют огнем подводного вулкана главный
котел! Я окажу особую милость, бунтарь: выполню твою просьбу. Тебя казнят
вместе с девочкой Смешинкой.
Царевич в отчаянии вскрикнул. В тот же миг Акула бросилась к нему, но
ударилась о решетку - Капелька еще не успел войти в клетку и стоял снаружи.
- Вот видишь, - сказал Звездочет-Клоун своей подруге Сабире. - Он
испугался за Смешинку и стал виден Нелии. Сейчас он был бы уже проглочен,
если бы не Храбрый Ерш.
- Но он, кажется, сделал положение нашей девочки еще более безнадежным,
- печально заметила Звезда.
- Наоборот! Все идет как нельзя лучше...
Он выступил вперед и обратился к Великому Треххвосту:
- Позволь и мне сказать слово, владыка.
- Говори, - повернулся тот.
- Здесь я много слышал о заговорах, но не видел ни одного раскрытого.
Поэтому, узнав о настоящем злодейском заговоре против царевича и Великого
Треххвоста, я решил раскрыть его.
- О каком заговоре ты ведешь речь? - Лупибей и Великий Треххвост
тревожно переглянулись.
- Даже сейчас в этом зале вам грозит смертельная опасность. Но прежде
чем сообщить о заговоре, я хочу попросить выпустить Смешинку из клетки...
Владыка сделал знак, и девочка вышла из клетки. Она тут же пошатнулась
и упала бы, не подхвати ее Капелька. Толпа облегченно загудела, как только
дверца захлопнулась за ней.
- Что еще? - бросил владыка нетерпеливо, видя, что мудрец медлит.
- Я скажу это лишь Лапшевникам, чтобы заговорщики не слышали, - и
Звездочет-Клоун зашептал так тихо, что даже Сабира, находившаяся рядом,
ничего не услышала.
Но Лапшевники моментально передали все Лупибею, тот так же неслышно
отдал распоряжение, и через минуту по залу важно прошествовали три Спрута,
несущих что-то зажатое в щупальцах. Один из них остановился возле царевича,
другой рядом с девочкой Смешинкой, а третий застыл около Звездочета-Клоуна.
Все они протянули над их головами щупальца - и в одно мгновение царевич,
Смешинка и мудрец были окутаны легкой серебристой кольчугой.
- Это противозмеиная кольчуга, - как ни в чем не бывало продолжал
Звездочет-Клоун, - она предохраняет от укусов Морских Змей, уколов ядовитых
Крылаток, Скорпен...
- Но зачем эта кольчуга? - спросил Великий Треххвост. - Здесь, в замке,
без моего разрешения никто не смеет укусить друг друга, точнее, враг
врага...
- Видишь ли, - ответил Звездочет-Клоун, - расправляя свою кольчугу, -
многие жители моря так воспитаны, что сначала укусят, а потом идут за
разрешением. Если их самих не укусят... Как мы видели на примере советчиков.